Наследство Олдита

Автор: Эглантон Торн.
***
АВТОР «СТАРИННОГО КУВШИНА УОРСТЕРА», «ИДЫ НИКОЛАРИ», «ОСОБНЯКА ГЛЕН-КЛАНИ», «ДВУХ КОРОНОК» И ДР.
***-
I. СЕМЕЙСТВО БЛЭНД 2. ВВЕДЕНИЕ К РОМАНУ 3. ГАЙ ЛОРРЕН 4. ЛЕКЦИЯ О ПОЭЗИИ
 V. ДЕНЬ В УИНДХЭМ-ХОЛЛЕ VI. РАЗОЧАРОВАНИЕ VII. ПРОКАЗНИК
8. СПЛЕТНИ И НЕВЕРНОЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ
IX. МИСТЕР СТИВЕН ЛОРРЕЙН ПРИХОДИТ К ВЗАИМОПОНИМАНИЮ Со СВОИМ НАСЛЕДНИКОМ
X. Вечеринка у Хильды Блэнд XI. Рождество в Уиндеме
XII. Мистер Лоррейн посылает за своим адвокатом 13. Печаль и радость
XIV. Долгожданная надежда сбывается XV. Олдит просыпается от сна
XVI. Противоположности XVII. Хильда счастлива 18. ВЫЗОВ В УИНДХЭМ
XIX. ХОЗЯЙКА УИНДХЭМА 20. В ПОЕЗДЕ ФОРТУНЫ ПРОИСХОДЯТ НЕЖЕЛАТЕЛЬНЫЕ ПЕРЕМЕНЫ
XXI. ПАРЕНЬ ДЕЛАЕТ ОТКРЫТИЕ 22. ПОРАЖЕННАЯ ГЕРОИНЯ И БЕССТЫДНЫЙ ПОКЛОННИК
XXIII. ПОТЕРИ И ПРИОБРЕТЕНИЯ 24. ТАЙНОЕ ГОРЕ
XXV. КАК МИССИС СЭНТОН ПРОВЕЛА СВОЙ ПЕРВЫЙ ДЕНЬ В УИНДЕМЕ 26. ПРОЩАНИЕ
27. НЕСЧАСТНЫЙ СЛУЧАЙ НА ОХОТЕ, 28. КИТТИ ПОКАЗЫВАЕТ СИЛУ СВОЕГО ХАРАКТЕРА
29. БОЛЬНОЙ РАЗУМ 30. НЕПРАВИЛЬНО РАСКРЫТЫЙ 31. КАК ГАЙ БЫЛ УМИРОТВОРЕН
 XXXII. СЛУЧАЕТСЯ НЕОЖИДАННОЕ.
***
НАСЛЕДСТВО ОЛДИТ.

ГЛАВА I.

СЕМЬЯ БЛАНД.

Дом МИССИС БЛАНД стоял на Главной улице маленького городка
Вудхэм. Это был старомодный, степенный дом с
эркерными окнами, выступающими по обе стороны от входной двери, и двумя рядами
окон с белыми занавесками наверху; но в нем не было ничего чопорного.
сад, который располагался за домом. Этот сад, с его
изобилием душистых цветов, фруктовыми деревьями, подсолнухами и
мальвами, резко контрастирующими со спелым красным цветом
старые стены, были восхитительным местом, в котором можно было провести теплый сентябрьский день
.

Примерно посередине сада и в нижнем конце граничила с
частью, которая, хотя и не была лишена красоты, явно предназначалась
для использования, была полоса газона, затененная деревьями. И вот в такой вот
день Хильда Бланд непринужденно лежала в гамаке
Она висела между двумя крепкими стволами. В руке у неё была книга, но
читать было невозможно, потому что Кейт стояла неподалёку на тропинке и
быстро болтала, собирая цветы, а Гвен, её младшая сестра,
изо всех сил пыталась стряхнуть или сбить спелые плоды, которые
висели на верхушке высокого дерева, к которому был прикреплён один
конец гамака.

— Так ты их не достанешь, Гвен, — воскликнула Кейт, когда её сестра бросила черенок грабель в верхушку дерева, и он с грохотом упал на ветки.

- У тебя гораздо больше шансов разбить мне голову, - сказала Хильда из
гамака, - и ты ужасно меня трясишь. Ты мог бы проявить немного уважения
к моим чувствам.

- Чепуха; ты такая ленивая, Хильда! Если бы ты была хоть немного сестрой,
ты бы пришла и помогла мне.

- Спасибо за предложение, дорогая, - ласково сказала Хильда, - но я предпочитаю
оставаться там, где я есть. - И она откинулась на подушки
с видом ленивой грации.

У Хильды всегда был довольно вялый вид. Стройного телосложения, ниже
среднего роста, с бесцветным цветом лица и правильными чертами лица.
и изящно, она хрупкая внешность у нее больше
надежный-просмотр сестры; но, по правде говоря, ее здоровье так хорошо, как
их. Миссис Блэнд, бывало, хвасталась, что ее девочки не болели, спасибо
на тщательность, с которой она следовала правилам здравого смысла для
воспитание своих детей легли на ее покойного мужа, который
практиковал в качестве хирурга в Вудхэм. В больших голубых глазах Хильды был мечтательный, отсутствующий взгляд
, который некоторые люди находили интересным, а
другие - совсем наоборот. Для людей без воображения это был сонный, глупый взгляд.
Слушай; но более требовательных увидел в нем знак вдумчивый,
рефлексивный характер.

Там был, но ни малейшего сходства между Хильда и Катя, которая была
восемнадцать месяцев старше. Никто не мог быть менее мечтательным или ленивым, чем
Кейт, или, как ее чаще называли, Китти. С черными волосами, острым
темные глаза, и теплый коричневый цвет лица, сейчас, в конце лета,
углублен до цыганка-как тон, она выглядела очень даже живой. Ее фигура была
крепкой, хотя и подтянутой, черты лица выражали решительный характер, нос
римского типа, подбородок округлый и несколько выпуклый, рот
твердый, хотя и готовый расплыться в улыбке. Она была старшей в семье
Миссис Блэнд, состоявшей из четырех человек, и ей исполнилось двадцать два года,
но незнакомые люди часто принимали ее за младшую Хильду, так много было в Китти от ребенка.
в ней все еще было. Хильда была самой тихой в семье,
любила читать и мечтать. Китти редко бывала спокойной. Казалось, она была создана для жизни в деревне и была так же счастлива в суровые зимние дни, как и в разгар лета. Верховая езда, гребля, катание на коньках — было мало полезных занятий, в которых она не преуспела бы. Обладая живым темпераментом, она
был большой Говорун и скорее сатирический, но счастливо ее характер был слишком
звук и тепло к ней сатира, чтобы быть с оттенком злобы или зависти.

"Я бы хотела, чтобы Чарли пришел", - сказала она наконец, порхая взад и вперед среди цветов.
"очень давно пробило четыре. Вот, сейчас бастует "квартал
".

"Ты когда-нибудь знал, что Чарли приходит из школы прямо домой?" - спросил я.
Хильда, переворачивая страницы своего Браунинга. «Почему ты так спешишь увидеться с ним?»

 «О, ты же знаешь! Мне не терпится услышать о новом хозяине. Приезд незнакомца в Вудхэм — это такое событие».

"У тебя что, новый хозяин?" - равнодушно спросила Хильда.

"О, Хильда! Какая же ты глупая! Разве вы не знаете, что мистер Феррис должен был
уехать в конце прошлого семестра, и разве вы не слышали, как мисс Лоррейн
сказала на днях, что джентльмен из Лондона приедет забрать свой
место— она сказала, что он был бакалавром Кембриджа?

— Я не слышала, — сказала Хильда, — но мисс Лоррейн всегда так много говорит, что я не могу притворяться, будто слушаю каждое слово.

 — Ну, я бы подумала, что ты могла бы прислушаться к этому, — ответила Кейт,
а Гвен на мгновение прекратила свои тщетные попытки опустить
Она повернулась, чтобы послушать, о чём говорят её сёстры.

"Почему? Что с ним? Как его зовут и какое отношение он имеет к нам?"
спросила Хильда, желая получить информацию как можно скорее, чтобы продолжить чтение.

— Я не слышала его имени и не знаю, имеет ли он какое-то отношение к нам, — довольно неубедительно сказала Кейт. — Но я надеюсь, ради Чарли, что он приятный человек. И, конечно, мне бы хотелось знать, увлекается ли он греблей и тому подобным и не захочет ли вступить в наш теннисный клуб.

"Ах, вы думаете в теннис", - заявила Хильда, вяло; но
в следующий момент она начала с восклицательным удовольствия, когда она увидела
кто шел по пути из дома в сопровождении миссис Блэнд.

Посетительницей была высокая, стройная девушка, одетая в свежее хлопчатобумажное платье и
широкополую соломенную шляпу, одетая настолько просто, насколько это вообще возможно для девушки, но с
определенной грацией, свойственной той, кто ее носит. Возможно, вы не знали
с первого взгляда, можно ли считать Олдит Лоррейн хорошенькой; но
вы бы сразу почувствовали, что она очаровательна.

Черты её лица не были ни правильными, ни изящными. Подбородок был
слишком длинным, рот — слишком большим, губы, пожалуй, слишком полными для
красоты; но когда она улыбалась, обнажались самые белые и
безупречные зубы, а улыбка выдавала её искреннюю и любящую натуру. Шляпа с широкими полями скрывала широкий, изящно изогнутый лоб
и тёмно-каштановые волосы, которые ниспадали на спину, но не могли затмить
весёлый, счастливый свет, сияющий в серых глазах. Не могло быть никаких сомнений в красоте этих глаз, продолговатых, глубокого
фиолетово-серый оттенок, оттененный длинными темными ресницами. Но, хотя мы можем
попытаться описать черты, какими словами можно передать очарование милого лица
девушки? У Алдит было очарование, которое покорило множество сердец. Но, возможно,
очарование было скорее в ней самой, чем в ее лице. Это было обаятельно,
потому что ее сердце было нежным, искренним и отзывчивым, полным доброты.
чувства ко всем, кого она встречала.

"Подумать только, что я застала вас всех дома!" - воскликнула Алдит. "Я чувствовал себя
уверенным, что ты будешь на теннисе в этот прекрасный день, и что мне следует
спокойно поболтать с миссис Блэнд".

"Я прошу прощения за свое разочарование", - сказал Китти; "но там была
ничто не мешали вам спокойно поговорить с матерью. Дело в том, что
У Клары Дотри сегодня днем вечеринка с друзьями на земле.
Губы Китти скривились, когда она заговорила.

Быстрый кивок Олдит выразил полное понимание.

"Какая жалость, что у этой девушки такие крикливые манеры", - заметила она. "Я
иногда чувствую, что мне хотелось бы дать ей небольшой намек, но я
полагаю, это принесло бы больше вреда, чем пользы. Тетя говорит, что если бы она только
знала, что о ней говорят даже джентльмены, которых она считает
со своими поклонниками она изменила бы свой образ жизни.

Пока она говорила, Олдит выносила стул из летнего домика в конце лужайки
для миссис Блэнд.

"Гвен", - крикнула Китти, у которой руки были слишком заняты цветами, чтобы оказать помощь.
"ты видишь, что делает Алдит? Какая ты грубая!
Тебе пора возвращаться в школу ".

"Не обращай внимания, Гвен", - сказал Aldyth, смеясь, как девочка тоже бросились вверх
поздно, чтобы быть полезным; "он не убьет меня, чтобы поднять стул. И это жестоко
со стороны Китти напоминать тебе, что понедельник так близок. Чарли вернулся в
школы в день, - не правда ли?"

"О, это ничего; я хотела бы ходить только в дневную школу", - сказала Гвен,
пятнадцатилетняя взрослая девочка. "Но разве Китти не любопытна? Она умирает от желания
расспросить Чарли о новом хозяине. Ты что-нибудь знаешь о нем?

"Я думаю, кому-то еще любопытно", - весело сказала Алдит. - Все, что я знаю
о нем, это то, что его зовут Джон Глинн, и тетя Люси пытается
убедить себя, что он один из Глиннов Норфолка, и что она
ходил в школу вместе со своей матерью. А, вот и Чарли, сейчас мы послушаем.

Мальчик лет двенадцати с сумкой в руке вприпрыжку бежал по саду. Но,
мальчишка, Чарли бы выход, но скудные ответы на вопросы с
какие девушки бороздили его.

Да, он видел Глинное господин, конечно. Он взял их класс
Латынь, и они должны были читать с ним Шекспира по пятницам после обеда.
Он не знал, что мистер Глинн чем-то отличается от других учителей.;
он нравился ему не так сильно, как мистер Феррис. Он дал им много времени на подготовку и обрушился «как гром среди ясного неба» на одного мальчика, которого застал с открытой книгой под партой. Он сказал, что присваивать себе знание урока, который не был пройден, так же плохо, как воровать.
учился, и что он надеялся, он собирался научить мужественные парни, и
не "крадется".

"Он совершенно прав", - сказала миссис Блэнд, тепло. "Мне неприятно это слышать от мальчиков
делая такие лживые вещи. Чарли, я бы сожалел, за пределами слов
чтобы выразить, если я думал, что вы могли бы действовать таким образом. Но я не
боится. Я верю, что мой мальчик всегда будет честным и прямолинейным
в своем поведении.

"Хорошо, мама", - поспешно сказал Чарли. - Но, пожалуйста, я хочу
те полкроны, которые ты мне обещал. Я сейчас иду к Стаббсу, насчет тех
кроликов. И больше никакой информации о новом мастер должен был быть
тянуло от него.

- Надоедливая юная обезьянка! - воскликнула Кейт, когда Чарли убежал со своими
полукронами. "Алдит, ты понятия не имеешь, насколько провоцирующим может быть младший брат
. У тебя нет братьев или сестер, которые могли бы тебя побеспокоить.

- У меня есть брат и сестры, - сказала Алдит, - хотя нельзя сказать, что они меня беспокоят.
определенно, нельзя сказать, что они меня беспокоят.

"Чтобы быть уверенным! Я всегда забываю о твоих родственниках на другом конце
света, — небрежно сказала Кейт. — Должна сказать, я не испытываю особой
привязанности к сводным братьям и сёстрам, которых никогда не видела.

 — Но я надеюсь когда-нибудь их увидеть, — сказала Олдит, краснея.
«И я пишу им, и они иногда пишут мне. Мне было бы жаль
чувствовать, что я им не принадлежу. Но я должна идти. Я зашла только
чтобы спросить у миссис Блэнд, правильно ли я купила шерсть, которую
мама хочет, чтобы я ей отправила».

"О, Алдит, не уходи еще!" - воскликнула Хильда, вскакивая в
гамаке и едва не теряя равновесия. "Попробуй, пожалуйста, гамак;
сегодня все очень вкусно. Тысяча извинений, что не пригласил тебя раньше.
"

- Не сейчас, спасибо, Хильда, - сказала Алдит. - Мне нужно закончить письмо.
отнесу на почту.

Хотя Алдит была в самых дружеских отношениях со всей семьей Блэнд,
Хильда была ее особой подругой. Две девочки, держась за руки, дошли до
двери в сад, и после долгого прощания там Хильда вернулась к
своей матери и сестрам.

"Котенок, - сказала она, - Ты не должен был бы говорить, что о Aldyth по
родственники. Я уверен, ты сделаешь ей больно, она думает, что так много из них.
Она постоянно пишет им и никогда не забывает ни об одном из них.
дни рождения, хотя они иногда забывают о ее ".

- Мне очень жаль, - сказала Китти, - но, право, нелепо предполагать, что
она может так же сильно заботиться о своих братьях и сёстрах, как если бы они выросли вместе.

"Может, она и не заботится о них так же сильно, но она их определённо любит; а что касается её матери, мне кажется, что Олдит просто боготворит мать, которую никогда не видела.

"Она, должно быть, видела её, — сказала Кейт.

"Конечно; но не нужно быть такой до абсурда буквальной, Кейт. Олдит было всего два года, когда её мать уехала в Австралию. Она её не помнит.

 «Мне всегда казалось, что мисс Лоррейн — настоящая мать Олдит, — сказала миссис Блэнд. — Она заботилась о ней с тех пор».
ей было всего несколько месяцев, потому что вскоре после рождения Олдит у капитана
Здоровье Лоррейн начало ухудшаться, и тогда миссис Лоррейн путешествовала повсюду
с ним, а малышку оставили у ее тети. Я уверена, мисс Лоррейн
чувствует, что Алдит - ее ребенок, и я полагаю, что она обеспечивает ее
почти полностью.

"Да, но Алдит так не считает", - сказала Хильда. "Она любит
свою тетю и очень благодарна ей; но больше всего она любит свою мать. Она
всегда с нетерпением ждет приезда своей матери в Англию. Интересно,
приедет ли она когда-нибудь!"

- Бедняжка Олдит! - со вздохом сказала миссис Блэнд.

"Почему ты всегда говоришь "Бедная Олдит", когда мы говорим о матери Олдит?"
быстро спросила Хильда.

"Я всегда это говорю?" - ответила миссис Блэнд.

"Да, ты любишь, мама, и я хочу знать почему. Я думаю, это потому, что
ты думаешь, что мать Алдит любит своего старшего ребенка меньше, чем она сама.
старший ребенок любит ее. Это все?

"Ну, возможно", - признала миссис Бланд. "Должна признаться, мне трудно
понять, как мать могла оставить такого крошечного ребенка в Англии
и позволить ей вырасти женщиной, не приложив усилий, чтобы
увидеть ее. Я могу только предположить, что другие дети, родившиеся у нее в
Мельбурн занял место Олдит в её сердце, и, поглощённая своей семейной жизнью, она мало думает о своей старшей дочери и считает её скорее приёмной дочерью мисс Лоррейн, чем своей собственной.

«Но она хочет вернуться домой, и о её приезде часто говорят, —
сказала Хильда. — В своих письмах она пишет Олдит, как сильно хочет её увидеть».

— Осмелюсь сказать, — сухо ответила миссис Блэнд, — но страстное желание матери увидеть своего ребёнка, я думаю, нашло бы способ для их встречи.

 — Вы знали мать Олдит, когда она была девочкой, не так ли? — спросила
Кейт. - Алдит похожа на нее?

- И да, и нет, - сказала миссис Бланд. - Мать Алдит была очаровательной девушкой.
и у нее были самые очаровательные манеры. Алдит больше похожа на Лотарингку, и все же
она часто напоминает мне свою мать. Но есть большая разница — я
едва ли знаю, как это объяснить, — но между ними есть большая разница.
они. Олдит, похоже, унаследовала откровенный, любящий характер своего отца
вместе с жизнерадостностью своей матери.

- Разве миссис Лоррейн не была любящей натурой? - Спросила Хильда.

- Ну, не в детстве. Она была красавицей этого района, и
У неё было много поклонников, и из-за этого девушки становятся бессердечными.
Потом её родители обеднели и стали хитрить, и они поспешили выдать её замуж за капитана Лоррена, потому что думали, что он станет наследником своего дяди. Я не верю, что она любила его, и она была слишком молода, чтобы понимать, насколько серьёзны обязанности и ответственность в браке. Знаете, я считаю, что ни одна девушка не должна выходить замуж до двадцати одного года.

- И брак оказался несчастливым, я полагаю? - спросила Кейт.

- Боюсь, что да, - ответила миссис Блэнд. - Стивен Лоррен решительно не одобрял этого.
из-за этого, и когда его племянник женился, несмотря на его неодобрение, он
не захотел больше иметь с ним ничего общего. Капитан был заменен
денежных трудностей, и, как его здоровье пошатнулось, он рос болезненным и
депрессия. Я слышала, как Миссис Лорейн сразу сказать, что жить с ним было все равно
постоянно мокрым одеялом. Она легко утешилась после
его смерти, потому что не прошло и года, как она вышла замуж за мистера Стэнтона и отплыла в
Австралию.

"Бедная Олдит!" - вздохнула Хильда. "Это кажется трудным, что ее мать должна
в пустыне ее в таком состоянии. Мисс Лоррейн очень добрая; но она такая нервная
и болтлива; я бы не хотела жить с ней.

- Интересно, присоединится ли Алдит когда-нибудь к своей семье, - сказала Китти, - и как
понравятся ли они ей, если присоединятся!

"Я почти надеюсь, что этого никогда не случится", - сказала миссис Бланд, - "Потому что я полагаю, что это
означало бы разочарование для Алдит".

"Она никогда не узнает, что значит иметь такую дорогую маленькую маму, как
ты", - воскликнула Гвен, внезапно тепло обнимая свою мать.

Миссис Бланд рассмеялась над горячностью Гвен, но слезы выступили у нее на глазах, когда
она поцеловала Гвен.

Смерть ее мужа, за которой год спустя последовала смерть ее старшего сына.
мальчик, на три года младше Хильды, усилил тревогу, которая
почти неизменно сопровождает материнскую любовь; но миссис Бланд была мудрой
женщиной и держала большинство своих страхов при себе, стараясь не волноваться
ее дети. Таким образом, ее девочки росли с чувством, что
их мать была их лучшим другом, и между ними не было никакого стеснения
, хотя Хильда временами проявляла определенную сдержанность характера
что вызывало у ее матери некоторое беспокойство.

Сердце миссис Бланд было настолько материнским, что его
симпатии не могли быть ограничены ее собственным домашним кругом. Друзья
ее девочки были ее друзья, и с благодарностью откликнулся на
доброта-она показала их. Что касается Олдит Лоррейн, она была почти так же
дорога миссис Блэнд, как один из ее собственных детей. Она выросла с
Кейт и Хильдой. Они были разлучены только во время школьных каникул,
Алдит отправили в более дорогую школу, чем миссис Блэнд.
могла позволить себе для своих дочерей. Aldyth часто говорил, что миссис Блэнд был
наиболее материнским женщину она знала; и бессознательно мысли девушки
ее матери, и ее мечты о том, что их встреча будет,
были в значительной степени окрашены тем, что она увидела в любви и доверии
, существующих между миссис Бланд и ее дочерьми.



ГЛАВА II.

НОВОЕ ВВЕДЕНИЕ.

Дом, в котором Aldyth Лоран жил с теткой едва
в десяти минутах ходьбы от Миссис Блэнда. Хай-стрит стало просто
над дверью Бземли и огибая слева, заканчивалась на открытой
пространство на перекрестке трех дорог. Слева разошлись в Tolleshunt и
Лонгбридж-роудс. Дорога, которая была почти продолжением Хай-стрит
, была известна как Лондон-роуд и была более фешенебельной частью
из Вудхэма. Здесь были самые новые и умные виллы, что мало
город мог бы похвалиться; но тут и там среди них стоял дом с
историю, которая вернулась через много поколений, так что
кто-то может представить старого жилья смотрят с презрением на ее современный,
выскочка соседи.

Дом мисс Лоррейн был одним из старых и назывался Миртл
Коттедж. Он был не очень удобным, но живописным, с соломенной крышей и стенами, увитыми плющом. Он стоял в красивом саду, окружённом густой изгородью из боярышника, и, поскольку это был последний
домов, и дорога резко сворачивала с другой стороны, отсюда открывался
прекрасный вид на широкое пространство плоской местности, зеленые луга и
живые изгороди, кукурузные поля и перелески, растворяющиеся в изысканной синеве
даль.

Оставив Блэндов, Алдит быстро зашагала к коттеджу, но ее
спешка не помешала ей на мгновение остановиться, положив руку на
ворота, чтобы полюбоваться на далеко простирающуюся перспективу, залитую мягким светом
прекрасным сентябрьским днем. В этом широком, прекрасном пейзаже было что-то такое, что очень нравилось Алдит
, и она никогда не уставала
смотреть на это.

Но теперь, когда она посмотрела туда, то увидела, что на низком берегу, по другую сторону дороги, сидит молодой человек. На мгновение ей показалось, что он просто сидит там, наслаждаясь видом, но, бросив ещё один взгляд, она заметила, что он очень бледен, а на платке, который он прижимал к виску, была кровь; его шляпа лежала в пыли, а в нескольких шагах от него, прислонившись к изгороди, стоял велосипед, который, казалось, сломался. Олдит тут же перешла дорогу,
вежливо сказав:

 «Боюсь, вы попали в аварию. Вы сильно пострадали?»

— О, это пустяки, спасибо, — сказал незнакомец учтивым тоном. — Я неловко упал и порезал лоб, но боль несильная, если бы только перестало кровоточить.

 — Не хотите ли вы войти и позволить моей тётушке посмотреть, что она может для вас сделать? — спросила  Олдит. — Это её дом, и она довольно умело перевязывает раны.

— Вы очень добры, — сказал молодой человек, встретив взгляд Олдит своими ясными голубыми глазами, которые смотрели очень проницательно, — но я думаю, что нет необходимости беспокоить вашу тётю. Через несколько минут я буду в порядке.

Но новая струйка крови из раны заставила его плотнее прижать
носовой платок к лицу, и румянец, вернувшийся к
нему, исчез.

"В самом деле, тебе лучше войти", - серьезно сказала Алдит. "Ты знаешь, что ты
действительно не можешь вернуться домой в таком виде. Люди будут так на тебя пялиться".

Последние слова возымели свое действие. Лицо молодого человека расплылось в
веселой улыбке.

"Они действительно захотят", - сказал он. "Я об этом не подумал. И мальчики!
Какое развлечение для них! Спасибо, я воспользуюсь вашей
добротой.

"Это верно", - сказала Алдит, делая движение, как будто она собиралась
подобрать шапку, но он увидел ее намерение и было до нее, хотя
нагнувшись, принес возвращение головокружение, которую он сначала
опытные. Ей пришлось помочь ему занести велосипед в сад,
затем она поспешила к дому, незнакомец последовал за ней медленным
и несколько неуверенным шагом.

К счастью, мисс Лоррейн была дома. Она сидела за своим столом в
маленькой гостиной, которая открывалась с одной стороны входной двери. Будучи прекрасной собеседницей, мисс Лоррейн была не менее прекрасной корреспонденткой. Когда она не принимала гостей и не развлекала посетителей, она обычно писала письма.

"Тетя Люси, вот джентльмен, которого я встретила у ворот. Он имеет
несчастный случай, он упал с велосипеда. Приезжайте и посмотрите, что вы можете сделать для
его".

"Моя дорогая! Несчастный случай? - воскликнула мисс Лоррен, с готовностью вскакивая.

Она торопливо вошла в зал, миловидная маленькая женщина, чей возраст было трудно определить, потому что в её чёрных волосах почти не было седины, а глаза блестели. Она двигалась и говорила быстро и всегда была одета изящно и со вкусом. Обладая большой энергией, она любила приносить пользу и, как хорошо знала Олдит, была рада
этим неожиданным призывом оказать хирургическую помощь.

Олдит не придала значения личности незнакомца,
но мисс Лоррейн узнала джентльмена, на которого ей указали
в то утро как на нового учителя Вудхэмской начальной школы.
Она сердечно приветствовала его, взял его в руки сразу же в нее быстро,
энергичный Моды, и вскоре обтирал рану и одет он, не
unskilfully, с корпией и пластырем.

- А теперь, мистер Глинн, вы должны остаться и выпить чаю со мной и Алдит. Да,
действительно, тебе нужно отдохнуть после такого потрясения, и чем тише ты будешь себя вести, тем
быстрее заживет рана.

- Вы очень добры, - сказал Джон Глинн, чувствуя привлекательность этого
маленького светлого дома, в котором он очутился, и склонный принять
приглашение. - Но у вас есть преимущество передо мной, поскольку вы знаете мою
назовите, хотя мне еще предстоит узнать, кому я обязан за такого рода услуги.
"

- О, никто не может долго оставаться чужим в Вудхэме, - сказала мисс Лоррен. - У нас
есть любопытная способность — не правда ли, Олдит? — узнавать историю
из всех, и если бы вы пробыли здесь дольше одного дня, мистер Глинн,
вы бы узнали, что я мисс Лоррейн, а это моя племянница
Олдит. Я довольно хорошо известна, ведь я всю жизнь прожила в Вудхэме.
И мало кто в округе не слышал о моём отце, докторе Лоррене, который много лет практиковал здесь как врач.
Люди приезжали за много миль, чтобы проконсультироваться с ним.

"И он не оставил сына, который продолжил бы его дело?" — спросил мистер Глинн.

— Нет, — сказала мисс Лоррейн, и на её лицо набежала тень. — У меня был только один брат, отец Олдит, и он выбрал военную службу.
Чарли Блэнд был партнёром моего отца и унаследовал его дело, но он
Он умер, бедняга, несколько лет назад. Его вдова и семья живут в том большом доме с эркерами в конце Хай-стрит.

Но мистеру Глинну пришлось признаться, что он так недавно в Вудхэме, что ещё не видел дом Блэндов.



— Кажется, сегодня я уже слышал фамилию Блэнд, — сказал он. "Есть
мальчик в школе, принадлежащих семье?"

"Да, Чарли Блэнд идет в школу", - сказал Aldyth. "Он хороший
мальчик. Я хорошо его знаю, потому что Блэнды - мои большие друзья.

Мисс Лоррейн ходила взад - вперед между столовой и гостиной
номер на гостеприимной мысли, намерения. Ничто не могло порадовать ее лучше
кроме того, что она должна быть первой леди Феррерс, чтобы сделать
знакомство нового учителя. Что касается Джона Глинна, он начинал
считать несчастный случай счастливым, поскольку он познакомил
его с этой яркой, добродушной женщиной и ее очаровательной племянницей. Олдит
почувствовала немалое внутреннее веселье, разговаривая с этим совершенно
неожиданным посетителем.

"Что скажет Китти?" - подумала она. "Она пожалеет, что он не упал с
своего велосипеда у их двери".

- Чай готов. Не пройдете ли в соседнюю комнату, мистер Глинн? сказала мисс
Лоррейн встает, чтобы показать дорогу. - А теперь, не лучше ли вам отдохнуть на
диване? Нет, правда? Тогда вам придется сесть в это мягкое кресло. Вот!
С забинтованной головой ты выглядишь довольно интересно.

При этих словах молодой человек вскочил на ноги и оглядел себя
в зеркале над каминной полкой он покраснел и рассмеялся, увидев
эффект от повязки.

"Я надеюсь, что не будет необходимости появляться перед моими учениками в этом
головном уборе", - сказал он.

Уловив его наполовину печальное, наполовину юмористическое выражение, Алдит разразилась веселым смехом
, к которому присоединилась ее тетя.

"Вы не должны бояться, что," сказала Мисс Лоррейн. "Рана будет
остановилось время, и я могу удалить этот неприглядный повязку. Это действительно так.
у тебя такой вид, как будто ты дрался.

И все трое снова рассмеялись.

"Это наказание за безрассудную езду верхом", - сказал мистер Глинн. "Но я
не была готова к такому внезапному спуску. Я думала, что дороги Эссекса
лишены холмов".

"Так думают многие", - сказала мисс Лоррейн. "Но Эссекс не
так плоско, как это представляется. Есть много холмов, о woodham,
нет, Aldyth?"

"Нам они кажутся внушительными холмами", - ответила Алдит. "Но я осмелюсь сказать, что
люди, приезжающие из холмистых районов, были бы невысокого мнения о них. Из
из какой части страны вы родом, мистер Глинн?

"Я вырос в Норфолке, - сказал он, - но мы живем в Лондоне
вот уже много лет".

- Норфолк! - с жаром воскликнула мисс Лоррен. - Ваш отец был
священником в окрестностях Ярмута?

"Он был таким", - сказал мистер Глинн, выглядя удивленным. "Вы знали его?"

"И вашу мать звали Сьюзен Стейнс до того, как она вышла замуж?" сказал
Мисс Лоррейн в своем нетерпении пропустила мимо ушей его вопрос.

"Это было — значит, вы знали мою мать?" - спросил молодой человек, и его лицо осветилось
удовольствием. "Как странно!"

"Мы вместе учились в школе; в те дни она была моей большой подругой"
- сказала мисс Лоррейн. - "Но она уехала за границу, чтобы совершенствоваться в иностранных языках.
и постепенно наша переписка прекратилась.
Несколько лет спустя я узнал, что она вышла замуж за священника и теперь
живет недалеко от Ярмута; затем, через некоторое время, я узнал, что ее муж
умер. Я часто мечтал увидеть ее снова. И теперь я вижу ее сына. Каким
странным это кажется!"

«Моя мама будет рада узнать, что я встретил её старую подругу», — сказал Джон Глинн. «Я напишу ей об этом завтра».

 «Да, напишите, — сказала мисс Лоррейн, — и передайте ей от меня привет — от Люси Лоррейн. Скажите ей, что я хочу быть вашей подругой, если вы позволите, ради вашей мамы». Ведь теперь вы мне не чужая.

«Вы уже показали себя хорошим другом, — сказал Джон
Глинн, — но я рад, что вы знаете мою мать. С вами я чувствую себя как дома».

«Вы её единственный ребёнок?» — спросила мисс Лоррейн.

"Нет, нас трое. У меня есть брат и сестра. Я
старшая. Моя мать осталась с очень ограниченными средствами, и ей пришлось
бороться, чтобы воспитать нас. Но все проще, теперь для нее я
благодарен, что сказать".

"Ты помогла облегчить их участь", - мелькнула быстрая мысль Алдит, когда
она увидела выражение его лица, когда он заговорил о своей матери.

Это было приятное лицо, и оно все больше и больше привлекало ее, несмотря на уродливую форму.
повязка, скрывавшая квадратный компактный лоб, свидетельствовала о высоком
уровне интеллекта. Черты лица нельзя было назвать красивыми, но они были
сильный; в голубых глазах был самый добрый, откровенный взгляд, а
изгиб рта и особенно милая улыбка говорили о теплом, искреннем
сердце.

"Он хороший сын", - таков был вывод, к которому Алдит пришла
интуитивно, и эта мысль усилила дружеское отношение, которое она
уже испытывала к нему. Она определила, что ему около двадцати семи лет.

- Итак, вы поступили в начальную школу, - сказала мисс Лоррейн после минутного раздумья.
- Вам нравится преподавать? - спросила мисс Лоррейн. - Вам нравится преподавать?

"Да", - сказал он; но Алдит увидела, что его лицо немного омрачилось. "Я
Я считаю, что мне нравится преподавать, но не могу сказать, что мне очень нравится
тяжёлая работа по обучению маленьких мальчиков. Я надеялся получить должность
другого рода, но она досталась другому, и, когда мне предложили эту должность в
школе Вудхэм, я решил, что будет правильно её занять. Моей матери это не
нравится, но я говорю ей, что этот опыт будет для меня очень полезным. В
последнее время я читал лекции в университете.

— «У вас?» — воскликнула Олдит, сильно заинтересовавшись. — «О, я слышала о них — лекции по литературе и науке с последующими занятиями для
те, кто серьезно студентов. Как жаль, что мы могли бы что-то из
вроде вот!"

"Почему нет?" спросил он. "Несомненно, есть достаточное количество людей на
Вудхэм, чтобы сформировать центр ".

"Без сомнения, здесь достаточно людей, - сказала Олдис, - но я боюсь, что они
недостаточно интеллектуальны. Они не захотели бы совершенствовать свой
разум. По каким предметам вы читаете лекции, мистер Глинн?

"Литература - мой предмет", - сказал он. "Я читал лекции главным образом по
Шекспир и другие поэты.

- О Шекспире! Как восхитительно! - воскликнула Алдит. "Я бы отдал
все, что угодно, лишь бы изучать Шекспира с тем, кто действительно понимал его. Я
всегда ощущаю собственную ограниченность и невежество, когда обращаюсь к Шекспиру.
А Вордсворта я жажду прочесть с умом. Мне всегда нравились
его стихи, хотя я и не знаю, почему я их так сильно люблю. Я хотел бы
иметь возможность оценить их по достоинству. Некоторые из его стихотворений кажутся мне такими
намного величественнее других ".

"Нет сомнения, что его работа была неравноценной, и любопытно, что
он не смог распознать свое собственное высшее произведение, - сказал мистер Глинн, - но
Я рад, что вы любите Вордсворта, мисс Лоррейн, потому что у меня большой
Я испытываю к нему симпатию, и я редко встречаю кого-то, кто разделяет это чувство. Между нами есть симпатия.

Он смотрел на неё с искренним, мальчишеским удовольствием в ясных, светлых глазах.
  Олдит смело встретила его взгляд, но и она ощутила трепет удовольствия. Для человека, чья жизнь ограничена узким кругом общения,
найти друга, разделяющего его интеллектуальные вкусы и пристрастия,
— большая удача.

"Этой зимой мы должны провести несколько лекций; я не вижу причин, по которым мы не могли бы этого сделать, — сказала мисс Лоррейн своим быстрым, решительным тоном. — Это было бы
отличная вещь для молодежи. Скажите мне, как за это взяться, мистер
Глинн, и я посмотрю, что можно сделать ".

"Тетушка!" - восторженно воскликнула Олдит.

"Вы должны собрать комитет из леди и джентльменов", - сказал мистер
Глинн. "Назначьте местного секретаря, наймите помещение для лекций,
выберите свой предмет и подайте заявление в Университетское общество по распространению знаний для поиска лектора
согласуйте условия курса лекций, сделав их
как можно дешевле, не влезая в долги, и выпускайте счета и рекламные проспекты
объявляющие о лекциях. "

"Все, что не трудно", - сказала Мисс Лоррейн. "Я буду говорить некоторые
из моих знакомых на эту тему завтра. Но вы должны дать на лекциях,
Глинное-Н. Я буду продвигаться в этом вопросе только при этом условии ".

Но мистер Глинн не давал никаких обещаний, хотя, казалось, не отказывался от них.
занять должность лектора, если он обнаружит, что другие его дела
позволят ему это сделать. Он сидел разговаривал с Мисс Лорейн и ее
племянница, пока после того, как он рос в сумерках, и, когда наконец он ушел, чтобы
свою квартиру, там не было страха, видя, что ни у кого патч на его
храм.

Происшествия дня были даны светлого цвета с перспективой его
пребывание в Вудхэм. В маленьком городке у него уже появились друзья, и
он был уверен, что его жители - простодушные, добродушные люди
, знакомство с которыми доставляло только удовольствие.

Что касается Алдит, то после того, как он ушел, она проснулась и обнаружила, что
совершенно забыла о длинном письме к матери, которое должно было быть
закончено этим вечером.



ГЛАВА III.

ГЮ ЛОРРЕЙН.

Олдит встала рано на следующее утро, чтобы закончить письмо и отправить его с утренней почтой. Часы пробили недолго
Пробило семь, когда она широко распахнула створку окна и впустила свежий,
прекрасный воздух. Птицы щебетали под карнизом и порхали туда-сюда;
роса на траве сверкала на солнце, и сад выглядел очень заманчиво, но Олдит решительно отвернулась от окна и села за письменный стол.

 Часто можно понять характер девушки, окинув взглядом её комнату. Комната Олдит, которой она немного гордилась, как и все девушки,
имеющие собственное жильё, свидетельствовала о том, что у неё был утончённый
и культурный ум. В её убранстве не было ничего роскошного,
но это была симпатичная комната, несмотря на тот недостаток, что из-за
старомодной конструкции дома потолок резко скошен с
одной стороны. На туалетном столике в стаканах стояли цветы, и пчелы жужжали
над резедой, посаженной в коробку на подоконнике.

Стены украшали акварельные рисунки, некоторые из них были написаны
Aldyth, и некоторые дары школьных друзей, и там и там были
фотографии любимых героев—Карлайл Aldyth, и Раскин, и Чарльз
Кингсли, Теннисона и Браунинга. В маленьком деревянном книжном шкафу стояла
подборка книг, которыми могла бы гордиться любая девушка. Там были
издания всех наших величайших поэтов в изящных переплетах, некоторые из наших
самых благородных художественных произведений, а также стандартные произведения прозы, показывающие
что Алдит читала не просто для развлечения, хотя в чтении она
находила одно из высших удовольствий в своей жизни. Потому что Алдит любила книги;
она экономила на многих красивых вещах, которые так нравятся девушкам, чтобы она
могла тратить свои карманные деньги на книги, и в любое время книжный магазин был для нее
более привлекательным, чем магазин модистки.

На каминной полке в красивой рамке стоял последний портрет
ее мать, которую получила Алдит. Похожий, уменьшенный в размере.,
Алдит постоянно носила золотой медальон, подвешенный на тонкой цепочке
на шее. Это была фотография дамы, которой могло быть
тридцать лет, но выглядела она не старше, с красивым лицом,
безупречными формами и чертами лица, с пышной копной волос, уложенных
высоко на макушке, по моде того времени. Поза
голова была царственной, изящные губы слегка презрительно изгибались
, как будто сознавая свою красоту. Это было лицо, которое требовало
восхищение; вызовет ли оно с такой же готовностью любовь, портрет
не раскрывает. Никогда не бывает безопасно судить о человеке по фотографии.

Это была прекрасная мать Алдит, о которой она мечтала всю свою жизнь
. Часто ее взгляд останавливался на портрете с чувством голодной,
томящейся любви, и она мечтала о том времени, когда сможет взглянуть в
лицо своей матери и встретить поцелуй ее сладких губ. С прохождением
годы тоска пришла немного горечи отложенного
Надежда. Были часы, когда Алдит было невыносимо больно думать об этом
любовь, которой ей не хватало из-за долгой разлуки с матерью.
Но ее натура была слишком светлой и полной надежд, чтобы эта мысль могла опечалить
ее надолго. Она больше привыкла предвкушать совершенную радость от
долго откладываемой встречи и мечтать о счастье, которое тогда было бы
ее.

Рядом с портретом миссис Стэнтон были портреты двух дочерей, которые
родились у нее в Австралии. Они были сняты детьми, но
даже на этих юношеских портретах было видно, что старшая, девочка лет
тринадцати, унаследовала красоту своей матери, в то время как младшая
одна, смуглая, с тяжёлыми бровями и несколько угрюмым видом, вряд ли могла стать хорошенькой.

 Олдит инстинктивно перевела взгляд на портрет матери, когда отложила перо, подписавшись: «Твоя любящая дочь».

 «О, мама! Когда ты приедешь ко мне?» — воскликнула она про себя.

Если бы она могла поступать по-своему, Олдит давно бы уплыла к своей матери в Мельбурн, но у миссис Стэнтон были причины желать, чтобы Олдит осталась в Вудхэме со своей тётей. В пяти милях от
Вудхэма находился Уиндем, родовое поместье Лоррейнов, и в Уиндеме
В холле жил двоюродный дедушка Олдит, старый холостяк, волевой,
капризный, эксцентричный и обладавший значительным состоянием.

Стивен Лоррейн был старшим и последним из трех братьев, которые были
хорошо известны в окрестностях Вудхэма. Его брат Уильям
практиковал там как врач, завоевав большую любовь и почет,
но он умер в возрасте пятидесяти лет, оставив двоих детей, сына и
дочь. Сын, красивый молодой человек, был любимцем своего дяди Стивена и считался его наследником. После смерти дяди
получив одобрение, он сделал армию своей профессией. У Стивена Лоррейна было
твердое убеждение, что его наследник должен во всем подчиняться его воле,
и пока молодой человек это делал, все шло хорошо.

Но в истории капитана Лоррена наступил момент, когда любовь оказалась
сильнее целесообразности, и он вызвал гнев своего дяди, женившись
на представительнице эссекской семьи, к которой старый Стивен питал особую неприязнь.
Это было преступление, чтобы не быть преданы забвению, и Стефан Лотарингский сразу
заявил о намерении покинуть свою собственность, чтобы единственный сын его
брат Джеймс, который принял духовный сан, и после судейства на
в то время как священник в Вудхэм, были представлены в
Северной Англии. По просьбе своего дяди этот молодой человек, по имени Гай Лоррен
, приехал в Вудхэм и поселился в Холле. Он привез с собой
хрупкую молодую жену и смышленого двухлетнего мальчика.

Тем временем капитан Лоррен, отвергнутый наследник, разочарованный в своей
супружеской жизни и подавленный болезнью, скитался с места на место
в поисках здоровья и тщетно надеясь, что его дядя смягчится
по отношению к нему. Если известие о его смерти пробудило в нем слишком запоздалое сожаление
В сердце старого Стивена Лоррейна не было и намёка на это, если не считать
возросшей горечи, которую он испытывал по отношению к вдове своего племянника. Он ненавидел само имя матери Олдит,
но выразил желание увидеть маленькую девочку, которая осталась на попечении сестры её отца в Вудхэме, и, как только он увидел её, Олдит покорила его сердце.

Через несколько месяцев после смерти капитана Лоррейна молодая жена Гая Лоррейна
также скончалась, так что, когда мать Алдит, наконец, оставила ее, чтобы
забота ее тети, мисс Лоррейн, или Люси Лоррейн, как все называли ее
ее в те времена—было так хорошо, как два осиротевших детей любить и
холить и лелеять. Малыш и Aldyth были постоянно вместе. Если бы Гай не был здесь
не проводил день в коттедже мисс Лоррейн, Олдит бы сейчас
играла с ним в Холле, который, по ее детскому разумению, был самым восхитительным местом в мире
для Стивена Лоррейн очень любил крошечную
дочь своего любимого племянника. Он прогуливался по дому и
саду с маленькой девицей, сидевшей у него на плече и цеплявшейся за его
жесткие локоны; и первые прогулки Алдит совершались на небольшом
Шетландские пони, добавленные на волю крепкий удар ездил на ней
Гранд-дядя. Слуги в Зале шептались друг с другом, что
оруженосец больше заботился о девочке, чем о мальчике, и они нашли
причину в сильном сходстве Алдит с ее отцом.

Но по мере того, как молодой Гай превращался в крепкого, энергичного мальчика, он тоже завоевывал свое
привязанность двоюродного дедушки; и когда внезапная смерть его отца от
несчастного случая на охоте сделала его, как казалось, наследником
Уиндхэма, большинство людей в округе поверили, что это был Стивен
Намерение Лоррейн, чтобы кузены поженились, и Уиндхэм, таким образом,
стал домом и наследством для них обоих. Но до того времени,
с которого начинается наш рассказ, когда молодые люди достигли совершеннолетия, никто
не слышал, чтобы старый Стивен хотя бы намеком намекал на какие-либо подобные намерения.
До сих пор он был доволен тем, что все шло своим чередом, оценивая
возможно, исходя из его прошлого опыта, что активным вмешательством он мог бы
помешать своим собственным целям.

Старик надолго пережил двух своих братьев и видел, как ушли из жизни несколько человек
из младшего поколения его семьи; но он все еще был
здоров и энергичен, хотя ему было уже за восемьдесят. Олдит по-прежнему была ему очень дорога.
И ему нравилось, что она часто бывала в Холле. И именно
из-за привязанности к ней дяди миссис Стэнтон пожелала
Aldyth оставаться в Вудхэм. Когда девушка в своих письмах умолял, чтобы
разрешается присоединиться к ней мать, миссис Стэнтон хотел ответить, что она почувствовала
было бы неправильно взять Aldyth от бедного старика, который, видимо
нашли такого утешения в ее обществе.

"Сделать все возможное, чтобы удовлетворить ваш дядя, дорогой", - писала ее мать. "Сделать
это ваша обязанность, чтобы подбодрить его старости, и тем самым можно искупить
вред, который я сделала, когда вышла замуж за твоего отца, и таким образом лишила его
пользу дяди. Кто знает? Возможно, он даже простит бедную меня ради тебя,
дорогая.

Но пока Стивен Лоррейн не выказал никаких признаков того, что прощает миссис
Стэнтон. Он предпочитал рассматривать ее как человека, не имеющего отношения к
ему все равно, он ушел из своей семьи, когда она вышла замуж за своего
второго мужа. Для Алдит он никогда не называл ее матерью.

Когда Алдит, закончив письмо, сбежала вниз по лестнице, молодой человек
входил в дом с видом человека, который чувствовал себя здесь как дома. Он
был высоким широкогрудым парнем, и охотничий костюм хорошо шел ему.
прекрасные пропорции. Светлокожий, которому солнце придало теплый оттенок
, со светлыми волосами, вьющимися надо лбом, хорошо очерченными чертами лица
и глазами, которые могли бы сойти за голубые, он был типичным образцом
английского сельского джентльмена, и большинство людей считали его очень
симпатичным. Он нес несколько пар куропаток, нанизанных
вместе. При виде Aldyth, он ярко улыбнулся, и поднял его
крышка с легким изяществом.

"Доброе утро, Aldyth, - сказал он, - я ранний посетитель. Мне пришлось ехать
приятель, чтобы успеть на первый поезд, так что я воспользовался возможностью, чтобы
приносят кузена некоторых птиц. Есть для миссис Блэнд, но я мог
вряд ли призвать их перед завтраком".

- Нет, правда? Мне следовало подумать, что твоя дерзость может вызвать
пока что ты; - весело сказала Алдит. - Однако, принимая во внимание то, что ты
принесла нам этих птиц, мы накормим тебя завтраком, а потом, если
хочешь, я прогуляюсь с тобой до Блэндов, потому что хочу увидеть
Китти.

"Китти! Я думал, Хильда была твоей близкой подругой".

"Может быть, так оно и есть, но Китти и моя подруга тоже. Мне нужно ей кое-что сказать
это ее очень заинтересует". И глаза Алдит засияли от радости
, когда она представила волнение Китти, когда та услышит эту новость.

- В чем дело? Что случилось? - спросил Гай, глядя на нее с
любопытством.

Но Олдит лишь дразняще рассмеялась, и в этот момент
появилась мисс Лоррейн.

"Это очень мило с твоей стороны, Гай, — сказала она, поднимая лицо, чтобы он мог её поцеловать,
поскольку в сердце мисс Лоррейн Гай занимал место племянника. — Я думала, что мы тебя не увидим, пока ты устраиваешь такую охоту в Холле. Какие прекрасные куропатки! — Должно быть, вы хорошо поохотились.

 — Довольно неплохо, — ответил молодой человек. — Птиц не так много, как в прошлом году; влажная весна уменьшила количество выводков. Тем не менее, вчера мы сделали приличные запасы.

- Похоже на то, - сказала мисс Лоррен, с восхищением разглядывая птиц.
и немедленно начала планировать небольшой званый ужин, на который следует пригласить мистера
Глинна. "Как хорошо, что вы меня помните! Но вот
кофе — заходите и позавтракайте. Он, должно быть, понадобится вам после вашей
поездки".

- Когда вы с Олдит снова приедете в Уиндхэм? - поинтересовался Гай, когда он
положил себе немного превосходной ветчины, приготовленной мисс Лоррейн. - Дядя вчера говорил
, сколько времени прошло с тех пор, как мы тебя не видели.

"Ну, видишь ли, Гай, мы стесняемся приходить, пока у тебя есть
дом полон джентльменов, - сказала мисс Лоррейн. - Тебе не нужны дамы,
когда ты так занят стрельбой.

- Ты забываешь, что мы не снимаем по вечерам, - ответил Гай. "Почему
вы с Олдит не можете как-нибудь вечером спуститься на ужин? Я бы хотел, чтобы вы
увидели капитана Уокера и Мэрриотта. Мэрриотт ужасно любит музыку,
и хорошо поет. Вы могли бы пригласить Блэндов пойти с вами, и тогда мы
могли бы устроить настоящий музыкальный вечер.

- Ну, возможно; я должна подумать об этом, - с сомнением сказала мисс Лоррейн.
"Но ты должен спросить Блэндов, Гай, а не меня".

"Хорошо, это легко устроить", - сказал Гай.

- Почему бы вам как-нибудь вечером не привести сюда капитана Уокера и юного Мэрриотта?
- спросила мисс Лоррейн. - Тогда я бы пригласила Блэндов и мистера
Глинна познакомиться с вами.

- Кто такой мистер Глинн? - спросил Гай, открывая глаза.

- В школу только что пришел новый учитель, - объяснила мисс Лоррейн.
"Алдит и я познакомились с ним вчера". И она рассказала об
обстоятельствах, которые привели к знакомству.

Губы Гая иронически скривились, когда он слушал. Для него вся эта история
была абсурдной, и его комментарии к инциденту были не совсем
это было приятно мисс Лоррейн, которой очень понравился Джон Глинн.

"Как любой человек может сам сделать так же нелепо, как ехать шлифовальные о
страна на одном из этих мишура машин находится за гранью моего понимания"
сказал он. - Хорошая лошадь стоит пятидесяти таких же. Мне было бы очень жаль
садиться верхом на такую штуку."

"Для этого нет причин, у тебя всегда в распоряжении лошадь"
", - сказала Алдит. "Я не сомневаюсь, что мистер Глинн счел бы лошадь
предпочтительнее, если бы мог себе это позволить; но лошадь дорого купить и
дорого содержать, в то время как велосипед совсем не проблема, а его седок
восхитительно независим".

"Да, особенно когда он падает и раскроит себе голову", - сказал Гай,
смеясь.

- Послушай, Гай, я не позволю тебе смеяться над несчастьем мистера Глинна, - сказала она.
Мисс Лоррейн. "Со своей стороны, я был рад, что несчастный случай произошел, когда и
где это произошло, поскольку он познакомил нас с таким приятным человеком. Он не
один на посмешище, я вас уверяю. Он бакалавр Кембриджского университета,
и высококультурный человек. Я надеюсь, что мы сможем понудить его дать
нам курс лекций зимой".

- Лекции! - воскликнул Гай, подняв брови. - Что — за тебя и бедную
дорогую Алдит?

— Не будь смешным, ты же знаешь, что я не это имел в виду. Мы хотим, чтобы он прочитал курс лекций по литературе в ратуше или в каком-нибудь другом месте,
куда может прийти любая дама или джентльмен, купивший билет.

— Что в этом хорошего? — спросил Гай с простотой, которая заставила
Олдит рассмеяться.

«Хорошо, что у нас будет возможность развить свой ум и
почерпнуть свежие идеи, — сказала мисс Лоррейн. — Это будет большим
преимуществом для молодёжи, если мы сможем организовать такие лекции.
Ты должен взять билет, Гай».

 «Я с удовольствием возьму билет, чтобы угодить тебе, — сказал он. — Но
пожалуйста, не проси меня сидеть целый час на одной из этих жёстких скамеек в
Ратуше и слушать скучную лекцию. Я бы не смог.
 Что в этом хорошего?

 «Гай, ты ужасно ленивый!» — сказала Олдит. «Я с нетерпением жду начала лекций и знаю, что Хильда и Китти Блэнд будут в восторге, когда услышат о нашем грандиозном плане». Я не боюсь, что
леди Вудхэм не смогут присутствовать на лекциях. Я считаю, что мы
читаем и думаем больше, чем мужчины.

 — Конечно, вам больше нечем заняться, — сказал Гай, который, как и многие
человек, наслаждающийся неограниченным досугом, смог убедить себя в том, что
он вел насыщенную жизнь. "Но почему женщины так усердно хотят учиться, я не могу
понять. В моих глазах они не стали более привлекательными из-за того, что много знают.
 На самом деле, я не люблю ученых женщин.

"С ними гораздо труднее разговаривать, не так ли, Гай?" сказал
Алдит, озорно. - Но я вижу, ты хочешь уйти, так что я возьму свою
шляпу.

Направляясь к Блэндам, Олдит и ее двоюродный брат встретили мистера Глинна
он спешил в школу. Это было всего в нескольких шагах от
его квартиры, и на нем были его мантия и студенческая фуражка, которые придавали ему
довольно внушительное зрелище на Хай-стрит. Когда он приподнял фуражку,
стало ясно видно пластырь на его лбу. Алдит откровенно улыбнулась
когда их взгляды встретились, и получила в ответ яркую улыбку. Гай
посмотрел на нового мастера холодным, критическим взглядом.

"Как нелепо носить эту минометную доску!" - сказал он. "Если это твой
великий лектор, то я невысокого мнения о его внешности".

"Я никогда не говорила, что он красивый, - ответила Алдит, - "но я думаю, что он
выглядит сильным во всех отношениях".

Завтрак все еще стоял на столе в столовой Блэндов, и Хильда
вскочила с довольно пристыженным видом, когда лотарингцы вошли в комнату
.

"Да, Алдит, я знаю, это очень шокирует", - воскликнула она, когда ее подруга
покачала головой с наигранной серьезностью. "Но каждый человек не может иметь
вашу энергию, а она действительно виновата мама, что я опоздала, ибо она сделала
не называй меня этим утром".

- О, конечно, всегда виноват кто-нибудь другой, - заметила Китти,
вбегая из сада с корзинкой груш в руке.

"И очень удовлетворительная вещь", - сказал парень. "Я никогда не волнует, как
пока я могу найти один, чтобы нести вину за мои проступки. Почему
стоит ли людям поднимать такой шум из-за раннего подъема? Все это очень хорошо
вставать, если идет стрельба или есть из-за чего вставать; но в остальном
Я бы предпочел остаться в постели ".

Все рассмеялись над этим откровенным признанием, и лицо Хильды
просветлело. Они вышли через открытую дверь в сад.

"Aldyth и премьер-новости для тебя, котенок", - сказал парень. "Кажется, есть
новый учитель пришел в школу, и он должен пасть ниц у моих
ворота кузена вчера вечером. Алдит нашла его там — жуткое зрелище.
Будучи, как вы знаете, одной из самых решительных представительниц своего пола, она сделала
не упала в обморок, а быстро отнесла его в дом, где они с
Кузиной Люси занялись перевязкой его ран.

"Что вы имеете в виду?" воскликнула Китти. "Я никогда не слышал такой чепухи.
Алдит, что он имеет в виду?"

"Это чистая правда, уверяю вас", - сказал Гай. "Мы встретили раненого рыцаря
не прошло и пяти минут, как он с залепленным пластырем лбом выглядел как
герой сотни сражений".

- Будьте благоразумны и скажите мне, что вы имеете в виду, - взмолилась Китти. "Алдит,
есть ли хоть слово правды в том, что он говорит?"

"Это отдаленно "основано на фактах", как истории, которые читала тетушка
когда она была девочкой, - сказала Олдит, - а факты таковы: мистер Глинн
вчера днем упал со своего велосипеда возле наших ворот. Он довольно сильно порезался
у него был лоб, и я убедила его войти и позволить тете
заняться этим.

- Ты же не серьезно! Что за шутка! - воскликнула Китти. "Расскажите мне об этом,
Aldyth".

"На самом деле я не буду, если вы собираетесь пошутить чужого
страдания—вы бесчувственные твари!" - сказал Aldyth.

- А что, он сильно пострадал? - быстро спросила Китти. - Ты могла бы сказать мне,
Алдит.

"Я думаю, он переживет это", - сказала Алдит с веселым огоньком в глазах.
Глаза. "Он достаточно оправился, чтобы много поговорить со мной и тетей
перед отъездом. И что вы думаете, девочки? Возможно, он собирается
прочитать курс лекций зимой ".

- Курс лекций! - быстро переспросила Хильда. - По какому предмету?

- О, по литературе — возможно, о поэтах, - неопределенно ответила Алдит. "Тетя
в восторге от идеи; она означает делать все возможное, чтобы его реализовать".

"Тогда она будет успешной", - сказала Китти. "Я еще не знал, что Мисс Лорейн
не везти через любой план она поставила ее сердце после".

"Поэты! Вот это чудесно!" - воскликнула Хильда.

- Значит, вы будете ходить на эти лекции? сказал Гай, и его лицо слегка омрачилось
пока он говорил.

Они пошли дальше по садовой дорожке, оставив остальных немного позади
. Стройная фигура Хильды выглядела более сказочной, чем обычно,
по контрасту с ростом и широтой тела Гая.

"Конечно, если они состоятся, я приду на них, - сказала Хильда. - Я
ни в коем случае не пропущу их. Это будет великолепная возможность для
самосовершенствования ".

- Некоторые люди не нуждаются в улучшении, - тихо сказал Гай, когда его
глаза с восхищением остановились на ней. - Ты нравишься мне такой, какая ты есть. Ты бы так и сделал
будь избалованной, если станешь очень образованной ".

Его взгляд и слова вызвали румянец на лице Хильды. Она была
смущена, но не раздосадована. Она слегка нервно рассмеялась и сказала—

"Я уверена, что должна чувствовать себя польщенной. К счастью, существует небольшая
опасность того, что я когда-нибудь стану очень образованной ".

Алдит отвечала, как могла, на шквал вопросов от
Китти по поводу мистера Глинна. Она еще немного поболтала после того, как Гай
извинился и ушел на охоту. Выходя из дома
, она посмотрела на Хай-стрит и увидела свою тетю, выходящую из дома.
из банка. Алдит пошла ей навстречу. Лицо мисс Лоррейн сияло
от удовлетворения.

"Все в порядке, Алдит", - сказала она. "Мистер Гринвуд вполне одобряет
лекции, и он обещал мне свою поддержку".

Олдит могла полностью сочувствовать удовлетворенности своей тети. Мистер
Гринвуд, банкир, и его брат, мистер Ральф Гринвуд,
поверенный, были весьма влиятельными членами общества Вудхэма.



ГЛАВА IV.

ЛЕКЦИЯ О ПОЭЗИИ.

МИСС ЛОРРЕЙН преуспела в пробуждении интереса к литературе
лекции, и выполнила свой проект без особых трудностей, хотя
не обошлось и без сопротивления. Были разные люди, которые, как и Гай Лоррейн, не понимали, какая польза от этих лекций. Некоторые старейшины заявляли, что у молодёжи и так достаточно развлечений. Если они хотят развивать свой ум, почему бы им не почитать спокойно дома, а не ходить на лекции в ратушу? А упоминание Шекспира в связи с лекциями встревожило этих добрых людей. Изучать Шекспира, ну конечно! Что
ещё это могло развить, кроме любви к актёрскому мастерству и посещению театра?

К счастью, мисс Лоррейн не испытывала недостатка в такте. Она убедила
друзей, которые объединились в комитет, что Шекспиру
следует пока отойти в сторону. Они не должны начать с того, езда
грубо обутые за человеческих предрассудков. Никто не мог возражать курс
лекций по Вордсворт и поэтов Озерной школы. Позвольте им
начать с Вордсворта и верить, что со временем умы некоторых
людей в Вудхэме просветятся относительно ценности
Шекспира как учителя истины.

Ее совету последовали, и к началу октября каждый
на свободных стенах и щитах Вудхэма висели плакаты, объявляющие о начале
курса лекций по литературе, который будет прочитан в ратуше в
Вечера четверга, автор Джон Глинн, бакалавр Тринити-колледжа в Кембридже.
Новизна идеи вызвала значительный ажиотаж в маленьком городке
. Каждый говорил о лекциях, и билеты были
продается с быстротой, которая превзошла самые радужные надежды
проекторы системы.

Первая лекция имела большой успех. Ратуша была полна народу. Каждый
важным человеком в Вудхэм-видимому, нет. Бросающийся в глаза в
в первом ряду мест, зарезервированных для членов комитета, сидела мисс Лоррейн, ее
глаза блестели от возбуждения, все лицо излучало удовлетворение,
повернув голову к двери, она наблюдала за толпящимися людьми.
вошла и приветствовала своих друзей кивками и улыбками.

Недалеко от нее сидел Aldyth, между Китти и Хильда мягкий. Aldyth по
удовлетворение было более спокойно, проявлял; но его лицо сияло от
подчинили себе удовольствие. Она скорее отпрянула от нетерпеливого шёпота, с которым
Китти, поворачивая голову во все стороны, наблюдала за каждым, кто появлялся.

К немалому удивлению своего кузена, Гай Лоррен присутствовал,
сидя по другую сторону от Хильды, которой он уделял немало
внимания. Мисс Лоррейн устроила свой маленький музыкальный вечер.
двумя неделями ранее Гай познакомился с мистером Глинном. Но
новый учитель, казалось, не произвели более благоприятное впечатление на
ему по этому случаю, чем на первый взгляд. Парень продолжал много найти
высмеивать его. Возможно, интерес, который Олдит и ее друзья
проявили к мистеру Глинну, и их энтузиазм по поводу лекций,
разжег в Гае некоторую неосознанную ревность.

Лектор поднялся на низкую трибуну; он положил свою
рукопись на письменный стол и собирался начать лекцию,
когда появление опоздавшего посетителя вызвало такой переполох в аудитории
что и вынудило его подождать несколько мгновений. Молодая леди, одетая в
самый экстремальный стиль модного наряда, стремительно прошла через комнату.
Она была бы хорошенькой, если бы не тщательно продуманный "прикид", с помощью которого
она пыталась привлечь к себе внимание. Масса светлых,
вьющихся волос, оттенявших ее глаза, полностью скрывала любой интеллектуальный
привлекательность, которой могло обладать ее лицо, и щедро нанесенная на него жемчужная пудра
придавали ее лицу неестественный мертвенный оттенок,
и делали незаметными быструю смену цвета, тонкую игру оттенков.
выражение, от которого во многом зависит очарование женского лица.

Но как бы другие ее ни критиковали, мисс Клара Дотри казалась полностью
удовлетворенной результатом усилий, потраченных на ее туалет. Это доставляло
ей удовольствие чувствовать, что все взгляды были прикованы к ней, когда она проходила по залу
проталкиваясь вперед, хотя было очевидно, что
в этом направлении свободных мест не было. Когда, наконец, она остановилась,
с драматическим выражением смятения на лице, в нескольких шагах от лектора,
джентльмен встал, чтобы уступить ей свое кресло, и после слабого протеста,
она томно опустилась в него. Лектор, который несколько
встревоженно наблюдал за движениями молодой леди, разгладил брови
и начал обращаться к аудитории.

- Что ж, - прошептала Китти на ухо Олдит, - я очень надеюсь, что Клара Доутри
довольна произведенной ею сенсацией. Идея о том, что она придет на
лекции по литературе!

Но глаза Олдит были прикованы к мистеру Глинну, и она была слишком взволнована, чтобы упустить хоть слово.
Китти не обратила на это внимания.

Джон Глинн был хорошим оратором. Он был полный, глубокий, мелодичный голос.
Он начал свою лекцию в спокойной, тихой манере, которая тем не менее
впечатляет. Но по мере того, как он продвигался дальше, вскоре он начал проявлять огонь и
энергию человека, который был остро заинтересован предметом, с которым ему
приходилось иметь дело. Он был молодым человеком, и можно было ожидать, что он проявит
некоторую робость в обращении к незнакомой аудитории; но его манеры были
на редкость бесстрашными и незатронутыми. Он казался слишком серьезным , чтобы
будьте обеспокоены самосознанием.

Уста говорят от избытка сердца, независимо от того, о чем идет речь.
тема, и эта лекция была, по крайней мере, для Олдит Лоррейн,
откровением этого человека. Это показало ей, что Джон Глинн был религиозным человеком
человеком — религиозным в высшем и глубочайшем значении этого слова,
человеком с большим сердцем, которому была дорога вся жизнь, который мог многим наслаждаться,
но человек, всегда движимый сильным, непреклонным чувством долга.

Первая лекция была вводной и касалась общего характера
поэзии эпохи, предшествовавшей эпохе Вордсворта и Кольриджа.
Было несколько искренних слов о стихах, которые взбудоражили
Сердце Aldyth с восторгом.

"Я не буду пытаться дать определение поэзии", отметил лектор. "Все
определения одинаково неадекватны; тонкая суть, которая составляет
ценность поэзии, кажется, ускользает от нас, когда мы пытаемся дать ей определение.
Но позвольте сказать раз и навсегда, что это не может быть поэзией, которая
искусственна по своей природе, неестественна и наигранна. Настоящая поэзия имеет
тесное отношение к человеческой жизни. Это взывает к сердцу каждого человека,
как к путнику, так и к ученому; это затрагивает самые простые
подробности повседневной жизни; она освещает радости и печали, которые являются
наследием нашей общей человечности. Чего бы стоила наша жизнь, если бы в ней не было поэзии?

"И всё же даже сейчас есть те, кто считает поэтов мечтателями и
принижает их ценность по сравнению с так называемыми «людьми действия».
Мечтатели! Да, воистину; но их видения возвышают и укрепляют
нас и делают нашу жизнь более прекрасной, потому что более правдивой. "Мы такие"
материал, из которого сделаны мечты". Мы "живем в мечтах"; и кто скажет
насколько великие герои истории и люди действия всех эпох обладали
перед видение славной, по их поэтов стимулировала их к
благородное начинание! Поэзия - это наивысшее возможное выражение истины,
а истинный поэт - это провидец, вдохновитель, учитель людей. Пусть не
один страх, что изучение поэзии непригодна для мужчин для практической жизни;
надо скорее сделать жизнь более реальным и серьезным, как он раскрывает Гранд
и ужасно возможностей, которые лежат перед каждым душу человека."

Алдит с радостью выслушал эти слова. Осознавал ли лектор
мягкий жидкий блеск серых глаз, так серьезно устремленных на него? Осознавал ли он
видишь, каким абсолютно прекрасным стало лицо Алдит, когда оно уловило
и отразило его мысль? Да, и его глаза встретились с глазами полный
флэш-рад, что интеллект, который прыгнул в Aldyth, и он говорил
лучше, зная, что у него один прекрасный слушатель.

Лекция закончилась, в зале поднялся ажиотаж и суматоха отъезда.
Все обсуждали лекцию, и общее чувство, казалось, было
удовлетворение. Гай Лоррен действительно зевнул и потянулся,
и сделал вид, что рад, что лекция закончилась, тем самым возбуждая
возмущение Хильды Бланд, чьи упреки, казалось, доставляли ему удовольствие.

"Я рад, что вам понравилось, - сказал он, - но что касается меня, то я нахожу это
скучным".

"Скучно! Я не могу тебе поверить", - сказала Хильда. "Это было величайшее
интеллектуальное удовольствие, которое я получала за долгое время".

"Ну, я не исповедую быть интеллектуальной", - ответил парень, рисунок
сам встал в полный рост, и, глядя как бы он гордился
факт. "Я полагаю, вы собираетесь написать эссе для мистера Глинна".

"Я, конечно, попытаюсь, - сказала Хильда, - и я надеюсь, что Алдит сделает это. Я не могу
отвечать за Китти.

"Я бы подумала, что ты могла бы", - сказала Китти, услышав ее слова. "Я пишу
эссе о "Характере поэзии восемнадцатого века"! Мне было бы жаль
Мистера Глинна, если бы ему пришлось это прочитать. Нет, я такой же, как ты, Гай. Я занимаюсь
тем, что практично. Я не книжный червь, как Хильда и Алдит.

- Китти, как ты можешь так говорить после того, что ты услышала сегодня вечером?
- воскликнула Хильда с отвращением в голосе.

Но Китти только рассмеялась и сказала, что, хотя лекция ей понравилась
, она не готова посвящать дни и ночи изучению
поэзии ради мистера Глинна или кого-либо еще.

Клара Доутри громко заявляла, что она в восторге от лекции.
тоном, предназначенным для того, чтобы достичь ушей лектора. Но она увидела, к своему
раздражению, что он не обращает на нее внимания. Он сошел с
помоста и, пожав руку мисс Лоррейн и приняв
ее поздравления, перегнулся через скамейку, чтобы поговорить с ее племянницей.

На лице Алдит все еще горел румянец возбуждения. Она выглядела как никогда хорошо.
В тот момент, когда ее лицо сияло духовным светом.

Клара увидела красоту, и это ее раздосадовало. Она не могла бы дать ничего хорошего
причина для неприязни к Алдит, но она ее не любила. Возможно, она была
смутно осознающей контраст, который Алдит в своей простоте и
утонченности представляла для себя. Возможно, это было потому, что Алдит принадлежала
к другому кругу — ибо общество Вудхэма, как и большинства маленьких
провинциальных городков, состояло из нескольких клик - и она подозревала, что она
смотрит на себя свысока. Но у нее не было причин так думать о
Aldyth. Китти и Хильда Блэнд не всегда старались скрыть свое
презрение к вульгарности и напористости Клары Дотри; но Олдит неизменно
девушка с безупречной хотя и далекий вежливости.

Это раздражало Клару, что Глинное Мистер должно стоять, говорить, чтобы Aldyth для
несколько минут.

"Легко видеть, что Мисс Aldyth Лотарингия значит быть Г-н Глинное по
ПЭТ-ученик", заметила она, чтобы молодой человек с которым она разговаривала. "Я
писать статьи? Нет, спасибо. Я не хочу соперничать с мисс Олдит
Лоррейн.

Мистер Гринвуд пригласил мистера Глинна поужинать у него дома после лекции.
Ужины, а не поздние обеды, были в моде в Вудхэме.
Миссис Гринвуд, у которой не было дочери, уговаривала мисс Лоррейн прийти
добавьте Алдит и сделайте ужин более веселым. Мисс Лоррейн уступила
ее уговорам, и Клара Доутри, задержавшаяся в холле до
последнего, с огорчением увидела, как Олдит идет по Хай-стрит к
дом банкира в сопровождении Джона Глинна, который прикрывал ее своим
зонтиком от небольшого ливня, который шел.

- Мистер Глинн, - сказала Олдит, когда они шли рядом, - я так рада, что вы
рассказали о поэзии сегодня вечером. У многих людей есть идея
что поэзия делает нас мечтательными и непрактичными. Даже моя тетя, хотя, как
вы знаете, она не враг культуре, иногда говорит в таком тоне. И
Миссис Бланд досаждает Хильде, пытаясь обуздать ее любовь к поэзии; кажется, она
думает, что это делает ее сентиментальной и праздной. И на самом деле Хильда скорее ...

Алдит внезапно замолчала. Верность подруге, казалось, запрещала ей
говорить о своих недостатках.

"Я рад, что ты думаешь, что я высказался по существу", - сказал Джон Глинное, без
появляясь наблюдать резкие паузы Aldyth это. "Возможно, это моя миссия
здесь, чтобы научить некоторые из моих слушателей право использовать поэзии. Как и любой
другое благословение, это может быть неправильно. Это вино жизни, но мы можем
пусть это только укрепит наш эгоизм и тщеславие. Всегда существует
опасность для рефлексивного ума погрязнуть в абстракциях
и понятиях, которые никогда не становятся плодотворными — одним словом, лелеять
сентиментальность вместо истинных чувств ".

- Вот именно, - с готовностью подтвердила Олдис. - Вы выразили то, о чем я
часто думал.

- Да, - задумчиво продолжал Джон Глинн. "Поэзия не должна делать нас
мечтательными, бесполезными, инертными; она скорее должна стимулировать нас к высшему
служению, разъясняя нам истинный смысл жизни — что человек
блаженство заключается не в каком-либо материальном счастье, а в служении,
в выполнении своего долга.

"Долг, ах, да", - серьезно сказала Алдит. "Вы знаете, я думаю, что я
начинаю понимать смысл оды Вордсворта это в долг. Это
используется, чтобы озадачить меня, но теперь я вижу красоту этих слов—

 "И не знаем мы ничего прекраснее,
 Чем улыбка на твоем лице".

Они проходили под уличным фонарем, и, подняв голову, Алдит поймала
странный, задумчивый взгляд, которым ее спутник посмотрел на нее, прежде чем
он сказал низким, серьезным тоном—

«Неужели ты начинаешь понимать? Это требует больших усилий. Никто не сможет правильно понять стихотворение, если не осознает всю силу этого слова «суровый», которое поэт так удачно использует: «суровая дочь», «суровый законодатель», а также то, насколько важен для раба долга «дух самопожертвования».»

Он говорил так серьёзно, что Олдит почувствовала благоговение, и на мгновение радость от её настроения померкла. Наступит ли в её жизни время, когда
Долг не будет вызывать у неё улыбку, а станет суровым, неумолимым законодателем, требующим отказа от счастья?
Они были в доме мистера Гринвуда. Свет из открытой двери
упал на лицо Алдит и осветил тень на нем. Но когда она встретила Джона
Быстрый всеобъемлющий взгляд Глинн и ободряющая улыбка, тень
исчезла, и Олдит легко взбежала по ступенькам.



ГЛАВА V.

ДЕНЬ В УИНДЕМ-ХОЛЛЕ.

