Дедов день

 23 октября 2027 года – только сейчас, сидя в спасательном вертолёте Анна Петровна поверила, что этот день наконец закончился. Сейсмологи предупреждали об угрозе нового мощного землетрясения. Хотя с 23 октября прошло уже девять дней, подземные толчки мощностью от двух до трёх баллов фиксировались ежедневно в разных районах республики. Спасённых людей вывозили исключительно по воздуху. Вертолёт летел низко и женщина смотрела в иллюминатор.
  Горы покоряли своим величием и спокойствием, казалось они даже не почувствовали ужасного землетрясения, которое случилось в Аргунском районе в субботу 23 октября 2027 года в пятом часу по полудни. Эпицентр землетрясения находился очень близко к поверхности и первый же толчок мощностью в десять баллов обрушил почти все здания в окружности сорока километров, а второй, мощностью в двенадцать баллов, последовавший через три минуты после первого, расколол равнину, на несколько частей, образовав пропасти и чудовищные трещины в земле. Следующий удар случился через четыре часа. Он уже не был таким мощным, как первые два, но из-за него одна из трещин, расколовших Терский хребет увеличилась и пронзила русло Терека. Воды бурной реки изменили своё движение и устремились в равнину. Смешавшись с водами Сунжи и Аргуна, они уже к полудню следующего дня образовали на месте города мутное озеро. Вода прибывала с каждым часом, что делало невозможным спасательные работы. Сильно повреждённый землетрясением Каргалинский гидроузел, тем не менее, смог задержать наступление большой воды почти на сутки, но ливший, как из ведра дождь, прорвал старую дамбу и равнину полностью затопило.

 Анна Петровна узнала все это позавчера от русских военных, которые обнаружили и подобрали её в двух километрах от села Толстого. Теперь с удивлением и ужасом она разглядывала  землю внизу. Она давно хотела вновь побывать в этих краях, в которых родилась и выросла, откуда был родом её отец, и посетить могилу деда в Толстом, кто же мог предположить, что путешествие, начавшееся столь приятно, обернётся столкновением с катастрофой. Сидя теперь в подогреваемом кресле, рядом со спасательной бригадой она снова и снова вспоминала ту Дедову субботу.  Она помнила каждый предмет, который положила в сумку-тележку, когда собиралась на кладбище - небольшой ножик, садовый совочек, новое нераспечатанное полотенце, полбутылки универсального чистящего средства, две поминальные свечи, коробок спичек, жестяная кружка и поминальные стопки, баночки с серебряной и красной краской, чтобы подновить надписи на памятниках, а также кисточка. Денег по кармашкам было около двадцати тысяч различными купюрами, всего сорок две купюры. Из продуктов, помянуть родных у неё были половина черного круглого хлеба, два варёных яйца, четыре небольших огурца, а также соль в походной солонке, шесть шоколадных конфет «Гулливер».
 
