Осенние звёзды

— Ника, давай ты с Пелагеей посидишь в этот раз! Ну Ника!
— Нет, дорогая! Договор дороже денег! Решили определять по жребию – нечего ныть!
— Никусь, ну один раз! Я побуду с Евпатием, а ты с Пелагеей. Никуусь!
— Но она опять орёт!
— Не орёт, а поёт, так её мать говорит.
    Ника решительно взяла на руки улыбающегося Евпатия и пошла в спальню.
    Яна осталась с то ли орущей, то ли поющей Пелагеей, размахивая перед её носом погремушкой.
— Ох, Люська! Вот я тебе отомщу: сидеть до их совершеннолетия будешь ты с моими детьми!
     Люська угроз не слышала, потому что мирно посапывала в хостеле рядом с мужем. Когда -то, ещё до свадьбы, они сбегали сюда по другим причинам, сейчас единственная цель пребывания здесь – сон. В самом прямом смысле.
     Нужно сразу объяснить, что Люська вовсе не Люська, а Лусинда. Именно так её официально назвала мама, поклонница бразильских сериалов. Люське страшно не нравилось её имя, поэтому близняшек, родившихся два с половиной месяца назад, она назвала именно так: Пелагея и Евпатий. Светлана Никитична была в шоке. Новоявленная бабушка не проявляла изначально энтузиазма в помощи по взращиванию внуков, а когда узнала имена, то вообще отстранилась.
— Вот вы с твоим Педро и воспитывайте детей. Я своё отпахала.
    Педро – это зять Петька, которого Светлана Никитична знала с его садиковских лет. Но не любила. Она вообще любила только вымышленных персонажей. Ну, и когда – то Сенечку, супруга. Сейчас любовь превратилась в приятную привычку, ведь Санечка ей не перечил, почти всегда молчал, кивал и вкусно готовил.
     Лусинда с Петькой влюбились друг в друга в пятом классе, прошли вместе по тропинкам почти всех субкультур: были и эмо, и готами, и даже рокерами. Потом поженились, обвенчались и родили близняшек. Теперь их единственная мечта – сон. Они взяли с подруг Люськи обещание, что те каждую субботу будут приходить на три часа и заниматься малышами. Это, мол, полезно девушкам на выданье в плане навыка, практики и так далее.
     Люська, Ника и Яна учились в одном классе и дружили. Пётр был как бы вечный искусственный спутник при них. Каждая из подруг благополучно получила высшее образование. Сейчас все работают, но личная и семейная жизнь складывается только у Люськи. Хотя вечно жалующаяся на всё Яна оказалась на хорошей должности, купила квартиру и машину.
     Никакими успехами не могла бы похвастаться Ника – корректор в одном из местных изданий. Она с класса десятого не менялась внешне: маленькая, худенькая, с неизменной причёской - под Гоголя, только последнее время большие   карие глаза стали смотреть на мир через линзы очков.
      Ника жила с родителями…Впрочем, эта история требует отдельного освещения.
    Дед Ники по папиной линии, Александр Вадимович, в пору юности мечтал о доме, большом и уютном, чтобы на века. Мечту свою осуществил. Пусть и не сразу. Дом на самом деле получился на славу. Он был похож на помещичью усадьбу: два крыла, мансарда, красивая терраса. Они с женой Дашей провели в нём немало счастливых лет, родили сына Никиту, который в родной дом привёл свою жену Алёну. У молодых родилась Ника. Казалось, дом расцветает, наполняясь жильцами. Горе пришло неожиданно: быстро сгорела в неизлечимой болезни Даша. Овдовевший Александр Вадимович очень страдал. Но беда не приходит одна: о своем разводе заявили Никита и Алёна.
    При этом все оставались в доме, просто Алёна с Никой перебрались в правое крыло, а Никита с Александром Вадимовичем жили в левом. Обстановка в доме была непростой, но, как оказалось, это только цветочки.     Однажды Алёна пришла к бывшему свёкру с необычной просьбой: разрешить ей привести из деревни маму, потому что Евгения Сергеевна сломала ногу, за ней некому ухаживать. Александр Вадимович согласился. Со свахой они виделись редко, но она вспоминалась как тихая и добрая женщина. Так в доме поселилась Евгения Сергеевна. Она первое время передвигалась на коляске, но многое делала на кухне, радуя всех живущих в доме вкусной выпечкой. С её приездом возобновились совместные ужины, что давало Александру Вадимовичу робкую надежду на воссоединение Алёны и Никиты. Но случилось иначе — воссоединилось старшее поколение. Беседы за чаем, совместные прогулки (Александр Вадимович предложил помощь в этом вопросе и катал сваху в коляске по набережной) привели к идее объединения. Александр Вадимович сделал предложение, Евгения Сергеевна ответила согласием.