АЛДИТ и Хильда были очень заняты в течение следующих нескольких дней. Они были
писали свои эссе на тему "Особенности восемнадцатого века
Поэзия", и всякий раз, когда они встречались, они обсуждали эту тему и
проявляли значительное волнение по поводу результата своей работы.
Хильда, действительно, была настолько поглощена этим новым интересом, что Китти
смеясь, заявила, что она потеряна для девятнадцатого века и
забыла бы обо всех своих обязанностях перед современниками
если бы она не заботилась о ней.

"Это хорошо, что я прозаической земной," котик мог бы сказать, как она устроена
цветы, поливал растения в оранжерее, и принимали участие в
различные мелкие детали, на которые для красоты и комфорта дома
зависеть; "не комнату в доме будет видно, если они были
осталось Хильда".

А Хильда мечтательно улыбалась и со спокойной совестью,
посвящать всё своё время чтению и учёбе. Китти нравились активные занятия,
у неё не было интеллектуальных пристрастий; зачем Хильде было вмешиваться и мешать ей выполнять как можно больше таких занятий?

 У Олдит не было сестры, которая могла бы избавить её от неприятных обязанностей, а мисс
Лоррейн, которая была так занята вне дома, ожидала, что её племянница будет помогать ей по дому. Олдит не позволяла своему интересу к лекциям по литературе отвлекать её от домашних дел. Каждый долг был добросовестно исполнен, но, встав рано и максимально
при каждой возможности она находила время для чтения и письма.

Вторая лекция мистера Глинна, в которой описывалось влияние
Французской революции на английскую литературу, была еще интереснее,
чем первая. Бумага Aldyth вернули ее с
несколько слов благодарности, написанные на ней. Хильда тоже была отмечена
"хорошо", но он был подвергнут критике как слишком рассеянной, а в некоторых
уважение не к месту. Хильда, которая провела несколько часов над своим эссе,
и льстила себе мыслью, что оно сделано хорошо, была разочарована, обнаружив, что
оно не соответствует эссе Олдит.

- У Олдит лучшее сочинение, - сказала Китти мисс Лоррейн, когда они
встретились у дверей холла. Она говорила громко и четко, как она обычно делала
, и ее слова были услышаны Кларой Дотри, с которой мисс
Лоррейн только что разговаривала.

"Мисс Aldyth Лотарингия должны стоять на первом месте-это только то, что можно было бы
ожидать," Клара заметила, с ужимкой.

Китти дала ей довольно надменный взгляд дознания. Но мисс Дотри уже
повернулась, чтобы поприветствовать знакомую, и взгляд Китти, по-видимому, был потерян
на ней.

- Интересно, что она имела в виду? - спросила Китти, понизив голос.
- Что она имела в виду?

"Я уверена, что не могу сказать", - ответила мисс Лоррен, несколько опровергая ее слова.
однако в следующий момент она заметила: "Я надеюсь, что не будет
никакой ерунды подобного рода. Никогда еще не было такого места для сплетен, как
Вудхэм ".

Джон Глинн больше не чувствовал себя чужаком среди людей, которые собирались, чтобы
послушать его лекцию. Общество маленького провинциального города обычно не
хочет, чтобы проявить гостеприимство, чтобы молодой человек из хорошей семьи и высокого
персональные данные, и Феррерс был исключением из этого правила.

Молодой репетитор иногда был смущен количеством приглашений
он принял приглашение, и ему пришлось проявить немалый такт, чтобы не
обидеть кого-либо из множества людей, желавших иметь удовольствие познакомиться с ним
. Его откровенные, добродушные манеры и хорошее настроение сделали его
популярным в каждом доме. Он не был музыкален в обычном смысле этого слова
; но он умел ценить хорошую музыку, и поэтому был желанным дополнением
к музыкальным вечеринкам, которыми славился этот маленький городок.

Было два дома, в которых Джон Глинн чувствовал себя как дома,
и приглашение в любой из них было для него наиболее приемлемым. Это были
Дом миссис Блэнд и мисс Лоррейн. Его квартира находилась неподалеку, на
Лонгбридж-роуд, и было легко заскочить в любую из них. Излишне говорить, что хорошо
Сердце миссис Бланд потянулось к одинокому молодому человеку, и ради
его отсутствующей матери она проявила к нему много материнской доброты. И
он наслаждался жизнью и свободой, которые нашел в ее доме. Он был уверен, что
девочки понравятся его сестре. Олдит Лоррейн тоже; Мэри не могла не понравиться.
она ей понравилась. Она чем-то отличалась от любой девушки, которую он когда-либо встречал.
встречалась раньше.

Джон Глинн и не подозревал, что никогда не взбегал по ступенькам Блэндов
или останавливался на Хай-стрит, чтобы поговорить с девочками Блэндами или их подругой Олдит, и пара проницательных тёмных глаз замечала это. Эти глаза принадлежали соседке Блэндов, мисс Табите Радкин, пожилой незамужней леди, двоюродной бабушке Клары Доутри. Её дом стоял
напротив дома миссис Блэнд, как раз на повороте Хай-стрит, где в неё
впадала узкая улочка, и был построен так, что окна выходили в
двух направлениях. Из-за того, как хозяйка использовала эти окна,
дочери Блэндов прозвали дом «Обсерваторией».
То, что происходило на Хай-стрит, не ускользало от внимания мисс Радкин
и её наёмной компаньонки, мисс Пёркисс.

 В своём роде мисс Радкин была влиятельной особой в маленьком городке, но, увы!
это была власть во зло. Она была одной из тех несчастных старых дев, которые
порочат репутацию пожилых незамужних женщин. Обладая холодным,
эгоистичным характером и недисциплинированным умом, не имея ни занятий, ни близких
дружеских связей, она с годами становилась всё более неприветливой,
подозрительной, склонной верить в худшее о своих собратьях. Хотя она и не проявляла к ним дружеского интереса,
Её соседи проявляли к ней большой интерес. Никто не знал так много, как мисс
Радкин, обо всём, что происходило или могло произойти в Вудхэме. Она была
самой ярой сплетницей в округе, если не сказать, что она сама была
производителем этого товара. Все те, кто с удовольствием
выслушивал последние сплетни и мог наслаждаться, слушая, как
разносят в пух и прах какого-нибудь соседа, не заботясь о
точности высказываний, обычно заходили в дом мисс Радкин; и многие
другие обращали на неё внимание не потому, что она им нравилась,
а потому, что они её боялись.

Говорили, что давным-давно, когда мисс Табита Радкин была молода
и, возможно, хороша собой, ходили разговоры о ее замужестве со Стивеном
Лоррейн. Никто не знал больше, чем то, что "между
ними что-то было"; никто не мог объяснить, почему брак так и не состоялся; но
было ясно, что мисс Радкин все еще имела значительное влияние на
старого Стивена Лоррена.

Независимо от того, руководствовался ли он чувством того, что причинил ей зло в прошлом,
или какими бы ни были мотивы, он неизменно относился к ней с большим уважением.
Ни в один день он не проезжал по городу , не притормозив на минуту в
Дверь Мисс Рудкин, чтобы осведомиться о ее здоровье, или оставить немного
настоящее игре или фруктами. Не редко он хотел войти, чтобы поболтать с
ее, а также собрать информацию в отношении горожан, для него тоже
аппетита к сплетням. Случалось, что эти визиты
результаты очень раздражает Мисс Лорейн, кто никогда не
понравилось Rudkins.

Жизнь Алдит никогда не была более занятой и интересной, чем сейчас.
это было сейчас. Так показалось мисс Лоррейн, когда она смотрела на свою племянницу любящими глазами
и отметила свежее оживление в ее взгляде и осанке,
эта Алдит с каждым днем становилась все красивее. Поистине, нет ничего прекраснее
человеческого лица, чем сияние, придаваемое ему благородной, духовной
и интеллектуальной жизнью. Высокие мысли оставляют свой отпечаток, а чистый,
бескорыстный дух озарит самые невзрачные черты.

Было прочитано три лекции, и Олдит с нетерпением ждала
с большим интересом четвертой, которая должна была рассказать о творчестве Вордсворта
как поэта. Это было утро вторника, и после окончания раунда
домашние обязанности, Aldyth сел закончить работу она писала
для мистера Глинна. Она как раз приступила к выполнению своей задачи, когда
услышала, как тетя зовет ее снизу—

"Спускайся, Олдит, Гай здесь".

Олдит со вздохом отложила ручку и побежала выполнять приказ.

Гай болтал с мисс Лоррейн в столовой. Его собачья повозка
стояла возле дома, а мальчик держал на руках несколько резвую
лошадь. Поскольку он явился на первую лекцию, парень не принял
беда собраться еще раз, но случалось ему быть в Вудхэм на каждом
В четверг вечером, а Бземли нашел его ждать на ступеньках
в ратуше, очевидно, чтобы с удовольствием понаблюдать за тем, как расходится публика.

"Гай приехал, чтобы отвезти нас на день в Уиндем, — сказала мисс Лоррейн, когда Олдит вошла. — Дядя хочет нас видеть."

Олдит почувствовала укол разочарования. Работа, которой она так интересовалась, должна была
быть отложена, потому что мисс Лоррейн всегда воспринимала
желания своего дяди как приказы, и только крайняя необходимость
заставила бы её отклонить это приглашение. Но Олдит не
позволила бы заметить, что предпочла бы остаться дома.

"Спасибо, Гай," — весело сказала она, — "сегодня прекрасный день для Уиндема. Я
полагаю, ты хотела бы, чтобы мы немедленно приготовились?

- Будь добра, - сказал Гай. - Тебе понадобится твоя одежда, Алдит. Дядя купил
новую кобылу, ту, которая прекрасно несет леди, и ты должен
попробовать ее шаги сегодня днем, если хочешь.

Глаза Алдит заблестели. Она увлекалась верховой ездой, и перспектива
новый Маре был восхитительным. Она побежала собираться, но, несмотря на такое
приятное предвкушение, с сожалением посмотрела на книги
и бумаги, разбросанные на ее письменном столе.

Вскоре они были уже на пути в Виндхэм. Алдит села на
заднее сиденье в тележке, и был доволен, чтобы позволить двум другим сделать
говорю. Почти пять миль они ехали по Лонгбридж-роуд.
унылая дорога, идущая по ровной равнине, на которой не было ничего, что можно было бы нарушить.
однообразие плоских полей, за исключением редких коттеджей или ветряной мельницы
медленно вращая своими длинными руками. Но это был прекрасный октябрьский день. Есть
была хрустящей свежестью в воздухе, которая так и не холодной. Солнце
светит на скошенных полях и на коричневой грязью и блестящие воды
из далекого устья. Живые изгороди были ярко-алыми шиповник,
изобилие боярышника, красновато-коричневых листьев и кое-где сочных гроздей
ежевики. Глаза Алдит быстро различали красоту, где бы она ни таилась
. Она любила эту страну в любое время года и во всех аспектах. Она
мало путешествовала, и ей часто хотелось побывать в самых красивых
уголках мира; но пока она ждала осуществления этого
желания, она не упустила ни капли красоты, которой Природа щедро одаривает каждое
клочок земли.

Когда они подъехали к Уиндхэму, Гай резко свернул с главной дороги
, и они въехали на длинную подъездную аллею, пересекавшую две
поля. Ворота были открыты в ожидании их приезда, и они
поехали прямо через довольно мрачный кустарник, пока не
оказались перед длинным низким белым домом. Справа от него
простиралась лужайка с клумбами, довольно неухоженными, а слева
был круглый пруд с широкими листьями кувшинок, плавающими на
поверхности. На звук колёс из-за дома выбежало несколько собак,
радостно лая. Они хорошо знали Алдит, и она
называла их по именам и смеялась, когда они делали отчаянные попытки
вскочить на задок собачьей повозки.

Из-за суматохи вскоре вышел сквайр, чтобы поприветствовать своих гостей. Он
был прекрасным стариком, удивительно прямым и энергичным для своих лет. Он
был одет в потертую вельветовую охотничью куртку, а на голове у него была мягкая черная
бархатная кепка, которую он почти никогда не снимал. Волосы
которая упала под ним и почти коснулась его плеч была белоснежной,
в ярком контрасте к его щеке, которая имела красноватый отблеск, как у
зимнее яблоко, и свидетельствует жизнь, в основном на открытом воздухе;
его голубые глаза были проницательными и яркими; у него был большой, красивый нос,
тонкогубый, плотно сжатый рот и круглый, чисто выбритый подбородок.

Его глаза засияли самым добрым светом, когда он схватил Алдит за руку
и помог ей выпрыгнуть из собачьей повозки, пока остальные ехали
к парадной двери.

- Итак, вы пришли, мисс, - сказал он. - Почему вы заставили меня послать за вами?
Похоже, у вас сейчас нет времени навестить своего бедного старого дядю.

"В самом деле, дядя, мы говорили о том, чтобы приехать, но в последнее время мы были очень заняты"
.

"Заняты! Пух! Хотел бы я знать, чем ты можешь быть занят?"

- Ну, дядя, ты же знаешь, что у нас сейчас лекции по литературе в
- Феррерс, и я должен усердно учиться для того, чтобы сделать все то хорошее, что я
может от них".

Пришел нетерпеливый хмурый взгляд на лицо старика.

"Лекции! Тьфу! Какую пользу они могут тебе принести?

"Думаю, очень многое, дядя", - весело сказала Алдит. "Я учусь
многому, чего не знала раньше".

"Чепуха. Ты знаешь достаточно. Разве ты не ходил в первоклассную школу?

"Да, дядя; но пока я был там, у меня было мало времени на изучение
поэзии".

"Что вы хотите изучать стихи? Это будет означать лишь идеи в код
голову, что лучше из этого. Я никогда не изучал поэзию и участие
— Я не читаю лекций и прекрасно обхожусь без них.

На это категоричное заявление было трудно что-либо ответить. Олдит оставила его без внимания и повернулась, чтобы погладить одну из собак.

Мисс Лоррейн получила от дяди лишь холодное приветствие, но она и не ожидала ничего другого. Их отношения никогда не были сердечными с тех пор, как он счёл нужным лишить наследства брата, которого она страстно любила. Мисс Лоррейн встала на сторону брата и
попыталась помирить его с дядей, но получила лишь обычную награду миротворца — недовольство дяди.
был распространен и на нее.

Его любовь к Олдит и любовь мисс Лоррейн к обоим детям
которые претендовали на ее привязанность, имели тенденцию залатывать эту брешь; но
залатка была непрочной, и мисс Лоррейн всегда осознавала, что ее
дядя смотрел на нее холодно и подозрительно. Но ради Алдит
она старалась поддерживать дружеские отношения в Зале и была
педантично внимательна к пожеланиям своего дяди.

Эти визиты в Зал редко доставляли ей удовольствие. Она не боялась старика, но и не могла наслаждаться его обществом.
Она не боялась старика. Она
верила, что ему доставляет тайное удовольствие раздражать ее. Он, конечно,
умел "растирать ее не так, как надо", и иногда он раздражал
ее до такой степени, что все, что она могла сделать, это сопротивляться
искушение высказать ему "часть своего мнения".

Во время ленча разговор шел о кобыле, на которую Алдит вскоре должна была сесть
. Она знала, что ее дядя купил животное исключительно для
нее, и она была благодарна ему.

"Это очень любезно с вашей стороны, дядя, доставить мне столько удовольствия", - сказала она.

"Пух, пух!" он ответил. "Для этого нужна пара приличных лошадей.
одна из них находится в конюшне, и поскольку тебе нравится ездить верхом, ты вполне можешь прокатиться на ней. Коричневый
Бесс становится слишком старой и степенной для вашей светлости!

Это был самый подходящий день для верховой езды; Алдит страстно желала оказаться в седле.
Вскоре после завтрака привели лошадей. Новая кобыла была
красивым созданием, светло-каштанового оттенка, с белоснежной передней ногой.
Мисс Лоррейн, которая льстила себя надеждой, что кое-что понимает в лошадях, была
громко восхищена покупкой своего дяди. Стивен Лоррейн ничего не сказал
в ответ; но его лицо просияло от удовольствия, когда он поймал
взгляд Алдит. Он спустился по ступенькам и помог Алдит запрыгнуть
в седло.

- Я знаю, это твое право, Гай, - сказал он, - но ты позволил старику
на этот раз тебя опередить.

Гай беспечно рассмеялся, садясь на своего коня.

Aldyth был хорошим наездником, и она посмотрела ее лучшей на лошадях. Темный
синий привычка продемонстрировали совершенство ее грациозная фигура, и отправились
чисто бледность ее лица. Ее глаза сияли от счастья, и
в ее голосе звучала радость, когда она прощалась с теми двумя, которые
стояли на ступеньках и смотрели, как она уезжает с Гаем. Мисс Лоррейн почувствовала
Она была не в духе, так как предвкушала, что проведёт день наедине со своим дядей.

"Она милая девочка, — заметил он, провожая взглядом двух всадников,
ехавших по дороге, — и она становится красивой девушкой. Они прекрасная пара.
 В Эссексе не найдётся пары лучше.

Мисс Лоррейн удивлённо посмотрела на него.

Он встретил её взгляд и на мгновение задержал его своими проницательными старыми глазами.

 «Да, — многозначительно сказал он, — я имею в виду это. Конечно, эти двое поженятся. Вы же не думаете, что я рассматриваю другие варианты?»

Мисс Лоррейн бросило в жар, а затем в холод. Она не то чтобы удивилась. Это
было скорее осознание страха, который долгое время преследовал ее.

"Вопрос скорее в том, что задумал Гай?" - быстро сказала она.

- О, что касается этого, - холодно сказал ее дядя, - где он мог найти более
очаровательную жену, чем Алдит? И разве это не было бы для неё лучшим выходом?

Мисс Лоррейн не ответила. Следуя за дядей по широкому дубовому коридору, она подумала, что многие женщины хотели бы быть хозяйками такого прекрасного старого дома. Что может быть лучше?
стремление к Aldyth, чем тот, который она хотела бы выиграть, если бы она вышла замуж за своего
кузен, наследник Уиндхэм? И все же было что-то противно
ее идея. Гай, как ей казалось, не обладал качествами, которые
могли бы сделать его хорошим мужем для Алдит.

Они вернулись в столовую. Это была большая, красивая комната; но
из-за мебели из темного дуба, темных драпировок и темного ковра она казалась
мрачной. Весь дом, собственно, был темным, заброшенным на вид, что
чв ome обычно не бывает леди в качестве главного гения.
Гостиная, длинная узкая комната с видом на сад, использовалась редко.

Старый Стивен раздул огонь, уселся в свое
кресло, сложил руки перед собой и задумчиво посмотрел на свою
племянницу.

"Похоже, тебе не нравится эта идея; но что может быть лучше для Алдит?
"

- Это зависит от того, как она к этому отнесется, - сухо ответила мисс Лоррен.

"У нее нет состояния", - продолжал он, не обращая внимания на слова племянницы.
"Ее мать отказалась от нее; но если бы она этого не сделала, она бы
ничего, что можно было бы оставить ее дочери.

"Алдит не останется без гроша в кармане", - тихо сказала ее тетя. "Все, что я
обязательно оставьте будут принадлежать ей когда меня уже не будет".

Стивен Лоррейн никак не прокомментировал это заявление. Очевидно, он
считал, что 300 фунтов стерлингов в год, которые мисс Лоррейн унаследовала от своего отца, - это
пустяк по сравнению с совместным владением Уиндхэмом и тем
состоянием, которое он накопил.

- Мне кажется, - сказала мисс Лоррен с неожиданной смелостью, - мне кажется,
строить планы такого рода опасно. Если двое
тянутся друг к другу, все хорошо; но вы не можете быть уверены, что
Гай выбрал бы Алдит, или, предположим, что это было бы так, что она могла бы
любить его.

"Чепуха!" - резко сказал старик. "Говорю тебе, она действительно любит его.
С ней все будет в порядке, если вам не набить ее голову всякой чушью. Что
все это о лекциях литературы? Кто этот молодой человек, они
скажи мне, постоянно в твоем доме?"

Мисс Лоррейн покраснела.

"О, Табита Радкин!" - сказала она про себя. "Это твоих рук дело".

Но она спокойно ответила—

- Я полагаю, вы имеете в виду мистера Глинна, джентльмена, который читает эти
лекции. Он бывает в моем доме не чаще, чем в других
людей. Он-молодой человек из хорошей семьи, воспитанный и очень
культурный. Я пошла в школу с мамой".

"Чья нелепая идея была его эти лекции? Что хорошего может
они сделают?"

Мисс Лоррейн подумала, что это напрасно утверждают, что вопрос с ее дядей.

"Aldyth любит их, - сказала она, - она очень любит поэзию."

"Тем более жаль", - возразил старик. "Я не одобряю, когда забивают голову
девушке поэзией и всякой чепухой! Вот, например, Байрон. Итак,
хотел бы я знать, какую пользу может принести девушке чтение Байрона?

Мисс Лоррейн промолчала. Она считала вероятным, что Байрон был
единственным поэтом, с произведениями которого был знаком ее дядя; но она не решилась
намекнуть, что он, возможно, едва ли компетентен судить о ценности
поэзии.

"Нет, - добавил он, - я возражаю против этих поучений. Они не принесут ей никакой пользы.
Передайте ей это от меня; скажите ей, что я хочу, чтобы она бросила их".

"Дядя!" Племянница непонимающе посмотрела на него. Она с трудом могла поверить, что
он говорит серьезно.

"Я серьезно, - сказал он. - Я хочу, чтобы она бросила их. Гаю на них наплевать
он их не посещает, и я бы предпочел, чтобы она этого не делала ".

"Но Алдит очень заботится о них", - сказала ее тетя. "Ты не можешь себе представить,
каким разочарованием это было бы для нее".

"Ерунда!" - нетерпеливо сказал он. "Алдит - хорошая девушка; она сделает
то, что я пожелаю. Ты передашь ей то, что я скажу, слышишь?"

"Конечно, я слышу", - сказала мисс Лоррен, сильно раздосадованная, "но я думаю,
вам лучше поговорить с ней об этом самому".

"Вы отказываетесь это сделать?"

Мисс Лоррен колебалась.

"Я бы предпочла не делать этого", - сказала она, - "но если ты настаиваешь на этом, я сделаю".

"Тогда очень хорошо; я действительно настаиваю на этом. Теперь я посмотрю, сможет ли Алдит
действительно заботится о том, чтобы доставить мне удовольствие. В Вудхэме ходили разговоры о ней.
которые мне не понравились. Я хочу отложить это."

"О, Табита Радкин!" - мысленно простонала мисс Лоррейн.

Стивен Лоррейн почти ничего не сказал своей племяннице, пока они сидели рядом.
Вскоре он взял свою газету и слегка кивнул, прикрывшись ею,
хотя он бы отверг идею поспать днем.

Она сидела, усердно вязала, но воруют многие, с первого взгляда, а в
часы на каминной полке. Она ненавидела неприятным задач, введенной
на нее. Что бы Aldyth сказать? Наконец долгий, унылый день подошел к концу.
его близко, и она услышала счастливый голос Aldyth как она спешилась у
входная дверь.



ГЛАВА VI.

РАЗОЧАРОВАНИЕ.

ALDYTH пришел свежий и яркий с ней ездить, и ее появление, казалось,
чтобы привести дыхание новую жизнь в мрачный старый дом. Она была
в восторге от кобылы и заявила, что никогда еще не получала такого удовольствия от верховой езды
. Гай тоже, казалось, был в приподнятом настроении.

"Мы собираемся кататься верхом дважды в неделю, кузина Люси," — сказал он. "Мы должны иногда приглашать Блендов. Хильда могла бы кататься на Браун Бесс."

"Хильда нервничает в седле," — сказала мисс Лоррейн. "Китти понравилось бы больше."

— Китти — о, Китти ничего не боится! — легкомысленно сказал Гай. — Мы могли бы
легко найти для неё лошадь. Но Хильда не такая нервная, как ты думаешь.
 Я уверен, что она не побоялась бы оседлать Бурую Бесс.



 — Осмелюсь сказать, что нет, если бы ты был рядом и позаботился о ней, — весело сказала Олдит. Гай слегка покраснел.

Вечер прошёл приятно. Больше никто не говорил о лекциях. Кузены были в приподнятом настроении, и глаза старого Стивена
блестели от удовольствия, когда он слушал их весёлую болтовню. Ему казалось, что всё идёт как надо, и он не сомневался
это последний, и пожалуй, самое сильное желание, что его властный
будет задумал бы быть реализовано без затруднений.

Мисс Лоррейн была необычно молчалива до конца своего визита,
но только ее дядя, у которого были основания знать, что она не очень хорошо себя чувствует.
довольный, заметил ее молчание.

Ночь была такой холод, что в закрытом экипаже—очень устаревшая
автомобиль, который парень имел обыкновение обозначать как "купание машины",—был
приказано передать леди обратно в Вудхэм.

"Дай нам поскорее увидеть тебя снова, Алдит", - сказал ее дядя лучшим из своих
улыбаясь, он поцеловал ее. "Помни, что твоей лошади потребуется частая тренировка
, иначе она станет слишком норовистой даже для такой хорошей наездницы, как
ты. Кстати, как ты собираешься назвать ее?

- О, мне дать ей имя? Я думаю, тебе следует это сделать, дядя.

"Не я; она твоя во всех смыслах и задачах. Ты же не ожидаешь, что я
сяду на нее верхом?"

"Нет, в самом деле; я думаю, она вряд ли понесет тебя", - сказала Алдит, улыбаясь.
- Но ты слишком добр ко мне, ты балуешь меня своей добротой. Что ж, я должен
придумать ей имя. Мне очень хочется назвать ее Панси; она
такая блестящая и яркая ".

— Анютины глазки! Это то же самое, что сердечная трава, не так ли? Неплохое имя для её хозяйки, а, Гай? Но послушайте, сэр, вы ведь собираетесь проводить этих дам в Вудхэм?

 — О, я не против, — сказал Гай, который, очевидно, не собирался сопровождать их.

 — Не против, — повторил его дядя.

"Я имею в виду, что буду рад это сделать," — сказал он.

"А, вот это уже больше похоже на правду," — ответил старик.

"Пожалуйста, не утруждай себя такой вежливостью, Гай," — сказала Олдит.

"Абсурдно говорить об эскорте, когда у нас есть старый Джон на козлах, который о нас позаботится," — крикнула мисс Лоррейн, занявшая её место
в экипаже.

Но теперь Гай, казалось, хотел поехать с ними. «Подожди минутку», — крикнул он и
побежал обратно в дом. Через минуту он вернулся с длинным,
странной формы свёртком, завёрнутым в газету, который он аккуратно положил на сиденье перед собой, заняв своё место.

"Что это у тебя там такое ценное, Гай?" — спросила Олдит, когда они
тронулись.

Гай выглядел слегка смущенным вопросом. Он немного развернул бумагу
и показал несколько прекрасных кустов камыша.

"Я подумал, что оставлю это для Хильды Блэнд", - неловко сказал он.
"На днях ей захотелось немного, и она спросила меня, где их можно найти"
. Я купил это на Пентлоу-уэй; там есть болотистая местность".

"Хорошо быть Хильдой", - сказала Алдит. "Ты никогда не собираешь для меня камыш,
Гай".

"Я не знал, что они тебе небезразличны", - сказал он.

Алдит озорно рассмеялась. Гай покраснел. Мисс Лоррейн переводила взгляд
с одного на другого с выражением замешательства.

"Не забудьте оставить камыши", были напутственные слова Aldyth к
ее двоюродный брат, как и она, выскочив из кареты у ворот ее тети.

"Я верю, что ты хочешь, чтобы я дал тебе некоторые из них, но я этого не сделаю", - сказал он.
сказал. Он сел обратно в экипаж, отклонив приглашение
войти в дом, и уехал.

Вошла Алдит, выглядя крайне довольной.

- В чем дело? - спросила тетя, заметив веселые искорки в ее глазах.
- Что все это значит для Хильды и Гая? Ты, конечно, не думаешь, что
между ними что-то есть?

"Что ты подразумеваешь под словом "что-нибудь", тетушка?" спросила Алдит, смеясь.

"Что—нибудь серьезное, что-нибудь большее, чем глупые пустяки".

"Трудно представить Гая серьезно относящимся к чему-либо", - сказал Олдит;
"но, похоже, он действительно неравнодушен к Хильде, и что
удивляет другое, что кажется, будто бы влюбиться, или воображает, что
она, с ним".

"Боже мой! Вы не хотите мне сказать, что, Aldyth?" воскликнула Мисс
Лотарингия.

"Зачем, тетя, ты выглядишь совершенно потрясен. Вы думаете, что это будет плохой
что? Я, конечно, думаю, что Хильда может сделать лучше. Я не могу не
развеселил он—парень странный и Хильда так романтично, но все-таки это не дело
чтобы поиздеваться, я знаю".

"Конечно, это не так", - сказала мисс Лоррен строгим тоном, который
удивил ее племянницу. "Было бы ужасно, если бы такое случилось
— Это должно было случиться. Нет-нет, не сомневайся, Гай просто шутит, Олдит.
 Не делай ничего, что могло бы это поощрить.

 — Я бы и не подумала об этом, — сказала Олдит, в свою очередь, обеспокоенно. — Как ты думаешь, дяде это не понравится?

 — Не понравится — не то слово, — ответила её тётя, — он будет просто в ярости. Но почему ты говоришь, что Хильда могла бы найти себе кого-то получше, Олдит? Гай
стал бы хорошим мужем.

 — Стал бы? — с сомнением спросила Олдит. — Но уж точно не для Хильды. У них
почти нет ничего общего. Я не понимаю, как она может его любить.

"Едва ли можно так отзываться о твоей кузине, Алдит".

- О, я не имею в виду ничего недоброго. Мне нравится Гай, - невинно сказала Алдит.
- но я не могу не желать, чтобы он был немного другим. Я
не думаю, что он тот, за Хильда".

"А как насчет тебя?" подумала мисс Лоррейн. И она вздохнула, чувствуя себя
угнетенной предчувствием надвигающихся неприятностей, которые она была не в силах
предотвратить.

Алдит была занята тем, что расставляла в вазе цветы, которые привезла из
Уиндхэм. Она выглядела такой счастливой, как она склонилась над ним, ее длинные, стройные
пальцы, прикоснувшись к этой ножке, или потяните, чтобы тот лист, пока она
просто эффект нужные ей, что Мисс Лорейн сократились более
чем когда-либо от задач общения желание дяди Стефана. Но это
должно было быть сделано.

"Алдит, - сказала она наконец, - ты будешь ужасно раздосадована тем, что я тебе скажу"
но это не моя вина. Твоему дяде сильно
не понравилась идея этих лекций, и он хочет, чтобы ты отказался от них
.

"Отказаться от них?" - воскликнула Алдит, сильно покраснев от удивления.
- Отказаться от лекций по литературе, потому что они ему не нравятся? Это
в высшей степени неразумно.

"Я тоже так думаю", - сказала мисс Лоррейн, - "но бесполезно было разговаривать с дядей.
Он считает, что единственное, что нужно знать девочкам, - это как готовить
пудинги и содержать дом в хорошем порядке". И она повторила то, что Стивен
Лоррейн сказала о поэзии.

Алдит была слишком обижена, чтобы найти веселье в его словах, как при других
обстоятельствах она могла бы сделать.

— И он попросил вас передать мне, что хочет, чтобы я отказалась от лекций?

Тетя кивнула.

"Не думаю, что он имеет право ожидать, что я уступлю его
желанию в этом вопросе, — решительно сказала Олдит. — Не то чтобы он
можно привести любую вескую причину. Я не могу себе представить, почему он этого хочет.

Мисс Лоррейн могла это очень хорошо понять, но не собиралась
просвещать свою племянницу.

"Меня не волнует", - сказал Aldyth, давая ей голову немного жеребьевки; "я
не сдавайтесь лекции. Вы не можете ожидать от меня, тетя?"

— Дорогая моя, это было бы очень тяжело, но, знаешь ли, неразумно идти против воли твоего дяди.

По лицу Олдит было ясно, что ей всё равно, разумно это или нет. Она встала, чтобы пожелать тёте спокойной ночи. Вся её жизнерадостность исчезла.

Мисс Лоррейн поцеловала её с большей теплотой, чем обычно.

"Я сожалею, насколько это возможно", - сказала она. "Я была очень зла на дядю.
Очень жаль, потому что лекции мистера Глинна такие хорошие, и они вам так нравятся
.

"Но я не собираюсь от них отказываться", - сказала Олдит. - Не нужно говорить со мной так,
как будто это была я.

Она поспешно вышла из комнаты, чтобы тетя не увидела слез,
навернувшихся у нее на глаза. Продолжала ли она посещать лекции
или нет, она чувствовала, что ее удовольствие от них было испорчено.

Когда она вошла в свою комнату, вид письменного стола напомнил ей
о сочинении, которое она собиралась закончить завтра. Будет ли это когда-нибудь
уже закончили? О, она жалела, что поехала в Уиндхэм! Мысль
о доброте дяди, подарившего ей прекрасную лошадь, стала горькой
ей стало горько. Поскольку он сделал так много, чтобы доставить ей удовольствие, он не
вправе ожидать, что она будет делать, как он хотел?

Да, в тайну своего сердца, Aldyth знал, что она не могла придерживаться
ее решимость и вызов гнев ее дяди. Она знала это, но это вернулось домой
она с силой вспомнила, когда взглянула на портрет своей матери. Это было ее
желание матери, чтобы она понравилась своему дяде. Это было самое
суровому испытанию, которому подвергалась любовь Алдит к матери, которую она не знала,
когда-либо подвергалась. Ее губы задрожали, когда она посмотрела на прекрасное лицо,
и слезы, которые медленно собирались, начали быстро литься. Ах,
теперь она кое-что понимала в неумолимых требованиях долга! Она
отвернулась, всхлипывая про себя— "Если бы я только могла рассказать ей все об этом,
если бы мы могли обсудить это вместе! Она бы поняла; она бы помогла
мне".

Но Алдит не нуждалась в дополнительных стимулах. Ее любовь выдержала испытание.
Голос долга прозвучал не напрасно.

Она спустилась к завтраку на следующее утро, глядя томным и
с тяжелым взглядом. "Тетушка", - сказала она, напрямую они поприветствовали друг друга,
"Я слишком поспешно говорил вчера вечером. Я был зол, но это бесполезно, чтобы быть
сердиться; я должен представить. Мать не хотела бы, чтобы я сделал что-нибудь
что бы досадить дяде".

- Нет, она бы этого не сделала, - сказала мисс Лоррен. - Она считает, что это очень важно.
важно, чтобы вы сохранили расположение вашего дяди. Вы
действуя таким образом, она бы желание, но я очень сочувствую вам, мой дорогой
ребенка. Я знаю, это большое разочарование".

Олдит молчала. Ей не хотелось говорить о разочаровании.
 То, что для многих девушек было бы незначительной жертвой,
для неё, с её утончёнными интеллектуальными вкусами, было очень
большой потерей.

"Полагаю, дядя хотел бы, чтобы я отказалась и от лекций," — сказала мисс
Лоррейн, слегка усмехнувшись, сказала: «Но, к счастью, он не предложил ничего подобного, потому что я слишком сильно увлечена этим делом, чтобы отказаться от него сейчас. Полагаю, он злится на меня за то, что я подала ему эту идею».

 «Думаю, вы можете спокойно присутствовать при этом», — сказала Олдит,
старайтесь говорить непринужденно. "Можно не опасаться, что изучение поэзии
сделает вас непригодным к практической жизни, сделает вас неспособным приготовить
пудинг, например, если повар заболеет".

Мисс Лоррейн рассмеялась. "Мужчины придают большое значение кулинарии", - сказала она
. "Возможно, если бы мистер Глинн читал лекции на эту тему, дядя
не возражал бы, чтобы вы посещали лекции".

Час спустя пришли Китти и Хильда Бланд.

"Ты закончила свое эссе, Алдит?" Спросила Хильда.

"Нет", - ответила Алдит.

"Нет?" Вы не отстает. Я написал восемнадцать листов. Какой длины делать
вы думаете, что Ваш будет?"

"Я не знаю", - быстро ответила Олдис. "Я закончу это для своего собственного удовлетворения.
но я не пошлю это мистеру Глинну. Я не собираюсь
Больше лекций."

"Aldyth! Что ты имеешь в виду?" вместе воскликнули сестры. Их
от изумления не мог бы быть больше.

"Это дело рук дяди", - сказала Алдит, с усилием выговаривая слова. "Он не одобряет лекций; он хотел, чтобы я бросила их".
"Он не одобряет лекции".

"Я уверена, что не бросила бы лекции, если бы заботилась о них так, как ты"
"Олдит, ни о каком другом старом дядюшке в мире", - сказала Китти,
тепло. "Я называю мистера Лоррена законченным тираном".

"Это не столько ради него, сколько ради моей матери", - сказала Алдит. "Она
не хотела бы, чтобы я досаждала дяде".

"Боюсь, я бы не уважала желания моей матери, если бы она была все это время
за много миль отсюда", - заметила Хильда. "Ты мог бы написать и спросить ее об этом"
, и к тому времени, как ты получишь ее ответ, лекции закончатся".

Алдит улыбнулась. "Бред, Хильда, - сказала она, - Ты бы не сделал так если вы
на моем месте".

"Но вы могли бы написать эссе и отправить их в Глинное Господин, если ты
не присутствовать на лекции", - говорит Хильда. "Вы воспользуетесь моим
Примечания. Ну же, ты могла бы это сделать, Алдит.

Алдит покачала головой. "Это было бы непросто", - сказала она. "Это
было бы повиновением дяде по букве, но не по духу. И я должна была бы
относиться к нему получше, потому что он очень добр ко мне. Ты знаешь, что он
специально купил для меня красивую гнедую кобылу, чтобы я каталась верхом?

- Ты же не серьезно! - воскликнула Китти. - Что ж, ты счастливая девушка.,
Алдит. Я бы с радостью отказался от лекций, если бы кто-нибудь подарил мне лошадь.
Не так ли, Хильда? О, я и забыл, что ты такая гусыня в верховой езде.
верхом.

"Хильда должна победить свои страхи", - сказала Алдит, улыбаясь, - "потому что Гай решил
всем сердцем пожелать, чтобы мы на днях устроили верховую прогулку, и Хильда будет
кататься на Бурой Бесс".

Лицо Хильды вспыхнуло от удовольствия. "О, я не такой нервный, как я
раньше было", - сказала она, быстро", и Браун Бесс такой устойчивый старые
твари. Очень любезно со стороны Парня подумать об этом. Он добрый. Ты
видела чудесные камыши, которые он принес нам прошлой ночью, Алдит?

"Да, они были прекрасны", - сказала Алдит. "Но теперь, Хильда, пожалуйста,
помни, что, поскольку я не имею права посещать лекции, я буду
полагаюсь на вас, чтобы сказать мне все, что вы можете о них. Боюсь, тетя
память не очень надежным, когда речь идет литература".

- Интересно, что подумает мистер Глинн о твоем отъезде, - сказала Китти.

Алдит поморщилась от этого замечания. Это была мысль, которая произошла с ней
много раз уже.

— Неважно, — добродушно сказала Китти, прочитав выражение её лица. — Если у меня будет возможность, я дам ему понять, что это не твоя вина.



Глава VII.

Вредница.

Олдит была в таком дурном расположении духа, какого, возможно, никогда раньше не испытывала. Был вечер четверга, и мисс Лоррейн ушла
лекцию, оставив ее в покое. Она уступила желанию своего дяди
из чувства долга; но было невозможно смириться с теми
лишениями, которые причинял ей его абсурдный каприз. Абсурдность,
неразумность этого поражала Алдит все больше и больше, пока она сидела с мрачным видом.
представляя Китти, Хильду и других ее друзей, наслаждающихся лекцией,
от которой она была отстранена. Она не могла устроиться ни на какое занятие. Было невозможно почувствовать ее прежний интерес к курсу чтения,
предписанному лектором.
Рукоделие было еще более неприятным. Она не могла сосредоточиться на чтении. Она
начал письмо к своей сестре Глэдис, прекрасная дочь из которых
ее мать с гордостью писал, что она создает достаточно большой ажиотаж
в обществе Мельбурне, но Aldyth уронила ручку в середине
приговор, и, вскакивая, начал тыкать пожар с гораздо более
энергично, чем его состояние требовало. Это было бесполезно пыталась придумать
ничего, кроме лекцию, из которой она была так вызывающе основе.
Будет Глинное Мистер наблюдать за ее отсутствие? — подумала она, слегка вздохнув.

 «Дай мне, смиренной и мудрой,
 дух самопожертвования».

Что заставило её вспомнить об этом в тот момент? Воистину, в ней было мало
духа самопожертвования. Возможно, это и к лучшему, что её воля
хоть раз была сломлена, чтобы она могла научиться жертвовать своими
желаниями без ропота. Джон Глинн был мудр, когда напомнил ей, что
Долг не всегда будет улыбаться ей. Он был из тех, кто повинуется
Долгу при любых обстоятельствах без ропота. Он был сильным человеком. Она инстинктивно понимала, что он уже много раз жертвовал своими
желаниями ради матери. Сможет ли он, со своим
редкие способности, занял такой пост, какой он занимал в Вудхэме
Средняя школа, разве он не стремился за счет своей зарплаты
повысить комфортность жизни своей матери?

Алдит стало стыдно за себя, когда она подумала о ком-то гораздо более благородном.
Она повернулась к пианино и начала усердно разучивать трудный отрывок из сонаты
, но мыслями все это время была на лекции.
Часы пробили девять. Тетя Люси должна скоро вернуться, но она была одна
из тех людей, на чью пунктуальность вернуться в свои дома это не
можно зависеть. Она бы обязательно есть много, чтобы сказать все
когда лекция закончится, и могут случиться разные вещи, которые ее задержат
.

Аккуратная маленькая горничная — мисс Лоррейн прославилась обучением молодых горничных.
когда их образование было завершено, она передала их
ее друзья пришли накрывать на стол, недоумевая, почему мисс Олдит
осталась дома, вместо того чтобы пойти куда-нибудь со своей тетей, как она обычно делала
по вечерам в четверг. Как раз в этот момент зазвонил дверной колокольчик. Сара поспешила
открыть дверь и, вернувшись, ввела в комнату мистера Глинна.

Олдит была так захвачена врасплох, что густо покраснела, когда сказала
выдвинулся вперед, чтобы поприветствовать посетителя. Он был последним человеком, которого она ожидала увидеть
в этот час. Он тоже, казалось, был удивлен, обнаружив ее там одну, поскольку
очевидно, провел вечер в одиночестве.

"Добрый вечер, мисс Aldyth", - сказал он, глядя на нее с глубокой,
испытующие взгляды. - Я приехал раньше мисс Лоррейн? Я подумал, что мне
следует догнать ее. Когда я уходил, она уже выходила из зала.

"Возможно, она зашла к миссис Блэнд", - предположила Алдит. "Никогда нельзя быть уверенным, что
тетя сразу вернется домой. Но она сейчас придет, не сомневаюсь
, если ты захочешь ее увидеть.

"О, я только собирался любезно попросить ее передать вам это", - ответил он,
доставая из кармана пиджака маленькую, довольно древнюю на вид книгу;
"вы сказали, что хотели бы это увидеть".

Это был экземпляр первого издания "Лирических баллад", которым он
завладел. Aldyth был очень рад видеть ее, но она чувствовала
вместо стыда лицом она повернулась в листья.

"Вы не были на лекции в эту ночь", - сказал он, спустя минуту. "Есть
ничего плохого, я надеюсь?"

"Я совершенно здорова, если ты это имеешь в виду", - ответила она, с нервной
быстрота. "Мне очень жаль, мистер Глинн; это большое разочарование"
для меня; я больше не смогу посещать лекции".

"В самом деле!" - спросил он с удивлением во взгляде и тоне.

"Да", - сказала Алдит, густо покраснев. "Это не моя вина. Я не могу
помочь себе в этом вопросе. Это дядя—он думает, что это не хорошо для
девочек к изучению поэзии. Он считает, что мы должны полностью посвятить себя
приготовлению пищи и ведению домашнего хозяйства ".

"Что за варвар!" - воскликнул он так серьезно, что Алдит расхохоталась
и все ее недовольство, казалось, растаяло.

- Извините меня, - добавил он в следующее мгновение. - Я не должен так говорить о
вашем дяде. Но обязаны ли вы отказаться от изучения поэзии из-за того, что
он так думает?

- Да, - сказал Aldyth, твердо; "по крайней мере, я чувствую, что я должна отказаться от
лекции. Тебе это может показаться странным, но есть причины, по которым я
особенно обязан подчиняться желаниям дяди Стивена.

- Это так? Ну, мне очень жаль", - сказал он, с искренним сожалением в его
тона. "Ваши документы были так хороши. Мисс Хильда мягкий возглавил
я вернулся в этот вечер. Она помечена как "Превосходная", как и другие.

Лицо Алдит просияло от удовольствия.

"И теперь, я полагаю, я не должен ждать от вас больше документов?" добавил он,
с досадой в голосе.

Алдит заколебалась, обдумывая предложение Хильды. Это было бы
было бы так легко договориться со Стиллом о написании статей. Но через мгновение
она ответила "Да".

Он внимательно наблюдал за ней несколько мгновений, затем сказал—

"Что ж, я буду знать, что вы по-прежнему проявляете интерес к лекциям,
и я буду надеяться иногда видеться с вами и все обсудить. Но я бы очень хотел
, чтобы твой дядя был— другим.

Там было что-то такое забавное в том, как он произнес последнее слово, что
Aldyth рассмеялся. Она чувствовала себя очень счастливой только тогда, несмотря на ее
запрет дяди. Прежде чем она перестала смеяться, вошла мисс Лоррейн и
была удивлена и, возможно, не совсем довольна, обнаружив, что лектор
развлекает ее племянницу. Не то чтобы ее симпатия к Джону Глинну
уменьшилась, но у нее возникло неприятное ощущение, что ее дядя будет
категорически возражать против пребывания мистера Глинна в таких дружеских отношениях.
Однако гостеприимные чувства мисс Лоррейн не позволяли ей
воздержитесь от того, чтобы просить молодого человека остаться и поужинать с ними.
Приглашение было сделано так сердечно, что Джон Глинн принял его
без колебаний, и Олдит получила удовольствие от беседы с ним, которая, как она сказала
себе впоследствии, была такой же приятной, как лекция.

Как Клара Доутри узнала, что Джон Глинн ужинал с лотарингцами
в тот вечер трудно сказать. Но с помощью какого-то вида
шпионажа она обнаружила этот факт и сообщила об этом своей тете Табите.
Наблюдательность Клары была начеку там, где находился Джон Глинн.
обеспокоен. Она отдала свое сердце завораживают его, и преследовал ее
заканчивается свободу за свою репутацию действий, которые будоражили отвращение, а
чем восхищения в голове у джентльмена.

Но тщеславие, оказываемых Клара тупые судить эффект от нее
достопримечательности. Могила вежливость-Н Глинное не проверили ее надежд;
его спокойные, сдержанные манеры не мешали ей задавать вопросы,
или делать лестные замечания личного характера, которые он находил особенно
неприятными. Клара не сомневалась, что мистер Глинн найдет ее
общество таким же привлекательным, если не более, как общество Олдит Лоррейн и
Блэнды, если бы только у неё было больше возможностей произвести на него впечатление своим остроумием, весёлостью и очарованием, в которые она так уверенно верила.
Она, конечно, не упускала возможности продемонстрировать ему всё это.

Она всегда ухитрялась занять место поближе к кафедре и
разговаривать с ним после каждой лекции, иногда вынуждая его, когда
студенты ждали его консультации, отрываться от её банальностей с
недостаточной вежливостью. Ей удавалось встречаться с ним почти каждый день, когда он ходил от своего дома до гимназии и обратно
Школа; она расспрашивала его квартирную хозяйку о его привычках; она
посещала все места, где была хоть малейшая возможность увидеть его.
Короче, она преследовала его до такой степени, что Джон Глинное стали
желая избежать ее, как она должна была встретиться с ним.

Бедняжке Кларе Дотри было очень досадно видеть , как быстро Джон
Глинн подружился с Олдит Лоррейн и Блендами, в то время как
по отношению к ней его поведение оставалось лишь отдаленно вежливым. Ее неприязнь к
этим девушкам стала еще более ожесточенной. У нее было злонамеренное желание досадить или
причинить им боль в отместку за безразличие, с которым они относились к ней
и за то, как, как ей казалось, они монополизировали Джона
Глинн.

Однажды днем Клара Доутри зашла в Cartmell's, магазин канцелярских товаров, один из
самых известных магазинов на Хай-стрит и большой центр для
сплетен. В связи с этим существовала циркулирующая библиотека. Клара
только что получил свежий роман, и стоял, опершись на прилавок легко
разговор с мистером Cartmell, когда она увидела Джона Глинное пройти мимо его
велосипед. Это был выходной в среду, и он отправился на пробежку
в сельской местности. Она увидела его слишком поздно для каких-либо шансов на приветствие, и
ей было досадно на себя за то, задержавшись, чтобы поговорить с мистером Cartmell, и
таким образом, недостающие Джон Глинное, которого она, должно быть, встретились, она вышла из
магазин на несколько минут раньше.

Она поспешила выйти вовремя, чтобы видеть, как он уходит быстро вниз по склону, почти
насколько старой церкви, а затем сверните направо. Он ехал
по "Сотням", как назывался плоский, неинтересный район, лежащий к
востоку от Вудхэма, через который проходила хорошая ровная дорога.
Что ж, он не мог далеко продвинуться в этом направлении, и в ноябре
вторая половина дня была короткой. Возможно, ей все же удастся встретиться с ним и дать ему возможность
полюбоваться своей внешностью в изящной маленькой малиновой шляпке
, которую она недавно получила из Лондона.

Отец Клары был адвокатом, человеком с несколько сомнительной репутацией в своей профессии
, но состоятельным, и Клара, его любимая дочь, и
единственная, кто оставался незамужним, имела щедрое пособие на
свои личные расходы. Однако, как было, ее портнихи и
законопроекты модистки часто опережали его. Мать Клары умерла, когда она была
ребенка, факт Aldyth всегда помнить, когда другие были склонны
судите Клару строго. Ее отец больше не женился, и девочка
выросла без особого контроля, если не считать сестер, таких же ветреных и
беспечных, как она сама. Если она и считала, что у нее есть какие-то обязанности,
они были такими, которые лишь слегка отнимали у нее время, и она
казалось, не имела представления о какой-либо высшей цели в жизни, кроме своей собственной
удовлетворение потребностей. Возможно, Алдит была права, когда в своем мягком милосердии
она говорила о Кларе как о человеке, которого следует скорее жалеть, чем винить.

Был теплый ноябрьский день. Клара медленно спускалась с холма,
и, повернув налево, вышел на берег реки. Это была река с приливом
, и когда, как сейчас, было половодье, красные крыши
домов и баржи на реке с их большими охристыми
паруса придавали маленькому городку вид голландской деревни
. Небо было серым, но четкие и тонкие; меланхолия Шарм
осень проникнута сцена; но Клара не сознавая ее
красота как была Aldyth, который только что вернулся из одного из коттеджей на
берегу, и, глядя на реку. Настолько верно, что глаз
воспринимает красоту только тогда, когда разум вдохновляет его на видение. Кларе не хватало
воображения, способного созерцать—

 "Свет, которого никогда не было ни на море, ни на суше".

[Иллюстрация]

Алдит услышала шаги по гальке, но не раньше, чем довольно резко обернулась
вспомнив, что ей нужно посетить несколько коттеджей этим днем
, она увидела Клару. Девушки оказались лицом к лицу на расстоянии нескольких
футов друг от друга. Алдит прошла мимо с поклоном и словами:

"Прекрасный день, не правда ли?"

- Очень, - холодно ответила Клара.

Она была раздосадована тем, что Алдит ушла, не сказав больше ни слова.

"Ей не нужно избегать меня, как будто у меня чума", - сказала она себе.

Она смотрела вслед Алдит с неприязнью, порожденной завистью. Алдит в
своем простом костюме из саржи и маленькой фетровой шляпке выглядела такой леди, что на мгновение
Клара возненавидела свои новые украшения и почувствовала, что они безвкусны
и вульгарны.

Она довольно уныло бродила у реки. Летом, когда на лодке была
вообще, свои банки, представленные оживленную сцену; но теперь было мало
лодки, солнечный свет исчез, и серый туман начинал
собрать над далекими болотами. Клара с трудом представляла, как наполнить
время, когда она могла ожидать, что Джон Глинн уже на пути домой. Она пошла
обратно на Хай-стрит и сделала большую покупку сладостей в
"шеф-кондитер". Затем мысль поразила ее. Дороги ветвятся
из сотни в Лонгбридж дороге. Глинное господин будет очень
скорее вернуться в свою квартиру, что. Как досадно, что она все-таки его упустила
! Ничего не оставалось, как дойти пешком до перекрестка
двух дорог, и она сразу же отправилась в путь, сильно опасаясь, что может опоздать.
слишком поздно.

Она шла быстрым шагом, но прежде чем добралась до поворота в
На Лонгбридж-роуд она увидела человека, с которым ей так хотелось встретиться. Могло ли быть что-то более провокационное? Он был не один. Он слез с велосипеда и шел рядом с женщиной. Неужели это — да, это была Олдит Лоррейн!

Она шла рядом с мистером Глинном по тихой просёлочной дороге,
и он так увлечённо с ней разговаривал, что, несмотря на красную шляпу, Клара почти прошла мимо, прежде чем он её заметил, а затем машинально схватился за шляпу, не понимая, кому он кланяется.

 Олдит увидела её.  Клара была уверена, что покраснела, встретившись с ней взглядом.
взгляд, и неудивительно.

Клара была шокирована. То, что Олдит шла с мистером Глинном по
этой пустынной части дороги, потрясло ее, хотя, несомненно, если бы
Мистер Глинн догнал ее, когда она была там одна, она бы не
не решалась идти с ним обратно в Вудхэм.

Олдит Лоррейн, которая была такой хорошей и порядочной! Кто бы в это поверил?
Конечно, это было спланировано заранее. Алдит видела, как он спускался по
Сотням, она ждала и спустилась по этой дороге, чтобы получить шанс
увидеть его. Или же они договорились встретиться. Возможно, там был
какое-то тайное взаимопонимание между ними. Становилось все более очевидным
для Клары, что так и должно быть, поскольку, полная ревнивой ярости и
унижения, она шла дальше, поскольку было невозможно повернуть назад и показать
, что она шла по этому пути без какой-либо цели.

Через несколько минут Клара осмелилась оглянуться. Прямая, ровная дорога
была видна на некотором расстоянии. Те двое, за которыми она хотела понаблюдать,
почти добрались до коттеджей. Ах, да, теперь они расстанутся. Он как раз садился на велосипед.
Он уехал, и Алдит осталась гулять одна.

В глазах Клары мелькнуло злобное удовлетворение, когда она
поспешила обратно в Вудхэм по Лонгбридж-роуд. Это привело ее на
начало Хай-стрит, в двух шагах от дома
ее любезной родственницы, мисс Табиты Радкин. Клара вспомнила, что она
уже много дней не навещала свою тетю. Сейчас она ее навестит; у нее
было что рассказать старой леди, и это наверняка заинтересует ее.

Прием, оказанный мисс Радкин своей внучатой племяннице, никогда не был любезным. Ее
приветствие, как правило, представляло собой череду упреков в прошлом пренебрежении.

"Вы же не хотите сказать, что это ты, Клара?" - воскликнула она, с пострадавшими
сюрприз. "Я начал думать, что я никогда не увижу вас. Это было бы
плохо для меня, если бы я зависела от тебя, чтобы ты утешал и подбадривал меня. Я
уверена, что прошел месяц с тех пор, как ты был здесь. "

"Ну, в любом случае, я сейчас здесь", - сказала Клара будничным тоном,
обсуждая сама с собой, как быстро она сможет поделиться своим умом и
сбежать. "Как твой кашель, тетя?"

"Сильно тебя беспокоит мой кашель!" - парировала тетя. "Что это за штука
у тебя на голове? Еще одна новая шляпка! Дорогая! Дорогая! Твоему отцу нужно быть
богатый, чтобы поддержать твою расточительность ".

После недолгого этого восхитительного общения Клара перешла к сути дела
сказав: "Кстати, тетя, ты недавно видела своего друга Стивена?"

- О ком вы говорите в такой непочтительной манере? - требовательно спросила мисс Радкин.

- О, вы знаете, - холодно ответила Клара, - мистера Стивена Лоррена.

"Я не вижу, что это касается тебя ли я видел-Н
Лотарингия".

"Нет?" - сказала Клара, равнодушно. "Ну, может, и нет. Я только хотел узнать
сказал ли он вам о помолвке Алдит.

"Помолвка Алдит! Алдит Лоррейн помолвлена! Кто это сказал?" - спросил тот.
пожилая женщина нетерпеливо.

- Я так и говорю, - смело ответила Клара. - Я только что встретила ее с мистером Глинном.
их сотни, и если они не помолвлены, я не знаю, что
думать. Спроси старину Стивена, когда увидишь его в следующий раз, не помолвлена ли Олдит с мистером Глинном.
- Я не задам ему такого вопроса.

В самом деле, мистер Глинн! - воскликнул я. - Я не собираюсь задавать ему таких вопросов. Мистер Глинн! Она выходит замуж за
Гая.

- Ты и раньше так говорил, но я этому не верю, - возразила Клара. "Конечно"
конечно, я знаю только то, что видела сегодня днем, но для меня этого достаточно
.

Говоря это, она радостно рассмеялась. Она верила, что начинает понимать
Aldyth в передрягу, и мысль оживила ее духов. Она Баде
ее тетя на прощание и оставил ее размышлять над этим вопросом. Она не
сомнений в том, что она сказала о Aldyth будет повторяться в Aldyth по
Гранд-дядя.

Час спустя Олдит, сидя за чашкой чая со своей тетей, тихо сказала
: "Сегодня днем я ходила по Сотням, чтобы повидать старого Адама
Дрейка. Ты же знаешь, ему нравится, когда я звоню раз в месяц за деньгами его клуба. Когда
Я возвращался, мистер Глинн обогнал меня на своем велосипеде. Он слез.
и немного прошел со мной. Он получил плохие новости из дома. Его
сестра больна, и они боятся, что это скарлатина.

- Скарлатина! - в смятении воскликнула мисс Лоррен. - Какая беда!
это будет для бедной миссис Глинн!

- Да, он, кажется, очень обеспокоен из-за нее, - сказала Олдис, - и он
боится, что это может помешать ему поехать домой на Рождество.

- Я бы не удивилась, - сказала мисс Лоррен. "Он не должен подвергаться риску заражения
. И если он умен, то оставит это дело при себе.
Одного упоминания о скарлатине школьным учителем достаточно, чтобы вызвать
панику среди родителей".

"Я сказала ему что-то в этом роде", - ответила Алдит с улыбкой,
"и он пообещал быть благоразумным. Когда он рассказывал мне об этом, мы встретили
Клару Дотри, и она уставилась на меня таким наглым взглядом, что я
почувствовал себя довольно неловко".

- О, моя дорогая, ты же не хочешь сказать, что Клара Доутри видела тебя с мистером
Глинном! - воскликнула мисс Лоррен расстроенным тоном. "Тогда твой дядя
узнает об этом".

"А что, если узнает?" - спросила Алдит, выпрямляясь, в то время как ее глаза
внезапно вспыхнули гордостью. "Ты думаешь, я возражаю против того, чтобы дядя или кто-нибудь другой
узнал, что я гуляла с мистером Глинном?"



ГЛАВА VIII.

СПЛЕТНИ И НЕВЕРНОЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ.

"МАМА, это правда?" - спросил Чарли Бланд однажды днем на
следующей неделе, ворвавшись в столовую, размахивая связкой
книг. "Это правда, что мистер Глинн собирается жениться на Олдит?"

"Мой дорогой Чарли!" - воскликнула его мать, отрываясь от письма.
в величайшем изумлении. - Кто тебе такое сказал
?

«О, все мальчики только об этом и говорят. Том Радкин говорит, что знает это наверняка. А старина Глинн сегодня в ужасно весёлом настроении».

Китти уронила свой роман и расхохоталась.

"О, вы, нелепые создания!" воскликнула она. "Что вы, мальчики, будете делать?
придумай следующее? Ты мог бы знать, что это неправда, Чарли. Если
Олдит была помолвлена, разве мы не должны были узнать об этом как можно скорее в
Вудхэме?

"Ну, я думала, что это не может быть правдой, - ответил он, - но Том Радкин был
так уверен".

"А вот и Олдит", - воскликнула Китти, сидевшая у окна.
- Какая забава! Я спрошу ее, что она имела в виду, скрывая от нас свою помолвку
.

Миссис Бланд выглядела раздосадованной — слишком раздосадованной, чтобы смеяться. Том Радкин был
Кузина Клара Dawtrey, чтобы было легко увидеть, в каком квартале
отчет Кукунор.

"Будь осторожна, Китти, как ты ей скажешь", - воскликнула она, когда Китти бросилась к двери.
"Я знаю, это ее разозлит". "Я знаю".

"Говорите об ангеле, и слышны ее крылья", - смеясь, сказала Китти,
открывая дверь своей подруге.

"Вы говорили обо мне? Интересно, что вы говорили?" сказал
Алдит, когда она вошла. "Теперь, Чарли, ты должен быть моим другом и рассказать
мне все. Что они говорили обо мне?"

"Что ты помолвлена с мистером Глинном", - выпалила Чарли.

Олдит на мгновение изумилась, затем ее лицо вспыхнуло.

"О, Чарли! Как ты можешь? - воскликнула Китти. - Мы никогда этого не говорили, я уверена.
— Это была ваша удивительная новость.

 — Что он имеет в виду? — спросила Олдит, смущённо переводя взгляд с одного на другого.


 — Не обращай внимания, Олдит, дорогая, — ласково сказала миссис Блэнд. — Я
думаю, мальчики любят посплетничать не меньше, чем старые девы. Он только что
принёс нам удивительную новость из школы.

"Том Радкин заявил, что это правда", - твердо заявил Чарли.

"После этого мое заявление, что он не пойдет ни за что, я
боятся", - сказал Aldyth, пытаясь отшутиться свою досаду, которая была
видимо, здорово. "Я бы хотел, чтобы люди не были так мудры по отношению ко мне".

- Очень досадно, когда говорят такие вещи, - заметила Китти.
- Право, Вудхэм - самое отвратительное место для сплетен.

- Ну же, ну же, дитя мое! - сказала ее мать. "Не ругай свою родину"
. Все маленькие городки почти одинаковы, если говорить о сплетнях
.

"Конечно, легко понять, кто начал этот репортаж", - добавила она, когда
Чарли исчез из комнаты. "Это произошло по дороге, без сомнения".
несомненно".

"Эта ужасная старая Табита!" - воскликнула Китти. "Она - проклятие всего города.
Ей следовало родиться столетием раньше, когда она могла бы..." - Подумала Китти. "Она - проклятие всего города".
была утоплена как ведьма! Не то чтобы я желал, чтобы она утонула:
но, знаете, в ней действительно есть что-то от ведьмы."

Олдит не могла удержаться от смеха над идеями Китти относительно мисс Радкин.

"Это дело рук Клары Дотри", - сказала Олдит. "Она встретила меня
день гулял с Глинное-Н. Это был фундамент, достаточно для этого
изготовление. О, боже! Я хотел бы сказать ей, что я думаю об этом.
Но это ни к чему хорошему не приведет.

"Нет, нет!" - сказала миссис Бланд. "Лучший способ - не обращать внимания и позволить
отчету умереть естественной смертью".

Разговор перешёл на другие темы, но миссис Блэнд видела, что на протяжении всего визита Олдит размышляла о неприятном факте, о котором ей стало известно. Миссис Блэнд было жаль её, и она возмущалась поведением Клары
Доутри. Она знала, что для девушки нет ничего более мучительного, ничего более губительного для её счастья, чем то, что её имя связывают с именем джентльмена, дружбу которого она ценит.

Два вечера спустя Китти вернулась с собрания
Швейного клуба Вудхэма в сильном волнении.

 «Что случилось, Китти?» — спросила её мать, потому что лицо Китти было красным.
пунцовая, со сверкающими глазами, она ворвалась в комнату таким образом, что
не проявила никакого уважения к нервам тех, кто в ней находился.

Хильда, которая мечтала, а не читала, как она сидела у
огонь, поглядела на него с испуганным лицом.

"Да ничего", - сказал Китти, успокоившись, она увидела удивление она была
вызывает; "ничего, за исключением того, что я поругался с Кларой Dawtrey,
и помешали ей говорить больше историй о Aldyth".

"Китти!" - воскликнула Хильда. "Неужели? О, пожалуйста, расскажи нам!"

"Ну, Клара, будь добра, была сегодня вечером на собрании. Это не
часто она утруждает себя посещением. Она помогала Миссис Рейнер с
дайте работу, и Мисс Фиппс был там тоже. Девочки ушли,
и мы убирали вещи, когда я увидел, что их головы склонились друг к другу,
и услышал имя Алдит. Мисс Клара не хотела, чтобы я слышал,
но я уловил одно-два слова и сразу же заговорил, сказав, что в сообщении о том, что Олдит была помолвлена с мистером...
не было ни капли правды.
Глинн. Я посмотрел прямо на Клару и сказал, что, по моему мнению, сообщение
исходило от нее; не будет ли она любезна сказать мне, от кого она получила
получила информацию? Вы бы видели, как она была ошеломлена! Она покраснела до корней волос и смогла лишь сказать, что уверена, что это правда, иначе она бы не повторила это.

"'Как близкая подруга Олдит, я могу вас заверить, — сказала я, — что она ни с кем не помолвлена, и это абсурд, что такое могло быть сказано. Я буду вам признательна, если вы опровергнете это, если услышите это снова.

«О, Китти!» — воскликнула Хильда с восхищением в голосе, но миссис
Блэнд выглядела обеспокоенной.

"Я не удивлена, что ты так сказала, Китти, — сказала она, — но я сомневаюсь, моя
дорогая, если бы это было разумно.

"О, я не верю в то, что людям позволено говорить только то, что им нравится",
ответила Китти. - Как бы то ни было, я пресек этот слух, но осмелюсь предположить, что возникнет новый.
Мисс Фиппс начала говорить, что она всегда
понимала, что Олдит должна выйти замуж за своего кузена.

"Бедняжка Олдит!" - воскликнула миссис Бланд, в то время как Хильда поспешно взяла свою книгу
, чтобы скрыть румянец, заливший ее щеки. "Почему?"
люди будут так говорить о ней?

"Мама, ты думаешь, что Алдит выйдет замуж за Гая?" - спросила Китти.

"Моя дорогая, как я могу сказать, за кого она выйдет замуж?" Я не оракул. Но я
уверена, что ничто не доставило бы Стивену Лоррену большего удовольствия. И во многих отношениях это было бы хорошо для Олдит.

 «Да, конечно, — сказала Китти непринуждённым, деловым тоном, — она стала бы хозяйкой Уиндема; у неё было бы много денег, и она могла бы держать столько лошадей, сколько пожелает; но я всё равно не могу представить, что Олдит захочет выйти замуж за Гая».

Китти вышла из комнаты, как она говорила. Хильда наклонилась над ее книгой,
по-видимому, погружен в свои страницы, но он был вскоре непривычною
румянец на ее щеках поблек.

Излишне говорить, что встреча Китти с Кларой Доутри не привела к
смягчить чувства, с которыми эта юная леди относилась к Блэндам и
их другу.

Несколько дней спустя Клара, которая время от времени навещала миссис Гринвуд,
хотя жена банкира не допускала ее в узкий круг
своих друзей, вошла в гостиную этой дамы и обнаружила там Джона Глинна
разговаривал с ней. Клара была рада познакомиться с ним таким образом; и тут же
начал отобразить все кокетливая и манерности, с помощью которых она
считает, что она вынесла сама очаровательная господа.

Мистер Глинн хотел было уйти через несколько минут, но когда он поднялся, голос
появился слуга, неся поднос, и миссис Гринвуд не будет
слышал его, прежде чем он взял чашку чая. Только потом других
посетители были объявлены, которые занимаются внимание Миссис Гринвуд, и
Глинное оказался втянутым в разговор с Мисс Dawtrey. Они были
сидя в носовой части-окошко, в котором командовал Хай-стрит.

Клара, что-то быстро говоря, взглянула на своего собеседника, как ей
показалось, лукаво, когда заметила, что он обращает
мало внимания на то, что она говорит. Его глаза не встретились с ее; они
он смотрел мимо нее, вниз, на улицу. Клара быстро обернулась, чтобы
посмотреть, что его там заинтересовало. Ее огорчение не уменьшилось, когда она
увидела, что мимо проезжает Олдит Лоррейн в сопровождении своей кузины.
Девушка-наездница выглядела подтянутой и грациозной в своем темно-синем костюме и
маленькой фетровой шляпке с белым пером.

- Олдит Лоррейн хорошо смотрится верхом, - заметила Клара, изучая
Лицо мистера Глинна с пристальностью, от которой ему стало
не по себе. "Некоторые люди называют ее хорошенькой. Как вы думаете, она
хорошенькая?

"На самом деле, мисс Дотри, это едва ли справедливый вопрос", - ответил он,
смеясь. "Разве джентльмен не обязан восхищаться каждой юной леди, которую он
встречает?"

"О, это вздор", - сказала она. "Ты не можешь восхищаться некрасивыми девушками. Теперь,
Я называю парня Лотарингия очень красивый парень; ты же не думаешь так, из
конечно, вы, мужчины, так завидовать друг другу; но он есть. Он должен
есть красивая жена. — Конечно, вы знаете… — Она сделала паузу и многозначительно посмотрела на него.


"Пожалуйста, не принимайте мои знания как должное, — сказал он, и его сердце забилось быстрее. — Вы имеете в виду, что мисс Олдит выйдет замуж за своего кузена?

"О, тише! — сказала она, предупреждающе приложив палец к губам.
послушайте, а затем перевел взгляд на других посетителей. "Я бы ничего не сказал"
"но я убедился, что вы знаете".

"Но, конечно, если они помолвлены — это помолвка?"

- Это неудобный вопрос, мистер Глинн, - сказала Клара, опуская глаза.
 - Я не хочу рассказывать вам историю, и я не вправе
отвечать утвердительно. Хотя на самом деле это абсурд — делать из этого тайну, ведь все в Вудхэме с детства знали, что Гай и Олдит предназначены друг для друга. Моя двоюродная бабушка, мисс
Радкин, пользуется доверием мистера Стивена Лоррейна, и он рассказал ей
что он с нетерпением ждет их союза. Но, прошу, не повторяй того, что я уже сказал.
Я не должен был говорить тебе.

- Со мной все в безопасности, - тихо сказал он.

Он был настороже и умел сохранять видимость безразличия.

- В последнее время поднялась нелепая шумиха, - сказала Клара тщательно подобранным
сдержанным тоном, - потому что прошел слух, что Алдит помолвлена с
другим джентльменом. Я понимаю, что она была очень возмущена этим.
Блэнды называют это абсурдной идеей. Алдит очень гордится;
Полагаю, ей не нравится, что ее имя должно сочетаться с именем
кого-либо, кроме ее кузины.

- Естественно, - сказал Джон Глинн, вставая, чтобы поставить чашку. Его тон был
холодным и жестким. При всем своем самообладании он не смог сдержать румянца.
краска бросилась ему в лицо, когда мисс Дотри заговорила.

Это было невозможно, что в таком месте как Вудхэм, он не
слышал, что люди говорили о нем и Мисс Aldyth Лотарингия. Это
раздражало его почти так же сильно, как и ее; но его досада
была полностью вызвана ею. Он не мог винить себя: он не сделал
ничего, что могло бы придать окраску такому утверждению. Он был уверен
что Клара Доутри хотела досадить ему своими словами. Она не могла предположить, что он не знал, что именно его имя люди связывали с именем Олдит. Но ему было всё равно. Что его задело в её словах, так это намёк на то, что презрение к нему смешалось с негодованием Олдит. Он поспешно ушёл и вернулся в свою квартиру в подавленном настроении.

Его маленькая гостиная с жёсткой мебелью из конского волоса, яркими картинами и причудливыми украшениями из водорослей и ракушек никогда не казалась такой неприятной и неуютной, как сейчас
сегодня вечером. Туфли его квартирной хозяйки никогда так ужасно не скрипели, как тогда, когда
она накрывала на стол его ужин; разговорные
усилия, которые она прилагала, чтобы говорить гнусавым монотонным голосом, никогда не были такими утомительными.

Так Aldyth Лотарингия была выйти замуж за своего двоюродного брата! Ибо он не за
секунду представить, что он ошибался в заключение он обращается с
Слова Мисс Dawtrey это. Что ж, это было неудивительно, и всё же он был
удивлён. Они были такими разными. То, что он видел в Ги Лоррене,
заставляло его относиться к нему с добродушным презрением. Прекрасный
человек-животное, думал он, ловкий спортсмен, и не лишенный
хороших качеств, но пустоголовый и переполненный самомнением, которое
часто сопутствует рассеянному уму. Олдит Лоррейн, с ее интеллектуальными
вкусами, тонким восприятием, утонченным складом ума, чтобы
разделить жизнь с таким мужчиной! Что у них общего, за исключением их
верховой езды и их любовь из-за двери жизни—в случае, если парень-это может
вряд ли можно назвать "любовь к природе?"

Поужинав наспех и без особого аппетита, Глинн
погрузился в работу и постарался выбросить эти мысли из головы.
В конце концов, его не должно было волновать, за кого Олдит решит выйти замуж.
 И всё же — и всё же — из разговоров сплетников ему стало ясно одно: если бы он мог
подумать о женитьбе, то Олдит была бы той девушкой, которую он хотел бы заполучить.  Сделала ли она свой выбор добровольно?  — спросил он себя с внезапным трепетом.

Он вспомнил, как она сказала: «Я обязана прислушиваться к
желаниям дяди Стивена». Может быть, её принуждали к этому браку? Нет, это невозможно! Она не из тех, кто выходит замуж по принуждению.
принуждение. Слова, должно быть, относились к ее помолвке. Они были
подтверждением того, что сказала мисс Дотри. Настроение Глинна упало еще ниже,
когда он подумал об этом. Тщетно он пытался поглотить себя на работе;
мысли Aldyth бы встать между ним и его, и смешиваясь с
им пришло на ум обрывки "Локсли-Холл".

 "Он обнимет тебя, когда его страсть израсходует свою новую силу,
 Что-нибудь получше, чем его собака, немного дороже, чем его лошадь.



ГЛАВА IX.

МИСТЕР СТИВЕН ЛОРРЕЙН ПРИХОДИТ К ВЗАИМОПОНИМАНИЮ Со СВОИМ НАСЛЕДНИКОМ.

ДЖОН ГЛИНН был бы удивлен, если бы знал, как мало
Алдит получила удовольствия от поездки со своим кузеном. Она почувствовала
что-то необычное в обращении Гая с ней. Он был более
усерден в своем внимании к ней, чем обычно, но в то же время
раздражал ее презрительными намеками на Джона Глинна,
и отчет, который был распространен в Вудхэме.

Это стало больной темой для Алдит, и она была далека от того, чтобы
ценить остроты, которыми Гай потворствовал за ее счет. И все же
Парень не собирался ее раздражать. Наоборот, он хотел попробовать
его лучший в пожалуйста его двоюродный брат. Но было нелегко заменить
прежнее, свободное и непринужденное, родственное общение новой ролью, которую он взял на себя
. Он не преуспел в своих начинаниях, и он чувствовал, что это не так.
он не преуспел.

