2045 поколение растаявших льдин. Ч 14 Выборы

Всё происходящее — ВЫМЫСЕЛ, и все совпадения абсолютно случайны.

Это четырнадцатая часть книги. Читайте предыдущие части, опубликованные на Прозе.Ру в сборнике «2045: поколение растаявших льдин».

Trigger warning: в книге упоминается зависимость от просмотра порнографии. Если вы или ваши близкие столкнулись с такой проблемой либо же с другим зависимым поведением — вы можете посещать встречи Смарт Рекавери для людей с зависимым поведением и их родственников. Напишите на этот адрес электронной почты, чтобы получить ссылку на встречу smartrecoveryinrussian@gmail.com

***

Лора Мария проснулась. «Сегодня день выборов».

Лора Мария была довольна отпуском.

Во-первых, ей хотелось отдохнуть от подводной лодки и насладиться простором и открытостью пространства. Небом, солнцем, воздухом и морем, зелёными листьями на деревьях, всем тем, что остальным людям кажется самыми обычными вещами.

Лора Мария ходила плавать: ей показали отличное место для купания, которое находилось в получасе пешком от дома. Оно было особенно притягательным во время приливов, когда уровень воды поднимался.

Во-вторых, ей нравился дом, в котором она остановилась: еда была вкусной, жильё удобным, а хозяйки — вежливыми и учтивыми.

В-третьих, в большой гостиной на первом этаже виллы Лора Мария обнаружила огромный шкаф с литературой по правам женщин на разных языках. Значительная часть книг и брошюр посвящались борьбе с порно. Там были и агитационные материалы, и научные труды.

«Неужели на свете есть люди, которые не переваривают эту гадость, как и я? Во время поездок на лодке постоянно попадаются теребонькающие. Приходится слушать их вздохи, а порой и отстирывать липкие выделения. Это само по себе неприятно, и вдобавок мерзко осознавать, что тебя воспринимают как говорящую мебель. Я обслуживающий персонал, но ведь от меня очень многое зависит, в том числе и безопасность. А они лысого гоняют у меня на глазах».

Лора Мария начала думать о том, что хозяйки неспроста держат гостиницу открытой только для женщин, но пока что не хотела это ни с кем обсуждать.

В-четвёртых, жизнь на подводной лодке научила Лору Марию наслаждаться звуками речи на разных языках.

Айсылу Любовьевна и Фарида Азатовна говорили на татарском — поначалу Лора Мария ничего не знала об этом языке, ей пришлось читать Википедию, но потом подхватила звучное словечко «рэхмэт». Берта фон Кляйн часто болтала по-немецки с подругами по видеосвязи, ходила туда-сюда по дому и громко смеялась. Между собой они трое говорили на английском, который знали в совершенстве.

Лора Мария мельком увидела Арину Дарьевну, но не поняла, на каком же языке она общается. Айсулы Любовьевна и Фарида Азатовна свободно общались с ней, а Берта фон Кляйн поддерживала разговор с большим трудом, запинаясь и медленно подбирая слова.

Однажды в дом пришла бригада рабочих-египтян, которые занимались ремонтом в одной из комнат. Они не говорили по-английски, и общением с ними занималась Айсулы Любовьевна, которая в совершенстве владела египетским диалектом.

А потом выяснилось, что Айсулы Любовьевна может общаться не только на египетском диалекте, но и отлично знает фосху — классический арабский язык. К ним приехали туристки из Марокко, и они разговаривали на фосхе.

Лора Мария радовалась. «За время работы на подводной лодке я накопила деньги, и сейчас могу спокойно жить, ни в чём себя не стеснять».

Берта фон Кляйн постучала в дверь:

— Лора Мария, вы едете? Я готова вас везти.
— Отлично.

Лора Мария надела униформу работницы подводных лодок.

— А долго ехать?
— Полчаса примерно. Автомобиль быстрый, город маленький. Если ездить на электромоторе, то можно практически мгновенно попасть куда угодно. Консульство на туристической улице. Кафе утром закрыты, но прогуляться стоит.
— А ты меня ждать будешь?
— Часа два-три. Дольше не смогу.
— Хорошо. Я не планирую там долго находиться.
— Договорились.

Берта фон Кляйн и Лора Мария сели в машину и поехали в сторону консульства.

Ехали они по окружной дороге: с одной стороны можно было увидеть немногочисленные здания, многие из которых выглядели полузаброшенными, с другой же стороны была лишь бескрайняя пустыня.

Лора Мария сначала смотрела в окно, а потом залипла в телефон.

«Всем гражданам и гражданкам Тувалу! Сегодня день выборов в парламент, и вы обязательно должны в них поучаствовать. Наша страна перестала существовать физически на карте мира, но вместо уныния и забвения мы избрали путь устойчивого развития. Проголосуйте! По всему миру открыты двери консульских учреждений. Если ни одна партия вам не нравится, то можно поставить галочку «против всех» — такие голоса тоже будут учитываться. Желающие проголосовать на подводной лодке тоже могут это сделать. Для этого на большинстве лодок есть заранее опечатанные урны для голосования, бюллетени и уполномоченные члены комиссий. Наблюдателями на выборах могли стать все желающие, для этого нужно было заполнить онлайн-анкету и получить пропуск с куар-кодом».