     Возмущения других членов семьи было проигнорировано. Впрочем,  Ника не возмущалась, радуясь за дедушку и бабушку. И тут новость: Алёна привела знакомить с семьёй нового мужа. Павел производил приятное впечатление, к тому же был строителем. Но у строителя своего жилья не оказалось, квартиру он оставил после развода жене и сыну. Алёна, а вслед за ней и Евгения Сергеевна, попросили Александра Вадимовича разрешить пожить в его доме. Он разрешил. Нике показалось, что, будто в отместку, папа привёл в дом Свету, хорошенькую блондинку с голубыми глазами. Они поженились стремительно и тоже поселились в доме. Эти три семейные пары! Местная Санта – Барбара! Хорошо, что у Ники есть своя комнатка, в которую она прячется, как моллюск в раковину. А потом сбегает на работу.
     И Люськины поручения — тоже бегство из дома. Ника к этому относится именно так. Тем более ей по жребию который раз достаётся сидеть с Евпатием. Точнее — лежать, потому что юный богатырь, потешно пуская слюни, спит себе. И в ус не дует. Нет потому что у него усов.
—  Что – то тихо стало в доме. Малыш, спи себе, а я — на разведку.
   Разведка показала, что Пелагея, утомлённая собственным концертом, тоже упала в объятия Морфея, прихватив с собой тётю Яну. Они спали на широкой родительской кровати в очень похожих позах, одинаково улыбаясь.
     Если бы Люся с Петей знали о таком раскладе, они бы не сбегали в хостел.
Ника прошла на кухню и начала варить кофе.

      Яне снился сон. Она плыла в прозрачной лодке без вёсел по широкой реке. Было интересно наблюдать, как под дном проплывали рыбы, иногда колыхалась какая – то растительность. Легла, закинув руки за голову. Облака напоминали пенку на варенье. Такую пенку бабушка Катя всегда аккуратно снимала деревянной ложкой и укладывала на блюдечко. Облака   были тоже слегка розоватые! Точно – пенка. Яна даже облизнулась. Подул свежий ветерок. Лодка увеличила скорость. Сначала это было приятно, но потом вокруг лодки стали возникать волны, небо затянули тучи. Яна встревоженно села. Пошёл дождь. Дно отображало подплывающих рыб. Почему – то у них были человеческие лица. Вот ткнулся в лодку Игорь Константинович. С ним у Яны был мимолётный служебный роман, итогом которого стала хорошая должность. Сейчас бывший шеф пошёл на повышение. Удар в лодку другой рыбы был сильнее. Это же Иван Аркадьевич! Да, он помог с квартирой. С ним отношения ещё теплятся, хотя всё идёт к финалу из- за подозрений ревнивой жены пятидесятилетнего Ванечки, ровесника Яниного папы. Ладно, скучать о нём она уж точно не будет. Ванечка выполнил свою миссию. Однако лодка начала сильно раскачиваться. Яна видела, как и другие рыбы с лицами знакомых собираются вокруг. Сама она продрогла, дождевая вода стала собираться на дне. Вот ещё толчок: лодка накренилась и зачерпнула речную воду, а потом медленно стала тонуть. Рыбы устроили хоровод вокруг Яны. Она закричала и проснулась.
     Пелагея с интересом смотрела на неё. Она уже не спала, но ещё не плакала. Яна максимально бесшумно поднялась и направилась на кухню за бутылочкой с питанием, но не успела: громогласный ор догнал её у двери.Вернулась,взяла на руки, ощутив робкую надежду, что рёв сестры не разбудил брата, прошла с Пелагеей на кухню, где обнаружила Нику с Евпатием на руках. Малыш уже обедал. Аппетит у того был истинно богатырский.
— Я скоро из – за нашей Люськи превращусь в чайлдфри, —фыркая, заявила Яна.
