Вишня

фото:  КРЫМ. КОКТЕБЕЛЬ НА НУДИСТСКОМ ПЛЯЖЕ

       СОДЕРЖАНИЕ
 
   Часть 1
   ФЕОДОССИЯ – КОКТЕБЕЛЬ
   НА ЛИСЬЕЙ БУХТЕ

   Часть 2
   ПАРТЕНИТ

Таких, как в этом году, приключений на море со мной ещё не бывало...
Меня, увидев одного с рюкзаком, часто спрашивают:

- А вам не страшно ходить одному?
Очень трудно ответить на такой "искромётный вопрос".
- Вообще-то я выбираю маршрут, чтобы не было страшно, а случиться в пути может всякое...

Вот и сейчас, можно сказать, я "ВВАЛИЛСЯ в Коктебель, приехав на маршрутке из Феодосии". С автостоянки начинается узкая улица в сторону моря, затем сворачивает влево. По пути бабки торгуют фруктами и ягодами, вяленой рыбой. Тут предлагают в стаканчиках ежевику и малину, посыпанную сверху сахарным песком. Персики стоят больше 10 гривен за килограмм. Сейчас я обойдусь без этого.
В лавке, слева по ходу к морю, купил 2-х литровую бутыль креплёного холодного пива. Идти в жару с тяжёлым рюкзаком – занятие не из приятных, леденящие глотки пива словно пробуждают чувства к жизни.

Дошёл до пляжа и прошёл дальше – до зарослей камыша. Здесь уже стояла палатка, и в метре от неё сбросил рюкзак. Спросил у загорающего мужчины:
- Можно присоседиться?

Он улыбнулся и кивнул головой, в знак согласия. Я присел. Пока не согрелось пиво, малыми глотками впитываю наслаждение. Оно креплёное, и отпив пол литра, почувствовал действие депрессанта.
На этот раз я взял с собой самодельную одноместную палатку, сшитой из одного большого куска полотна. Это – мамино наследство, царство ей небесное, – хотела сделать мне из него пододеяльник. Пролежав много лет в шкафу, я нашёл ему достойное применение.

Палатка проста по конструкции, и я быстро её установил. Приделал сбоку навес из простынки, создав тень, на пол корпуса своего тела. Я окунул в неё свою голову и ещё выпил пол литра пива.

Через палатку соседа, расположены ещё две палатки с натянутыми между ними верёвками, на которых сушилась детская одежда. Наконец-то я почувствовал прилив сил и раздевшись, вошёл в море. Берег песчаный, войти приятно. Через два метра – глубина с ручками. Чистая прозрачная тёплая вода и никакого волнения. Я с маской и трубкой,– нырнул на дно, и проплыв несколько метров, остудил распалённое тело. В жару, на глубине вода приятней – бодрящая.

Я вылез из воды и сел у палатки. Ко мне подошла немолодая женщина из сдвоенной палатки и поздоровалась. Мы познакомились и разговорились, – её зовут Галей, её 54 года. Она была без лифчика в плавках. Потом я догадался: – это нудистский пляж. До этого, в жизни и видел с десяток обнажённых женщин и то от стыда отворачивал глаза.

Пока на пляже были палаточники, так как сейчас было только утро, но постепенно приходили люди, стелили полотенце, покрывала и, обнажившись до гола, позировали солнцу, напялив на глаза чёрные очки. Небольшой по длине пятачок пляжа стал пристанищем бескомпромиссных "голливудских актрис". Щедро смазанные кремом от загара, они лежали как белуги, выброшенные волной на берег.

У туристов иное течение времени, но Коктебель накладывал отпечаток своей романтики. Надо было что-то сготовить поесть. У меня была маленькая "печурка", сделанная из килограммовой банки иранской томатной пасты. Профильно вырезал дно: ножки как у Останкинской телебашни, а на высоте 3/4 от размера банки – две диаметрально вставленные спицы. Они поддерживают маленькую кофеварку.

На этот раз я взял почти весь запас, неизрасходованных в предыдущие годы, пакетов с таблетками сухого горючего. Раньше они были дешёвые и, купив 20 или более пачек, надолго избавил себя от проблем поиска перед походом.

В конце 80-х годов, когда цены резко подскочили вверх, я осчастливил себя покупкой только двух туристических канов, 300 и 500 вт. электролампами, для освещения при домашней съёмке, которые хранятся у меня до сих пор.

Поскольку мне в этом году исполнилось 60 лет, вот я и решил провести все 60 дней в походе. Это после всех мытарств по обновлению записей в трудовой книжке для пенсионного фонда. То печати смазанные, а то, работая в МГИМО, вставили вкладыш в трудовую книжку без титульного листа. В советское время экономили и на этом: листы одной трудовой книжки использовали на 3 вкладыша и только одному доставался с титульным листом и номером, требуемый в собесе.