"Я никогда не смогу делать так, как надо," сказал он сам себе, как он
поехали обратно в Wyndham, после затяжной некоторое время на Хай-Стрит, в
надежду на то, что в Бземли. "Я бы хотел, чтобы я не обещал; но Уиндхэм
стоит жертвы; хотя тяжело, когда человек может не выбрать
его собственная жена". И парень чувствовал ничего, но комфортно, как и он осмотрел
положение, в котором он оказался.

Несколько дней назад Стефан Лотарингский ехал обратно из Вудхэм в
хуже, разумеется. Он не привык себя ставить любые
сдержанность на его раздражительность, и не успел он вернулся, чем его
бытовая были причины, чтобы знать, что что-то было "потушить".

Парень, который пришел в обед на пару минут опоздала, получала свою долю от его
гнев дяди.

"Ты будешь достаточно хорош, чтобы вспомнить, сэр, что мой ужин в шесть.
Несомненно, вам неприятно подстраиваться под мои привычки; но теперь это
ненадолго, и я думаю, что имею право ожидать, что вы
будете оказывать мне подобную степень уважения ".

К счастью парня, который был довольно легкий нрав, не поощрять его
сварливая склонность дяди.

"Я прошу прощения за опоздание, дядя", - сказал он. "Уверяю вас, я бы свой ужин
в шесть; но этот парень Эймса задержали меня. Есть ли суп идет за
меня?"

"Полагаю, что так; но если вы хоть немного заботитесь о своем горле, вы
не будете иметь с ним ничего общего", - мрачно сказал старик. "Готовьте
Очевидно, он считает перец главным ингредиентом для приготовления супа.

 — Он, конечно, слишком остро приправлен, — сказал Гай, пробуя суп, который поставил перед ним слуга. — Как вы нашли всё в
Вудхэме? Полагаю, как обычно?

С губ старого Стивена сорвался нетерпеливый звук, но он ничего не сказал,
и Гай не стал продолжать расспросы, хотя и был полон удивления по поводу
причины дурного настроения своего дяди. Несколько тщательно подобранных
замечаний, на которые он осмелился, были приняты неблагосклонно, и Гай
закончил ужин в молчании. Когда на стол подали десерт, старик
образом, мужчина несколько оживился. Он послал за бутылкой специальный порт
из погреба, и наполнив свой бокал, отодвинул черный,
удар-перепончатые бутылку в сторону парня.

"Наливай, ты поймешь, что это стоит того, чтобы выпить", - сказал он. "Это почти так же вкусно".
надеюсь, что докажет "54-й", который я оставляю для твоей свадьбы".

Гай рассмеялся и пожал плечами.

- Достаточно времени, чтобы подумать об этом, сэр, - сказал он беспечно.

"Нет, не так", - сказал старик с едва сдерживаемым рвением. "Пришло время
тебе серьезно подумать об этом, мой мальчик, если я хочу получить
удовольствие пить здоровье красивая невеста".

Парень покрасил, и упал к изучению своего бокала, чтобы скрыть его
смущение.

"Мне не хотелось бы думать, что вы не хотели бы видеть свою свадьбу, сэр,"
он ответил, становятся серьезность; "но, к счастью, вы редкий человек
для своих лет, и, надеюсь, увидеть много больше, ибо я, но молодой
человек, чтобы думать о браке".

- Ерунда, - сказал старик, резко; "тебе двадцать четыре, и в
вашем случае нет никаких причин, почему брак следует отложить. Теперь, делать
не улыбайся, парень, пожалуйста. Я говорю серьезно, и я хочу, чтобы ты был таким же".

— Конечно, дядя, я подумаю над тем, что вы говорите, но вряд ли человек может жениться в одночасье.

— Чепуха! Что вы говорите! — нетерпеливо воскликнул старый Стивен. — Можно подумать, вам приходится далеко ходить в поисках невесты. Послушайте, сэр, вы знаете, что говорят об Олдит в Вудхэме? Вы знаете, что, по слухам, она собирается выйти замуж за этого болвана в мантии и шапочке — того, кто читает лекции. Я забыл его имя, но вы знаете, кого я имею в виду.

 Гай испуганно посмотрел на дядю, и его лицо слегка побледнело, когда он понял, к чему тот клонит, но он спокойно сказал:

- Вы имеете в виду мистера Глинна. Ну, почему бы Олдис не выйти за него замуж, если он ей
нравится?

- Гай, ты вне себя? Ты понимаешь, что говоришь? Как
ты смеешь предполагать, что такой брак подойдет Алдис?
Нищий швейцар - человек без какого бы то ни было социального положения! Стал бы ты
покорно подчиняться, чтобы увидеть, как она отдается такому мужчине?"

В голосе старика звучала нарастающая страсть. Гай встревожился, но
спрятался за угрюмым безразличием.

  "Я не понимаю, что вы имеете в виду под "покорно подчиниться". Конечно, это
было бы очень жаль. Мне не следовало бы восхищаться вкусом Алдит, но я не мог
вмешиваться в это дело.

- С вашей стороны абсурдно притворяться, что вы меня неправильно поняли, - сказал Стивен
Лоррейн, все больше злясь. "Ты должен прекрасно знать, что я
всегда с нетерпением ждал твоей женитьбы на Алдит".

- В самом деле, сэр! - сказал Гай с озадаченным видом. "Это первый раз, когда вы
знакомите меня с этим фактом".

"Вы не должны были нуждаться в информации. Ты мог бы понять, что это было
единственное, о чем можно было подумать ".

- Но я никогда не думал об этом, - сказал Гай. - и должен признаться, что я
мне не нравится эта идея. Алдит - моя двоюродная сестра.

"Твоя троюродная сестра", - сказал его дядя.

"Вторая или первая, - сказал Гай, - это одно и то же. Мы выросли вместе
почти как брат и сестра. Я люблю Алдит, но говорю вам
честно, сэр, у меня нет желания делать ее своей женой.

"Вы увидите, что это в ваших интересах", - сказал его дядя.
со спокойствием, порожденным сильной страстью. "Послушайте меня, сэр. Алдит
так же дорога мне, как и ты. Когда я смотрел на тебя как на
наследника Уиндхэма, я думал, что она разделит со мной все.
ваше наследство. Я не собираюсь делить свою собственность между вами.;
но я также не имею в виду, что Алдит должен понести убытки. Если вы решите
пренебречь моим желанием в этом вопросе, мне придется пересмотреть решение о
распоряжении моей собственностью. Итак, я честно предупредил вас.

Гай слушал своего дядю с чувством крайнего смятения. "Я не знаю,
насколько справедлив этот вопрос", - пробормотал он, затем добавил более громким тоном.
"Вы должны признать, что это пришло ко мне очень внезапно.
Мужчине тяжело, когда ему диктуют, на ком он должен жениться ".

- Вовсе нет, - перебил его дядя, - когда девушка такая красивая,
милая девушка, как Алдит.

"Я не верю, что она будет у меня", - сказал парень, с воздухом, имеющих
нажмите на счастливое разрешение проблем. "Вы не вините меня,
дядя, если она мне откажет?"

"Да, я так и сделаю", - мрачно ответил старый Стивен. "Если она откажется, это будет
потому, что ты ухаживал за ней самым жалким образом. Попроси ее как следует,
и скажи ей, что я этого хочу, и она получит тебя достаточно быстро.

Гай искренне надеялся, что его дядя ошибается в своих предположениях. Но
ему не хватило мужества противостоять ему и смело заявить о своем праве
поступать так, как он поступил бы в вопросе, который так тесно касался его счастья.
Гай верил, что Хильда Блэнд - та девушка, которая может сделать его счастливым;
но он был не из тех, кто считает, что мир полностью потерян из-за любви. Титул наследника
Уиндхэма был ему дорог. Не ради любая девушка, он может вынести
наследства. Поэтому он выжидал и впал в своего рода молчаливое
обещание, что попытается сделать Олдит своей женой.

 Гай в дурном расположении духа приступил к осуществлению своего замысла.
У него было мало надежды на то, что Алдит действительно откажется от его блестящего предложения.
Женщина, сказал он себе в своей юношеской мудрости, смотрит на брак с
совсем иной точки зрения, чем мужчина. Это было вероятно, что
тот, чьи матримониальные шансы были так ограничены и ненадежны бы
отклонения, на одном дыхании, сам и Wyndham?

Но почему-то парень был не очень успешным в своем стремлении действовать
часть любовник. Он находил невозможным, чтобы убедить Aldyth его
искренность. Она воспринимала исключительно как шутку его красивые речи и
преданный вид, который он пытался напустить на себя. Она смеялась над ним и подтрунивала над ним
на то, что она считала простой показухой. Главным результатом его
усилий стало то, что он посеял сомнения и ревность в душе Хильды Блэнд,
к которой он относился с переменчивым дружелюбием и которая быстро
поняла, что Гай стал уделять своей кузине больше внимания, чем раньше. Иногда он
обращался к Хильде с таким видимым безразличием, что она с сочувствием
думала о нём.
Мариана в «Замке в долине», и ей снилось, что она рано умерла от
разбитого сердца; потом он снова позволил себя предать
прежняя нежность голоса и взгляда, и сердце Хильды начинало биться от
бурного восторга, и жизнь, казалось, снова простиралась перед ней как
длинная, яркая перспектива.

Тем временем бедняжка Хильда с каждым днем становилась все более мечтательной и непрактичной, все больше
пренебрегала домашними обязанностями, все больше забывала обо всем, что лежало за пределами
розовые занавески, скрывавшие ее собственный внутренний мир застенчивости
эмоции. Даже Алдит иногда чувствовала себя обязанной отчитать ее.

"Ты становишься ленивой, Хильда", - воскликнула она однажды, когда была у
Миссис Блэнд и услышала, как Хильда отказалась отнести талон на суп бедной женщине.
женщина, которой миссис Блэнд хотела помочь.

Присутствовавшая при этом Китти сразу вызвалась выполнить поручение и
теперь застегивала ботинки у камина.

"О, сегодня утром действительно слишком холодно, чтобы выходить на улицу", - сказала Хильда,
развалившись в своем мягком кресле у камина и положив свои хорошенькие ножки на
каминную решетку. "Китти не возражает против холода, но я ненавижу выходить на улицу раньше времени".
"У меня было время хорошенько согреться".

"Есть один вид поэзии, который Хильда не ценит", - заметил
Китти — "Поэзия движения".

"И ей еще предстоит усвоить, что иногда нужно жертвовать своим
собственные наклонности ради помощи другим", - сказала ее мать
довольно суровым тоном, выходя из комнаты.

Как только она осталась наедине со своей подругой, Хильда разрыдалась.

"Теперь так всегда", - сказала она. "Мама вечно находит
во мне недостатки. Китти - ее любимая дочь, и все, что я ни делаю
, не правильно".

"Бред, Хильда", - сказал Aldyth; "вы представляете себе такие вещи. Я не
полагаю, что миссис Блэнд был фаворитом, но Kitty-это конечно большая помощь
с ней."

- Да, но Китти любит делать все, что угодно, - сказала Хильда,
смутно. "Она так отличается от меня. Я не получаю от нее никакого сочувствия.
она. Она смеется над моей любовью к поэзии; а что касается мамы, я уверен, она
недовольна тем, что я уделяю время самосовершенствованию. Полагаю, она хотела бы, чтобы я
была похожа на Китти, которая почти никогда ничего не читает, кроме романов.

- Теперь ты обижаешь свою мать, - быстро сказала Олдит. — Я уверена, что она была очень рада, что мы с тобой будем вместе готовиться к лекциям. Но раз уж мы заговорили о романах, чем ты занималась, когда я вошла? Это не роман, который я вижу у тебя на коленях?

 — Конечно, — сказала Хильда, — но какой это роман! — И она подняла его.
"Ромола" для просмотра.

- Ах! Это великая книга, - сказала Алдит. - Ужасно печальная, но столь же правдивая, сколь и
она печальна. Я никогда не забуду впечатления, произведенного на меня этим открытием
о медленном, но уверенном падении Тито во зло — такого яркого и привлекательного,
и незапятнанный, когда мы видим его с первого взгляда, что мы любим его почти так же, как Ромола
, и разделяем горечь ее разочарования ".

"Да, это очень печально, - сказала Хильда, - но Ромола - замечательная женщина"
. Я только что прочитала, как она посвятила себя этим бедным
людям, умирающим от чумы. Они вполне могли бы принять ее за
Мадонна. О, жить среди бедных и страдать подобным образом - это было бы достойно того, чтобы жить.
Я часто жалею, что не могу выучиться на медсестру, но
мама никогда не услышит о том, что я ухожу из дома. Ужасно жить в таком месте, как Вудхэм,
где ничего нельзя сделать ".

"Всего лишь несколько бедных людей, которых нужно навестить и снабдить талонами на суп",
озорно сказала Алдит.

Хильда покраснела. "О, это ерунда", - сказала она.

"Конечно, это всего лишь мелочь", - сказала Алдит. "Но я думаю, что
маленькие обязанности могут подготовить нас к великим, если нас когда-нибудь призовут
взять их на себя. "Тот , кто есть верафул в последнюю очередь,
и во многом верен'. Но, Хильда, я понятия не имел, что у тебя любой
склоняюсь к медсестре призвание. Я должна была догадаться, что за
работы бы не было, вообще на ваш вкус".

"Пожалуй, нет", - заявила Хильда, глядя задето; "но вы не знаете всех
мысли, которые у меня есть".

И она сказала себе, что Олдит понимает её не лучше, чем
её мать и сестра.

Последовала пауза, затем Хильда спросила: «Ты собираешься сегодня кататься верхом?»

«Нет», — ответила Олдит. «Гай уехал в Колчестер, но он предлагает нам
всем стоит прокатиться в субботу — вам на Браун Бесс. Вы чувствуете себя вполне
комфортно на ней сейчас, не так ли?"

"Да, действительно, теперь я ее ни капельки не боюсь", - сказала Хильда, и ее лицо
просияло от удовольствия. "Я получу удовольствие от еще одной поездки. И о Aldyth,
что вы думаете? Мама говорит, что мы можем устроить вечеринку на мой двадцать первый
день рождения. Разве это не прекрасно? Постарайся не отвлекаться на
двадцать третье.

"В этом нет сомнений", - сказала Алдит. "Вечеринки не так многочисленны в
Вудхэм сказал, что у меня, вероятно, будет еще одно приглашение на эту дату. Я
уилл скажет Гаю, чтобы он держался свободно, потому что, я полагаю, ты собираешься пригласить
его?

- Осмелюсь предположить, что мама пришлет ему приглашение, - скромно сказала Хильда.
Потом она рассмеялась. "Возможно, он не будет заботиться, чтобы приехать; но я надеюсь, что это
будет отличная вечеринка. Мать рассказывает отправки пятьдесят приглашения".

"Ваши вечеринки всегда приятно", - сказал Aldyth. "И это мать,
у которой ты не в фаворитах! О, Хильда, Хильда! Ты не заслуживаешь
иметь такую мать".

Как проходили дни и приближалось Рождество, предложенной участником в
достижение честь Хильды ее большинство стало делом поглощая
интерес к трем девушкам — интерес, который, когда были разосланы приглашения
, разделяли многие другие в Вудхэме.

Примет ли мистер Глинн приглашение или отклонит? Была ли какая-либо возможность, что он
останется в Вудхэме на Рождество? Олдит не смог ответить на эти
вопросы. Она знала, что сестра мистера Глинна оправляется от своей
лихорадки, но дошло ли ее выздоровление до такой стадии, чтобы
сделать безопасным для него возвращение домой на каникулы, она не могла
сказать. Каким-то образом за последние несколько недель Джон Глинн выпал из
У него вошло в привычку часто навещать коттедж мисс Лоррейн, и Блэнды нечасто видели его в последнее время. Но в гимназии шли экзамены. Это было напряжённое время для учителей; нетрудно было понять, что у мистера Глинна было мало свободного времени, чтобы уделять его своим друзьям.



Глава X.

Вечеринка у Хильды Блэнд.

Вечеринка, устроенная в честь совершеннолетия Хильды, была
вечеринкой в старомодном стиле. Гости миссис Блэнд начали прибывать
около семи часов, и они знали, что вскоре им придется уйти.
после полуночи. Столовая была передана молодым людям, которые
запланировали несколько живых сцен для развлечения компании.
Гости постарше и посерьезнее собрались в гостиной. Ужин должен был быть подан
в зале для завтраков, часть зала была отгорожена занавеской
это было продуманным дополнением к его ограниченному пространству.

Вечер прошел ярко. Живые картины имели грандиозный успех.
Китти убедила Джона Глинна, который присутствовал, принять в них участие, и
его совершенное самообладание и поразительная неподвижность лица сделали его
ценное дополнение к актерам. Картины, в которых он появился
в роли Карла VII, в то время как Китти сыграла энергичную Жанну д'Арк, были
самыми успешными в сериале. Различные аттракционы удалось
картин, и никто не смотрит на геев, анимированная сцена могла бы
предполагал, что равно таилась в одном есть грудь.

Хильда, виновница торжества, выглядела очаровательно в белом платье.
шею украшало жемчужное ожерелье, подарок ее матери.
оно было едва ли менее молочного оттенка. Ее хрупкая фигура, облаченная в белоснежную драпировку, имела
Она была очаровательна, и её матери можно было бы простить, если бы она
иногда с гордостью смотрела на свою прекрасную дочь.

Хильда прикрепила к платью букетик рождественских роз и азалий,
и её радость от этих цветов, которые Гай прислал ей с поздравлениями, была безграничной, пока она не увидела, что прекрасный букетик роз «Маршал Ниэль» украшал чёрный кружевной корсаж Олдит, и поняла, что это тоже подарок от Гая. При виде этих цветов у неё защемило сердце, и вместе с этим пришло ужасное предчувствие, что вечер не заладится.
то, чего она с таким нетерпением ждала, принесло ей лишь боль и разочарование.

 По мере того, как вечер подходил к концу, Олдит заметила, что Гай почти не обращает внимания на Хильду, в то время как, к её досаде, он постоянно находился рядом с ней.  Что это значило?  Возникло ли какое-то недопонимание между ним и Хильдой? Если так, то это было жаль,
потому что Олдит, обладавшая чуткой любящей душой,
видела, что Хильда, хотя и старалась вести себя весело,
на самом деле не получала от этого удовольствия. Она была уверена, что должна это услышать
рано или поздно она узнает правду от Гая, который должен был остаться на ночь у
мисс Лоррейн. Тем временем она попыталась избавиться от его
нежеланного внимания.

"Чепуха, Гай, — сказала она, когда он подошел пригласить ее на танец.
"Я уверена, что ты предпочел бы Хильду в качестве партнерши. Почему ты
сегодня не танцуешь с ней? «Вы ведь не поссорились?»

Гай покраснел и смутился.

"Я один раз танцевал с Хильдой," — сказал он. "Вежливость не требует большего."

Олдит была поражена. Значит, они поссорились. Но она промолчала.
более того, зная, что в таких случаях слова хуже, чем бесполезны.

Не могло быть никаких сомнений, что Китти хорошо проводила время, а мисс
Лоррейн, чья способность получать удовольствие от подобных сборищ не ослабла с возрастом
, присоединилась к веселью с едва ли меньшим энтузиазмом. Она была
превосходной исполнительницей веселой музыки, и она сидела за пианино.
играла одну веселую мелодию за другой, останавливаясь только для того, чтобы проинструктировать
молодежь относительно того, какими должны быть старинные деревенские танцы
казнен.

Алдит испытывала некоторое удивление от того, что она сама не нашла подходящего
вечер стал более приятным. Она не слишком любила танцевать и вскоре устала от жары и суеты. Олдит была невысокого мнения о молодых людях Вудберна, и этот вечер не улучшил его. Ей надоели пустые разговоры тех, кто пытался с ней заговорить, в то время как Джон Глинн держался на расстоянии. Ей хотелось бы поговорить с ним, но ему, очевидно, нечего было ей сказать.

Позже вечером Олдит, очень уставшая, проскользнула в
гостиную. Миссис Блэнд встретила её улыбкой. Старый капитан Клир,
отставной морской офицер, один из старейших жителей Вудхэм,
наткнулся на комнату, чтобы спросить ее, если бы это было возможно, что она была
уже опостылело.

В дальнем конце комнаты она увидела Джона Глинна, игравшего в
шахматы с мистером Гринвудом. Пока она наблюдала за ними, он сделал ход, которым
поставил шах своему противнику. Затем он поднялся, чтобы уступить место другому игроку.
Его взгляд упал на Олдит, и он направился к ней, как ей показалось, с намерением заговорить. Но, не дойдя до нее, он внезапно остановился и стал рассматривать висевшую на стене картину с видом Швейцарии.
на стену, и в тот же миг Aldyth, не без некоторой тайной
раздражение, услышав голос парня рядом с ней.

"Так вот ты, наконец, Aldyth. Я искал тебя повсюду
. Что заставило тебя прийти сюда?

"Я устал, Гай. Я больше не хочу здесь находиться: Хорошо;
— тогда мы останемся здесь, — сказал он и сел рядом с ней с видом собственника, который не ускользнул ни от кого из присутствующих.

В тот вечер Гай думал, что хорошо играет свою роль. Ему стоило немалых усилий держаться подальше от Хильды, и он гордился собой за это
таким образом, он пожертвовал своими склонностями. Он получил несколько убедительных намеков
от своего дяди относительно этой партии.

Стефана Лотарингского высказал мнение, что он был долг парня обеспечить
выбор цветов для Aldyth носить. Он не был ответственен за
то, что его предложения были также переданы в голову парня мысль о
букет на день рождения для Хильда, для этого он ничего не знал.

Гаю дали понять, что его ухаживания продвигаются слишком медленно
и что его дядя ожидает услышать что-то решительное
к началу Нового года. Поэтому он пытался заставить себя
принести в жертву свое счастье; и, как ни странно
сказать, ему никогда не приходило в голову, что он не имел права жертвовать также
счастьем другого человека и что задуманное им действие могло
, возможно, привести к такому результату.

В полночь гости начали расходиться. Мистер Глинн и Гринвуды
ушли одними из первых; мисс Лоррейн, а следовательно, и Олдит,
остались до самого конца. Пожилая леди была свежа, как цветок, и полна сил.
Она до последнего была увлечена разговором. Она стояла на пороге, желая спокойной ночи друзьям.
Алдит, вошедшая в холл, торопливо застегивала ее
подбитый мехом плащ, когда Гай задержал ее.

Он поймал розовый бутон, упавший с ее платья.

"Смотри, Алдит, я сохраню это", - сказал он. "Оно дорого мне с тех пор, как
ты его носила".

"О, пожалуйста, не будь смешным", - сказал Алдит, сознавая, хотя и не сознавал, что Хильда стоит в пределах слышимости, наполовину скрытая тяжелым
занавесом, который был задернут поперек зала. - "Это не смешно". - сказал Алдит.
"Это не смешно".

Но Гай стоял спиной к занавесу. Закрепив цветок, он
положил руку на плащ Алдит, сказав с видом заботы, когда
он плотнее закутал ее в него: "Ты уверена, что этого достаточно? Сегодня
Очень холодная ночь."

"О, в самом деле, Гай!" - воскликнула Алдит, бросаясь к двери, а затем
повернулась, чтобы сказать общее "спокойной ночи" тем, кто еще оставался в зале.
зал. Делая это, она заметила Хильду, выглядывающую из-за занавески
ее лицо было белым, как платье, а глаза полны тревоги.

"Очевидно, они поссорились, - подумала она. - и Гай, глупый малый,
пытается вызвать у нее ревность, посвящая себя мне. Но как нелепо!
со стороны Хильды позволить этому хоть на мгновение обеспокоить ее!

И Алдит быстро зашагала дальше, чувствуя, что Гай не в духе.

"Не торопись так, Алдит", - сказал он и попытался
рисовать ее за руку; но Aldyth обнаружили, что она требует как
руки для управления ее платье. "Я вряд ли когда-нибудь вам
теперь сам".

Алдит рассмеялась так, что большинство поклонников сочли бы это обескураживающим.

"Мы видим друг друга так же часто, как и большинство кузенов", - сказала она в следующую минуту.
Минуту спустя самым будничным тоном.

"Ты никогда не думаешь обо мне иначе, как о кузине?" - Спросил он.

- Почему, нет, - ответила Алдит тем же холодным тоном, что и раньше. - Я не могу этого сказать.
Я знаю. Почему я должна?

"Алдит", - быстро сказал он, - "нехорошо так отвечать мне. Ты должна
знать, что мне очень важно, что ты думаешь обо мне".

Она посмотрела на него с изумлением, но свет ясной морозной ночи
не позволял ей разглядеть выражение его лица.

"В самом деле, Гай, - сказала она, - тебе не кажется, что ты зашел в этой
чепухе слишком далеко? Хильда здесь не для того, чтобы ее задевала твоя притворная
преданность мне".

"Притворная преданность! Что заставляет тебя так говорить?" - сказал Гай. "Я действительно
не знаю, почему ты упомянул имя Хильды; я хочу
угодить именно тебе. Мое счастье зависит от того, смогу ли я завоевать твою любовь".

"Гай!"

"Почему ты так удивляешься, Алдит? Ты должен знать, что я люблю тебя,
и что дядя, и все остальные верят, что мы поженимся.

"В самом деле!" - сказала Алдит странно жестким тоном. "Сколько времени прошло с тех пор".
Интересно, сколько времени прошло? Это дядя подсказал тебе эту идею, Гай?"

"Что ты имеешь в виду, Алдит? Конечно, это мое собственное желание".

"О, приятно это знать", - ответила Алдит холодным тоном,
не без оттенка сарказма. "Но дядя говорил с тобой на эту тему"
"?"

- Да, конечно, - ответил Гай, не зная, что сказать. - Он сказал мне,
как сильно ему этого хотелось.

"И именно под его диктовку ты оказываешь мне честь этим выражением
его и своего желания?" - настаивала Алдит.

- Ну, да— нет— я бы не стал так выражаться, - запинаясь, ответил Гай. - Я действительно очень этого хочу.
Алдит.

- Осмелюсь предположить, - холодно ответил его кузен. "Дядя делает
желания других людей согласны с его собственной. Но, Гай, мне следовало бы
подумать, что ты слишком мужествен, чтобы уступить ему в таком вопросе
как этот. Возможно, вы думаете, что нет ничего плохого в том, чтобы спросить девушку, чтобы жениться
вы, кого ты не любишь, но я могу сказать вам, что я смотрю на слова, которые вы
говорили со мной в эту ночь, как чуть менее, чем оскорбление".

- Это оскорбление! Алдит, какое подходящее слово! И я действительно люблю тебя; ты знаешь, что я люблю.
люблю."

- Как кузен, возможно; но не так, как муж должен любить свою жену. Гай,
ты думаешь, я был слеп ко всему, что происходило между
тобой и Хильдой Бланд? Неужели ты думаешь, я не вижу, что ее общество
привлекает тебя больше, чем мое?

На мгновение Гай растерялся, что ответить. Он был сбит с толку и
раздражен сознанием того, что Алдит понимала его слишком хорошо.
Он надеялся, что она отвергнет его, но теперь, когда она это сделала, он
отчетливо осознал досадные последствия, которые должны были последовать за этим для него,
и почувствовал упрямое желание переубедить ее.

"Тебе не нужно ревновать к Хильде", - начал он, но Алдит остановила его.
возмущенно.

"Как ты можешь говорить такие вещи? Я действительно "ревную к Хильде"! Вы
ошибку мне полностью если ты думаешь, что я мог допустить такое ощущение
момент".

"Тогда, я надеюсь, вы поверите, как сильно я забочусь о тебе, и сказать, что вы
будет моей женой. Ничего бы угодить дяде, он мне сказал,
вы так".

"Как будто это сможет что-то изменить", - сказал Aldyth, нетерпеливо.

- Но ты всегда стремился угодить дяде, - заметил Гай.
слабым голосом. - Ты отказался от лекций по его желанию.

"Ты думаешь, эти случаи параллельны?" - спросила Алдит с презрением в голосе
. "Я постараюсь угодить дяде во всем, что правильно; но я
не буду поступать неправильно ради него или кого-либо другого, и я должен был бы поступать
было бы большой ошибкой, если бы я согласилась выйти за тебя замуж, испытывая к тебе такие чувства.

"Ты не можешь любить меня?"

"Конечно, не в этом смысле", - ответила Алдит. "Пожалуйста, не говори больше об
этом, Гай. Об этом не может быть и речи".

- Дядя будет очень зол, - сказал Гай.

- Пусть сердится, - тепло сказала Алдит. - И, Гай, что бы ты ни делал,
никогда больше не пытайся заниматься со мной любовью.

Они были у калитки. Мисс Лоррейн стояла у открытой двери, высматривая
их. Они поспешили по дорожке и вошли внутрь. Гай задержался в
холле, снимая пальто. Олдит сразу же зажгла в своей спальне
свечу.

- Ты, должно быть, устала, тетушка, - сказала она. - Мы поговорим об этом.
завтра— Спокойной ночи, Гай.

И она поднялась по лестнице, не сказав ни слова храпу.

В ее комнате был разожжен яркий маленький камин. Алдит сбросила
свой плащ и села перед огнем. Ее разум был в смятении
от стыда, негодования и боли, которую она не могла понять. Это было
ужасно со стороны Гая говорить то, что он сказал. Он мог бы знать лучше. Ее лицо
вспыхнуло, когда она подумала о том унижении, которому подверглась. Она чувствовала
острое раздражение и на Гая, и на своего двоюродного дедушку.

"Но этого никогда не может быть", - сказала она себе. "Дядя не можем решить, что
для меня. Слава Богу, никто не может принудить меня к браку. Выходи замуж за Гая!
Никогда! Я бы предпочел умереть! Ничто не заставит меня выйти замуж за человека, которого я не могу
любить и почитать. Я буду довольствоваться нет союза, который падает
короче мой идеал настоящего брака должен быть. Вместо этого я сделаю
оставаться одинокой всю свою жизнь. Я не боюсь остаться старой девой, как
тетушка. Ее жизнь ни в коем случае нельзя назвать несчастливой ".

Тут глаза Алдит, устремленные вверх, встретились со взглядом ее матери
, смотревшей на нее сверху вниз с портрета на каминной полке. В следующую
минуту слезы застилали Алдит зрение.

"Если бы только она была здесь, я могла бы сказать ей", - бормотала она. "Я брезгует
говоря о его тетя, но с матерью все будет по-другому. Я
знаю, что она будет чувствовать себя, как я о нем. Один всегда можете быть уверены, что это
мать".



ГЛАВА XI.

РОЖДЕСТВО В WYNDHAM.

ОДНОЙ из главных мыслей Олдит, когда она проснулась утром, было то, что
завтра будет Рождество и что они с тетей будут
обедать, как обычно, в Уиндхэм-холле. Перспектива была далека от приятной
для нее. Она была слишком зла на Гая, чтобы желать увидеть его снова так скоро,
и она боялась, что дядя предпримет какую-нибудь попытку убедить ее
поступить так, как он хочет. Она слишком хорошо знала железную силу его воли, чтобы
предположить, что он легко смирится с крушением своих
надежд.

Но хотя Алдит чувствовала, что было бы крайне неприятно иметь
ни слова с ним на эту тему, она не боялась, что ей ничего!
дядя слова могут ее перенести. Она тоже была в Лотарингии, и не было
нужно слегка надломлена. Она была уверена, что ее чувства к Гаю
никогда не смогут измениться. Ничто не могло заставить ее выйти за него замуж.;
никакие аргументы не могли убедить ее в обратном.

"Я сделаю все, что в моих силах, чтобы угодить дяде, - сказала она себе, - но
это невозможно. Мама никогда бы не пожелала такого".

В конце концов, Рождество прошло приятнее, чем ожидала Алдит.
Утром она пошла в церковь со своей тетей, и, выйдя из
После церкви они прошли несколько шагов вместе с Блэндами и мистером Глинном, которого
миссис Блэнд пригласила на обед со своей семьёй. Хильда, казалось, была не в духе, и Олдит показалось, что её подруга ведёт себя по-другому. Эта мысль заставила её почувствовать себя неловко. Она надеялась, что Хильда никогда не узнает о глупом поведении Гая по отношению к ней.

«Ей будет так больно, — подумала Олдит, — и, в конце концов, он любит её гораздо больше, чем меня. Но я бы хотела, чтобы она не придавала ему такого значения,
потому что я сомневаюсь, что он действительно заслуживает её любви».

Вскоре после того, как Олдит и её тётя вернулись из церкви, подъехала карета.
приехал, чтобы отвезти их в Уиндем. Мисс Лоррейн показалось странным, что
Гай не приехал в Вудхэм, чтобы забрать их. Но у Гая были другие
дела. Он предусмотрительно пригласил своего друга капитана Уокера
из Колчестера провести Рождество в Уиндеме. Он
отправил приглашение, не посоветовавшись с дядей, и мистер Лоррейн
втайне был раздражён появлением этого гостя на семейном празднике,
хотя его гордость не позволила бы ему отказать капитану в радушном приёме.

 Для Олдит присутствие капитана Уокера стало облегчением.  Это упростило задачу.
чтобы она встретила Гая как ни в чем не бывало. Долгий вечер прошел
не неприятно для нее. Капитан был музыкален; он захватил с собой свою
скрипку и был совершенно счастлив, аккомпанируя игре Алдита
на пианино. Чего нельзя было сказать об остальных присутствующих.

Стефан Лотарингский был неспособен ценить музыку, и он не
как и каким образом капитан Уокер монополизировали его юная племянница. Гай
воздержался от того, чтобы сказать дяде, что Олдит отвергла его; но
острые глаза старого Стивена в тот вечер увидели достаточно, чтобы убедить его в этом
дело продвигалось не так, как ему хотелось. Он с трудом сдерживал себя
свое нетерпение, и мисс Лоррейн стало не по себе, когда она заметила мрачное выражение
неприязни, появившееся на его лице, и раздражительный
тон, которым он обратился к Гаю.

Этот молодой джентльмен не замедлил заметить, что надвигается буря;
но он надеялся избежать каких-либо разговоров со своим дядей в ту ночь.
Олдит и ее тетя должны были провести ночь в Уиндеме. Когда они ушли
на покой, Гай и его друг пожелали мистеру Лоррейну "Спокойной ночи" и отправились
в "берлогу" первого покурить.

Парень поздравил себя, что ему удалось хорошо, но были
своеобразный страшноте в тон дяди как и пожелал ему "Спокойной ночи"
что не предвещало ничего хорошего для того времени, когда они должны были прийти к взаимопониманию
. Гай думал, что ему удалось отсрочить этот злой час
по крайней мере, до завтра; но когда около полуночи, проводив
своего друга в его комнату, он направился к себе в самый дальний конец
в коридоре он заметил поток света, разгоняющий темноту
из приоткрытой двери дяди, и, когда он приблизился к ней,
услышал, как его резко окликнули по имени—

- Гай, Гай!

- Да, сэр, - сказал Гай, открывая дверь.

- Еще не так поздно, но вы могли бы уделить мне несколько минут. Входите, если не возражаете,
и закройте дверь. Я должен вам кое-что сказать.

Гай, с неприятным предчувствием того, что последует дальше, сделал, как ему сказали
.

Его дядя, закутанный в старый красный халат, в бархатной шапочке, все еще не снятой с головы
он сидел в кресле с высокой спинкой у камина. Свечи горят
на каминной полке бросали свой свет на лице, и показала это
желтые, впалые, бороздчатый и чем это может показаться при дневном свете.

Гай стоял по другую сторону камина, высокий и прямой, глядя
на него сверху вниз.

- Возьми стул, не можешь? - раздраженно сказал старик.

Парень обратил стул.

"Я хочу знать", - сказал его дядя, переходя сразу к делу, "то ли
ничего еще не решено между вами и Aldyth?"

- Да, сэр, - сказал Гай, - пока решено, что Алдит отказалась.
быть моей женой.

- Вы просили ее, и она отказала вам?

- Самым решительным образом. Она говорит, что об этом не может быть и речи.

Лоб старого Стивена потемнел.

"Ба! Ты плохо ухаживал", - сказал он. "Ты не должен брать
обратите на это внимание. В следующий раз, когда вы спросите ее, она ответит
по-другому ".

"Я не могу попросить ее снова", - сказал Гай.

"Не могу! Вы должны, говорю вам".

- Извините, сэр, - сказал Гай. - Она сказала мне, что это невозможно.;
она даже сказала, что рассматривает мое предложение как оскорбление. После этого
Я не могу повторить это.

"Ах, ты бы позволил ей увидеть, что вы не половинчатое жених", - заявил
старик, проницательно. "Так не годится. Вы должны управлять лучше в следующий
время".

"Следующего раза не может быть", - сказал Гай, его самообладание росло
вместе. "Чтобы доставить тебе удовольствие, я попросил свою кузину выйти за меня замуж, но поскольку
она отказывается, я теперь заявляю о праве самому выбрать жену".

"И кого бы ты выбрал, скажи на милость?" - спросил его дядя, окидывая его
прищуренным, проницательным взглядом. "Ну же, скажи мне, ибо я вижу, что у тебя есть
кто-то на уме".

Гай колебался; но, отважившись на столь многое, ему казалось, что он мог бы отважиться на все.
с таким же успехом он мог бы отважиться и на все. Возможно, если бы он проявил немного мужества и дал понять,
что он полон решимости поступать так, как ему нравится, его дядя уступил бы
неизбежному.

"Вы правы, сэр", - сказал он. "Поскольку Алдит отказала мне, я буду владеть
что Хильда мягкий девушка, которую я хотел бы, чтобы моя жена".

"Хильда Мягкий! Что белолицая девушка, вряд ли больше, чем полноразмерный
кукла! Какая глупость! - воскликнул Стивен Лоррен, его негодование вспыхнуло с новой силой
при таком подтверждении его подозрений. - Не хочу больше ничего слышать
об этом, Гай. Хильда Бланд, не тот, кого я смог придумать как
хозяйка отеля Wyndham".

Лицо парня вырос жарко. Он, естественно, возмущался высказываниями своего дяди.
Гневный ответ сорвался с его губ, но упоминание Уиндхэма остановило его.
Тут ему пришла в голову мысль, которая заставила его остановиться.

"Если бы ты знал Хильду лучше, дядя, ты бы ценил ее больше
в высшей степени, - сказал он, заставляя себя говорить спокойно. "Это тяжело, что
ты не думаешь о моем счастье".

"Я думаю о твоем счастье, и я думаю, Aldyth также", - сказал он
дядя, значительно. - Ты, конечно, можешь сделать Хильду своей женой, если захочешь.
но она не будет хозяйкой Уиндхэма.

Гай поднялся и стоял, тупо глядя на своего дядю.

"Да, - сказал старик, - я серьезно. Больше ничего говорить не нужно. Теперь ты
понимаешь меня. Спокойной ночи".

- Спокойной ночи, - машинально сказал Гай и отвернулся.
Его плохо подготовили к ночному отдыху. Он чувствовал, что устал.
с ним очень жестоко обращались. Для него было характерно, что одним из последствий
противодействия его дяди было усиление его желания жениться на Хильде.
Другим следствием его нынешнего замешательства было то, что он
начинал испытывать к Алдит что-то вроде неприязни вместо своей
старой кузенской привязанности к ней.

Воспоминание о словах, которые она произнесла, и презрение, которое она произнесла
не смогло скрыть, когда он сделал свое предложение, терзало его разум,
и он сказал себе, что ничто и никогда не заставит его приблизиться к
снова поговори с ней на эту тему. А теперь слова его дяди относительно Уиндхэма
они намекали на ревнивый страх перед привязанностью старика к Олдит.
Разве они не имели в виду, что в случае его женитьбы на Хильде Олдит станет
наследницей Уиндема? Был путь истинной любви более
заблокировали и запретили? Парень не сомневался, что у него было дело, которому
знакомая цитата может быть удачно применен.

Стивен Лоррейн был доволен тем, что вымещал свое огорчение исключительно на Гае. На следующий день он вёл себя с Олдит ещё добрее, чем обычно. Он никогда по-настоящему не сердился на неё. Один её вид, казалось, прогонял его дурное настроение, и он был в своей тарелке.
лучше всего, когда она была рядом. Несмотря на напряжение, которому она часто подвергалась
, Алдит испытывала искреннюю привязанность к своему двоюродному дедушке, и
никогда не переставала проявлять к нему нежное почтение, которому юность обязана возрасту, поэтому это
неудивительно, что она оказывала на него смягчающее влияние.

Утро было ясным и холодным. Серебристый иней искрился на траве
и на голых ветвях деревьев; пруд замерз так сильно, что
казалось, можно кататься на коньках; ручные птицы порхали туда-сюда
перед домом, жадно подбирая крошки, рассыпанные для них по
по твёрдому, блестящему гравию. Было самое подходящее утро для прогулки, и по
намеку дяди Олдит побежала надевать свои крепкие ботинки, а также
тёплую куртку из тюленьей кожи и шапку, которые он подарил ей на
предыдущее Рождество.

 Старый Стивен, свежий и румяный, несмотря на свои семьдесят лет, не боялся холода, как молодой человек. В сопровождении своих собак он обошёл вместе с Олдит
территорию, осмотрел конюшни и посетил скотный двор и хозяйственные постройки, которые находились на некотором расстоянии от
Холла. Она задавала вопросы, на которые он отвечал долго и подробно;
он указал на различные улучшения, которые намеревался внести, рассказывая о своих планах
со свободой человека, который знает, что у него есть заинтересованный слушатель.
Он сказал Aldyth сильно, что она слышала раньше, но она была готова
снова слушать его, особенно когда он стал возвращаться, как старики
имеют обыкновение делать, чтобы его первые дни и рассказать ей сказки своего детства,
смешались с воспоминаниями матери которых было видно, он
нежно любил.

"Старикам тут не место выглядит хорошо сегодня," заметил он, когда, вернувшись на стороне
пешком через кустарник, они вошли в дом, сияющий в
полное сияние утреннего солнца; "для меня не может быть места, подобного этому"
. Мальчик и мужчина, я знаю это восемьдесят лет. Не так уж много найдется
думаю, таких старых мужчин, как я, которые могут сказать, что всю свою жизнь прожили в одном и том же
доме."

"Нет, в самом деле", - сказала Алдит, которой такой неизменный опыт казался
ни в коем случае не желательным.

"Мой отец и его отец, здесь жил до меня", - продолжал ее дядя.
"Мне хотелось бы думать, что из любого, но Lorraines жилого помещения по договору, что
крыша. Алдит, я надеюсь, ты никогда не изменишь свое имя. Я всегда
с нетерпением ждал, когда ты когда-нибудь станешь своим домом в Уиндхэме.

Алдит густо покраснела. Слушая знакомые ей разговоры
от своего дяди, она забыла о своем страхе перед тем, что он коснется этой темы
. Ей очень хотелось сказать что-нибудь, что заставило бы его понять
насколько невозможной была идея, которую он лелеял, но подходящих слов не находилось
на ум не приходило.

Они вошли в дом через одно из окон гостиной, которое было
открыто. В камине был разведен огонь, который немного приободрил
унылую, заброшенную комнату с выцветшей мебелью серого цвета.
Не было никаких занавесок на окна; номер был неповинен в
драпировки любого рода, и не все красивые, изысканные украшения с
девушка украшает ее гостиную. Старый Стивен, оглядевшись по сторонам,
казалось, внезапно осознал всю бесплодность и неэлегантность.

"Ах, - сказал он с видом сожаления, - когда-то это была красивая комната, но
теперь она сильно нуждается в небольшом ремонте. Как-то, только женщина кажется
чтобы понять, какой номер требуется, чтобы она выглядела правильно. И
не хозяйка отеля Wyndham пор как она умерла, и это почти на
пятьдесят лет".

Говоря это, он указал на портрет своей матери, висевший над
каминной полкой — красивая, заботливая женщина в высоком кепи и
белоснежный платок, который носили матроны ее времени. Алдит часто смотрела на
фотографию своей прабабушки, но сейчас она снова перевела взгляд на нее
с неподдельным интересом.

"Она была хорошей женщиной", - продолжил он немного хрипловатым голосом. «Мне бы хотелось думать, что у Уиндема была бы ещё одна такая любовница.
 Она хорошо следила за своим хозяйством и не ела хлеб праздности.  Иногда мне кажется, что я вижу в тебе сходство с ней, Олдит.
Ну, хорошо, если парень победит жена достоин того, чтобы преуспеть, она должна сделать
какие изменения она любит в старом доме. Этот номер должен быть переоборудован
для нее, и опять что-то сделал красивый номер".

Aldyth сердце быстро биться. Она была тронута, и больно, и себе в убыток
что сказать.

"Дорогой дядя", - сказала она, торопливо: "я уверен, что это будет боль, чтобы вы обратились
из старой мебели, которых вы знали всю свою жизнь".

"Может, и так, - признал он, - но что из этого? Мое время здесь
почти закончилось. У нас было бы новое пианино, Алдит. Разве этот вертлявый
человек не придрался к этому?"

— Он сказал, что это ниже концертного уровня, — ответила Олдит, поняв, что дядя имеет в виду капитана Уокера.

 — Что ж, тогда мы всё исправим. И, Олдит, у меня есть вещи, которые я хочу передать только в твои руки. Есть несколько безделушек, которые носила моя мать, — я думаю, это настоящие драгоценности. Полагаю, ты могла бы переделать их по своему вкусу.

— О, дядя, пожалуйста, не говори об этом! — в отчаянии воскликнула Олдит.
 Она не могла не понимать, что задумал её дядя, но он
выражал свои мысли так туманно, что она не могла понять его.
слова с решительным заявлением относительно нее самой.

- Тебя не интересуют драгоценности? - спросил он. - Я думал, они нравятся всем женщинам.
они.

"О, я, конечно, восхищаюсь ими", - сказала Алдит, - "но есть много вещей, которые
Меня волнуют больше".

"Ты хорошая девочка", - сказал ее дядя. - Ты заботишься о том, чтобы другие были счастливы.,
Я знаю. Ты попытаешься, - многозначительно добавил он, целуя ее в
лоб, - ты попытаешься сделать то, что так сильно увеличит счастье
моих последних дней на земле".

Цвет монтируется на лоб Aldyth; ее губы дрожали; был
нервная дрожь в ее голосе, когда она говорила.

"Все, что я могу сделать, дядя, все, что правильно; но ты мог бы
пожелать того, что для меня невозможно".

"Чепуха, Алдит", - возразил ее дядя, быстро и нетерпеливо
нахмурившись. - Ты должна знать меня лучше, дитя, чтобы не предполагать, что я могу
желать тебе чего-то неправильного. Я желаю только твоего
счастья.

"Я знаю, дядя, я знаю", - начала Алдит, "но—"

Он остановил ее нетерпеливым жестом и поспешил в холл.
как будто решив не слышать ее слов.

Алдит на несколько мгновений задержалась у камина в гостиной, чувствуя
сбитая с толку и беспомощная. Представления её дяди о том, что для неё правильно, о том, что сделает её счастливой, сильно отличались от её собственных. Как она могла заставить его понять? Разве не было почти невозможно, чтобы он, в чьей жизни не было самых нежных привязанностей и в которую, насколько она знала, не входил ни один роман, понял, какой священной вещью казался ей брак и как она не осмеливалась осквернять высшие инстинкты своей женственности, связывая себя этой самой близкой из всех уз с тем, кто никогда не смог бы завоевать её высшую любовь?

Но Стивен Лоррейн ушел, довольный тем, что его слова не подведут
произведут желаемый эффект.

"С ней все в порядке", - сказал он себе, "она не хотела давать
себя парень слишком легко; вот и все. Это его собственная вина, что он имеет
не удалось. Конечно, она видит, что он недостаточно заботится о ней. Но
Я найду способ заставить его заботиться; я как-нибудь привлеку его к ответственности ".

И старик обдумывал новые планы, убежден, что его неумелый
усилия на сватовство увенчается наконец успехом.

Позже в тот же день, по предложению своего дяди, Aldyth взял покататься с ней
кузен и его друг. Несомненно, присутствие третьего человека было
как нельзя более удобным. Капитан Уокер изо всех сил старался быть
приятным и преуспел в этом настолько, что даже необычное настроение Гая
не испортило удовольствия от прогулки. Пэнси так радовалась свежему
воздуху, что её хозяйке стоило немалых усилий сдерживать её игривость,
и в волнении от прогулки Олдит забыла обо всех своих тревогах.

Но тревожные мысли вернулись к ней. Когда они ехали домой в тот вечер,
тётя удивилась, что она такая серьёзная и молчаливая.

"Тебя что-нибудь беспокоит, Алдит?" - спросила она наконец.

"Да", - сказала Алдит. - "Я думаю о дяде. Ты знаешь, чего он хочет
относительно меня — и Гая?

- Да, дорогая, я знала об этом некоторое время. Ты же не хочешь сказать, что
дядя говорил с тобой об этом?

- Не прямо, но я не мог не понять, что он имел в виду. Он попросил меня
попытаться сделать то, что так сильно увеличило бы его счастье. Но как можно
попытаться в таком случае? Если бы только он понял, что это невозможно!

"Значит, ты так думаешь?" - быстро спросила ее тетя.

"Тетя, тебе обязательно задавать этот вопрос? Возможно, ты знаешь меня лучше, чем
предположить, что я могла бы выйти замуж за Гая.

- Ну, я так и думала, - сказала мисс Лоррейн. - Меня это не удивляет,
ты так говоришь. И все же — и все же — я очень сожалею. Это создаст проблему
.

"Я могу взять на себя свою долю хлопот", - сказала Алдит, - "но мне жаль
разочаровывать дядю. Он так сильно этого хочет, что ради него я почти
желаю, чтобы это было возможно".

Мисс Лоррейн вздохнула. Различные аспекты дела, представленные
сами к ней не попал в Aldytмысли Х. Она
задавалась вопросом, одобрила бы мать девочки решение, к
которому она пришла. Чтобы Aldyth, вопрос был очень простой, и
это никогда не приходило в голову, как это возможно, что ее мать отзыв на
субъектом может не совпадать с ее собственным.



ГЛАВА XII.

МИСТЕР Лоррейн ПОСЫЛАЕТ За СВОИМ АДВОКАТОМ.

Это был последний день уходящего года. Оттепель была и разочарована
у конькобежцев, но сейчас земля была снова тяжело инеем, и холод,
серое небо, казалось, предвещало снег. Вскоре после полудня Алдит отправилась в путь.
вплоть до марок, чтобы увидеть, если девушки были склонны гулять, но
не застал их дома, поэтому после краткой беседы со своей матерью,
она начала в одиночку, и превращается в Tolleshunt дороги, отправился на
быстрая ходьба.

Было очень холодно, но энергичных молодых кадров Aldyth, в холода
принесла только удовольствие. Ей ничуть не жаль было брать одиночные прогулки. В
конец года подарил ей много пищи для размышлений. Ей нравилось оглядываться назад
на прошедшие месяцы и вспоминать все, что произошло. Было приятно,
также, строить догадки о наступающем году, поскольку прошлое Алдит знало
никаких теней, которые могли бы заставить ее с ужасом смотреть вперед, в неизвестное
будущее. Она не лелеяла меланхолических мыслей и не предавалась мрачному
воображению, как Хильда Бланд. Внутренняя жизнь Aldyth был здоров и
рад. Она не возвеличивать испытания ее девичества, ни выводок за последние
стрессы. Она уже могла улыбнуться глупости Гая в ночь рождения Хильды
и убедить себя, что ее двоюродный дедушка скоро поймет, насколько
необоснованными были его ожидания по отношению к ней. Не в силах были
подобные соображения долго угнетать ее.

Они, казалось, такой незначительный момент по сравнению со всеми красивыми
вещи из жизни, которые для нее еще "слава и свежесть
мечты." Именно в силу своей детской радости в жизни, что Aldyth
помогли сделать жизнь красивой для других, кто едва знал, о чем они
следует приписывать очарование они нашли в ее милое, ласковое присутствие.

Оглядываясь назад, Олдит мысленно перенеслась через год к
моменту приезда Джона Глинна в Вудхэм. Она вспоминала свое
раздражение из-за того, что пришлось отказаться от лекций, когда, подняв глаза,
она заметила лектора в нескольких ярдах от себя. Она невольно улыбнулась
. Казалось таким странным, что он появился именно в этот момент
.

С мистером Глинном было несколько мальчиков, в том числе Чарли Блэнд,
и, похоже, они долго бродяжничали в деревне. Он был большим
любимцем своих учеников, и даже на каникулах они собирались вокруг
него. Это была не слабость правило, которое он завоевал себе по душе, ибо он
еще будучи строгим всех гимназия
мастера. Ни в каком другом классе была такая прекрасная дисциплина поддерживается как в
его. Одного взгляда или, самое большее, слова с его стороны было достаточно, чтобы обуздать всех
непокорность. Мальчики знали, что с ним шутки плохи, ибо Джон
Глинное была строгость, которая, в сильный характер, уравновешивает
кротость и доброта сердца. Никто не мог быть более серьезными, когда
случай был один, который требовал строгости. Мальчик, уличенный в зубрежке
или притворстве, скорее всего, получит урок, который не скоро забудет.

Джон Глинн встретил узнавание Олдита одной из своих полных, милых улыбок,
которые придавали его лицу, в остальном достаточно простому, редкую привлекательность. Он
остановился, чтобы поговорить с ней, и мальчики пошли дальше, все, кроме Чарли
Блэнд, который чувствовал, что Алдит принадлежит ему, и у него было право
задержаться рядом с ней.

"Рад познакомиться с вами, мисс Лоррейн", - сказал он. "Я думал о том, чтобы
вскоре заскочить попрощаться с вашей тетей. Я еду в
город пятичасовым поездом.

"О, ты действительно едешь домой?" - спросила Алдит. "Значит, твоей сестре
лучше?"

"Она произносит себя очень хорошо сейчас. Она должна была вернуться с моей
мать сегодня утром из Брайтона. Дом готов, вот мы и встретились снова
как единая семья сегодня вечером, чтобы вместе начать Новый год.

- О, это мило, - сердечно сказала Алдит. - Я очень рада, что с твоей сестрой
все снова в порядке. Вы знаете, я чувствую, как будто я ее знал, хотя мы
никогда не встречал".

"Я бы очень хотел, чтобы она познакомилась с вами", - искренне сказал Джон Глинн.
"Я уверен, что вы двое стали бы друзьями. Что ж, я должен сказать
до свидания, мисс Лоррейн, хотя и ненадолго. Скоро мы снова примемся за работу
а, Чарли?

Чарли скорчил такую комичную гримасу, что Алдит рассмеялась.

"Боюсь, это не самое приятное ожидание для Чарли", - сказала она.
сказал. "Не беда, чтобы позвонить на тетю, Глинное Мистер, вы бы не найти
ее дома".

"Нет? Тогда я должен попросить вас рассказать ей о моем намерении. До свидания, мисс
Олдит; Я желаю вам счастливого Нового года.

"Спасибо", - сказала Олдит. "И я желаю вам, вашей матери и сестре
того же. Как-то, я думаю, что это должно быть счастливого Нового года".

"Для вас, сомнений нет", - ответил он, глядя немного завистливо на
рад лицо девушки, излучающей здоровье и счастье. "У тебя блестящие перспективы"
перед тобой.

"О, я не знаю", - сказала Алдит, у нее вырвался легкий вздох, когда она заговорила.
"Я начинаю каждый год с надежды — надежды на то, что это вернет мою маму
домой, ко мне. Мне кажется, что она обязательно приедет в следующем году, но
Возможно, я снова буду разочарован. Тебе не понять, каково это-быть
отделен от своей матери всю свою жизнь".

"Нет, я не могу", - сказал он тоном, полным сочувствия. "Это, должно быть, тяжело. Я
очень надеюсь, что Новый год принесет тебе великую радость от ее возвращения.

Алдит улыбнулась, но ее глаза увлажнились. Сама мысль об этой радости
подействовала на нее, как боль.

"Жаль, что ты уезжаешь как раз тогда, когда есть шанс на какое - то
катается на коньках, - заметил Чарли своему наставнику, когда они шли дальше. "Тебе бы следовало
посмотреть, как Алдит катается на коньках. Я думаю, она так же ловко катается на коньках, как Китти;
хотя все говорят, что Китти лучшая фигуристка в Вудхэме. Прошлой зимой Гай
пытался учить Хильду, но она простофиля! Она слишком
боится упасть, чтобы что-то делать ".

Глинн едва расслышал его слова. Он был погружен в свои мысли. Конечно, это
было нечто большее, чем надежда на возвращение ее матери, что заставило Олдиса
Лоррейн так уверенно говорила о счастливом Новом году. Что ж, Гай Лоррен
был счастливым парнем. Если бы только он казался чуть более способным
ценя завоеванное сокровище!

Обнаружив, что на его замечания не обратили внимания, Чарли побежал дальше, чтобы обогнать
других мальчиков. По его компании никто не скучал. Джон Глинн шел медленно,
и его отсутствующий взгляд не обратил внимания на двух человек, которых можно было видеть.
они шли по узкой дорожке, которая тянулась между полями и вела от
Лондонской дороги к Платной. Летом нависающие
деревья делали узкую дорожку восхитительно тенистой, и по обеим сторонам пышно росли дикие цветы
; но теперь, когда деревья были голыми и
нигде не было видно ни одного цветка, аллея не имела никакой привлекательности, кроме такой, как ее
предлагаемое одиночество.

У Глинна сложилось впечатление, что двое, прогуливающиеся там, должно быть,
любовники; но он не узнал ни высокую фигуру с прямым телосложением, ни
миниатюрную девичью фигурку, которая так резко контрастировала с ее
рост и сила. Он не мог предположить, что это имело какое-либо значение
для него, кем были эти двое, которые находили такое удовольствие в обществе друг друга.

Но пара глаз, очень бдительных, чтобы отмечать все, что происходило
перед ними, заметила двоих на другом конце переулка, прежде чем они
скрылись в его укрытии. Гай был далек от размышлений, когда спросил
Хильде, чтобы встретиться с ним в Вуд-Корнер в тот же день, что его дядя был
вероятно, где-нибудь в этом районе. Но Стивен Лоррейн владел
фермой недалеко от Вуд-Корнера, и, возвращаясь домой с другого
направления, он вспомнил, что его арендатор говорил с ним о
ремонте. Нет лучшего времени, чем сейчас, решил он, хотя, чтобы заехать на ферму
, ему пришлось бы отклониться на несколько миль.

Так получилось, что он неожиданно появился в Лондонской дороги, рядом с
место, где парень и Хильда были соблюдены. Он быстро узнал высокого мужчину.,
Привлекательная внешность его племянника и миниатюрная фигурка его спутницы
позволили догадаться, кто она такая. Как только Гай заметил приближающуюся повозку своего дяди, он попытался скрыться от
наблюдения, поспешив вниз по переулку, что ещё больше разозлило его дядю.

 То, что могло сойти за случайную встречу, выглядело как тайное свидание.

 «Маленькая проказница!» Почему ее мать не присматривает за ней? сказал он себе
. "Что ж, я дам ей знать, и она тоже выслушает мое мнение по этому поводу".
предмет.

- Прямо по Вудхэму, - сказал он слуге, который вел машину. - Я
— Мне нужно туда заглянуть.

Гай вернулся домой раньше своего дяди, который опоздал к ужину после визита к миссис Блэнд, сильно удивившего и встревожившего её. Молодой человек с некоторым беспокойством занял своё место за столом. Он изо всех сил старался убедить себя, что дядя не мог узнать его в тот день, но ему не удалось избавиться от всех опасений. Поведение его дяди не внушало ему
уверенности.

 Старик ел свой ужин в мрачном молчании, прерываемом лишь краткими, но
едкие замечания в ответ на те немногие реплики, на которые осмелился Гай. Он явно был не в духе, но на это могло быть множество причин. Гай старался вести себя осмотрительно и избегать любых упоминаний, которые могли бы раздуть тлеющий огонь. Казалось, ему это удалось, и он уже собирался выйти из столовой, когда дядя остановил его.

— У вас есть какие-нибудь дела на завтрашнее утро, Гай?

— Нет, сэр, завтра у меня нет никаких особых дел.

- Тогда я попрошу вас первым делом съездить за мной в Вудхэм. Я
хочу, чтобы мистеру Гринвуду передали записку, и если вы поедете, то сможете подождать и
привезти его ответ.

"Конечно, сэр. Мистер Гринвуд в банке, я полагаю?"

"Нет, вы ошибаетесь. Это мистер Гринвуд, мой адвокат, я хочу
смотри".

Акцент на слове адвокат сделал парню неудобно.

"Очень хорошо, сэр", - ответил он.

"Я надеюсь, что это может оказаться хорошо", - сказал старый Стивен, вдруг прорывается
в гневе. - Я посылаю за своим адвокатом, сэр, потому что вы поставили меня в известность
необходимо, чтобы я пересмотрел свое завещание. После того, что я увидел
сегодня днем, у меня нет выбора. Я не позволю шутить с чувствами твоей кузины
; Я не позволю, чтобы она страдала из-за тебя
. Есть несколько способов сделать ее хозяйкой
Уиндхэм, и я намереваюсь, чтобы она стала хозяйкой Уиндхэма.

Гай покраснел, а затем побледнел. Это откровение о намерениях его дяди
стало для него шоком. Но он сдержался, и после ожидания в течение
несколько минут, чтобы увидеть, если его дяди было еще сказать, тихо вышел из комнаты.

На следующее утро они, как обычно, позавтракали вдвоем. Это был не
хороший день для поездки. Ночью шел снег, и довольно редкий
на земле лежал белый покров; время от времени резкий северный
ветер приносил с собой дождь из мокрого снега. Ни один из Джентльменов, однако,
отметил погода как они взяли завтрак. Сквайр посвятил
все свое внимание "Таймс", а Гай занялся
спортивным журналом и любимой собакой, которая сидела рядом с ним и "просила милостыню"
и разделяла его трапезу.

Поднявшись из-за стола, Стивен Лоррейн подошел к своему столу. Гай
наблюдала за ним, когда он выбрал лист почтовой бумаги и начал писать
своим маленьким аккуратным почерком. Вошедший слуга, чтобы убрать со стола, Гай
распорядился, чтобы его лошадь была готова для него через полчаса.

- Ах, - сказал старый Стивен, полуобернувшись при этих словах, — сегодня довольно неспокойное утро.
возможно, вы предпочли бы воспользоваться экипажем. Вы могли бы оставить
это в Вудхэме и подождать, пока мистер Гринвуд не освободится, чтобы вернуться
с вами. У вас не возникнет трудностей с приятным времяпрепровождением
со своими друзьями."

Там был Стинг в последние слова парня. Он покраснел, гневно, как он
ответил—

— Благодарю вас, сэр, я предпочитаю ехать верхом. Я вернусь чуть больше чем через час и сообщу вам, в какое время мистеру
 Гринвуду будет удобно, если вы пришлёте за ним карету.

 — О, очень хорошо, — ответил его дядя и продолжил медленно писать письмо, пока Гай готовился к поездке.

Гай не обратил бы внимания на пронизывающий ветер, если бы его дело было приятным, но в данном случае поездка едва ли могла быть более неприятной. Он бросил взгляд на дом Блэндов, когда шёл по Хай-стрит, но в окнах никого не было. Хильда,
жалуясь на головную боль, все еще был в постели. Она лежала без сна,
плача и воображая себя самой несчастной из героинь, задолго до полуночи.
утро застало ее усталой душой и телом, и
убежденная, что ранняя смерть положит конец ее жалкой жизни.

Мистер Гринвуд только что прибыл в свой офис и радушно приветствовал Гая
. Это был невысокий мужчина с черными волосами и черной "бараньей отбивной"
бакенбарды, маленькие, проницательные темные глаза и энергичные, приятные манеры.

"Доброе утро, мистер Гай. Новый год начинается примерно так же, не так ли? Как
как погода в Уиндхэме? Вы не находите, что сегодня слишком тепло, а?

- Едва ли, - ответил Гай, который в этот момент был отнюдь не расположен к тому, чтобы
проявлять чрезмерное дружелюбие. "Мой дядя попросил меня передать вам эту записку. Я полагаю, он
хочет поговорить с вами по делу; но вы увидите, что
он скажет".

— А как поживает мистер Лоррейн? — с тревожным интересом спросил адвокат. — Как он переносит такую суровую погоду, а? Это очень тяжело для пожилых людей. Мне сказали, что бедного старого Адама Дрейка — из Сотни, знаете ли, — сегодня утром нашли мёртвым в постели.

"Был он? Бедный старик!" - говорил парень, равнодушно. "Мой дядя все
право, я верю, Мистер Гринвуд. Холод, кажется, не делают никаких
разница с ним."

- Нет? Но это может произойти в долгосрочной перспективе; он должен быть осторожен, действительно должен.
будьте осторожны, мистер Гай. Я был удивлен, увидев его вчера за рулем своего открытого автомобиля.
вчера. Это был не тот день для него, в самом деле."

Парень пожал плечами с некоторым нетерпением. Это было что угодно, но
понравится ему только затем, чтобы напомнить о неопределенности своего
жизнь дяди. Если он изменит свое завещание, а затем умрет, не отдав
у него появился шанс восстановить себя в его пользу!

Мистер Гринвуд развернул записку и читал ее. - Хм, - сказал он.
- Мистер Лоррен просит меня поехать сегодня в Уиндхэм. Это неловко. Я
так случилось, что сегодня я особенно занят."

"Возможно, дядя мог бы подождать до завтра", - предположил парень, не без
проблеск надежды.

Адвокат покачал головой.

"Боюсь, что нет," — сказал он. "Он говорит о 'деле, которое не терпит отлагательств.' Кстати, вы уверены, что с вашим дядей всё в порядке? Он
не простудился вчера?"

"Если и простудился, я об этом ничего не слышал," — нетерпеливо сказал Гай. "Если вы
если вы сможете сказать, в котором часу вы будете готовы, мы пришлем за вами экипаж.
мистер Гринвуд.

"Спасибо, - сказал этот джентльмен. - дайте мне посмотреть".

Он помолчал, задумчиво поглаживая подбородок. "Предположим, мы скажем в четыре".
в четыре часа я вряд ли смогу быть готов раньше этого часа."

- Очень хорошо, - сказал Гай, - карета будет здесь в четыре. До свидания, мистер Гринвуд.

Мистер Гринвуд был готов ровно в назначенный час и вовремя прибыл в Уиндем. Стивен Лоррейн ждал его, и они заперлись в кабинете до ужина, когда адвокат сел за стол своего клиента.

Гай, который затем присоединился к ним, с трудом скрывал свое беспокойство.
раздражение, и сквайр мало участвовал в разговоре; но
Веселый поток светской беседы мистера Гринвуда никогда не иссякал.

И все же адвокат, у которого Гай был любимцем, был каким угодно
но только не довольным делом, которое ему поручили вести. Прежде чем
выйти из дома, ему удалось отвести Гая в сторону и сказать ему несколько слов
.

"Послушайте, молодой человек, что бы ни случилось между вами и вашим дядей, мой вам
совет — уладьте это как можно быстрее".

"Это легче сказать, чем сделать", - угрюмо ответил Гай.

— О, я не знаю. Я знаю вашего дядю уже много лет, и с ним не так уж плохо иметь дело, если правильно его понимать.

— Вы имеете в виду, если позволять ему поступать по-своему, — ответил Гай.

— Ну, конечно, вы можете подыграть старику. Я могу сказать вам, мистер Гай, что это того стоит. Я сказал всё, что мог, но, но... теперь дело за тобой.

«Но что, если мой дядя потребует от меня чего-то, чего я не смогу сделать?»
— сказал Гай.

«Что ж, тогда я могу только сказать, что это очень жаль. Но, конечно, ты
сможешь найти выход из затруднительного положения. Будь уверен, ты справишься.
ошибешься, если поссоришься со своим дядей сейчас. Больше я ничего не должен говорить,
но я надеюсь, что ты так все уладишь, что вскоре меня позовут
повторить мой визит с более счастливым результатом. Ты понимаешь?

Гай понимал слишком хорошо для своего душевного спокойствия. Как он мог все исправить
? Он не мог, и он не хотел жениться на своей кузине, и он не смог
медведь думал сдаваться Хильда мягкий.

Мистер Гринвуд прошел в библиотеку, чтобы попрощаться с мистером
Лорреном, и вскоре покинул Уиндем, унося с собой черновик нового завещания, которое его клиент попросил составить.



Глава XIII.

ПЕЧАЛЬ И РАДОСТЬ.

Во второй половине дня Нового года Алдит спускалась по лондонскому шоссе.
По дороге встретила Китти Блэнд и Гвендолен, которые тогда были дома на каникулах.
они шли к реке со своими коньками.

"О, Алдит, мы подумывали позвать тебя", - сказала Китти. "Чарли"
сообщил нам, что лед великолепен, поэтому мы собираемся его попробовать. Действительно!
пойдем с нами!"

"О, сделай", - взмолилась Гвен. - Будет так здорово, если ты будешь с нами.

Алдит колебалась. Мокрый снег давно прекратился, и солнце делало
попытки выглянуть. Перспектива скользя по льду было очень
заманчиво.

"Я собиралась повидаться с Хильдой", - сказала она. "Как получилось, что она не с тобой?"

"О, Хильда ни на что не годна", - ответила Китти. "Она не проснется сегодня"
.

"Ты хочешь сказать, что она больна?" - спросила Алдит.

"Ну, нет, не совсем — у нее болит голова", - ответила Китти.

Гвен отошла на несколько шагов; стоять на пронизывающем ветру было неприятно
.

- Дело в том, Алдит, - поспешно сказала Китти, понизив голос, - что Хильда
плакала до изнеможения. Твой дядя приходил навестить маму
вчера днем и устроил большой переполох. Я никогда не видел маму такой
расстроен. Ты знаешь, что она не часто выходит из себя, но когда она сердится,
она может быть очень теплой, и я могу сказать тебе, что мама была сердита на Хильду
вчера вечером."

"С Хильдой!" - удивленно воскликнула Алдит. "Почему, что сделала Хильда?"

"О, не спрашивайте меня," Китти сказала; "тебе лучше услышать рассказ от
ее собственные губы. Должен сказать, Хильда вызывает у меня отвращение. Постарайся, Алдит,
вложи в нее немного здравого смысла, если увидишь ее. Но разве ты не возьмешь
свои коньки и не пойдешь с нами?

"Спасибо, думаю, что нет", - сказала Алдит. "Я лучше пойду к Хильде, если
у нее проблемы. Полагаю, она хотела бы меня видеть?

"Конечно, она хотела бы, - сказала Китти. - Возможно, она получит от вас некоторое сочувствие"
. Боюсь, я дал ей не так уж много. Она говорит, что я не могу
понять ее, и на самом деле она права ".

Несмотря на горячий протест Гвен, Алдит продолжила свой путь, полная
удивления относительно того, что произошло, что потревожило миссис Бланд и сделало Хильду
несчастной.

Миссис Блэнд была занята с гостями, поэтому Олдит сразу же отправилась в комнату своей
подруги.

 Хильда к тому времени уже встала, но была в халате, который
был очень ей к лицу, бледно-голубом, так что она выглядела очаровательно
она выглядела больной, когда сидела в своем мягком кресле у камина. Было бы неверно
сказать, что она выглядела больной. Ее лицо не было более бесцветным,
чем всегда; но она откинулась на спинку стула с вялым,
томным видом, и выражение ее лица было до крайности меланхоличным, в то время как
ее покрасневшие веки свидетельствовали о том, что она только что не плакала. Она издала слабый
возглас удовольствия, когда ее подруга вошла в комнату.

"О, я рад тебя видеть, - сказала она, - как хорошо, что ты пришел!"

"Почему, Хильда, дорогая, в чем дело?" Спросила Алдит. "Я встретила Китти, и
она рассказала мне о тебе совершенно сбивающий с толку рассказ. Пожалуйста, расскажи мне, в чем дело.
"О, Алдит, я самая несчастная девушка в мире!" - Воскликнула она.

"О, Алдит, я самая несчастная девушка в мире!" Хильда
воскликнула и снова разрыдалась.

"Но почему?" - спросила Алдит, удивленная и опечаленная. "Почему ты так говоришь об
себе?"

"Потому что это правда", - всхлипнула Хильда. "О, Алдит, ты не представляешь, как
я несчастна. А четыре дня назад я была так счастлива! Я и не думала, что
Новый год должен был принести мне столько страданий".

[Иллюстрация]

"Но что это, Хильда?" - спросила ее подруга. "Расскажи мне!"

Затем, пока Хильда продолжала всхлипывать и издавать бессвязные восклицания,
Олдит добавила: «Это как-то связано с Гаем?»

«Да, Олдит, я думала, ты догадаешься, — подавленно ответила Хильда. —
Ты же видишь, как он ко мне относится. Хотя я и сама не знала наверняка до прошлого четверга». Он заехал после вечеринки, ты же знаешь, а мама с Китти уехали в Челмсфорд, и я была одна, занималась, и он сказал мне, что никогда не сможет полюбить никого, кроме меня, и попросил меня пообещать выйти за него замуж. Но мы не должны были никому об этом говорить.

Из уст Олдит вырвалось испуганное восклицание.

"Ах, ты думаешь, это было неправильно!" — сказала Хильда.

"Я думаю, что это очень дурно со стороны Гая", - тепло сказала Алдит. "Я называю это в высшей степени
бесчестным поведением — если я правильно понимаю, что он попросил вас
обручись с ним, не спрашивая согласия своей матери.

"Мы просто хотели оставить это при себе на некоторое время", - сказала Хильда.
"Гай знал, что его дядя будет очень зол, но нам очень не повезло.
Гай попросил меня встретиться с ним в Вуд-Корнер вчера днем, и
к несчастью, мистер Лоррейн приехал на ферму как раз в это время и увидел нас
вместе. Ах, ты шокирована мной, Олдит.

"Я действительно удивлена", - почувствовала себя обязанной сказать Алдит. "Я удивляюсь тебе
мог бы так поступить, Хильда.

- О, не придирайся ко мне, пожалуйста! - умоляюще сказала Хильда.
- Если бы ты только знала, через что я прошла! Мистер Лоррейн пришел сюда
в такой ярости и сказал маме, что она не присматривает за своими дочерьми
должным образом. Вы бы видели, как рассердилась мама. Она сказала мне, что я не уважаю себя, что мой обман отвратителен, что я опозорила её, и, что меня больше всего огорчает, она и слышать не хочет о моей помолвке с Гаем. Мистер Лоррейн сказал матери, что лишит племянника наследства, если тот не откажется от меня, и мать заявляет, что никогда не позволит мне выйти за него замуж
если только его дядя не даст согласия. И я знаю, что он никогда этого не сделает.
О, я чувствую, что мое сердце разорвется!

Алдит слушала уверенность своего друга со смешанными чувствами. Она
сочувствовала Хильде, но для ее дружбы было потрясением обнаружить
, что ее можно так легко склонить к нечестному поведению. Олдит могла почувствовать
некоторое сочувствие к миссис Бланд в ее негодовании по поводу разоблачения
двуличия ее дочери. Это было любопытное ощущение, что
она услышала профессии парень привязанности к Хильда. Что будет
интересно, подумала она, подействует ли это на ее подругу, если та расскажет ей, как недавно Гай
попросил ее, Алдит, стать его женой? Но у нее не хватило духу
нанести такой удар Хильде.

Через минуту она сказала призывный тон—

"Бред, Хильда; сердца не ломаются так легко, и я уверен, что я бы
не разбивай мое сердце для тех, у кого парень".

- Алдит, - укоризненно сказала Хильда, - почему ты всегда так
пренебрежительно отзываешься о своем кузене? Кажется, ты не в состоянии оценить его по достоинству.

Алдит не могла удержаться от смеха.

"А я?" - спросила она. "Ну, по правде говоря, в настоящий момент я раздосадована
Гай. Я думаю, он очень плохо обошелся с тобой, Хильда. Мужчина не имеет
права просить девушку обручиться с ним без ведома
ее друзей.