 Анна Петровна вспомнила, как по просьбе своей лаборантки, сходила в Грозном на старое кладбище рядом с Консервным заводом и убралась на могиле её отца - старшего лейтенанта Петрова Никиты Васильевича. Она вспомнила, как потом поехала в Толстое, и как её обобрал местный таксист. Она снова почувствовала сначала восхищение от красот отстроенного села, а потом ужас, когда вместо воды увидела в питьевом фонтанчике только мёртвые сухие листья. После этого момента воспоминания не были отрывочными, они напоминали фильм, который можно прокрутить или поставить на паузу.
Вот из-за угла дома, преграждая ей путь, отчаянно блея, один за другим стали выскакивать бараны и овцы. Пара секунд и она оказалась прижата кудрявой лавиной к кирпичному забору соседнего дома. Отара словно обезумила. Животные не двигались в каком-то направлении, а метались из стороны в сторону, ударяясь о заборы и столбы, некоторые начинали бешено вращаться на месте, другие, точно слепые, с разбегу врезались в ограждения или припаркованные автомобили. Иногда двое или трое подпрыгивали несколько раз подряд в одном направлении и тогда, казалось, что катится огромная мохнатая волна. Овцы быстро заполонили всю улицу, потом часть из них буквально впихнулась в проулок, ведущий к Терским горам, а другая часть ворвалась через сломанную калитку в чей-то сад. Остальное стадо просто разбежалось по улице.   
 Анна Петровна вжалась в забор, но, тем не менее, несколько овец больно наступили ей на ноги. Пришлось подождать, когда кудрявый поток схлынет, и, уже прихрамывая, продолжать свой путь.
Где-то за высоким забором жалобно мычала корова. Небо постепенно заволакивали свинцовые тучи. Оглядевшись по сторонам, женщина заметила в конце улицы небольшой магазинчик. «Что ж, куплю там бутилированную воду» – решила она и поковыляла в ту сторону.
– Будьте добры пятилитровую бутылку воды – обратилась она к продавщице, доставая кошелёк.
Хозяйка магазина, казалось, сначала не поняла её, но затем улыбнулась и ответила:
– Пять тысяч, пожалуйста, давай.
– Сколько? – переспросила Анна Петровна, не веря своим ушам.
– Пять тысяч рублей, – продолжая улыбаться, повторила продавщица.
– Такие деньги за воду?
– За пять литров! А хочешь, возьми за две полтора литра.
– Нет, с такими ценами мне не хватит на обратную дорогу, – решительно сказала Анна Петровна, закрывая кошелёк.
– Не хочешь, не бери. Вон, смотри, дождь собирается, а вода с неба она бесплатная, и вообще я закрываюсь.
Не солоно хлебавши, Анна Петровна вышла на улицу. «В самом деле», – подумала она – «сейчас разразится гроза, надо поторопиться, может в сторожке можно будет переждать»
Она ускорила шаг, израненные овцами ноги заныли. Первые тяжёлые капли упали на пыльную дорогу. Редкие прохожие спешили укрыться в уютных домах. До кладбища было уже рукой подать. Она прошла через мусульманские погребальные стелы. Но когда подошла ближе, то к своему ужасу обнаружила на месте русского кладбища пустырь.
– А где? Где!? Где могилы!? – закричала она, задыхаясь и проглатывая воздух.
 На ее крики вышел сторож.
–Ау-успокойся ты, да, успокойся – сказал он, потягиваясь – перевезли ваши могила, туда – он махнул рукой в сторону луга. – Не смотрите за могила, а у нас кладбище знаменитое! Ваши всю красоту портят! Туда иди… да? – он снова махнул рукой в сторону луга – там, где дуб. Ваших всех туда свезли.
Сказано было всё, и сторож спрятался в домик, а Анне Петровне ничего не оставалось, как идти под дождём в сторону похожего на большой куст дуба, который одиноко высился среди пожухлых луговых трав. К счастью, у неё был с собой плотный жёлтый дождевик, который надёжно защищал от непогоды. Сначала ей казалось, что до дуба близко, но она шла и шла, а дерево не становилось ближе. Только спустя час ходьбы она, полностью обессиленная приблизилась к нему. Дуб рос на краю небольшой канавки, Анна Петровна заглянула вниз и чуть не потеряла сознание. К подножью дуба были свалены памятники с русского кладбища, скамейки, оградки, искусственные цветы, грязные куски полиэтилена, вперемежку со строительным мусором. Всё было изломанно и покорёжено. Было абсолютно ясно, что останки никто, не перевозил и устраивать здесь погост никто не собирался.
Анна Петровна покачнулась, у неё закружилась голова, колени стали ватными, а нервы потеряли чувствительность. Она, точно тесто, стала оседать на землю и … вдруг, что-то ударило её снизу, и женщина в полубессознательном состоянии, оказалась в воздухе. Вокруг раздался гул, как будто взвыли, десять реактивных самолётов. Пролетая над канавой, Анна Петровна отчётливо увидела голую крону дуба и застрявшие в ней кресты и оградки, которые тоже разом взлетели вверх. Совсем рядом пролетела жестяная, пробитая экскаватором, солдатская пирамида с надписью «от детей и внуков».  «Я умерла?» – равнодушный вопрос пролетел у женщины в голове, перед тем как она приземлилась в огромную грязную лужу на другой стороне канавы.  Дальше она не могла услышать даже свои мысли, встать она тоже не могла, вместе с грязью её мотало из стороны в сторону. Непонятно откуда взявшиеся в обычной луже волны, поднимались, точно цунами и с шумом обрушивались, обдавая холодной грязью.  Женщину швыряло и подбрасывало, в один миг она промокла насквозь. Однако во время этой борьбы с грязевыми волнами, к ней вернулось сознание и желание жить. Из-за всех сил работала она руками защищая голову от ударов. Но грязь всё прибывала, женщина почувствовала, что ещё чуть-чуть, и она захлебнётся, и тут её вновь подбросило, как футбольный мячик. Почти сразу она почувствовала удар в правое бедро. Большой ком земли тоже взлетел и, столкнувшись с ней в воздухе, изменил её движение. Женщина увидела на месте кроны векового дуба, вывороченные корни с огромными кусками земли. Совершив в воздухе невообразимый кульбит, Анна Петровна приземлилась на корневища и повисла на них как на ветвях.  Размягченные дождём корни спасли её от смертельного столкновения с землёй.  Гул волной покатился дальше к горам. Земля дрожала, как живой человек, но ни время, ни дождь не остановились. Дождь продолжал лить, как ни в чём не бывало, а время идти. Темнело. Анна Петровна повернула голову в сторону села, но на его месте висело огромное пыльное облако. Дороги назад не было.
«Этак я здесь помру» – подумалось ей, – «Сумка! Спички!»