Лора Мария посмотрела в окно и увидела там остатки кривого забора, мусор, шипастые колючие кустарники, высохшие пальмы, покрытые облупившейся золотой краской фигуры фараонов и самолёт, стоящий на постаменте. Берта фон Кляйн ответила ей:

— Старая Хургада ушла под воду до запрета самолётов. Здесь был аэропорт Новой Хургады. Он какое-то время даже работал. А теперь территорию забросили. Хотят сделать музей. Но боюсь, что финансирования не хватит, есть и поважнее дела.
— Ну можно пожертвования собрать. Интересно ведь.
— Наверное.

Берта фон Кляйн уставилась на дорогу, а Лора Мария продолжила смотреть видео.

«Голосование будет идти сутки, чтобы во всех часовых поясах было удобно поучаствовать. А вот с подсчётом бюллетеней всё трудно. Их будут считать в одном-единственном центре, который находится на «пимпочке» — в океане, в том самом месте, где располагалось государство Тувалу, ныне ушедшее под воду. Чтобы отвезти туда бюллетени со всех краёв мира, придётся постараться. Поэтому результаты выборов будут только через месяц. Всё это время весь мир будет ждать в нетерпении итоги выборов. Ну что! Увидимся на избирательных участках».

— Мы приехали. Вылезай.
— Как быстро!
— Недаром мы копили деньги на чудо-машину. Жду тебя здесь, где-нибудь в теньке. Исполняй свой гражданский долг и возвращайся. Если что — звони.
— Окей.

Здание консульства действительно было в очень приятном месте: на широкой пешеходной улице с красивой плиткой, клумбами и газонами, скамейками под навесами, создающими тень. Слева и справа находились роскошные отели, у входа в которые висели флаги различных государств.

На входе в консульство сидели египетские военные, один из которых с понурым видом держал в руках старый потёртый автомат. Их охлаждал кондиционер на ножках, который можно использовать на улице, на открытом воздухе.

Военный бегло посмотрел сумку Лоры Марии, не обнаружил там ничего запрещённого и пропустил внутрь. Сотрудник консульства любезно открыл дверь, и Лора Мария зашла в здание.

Оно выглядело весьма скромным: стены были выкрашены бледно-сиреневой краской, на стене висели живописные фотографии Тувалу до затопления. Помещение для голосования было маленьким, в нём стояли две кабинки и две опечатанные урны. Сотрудница консульства сидела за столом рядом с пачкей чистых бюллетеней, на которых стояли две подписи и печать.

Сотрудница консульства посмотрела документы Лоры Марии и выдала ей бюллетень. Лора Мария расписалась в книге, что бюллетень получен.

Лора Мария зашла в кабинку для голосования и поставила в бюллетене галочку «против всех», после чего опустила бюллетень в опечатанную урну для голосования. Попрощавшись с сотрудницами консульства, Лора Мария вышла на улицу.

Лора Мария немного прогулялась, посмотрев на роскошные здания, фонтаны и газоны, зашла в уютную сувенирную лавку, но ужаснулась от невероятно высоких цен. Минут через пятнадцать она вернулась к Берте фон Кляйн.

Берта фон Кляйн ждала её неподалёку:

— Ну как? Успешно?
— Ещё бы.
— Ты голосовала «против всех», да?
— Всё верно! Именно так.

Берта фон Кляйн звучала невероятно уверенной в себе:

— У тебя на лице написано, что ты против всех.

Лора Мария задумалась:

— Ну а что ещё делать? Несколько партий. В каждой партии много людей: много хороших и много плохих. Конкретного человека выбрать просто. А сейчас приходится выбирать между командами. Условно говоря, команда синих и команда зелёных. Кто забьёт гол? Гол забьёт не команда, а конкретный Вася.
— Звучит логично. Я считаю, что все должны голосовать, руководствуясь своей собственной логикой. В этом смысл демократии.
— Может быть.

Лора Мария «зависла», смотря в одну точку.

Берта фон Кляйн спросила:

— Как тебе окрестности? Хочешь погулять здесь? Я могу тебя подождать. Или поедем?
— Давай поедем. Я немного прошлась, здесь красиво и уютно, но солнце всё выше и выше, становится жарко. Продаются красивые сувениры, но очень уж дорого.
— Давай.

Берта фон Кляйн завела машину, и они поехали обратно на максимальной скорости. Лора Мария любовалась пейзажами из окон.

Позже Лора Мария полезла проверить телефон. В нём обнаружилось следующее сообщение: «Дорогая Лора Мария! Я нашла сообщения на телефоне у своего сына Нильса. Он попал в подводную тюрьму в Дании за антивоенные взгляды. Всплыли записи с камер, где он рисует лозунги на стенах баллончиком. Но такое видео может сгенерировать нейросеть. Может и не было никакого граффити, и стены не было — всё виртуальное. Но Нильс сидит в самой настоящей подводной тюрьме. Я осталась одна с кошками. У меня нет никого больше… Только мурчащие пушистики и сын. Много лет назад война забрала мужа — он погиб во время битвы за крошечный островок без названия. А теперь ещё и сын!… Если вам не наплевать на его судьбу, то напишите письмо в тюрьму — Нильс порадуется. Ну и ещё ему деньги на передачи нужны, но их компенсируют правозащитники из организации противников войны».