- Но он любит меня, - прошептала Хильда. - Это потому, что он так любил меня. Ты
не знаешь, что такое любовь, Алдит.

"Я очень рад, что не делаю этого, если это то, что он делает", - решительно сказал
Алдит. "Но я не верю в поговорку, что все вещи
это справедливо в любви. Истинная и благородная любовь, как мне кажется, следует сделать
мужчина или женщина, действовать достойно".

"Я не потерплю, чтобы к Гаю придирались", - сказала Хильда. "Он дорог мне
мне, если не тебе. Такой сильный, храбрый парень, как он!

"Сильный?" повторила Алдит. "Ах, ты имеешь в виду физически; потому что, хотя он
мой двоюродный брат, и я испытываю к нему привязанность, я не могу сказать, что я думаю, что
У Гая вообще сильный характер ".

"Алдит, это слишком плохо с твоей стороны! Я тебя не слышу! — запротестовала Хильда,
показывая склонность снова расплакаться. — Ты несправедлива к своему
кузену.

 — Надеюсь, я не несправедлива к нему, — задумчиво сказала Олдит. — Я не
отрицаю, что у него есть хорошие качества. Он очень добросердечный и щедрый;
 и он к тому же добродушный. Я часто удивляюсь, видя, как много он
будет терпеть от дяди. Слуги в Холле его очень любят
он. Хильда, дорогая, прости меня, если я рассердила тебя, но я действительно хочу, чтобы ты
попыталась взглянуть на это дело здраво.

Хильда подняла руку, чтобы остановить слова Алдит.

- Бесполезно так говорить, - сказала она. - Ты меня не понимаешь.;
ты не знаешь, насколько глубоки мои чувства. Послушай меня. Я никогда не перестану
любить Гая: и если моя любовь разочарована, я умру. Теперь
не улыбайся так, Алдит, потому что я умру. Сестра моего отца умерла
от чахотки, и я тоже приду в упадок, если меня так сделают
несчастна. В самом деле, я бы не хотела жить!

Все это было большим испытанием для силы сочувствия Алдит. Она чувствовала
за подругу; но она не могла избежать некоторых тайных развлечений на
идея о том, что это был парень, который вдохновил такого отчаянного чувства.

Хильда откинулась на спинку стула, сказав себе с новым приступом
разочарования, что Алдит понимает ее не лучше, чем Китти.

"Почему ты не находишь себе занятия, Хильда?" - спросила Алдит, вставая
, чтобы уйти. "Жаль сидеть здесь, размышляя о том, что
произошло. У тебя слишком сильно болит голова, чтобы читать?

"О, я не умею читать!" - устало сказала Хильда. "Как только я начинаю, мои
мысли уносятся в одном направлении. Алдит, мама очень недобрая".

"Я не могу так думать", - сказал Aldyth, лояльно; "я не могу себе представить, миссис Блэнд
недобрым. Она может казаться тебе такой, но, поверь, в глубине души у нее твое настоящее
добро.

"Мне неприятно слышать о моем "настоящем добре"! - нетерпеливо сказала Хильда. "Что
хорошая жизнь может быть для меня, если я отделен от парня?"

Это было напрасно с ней спорить. Aldyth поцеловал ее, умолял ее не
представьте себя более несчастными, чем она была, но надеюсь, что в будущем
могла бы просветлеть; а потом ушла от нее с неприятным чувством, что она
не смогла полностью оправдать ожидания Хильды в вопросе сочувствия.

"Я, конечно, не понимаю, что такое любовь, - сказала она себе. - Ее
вполне можно назвать слепой, потому что Хильда не видит ни одного из недостатков Гая.
Это превратило его в героя. О боже! Я никогда не смогу
любить таким образом".

Было уже слишком поздно присоединяться к фигуристам. Олдит сделала небольшие покупки на Хай-стрит
, а затем повернула домой. Когда она вошла в дом,
на столике в прихожей ее ждало письмо. Алдит узнала с
восхитись тонким иностранным конвертом, надписанным рукой ее матери. Она
пошла в столовую и села читать свое письмо. Она не
читайте далеко, где находится ее сердце не выдержало дикой связаны, и ее лицо побледнело с
внезапно яркие эмоции. Слова, которые вызвали бы эти:—

 "Наш долгожданный визит в Англию наконец-то осуществился. Мы
довольно быстро пришли к решению и отплываем через неделю,
так что мы действительно будем на пути домой, когда вы получите это письмо.
Здоровье мистера Стэнтона в последнее время вызывает у меня беспокойство, но мы надеемся, что
путешествие его подставили. Это на его счет, что мы начнем с так
небольшая подготовка. Мы предлагаем меблированный дом в Лондоне как
как только мы прибудем, и, вероятно, должны оставаться дома в течение двух лет. Я
не могу передать тебе, мое дорогое дитя, с каким нетерпением я жду нашей встречи,
которую так долго откладывали. Ты должна приехать к нам, как только мы прибудем в Лондон.
Мы все приедем. Сесил будет изучать медицину в одной из больниц.
«Твои сёстры надеются наконец-то увидеть тебя».

В письме было ещё много всего, что Олдит перечитывала снова и снова.
и все же, казалось, не могла полностью осознать. Все ее существо трепетало от
потрясения радости. Может ли это быть правдой, что ее мать—ее красивой матери—
мать она скучала и жаждала через столько лет,—придет
домой к ней наконец? Там был страх смешиваясь с ней радость. Она была рада, что
сверх меры, чтобы думать о возвращении матери, но она была на половину
боялась своего счастья. Неизвестный брат, и тоже—как она сестры
встретиться с ними в прошлом. Стоит ли удивляться, что сердце Алдит забилось сильнее
от бурных эмоций, в которых было столько же боли, сколько
удовольствие? Она была рада, и все же слезы текли. Все быстрее и быстрее
они текли, пока не потекли дождем по ее щекам.

"Почему, Алдит, мое дорогое дитя! В чем дело? - воскликнула мисс Лоррен,
быстро возвращаясь с холода.

"О, тетушка, какие новости!" - воскликнула Алдит, протягивая письмо.
"Мама идет; она сейчас в пути".

"Ты не это имел в виду? Наконец-то это действительно происходит! Что ж, это поразительно,
конечно, но я бы не стала плакать из-за этого, - сказала мисс Лоррен.

Она демонстративно положила сумочку и муфту на стол и взяла
письмо от девушки. Любой, кто был бы менее взволнован, чем Олдит, заметил бы,
что эта новость не доставила её тёте особого удовольствия.

"Итак, — сказала она наконец, — они наконец-то приезжают, и ты получишь то, чего так желала, Олдит.
Хотя никто бы не подумал, что ты так плачешь.

— О, тётя, я плакала, потому что была так рада, — сказала Олдит, поспешно вытирая
глаза. — Вы не представляете, каково это — спустя столько лет узнать,
что моя мама приедет ко мне.

 — Полагаю, нет, — сухо сказала мисс Лоррейн. — Что ж, дитя, я рада,
что ты так довольна.

Но когда она заговорила, на ее лице появилось задумчивое, страдальческое выражение. Алдит,
с самого младенчества, была ее заботой, и материнские чувства
выросли в ее сердце по отношению к ребенку, которым она дорожила. Могла бы
Элеонора Стэнтон, просто потому, что она дала ей при рождении, было столько
больше Aldyth, чем тетя, которая успокоил ее детские горести и
ухаживала за ней через все ее детские болячки? Сможет ли она с такой же вероятностью
понять девушку? Мисс Лоррейн почувствовала себя оскорбленной эмоциями, которые проявила Алдит
, хотя и говорила себе, что это неправильно и неразумно
чувствовать так.

Но Алдит, взволнованная, не думала о своей тете
и не заметила, что та пострадала.

И мисс Лоррейн была благодарна, что в кои-то веки ее племянница оказалась такой
ненаблюдательной.



ГЛАВА XIV.

ОСУЩЕСТВИЛАСЬ ДАВНО ОТКЛАДЫВАЕМАЯ НАДЕЖДА.

Две НЕДЕЛИ спустя, сырым, хмурым днем, Олдит и ее тетя
вышли из поезда на платформу станции Ливерпуль-стрит.
Телеграмма, полученная поздно вечером предыдущего дня, ознакомила их с
фактом, что семья Стэнтон прибыла в Лондон, и Олдит была
сейчас на пути к встрече со своей матерью.

Лицо Олдит было бледным и взволнованным, и мисс Лоррейн тоже выглядела
взволнованной. Олдит была настроена хранить молчание всю дорогу, и
путешествие никогда не казалось ей таким утомительным, но волнение
оказывало противоположное действие на её тётю. Не обращая внимания на
неохотные ответы племянницы, она говорила всё время, в основном о
малозначительных или вовсе неважных вещах. Но когда они ехали в такси в отель в Вест-Энде, где должны были встретиться со Стэнтонами, мисс Лоррейн тоже замолчала и часто поглядывала на свою племянницу с довольно тревожным выражением лица.

Это не новая вещь для Aldyth быть в Лондоне. Она и ее тетя не
редко приходил за повседневными покупками в городе или сами
несколько дней осуществления осмотра достопримечательностей. Они находили такое наслаждение в
городских удовольствиях, какое доступно только сельским жителям, с чьими обычными
впечатлениями это представляет такой резкий контраст.

Но сегодня Алдит не обращала внимания ни на витрины магазинов, ни на
красивые экипажи, которые встречались им по пути на запад. Она ничего не видела.
мимо чего они проезжали. В ее сердце было странное сочетание мыслей — если
мыслями это можно было назвать —. Время от времени слезы
поднимался бы к ее глазам, когда она говорила себе, какой счастливой она будет
. Отныне жизнь для нее должна быть другой. Все, что ей было известно
или читал или мечтал о любви матери, должен был быть реализован в прошлом. Она
началось как сон и покраснела, когда ее тетя вдруг положил
ее рука на ее руке.

"Мы почти на месте, Олдит. Смотри, это Чаринг-Кросс".

И, все еще с мечтательным чувством нереальности, Алдит узнала
широкое пространство перед ней, фонтаны, львов, статуи, с
омнибусы подвозили пассажиров, экипажи сновали туда-сюда, и
вся суета лондонской жизни.

- О, Олдит! О, мое дорогое дитя! - сказала мисс Лоррен, беря девочку за руку
и говоря взволнованным голосом.

Олдит удивленно посмотрела на нее; но что бы ни собиралась сказать мисс Лоррейн
— если она действительно знала — так и не было сказано.

Их такси пробиралось сквозь толпу машин. Есть
отбойник и банку, который испугал Мисс Лорейн, всегда немного нервничаю
при движении в Лондоне. Радостно было никаких оснований для тревоги; все
прямо в момент. Но прежде чем мисс Лоррен оправилась от своего испуга,
они были у дверей отеля, и перед ними стоял подобострастный слуга.
готовый помочь им выйти.

Алдит сделала усилие, чтобы подавить свое волнение, пока они поднимались по ступенькам вслед за
официантом; но вопреки ее желанию, ее сердце тревожно забилось,
и она почувствовала слабость, когда мужчина распахнул дверь и объявил о них.
они. Однако ей не нужно было испытывать никакой нервозности. Комната, в которую они вошли, была большой, с тремя окнами, выходящими на набережную, и на первый взгляд казалась пустой, но молодая леди поспешно поднялась с большого кресла у камина.
и вышла вперед с протянутой рукой.

"Алдит! Наконец-то мы встретились?" - сказала она и нежно поцеловала ее.
"Как странно думать, что ты моя сестра, и мы никогда не
видели друг друга до сих пор! И это твоя тетя, я полагаю? Как вы
делать, Мисс Лорейн? Я не могу называть тебя тетей, хотя Алдит моя
сестра. Прошу вас, подойдите поближе к огню, вы, должно быть, ужасно замерзли. Я никогда не
знал, что ничего подобного холодного Лондона".

Алдит села, но ее взгляд был прикован к двери, которая
вела в соседнюю комнату. Была ли там ее мать? Почему она не
пришел к ней?

- Вы, я полагаю, Глэдис? - спросила мисс Лоррейн, сочувствуя Алдит.
В напряжении. - Надеюсь, с миссис Стэнтон все в порядке?

"О, прекрасно, благодарю вас", - сказала Глэдис. "Она никогда не простит
сама не была здесь, чтобы приветствовать Aldyth; но папа хотел, чтобы она поехала
с ним. Я думаю, они собирались расспросить о доме, и, конечно, мы не знали точно, когда вы приедете. Но мама будет очень расстроена.

 Олдит ничего не ответила. Она не могла говорить, не выдав своего разочарования. Всю дорогу до Лондона она представляла себе, как
мать ждала ее, с нетерпением ожидая ее прихода, страстно желая заключить ее в свои объятия
. Эта реальность настолько отличалась от ее ожиданий, что она
испытала болезненное отвращение к чувствам.

- Пожалуйста, подойди поближе к огню, - сказала Глэдис Стэнтон, видя, как она побледнела
и задрожала. - И тебе понравится чай — чай всегда освежает после
путешествия. Она встала и позвонила в колокольчик . она заговорила.

 Олдит теперь более внимательно посмотрела на сестру. Она была очень светловолосой, с большими голубыми глазами и копной светлых шелковистых волос, живописно рассыпавшихся по плечам. Её высокая, стройная фигура была почти слишком худой, но было приятно наблюдать за её лёгкими, грациозными движениями. У маленького овального лица, обрамлённого копной светлых волос,
были неправильные черты, но выражение его было милым, а в
длинных голубых глазах была какая-то особенность, а в улыбке —
таинственность, которые вскоре очаровали Олдит.

Когда появился официант, она заказала чай, а затем поинтересовалась, где находятся дамские комнаты
и забрали ли их багаж.

"Дамы хотели снять комнаты в отеле?" - спросил мужчина с видом
удивления. "Боюсь, это невозможно; я полагаю, что все комнаты заняты".
".

"Нет, этого не может быть", - сказала Глэдис; "Миссис Стэнтон были привлечены
номера. Вы ошибаетесь. Пожалуйста, сходите и узнайте о них.

— Конечно, он, должно быть, ошибся, — сказала она, когда он ушёл. — Я знаю, что мама собиралась снять для вас комнаты.

Но когда официант вернулся с чаем, он сообщил, что
свободных комнат действительно не было. Портье заявил, что свободных комнат нет.
Для вечеринки миссис Стэнтон не было занято.

"О боже! Тогда мама, должно быть, забыла об этом. Как это утомительно с ее стороны!
сказала Глэдис. "Что ты о нас подумаешь?" добавила она, поворачиваясь с
милым, осуждающим видом к Алдит. - Но ты же знаешь, мы приехали только вчера.
маме было о чем подумать. Она потеряла один из своих сундуков.
К тому же, это ее очень расстроило. Что делать
теперь, интересно?"

"Мы должны идти в другой отель, конечно," сказала Мисс Лоррейн, оперативно;
"есть несколько других в этом районе".

Тут вмешался официант и сказал, что дамы могут снять комнаты
в частной гостинице на противоположной стороне улицы.

"О, это могло бы сработать", - сказала Глэдис, разливая чай. "Ты бы
был рядом и мог быть с нами все время. Ты бы не возражал, если бы это было так сильно
".

"Вовсе нет; нам там будет очень хорошо", - сказала Алдит, которая к этому времени
справилась со своими уязвленными чувствами и восстановила самообладание.

- Мы должны осмотреть комнаты, прежде чем соглашаться на их заселение, - быстро сказала Глэдис.
С деловым видом. - А теперь пейте чай, пока он готов.
жарко, и тогда я пойду с тобой и посмотреть, если это место подходит для
вы."

Aldyth начинал чувствовать себя очень заинтересованы в ее красивой сестрой.
Было что-то удивительное для нее в самообладании и
сообразительности этой девятнадцатилетней девушки. Она могла себе представить, что
Глэдис была старше ее самой, поскольку богатое платье Глэдис и драгоценности
, которыми она была щедро украшена, придавали ей вид взрослой женщины. Ее
платье из рубинового шелка было великолепнее всего, что когда-либо носила Алдит, и
будь у нее такое, она сочла бы его подходящим только
для ужина или вечерней вечеринки.

Aldyth был еще в ожидании приезда ее мамы, но Глэдис никак
не ожидал от нее немедленного возвращения.

"Мы собираемся обедать здесь в семь, как семейный праздник", - сказала она, взглянув
обвел взглядом комнату. - Мама подумала, что это будет приятнее, чем идти в "табльдот"
сегодня вечером. Возможно, вы хотели бы сейчас пойти в свои комнаты;
я полагаю, вы хотели бы сменить платье — не то, что вам нужно, а то, что вам идет
как можно красивее.

Мисс Лоррейн согласилась с некоторой готовностью. Ей хотелось быть
уверены устроилась на ночь, прежде чем он впоследствии выросла.

Глэдис схватила красивый дорожный плащ и большую шляпу с
обвисшими перьями, которые лежали на стуле, торопливо облачилась в
них, засунула свои украшенные драгоценными камнями пальцы в крошечную муфту и заявила
сама готова сопровождать своих посетителей. Им нужно было пройти всего несколько шагов
, перейти улицу, и они оказались в другом доме.

Номера были очень хорошими. Глэдис нашли какую-то ошибку в них, пожалуй,
потому что она считала своим долгом, чтобы не быть слишком легко удовлетворяется по имени
ее друзья. Она задержалась на некоторое время, предлагая Алдит помочь
распаковка и очевидно желая сделать все, что она могла для нее новые
сестра.

Когда, наконец, Алдит заверила ее, что больше ничего не может сделать,
Глэдис обняла ее, нежно обняла и поцеловала.

"Я уверена, что ты мне понравишься", - порывисто сказала она. "Я уверена, что мы
поладим друг с другом, хотя ты старше меня".

"Мне было бы очень жаль думать, что мы не поладим",
сказала Алдит, и ее сердце наполнилось теплом в ответ на это приветствие.
привязанность. "Ты не представляешь, как я тосковал по сестре. Это было
казалось, так тяжело иметь сестер, которых я никогда не смогу увидеть ".

- О, я надеюсь, вы не будете разочарованы, - внушительно сказала Глэдис.
"Я надеюсь, что вы не романтической идеи о братской любви, ибо,
если это так, я уверен, мы будем вас шокировать, так как Нелл и я навсегда
ссорясь. Но сейчас я вас покину. Обязательно приходите, как только
будете готовы ".

"Она кажется милой девушкой, хотя и так чересчур разодета", - сказала мисс Лоррейн,
просунув голову в комнату Олдит, как только ее сестра ушла. "Я
надеюсь, она тебе понравится".

"Она мне нравится; я уверен, что это будет легко любить ее", - сказал Aldyth,
тепло.

"Я бы хотела, чтобы ты пришла и посмотрела, сможешь ли ты открыть кассу в моей комнате"
", - сказала ее тетя. "Мне показалось, что в комнате было душно, когда я вошла,
а теперь я обнаруживаю, что дымоход накрепко закрыт.

Aldyth сразу, вскоре пришлось камином, и вынесли несколько
других услуг, к тетке. Мисс Лоррейн воздержалась от каких-либо комментариев
по поводу отсутствия миссис Стэнтон, когда приехала ее дочь
, и Олдит была благодарна ей за молчание.

Вернувшись в свою комнату, Алдит заперла дверь, села и
разрыдалась. Она была так разочарована; невозможно было скрыть то, что
по правде говоря, хотя она и пыталась убедить себя, что была неоправданно
разочарована. Было слишком ясно, что её приезд не был для матери тем же,
чем приезд матери был для неё. А как должно было быть?
 — спрашивала себя Олдит, изо всех сил пытаясь вернуть себе здравый смысл.
Разве у её матери не было ещё троих детей, и разве она не была
взволнована возвращением в Англию после двадцатилетнего отсутствия?

И всё же — и всё же Олдит не могла отрицать свою боль. Что-то в глубине её
сердца говорило, что их встреча должна была значить для неё больше.
мама, чем все рядом. Один луч радости, который осветил Aldyth по
разочарование пришло от доброты ее сестра Глэдис. Тепло
ее любящая ласку и откровенны, импульсивны слова, казалось, останется с
Алдит.

Алдит недолго сдерживала слезы. Она вспомнила, что время идет
и что она должна подготовиться к встрече со своей матерью.
Медленно и с большей обдуманностью, чем она обычно уделяла этому, она
начала приводить себя в порядок. Она распустила и встряхнула свои длинные темные волосы
, расчесала их, пока они не засияли, как атлас, затем зачесала назад
от бровей и заплела их в красивый узел на затылке
.

Любуясь результатом, она улыбнулась, подумав, какой контраст представляет ее
внешность с внешностью Глэдис. "Я должен чувствовать себя так неопрятно, если я
уложила волосы в такой клубок, - подумала она, - и все же она выглядит очень
довольно так. Интересно, что это австралийская мода".

С некоторым беспокойством Олдит надела своё платье — мягкий серый кашемир с
пастельно-розовым жилетом. Оно вызвало восхищение у Хильды Блэнд, но теперь
Олдит сомневалась в нём. Она с тоской посмотрела на себя в
зеркало.

- Я буду выглядеть старомодно рядом с Глэдис? спросила она себя. "О, я...
надеюсь, маме понравится, как я выгляжу".

Она улыбнулась абсурдности этой мысли, но улыбка вышла
слезы. Не было матери обычно распоряжается, чтобы, как своих детей
выглядит?

Раздался стук в дверь, и она открыла ее, чтобы впустить свою тетю. Мисс
Лоррейн надела свой лучший черный шелк и изящный маленький головной убор из
кружев.

"А, вы готовы", - сказала она, - "тогда нам лучше перейти улицу. Сейчас
половина седьмого".

"Что мне делать, тетушка?" - обеспокоенно спросила Алдит.

- Делай! Ты всегда будешь делать, дитя мое, - игриво сказала мисс Лоррейн. - Да,
действительно, ты выглядишь очень мило — по-моему, гораздо более прилично одета, чем Глэдис.
На мой взгляд. И она поцеловала Aldyth.

Ведь, сказала она себе с тайным злорадством, Aldyth был ее ребенок,
и относился к ней гораздо более, чем странная мать, просто
встретить в море.

Алдит снова дрожала, поднимаясь по лестнице отеля.
Глэдис встретила их в коридоре, проводила мисс Лоррейн в их личную
гостиную, но задержала Олдис, когда та собиралась переступить
порог.

"Пойдем со мной, - сказала она, - мама ненавидит сцены, и она хотела скорее увидеть
только ты первая. Мы пошли к ней в номер".

Они прошли по коридору; но Алдит ничего не замечала, пока не распахнулась
дверь, и она оказалась в присутствии высокой
и красивой леди. Затем у нее возникло мгновенное ошеломляющее чувство, что
фотография обманула ее, и это была не та форма, которую она себе представляла
. Но прежде чем она смогла составить какое-либо отчетливое впечатление, леди
заключила ее в объятия, и голосом, изысканно сладким, полным,
и ласкающим, нежно сказала—

"Мое дорогое дитя! Неужели это действительно моя маленькая Алдит, вернувшаяся ко мне такой
?"

Несколько мгновений Алдит не могла говорить. Это было, как сон-
тендер давлении, мягкие поцелуи, ласкающие тона, и смешиваясь
с их тонкий, сладкий аромат, который пронизывал ее матери платье.

В этот короткий промежуток времени Алдит ощутила блаженство, к которому она так стремилась
. Но в следующую минуту миссис Стэнтон разжала объятия,
отошла на шаг или два и стала смотреть на дочь,
очевидно, ожидая, что та скажет.

 Олдит смотрела на мать жадными, удивленными глазами. Она видела
теперь она была похожа на портрет, но видела и большие различия.
Богатые развевающимися волосами, в изобилии, как никогда, сейчас был серебристо-серый—смена
что дало поразительный эффект красивый, четкий и особенности
большой, сверкая темными глазами, которые потеряли немного блеска
которая в молодости сделала их настолько неотразимыми. Немногие женщины ее лет
могли бы носить волосы, закрученные высоко над бровями, как у нее.
но, несмотря на седину, миссис Стэнтон не выглядела постаревшей.
У нее были округлые щеки, свежий цвет лица и полные, румяные
губы сомкнулись на идеальные зубы. Она являла собой полномасштабный
красота период, когда в моде для дам порошок
их волосы, путем акцентирования их цветения. Ее фигура была полной
и хорошо сложенной; а дерзкая простота ее черного бархатного платья,
с квадратным вырезом на лифе, открывающим круглую белую шею, подчеркивала ее до
совершенства. Ее красивые руки были обнажены до локтя и украшены
тяжелые золотые браслеты.

Свечение восхищение вполне может разжечь в глазах Aldyth, как она наблюдается
ее мать.

- Ну что ж, - сказала наконец миссис Стэнтон, довольная выражением его лица
она прочла на лице Олдит: «Я совсем не такая, как ты ожидала? Что ты обо мне думаешь?»

«Ты не такая, как я ожидала, — медленно ответила Олдит низким,
горячим голосом, — но ты очень красивая».

Миссис Стэнтон рассмеялась. Она была довольна простым,
искренним замечанием дочери.

«Ах, боюсь, вы льстец, — сказала она непринуждённо, — но на самом деле ваша внешность не совсем лестна для меня. Я не ожидала увидеть такую женщину. Вы заставляете меня чувствовать себя довольно старой. Позвольте мне посмотреть — сколько вам лет, кстати?»

 «В марте мне исполнился двадцать один год», — сказала Олдит, немного удивлённая тем, что её
маме следовало бы спросить.

- Ах, конечно, я совсем забыла, - небрежно сказала миссис Стэнтон, - и еще:
Глэдис всего девятнадцать. Но теперь мистеру Стэнтону не терпится увидеть
тебя, а тебе еще предстоит познакомиться с Сесилом и Нелли.
Пойдем, дорогая.

С этими словами она направилась в гостиную.

Мистер Стэнтон не выглядел так, будто ему не терпелось увидеть Алдита или кого-либо еще.
 Это был усталый мужчина с лысой головой и сутулыми плечами.
Его манеры были необычайно нервными и застенчивыми, и хотя он поприветствовал Алдит
не без доброты, казалось, ему нечего было ей сказать. Но его жена была
также можем поставить что ему не хватало слов. Она говорила, как для него, так и для
сама.

"Я говорил Aldyth как трепетно ты к ней, Роберт.
Теперь она на что вы рассчитывали? Совсем не нравится мне, это она? Нет, она
напоминает своего отца. Очень странно, что не одна из моих девочек
очень нравится мне. Глэдис больше всего похожа на меня, но она светловолосая, как и все в вашей семье, и черты её лица не такие, как у меня. Я часто удивляюсь, почему люди упорно говорят, что она похожа на меня. О, вот и
Нелли! Пойдём, Нелли, я познакомлю тебя с твоей сестрой Олдит.

Нелли, казалось, вовсе не стремилась к знакомству. Она была
крупной, неуклюжей девушкой лет пятнадцати, смуглой, с густыми бровями и
несколько угрюмым видом, но с красивыми глазами и некоторым сходством с
красивой матерью, хотя и была, несомненно, некрасивой. Казалось, она
унаследовала нервные, застенчивые манеры отца. Она пожала руку Олдит, не глядя на неё, и поспешила в дальний конец комнаты, где, спрятавшись за занавеской, прислонилась к подоконнику и стала наблюдать за внешним миром.

Сесил появился только к ужину. Он был
симпатичный паренек лет семнадцати, яркая и приятная в порядке, хотя
несколько пижонскими в его лицо, и не без общих самомнении
юношей его возраста. И все же Алдит чувствовала, что он должен ей понравиться, когда она
узнает его получше. Но все ее впечатления в тот вечер казались смутными и
нереальными. Она чувствовала себя как во сне, когда сидела, слушая разговор
который продолжался, и отвечая на замечания, обращенные к ней.

Миссис Стэнтон, по-видимому, по своей привычке, говорила не только сама за себя,
но и сказала все, что должен был сказать ее муж, пока он, сидя
напротив нее, молчаливый и меланхоличный, иногда пробормотал в
поддакивают. У нее было много вопросов, чтобы спросить, уважая Вудхэм и различных
семьи, проживающие в непосредственной близости, в котором Мисс Лорейн была слишком
рады принять полные ответы.

Глэдис, чья жизнерадостность казалась неистощимой, оживленно болтала со своим братом
и Олдис; молчали только мистер Стэнтон и Нелли.
Последняя, сидевшая напротив Олдит, воспользовалась возможностью
понаблюдать за внешностью своей сводной сестры.

Если взгляд Олдит встречался с её взглядом, она поспешно отводила глаза, но
глаза вернулись к осмотру, и Алдит осознала, что они
прошлись по ней, и что, по-видимому, ни одна деталь ее внешности
не ускользнула от их внимания. Но как только обед кончился, Нелли похоронила
себя в книге и не предпринимал никаких попыток, чтобы общаться с Aldyth.

"Алдит", - сказала ее мать, подходя к ней и кладя руку на ее
плечо, - "Я рада слышать, что твой дядя, несмотря на свой преклонный возраст, держится
таким здоровым. Завтра мы должны спокойно поговорить, и
ты расскажешь мне все о нем и о твоем кузене Гае.

"Да, я так и сделаю", - сказала Алдит, и ее сердце затрепетало от радости при мысли об этом доверительном разговоре.
"О, мама!" - воскликнула она. "О, мама! Я так счастлива думать, что наконец-то могу поговорить с тобой.
- Дорогая! - сказала ее мать, пожимая ей руку. - Я так рада. - Я так рада, что могу поговорить с тобой.

- Дорогая! "Но не называй меня
"мама" таким торжественным образом, Алдит. Это заставляет меня чувствовать себя так… я не знаю, как. Скажи «мама», как Глэдис.

Эти легкомысленные слова задели Олдит, которая была очень взволнована. Но ничто не могло быть нежнее и ласковее, чем мамины слова, обращённые к ней в тот вечер; и когда Олдит, уходя спать,
она снова оказалась в объятиях матери, и ее сердце было слишком полно
счастья, чтобы сомневаться.

- Вы уверены, что вам и вашей тете будет там вполне комфортно
Вы уверены, что у вас есть все, что вам нужно? - спросила миссис Стэнтон.
с видом материнской заботы. "Мистер Стэнтон был так раздосадован — не так ли?
Не так ли, Роберт? Что забыл заказать для вас комнаты в отеле.

Мистер Стэнтон выглядел слегка удивленным обращением жены к нему, но
ответил на ее слова утвердительно. Затем, по ее предложению, он
нашел свою шляпу и пальто и проводил Алдит и ее тетю через улицу.
улица, ведущая к их жилищу.



ГЛАВА XV.

АЛДИТ ПРОБУЖДАЕТСЯ ОТО СНА.

Обещанного разговора с матерью на следующее утро у АЛДИТ не было.

Прошло несколько дней, все так полно оккупации, что миссис Стэнтон не было
час отдыха, чтобы избавить ее старшая дочь.

"Когда мы переедем в наш собственный дом, у нас будет больше времени друг с другом"
дорогая, - говорила ее мать с улыбкой и лаской, а затем
уезжала с мужем и Глэдис навестить друзей или осмотреть
дома.

Олдит и ее тетя отправились осматривать достопримечательности Лондона вместе с Нелли и
Сесил. Aldyth старался завоевать расположение ее младшая сестра,
но в течение некоторого времени со слабым успехом. Застенчивость Нелли не должно было быть
преодолеть. Когда они отсутствовали, она старалась проводить как можно больше времени со своим братом
и Алдит, таким образом, часто оказывалась компаньонкой своей тети.

На эту тему не было сказано ничего определенного, но Стэнтоны
казалось, считали само собой разумеющимся, что Алдит останется со своей матерью
до тех пор, пока она будет в Англии. Аппетит Мисс Лорейн за город
развлечений не был неприхотлив в еде, но когда прошла неделя, она
начали поговаривать о возвращении в Вудхэм. Миссис Стэнтон, однако, умоляла
ее остаться с Олдит до начала следующей недели, когда они
переедут в дом, снятый в Бейсуотере.

Во второй половине последнего дня своего пребывания в городе мисс Лоррейн
решила, что хотела бы навестить одну или двух подруг, и, скорее
к удивлению Алдит, она не пригласила племянницу сопровождать ее. Олдит
отправилась в отель, чтобы узнать, что собираются делать ее сестры.
Она нашла Нелли одну, она висела у камина в гостиной,
и выглядела далеко не дружелюбной.

- Что, совсем одна, Нелли? - сказала она. "Где остальные?" - спросил я.

- О, мама и Глэдис отправились за покупками. Я никогда не знала ничего подобного.
их шоппинг; этому нет конца. И папа с Сесилом поехали в
больницу, чтобы договориться о том, чтобы Сесил там учился.

"Итак! И ты остаешься совсем один. Ну, я в тот же одинокий
условие, тетя ушла навещать, и не так много, как
спросил меня, не хочу ли я пойти с ней".

- О, я привыкла к подобным вещам, - сказала Нелли несчастным голосом. "Мама
никогда не хочет, чтобы я был с ней. Я слишком уродлива и неуклюжа".

"О, Нелли! Как ты можешь говорить о себе такие вещи?" воскликнула Алдит.

"Это правда", - сказала Нелли. - Мама считает, что я не делаю ей чести,
и ей стыдно, что меня видят. О, тебе не нужно выглядеть шокированной,
Алдит. Ты еще не знаешь маму.

"Я надеюсь, ты ошибаешься, так судя о ней", - мягко сказала Алдит. "Но
теперь, Нелли, что нам делать, раз уж мы предоставлены сами себе?"

"Мне все равно", - безразлично сказала Нелли.

"Не хотели бы вы сходить в Национальную галерею? Мы, кажется, забыли об этом только потому, что она так близко." "Я не хочу, чтобы вы ходили в Национальную галерею."
"Мы, кажется, забыли об этом только потому, что это так близко. Здесь есть одни из лучших
фотографии в мире, которые можно увидеть там. Но, возможно, вам не нравится разглядывать картинки.
"

- Мне очень не все равно, - сказала Нелли, просияв. "Я действительно люблю фотографии
больше, чем Глэдис, только я не поднимаю из-за них такого шума, как она
".

Так они вошли в галерею, и провел несколько часов, там очень
приятно. Aldyth обнаружили, что Нелли приняли реальных и разумных
интерес к фотографии. Aldyth, кто был преданным учеником Раскин,
оказал глубокое восхищение Тернером, и вскоре она зажгла во Нелли
как энтузиазм по поводу его картин. Вместе они изучили небольшое
наброски, которые так интересно показывают постепенное развитие его таланта.

Пока они обсуждали их, Нелли разговорилась и рассказала сестре о своём огромном желании изучать искусство — желании, которое не смогли бы утолить все попытки её семьи охладить его.

«Я хочу, чтобы мама разрешила мне учиться в Южном Кенсингтоне, — сказала она, — но она говорит, что это бесполезно, потому что я никогда не смогу сделать ничего стоящего. Она
собирается найти для меня школу, как только сможет выкроить время. Я
буду ходить туда раз в неделю. Разве это не ужасно?

"Возможно, тебе это понравится больше, чем ты ожидаешь", - сказала Алдит. "Нет"
несомненно, там будет хороший мастер рисования".

"Ах, это было бы здорово", - сказала Нелли. "Но все, что мама хочет сделать мне
в сторону. Ты знаешь мама, значит вам Глэдис вышла замуж, пока мы
здесь".

"Нелли!" - позвала Алдит.

- Ах, вы шокированы моими словами, но это чистая правда. Мама
твердо решила, что Глэдис удачно выйдет замуж. Что касается меня, я не знаю
что мама со мной сделает. Боюсь, никто никогда не захочет жениться на мне,
и мама сочтет позорным, что дочь - старая
дева.

Алдит не смогла удержаться от смеха над тем, как ее сестра сказала это.

- В самом деле, Нелли, нет ничего постыдного в том, чтобы быть "старой девой", как ты это называешь
, - быстро сказала она. - Гораздо лучше оставаться незамужней, чем
выйти замуж несчастливо. И есть много почетных профессий, открытых для
женщины. Может быть все, что художник, возможно".

"Ах, это было бы прекрасно", - сказала Нелли, ее глаза растопки; "многие
гораздо лучше, чем быть замужем".

Когда они вернулись в отель, Нелли заявила, что она полностью насладилась днем.
и Алдит была рада почувствовать, что это привлекло внимание
они сближались. Но сама она была далека от совершенного ощущения
довольства. День ото дня, несмотря на все ее усилия подавить это, чувство
разочарования становилось в ней все сильнее.

"Ты еще не знаешь маму", - сказала Нелли. Так ли это было на самом деле? Неужели
ей еще предстояло узнать истинный характер своей матери, и был ли он настолько сильно
отличным от всего, что она себе представляла? Мысль была
полна боли. Алдит пыталась отогнать это от себя — пыталась убедить
себя, что придает слишком большое значение словам
бездумного, жестокого нрава ребенка; но при всех ее начинаниях, сомнения
не должен быть уволен.

И все же, наблюдая за своей прекрасной матерью и отмечая ее царственные движения
, ее грациозную доброту, Алдит с трудом верилось
что за ее очаровательной внешностью скрывался эгоистичный, мирской дух; ибо она
видела свою мать в ее лучших проявлениях. Элеонора Стэнтон был рад быть снова
в Лондоне, ее муж был полностью под ее влиянием; здесь не было никого
против ее воли, и она наслаждалась тщательно себя.
Ей, как и многим другим женщинам, было легко быть очаровательной и привлекательной, как
пока ее жизни было то, что она хотела, чтобы это было.

Он был близок после обеда, где Мисс Лорейн вернулась из своего
визиты.

"Вы будете удивлены, когда я расскажу вам, где я была", - сказала она, пока
племянница помогала ей переодеться. — "Я была в Хайгейте, чтобы
повидаться с миссис Глинн".

"Тетушка!" - удивленно воскликнула Алдит.

"Да, я подумал, что хотел бы снова увидеть Сьюзи; мы были большими друзьями
в школе, и теперь я так хорошо знаю ее сына, что подумал, было бы неплохо
съездить и повидаться с ней. И я рад, что поехал, потому что она казалась очень довольной. Я
не вижу Глинное господин, ибо он в Вудхэм. Школа вновь открылась в прошлом
неделя".

"Да, я знаю", - сказал Aldyth.

"Она хорошая женщина", - сказала Мисс Лоррейн, говорить так же быстро, как
остротой ее туалет позволят. "Они живут в крошечном домике; но
все настолько опрятно и мило, насколько это возможно. Алдит, о чем ты
думаешь? Не об этой кепке. И я видел дочь, приятная девушка, не
красивая, но умная-просмотр".

"Ах, тетушка, я желаю, чтобы вы взяли меня с собой", воскликнул Aldyth.

"О, мой дорогой, что бы не делать вообще", - говорит ее тетя,
решительно.

Алдит покраснела и воздержалась от вопроса, почему бы этого не сделать
.

Не без сожаления она проводила свою тетю в Вудхэм на следующий день.
на следующий день.

"Мне действительно кажется странным, что ты возвращаешься домой без меня", - сказала она.
"Если бы я не была с мамой, мне было бы жаль".

- Я буду ужасно скучать по тебе, - сказала мисс Лоррен. "Дом покажется тебе
чужим без тебя. А теперь имей в виду, Алдит, спускайся, когда сможешь.
Если хочешь, возьми с собой одну из своих сестер, но обязательно приходи.
когда захочешь подышать деревенским воздухом.

"Конечно, я передам", - сказала Алдит. "Передай меня дяде и Гаю, и сделай это".
не забудь о моем послании Блэндам. До свидания".

Затем поезд отошел от станции, и Алдит вернулась к себе.
новый дом и новая жизнь.

"Разве у вас нет письма от вашего дяди?" - спросила миссис Стэнтон у
Алдит однажды утром, несколько дней спустя, когда они сидели за завтраком
стол.

К тому времени они уже поселились в доме в Бейсуотере и начали
чувствовать себя там как дома.

Олдит ответила утвердительно.

"Я так и думала", - сказала миссис Стэнтон. "Я думала, что не могла ошибиться
в открытом виде, по-старинке пишу, хотя он, много лет, как я
уже это видел. Он прислал мне какое-нибудь сообщение?"

"Нет, он этого не делает", - ответила Алдит, немного смущенная этим вопросом.

"О, я этого не ожидала", - сказала миссис Стэнтон со смехом. "Я знаю, что он
мне не друг. Как поживает бедный старик?

"Он не говорит, как у него дела", - ответила Алдит. "Он рассказывает мне о
лошадях и собаках, и о встрече на прошлой неделе в Вуд Корнер".

- Ты когда-нибудь охотишься? - нетерпеливо спросила Глэдис.

"Нет, - ответила Олдит. - Гай часто пытался убедить тетю разрешить мне, но
ей не нравится идея женской охоты. Китти Блэнд раз или два ездила верхом
за гончими, но ее мать очень нервничает из-за этого.
"

"Я был бы не против, что твоя тетя думает", - сказала Глэдис, хладнокровно; "я бы
пошел бы ты, Aldyth".

"Моя дорогая Глэдис," сказала миссис Стэнтон, укоризненно: "я рад, что
Aldyth имеет лучшее представление, чем вы того, что становится проведение в
юная леди к ней пожилых людей".

Глэдис пожала плечами и скорчила гримасу.

- Разве твой кузен Гай тебе не пишет, Олдит? - спросила миссис Стэнтон на английском.
так смысл таким тоном, что он принес быстрый приток к щеке девушки,.

"Ох, нет", - сказала она, поспешно, "это последнее, что парень будет
думаю, что делать. Он никогда никому не напишет, если его не вынудят.

"В самом деле", - сказала миссис Стэнтон и сменила тему. Несколько секунд она пристально смотрела на свою
дочь. Она уже расспрашивала мисс Стэнтон.
Лоррейн довольно хорошо знала отношения, существующие между Алдит
и ее кузиной, и сделала свои собственные выводы из
неохотных ответов этой леди.

Некоторое время спустя, когда Алдит сидела и писала письмо в зале для завтраков,
вошла ее мать, держа в руках шерстяное шитье, и уселась в
мягкое кресло у камина, очевидно, намереваясь там и оставаться.

"Как холодно!" - сказала она, протягивая руки к огню. "Я
отправила Глэдис погулять в парке с ее отцом. Он делает
не любят ходить в одиночку, и лучше ему следовало бы компании, для
Я все еще беспокоитесь о нем. По правде говоря, Алдит, у него был
небольшой паралич перед тем, как он покинул Австралию, и это, ты
знаешь, очень тревожно.

"Да, действительно", - сказала Алдит, выглядя пораженной. "Я понятия не имела, что его
болезнь была настолько серьезной, что...

"Это было, и после этого, вы знаете, никто не может сказать, что может случиться",
сказала миссис Стэнтон легким, уютным тоном, согревая свою
руки; "Я уверен, что никто не знает, через какое беспокойство я прошел. Он
было столько беспокойства в его дело; врач настаивал на его давать
все и сразу. Он в партнерстве со своим братом
; но они почему-то не очень хорошо работают вместе. Но я не должна
говорить с тобой сейчас, ты занят.

"О нет, это письмо не имеет значения", - сказала Алдит, опуская свой
— Я буду только рада тебя выслушать, мама, то есть матушка.

Она встала из-за стола и села напротив матери.

"Спасибо, дорогая, — ласково сказала миссис Стэнтон, — вот и хорошо. Теперь мы можем спокойно поговорить, но не будем обсуждать мои проблемы. Расскажи мне о своей жизни в Вудхэме, дитя моё.

— «Думаю, вы услышали всё, что нужно, — сказала Олдит. — Вы
знаете, что это очень тихое место».

«Отвратительно тихое, — сказала миссис Стэнтон. — Я никогда не могла выносить Вудхэм.
Мне он всегда не нравился, когда я девочкой ездила туда из
Колчестер, и когда я обручилась с твоим отцом, я больше всего боялась, что
он захочет, чтобы мы жили в Вудхэме. Что ж, я избежала этого,
не так ли? Вы часто ходите в Wyndham?"

"Почти каждую неделю", - сказал Aldyth. "Дядя всегда жалуется, если я позволю
неделя проходит без его увидев меня".

"Ах, ты большая любимица своего дяди, я очень рада"
- горячо сказала ее мать. "А теперь расскажи мне о своем кузене—что
вроде мужик он?"

"Он высокий", - сказала Алдит с искоркой веселья в глазах, "и у него
широкие плечи, и он очень сильный. У него светлые волосы, и его
лицо румяное, глаза, кажется, голубые; он имеет хорошие характеристики, и многие
люди считают его симпатичным. Он хорошо ездит верхом, смелый охотник,
меткий стрелок и в целом великолепный образец сельского джентльмена.

"О, моя дорогая! Мне не нужны все эти подробности", - сказала ее мать. - Скажи
он тебе нравится? Вы большие друзья?

"Да, мы хорошие друзья", - небрежно сказала Алдит. "Видишь ли, я
знаю его всю свою жизнь; он мне почти брат".

- Это чепуха, Олдит, - быстро сказала миссис Стэнтон. - кузены
не могут быть братьями, и, в конце концов, он всего лишь твой троюродный брат. Что
Я хочу знать — и я думаю, что как твоя мать имею право спросить, — давал ли он тебе когда-нибудь повод думать, что хочет на тебе жениться?

 Олдит густо покраснела. Она молчала. Это было любопытное доказательство того, что в её чувствах по отношению к матери произошла едва заметная перемена: когда Гай сделал ей предложение, она хотела всё рассказать матери. Теперь, когда тема была поднята,
она уклонялась от её обсуждения и с радостью избегала бы её
вовсе.

"Конечно, ты можешь мне рассказать, дорогая," — сказала её мать, видя её замешательство.
колебание. - Кто может позаботиться о твоем благополучии так, как я? Если твое счастье
связано с счастьем твоего кузена, скажи мне об этом.

Было что-то настолько нелепое для Алдит в идее, подсказанной ей
словами матери, что она не смогла удержаться от смеха.

"О, мама, это не так, уверяю тебя", - сказала она. "Я бы никогда не стала заботиться
о Гае в таком смысле. Некоторое время назад он действительно попросил меня выйти за него замуж, но
теперь он вполне понимает, что этого никогда не будет.

"Но почему?" - спросила миссис Стэнтон, и досада омрачила ее лоб.
"Моя дорогая Алдит, я очень надеюсь, что ты не была введена в заблуждение глупцами,
романтические представления некоторых девушек о любви. Как ты могла быть настолько слепа
к собственным интересам, чтобы отказать своему кузену? Ты забыла, что он
наследник Уиндхэма?

"Я не понимаю, какое это имеет отношение к делу, мама", - сказала Алдит. "Ты
не хочешь, чтобы я вышла замуж за человека, которого я не могу по-настоящему любить?"

- Но вы говорите, что он вам нравится, что вы хорошие друзья, - настаивала
Миссис Стэнтон. - Чего бы вам еще хотелось? О какой любви вы мечтаете
? Все это прекрасно в романах и поэмах, но в реальной жизни приходится
руководствоваться практическими соображениями. Разве твой дядя не желает
этого брака?

— Да, ему бы это понравилось, — сказала Олдит тихим, страдальческим голосом.

 — Тогда, моя дорогая, как ты можешь быть такой глупой? Разве ты не знаешь, как легко твой дядя может обидеться? Если ты не подчинишься его воле, то можешь лишиться наследства, как твой бедный отец. Стивен Лоррейн никогда не говорил, каковы его намерения в отношении тебя, но я всегда думала, что он хотел, чтобы ты разделила состояние Гая. О, дорогая! Я бы ни за что на свете не позволила тебе так глупо себя вести; но, может быть, ещё не поздно всё исправить.

 — Ты меня не понимаешь, мама, — сказала Олдит. — Мне жаль.
— Не хочу вас огорчать, но я никогда, никогда не смогу выйти замуж за Гая. Это было бы очень неправильно с моей стороны, учитывая мои чувства.

 — Значит, вам кто-то другой небезразличен, — резко сказала миссис Стэнтон.

 Олдит покраснела.  — Вы ошибаетесь, — холодно сказала она, — мне никто не безразличен, но я не вижу в этом никакой разницы.

— Что ж, из всех глупых, непрактичных девушек ты худшая, какую я только могла себе представить! — возмущённо сказала миссис Стэнтон. — Большинство девушек ухватились бы за такое предложение.

Но Олдит встала и поспешила из комнаты. Она взбежала по лестнице
с горячими слезами на глазах и ощущением удушья в горле. Она
была возмущена тем, что ее мать произнесла такие слова.

Было невыносимой раной узнать, что мать, которую, неизвестно о чем, она любила
преданно всю свою жизнь, была способна дать ей такой низкий, мирской
совет. Мы больше не можем скрывать от себя живой
разочарование ее было страдание. Правду не утаить.

Ее мать, красивая, обаятельная, любезная, какой бы она ни казалась, была не той
матерью, о которой она мечтала долгие годы. Надежды, которые она возлагала
все было построено на ее возвращении домой, и все это было иллюзией. Совершенной симпатии,
взаимному доверию и помощи, на которые она рассчитывала, не суждено было
быть. Когда она осознала этот факт, некоторые слова Кристины Россетти
продолжали повторяться в голове Алдит—

 "Надежда, о которой я мечтал, была мечтой,
 Это был всего лишь сон, а теперь я просыпаюсь.
 Чрезвычайно неуютная, изношенная и старая,
 Ради мечты ".

Были ли другие вещи тоже мечтами? Была ли она действительно глупой, романтичной, как
говорила ее мать? Были ли ее идеалы ошибочными? Славные видения
поэты, были ли они иллюзорными? Грандиозные возможности, которые таила в себе жизнь
когда она изучала вдохновляющие высказывания
великих учителей человечества, ей казалось, что они слишком призрачны? Неужели в жизни действительно нет поэзии?
и будет ли она мудрее, если согласится следовать
требованиям вульгарной, мирской осторожности?

С болезнью в сердце, вызванной шоком от ее первого настоящего
разочарования, Алдит подвергла сомнению все. Что было хорошего в жизни
, если она была такой низкой и убогой, лишенной всего по-настоящему благородного и
возвышающего? Но вскоре к ней вернулись более здоровые чувства.

Она укрылась в своей комнате и сидела, тупо глядя перед собой
, когда луч зимнего солнца, проникавший в окно
, блеснул на крошечном букетике фиалок, который Нелли положила ей на плечо.
туалетный столик. Алдит подхватила их, и их красота и нежность
успокоили ее. В конце концов, мир не был в мрачном месте она
привиделись.

Бог был в мире, Бог, работать не за праведность и чистоту
и красота, и Бог был любовью. Разве поэт Браунинг не сказал, что
главный урок жизни - научиться любить — какой была любовь, какой
может быть любовь?

"Я верю в любовь и Бога, - сказала Алдит самой себе. - и, с Божьей помощью
я буду верна своему идеалу о том, какой должна быть моя жизнь. Я не буду
люблю свою маму, потому что она является не только то, что мне показалось, что она
бы. Это не определенное количество терпения, необходимые во всех
человеческие отношения? Я буду стремиться быть для своей матери всем, чем должна быть
дочь, и, возможно, со временем она начнет думать так же, как я
о вещах. Я надеюсь, она не заметила, каким нетерпеливым и злым я себя чувствовал
только что.

И Алдит вытерла глаза, и, увидев, что солнце выглянуло
пригласив, надела шляпу и жакет и отправилась принимать свои обычные меры.
средство от депрессии — приятная прогулка.



ГЛАВА XVI.

КОНТРАСТЫ.

КОГДА Нелли отправили в школу, Олдит стала более свободной.


Глэдис всегда была добродушной и яркой; было что-то очень
очаровательное в ее миловидных, беззаботных манерах. Невозможно было не любить
ее, и все же, прожив с ней несколько недель, Алдит почувствовала, что
она знает ее не лучше, чем в первый день их встречи.
Казалось невозможным спокойно поговорить с Глэдис; она всегда была
самозанятый, неугомонный, жаждущий о пустяках. Она, видимо, не
знаю, что серьезные мысли. Она унаследовала дар своей матери -
обаяние, и, как и она, знала, как использовать его для достижения
своих собственных целей.

Алдит никогда бы не сказала, что сестра относилась к ней недоброжелательно;
снова и снова она ловила себя на том, что ее мягко подталкивают в сторону, чтобы
Глэдис могла взять инициативу в свои руки.

Глэдис была первой в семье слишком много лет, чтобы быть готовым
теперь в отставку ее премьер-лиги в пользу Aldyth только потому, что она,
тоже была дочь своей матери, и почти на три года старше
она сама. Но она не утверждала своего превосходства каким-либо неприятным образом.
и миссис Стэнтон попыталась скрыть свое предпочтение Глэдис.

"Ты не любишь танцевать, Алдит, поэтому я не должна приглашать тебя на эту вечеринку";
или "Это развлечение недостаточно интеллектуально для тебя",
говорила она, когда приходили приглашения. И Олдит, хоть и с болью в сердце, но искренне, отвечала, что лучше
осталась бы дома.

 Олдит с нетерпением ждала каждую субботу, потому что в этот день
Нелли рано возвращалась из школы.

Она и ее младшая сестра стали лучшими друзьями, и нашли много
удовольствие в компании друг друга. Это было хорошо для Нелли доверяла
так сочувствующего слушателя подробностями ее школьной жизни. У ее матери
не было ни времени, ни желания интересоваться ими. Ее главным
беспокойством по поводу образования младшей дочери было то, что она
должна научиться говорить по-французски и приобрести хорошие манеры.

У Нелли были хорошие способности, но она была от природы ленивой. Обучение
, которое она получила, не научило ее любить знания; но теперь, при
Под влиянием Алдит она начала проявлять интерес к литературе. Она
работает хорошо на нее рисунок, и лелеял надежду, быть
художника; и, когда Aldyth указал ей на то, что каждый вид
знания могут быть художником, она дарила больше боли на
ее школьные работы.

Олдит не сомневалась, что ее отчим был богатым человеком, поскольку
Миссис Стэнтон и Глэдис тратили деньги щедро, и стиль их дома
был самым роскошным. Их было так много слуг, что Aldyth может
найти ни домашних обязанностей для выполнения. Она была в недоумении, как использовать
свободное время.

Библиотека Мади снабжала ее книгами, которые она хотела прочесть, и
для нее были открыты все разнообразные культурные возможности Лондона.
Но были времена, когда Элдит терзала совесть за то, что она вела
эгоистичную, бесцельную жизнь, и она тосковала по своим бедным родственникам в Вудхэме,
и по многочисленным занятиям своей напряженной жизни там. Однако работа для
других всегда приходит к тем, кто готов за нее браться, и вскоре
это пришло к Алдит.

Однажды, когда у Глэдис намечалось более приятное занятие, миссис
Стэнтон взяла Олдит в гости к друзьям в Блэкхит. Там было
небольшая компания пригласила познакомиться с ними, и среди них были священник
и его жена, к которым Алдит вскоре почувствовала значительный интерес.
Миссис Уитли была маленькой, хрупкой на вид женщиной, но полной жизни и
энергии. Черты ее лица были простыми, но в нем было очарование, которому
могли бы позавидовать красавицы, ибо оно свидетельствовало о редкой интеллектуальной силе в сочетании
со всем хорошим, милым и женственным. Aldyth тянуло к ней
сразу, и, наверное, чувства были взаимны, ибо, как только
возможность произошло, Миссис Уитли перебрался в кресло рядом Aldyth и
начал разговаривать с ней.

Как так получается, что полчаса разговора с некоторыми людьми кажутся равными
месяцам общения с другими? За невероятно короткое время Олдит
почувствовала себя как дома с миссис Уитли, и мог говорить с ней как
если бы она была старым другом. К своему удивлению, Олдит узнала, что эта
хрупкая, утонченно выглядящая леди жила в одном из наименее привлекательных районов
лондонского Ист-энда, твердо решив,
вопреки советам врачей и друзей, что она построит
свой дом в приходе своего мужа и будет жить среди бедных людей, которым она
хотела помогать и растить.

"Ты не должна верить всему, что слышишь об Уайтчепеле", - весело сказала она
Олдит. "Люди говорят о невозможности получить свежий воздух здесь.
но даже в Уайтчепеле иногда бывает ветерок, и
когда на улицах душно и душно, свежий воздух в
верхушки домов. Наши комнаты находятся на четвертом этаже дома, и
там есть плоская крыша многоквартирного дома, по которой я могу гулять, когда
Я выбираю и пытаюсь выращивать некоторые растения. И моральная атмосфера не так безнадёжна, как некоторые считают. Я мог бы показать вам
храбрые мужчины из Уайтчепела, чья терпеливая стойкость в тяжёлых и мучительных условиях поистине героическая, и женщины, чья чистая, благородная жизнь в самых неблагоприятных обстоятельствах могла бы посрамить герцогинь. Я знаю, что они часто преподавали мне уроки, которые мне нужно было усвоить.

 Олдит была очень заинтересована. Ей было досадно, что именно в этот момент хозяйка дома обратилась к ней с просьбой сыграть что-нибудь, но она не могла отказать. Она сразу же подошла к пианино
и сыграла весёлую маленькую гавот Глюка, а затем, когда её попросили сыграть ещё,
и снова она исполнила одну из изысканных, чарующих мелодий Шуберта. Миссис
Стэнтон была не без удовлетворения исполнением своей дочери и
восхищения, которое оно вызвало. Ей хотелось, чтобы Глэдис удалось убедить
уделять больше внимания ее тренировкам.

К счастью, никто не занял место Олдит, так что она смогла вернуться к
Миссис Уитли.

"Вы очень хорошо; я рад тебя слушать", - сказал, что
леди, просто. "Я бы хотел, чтобы приехать и играть с моим рабочим девочек
вечер".

"Ваши девушки?" - сказала Алдит.

"Да, мы создали клуб для девочек, занятых на фабриках и
мастер-классы. Он открыт каждый вечер с семи до десяти. У нас есть
различные аттракционы для них, и мы пытаемся научить их шить и
кулинария. У нас есть хороший рояль, и я всегда рада получить один, чтобы
дайте нам какую-нибудь музыку. Кроме того, это так легко для такой девушки, как ты, чтобы выиграть
влиять на них".

"Действительно, я с радостью сделаю все, что смогу", - сказал Aldyth; "я должен
очень хочу помочь".

"Я уверена, что ты бы так и сделала", - сказала миссис Уитли; "это работа, которая нравится
сердцу девушки. Этим девушкам приходится самим обеспечивать себя, когда совсем
молодые. Многие из них ушли от родителей и живут в бедных кварталах,
возможно, деля комнату с несколькими другими людьми, и когда они
выполняют свою работу, им негде отдохнуть, кроме как на улицах или
в мюзик-холлах. Тёплая, хорошо освещённая комната, где они могут приятно провести
вечер, очень привлекает их. У нас есть несколько грубых,
несговорчивых девушек, с которыми приходится иметь дело; но мы надеемся постепенно смягчить их с помощью
доброты, и я уверен, что вы оказали бы нам большую помощь в этом ".

"Я постараюсь сделать все, что в моих силах", - сказала Алдит. "Я приеду на следующей неделе, если
мама мне позволит".

Олдит была уверена, что ее мать не позволила бы ей отправиться без присмотра
в Уайтчепел, поэтому, прежде чем сообщить ей о случившемся, она рассказала об этом
один из слуг объяснил ей, к какому виду работы ее
пригласили присоединиться, и спросил, не согласится ли она
разделить эту работу, сопровождая ее раз в неделю в Ист-Энд. Служанка,
честная, добросердечная девушка, была горда и довольна, что мисс Лоррейн
обратилась к ней за помощью, и с радостью согласилась.

Миссис Стэнтон не возражала против плана Олдит, хотя и думала, что
Это была её непонятная прихоть — захотеть отправиться в такое ужасное место. Олдит была счастлива, что мать редко вмешивалась в её желания, за исключением тех случаев, когда они шли вразрез с её собственными.

 Так Олдит отправилась на работу в Уайтчепел и познакомилась с работницами фабрик Ист-Энда. Вскоре она глубоко заинтересовалась этой работой, и она вдохновила её на множество новых серьёзных размышлений о жизни.

Как и предвидела миссис Уитли, девочки сразу же «приняли её», потому что
женщины из низших классов быстро распознают «настоящую леди», когда
они видят одну из них и ощущают очарование ее мягкости и простоты.
Приятный вид Алдит, ее улыбка, нежные тона ее голоса, ее
свежие, красивые платья и изящная, как у цветка, опрятность ее
человек, не смог бы очаровать ни одного поклонника мужского пола больше, чем они очаровали
эти девушки. Они столпились вокруг нее, они аплодировали яркой,
хорошо подобранной музыке, которую она им подарила, и они с нетерпением ждали возможности
поговорить с ней.

Алдит без труда завоевала их доверие. Они могли видеть
что ей нравилось слышать все, что они могли рассказать ей о себе, и
один за другим они рассказывали ей о проблемах и тяготах своей жизни,
не жалуясь, а в простой, прозаичной манере, которая была
трогательной в самой своей бессознательности.

Однажды вечером Олдит, усталая, возвращавшаяся из Уайтчепела, встретила Глэдис
выходящую из экипажа у дверей их дома. Она была
провела вечер совсем по-другому в доме нескольких
друзей. Она последовала за Алдит в столовую, где ее ждал легкий ужин
.

- Я посижу с тобой, пока ты будешь есть шоколад, - сказала Глэдис,
скинув с себя плащ и грациозно опускаясь в кресло по
огонь. "Андерсонс так приятно, Aldyth; у меня был восхитительный
время. Вы были глупы, чтобы не пойти со мной вместо того, чтобы идти к тем,
глупые девочки в Уайтчепеле".

Aldyth посмотрел на нее сестра на мгновение, прежде чем она ответила.

Глэдис, одетая во все белое, с открытой прелестной шейкой и
короной золотистых волос, поблескивающих в свете лампы, никогда не выглядела более
прекрасной.

Но Алдит внезапно болезненно ощутила контраст, который представляли для нее
сестры девушки, которых она бросила, такие же юные, как Глэдис, и некоторые из них
такие же белокурые, но с усталыми лицами и худыми, сгорбленными формами, чьи одежды были
поношенными и безвкусными, а в чьей жизни было так мало светлого и
приятного.

"О, Глэдис!", - сказала она. "Не пожалейте наши девушки никакого удовольствия я могу дать
их, когда они придут. Если бы вы только знали, что их жизнь! Если бы я был одним из них
Думаю, мне было бы неприятно смотреть на такую девушку, как ты.

- И почему, скажи на милость? - спросила Глэдис с удивленным видом.

"Потому что тебе есть чем наслаждаться, а им так мало", - сказала Алдит.
"Большинство из них так же молоды, если не моложе тебя, а некоторые из
они — прости меня, Глэдис — почти такие же хорошенькие. Я часто мечтаю испытать на себе
эффект переодевания их в свежие, подходящие платья. Но их жизнь
трудна и груба. Большинство из них трудятся с восьми утра до восьми вечера
, а некоторые из них, называющие себя "продавщицами", работают
еще дольше. Сегодня вечером я разговаривал с девушкой, умницей.
юной пятнадцатилетней девушкой, и когда я предложил ей книгу, она сказала мне, что
не может читать, потому что у нее очень плохое зрение, из-за того, что ей приходится делать
ее работа — шитье детских нагрудников — весь день проходила при ярком газовом свете.
Другая девочка, которой приходится подниматься и спускаться по многим лестничным пролетам в течение дня
, не смогла присоединиться к игре, потому что ее лодыжки были ужасно сильно
опухшими. Разве не кажется трудным, что некоторым молодым девушкам приходится
так жить, в то время как у других есть все, что душа пожелает, и им нечего
делать, кроме как наслаждаться жизнью? Я уверен, что когда я смотрю на этих девушек, я
грешным делом думал, что легко, потворство собственным слабостям жизни я всегда вела."

В голосе Алдит, когда она заговорила, слышалась страстная дрожь, которая
показывала, что слезы были близки к ее глазам. Глэдис не осталась равнодушной к
ее серьезным словам.

"Но они принадлежат к рабочему классу", - сказала она. "Они не могут ожидать, что
будут вести такую жизнь, как наша".

"О, они достаточно хорошо это знают", - сказала Алдит. "Для меня это удивительно
как терпеливо они переносят свою нелегкую участь. "Леди прекрасно проводят время;
хорошо родиться леди", - услышала я, как одна девушка сказала сегодня вечером; но это так.
редко мы слышим подобные замечания. И все же природа человека одинакова во всех классах.
и эти девочки испытывают те же чувства, что и мы с тобой.

"Алдит!" - скептически сказала Глэдис.

"Действительно, они это сделали", - сказала Алдит. "Они жаждут счастья так же, как и мы,
они испытывают такое же стремление ко всем достижимым удовольствиям; они любят
яркие и красивые вещи. Ах, вы бы видели, с каким нетерпением
они просили несколько цветов, которые я взяла сегодня. Букет был отправлен в мгновение ока
и девушки, которые не смогли получить цветок, были печально разочарованы.
Мне пришлось пообещать, что я принесу еще несколько на следующей неделе. Я попрошу
тетю прислать мне немного из Вудхэма. Там, должно быть, уже распускаются первоцветы
.

"Очень мило с вашей стороны взять на себя столько хлопот", - сказала Глэдис.

"О, я думаю, что мы, более удачливые девочки, обязаны сделать все, что в наших силах, чтобы помочь
и порадуй наших бедных сестер, - сказала Алдит. "Знаешь, когда я был
с ними сегодня вечером, я продолжал думать об этих словах из Библии— "Кто
отличает тебя от другого? И что у тебя есть такого, чего ты не получил?
" Я думаю, что мы склонны забывать, что все хорошее, что мы
получили—наше образование, достижения, личная достопримечательностей—несколько
все трасты, дано нам быть использованы для других, и не только для нашей
собственного удовольствия".

"О, не будь так ужасно торжественно!" - воскликнула Глэдис, вдруг
вскакивая с места. "Aldyth, ты действительно должна выйти замуж за священник, в крайнем случае,
вы могли бы сделать его проповеди для него, и было бы очень жалко, такой
талант должен быть впустую".

"Почему не сказать сразу, что я должна подключить кафедру и проповедовать?" - спросил
Олдит смеется. "Но, Глэдис, я бы хотел, чтобы ты как-нибудь вечером поехала со мной в Уайтчепел"
. Девочкам было бы так приятно послушать, как ты
поешь."

Но Глэдис в ужасе всплеснула руками при этой мысли.

«На самом деле я не могу, Олдит. Ты пугаешь меня, предлагая такое.
 Я бы боялась заразиться оспой или чем-то ужасным, если бы поехала туда. О, конечно, в семье достаточно одного мученика! Ах да, ты можешь
— Покачай головой. Я знаю, что я печальная девушка — я знаю, что меня не волнует ничего, кроме
удовольствия, — но таков мой путь, и ты должна принять меня такой, какая я есть.

 — О, Глэдис, ты не это имеешь в виду. Было бы глупо жить только ради удовольствия, — сказала Олдит.

"Я действительно так думаю, дорогая моя старая наставница", - сказала Глэдис, закрывая ей рот
поцелуем. "и я тоже не считаю это плохим поступком, так что вот! Но
теперь нам пора хорошенько выспаться, так что, если ты готова, мы пойдем
наверх."

Алдит нашла в своей комнате письмо от Хильды и, как бы она ни устала
, не смогла удержаться, чтобы не прочитать его перед сном. Конверт
Она почувствовала, что письмо толстое, и решила, что в нём, должно быть, много новостей. С приятным предвкушением она вскрыла его и села читать. Вот что написала Хильда:

 «Моя дорогая Элдит, разве я не молодец, что так быстро отвечаю на твоё милое письмо? Но ты не удивишься, когда услышишь захватывающую историю, которую я должна тебе рассказать. Осмелюсь сказать, вы знаете, что с тех пор, как Султан захромал, и
ветеринар сказал, что ему потребуется длительный отдых, ваш дядя купил
новую лошадь для выступления. Он великолепное животное, если говорить о внешности
, но мисс Лоррейн с самого начала сказала, что у него злобный характер.
смотри. Однако твой дядя подумал, что заключил выгодную сделку, и ему
должно быть, нужно пойти с Джоном на концерт, чтобы испытать его. Гай хотел сесть за руль
впервые в жизни, но твой дядя и слышать об этом не хотел. Он был
все еще очень недоволен бедным Гаем; ничто из того, что он делал, не приносило удовлетворения.
Однако Гай сел на заднее сиденье двуколки и приехал в Вудхэм вместе с ними.
Но, увидев, что лошадь идёт хорошо, он слез у почтового отделения и сказал, что пойдёт домой пешком. По правде говоря, дорогая Олдит, он собирался задержаться в городе в надежде увидеть бедную маленькую меня.

 - Ну, мистер Лоррейн навестил свою дорогую подругу, мисс Радкин, и Джон
пока он был там, прогуливался взад-вперед по лошади. Рассердила ли его задержка
или он испугался бродяги, который шел
по дороге с мешком за спиной, сказать невозможно, но
Мистер Лоррейн едва успел сесть, как лошадь начала бешено брыкаться
и когда Джон хлестнул ее, она понеслась вскачь. Старый Джон был бессилен
удержать его, и он понесся по городу как ветер. Китти была у окна
и увидела, как лошадь убежала, и она говорит, что никогда этого не забудет
. К счастью, дорога была свободна.

 "Лошадь понеслась по Хай-стрит до самого угла, где
выступает старая церковь, и что бы случилось тогда, никто не смеет
сказать, если бы Гай — дорогой, храбрый, благородный Гай!—раньше не приходил на помощь. Он
стоял, разговаривая с кем-то у шорника, и увидел приближающуюся лошадь
. В мгновение ока он оказался на дороге, одним прыжком поймал
поводья и, вцепившись в них с отчаянной силой, заставил животное
остановиться. Как он это сделал, я не могу себе представить, даже сейчас меня бросает в дрожь при мысли об этом.
но вы знаете, насколько он силен, и теперь он доказал это.
он столь же смел, сколь и силен.

 - О, Алдит, ты никогда больше не сможешь смеяться над Гаем или унижать его. Ты
должна очень гордиться своим храбрым кузеном. Но я забыл, что вам будет
не терпится узнать, как себя чувствовал ваш дядя после такого испуга. Он действительно
перенес это удивительно хорошо. Сначала он был в легком обмороке, и они отнесли его
в "Холлс" и дали ему немного бренди. Через полчаса он выглядел совсем здоровым.
и, о, Олдит! Он поблагодарил парня перед всеми, и сказал, что у него
спас ему жизнь, и прозвали его храбрый парень. И, только подумайте,
на следующий день он настоял, чтобы ехать опять на диск с тем же лошадь,
за рулем был только Гай, так что никто не пострадал. Но разве кто-нибудь, кроме мистера
Лоррейна, сделал бы такое?

 - Я встретил их, когда они ехали, и твой дядя довольно приветливо кивнул мне.
а Гай выглядел таким довольным. О, я надеюсь, что это не очень глупо с моей стороны.
Но я не могу отделаться от мысли, что, возможно, в конце концов,
у нас все наладится. Конечно, мистер Лоррейн должен быть добр к Гаю, ведь он спас ему жизнь!

 «Мисс Лоррейн только что заходила по дороге домой из Уиндема и сказала, что, по её мнению, её дядя больше потрясён, чем признаётся. Она подумала, что он выглядит очень слабым.

 "О, Aldyth, как я хочу, чтобы ты был здесь! Существует так много я хотел бы
хочу тебе сказать, и нельзя ставить все в письме. Г-н
Сестра Глинна приехала погостить у него на несколько недель. Она кажется
очень милой девушкой, и мы пригласили ее провести вторник с нами. Но я
не должна сейчас больше писать. С любовью, дорогая Aldyth,—

 "Ваш преданный друг,

 "Хильда".

Вот действительно новость! Все желание спать исчезло из Aldyth как она
прочитайте его. Она была тронута одновременно чувством благодарности и самобичеванием, поскольку
подумала об опасности, грозившей ее дяде, и храбром поведении Гая.

"Возможно, я была слишком строга к нему", - сказала она себе. "Возможно,
в нем больше, чем я предполагаю. В любом случае, это был смелый поступок, и я
рад, о, так рад и благодарен, что у него хватило сил и отваги, чтобы
совершить это ".

Одним из последствий письма Хильды стало то, что Олдит захотелось вернуться
в Вудхэм. Она отсутствовала в маленьком городке уже несколько
месяцев, и с некоторой тоской по дому вспоминала все разнообразные
события своей жизни там. Сейчас была весна, и
среди лондонских улиц и скверов она тосковала по сельским дорогам
по лесам и полям, пестревшим первоцветами и ковылем.

И подумать только, что сестра мистера Глинна сейчас в Вудхэме! Алдит многое бы отдала
, чтобы познакомиться с ней и присоединиться к долгим прогулкам,
которые она совершала с Блэндами. Но она мудро рассудила:
в этой жизни мы не можем иметь все сразу. У нее было то, что в течение
многих лет было главным желанием ее сердца — общество матери и
сестер, и она должна быть довольна тем, что отказалась от своей прежней жизни в Вудхэме,
который, как она теперь ясно видела, был полон тихого счастья.

Она находит себе место в ее новом доме, и поняли, что даже
в Лондоне есть много таких, кто в ней нуждался. Ее отчим, который в то время
дни жены и Глэдис были целиком заняты весельем,
казалось, все более и более усталым и подавленным, часто стремились ей помочь
в маленьких вопросах, по которым у его жены нет мест, и, казалось, рад
ее компании. Сесил пришел к ней с рассказами о своем опыте работы в больнице,
и, к своему удивлению, обнаружил, что Олдит знает об хирургии больше, чем кто-либо другой
девочки, а можно слушать с умным видом "ужасы" на
само упоминание о котором его мать и Глэдис затыкали уши свои.

И Нелли с радость приятной "прогулки", которая
Aldyth изловчился, что они должны были вместе почти каждую субботу
во второй половине дня. Даже Глэдис неизменно стремились Aldyth, когда она необходима
помощь любого рода. Но для своей матери, несмотря на нежные слова и
ласки, Алдит никогда не чувствовала, что она очень близка и дорога.
Долгие годы разлуки, казалось, оставили между ними пустоту, которую
было нелегко преодолеть.



ГЛАВА XVII.

ХИЛЬДА СЧАСТЛИВА.

Прошло три дня с тех пор, как Алдит получила письмо Хильды. Ее тетя
прислала ей полный отчет о случившемся, и несколько резких, но
не недобрых слов от ее дяди заверили ее, что нет никакой необходимости
ей испытывать какое-либо беспокойство из-за него.

Было около пяти часов ясного дня, и Олдит, у которой был
случай зайти в тамошний магазин, прогуливалась по Оксфорд-стрит. Она была
недалеко от Риджент-Серкус, когда, к своему великому изумлению, увидела своего
двоюродного дедушку в нескольких ярдах перед ней, осторожно ступающего с
omnibus. Он не заметил ее, и она смотрела на него мгновение
или два, едва веря своим глазам. Ее дядя, который заявлял, что
очень не любит Лондон и, как было известно, не посещал его в течение многих лет!

Действительно, для него было большим событием в любое время выехать за пределы двадцати
миль от своего дома. Но вот он был здесь, в своем старом вельветовом пальто, белой шляпе
, серых гетрах, точно таким, каким Алдит привыкла его видеть
в Вудхэме, но выглядевший странно неуместно на лондонской мостовой.
Она поспешно подошла к нему.

- Дядя! Я никак не ожидала увидеть вас на Оксфорд-стрит.

Он повернулся, удивило и порадовало, но его манера предали некоторые
волнение.

"Ах, Aldyth, это ты? Ну, это счастливый случай, что мы должны встретиться
таким образом. Да, вы вполне можете быть удивлены, увидев меня здесь; но дело
привезли меня в город. Я пришел по делу".

