Интервью поэта писателю

/Вопросы мне задаёт замечательный автор ироничных детективов и романтических историй Галина Михайловна Куликова. Ответы были даны в июне 2024 г./


Г.К.: Какое место в жизни занимает поэзия?  Это хобби или призвание?


Литературное творчество (своё и чужое) и поэзия в частности на данном этапе моей жизни осознаются как призвание и переходят из категории «хобби» в область профессиональной деятельности. При наличии двух гуманитарных высших образований (лингвистического и культурологического) я более 20 лет работала в торговом бизнесе. Да, там тоже пригождался творческий подход к работе и знание языков. Но сейчас я чувствую, что работа литературного редактора — это то, к чему я должна была прийти и пришла.


Г.К.: Когда стало ясно, что поэтический дар имеет ироническую окраску, сразу  или в процессе творчества?


Наверное, почти сразу и стало понятно. С 5 лет рифмую, и всегда интересно было сочинять про что-то весёлое и забавное, нравилось смешно переделывать слова популярных песен. Были, конечно же, стихи для капустников (в школе, муз. училище, потом в консерватории), совместное творчество с друзьями — и всё как-то больше в ироническом ключе.


Г.К.: Лично я умею шутить только на бумаге, а как у Вас? Шутки и ассоциации приходят легко? Получается в жизни сыпать остротами?


Пожалуй что получается. Люблю отвечать шуткой на шутку, в тему вспоминать цитаты из фильмов и книг. И сама легко начинаю иронизировать и «юморить» (но, конечно, стараюсь, чтобы это было уместно). Я очень счастлива, что сейчас у меня сложился такой круг общения, где юмор понимают и ценят, где на уместную шутку отвечают в тон. Подобное взаимодействие нередко порождает идеи для иронического творчества.


Г.К.: Писали ли Вы «серьёзные» стихи в своей жизни? Или прозу?


Ну как же без «серьёзных» стихов! Я же девочка. Разумеется, в юности и помечтала, и поплакала, и пострадала — иногда в рифму. Но мне лирика давалась с трудом: я всегда очень боялась, что такие стихи могут кому-то показаться фальшивыми и банальными. Впрочем, эти ранние опусы почти никто и не видел.
В «сознательном» возрасте серьёзные стихи редко, но писались и пишутся. И в них всегда непременно есть что-то ироничное: горькая ирония, сарказм или смех сквозь слёзы. По-другому я просто не умею.
До прозы я, наверное, пока не созрела. Прозой пишу письма, статьи, репортажи и рецензии, когда требуется. И это, конечно же, скорее публицистика. Хорошими прозаиками всегда восхищаюсь и иногда им немного завидую. И думаю, что когда-нибудь, когда у меня будет много-много времени, я тоже буду с удовольствием писать прозу (есть даже кое-какие зафиксированные планы).


Г.К.: Вы ведь ещё и редактор, то есть имеете очень высокую литературную «чувствительность». Что больше всего цените в чужих текстах?


В маленьком издательстве, которое печатает книги за счёт авторов, излишняя «чувствительность» может сослужить плохую службу. Иногда приходится такого рода чувства в себе подавлять: работать «с тем, что есть», идти на компромисс с авторскими представлениями о литературном творчестве. Но не будем о грустном!
Ценю компетентность и погружённость в тему; верность традициям и разумный подход к новаторству; наличие собственного стиля и тонкость в использовании выразительных средств; уважение к читателю (его проявления — разнообразны и многогранны); ГРАМОТНОСТЬ во всех отношениях (увы, сейчас она встречается всё реже и реже).


Г.К.: Как творчество вплетается в рабочий график?


Моя работа теперь связана с чужим литературным творчеством. И авторы, и книги попадаются очень разные: одни требуют большой серьёзности и полного погружения в материал, другие восхищают и вдохновляют, третьи вызывают желание подискутировать, некоторые даже раздражают и возмущают. Бывает, за что-то вдруг зацепится глаз, какая-то мысль придёт в ответ — на что угодно, у любого самого талантливого или самого занудного автора. И бывает, что откладываю в сторону самую-самую срочную редактуру, потому что «пошёл» стих! А это — всё! Это «воды отошли» и «срочно в родилку, а то не успеем»! Наверное, хорошо, что не часто так случается. А иначе — когда же работать?!


Г.К.: Как проходит творческий процесс вообще? Пишете по ночам? Сочиняете на ходу? Не бывает досадно забытых строчек?