Лора Мария погрустнела. «Ну очевидно же было, что его посадят! Зачем он возвращался в Данию? Чего его туда потянуло?»…

Эта новость взволновала и встревожила Лору Марию, омрачив радость от прекрасного дня и удовольствие от завершённого дела — голосования. Она смотрела в окно, наблюдая за бескрайними песками, которые стремительно проносились по обе стороны дороги.

***

Плюша бегала по мусорным кучам на огромной свалке, обнюхивая несметные богатства, затаившиеся в пластиковых мешках. Выражение на её морде было задумчивым и сосредоточенным, но постоянно менялось.

Таисия Марловна заполнила корзину своего грузового велосипеда пенополистирольными лотками, нашла пару неплохих резиновых тапочек, которые надо отмыть, после чего планировала уже ехать обратно, но внезапно натолкнулась на странный предмет. Он был плоский, по форме как таблетка, по размеру как тарелка, с металлической поверхностью и какой-то стёртой от времени надписью.

Плюша насторожилась и крайне недоверчиво понюхала новый предмет. Таисия Марловна обычно прислушивалась к мнению своей собаки, определённо знавшей толк в неопознанных предметах с помойки. Но что-то перемкнуло, и Таисия Марловна решила забрать неопознанный предмет себе. «Ну чего ты, Плюша. Давай выясним. Вдруг это что-то дорогое и полезное. Если быть слишком подозрительными, то можно что угодно упустить».

Упаковав найденное, Таисия Марловна села на велосипед, зажгла сигарету и поехала домой. Плюша побежала рядом. Дорога не была особо утомительной: груз в велосипеде был объёмным, но при этом лёгким.

Оказавшись дома, Таисия Марловна разгрузила и отсортировала привезённое добро, после чего отправилась в ванную, чтобы помыть собаку и себя. Неопознанный предмет Таисия Марловна разместила на тумбочке у изголовья кровати, чтобы разобраться с ним позже. «Надо сделать фотографии и поискать в интернете. Сейчас всё можно распознать и определить».

Таисия Марловна легла на кровать, но внезапно у неё зазвонил телефон. На связи была Бригитта:

— Алло, привет. Я тут вляпалась в неприятности и хочу скорейшего от них избавления.
— Что случилось?
— Зашла в магазин, чтобы взять поесть. А сотрудники магазина меня вычислили. Директор этой помойки начал меня запугивать. Моя подруга Ясмин работала в этом магазине и периодически мне помогала. И этот конченый директор заявил, что уволил её. Похоже, что над ней издевались. Еду к Ясмин, потому что она не берёт трубку.
— Какой кошмар! Да, ты права. Надо наведаться к Ясмин и посмотреть, всё ли в порядке. Что вообще с ней…
— Чем я и занимаюсь. Но вообще… Я очень давно хотела к тебе заехать за пенополистирольными лотками. У тебя их много накопилось, да?
— Просто уйма. Буквально только что привезла ещё лотков.
— Ты уж извини, что так получилось, но я заеду позже за ними. Или же попрошу другого человека. Не знаю, что случилось у Ясмин. Сначала разберусь, а потом поеду к тебе.
— Никакой проблемы. Ты ведь знаешь, что я живу в огромном доме и могу складировать эти лотки хоть целый год — они мне не мешают. Пожалуйста, сообщи, что у вас случилось, хорошо? Может Ясмин помощь будет нужна — я на связи.
— Окей. Спасибо, Таисия Марловна. Плюше привет.
— До связи.

Таисия Марловна резко встала с кровати и задела тумбочку. Непонятный предмет, найденный на свалке, упал в щель между тумбочкой и кроватью.

Таисия Марловна отвлеклась. «Непростая ситуация, но Бригитта уже давно крадёт из магазинов. Было очевидно, что рано или поздно кто-то поймает её за руку. Хорошо, что она не попала в тюрьму. Хорошо, что её не побили. Но нелепо верить в свою полную безнаказанность. Надеюсь, что у Ясмин всё в порядке».

Совершенно забыв про загадочную штуковину, Таисия Марловна начала заниматься домашними делами, а после чего улеглась спать. Ей снились мрачные заброшенные здания, угольно-чёрный постапокалиптический мир, жители которого носят защитные костюмы.

***

Оюшминальд — весьма загадочная личность, всегда готовая на эксперименты. Он проснулся рано утром в одной кровати с Валентиной Кларовной — прекрасной и изящной женщиной, которая была старше всего-то на одно столетие. У них была очень интересная ночь, после которой снились удивительные сны.

Валентина Кларовна держала его за руку, обхватив кончики пальцев. Через какое-то время она промолвила:

— Скажи, Оюшминальд… Только честно. Я никому не скажу. Что у тебя с руками?
— А что у меня с руками? Нормально всё. Рука как рука. Ничего необычного.
— На левой руке… У тебя очень характерные мозоли.

Оюшминальд остолбенел. Он очень много репетировал, каждый день играя на гитаре несколько часов. Поскольку Алевтина Кларовна щедро поделилась с ним деньгами, он совершенно не волновался о хлебе насущном и мог целиком посвятить себя искусству. Тамер смог зайти в даркнет и скачать ещё аккордов. На кончиках пальцев Оюшминальда образовались уплотнения. Многие люди, играющие на гитаре, сталкиваются с подобным.

Чем толще твои «гитарные подушечки», тем дольше ты сможешь играть. Но некоторые игнорируют свои возможности и играют через боль, до предела, а порой и до крови на пальцах.