 Всего десять минут назад, она была готова равнодушно принять свою смерть, но теперь равнодушие разом сменилось решимостью и желанием бороться за жизнь. Освободившись от корней, женщина попыталась встать на всё ещё дрожащую землю, но ноги не слушались её, и она упала на четвереньки. «Сумка. Канава. Спички. Сумка. Канава. Спички!» – крутилось в её голове. Анна Петровна озиралась по сторонам, пытаясь определить место своего первого взлёта. Она удивительно хорошо помнила, что оказалась в воздухе уже без сумки «Значит, она должна быть здесь недалеко, или… её тоже подбросило, и она зацепилась в ветках» – Анна Петровна стала обползать поверженное дерево. Это заняло у неё минут пятнадцать, потому что даже на четвереньках она не могла удержать равновесие.  Она часто заваливалась на бок, лежала несколько минут под дождём, слушая подземный гул, снова поднималась на четвереньки и снова медленно ползла.  В конце концов, её упорство было вознаграждено. Сумка-тележка действительно оказалась застрявшей в нижних ветвях дуба и теперь вместе с ним валялась в грязи. Ручка, колёсики и каркас – всё было сломано в нескольких местах. Но содержимое не пострадало. Дрожащими руками Анна Петровна развязала сумку и первым делом вытащила пустую пятилитровую бутылку. Затем, она закрепила её в ветвях и открутила крышку, чтобы собрать дождевую воду. Но как развести костёр, когда идёт дождь и негде укрыться? – «От детей и внуков» – мелькнуло у неё в голове. Полое жестяное надгробье в форме пирамиды с красной звёздочкой наверху, сможет защитить пламя, сохранит тепло и не даст ей погибнуть дождливой осенней ночью. Анна Петровна уперлась двумя руками в скользкий ствол, медленно распрямила колени, встала и стала оглядываться по сторонам. Увы, полый и оттого относительно лёгкий памятник улетел метров за двадцать в сторону. Нужно было решить ползти к нему с сумкой или подтащить сам памятник к упавшему дереву.  Дуб даже упавший давал некоторую защиту от горных ветров. В том месте, где ствол переходил в вывороченное корневище, можно был устроить защищённое с двух сторон укрытие.  Собравшись с силами и взяв верёвку с крючком от сумки-тележки в зубы, женщина поползла к памятнику.  Она старалась ползти быстрее. В горах быстро сгущались сумерки и ей было страшно, что она не найдёт обратную дорогу к упавшему дереву. Дрожь земли передавалась её телу, к тому же она замерзла и, несмотря на дождевик промокла. Её тошнило, и она старалась дышать глубже, чтобы не вырвало. Вдруг, переставляя руку, она повалилась лицом в грязь. Прямо перед ней была трещина в земле. Она была небольшая и неглубокая, её можно было просто перешагнуть, но для этого нужно встать. Анна Петровна чуть отползла назад, чуть поджала ноги и стала раскачиваться, сначала не очень сильно, привыкая к этому движению, а потом резко подала корпус назад, переставила руки и оказалась на корточках. Ступни теперь были на земле, оставалась только распрямить колени и выпрямить спину. Страхуя себя руками, женщина начала подниматься вверх, разгибая колени. Не рискуя выпрямлять ноги полностью, она уперлась руками в бёдра и также осторожно, позвонок за позвонком, стала выпрямлять спину. Подняв голову, она ещё раз огляделась, примечая обратную дорогу к дубу и маршрут к памятнику. И тут только она вспомнила про телефон во внутреннем кармане. Дрожащими руками, она осторожно достала его. Ожидаемо экран был разбит, связи не было, но фонарик работал, и батарея была почти полностью заряжена. Спрятав мобильник и отдышавшись, она сделала три небольших шага, остановилась у края трещины, потом снова начала раскачиваться, резко вытянула правую ногу, подалась всем телом вперед и упала опять на четвереньки, с другой стороны. Вдохновлённая своей удачей, она быстро подползла к жестяной пирамиде, прицепила к звездочке, крючок от каната и поволокла к дубу. Самое главное было преодолеть трещину. Как перенести своё тело, женщина уже поняла, но нужно было перетащить памятник так, чтобы он не свалился в канаву, иначе у неё не хватит сил его оттуда вытянуть. Анна Петровна подползла к самой узкой части трещины, и, максимально вытянув руку, зацепила крючок за корень какого-то растения. Потом она встала и перешагнула на другую сторону и стала медленно, рискуя каждый миг обвалить край перетягивать памятник. Это заняло больше времени, чем она рассчитывала. В горах резко наступила ночь. Из-за туч не было видно ни луны, ни звёзд. Женщина ползла в сторону поверженного дуба, чьё вывернутое корневище напоминало теперь огромного паука. По дороге назад ей попался кусок строительного полиэтилена, каким обычно укрывают временные свалки, а под ним четыре сухие доски. Анна Петровна засунула и то и другое внутрь памятника, и из последних сил поползла к своему укрытию. Наконец спустя полтора часа, она достигла своей цели. Отдышавшись, женщина первым делом натянула полиэтилен между корнями и нижними ветками, потом очень осторожно достала сухие доски, и, подвернув край плёнки, положила их на ствол. Теперь нужно было поставить жестяную пирамиду вертикально и разжечь внутри огонь.  Анна Петровна поставила памятник, оперев его одной стороной, на вывернутые корни, а сама, укрывшись, наконец, от дождя под плёнкой, дрожащими пальцами развязала сумку, и стала в ней шарить, пытаясь на ощупь распознать содержимое.  Под руку сразу попался искусственный букет цветов. «Подойдёт» – подумала женщина и вспомнила – «В боковом кармане должна быть карта республики, как хорошо, что она такая большая и сухая, теперь она мне пригодится». Вместе с картой во внутреннем кармане лежали спички и две поминальные свечи, для отца и деда. Трясущимися руками Анна Петровна достала одну свечу и, прикрывая её всем телом, установила сначала в кружку внутри сломанного памятника. Затем ещё с большей осторожностью достала спички, и чиркнула прямо над фитилём. О! Какой наградой стал ей этот слабый, но укрытый от ветра и дождя огонёк. Он рассеял тьму и дал ей надежду и новые силы.  Она быстро спрятала спички в пакет, а пакет в сумку.  Теперь можно было спокойно подготовить всё для костра.  Две сухие дощечки от оградки, она просунула внутрь и поставила буквой Л, к ним добавила две влажные. Когда она натягивала полиэтилен, на корни и ветки, она на ощупь поняла, что при падении ствол дерева треснул, и щепа, защищённая корой, ещё не должна была намокнуть.  Она снова стала ощупывать дерево, ища то место. Поранив руки, ей удалось набрать щепок. А последние силы ушли, чтобы сломать длинную доску пополам и просунуть её в топку. Всё подготовив, женщина достала карту республики, скомкала её и вместе со щепой, подсунула под доски, поднесла пламя свечи и …сухая бумага вспыхнула, вслед занялась щепа, а за ней доски. Женщина, стоя на коленях, протягивала озябшие руки к огню. Главное было сделано, теперь нужно было немедленно переодеться. На дне сумки лежал свитер, тёплые толстые штаны и шерстяные носки в которые Анна Петровна, опасаясь обыска и штрафа за ввоз спиртного на территорию республики, спрятала рюмки и бутылку водки. Одежду женщине пришлось надеть на голое тело, смена белья осталась в гостинице. Юбку, колготы, исподнее, блузку и кофту она повесила на торчащие корни поближе к самодельной печке. Она долго размышляла выпить ли ей водки или нет, с одной стороны это придало бы ей сил, но страх захмелеть и замёрзнуть ночью в предгорье её сдерживал. В конце концов, она решила выпить маленькую стопку и закусить варёным яйцом. Она почистила яйцо, налила водку, и хотела уже выпить, как вдруг неожиданно вспомнила, о Дедовой субботе и об Осенних Дедах:
– Батюшка Петр Николаевич, дедушка Николай Борисович с того света приходите, своих деток навестите и трапезу разделите – произнесла она старинную зазывалу и подняла рюмку.
 Страх опьянеть оказался напрасным. Водка с закуской успокоили и придали ей сил. «Не буду спать, до утра» – решила она. – «Нужно обязательно поискать ещё дров!».
Она посветила телефонным фонариком вокруг дуба. В ветвях застрял сломанный кладбищенский крест, на расстоянии около четырёх метров, в луже грязи лежала довольно большая часть деревянного забора. Женщина накинула дождевик и медленно, опираясь на ствол дуба и перешагивая через ветки, вышла из укрытия. Она запомнила положение креста и теперь двигалась на ощупь, почти в полной темноте освещаемая только слабым пламенем спасительного костерка, разведенного в искорёженном памятнике. Телефонную зарядку нужно было экономить. Деревянный православный крест, во время первого подземного толчка взлетел и застрял в нижних ветках. Когда во время второго толчка дерево вывернуло, и оно упало, крест треснул по центру. Стоило Анне Петровне чуть потянуть его на себя, как он окончательно раскололся пополам у крестовины. Женщина аккуратно, на ощупь вытащила две части, отнесла в своё укрытие и устроила поближе к печке, чтобы хоть как-то защитить от дождя. Затем она снова посветила телефоном в сторону лужи, где плавали части забора. Разглядев лужу внимательнее, она ужаснулась её размерам. Это была не просто лужа, а довольно большой пруд, наполненный грязью, в котором легко можно было найти свою смерть.   Женщина испугалась такого опасного соседства, в котором ей пришлось оказаться, и не решилась подходить близко. Вместо этого она стала искать глазами большую сломанную ветку, которой можно было бы подцепить части забора. Раскидистый вековой дуб был весь изломан, и найти подходящую не составило труда.  На этот раз Анна Петровна подсвечивала себе весь путь телефоном, держа его под дождевиком. Она быстро подцепила часть забора, которая состояла из четырёх досок и трёх перекладин.  Доски были не просто мокрыми, а пропитанными жидкой грязью, и не подходили для костра. Но всё же она оттащила и забор, и ветку под полиэтиленовую крышу. Ветку она поломала на несколько частей и засунула в печку поверх пламени.  Потом подползла к трещине в стволе дерева и с помощью перочинного ножика снова стала набирать сухую щепу. Она работала, возвращалась, время от времени к печке, подбрасывала в огонь свою добычу, чуть согревалась и снова ползла за щепой. Анна Петровна не знала, сколько прошло времени и что происходит вокруг. Горы в темноте гудели и сотрясались. Эхо множило этот гул, а земля под ногами продолжала дрожать. Вдруг этот шум точно ножом разрезало ужасное: «Бее-е». От неожиданного крика, в котором слышался предсмертный ужас, Анна Петровна чуть не потеряла сознание. Крик повторился, и женщина дрожащими руками посветила фонарём по сторонам. С другой стороны грязной лужи бултыхался баран. «Это, наверное, из того взбесившегося стада» – догадалась Анна Петровна.  «Бее!» – орал баран, погружаясь в чёрную жижу – «Бее-е!». Он бился изо всех сил, но роскошная шерсть, которой он оброс за лето, теперь стала мокрой, грязной и тянула его вниз в бездну. Животное мотало головой, пыталась приподняться на задние ноги, и зацепиться передними за какой-нибудь выступ. Но всё было напрасно, грязь – засасывала. Анна Петровна в ужасе погасила фонарик, зажмурила глаза и зажала руками уши, чтобы не слышать, эти крики.  «А-а» – совсем как человек, в последний раз закричал баран, перед тем как исчезнуть с головой в чёрной луже. Анне Петровне стало плохо, её затрясло, к горлу подкатила тошнота. И вдруг земля под ногами опять заходила ходуном, последовал мощный толчок и женщина, вместе с полиэтиленовой крышей полетела вверх, и оказалась в яме за корневищем. Огромный пласт земли, на котором лежал дуб разом приподнялся, а грязь из лужи подлетела на высоту трёхэтажного дома и с грохотом обрушилась на укрытие, которое устроила себе женщина. За секунду до этого печурка тоже подлетела вверх, и упала плашмя уже в грязь. К счастью головешки съехали внутрь, и это спасло пламя. Мёртвый баран пролетел над головой и упал где-то рядом. Анна Петровна вцепилась в корни, ей казалась, что она сползает вместе с поверженным дубом в пропасть. Хотя на самом деле всё было наоборот, край подземной плиты приподнялся, и страшное грязевое озеро засосало под землю. Вцепившись руками в корни, она заорала, как несчастный баран. Тут её мотануло в сторону и вдруг, неожиданно, она увидела себя как бы сверху. Увидела ясно, точно при свете дня; увидела, что лежит в яме под вывороченным корневищем, и что пугающего грязевого озера уже нет, и что пласт земли, на котором лежит поверженный дуб теперь поднялся утёсом над пропастью. Анне Петровне сделалось нестерпимо холодно. «Знаешь, что делать, когда закоченела в холодной воде?» – услышала она весёлый голос знакомого техника-смотрителя. «Нет» – простодушно ответила она. «Поссать!» – расхохотался Михалыч и исчез.  Анна Петровна рассмеялась вместе с ним и…описалась. Горячая точно кипяток моча обожгла ей ноги, и женщина разом очнулась. Да, она лежала в мокрой яме, которая осталась от вывороченного дуба.   Вокруг всё так же было темно. Женщина не могла понять, сколько прошло времени – час? Два часа? Или пара минут? Полиэтилен, в котором она запуталась, защитил её от дождя и грязи из озера, но не мог защитить от холода. Освободившись от плёнки и выбравшись из ямы, опять на четвереньках Анна Петровна обползла корневище, и рядом со стволом нашла свой опрокинутый памятник-печку. Памятник был тёплый, в нём всё ещё теплилось пламя и выбитые на жести буквы «От детей и внуков» чуть светились в темноте. Закоченевшая женщина обняла его всем своим продрогшим телом, прижалась и подула в трещинки. Угольки внутри засветились ярче, и стало теплее. У Анны Петровны совсем не осталось сил, и чуть согревшись, она провалилась в забытье.