Aldyth не мог вспомнить, что ее дядя никогда не приезжать в Лондон на
бизнес раньше. Он имел обыкновение управлять всеми своими бизнес через
агентство Мистер Ральф Гринвуд.

- Ты собирался навестить меня, дядя? - спросила она.

"Ну, нет, я там не был", - ответил он, все еще с оттенком смущения
в своей манере; "Я закончил мое дело, и я думал, я хотел бы взять
немного посмотреть город, прежде чем идти домой вечерним поездом".

"Значит, ты придешь навестить маму?" - нетерпеливо спросила Алдит. "Она будет
так рада тебя видеть".

Старик ответил не сразу. Он только улыбнулся странной, мрачной
улыбкой, которая говорила так ясно, как только могли выразить слова: "Но я бы
не был рад ее видеть".

"Ты действительно думаешь, что она была бы довольна?" саркастически спросил он,
через несколько мгновений. "Предположим, у нее был кто-то из ее светских друзей
как ты думаешь, обрадуется ли она, если такой странный,
старомодный земляк, как я, войдет в ее прекрасную гостиную?

"Я не думаю, что это что-то изменит, дядя", - сказала Алдит.

Он скептически рассмеялся.

- Ах, моя дорогая, ты должна извинить меня, - сказал он. - Я знал твою мать еще до того, как
ты родилась.

Щеки Алдит запылали. Она хотела, он не хотел говорить о ней
матери в таком презрительном тоне.

"Я рад, что встретил тебя, - сказала она, - иначе я должен
не видел тебя на все. Может, пойдем в парк и посидим немного?
— Не погуляете ли со мной немного? Довольно тепло, и я хочу с вами поговорить.

Он согласился с явным удовольствием. Через несколько минут они были у Мраморной арки и, войдя в парк, нашли тихое место под деревьями.

"Олдит, — внезапно сказал её дядя, — будьте так добры, не говорите матери, что видели меня сегодня, и не упоминайте об этом в письме к Вудхэму. Я не хочу, чтобы о моём приезде в город
там говорили.

Олдит пообещала, но не могла не удивиться тому, что её дядя считает возможным скрывать от жителей Вудхэма, что он
поездка в город.

Вскоре она выразила ему свою благодарность за недавнее избавление от
опасности.

"Да, - сказал он задумчиво, — это было чудом спасшееся бегство, действительно чудом спасшееся"
. И Гай повел себя как герой. Он спас мою жизнь, рискуя своей собственной
этого нельзя отрицать. Как он висел на грубой лошади я
не могу сказать. Его запястья все еще чувствуют напряжение.

"О, дядя, я надеюсь, ты больше не будешь гонять это животное", - сказала Алдит.

"Ну, нет, я полагаю, я должен дать его; он не в безопасности в
валы. Парень может ездить на нем. Гай - хороший наездник. Иногда я думаю, что
возможно, я был слишком строг с ним; он хороший парень, этот Гай. Я надеялась
, что увижу тебя замужем за ним, Алдит; но я полагаю, этого
не может быть.

"Нет, дядя, этого никогда не может быть", - сказала Алдит.

"Я поставил свое сердце на это", - продолжил он, к сожалению, не сердито; "но вы
молодые люди каким-то образом сорвать все мои планы. Ты должен поступать по-своему
как бы ни повернулись дела. Я думала, Уиндхэм тебе небезразличен; Я думала,
ты бы гордился старым домом.

"Я действительно люблю Уиндхэм", - сказала Олдит.

- Да, но ты не хочешь там жить — по крайней мере, не в качестве жены Гая.
Алдит, скажи мне, ты бы не стала сносить и переделывать старое место
если бы в твоей власти было сохранить его таким, как оно есть?"

"Конечно, нет", - сказал Aldyth, интересно, на вопрос; "я не один
чтобы желание перемен. Я люблю чтобы все было так, как они всегда были".

- Ах, да, - задумчиво произнес он. "Ну, никто не может сказать, как все будет
. Возможно, какая-нибудь другая девушка станет хозяйкой Уиндхэма. Вы
против, если бы это было так, Aldyth?"

"Ну, нет, дядя, - сказала Алдит, - уверяю тебя, я никогда не думала о
такая вещь, как быть любовницей Уиндхэма. Мы с Гаем на самом деле не подходим друг другу.
"Да, но есть другие способы", - сказал он.

"Мы не подходим друг другу". Последовала пауза в несколько
минут, а затем он резко спросил: "Вы с Хильдой Бланд такие же хорошие
подруги, как всегда, Алдит?"

"О да, дядя, действительно рады".

"Она тебе пишет?"

"Да".

"Ах, хорошо", - сказал он, и голос его дрожал, когда он говорил: "нет
говорю о том, что будет в последнем. Я могу изменить мои планы, а потом я
снова их менять. Иногда мне кажется, что я становлюсь старым и слабым, и я действительно
не знаю, что у меня на уме. Но я хочу, чтобы это было к лучшему. Как бы там ни было, я
хочу, чтобы это было к лучшему. Полагаю, у меня есть право поступать со своими, как мне заблагорассудится
? Они, без сомнения, придерутся ко мне, когда я уйду; но я серьезно.
к лучшему."

Его голос упал, и он бродил по самым, казалось Aldyth
что он забыл где он был и что она была на его стороне. Ей
показалось, что он не изменился, когда она впервые увидела его; но теперь ей показалось
, что в нем произошла перемена, хотя это было нелегко определить
.

Она положила свою руку на его, и он испуганно оглянулся, но
медленно приходя в себя, он сказал: "Я не знаю, почему я должен говорить
об отъезде. Я не так уж и стар. Некоторые из моих предков дожили до
девяноста лет, почему бы и мне не дожить? Я всегда жил сдержанно. Почему бы
Мне не дожить до девяноста, пожалуйста, Боже?"

"Я верю, что ты это сделаешь, дядя", - мягко сказала Олдит. "Но сейчас, в котором часу
твой поезд отправляется в Вудхэм?"

"А? Время; половина седьмого, если быть точным. Сколько сейчас времени? О, я
не доверяю ни одним вашим лондонским часам. И он вытащил огромный золотой ретранслятор
, знакомый Алдит с детства. "Ах, я должен покинуть тебя,
дитя мое. Я рад, что мы встретились. Когда ты снова приедешь в Вудхэм? Ты действительно
выглядишь не так хорошо, как когда уезжала от нас. Скажи мне, ты счастлива со своей
матерью и сестрами? Они с тобой обращаются?"

"Да, действительно, они очень добры ко мне; я не на что жаловаться,"
Сказал Aldyth, но тем не менее там была тоска в ее сердце
Вудхэм и его мирные, приятные обычаи.

— Что ж, если они плохо с тобой обойдутся, ты знаешь, куда прийти, — сказал её дядя.


Пока они шли через парк к ближайшему входу, многие прохожие с любопытством
смотрели на странного старого сквайра и высокую
изящная девушка на его стороне, а он в свою очередь одарил свирепым
контроль и более или менее нелестно отзывается на каждое лицо, или
экипаж, который встретил его взгляд. Когда Aldyth видел своего дядю в такси
на Ливерпуль-Стрит, она поспешила домой, а добравшись до дома
едва вовремя, чтобы переодеться и явиться на ужин-стол как
обычно.

Ее разум был полон ее дядя вечером, и она нашла его
трудно не упомянуть его.

Несколько дней спустя Алдит получила второе письмо от Хильды,
содержание которого удивило и обрадовало ее.

 «О, Олдит, — писала Хильда, — ты вряд ли поверишь в хорошие новости, которые я должна тебе сообщить. Я и сама с трудом в это верю, хотя это делает меня такой счастливой — я не могу передать, как я счастлива. Но я должна объяснить. В субботу мама получила очень вежливое письмо от мистера Лоррейна, в котором он просил её приехать в понедельник с двумя дочерьми, чтобы провести день в Уиндеме. За нами должен был приехать экипаж в любое удобное для нас время. Вы можете себе представить, как мы были удивлены, потому что мистер Лоррейн едва ли был вежлив с нами с того дня, как он пришёл сюда и так грубо себя повёл, и я
не думаю, что мать простила ему говорю ей, чтобы она не выглядела
после того, как ее дочери должным образом.

 - Однако я убедила маму, что ее долг - забыть об этом сейчас, и
Китти захотела посмотреть лошадей в Уиндхэме, и я— Ах, мне незачем говорить
тебе, что я чувствовала по этому поводу! Как бы то ни было, мама приняла приглашение, и
около полудня мы отправились в Уиндхэм.

 "Милый старик — да, теперь я могу называть его дорогим — принял нас с
очаровательной вежливостью. Он договорился, что Гай отвезет меня и Китти
покататься днем; разве это было не любезно с его стороны? Можете себе представить, как
Китти была в восторге, и я не меньше; а что касается Гая, я никогда не видела
его в таком настроении. Китти ехала верхом на Пэнси, и это прелестное создание было таким
хитрым. Сейчас, когда ты в отъезде, она недостаточно занимается спортом.

 "А теперь перейдем к самой замечательной части моих новостей. Нетрудно было заметить,
что сквайр был в очень хорошем настроении по отношению к Гаю. Что ж, пока мы ехали верхом, мистер Лоррейн долго беседовал с моей матерью и сказал ей, что решил позволить Гаю самому решать, жениться ему или нет, и что если он всё ещё хочет жениться на мне, то может это сделать.

 "И если коротко, Алдит, то теперь мы помолвлены, и через
день или два весь Вудхэм будет знать об этом. Но, конечно, вы должны быть
первым другом, который услышит об этом; я знаю, как вы будете рады. Вы можете
посочувствовать моему счастью, как никто другой. О, я счастлива.
Я могу сказать вместе с Джульеттой:—

 "Моя настоящая любовь достигла таких пределов, что
 Я не могу перечислить и половины своего состояния".

 "Интересно, что скажут люди, когда узнают о моей помолвке? Это будет
сюрприз, потому что всегда говорили, что ты выйдешь замуж за своего
Кузина. Но, раз уж мы заговорили о сплетнях, как вы думаете, что
мисс Радкин узнала последним? Она утверждает, что ваш дядя уехал в Лондон
первым поездом в среду утром и что он доехал до
Уикхема и сел там на поезд, чтобы люди не узнали, что он уехал! Вы когда-нибудь слышали что-нибудь более абсурдное? Полагаю, вы не видели его в городе?

В письме, которое Алдит перечитала несколько раз, было гораздо больше.
Она была рада услышать о счастье Хильды и склонна ценить
Гая выше, чем когда-либо прежде. Это никогда не приходило ей в голову.
ей, что у нее были какие-либо причины сожалеть о помолвке, поскольку это могло
нанести ущерб ее собственным перспективам. Aldyth не касаться
сама сильно о ее будущем, и она никогда не чувствовала себя тревожно
знать намерения своего дяди по отношению к его имуществу. Здоровая,
счастливая девочка не испытывает соблазна быть жадной до богатства. Ей показалось удачным стечением обстоятельств, что лошадь её дяди убежала,
поскольку галантное поведение Гая настолько смягчило чувства старика, что
он в кои-то веки отказался от заветного желания.

И вот люди сказали, что она выйдет замуж за Гая! Это было неудивительно,
но ей было неприятно об этом думать. Слышал ли это мистер Глинн? Она
покраснела, задав себе этот вопрос. Что ж, если так, то теперь он
знает, что это была ошибка. Олдит была рада этому; ей не
нравилась мысль о том, что он может подумать, будто она готова
выйти замуж за Гая.

Письмо Хильды подняло Олдит настроение. Но когда она поспешила поделиться новостью с матерью и сестрой, её радость померкла. Миссис Стэнтон выслушала её с неподконтрольными чувствами.

"Ты можешь притвориться довольной этим, Алдит?" - спросила она трагическим
тоном.

- В этом нет никакого притворства, мама. Я искренне рад, что Хильда
выходит замуж за Гая. Раньше я сомневался, достаточно ли он хорош для нее; но теперь я
думаю о нем лучше ".

"Тебе должно быть стыдно так говорить!" - воскликнула ее мать резким
и высоким голосом. - У меня нет терпения общаться с тобой. Думать, что вы могли бы иметь
была хозяйкой отеля! Тебе следует оплакивать свою глупость вместо того, чтобы
радоваться. Можно было бы подумать, что у тебя совсем нет здравого смысла.

Алдит стояла молча; но ей потребовалось немалое усилие, чтобы произнести это.
удержалась от того, чтобы произнести горячие, негодующие слова.

"Теперь вы пересекли его желание, я осмелюсь сказать, что ваш дядя не оставит
вы ни копейки", - продолжила Миссис Стэнтон. - Ты мог бы, ради нас всех
, разыграть свои карты получше. Я надеюсь, ты не станешь
заражать Глэдис своими глупыми романтическими представлениями.

На этом поток красноречия миссис Стэнтон резко оборвался, поскольку Олдит
без единого слова повернулась и вышла из комнаты.

- Тебе не нужно было втягивать мое имя в дискуссию, мама, - сказала
Глэдис с презрением в голосе. - Ты, наверное, знаешь, что я принадлежу к
существа другого порядка, и никогда не смогла бы вести себя так, как Алдит.

"Я действительно надеюсь, что нет", - искренне сказала миссис Стэнтон. "Я верю, что у вас есть
больше мудрости".

"Я не знаю об этом", - сказала Глэдис. "Хотя в Библии действительно говорится, что
"дети этого мира в своем поколении мудрее, чем остальные".
дети света." Ты и я принадлежим этому миру, мама. Мне кажется,
Алдит, должно быть, одна из "детей света".

- Что ты имеешь в виду, говоря таким абсурдным образом? Это на тебя не похоже,
Глэдис.

Алдит поспешила покинуть присутствие своей матери , чтобы ее там не было .
Она была охвачена порывом выразить своё раздражение быстрыми,
пылкими словами. Она очень боялась — из-за священной идеи материнства,
которой она всегда дорожила, — что может сказать матери горькие,
неуместные слова. Глэдис нередко обращалась к матери неуважительно.
Иногда они ссорились, хотя в целом были хорошими подругами. Но если бы у Олдит когда-нибудь произошла ссора с матерью, она знала, что эта мысль оставила бы неизгладимый след в её сознании и превратила бы в горькую иронию надежды прошлых лет.

Миссис Стэнтон больше не упоминала о помолвке Гая, но в течение следующих нескольких дней она обращалась с
Олдит с подчеркнутой холодностью. Но, как будто
чтобы искупить недоброжелательность матери, Глэдис обращалась с сестрой
нежнее, чем обычно. Именно она настояла на том, чтобы
Aldyth должны сопровождать их для огородно-садовых суббота
во второй половине дня. Aldyth согласился с некоторой неохотой, потому что она бы
предпочитал проводить время с Нелли, как обычно. Но она едва ли могла
пожалеть о том, что пришла, когда они добрались до садов, которые были
они выглядят прекраснее всего в первой весенней красоте.

Мистер и миссис Стэнтон уселись под деревьями, чтобы послушать
оркестр, но девочки предпочли прогуляться, любуясь цветами и
наблюдая за хорошо одетой толпой. Некоторые из дам были такими белокурыми и
так очаровательно одетыми, что, казалось, соперничали по красоте с цветами.
Алдит не удивляло, что многие взгляды были устремлены на ее сестру;
она не видела никого красивее Глэдис в её бледно-голубом платье и
большой белой шляпе. Но как бы ни была привлекательна Глэдис, Олдит
не страдал от полного затмения, когда она шла рядом с ней. Несколько человек
поинтересовались именем высокой девушки, которая была компаньонкой мисс Стэнтон,
и решили, что, хотя ее и нельзя назвать красивой, в ней было
что-то очень интересное.

Aldyth прошло так мало в обществе, которое она никак не ожидала встретить любой
одно она знала. Глэдис время от времени останавливалась, чтобы поболтать со знакомыми,
и была осторожна, представляя свою сестру; но Алдит чувствовала себя среди
незнакомцев, пока внезапно, оказавшись на окраине небольшого
затем перед ней остановился джентльмен, поклонился и сказал тоном
приятный сюрприз—

"Мисс Лоррейн! Это неожиданное удовольствие. Почему-то кажется, что мы
забываем, что люди из Вудхэма могут приезжать в Лондон ".

Это был капитан Уокер.

Олдит с радостью поприветствовала его, и они сразу же завязали
приятную беседу о делах Вудхэма. Он не слышал о помолвке Гая.
и новость, казалось, очень обрадовала его. Алдит была
удивлена теплотой, с которой он высказался по этому поводу.

Вскоре Олдит представила его Глэдис, а чуть позже и ее матери
которая, сразу решив, что у молодого человека выдающийся
появление, принял его самым любезным образом. Капитан Уокер оставался с
ними до тех пор, пока они оставались в саду. Когда он провожал их в их
экипаж, миссис Стэнтон сообщила ему, что они всегда "как дома" на
Воскресными вечерами и просили, чтобы он доставил им удовольствие своим
обществом на следующий вечер.

Олдит всегда нравился капитан Уокер, и ей было приятно
увидеть старую подругу, которая знала все о Вудхэме и ее жизни там.
Она сожалела, что ее мать пригласила его на воскресный вечер; ибо
с тех пор как она приехала в Лондон, она взяла за правило не посещать
в тот вечер все собрались в гостиной. День Господень был
священен и драгоценен для Алдит. Ей нравилось чувствовать, что он отличается
от всех остальных дней. Это было не трудно, но приятно, когда
в Вудхэм, чтобы посещать службы в церкви, и провести
днем с ее класса в воскресной школе.

Но в воскресенье обряды были признаны не приветствовалось в доме ее матери. В
ее австралийской жизни, миссис Стэнтон оставил религиозных привычек
раньше дн. Она научилась смеяться над старомодным Шабашем
это было ее детство, и она считала, что в достаточной степени осознала
священный характер этого дня, если посетила короткую службу
до полудня. После этого остаток дня можно было бы посвятить удовольствиям и
потаканию своим желаниям.

Aldyth мог видеть разницу между воскресеньям и в другие дни, в
ее новый дом, но никак не могла потерпеть, чтобы тратить в день ее нашли так
полезно, если правильно потрачено. У нее хватило смелости открыто заявить о своих убеждениях
по этому поводу и взять за правило посещать вечернюю службу.
Миссис Стэнтон посмеялась над ее пуританскими взглядами, но предоставила ей свободу действий.
Она делала всё, что ей нравилось. И она не возражала, когда Нелли начала сопровождать свою сестру. Миссис Стэнтон считала, что с младшей дочерью нелегко управляться; она была склонна злиться и дуться, если что-то выводило её из себя, так что её отсутствие, когда ждали гостей, было скорее облегчением, чем чем-то иным.

 Олдит думала, что, скорее всего, её попросят остаться дома в следующий вечер, но, к её удивлению, никто не обратил внимания на то, что капитан Уокер был её другом. Она, как обычно, пошла в церковь, а потом тихо сидела в своей комнате, пока не пришли гости
ушла. Спустившись по лестнице, она обнаружила свою мать и Глэдис.
в отличном настроении.

"Жаль, что ты ушла", - сказала Глэдис. "Мы провели восхитительный вечер"
. Капитан Уокер спрашивал, где ты.

"Ты никогда не говорила мне, Алдит, что он племянник сэра Ричарда
— Куртенэ, — укоризненно сказала миссис Стэнтон, — насколько я знаю, он мог быть кем угодно.

 — Я забыла об этом, мама, — сказала Олдит. — Теперь, когда ты упомянула об этом, я
помню, как Гай говорил, что он родственник сэра Ричарда Куртенэ.

 — Ты должна помнить такие вещи, — нахмурившись, сказала миссис Стэнтон. — Почему,
Миссис Гибсон говорит мне, что это не совсем маловероятно, что баронетства мая
осенью к нему".

"Ну, я никогда не слышал", - сказал Aldyth.

"Кем бы он ни был в будущем, сейчас он очень мил", - сказала Глэдис.
"Он прекрасно разбирается в музыке. Он говорит, что мой голос напоминает ему об
Антуанетте Стерлинг. Он собирается взять с собой скрипку, когда придёт в следующий раз.

Вскоре капитан снова навестил нас. Олдит была дома и, к его большому удовольствию, аккомпанировала ему на фортепиано. Они играли одно любимое произведение за другим,
это было похоже на возвращение старых дней в Уиндхэме. Но Aldyth был
осторожны, что Глэдис не должен чувствовать себя исключенным из вечера
развлечения. Было обнаружено, что ее голос очаровательно сочетается со скрипкой
, и ее убедили спеть несколько раз. Но как бы ни аплодировал
капитан, чуткий слух определил бы, что музыкальному исполнению Глэдис
не хватало точности и законченности Алдит.

Это было различие, сродни тому, которое отличало характеры
двух девушек. Алдит изучала музыку с той тщательностью , с какой
отмечено ее стремление ко всем видам знаний; в своем стремлении к
совершенству она не жалела сил, не стеснялась жертвовать собой
временем и удовольствиями, в результате чего она достигла прекрасного
прикасался и играл с редкой силой и экспрессией. Глэдис училась
поверхностно, вяло, выдавая желаемое за действительное только для того, чтобы добиться определенной
эффективности. Он следовал в следствии, что капитан Уокер, хотя
он сравнил ее голос Антуанетты Стерлинг, было прекрасно
известно, что ее пение было очень неисправны, и ее выбор песен бедных.

"Капитан Уокер", - сказала Алдит, отходя от пианино, чтобы обратиться к нему.
они только что закончили блестящую фантазию, в которой он
сыграл свою роль с большим мастерством: "Я бы хотел, чтобы ты как-нибудь вечером приехала в Уайтчепел
и сыграла для моих фабричных девочек".

- В Уайтчепел! - повторил он с удивлением.

- Моя дорогая Олдит! - воскликнула миссис Стэнтон с упреком. "Как ты можешь
просить капитана Уокера отправиться в это ужасное место? Если ты решишь это сделать
отправься туда сам, ты не можешь ожидать, что твоим друзьям понравится это сделать
".

"Ни одно место, куда отправляется мисс Лоррен, не может быть для меня слишком ужасным", - сказал
капитан. "Я буду только счастлив быть ей чем-нибудь полезен"
там.

"О, спасибо", - сказала Алдит. "Было бы так любезно с вашей стороны прийти и
как-нибудь вечером поиграть девочкам. Они очень любят музыку".

«Я считаю, что это неуважительно по отношению к капитану Уокеру — просить его сыграть для кучки фабричных девок, — сказала Глэдис. — Что они могут знать о хорошей музыке?»

Но капитан Уокер, похоже, не счёл эту просьбу неуважительной. Он выглядел довольным и с интересом слушал, как
Олдит рассказала ему о работе в Уайтчепеле. Он с готовностью пообещал
помочь, и был назначен день его визита.

Но лицо миссис Стэнтон омрачилось, когда она услышала о заключенном соглашении
, и Олдит вскоре узнала, что она вызвала раздражение
у своей матери и сестры.



ГЛАВА XVIII.

ВЫЗОВ В УИНДХЭМ.

Капитан Уокер пришел, чтобы помочь развлечь фабрика девушки—не
только один раз, а несколько раз. Он с достоинством переносил слушания
себя описывал как "человека со скрипкой" и играл как мог
перед шумной аудиторией, которая говорила и ссорилась через его
лучших отрывков, но высоко оценил его выступление
громогласно аплодируют в конце.

Aldyth подумал, что она никогда не давала ему должное, он столько хорошего
природа как сейчас он проявляется. Фонд как он был высокого класса, он
может даже снисходит до того, чтобы играть в праздничный джиг для увеселения
девушки. Алдит чувствовала огромную благодарность за его добровольную помощь, и она
была далека от понимания того, насколько приятны для него были ее благодарности за
то же самое. Ей и в голову не приходило, что именно она была тем, что
так часто привлекало его в Уайтчепеле. Она считала, что он испытывает к ней
искренний интерес к работе, она и не предполагала, что это был за
ее же блага только в том, что он взял так много хлопот.

И все же, по правде говоря, мотив, двигавший капитаном Уокером, был тем самым, который
привлек многих других людей к временному совершению добрых дел. Он
был очарован Олдит всякий раз, когда встречал ее в Вудхэме или Уиндхэме;
но он разделял всеобщее убеждение, что ей суждено выйти замуж за
своего кузена, и укрепил свое сердце, чтобы противостоять влечению, которое она
испытывала к нему. Но теперь, когда он знал, что она свободна, сопротивляться было невозможно.
очарование ее общества. Он вряд ли смог бы объяснить, в чем заключалась
сила этого очарования.

Он много бывал в обществе; он видел много женщин, которые были красивее,
чем Алдит. Он восхищался Глэдис Стэнтон; ему было забавно разговаривать и
смеяться с ней; но она никогда не возбуждала в нем болезненного чувства
собственной неполноценности и не заставляла его приближаться к ней с робостью, нежностью.
почтение. Но Алдит отличалась от любой другой девушки, которую он когда-либо знал
. В ней была вся свежесть и яркость девичества, и все же
она была женщиной с ее изысканным сочувствием и добротой, ее сильной
уверенность в себе, ее непоколебимое стремление ко всему хорошему и истинному.

Он по-новому осознал мягкость, чистоту и доброту
ее натуры, когда увидел ее в окружении грубых девчонок, которые
собрались вокруг нее в Уайтчепеле. Какими бы грубыми они ни были, в ее присутствии они становились нежными
. Часто ей хватало одного слова, даже взгляда
, чтобы прекратить ссору. Никогда еще он не был так уверен в женственности
нежности характера Алдит; но в то же время его охватило
чувство, что его любовь безнадежна.

Но это чувство длилось недолго — как и должно было продолжаться? Прошлое капитана Уокера
опыт не подготовил его ожидать разочарование, поэтому он сделал
большинство его возможности видеть Aldyth, а их было немало;
миссис Стэнтон осыпала приглашениями изысканного вида
капитана и, казалось, не считала ни одну увеселительную вечеринку полноценной без
него. Но ее усилия не увенчались желаемым успехом.
С наступлением жарких июльских дней, когда все планировали поездку
или говорили о морском побережье, миссис Стэнтон начала всерьез испытывать
неудовлетворенность результатом своих усилий.

Напрасно она старалась проводить Глэдис как можно больше времени в обществе
Капитан Уокер. Казалось, из этого ничего не выйдет. Миссис Стэнтон начала
подозревать, что во всем виновата Олдит. Если бы только у нее не было этого помешательства
на фабричных девушках! Это было слишком плохо ее тащить капитана, что
гадко один раз в неделю Уайтчепел.

Однажды ночью, когда Алдит расчесывала волосы, готовясь лечь спать,
ее мать, которая вместе с Глэдис проводила вечер вне дома, вошла
в ее комнату с печально-встревоженным видом.

"Ах, ты не в постели", - сказала она, когда, вся великолепная в атласе и
кружевах, опустилась в кресло. "Я хочу поговорить с тобой о нашем
планы, если ты не слишком устал."

"Я не очень устал", - сказал Aldyth, садясь и тряся ее
волосы.

- Вы были сегодня вечером в Уайтчепеле? - резко спросила миссис Стэнтон.


- Да, мама, - ответила Олдис.

- И капитан Уокер с вами?

Что-то в тоне матери заставило Алдит покраснеть.

- Он был там, - медленно ответила она, - и он любезно проводил меня домой.

"Почему он не вошел?" - спросила миссис Стэнтон.

"На самом деле, я полагаю, потому, что мне никогда не приходило в голову спросить его", - сказала Алдит.

С губ её матери сорвалось нетерпеливое восклицание.

"Я не понимаю тебя, Aldyth. Я думал, что вы бы
хотел помочь и не мешать счастью своей сестры. Вы не
замечали, как часто капитан Уокер приезжает сюда? И, конечно, увидеть
Глэдис. Вы, должно быть, заметили это.

"Он, конечно, часто приходит сюда", - сказала Алдит с некоторым
смущением.

Несколькими днями раньше она могла бы принять объяснение матери о
причинах частых визитов капитана; но с тех пор произошли то одна, то другая мелочь
, которая заставила ее насторожиться, и сегодня вечером он
обронила слово, которое натолкнуло ее на совершенно нежелательную мысль
.

Миссис Стэнтон быстро заметила ее смущение. "Вы, конечно, не
думая о себе, Aldyth?", сказала она, в холодный, подозрительный
тон.

"Мама!" - сказал Aldyth, вся вспыхнув.

— О, я полагаю, вы шокированы моей прямотой, но что толку ходить вокруг да около? Я бы хотела знать, что вы имеете в виду, чтобы действовать соответственно.

— Я не имею в виду того, что вы мне приписываете, мама, — гордо сказала Олдит.


— Что ж, тогда я буду с вами предельно откровенна, — сказала миссис Стэнтон. — Я могу
Я вижу, что капитан Уокер очень восхищается Глэдис, и я бы не выполнила свой материнский долг, если бы не сделала всё, что в моих силах, чтобы обеспечить ей счастливый брак.

«Но можете ли вы быть уверены, что это будет счастливый брак?» — осмелилась спросить Олдит.
«Мне кажется, что только те браки являются настоящими,
которые устроены Провидением. Если мы, девушки, выйдем замуж, Бог устроит всё наилучшим образом. Я не верю в планирование и
заговоры.

«Тогда это потому, что вы глупы и неопытны», — резко сказала миссис
Стэнтон. «Мне не терпится избавиться от вашего нелепого, старушечьего поведения».
понятия, Алдит. Немногие девушки удачно вышли бы замуж, если бы их матери не заботились о них.
позаботьтесь о них. Если тебе нравится упускать свои собственные шансы
, тебе не нужно вмешиваться в шансы Глэдис."

"У меня нет желания этого делать", - сказала Алдит.

"Простите, если я кажусь сердитой", - сказала миссис Стэнтон более мягким тоном. "Вы
не представляете, как я волнуюсь. Для нас чрезвычайно важно, чтобы
Глэдис удачно вышла замуж, и как можно скорее. Дело в том, что она - большой расходчик.
А мы далеко не так богаты, как кажемся. Мистер Стэнтон
в его бизнесе были большие убытки. Иногда я боюсь, что мы придем
совершенно безутешный. Так что, как видишь, Глэдис должна удачно выйти замуж.

Алдит несколько мгновений молчала. Ей стало жаль свою мать, когда она заметила
ее усталый, измученный вид. Но составление заговоров и планирование, поддержание в силе
притворства, в которое верила ее мать, казалось ей отвратительным.

"Не будет ли лучше, чтобы уменьшить ваши расходы сразу?" она предложила
в настоящее время. "Мы должны сделать очень хорошо в доме поменьше и с меньшим количеством
служащих".

- Об этом не может быть и речи, - поспешно сказала миссис Стэнтон. - Мы
должны любой ценой соблюдать приличия, пока Глэдис не выйдет замуж. Но я
хочу, чтобы ты поняла, насколько критично положение вещей; Я хочу, чтобы
ты пообещала мне, что не будешь стоять на пути у своей сестры ".

"Mamma! Как будто я должна! - воскликнула Алдит с некоторым возмущением.

- Что ж, тогда я скажу то, зачем пришла, - продолжила ее мать.
"Мы думаем отправиться в Истборн в конце месяца.
Капитан Уокер тоже говорит о поездке туда; но я подумал, что, возможно, вы
предпочли бы вернуться в Вудхэм на несколько недель. Твои друзья были бы рады тебя видеть.
И воздух здесь не сравнится с воздухом твоей родины.
Кроме того, там следует считаться с твоим дядей.

Алдит ответила не сразу. Идея поехать в Вудхэм была приятной;
но то, как это было высказано, причинило ей боль. Было слишком очевидно
что ее мать хотела избавиться от нее.

- Да, я бы хотела поехать в Вудхэм, если ты не хочешь, чтобы я жила в Истборне.
- в Истборне, - сказала она наконец.

"Моя дорогая любовь! Конечно, мы хотели бы, чтобы ты была с нами. Я просто
подумала, как будет лучше для тебя, - сказала миссис Стэнтон, вставая и
подходя, чтобы поцеловать Олдит и погладить ее по волосам.

Но Алдит начинала понимать цену грациозности своей матери
ласки.

— Ты могла бы потом присоединиться к нам в Истборне, — сказала миссис Стэнтон, всё ещё играя с волосами Олдит, — но я думаю, что тебе лучше сначала поехать в Вудхэм. Почему бы тебе не поехать прямо сейчас? Ты выглядишь так, будто тебе нужно сменить обстановку. Ты не привыкла к Лондону, жара тебе не по душе. Напиши завтра своей тёте и скажи, что ты приедешь.

— Я едва ли могу начать прямо сейчас, — сказала Олдит необычно высоким и твёрдым голосом.
— Нужно кое-что подготовить в Уайтчепеле. Пожалуйста, дайте мне немного времени, чтобы всё уладить.

"Конечно, любимая, устраивай это, как хочешь", - сказала ее мать, оставляя
легкий поцелуй на ее лбу. - Я всего лишь беспокоюсь о вашем благополучии.
Спокойной ночи." И она скользила прочь, оставив Aldyth поражена напряженными
от нестерпимой боли.

Но у Алдит не было времени на приготовления, которые она хотела сделать
. Если бы миссис Стэнтон подождала несколько часов, она бы увидела свой конец
свершившийся без помощи хитрости. Рано утром следующего дня в Алдит пришла телеграмма
. Отправителем была мисс Лоррейн, и
краткое сообщение гласило следующее:

 "Ваш дядя серьезно болен. Приезжайте немедленно".

Меньше, чем через час, Aldyth был на ее пути к Вудхэм. Это был жаркий
путешествие, и дневная жара была в самом разгаре, как она вошла в
известный маленькой станции. Кто это стоял на платформе? Ее
Сердце забилось быстрее, когда она увидела Джона Глинна. Он подошел, чтобы помочь
ей выйти из вагона.

- Как поживаете, мисс Лоррейн? - спросил я. сказал он, и казалось, что такое доброта
в его теплой, твердой руке-застежка. "Твоя тетя дала мне возможность иметь
удовольствие от встречи с вами, как твоя Кузина не может быть спасен.
Экипаж ждет, чтобы отвезти вас в Уиндхэм. У вас есть какой-нибудь багаж?

"Всего лишь небольшой чемодан", - сказала Алдит. "Как поживает мой дядя? В
телеграмме, конечно, не было никаких подробностей".

"С прискорбием сообщаю вам, что он очень болен", - сказал Джон Глинн. "С ним случился
апоплексический удар, когда он одевался этим утром. Конечно, в
его возрасте, боюсь, надежды на его выздоровление мало ".

- Полагаю, что нет, - дрожащим голосом ответила Алдит. "Я думал, что он изменился, когда
я видел его в последний раз".

"И когда это было?" - спросил мистер Глинн.

"Да, несколько месяцев назад, когда он приехал в Лондон", - сказал Aldyth, от нее
охранник.

Но видя, что он удивился, что она вспомнила сама, и сказала,
поспешно: "Но мне не следовало упоминать об этом. Я забыла, что дядя
просил меня никому не говорить, что он был в Лондоне. Это было таким
событием в его жизни - уехать на день из дома, что ему, казалось, было стыдно
что кто-то должен знать об этом. Я узнал об этом совершенно случайно.
"

"Действительно!" сказал Джон, улыбаясь. "Ну, секрет в безопасности со мной".

Он обеспечил ее чемодан, проводил ее к карете, и увидел ее
сидящий рядом старый Джон. Затем они еще раз пожали друг другу руки.

"Мы еще увидимся", - сказал он. "Ты останешься ненадолго".
ты здесь?

"О да", - сказала Алдит, лучезарно улыбаясь ему.

Он говорил мало, но по его поведению она поняла, как он рад ее видеть
. И, несмотря на печальный повод своего приезда, Алдит была рада
оказаться в Вудхэме.

После шума и суеты Лондона, упокой страна
восхитительно. Старая Главная улица имела тот же знакомый вид. Есть
миссис Блэнд в носовой части-окно, улыбаясь и кивая. Мисс Рудкин по
высокая крышка и колбасы-как кудри оказались выше проводов, слепой на
противоположной стороне дороги.

И вот теперь они выехали из города и ехали по длинной прямой
дорога в Уиндхэм. Запах сена доносился из-за изгородей; поля
цветущей кукурузы, с маками, светящимися тут и там, склонялись перед легким ветерком
; скот отдыхал под деревьями или охлаждался в
пруды; весь широкий плоский ландшафт, казалось, дышал покоем, И
с острым ощущением контраста Олдит вспомнила тусклые, тесные
улицы Уайтчепела.

После того, как она узнала всё, что старый Джон мог рассказать ей о болезни её дяди,
она почти не обращала внимания на его болтливое повторение фактов.
Она с любовью смотрела на каждую знакомую картину и наслаждалась спокойной красотой
событие дня вошло в ее сердце.

Когда они подъезжали к холлу, Гай появился на ступеньках, чтобы поприветствовать ее.
Он выглядел бледным и взволнованным и говорил быстро, хотя и приглушенным тоном.
ведя ее в дом.

"Он не лучше," сказал он; "без сознания большую часть времени, хотя
иногда ему кажется, понимает, что мы говорим. Он продолжает говорить, но так
бессвязно трудно его понять. Но он спрашивал о вас несколько раз.
Он отчетливо произносит ваше имя. Нет, вы не должны подниматься по лестнице.
Пока не выпьете чего-нибудь. В столовой для вас приготовлен ленч.
в столовую. Что будете заказывать? Кофе? Вино? Берите, что хотите
но обязательно возьмите что-нибудь.

"Бедный дядя!" - сказал Aldyth, садясь и позволяя парню ждать
ее. - Как ты думаешь, он сильно страдает?

"Доктор говорит, что нет", - ответил Гай. Грустно видеть бедного старика
человек лежит в таком состоянии; но все же в его преклонном возрасте не следует
ожидать, что он сможет выздороветь. Восемьдесят один! Кто бы хотел прожить дольше?
чем это?"

Алдит недолго задержалась внизу. Он был с чувством благоговения, что
был почти страх, она вошла в темную комнату, где лежал старик.
Ей никогда не доводилось близко соприкасаться со смертью, и она чувствовала
инстинктивно, что это комната смерти.

Мисс Лорейн, спокойным и бдительным, сидела по одну сторону кровати, старый
домработница на других. Между ними лежал пораженный человек, его лицо
странно изменилось, зрачки сузились, выражение
глубокого горя, пока он что-то невнятно бормотал, а руки
беспокойно бродил по покрывалу.

"Не бойся, дорогая", - сказала ее тетя, выходя навстречу Алдит,
и подводя ее к кровати. "Я рад, что вы пришли, потому что он пришел
упоминал вас несколько раз. - Алдит, - сказал он. Разве ты не слышал
это?"

Но Алдит, непривычная к болезням, ничего не могла разобрать в его
бессвязных высказываниях.

"Алдит", - сказал он.

- Приведи Алдит, - повторила мисс Лоррейн. "Скажи ему, дорогая, пусть
знаю, что ты здесь".

"Дядя", - сказала Алдит, наклоняясь к нему и говоря очень четко;
- дядя, я здесь. Ты понимаешь? Это Алдит.

- Да, Алдит, - пробормотал он. - Алдит и Гай. Приведи Алдит, она мне нужна.

"Я здесь, дядя", - снова сказала Алдит. — Вы хотите что-то сказать мне?

"Да, я хочу Алдит", - пробормотал он. "Я хочу объяснить — Алдит и Гай —Гай
и Алдит - двое детей всегда вместе. Скажи ей—" Он снова
погрузился в сбивчивый лепет. Вскоре он снова повысил голос, и
даже Алдит смогла различить слова: "Приведи Алдит — она мне нужна".

- Дорогой дядя, я здесь, - сказала она и взяла его за руку. Его
пальцы конвульсивно сомкнулись на ее руке.

"Не бросай меня", - сказал он, и на мгновение показалось, что он
узнал ее. Он сделал нетерпеливое движение, приподнявшись на кровати
, и начал говорить быстро и нечленораздельно. Он , казалось , пытался
хотел что-то сказать ей, но Алдит не могла понять ни слова.

"У него что-то на уме, если бы только он мог заставить вас понять",
сказала экономка. "Вот! "Моя воля", - сказал он, и я услышал эти слова
совершенно незамысловатый.

"Я этого не слышал", - сказал Гай, который вошел в комнату и встал
рядом с Алдит.

- Вам может показаться, что он говорит все, что угодно, - заметила мисс Лоррен.

"Не было никаких сомнений", - сказала экономка, с воздуха
улучшенный прозорливости. - Теперь он говорит о ферме — разве ты не слышишь?

В этот момент из-под стены донесся протяжный собачий вой.
окна, поражающие и пугающие достойную старую душу.

"Ты знаешь, что это значит?" - прошептала она. "Это верный признак. Нет, но
то, что я знал раньше. Сегодня утром рядом с входной дверью пела малиновка
и я знал, что это не предвещало ничего хорошего. Ах, я! Бедный старый мастер! Но
мы все должны уйти, когда придет наше время ".

Час за часом проходили утомительно, не принося никаких изменений, но усиливая
слабость, беспокойство и все более несовершенную артикуляцию. Жизнь была
медленно угасающей. Врач нанес свой последний визит, и уехал, без
ожидание вновь увидеть его пациентом, в жизни.

Всю ночь продолжалось затрудненное дыхание, печальная борьба, столь жалкая для
свидетеля. Гай, не в силах вынести этой сцены, ушел до того, как наступил конец
; но Алдит было не убедить покинуть свое место рядом с
дядей. Всю ночь они с тетей наблюдали за ним, и ее рука сжимала
холодную, тяжелую руку умирающего, пока жизнь не покинула его.

Тогда, наконец, она не выдержала и заплакала от смешанного чувства облегчения
и боли. Мисс Лоррейн слишком часто стояла у смертного одра, чтобы так же волноваться и нервничать, как Олдит. Она успокоила девочку и нежно уложила её в постель.

Aldyth, гнетет чувство мрак и тайна смерти
в настоящее время рыдала сама, чтобы спать, не задумываясь, чтобы любое
смерть ее дяди, возможно, для нее. Надежды и опасения
которые чередовались в голове парня, и заставляя его сильно внутрь
возбуждение, лежал за пределами ее сознания.



ГЛАВА XIX.

ХОЗЯЙКА ОТЕЛЯ.

- Вы, конечно, не хотите сказать, что Гаю ничего не осталось? - обеспокоенно спросила мисс
Лоррен.

Прошло несколько часов с тех пор, как сквайр испустил дух, и она была здесь
с мистером Ральфом Гринвудом в старомодной библиотеке. Шторы были опущены.
опустился, и даже наружные венецианские окна закрылись, не впуская июльский солнечный свет.
в комнате стало сумеречно.

Юрист, в пенсне на носу, сидел перед старым бюро сквайра
, быстро и по-деловому перебирая какие-то бумаги.

- Ни в коем случае, - отрывисто сказал он. - Нет, нет, все не так плохо.
У Гая пять тысяч фунтов и ферма в Вуд-Корнер. Не плохой
положение для молодого человека, но бедной эквивалент праве на наследство."

"Когда это будет сделано?" спросила Мисс Лорейн.

"В начале года. У Гая были разногласия со своим
дядя. Это была большая ошибка, как я ему тогда сказала. Я сделала все возможное,
чтобы смягчить чувства мистера Лоррена. Я практически отказалась составлять завещание;
но если бы я так поступил, он послал бы за кем-нибудь другим. Как жаль, что
молодые люди так непрактичны! Почему не получилось у этих двоих
сейчас вышла замуж, как все они?"

"Но дядя, казалось, уже смирился, что раздражение", - сказала Мисс
Лотарингия. "Он любезно принял Хильду Бланд и дал свое согласие на помолвку"
. Я думал, что Гай был полностью восстановлен в своей благосклонности".

"Похоже, что так, - сказал мистер Гринвуд. "Я уверен , что очень надеялся получить
когда-нибудь я с удовольствием всё исправлю. Я сказал об этом сквайру, когда он подписывал завещание; но вы знаете, каким он был человеком — немного упрямым, вам не кажется? Для него нет ничего труднее, чем взять свои слова обратно. Кажется, Гай смог убедить себя в том, что его дядя что-то напутал, но я ничего об этом не знаю. Полагаю, он не спешил посылать за мной. Нет ничего более обычного, чем
мужчины откладывают дела, связанные с их завещаниями. Мы, юристы,
постоянно сталкиваемся с подобными случаями.

"Значит, вы думаете, что он намеревался составить другое завещание?" предположила мисс
Лотарингия.

Адвокат пожал плечами. "Он никогда не рассказывал о своем намерении
меня, - сказал он, - но мне кажется, что после смелый способ, в котором
Гай спас ему жизнь — и он, очевидно, был тронут этим — он должен был бы
лелеять какое-то подобное намерение. Однако он этого не сделал; поэтому мы должны
использовать лучшее из того, что есть. Я боюсь, что это будет боль
разочарование в парне".

"Он почувствует это, несомненно," сказала Мисс Лоррейн; "и, например, я
жаль, что вещи не были разделены поровну. Все остальное переходит к
Алдит?

"Ну, не совсем", - сказал мистер Гринвуд. "Пятьсот фунтов идут на
Мисс Табита Радкин и вы, мисс Лоррейн, получаете одинаковую сумму. Затем
есть несколько небольших наследств и завещаний местным благотворительным организациям. Но
Мисс Олдит владеет Уиндхемом и большей частью имущества. Она станет
богатой молодой леди, когда все будет рассказано.

"Я никогда не ожидала, что он оставит мне хотя бы полпенни", - холодно сказала мисс Лоррен.
"И я не могу сказать, что рада, что Алдит так богат. Это
едва ли увеличит ее счастье.

"Может быть, так оно и есть", - сказал мистер Гринвуд. "Я сам не думаю, что это хорошо.
делать девушек слишком богатыми; это угрожает их судьбе".
попадёт в недостойные руки. Но мистер Лоррейн позаботился о том, чтобы принять определённые меры предосторожности. Мужчина, который женится на мисс Олдит, обнаружит, что не имеет никакого влияния на состояние своей жены и не получит ничего после её смерти, если, конечно, переживёт её, если только он не согласится взять фамилию Лоррейн.

 — Ах! — выразительно сказала мисс Лоррейн. «Это было похоже на дядю — пытаться всё устроить по-своему даже после смерти. Что ж, Олдит вряд ли выйдет замуж в ближайшее время — возможно, она никогда не выйдет замуж».

 «А пока, — сказал адвокат, — она любовница Уиндема — незавидное положение».

[Иллюстрация]

"Интересно, что она скажет, когда я ей расскажу?" - спросила мисс Лоррейн,
отправляясь на поиски Олдит.

"А что скажет Гай?" - спросил адвокат с озабоченным видом. - Полагаю,
ему лучше узнать об этом без промедления. Не передашь ли ты ему, если встретишь
, что я хотел бы перекинуться с ним здесь парой слов?


Aldyth возросла, обновляется сне, и была в столовой,
разговаривал с парнем, который только что вернулся из Вудхэм, куда он
ездил по делам, связанных с болезнью дяди. Парень все еще был
у него был измождённый, взволнованный вид, но он говорил о Хильде, когда вошла мисс Лоррейн.


"Да," сказал он, "было чудесно, что дядя пришёл в себя после того дня.
Раньше он говорил о Хильде так, что это приводило меня в бешенство; но когда
она пришла на ленч, он, к моему большому
удивлению, начал говорить ей комплименты, а потом сказал мне, что она была совершенной маленькой
леди, хотя было жаль, что она была такой маленькой.

"Я так не думаю", - сказал Aldyth, от души. "Хильда очаровательна. Я бы
нет ее на дюйм выше. Я так рада, что дядя изменил свое мнение о ней.
"

"Да, она неплохая маленькая компания", - самодовольно сказал Гай. "Она
подходит мне до мозга костей".

Алдит была удивлена, увидев, что Гай, по-видимому, забыл о своем
эпизодическом ухаживании за ней.

- Гай, - сказала мисс Лоррейн, - мистер Гринвуд в библиотеке, и он
хотел бы поговорить с тобой.

Цвет летели в лицо парня. Он встал и ушел сразу без
слово.

- Официантка из "Спенсерз" приедет прямо по поводу нашего
траура, - сказала мисс Лоррейн, взглянув на часы. "Вы, должно быть,
красивый траур, Aldyth; он будет ожидать от вас".

"Конечно, я возьму то, что полагается", - сказала Алдит, немного удивленная
этим замечанием. "Но должна ли я носить плотное черное в такую жаркую погоду?"

"Конечно, вы должны носить черное, и я бы крепом на шляпе, Если я
ты," сказала Мисс Лоррейн, решительно; "но я забыл, вы не
еще понимаю вашу позицию".

"Мое положение?" переспросила Алдит.

"Да, моя дорогая; ты будешь удивлена, когда услышишь. Мистер Гринвуд
рассказывал мне о дядином завещании. Конечно, это должно быть официально прочитано
в четверг; но в этом не было никакого вреда — на самом деле, было бы лучше, если бы он дал
мне намек на его природу ".

"Да", - сказала Алдит, гадая, к чему все это может привести. "И это
кажется, что Уиндхэм и большая часть собственности остаются тебе".

"Со мной, тетушка?" - изумленно переспросила Алдит.

"Да, дорогая, с тобой; я знала, что ты будешь очень удивлена".

"Но Гай... Гай — наследник дяди".

- Он должен был им стать, - сказала мисс Лоррен, - но дядя обиделся на него.
в начале года, когда он хотел жениться на Хильде Блэнд,
ты знаешь, и дядя хотел, чтобы он женился на тебе.

"О боже", - сказала Алдит, густо покраснев. "Ты хочешь сказать, что я была
причиной того, что Гай потерял свое наследство?"

"Ты не виновата в этом", - сказала ее тетя. "Хильда Бланд могла бы
сказать, что она была причиной. Это было просто своеволие дяди".

"Но это очень тяжело для Гая", - сказала Алдит. "Кажется несправедливым, что
У меня должно быть все, а у него ничего. О, он будет раздосадован!"

- У Гая есть пять тысяч фунтов и ферма в Вуд-Корнер, - сказала мисс
Лоррейн, - но, конечно, это совсем не то, чего он ожидал.

- Разве это нельзя изменить, тетя? сказала Алдит. "Я должна взять Уиндхема? Я
уверена, что если бы я имела хоть малейшее представление о том, что дядя намеревался сделать такое, я бы
умоляла его не делать этого".

В этот момент ей вспомнился разговор, который у нее состоялся с
ее дядей, когда они вместе сидели в Гайд-парке. Она вспомнила, как он
говорил об Уиндхэме; как он, казалось, беспокоился о том, чтобы старое место
осталось таким, каким оно было, и о данном ею обещании сделать все, что в ее силах,
сохранить его неизменным. Но он говорил о другой хозяйке Уиндхэма;
очевидно, его мысли обратились к Хильде Блэнд.

Несомненно, он был тогда в состоянии нерешительности по отношению к
отчуждения или его имущества. Неужели он наконец решил позволить своему последнему
уилл устоит, или смерть, пришедшая так неожиданно, решила этот вопрос за него
? Узнать было невозможно.

"Вы не можете отменить завещание вашего дяди", - сказала мисс Лоррен. - Он имел в виду
что ты будешь хозяйкой Уиндхэма. Он все продумал и
позаботился о твоем будущем. Если ты выйдешь замуж, твой муж будет
носить фамилию Лоррейн.

Алдит покраснела еще сильнее. - Я никогда не выйду замуж, - решительно заявила она.

- Очень жаль— - задумчиво произнесла мисс Лоррен. - Очень жаль.
вы с Гаем не подходили друг другу.

Алдит не ответила. Ее лицо выглядело таким встревоженным, что тетя
подошла к ней и поцеловала.

- Ну, Алдит, - сказала она игриво, - ты выглядишь совершенно подавленной. Большинство
девочек были бы в восторге от такой удачи. Подумай, как обрадуется твоя
мама ".

"Да, ей будет приятно", - сказал Aldyth, как будто эта идея не
пришло в голову раньше. Но её лицо не просветлело.

 «Я никогда не хотела быть богатой, — сказала она, — это не сделает меня
счастливее. Только, — добавила она, подумав о своих бедных, перегруженных работой подругах в Лондоне, — это даст мне возможность сделать жизнь других людей лучше.
По-моему, это самое лучшее в богатстве.

- Благослови тебя Господь, дитя мое, - сказала тетя, снова целуя ее. - Ты всегда так делала.
скрашивала жизни других. Вы сделали мой счастливее с тех пор, как
ты пришел ко мне, как маленький ребенок".

Aldyth поднялась и обвила руками о ее тетя, возвращая ей поцелуи
с интересом.

"Тетя" - спросила она через минуту, - страшным шепотом произнес: "Мне
надо жить здесь и сейчас?"

"Я не знаю, дорогая, но я предполагаю, что это должно быть ваш дом," сказала Мисс
Лоррейн, весело.

"Я никогда не смогу жить здесь одна", - сказала Алдит почти в слезах.
"Ты должна жить здесь со мной, тетя".

- Ну, ну, дорогая, посмотрим; пока рано строить планы, - успокаивающе сказала
Мисс Лоррейн. Она не была готова отказываться от на
мгновенный ее милом коттедже на Вудхэм.

Aldyth прошли через ближайшие дни со странным чувством
нереальность. Она обошла дом и территорию, посмотрела на все эти
причудливые, старомодные вещи, такие знакомые ей, и сказала себе
теперь они принадлежали ей; но казалось, что это не могло быть правдой.
У нее не так много времени для уединенных размышлений. Было много вещей, к
быть организованы, и хотя ничего не было сказано о воле, пока
после похорон все в этом месте, казалось, вскоре поняли, что мнение мисс
Олдит имеет первостепенное значение, и все должно быть
передано ей.

Подшипник парень, но слишком очевидно провозглашен разочарование его
надеется. Он сделал Aldyth было больно видеть его; но он не позволит ей
выразить любое чувство по этому вопросу. Он проверил неуверенных слов
она пыталась выговорить с холодной профессии, что он был рад, что все было
так хорошо получилось для нее.

"Женщины-лучшие дипломаты, чем мужчины", - сказал он, насмешливо. "Они
Они достаточно умны, чтобы добиваться своего, не теряя расположения при дворе.

Эти слова задели Олдит, которая почувствовала, что они несправедливы. Ей также было больно от того, что Хильда не прислала ей ни строчки и не обратила ни малейшего внимания на то, что она находится в Уиндеме.

У нее было неприятное ощущение, что большинство людей стали относиться к ней по-новому. Мистер Гринвуд, банкир, один из душеприказчиков мистера
Завещание Лоррейн и его брат, мистер Ральф, стали довольно церемонными
в своем уважении к ее желаниям. Слуги, которых она рассматривается как
старые друзья, продемонстрировала необычную усидчивость в ожидании ее. Ректор
Вудхэм внезапно заинтересовался её взглядами на различные вопросы,
и новый викарий, отвечающий за старую церковь, возможно, в надежде на будущие пожертвования, дважды заходил к ней, прежде чем её дядя умер. Что касается её матери, то Олдит с горьким чувством иронии прочла её поздравления.

 «Мой дорогой ребёнок, — писала миссис Стэнтон, — я так рада, что твоя преданность двоюродному дедушке была вознаграждена. Ты заслуживаешь быть богатым и процветающим, потому что ты всегда был таким добрым и бескорыстным, таким готовым сделать всё, что в твоих силах
чтобы делать счастливыми других. Признаюсь, я задрожал, когда услышал, как ты
разочаровал его желание, чтобы ты женился на своей кузине; но теперь
ясно, что ты действовал из лучших побуждений. Конечно, он это чувствует, но он
человек, и можете сделать свой путь в мире; это намного лучше, вы должны
быть предусмотрены.

 "Мы скучаем по тебе каждый день. Как бы я хотела, чтобы ты поехала в Истборн
с нами! Папа, в конце концов, не поедет с нами. Он получил такие
отчеты о состоянии своего бизнеса, что решил вернуться к
Немедленно в Мельбурн. Мне жаль, потому что он вряд ли в состоянии ехать один, и он
вы не услышите о моем возвращении так скоро. Но я должен надеяться на лучшее. Это
такое утешение - знать, что вам повезло. Напиши еще раз в ближайшее время,
и дай мне знать, когда мы увидимся.

 "Твоей любящей

 "МАМЕ".

Так что теперь ничего нельзя было сказать о ее глупости. Ее
представления больше не были смешными. Она была хорошей и бескорыстной, и все, что
она делала, было правильно.

Глэдис добавила несколько характерных строк.

 "Тебе повезло, девочка!" - написала она. - Итак, у вас есть деньги, земли, лошади,
экипажи, заведение; и все это без хлопот с мужем! Если бы
Я была на вашем месте, я бы никогда не выходила замуж, а наслаждалась своей свободой и делала то, что мне
нравится. Я, увы! остается лишь получить деньги, продавая себя. Необычные мама
возмущение—это утомительно капитан Уокер не собирается Истборн
после того как все! Вместо этого он чувствует себя обязанным навестить престарелого родственника в Эссексе.
Я думаю, он отказался от этого, потому что узнал, что ты не поедешь, но
мама говорит, что это чепуха.

 "Я надеюсь, ты скоро пригласишь меня навестить тебя в твоем новом великолепии.
Ты позволишь мне прокатиться галопом на одной из твоих лошадей, не так ли, Алдит,
дорогая? И я клянусь, что ты самая дорогая сестра, которая когда-либо была.

Алдит улыбнулась словам Глэдис. Она показала их своей тете, которая
сразу сказала—

- Видишь, тебе не нужно бояться одиночества в этом огромном доме; твои
мать и сестра только ждут приглашения.

"Ох, верно!" - воскликнул Aldyth, ее лицо, освещая с неожиданной
удовольствие. "Я не думал об этом. Фантазии, что я мать и Глэдис
здесь в качестве моих гостей! Мне бы этого хотелось. И Нелли тоже должна приехать; она
так любит деревню. И Сесил, возможно, приедет на съемки. О,
это великолепно!"

Мисс Лоррейн была удивлена, увидев, какое удовольствие Олдит получила от
ее предложения. Ей стало интересно, приходило ли когда-нибудь старому Стивену в голову
что миссис Стэнтон могла бы извлечь большую выгоду из наследства Олдит. В своих
мыслях о том, что может принести будущее, представлял ли он когда-нибудь
эту прекрасную леди, приезжающую в Уиндхэм в качестве гостьи? Вероятно, нет. Но мисс
Лоррейн оставила свои размышления при себе. Она не бросит тень
на первый проблеск удовлетворения, который принесла ей судьба Алдит.

После недели, полной странных и волнующих событий, спокойный покой
день воскресенья был очень желанным в Олдисе. Утром она поехала со своей тетей в
Вудхэмскую церковь и с беспокойством осознала, что
за ней пристально наблюдали, когда она входила в здание. В конце службы
многие из ее знакомых украдкой изучали ее, но
, казалось, стеснялись заговаривать с ней.

Она была рада вновь укрыться в экипаже и была довольна
обнаружив, что снова едет по прямой, однообразной дороге
между тихими полями.

Мисс Лоррен, взволнованная своим новым трауром, и тем
значением, которое придавала им тяжелая утрата в глазах их
соседи, много говорил, и, по-видимому, наблюдается каждый
человек, который присутствовал на службе.

Но Aldyth не считают необходимым уделять пристальное внимание к ней
замечания тети. Одного слова время от времени было достаточно, чтобы удовлетворить мисс
В промежутках мысли Лоррейн и Олдит текли своим чередом,
вращаясь главным образом вокруг вопроса, почему мистер Глинн, которого она считала
она вышла из церкви, предпочла стоять поодаль, церемонно приподняв
его шляпу, в то время как он мог бы подойти с дружеским
приветствием. Он был таким добрым и дружелюбным на днях, неужели он собирается
Теперь всё будет по-другому?

 Тёплым днём Олдит вышла из дома и, пройдя через сад и луг, приблизилась к холму с деревьями, который, казалось, обещал прохладу. Усевшись в их тени, она сбросила шляпу и с облегчением вздохнула, оказавшись в этом прохладном, тихом месте. Вокруг неё простиралась зелёная, безмолвная местность, дышащая спокойствием, которое, казалось, было неотъемлемой частью этого дня. «Поля, на которые она смотрела, были её полями, — сказала себе Олдит с лёгкой улыбкой. — Это были её коровы, которых она видела выходящими на дорогу».
дорога, по которой доят; лес справа, поднимающийся на фоне неба, был
ее лесом; да, даже тот крошечный кролик, который унесся прочь, когда она подняла
руку, принадлежал ей.

Мысль об этом великом, неожиданном наследстве тяготила Алдит
разум. Ее отец вырос в ожидании, что когда-нибудь в будущем
когда-нибудь это будет его; Гай, в свою очередь, считал себя наследником;
но она, в которую влюбился Уиндхэм, никогда всерьез не предполагала, что
такая собственность будет принадлежать ей. Это принесло с собой тяжелое бремя
ответственности. Хорошо ли было иметь так много, когда многие жизни знали такое
нужда и лишения?

Его имущество не принесло ее дяде счастья. Он был добр
и щедр к ней; он выделял Гаю щедрое содержание; но в других кругах
он заслужил репутацию скупердяя, и это было
уверенный, что он никогда не тратил много денег на собственное удовольствие. Aldyth было
слышал, он сказал, что ему было в привычку экономить треть своего дохода
каждый год, и именно благодаря этому то, что ее собственное богатство сейчас так
немалые. И он мог бы познать так много того высшего счастья,
которое проистекает из того, что делаешь счастливыми других! Но в нем было мало любви
в его жизни. Вот в чем была прискорбность. Алдит не могла не знать
что в округе было мало людей, которые действительно сожалели
о смерти ее двоюродного дедушки.

Когда она подумала об этом, до нее дошло с большей силой, чем когда-либо прежде
истина о том, что любовь - это великая тайна жизни; жизненно важный
урок, который нам суждено преподать жизненной дисциплине, урок
написано Самим Богом сияющими буквами, чтобы все время можно было читать на них
Голгофский крест.

"Жизнь", - пробормотала себе под нос Алдит словами своего любимого поэта—

 "Это энергия любви,
 Божественный или человеческий; испытанный в боли,
 В борьбе и невзгодах; и посвященный,
 Если это одобрено и освящено, передать,
 Сквозь тени и безмолвный покой, к бесконечной радости".

Затем, под шелестящими деревьями, окруженная сладким летним покоем.,
Олдит вновь обратилась к Вечной Любви, молясь о том, чтобы освободиться
от низменной жажды наживы, от мирских желаний и целей и
стать настолько чистой и любящей, чтобы не упустить видение
Бога здесь, на этой прекрасной земле, и не услышать голос Бога,
обращающийся к её сокровенной душе.



Глава XX.

В ПОЕЗДЕ ФОРТУНЫ ГРЯДУТ НЕЖЕЛАТЕЛЬНЫЕ ПЕРЕМЕНЫ.

"ПРОЩАЙ, Алдит! Я ухожу".

"Ухожу? Куда собрался, Гай? - спросила Алдит, в изумлении глядя на
его протянутую руку, но не пожимая ее.

Она только что закончила завтракать. Гай, очевидно, позавтракал
раньше, потому что стоял перед ней со шляпой и тростью в руках. И тут Алдит
увидел, что его собачья повозка стоит у двери, а слуга
укладывает что-то похожее на багаж сзади.

"Я еду к себе домой", - натянуто сказал Гай. "Я был там в субботу".
"В субботу я обо всем договорился".

Краска бросилась в лицо Алдит. "О, Гай, зачем тебе это?" - воскликнула она.
ей было очень больно. - Конечно, на Ферме тебе не может быть достаточно комфортно
и нет никаких причин, почему бы тебе не остаться
здесь.

- Извини меня, - гордо сказал он, - ты не понимаешь. Я вижу веские причины
, почему этот дом больше не может быть моим домом ".

"О, Гай, ты говоришь так, как будто мы враги", - сказала Алдит. "Разве это моя
вина, что Уиндхэм достался мне? Ты знаешь, я бы предпочел, чтобы этого не было
".

На эти слова Гай вообще ничего не ответил, и его молчание было
раздражает Алдит. Она чувствовала, что он хочет выставить ее напоказ.
Но она взяла себя в руки, и после нескольких секунд раздумий
сочувствие пересилило раздражение.

"Я знаю, Гай, для тебя это ужасное испытание", - сказала она. "Как бы я хотел, чтобы я
мог все исправить! Ты ошибаешься, если думаешь, что я радуюсь тому, что
произошло".

Низкий, нетерпеливый возглас вырвался ее двоюродный брат.

"Почему ты не можешь остаться здесь со мной и тетей?" - спросил Aldyth, с
добрые намерения. "Тебе не нужно думать о том, чтобы подготовить свой собственный дом.
пока Хильда не будет готова жить в нем ".

"Если я буду ждать этого, я буду ждать долго", - с горечью сказал он. "Неужели
ты думаешь, я могу помышлять о браке на доход, который я буду получать с
этой несчастной фермы?" Я не такая дура. Нет, этому сну пришел конец.

"Гай!" - воскликнула Алдит, пораженная и огорченная.

Ей и в голову не приходило, что счастье Хильды может оказаться под угрозой из-за
нового, совершенно неожиданного поворота событий. Она снова содрогнулась от
положения, в котором оказалась. Дикие идеи отмена
ее дядя, настаивать на равном разделении имущества,
отказавшись жить в отеле Wyndham, скользнула через ее мозг, только для того, чтобы быть
за этим последовало острое ощущение их невыполнимости.

Пока эти мысли овладевали ею, Гай снова протянул руку. Она
Машинально пожала ее, и в следующее мгновение он поспешил из комнаты.
Три минуты спустя она увидела, как он отъезжает от дома.

Алдит разрыдалась. Тяжело было платить такую цену за
наследство, которого она никогда не желала. Она начала ненавидеть богатство, которое
привносило такую изоляцию в ее жизнь. Ее двоюродный брат, товарищ по играм
ее детства, был изгнан из дома, в котором он вырос
встала; ее лучшая подруга отдалилась от нее, и все это не по ее вине
. Это было тяжело. Алдит не нужно было говорить, что она
стала главным центром внимания в маленьком мире Вудхэма. Последние
опыт сделал ее прекрасно знали, что ее имя было постоянно на
губы кумушки, и, что истина, скорее всего, пострадают в быстром
обмен мыслями о ней, что происходит.

Но она бы улыбнулась, если бы она знала, величина которой ее
удачи был сдут дыхание слух. По данным некоторых
лица, сбережения старого Стивена Лоррейна были огромными, и
его племянница стала обладательницей немногим менее полумиллиона.
И чтобы сделать контраст как можно более разительным, наследство Гая было
пропорционально уменьшено. Его лишили шиллинга и
фермы в Вуд-Корнер, которая, как всем было известно, занимала не самые
плодородные акры в округе.

"Вы слышали новость, Глинное господин?" - спросила Клара Dawtrey, храбрый в
сознание свежий розовый зонтик, который он должен восхищаться, как она
остановился этот джентльмен в Лондонскую дорогу.

"Какие новости, Мисс Dawtrey?" он спросил, фиксируя на ней свое своеобразно
серьезным взглядом.

Джон Глинное имел качеством будучи настоящим слушателем. Клара обнаружила, что
серьезность выражения его лица и пристальное внимание, которое он уделял ее словам,
ее слова несколько сбили с толку, поскольку она быстро сказала—

"О, я имею в виду новости об Олдит Лоррейн. Ты знаешь, что она
стала богатой наследницей? Старый Стивен всю жизнь копил деньги,
и она получила огромную сумму. Он был настолько близок к этому, насколько это возможно;
говорят, он даже не купил себе новый костюм, когда умер его брат. Но я
считайте позором, что у такого славного парня, как Гай, ничего не должно быть.

- Это так? - тихо спросил мистер Глинн. - Мистер Гай Лоррен ничего не наследует
?

"О, у него есть эта убогая маленькая ферма в Вуд-Корнер, но что это такое, когда
он рассчитывал стать наследником Уиндхэма? Мне жаль Хильду, но я должна
сказать, что забавно думать о разочаровании миссис Бланд. Она, должно быть,
поздравила себя с тем, что Хильда составит такую хорошую партию.
"

Молодая леди радостно рассмеялась, но ни один мускул не дрогнул на лице Джона Глинна.
Лицо изменилось. Невозможно было судить, как на него подействовали эти слова.
только что поступили новости из Вудхэма, потому что был вечер того дня, когда
состоялись похороны старого мистера Лоррена.

"Я бы не Aldyth Лотарингия ни за что", - продолжила Мисс Dawtrey,
до сих пор неловко под пристальным взглядом Мистера Глинное это. "Я должен чувствовать себя одиозной, принимая
все в этом духе. И во многом это должно быть ненавистно быть
наследница. Я была уверена, что каждый мужчина, который просил меня выйти за него замуж,
хотел меня только из-за моих денег. Но мужчина, который женится на Олдит,
обнаружит, что не может делать с её деньгами всё, что ему вздумается; старый Стивен крепко их припрятал. Но она должна была выйти замуж за своего кузена. Я всегда буду
скажи это. Все ожидали этого от нее.

"Обязана ли молодая леди оправдывать ожидания, которые другие люди
сформировали относительно нее?" - спросил мистер Глинн с легкой улыбкой.

- Вовсе нет, - с готовностью ответила Клара. - Что касается меня, то я считаю своим долгом
поступать наоборот; ничто так не радует меня, как удивлять
людей. Но Алдит всегда была такой хорошей и порядочной.

Джон Глинное приподнял шляпу и двинулся дальше, не сказав более, он хоть
дивились идея добра, предложенных слов Мисс Dawtrey это.

В следующую минуту он уже проезжал мимо Миртл-коттеджа, который с его
Из-за опущенных жалюзи дом казался заброшенным. Даже маленькая служанка выглядела несчастной, когда стояла в саду перед домом и поливала герань. Воспоминания о приятных вечерах, проведённых в этих стенах, пришли к нему с болезненным напоминанием о том, что это удовольствие вряд ли повторится. Олдит никогда не вернётся в этот дом. Он представил её богатой, окружённой поклонниками, далёкой от него. Богатство, которое она унаследовала, стало бы непреодолимым барьером, разделяющим их.

Эта новость стала для него ударом, но он собрался с силами, чтобы пережить её
смело. До этого момента он вряд ли осознает, насколько сильны были
новые надежды, которые возникли в его сердце тот час, когда он знал, что
этот парень Лоран выбрал другую невесту. Они должны быть раздавлены сейчас.

"Хорошо, что я узнал об этом вовремя", - сказал он себе. - Хорошо, что она
не может иметь ни малейшего представления о том, что она для меня значит, потому что это было бы нелепо
для бедного учителя обращаться в качестве поклонника к наследнице Уиндхэма.

Но было невозможно сопротивляться предположению, которое пришло вместе с
воспоминанием о ее последнем взгляде, когда она ехала со станции, о том, что, возможно
при других обстоятельствах он мог бы завоевать ее любовь. Джон сделал паузу,
и, скрестив руки на верхушке ворот, невидящими глазами
вглядываясь в поля, представил себе в воображении, что это
изменение может означать для Алдит. Он не мог представить ее в восторге от этого
внезапного получения богатства. Было легче думать о ней как о уклоняющейся от
этого бремени и боящейся за себя, как бы ей не удалось должным образом справиться с
новой ответственностью.

Сделает ли это ее счастливее? Вряд ли, для нее был не один приз
материальный достаток. Ее вкусы были просты: у нее был по-детски
наслаждение обычными вещами жизни. Он считал ее одной из наименее
искушенных в мирских делах женщин. Была ли реальная опасность, что она отдастся
никчемному охотнику за приданым? Он не мог об этом подумать. Ее чистое, сильное лицо
возникшее перед его мысленным взором, казалось, заявляло об абсурдности этой идеи.
Мужчина, завоевавший ее, должен быть достоин ее любви и доверия.

"Да благословит ее Бог!" - Сказал Глинн про себя. - Да, и Он благословит ее.
она чиста, добра и бескорыстна, как ангел, и,
какова бы ни была ее судьба, она сделает других лучше и счастливее.

Но хотя он был столь высокого мнения о женщине, которую любил, хотя он
ставил ее выше всех вульгарных условных представлений и устремлений,
ценил ее женственность выше, чем богатство, его гордость все еще
увидел в ее состоянии непреодолимое препятствие для того, чтобы он когда-либо предложил ей свою любовь
.

"Хильда, - сказала Китти Бланд своей сестре два дня спустя, - мама
собирается поехать в Уиндхэм сегодня днем. Я полагаю, ты поедешь с
ней навестить Олдит?"

Они были в саду. Хильда удобно растянулась в гамаке
, а Китти сидела на стуле под деревьями с тазиком в руках.
ее колени и корзинка рядом с ней были в ярости от домашнего занятия
лущения гороха.

- Я ничего подобного не сделаю, - раздраженно заявила Хильда. - Это на тебя похоже -
предложить это, Китти. Как, по-твоему, я смогу вынести поездку в Уиндхэм?

- Очень легко, - сказала Китти своим самым будничным тоном. - Тебе всегда
нравилось бывать там, и я думаю, тебе понравится еще больше
теперь, когда Олдит в Уиндеме, а не этот ужасный старый мистер Лоррейн.
О да, я знаю, что говорить правду о людях, когда они мертвы, дурной тон.
но он был ужасен. Он всегда раздражал людей, в то время как сам
Он жил и изо всех сил старался сделать так, чтобы всем было некомфортно, когда он уходил.

«Он постыдно обошёлся с Гаем!» — с нажимом сказала Хильда. «После того, как Гай благородно спас ему жизнь, это было слишком! Я никогда больше не смогу смотреть на Уиндем — место, которое, как я думала, станет моим домом».

- Вы не думали так долго, - холодно сказала Китти. - Прошло всего три месяца.
вы обручились. И, как я часто говорю вам, вы
не стоит считать цыплят по осени считают".

"Такими темпами никогда не следует смотреть вперед к чему", - заявила Хильда,
недовольно.

- Ну, лучше этого не делать, - сказала Китти. "Но, на самом деле, дом в Вуде
Угол очень приятно, Хильда; гораздо более веселое место, чем отель Wyndham,
что, с этим прудом и так много деревьев около дома, всегда ударов
мне так мрачно."

"О, Китти, ночью так чудесно смотреть, как луна освещает пруд,
а соловьи так красиво поют на деревьях!"

"Ах, я забыла; ты романтик, тебе нравятся такие вещи",
заметила Китти. "Ты бы хотела жить, как Мариана, в обнесенной рвом усадьбе".
грейндж.

"О, не говори об этом!" - сказала Хильда, вздрогнув. "Я надеюсь, что смогу
никогда не буду такой несчастной, как Мариана, хотя иногда я думаю…

Она не закончила фразу. Китти увидела, что в глазах сестры стоят слёзы, и попыталась подбодрить её, сказав бодро: «Что ж, я собираюсь извлечь из этого максимум пользы. Мне очень жаль, что Гай разочарован, и всё такое, но раз уж он не получит поместье, я рада, что оно досталось нашей дорогой старой Олдит». Фантазии свои владения всех этих лошадей!
Это хорошо для меня, я знаю. Она даст мне горе, когда я
хочу. Как жаль, что она пошла на охоту, чтобы мы могли следить за
гончие вместе!"

"Думаешь ни о чем, кроме собственного удовольствия, котенок", - сказала Хильда,
с нетерпением. "С моей стороны, мне противно с Aldyth; я никогда не чувствую
к ней, как раньше".

"Почему, что Aldyth сделал?" - спросила Китти, в величайшего удивления.
"Она не виновата, что дядя оставил ей собственность".

"Я в этом не так уверена", - сказала Хильда. "Гай думает, что она, должно быть, знала
и, возможно, использовала свое влияние в его интересах".