Сухого горючего оказалось около килограмма. Я избавил себя от вечных поисков сухих щепок, веток, брусков, дров для розжига костра. На одной таблетке я мог довести воду до кипения и сделать чай или кофе, суп из пакета.

В жаркую погоду можно было сэкономить таблетку, разделив её на 4 части. На каждой четвертушке, используя её для розжига мелких древесных сухих щепок, можно было довести до кипения стакан воды. Этому также способствовало сильный нагрев воды в чёрном котелке на солнце.

Туристы – народ любопытный. Среди них и новички и малоопытные и умудрённые опытом жизни. К последним я отношу и себя. Покойная соседка по коммунальной квартире баба-Дуся не раз называла меня: – Ну, Валера, ты премудрый Пескарь, – глядя на моё новаторство в хозяйстве. Все интересуются чем-то необычным "наматывая на ус" и делятся своим опытом. Я уже выпил чашечку ароматного кофе на зависть всему пляжу и тем, кто грыз полузрелые яблоки и груши.

Существуют "отпускники" схожие в привычках с перелётными птицами, прилетающие летом домой с зимовки в тёплых краях. Вот и рядом Николай из Донецка, ему за 50 лет, почти каждый год приезжает на это место и с радостью встречает старых знакомых. Люди устают друг от друга: и он с женой отдыхает врозь, подальше от упрёков, раздражения, от тягот бестолковой жизни.

Николай любит пиво, один раз идёт в местную дешёвую столовую, там берёт какой-то суп и гарнир. Плотный коренастый не высокого роста с большой залысиной, отличался добрым нравом, простодушием. Он – неумолкаемый балагур, не терпел одиночества, ходил улыбаясь, подходил к незнакомым отдыхающим, легко знакомился и задушевно смеялся.

Палатки наши были в двух десятках метров от воды, отсюда начинался песчаный пляж. Он садился посередине – между берегом и палаткой и как сокол смотрел на окружающий мир, словно впитывал то, что ему не хватало.

- Николай, присмотришь за палаткой, я ненадолго отойду?
- Иди, иди, будь спокоен.

Я быстро зашагал вдоль моря, затем свернул направо. Здесь находилось жилое здание с продуктовым магазином на первом этаже. Зашёл на минутку, окинул взглядом на продукты и цены и вышел. Спустя десять минут я поднялся к рынку. Рынок богатый: здесь торгуют молоком, творогом, домашними пирожками с капустой, картофелем, ежевикой, вишней; домашнее вино, фрукты, овощи – в общем, рынок мне понравился. Я купил по дешёвке не крупные помидоры,– килограммов три, огурцы, лук, сладкий перец, капусту, морковь, пару головки чеснока.

На краю рынка купил добротный хлеб, пирожки с вишней и картофелем по 80 коп. за штуку, загрузив всё это в рюкзак, я довольный вернулся к палатке. По пути нашёл во дворе трубу и кран, где можно будет набрать воду. Теперь у меня к привезённым консервам есть овощи для полноценного умеренного питания. У меня, конечно же, есть котелок для супа, но эта "тяжёлая артиллерия" пока мне не нужна.

Я радуюсь спокойному морю, чистой воде и не щедрой окружающей панорамой. Вот я на маленькой шинковочной железяке делаю салат из овощей, подливаю подсолнечное масло, добавляю дольку лимона (привезенный из Москвы) и стакана воды. Прекрасная летняя еда, особенно в жару,– хорошо утоляет жажду и не требует разведения костра.

Устав от одиночества, подошла ко мне Галя и угостила яблоками. Она подсела, чувствовалось в её голосе затаённая обида. Словоохотливая, она стрекотала, словно хотела выговориться. Сейчас она здесь с сыном и двумя внучками-близняшками; через несколько дней приедет невестка. Мы душевно беседовали, перемалывая косточки прогнившей эпохи "развитого блудизма".

Она, как и я, тоже работала конструктором. Сейчас предприятие, некогда ведущее в городе, пришло в упадок. Люди стали увольняться в поисках средств к выживанию. Она ещё продолжала там работать, перейдя в другое подразделение. Вот и осталась она с мужем, который стал инвалидом, работая десятки лет на шахте.

Валерий, её сын, учился в Москве, женился и живёт в Зеленограде. Работает там, на предприятии программистом и учится в аспирантуре. Парень был очень способный и удивлял ещё учителей, как рассказывала его мать. Сейчас он взял двух девочек и с утра уехал на экскурсию в дельфинарий.