                ***

  Когда она очнулась, было ранее утро. Угли и дрова внутри прогорели, и не дали ей замёрзнуть ночью.  Дождь закончился и при свете солнца масштаб случившейся катастрофы поражал.  Анна Петровна встала и начала оглядываться по сторонам, пытаясь осознать, что же произошло ночью. Местность невозможно было узнать. Не было ни канавы, ни лужка, ни грязевого озера. Казалось, что древний богатырь-великан Святогор прошёл по этим местам вместе со своим плугом и выворотил землю.  Там и тут высились каменные утёсы. Подземные плиты сместились, и тропинка, ведущая в посёлок, не только была разорвана пропастью, но и разъехалась более чем на пять метров. Крыш самого посёлка не было видно:
– Э-э-эй! – протяжно закричала женщина – есть кто живой?
Вокруг было тихо. Две огромные пересекающиеся пропасти отрезали женщину от дороги, ведущей в село. Анна Петровна с ужасом подумала, что и следующую ночь ей придётся провести здесь. Её вещи всё также висели на вывороченных и сломанных корнях. Сумка-тележка торчала из ветвей одним колёсиком вверх, её каркас был полностью сломан, и теперь она была похожа на вещевой мешок. Всё вокруг было в грязи. Женщина ощупала себя, телефона не было. На теле ощущались синяки, но под слоем грязи она не могла их разглядеть.  Она подползла к сумке, достала, водку и не раздумывая отхлебнула из горлышка. Грязь и вода опять не смогли попасть внутрь прорезиненной советской сумки и содержимое не пострадало.  У женщины на глаза навернулись слёзы, она везла эти конфеты, чтобы положить на могилы к отцу и деду. Они оба очень уважали эти конфеты и за размер, и за начинку, и за разнообразные фантики. «Солидная конфета» – говаривал, бывало, дед, когда вечером пил с ней вприкуску чай.
 Женщина развернула одну конфету, откусила ароматный шоколад и вафли захрустели у неё на зубах. Анна Петровна съела её, не проронив ни крошки. Такой нехитрый завтрак придал ей сил. Она снова установила жестяной памятник вертикально, надергала щепы, собрала сломанные ветки и устроила внутри костёр. Промокший дуб горел плохо, а вот покрытые лаком части надгробного креста занялись быстро.  Из щелей памятника повалил черный вонючий дым. «Как смердит» – с тоской подумала    Анна Петровна, но делать было нечего, одежду необходимо просушить. Она разложила мокрые и грязные вещи на памятнике, как на батарее, и только нижнее бельё она решила хотя бы немного очистить от грязи, прежде чем одеть на себя.  Женщина нашла свою бутыль. Во время последнего подземного толчка ветки дерева проткнули её в двух местах, но, тем не менее, внутри оказалось около трёх литров дождевой воды. Анна Петровна побоялась снимать бутылку, и вместо этого, осторожно приподняв одну из проткнувших веток, налила немного драгоценной влаги в жестяную кружку и поставила у печки.  Кипяток с ещё одной конфетой, немного унял её дрожь. Она смогла встать на ноги и, пошатываясь, обойти дуб. Полиэтиленовая пленка была в яме под корневищем, под ней оказался, всё ещё исправный телефон. С другой стороны дуба, валялось несколько кладбищенских плит, одна из которых вонзилась углом в мягкую землю и погрузилась более чем наполовину.  «Какое счастье, что ни одна не попала в меня» – подумала женщина. Она подобрала всё, что может гореть, и перелезла через лежащий ствол на свою сторону. Одежда на памятнике подсохла, и к полудню можно было, наконец, переодеться.  На руках и ногах Анна Петровна обнаружила у себя синяки и ссадины, а на правом бедре огромную фиолетово-красную гематому. Но кости остались целы. Женщина медленно согревалась и медленно приходила в себя. При свете скупого солнца к ней постепенно стали возвращаться силы.
  Вдруг она услышала шум, доносившийся сверху. Анна Петровна подняла глаза и … Да! В небе был вертолёт! Нет… два… три! Три огромные черные машины, словно три огромных чёрных ворона, летели на юг к столице республики!
– Эй-эй – закричала женщина – я здесь! Здесь!
Она сорвала с себя желтый дождевик и, размахивая им, побежала, перепрыгивая через валуны навстречу. Вертолёты летели очень низко и её не могли не заметить.
– Я здесь! Здесь!
 Но чёрные вертолёты, не снижая скорость, пролетели мимо. «Они заберут меня на обратном пути!»  – уверенно подумала женщина. На душе у неё сразу стало спокойнее. Теперь о её местоположении знали и спасение было лишь делом времени. Что бы его скоротать Анна Петровна посвятила остаток короткого осеннего дня подготовке к холодной ночи. Сначала нужно было собрать дрова и очистить их от грязи, затем подготовить яму под вывороченным корневищем и устроить в ней костёр. Крупные ветки она положила поверх ямы, чтобы они прогорели по центру, а остатки вчерашних углей и головешек вниз. Пламя вспыхнуло ярче. «Меня обязательно заберут» – радостно подумала Анна Петровна глядя на огонь. В горах темнело. Женщина сильно измазалась в грязи и саже, поэтому, скрепя сердцем,  отлила в кружку немного собранной дождевой воды, достала чистящее средство и  старательно помыла руки. Когда костёр прогорел, и в яме остались только угли. Анна Петровна стала засыпать яму землёй. Для этого она с силой била палкой по корневищу и с него сыпалась подсохшая за день земля. Через полчаса она полностью засыпала костровую яму и притоптала над ней землю. Ждать спасателей женщина решила тут же, надев на себя всю одежду. Она зацепила куски полиэтилена с одной стороны за торчащие к небу корни, а с другой прижала камнями к земле. Получился навес от возможного дождя.  Анна Петровна съела  кусок хлеба, а также выпила кружку кипятка с водкой. «Дедушка был бы мною доволен!» - подумала она засыпая.
    Под плёнкой было тепло, закопанные угли, медленно отдавали свой жар и согревали одинокую женщину.
 