"Что за чушь!" - горячо воскликнула Китти. "Когда вы познакомились с мистером
Стивен Лоррейн позволял кому-либо влиять на него? Он всегда поступал так, как ему
понравилось. Я удивлен, что ты говоришь такое об Алдите. После
всех твоих заверений в дружбе тоже! Тебе следовало бы знать ее лучше
чем предполагать, что она добровольно вытеснила бы Гая!

Но Хильда не взяла бы свои слова обратно, и ее не удалось бы убедить
сопровождать их мать в Уиндхэм. Она осталась дома, угрюмая и
несчастная, в то время как Китти и миссис Блэнд отправились навестить Олдит.

Миссис Бланд не хватало бы естественных материнских чувств.
если бы она не сетовала на изменившиеся перспективы Гая. Она считала, что
С молодым человеком обошлись несправедливо, потому что, хотя старый Стивен был очень осторожен в разговоре с ней, когда он дал согласие на помолвку Хильды и Гая, по его поведению она поняла, что он имел в виду, что его внучатый племянник должен стать его наследником. Неожиданный поворот событий, последовавший за смертью мистера
 Лоррена, вызвал у неё сильное беспокойство, но она и не думала винить в этом Олдит. Она скорее чувствовала, что девушку
следует пожалеть, поскольку она предвидела, что наследство Алдит принесет
с ней заботы и трудности, которые тяжелым бременем легли бы на ее юное сердце
.

Так что Алдит не увидела никаких изменений в лице своей старой подруги и почувствовала, что она
по-прежнему дорога материнскому сердцу, которое научило ее так высоко ценить
сыновние узы.

"Дорогая миссис Блэнд", - сказала она сразу, уверены, что ее сочувствие: "я не
думаю, тебе нужно объяснять, что я бы предпочел не иметь
Уиндхэм. Для меня это настоящая боль, что парень должен уйти, и я должен
устанавливаться здесь. Я бы переломить наши позиции, если бы я мог".

"Я не хочу, чтобы они поменялись местами, - сказала миссис Блэнд. - равное разделение
На мой взгляд, это было бы правильно. Я всегда думал, что у тебя будет хорошее наследство, Олдит, потому что твой отец был очень дорог мистеру Лоррену и, я полагаю, оставался им до конца, несмотря на это прискорбное отчуждение.

— Дядя однажды говорил со мной о Уиндеме, — сказала Олдит, — и я пообещала ему, что воспользуюсь любым своим влиянием, чтобы после его смерти в старом доме ничего не меняли. Но я уверена, что, хотя он и говорил так, я и не подозревала, что он собирался оставить его мне.

 — Конечно, нет, дорогая, как ты могла такое подумать? — сказала миссис Блэнд.  — Ну, это
это большое разочарование для Гая; но, возможно, в конце концов, ему не станет
хуже от того, что ему придется работать усерднее и больше зависеть от
самого себя. Его женитьба должна быть отложена на неопределенный срок; но они
молоды, и длительный испытательный срок станет хорошей проверкой их любви.
Хильда, бедное дитя, не может смотреть на это в таком свете. Но вот прибывают еще кое-какие гости.
Заявляю, что это Клара Доутри и ее отец! На этой неделе к тебе приедут все.
Вудхэм, Олдит.

"Я могла бы обойтись без большей части этой вежливости", - сказала Алдит, улыбаясь. "Я
ненавижу, когда со мной обращаются, если бы я как-то отличалась от себя прежней.
Я очень надеюсь, что мои друзья не изменятся по отношению ко мне".

"Они вряд ли изменят это, пока ты остаешься такой, какая ты есть",
сказала миссис Бланд, целуя ее.

Но вскоре Алдит с грустью узнала, что любовь Хильды к ней
остыла; и, возможно, перемена, которую она заметила в другой подруге,
причинила ей еще большую боль. Мистера Глинна не было среди тех, кто
прошел пять миль по пыльной дороге, чтобы засвидетельствовать свое почтение
наследнице Уиндхэма. Алдит едва ли ожидала, что он придет,
если его не пригласят; но когда несколько недель спустя она случайно встретила его в
Миссис Гринвуд, там был такой недостаток старого дружелюбие в его
образом, как это сделали невозможным для нее, чтобы ответить на его могиле вежливость
кроме любезность столь отдаленных.

Сказал ли кто-нибудь Джону Глинну, что он холодно разговаривал с Олдис
Лоррейн, он был бы удивлен. Он ощущал
внутреннее волнение при виде нее, которое заставляло его проявлять сильный
самоконтроль. Разговаривая с другими, он думал только о ней, и
ничто из того, что она говорила или делала, не ускользало от его внимания. Но это было невозможно
для Алдит знать это. Она сознавала только , что он оставался отчужденным
от нее, и когда другие уделяли ей значительное внимание,
казался безразличным к ее присутствию.

Когда он вышел из гостиной, не попытавшись обменяться с ней ни словом
сердце Алдит сжалось от болезненной обиды.

"Почему он должен теперь относиться ко мне иначе?" - спросила она себя. "Я никогда не
нуждался в друге больше, чем я в это время, а он так мудр и
хорошо, он мог посоветовать мне, он может мне помочь. Есть так много вещей,
Я хотел бы сказать ему, но я не могу вымолвить ни слова, когда он смотрит
у меня в этой могиле, тяжелой форме. Я думаю, что я мог лежать на его
дружба; но и она ускользает от меня".



ГЛАВА XXI.

ГАЙ ДЕЛАЕТ ОТКРЫТИЕ.

ОЛДИТ не оставалась в Уиндхэме больше недели после смерти своего дяди
. Было что-то гнетущее в тишине старого
дома, где очень не хватало веселого голоса Гая, его свиста и суеты, когда он приходил
и уходил, и мисс Лоррейн, хотя она и вела машину
приезжала в маленький городок почти каждый день, тосковала по соседским делам.
интересы ее жизни в Вудхэме.

- Пойдем обратно в коттедж, тетушка, - сказала Алдит. - Мы почувствуем
там гораздо больше домашнего уюта, и мы можем постоянно приезжать сюда, чтобы убедиться
что все в порядке, хотя нет никаких сомнений, что миссис Роджерс будет
поддерживать все в идеальном порядке. Да, позволь мне пойти с тобой домой, пока
мама и Глэдис не смогут прийти ко мне. Затем я вернусь и постараюсь
должным образом выполнять свои обязанности хозяйки Уиндхэма.

Это предложение настолько занимало разум мисс Лоррейн, что она
сразу же убедилась в его мудрости. Алдит никоим образом не была обязана немедленно переезжать в
свое жилище в Холле. Итак, день или два спустя она снова была
Она поселилась в доме своей тёти, заняла свою старую спальню и с новой силой, порождённой ощущением непостоянства, взялась за простые домашние дела, которыми всегда занималась. Она снова жила прежней жизнью, но привычная обстановка лишь усиливала её осознание некоторых перемен в себе. Последние несколько месяцев расширили её познания о
жизни; некоторые надежды были обмануты, некоторые иллюзии развеялись, и
некоторые мрачные реалии человеческой жизни болезненно
открылись ей.

 Когда она сидела за письменным столом, старые мысли, связанные с
предметы, попадавшиеся ей на глаза, возвращались к ней с некоторой болью в памяти
их воспоминание; будущее, столь отличное от всего, что она ожидала,
внушало ей некоторый ужас, но, несмотря на все это, ее внутренняя природа сохраняла
его глубокое спокойствие. Ее сердце было слишком звук за любые разочарования, чтобы представить
ее циничной. Возможно, не будет преувеличением сказать, что никакой жизненный опыт не может
ожесточить сердце женщины, которая стремится жить как можно более возвышенной жизнью
, возможной для нее, и которая меньше думает о том, чтобы добиться счастья для себя
чем дарить это другим.

Олдит вскоре вернулась в Вудхэм , когда произошло событие, которое
Это бросило тень на общественную жизнь маленького городка. Миссис Гринвуд,
яркая и умная жена банкира, никогда не была сильной женщиной, хотя её
необычайная энергичность скрывала этот факт от обычных знакомых. Её
внезапная смерть от неожиданной болезни сердца стала печальным потрясением
для её друзей. Обладая острым умом и утончёнными вкусами, она проявляла
большой интерес к лекциям мистера Глинна и делала всё возможное, чтобы
они имели успех. Она была готова помочь в любом деле, которое
способствовало бы социальному благополучию города. Без своих детей
сама она находила огромное удовольствие в обществе молодых людей, и
многих из них она собирала в своей большой гостиной или в
прекрасном старом саду, который располагался за банком. Олдит Лоррейн была
ее большой любимицей, и девушка чувствовала, что потеряла друга,
которого она не могла пожалеть.

Большое сочувствие было выражено мистеру Гринвуду, мужчине, приближающемуся к шестидесяти
годам, чей дом, должно быть, сейчас в таком запустении.

Это проявилось в день похорон, когда многие люди собрались на
красивом кладбище сразу за городом на Лондон-роуд, чтобы увидеть
гроб, усыпанный цветами, опускают в землю. Олдит
пришла со своей тетей, и, когда короткая служба закончилась, она заметила
Стоявшую чуть поодаль Китти Бланд, которая жестом пригласила ее присоединиться
к ней.

"Давай подождем, пока уйдут остальные", - сказала она, когда Алдит подошла к
ней. - "Я не хочу возвращаться с ними и слышать, как они обсуждают это
".

"Охотно", - сказала Алдит; и они повернули в более уединенную часть
кладбища и сели в тени нескольких старых вязов.

Мисс Лорейн, кто пользуются "говорящие, что это за" прошли на С
знакомых.

"Значит, Хильда не пришла?" - спросила Алдит.

- Нет, - сухо ответила Китти. "Она говорит, что не может пойти на похороны,
она такая чувствительная, что это впечатление остается у нее на несколько дней".

"Я не хотела приходить", - сказала Алдит, - "но тетя сказала, что, по ее мнению, это
было бы любезно по отношению к мистеру Гринвуду, хотя я совершенно уверена, что он не мог
заметить, кто был здесь. Я не хочу ассоциировать дорогую миссис Гринвуд
с могилой. Она была такой яркой и доброй; она казалась воплощением духа, и
Я стараюсь думать о ней как-то свободнее и благословил
состояние бытия".

«Да, именно так о ней и нужно думать», — сказала Китти. «Я расскажу вам, что мистер Глинн сказал мне на днях; я подумала, что это очень мило с его стороны. Он догнал меня, когда я шла по улице, и мы прошли вместе несколько шагов. Мы встретили маленькую Дотти Гринвуд и её няню, и девочка — вы знаете, как она его любит, — подбежала к нему и сказала с таким печальным выражением на милом личике:

"'Дорогая тётя Мэри так больна, что она умерла.'

"'Но сейчас она не больна, — сказал он, целуя её, — тётя Мэри
сейчас совсем здорова.'

«И Дотти, улыбнувшись, повторила: «Да, тётя Мэри теперь совсем здорова».

"Это почему-то так тронуло меня; и все же он сказал только то, во что мы все якобы верим
. Мистер Глинн очень хороший, ты не находишь?"

"Я уверена в этом", - сказала Олдис и замолчала. Она никогда не говорила много.
о Джоне Глинне.

"Он, должно быть, очень сильно переживает смерть миссис Гринвуд", - продолжила Китти. «Она была его хорошей подругой, и он часто бывал у неё в гостях».

 Олдит не раз слышала, как миссис Гринвуд отзывалась с большим уважением о Джоне Глинне, но не обращала на это внимания.

"Мама говорит, что благодарна мистеру Глинну за то, что он приехал в Вудхэм," — продолжила она.
Котенок. "Чарли так поправился. Удивительно, как мальчики привязаны к мистеру Глинну
и какое влияние он имеет на них. Он, кажется, никогда не
читать им лекцию, но у него есть талант говорить нужные слова в
нужное время. И потом, я думаю, его пример производит на них впечатление. Он такой
как джентльмен, хотя на самом деле я считаю, что это высшая похвала сказать
что он человек основательный—настолько сильным, правдивым, храбрым."

 "Его жизнь была спокойной, и стихии
 Настолько смешанный в нем, что Природа могла бы восстать
 И сказать всему миру: "Это был мужчина!"

подумала Алдит. Но она не дала Китти воспользоваться этой цитатой.
цитата. Она довольствовалась тем, что не вносила никакого вклада в разговор
когда он дошел до этого пункта; но это было не потому, что предмет разговора
был ей неинтересен.

- Гая здесь не было, - заметила Китти после паузы. "Я так и думала, что он будет здесь
. Интересно, почтит ли он Хильду визитом сегодня вечером".

Манера Китти говорить это была настолько необычной, что Алдит посмотрела на нее
с некоторым удивлением.

"Окажи честь Хильде!" - сказала она. "Это странное выражение, Китти".

"Я действительно верю, что он считает свои визиты честью", - сказала Китти с улыбкой.
презрение в ее тоне. - На моем месте я бы не стала мириться с таким любовником.
Хильда.

- Почему, что с ним не так? - быстро спросила Алдит.

- О, я с ума схожу, когда вижу, как он обращается с Хильдой, - сказала Китти.
с неожиданной теплотой. «Он не подходил к ней несколько дней; он проявлял крайнее безразличие к её желаниям; он ясно дал понять, что его чувства к ней изменились, и он хочет, чтобы она это поняла».

 «О, Китти! Не говори так! — воскликнула Олдит, и её голос был полон боли. — Ты, должно быть, ошибаешься». Он так сильно любил Хильду, что
рисковал навлечь на себя гнев дяди ради неё.

«Ах, да, но он никогда не ожидал, что потеряет всё из-за любви», — ответила Китти.
"Его любовь не выдержала этого испытания. Он никогда не был прежним по отношению к
Хильде с тех пор, как умер мистер Лоррейн».

«Значит, это была не настоящая любовь», — с негодованием сказала Олдит. «Такая любовь
не достойна этого имени».

«Я тоже так думаю», — сказала Китти. "Если бы я была Хильдой, я бы сразу сказала своему
джентльмену, чтобы он шел. Я действительно верю, что он хочет, чтобы она разорвала помолвку
, но она этого не увидит ".

"Бедная Хильда!" - сказала Алдит. "О, это позор для Гая! Я действительно думала,
он действительно заботился о Хильде".

Китти пожала плечами.

«Убереги меня от такого любовника!» — сказала она. «Мне жаль Хильду, но иногда я теряю терпение с ней. Она должна видеть истинное положение вещей, но она лелеет свои уязвлённые чувства и считает себя самой несчастной из девушек. Сегодня утром она сказала, что хотела бы, чтобы её положили в могилу вместо миссис
Гринвуд.»

— О, это очень печально для неё, — сказала Олдит, и на её глаза навернулись слёзы.
 — Я чувствую себя так, будто это моя вина; и всё же — и всё же — если Гай может так легко измениться, лучше, чтобы она узнала об этом сейчас.

- Именно это говорим мы с мамой, - заметила Китти, - но, конечно, мы не смеем
Хильде и намекануть на это. Мы должны не обращать внимания на то, что здесь что-то не так.
что-то не так. Но я действительно хочу, чтобы она воспрянула духом и поступила так, как ей
следует. Если бы она поговорила с вами об этом, возможно, вы могли бы дать ей
небольшой совет ".

Но Aldyth знал, что Хильда не было шансов подойти к этому вопросу с
ее. Секретов между ними прекратились. С ее возвращения в Феррерс,
Алдит возобновила старые дружеские отношения с Блэндами, но
она не могла разрушить барьер холодности и скованности,
Хильда держала ее на расстоянии вытянутой руки.

- Китти, - сказала Олдит немного позже, когда они спускались с
холма, - завтра рано утром я еду в Уиндхэм. Не могли бы вы поехать со мной и
провести день? Мы хотели бы совершить прогулку верхом после обеда; лошадям, должно быть,
нужна тренировка.

"О, Алдит, как мило с вашей стороны! Конечно, я могу поехать, - сказала Китти,
обрадованная. - Я так хотела прокатиться. И ты не скажешь маме,
если я попробую что-нибудь из заборов, ладно? Я обещаю не сломать себе шею
.

"Это больше, чем ты можешь обещать", - сказала Алдит, смеясь.

Жаркие июльские и августовские дни приятно пролетели и были проведены
настолько по-старинке, что Алдит часто могла забыть о том, что
она была наследницей Уиндхэма. Гвендолин Блэнд приехала домой на свои каникулы
, полная решимости получить от них как можно больше удовольствия.
Были теннисные вечеринки и пикники, катание на лодках по реке
как при солнечном, так и при лунном свете, школьные угощения, выставки цветов, фестивали урожая
и все разнообразные развлечения, обычные для сельской жизни, в которых
можно было участвовать. Кларе Дотри было неприятно , что мистер Глинн
не был на площадке, чтобы посмотреть, как хорошо она сыграла свою роль в
ежегодном турнире, проводимом теннисным клубом Вудхэма; но он уехал из
города, когда начались каникулы в начальной школе, и не собирался возвращаться до
Сентябрь.

Олдит получала яркие письма из Истборна, где ее мать и
Глэдис хорошо проводила время. Нелли, которая скучала по Олдит и
с трудом могла простить ее за отказ от приглашения присоединиться к ним, была менее
довольна. Было решено, что миссис Стэнтон и Глэдис приедут в гости.
Уиндхэм осенью; но дата их приезда не была назначена,
и в настоящее время они , казалось , были склонны остаться в Истборне до
Сентябрь. Олдит с удовольствием ждала встречи со своей матерью
и приложила все усилия, чтобы привести дом и сад в Уиндхэме в как можно более
опрятный порядок, чтобы радовать глаз своей матери.

"Как ты думаешь, тетя, можно мне заново обить мебель?" - спросила она
однажды днем, когда они с мисс Лоррейн были в старой гостиной
в Уиндхэме. "Я не могу купить новый ковер и новые занавески, не переделав что-нибудь со стульями и диванами".
"На вашем месте я бы купила новую мебель", - сказала мисс Лоррейн.

"Дядя Лоррейн". "Дядя Лоррейн".
часто говорили о том, чтобы переоборудовать эту комнату.

"Да, когда Гай был женат", - с улыбкой сказала Алдит. "Я не думаю, что
что-то меньшее, чем свадьба, оправдало бы такие расходы. Но на самом деле
У меня нет желания выбрасывать эти стулья с тонкими ножками; они вполне
выдержаны в правильном стиле "высокого искусства", а что касается того резного стула из черного дерева, я
поверьте, на аукционе Christie's за это можно было бы выручить сотню гиней. Когда я получу свою
сине-зеленую обивку и восточный ковер, вы не узнаете комнату.

"Без сомнения, это будет большое улучшение", - сказала мисс Лоррейн;
- в кладовой есть старый голубой фарфор, который тебе может пригодиться
для декоративных целей.

- То самое! - радостно воскликнула Алдит.

Она начинала получать некоторое удовольствие от своих владений. У нее был
тонкий вкус и художественное чувство цвета; для нее было удовольствием
планировать переустройство своей гостиной. Она уже тащила
большой, старомодный диванчик со своего места у стены; она
поставили стул черного дерева в свете, и кинула блеклые
antimacassar, который покрывал его на пол, когда звук
быстрым, твердым шагом в зал удивил ее.

- Ну, это никогда не бывает с Гаем, - сказала она. - Я думала, он поклялся не делать этого.
снова переступите порог холла.

"Это определенно похоже на его шаги", - сказала мисс Лоррейн, и она
поспешно открыла дверь.

Это был Гай, и в следующее мгновение он появился в дверях.

Алдит покраснела. Она предпочла бы, чтобы он не застал ее здесь.
переворачивала вещи в старой гостиной. Должно быть, ему больно.
такое напоминание о том, что Уиндхэм принадлежит ей.

Но Гай не выказал недовольства, хотя и выглядел немного смущённым, когда
вошёл. Однако он быстро пришёл в себя и начал проявлять
добродушие, которое удивило Олдит, едва ли что-то видевшую
о своем кузене с тех пор, как он уехал из Уиндхэма. Когда они случайно встретились,
он сохранил к ней негативное вежливости; но теперь, здесь был
парень в остальные дни, как яркие и добрые, как ни в чем не бывало
оттолкнуть их.

"Я пришла в нужное время", - сказал он, видимо, невдомек, что есть
ничего удивительного в его появлении. "Я вижу, вы хотите немного
помогите. Алдит, не пытайся сдвинуть это кресло; оно слишком тяжелое для тебя.
Кузина Люси, ты хочешь, чтобы шторы были опущены, не так ли? Я займусь этим.
Это. Если вам нужен умелый человек для выполнения вашей работы, я вот он.

Мисс Лоррен рассмеялась и, казалось, обрадовалась, увидев его в таком настроении.
Она не могла долго смотреть на Гая с неодобрением. Она
сказала себе, вполне естественно, он обижается приобретения Aldyth по
имущества. Его дядя не расправились с ним. Поэтому она приветствовала
с радостью это проявление старого дружелюбия и была готова
сделать все, что в ее силах, чтобы закрепить примирение.

И Алдит тоже была довольна. Ей было бы больно сознавать, что
кто-то считает ее врагом, и это особенно огорчало ее
что ее старый товарищ по играм и кузен смотрит на нее с холодностью и
подозрительностью. В едином порыве эти двое приложили все усилия, чтобы "добиться многого" от Гая
, так что ему было легко утвердиться на старой почве
в Wyndham.

- Мы почти сразу будем пить чай, - сказала мисс Лоррейн. - Вы останетесь?
выпьете с нами?

"Конечно, ты сделаешь это", - сказала Алдит, едва дав ему ответить. "Есть
ничего больше нельзя сделать здесь. Я всего лишь пробовал эффекты. Пойдем в сад
и помоги мне собрать цветы для ваз.

- С удовольствием, - сказал Гай.

Это было именно то, чего он хотел, - остаться с ней наедине. Итак, отыскав
корзинку и ножницы, они отправились в путь. Заходящее солнце посылало свои длинные
лучи на свежескошенную лужайку и освещало золотые сердечки
водяных лилий, плавающих на своих широких листьях в центре
пруда. За садом, видимое сквозь просвет в деревьях, было
поле для сбора урожая, с его деловитыми работниками, собравшимися вокруг груженной телеги,
представлявшее собой очаровательную картину.

"И как это Хильда?" - спросил Aldyth, слегка. "Я не видел ее в
последние несколько дней".

"Я полагаю, с ней все в порядке", - сказал он, но в его голосе и манерах было что-то настолько необычное
, что Алдит с любопытством посмотрела на него.

- Когда ты приедешь на Ферму? - спросил я. - спросил он в следующую минуту. "Ты должен
как-нибудь навестить меня. Хотя у меня там все довольно аккуратно прибрано.
конечно, не так, как ты бы это устроил.

"Ах, ты не можешь ожидать, что дом будет выглядеть так, как должен, пока Хильда
будет править там в качестве хозяйки", - сказала Алдит с улыбкой. Но улыбка
угас, как, взглянув на него, она увидела странный эффект ее слов.

Лицо Гая побагровело; он выглядел болезненно смущенным и, казалось,
старался избегать ее взгляда, пока стоял, взбивая траву своей
палкой. Но это было невозможно уклониться от сознания, что Aldyth по
глаза были на нем, и что она ждала объяснений его слишком
явное замешательство.

- Ты не должна говорить об этом, Алдит, - сказал он с усилием. - Хильда
никогда не будет хозяйкой в моем доме. На самом деле — я пришел сюда, чтобы сказать
тебе — наша помолвка расторгнута.

"О, Гай!" - это было все, что смогла сказать Алдит.

"Да, это так", - сказал он, теперь легче находя слова. "И, напротив,
в целом — хотя, конечно, все это было чрезмерно сложно — я верю, что это
к лучшему. Мы ни в малейшей степени не подходим друг другу ".

[Иллюстрация]

"Я никогда не думала, что ты такой". Слова вырвались у Алдит почти
неожиданно. "Но как жаль, - быстро добавила она, - что ты не узнал об этом
раньше; это избавило бы Хильду от стольких страданий".

"Это было прискорбно", - серьезно сказал он, - "но вряд ли ты та, кто должен
упрекать меня, Алдит, поскольку в основном это была твоя вина".

"Моя вина! Что вы имеете в виду? - требовательно спросила она.

- Вы знаете, о ком я подумал в первую очередь, - вкрадчиво сказал он. - Я надеялся, что
преодолеть это чувство. Мне казалось, что я могу любить Хильда, но я нашел ее
была ошибка".

"Не говори об этом, пожалуйста, Гай!" - воскликнула Алдит, ее глаза
вспыхнули негодованием. "Я не желаю слышать таких слов. Я не могу себе позволить
высказать все, что я думаю о вашем поведении, мне оно кажется таким
недостойным мужчины, не говоря уже о джентльмене.

Она в гневе отвернулась от него, когда мисс Лоррейн появилась в окне гостиной
жестом приглашая их войти. Алдит пришлось бежать к себе в комнату
чтобы охладить пылающие щеки и взять себя в руки, прежде чем она
займет свое место за чайным столом.

"Подумать только, что мужчины такие!" - сказала она себе с чувством
всеобщего недоверия. "А Хильда, я не сомневаюсь, в этот момент
разбивает себе сердце ради него. Бедная девочка, как мне жаль ее! И все же я
легко вижу, что эта печаль может быть скрытым благословением.

Алдит почти не разговаривала с Гаем до конца его визита, но
Мисс Лоррейн продолжала ласкать его, и его самодовольство ничуть не уменьшилось
.



ГЛАВА XXII.

ПОРАЖЕННАЯ ГЕРОИНЯ И БЕССТЫДНЫЙ ПОКЛОННИК.

"Не оставляй меня к себе, Китти, это только добра вы можете сделать мне
сейчас."

Говорившей была Хильда Бланд, и когда она говорила, она повернула голову на
подушке, так что ее сестра могла видеть не больше, чем массу
распущенных, растрепанных волос. Китти стояла у кровати, держа в руках поднос, на
которая была оговорена такая еда, которая может покорить самых привередливых
аппетит. Но Хильда даже не взглянула на лакомый кусочек
цыпленка, а на лице Китти странным образом сочетались жалость и
нетерпение.

"Действительно, Хильда, я не вижу смысла голодать; вы будете
не улучшить ситуацию по болезни".

- Если бы я только могла достаточно заболеть, - вздохнула Хильда, - если бы я только могла умереть!

"Если вы будете полностью воздерживаться от пищи, вы умрете", - сказала Китти.
деловым тоном. "Но я назвала бы трусостью ставить
потушите себя таким образом, и это было бы жестоко по отношению к матери.
"

- Тебе легко говорить, - пробормотала Хильда. - У тебя не было никаких проблем.;
ты не знаешь, что значит быть обманутым тем, кого ты любил и кому
доверял. Я чувствую, что все счастье для меня закончилось, и я могу только влачить
безнадежное, жалкое существование. Тебя удивляет, что я устал от
жизни?"

- Может быть, и нет, дорогая, - мягко сказала Китти. - С тобой очень плохо обошлись.
Без сомнения, но Гай сыграл такую подлую роль, что на твоем месте я,
Я бы воспрянула духом и показала, что не считаю его достойным заботы
. В жизни есть еще много вещей, ради которых стоит жить ".

"Я устала от всего этого", - сказала Хильда. «Мы устали, моё сердце и я».
Я всё время думаю об этих строках. Всё стало мне ненавистно. Я
хочу только лежать и быть в одиночестве. Я больше никогда не смогу выйти
в Вудхэме.

«Сейчас тебе так кажется, но это пройдёт», — сказала Китти. «Если бы ты только знала».
если бы ты встрепенулась и смело встретила свою беду, это было бы намного лучше.
 Я знаю, что это беда, но у многих других девушек было такое же
разочарование, и есть проблемы похуже ".

"Легко так говорить", - сказала Хильда, - с горечью; "но вы ничего не знаете
об этом. Ты никогда не любил как я".

"И я искренне надеюсь, что я никогда не буду" Китти не могла сказать; "а
если такая беда приходила ко мне, я думаю, я должен сделать все возможное, чтобы нести его
смело. Это Бог, который посылает нам неприятности, и он это работать наш
хорошо."

"Я не вижу, что могут быть какие-то хорошее в моей беде", - говорит Хильда,
"и я не верю, что это послал Бог. Это Гай обманул меня и
сделал несчастной".

"С нами ничего не может случиться помимо воли Бога, - сказала Китти, - и
Он поможет нам перенести наши печали, если мы доверимся Ему. Когда
меня постигнет беда, а я знаю, что однажды это неизбежно случится, я надеюсь, что смогу
покориться Его воле и усвоить урок, который Он намеревается преподать
мне."

Это было редко Китти так серьезно поговорила, и она делает так, показал, как
тревожно ей помогают ее сестра. Никто не придавал Китти особого значения
вдумчивости; но, как это бывает со многими жизнерадостными девушками, скрытая
Течение её жизни было глубже, чем предполагали её друзья. Не случайно она всегда была весёлой, добродушной и бескорыстной.
 В основе её характера лежала простая, но сильная религиозная вера,
и она никогда не забывала о решении, принятом после смерти отца, что она будет хорошей и сделает всё, что в её силах, чтобы утешить и помочь своей матери.

Но Хильда была не в настроении извлекать выгоду из слов сестры.

"Осмелюсь предположить, что ты так думаешь, — нетерпеливо сказала она, — но подожди, пока не настанет твоя очередь.
Хотя я искренне надеюсь, что ты никогда не узнаешь, что это такое.
мой. Пожалуйста, убери этот поднос, Китти, я не могу есть.

И Китти ушла, чувствуя, что зря потратила слова, и что
вероятно, самое лучшее для Хильды сейчас - это остаться одной.

Но, несмотря на эти размышления, не прошло и получаса
когда она снова появилась в комнате своей сестры.

"Алдит внизу", - сказала она. "Ей так жаль, Хильда; она чувствует себя
как и все мы. Хотели бы вы ее увидеть?

- О нет! - взволнованно воскликнула Хильда. - Последний человек, которого я хотел бы видеть!
Я не говорю, что она виновата; но именно из-за нее Уиндхэм стал
причиной всех моих страданий ".

"В самом деле!" - воскликнула Китти, обнаружив, что ее сестра ничего не понимает. "Я
предпочла бы думать, что это Гай такой, какой он есть. Мне кажется, это хорошо
что ты вовремя обнаружил, что он - один человек в процветании
и другой в невзгодах ".

С того, что котенок оставил ее сестра и спустился в гостиную,
где Aldyth сидели и разговаривали с миссис Блэнд. Просьба матери лица
вид ухода, но она бодро говорит.

"Бедный ребенок!" - сказала она. "Она чувствует это сейчас катастрофически, но я благодарен именно
не хуже. Если бы она вышла за него замуж под впечатлением, он был героем,
а потом, когда было уже слишком поздно, выяснилось, что он сделан из обычной глины,
это было бы гораздо большим несчастьем. Я боюсь, что ее любовь не станет
принесли что напрягает, и это страшная вещь для женщины найти
сама привязан к человеку, которого она не может ни любить, ни уважать.

"Я всегда чувствовал, что они не подходят друг другу. Я представлял себе Парня, который не знал, что у него на уме.
это был каприз, который усилило противодействие. Я
думаю, немногие мужчины способны сделать правильный выбор жены до того, как им исполнится
двадцать пять. Но тяжело, что бедняжке Хильде приходится страдать
из-за его неосторожности.

- Она не хочет тебя видеть, Алдит, - сказала Китти. - Ее все равно не разбудишь
.

"Боюсь, она находит своего рода романтическое удовлетворение в том, чтобы лелеять
и даже преувеличивать свое несчастье", - сказала миссис Блэнд. "Вот так
бывает с вами, юными созданиями, когда к вам приходят неприятности; вам нравится
думать, что ничто уже никогда не будет как прежде; вы не хотите, чтобы вас
утешали ".

- Послушай, мама, ты никогда не видела меня в беде, - беспечно сказала Китти.;
- ты не представляешь, какой мудрой я должна быть.

"Нет, в самом деле, дитя", - ответила миссис Блэнд, с ласкового взгляда на нее
старшая девушка. "Бог никогда не может!"

"Лучше всего для Хильды было бы перемениться", - добавила она, поворачиваясь к
Алдит. "Две недели назад я получила письмо от моей кузины, миссис Ланкастер
, в котором она просила меня отпустить моих девочек с ней и ее дочерью на экскурсию
в Бретань. Хильде это было безразлично, поэтому мы отказались от приглашения;
но я думаю, что, возможно, ее удастся убедить поехать сейчас, и поскольку моя кузина
приступает к работе только на следующей неделе, я написала, чтобы спросить, по-прежнему ли она
готова взять девочек ".

"О, это, несомненно, пошло бы на пользу Хильде", - сказала Алдит. "Она никогда не была за границей.
"О, я надеюсь, ты сможешь это устроить". "Она никогда не была за границей". "О, я надеюсь, ты сможешь это устроить".

"Я не должен удивляться, если Хильда положительно отказывается ехать", - сказала Китти.

Но ее сестра оказалась в данном случае более сговорчивым, чем котенок
ожидается. Жизнь была сильна в ней после того, как все; и, поскольку он стал каждый
днем ясно, что она не умрет: отсутствие Феррерс
казалось, единственное условие, при котором жизнь могла бы пережить.
Гордость Хильды была, возможно, так же глубоко уязвлена, как и ее чувства. Она боялась
встретить внимательные, возможно, сочувствующие взгляды своих знакомых;
ей была ненавистна мысль о том, что в Вудхэме, должно быть, ходят слухи о её разорванной помолвке.

Но каждая рана была глубокой, и разочарование от этого не становилось менее сильным.
то, что она, возможно, была больше влюблена в лав, чем в Гая, было сильным разочарованием.
Лоррен. Она лелеяла свою любовь, она размышляла о ней, она
кормила ее всей пищей воображения, которую могла почерпнуть у поэта
или автора романов. И романтическая любовь, взращенная таким образом, не была той
сильной, ясновидящей любовью, которая различает и постигает каждый факт,
относящийся к единственному любимому. Настоящего Парня Хильда никогда не знала. Тем
сильнее из-за этого была боль, которую она испытала, когда ее любовник начал
чтобы относиться к ней с халатностью и безразличием; чем больше дробление
удар, наносимый хладнокровно-написал письмо, в котором он сообщил ей, что
он обнаружил, что у него "ошибаются в своих чувствах", когда он думал
что он любил ее, но теперь был убежден, что они были "не в
наименее подходят друг другу".

Как раньше она размышляла о своей любви, так теперь Хильда размышляла о своем горе;
лелея это, преувеличивая, позволяя своей фантазии играть с этим, и
желая не комфорта, а должного осознания величия своего страдания.
страдание.

Алдит обрадовалась, когда узнала, что Китти и Хильда начали присоединяться к ней
Ланкастеры в Лондоне. Она считает, что благодаря изменению и
диверсия, предоставляемых иностранным туристам необходимо помочь Хильда чтобы восстановить ее
духи.

Алдит глубоко сочувствовала Хильде, душевное состояние которой она понимала
возможно, лучше, чем Китти, поскольку она все это время видела, как
полностью Хильда обманывала себя относительно характера
Гая Лоррена. Алдит разозлило, что Гай полностью проигнорировал это.
ему было чего стыдиться в своем обращении с Хильдой Блэнд. Он
скорее, казалось, гордился тем, как вел себя. IT
похвала его чувству благоразумия; и он был не единственным
человек в Вудхэме, который оценил его поступок столь благосклонно, и не был
Клара Доутри - единственная, кто получал удовлетворение от мысли
об унижении Хильды Бланд. Но Алдит могла объяснить
безупречный вид, с которым держался Гай, только предположением, что
он так устроен, что не способен на определенные мысли и
чувства, которые ей казались естественными и необходимыми. Ей было суждено
вскоре получить дальнейшие доказательства этой теории.

Алдит утешила себя мыслью, что, вероятно, это было
Хильда была счастлива, что помолвка распалась.
 Её чувствительная, эмоциональная натура, должно быть, испытывала постоянную боль
от ежедневного общения с человеком, чьи идеи были такими приземлёнными,
а восприятие — тупым по отношению ко всему, что не касалось его лично.  Чувства Олдит к кузену в то время были странными.  В своём отвращении к его поведению по отношению к ней
Хильда, она отпрянула от него, и если бы не усилия мисс Лоррейн
и настойчивые попытки Гая втереться к ней в доверие,
только что достигнутое примирение могло быть расторгнуто так же быстро, как и заключено.

Но был мотив, который побуждал Алдит избегать нового отчуждения
со своим кузеном. Хотя она ни в коей мере не была виновата в этом факте,
она никогда не могла забыть, что ее выигрыш был потерей Гая. Это не было
приобретением, которое принесло ей большее удовлетворение; но она знала, что
его потеря причинила Гаю много огорчения, и что многие люди жалели его
из-за этого. Она болезненно осознавала это всякий раз, когда видела его.
и это делало ее терпимой к его обществу и стремилась сделать все возможное для
в ее власти возместить ему его потерю.

Гай понимал свою кузину достаточно хорошо, чтобы догадаться, что это будет
ее чувство; но пока Алдит ломала голову, придумывая
деликатные и практически осуществимые способы загладить свою вину перед ним в какой-то степени за
то, что он потерял, он с нетерпением ждал возможности возместить.
это никогда не приходило ей в голову. Люди, снова увидев кузенов вместе
и, очевидно, в старых отношениях, поспешили заявить, что все ясно
почему Хильду Бланд бросили. Гай не стал ломать голову над тем, что именно
люди могли бы сказать; но для Алдит эта идея была настолько невозможной, что она
никогда не предполагала, что другие могут ее принять.

Она убедила Гая принять от нее в подарок лошадь, на которой он
обычно ездил верхом, когда жил в Уиндхэме, она консультировалась с ним по
различным вопросам, связанным с поместьем, и позволила ему помочь ей;
но в то же время, она обращалась с ним со всей откровенностью и иногда
тяжесть старшей сестрой, хотя на самом деле она была младше его. И
в ее поведении не было ничего, что могло бы польстить его тщеславию или
поддержать надежду, которую он лелеял.

Но самоуважение некоторых людей требует небольшой поддержки, и
событие, которое один сочтет невозможным, для другого покажется весьма
вероятным. Гай понятия не имел, что цель, которую он сформулировал, включала в себя
ошеломляющий сюрприз для Алдит, и, возможно, ей следовало быть лучше
подготовленной к этому, чем она была.

Однажды теплым днем Алдит была в библиотеке Уиндхэма, беспокоясь
о некоторых деловых деталях, представленных ей управляющим,
которые она не могла понять. У нее болела голова, стояла невыносимая жара
и ее недоумение только возрастало по мере того, как она изучала
счёт. Она с облегчением услышала шаги Гая в
холле и позвала его к себе. В её взгляде читалось радушие, когда она
весело сказала:

 «О, я рада тебя видеть. Подойди и расскажи мне, что этот человек хочет, чтобы я поняла из этого сложного документа».

 «С удовольствием, если смогу», — сказал Гай, пододвигая к ней стул. Для него это было довольно просто. Он привык заниматься делами своего дяди и за несколько минут объяснил Олдит всё, что её смущало, а также дал ей небольшой совет
что касается бизнеса на стадии рассмотрения.

"Томлинсон хороший парень, - сказал он, - но вы не должны позволить ему иметь
все по-своему. Агент не должен иметь слишком много власти".

"Но что я могу поделать?" - спросила Алдит. "Он понимает эти вещи,
а я нет".

"Вот и все", - сказал Гай, пользуясь случаем. "Ты нужна одна
вашей стороне, кто знает, как управлять поместьем. Уважаемые Aldyth, я желаю вам
дайте мне помочь вам".

"Ты действительно помогаешь мне, Гай", - сказала она, озадаченная его поведением, но все же далекая от того, чтобы понять, к чему он клонит.
"Ты очень добр, что помогаешь мне так, как делаешь".

"Ах, но я мог бы быть для тебя гораздо большим, если бы ты мне позволила", - сказал он.
и теперь в его голосе зазвучали нежные нотки, которые пробудили в ней чувство
опасность; "если бы только ты позволил разделить с ним все свои тяготы и заботы; если бы ты
позволил всему быть таким, каким всегда хотел видеть дядя".

Учитывая обстоятельства дела, парень, разумеется, выразил
сам с большим умом, и показал, что творческий язык, даже
обыденное сознание команда под достаточным стимулом. Но эффект
его слов был не таким, как он желал.

Алдит встрепенулась, краска гнева залила ее щеки. "Гай, я не могу думать
что ты имеешь в виду, говоря таким образом!

"О да, ты должна знать", - сказал он. "Я уже говорил тебе раньше, что люблю тебя".
Он сделал паузу, сдерживаемый презрением, которое прочел в ее взгляде.

"Я думаю, это было бы причиной не повторять это снова",
она ответила холодным, ясным тоном, в котором слышались нотки презрения.
"Если я правильно помню, я тогда дал вам понять, как я отношусь к вашим
профессиям, и вы, конечно, не можете себе представить, что после всего, что произошло
, и того, что Хильда Бланд моя подруга, я должен относиться к ним
в противном случае сейчас, тем более что — извини меня, Гай, мотив настолько очевиден.

Гай опустил глаза, и его лицо покраснело, но он упрямо сказал:

«Вы можете говорить всё, что вам угодно, но я думаю, что вы кое-что мне должны. Вы забываете, что случившееся очень важно для меня».

«Нет, я не забываю об этом, — тепло сказала Олдит. — Я не могу забыть об этом;
меня угнетает осознание того, что это так». Я бы сразу все уладил
между нами, если бы знал как.

"Есть только один способ", - сказал он.

"Тогда я никогда не пойду по этому пути!" - сказала она, устремив на него сверкающие глаза.
 "Я бы не стала исправлять несправедливость, совершая еще большую несправедливость. Я
я бы скорее отдал тебе Уиндхэм завтра, чем сделал это".

"Но это было бы невозможно", - сказал он. "Я не мог по чести принять
такой подарок от тебя".

"Я и не думала, что соображения чести хотел тревожить
ты, парень," сказал Aldyth, не в силах противостоять реторты.

Но ей стало стыдно, когда эти слова сорвались с её губ, и, чувствуя, что растущее волнение опасно, она повернулась, чтобы выйти из комнаты. Прежде чем она успела дойти до двери, её открыл слуга, который, очевидно, искал её. На подносе в его руке лежала телеграмма.

"Для вас, мисс Лоррейн", - сказал он. "Из Вудхэма прискакал мужчина с
этим".

Алдит прошла в холл, вскрывая конверт. Телеграмма
была из Истборна, и отправительницей была Глэдис. "Мы в ужасной беде".
"Приезжайте к нам", - вот и все, что в ней говорилось.



ГЛАВА XXIII.

ПОТЕРИ И ПРИОБРЕТЕНИЯ.

Миссис Стэнтон получила телеграммой шокирующие и ужасные новости.
ранее в тот же день из Мельбурна. Фирма Stanton Bros. пришел
получить полную несостоятельность, такие как обнищание всех, кто был связан
с фирмой, и принес неожиданное и лишений на много
невинный страдалец. Но это было еще не все бедствие.

Благотворное влияние путешествия не так сильно взбодрило мистера
Стэнтон сказал, что сможет пережить шок от несчастья, которое ожидало его.
по прибытии в Мельбурн. Он почти сразу отправился в свой офис.
приземлившись, он узнал от своего брата о критическом положении дел.
дела. Он спокойно выслушал, навел подробные справки и убедился
сам в том, что невозможно избежать безнадежного, непоправимого
провала. Затем, не выказывая никаких заметных признаков волнения, он сказал
вернулся в свой отель; но на пороге его шаги запнулись,
странная судорога пробежала по его лицу, и он тяжело рухнул на землю.
Это был последний смертельный приступ паралича. Не прошло и трех часов, как он был
мертв.

Но пока его жена и дети не знали никаких подробностей, только голые,
жестокие факты, лаконично изложенные в телеграмме. Когда они начали
приходить в себя после первого ошеломляющего эффекта удара, их единственным желанием
было присутствие Алдит. Проблема была бы менее ошеломляющей, менее
подавляющей, если бы она была там. Комфорт какой-то Aldyth бы
выведу.

"Послать за Aldyth," Миссис Стэнтон прошептала Глэдис, в одном из
интервалы между приступами истерического плача; и Глэдис потеряла нет
время в повиновение.

Девочки очень ждали приезда своей сестры, мид произвела
много расчетов относительно того, как скоро она сможет приехать, не достигнув
уверенности в том, что она сможет добраться до Истборна в тот же день.

Но последний поезд, незадолго до полуночи, привез Алдит.

Глэдис, наблюдавшая за происходящим из окна их гостиной, увидела, как к дверям подъехало такси
, и поспешила вниз, чтобы встретить ее. Миссис Стэнтон
она удалилась на покой и, измученная плачем, уже спала; Нелли сидела рядом с ней, так что Глэдис одна приветствовала Олдит. Глэдис с бледным лицом, розовыми веками и усталым, встревоженным выражением выглядела совсем не так, как яркая, сияющая девушка, с которой Олдит рассталась несколькими неделями ранее. Печаль кажется ещё более трогательной, когда её тень падает на кого-то столь юного и весёлого.

"О, Алдит, я рада, что ты пришла", - сказала она, заключая сестру в объятия
. "Теперь все будет казаться лучше. Но разве это не ужасно?"

"Ты забываешь, что я не знаю, в чем проблема", - сказала Алдит, у которой уже были проблемы.
она была полна удивления по этому поводу, когда ехала в Истборн.

"Бедный папа умер, - сказала Глэдис, - и мы нищие". Эти два факта
были, очевидно, одинаково важны для Глэдис; но Алдит обратила внимание только на
первый.

Она была болезненно потрясена: она всегда замечала, что измождённый, нервный мужчина выглядит неважно, но она не была готова так скоро услышать о его кончине, и ей было очень грустно, что он умер вдали от жены и детей.

"О, Глэдис!" — сказала она. "Мне так жаль тебя. Бедная мама! Что она будет делать? Как это произошло?"

"Паралич, - говорится в телеграмме", - ответила Глэдис; "но мы знаем, что вряд ли
ничего. Это было то, что мама боялась. Вот телеграмма".

И она развела его открытым до Aldyth, кто читал—

 "Стэнтон Броз, банкротом. Роберт Стэнтон умер вчера, шок
производить паралич".

"О, как ужасно!" - воскликнула Алдит. "Какими ужасными кажутся новости, когда они приходят!"
в этих нескольких холодных словах! Какой шок для мамы! Как она это перенесла?"

- Она чуть не упала в обморок, а потом с ней случилась истерика, - сказала Глэдис.
с бессознательной сухостью. - Но сейчас она спокойнее. Мама говорит, что
В последнее время дела в бизнесе шли плохо, и папа сказал, что, если дело дойдёт до банкротства, мы всё потеряем. Она говорит, что, по её мнению, у нас нет ни гроша.

— Не беспокойтесь об этом, — мягко сказала Олдит, — ваши самые большие потери никогда не будут возмещены, но что касается денег, у меня их хватит на всех нас. О, теперь я рада, что дядя сделал меня богатой.

И в этот момент Алдит испытала величайшее удовлетворение, которое принесла ей ее удача.
"Я думал, ты обрадуешься раньше", - сказал он.

"Я думал, ты обрадуешься раньше".
Глэдис: «И ты не захочешь, чтобы на тебе висело много бедных родственников».

«Я была бы намного беднее, если бы у меня не было родственников», — сказала Олдит.
«Где Нелли?»

«Она с мамой, но я сейчас пойду и сменю её. Ты будешь жить в её комнате. Она так ждала твоего приезда».

Уже смотрю, Глэдис уже просветлело, и она ушла с ней
обычно быстрые, легкие шаги. Она не была одна, чтобы свисать длинные под неприятности.
Как согнуть цветок, она могла поднять голову в первый брейк в
шторм.

Через несколько минут Нелли оказалась в руках ее сестры. Лицо ребенка
выглядела измученной и постаревшей; глаза неестественно блестели, но не выказывали никаких
признаков слез. Однако при нежном приветствии Алдит ее самообладание
пошатнулось. Она разразилась тяжелыми рыданиями, прижимаясь к сестре.

- О, Алдит, разве это не ужасно? Бедный папа!

"Да, дорогая, это очень печально", - сказала Алдит.

«Я никогда не думала… я никогда не ожидала такого», — всхлипывала Нелли. «Конечно, я знала, что он нездоров, но он давно был не в себе, и мама сказала, что путешествие пойдёт ему на пользу. Так печально, что он умер вдали от всех нас. Олдит, ему не следовало возвращаться одному».

Aldyth не сразу ответил.

"Пожалуй, нет", - сказала она, в настоящее время; "но, Нелли, тщетно думать
сейчас же."

"Вот что делает это таким ужасным!" - воскликнула Нелли. "Алдит, теперь я чувствую,
что я никогда не любила папу так, как должна была. Он был просто папа, который нашел
деньги и увидел, что мы имели все, что хотели. Я воспринимала это как должное
и никогда не была ему благодарна. Знаешь, однажды в субботу, после того как ты
уехала в Вудхэм, он пришёл очень уставший, когда мамы и Глэдис не было дома,
и я принесла ему тапочки и чай, как ты обычно делала
делать. Он казался таким удивленным и довольным. Он сказал: "Ну, Нелли, ты
становишься такой же задумчивой, как Алдит ". Я почувствовала упрек, когда он это сказал,
хотя он не имел в виду это как упрек ".

- Но теперь ты благодарна, не так ли, дорогая, за то, что оказала ему эту
маленькую услугу? - Спросила Алдит.

"О, но это было всего один раз!" - ответила Нелли, со свежим взрыв
плач. "Он ушел так скоро, что другой возможности не было
. Но я мог бы служить ему часто, а теперь уже слишком поздно.
Он ушел от меня — мой отец — и я не любила и не ценила его, пока он был у меня
!"

Алдит не пыталась сдержать слезы. Она чувствовала, что слова не могли
смягчить такое горе, как это. Мысль о том, что она не выполнила свой
долг по отношению к отцу, еще долго будет терзать сердце бедняжки Нелли; но эта
боль может быть благотворной; из нее могут прорасти "мирные плоды" ее любви.
любите и заботьтесь о других.

После паузы Алдит сказала—

«Нелли, мне вспомнились слова, которые я недавно прочёл. Кажется, они принадлежат Рихтеру, и в них говорится, что самый красивый венок, который мы можем возложить на могилу наших умерших, соткан из добрых дел, совершённых для других.
Мы должны помнить об этом сейчас. Мы не можем изменить прошлое; мы не можем вспомнить
упущенную возможность или неосторожное слово; но мы можем попытаться показать
всю любовь и доброту, на которые мы способны, тем, кто все еще остается с
нами ".

- Я постараюсь быть хорошей, - запинаясь, проговорила Нелли, - но у меня такой вспыльчивый характер, а
мама и Глэдис меня так раздражают.

- Никогда не бывает легко победить себя, - сказала Алдит, - но победа
стоит всех усилий. И мы не должны сражаться в одиночку. Есть Тот, кто
поможет нам, если мы доверимся Ему.

Они пошли в свою комнату, и Алдит помогла Нелли, которая была совершенно измучена.
отошел от волнений дня, чтобы раздеться, и проводил ее в постель,
где она заснула почти сразу, как только ее голова коснулась подушки.
Алдит тоже устала; но после того, как она погасила свет, она
долго стояла на коленях в темноте, прежде чем прилегла отдохнуть.

Когда Aldyth проснулся на следующее утро, она чувствовала, как будто Вудхэм Wyndham, что в
события вчерашнего дня, были удалены на большое расстояние. То, что ещё несколько часов назад интересовало её, теперь казалось неважным. Её мысли были заняты горем матери и тем, как она могла бы лучше помочь и утешить её.

Как только она узнала, что мать проснулась, она вошла в её комнату,
и была встречена с демонстративной нежностью, к которой она
едва ли была готова.

"Слава богу, ты пришла, дорогая!" — сказала миссис Стэнтон, обнимая её. "Я
хочу, чтобы ты была рядом, моя старшая дочь! Мне не на кого опереться, кроме тебя.
Мой муж, мой дом — всё отнято у меня."

И она, рыдая, откинулась на подушку.

"Мама, дорогая", - воскликнула Алдит, склоняясь над ней с нежностью.
в ее манерах было что—то почти материнское - как будто мать и дитя
поменялись местами. "Мама, дорогая, не плачь так, я позабочусь о тебе.
ты. У меня есть дом, ты знаешь; и это, и все, что у меня есть, принадлежит тебе.
Постарайся выстоять ради своих детей, которые любят тебя и сделают
все, что в их силах, чтобы ты была счастлива ".

"Спасибо, мой милый ребенок", - пробормотала Миссис Стэнтон, "вы не так
хорошо." Затем, с новым потоком слез— "Но это ужасно - потерять моего
мужа вот так, без единого слова; и я не могу даже смотреть на его безжизненное
тело. Это так тяжело ".

Алдит не могла говорить; это было все, что она могла сделать, чтобы не разрыдаться
она сама, но она поцеловала свою мать и прижалась щекой к ее щеке, и
безмолвные ласки успокаивали больше, чем слова.

Позже в тот же день из Лондона приехал Сесил, собираясь остаться на
воскресенье с матерью и сёстрами. Он, казалось, был потрясён новостью,
но больше всего на его настроение повлияла потеря денег, как не могла не заметить Олдит. Ей было больно думать о том, как мало
Роберт Стэнтон значил для своих детей. Кто был виноват? Был ли он слишком поглощен бизнесом, чтобы находить время для
культуры семейных привязанностей, или же его крайняя немощь
застенчивость и сдержанность воздвигли барьер даже между ним и его детьми?
Олдит была склонна объяснять это последним предположением, поскольку
то немногое, что она видела в своей мачехе,р. заставил ее поверить в его доброе сердце
, остро реагирующее на доброту, но неспособное из-за физических
препятствий быстро выразить чувства.

Ум Сесил был в состоянии возмущаться сопротивление стихийному бедствию
что настигла их. Он был рад, свободно выражать себя, когда он
есть возможность, чтобы поговорить с Aldyth в одиночку.

"Он во всем виноват мой дядя, я знаю, - сказал он, - теперь вы видите, когда мы
узнать подробности, если это не выходит, что отказ целиком
в силу каких-то сыпь спекуляции мой дядя погрузился в. Мой отец позволил
у него все слишком по-своему. Это была большая ошибка. Это все
очень хорошо говорить о скорбях, но это делает мой дядя, и я
хотела дать ему знать, что я думаю о его поведении".

"Будет что-нибудь хорошее?" - спросил Aldyth, аккуратно. "Я думаю, что он и его
семьи тоже обречены на бедность. Он должен сожалеть теперь его действий как
же, как и ты".

"Хорошо это или нет, но я намерен сделать это для собственного
удовлетворения", - ответил Сесил. "Это не шутка, когда весь твой
доход пропадает. Что же мне теперь делать? Что будет с мамой и
девочками?"

— О, пусть это вас не беспокоит, — сказала Олдит. — Мама и Глэдис поедут со мной в Уиндем — там для них полно места;
 на самом деле, я была в отчаянии при мысли, что мне придётся жить в
этом огромном доме одной. Нелли пока вернётся в школу;
 а вы, я надеюсь, останетесь в своей квартире рядом с больницей.

"Что, за твой счет?" - спросил Сесил, покраснев.

"Нет, у мамы, если тебе так больше нравится", - улыбаясь, ответила Алдит. "Я
считаю, что мама разделяет все мое имущество".

"Это очень любезно с вашей стороны", - сказал Сесил с облегчением, и все же
немного неловко. "Вы очень щедры. Я не верю, что Глэдис была бы
настолько готова позволить другим тратить ее деньги ".

"Не говори так - это довольно подло; потому что ты не можешь сказать, что
Глэдис сделала бы в сложившихся обстоятельствах. И я не вижу, что есть
великодушие в том, чтобы раздавать то, чего тебе никогда не будет недоставать. Я не могла бы
возможно, тратить на себя доход, который сейчас мой. Я не знаю,
что бы я делала, если бы этого не случилось, потому что я не прекрасная
леди. У меня врожденный ужас перед расточительностью.

Сесил рассмеялся.

- Значит, ты не такая, как Глэдис. Она поможет тебе потратить твои деньги.
достаточно быстро, если ты позволишь ей. Но я думаю о тебе совсем по-другому.,
Алдит, и я надеюсь, что однажды смогу отплатить тебе за то, что ты делаешь.
для меня.

"Очень хорошо, сэр", - сказала Алдит, смеясь. "Когда я получу перелом руки или
вывихнутую лодыжку, я буду счастлив, если вы воспользуетесь своим хирургическим
мастерством".

Олдит осталась со своей матерью и сестрами на неделю в Истборне,
держась почти в уединении. И все же для нее это было напряженное время, потому что
нужно было сделать много приготовлений, написать письма, встретиться с друзьями
и каждая задача, от которой уклонялись ее мать и Глэдис, ложилась
на нее.

Миссис Стэнтон постепенно оправился от шока плохо вести, и
через несколько дней стал меньше двигаться вяло, и, чтобы показать некоторые слабые
интерес к будущему, которое ее ждет.

"Подумать только, что я все-таки должна жить в Уиндхэме", - сказала она Алдит.
- Твой отец одно время говорил об этом, когда надеялся, что его дядя
простит нас, но этого так и не произошло. Странно, что я
должна ехать туда сейчас, после стольких лет и всего, что произошло.
Но это довольно унылое старое место, не так ли?

"Надеюсь, вам оно таким не покажется," — сказала Олдит. "Я думаю, летом там очень красиво."

Алдит была рада, что ее приготовления к визиту матери в Уиндхэм
были почти закончены, прежде чем ее вызвали.

Она написала, чтобы сообщить своей тете о времени, когда их можно ожидать,
и попросить ее приехать в Уиндхэм, чтобы поприветствовать их.

К сожалению, сентябрьский вечер, в который Олдит с матерью и
Глэдис приехала в Вудберн было очень мокро, и под проливной дождь и
свинцовое небо Хай-Стрит и длинной прямой дороге в Wyndham посмотрел
слишком интересно. Лицо миссис Стэнтон, его бледное, нежное
красота, поразительно подчеркиваемая складками крепа, обрамлявшего его, была
меланхоличным выражением, когда она бросила взгляд из кареты в мрачный
перспектива.

"Я всегда говорила, что мне невыносимо жить в Вудхэме", - заметила она с дрожью.
"но такова моя судьба. Ну, я теперь старая и вдова; она делает
не важно, где я живу".

Это не было обнадеживающим, но Aldyth не мог не удивляться ее матери
депрессия.

"Не старая, а красивая и милая", - сказала она, пожимая руку матери.
"И наступят более светлые дни. Вудхэм не всегда выглядит так".

- Надеюсь, что нет, - сказала Глэдис, откидываясь на спинку стула и зевая
когда они проезжали мимо последнего дома, принадлежащего Вудхэму. "Так это твоя
перевозки, Aldyth? Это довольно устаревшее устройство, и пружины
могли бы быть проще. Ваш кучер всегда ездит так медленно?

"Да, старина Джон возражает против использования кнута", - сказала Алдит. "Он
всегда переводит лошадей на бег трусцой. И это бесполезно
говорить с ним; он слишком стар, чтобы изменить свои привычки ".

"Тогда я бы на твоем месте поищал другого кучера", - сказал он.
Глэдис.

Алдит покачала головой.

"Так не пойдет", - сказала она. "Это разбило бы сердце Иоанна было
заменен".

Капает деревьев, капала карнизов, бассейн под передними окнами и
облако пара поднимается из пруда, сделал Wyndham в зале что-нибудь появится
но желательно жительства, когда карета подъехала к двери. Алдит
была огорчена тем, что ее мать впервые увидела свой будущий дом в таком
неблагоприятном ракурсе.

Миссис Стэнтон в своем соболином наряде походила на королеву в изгнании, когда
она поднималась по ступенькам, в то время как слуга держал над ней зонтик.
Но радостное лицо мисс Лоррейн, когда она вышла навстречу гостям,
казалось, не замечало непогоды.

"Что за вечер!" - сказала она. "Вы думаете, что мы слишком
много воды здесь. Очень жаль. Но мы должны сделать для этого все возможное".

"Дом, конечно, сыро", - сказала миссис Стентон, с унылой
ожидание ревматизма.

"Ни в коем случае", - сказала Мисс Лоррейн, бодро; "стены слишком
толстый для этого. Никогда ещё не было более тёплого и сухого дома. В наши дни таких домов не строят.

Конечно, столовая, где горел яркий огонь и была изысканно накрыта
столовая, выглядела более оживлённой.

Но миссис Стэнтон не начала приходить в себя, пока не вернулась Олдит
проводил ее в ее собственную комнату. Это была приятная квартира с
окнами, выходящими на юг и открывающими прекрасный вид на
окружающую местность. Был постелен новый ковер; светлый свежий ситец
занавешенные окна и кровать; на туалетном столике стояли цветы, и
оглядевшись, миссис Стэнтон увидела, что ее вкусы и удобства были
тщательно изучены. Она ценила комфорт и вздохнула с облегчением, а не в отчаянии, опустившись в кресло у камина.

"Здесь уютно," — сказала она. "Да, дорогая Олдит, я не могу не согласиться.
мне здесь удобно, и, с вашего позволения, я больше не спущусь вниз
сегодня вечером. Мисс Лоррейн очень добра, но я не чувствую себя равной ей.
поговорите прямо сейчас.

"Поступай, как знаешь, мама", - сказала Алдит, ловко снимая с себя
материнский чепец и накидку. "Я принесу тебе сюда что-нибудь поесть, если
ты предпочитаешь".

- Да, дорогая, гораздо лучше, - ответила миссис Стэнтон.

И поспешно убирая ее собственные вещи, Aldyth пошел вниз по лестнице устраивать
лоток для матери с едой, скорее всего, чтобы уговорить ее аппетит.

Мисс Лоррейн наблюдала, как она приступает к выполнению этой задачи, и была поражена
с сияющим, счастливым выражением лица девушки.

"Ты выглядишь очень счастливой, Алдит", - сказала она. "Ты очень рада видеть
свою мать в своем доме".

"Я счастлива", - ответила Алдит с милой, радостной улыбкой, - "и теперь это мой дом
".

Мисс Лоррен почувствовала мимолетное недовольство. Она задавалась вопросом, что бы почувствовал ее
дядя Стивен, если бы мог предвидеть такой результат
с наследством Олдит, и улыбнулась, подумав, что у него была такая идея
ему пришло в голову, что он, несомненно, оставил бы Уиндхэм Гаю. Она могла
представить, как ее дядя проходит в полночь, как беспокойный призрак по
олд холл и застонал при виде огромных сундуков, принадлежащих
Миссис Стэнтон и Глэдис, которые только что прибыли на тележке из
станции и были свалены в кучу в холле, пока их не можно было освободить от
их содержимого и отправить в чулан.

"Ах, я!" - глубокомысленно размышляла она. "Хорошо, что мы не можем знать, что нас ждет.
и в самом деле, пришло время вдохнуть новую жизнь в
старое место".



ГЛАВА XXIV.

ТАЙНАЯ ПЕЧАЛЬ.

 "Не знаю, мы ничего ярмарка
 Как и улыбка на лице Твое".

Эти слова были в голове Aldyth, как она вскочила на следующее утро.
Новая обязанность, которая легла на её плечи, — забота о доме для матери и сестёр и всё, что она могла сделать для их счастья, — была очень приятна любящему сердцу девушки. От знакомой оды Вордсворта она легко перешла к мыслям о Джоне Глинне. Она вспомнила, что однажды он говорил с ней об этом стихотворении. Казалось, он глубоко чувствовал силу эпитета «суровый» применительно к долгу. Но в тот момент Олдит не испытывала угрызений совести; её
наследство перестало быть обузой, теперь она могла поделиться им с
другими.

Мысли Джона Глинное задержался в виду Aldyth то время как она была
гардеробная. Она вспомнила, что день прошел, в котором грамматика
Школы, как правило, открыт, так что сомнений Джон Глинное вернулись в
- Феррерс. Год уже почти пришел в срок, по которой в прошлом
году он начал свой курс лекций. Он бы уговорил дать
еще один курс осенью этого года? Aldyth надеялся, всем сердцем. Она
чувствую, что должен спросить ее тетя, если любой такой договоренности не было. Если
Мистер Глинн читал лекции, она намеревалась их посещать. Несомненно, там были
нет веской причины, почему бы ей этого не сделать. Расстояние может считаться
трудом, но она могла перевозки, и если старый Джон возражал
на нее так поздно, она бы спросила ее тетя позволить ей остаться в
в коттедже на ночь.

Приятная перспектива, предложенная лекции повышенной хорошее
духи, в которых Aldyth уже проснулся. Подняв штору, она с удовлетворением увидела
, что, хотя облака по-прежнему висели низко в небе,
солнце освещало мокрую лужайку и хорошо вымытые деревья. Она поспешила
в комнату матери.

Миссис Стэнтон призналась, что спала "довольно хорошо", но чувствовала себя не в силах
в настоящее время вставать.

Затем Олдит навестила свою сестру.

Эта юная леди все еще лежала в своей постели, очаровательно расслабленная
и совершенно здоровая, но она сразу же согласилась на предложение Алдит о том, чтобы
ей прислали завтрак.

"Какой любопытный старый номер это!" Сказала Глэдис, глядя на нее с
веселил глаз. "Вы знаете, я был вчера вечером ужасно боялась, что призрак
выйдет из этого шкафа? И я никогда не спал на ложе из
это описание, Прежде чем. Это заставляет меня чувствовать себя так, будто я королева Елизавета,
или какой-нибудь примечательный. Королева Елизавета когда-нибудь приезжала в Уиндхэм?

"Насколько мне известно, нет", - сказала Олдит, улыбаясь.

"Тогда мне не нужно бояться ее призрака", - сказала Глэдис. "Я всегда буду
спать здесь?"

"Нет, если есть другая комната, которая тебе больше нравится", - сказала Алдит. - Я не мог
вчера вечером не предоставить маме и тете лучшие комнаты. Если бы я знал
вы бы так скоро, я бы номер был готов для вас
в таком стиле больше по вкусу. Мы могли бы легко превратить это в красивую комнату.
это ".

- Да, мы могли бы, - с готовностью согласилась Глэдис. "Избавьтесь от этого катафалка
кровать и это отвратительное зеркало, в котором я вижу плоское, квадратное лицо голландки, и красивая французская кровать с бледно-голубыми драпировками — голубой мне так идёт.

«Хорошо, я запомню этот важный факт», — сказала Олдит.

«Я спланирую всю комнату и расскажу тебе, как она должна выглядеть, когда ты снова придёшь», — сказала Глэдис. "Ах, это солнце светит? Я рада. Когда
можно мне прокатиться верхом, Алдит?"

"У тебя есть с собой привычка?" - спросила ее сестра.

"О да, оно в одном из сундуков; я не знаю, в каком", - ответила Глэдис
. "Вскоре после того, как ты покинула нас, Алдит, у меня появился новый. Темно
голубой ткани, и я выгляжу так хорошо в нем. Я катался в парке несколько раз.
Мама получил капитан Уокер еще проводить меня. Но я забываю, что я в
траур. Наверное, мне придется надеть свою старую, черную. Какая
скука!

"Что ж, как только ты сможешь распаковать свою одежду, мы подумаем о поездке"
если позволит погода, — сказала Алдит.

И она спустилась по лестнице, оставив Глэдис в прекрасном расположении духа.

 Олдит и её тётя, которая осталась на ночь в Уиндеме, завтракали вместе.


"Тетушка, — сказала Олдит, вернувшись с подносом для матери.
за завтраком ей: "Этой осенью в Уиндхэме будут лекции?"

"Боюсь, что нет", - сказала мисс Лоррейн, качая головой. - Я еще
не говорила тебе, что мы потеряем мистера Глинна.

- Потерять мистера Глинна! - повторила Олдис, покраснев и бросив испуганный
взгляд на свою тетю.

- Да, действительно, - сказала мисс Лоррейн, - очень жаль, но я всегда
чувствовала, что он слишком хорош для Вудхэма. Он получил хорошее назначение
за рубежом—глава мастерства из какой-то школы или колледжа, на мысе, я
верим".

Aldyth поспешно уселась позади урны. Она чувствовала, что ей
взрослый белый и холодный; новость затрагивает ее так, что она могла
вряд ли поймет.

"Как только он ушел?" рискнула она спросить, наконец.

"О, его связь с начальной школой уже разорвана", - сказала
ее тетя. "Доктор Уилер позволил другу мистера Глинна занять его место
. Конечно, мальчикам это не нравится, и все их родители расстроены.
жаль терять мистера Глинна.

Алдит молча занялась кофе. Ее руки дрожали, когда
она поднимала чашки.

"Тогда я его больше не увижу", - эта мысль болезненно давила
на ее разум.

- Он снова приедет сюда на день или два, прежде чем уедет из страны.
- сказала мисс Лоррейн после паузы, - просто забрать свои вещи.
и попрощаться со своими друзьями, вы знаете. Вряд ли он мог оставить нас
без слов".

"Полагаю, нет", - сказал Aldyth, с прохладой, которая может быть
принимают за безразличие.

"Мне очень жаль, что он уезжает", - сказала ее тетя. "Как ты знаешь, я с самого начала прониклась к нему симпатией.
С таким человеком не каждый день встретишься." - сказала она. - "Я люблю тебя". - сказала она. "Я люблю тебя".
Для его матери будет горем расстаться с ним.

"Да", - сказала Алдит, обнаружив, что ей легко ответить на это замечание.

Мисс Лоррейн продолжала говорить, обсуждая событие с различных точек зрения
и, по-видимому, вполне удовлетворенная краткими репликами Олдит.

Алдит лишь притворилась, что завтракает. Ее угнетала
странная сердечная тошнота, которая отняла у нее всю радость от возвращения и
лишила Долг того светлого аспекта, который он придавал ей в то утро.

"Я могла бы догадаться, что он недолго пробудет в Вудхэме", - сказала она себе.
 "Он так отличался от всех, кого я когда-либо знала".

В Уиндхэме Олдит ждали разные мелкие дела
внимание. Она занималась утренними делами, испытывая
разочарование. Около полудня она помогла матери одеться. Глэдис, которая уже давно встала и обошла дом под руководством мисс Лоррейн, могла бы прислуживать матери, но миссис Стэнтон, казалось, предпочитала внимание старшей дочери, и Глэдис охотно уступила место Олдит.

Утро было дождливым, но к тому времени, когда они все собрались на обед,
солнце, казалось, победило тучи, и день обещал быть ясным.

Олдит спросила свою тётю, которая собиралась вернуться в Вудхэм, не хочет ли она прокатиться в открытой карете.

"Да, конечно, так будет гораздо приятнее," — сказала мисс Лоррейн. "Ты не поедешь со мной, Олдит?"

"Не знаю, отпустит ли меня мама," — сказала Олдит, глядя на свою
мать.

Но прежде чем миссис Стэнтон успела заговорить, Глэдис нетерпеливо воскликнула— "О, позволь мне!"
Алдит. Я хочу посмотреть, как выглядит Вудхэм в хорошую погоду."

"Очень хорошо, ты пойдешь, - сказала Алдит, - а я останусь с мамой".

"Нет, ты тоже иди, моя дорогая, - сказала ее мать, - если для тебя найдется место".
все в экипаже. Поездка пойдет вам на пользу.

- Фаэтон отвезет нас всех, если я поведу машину, - сказала Алдит. "Но я не хочу
оставлять тебя одну, мама. Тебе будет так скучно".

"Нет, дорогая, мне будет полезно спокойно отдохнуть", - сказала ее мать. "Я
действительно, предпочел бы, чтобы ты поехал".

Ей пришло в голову, что она была бы рада воспользоваться
представившейся таким образом возможностью побродить по старому дому в одиночестве или
в сопровождении экономки, которую она хотела расспросить о делах
о старом мистере Лоррене, который вызвал у нее любопытство.

После еще недолгих уговоров Олдит согласилась предоставить мать
самой себе и полчаса спустя уехала со своей тетей и сестрой в
Вудхэм. На полпути они встретили Гая верхом на лошади.

Aldyth чувствовал цвет ворваться в ее лицо, когда она вспомнила последние
говорить, что у нее было с ее двоюродным братом. Но хладнокровием парень был равен
праздник. Никто не мог выглядеть более бессознательное каких-либо причин для
ограничения. Он кивнул и приподнял шляпу в самый простой способ
приветствие на Мисс Лорейн и Aldyth, как он осадил коня, так
убедительные Aldyth составить еще, потом бросил быстрый, восхищенные взгляд
на симпатичную девушку на заднем сиденье, чье нежное лицо и
солнечные волосы выделялись на фоне ее темного наряда.

"Итак, ты вернулась, Алдит", - сказал он небрежно. "Когда ты
прибыла?"

"Вчера вечером", - сказала Алдит. - Позволь мне представить тебе, Гай, мою сестру,
Мисс Стэнтон.

Выражение восхищения, с которым Гай поклонился, понравилось Глэдис.
Глэдис. Ей понравился взгляд, который задержался на ней, и улыбка с
что он сказал —

"Вы, должно быть, думал, что вы придете во второй потоп, когда вы
приехали вчера вечером, Мисс Стэнтон. Я содрогаюсь при мысли о том, что Уиндхэм должен
посмотрел на тебя с поля все заполонили".

Глэдис дала легким смешком. "Это был мрачный вид, я должен
исповедоваться", - сказала она. Алдит подготовила меня к сцене опустошения,
но реальность превзошла все усилия моего воображения. Я подумал
о шильонском узнике и представил, как провожу утомительные дни и
ночи в стенах, окруженных водой. Но, к счастью, солнечный свет избавил
меня от этого ужаса ".

"Тем не менее, Уиндхэм - мрачная дыра", - сказал Гай. "Вудхэм достаточно плох,
но Уиндхэм на несколько градусов хуже".

- Не расстраивай меня, - сказала Глэдис. "Я собираюсь открыть для себя все, что только может позволить себе ваш город".
развлечения.

"Не так много волнения, я боюсь," сказала Мисс Лоррейн, в то время как парень пожал плечами
его плечи заметно. "После всех удовольствий, которыми ты наслаждался
в городе и на побережье, наши развлечения покажутся тебе очень заурядными".

- Но ведь есть удовольствия, присущие сельской жизни, не так ли?
- сказала Глэдис с видом простодушия. - Заготовка сена, например.
Я бы хотел попробовать это. Я могу представить себя в большой шляпе, с
вилами в руке, метать сено. Это было бы так очаровательно
идиллически ".

— Это было бы неплохо, — сказал Гай, многозначительно взглянув на неё.
 — К сожалению, сенокос уже закончился, но есть и другие занятия в деревне — например, охота. Но я забыл, что дамы не охотятся. Хотя иногда они охотятся.

 — Ах, вот чем бы я хотела заняться, — сказала Глэдис. — Если мы не будем этим заниматься, то нам нравится слушать о вашем спорте. Заходи иногда и
расскажи нам, как идут съемки.

"С удовольствием", - сказал Гай, когда Алдит тронула свою лошадь, и она
двинулась дальше.

Парень был его лучшим на коне, и Глэдис был очень впечатлен ее
введение к нему.

— Ты никогда не говорила мне, Олдит, — сказала она, — какой красивый у тебя кузен.

— Ты так считаешь? — спросила Олдит.

— Нет никаких сомнений в том, что Гай — красивый мужчина, — решительно заявила мисс Лоррейн. — Редко можно увидеть такие правильные, чёткие черты лица.

"Красивый - это то, что делает красивый", - напомнила себе Алдит, когда она
подумала о страданиях, которые этот привлекательный человек причинил Хильде
Блэнд.

Въехав в Миртл-коттедж, и не видели Мисс Лорейн и ее
пакеты должным образом получены маленькая горничная, девушки поехали дальше
медленно спускаясь по Хай-стрит, Глэдис с удивлением оглядывалась по сторонам,
прекрасно сознавая, что стала объектом всеобщего внимания.