Валентина Кларовна нежно приобняла Оюшминальда:

— Не бойся меня. Ты играешь на гитаре, верно? Всё сходится. Моя сестра очень любила пение под гитару и безмерно расстроилась, когда музыкальные инструменты запретили. Но она сама не умела играть и боялась держать инструменты у себя дома. А ты… Внезапно появляешься, так? Алевтина Кларовна даёт тебе кучу денег и селит у себя. Потом она умирает, и ты сбегаешь, чтобы не попадаться на глаза полицейским.

Оюшминальд выдохнул:

— Да, всё так и было. Я действительно играю на гитаре. Откуда ты знаешь? Тамер проболтался?
— Нет. Я сама сложила два плюс два и получила четыре. Но не надо беспокоиться. Считай, что мы заодно. Ты знаешь про организацию «Копилефт»?
— Что-то слышал. Они помогают музыкантам?
— Именно. Я их спонсирую.

Валентина Кларовна встала. На ней была шёлковая ночнушка с кружевами. Оюшминальд решил признаться:

— Да, я играю на гитаре. Она досталась мне от родителей. Храню как зеницу ока. Корпорация на подходе. Они меня ищут. Я прячусь в жароубежище. Здесь куча квартир и комнат. Надеюсь, что меня не найдут. Гитара постоянно в комнате. Она лежит в шкафу, заваленная одеждой и другим барахлом для маскировки.
— Я бы хотела увидеть настоящую гитару, но это слишком опасно. Но я слишком известная личность, чтобы меня в открытую щемить. Во-первых, я «нейросетевая бабка» — блогерша с огромной аудиторией. Мой контент вполне нравится Корпорации, ведь там про нейросети очень много. Во-вторых, мне сто двадцать лет.
— И ты великолепна…
— Людей моего возраста не так-то уж и много.

Очарованный Оюшминальд таял:

— И ты уникальна…

Они снова обнялись.

— Ты бегаешь как заяц. Тебя рано или поздно догонят. Что ты будешь делать?
— Понятия не имею. В моих силах лишь отсрочить этот момент на максимально долгое время.
— А я имею. Когда музыкантов ловят, то им вчиняют иск за нарушение авторских прав. Но в «Копилефте» есть множество очень хитрозадых юристов. Мы победим Корпорацию в суде.
— Ты с ума сошла что ли? Где в наше время можно найти справедливость в суде?
— Мы разрабатываем план полного уничтожения Корпорации и законов, запрещающих играть на музыкальных инструментах и рисовать.
— Мир хочешь спасти? А я беспокоюсь о своей собственной жизни и безопасности в первую очередь. Куда уж нам побеждать Корпорацию, если мы озабочены зашиванием дырок в носках, счетами за электричество, борьбой с перхотью, готовкой еды и заменой лампочки в холодильнике.
— Не надо размениваться по мелочам. Когда у тебя появятся седые волосы на лобке, то ты поймёшь, о чём я говорила.
— Звучит как раздражающая фраза «вырастешь — поймёшь», сказанная родителями. Но мне и сейчас понятно.
— Наш план находится в стадии разработки. Нельзя победить Корпорацию одним махом. Это мощная структура. Необходимо продумать каждую мелочь. И ты мне нужен.

Оюшминальд был растерян. «Не знаю… Возможно, что здесь таится некий подвох. Но мне уже нечего терять. Нужно соглашаться — вдруг что-то получится».

— По рукам.
— По рукам. А теперь пошли готовить кофе.

Валентина Кларовна подняла с тумбочки маленький пульт и нажала на нём кнопку. Через минуту к ним приехал робот на колёсиках с двумя чашками кофе.

— Ого! Вот это технологии. Нигде такого не видел.
— Он почти как человек. У него ещё есть функция подхалимажа. Можно выкрутить ползунок, и он будет лебезить, выпрашивать чаевые и делать льстивые неправдоподобные комплименты. Производители робота выпустили его на рынок в надежде собрать классы и стать богатыми. Но продажи были гораздо ниже ожидаемого. Провели фокус-группу, выяснилось, что многим людям не столько нужно, чтобы им кофе подносили, сколько нужно вот это всё. Расшаркивание ножкой и виляние хвостом. Ввели функцию, продажи попёрли вверх. Причём для людей оказалось важным то, что подхалимаж отключается. Они покупали робота и говорили своим друзьям, мол, мне подхалимаж не нужен. Чисто кофе подносить. А сами тайком выкручивали на максимум рычажок.
— Забавная история.
— Это одна из моих любимых историй, которые я рассказываю новым людям при знакомстве.

Кофе был очень вкусным. Валентина Кларовна, не спрашивая, щедро плеснула в чашки обезжиренное высокобелковое червячное молоко. Оюшминальд был в восторге. Они глотнули кофейку и поцеловались.

***

Арина Дарьевна и Директор встретили Махмуда на пороге интерната.

— Приветствую, Махмуд! Вам налить водички?
— Да! Пожалуйста! Очень вас прошу.

Махмуд опрокинул почти поллитра воды практически залпом, и после этого его лицо приобрело благостное выражение. На лбу выступили капли пота.

Арина Дарьевна и Директор первым делом предложили Махмуду:

— Абдулла вас очень ждал. Вам нужно увидеться.

Арина Дарьевна лукавила, и Директор это прекрасно знал. Станислав Анатольевич работал с Абдуллой и выяснил, что он в принципе не помнит практически ничего про своего отца: ни лица его, ни каких-то особенностей характера, ни деталей.