                ***

 Проснулась она от оглушительного взрыва, потом раздался ещё один и ещё! Сначала ей показалось, что это опять, начинается землетрясение, но нет! Земля вздрагивала от взрывов, но не тряслась, а лишь гудела подземным эхом.  Было всё также темно, шёл дождь, небо было затянуто облаками, но искорёженную долину освещал свет пламени, которое поднималась вверх где-то в нескольких десятках километрах к югу. Как раз в той стороне, куда днём полетели вертолёты. Пламя было таким сильным и ярким, что Анна Петровна сразу догадалась: «Это горит нефть». Разъехавшаяся земля обнажила древнее месторождение, и одной искры оказалось достаточно, чтобы разом вспыхнули миллионы литров нефти. Весь пожар напоминал чудовищный фейерверк. Женщина с ужасом наблюдала, как в небо, один за другим взмывают огненные столпы, как разлетаются ярко-синие языки горящего газа. Взрывы чередовались с километровыми огненными выстрелами, когда веками сжатая нефть находила себе лазейку и вырывалась на свободу. В воздухе сильно пахло гарью. Жалкий осенний дождик, грозивший ей вчера смертью, был бессилен и смешон против разгневанной стихии огня.
Часы на телефоне показывали пять утра «Скоро должны вернуться спасатели» – подумала женщина: «Они обязательно должны вернуться!». Страх и беспокойство прогнали сон. Анна Петровна сидела между обнаженными корнями дуба, крепко сжимая в руках свою сломанную сумку. Синяки на теле болели, кожа на руках была раздражена и чесалась. Дышать от дыма было тяжело. Она оторвала подкладку у юбки, сложила несколько раз и подставила под сломанную ветку, по которой как по желобку бежала дождевая вода. С такой самодельной маской на лице, Анна Петровна просидела до утра.
  Когда рассвело, женщина увидела, что и полиэтилен, и земля, и дерево, и надгробные плиты – всё покрыто черной жирной сажей. Пламя вдалеке продолжало бушевать. Казалась, что рядом извергается вулкан. К величайшему счастью, ветер изменил направление и теперь дул с севера на юг. Он уносил ядовитый, удушающий дым и горячую сажу в горы.
У Анны Петровны ужасно болела голова, она понимала, что это отравление угарным газом. Женщина просто лежала и ждала. Ждала, когда же, наконец, её заберут. Но проходили часы, а вокруг всё было тихо, ни шума спасательных вертолётов, ни человеческого голоса, ни сигнальных ракет – ничего, что давало бы надежду на спасение. Только чёрный дым стеной поднимался к небу и заволакивал горизонт. Около полудня дождь прекратился, и снова выглянуло солнце. Анна Петровна выползла из укрытия и наломала дубовых веток. Теперь, покрытые сажей от нефтяного пожара, они быстро разгорались. Но огонь, не радовал.  «Что я тут делаю?! Что я делаю?! Надо бежать, на север, туда же можно пройти!». Бросив все вещи, она побежала в сторону окутанного дымкой Терского хребта.  Её пошатывало, точно пьяную, из глаз лились слёзы, она бежала, не разбирая дороги и вдруг споткнулась обо что-то и тотчас кубарем полетела в грязь. Удар о землю, словно пощёчина, смог остановить истерику. Лёжа на спине и глядя в небо, женщина отдышалась, а затем подползла посмотреть, что стало причиной её падения. Сначала ей показалось, что это камень, но это оказался один из разбросанных по полю могильных памятников. Маленький, неприметный, он лежал лицом в грязной луже.  Анна Петровна подползла к плите, приподняла её, оттёрла рукавом буквы и прочитала:
 
                «Валюшкина Ирочка 1990-1998. Спи спокойно дорогая доченька».

 С фотографии на неё смотрела смеющаяся пухленькая девочка с огромным белым бантом на голове. «Ей было бы сейчас 37 лет» – подумала Анна Петровна, и ей стало нестерпимо горько и за маленькую Ирочку, и за её родителей. Она нашла в себе силы встать, сходила за своим садовым совочком, подняла плиту, установила вертикально и прикопала для надёжности. Девочка с памятника смотрела на неё и улыбалась. Чистая детская улыбка прогнала страх, отчаянье и паника отступили. Женщина огляделась по сторонам. На тропинке лежала треснувшая черная плита. Она подошла, и попыталась поднять её, но, увы сил не хватило. Плита была большая и тонкая, поэтому не могла стоять. Женщина, не отступила, а выкопала небольшую яму у основания, установила в неё памятник и прикопала его. Теперь можно было прочитать, кому он принадлежал.

                Семёнов Игорь Петрович 1896-1945.
                Семёнова Мария Николаевна 1899-1958.
                Семёнов Николай Игоревич 1920-1996.
                От родных

Это был памятник с семейного захоронения. Анна Петровна задумалась: «Старики ещё до революции в XIX веке родились, а сына мать в честь своего отца назвала. Наверное, хороший человек был». Она почувствовала, что уже не одна и ей стало спокойнее. Природная рачительность и привычка доводить любое дело до конца, заставили её до наступления сумерек, ходить вокруг и приводить в порядок лежащие в грязи могильные памятники. Так появились Марковы – отец и сын, младший сержант Александр Игнатов и подполковник Александр Седов, Ольга Петровна Вяземская и профессор Кузнецов Н.Н., Лидия Николаевна Соостер и Вильям Антонович Кильпе. Женщине стало казаться, что теперь все эти люди вместе с ней. И хоть она и не нашла памятных плит с могилы отца и деда, на душе у неё стало легче. Тягучая головная боль прошла. Анна Петровна успокоилась и стала готовиться провести ещё одну ночь в поле, снова устроила в корневище костровую яму, запасла углей и легла спать.
               
               
                ***
 
 В тот день дым с нефтяных пожаров не смог преодолеть Кавказский хребет и черным липким покрывалом обволок потревоженный землетрясением ледник. Солнце, некстати выглянувшее из-за туч, пригрело эту нефтяную плёнку и части расколотых ледников, до того медленно сползавшие, стали с огромной скоростью скатываться вниз по мокрым склонам. Горные реки вышли из берегов и неслись теперь грязными потоками, сметая всё на своём пути. От былой кристальной чистоты не осталось и следа. Сошедшие во время подземных толчков сели из земли и песка, смешались с черными от нефтяной сажи талыми водами. Вся эта грязная вода неслась в растрескавшуюся от землетрясения и пылающую нефтяными пожарами долину. С Севера навстречу горным потокам, нёсся, изменивший из-за подземных трещин своё русло Терек.  В долине уже образовалось озеро, и вода прибывала с каждым часом. Однако нефтяные лужи на поверхности продолжали полыхать, и огромные куски льда, угодив в это пылающее озеро стремительно таяли.
 Утром Анна Петровна проснулась и отчётливо услышала шум моря. Сначала женщина решила, что это галлюцинации, вызванные отравлением угарным газом. Но, когда она вгляделась в рассветную дымку, то не поверила своим глазам. Скопившиеся в долине воды горных рек и растаявших ледников, наконец, соединились и образовали огромное, смердящее сотней нефтяных пожаров, озеро. Ландшафт и пейзаж стали похожи на мрачную картинку из детской энциклопедии: «Поверхность Земли миллиард лет назад». Как ужасающе быстро изменилось всё вокруг. Только на прошлой неделе она приземлилась в аэропорту, выпила кофе с пахлавой в кафе, съездила на экскурсию, осмотрела город. И вот теперь ничего этого не было. Всё что она видела и чем восхищалась, провалилось в прямом смысле в тартарары.
               