Бывает ВСЁ: и на ходу, и за рулём, и по ночам, и в состоянии жуткой усталости… И если спрашиваете, значит знаете — да, безумно жаль потерянных строчек. Она же вот появилась и засверкала — и кажется, просто невозможно её забыть, такую точную, ёмкую, многообещающую! Сейчас-сейчас… отправлю письмо… домою окно… доеду до дома… дособираю смородину вот с этого куста… и непременно запишу! А нечего уже записывать. Не помнишь даже, О ЧЁМ была эта строчка, которую всего час назад на все лады про себя декламировала…
В общем, стараюсь всё же записывать — рифмы, строчки, фразы. Иногда нахожу время, чтобы полистать записные книжки и блокноты — их много. Случается, что из пары полузабытых строк вырастает вполне жизнеспособное стихотворение.


Г.К.: Что любите читать в свободное время? Любимые поэты? Любимые писатели?


Значение словосочетания «свободное время» я не понимаю со школьного возраста. Ведь даже если я что-то делаю для собственного удовольствия, я же этим ЗАНИМАЮСЬ, значит, время уже занято…
Мой рабочий график никем, кроме меня, не нормируется — и я стараюсь успеть как можно больше, работаю практически без перерывов и выходных… Возможно, это когда-нибудь пройдёт (я, наверное, просто ещё не «наелась» редактурой). Однако читаю я теперь почти исключительно тех, кого редактирую. К счастью, есть среди них вполне достойные авторы.
Любимые поэты: Северянин, Ахматова, Маяковский. Писатели: Лесков, Достоевский, Гончаров, Чехов, С. Моэм, Э. По, Ф. Саган.


Г.К.: Как считаете, с открытием разнообразных литературных площадок стал ли путь поэта к читателю менее тернист? Стало легче и проще найти аудиторию?


Я считаю, что найти аудиторию сейчас не сложно. Сложно её удержать. Аудитории — по причине той самой открытости — есть из чего выбирать! Так что терний на пути к звёздам не меньше, но они несколько другого рода.


Г.К.: Знаю, что многие произведения читаются со сцены. Эта мысль о будущей «озвучке» добавляет что-то творчеству? Доверили бы Вы кому-то другому читать свои стихи вслух?


Да, я почти всегда сразу пробую текст «на звук»: стараюсь понять, насколько он удобен и для произнесения, и для восприятия на слух. Это помогает избежать невнятностей, ненужных двусмысленностей, неблагозвучных сочетаний. Бывает, после первого прочтения со сцены приходит понимание, что стихи нуждаются в доработке: тут может быть замена фраз и слов, подбор более удачной рифмы, иногда сокращение в интересах динамичности…
Мне скорее нравится, когда мои стихи читают. Пару раз на свой день рождения заранее просила гостей в качестве приятного дополнения к поздравлениям выбрать и прочитать что-нибудь из моих стихов. Это всегда очень интересно! Во-первых, неизвестно, что именно выберет гость, что ему покажется наиболее близким и понятным — бывает, что этот выбор раскрывает в человеке какие-то новые стороны! Ну и, конечно, при чужом прочтении непременно появляются новые акценты — вплоть до возникновения новых смыслов! Впрочем, бывало, что я восклицала: «Ах! Всё точно так, как я задумала!» И это тоже замечательное чувство единства взглядов и ощущений.
А ещё на мои стихи пишут песни. Разные. Честно признаюсь, мне нравятся далеко не все. Тут ничего не поделаешь: издержки профессионального музыкального образования. Безукоризненны с моей точки зрения песни, написанные Мариной Носовой и исполняемые великолепным трио «Капитанские дочки». И ещё нравятся музыка и исполнение Людмилы Савчук. Надеюсь, с этими дамами мы ещё продолжим творческое сотрудничество.


Г.К.: Кто тот главный человек, который дает первую оценку родившемуся стихотворению или одностишию?


Муж! Вадим Зверев, замечательный талантливый афорист, тонко чувствующий слово, смысл, иронию. Бывает, что я спорю с ним, отстаивая какие-то мелочи, но в большинстве случаев он оказывается прав. И именно он нередко даёт точный совет по поводу того, что нужно подправить, чтобы стало совсем хорошо. Правда он обычно не говорит, КАК подправить. Но с этим я, без лишней скромности, и сама неплохо справляюсь.


Г.К.: Как семья относится к творчеству? Пиетет или недоверие?


Да у нас весь ближний круг (мои родители, брат, дочь, зять) в той или иной степени творческие личности, в разных направлениях (не профессионалы, но талантливые компетентные любители). При этом никогда никакой зависти, а только взаимное восхищение и поддержка. Впрочем, и от более дальнего родственного круга (несколько менее творческого) всегда идёт пиетет, понимание, доброжелательные читательские и зрительские отзывы.


Г.К.: Есть какая-то творческая цель, которая еще не достигнута, но уже поставлена?


На дальнюю перспективу — издать большую книгу, где будет моё лучшее всё: короткое, и длинное, смешное и не очень… Но чтобы непременно дописались к тому времени все мои черновики!
Какая-то цель пока не очень убедительная… Надо бы выкроить часок-другой для занятия целеполаганием!