Арина Дарьевна общалась с Миленой Ириновной через родительский чат (ответы приходили с большой задержкой, потому что Милена работала у Гагика). Выяснилось, что Милена Ириновна практически не обсуждала с Абдуллой его отца: не вспоминала историй из их совместной жизни, не показывала фотографий, не напоминала. Во-первых, у неё не было на это сил и времени, ведь приходилось работать и воспитывать сына в одиночку, во-вторых, она не видела в этом никакого смысла. Махмуд периодически писал Милене, но довольствовался скупыми и краткими ответами о том, что у них «всё нормально, выживаем как можем».

Арина Дарьевна испытывала смешанную гамму эмоций. «С одной стороны, хочется топать ногами, потому что это возмутительно. Махмуд куда-то испарился, а потом внезапно появился. Абдулла его даже не помнит. Милена Ириновна, скорее всего, просто не надеялась на «камбэк». С другой стороны, наш интернат предназначен для неидеальных детей неидеальных родителей. Абдулла ещё ребёнок — Махмуд сполна успеет наверстать упущенное».

Арина Дарьевна и Директор, сдержанно улыбаясь, проводили Махмуда в игровую комнату, где Абдулла дожидался их, лёжа в игровой трубе.

Арина Дарьевна воодушевлённо позвала Абдуллу:

— Твой папочка приехал!

Абдулла среагировал не сразу, и выбирался из полюбившейся ему игровой трубы медленно и пугливо. Неизвестность вновь его пугала. Когда он только попал в интернат, то боялся нового и неизведанного, опасался незнакомых людей, непривычной обстановки. А теперь он приспособился, интернат стал для него чем-то вроде дома. Он привык к жизни здесь, и к людям, и к атмосфере.

И Директор, и Арина Дарьевна не решились его торопить. Через какое-то время малыш всё же вылез наружу, и Махмуд впервые увидел своего сына Абдуллу за долгие годы. Его переполняли эмоции: одновременно радость и растерянность.

Махмуд совершенно не понимал, как поступить в такой ситуации, и мало кто на свете смог бы посоветовать хоть что-то дельное.

Он подошёл к своему сыну и обнял его, но сдержанно, осторожно, будто бы боялся разбить.

— Привет. Скажи, ты правда мой папа?
— Да, я твой папа.
— Привет, папа.

И маленький мальчик, и взрослый мужчина одинаково не понимали, что им делать. Директор и Арина Дарьевна наблюдали за немой сценой, не вмешиваясь.

Абдулла и Махмуд долго смотрели друг на друга, потом как-то неловко обнялись. Через какое-то время Директор позвал их всех в свой кабинет.

Кабинет Директора выглядел весьма необычно. Он напоминал подземелье из компьютерной игры: серые каменные стены, антикварный шкаф с тяжёлыми дверцами и круглыми латунными ручками, стол и стулья с металлическими ножками, чёрный кожаный диван. Люстра висела на цепях, а светильники на стенах напоминали факелы. На окне стояли горшки с растениями. Книжные полки были наполнены старинными бумажными книгами. Но более всего бросались в глаза огромные песочные часы, заполненные блестящим песком. Они находились на самом видном месте и имели, очевидно, какой-то скрытый смысл.

На полу директорского кабинета лежал ковёр, имитирующий звериную шкуру, но из искусственного меха и с пиксельным смайликом вместо лица.

Арина Дарьевна много раз была в кабинете и не переставала удивляться его необычному убранству. Взрослые сели на стулья, а Абдулла решил устроиться на ковре.

Арина Дарьевна начала:

— Махмуд, я очень рада тому, что вы приехали к нам. Ребёнку нужны родители.
— Да, я чувствую, что поступил правильно. Но вы ведь понимаете, что я не занимался ерундой все эти годы? Я воевал в рядах Армии Гренландии.
— Конечно понимаем. Ребёнку не место на войне. А взрослые ходят на войну как на работу.
— Вот я уехал… Мой командир меня поддержал, сказал, что я должен быть отцом. Радовался за меня. Но стоило оказаться здесь — залез в новости и понял, что Армия Великобритании очень серьёзно пошла в наступление.

Директор нахмурился:

— Махмуд, ну поймите уже наконец, что невозможно преуспеть сразу во всём.

Арина Дарьевна добавила:

— Во время наступления вас могут убить. И тогда Абдулла останется сиротой. И Гренландию никогда не увидит, забудет вообще, что как-то связан с этим местом.

Махмуд вздохнул:

— Ну да. Просто чувство, что я товарищей подвожу.
— Но ваш командир вас отпустил. Он не стал бы этого делать, если бы без вас всё рухнуло.

Директор продолжил:

— Абдулла — это ребёнок, которым мы очень гордимся.

Арина Дарьевна согласилась:

— Да, это действительно так. Без шуток. Абдулла перестал принимать большинство лекарств: они ему больше не нужны. Начал учиться читать и печатать. Нашёл себе подругу, её зовут Анжела.
— С Анжелой они играют вместе и выращивают финики в оранжерее.
— Ещё Абдулла физически развит. Неплохо умеет плавать. На зарядке не отстаёт от остальных.

Махмуд обрадовался:

— Я очень рад, что вы помогали моему сыну.

Махмуд обратился к Абдулле:

— Скажи, тебе нравится здесь?