                ***
 
 Анна Петровна задумалась. Что если вода продолжит прибывать? Или ветер изменит своё направление? Надо всё-таки поискать какую-нибудь дорогу к людям. Женщина как можно сытнее позавтракала, собрала свои вещи и, спокойно, совсем не так как вчера, двинулась на Север. Однако не успела она пройти и ста метров, как вдруг увидела, непонятное образование непохожее ни на могильный памятник, ни на мертвое животное, ни на груду камней. Подойдя поближе, она поняла, что это человек, но не живой, а отлитый из металла. «Наверное, ещё одно надгробье» – подумала Анна Петровна – «Или нет…». Женщину удивило, что памятник не валяется на земле, как другие с русского кладбища, а вырастает из неё точно гриб, раздвигая землю. Стало быть, его зарыли здесь очень давно, и вот теперь смещение подземных плит, вызванное мощным землетрясением, с силой выталкивало его на поверхность. Фигура уже вышла из земли по колено. Женщина счистила с его лица прилипшие комья земли и… узнала этого человека. Его невозможно было не узнать. Это был Кавказский лев, генерал Алексей Петрович Ермолов. На памятнике были вмятины от ударов, но железный генерал высоко держал голову и смотрел вдаль. Суровая непреклонность и мужество читалось в выражении его лица, сомкнутые губы его были напряжены, густые волосы взъерошены, а правая рука крепко сжимала рукоять сабли. На теле памятника женщина насчитала не менее, сорока отметин от пуль, а боевые награды и мундир были облиты и измазаны разноцветной масляной краской.
Разглядывая раненного генерала, Анна Петровна вдруг почувствовала, что не может бросить его в таком виде. Она не должна уходить отсюда, даже если вода будет пребывать, даже если ветер изменит направление! Ей необходимо остаться здесь и привести всё в порядок. В её жизни разом появились смысл и цель, и даже силы откуда-то взялись. Убрав большие комья и оценив фронт предстоящих работ, женщина подумала: «Нужно хорошенько прокалить его в огне, чтобы сгорела краска и ржа».
 Она сходила к дубу, притащила две крупные ветки, потом ещё и ещё, выкопала из костровой ямы все угли и головешки, достала ненужные теперь купюры для розжига и к полудню огромный костёр запылал. Покрытые нефтяной сажей дубовые ветки горели жарко. Анна Петровна поддерживала пламя весь оставшийся короткий день, а на ночь оставила генерала остывать.
 Следующим утром, женщина нашла небольшую железку, подходящую под скребок и приступила к очистке. Огонь действительно очень помог ей! Для начала она, где скребком, а где руками сняла окалину, потом достала чистящее средство, а также соль из походной солонки. Чтобы привести в достойный вид Алексея Петровича, она потратила почти всю драгоценную воду, которую удалось собрать во время дождя. Сама же за весь день позволила себе выпить только кружку и съела два оставшихся огурца. Она скребла, тёрла, мыла.  Распечатала единственную оставшуюся у неё чистую вещь – большое поминальное полотенце, и с его помощью, как смогла, отполировала железного генерала.  Весь день незаметно пролетел в трудах, а вечером опять стали сгущаться тучи. Анне Петровне опять спряталась под полиэтиленовой плёнкой, и, уставшая от тяжёлой работы, сразу уснула.
  На следующее утро женщина поняла, что заболела. Она устала за вчерашний день и плохо подготовилась к дождливой осенней ночи, а горы такого не прощают. Теперь её знобило. Кипяток с остатками водки и последняя конфета, несильно исправили ситуацию. Анна Петровна сидела возле памятника – печки и пыталась согреться. Сколько она уже здесь? Ей захотелось взглянуть на календарь, но телефон разрядился. Она мысленно начала высчитывать дни и загибать пальцы: «В первый день, когда я приехала в Толстово, случилось землетрясение, на следующий день я увидела вертолёты, а ночью загорелась нефть. На третий день я приводила в порядок могильные памятники, а на четвёртый – пришла большая вода и я встретила генерала Ермолова. Вчера я целый день его чистила – это был пятый день. Значит сегодня уже шестой». Она поёжилась, подбросила в огонь пару головешек, и неожиданно вспомнила старую сказку, которую дед читал ей в детстве.  Каждая из четырёх стихий: огонь, вода, земля и воздух – приходит свадьбу Жизни и Смерти со своими подарками для жениха и невесты.  Забавная сказка, со смешными поворотами сюжета, теперь не казалась ей такой забавной. Глядя из своего хлипкого убежища на железного генерала, который за два дня ещё подрос и уже были видны голенища его сапог, Анна Петровна задумалась: «Как, однако, странно. Земля вытолкнула его из могилы, огонь сжёг с него всю грязь, вода с неба умыла, а ветер сдул всю копоть от пожаров на юг. Но ведь он железный, а я…а мне? Мне надо всего ничего только прибраться на могиле у отца и деда, я за этим и ехала сюда!» Женщина, поеживаясь, придвинулась к печке, сделанной из солдатского надгробья. Слова «от детей и внуков» были впечатаны в жесть штампом, а вот имя, кому принадлежал памятник, было когда-то написано краской и почти стёрлось от времени.
– Эх – с грустью сказала женщина, обращаясь к памятнику-печке – ты, наверное, тоже своих потерял…
Памятник-печка ничего не ответил. Анна Петровна привстала и попыталась разобрать почти стертые буквы.
– Е…В…Вапин? Нет-нет… Ванин Семён Трофи…Трофимович, наверное, – сказала она, вновь присаживаясь на груду веток.
– Извини, Семён Трофимович помянуть тебя нечем, водка кончилась.