    Ника промолчала, потому что у неё общение с Евпатием вызывало другие чувства. Радостно передав детей выспавшимся родителям, вынужденные «няни» облегчённо вздохнули.
— Тебя подвести, Никусь?
—Нет, Яночка, пройдусь. Пока! До встречи!
      Нике хотелось замуж. Она мечтала о малыше. Сегодня утром папина Света сказала, что у Ники скоро будет братик или сестричка. Как – то странно это было осознавать. Если бы у неё уже был ребёнок, то теперь родился бы его дядя.
      Брат или сестра…Ника когда – то давно мечтала о брате, но сейчас…Главное – полюбить его. Если он будет похож на Евпатия, то будет просто полюбить.
     Вечером Света и Никита решили объявить об ожидаемом прибавлении в семействе. Будущая мама организовала гендер – пати с шариками, тортиками и хлопушками. Её не смущал тот факт, что у половины присутствующих был кислый вид. Смущён был только будущий отец. Но оптимизм Светы постепенно всех заразил, кроме Алёны и Павла. Бывшая жена изводилась ревностью и пониманием, что подобным образом она отомстить не сможет. А Павел был озадачен чем – то своим. В итоге он даже попросил Александра Вадимовича выйти с ним на террасу для серьёзного разговора.
     Со следующего дня по вечерам Павел начал ремонт времянки – маленького домика, служившего когда -то жильём для Александра Вадимовича и его первой жены в пору строительства большого дома. Времянка постепенно наполнялась всяким хламом и ветшала.
     Павел удивительно быстро освободил домик от накопившихся ненужных вещей, отсортировал их и предложил жильцам указать на ценное, нуждающееся в дальнейшем хранении. Были отобраны с этой целью игрушки, старинные полки и бутыли из стекла причудливой формы. Всё остальное с разрешения присутствующих Павел вывез для утилизации. Потом он накупил строительных материалов и приступил к ремонту. Александр Вадимович всех уверил, что его разрешение на такие действия у Павла имеются.
     Спустя три недели времянка приятно манила своим видом. Были заменены окна, двери и кровля, залиты и перестелены полы, оштукатурены стены внутри, утеплены снаружи. Павел работал один, иногда к нему приходили какие – то помощники. Нике было интересно это преображение. В воскресный вечер, свободный от несения службы у Лусинды и Педро, она пришла к Павлу и предложила свою помощь. Тот удивился, но и обрадовался тоже. Попросил Нику подумать над дизайном внутри комнаты и небольшого коридорчика.
— А кто тут будет жить? Вы с мамой?
—Нет. Понимаешь…Тут такое дело. У меня есть сын…Николай. Он помогал мне на стройке подростком, подрабатывал как бы неофициально на каникулах. Сорвался. Компрессионный перелом позвоночника. Восстановился. А вот в армии получил травму, которая привела его в инвалидное кресло. Сейчас сын – колясочник. Перспективы неясные. Жена меня обвиняет во всём: в том, что разрешил пацану на стройке работать, в том, что не отмазал от армии…Много в чём. В итоге мы разошлись, но я Коле помогаю постоянно и в уходе, и в занятости. Он хороший программист, работает на удалёнке. Мама твоя всю эту историю знает. Но вот жена моя бывшая замуж собралась. Муж её к ней приедет. Николай попросил меня найти ему какое – нибудь жильё. Я в квартире же всё приспособил, у нас первый этаж. Там Коле удобно было, но сейчас с этим мужиком…Одним словом, не поладили они. Мне кажется, этот тип сына намеренно провоцировал, но доказать ничего не могу, да и не к чему. Попросил Александра Вадимовича насчёт времянки, он согласился. Хотя бы пока, а потом мы найдём что – то другое.
— Понятно. Ну, в дизайне я не особенно разбираюсь, а вот нарисовать картинку на стене могу.
—О, это было бы здорово! Мне Алёна показывала твои рисунки. Красивые, у тебя талант.
— У мамы мои рисунки? Даже не знала, что она их хранит…Кстати, в дизайне именно мама может помочь. Она в этом спец.
      Ника нарисовала на стене море. И деревянный причал, который прямо – таки сливался с деревянным большим столом, стоявшим вплотную. Облака на горизонте. Солнечные блики. Мама подхватила тему: шторы в виде невода, на полках — морские звёзды, диван, похожий на раковину. Нашли люстру, изображающую чайку.
