Откровения Апостола Петра

Как утверждает Мария Райнер, самое главное в рассказе это начало и конец, а то, что в середине, она при жизни никогда и не читала. Может, поэтому и кончила плохо. Если бы обладала большей душевной гибкостью, то почивала бы сейчас на лаврах, но ей по какой-то причине было приятно говорить правду.

Один такой правдолюбец уже поплатился.

"Правду говорить легко и приятно".

Ну–ну, надо еще и думать, кому говорить, не у всех чувство юмора развито, и чаще всего после подобных откровений колесо истории заворачивает не туда, и плодятся всякие Пилаты и Иуды, дурной пример ведь заразителен, и последствия множат скорби в лучшем случае на два. Может, оттого наш рай давно пуст, вот бы сейчас Шекспир умилился, а то он там что–то про пустой ад насочинял…

По сути, до вчерашнего дня мы с Марией скучали тут одни, и я едва не впал в уныние, если бы не она. Динамичная женщина… И чего мужикам при жизни не хватало? Ну, чуток с тараканами в башке, но фигура зачотная, и, главное, с ней весело, она ж кого угодно достанет... Вот ее папаша небесный в рай и определил, а мне объяснил: "Ты, Петруша, стойкий, ты ей не по зубам, а к чертям ее на пушечный выстрел пускать нельзя – она ж их в ангелов начнет обращать, а черновую работу кто будет делать? Но ты не беспокойся, я тебе перед воротами будочку оборудую, будешь принимать праведников с комфортом, сейчас все в компе можно хранить. И я посмотрю, как оно пойдет, может и интернет забацаю, а пока осваивай программу, я вам и пару игрушек накидал для развлечения. Ну и совет. У Марии таки тараканы дрессированные, если на них не обращать внимания, она на них тоже внимания не обратит, а без внимания они дохнут".   

Будочка мне приглянулась, все минималистично, в черно-бело-красных тонах, и чего уж Марии скучно у нас показалось, не знаю, по-моему, вполне райское местечко. Тепло и тихо, мухи не кусают, а, может, женщине угодить невозможно априори, хотя папаша старается, неохота ему ее из рая выпускать, и так народу нет, хотя, их теперь уже два – Мария и Павел. Маша и Паша. Как сказала сама Мария "два дебила, это сила", и чуток загрустила, после того как Паша рассказал свою историю. Ну, женщины склонны мелодраматизировать все, что движется, а чем мне нравится Райнер, так это умением лить слезки ровно пять минут.  

"Петя, я ж homo faber", – разоткровенничалась однажды Мария. – "Какой смысл лить слезки или искать, кто виноват? Ну, найдешь и что дальше? Ну, накажешь, а дальше–то что? Нет, слезки нужны, это гной души, виноватого найдет пуля, а делать надо историю. Из всего, Петя, из всего. Хотя, здесь важен вектор направления... надо и что-то новое, и не замудренное. Я вот на свою голову написала это чертово "Окно в мир", мир этот говеный спасла, а мне и спасибо никто не сказал. Да что там... был только один отзыв: читабельно… Вот и делай добро. Так что, может, и хорошо, что я в раю одна... не знаю, как бы я на этих пиплов смотрела, я бы по ним начала палить. Ладно, Петя, давай в игрушку поиграем, я ее при жизни не добила, мне интересно, каким Макаром Анюта выберется из гарема этого мадарганского конча, и куда они с черной пантерой покатят. Я уверена, что создатели игры читали Рильке, у него есть стих про пантеру в клетке. Когда папаша интернет проведет, я тебе его найду".

Однако едва мы создали духи, чтобы попасть к его величеству, как пришло сообщение, что в рай прибывает новый пассажир, Паша Макаров, большой грешник, между прочим, а определили его к нам за честность. Ну, теперь лучше обо всем по порядку и покороче, Мария говорит, что романы больше никто не читает, и текст не должен превышать пяти страниц.

Ну, мы игру свернули и ожидаем. Минуты через две появляется чувак. Симпатичный, в белой футболке, голубых джинсах, волосы светлые, по виду шутник и ловелас. Вот уж ха-ха – за честность, у него на морде написано, что он враль, но кто знает... вот Мария, даром что имеет внешность Моники Белуччи, а внутри какой-то Данила Багров, ей богу. Но как призналась она сама, ей просто не повезло. Она смогла сбалансировать все три вида мозга: древний, рептильный, отвечающий за выживание; лимбическую систему, от которой зависит вся эта "любовь–морковь"; и высший – неокортекс, который, упрощенно говоря, делает человека человеком. И вот этот факт Марию очень сильно печалит, и она уже года три пишет научный труд для папаши, чтобы обосновать свою мысль в ненужности "новой коры". Есть у нее идея объединить все три, но папаша пока в раздумьях – как–то ему страшновато менять сознание остальных, и я его понимаю. Если все станут такими, как Мария Райнер, баланс снова сместится; в общем, это у нее я научился уходить от темы, женщины вообще опасные существа, и в какой–то мере я понимаю мужиков, которые от Марии сбегали. Может, и я бы сбежал…

В общем, Паша появляется, я его за ручку приветствую, таки мужик еще один, произношу эталонное приветствие, но тут глянул на Марию и… начал заливать, что уж на меня нашло... говорю, вы, Павел, особый случай, таких на весь мир один единственный, и светит вам теперь не просто отдельная палата эээ лордов, а самая настоящая звездная полянка, потому что вы весь из себя уникальный!