"Как люди на нее пялятся!" - сказала она. "Можно подумать, они никогда не видели
незнакомец. На самом деле, это довольно шумный, Aldyth. Я не ожидал, чтобы
видели такой оживленной магистралью. Это напоминает мне Бонд-стрит в сезон "
".

— Это не похоже на Бонд-стрит, — сказала Олдит, улыбаясь. — Этот
большой дом справа — дом моих друзей, Блэндов; но
Китти и Хильда сейчас в отъезде.

— Разве Хильда Блэнд не та девушка, с которой был помолвлен ваш кузен? — спросила
Глэдис.

— Да, — неохотно ответила Олдит, не желая обсуждать эту тему с Глэдис.

"Чья вина в том, что помолвка распалась? — спросила Глэдис.
"Она сильно его любила?"

— Гораздо больше, чем он того заслуживал, — сказала Олдит, и в её голосе, несмотря на её желание, прозвучало негодование.

"Девочки, дурочка", - сказала Глэдис, с расстановкой. "Там еще не был
человеческое сердце стоит ломать одну за. Но кто это приближается к
нам, Aldyth? Он выглядит довольно мило.

Алдит уже узнала этого человека, и ее сердце
увидев его, она вздрогнула, но ответила достаточно спокойно—

"Это мистер Глинн. Он был одним из учителей начальной школы.;
но он собирается уехать из города".

- Какая жалость! Мне нравится, как он выглядит, - сказала Глэдис. - Он не очень хорош собой.
но у него вид джентльмена.

"Он барин," Aldyth не мог не сказать.

Она рисовала в своей лошади, прежде чем дверь библиотеки, когда он
попал в поле зрения вокруг очереди на улице. Было бы легко для
ему, как они собирались выйти, чтобы выйти на улицу поговорить
к Олдису; но эта мысль, по-видимому, не пришла ему в голову. Он учтиво приподнял свою
шляпу и пошел дальше по противоположному тротуару.

Острая, жестокая боль охватила Олдиса. Она едва услышав замечания
Глэдис делал, и знал, как она совершала сделки бизнесу
ее в магазин. Одна мысль обладала ее—мысль, что Джон
Глинн приехал всего на день или два, и что он уедет.
она не обменялась с ним ни словом. И все же он мог бы
заговорить с ней тогда; и он не стал бы утруждать себя переходом дороги
чтобы он мог так поступить! Это была самая унизительная должны рассматриваться по одному
кого она рассчитывала друга.

С чувством невыносимого стыда Олдит взяла себя в руки за то, что
испытывала к Джону Глинну больший интерес, чем он, очевидно, испытывал к ней.
Но хотя ей было стыдно за него, ощущение было не быть раздавленным в
мгновение. Мысли, полные боли и разочарования занимал ее мысли, как
они ехали домой, что делает его трудно для нее, чтобы уделять должное внимание
что Глэдис говорила.

- Становится холодно, - поежившись, заметила Глэдис, когда они повернулись
в экипаж, едущий в Уиндхэм; "дни сейчас такие короткие. Скоро будет
зима".

Алдит с усилием встрепенулась и попыталась вернуть себе бодрость духа
до того, как увидит свою мать; но она чувствовала себя так, словно зима уже
началась.



ГЛАВА XXV.

КАК МИССИС СТЭНТОН ПРОВЕЛА СВОЙ ПЕРВЫЙ ДЕНЬ В УИНДХЭМЕ.

МИССИС СТЭНТОН сидела одна в гостиной в течение часа после того, как остальные
уехали. Олдит превратила ее в очень красивую комнату.
Даже миссис Стэнтон не могла найти недостатков в проявленном ею вкусе.
она использовала все, что было живописного в старой мебели, и
смешиваясь с современной художественной драпировки и различных объектов
современный антиквариат. Кресло, в котором откинулась миссис Стэнтон, было одним из самых удобных.
длинное французское окно, у которого она сидела, выходило на
залитую солнцем лужайку с несколькими яркими георгинами, цветущими на фоне
живая изгородь из самшита и несколько прекрасных старых деревьев, растущих за ней.

Настроение миссис Стэнтон, когда она сидела там, было тихим, наполовину меланхоличным
довольным. Она была далека от того, чтобы быть раздавленной своей утратой. Её
любовь к мужу не была такой сильной, всепоглощающей,
чтобы без него жизнь казалась невозможной. Она приняла
ведущую роль в их жизни, делая его дадут место для нее, а теперь она
чувствовал себя вполне способны заказ свою собственную жизнь и жизнь ее детей.

Когда она вспоминала прошлое и смотрела вперед, в будущее, ее мысли
приняли форму самовосхваления. Она была тронута чувством благодарности
за то, что все осталось таким, как было. Они могли бы быть такими разными. Какое
удачное стечение обстоятельств, что Олдит унаследовала состояние
как раз тогда, когда ее мать была на грани потери всего! Поскольку все это было потеряно,
Миссис Стэнтон убедилась в том, что ее муж рассказал ей о
его дела, хотя она еще была в ожидании указаний, что рядом
почта принесет.

Миссис Стэнтон имел некоторые необычные заработки в коленях, но она чувствовала отвращение
для любой профессии. Проще было бы откинуться на спинку кресла и отдаться
грезы. В настоящее время ее воображение было заполнять длинные гостиной
со стороны посетителей.

"Место скучное, - подумала она, - но наша жизнь здесь не обязательно должна быть скучной.
Загородный дом достаточно приятен, когда он полон гостей. Когда
положенное время прошло, мы можем пригласить кого мы любим. Несомненно, есть
несколько приятных людей по соседству. Мы можем устраивать званые обеды и
вечеринки с теннисом и танцами. Мы должны делать это ради Глэдис. Капитан
Уокер мог бы приехать из Колчестера; Сесил мог бы привезти кого-нибудь из своих
друзей из Лондона. Мы могли бы съездить в город на несколько недель в
сезон, возможно. Я полагаю, Олдит мог бы себе это позволить. Она никогда не говорила
мне, что ее дохода; возможно, она еще не знает сама себя; но он
вряд ли может быть менее трех тысяч, и что бы покрыть хорошее
много расходов."

Размышляя таким образом, миссис Стэнтон устала от бездействия. Она была
от природы крепкая, и она начала оправляться от шока, вызванного
неприятностями, которые не сделали ее по-настоящему больной. Она подумала, что
ей хотелось бы пройтись по дому и хорошенько осмотреться
познакомиться с тем, что она уже считала своими владениями.

Когда она встала и пересекла комнату, то увидела свое отражение
в высоком зеркале напротив и была поражена величественным
изяществом своей высокой изящной фигуры в ниспадающем черном одеянии. В конце концов, она
еще не была старой или незначительной; в жизни все еще должны быть приятные моменты
в магазине для нее. И произошло возрождение энергии проявляются в ее
слушайте и подшипников, как она вышла из комнаты.

Она начала свой инспекционный обход в одиночестве, но вскоре обнаружила, что ей мешают
запертые двери, поэтому, вернувшись в гостиную, она
позвонила в колокольчик и вызвала к себе экономку.

Миссис Роджерс пришла с готовностью, потому что она, как и другие слуги,
испытывала большой интерес к красивой, элегантной вдове, которая поселилась в доме.
Миссис Роджерс была достаточно взрослой, чтобы помнить
время, когда эта леди, тогда прелестная, жизнерадостная девушка, была
красавица из Колчестера, и как ее брак с капитаном Лорреном и
его последующая немилость к своему дяде заставили всех заговорить.
Вошла экономка с заискивающей улыбкой на лице и присела
в старомодном реверансе, остановившись перед леди.

"Я думал, я хотел бы повернуть по комнатам; она будет
помогают скоротать время," сказала миссис Стэнтон; "но я обнаружил несколько
двери заперты."

"Ах, да, мэм; я держу запертыми комнаты, которыми не пользуюсь". ответила
пожилая женщина. "Мисс Олдит здесь так редко, что я подумала, что лучше всего
сделайте это. В одной комнате полно вещей мистера Гая. И у меня есть ключ
от библиотеки и ключи от бюро тоже. Мистер Гринвуд сказал мне
запереть комнату на следующий день после смерти сквайра. Когда кто-либо из мистера Гринвуда
Пришли Гринвуды, я отдал им ключ, и когда они ушли, они
заперли дверь и вернули его мне. И мисс Олдит, сказала она.
Ключи от бюро я тоже лучше оставлю себе на случай, если они понадобятся.;
видите ли, мисс Олдит не всегда была здесь. Она уехала домой с мисс
Лоррейн через день или два после похорон. Но я принесу ключи для вас.
вам, мэм.

- Благодарю вас, - сказала миссис Стэнтон, усаживаясь с непринужденным видом.

Через несколько минут миссис Роджерс вернулась с корзинкой для ключей. "Возможно
Мне лучше пойти с вами, мэм, - предложила она. "Боюсь, вы можете обнаружить, что
некоторые замки довольно жесткие, а в комнатах немного пыльно".

"Нет, благодарю вас, я не буду отнимать у вас время", - ответила миссис Стэнтон,
томно. "Я осмелюсь сказать, что я не очень далеко расследование, и я не
уход чувствовать спешил".

"Очень хорошо, мэм; но если я вам понадоблюсь, я приду через
минуту".

"Я полагаю, вы работаете в Холле уже много лет", - сказала миссис
Стэнтон.

— Больше тридцати лет, мэм.

— Ах, тогда вы многое повидали. Вы должны помнить капитана
Лоррейн.

— Да, конечно, мэм. Я хорошо его помню. Он был таким же милым джентльменом, как и всегда. И мисс Олдит очень на него похожа. Это кажется единственно правильным, что
она должна быть здесь вместо него, хотя мне жаль мистера Гая.

"Ах, я еще не имею удовольствия с ним познакомиться", - сказала миссис
Стэнтон: "Но из того, что я слышал, я должен представить его приятным молодым человеком"
.

"Так оно и есть, мэм. Здесь нет никого, кто бы не любил мистера Гая.
Жаль, что он обидел его дядю—нет, но то, что мы все очень
приятно, Мисс Aldyth здесь; хотя, если это могло бы быть—но,
есть, вещи могут пойти еще. Многие говорят, что так и будет.

Но тут миссис Роджерс увидела в выражении лица леди нечто такое, что заставило
ее сдержать свою болтливость.

Миссис Стэнтон достаточно быстро прочитала, что было на уме у пожилой женщины,
но виду не подала.

- Мистера Стивена Лоррена было легко обидеть, не так ли? она спросила.

- Да, так оно и было, мэм; и он был из тех, кто никогда не откажется от своего
ни слова. Если какой-нибудь слуга его оскорблял, этот слуга должен был немедленно уйти.
 Бесполезно было пытаться убедить его не обращать внимания на проступки; он
не делал этого, хотя ему и было неприятно с ними расставаться. Казалось,
что он не способен прощать.

"И когда же мистер Гай так неудачно поступил, что рассердил своего
дядю?"

"В конце прошлого года, мэм. Мы все могли сказать, что между ними было что-то неладное.
и когда мистер Гринвуд вышел в свет в День Нового
года, я догадалась, что это означало ".

Миссис Стэнтон время от времени позволяла экономке говорить
он прервал ее вопросом. Но наконец, томя ее
болтливость, она отпустила, и снова тронулись в путь, чтобы пройти через дом.

В закрытых помещениях оказалась старомодной и грязной, с тесной, затхлой
вот только атмосфера неиспользованный камер приобретения. Миссис Стэнтон не волнует
чтобы задержаться в них. Она почти ничего не нашли, чтобы заинтересовать ее, пока она не пришла
библиотека. Воздух в этой квартире тоже было душно, и она
поспешила открыть окно, которое смотрели на лужайку. Мягкий
Ворвавшийся ветерок был освежающим, и она опустилась на стул у
окна и начал размышлять о том, что старая экономка сказала она.

Поэтому были те, кто думал, что все еще будет право на
Парень на его брак со своей кузиной. Был ли это мотив, побудивший
его разорвать помолвку с Хильдой Блэнд? Миссис Стэнтон могла легко
поверить, что это так. В самом деле, когда она задумалась об этом, то поняла, что вряд ли
можно было усомниться в его словах, и она не была склонна сильно винить его
за то, что казалось ей вполне естественным. Но сейчас ничто не могло
быть дальше от её желаний, чем осуществление её надежды.
приписываемый ему. Если парень женился Aldyth, отель Wyndham зале больше
дом для себя и дочерей, и восхитительные видения в
она была предаваясь должна была сведена на нет, за это не было
можно предположить, что он будет терпеть постоянное присутствие в своей
дома мать жены, ни она пожелает остаться при такой
обстоятельства.

Но было ли вероятно, что Алдит будет более склонна принять Гая
сейчас, чем раньше? Её мать вряд ли могла этого опасаться, поскольку она
помнила, как решительно Олдит отвергла эту идею.

"Она этого не сделает, если только ею не движет какое-то донкихотское желание вернуть ему
собственность, - размышляла миссис Стэнтон. - и я сделаю все, что в моих
силах, чтобы предотвратить это".

С помощью этого решения, она отклонила неприятная мысль, и дал ей
внимание к своему окружению.

Комната, в которой она сидела, была та, в которой старый Стефан Лотарингский был
провел большую часть своего времени в помещении. Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы
доказать, что его вкусы не были литературными. Хотя она и называлась "библиотека
", книг в ней было немного, и они не отличались привлекательностью.
внешний вид. Они выглядели так, словно могли стоять нетронутыми на
полках последние пятьдесят лет. Над каминной полкой висели знаки
любви к спорту, которая была характерна для Стивена Лоррейна в прежние
годы. Там можно было увидеть различные ружья, не самой современной конструкции
, очень старую удочку и лисью щетку.
Портрет любимого охотника, написанный местным художником, висел на
противоположной стене, сочетаясь с изображением призового быка, с которого он
был разделен большим, с большим воображением наброском группы овец
который процветал на некоем широко разрекламированном продукте питания.

Но что больше всего привлекло внимание миссис Стэнтон, так это причудливое антикварное бюро.
оно стояло прямо у нее на виду, когда она сидела у окна. Нет
драпировщик магазин может предоставлять такую статью, в настоящее время,
так сильно, так хитросплетенные, с подвешенными латунные ручки
и щедро-ликвидировано латунных гвоздей. Это, несомненно, должно быть то самое старое бюро
о котором, как она помнила, говорил ее первый муж. Он говорил
о нем как о самом любопытном предмете мебели, с многочисленными ячейками,
раздвижными панелями, странными, неожиданными нишами.

Когда она посмотрела на бюро, желание исследовать его завладело мыслями миссис Стэнтон. Почему бы и нет? Здесь, в корзинке, которую она держала в руках, был ключ от бюро. Этот длинный ключ необычной формы открывал главный замок, а маленькие ключи, должно быть, от внутренних ящиков. Почему бы ей не заглянуть в бюро? Его владелец на протяжении стольких лет скончался
в отъезде; бюро и все, что в нем находилось, теперь принадлежало Алдит;
не могло быть ничего плохого в том, что мать Алдит открыла его. Aldyth бы, конечно,
будьте готовы, что она должна.

Но, хотя она говорила себе это, Миссис Стэнтон колебался. В своей сокровенной
в душе она не была уверена, что для нее правильно вот так, в одиночестве,
исследовать то, что старый Стивен Лоррейн скрывал от других
. Она знала, что если сделает это, то не захочет говорить об этом
со своей дочерью.

Она отвернулась от бюро. Она вышла через открытое окно на
посыпанную гравием дорожку и сделала один или два поворота вверх и вниз по всей длине
лужайки. Искушение становилось сильнее по мере того, как она медлила. Все было тихо
вокруг нее; не было видно даже садовника. Миссис Роджерс и
слуги находились в своих комнатах; казалось, причин опасаться беспорядков не было
.

"Вы никогда не будете снова, так что хорошая возможность", - сказал голос внутри
ее.

Она снова вошел в библиотеку. Как и многие другие дочери Евы, она
смотрела на запретный плод, пока он не стал непреодолимым.

"Почему бы и нет?" - спросила она себя снова, придвигая стул
к бюро и усаживаясь. «Адвокат, должно быть, просмотрел всё, что там есть, так почему бы и мне не посмотреть?»

Она повернула ключ в замке, и бюро легко открылось. Наклонный стол, потемневший от старости и чернильных пятен, свидетельствовал о долгом сроке службы. За ним тянулись два ряда ячеек для бумаг. В них лежали
расписки, счета-фактуры, деловые письма - ничего такого, что могло бы
заинтересовать ее. Но ряд запертых ящиков сбоку обнаружил нечто большее
интересное. Здесь были газетные вырезки, относящиеся к событиям,
которые она могла вспомнить, частные письма, которые она не колеблясь просматривала
и вскоре, плотно завернутая в белую бумагу, она нашла прядь
женских волос.

Она не подумала о подобной находке в письменном столе Свифта с ее
полудиким, совершенно патетическим описанием: "Всего лишь женские волосы", но
она удивилась этому откровению о сокровенном чувстве в ее груди
о старике, которого она всегда считала грубым и бесчувственным.
Чьи это были волосы — его матери или подарок той Табиты
Радкин, чье имя, как она слышала, со смехом ассоциировалось с его молодостью?
И что означал этот сафьяновый футляр, который лежал в том же самом
ящике? Она открыла его, и увидела миниатюрная милая девушка с
ясный цвет лица, мягкие серые глаза, и массы темных локонов пучки на
обе стороны лба, на манер ее день. Она выглядела такой юной и
прекрасной; но ее юношеское очарование давно поблекло, а годы
было много с тех пор, как в зрелом возрасте Смерть наложила свою печать на ее жизнь, ибо
несколько слов, начертанных внутри футляра, говорили о том, что это портрет
мать старого Стивена, которая умерла в возрасте пятидесяти пяти лет.

Миссис Стэнтон с дрожью закрыла футляр. Ей не нравилось, когда ей
напоминали о неизбежной участи и мимолетности красоты и
радости. Она попыталась задвинуть ящик, но что-то было не так, и она не смогла
вернуть его на место. Затем она увидела, что каркас
ящиков был каким-то образом перекошен. Должно быть, она нечаянно задела
скрытая пружина, на данный момент, при повторном нажатии все гнездо ящиков
отъехало в сторону и открыло полое пространство позади, оборудованное
ячейками для хранения. Здесь был один из потайных уголков, о которых она слышала
.

Но он был пуст. Нет. Что это было за самой дальней перегородкой? Миссис
Стэнтон сунул ей в руку и вытащил длинный синий сверток. Но когда её взгляд упал на написанные на нём слова, она вздрогнула и отпрянула, как будто её укусила змея.

"Последняя воля и завещание Стивена Лоррейна." Что она нашла?
 Ещё одно завещание? Но не действительное — это невозможно.

Эта мысль промелькнула у неё в голове, пока она дрожащими руками разворачивала документ.
Дата была апрель нынешнего года. А миссис
 Роджерс сказала, что другое завещание было составлено в Новый год! Это было более позднее завещание.

Она похолодела и почувствовала дурноту, когда ей в голову пришла мысль, что это завещание может всё изменить: Уиндем может не достаться Олдит, и она не сможет обеспечить дом для своей матери и сестёр. Миссис Стэнтон почувствовала, что должна прочитать завещание, должна узнать, что в нём написано.

  Приложив усилия, она медленно прочла завещание.
с трудом понимая значение юридических терминов. Когда она закончила, её лицо побледнело, а дыхание участилось. Первое предчувствие, увы, подтвердилось. Завещание всё изменило. Оно передавало
Уиндем и большую часть имущества, а также ферму в Вуд-Корнере
Гаю Лоррену, а Олдит оставляло с шестью тысячами фунтов.

 Миссис Стэнтон мгновенно осознала, что этот факт для неё значит. Она не сомневалась, что Олдит по-прежнему будет готова
делиться с ними своим доходом, но насколько стеснены они будут в средствах!
Она представляла, как она и её дочери живут в маленьком неудобном доме,
как «простые люди». Глэдис, возможно, в своей молодости и красоте,
принуждена унижаться и искать работу. А Сесил — что станет с перспективами Сесила?

"Это неправильно, это несправедливо," — бормотала она, чувствуя, что
решения, противоречащие её интересам, не могут быть правильными. Но
должно ли быть так? Тут же пришла соблазнительная мысль: «Никто, кроме меня, не знает об этом. Мистер Гринвуд не видел этого. Возможно, это так и не нашли бы».

Как жаль, что ей так хотелось осмотреть старое бюро! И всё же
если бы она не нашла это завещание, это могла бы сделать другая. Быстро пришла
мысль: "Я рад, что его нашла не Алдит".

Но почему? Что она собиралась с этим делать, теперь, когда это выплыло наружу?
Конечно, не для того, чтобы сразу объявить об этом факте. Должна ли она засунуть его обратно
в нишу и оставить, чтобы кто-нибудь другой обнаружил? Она содрогнулась
от этой идеи. Это было бы все равно, что вечно держать обнаженный меч в подвешенном состоянии
над головой. Что тогда? Уничтожить это? Ей стало жарко, а затем холодно, когда
появилось зловещее предположение. Разве уничтожение
завещание? Это было очень некрасивое слово. Она не могла так поступить.
И все же — она хотела, чтобы завещание было уничтожено. Она была бы рада узнать
что это никогда не повлияет на ее благополучие.

[Иллюстрация]

Она снова взглянула на документ. Имена свидетелей были ей незнакомы
. На одном после его имени было написано "солиситор" и указан лондонский адрес.
Узнает ли он, что завещание не вступило в силу?
Безопасно ли его уничтожить? На лбу миссис Стэнтон выступил пот, когда она задала себе этот вопрос. Внезапно она поняла, что
оцепенение, она слышала голоса под рукой в саду.

Он был Aldyth и Глэдис. В то время как она искала бюро
днем уже износилась, и они вернулись из своей езды.

Глэдис планировал теннис-земли, которые она хотела бы убедить
Aldyth сделал; но в любой момент они могли повернуть свои действия
в сторону открытого окна. В агонии страха миссис Стэнтон сунула завещание в карман. Этот карман был недостаточно большим, чтобы спрятать его;
ей пришлось придерживать складки платья, чтобы скрыть сверток, когда она убегала в свою комнату.

Но сначала нужно было задвинуть ящики на место и
запереть, а бюро закрыть. Миссис Стэнтон сделала все это в нервной спешке
дрожащими руками. Один ящик не запирался, и она оставила его открытым
в тревоге услышав приближающиеся шаги девочек. У нее было всего
время застегнуть платье, прежде чем девочки оказались у окна.

"Mamma! Вы здесь!" - воскликнул Aldyth, от удивления, как она посмотрела на
окна.

- Да, дорогая, ты, наверное, удивишься, - слабым голосом произнесла миссис Стэнтон.
- Но я— подумала, что хотела бы осмотреть комнаты— и— и миссис
Роджерс дал мне ключи, но— но для меня это было слишком.

"Я уверена, что так и есть", - сказала Алдит, удивляясь тому, как побледнела ее мать
и как дрожали ее слова. "Тебе следовало подождать
, пока я не смогу пойти с тобой. У тебя совсем холодная рука. Я не могу
снова оставить тебя, если ты не будешь лучше заботиться о себе.

— Нет, не оставляй меня снова, — воскликнула миссис Стэнтон, начиная всхлипывать. — Мне
лучше, когда ты рядом. Я начинаю думать о разных вещах, когда остаюсь
одна, и не могу этого вынести.

 — Не плачь, дорогая мама. Я здесь. Я не оставлю тебя, — сказала Олдит.
она обняла свою мать. "Но ты не должен оставаться в этой
охладить номер. Пойдемте в гостиную.

"Нет, нет; позвольте мне пойти в свою комнату", - сказала миссис Стэнтон, растет, ее
правая рука все еще держит в складках своего платья.

Алдит взяла бы его за руку, чтобы взять под локоть, но миссис
Стэнтон поспешно обернулся. "С другой стороны, пожалуйста, дорогая; я хочу
вот этой рукой приподнять платье".

Поддерживается Aldyth, она медленно двинулась из комнаты. Глэдис не
сразу за ними. Она не предала никакого беспокойства на ее
рассказ матери. На ее губах играла сатирическая улыбка, когда она сказала
про себя, оглядывая библиотеку—

"Это было похоже на маму - осмотреть дом, когда Алдит не было дома"
но мне интересно, не наткнулась ли она где-нибудь случайно на скелет,
что так расстроило ее?"

Миссис Стэнтон, добравшись до своей спальни, казалось, была не в настроении для дальнейших утешений.
она хотела только отослать Олдит.

"А теперь предоставь меня самой себе, дорогой", - сказала она, опускаясь на диван так,
что ее карман был скрыт. - Я только хочу тишины; мне станет лучше.
когда я немного отдохну.

Олдит не подумала о том, что её мать наслаждалась тишиной весь день. Она тоже была рада ускользнуть в свою комнату. Но
как только Олдит ушла, миссис Стэнтон встала с дивана и, заперев дверь,
нашла дорожный стол с хорошим патентованным замком. В него она положила завещание и, заперев
письменный стол, убрала ключ в ящик, который также заперла; затем,
взобравшись на стул, она задвинула письменный стол с глаз долой на верхнюю полку
из ее гардероба.

"Во всяком случае, я ничего не делаю в этом вопросе до почта приносит мне Новости,"
сказала она себе.



ГЛАВА XXVI.

ПРОЩАНИЕ.

НА следующее утро Алдит нашла свою мать бледной и
измученной. И в ответ на тревожные расспросы дочери она
призналась, что почти не спала ночью. И все же ее
не удалось убедить подольше полежать в постели. Ей не терпелось встать,
и в течение всего дня она проявляла беспокойство и раздражительность.
что было неприятно окружающим, но не вызывало удивления у
той, на кого свалилась такая тяжелая беда.

Во второй половине дня Алдит, которая упаковывала корзину с цветами для
благо ее подруг в Уайтчепеле, хотела бы передать это
железнодорожная станция. Это был прекрасный осенний день, так что она предложила
что ее мать Глэдис должен сопровождать ее на диск, и
они должны сделать обход, чтобы Вудхэм, где она могла бы оставить их
чтобы вернуться домой на попечение старого Джона, как она хотела, чтобы вы ей позвонили
тети.

"Но как ты доберешься домой, если мы поедем дальше в экипаже?" - спросила Глэдис.

«О, я выпью чашечку чая с тётей, а потом пойду домой пешком», — сказала
Олдит.

"Пешком!" — воскликнула Глэдис. "Всю эту длинную, скучную дорогу!"

"О, я не буду придерживаться дороги", - сказала Алдит. "Есть путь покороче.
путь через несколько полей. Это приятная прогулка, и я получу от нее удовольствие.
этим вечером".

"Как, совсем одна!" - воскликнула Глэдис. "Мне было бы страшно гулять одной"
"за городом".

"Это потому, что ты не привыкла к деревне", - сказала Алдит. "Я могу
уверяю вас, открытые поля меня не пугают".

"Но ты будешь очень уставшей; конечно, это будет неразумно с твоей стороны"
так, Алдит", - сказала ее мать, испытывая большее отвращение к этой идее, чем
она могла бы легко объяснить.

"Я не боюсь усталости", - сказала Алдит. "Я часто ходила сюда пешком
из Вудхэма — иногда с Гаем, иногда одна. Ты увидишь, что я
вступает в как огурчик".

Aldyth поставив ее сердце после разговора с теткой, и она была
не склонны легкомысленно отказываться от ее планировки.

Миссис Стэнтон выглядела раздражённой и говорила о том, что сама останется дома, и в этом случае Олдит была бы вынуждена составить ей компанию. Но на самом деле миссис Стэнтон очень хотелось на время сбежать из дома, где её осознание скрытой воли казалось
невыносимое угнетение. Без сомнения, через некоторое время это нервное, беспокойное
чувство пройдет, и она перестанет бояться предательства самой себя или того
странного неохотного порыва к признанию, который пришел к ней в присутствии Алдит
. Но пока она чувствовала себя так, было невозможно бездействовать
в комнатах, в которых она не имела права сидеть. Долгая поездка обещала облегчение, от которого она не могла отказаться, поэтому она позволила Олдит уговорить себя собраться и заняла место в карете, пока Олдит расправляла подушки для её удобства, держась как изгнанная королева.

Это был приятный день, и для Алдит, на сердце которой лежал груз, который
никто не мог разделить, спокойная, умиротворяющая красота осеннего дня была
успокаивающей. Каждое мирную страну сцену, на которой ее взгляд упал у его
драгоценность для нее. Вот последние загрузки поздний урожай был
поднял, но по большей части скошенных полях лежал белый и голый,
в окружении зеленых пастбищ; здесь была дача сад, с его
корявые деревья кланялись под весом румяные яблоки; там был старый
поросшие мхом, с ее ведром и шкив; и женщина, у которой
пчелы роились на соседнем дереве бузины, и воз пыталась
привлечь их к улью, позвякивая ключом
и сковородкой.

Это последнее зрелище рассмешило Глэдис, но ее мать смотрела на все
меланхоличным, безразличным взглядом.

"Какой унылый этот плоский пейзаж!" - сказала она однажды. "Ничего не видно"
"кроме полей и ветряных мельниц!"

Aldyth остановился на железнодорожной станции, и предав ей помешать
для ухода и начальник станции подошел к ней
коттедж тети. Но когда она приблизилась к дому Блэндов, миссис Блэнд
улыбался и манил ее к себе из эркерного окна, и это было невозможно
пройти мимо, не сказав ни слова. Дверь в дом всегда можно было открыть снаружи
. Aldyth открыл ее и шагнул в без церемонии.

"Один?" она сказала, как она поцеловала ее старый друг; "как странно ты
должны чувствовать без одной из девушек!"

- Да, действительно, - сказала миссис Блэнд. «Гвен подумала, что я должен оставить её дома на полсеместра, чтобы она составила мне компанию, и сочла меня бессердечным родителем за то, что я не прислушался к её предложению. Но я не одобряю прогулы».

 «А что слышно о других?» — спросила Олдит.

"О, довольно неплохо", - сказала миссис Бланд. "Китти, кажется, очень довольна собой"
и она говорит, что Хильда немного поумнела. Они в Динане.
Когда они писали, они были, чтобы увидеть разрушенный замок, в котором 'в
Леди Ла Garraye' жили. Котенок был читать стихотворение, и, кажется,
сильно им впечатлен. Я был удивлен тем, как она написала. Это
как будто котенок, и Хильда поменялись местами. Хильда говорит, мало в ней
письма, бедное дитя. Наверно, ей будет жаль меня думать, что она была
на всех веселей. Если я могу найти письмо Китти, ты должна это прочитать".

Миссис Блэнд встала, чтобы найти письмо Китти среди бумаг на письменном
столе. В этот момент Олдит, сидевшая у окна, увидела, как Джон
Глинн идёт по улице. Девушка была рада, что миссис Блэнд
стоит к ней спиной, и почувствовала, как краска заливает её лицо. За этим внезапным
восторгом последовало глубокое чувство разочарования и подавленности.
Он ушел в направлении, противоположном тому, в котором ехала она;
не было никакой вероятности, что она его увидит, и самое позднее через день или два он
покинет Вудхэм.

Миссис Блэнд не смогла найти письмо Китти, и Олдит ушла, так и не дождавшись ответа.
увидев это. Через несколько минут она была у своей тети. Мисс Лоррейн
приветствовала ее с легким волнением.

- Как жаль, что вы не пришли несколькими минутами раньше, - сказала она. - Здесь был мистер
Глинн. Он спрашивал о вас. Я думаю, он хотел бы сказать тебе
"до свидания".

Алдит побледнела. Она ничего не могла сказать, охваченная
разочарованием. Судьба была сурова к ней. Если бы она не увидела миссис Блэнд
в окне и не вошла в свой дом, то прибыла бы вовремя
чтобы поприветствовать Джона Глинна. И в тот момент Олдис показалось, что это
Было бы очень кстати просто попрощаться с ним.

Если мисс Лоррейн и заметила, как быстро изменилось выражение лица Олдит, то
она этого не показала. Она продолжала болтать со своей обычной
многословностью. Бывают моменты, когда удобно иметь
компаньонку, умеющую поддержать разговор. Такая
компаньонка удовлетворена даже самым незначительным
ответом.

"Я вижу, что мистер Глинн переживает, покидая Вудхэм", - сказала мисс Лоррейн.
"Он сказал, что вряд ли мог ожидать встречи с такими добрыми друзьями где-либо еще"
. На самом деле, я не думаю, что ему вообще нравится покидать Англию, но это
неужели ради своей матери он согласился на это назначение. Он говорит, что это
облегчит ей жизнь; а она совсем не была сильной
в последнее время. Я уверен, что не знаю, как она перенесет разлуку с ним; но
знаешь, есть еще один брат, который будет дома и позаботится о
ней.

"Да", - еле слышно ответила Алдит, когда ее тетя посмотрела в ее сторону.

— Мистер Глинн очень любит свою мать, — продолжила мисс Лоррейн. — Если бы
я уже не была в этом уверена, то поняла бы, что он хороший человек, по тому, как он говорил о своей матери сегодня днём.

"Когда он уезжает?" - спросила Олдит, когда ее тетя остановилась, чтобы перевести дух.

"Уезжает из Вудхэма? Завтра утром, а он отплывает в конце недели.
Но, Aldyth, если вы не хотите идти домой, пока не стемнело, мы должны иметь
чай сразу."

И Мисс Лорейн вызван маленькая горничная интенсивной тяги
колокол.

Через полчаса Олдит уже шла домой. Она любила
долгие, быстрые прогулки, но сейчас на её милом спокойном лице
было усталое выражение, а шаг был менее упругим, чем обычно. Она
вышла из дома несколько часов назад без особой надежды в сердце, но
вернулся к ней безошибочный груз разочарования и боли. Она
не пыталась анализировать свои чувства; она не признавалась самой себе
что его могущественная Любовь околдовала ее — Любовь, которой она не верила.
смеялся — что казалось ей более чем наполовину глупостью, поскольку она видела
это влияло на жизнь другого человека. Она знала только, что тень
упала на ее сердце, что умерла какая-то едва очерченная надежда, и что
жизнь потеряла для нее тот блеск, который она имела некоторое время назад.

Она сошла с дороги и продолжала свой путь через
широкий луг, поросший травой, на берегу ручья, с круглыми кустистыми ивами, растущими на его берегах. Позади неё лежал маленький городок с красными крышами, старой церковной башней и широкой полосой воды, усеянной парусами, которые красиво смотрелись в ясном вечернем свете. Ни один звук не нарушал тишину, кроме едва заметной ряби на поверхности ручья и редкого хриплого кваканья лягушки. Олдит была рада покою и уединению.

Но когда она обогнула ствол большого ясеня, преградившего ей путь, она поняла, что не одна.
наслаждение местом и часом. На грубой ступеньке перед ней, с
книгой на коленях, которую он не читал, сидел Джон Глинн.

Трудно было бы сказать, кто из них был удивлен больше. Алдит была
охвачена волнением, которое она не могла сразу контролировать. Она почувствовала,
что краснеет и дрожит, когда он спрыгнул на землю и двинулся
ей навстречу. Но она увидела блеск удовольствия в его глазах, когда он
улыбнулся ей и сказал со всем прежним дружелюбием—

- Мисс Олдит! Я рад! Я думал, что мне придется уехать из Вудхэма
так и не увидев тебя снова.

"Что бы не была моя вина, Глинное-Н," она может не помочь
поговорка. "Wyndham находится не на таком расстоянии от Вудхэм, как это сделать
невозможно, чтобы навестить друга, который живет там. Возможно, вы не знаете
но в данный момент вы почти на полпути к Уиндхэму.

"Я знаю", - сказал он с улыбкой. - Что ж, я заслуживаю этого упрека; но
на самом деле я не мог убедить себя, что имею какое-то право навестить вас
в вашем новом доме.

- Какое право? - повторила Алдит, кусая губы, чтобы скрыть дрожь.
- Это нехорошие слова. Что я такого сделала, что должна лишиться
твоей дружбы?

Ей пришло в голову, что, возможно, он винит её в том, что она заменила
Гая в Уиндеме. Если бы он только знал, чего ей это стоило!
 Неужели потеря его дружбы — часть этой цены?

"Ничего. Как ты могла подумать, что я добровольно откажусь от твоей
дружбы?" — сказал он. "Но были причины, по которым мне казалось, что
я не должен искать тебя в изменившихся обстоятельствах."

"При чем тут мои обстоятельства с ним делать?" - спросил Aldyth, почти
с нетерпением. "Вы обо мне так плохо думаете, как представить себе, что я должен
изменить мои обстоятельства?"

- Я действительно далек от того, чтобы думать о вас плохо, - тихо сказал он.

"Тогда почему", - порывисто спросила Алдит, "почему ты держался от меня в стороне
потому что я унаследовала Уиндхэм? Отличает ли это меня от
того, кем я была раньше? Разве я не та девушка, какой была, когда ты впервые меня узнала?

- Нет, - медленно произнес он. - Ты для меня не та, какой я тебя увидел в первый раз.
ты.

Алдит удивленно посмотрела на него. Она не могла прочесть его серьезного, застывшего взгляда.

"Что ты имеешь в виду?" спросила она дрожащим голосом. "Как я изменилась?
Вы думаете, я в восторге от своего нового положения? О, вы действительно меня путаете
если ты так думаешь! Это не принесло мне счастья. Я никогда не нуждался в настоящем друге
больше, чем сейчас. Но каждый из них разочаровывает меня ".

Ее последние слова ранили Глинна. Ему стоило усилий ответить
спокойно.

- Теперь вы меня неправильно поняли, - сказал он. — Когда я сказал, что ты стала для меня другой, я не имел в виду, что ты изменилась, — тем более что ты не достойна высочайшего уважения, которое мужчина может испытывать к женщине. Это моё чувство стало… это потому, что…

Его голос задрожал. Он резко замолчал. Взглянув на него, Олдит с тревогой увидела, что он побледнел и находится в состоянии
влияние какой-то эмоции, которая затрудняла самоконтроль.

"Вы не можете понять", - продолжил он через мгновение, с трудом подбирая слова.
"и как я могу объяснить? Конечно, я мог бы это сделать
нанести вам обычный визит, как любому обычному знакомому.
Несомненно, вы имеете право упрекнуть меня в нарушении вежливости; но
Я отшатнулся от этого — ты был для меня чем-то большим. И ты должен помнить, что, хотя
никакие изменения обстоятельств не могут повлиять на тебя, они меняют мнение
других; это заставляет людей судить о вещах по-другому ".

Пока он говорил прерывисто, неуверенно, до Алдит дошло
, что он имел в виду. Ее лицо стало пунцовым, затем побелело. Она бы
заговорила, но что она могла сказать? Слова и прильнул к ее губам, но это был
невозможно произносить их. Быстрые мысли, видения ее матери, ее
сестры, проходили перед ее мысленным. Она чувствовала как один связаны и скованы.
Это казалось долгим, но прошло всего несколько мгновений, пока они стояли в тишине
сказанные слова вибрировали в сознании
каждого. Он, должно быть, знал, что теперь она поняла его; но слова
за произнесенными им словами не последовало ничего подобного. Он встрепенулся
и сказал, резко изменив тон:—

"Я не должен вас больше задерживать. Ты позволишь мне пройти с тобой остаток
пути?

Алдит сделала знак согласия, и они перешли на следующее поле.
Она едва ли могла сказать, счастлива она или несчастна. Есть
была странная смесь ощущений внутри нее, и она но
путать арест замечания он делал или зеленый
Луговой-путь, по которому идут. Теперь колючка зацепилась за ее платье, и он наклонился, чтобы
отделите его; теперь он собрал для нее гроздь малиновых ягод с
рябины, а теперь несколько желтых маргариток, пока они разговаривали
, как могли, на обычные темы. Но вскоре это притворство на
беседу провалилось, и последнее поле было пройдено в молчании.

- Ты зайдешь повидать мою мать и Глэдис? - сказала Алдит, когда он
остановился у ворот Виндхэма.

— «Я должен попросить вас извинить меня сегодня вечером, — сказал он. — Я бы хотел познакомиться с вашей матерью, но не сегодня. Мне приятно думать, что теперь с вами ваша мать. Ваша давняя надежда сбылась.
наконец-то сбылось.

«Да, наконец-то», — сказала Олдит.

«Ты будешь счастлива — я молю Бога, чтобы ты была счастлива!» — горячо сказал он.
«А теперь я должен попрощаться с тобой — до нашей следующей встречи».

«Ты уезжаешь — так далеко, — запнулась Олдит. — Я никогда тебя больше не увижу».

«Не говори «никогда», я не вынесу этого слова, — ответил он. — Когда-нибудь — если
я выживу — я вернусь. Не усложняй мне жизнь. Ты не представляешь, каким суровым кажется долг, который велит мне уйти».

«Долг кажется суровым и мне», — сказала Олдит дрожащим голосом,
и слёзы затуманили её взор.

Она не смогла произнести «до свидания», но протянула ему руку. Он подержал её в своей несколько мгновений, затем отпустил и отвернулся, не сказав ни слова. Она не могла сдвинуться с места. Она стояла и смотрела ему вслед, пока его фигура не растворилась в сгущающихся сумерках. Она видела, как он обернулся и посмотрел на конец тропинки. Она помахала ему рукой. Увидел ли он это движение? Вероятно, нет, потому что в следующее мгновение
он исчез, и только стелющийся серый туман встретился с ее взглядом.

Она двинулась дальше медленным, тяжелым шагом, а перед ней смутные очертания,
в сгущающемся сером тумане стоял Уиндхэм-холл.

Ее наследство - ее дом! Но в этой мысли не было радости. Сожаление
наполнила ее сердце, взволнованный видением того, что "могло бы случиться".

- Ах, - вздохнула она про себя: "как жаль, что дядя сделал еще одну
будет!—как бы я хотела, чтобы это было не мое!"

Но быстро последовало размышление о том, что в этом случае ее матери было бы
сложнее. Она не могла полностью сожалеть о том, что
дало ей такую силу утешать и лелеять свою мать.



ГЛАВА XXVII.

НЕСЧАСТНЫЙ СЛУЧАЙ НА ОХОТЕ.

Неудивительно, что миссис Стэнтон казалась крайне подавленной
после прибытия почты из Австралии. Новости, которые она принесла, были
из худших. Банкротство крупного торгового дома было полным;
ничто не могло спастись с затонувшего корабля для вдовы и детей
старший партнер. Они могли утешать себя мыслью о том, что
они были не только страдальцы. На каждого, кто был связан с этим бизнесом
обрушились убытки, и в большинстве случаев это означало разорение.

Было легко найти причину для вины, и общественное мнение не щадило
директора. Миссис Стэнтон могла бы посчитать это удачным обстоятельством
то, что широкие моря теперь отделяли ее от круга общения в
Мельбурне, которыйраньше Эйч ухаживал за ней и льстил ей.

Алдит не могла удивиться, что ее мать пролила много слез над этими
письмами, в которых рассказывалось все, что можно было рассказать о последних часах ее мужа,
и приводились подробности погребения. Она могла понять свою
нервозность и раздражительность матери, свидетельство бессонных ночей
и изматывающих эмоций. Но она не могла понять отвращения, которое ее
мать, казалось, питала к Гаю Лоррену.

Этот джентльмен заставил его позвонить в зале не долго после того, как его
введение к Глэдис. В первом случае, Миссис Стентон отказался
Он не видел его, но Гай, считавший себя членом семьи, приходил снова и снова, стремясь быть приятным и услужливым по отношению к новым жильцам, так что миссис Стэнтон было нелегко избегать его. Она чувствовала себя не в своей тарелке в его присутствии, а его уход был сигналом к началу едких замечаний о его скучности, неуклюжести и общей невоспитанности. И всё же она всегда внешне проявляла к нему радушие. Действительно, Олдит показалось, что её
мать была особенно внимательна к тому, чтобы ни в чём не уступить гостье
Парень, и она интерпретировала это как знак, что ее мать поделилась своими
сожаления, сознания потеря ее наследство было задействовано для
Парень.

Глэдис был достаточно готов поднять на смех за счет парня, но его
посещений не было неприятно ей. Он радовал ее в плей-офф по
ему свое самое увлекательное высокомерно, с результатом, очень приятно с ней
суета. Он был поражен восхищением при первом взгляде на нее,
и с готовностью поддался ее очарованию. Прежде чем Хильда Бланд вернулась
к себе домой, он был полностью, безнадежно порабощен своей новой очаровашкой.
Огонь разожгли в нем было, как Aldyth быстро воспринимать, нет
паразитное пламя. Он был искренне влюблен, и Aldyth может
почти жаль его, маленького, как он того заслуживал жалости, она не видит его
успешно ухаживания. Это была не следует думать, что миссис Стэнтон бы
разрешить ее довольно Глэдис, чтобы выйти замуж за простого фермера.

Пока Миссис Стэнтон не препятствовать интимной близости в той степени, в
Aldyth ожидается. Она сердилась на дочь, когда та выказывала а
предпочтение обществу Гая; но она не пыталась предотвратить
их встречу. Глэдис сочла бы свои дни в Уиндхэме скучными, если бы не
его частые визиты.

В течение первых дней их несколько других посетителей
тяжелая утрата. Мистер Гринвуд и его брат, поверенный, приходили
довольно часто и были желанными гостями, хотя их визиты были
якобы деловыми. Большой дом банкира в Хай-стрит
словно тяжко и ему пустым без жены, которые внесли
он такой веселый дом. Олдит была его большой любимицей, и он
возможно, был рад, что его должность душеприказчика по завещанию Стивена Лоррейна
давала ему множество предлогов для посещения ее в Уиндхэме. The
вечера, проведенные в ее милой гостиной с тремя очаровательными женщинами
, старающимися развлечь его, составляли приятный контраст с
вечерами, которые он проводил в унынии дома.

Прогулки верхом, на которые Глэдис ездила почти ежедневно, были для нее главным источником удовольствия
в это спокойное время года. Как бы нежно она ни любила это занятие,
Aldyth редко могут сопровождать ее, ее мать, более застенчивая и
еще остались к ней свои мысли, постоянно требовалось ее
общение. Алдит была довольна тем, что отказалась от собственного удовольствия; это было так
сладко чувствовать, что она нужна матери.

Тем временем хорошенькая Глэдис, восседавшая на Пэнси — она почти всегда ездила на Пэнси — в сопровождении конюха на другой лошади, стала привычным зрелищем в Вудхэме, потому что ей нравилось лёгкое волнение, которое она испытывала, проезжая по Хай-стрит. Нередко она возвращалась с прогулки в сопровождении Гая, который всегда был начеку, чтобы не упустить шанс встретиться с ней. Миссис Стэнтон было неприятно видеть, что её сопровождают, но если она и
выражала своё недовольство, то Глэдис только смеялась и говорила, чтобы
мама не боялась, она знает, что делает.

"Я не думаю, что я именно тот женится деревенский дурачок" она
рассказал один день. "Все было бы по-другому, правда, мама, если бы он был?"
Был наследником Уиндхэма?

Это был бесцельный поток сатиры, но он нашел след, о котором она
даже не догадывалась. Лицо ее матери побледнело; по нему пробежала судорога, как от невыносимой боли
. Глэдис увидела и удивилась. Что же она такого сказала? Наверняка
нет ничего хуже многих ее неосторожных речей?

"Несправедливо называть Гая деревенщиной", - сказала присутствовавшая при этом Олдит.

"Возможно, и нет", - ответила Глэдис. - "Но он фермер, не так ли? Ты можешь
представляешь меня женой фермера с засученными рукавами, готовящей масло?

"Нет, я не могу", — сказала Алдит и рассмеялась - это было невозможно принять
Глэдис серьезно— "Но я не думаю, что Гай ожидает, что его жена будет готовить масло"
в наши дни мало кто из жен фермеров занимается этим".

Миссис Стэнтон вздохнула свободнее, услышав их непринужденную беседу. Неужели
она выдала себя? Нет, они никогда не могли заподозрить этого; но ужасное
давление ее тайны! Временами это было невыносимо.

Рождество было на носу, когда Китти и Хильда Бланд вернулись домой. После
вернувшись с Континента, они надолго задержались в Лондоне.
Самочувствие и настроение Хильды было немного пришел в себя посреди новыми сценами и
знакомых; но возвращение было испытание для нее, и она бы
не нервы себе нести его отважно. Было бы трудно снова встретиться с ней лицом к лицу.
ее маленький мирок был натурой, стремящейся избегать трудностей.

"О, Алдит, я не могу здесь жить!" - воскликнула она, когда они впервые встретились.
"Вудхэм теперь ненавистен мне. Постарайся, если сможешь, убедить маму, что мне
лучше быть подальше. Если бы только она позволила мне выучиться на медсестру!"

"Тебе бы действительно этого хотелось?" Спросила Алдит.

"Насколько я вообще могу чего-то хотеть; это было бы какое-то занятие".

"Боюсь, тебе это показалось бы очень тяжелой работой. Хильда, у меня появилась идея.
в голове есть кое-какая работа, в которой ты могла бы мне помочь.

- Что это? - Спросила Хильда без особого интереса.

"Есть коттедже в полумиле от отеля Wyndham, на краю
общее. Егерь жил в нем; но он был пуст некоторые
время. В доме три комнаты внизу и вверху. Я подумываю о том, чтобы
провести капитальный ремонт и превратить его в загородный дом
для моих фабричных работниц. Некоторым из этих бедных, перегруженных работой девушек
было бы очень полезно провести несколько недель в деревне. Я могу положиться на миссис
Уитли, которая найдёт тех, кто больше всего в этом нуждается, и отправит их ко мне.
 Как вы думаете, это хорошая идея?

"Да, хорошая," — сказала Хильда, однако без особого энтузиазма.

"Я должен найти хорошую женщину по-матерински, чтобы взять на себя ответственность
домой", - сказал Aldyth слишком много дела, чтобы быть охлажденным на отсутствие Хильды
интересов. "Конечно, я не смогу открыть его до весны, но раз уж
начал, я не вижу причин, почему бы нам не принимать там гостей почти постоянно
круглый год. Перед домом есть симпатичный маленький садик, а позади него
достаточно земли, чтобы выращивать все необходимые овощи."

Алдит одернула себя, она поняла, что Хильда не обращает внимания
на то, что она говорит. Они сидели у эркера в гостиной миссис Бланд
, и внимание Хильды привлекли двое всадников, которые
проезжали мимо дома. Болезненный румянец, выступивший на лице Хильды,
подчеркнул индивидуальность джентльмена.

- Кто это с ним? - спросила она торопливым шепотом.

"Глэдис, моя сестра", - сказала Алдит.

"О, Алдит, что это значит?" - спросила бедная Хильда.

"Не расстраивайся", - ответила Алдит. "То, что они вместе, не имеет
особого значения, только я не буду скрывать от вас, что
Общество Глэдис сильно привлекает Гая".

Хильда разрыдалась.

- О, Олдит, и ты хотела бы, чтобы я осталась в Вудхэме!

После этого неудивительно, что Хильда предалась заново
к меланхолии, откинулся в полуинвалида государства, решительно отказался от
все приглашения, и различными способами пытался терпение ее
мать и Китти.

Алдит было приятно пригласить Нелли, а также Сесила на несколько дней
к себе домой на Рождество.

Гвендолин мягкий, тоже был дома, и, несмотря на расстояние в Wyndham
Зал с Вудхэм, она и Китти часто с Aldyth и ее
сестры. Девочки устроили оживленную вечеринку вместе. Глэдис и Китти
понравились друг другу и стали хорошими подругами. Они часто выезжали верхом вместе,
обходясь без сопровождения грума, на чем настаивала миссис Стэнтон.
Когда Глэдис выезжала одна.

Миссис Стэнтон была очень довольна, что Китти будет компаньонкой Глэдис,
Китти держалась надменно отстранившись от парня, Лотарингия, обижаясь на его
поведение по отношению к сестре, так что, несмотря на его спокойствием, он может
вряд ли направленность своей компании на нее.

Сезон охоты принес девочкам новое волнение. Глэдис была
опытной и бесстрашной наездницей, и Китти ни на йоту не отставала от нее в
отваге. Они всей душой стремились преследовать гончих.

Миссис Стэнтон выразила некоторое неодобрение, но не запретила Глэдис
охотиться, возможно, сомневаясь в ее силах удержать дочь от
действий, которые она хотела.

Добиться согласия миссис Блэнд было сложнее. Она панически боялась несчастных случаев и поначалу и слышать об этом не хотела. Но в один из слабых моментов объединённые усилия Глэдис и Китти перевесили её здравый смысл. Она согласилась «только один раз», и после этого Китти стала ходить на охоту так часто, как ей хотелось. В
две молодые дамы, Глэдис очаровательно оборудованы и интересно
джентльмены с ее благодатью и духом, были видны в большинстве
встречает в окрестностях.

Восхищенные комментарии по поводу их верховой езды достигли ушей их матерей,
и даже миссис Бланд почувствовала некоторую гордость, за что впоследствии горько себя упрекала
за смелые навыки дочери в верховой езде. Она перестала
испытывать сильный страх, вспомнив, как хорошо девушки ездили верхом, и что они
обещали не делать ничего опрометчивого.

- Это в последний раз, мама, действительно в последний! - воскликнула Китти
Блэнд, одним ясным февральским утром, когда она спускалась по лестнице в своем
костюме для верховой езды и шляпе и встретила укоризненное покачивание головы матери.
Ее слова были правдивее, чем она думала.

В эркерное окно светило солнце, но воздух снаружи был резким
было морозно, и Хильда, накинув на плечи шерстяную шаль,
висела над огнем. Лицо Китти залилось теплым румянцем. Холод
только взбодрил ее. Она выглядела такой свежей и сильной и радоваться, как она
стоял у окна, нетерпеливо расцвет ее кнутом, стремятся быть в
седло и выключается.

"Я бы хотела, чтобы ты закрыл дверь", - сказала Хильда раздраженным тоном. "Ты
никогда не думай, что в комнате есть кто-то еще".

"Хорошо, вот Глэдис. Я ухожу, - крикнула Китти. - До свидания!

Хильда едва потрудилась ответить. Она поднялась в жалком
юмор, но если бы что-то понадобилось, чтобы окончательно вывести ее из себя,
упоминания о Глэдис было бы достаточно. Ей было неприятно слышать
веселый тон девочки, приветствующей миссис Блэнд, которая стояла в дверях, чтобы
посмотреть, как Китти садится в седло.

"У нас будет прекрасная пробежка; день просто чудесный", - сказала Глэдис.

Взрыв веселого смеха последовал за каким-то замечанием миссис Бланд, и
затем девочки удалились. Хильда увидела их в окно, за
познакомиться в-день был по старой форме усадьбе "до сотни". Слабый стон
избежал ее.

"У некоторых девушек есть все, чего только может пожелать сердце", - сказала она себе.
"Это хорошо, чтобы быть котенок. Она вечно в какую-то удовольствие или других.
Она еще не знала в беду, если ей надо, она может понять мои
чувства".

До конца дня Хильда вспоминала эти мысли с горькой болью.
Ужасное потрясение вывело ее из состояния погруженности в себя; три часа спустя
Китти без чувств перенесли через порог ее дома.
Её лошадь упала вместе с ней, и она была серьёзно ранена — насколько серьёзно,
пока не было ясно, но её состояние вызывало самые худшие опасения.

 Олдит узнала об этом час спустя, когда Глэдис, бледная и
дрожа, вернулся домой в сопровождении Гая, который был рядом, когда произошел несчастный случай
и оказал все услуги, которые были в его силах.

Глэдис была слишком потрясена и сбита с толку, чтобы дать четкий отчет о том, что
произошло. "Я знаю только, что собаки подняли лай, и мы
бросились за ними. Я увидел забор — он был не очень высоким — и я никогда
не думал, что с другой стороны есть канава. "Давай, Китти", - крикнул я.
"Мы справимся", - и бросился наутек. Мне кажется, кто-то крикнул мне, чтобы я
остановился".

"Я кричал тебе", - сказал Гай. "Я подумал, что ты, должно быть, сумасшедший, раз решился на это"
вот так.

Он пожалел, что не может вспомнить эти слова, когда увидел, как лицо Глэдис исказилось от горя. Он бы не стал причинять ей боль.

"Я была в бешенстве!" — истерично всхлипнула она. "Я сходила с ума от волнения; я не чувствовала страха, даже когда увидела, какой прыжок совершила Пэнси. Но
в следующий момент раздался грохот, крик, и я увидел, что лошадь Китти
упала в канаву, а она была под ним. О, какой ужас!
Я никогда не забуду этого. Она выглядела как смерть, когда ее подняли.

- О, не говори так! - взмолилась Алдит. Она повернулась к Гаю в агонии
страх. - Все не так плохо? Она поправится?

- Дай Бог, чтобы она смогла! - пробормотал он, более взволнованный, чем она когда-либо видела.
он. "Но — этого было достаточно, чтобы убить ее".

И это было все утешение, которое Алдит смогла извлечь из них.



ГЛАВА XXVIII.

КИТТИ ДЕМОНСТРИРУЕТ СИЛУ СВОЕГО ХАРАКТЕРА.

Бедствие, обрушившееся на её дом, пробудило в Хильде Блэнд
ужасное осознание реалий жизни. Она жила в
эгоистичных мечтах, лелея болезненный сентиментализм и будучи уверенной,
что она исключительное существо, исключительно чувствительное
и чувствительный, и окутанный страданием, которого никто не мог понять.
Жалость к себе в сочетании с самолюбованием закрыли ей глаза на тот факт, что
в мире были и другие печали, кроме ее собственной. Она
видела себя больной страдалец, несостоятельны, ущемленным, unpitied; один
выделены судьбу за дар свойственный печали.

И все это время она была, как тот, кто мечтает о бурях в своей
тепло занавешенной кровати. Но теперь настоящий взрыв пробудил в ней
внезапное болезненное осознание того, что такое человеческая жизнь в мире, где смерть,
боль и потери — слуги Бога для человека.

Там не было ничего романтического в удар, который разрушил их счастливую
домашней жизни. Сердце Хильды сжалось при мысли об
ужасном ранении, о слабом шансе, что Китти выживет, и
почти несомненных последствиях того, что жизнь, если ее сохранить, станет
беспомощное, искалеченное существование. И подумать только, что именно на Китти, из всех людей,
должна пасть такая участь — Китти, всегда такая полная жизни и энергии, которая
любила испытывать свои силы во всех видах упражнений, которая никогда не казалась
чувствовать усталость.

Было невозможно связать боль и беспомощность с Китти. И все же
Хильда знала, что многие другие яркие молодые жизни были загублены подобной катастрофой. Такие испытания случались и будут случаться снова. И было напрасно задаваться вопросом «почему» и «зачем».

"Такова Божья воля," — смогла прошептать её мать, несмотря на своё горе, но для Хильды эта мысль не могла послужить утешением. Она не научилась доверять воле, которая охватывает и контролирует всю человеческую жизнь.
Если такова была Божья воля, чтобы Китти страдала, то Бог равнодушен к человеческим мукам, сказала она себе.

 Несмотря на своё заветное желание стать медсестрой, Хильда поначалу
мало пользы в больничную палату. Ей не хватало смелости и самоконтроля
требовали одного, кто бы там служить. Но она вряд ли была необходима, для
ничто не могло бы убедить миссис Блэнд, чтобы выйти из постели. Не дрогнув
внешне она стояла на посту, помогая хирургам, наблюдая,
ждали, молились, пока в тот час, когда опытный хирург вызван
из Лондона для консультаций заверил ее, что пациент будет
жить—будет жить,—охраняя себя от всякого выражения, которые должны
донести идею восстановления здоровья.

Но сначала казалось достаточным знать, что Китти не умрет. Там
Если бы ей даровали жизнь, надежда могла бы расцвести. Со слезами на глазах Хильда сообщила радостную новость Олдит, которая каждый день приходила к ней и была её главным утешением в это скорбное время. Олдит
извлекала максимум из каждого проблеска надежды, хотя в глубине души
она понимала, что сплетники из Вудхэма, находя что-то не слишком приятное в
размышлениях о том, что Китти осталась калекой, решили, что это
результат несчастного случая.

"Мистер Рассел Смит приедет через несколько недель," — сказала Хильда
сказал. "Между тем, это такое утешение - знать, что худшая опасность
позади".

"И Китти сейчас в сознании?" Спросила Алдит.

"Да, она нас знает. Мы не можем сказать, как много она может вспомнить. Она подарила
мне сегодня утром такую слабую грустную улыбку — это заставило меня расплакаться — и она
сказала маме: "Не унывай, мама, я не собираюсь умирать ".

"Она испытывает боль?"

"Ужасную боль. Ей дают морфий, чтобы заглушить ее; но даже так она
страдает. Я вижу, как она стискивает руки и прикусила губу, чтобы удержаться от
кричит. Она очень храбрая, бедная кошечка!"

"Да, она всегда была храброй", - сказал Aldyth.

"О, если бы это случилось со мной, я могла бы это понять", - воскликнула
Хильда, заливаясь слезами. "Я заслуживаю страданий — я вела такую
эгоистичную, праздную жизнь. В чем, в конце концов, заключались мои неприятности? Я была сильной
и здоровой, и могла радоваться всему; но быть поверженной, как
Китти — о, это ужасно!"

"Глэдис не может простить себя за то, что она подвергла Китти опасности", - сказала
Олдит. "Она это очень сильно чувствует".

- Осмелюсь сказать; я продолжаю думать о том, как легко все это можно было бы предотвратить.
и я знаю, что мама должна горько упрекать себя за
уступая свое согласие на охоте. Но это не хорошо, чтобы зацикливаться на
сейчас же."

"Нет, уже слишком поздно", - печально сказала Алдит, поднимаясь, чтобы уйти.


"Тебе обязательно идти?" сказала Хильда, прижимаясь к ней. "Что ж, это хорошо с твоей стороны
, что ты пришел. Передавай от меня привет Глэдис и скажи ей, что она не должна быть строга к себе
.

"Спасибо. В четверг они с мамой уезжают в Лондон, проведут там
несколько недель. Я верю, что изменения будут их делать оба хороши, для нужд матери
его так же, как Глэдис. Она так плохо спит и теряет аппетит.
Я хочу, чтобы она проконсультировалась с врачом, но она заявляет, что врач может
«Это не принесёт ей никакой пользы».

«Без сомнения, перемена пойдёт ей на пользу. Так что ты будешь одна; я эгоистично рад, потому что надеюсь чаще тебя видеть».

«Тётя будет со мной почти всё время, но, конечно, я часто буду в
Вудхэме. На самом деле, теперь я не могу держаться в стороне; я всегда думаю о Китти».

Мисс Лоррейн была рада остаться в Уиндеме с Олдит, пока её
матери не было дома. В другое время она нечасто бывала там.
 В своём доме она могла свободнее общаться с племянницей. Она никогда не испытывала особой привязанности к миссис Стэнтон и часто находила её
Терпение и снисходительность подвергались суровым испытаниям в её обществе. Её раздражало, что миссис Стэнтон полностью подчинила себе дом своей дочери. Её вкусы, её желания управляли всем. Слуги инстинктивно обращались к ней по любому поводу; правление Олдит было лишь номинальным.

«Я бы не вынесла этого, будь я Олдит», — говорила себе мисс Лоррейн, прекрасно понимая, однако, что именно этого и хотела Олдит. Она и не мечтала отстаивать свои права в противовес матери; дом принадлежал матери, и
ее удовольствие, ее комфорт должны быть главным соображением; она была
готова подчиняться своим желаниям всеми возможными способами. Но если речь шла о вопросе
долга, Алдит могла постоять за себя. Когда ее мать
осудила план Олдит по созданию загородного дома для фабричных девушек
как "Донкихотство в высшей степени и абсурдную трату денег", ее
слова произвели на удивление мало эффекта.

"Мне жаль, что ты считаешь это абсурдным, мама", Спокойно сказала Алдит, "но
Я хочу попробовать, как сработает этот план. Я не мог чувствовать себя в своей тарелке в
иметь так много, если бы я не предпринял никаких усилий, чтобы поделиться своим добром с
некоторые из моих менее удачливых сестер.

"Я думаю, вам уже удалось поделиться ими в значительной степени",
сказала присутствовавшая Глэдис. - Я не верю, что твой старый дядя
оставил бы тебе Уиндхэм, если бы мог предвидеть, что мы все переедем сюда
и будем жить здесь. Несомненно, вы унаследовали его по счастливой случайности, потому что Гай
говорит, что он уверен, что мистер Лоррейн намеревался составить другое завещание.

- Со стороны Гая очень дурной тон называть тебе такие вещи. Я удивляюсь, что ты ему это позволяешь!
- воскликнула миссис Стэнтон с внезапной страстью в голосе.

- О, в этом не было ничего дурного, - небрежно ответила Глэдис.

Олдит с удивлением посмотрела на мать.

 Её глаза горели, на щеках горели красные пятна, руки, державшие работу, заметно дрожали.  Она встретила вопросительный взгляд дочери и испугалась.  На мгновение ей показалось, что Олдит прочла её постыдную тайну.  Она содрогнулась при одной мысли об этом.  Было бы ужасно, если бы Олдит узнала о том, что она сделала. Не лучше ли сделать так, чтобы завещание не было найдено,
уничтожив его? С этого часа её мать оставила Олдит в покое,
позволив ей тратить деньги по своему усмотрению, тщательно воздерживаясь от любых комментариев
это могло бы спровоцировать обсуждение наследства Олдит или возможных намерений её дяди.

К концу марта коттедж был в пригодном для жизни состоянии.  И
пока её матери не было, Олдит с помощью тёти занималась подготовкой дома к приёму гостей.  Это была приятная работа. Олдит нравилось представлять, какие ощущения испытывали бы
некоторые из этих измученных трудом работниц из Ист-Энда, когда они
оказывались среди зеленых полей и перелесков Уиндхэма.

Но мысль о Китти Блэнд всегда омрачала ее сердце. Ее
состояние сильно не улучшилось. Снова был вызван выдающийся лондонский хирург
, чтобы высказать свое мнение. Его слова тяжелым камнем легли на сердца
друзей Китти; и все же он не лишил их всякой надежды. Позвоночник был
поврежден серьезно, возможно, необратимо; но возможно, что
Природа, опираясь на все средства науки могут предложить, может во времени
эффект лекарства. Возможно, это было все; и никто не мог сказать, как
длительное лечение возможно в прогрессе. Только слабейшая ниточка надежды, за которую можно зацепиться
среди нынешней определенности боли и беспомощности.

Алдит была глубоко опечалена, когда Хильда рассказала ей о состоянии дел.
Как Китти могла это вынести?

"Она знает?" - спросила Алдит.

- Да, она настаивала на том, чтобы знать, что сказал хирург. Маме было трудно
рассказать ей об этом, но она восприняла всё так спокойно; она даже
попыталась улыбнуться и сказала в своей прежней забавной манере:
«Теперь я в безопасности, мама; я больше никогда не смогу от тебя сбежать».

«Какой у неё характер!» — сказала Олдит.

«Да, конечно!» Но, знаете, я почти жалею, что она не сдаётся; должно быть, это
ужасно тяжело — держаться так, как она держится, потому что я вижу, что у неё разрывается сердце
прерывает время. Это ради мамы. Китти всегда была
так добра к маме. Она хотела бы увидеть тебя, Олдит; она сказала это сегодня утром.
"

"Затем я бы хотел на нее взглянуть", - сказал Aldyth, но не без смысла
внутрь сокращается.

Хильда ушла, но почти сразу же вернулась и сказала, что Китти
желает немедленно видеть Алдит.

- Мне нельзя входить, - сказала Хильда, открывая дверь спальни.
"Китти хочет, чтобы ты сама".

Ширма стоял возле двери. Aldyth пришлось перейти к
другой стороны, где она увидела Китти. Затем она получила болезненные ощущения.
Бледное, изможденное лицо, с его напряженным взглядом страдали, так что в отличие от
лицо ее старого друга; глаза, неестественно большие и темные в
отличие от усохших характеристики, встретил ее с пафосным воззванием к
сочувствие.

Губы Китти шевельнулись, но с них не сорвалось ни звука. Вид Алдит был
невыносим. Эмоции больше нельзя было подавлять. Внезапный прилив слез
лишил ее дара речи.

"Китти!" - это было все, что смогла произнести Олдит.

Затем она бросилась на колени возле кровати, сжимая руку Китти.
Осыпая ее поцелуями.

Вязанье миссис Блэнд лежало на стуле. Хорошо , что у нее это было
её позвали. Переполненное горем сердце Китти изливалось в страстных рыданиях; слезы текли по ее щекам так быстро, как Олдит успевала их вытирать. У Олдит не было слов, чтобы утешить ее, только слезы и поцелуи; но они тоже были способны успокоить. Постепенно буря улеглась. Китти попыталась унять рыдания.

  «Прости меня, Олдит», — сказала она прерывисто. "Ты не можешь знать, что это".

"Нет, я не могу знать", - слова Алдит тоже запинались. "но я чувствую к тебе
так много".

"Я знаю, что ты чувствуешь. Все сочувствуют мне; я почти хочу, чтобы они этого не делали. Если
Я могла бы закричать, так было бы легче, но я не могу сдаться ради них. Матери и так тяжело.

— Это очень смело с твоей стороны, Китти, — так это переносить.

— Смело! О, Олдит, ты не знаешь; если бы ты могла читать мои мысли, ты бы не назвала меня смелой. У меня нет смелости смотреть в будущее. Всегда быть такой!

— «Полагаю, не всегда. Помните, надежда есть».

 «Я не смею лелеять эту надежду, — печально сказала Китти. — Нет, лучше сказать «всегда». Не думаю, что для заключённого, когда за ним закрывается дверь его тюрьмы, имеет большое значение, было ли его заточение временным или постоянным».
на всю жизнь или на долгий срок в несколько лет.

"Должно быть, хорошо надеяться", - сказала Алдит. - "Будет облегчение".

"Будет ли? О, вы имеете в виду, что меня, возможно, будут катать на
инвалидной кушетке, то в эту комнату, то в ту, и время от времени вывозить в
сад. Я, который привык ходить куда угодно и делать что угодно.
Олдит, я не могу этого вынести!

«Тебе даруют силу, дорогая Китти. И ты всегда была такой храброй».

«Ах, но это требует другого рода храбрости. Олдит, я тебе когда-нибудь рассказывала, что, когда мы были в Бретани, мы видели старый замок, где
«Леди из Ла-Гаррии» жила? Миссис Ланкастер купила книгу, и я её прочла. Эта печальная история произвела на меня такое впечатление. Я помню, как в то ясное утро, когда мы бродили по окрестностям старого замка, я думала о том, как ужасно было бы, если бы всё счастье в твоей жизни исчезло вот так. Здоровье, красота, сила — всё ушло за один день! Я чувствовала, что не вынесу этого, и вот это случилось со
мной.

«Если я правильно помню, Китти, конец истории был не печальным», —
сказала Олдит.

«Нет, она смирилась с волей Бога, она обрела покой», — Китти
сказала дрожащим голосом. "О, Алдит, легко говорить об отставке, когда
тебя не судили".

- Да, действительно; я не имею права говорить об этом, - сказала Алдит, - но...

- Продолжай, - сказала Китти, колеблясь. - Говори мне все, что хочешь,
Алдит; Я знаю, ты только хочешь помочь мне.

"Я думал о том, что смирение часто является высшим мужеством. Стойко переносить
боль, слабость и потерю свободы - это доказательство того, что
храбрость ни в какой степени не уступает храбрости того, кто награжден Крестом Виктории. Ты
читала "Историю короткой жизни", Китти?

- Да, и я помню. Я понимаю, что ты имеешь в виду; но я вряд ли добьюсь своего.
Крест Виктории".

"Ты сделаешь это; не своими силами. Ты не предоставлен самому себе.
Китти, я буду молиться, чтобы ты смогла сказать: "Я могу делать или переносить все"
благодаря Тому, Кто укрепляет меня ".

Китти нежно прижал руки все еще держали ее, но не говорил.
Слезы собирались заново в ее глаза, но они уже не
горькие, безнадежные слезы. Некоторое время она лежала молча, и
Алдит, думая, что она измучена, тоже хранила молчание. Их сердца притянулись друг к другу
очень близко друг к другу и к Невидимому Присутствию в тишине.

Затем вошла миссис Бланд, неся несколько прекрасных цветов, которые прислала подруга
.

Китти встрепенулась, чтобы полюбоваться ими. Их нужно поднести поближе, чтобы
она могла насладиться их ароматом. Она улыбнулась своей матери, когда та склонилась
над ней. Она поручила Алдит передать сообщение для Глэдис, затем она
прошептала на ухо Алдит, целуя ее—

"Приходите снова в ближайшее время, приходите почаще; вы должны помочь мне выиграть мой Крест Виктории".

Олдит с готовностью пообещала; она была так благодарна, увидев проблеск утешения
на лице Китти.

Миссис Блэнд крона вышел из комнаты вместе с ней, и она тоже умоляла Aldyth в
приходите почаще.

"Ты сделал ей добро, - сказала она, - она открыла тебе свое сердце,
и это принесло ей облегчение. Но удивительно, как она это переносит. Такое
мужество, такая стойкость! Она заставляет меня стыдиться самой себя.

И Алдит отвернулась с мыслью, что Китти доказывает свою состоятельность.
настоящая героиня, хотя она и сошла за обычную смертную.



ГЛАВА XXIX.

БОЛЬНОЙ РАЗУМ.

МИССИС СТЭНТОН вернулась домой, выглядя немногим лучше за месяц своего пребывания в городе
. На ее лице все еще было измученное выражение, и она ответила
раздраженным тоном на любящее приветствие Алдит.

«Да, я очень устала. Поезд опоздал в Уикхеме; так утомительно
ждать там. О, каким мёртвым выглядит Вудхэм после
Лондона! Я действительно не знаю, как я могу здесь жить».

 Олдит украсила комнату матери свежими шторами и весенними цветами,
но, как бы приятно ни выглядела комната, сердце миссис Стэнтон упало,
когда она вошла в неё. Это место ассоциировалось у неё с
бессонными ночами, мучительно навязчивыми мыслями и тяжёлым грузом
страха. Она вздрогнула, когда её взгляд упал на шкаф, в котором, запертый
в её дорожном бюро лежало завещание, которое она не осмеливалась уничтожить,
не осмеливалась даже взглянуть на него ещё раз, но хотела сохранить его в тайне навсегда.

"Вам холодно, — сказала Олдит, поспешив подбросить дров в камин. —
Ветер очень холодный, хотя солнце такое яркое. Но весна
наступает; вы удивитесь, когда увидите, как ярко выглядит сад.

Миссис Стэнтон повернулась к окну, из которого открывался вид на
сад. На тропинке внизу Глэдис и Гай искали цветы на клумбе с
фиалками, весело смеясь и разговаривая.

"Уже здесь!" - воскликнула Миссис Стентон, с досадой, как она
отступил. "Он мог бы избавить нас от его компании на этот вечер.
Глупо со стороны Глэдис поощрять его так, как она это делает ".

"Иногда я задаюсь вопросом, действительно ли Глэдис заботится о нем", - отважилась сказать Алдит.
сказать.

"Aldyth!" - воскликнула ее мать, в тон упрека. "Что ты
в смысле? Прошу дайте вашей сестре кредит для какой-то здравый смысл. Как это
возможно, что она могла бы ухаживать за парень?"

Aldyth бы ответил, что вложения не всегда основывается
на здравый смысл и принципы. Даже самый предусмотрительный изредка
преданная чувствами. Но она хранила молчание, в то время как ее мать нетерпеливо продолжала:
"Если твои слова означают то, что я предполагаю, ты должна знать
о подобном не может быть и речи. Я никогда не смогу дать своего согласия.
если, конечно, позиция Гая существенно не изменится.