    Ника увидела Николая, когда тот рассматривал её картину. Он повернулся. И всё. Её карие глаза и его голубые. Два магнита. Ника больше ничего не хотела понимать. Она видела родные глаза. Он смутился.
—Красиво. Я так давно не был на море. А люблю его очень.
Он улыбнулся. И сердце Ники окончательно растаяло.
— Ника, — она протянула ему руку.
— Николай, — он ответил на рукопожатие, — у нас похожие имена.
—Да.
    Пришел Павел, принёс вещи. Ника помогла всё разложить и расставить.
Прибытие Николая и новоселье отмечали во дворе, благо — сентябрьские дни это позволяли. Накрыли столы.
Слово взял Александр Вадимович.
— Николай! Тебя так долго скрывали от нас! Рад тебя видеть в нашей семье. Чувствуй себя как дома. Добро пожаловать!
Николай чуть откатился от стола и поклонился.
— Спасибо большое! Постараюсь оправдать ваше доверие.
Все улыбнулись, а Света даже захлопала в ладоши.

Светлана Никитична снизошла: она пригласила Лусинду, Педро и внуков на дачу. Сенечка её убедил, точнее – упросил. Уж очень соскучился за малышами. Лусинда согласилась на условие: называть Евпатия бабушка будет «Пако», а Пелагею – «Патрисия». На Сенечку это условие не распространялось, потому что он не мог запомнить никакой из вариантов. Внуков он называл «мои бельчата», потому что фамилия зятя, а теперь и дочки с внуками, была Белкины.
Ника и Яной с энтузиазмом восприняли эту новость: выходные в полном их распоряжении. Ура! Яна запланировала салон красоты, а Ника —помощь Николаю в обустройстве территории, прилегающей к времянке.
    Она даже купила разноцветные мелкоцветные хризантемы для посадки.
     День осенний купался в мягких лучах. Николай   на маленьком столике подготавливал цветы, Ника их сажала и поливала. Подошёл Павел. Он принёс низенький белый заборчик, отгораживающий возникающие палисадники.
— Молодёжь, а красиво у вас тут получается всё!
— Стараемся, — Николай остриг лишние веточки секатором и передал цветок Нике. Она понюхала рыжую хризантему и улыбнулась. Луч солнца заиграл в её волосах, придавая каштановым локонам похожий рыжий цвет.
— Ты напоминаешь осень, — весело произнёс Николай.
— Старая? — с наигранной трагичностью спросила Ника.
— Нет, такая же красивая!
Павел понял, что не совсем нужен здесь в данный момент:
—Я принесу вам чаю.
— С мёдом, — попросила Ника.
Заварил чай, поставил на поднос чашки, вазочку с мёдом.
Подошла Алёна.
— Посмотри, как красиво дети всё сделали.
—Да, неплохо.
— Сейчас чай им отнесу.
— Я сама.
    Алёна говорила сухо и будто бы обиженно. Из окна Павел видел, что она поставила на столик поднос, приобняла Николая, потом Нику. Но было очевидно, что его Алёнушка чем – то недовольна. Она отправилась собирать яблоки и позвала с собой Нику, когда та допьёт чай.
— Ника, а ты в храм завтра идёшь?
— Нет, а что, завтра какой – то праздник?
— Ну да, воскресный день. Я тут прочитал, что храм недалёко, освящён он в честь Святителя Николая! Я ходил в Успенский храм. Знаешь? Рядом с рынком?
— Я вообще – то редко хожу в храм. Бабушка Даша, пока не заболела, часто водила меня на причастие. Потом она сама ходила. Ей тяжело стало за мной смотреть.
—Давай завтра вместе пойдём, а то я никого в этом храме не знаю.
—Давай. Я пока к маме пойду. Она звала помочь с яблоками.
— Хорошо, а я уберу мусор.
Мама подала корзину.
—Держи. Скажи, тебе Николай понравился? Влюбилась что ли?
— Мам, ну что за вопросы? С чего ты взяла?
—Ника, не думаю, что тебе нужно тесно общаться с ним. Его мама, я в этом убеждена, настраивала его и против меня, и против Павла, и против тебя тоже.Может,он это не показывает, но рано или поздно всё проявится, вот увидишь!