Головешки внутри защелкали, что-то вроде «Ничего страшного. По имени отчеству назвала и на том благодарствую!» Женщина пошарила в своей сумке, достала кисточку, баночку с краской и подновила имя на памятнике.
– Так-то лучше – сказала она, глядя на свежие буквы. Но звук собственного голоса был таким странным, что ей, почему-то захотелось плакать. Рыдая, она стала жаловаться памятнику на свои неудачи.
– Вот – сказала она, со слезами указывая на генерала – помыла его, почистила, стоит теперь такой весь из себя, а я заболела и своих мне теперь не найти.
– Ну чего скулить то Анна Петровна? Не нужно! Если бы не хотели, не мыли бы. А если по своей охоте, то чего теперь скулить?
– Вы поймите! – продолжала женщина – Я зачем сюда ехала, отца навестить и деда, а тут такое…Вот, где теперь они?
– Да будет Вам убиваться, – утешал её Семён Трофимович – где ж покойникам то быть как не в земле. В этой земле лежали и эту землю собой напитали, цветами да травами прорастут. Приедете по весне, вдохнёте луговой дух и узнаете своих.
– А памятники, – не унималась Анна Петровна – это же важно, как звали и годы жизни!
– Спору нет, важно! Дедушка Ваш здесь недалече, справа от дуба лежит. Его подкинуло и плашмя в землю втемяшило, а потом ещё и грязью обдало. Поищите, так найдёте, только совочек возьмите без него Вам не справиться.  А родитель Ваш рядом с Алексеем Петровичем, в трещину угодили, но достать его можно. 
– Правда?
– Честное комсомольское!
  Женщина вылезла из укрытия и обошла поверженный дуб, как ей указал Семен Трофимович, чуть разгребла руками грязь и сразу увидела родную серую плиту. Анна Петровна легко очистила её от верхнего слоя грязи, но поднять не смогла. Она действительно сильно втемяшилась в землю, и женщине пришлось долго её откапывать. Зато потом с какой радостью оттёрла с любимой фотографии грязь и зажгла поминальную свечу. Дедушка на фотографии приосанился, поправил медаль и подмигнул внучке. Отца, она тоже нашла быстро, он действительно угодил в трещину, но, к счастью, только одним нижним углом. Используя ветку дуба как рычаг, Анна Петровна вытащила отца наверх. Его плита пострадала от камней и треснула в двух местах, поэтому женщина рассудила не тащить её к дедушкиной, а укрепить и оставить рядом с генералом.
  Когда женщина закончила работать и решила вернуться в своё укрытие, ей захотелось напоследок немного подразнить старого вояку. И, хоть одежда и весь вид её совсем не располагали к кокетству, она подбоченилась и гордо прошла мимо генерала Ермолова.
– Ишь какая! – проводил её взглядом Кавказский Лев.
– Вы Алексей Петрович конечно мужчина бравый и чин высокий имеете, но я с Семёном Трофимовичем посижу, уж очень он человек душевный.
– Эх, за что такие немилости, – вздохнул генерал – разбиваете вы мне сердце Анна Петровна.
Анна Петровна присела с тёплой печкой и подкинула в огонь ломаных веток.
– Умаялась сердечная? Ну, отдыхай – ласково сказал Семён Трофимович и укрыл её своей солдатской шинелью. Под шинелью было тепло и пахло табаком, от которого в носу неожиданно защипало, и она услышала:
– Адреналин не нужен. Приходит в себя. Пульс? 60 Давление? 80 на 50. Слышите меня? Слышите меня?  Вы здесь одна? Где Алексей Петрович?
– Алексей Петрович стоит у трещины – еле шевеля губами, ответила Анна Петровна и приоткрыла глаза. Над ней склонился молодой мужчина в военной форме, но судя по всему, врач.
– У трещины стоит памятник Ермолову, – улыбнулся доктор и начал готовить вену для инъекции, в тоже время, следя за её сознанием – Скажите ему спасибо. Без него, мы бы вас не нашли. Кругом дым, а с утра ещё и туман. Видимость ни к чёрту! Увидели сегодня в дымке человека. Кричали, ему кричали, а он то появиться то исчезнет. Что за чудо, думаем! Решили ближе подойти, а тут вы!
Доктор сделал укол и скомандовал:
– Поднимайте носилки, грузите на борт.
Двое солдат подняли Анну Петровну и отнесли её на борт санитарного вертолёта. От укола женщине сначала сделалось очень тепло, и только потом она почувствовала, что замёрзла, и у неё начался озноб. На борту был ещё один доктор, он дал ей выпить тёплый, похожий на кисель, напиток. Пока спасательная группа обследовала местность вокруг, врач очень ловко переодел Анну Петровну в сухую и даже подогретую одежду, обработал её раны, и поставил капельницу.  Её усадили в специальное похожее на кровать подогреваемое кресло, и она услышала, как, пилот докладывал по рации:
– Борт 467 в квадрате 45\12 обнаружен живой человек, переохлаждение второй степени, шок, в сознании.
 Через полчаса военные вернулись, один из них принёс сумку, достал телефон и подключил к зарядному устройству.
– Через пять минут сможете позвонить родным – улыбнулся он спасённой женщине.
Когда экипаж и спасательная группа заняли свои места, винт зашумел и вертолёт стал плавно подниматься в воздух. Анна Петровна повернула голову к окну и увидела землю, покрытую первым снегом. От этого пейзаж внизу был едва узнаваем. Не было ни нефтяной копоти, ни грязи, ни слякоти – всё исчезло. Вместо этого лежало белое, точно её поминальное полотенце, покрывало. Памятник, служивший ей печкой, теперь напоминал гору с заснеженной вершиной, а пышная шевелюра генерала Ермолова казалась теперь поседевшей, но это было ему даже к лицу. Женщина улыбнулась, а потом осторожно, только пальцами, чтобы никто не заметил, помахала на прощанье Семёну Трофимовичу и Алексею Петровичу.