Абдулла ответил, не поворачиваясь к собеседникам:

— Очень.

Слово снова взял Директор:

— Мы предлагаем вам следующий вариант. Мы можем оставить Абдуллу в интернате, а вас трудоустроить к нам же. Полагаю, что у вас нет работы, верно?
— Ну да. Я только приехал и обустроиться не успел. Хорошо, что Милена Ириновна не выбросила мои вещи.
— Но это не работа, а подработка один-два раза в неделю. А приходить к сыну можно практически в любое время, как это делают другие родители.
— Хорошо.
— Подробности мы обсудим позже, окей? Сейчас вам лучше побыть с Абдуллой. Располагайтесь в игровой комнате.

Арина Дарьевна и Директор отвели папу с сыном в игровую комнату, где они остались вдвоём.

***

Тамеру позвонил Олег Юрьевич:

— Привет, дорогой, — голос его звучал поникшим и усталым.
— Да, приветствую. Всё ли у вас в порядке?
— В том-то и дело, что не совсем. Вроде бы и ничего дурного не случилось, но наваждение не даёт покоя, что мы влипли в дурную историю. Как бы не вышло худо.

Тамер нахмурился:

— Давай я подойду в твою будку через пять минут, хорошо? Я как раз не занят.

Тамер обычно старался одеваться в европейском стиле: носил брюки или же джинсы, белые носки и максимально чистые кроссовки, футболки и рубашки, а на голове — бейсболку или шляпу, улетавшие от порывов знойного и пыльного египетского ветра.

Но в этот раз Тамер принарядился в египетском стиле: надел традиционную галабею светло-серого цвета с вышивкой и сандалии, а на голову повязал серебристый платок с витиеватыми узорами.

Олег Юрьевич ждал его, нервно похлёбывая напиток из кружки — он назывался «моринга» и имел убийственно-яркий зелёный цвет. «Не буду больше такое покупать. По цвету как ядовитая жаба, по вкусу как ведьмино зелье. Осталось лишь научиться колдовству и освоить метлу как наиболее экологичный вид транспорта, весьма актуальный в нашу эпоху».

— Приветствую, Олег Юрьевич! Что произошло? Рассказывайте всё до мельчайших подробностей.
— Ого, Тамер, а чего это ты имидж решил сменить?
— Мамочка моя и тётушка из Асуана приезжают. Вот готовлюсь.

Тамер недоговаривал. «Я же холостяк. Постирать забыл, ну».

— А как они в твою квартиру поместятся крошечную?
— Всё предусмотрено. Я буду спать на полу на матрасике, а им отдам кровать.
— Разумно.
— Олег Юрьевич, я не шмотками похвастаться пришёл. Что произошло-то?
— Ко мне пришли серые люди с серыми лицами, на их груди висели имена. То ли число Зверя, то ли ещё какая небылица, но им нужна была информация. Они искали какого-то человека.

Тамер исказился в лице и с трудом воздерживался, чтобы не показать Олегу Юрьевичу своих истинных эмоций. «Наверняка они ищут Оюшминальда! Вот я влип!» — клокочущие тревожные мысли колючим ежом царапали голову изнутри.

— Кто им понадобился? Ведь это частная территория. Люди здесь не хотят вмешательства в свою жизнь.
— Вот он, посмотри.

Тамер без труда узнал Оюшминальда по фотографии, которая имелась у Олега Юрьевича. Показал он и визитку с данными сотрудника W-935. «О ужас. Похоже, что они напали на след. Чем это обернётся для нас? Нужно ему сообщить...»

— Не знаю этого человека и ни разу его не видел. Что ты им рассказал?
— Я тоже сказал, что не видел его. Объяснил, что камер нет, что жильцы жароубежища против их установки. Показал свои записи, но они там ничего не нашли.
— Какие записи?
— Я пожилой человек и вместо напоминалок в телефоне использую блокноты, тетрадки и разноцветные бумажки. Вот их и показал. Но найти в этом безмерном массиве данных искомое они не смогли.

Тамер захихикал:

— Молодёжь! Не умеют рукописное читать.
— Твоя правда, возились как маленькие дети.

Тамер немного успокоился, но продолжил спрашивать:

— А в твоих заметках нет никакой информации лишней, а?
— Что значит «лишней»? А что я должен был сделать? Забаррикадироваться и не пускать их? Ведь я не преступник, совесть моя чиста, и руки не запачканы ни в чём постыдном.
— Ты прав. Ты сделал всё, чтобы не казаться подозрительным — поделился имеющейся информацией.
— Именно так, ведь излишняя скрытность в подобном вопросе их бы серьёзно насторожила.
— А можешь мне показать эти заметки?

Олег Юрьевич понуро вздохнул:

— Могу! Скоро их всё жароубежище посмотрит. Посмеётся надо мной, наверное. Старомодный и забывчивый.

Тамер увидел все те же самые записи, но подробно копаться в них не стал. «Обычные заметки-напоминалки. Интересно, про меня что-то есть?» — не обнаружив ничего интересного, Тамер завершил изучение бумажек.

«Мне лень всё это читать. Но то, что я увидел, абсолютно никак не поможет ищейкам из Корпорации найти нашего потеряшку. Обычные рабочие заметки. Только вот их многовато. Похоже, что у него реальные проблемы с памятью. Смею заметить, что Олег Юрьевич весьма достойно сопротивляется недугу: детально записывает всё, включая даже самые незначительные мелочи, не забывая при этом подбадриваться мотивирующими фразами, дающими установки на успех. Это заслуживает уважение: он осознаёт наличие проблемы и придумывает удобный и эффективный способ её решения. Блестящий ум!».