— Мы завтра с ним в храм идём, — почему – то сказала Ника.
—Ну, ему, убогому, это полезно!
—Мам, ты себя слышишь? Чего это он убогий?
—Потому что у Бога. Не цепляйся!
—Тогда и я хочу быть уБогой! — схватила корзину и пошла к дому.

  Люська смотрела с умилением, как папа качает поочерёдно коляски, в которых не спят, но и не орут его внуки. Даже Пелагея гулит умиротворённо.
   После такой разведки она вернулась на террасу, где Петька по настоятельной просьбе тёщи утеплял окна.
— Всё хорошо, — ответила Люська на вопрошающий взгляд мужа, — папа излучает спокойствие.
— Интересно, а почему я – Педро, а Сенечка – Сенечка, а не какой – нибудь Себастьян?
— О, только не озвучивай этот вопрос маме! Она только успокоилась! Однако что – то не вижу, чтобы она нянчила Пако и Патрисию!
—Ты что? Сейчас же идёт «Время на пляже».
— Ах простите, сеньор Педро!

    
     Массаж был божественный. Руки Юры — это что – то. Яна погрузилась в полудрёму. Как хорошо, что Люська освободила их с Никой сегодня от барщины! Далее над ней поколдует Альбина, потом — Альберт. Они что – специально подбирали персонал по именам? Светлане Никитичне бы понравилось. А вечером ужин со Спартаком. Деловой, ну, почти деловой…Возможно, что -нибудь получится…

— Как здесь красиво! – Николай был впечатлён. Ника будто впервые видела храм. Комментарии её спутника расширили границы. Они пришли задолго до службы, и Николай успел рассказать о сюжетах на фресках и о некоторых иконах.
    Во время службы Нике едва удавалось сосредотачиваться на том, что происходило вокруг. Она держалась за ручки коляски, в которой сидел Николай, смотрела на его макушку, где волосы были похожи на колесо. Или на водоворот. Ей хотелось коснуться волос. Николай почувствовал и оглянулся. И опять эта встреча глаз…
    После службы остались во дворе, чтобы собраться с мыслями.
—Как ты пришёл к вере? Из- за травмы?
—Да, можно и так сказать. Я в больнице долго лежал тогда, ещё мелким, к нам иногда приходил отец Роман, он служил в храме рядом. Беседовал с нами, даже песни под гитару пел. Обязательно что – нибудь вкусное приносил. Я сначала поверил в его слова, что буду ходить, а потом вообще поверил.
— А мне ты поможешь поверить? Хорошо?
— Договорились!
     Нежность — вот что чувствовала Ника по дороге домой. Открылся портал в какой – то иной мир, где есть любовь, о которой Ника ещё не знала. Она была уверена, что это именно любовь. Нянчила эту мысль перед сном и уснула без тревоги.


—Николай, можно к тебе?
—Конечно, проходите!
Визит папиной новой жены был почему – то ожидаем.
—Коля! Я очень люблю твоего папу. Безусловно, мне дороги те, кто дорог ему. Тебе я желаю огромного счастья. В той мере, в которой я тебя успела узнать, могу утверждать, что ты умный и добрый. И ещё стойкий. Мужественный. Говорю это искренне.
     Николай смотрел на неё с выражением ожидания на лице. Эта прелюдия для чего?
— Как ты понимаешь, ничуть не меньше я люблю дочку. Ника не такая сильная, как ты. Меня тревожит её будущее. Признаюсь, меня беспокоят ваши отношения. Очевидно же, что Ника начала влюбляться в тебя.
   Николай выдохнул. Вот в чём дело. Понятно. Муж – инвалид …Какая мать пожелает дочери такое?
— Я всё понял, можете не продолжать, чтобы потом не пожалеть о сказанном.
—Нет, я всё – таки завершу свою мысль, если позволишь. Очень тебя прошу ограничить отношения с Никой только необходимым общением, прошу не давать ей какие – то надежды на будущие отношения. Было бы даже хорошо, если бы ты её немного обидел своей холодностью. И вообще — ты её брат, вот и относись к ней как к сестре. Только так!
— Я попробую.
— Да уж, попробуй. Иначе мне придётся её куда – нибудь отправить, чтобы с глаз долой – из сердца вон.
— Алёна Петровна, простите! Мне нужно побыть одному.