– Если по существу, я так и не понял, почему меня отправили в рай, – задумался Паша. – Я в жизни, как водится, ничего толкового не совершил, богатств не нажил, жену на Мальдивы не свозил, детей не выучил, да и женился по залету… ну, и есть у меня один грешок…

Мы с Марией переглянулись и ожидаем, что он дальше скажет.

– Я любил одну женщину эээ интересную, ну и хотел ей присунуть…

– Да ладно, – отвечаю я. – Здесь вам никто мораль читать не собирается, вы радуйтесь, хотя… в документе сказано, что вы не заслужили ни рай, ни ад, а, скорее, чистилище, однако пути господни неисповедимы… а звездные кущи вам, Павел, дали за честность!

– Чего??? – Паша чуть на пятую точку не сел. – Да я всех обманывал, и жену, и начальство, шлангом всю жизнь прикидывался! Вы о чем? Какая нафиг честность?

– Ну, вам виднее, – пожимаю я плечами. – И вообще, как гласил один камикадзе, правду говорить легко и приятно… вот, Мария вам подтвердит, – и киваю на Райнер. – Ее после смерти знает каждая собака, а она все переживала, что пишет никому на хрен ненужную прозу – а знают, благодаря тому, что она высказывала все, что думает. Ну, вы еще познакомитесь, а… любопытно-таки… где ж вы прокололись?

– Где, где… – вздохнул Паша. – В общем, я с той женщиной состоял в переписке и однажды попросил у нее ОСОБЕННОЕ фото, ну, где бы ничего не скрывало ее формы. Я, можно сказать, не спал всю ночь в ожидании ответа, накануне еще день рождения отмечал, чуток перепил… ответ пришел под утро. "Если я бы я знала день вашего рождения, то, поверьте, caro amico, я не стала бы присылать вам стандартное поздравление, но вы такой скрытный…" В общем, я ответил, что мой день рождения был ВЧЕРА. Ну, а дальше, как в дешевой мелодраме – от расстройства перешел улицу на красный свет…  

Мы на время замолчали.

– У меня был похожий случай при жизни, – наконец, отозвалась Мария. – Я знала одного чела, который тоже мечтал мне, как вы красиво выразились, присунуть, и мне очень хотелось выслать ему свое фото, где я довольно мило выгляжу без платья, но я была женщина приличная, и мне казалось, если он получит от меня эротический снимок, то подумает, что я развратная особа и свалит, а я буду несчастной –– он был единственный человек на земле, с которым мне было хорошо. Короче, сколько я ни намекала, что мне охота узнать, когда у него днюха, чтобы не выглядеть идиоткой, он так и не повелся, а повода я не нашла. Негодяй, одним словом, мерзавец… Но и я не танк, чтобы переть напролом. В общем, я тоже переходила улицу на красный, только в трезвом состоянии. Я просто задумалась, где я была не права, и, вообще, стоит ли говорить правду? Вот я наговорила на целый рай одиночества… Ладно, какой смысл лить слезки, давайте лучше играть дальше! Мне не терпится узнать, куда Анюта с пантерой двинут, а для начала предлагаю навалять этому жирному скоту, что охраняет вход в покои конча–принца.

– А что за игра? – оживился Паша. – Я при жизни разрабатывал квесты в команде Бенуа Сокаля, отвечал за контент. Особенно удачными оказались "Сибирия" и "Парадиз".

– Опа! – обрадовалась Мария. – Так вот кто ты такой! Приятно. Это, Паша, "Парадиз", то бишь рай, у меня при жизни времени не хватило сие путешествие завершить… ты еще скажи, что пантеру добавил, впечатлившись образом Рильке…

И она кокетливо улыбнулась.

– А кто это? – переспросил Паша, усаживаясь на свободный стул.

Мы с Марией переглянулись, и я ожидал, что она минут на сорок забудет обо всем и начнет вспоминать тот день, когда она увидела в библиотеке лежащий на подоконнике томик стихов австрийского поэта, для которого Бог был соседом, живущим за стенкой, и ее при беглом взгляде на его имя тотчас же вшторило…

Но она нахмурилась, буркнула "НИКТО!", и, ударив по клаве со злостью, вернула игру на экран.  

Вот и имей дело с праведниками… даже я покривил бы душой и сказал, что это мой любимый поэт.