Щеки миссис Стэнтон вспыхнули, когда она произнесла последние слова. Она могла бы
уклониться от встречи с Гаем Лоррейном.

— Спустись, Олдит, — сказала она, — и посмотри, надолго ли этот мужчина. Я не спущусь, пока он внизу.

 — Хорошо, мама, — сказала Олдит. — Я жалею, что он пришёл, раз он тебе так не нравится.

- Он мне действительно не нравится, - сказала миссис Стэнтон. - Он мне не нравится все больше и больше
с каждым разом, когда я его вижу.

В следующий момент эти слова показались ей опасным признанием, и она
пожалела, что не может вспомнить их.

Олдит обнаружила, что Глэдис уже отпустила Гая, который просто
заглянул под каким-то незначительным предлогом, чтобы удостовериться, приехала ли она
. Его визит был чрезвычайно интересен Глэдис. Его
внешность, его слова, его манеры — всё это вызывало у неё смех. Она начала приводить Олдиту примеры его нелепостей, смеясь над ним так искренне, что Олдит почувствовал, как глупо было с её стороны хотя бы на мгновение подумать, что
Глэдис могла бы серьезно позаботиться о нем. Она обрушила на него свою сатиру
с такой яростью, что Алдит почувствовала себя обязанной сказать доброе слово в его защиту.
от его имени.

- Ну же, ну же, Глэдис, - сказала она, - Гай на самом деле не так уж плох.
У него нет недостатка в физической отваге. Как получилось, что вы с мамой
так сильно не любите Гая?

"А мама его не любите?" - спросила Глэдис, меняя цвет.

"Значит, она только что объявила мне, но я думаю, что она, пожалуй, из
всякие. Она не выглядит хорошо, Глэдис. Изменения не видимо
сделал ей много добра".

"Она была не в духе, если не сказать, крест, все время", - ответил
Глэдис. - Боюсь, я являюсь для мамы настоящим испытанием. Принц, который является
заработать состояние уклоняется от явки. Мы встретили капитана Уокера в городе,
Олдит, и у мамы были всевозможные планы привезти его сюда; но,
увы, он собирался отплыть в Индию со своим полком. Это был
огорчение для мамы. Из него вышел бы такой аристократичный зять.
"

- Глэдис, с твоей стороны очень неприлично так говорить.

"Теперь, Алдит, ты знаешь, что это правда. Что ж, теперь у нас есть новые планы.
Моим трауром нельзя пренебрегать; мама купила мне очаровательное серое платье.
и белые халаты. Мы потратили все до последнего пенни из вашего чека. Этим летом должны состояться
званые обеды, теннисные вечеринки и многое другое. Следует
надеялись, что они будут иметь желаемого результата, и что я скоро перестанет
пенсионер На "баунти"".

"Как вы можете говорить так!" - сказал Aldyth, укоризненно. "Это нагло с
вы. Как бы я не была твоей сестрой! Глэдис, обещай мне, что ты никогда не
разрешить любое ощущение такое, чтобы привлечь вас к вступлению в брак, к которому
сердце ваше не согласие".

"Милый, романтичный старую вещь!" - воскликнула Глэдис, бросив руки о ней
сестру и горячо целует ее. "Нет, я ничего подобного не обещаю".;
это было бы несправедливо по отношению к маме. Внезапно ослабив объятия, она убежала.
смеясь.

Ночью, когда Aldyth помогала маме раздеться, Миссис Стэнтон
сказал ей, "я хочу, чтобы ты остался со мной сегодня вечером, Aldyth; я чувствую себя так
нервничаю. Я буду лучше спать, если у меня будет компаньонка.

- Очень хорошо, мама, - сказала Олдит, - это легко устроить.

- Я бы хотела, чтобы ты всегда была со мной, - сказала миссис Стэнтон с
большим чувством, чем она обычно проявляла. "Ты никогда не должна покидать меня, Алдит".

— Я никогда не выйду замуж, если смогу этого избежать, дорогая мама.

— Но, может быть, когда-нибудь ты всё-таки выйдешь замуж, — сказала миссис Стэнтон, глядя на дочь.


— Это маловероятно, мама.

— Ты никогда не встречала никого, кто бы тебе понравился?

Краска бросилась в лицо Алдит, но она твердо ответила: "У меня нет
ни малейшего представления о браке с кем-либо, мама. Все, чего я хочу, это остаться
с тобой и заботиться о тебе.

Миссис Стэнтон была довольна.

Олдит говорила искренне. Не то чтобы она забыла Джона Глинна.
Она не могла пожелать забыть его. Всегда было бы хорошо знать
такой сильный, настоящий мужчина. Но она решительно старалась избавиться от всякой надежды, навеянной воспоминаниями о его прощальных словах. Шанс был так ничтожен. Он мог никогда не вернуться, но если бы и вернулся, обстоятельства её жизни всё равно разлучили бы их. Поскольку её мать полностью зависела от неё, путь долга был ясен; она не могла свернуть с него и не прислушалась бы ни к одному эгоистичному шёпоту, который подсказал бы ей более счастливый путь.

Источники в Вудхэме всегда были холодными, но в этом сезоне дул более чем
свойственный ему восточный ветер. По-настоящему теплой погода установилась только в июне.
Миссис Стэнтон постоянно ворчала на климат и действительно страдала
от его суровости. Состояние ее здоровья ухудшалось,
что делало ее очень восприимчивой к ознобу. Алдит сделала все возможное, чтобы
развеять уныние, которое давило на душу ее матери. Это казалось всего лишь
естественным следствием большой перемены, произошедшей в ее жизни.
Aldyth бы напоминать себе об этом, когда ее мать была больше, чем
как правило, раздражительны и беспокойны.

Миссис Стэнтон больше не могла обоснованно жаловаться на скуку в своем доме
. С наступлением весны в Уиндхэм часто приезжали гости.
Гринвуд нашел дело, которое позволяло ему приходить в Холл почти каждую неделю.
Выяснилось, что новая теннисная площадка в Уиндхэме была одной из
лучших в округе. Глэдис, такая хорошенькая и веселая, завоевала поклонников среди
обоих полов, и если бы Алдит была поменьше ростом, она, возможно, почувствовала бы
ревность к количеству внимания, уделяемого ее сестре. Даже будучи
наследницей Уиндхэма, ей часто приходилось играть второстепенную роль.

Но Олдит не стремилась к знатности в обществе, и
теннисные вечеринки были для нее испорчены мыслью о Китти Блэнд,
чемпионка, беспомощно лежащая на кушетке от боли. Алдит провела много часов со своей подругой.
Глэдис тоже часто навещала ее.
После той первой встречи Олдит редко видела, чтобы Китти плакала.
Ее жизнерадостность действительно постоянно удивляла Глэдис. Веселая,
праздная, какой часто казалась Глэдис, Олдис могла заметить, что она была
не совсем такой легкомысленной, какой была до несчастного случая с Китти. Время, проведённое с Китти, заставило её задуматься. Она постепенно начала понимать, в чём секрет отваги и стойкости Китти.
В результате она стала недовольна собой и начала стремиться к более возвышенной жизни, чем та, что до сих пор её устраивала. Дни вынужденного безделья Китти не были такими бесплодными, как она себе представляла; она оказывала благотворное влияние на другие жизни.

 Весна сменилась летом, но настроение миссис Стэнтон не улучшилось. Она старалась изо всех сил и казалась оживлённой, когда
приходили гости, но после их ухода снова погружалась в уныние.

Однажды вечером Олдит вернулась после визита к мисс Лоррейн и обнаружила, что
её мать была одна в гостиной. В руках у неё была книга, но она не читала, когда Олдит внезапно вошла и заставила её нервно вздрогнуть. Олдит села и начала снимать перчатки. Она собиралась порадовать мать новостью, которую узнала. Клара Доутри помолвлена.

Мисс Лоррейн сообщила эту новость в своей обычной пикантной манере, и глаза Олдит заблестели от удовольствия, когда она вспомнила слова тёти. Она и не подозревала, что помолвка Клары может как-то повлиять на неё.

"Что тебя так забавляет, Олдит?" — спросила её мать довольно
раздраженный тон.

"Я слышала кое-какие новости", - сказала Алдит, кивая головой. "Кто это?"
Как ты думаешь, кто помолвлен?"

- Не просите меня гадать, - нетерпеливо сказала миссис Стэнтон. - Я ненавижу.
гадать.

- Ну, тогда это Клара Дотри. Как говорит тётя, «её усилия наконец увенчались успехом».

«А кто этот джентльмен?»

«О, мы его не знаем. Мистер Гулд из Лондона».

«Как вы сказали, его зовут?» — спросила миссис Стэнтон таким быстрым и нервным тоном, что Олдит удивлённо посмотрела на неё.

«Его зовут Гулд». Он юрист и на несколько лет старше меня.
Клара. Тетя говорит, что он каким-то образом связан с Эссексом, а Клара Дотри
сказала ей, что он был знаком с дядей.

- Дядя? - слабым голосом повторила миссис Стэнтон.

- Да, я имею в виду дядю Стивена. В чем дело, мама? Ты знаешь
что-нибудь об этом мистере Гулде?

- Конечно, нет. Сколько я должен?" - спросила миссис Стэнтон, резко, мучим
себя за предательство агитации.

"Что-то случилось, ты плохо себя чувствуешь?" - сказала Алдит, вставая.
и с тревогой посмотрела на бледное, осунувшееся лицо матери.

- Мне нехорошо, - сказала миссис Стэнтон, и поток слез принес ей облегчение.
"У меня болит голова. Кажется, сейчас прогремит гром. Да, должно быть,
гром в воздухе".

"По-моему, это не похоже на грозу", - сказала Олдис, взглянув на
небо.

Но гроза, которой боялась миссис Стэнтон, была другого рода. Гулд она могла
не перепутал имя; он был слишком глубокое впечатление на ее разум. Она
читал на скрытой воли. Джеймс Гулд была подпись одного из
свидетели.



ГЛАВА XXX.

РАСКРЫЛАСЬ ОШИБКА.

"Хорошая погода для кукурузы, мисс Олдит, но не совсем комфортная
для людей".

Говорившим был мистер Ральф Гринвуд, и он выходил из фаэтона
у входа в Уиндхэм. Алдит только что вышла на дорогу из
поля слева, и он решил спуститься и пойти с ней.

"Жарко", - сказала Алдит, которая, однако, в своей белой широкополой шляпе
выглядела отнюдь не подавленной жарой.

Широкие ровные поля были залиты лишь самым слабым солнечным светом.
Зефир шевелил листья. Алдит улыбнулась, увидев маленького юриста.
он вытирал лоб с видом покорности судьбе. Она была одна, сохранить для нее
обычно сопровождающего, красивого шотландского колли.

"Очень мило с вашей стороны выехать в такой теплый день", - сказала она.;
"на этой дороге совсем нет тени. Но идите сюда; это
более близкая и приятная тропинка к дому.

Она открыла маленькую калитку, ведущую во двор, и они пошли по узкой,
извилистой тропинке через кустарник. Человек, управляющий фаэтоном
медленно ехал по подъездной аллее.

"Ах, это приятно", - сказал мистер Гринвуд, восстанавливаются его обычные Бриск
образом. "Я пришел, мисс Олдит, потому что есть небольшое дело, о котором я
должен сообщить вам".

"О, если это бизнес, пожалуйста, не начинайте его, пока я не выпью
чашку чая", - сказал Aldyth, умоляюще; "такая погода не стимулирует
по мозгам".

Адвокат рассмеялся.

- Возможно, что и нет, - сказал он, - хотя ваша внешность производит противоположное впечатление.
 Я боялся, что мой приход может пробудить вас от сиесты, но ваша
энергия превосходит все. Сколько миль вы идете в
этот же, разгоревшись, разрушатся?"

"Ни одного", - сказала Алдит. - Я был только в Коттедже. Свежая вечеринка
Вчера вечером приехали девушки из Лондона. Приятно видеть их восторг
от этого места. Несмотря на жару, им это кажется Раем".

"Вряд ли они почувствовали бы здешнюю жару после Восточного Лондона", - ответил он
. "Я содрогаюсь при мысли, на что должны быть похожи эти дворы и переулки"
в такой день, как этот. Тогда твой план хорошо работает?"

"Да, хорошо", - сказал Aldyth. "Бедная старая Миссис Dibbins сначала
а испуганные девушки, но она учится управлять ими.
Они грубые, бедняжки; у них и в мыслях нет наслаждаться жизнью
спокойно; но мы постепенно приручим их. Я спускаюсь туда каждый день на
короткое время ".

- Это очень любезно с вашей стороны, - сказал мистер Гринвуд.

"Нет, это не хорошо", - сказал Aldyth, качая головой; "он только мой
хобби. Я могу заверить вас несколько вещей, которые дали мне гораздо больше удовольствия, чем я
нашли в организацию этого дома. Я так рада, что у меня есть средство
делаю это".

"Тогда вам придется примириться с твоими богатствами?" он сказал, с одним из
его быстрые, проницательные взгляды.

"Я думаю, что да", - просто ответила Алдит. "Я ценю власть, которую дают деньги
. Боюсь, мне не хотелось бы потерять ее сейчас".

- Странные вещи случаются в жизни, - задумчиво заметил юрист.
поглаживая подбородок.

Его слова не имели особого значения для Алдит. Она предположила, что они
сослаться на ее неожиданное приобретение недвижимости. Они были
подходим к дому. Она провела его через лужайку, и они вошли через
одно из окон гостиной.

Алдит пожалела о бесцеремонном появлении, когда увидела, что ее мать
встает, бледная и встревоженная, с дивана. Пока Миссис Стэнтон не был
для неподготовленных туристов. На ней было черное платье из какой-то легкой прозрачной ткани
, элегантно сшитое и хорошо подходившее к ее высокой, грациозной фигуре. Она
преодолела свою нервозность, приняв вид самой королевской особы.
Мистер Гринвуд счел ее поведение абсурдно "высокомерным", но
он был тронут выражением страдания, запечатленным на бледных,
красивых чертах лица.

- Боюсь, эта жаркая погода изматывает вас, - сказал он ласково. - Вы не
выглядите сильной.

"Я в своем обычном состоянии, благодарю вас", - ответила она так надменно, что
его замечание показалось дерзостью.

"Нам нужно выпить чаю", - сказала Алдит, направляясь к звонку. "Это
то, чего мы хотим, и мистер Гринвуд больше всего, поскольку он проехал по этому
по жаркой, пыльной дороге, чтобы поговорить со мной по делу.

- Если это по делу, я, пожалуй, пойду, - сказала миссис Стэнтон, приподнимаясь.
томным движением.

- Мама! - воскликнула Олдит с упреком. - Как будто меня это не касается.
- Тебя!

Миссис Стэнтон вернулась на свое место. Она была тоска, но он боялся
звоню по делу.

"Это не тайна", - сказал г-н Гринвуд, в его простой,
веселой манере. "Я только хочу, чтобы мисс Олдит была достаточно любезна и позволила мне
еще раз просмотреть бумаги ее дяди. Выяснился любопытный факт.
"

Кровь бросилась в лицо миссис Стэнтон, ее сердце бешено заколотилось, ее
дыхание участилось. Что он собирался сказать?

- Вы слышали о мистере Гулде, женихе мисс Дотри? Он адвокат.,
практикует в Лондоне; его офис находится на Чансери-лейн. Итак, мистер Гай.
Недавно Лоррейн познакомилась с ним и услышала от него
странную историю. Похоже, что мистер Стивен Лоррейн всего за несколько месяцев
до своей смерти — по-моему, в апреле — поехал в Лондон и навестил его
. Он сказал, что хочет составить завещание и должен составить его немедленно
чтобы он мог подписать его без промедления. Он дал чёткие,
лаконичные указания и ждал в кабинете целых три часа, пока завещание не было готово к его подписи. Гулд и его секретарь
были свидетели. Г-Лотарингии, настаивал на проведении будете км
с ним. Не было никакого времени, чтобы сделать копию".

"То, что было, что привез дяде в Лондон!" Слова вырвались Aldyth
почти врасплох.

"Ты знал, что он здесь?"

"Да, я встретил его совершенно неожиданно на Оксфорд-стрит. Я помню, как он
небольшой пакет в руке. Он взял с меня обещание никому не рассказывать о моей встрече с ним.
Он не хотел, чтобы об этом говорили в Вудхэме ".

- Ах, вот в чем дело, - быстро сказал адвокат. - Он хотел сделать это тайком.
тайком, так, чтобы я ничего об этом не знал. Ему было стыдно позволить мне
знаю, что он передумал. Я положил ему вещи как сильно
как я посмел. Но какая это была ошибка! Почему он не мог прийти к
мне, своему адвокату, и позвольте мне сделать еще один будет для него?

"Ну и кто теперь скажет, что стало этого последнего будет? Он изменил
разум второй раз и уничтожить его, намереваясь будет стоять?
Или мы проглядели эту, свою последнюю волю, и пока его не нашли?
Это жизненно важный вопрос для вас, мисс Олдит. Вы понимаете, не так ли?
завещание, по которому вы вступаете в наследство, было составлено в январе прошлого года
год и будет недействительным, если будет найден более поздний?

"Я понимаю!" - сказала Алдит.

Она была поражена, но не смущена словами адвоката. В одно мгновение
ее разум осознал всю ситуацию. Она поняла, что это значит.
для Гая, для себя, для своей матери. Несколько минут назад она была
довольна властью, которую давало ей богатство; теперь казалось вероятным,
что богатство никогда ей не принадлежало. Что ж, она была счастлива без
богатства, и она могла быть счастлива без них снова. Ее мать бы
сильнее всего почувствовала перемену.

Несколько мгновений Алдит не осмеливалась взглянуть на свою мать; она
удивлялся, что ни одно слово или звук не вырвалось у нее. Пока эти мысли
проносились в голове Алдит с молниеносной скоростью, юрист продолжал
говорить вежливо, с сожалением в голосе.

"Весьма прискорбно, что возникли какие-либо сомнения относительно
действительности завещания. Мистеру Лоррену следовало бы ознакомить use
со своими намерениями. Очень неловко, когда обнаруживается более позднее завещание
после того, как оно было доказано и приведено в исполнение. Mr.
Гулд утверждает, что позже он завещает Уиндхэм и большую часть имущества
Мистеру Гаю Лоррейну; он, естественно, очень взволнован
разведка. Я сказал ему, что уверен, что у вас не будет возражений против того, чтобы я начал
тщательный поиск пропавшего документа.

Разум Алдита совершил новый полет во время его обдуманных высказываний.
Она вспоминала слова, которые сказал ей дядя, когда они сидели
вдвоем в Гайд-парке, вспоминала также тот тоскливый час, когда она стояла у
его постели, а он тщетно пытался сказать ей что-нибудь такое, что
считалось, что это имеет отношение к его завещанию.

"Дядя не уничтожал это завещание", - воскликнула она вслух тоном, полным убеждения.
"Я полностью уверена, что оно найдется где-нибудь в этом доме.
Ищите его во что бы то ни стало — ищите везде. Как бы я хотел, чтобы мы знали
об этом раньше!"

Восклицание мистера Гринвуда заставило ее вздрогнуть.

Она обернулась и увидела, что ее мать падает в обмороке на пол.

В течение следующих двух часов Алдит не думала ни о ком, кроме нее.
мать. Миссис Стэнтон оправилась от одного обморока только для того, чтобы снова впасть в него
. Ее состояние было настолько тревожным, что был отправлен посыльный
со всей поспешностью за доктором.

Мистер Гринвуд задержался в гостиной, не зная, уйти ли ему
или остаться, и тщетно предлагая свои услуги каждому, кто входил
его, кстати, пока Глэдис сжалилась над ним, и успел получить от Aldyth
ключи от библиотеки, после чего он пкруглый вырез много оккупации.

Доктор, казалось, всерьез думаете, Миссис Стэнтон
состояние. Он спросил, если она была выдержана любой шок, которые могут
счет за это. Вряд ли это можно было назвать шоком, сказала Алдит; но она
услышала то, что вполне могло вызвать ее беспокойство. Возможно, предположил он, это
было последним из серии психических расстройств — "последней каплей" в пословице
. Данные симптомы указывают разбитого состояния нервов
и в полной прострации прочности. Aldyth не мог сказать, что ее
мать в последнее время были большие заботы; но она, конечно, по некоторым
время казалось беспокойным и несчастливым, и, несомненно, потеря мужа
и разорение его фирмы были достаточной причиной.

Был уже вечер, когда Алдит нашла время спуститься вниз и посмотреть,
что делает мистер Гринвуд. Она нашла его в библиотеке. Он
тщательно перерыл бюро и при этом обнаружил
потайную нишу.

"Смотри!" - сказал он, указывая ей на нее. "Это было то, что привело меня к
открытию. Третий ящик был не заперт; он не закрывался полностью.
Я искал причину и увидел этот кусочек белого вещества, застрявший в
задняя стенка. Выдвигая ящик, чтобы освободить его, я увидел небольшую зазубрину в
дереве, которая открыла мне тайну полости за ним. Теперь, что
часть материалов никогда не носил Стефана Лотарингского. Кто-то была
посторонних здесь. Это был один из слуг, как ты думаешь?"

- Нет, - сказал Aldyth. "Ключи остались у миссис Роджерс; она не позволила бы никому из
слуг взять их; и я полностью доверяю ей".

"Да?" - сказал адвокат с довольно сомнительным видом.

Алдит наклонилась, чтобы рассмотреть лоскуток ткани. Он был из тончайшего полотна.
Ткань, очевидно, оторванная от оборки, какой носила ее мать.
носить в рукавах креп платье. Цвет Aldyth поднялся с
мысль. Различные возможности предложил себя к ее разуму.
Она не могла сказать, почему это было, но с этого момента, идея
что ее мать скрывает какие-то знания, позже взял
хранение ума Aldyth, и отказался быть удален. Она повернулась к
Мистеру Гринвуду, говоря довольно дрожащим голосом—

"Миссис Роджерс не имеет к этому никакого отношения, я уверен; но я буду
наводить справки, я попытаюсь выяснить, был ли кто-нибудь в
бюро ".

"Будет хорошо, если я так и сделаю", - ответил он.

"Ты продолжишь поиски сегодня вечером?" спросила она.

"Нет, не сейчас. Мне пора домой", - сказал он.

"Ты поужинаешь перед тем, как отправиться в путь?"

"Нет, спасибо, я не должна остановиться. Миссис Гринвуд будут ждать меня. Я
должна быть раз в день или два. Миссис Стэнтон будет то лучше, я
доверие".

"Я надеюсь на это", - сказал Aldyth. "Но я чувствую себя неловко, пульс настолько высокий."

Это действительно была много дней, прежде чем Миссис Стэнтон может быть вынесен на пути
для восстановления. У нее развилась своего рода низкая температура, и хотя ее жизни
никогда не угрожала реальная опасность, ее состояние было таким, что Алдит испытывала
сильную тревогу.

Часть времени она была в бреду, и слова, которые она произносила в бреду, казалось, подтверждали болезненное впечатление, которое сложилось у Олдит.
Что-то явно тяготило пациентку, что-то, что она стремилась скрыть.

Была ли это обида, нанесённая Гаю, раз его имя так часто слетало с её губ, произносимое с отвращением и ужасом?  Что это было за то, что она упорно называла «не преступлением в данных обстоятельствах»?

Преступление! Это слово наполнило Олдит ужасом. Неужели
её мать уничтожила завещание, по которому Гай должен был унаследовать
Виндхэм? Алдит не могла всерьез принять эту идею, и все же
страх преследовал ее. Невыносимыми были ее тревога и неизвестность, когда она наблюдала за происходящим.
стоя у постели матери, она выполняла все свои обязанности с нежнейшей заботой.
Сама мысль о своем наследстве стала для нее пыткой. Что, если бы
у нее не было прав на дом, который она занимала? Что, если бы она ежедневно
тратила деньги, которые ей не принадлежали?

Тем временем по всему дому, во всех возможных
и невозможных местах, велись поиски пропавшего завещания. Только больным комнате не
был обыск. Алдит с нетерпением ждала того дня, когда она сможет удовлетворить себя
что касается этого, то она не смогла бы рыться в ящиках и шкафах без разрешения матери.

 Лихорадка прошла, но пациентка настолько ослабла, что её выздоровление шло очень медленно.  Как разум, так и тело были в ужасном состоянии.  Олдит не нужно было намекать, чтобы убедить её в том, что на душе у матери лежит бремя, которое мешает её выздоровлению.

Олдит тщетно пыталась понять, в чём дело. Невозможно было оказать
помощь, пока она упорно скрывала свои чувства. Миссис Стэнтон никогда
упомянула о визите адвоката и не поинтересовалась результатом его поисков.
Возможно, она и забыла обо всем этом, но Алдит была уверена, что она
не забыла. Не было ли это причиной ее глубокой вытяжки вздыхает, ее уставший
движения, и бессонницу, которые не приемлют наркотики врача?

Однажды теплым днем миссис Стэнтон лежала на диване в своей спальне.

- Теперь мы скоро спустим тебя вниз, мама. - Сказала Алдит, когда
помогала ей надеть халат.

Но ее мать только покачала головой и вздохнула. Мысль о возобновлении
ее прежняя жизнь ей противна. Она невзлюбила
Виндхэм, и ее самым сильным желанием в данный момент было сбежать
из этого места. И все же ее сердце цеплялось за комфорт и роскошь, которые
обеспечило ей наследство Алдит.

"Это очень тепло", - бормотала она, в настоящее время. "Где это пальмовых листьев
вентилятор, Aldyth? Его легче провести, чем этот".

"Я не мог найти его еще вчера," Aldyth ответил: "Возможно, это в
шкаф".

Она открыла двери, как она говорила.

В следующую минуту миссис Стэнтон с трепетом ужаса увидела, что Олдит
взобралась на стул и что-то ищет на верхней полке шкафа.
гардероб. Лихорадочный румянец внезапно вспыхнул на щеках больного;
ее голос был резким до визга, когда она воскликнула—

"Что ты делаешь, Алдит? Ты не найдешь его там. Спускайся немедленно.
Ты же знаешь, я не выношу, когда люди переворачивают мои вещи.

Пораженная поведением матери, Алдит спрыгнула вниз. "Ну, мама, я же
ничего плохого не делала", - сказала она. "На этой полке почти ничего нет
кроме твоего походного столика".

Дрожь пробежала по ослабевшему телу миссис Стэнтон. Ей было стыдно
встретиться с дочерью взглядом, полным удивления от ее чрезмерного волнения.

Взгляд Алдит был проницательным; она наполовину прочитала, наполовину догадалась о причине
этого волнения. Отсюда ее следующее замечание— "Мама, возможно, мне скоро придется попросить тебя
позволить мне осмотреть твой шкаф и ящики".

"Что ты имеешь в виду?"

"Я обещала мистеру Гринвуду, что буду повсюду искать это завещание. Вы
помните о нем?"

Несколько мгновений миссис Стэнтон не могла ответить. Ее лицо стало пепельным.
губы побелели. Затем она собралась с духом, чтобы возразить:
"Какое право имеет он или кто-либо другой предполагать, что это может быть среди моих
вещей? В этом гардеробе есть только то, что принадлежит мне".

"Он ничего подобного не предполагает", - сказала Алдит. "Я только хочу, для моего
собственного удовлетворения, иметь возможность заверить его, что завещания нигде нет в
доме".

Миссис Стэнтон губы шевелились, но ни звука не прошли мимо них. Она не могла
произносить ложное слово. Что-то внутри нее говорит, что это было зря
был больше бороться с волнами; дальнейшее замалчивание было невозможно. И все же она сдерживалась
от раскрытия, которое должно было произойти.

"Мама, ты что-нибудь знаешь об этом завещании?"

Миссис Стэнтон закрыла лицо руками и разрыдалась.

"Mamma! Значит, это так. Скажи мне, где это?

Ответа не последовало. Миссис Стэнтон разрыдалась.

— Мама, я должна знать, — в голосе Олдит теперь звучала строгость. — Ты
не уничтожила завещание?

 — Нет, нет, только не это! — взволнованно воскликнула миссис Стэнтон. — Ничего настолько ужасного. Я знаю, ты считаешь это неправильным, но я сделала это ради лучшего.

"Что вы делали на лучшее?" - спросил Aldyth, старается контролировать
сама, но с неизбежным твердость в ее манере. "Ты нашел
будет, я полагаю. Что вы с этим сделали?"

"Да, я нашел ее", - рыдала Миссис Стэнтон, "и у меня не было счастливой
момент. Это там, наверху, Алдит. Ты только что был рядом с ним. В бюро путешествий
.

Через минуту Олдит уже держала в руках стол.

 По указанию матери она нашла ключ и открыла стол. Там лежало завещание, и, взглянув на него, Олдит поняла, что это то самое завещание, которое мистер Гулд
составил для её дяди.

"Как давно вы его нашли?" — спросила Олдит.

"О, очень давно," — всхлипнула миссис Стэнтон. — Олдит, не смотри на меня так. Это не может иметь большого значения.

— Я должна знать, когда это было, — твёрдо сказала Олдит.

— Ну, это было на следующий день после того, как я приехала в Уиндем. Миссис Роджерс дала мне ключи, и я решила развлечься, просмотрев
бюро. Он был в тайной нише за ящиками. Эх, жаль, что у меня
так его и не нашли! Он сделал меня несчастной".

"Лучше бы ты никогда не скрывал этого", - воскликнула Алдит, не в силах
подавить свое негодование. "Как вы могли продолжать жить так
почти год, живя в доме, который нам не принадлежит, на
доход, на который мы не имеем права, живя как обычные воры и
мошенники?"

"Алдит, как ты можешь так говорить!"

"Я не могу умолчать об этом, мама", - холодно сказала Алдит. "Это был акт
нечестности, смотрите на это как хотите. Гая не пускали в его собственность.
Но этому должен быть положен конец.

- Что ты собираешься делать? - испуганно спросила миссис Стэнтон.
когда Алдит повернулась, чтобы выйти из комнаты.

- Я немедленно пошлю за Гаем, чтобы он услышал то, что вы мне рассказали.

- Не от меня! - взволнованно воскликнула миссис Стэнтон. - Я не могла ему сказать.
И уж точно нет необходимости рассказывать ему все. Достаточно того, что
завещание найдено.

"Этого недостаточно", - решительно заявила Алдит. "Гай имеет право знать
все. Ничто не может оправдать дальнейшее сокрытие. На твоем месте я бы
полностью признался ему ".

"Этого я никогда не смогу сделать", - всхлипывала ее мать. "Я не смог вынести позора,
разоблачения".

"Тогда я скажу ему", - сказала Алдит. - Возможно, это необязательно знать другим,
но я должна настоять на том, чтобы Гаю рассказали все.

- Ты жестока ко мне, Алдит! - страстно воскликнула ее мать. «Тебе всё равно, как сильно я страдаю».

Эти слова поразили Олдит. Неужели её горделивое чувство вины за то, что она причинила боль не только Гаю, но и себе, сделало её безжалостной? Она вспомнила о слабости своей матери, о её недавней болезни и о страхе доктора перед рецидивом, обо всех страданиях, которые причинил ей её грех. Она вернулась
и заговорила более мягким тоном, склонившись над матерью.

"Прости меня, мама, если я кажусь резкой и жестокой. Ты не знаешь, что
это значит для меня. Я бы ни за что на свете не позволил тебе так себя вести. Но это
нельзя сейчас помогли, и вы сильно пострадали. Остается только
нам сделать все, что в наших силах, чтобы загладить вину перед Гаем. И мы должны начать
на полное признание. Нет другого пути к миру, для тех, кто
согрешил. Это когда мы исповедуем и оставим грех, который мы видим милость".

- Я никогда не хотела сделать ничего настолько плохого, - всхлипывала миссис Стэнтон, - но
Я подумала, что для всех нас было бы ужасно бедствовать. Перспективы Глэдис были бы разрушены, а образование Сесила прекратилось бы. Я уверена, что сделала это ради лучшего.

 Лицо Олдит снова стало суровым.

"Никогда не может быть хорошо, если ты поступаешь неправильно, — резко сказала она. Затем,
почувствовав, что слова бесполезны, она вышла из комнаты, унося с собой завещание.

Глэдис нигде не было видно, поэтому она попросила миссис Роджерс позаботиться о её
матери и села, чтобы написать несколько строк Гаю.  Они были быстро
написаны, и записка отправлена.

Олдит вздохнула свободнее, когда это было сделано.  Она пошла в свою комнату,
и первое, что бросилось ей в глаза, был портрет ее матери,
к которому она питала нежность все долгие годы разлуки.
Сегодняшнее бледное, изможденное лицо миссис Стэнтон имело мало общего
с прекрасными контурами фотографии; и не меньший контраст представляла ее
характер матери, каким Алдит теперь его знала, соответствовал характеру идеальной матери
Алдит боготворила ее в своем сердце все эти годы.

Ах, какая жалость! Сердце Алдит сжалось от боли, когда эти фантазии
прошлое вернулось к ней, осознанное как иллюзии. Это была она.
мать, которая совершила это зло, этот бесчестный поступок. С каким
жгучим чувством стыда и унижения Алдит осознала правду! Она
и не мечтала, что ее когда-нибудь призовут разделить бремя
греха ее матери. Это жестоко давило на нее. Она чувствовала, как если бы она была
виноват. Как она могла признаться парню что не так было
ему сделали? Было бесполезно спрашивать. Не было никакого уклонения от задачи, и она
вызвали всех ее разрешение на выполнение тяжкого долга.



ГЛАВА XXXI.

КАК ГАЙ БЫЛ УМИРОТВОРЕН.

ГАЙ Лоррейн был полон удивления, когда прочитал короткую записку Олдит—

 «Дорогой Гай, не заглянешь ли ты ко мне завтра как можно раньше?
 Мне стало известно кое-что важное для тебя, и ты должен узнать об этом без промедления.

 Твой любящий кузен,

 «Олдит».

 Его мысли были заняты завещанием дяди, и его первое предположение оказалось верным. Неужели появилось ещё одно завещание? Его лицо
загорелось от удовольствия при этой мысли.

Он не стал терять времени и поспешил на зов.  Утро было ещё свежим, как
он ехал по просёлочным дорогам в Уиндем. Его мысли приятно
сосредоточились на переменах, которые, возможно, произойдут в его жизни из-за сегодняшних новостей.
 Он был в таком хорошем настроении, что позволил себе немного пожалеть Олдит и решил, что, если всё сложится так, как он предполагал, он будет великодушен по отношению к ней и её семье.

 А Глэдис — при этой мысли его сердце забилось быстрее — как такие перемены
повлияют на его отношение к ней? Возможно, семья Стэнтон
не совсем проиграла из-за такого поворота судьбы.

 По прибытии в Холл его провели в пустую гостиную.
из открытых окон открывался приятный вид на залитую солнцем лужайку. Ноты Глэдис
были в беспорядке разбросаны по роялю, ее веер лежал на стуле,
и еще он заметил причудливую маленькую сумочку, в которой она хранила что-то вроде
причудливой работы. Его быстрые глаза едва успели заметить это, прежде чем вошла Алдит.


Она была очень бледна; в ее глазах было напряжение бессонницы,
выражение лица было встревоженным. Гаю пришло в голову, что Алдит теряет свою привлекательность.
она выглядела старше; ее очарование не выдерживало сравнения с
очарованием Глэдис. Затем он увидел, что держала ее левая рука, и его сердце
подпрыгнуло в нем.

— Доброе утро, Гай, — сказала Олдит, не подавая ему руки. — Я рада, что вы пришли.

 — У вас есть для меня новости.

 — Да, — сказала Олдит, нервно кусая губы. — Я должна сделать болезненное признание. Мы поступили с вами несправедливо, Гай. Мы не имели права жить в Уиндеме; он никогда не принадлежал мне. — Вот последнее завещание дяди.

 — Ты нашла его! — воскликнул он с жаром.

 Он взял его у неё из рук и дрожащими руками развернул.  Пока он читал, его лицо раскраснелось.  Олдит, наблюдая за ним, с упавшим сердцем поняла, что он не уловил смысла её слов.  Всё, что он
был осознан факт его наследования. Наконец он повернулся к ней, его
лицо светилось удовлетворением, которое он тщетно пытался скрыть.

"Это странный поворот событий, Алдит".

- Да, - смущенно ответила она.

Он не мог удивляться, что она выглядела больной и встревоженной. Это было тяжело
для нее, конечно. Но на самом деле она не думала, что на
соображения, которые он предполагал, должны беспокоить ее. "Я сожалею ради тебя"
"Алдит".

"О, не жалейте меня, - сказала она, - по крайней мере, пока не узнаете
все".

"Ах, кстати, как ты это нашел? Мистер Гринвуд заверил меня, что он
искал везде.

Алдит молчала. Ее лицо побледнело. Она не могла заставить
себя сказать: "Это было найдено в спальне моей матери, где она его
спрятала".

Парень посмотрел на нее в изумлении. "Где это было, Aldyth? Почему вы не
говорить?"

"Потому что мне больно говорить", - сказала она неуверенно. - И все же это правильно.
то, что ты должен знать все. Гай, я сказал тебе, что должен кое в чем признаться.
С тобой поступили очень несправедливо. Завещание утаили. Ты
понимаешь?

"Сдержанный", - повторил он, меняя тон. "Вы хотите сказать мне,
что это желание было намеренно подавлено? Кто посмел это сделать?"
такое?

Алдит не могла ответить. Ее руки были крепко сцеплены перед собой. Она
посмотрела на него глазами, которые, казалось, молили о жалости. Но ее молчание
только разозлило его.

"Алдит, я настаиваю на том, чтобы знать все. Кто посмел так одурачить меня? Разве
ты не знаешь, что это деяние, за которое закон может наказать? И тот, кто
это сделал,—Томлинсон, Гринвуд, кто бы это ни был—я буду
справедливость".

"Ох, парень, не надо так говорить!"

"Я действительно так говорю, и я тоже это имею в виду. Расскажите мне все, пожалуйста".

"Я пытаюсь вам сказать. Завещание было найдено в сентябре прошлого года".

"Сентябрь! А сейчас август. Кто это нашел? Ах, ты не отвечаешь!
Алдит, ты сговорилась не пускать меня в мою собственность? Я бы никогда не поверил в это, хотя я знаю, что женская совесть эластична.
"Гай!" - воскликнул я.
"Гай!" - воскликнул я.

"Гай! Как ты смеешь таким образом очернять наш секс! - воскликнула Глэдис,
внезапно входя в комнату через открытое окно с цветами в руках.

Она ничего не знала о причине раннего визита Гая. Aldyth сократилась
от информировании ее о неправильных действиях своей матери. Если она предположила, что
слова, которые она подслушала, чтобы быть игриво говорил, она узнает правду, когда она
увидела сердитое лицо Гая и Алдит, стоящую перед ним, бледную,
дрожащую, с опущенной головой.

"Что, черт возьми, случилось?" воскликнула изумленная девушка. "Вы двое
никогда не ссоритесь! Алдит, моя дорогая Алдит, скажи мне, что это
такое".

При звуке ее голоса самообладание Алдит лопнуло. Она опустилась на
кушетку и разрыдалась.

Глэдис надменно повернулась к Гаю. "Может быть, ты дашь мне
объяснение этого необычного происшествия. Я хотел бы знать, как вам
могло прийти в голову обратиться к моей сестре с такими словами, как те, которые я случайно
подслушал.

Краска Гая стала еще гуще от смущения. Он отпрянул от Глэдис.
сверкающие глаза. Обнаружить, что он настроен против нее враждебно, было похоже на дурной сон.
она. Но что-то заставило его ответить угрюмо—

"Вы, вероятно, не знаете о том, что мне только что открылось. Вот
должным образом заверенное завещание с подписью моего дяди, по которому он
оставил мне Уиндхэм и большую часть своего имущества. Это некоторые непорядочные
человека так давно, как в сентябре прошлого года, но судил он ее
интерес к скрывают до сих пор, и несомненно бы скрывал это
больше не Гоулд положил меня на запах, сообщив мне, что дядя
сделал поздно будет".

Постепенно до Глэдис дошел смысл его слов. Они вызвали у нее шок от неожиданности
, но она взяла себя в руки и сказала—

- Ты же не хочешь намекнуть, что Алдит и есть этот бесчестный человек!
Мне стыдно за тебя, если у тебя хоть на мгновение возникла такая мысль
ты, кто знал Алдит всю свою жизнь.

- Я не утверждаю, что это была она, - неловко ответил Гай, - но я хотел бы
знать, кто это сделал.

Глэдис бросилась на диван рядом с сестрой.

— Олдит, дорогая, расскажи мне, — прошептала она, приблизив губы к лицу Олдит, — расскажи мне всё. Не обращай на него внимания — он ужасен; шепни мне об этом.

— О, Глэдис, разве ты не догадываешься?

— Догадываюсь о чём?

— Это мама нашла завещание и спрятала его.

Глэдис изменилась в лице. Ее цвета поблекли; линии ее лица
закалены.

"Я могла бы догадаться", - пробормотала она себе под нос. Затем она поднялась
и встала перед Гаем. "Ты можешь презирать меня сколько угодно", - сказала она
"но не Алдит. Это наша мать пыталась удержать тебя подальше
от твоей собственности — наша мать, говорю я; но она больше моя, чем Алдит.
Мы с ней одного поля ягоды — способны на любую подлость. Она тебя ограбила, и, без сомнения, она бы сказала, что сделала это ради меня. О, мы — плохие люди!

— Глэдис!

— Я серьёзно. Ты можешь навлечь на нас любой позор, какой только пожелаешь, только пощади
Олдит. Ей не повезло быть с нами связанной.

Тут голос Глэдис дрогнул. Она редко давала волю слезам, но
сейчас она опустилась на стул, и горячие слезы стыда и печали градом потекли
по ее щекам.

Это подействовало на Гая как электрический разряд. Через мгновение он был рядом с ней,
произнося страстные слова. "Глэдис, как ты можешь говорить о позоре!
Этого не будет; никто никогда не узнает. Ты думаешь, я не могу, ради
тебя, дорогая, простить твоей матери все зло, которое она причинила мне? Презирать
на самом деле, когда я люблю тебя, как свою жизнь! Только скажи, что ты разделишь со мной все
и поверь мне, что все будет хорошо ".

- Нет, Гай, не сейчас, - сказала Глэдис, мягко отстраняя его от себя. - Мама
никогда бы не позволила мне, пока у тебя была только ферма, а теперь — теперь я
не могу. Я не позволю, чтобы говорили, что я передумал, потому что Уиндхэм
оказался твоим.

"Это означало бы изменение мнения?" Гай был счастлив, что решился спросить. "Были
раньше я был тебе совершенно безразличен? Дорогая, дай мне право называть тебя своей.
ты моя, и мы можем пока сохранить наш собственный совет по поводу Уиндхэма.
пока. Если ты можешь любить меня, какая разница, что говорят люди?

- Ты очень хороший; мы не заслуживаем— - начала Глэдис.

Но ее возлюбленный не стал слушать таких слов.

Тем временем Алдит исчезла, и никто из них двоих не знал, в какой момент
она ускользнула.


Как только к ней вернулось самообладание, Алдит отправилась в комнату своей матери.

На лице миссис Стэнтон отразилась боль. Она с тревогой посмотрела на
свою дочь, сказав только—

"Ну!"

"Я сказал ему:" Aldyth ответил. "Тяжело было, но—я чувствовал—не
незаслуженно. Он был, конечно, очень возмущался."

"Ах, что он сказал? Выгонит ли он нас сразу?"

"Я думаю, что нет; его чувства смягчились, когда я уехала. Глэдис была с ним.
и— я думаю— я полагаю, мама, ты не стала бы возражать против того, чтобы он стал
поклонником Глэдис сейчас? Почти непроизвольно голос Aldyth приняли
интонация презрения, как она задала вопрос, но миссис Стэнтон не
появляются сознавая это, она спокойно ответила: —

"Конечно, нет: это будет лучшее, что можно под
обстоятельствах".

Парень преуспел в преодолении сомнений Глэдис, ибо через несколько дней
факт их помолвки был разговор Вудхэм. Более важные новости
о наследовании Уиндхэма какое-то время были известны только
мистеру Ральфу Гринвуду и его брату, банкиру; но юридические
процедуры, которые пришлось предпринять, сделали невозможным сохранение
это долго держалось в секрете.

Велико было волнение, которое это вызвало среди друзей Алдит.
Блэнды сначала отказывались верить, что это было нечто большее, чем досужий слух.
но вскоре они услышали, что это подтвердила сама Алдит.

"Да, это правда", - сказала она однажды днем, присоединившись к группе людей
на лужайке в саду миссис Бланд. "Это правда; я больше не
хозяйка Уиндхэма".

Это было в конце сентября, но день был теплым и ярким, как, что
на котором началась наша история. Сад был по-прежнему пестрел цветами; есть
были даже несколько поздних роз видно здесь и там. Раковину Китти
выкатили на лужайку, и она лежала в тени старой
яблони. Гвендолен, которую наконец выпустили из школы-интерната,
нежилась в гамаке; Хильда сидела рядом с Китти, положив на нее книгу.
коленях, с которых она читала вслух; миссис Блэнд с вязаньем в
руке тоже сидела рядом.

Все лица с живым интересом повернулись к Олдит, когда она появилась. Хильда
вскочил ей навстречу. Нет, вопрос был задан; Aldyth слова были произнесены
в ответ на их вопросительные взгляды.

"Ты наша дорогая Алдит, что бы ни случилось", - сказала миссис Бланд,
тепло целуя ее.

"Но я очень сожалею, Алдит", - сказала Хильда сочувственным тоном. "Я
действительно сожалею".

"Не жалей меня", - сказал Aldyth, бодро: "я не совсем
простите себя. Если правда на свет появились несколько недель после того, как я
вступив в права наследования, я должен был бы быть по-настоящему рад. Но теперь,
конечно, есть о чем сожалеть. Я хотел бы, о, я очень хотел бы
многого из того, что я знал раньше!" Она закончила со вздохом.

- Как было найдено завещание, Алдит? - спросила Гвендолен, полная любопытства.
- Это правда, что оно находилось в потайном ящике письменного стола старого мистера Лоррена?

"Это было в потайном отделении письменного стола моего дяди", - сказала Алдит.
говоря это, она подошла к Китти, чтобы спросить, как она себя чувствует, и
выразите удовольствие, обнаружив ее в саду.

"Да, хорошо быть здесь", - сказала Китти, ее лицо было безмятежным и сияющим;
"Я никогда так не любила наш милый старый сад, как сейчас. Иногда мне кажется, что
Мне хочется поцеловать цветы, они так ласково смотрят на меня — как будто они
цветут только для меня. О, я не могу передать тебе, какую пользу приносят мне цветы; Я
мог бы почти сказать, что они разговаривают со мной, Алдит, потому что есть язык
цветов. Я не имею в виду глупые смыслы сентиментальный человек прикрепить к
определенные цветы. Что я хочу сказать, если бы только я знала, как это выразить,
так это то, что цветы умеют обращаться к сердцу ".

 "Для меня это самый подлый цветок , который может подарить ветер .
 Мысли, которые часто лежат слишком глубоко, чтобы проливать слезы".

повторила Алдит.

"Да, это выражает это. Вордсворт понимал язык цветов.
Ты помнишь его строки из "Маргаритки"?—

 "Когда поражен утренним лучом
 Я вижу, как ты встаешь, бодрый и веселый:
 Тогда, жизнерадостный цветок, мое настроение играет.
 С родственной радостью;
 И когда, в сумерках, росы угнетают,
 Ты тонешь, образ твоего покоя.
 Часто облегчал мою задумчивую грудь
 Бережного грусти.'

"Теперь смотрим, что кластер Михайлов ромашки: они не воздуха
бодрости?"

- Действительно, - сказала Алдит, улыбаясь. - Но, Китти, это что-то
новое слышать, как ты цитируешь стихи.

— Осмелюсь сказать, что так и есть, но я учусь ценить Вордсворта. Мы с Хильдой
вместе изучаем литературу. Я бы не удивилась, если бы в конце концов
стала интеллектуалкой, — сказала Китти с весёлым блеском в глазах.

"Китти понимает, какими драгоценными спутниками могут быть книги, — сказала Хильда.
"Нет ничего лучше, чем они, чтобы отвлечь нас от самих себя и
помочь пережить тяжёлые часы.

«О, но они делают больше, чем просто это, — сказала Олдит. — Лучшая литература
помогает нам более возвышенным образом, чем просто заставляя нас забыть о наших проблемах.
 Она учит истинам, которые вдохновляют нас, придают нам сил и мужества, чтобы выстоять».

"Ты права", - сказала Китти. "Алдит, дорогая, я вижу, что ты в последнее время
нуждалась в такого рода помощи. На твоем лице тень, которая
говорит о многом".

"У меня было много забот", - сказал Aldyth, окраска.

"Вы, должно быть," сказала миссис Блэнд. "Ваша мать будет чувствовать себя в этом
очень сильно изменится".

— Она так и делает, — сказала Олдит с серьёзным видом. — Она всё ещё не оправилась, и это, возможно, делает её более подавленной, чем она была бы в других обстоятельствах.

 — Вы уже составили какие-нибудь планы?

 — Только на ближайшее будущее. В субботу мы все едем в Лондон, чтобы
останься на несколько недель. Знаешь, нужно позаботиться о приданом Глэдис.
Потом мама хотела бы ненадолго съездить в Брайтон.

- В Брайтон! - сказала Хильда. "Это то место, куда мистер Гринвуд говорит пойти".

"Я знаю", - сказала Олдит. "Я думаю, он предложил это маме".

Китти и ее мать обменялись быстрыми взглядами.

"Когда состоится свадьба?" - спросила Гвен.

"Незадолго до Рождества", - ответила Алдит. "Мы должны вернуться в Уиндхэм
на свадьбу, поскольку Гай хочет, чтобы она состоялась там. Как видите, мы
постепенно порвем нашу связь с Холлом. Я должен сказать
что Гай вёл себя очень любезно, очень великодушно во всей этой истории.
У меня есть основания быть ему очень благодарной.

Олдит говорила с непривычным напором. Ей казалось, что она должна сделать это заявление в честь Гая, которого она часто осуждала, и что это заявление значит для неё гораздо больше, чем для тех, кто его услышит.

— Я бы подумала, что он должен хорошо к тебе относиться! — воскликнула Гвен. — Теперь он член нашей семьи, раз собирается жениться на твоей сестре.

Внезапная мысль заставила Олдит взглянуть на Хильду. На её лице не было и следа беспокойства. Если мысль о приближающейся свадьбе и причиняла ей боль,
она хорошо умела скрывать свои чувства. Вскоре она встала и, позвав
Гвен на помощь, пошла в дом готовить послеобеденный чай.
Китти с любовью смотрела ей вслед и тихо сказала Олдит:

"Разве Хильда не хороша и не храбра? Я уверена, что она чувствует, что Гай готов
отдать ей свою привязанность, но она не позволит этому расстроить себя.
О, она становится замечательной девушкой ".

"Я знаю более великую", - сказала Алдит, наклоняясь, чтобы поцеловать свою подругу. "Дорогой
Китти, ты придаешь своему дивану столько яркости, что мы склонны
забывать, что это должно значить для тебя. "

- Это значит "хорошо", - весело сказала Китти. - Да, действительно, это не так плохо, как
вы думаете; я не позволю убедить себя, что я достойна жалости.

Алдит улыбнулась и отвернулась.

Действительно, жалкий объект! Китти была из тех, кому можно было позавидовать. Она
усвоила самый трудный урок, который может преподать нам жизнь, — урок смирения,
и обрела покой, который является наградой за такое достижение. Китти
никогда не умела умно говорить о поэзии, она казалась
нечувствительной к ее красоте, но теперь она превращала свою собственную жизнь в
поэму.



ГЛАВА XXXII.

СЛУЧАЕТСЯ НЕОЖИДАННОЕ.

"АЛДИТ, я хочу поговорить с тобой", - сказала Глэдис тем вечером,
следуя за Алдит в ее комнату, когда они собирались лечь спать; "Я
надеюсь, тебе не очень хочется спать.

"Я не", - сказал Aldyth, кто в конце был доведен до Ву спать с
нет счастливее, чем обычно посещает такие wooings; "давай поговорим
все средства".

Она пододвинула самое удобное кресло для Глэдис, которая никогда не была равнодушна к своему личному комфорту, а затем села рядом с сестрой, восхищённо глядя на её красивые, волнистые волосы и раскрасневшиеся щёки, которые покоились на ситцевых подушках. Глэдис
выглядела такой сияющей и счастливой. Она была вполне довольна открывшейся перспективой
.

Девушка, которая с энтузиазмом окунулась в веселье городской жизни,
и завоевала восхищение на многолюдных собраниях, с
поразительной легкостью приспособилась к сельской жизни. У нее не было иллюзий относительно
человека, за которого она обещала выйти замуж; но, тем не менее, она испытывала к нему искреннюю привязанность
. Она знала, что он не был героем; будь он им, он
вероятно, не подходил бы ей так хорошо. У них были родственные вкусы,
и можно было доверять легкому добродушию Гая, который уступал ее желаниям
когда они не совсем совпадали с его собственными. Глэдис, скорее всего, и в будущем будет поступать по-своему, как и в прошлом; но Гай будет рад следовать её примеру. Олдит с удовлетворением наблюдала за этим.

  «Я говорила с Гаем о твоём доме, Олдит, — сказала Глэдис, — и он согласен со мной, что его нельзя бросать. Он говорит, что до тех пор, пока план будет работать, а девочки будут себя хорошо вести, коттедж не будет использоваться ни для каких других целей.

[Иллюстрация]

"Это очень мило со стороны Гая и тебя, Глэдис," — сказала Олдит.
покраснев от удовольствия. Мысль о том, что она больше не сможет
содержать этот загородный дом для своих работающих девочек, вызвала у нее сильное
сожаление.

"Это совсем нехорошо; я никогда не буду такой хорошей, как ты, Алдит, хотя
Я собираюсь попытаться", - задумчиво сказала Глэдис. "Я хочу, чтобы ты рассказала мне, как тебе это удается
, и я постараюсь сделать для девочек все, что в моих силах. И если вы будете
дай мне адрес, я пришлю цветы в Лондон, когда они
достаточно многочисленны".

"О, спасибо тебе!" - обрадовалась Алдит. "Это очень любезно. Вы должны
пойдем завтра со мной в Коттедж, если хочешь; и я покажу тебе
маленькие вещички, о которых я всегда забочусь сам. Но главное - это
сказать доброе слово девочкам и дать им почувствовать, что в твоем лице у них есть
друг. Это несложно".

"Для тебя, возможно, нет; но я сомневаюсь, что смогу сыграть такую роль", - сказала Глэдис.
Глэдис пожала плечами.

"Не играй этого, будь что будет", - сказала Алдит. "Начинают служить, и очень скоро вы
найти его легко любить тех, кому Вы служите".

"Должен ли я?" - спросила Глэдис. "Ну, я хочу попробовать. Вы часто заставляли меня
почувствовать, какую эгоистичную и бесполезную жизнь я вела — вы и Китти Блэнд. Я
стыдно, когда я вижу, что котенок такой смелый и веселый, думая, что когда-нибудь
других".

"Вы учитесь думать о других", - сказал Aldyth.

"Я надеюсь на это", - сказала Глэдис. "Но, возможно, это всего лишь моя прихоть, и я
через некоторое время вернусь к старым привычкам".

- Ты не должна позволять этому быть прихотью, Глэдис.

"Я буду стараться изо всех сил", - сказала Глэдис. "Но, Алдит, я надеюсь, что ты все еще сможешь
многое сделать для Дома самостоятельно. Я надеюсь, ты не уедешь
далеко. Ты хоть представляешь, где вы с мамой будете жить?

- Ни в малейшей степени, - ответила Алдит.

Она не раз пыталась обсудить эту тему со своей матерью,
но миссис Стэнтон всегда уклонялась от ответа.

"Что ж, возможно, лучше оставить это на время", - сказала Глэдис.
- Ты должна навещать меня очень часто. Мне понадобится твоя помощь, если я хочу
стать лучшей женщиной.

- Тебе нужна не моя помощь, Глэдис. Секрет истинной жизни заключается в том, чтобы быть
найденным здесь, и Бог окажет Свою помощь всем, кто попросит об этом".

Говоря это, Алдит положила руку на маленький экземпляр Нового Завета в аккуратном переплете
, который лежал у нее на столе. Лицо Глэдис странно вытянулось.
серьезность. В ее голубых глазах было серьезное выражение, когда она перевела их
на Алдит. Несколько минут оба молчали. Затем Глэдис встала, чтобы пожелать
спокойной ночи. Больше не было произнесено ни слова, но сердце каждого из них было
переполнено новым счастьем, когда они тепло обняли друг друга перед тем, как расстаться.
они расстались.

Несколько дней спустя Алдит, ее мать и сестра были в Лондоне. Визиты
в магазины, к портнихам и модисткам занимали большую часть их времени.
Миссис Стэнтон согласилась с Олдит относительно необходимости сделать
приготовления к свадьбе Глэдис как можно более простыми, но это
было видно, что ее простоте широко отличался от
Aldyth. Она старалась интересно, беспокойно, как купюры были выполнены
ее мать подбежала, не колеблясь. Она не могла не понимать,
что ее матери было бы очень трудно
удерживать свои расходы в пределах небольшого дохода, вот и все
Aldyth теперь мог командовать—заинтересованность шесть тысяч фунтов ее
дядя завещал ей его позже.

Алдит столкнулась со многими практическими трудностями, когда пыталась спланировать
их будущее. Что делать с Нелли? Она хотела уйти из школы
на Рождество, но она была слишком молода и не подходит, чтобы взять
должность гувернантки. Там, казалось, нет возможности сейчас у нее возникают
искусство подготовки, по которым ее сердце была. Парень обещал продлить
руку помощи Сесил, пока он может стоять самостоятельно, но это было не
ожидается, что он будет делать все, для Нелли. Основное бремя
тревог, казалось, лежало на Олдит. Миссис Стэнтон жаловалась и сокрушалась,
но никогда по-настоящему не задумывалась о проблеме будущего. И пока Олдит
беспокоясь о путях и средствах, ее мать спокойно решила, что
состояние ее здоровья делает необходимым, чтобы они провели несколько
недель в Брайтоне, прежде чем вернуться в Уиндхэм.

Как-то раз, находясь в Брайтоне, Олдит, взяв в руки "Таймс".
утром она увидела объявление, которое наполнило ее сердце сочувствием.
боль. Миссис Глинн умерла. Олдит не была знакома с ней, но
рассказ тети о ее старой подруге и ее простом, счастливом доме в Хайгейте, а также
слова Джона Глинна о его матери донеслись до нее
запомните, это было очень яркое впечатление. Это было почти как потерять близкого человека
друга. Ей было больно думать о горе потерявших. Каким
ударом это было бы для Джона Глинна! Был на почте носить его
печальную новость, или он слышал о критическом состоянии матери в
время поторопиться к ней и получают ее в последний путь? За его тихим,
сдержанным поведением скрывалось сердце, исполненное редкой теплоты и нежности.
Aldyth знал его достаточно хорошо, чтобы знать что-то о силе его
любовь к своей матери, и насколько глубоко он будет чувствовать себя, расставшись с ней. Она
я жаждал получить более полную информацию, чем та, которую давал простой газетный абзац
, но это желание осталось неудовлетворенным, поскольку, как ни странно,
Мисс Лоррейн в своих письмах ни словом не намекнула на смерть своей подруги.

К концу ноября Aldyth снова был в этом отеле, и прежде чем
месяц не было, свадебные Глэдис прошла. Это была простая свадьба, но простота требовала самого дорогого белого атласа и изысканных украшений. Миссис Стэнтон никогда бы не простила себе, если бы позволила Глэдис выйти замуж по-простому.

Хорошие люди в Вудхэм-оценил зрелище приготовил для своих
наслаждения, и многие полагали, что самым красивым женихом или
красивее невесты никогда не переступал порога церкви.
Олдит и Нелли были подружками невесты и выглядели чрезвычайно хорошо в платье
из кремового кашемира и розового цвета. Но, пожалуй, самой впечатляющей
фигурой в небольшой группе, собравшейся в алтаре, была миссис
Стэнтон. Крепкий морской воздух прогнал все следы ее болезни.;
ее изящная фигура, красивые черты лица, копна серебристых волос изменили ее внешность.
Она никогда не выглядела более величественной и держалась с ещё большей грацией и достоинством, чем обычно. В серебристо-сером шёлковом платье и шляпке того же нежного оттенка она была похожа на невесту. Возможно, ей ещё рано было снимать траур, но свадьба дочери была исключительным событием.

Церковные колокола радостно звонили весь день, но к четырём часам
волнение в Уиндеме улеглось, и счастливая пара уехала на лондонском экспрессе. Обычное чувство опустошённости
То, что последовало за отъездом невесты, дало о себе знать. Олдит
боролась с этим чувством, но расставание с сестрой и окончание её краткого пребывания в родном доме неизбежно должны были вызвать у неё острое сожаление. Никаких планов на будущее ещё не было составлено. Настало время, когда её мать больше не могла отказываться обсуждать этот вопрос. Нужно было что-то решать.

 Только ночью Олдит смогла спокойно поговорить с матерью. Нескольких гостей удалось убедить провести вечер в Холле. Мистер
Мисс Гринвуд и Лотарингия были последними, кто уходил, банкир, имеющих
предложил даме место в его экипаже. Мисс Лорейн привлек ее племянница
на минуту в зале.

- Ах, Алдит, - нежно сказала она, - я понимаю, что ты чувствуешь, потеряв Глэдис.
и — все эти перемены. Но ты постараешься сделать всё возможное, и
помни, что у меня всегда есть для тебя дом, если ты захочешь.

 Олдит улыбнулась и поблагодарила её, но задумалась над словами тёти.
 Как она может хотеть домой? Её дом должен быть с матерью, и она
вряд ли думала, что мисс Лоррейн захочет их принять.
и то, и другое на неопределенный срок.

Но будущее должно было принять форму, о которой она никогда и не мечтала.

Как только гости разошлись, миссис Стэнтон отправила Нелли спать.
затем, подозвав к себе Олдит, она сказала с довольно нервной улыбкой—

"Дай нам поговорить, Алдит. Теперь, когда свадьба закончилась, мы можем подумать о
наших собственных делах ".

"Охотно", - сказал Aldyth, разжигание огня и подготовка к уютным
время. - Ты уже подумала, где бы тебе хотелось жить, мама?

- Ну, вряд ли, - ответила миссис Стэнтон, нервно теребя золотой браслет
, украшавший ее руку. - По правде говоря, кое-кто уже это сделал.
я подумал об этом за тебя. Ты будешь удивлен, когда услышишь, что я хочу тебе сказать.
"

"Ты не думаешь снова поехать в Мельбурн?" - спросила Алдит.
сама собой напрашивалась мысль, что ее мать, возможно, захочет вернуться в
место, где прошло так много лет ее жизни, и где она была
могила ее покойного мужа.

- О нет, - быстро возразила миссис Стэнтон. - что могло заставить вас так сказать? Я
полагаю, это моя судьба - жить в Вудхэме, потому что дело в том, Олдит, что я
выхожу замуж за мистера Гринвуда.

"Mamma!"

"Да, это правда. Конечно, вы удивлены. Я был уверен, что вы удивитесь
будь. Но я верю, что поступаю так, как лучше.

Алдит была не просто удивлена, она была поражена. Она едва могла
поверить своим ушам. И все же, возможно, ей не следовало так сильно удивляться
. Мистер Гринвуд был частым гостем в Уиндхэме; они
часто видели его в Брайтоне; она часто думала об этом с жалостью
о его унылой жизни в том большом пустом доме. Она слышала, как люди
говорили, что он поступил бы правильно, женившись снова. Нет, в этом не было ничего удивительного.
и все же возможность третьего брака ее матери
никогда не приходила ей в голову.

— Тебе нечего мне сказать, Олдит?

 — Я даже не знаю, что сказать, мама, я так удивлена.

 — Это, конечно, неслыханно, — сказала миссис Стэнтон раздражённым тоном. — Ты могла бы порадоваться. Мистер Гринвуд такой добрый, такой щедрый. Он очень хочет принять нас всех в своём доме. Он очень любит тебя. Особенно он сказал, что надеется, что ты будешь жить там.


"Он очень добр; но я не могла этого сделать", - быстро сказала Алдит.

Банкир был ее старым другом, и все же она испытывала странную неприязнь к
предложенной идее.

"Почему бы и нет?" - нахмурившись, спросила ее мать. "Ты не думаешь, что ты
— Ты отказываешься от такого уютного дома, и он был бы готов потакать тебе во всём.

 — Я знаю, что он очень добр, — сказала Олдит, — но, мама, когда ты перестанешь нуждаться во мне, я лучше вернусь к тёте. У неё есть дом для меня.

 Миссис Стэнтон молчала, обдумывая это предложение. В целом оно ей нравилось.

"Что ж, это будет хороший дом для Нелли", - сказала она, наконец. "Г-н
Гринвуд даст ей все преимущества. Она будет иметь возможность раскрасить к
всласть".

Да, это могло оказаться счастливым событием для Нелли. Алдит могла это видеть; она
Она могла представить, как привлекательна эта новая перспектива для её матери. Возможно, ей следовало бы радоваться, но она пока не могла радоваться; она была в полубессознательном состоянии, и в её сердце была тупая боль.

  «Ты расстроена из-за этого, Олдит?»

 «Нет, мама, я не расстроена, кажется, но я не могу сразу оправиться от удивления».

"Боюсь, ты вряд ли оправишься от этого, прежде чем осознаешь перспективу",
сказала ее мать с довольно натянутым смехом. "В
нашем случае было бы глупо прилагать к этому много усилий. Мы поженимся в Лондоне,
через три недели я проведу зиму на юге
Франции. Мистер Гринвуд считает, что после моей болезни мне не следует рисковать
холод Вудхэма. Я сказала Глэдис наших планов, но я думал, что у тебя
лучше не знать до свадьбы была более".

Миссис Стэнтон говорила быстро, желая пройти через все это
надо было сказать.

Алдит слушала ее с возрастающим удивлением и некоторой горечью
чувств. В то время как она была обременена беспокойством о будущем, этот
план был заветной тайной её матери. Это был план, в котором она
не принимал никакого участия. Брак ее матери, ей казалось, должны исключить ее,
в значительной степени от жизни ее матери. Она больше не должна была быть опекуном своей матери.
Теперь она вряд ли была бы нужна своей матери. Она
чувствовала, что ее отбросили в сторону.

- Ты не поцелуешь меня и не пожелаешь счастья? - спросила миссис Стэнтон, когда
молчание между ними стало тягостным.

— Конечно, мама, я желаю тебе счастья сейчас и всегда, — сказала Олдит,
серьёзно целуя её.

Затем она ушла, и миссис Стэнтон вздохнула с облегчением,
радуясь, что справилась с неприятной задачей — рассказать
Олдит.

Алдит воспользовалась советом своей тети и попыталась извлечь максимум пользы из
такого неожиданного поворота дел. Она спрятала боль, которую она чувствовала, будучи
известно, что большинство людей будет судить о том, что у нее не было причин для
боль.

Даже миссис Блэнд и Китти, которые могли проникнуться ее чувствами как никто другой
другие друзья были склонны считать это событие удачным
для Олдит. Как жена богатого банкира, ее мать имела бы
положение, полностью зависящее от нее. Такой дом, который могли обеспечить ограниченные средства Олдита
, никогда бы ей не понравился. Но они не дышали ни намеком
об этом Олдит. Они слишком хорошо знали, как сильно её сердце привязано к матери.
Любовь, которая, несмотря на все потрясения, с которыми она столкнулась, всё ещё стремилась
оправдать и, по возможности, скрыть её холодный эгоизм и печальную беспринципность.

 Нелли восприняла эту новость с радостью. Ей нравился мистер Гринвуд, и она могла
с нетерпением ждать новой семейной жизни. Она была очарована, обнаружив, что её будущий отчим разделяет её страсть к искусству, и вне себя от радости, когда он пообещал, что она будет учиться в Южном Кенсингтоне. Было решено, что она сразу же поступит в университет.
Школа искусств, и она должна была жить у друзей в Лондоне, пока мистер и миссис
Гринвуд не вернулись из-за границы. И мисс Лоррейн с немалым удовлетворением предвкушала, что Олдит снова будет жить с ней в коттедже «Миртл».

Прошло всего несколько дней после Нового года, когда Олдит вернулась в Вудхэм.
Она видела, как ее мать венчалась в церкви Вест-Энда, во всем великолепии
ее серебристо-серая мантия, окруженная небольшой группкой доброжелателей
друзей. Она поспешно попрощалась с ней перед отъездом.
вместе с мужем отправилась на Чаринг-Кросс, а затем к Олдит и ее сестре
вернулись в дом друзей, с которыми Нелли было провести
в ближайшие несколько месяцев. Aldyth поддался их убеждениям, тепло
прикомандирован к Нелли, чтобы провести Рождество с ними, а сезон не
прошел несчастно.

Теперь она вернулась, чтобы взяться еще раз за старые темы, ее
прежней жизни в Вудхэм.

Случилось так, что Алдит не смогла сообщить своей тете, каким
поездом она приедет, и на станции никого не было, чтобы
встретить ее. Это был ясный, холодный день, и оставив свой багаж в
быть отправлены на, она прошла короткое расстояние до коттеджа. Она встретила нет
подруга по пути. Окна Бландов были пусты, но мисс Табита
Радкин, наблюдавшая за ними с другой стороны дороги, увидела, как она
прошла мимо, и связала её появление с другим посетителем, который
неожиданно появился у мисс Лоррейн накануне. Но
мисс Радкин не могла поверить в случайность этого визита.
 Она сказала, что её не так-то просто одурачить. Конечно, это было спланировано
.

Подъехав к воротам своей тети, Алдит на мгновение остановилась, чтобы полюбоваться на
широко раскинувшуюся перспективу, которую она любила. Вид был необычайно ясным. Она
Она могла видеть длинные крылья далёкой ветряной мельницы, чернеющие на фоне
неба, и шпиль Уикхемской церкви, выделяющийся на фоне жемчужно-серого
неба. Старые мысли, старые воспоминания нахлынули на неё при виде
этого зрелища, и их влияние было печальным.

 «Природа никогда не предавала
 Любившее её сердце; это её привилегия —
 На протяжении всех лет нашей жизни вести
 От радости к радости».

— пробормотала она про себя, входя в сад; но, хотя она и знала, что этот источник радости принадлежит ей, она едва ли могла радоваться в тот момент.

Маленькая служанка, открывшая дверь, вздрогнула от удивления, увидев
её. Она недавно поступила на службу к мисс Лоррейн и едва знала
 Олдит и была встревожена её ранним появлением.

"Мисс Лоррейн не думала, что вы приедете раньше вечера, — сказала она. —
Она сама вернётся не раньше шести."

И Олдит вспомнила, что в тот день её тётя проводила
«собрание матерей».

Приехать раньше, чем тебя ждут, — не самое приятное занятие.
Хотя не было дома, в котором она чувствовала бы себя более как дома,
ощущение мрачности и одиночество угнетали Aldyth, как она пошла
вверх по лестнице в свою старую комнату. Горничная последовала за ней, неловко и
извинялся.

"Хозяйка велела мне зажечь огонь, - сказала она, - но я не думаю, что
не было никакой спешки".

"Это не важно", - сказал Aldyth.

Но горничная сразу же приступила к забытым обязанностям, в результате чего
вскоре комната наполнилась дымом.

Депрессия Алдит усилилась. Комната не имела прежнего знакомого
вида. Она скучала по своим книгам и картинам, которые были перевезены в
Виндхэм, пока она жила там, и теперь лежали в большом сундуке
ждут, чтобы быть распакованы. Она была свободна, чтобы однажды посвятить себя более
исследования, которые она любила, но было мало радости в мысли. Ее
был характер, который считает его высшей свободы, в узы долга.

Это огорчало ее, что связи, которые на короткое время поставили ее так
тесно, чтобы ее мать и сестры были раскуплены. Быстрые перемены, произошедшие в
последние два года, сделали ее беспокойной и выбитой из колеи. Казалось, что теперь в ее жизни нет
цели. Она с трудом представляла, как ей снова устроиться в
доме своей тети.

Но так начинать не годилось. Она боролась со своим унынием;
она взяла себя задач. В мире, где так много нужно любви и
сочувствие, был там не работает для каждого? Не новые обязанности
с ней? У Бога была цель в ее жизни, место, которое она могла заполнить.

 "Я улыбнулся при мысли, что величие Бога заключалось в нашей незавершенности,
 Его покой - в нашем беспокойстве".

Алдит тоже улыбнулась, когда эти слова пришли ей на ум. Она стряхнула с себя
недовольство дорожной пылью и, приведя себя в порядок
, вышла из прокуренной комнаты и сбежала вниз по лестнице.

Там ее ждал сюрприз. Слуга, сбитый с толку ее внезапным
внешний вид, не думал, говоря о том, что Мисс Лорейн было
гость. Как Aldyth вошел в гостиную, джентльмен быстро выросли
со стула у огня. Ее глаза обманывают ее, или это было действительно
Джон Глинное?

"Вы пришли!" - сказал он, отнюдь не удивился, увидев ее. "Мисс
Лоррейн заверила меня, что вы приедете не раньше шести часов. Я шел
на станцию, чтобы встретить вас; мне жаль, что я пропустил это.
удовольствие ".

И Алдит наконец-то была принята; но ей потребовалось несколько минут, чтобы
оправиться от изумления.

"Вы последний человек, которого я ожидала увидеть", - сказала она. "Я думала, вы
были далеко".

"Ах, вы не знали, что я вернулась. Я подал в отставку и вернулся домой
из-за болезни моей матери.

"Значит, ты был с ней", - сказала Алдит мягким от сочувствия тоном.

"Да, я был с ней. Для меня большое утешение вспоминать те
последние дни.

И он рассказал ей о них, говоря так, как не мог бы говорить с мисс
Лорейн; действительно, ни одному другому существу он не смог бы так открыть свое сердце.
Алдит мало что сказала в ответ, но ее сочувствие давало о себе знать
без слов, и те немногие слова, что она произнесла, были дороги ему.

"Надеюсь, ваша сестра в порядке?" — сказала она после паузы.

"Вполне, — ответил он, — она собирается замуж."

"Это будет вашей потерей, — сказала Олдит.

"Да, но она будет счастлива."

"Ты снова собираешься за границу?"

"Нет, я нашла работу в Лондоне".

Алдит никак не отреагировала на это. Она замолчала, думая о том вечере,
когда они расстались у полевых ворот, и обо всем, что произошло
с тех пор.

- Тетя, я полагаю, рассказала тебе все новости, - сказала она наконец. "Ты
знаешь, что со мной случилось — что моя мать ушла от меня, что наш
дом разрушен?"

"Я знаю", - сказал он, серьезно глядя на нее. "ты чувствуешь эти изменения
очень сильно?"

"Я чувствую— некоторые вещи", - ответила Алдит со странной дрожью в голосе. "Я
не против потерять Уиндхэма, но я чувствую, что теряю свою мать. Трудно
поверить, что я ей больше не нужен — что теперь я никому не нужен.

Едва эти слова слетели с её губ, как она уже пожалела о них. Они прозвучали так слабо, так эгоистично.

Джон Глинн не счёл их таковыми. Казалось, они делали это возможным.
что было самым заветным желанием его сердца. Он встал, подошел к
окну и несколько мгновений стоял там молча. Затем он вернулся и
встал перед Алдит. Она подняла глаза и встретила его взгляд, который удерживал ее. Зачарованная.-"Алдит, я хочу тебя", - сказал он.
И она отдалась ему без страха.
***********************
 КОНЕЦ.
РИЧАРД КЛЕЙ И СЫНОВЬЯ, ЛИМИТЕД, ЛОНДОН И БАНГЕЙ.