      Алёна тоже нуждалась в уединении. Она вышла в сад. Права ли она? Может, её действия сделают дочь несчастной? Но она обязана мыслить перспективно, думать о внуках.
   
   Ника не могла сосредоточиться на тексте. Было обидно. Только стало казаться, что она скоро начнет избавляться от глупой обидчивости и от многого другого, что мешало жить. Она так рассчитывала на Николая. В нём было столько любви, а теперь только лёд. Он сказал, что у него дедлайн. Занят, занят, занят. Позавчера, вчера, сегодня. Как он может? Он же ранит её своими льдинами в глазах! Хотелось прижать к себе и Пелагею, и Евпатия. Как там писал Достоевский: «Душа исцеляется рядом с детьми». Надо срочно ехать к Люське, обнять мелких, которые, как бальзам, пусть даже орущий бальзам.
    Люська сказала, что они уже вернулись от бабушки с дедушкой, что как раз после пяти они будут гулять в парке.
     Молодая мамочка уже вполне ловко управлялась с коляской для двойняшек, которые притихли, любуясь ветками платанов и облаками.
—А чего грустные глаза? – Люська сразу почувствовала неладное, протянула подруге красивое яблоко цвета заката.
— Привет, девчонки и мальчишки. Всё хорошо, не грустные – уставшие, —Ника ещё не решила, хочет ли рассказывать о своих проблемах Люське.
— Ага – ага, поверила, — Люська аппетитно хрустнула яблоком.
Ника посмотрела на своё.
— Какие красивые яблоки!
—Грызи! Они ещё и вкусные, из папиного сада.
—Нет, я дома поем. Ты позависай в телефоне, а я покатаю детей до фонтана и обратно.
— Да с удовольствием! А ты подумай, может, стоит рассказать мне обо всем.
Если у меня есть проблема, то почти наверняка она связана с мамой. Может, и у тебя так?
—Мы поехали, — Ника покатила коляску к фонтану. — Мама…Она же против Николая. Может, она его настроила против меня! Точно! Она убедила Колю, что он будет причиной моих несчастий.
Дети синхронно начали дремать. Ника поспешила к подруге, которая тоже клевала носом.
— Спасибо, Люсенька! Ты мне помогла. Я побежала.
Люська ничего не поняла. Ну, помогла — отлично!



Ника постучалась к Николаю.
—Входите, открыто.
Повернул голову, как когда – то.
— Привет.
— Привет. Не занят?
— Есть такое – занят. Прости.
— Это ты меня прости, что не уйду, пока тебе кое – что не объясню.
Ника решительно села на диван. Николай разместился напротив, стараясь не смотреть на воительницу.
— Я не буду спрашивать тебя, попросила ли моя мама тебя быть со мной таким…отстранённым. Скажу другое: я не могу допустить, чтобы ты выполнял её поручения, которые касаются нас. Она потом поймёт, скажет, что была неправа, а время будет упущено. Мы всё равно будем вместе, просто можно к друг другу пойти коротким путём лабиринта, а мама толкает нас на длинный…
— Ника! Ты сейчас тоже говоришь в эмоциональном запале. И я тебя понимаю. Это так классно — встретить своего человека. Прямо своего -своего. Тебе сейчас кажется, что так будет всегда. Но я инвалид. И что впереди? Подумай. Красиво про это журнальную статью читать. Твоя мама права, у неё больше жизненного опыта.
— Николай! А представь на секунду: завтра я попадаю под машину и становлюсь инвалидом. Ты бросишь меня? А кто сказал, что такого не может произойти? Подожди, не перебивай. Я хочу сегодня с тобой любоваться закатом и восходом, пить кофе в саду и зажигать осенний костёр, который не похож ни на один костёр другого времени года. Я хочу здесь и сейчас говорить тебе о любви и нежности и читать книжки вслух. Почему мы должны кому – то угождать и что – то доказывать? Спустя время мама скажет: «Дочь, я ошибалась в своих опасениях». А время пролетело! И ты не будешь спорить, что наши родители тоже могут ошибаться. Моя мама говорила: «Люблю» — моему отцу, а теперь говорит твоему.
     Ника не плакала, она горячилась, бегала по комнате, усаживалась на стул рядом с Николаем. Тот молчал, но в его глазах утренней зарёй разгоралась радость. Он старался прикрыть её длинными ресницами.