— Не беспокойся. Вроде в бумажках нет никаких секретов.
— Надеюсь… Но скажи: ты правда про этого человека ничего не знаешь? Вдруг он маньяк и всех нас зарежет? Вряд ли они просто так его ищут.

Тамер задумался. «Что же ответить? Если сказать, что я ничего не помню, то Олег Юрьевич будет беспокоиться, а вдруг по жароубежищу бегает маньяк. Если сказать правду, то Олег Юрьевич может проболтаться, и тогда мы погибнем. О! Точно… Скажу приукрашенную полуправду». 

— Я знаю этого человека. Его ищут за долги. Он должен денег кому-то очень важному. Но он ушёл отсюда. Куда — неизвестно.

Тамер знал, что Оюшминальд живёт в одной из квартир в подземном жароубежище, но просил Оюшминальда никуда из него не выходить. Найти человека в таком большом строении не так-то уж и просто.

Олег Юрьевич почесал затылок:

— То есть опасности он не представляет никакой?
— Именно так. Обывала, который набрал долгов. Шикарной жизни захотелось, видимо, да за чужой счёт.
— Вот молодёжь! А в чём они не правы: будем есть и пить, ибо завтра умрём.
— Ну вот допрыгался.

«Прокатило» — радовался Тамер. «Вот что...»

— Только это… Олег Юрьевич, пожалуйста, пускай этот разговор останется между нами. Хорошо?
— Обязательно. С чего бы мне попусту пускать слова на ветер?
— Ну и всё. Пойду к себе.

Тамер помахал рукой и вышел из будки. «Всё же ему очень идёт традиционная египетская одежда, да и гораздо удобнее в такой ходить, когда погода жаркая. А не попить ли мне пива? Действительно, почему бы прямо сейчас не выпить?» — Олег Юрьевич залез в телефон и через приложение заказал доставку нескольких бутылок. «Предыдущие бутылки уже собраны и упакованы, отдам их курьеру и получу скидку».

Несколько жильцов жароубежища вышли и поздоровались с Олегом Юрьевичем. Он помнил их и любезно поздоровался в ответ. Словом, его обычный рабочий день шёл своим чередом.

Примерно через полтора часа в дверь будки постучали. На пороге стоял тот самый курьер, который в прошлый раз едва не погиб от жары.

— Добрый вечер, Олег Юрьевич! Вот привёз вам пива. К вам приятно приезжать.
— Приветствую, Мина Мина. Водички попей…

Олег Юрьевич протянул страждущему бутылку холоднейшей воды, которую он чуть ли не залпом выпил.

— От прошлого пивка бутылочки упакованы. Знаешь анекдот про Ленина и стеклотару?
— Нет. С чего бы мне знать анекдоты про каких-то древних людей?
— Логично.

Олег Юрьевич почесал подбородок:

— А лошадушка твоя как поживает?

У Мины дёрнулся глаз. Он побледнел, но ответил с гордостью:

— Я теперь велосипедист.

Олег Юрьевич уловил в голосе собеседника волнение и поспешил сгладить углы:

— Давай упакую бутылки в корзину велосипеда.
— Да, давай. Корзина свободная. В алкогольном магазине не разрешают перегружаться.
— Ты точно не перегрелся? Аккумуляторы холода сменить не нужно?
— Всё в порядке.

Олег Юрьевич и Мина Мина вышли наружу. Упаковав пустые стеклянные бутылки в корзинку, Олег Юрьевич попрощался, и Мина Мина уехал, насвистывая себе под нос какую-то прилипчивую простоватую мелодию.

Олег Юрьевич вернулся на своё рабочее место, и на лице его сияла улыбка. «Пивные запасы в стенохолодильнике — вот столпы выживания в жароубежище. К ним бы ещё чипсы кузнечиковые и соус из сырного продукта».



***

Васисуалий Антонинович и Инна Инновна отдыхали в психологическом центре после напряжённого рабочего дня.

Инна Инновна лежала на ковре в игровой комнате, а Васисуалий Антонинович устроился в кресле-мешке в другом её конце.

Они оба были очень вымотаны и обменивались свежими впечатлениями:

— Вот скажи, Инна Инновна… Я хочу заняться депопуляризацией психологии как науки. Люди насмотрятся видосиков в Бесконечной ленте, нахватаются умных словечек, наслушаются гуру из интернета и начинают внедрять это в свою жизнь. И ладно бы только в свою. Ещё и другим ездят по мозгам.
— Да, я тоже на это обратила внимание. В Бесконечной ленте есть видео и по физике, и по астрономии, и по химии. Но никому не приходит в голову посмотреть несколько штук таких видосиков и после, подбоченившись, называть себя ядерными физиками и лезть в реактор. А с психологией всё именно так.
— Вот смотри. Почему считается, что надо «повышать самооценку»? Что это вообще за хрень?
— Кажется, что я понимаю, о чём речь. Ты про вчерашнюю крикунью? К нам пришла женщина с двумя детьми. Я попросила её подождать пять минут, налила чай — она устроила скандал, что чай недостаточно горячий. Я ей предложила: могу разогреть в микроволновке. Она продолжила скандалить, потому что якобы микроволновка придаёт чаю неправильный вкус. Я предложила ей новый чай — она продолжила визжать, мол, почему так долго у вас всё. А потом достала бусики и начала теребить, повторяя фразочки вроде «ты лучшая», «ты сильная», «ты у себя одна», «ты себя недооцениваешь»…
— На меня она тоже наорала. И да, она действительно считает, что у неё низкая самооценка. А на самом деле у неё завышенная самооценка. Раз эдак в миллион. Хочешь прикол? Эта женщина требовала скидку, топая ногой.
— Реально прям топала? Как будто бы танцует драменбейс?
— Скорее хардстайл. Я и так пошёл ей навстречу, назначив смехотворно низкую цену. А она требует скидки и одновременно возмущается неправильно поданным чаем. Ты ведь не мастер чайных церемоний. У нас самые простые напитки — чай, кофе, вода, чтобы утолить жажду. Обычно все это понимают. Она ведь не просит психологической помощи в кафе?
— Кто знает! Может и просит!
— Хочу на это посмотреть. «Официант, вылечи моих детей от порнозависимости!» — что-то подобное. А то попкорн залежался.
— Сколько есть на свете ...чудаков! Если столько попкорна хомячить, то можно лопнуть. Ты жаловался, что толстеешь и давно хотел сесть на диету.

Васисуалий Антонинович и Инна Инновна замолчали.

— А чай, кстати, хороший. Инна Инновна, я всегда люблю, когда ты завариваешь чай в чайнике, а не в пакетиках. Он и вкуснее, и дешевле.
— Для тебя его приятно заваривать.
— Хочешь старый анекдот? Про попугая.
— Ну давай.
— В самолёте летят обезьяна и попугай. Попугай орёт на стюардессу, то бухлишка требует налить, то еды принести, то плед, то ещё что-то. Обезьяна смотрит на попугая и думает, мол, почему ему можно, а мне нельзя. Тоже начинает орать и скандалить. В итоге их обоих выкидывают из самолёта. И попугай говорит обезьяне: «Что-то ты больно дерзкая для существа, не умеющего летать».
— Анекдот древний, не особенно-то и смешной, но зато актуален как никогда. Эта женщина хамит людям, от которых она, по большому счёту, зависит. Мы помогаем ей не оказаться на больничной койке. А дети благодаря нам до сих пор не в интернате.

Собеседники устало и драматично вздохнули. Инна Инновна продолжила:

— К слову о птичках. Что там в интернате происходит? Мы недавно отправили девочку в интернат в срочном порядке — как у неё дела?
— О птичках!... Девочка выбрала в качестве аватара дрона-убийцу. Это первый ребёнок в истории интерната, который вытащил такую картинку. Её хотели удалить из выборки по причине непопулярности.
— И что с ней происходит? С девочкой, не с картинкой.
— Малышка в изоляции. С ней работает Татьяна Галиновна. Книжки вслух читает.
— Сколько это будет длиться?
— Сколько нужно.
— Жалко девочку. Выглядит милой и нежной. Но в голове у неё океан зла, ненависти и боли. Который в любую минуту может выплеснуться наружу и утопить всё на своём пути.
— Что стало причиной этого? Какая-то травма? Насилие со стороны взрослых?
— Неизвестно.

На этом загадочном моменте у Васисуалия Антониновича зазвонил телефон. Он снял трубку. На связи была Милена Ириновна:

— Добрый вечер, Васисуалий Антонинович, вы помните меня? Меня зовут Милена Ириновна. Я приходила к вам на консультации, а вы помогли моего сына Абдуллу отправить в интернат для детей с расстройствами потребления контента.
— И вам доброго вечера. Отлично вас помню. Насколько я понимаю, Абдулла сейчас в интернате. Становится ли ему лучше?
— Воспитатели говорят, что у Абдуллы прогресс. Я хотела вас поблагодарить. Большое спасибо вам за помощь. И Инне Инновне передайте обязательно. Ведь она помогла устроить малыша в интернате.
— Ого! Радуюсь вашим тёплым словам. Инна Инновна сейчас рядом и прекрасно слышала весь наш разговор. Так что передавать ничего не нужно. Милена Ириновна, что вы планируете делать дальше?
— Мой бывший муж Махмуд приехал в Египет. Мы договорились, что будем пополам платить за содержание сына в интернате. Абдулла будет жить в интернате столько, сколько потребуется. Раз в неделю он будет приходить, а раз в неделю буду я приходить. Деньги у меня есть.
— Замечательно. Мы с Инной Инновной — она молча кивнула и показала большой палец вверх — очень рады за вас. Надеюсь, что всё будет хорошо. Если Махмуду нужна психологическая помощь, то пускай обращается.
— Спасибо за предложение. Не знаю, захочет ли он. Но попробовать стоит. Ситуация непростая: ему нужно выстраивать отношения с сыном, который его вообще не помнит.
— Да, это действительно тяжело. Но мы можем помочь. К нам обращались люди в похожих ситуациях.
— Ещё раз благодарю вас от всей души. До связи.
— До связи.

Милена Ириновна повесила трубку. Васисуалий Антонинович и Инна Инновна улыбнулись, мечтательно расслабившись и смотря в потолок.

— Ну что? Нужен попкорн? Или на диету сядешь?
— Нет, ты что. Попкорн не требуется. Поем-ка салатика.

***