—Ника, —наконец Николаю удалось втиснуть свою реплику в бушующий водопад речей сводной сестры. —Я очень тебя люблю. И хотелось бы любить только братски, но эта любовь больше и мощнее. После разговора с твоей мамой я попытался разместить её в небольшом сосуде, но ты сама видишь – она не подчиняется мне и живёт уже и в нас, и вокруг нас, и даже вне нас, рядом со звёздами…
    Ника подошла и поцеловала Николая в макушку, прямо туда, где вихрилось колесо волос. Потом обняла и прижалась щекой к щеке.
—Коленька!
— А знаешь, Радость моя, мы нарушили все мыслимые и немыслимые правила. Кто так признаётся в любви? Я должен был спеть серенаду, кольцо подарить…
— И первым признаться в любви. А то пришлось самой…Чувствую себя Татьяной Лариной…
—Всё исправим, повторим.
—Ничего исправлять не надо, но повторять о своей любви ко мне нужно регулярно! Знаешь, в кино показывают: когда нет кольца, надевают бублик какой – нибудь…У тебя есть бублик?
—У меня есть скотч…
Они хохотали, надевая маленькую бобину скотча на пальчики Ники.
— У тебя вся рука туда поместится!
— Не преувеличивай. Я пока так и буду ходить.
—Завтра же произведём замену!
   Луна встревоженно вглядывалась в окно мансарды этой ночью: обычно Ника беседовала с ней почти до рассвета, а сегодня уснула легко и сладко, завернувшись в тёплое одеяло. Она нашла своего человека. Свою Любовь.

    Светлана Никитична позвонила дочери сама и пригласила всех на дачу. Подчеркнула, что в этот раз она является инициатором встречи.
— Дочь! Кое – что стряслось. Приезжайте! У меня есть объявление!
— Мамуль, что – то с папой? Что стряслось?
— С папой всё в порядке, но у меня есть что сообщить. Жду.
Люська еле пережила два дня, отделявшие её от новости.
    Приехали. Мама с папой встретили их в гостиной. Горел камин, когда – то мастерски сооружённый папой. Уже похолодало, на террасе не поужинаешь. Там разместились розово – жёлтые яблоки, пахнущие просто волшебно. После вкусного ужина слово взяла Светлана Никитична:
— Итак, дети мои! На канале, который я смотрела, больше не будет бразильских сериалов. Их заменили турецкими.
— Мама, я могу…, —Пётр попытался вмешаться в речь.
Движением руки тёща его остановила:
— Посиди и помолчи, Педро! Итак, вот уже неделю я смотрю турецкие сериалы, и…они мне нравятся!
   Непроницаемое по эмоциям лицо Светланы Никитичны вдруг озарилось улыбкой. Тем же ей ответили все собравшиеся, включая Пелагею и Евпатия.
— Но, — лицо новой поклонницы турецких сериалов вновь стало непроницаемым, — хочу сообщить, что теперь я вас буду называть иначе. Лусинда, хоть по паспорту твоё имя остаётся прежним, я буду звать тебя «Лале». Пелагея теперь будет Пелин, а Евпатий – Енги.
— А я? — Пётр смотрел обиженно.
— А ты останешься Педро.
— Ну почему?
— При детях я не буду объяснять – почему.
   Пётр отвернулся, и новоиспечённой Лале даже показалось, что слеза блеснула в его глазах. Тёща, как видно, тоже это заметила.
— Ладно, в особых случаях, когда будешь хорошо себя вести, я буду звать тебя «Парс».
   Парс хотел обидеться, что это с ним, как с маленьким,но нежный взгляд Лале успокоил и многое пообещал. Ладно, Парс так Парс, всё лучше Педро.
— Итак, Лале и.. Парс моют посуду, а мы с Сенечкой будем купать Пелин и Енги. Пойдём, Сенечка! Бери Енги, а я возьму Пелин.
— Чем бы дитя не тешилось, — улыбнувшись, сказала Люська, когда дети и родители покинули гостиную, —давай, Парс, вставай. Я мою, ты - протираешь.



Александр Вадимович шёл по саду, вспоминая, как они с Дашей сажали деревья. Её так не хватает! Да, Женя очень заботливая и хорошая, к ней он чувствует привязанность и чувство благодарности. Но любовь…Нет, любовь осталась там, рядом с Дашиной душой. Или для этого чувства нужно быть моложе? Этот сад и дом…Они с Дашей так хотели, чтобы и сад, и дом наполняли радостные голоса детей и внуков. Вроде бы он и не пустует, скоро ещё одна внучка появится. А как насчёт радости? Взгляд упал на бочку для воды. Надо бы её просушить и убрать в сарай до весны. Или поселиться в ней, как Диоген, раз такие философские мысли в голову приходят!
— Ладно, всё не так плохо. Живём. И ради Даши тоже.
 
     Спартак оказался не так хорош, как на сайте фирмы и в воображении Яны. От гладиатора только насмешка в уголках глаз и губ. Хотя с чего она взяла, что таковая была у гладиаторов?  Ответы на рабочие вопросы нашли быстро и с обоюдным чувством удовлетворения. Личные контакты Яна решила не заводить, как только увидела Спартака с округлым животиком, залысинами и короткими пальчиками, похожими на сосиски. Вот поужинают, и всё. Яна даже не заметила, на каком этапе Спартак стал казаться ей гораздо милее, чем сначала. Выяснилось, что они любили одни и те же фильмы, одних и тех же художников и музыкантов. Никогда Яне ещё не было так интересно разговаривать с мужчиной! Даже с девчонками не было так круто. Беседуя, Яна поняла, что Спартак не обладает большими деньгами. Он что – то говорил про благотворительность, но не особенно вдавался в подробности. Яне была любопытна собственная реакция: ей нравился Спартак. Толстенький, лысенький, бедненький…

                ***

     Времена года сплясали свой хоровод, и вот вновь осень. Евпатий и Пелагея подросли и даже начали говорить отдельные слова. У Светочки и Никиты родилась дочка Дашенька. Удивительная история: форма губок и длина ресничек у мамы носили искусственный характер, но у Дашеньки эти дары были естественны и прекрасны.
      В предстоящее воскресенье всех ждало много радостных тревог: в субботу малышей покрестили: Евпатий в крещении стал Ипатием. Девчонки остались при своих именах. Спартак тоже крестился. Он взял себе имя Сократ.
      Яна умилялась. Ещё бы! Теперь у неё муж и Сократ, и Спартак!
      Да, Яна и Спартак поженились. Ника с Николаем тоже. Завтра у детей будет первое причастие, а у молодожёнов – венчание. Венчающие отравились на исповедь. Николай пробовал свои силы с тростью на трёх опорах. Пока успешно, но на венчании, возможно, нужно будет воспользоваться креслом.
        Старшее поколение озадачено праздничным столом. Большая гостиная разместит всех, но нужно подумать о дополнительных столах, стульях и о посуде. Алёна пыталась руководить процессом, но Светлана Никитична взяла бразды правления в свои руки. Они с Сенечкой приехали заранее, чтобы завтра с утра всем пойти на службу. Надо сказать, что дирижировала Светлана Никитична виртуозно. Все смирились, но оставшиеся дома мужчины, выполнив тяжёлую работу, под представительством Александра Вадимовича отправились в баню с бутылочкой коньяка и закуской.
Хозяин дома спросил с сочувствием:
—Арсений Фёдорович! Как ты терпишь свою генеральшу?
—Я не терплю, я люблю.
Вопрос был снят.
     К отходу ко сну всё было готово: украшен дом, двор, расставлены столы, стулья. Блюда, допускающие хранение, нашли приют в холодильнике. Остальные были заказаны к определённому времени завтра.
      Исповедники вернулись с особым настроем. Серьёзные, торжественные. Спартак с Яной, не ужиная, отправились спать: они сегодня ещё и в доме престарелых были. Спартак, оказывается, каждую субботу навещает стариков, привозит им угощения и слушает их рассказы. Такое он нашёл послушание, чтобы заглушить боль за невнимание маме, которая ушла из жизни не так давно.
      Ника с Николаем сидели на скамейке под звёздами, думая о том, что звёзды – это щёлочки, через которые видно Божие царствие.
      Пусть будет завтра радость соединение пар перед Богом, пусть приобщатся достойно Христовых тайн собравшиеся в храме. Пусть у всех будет мир, радость в сердце и хлеб на столе! Аминь!