После общих разговоров, плотиной удерживавшаяся обида прорвалась. Она недовольна своей невесткой:
- Сын даже не приезжает навестить отца. Она его заворожила, он без неё никуда ни шагу. И, что он в ней нашёл? У меня ощущение, что она украла у меня сына.

Мне это знакомо,– говорю я, успокаивая Галю.
– Когда я женился тоже на москвичке, первый год мы жил в однокомнатной квартире у её родителей. В семье была ещё её младшая сестра. А мои родители жили в Тбилиси. Отцу тогда было 68 лет, и он устроился работать в городе Рустави, за 120 рублей в месяц. Пенсия его составляла 117 рублей, мамина – 23 рубля,– по старости.

Через 1,5 года мама накопила 3 000 рублей, которых привезла нам для покупки кооперативной квартиры. Первый взнос на двухкомнатную квартиру в 1971 году составил 1 400 рублей. Квартира всего стоила менее 4 000 рублей. Помню, как осенью, когда мама приехала в гости, я с ней и женой Ольгой, поехали в Тёплый Стан смотреть воздвигаемое 9 этажное здание. Было построено пока 3 этажа. А вообще, у меня есть фотографии – как мы "растили" наше будущее жильё, начиная с котлована. В 1972 году родился сын Дима. Ольга писала моим родителям ласковые письма, рисовала план маленькой 9 метровой комнатки, где предлагала жить моим родителям с внуком. (Все письма сохранены в архиве).

В мае 1973 года мы уже вселились. В середине лета приехали мои родители, привезли только трёхстворчатый шкаф и холодильник ЗИЛ Москва. Из оставшихся родительских денег, мы за 1 117 руб. купили немецкий молодёжный гарнитур и обустроили квартиру. Не прошло и месяца, как Ольга буквально "выставила" моих родителей, проявив свой характер и истинное лицо. Родители уехали, оставив нам холодильник. Мать целый год не могла придти в себя, у неё начало болеть сердце.

Появился вдали сын Гали, на подходе к нашему пляжу. Галя радостно вскочила, – пошла встречать внучек.

В моём котелке от солнца согрелась вода так сильно, что я насыпаю 3 столовые ложки овсяных хлопьев, а через 10 минут "вдуваю" немного сгущёнки из отверстия банки.

Непрерывно курсируют, из одного конца пляжа до самой горы, несколько ребят и женщин, предлагая холодное пиво, копчёную рыбу и пахлаву. При этом от слова пахлава у меня по коже пробегают мурашки. Я признаю только одну пахлаву – это слоёное тесто со сладкой начинкой из размельчённых грецких орехов.

Называть же ПАХЛАВОЙ два фиговых тонких листа из теста окунённых в медовый водяной раствор – лучшая прививка безвкусицы для приезжих "жирных гусей" и капризов их детей. Запомнился один 10 летний карапуз. Полный, не высокого роста, он непрерывно ходил с одного конца в другой, предлагая холодное пиво и воду. Как-то из отдыхающих женщин с ним разговорилась и спросила его:
– А, что ты любишь есть?

– Пирожное! – Сразу, не раздумывая, ответил пацан, словно он шел, и пирожные стелились на его пути, и он ел и ел их непрерывно и никак не мог досыта наестся. Окружающие рассмеялись. Его желание адекватно соответствовало его упитанности.

Эффектно, буквально, как молния, сверкнула своей белой одеждой, молодая женщина. Быстрыми шагами, она точно влетела в цветасто-пёстрый пляж в своём наряде – в белых тренировочных трусах и в белой майке.

Она приседала последовательно около молодых парней, задерживаясь не более 10 секунд. В её руках пластмассовый стаканчик с вишней, она угощает знакомых вишенкой. Я слежу за ней. Обратив взгляд на меня, она подходит ко мне.

- Здравствуйте, Вы откуда? Как Вас звать?
-Я из Москвы, Валерий.
- Очень приятно, я тоже из Москвы. Меня зовут Валей. Вы про меня не слыхали? - Нет! В руках пластмассовый стаканчик с вишнями. Я издалека заметил её как она подходила к молодым парням, знакомилась и тоже предлагала вишню. А брали то по одной! Вот и мне предложила взять. Я взял и долго держал во рту, чтоб продлить вкус вишни.

-А Вы где остановились?
-Здесь недалеко, в посёлке, и назвала улицу и номер дома.

Она продолжает:
- Я бегаю на марафонские дистанции – на 40 км., а Вы бегаете?
- Нет, увлекаюсь тренировочными походами выходного дня на 30 –35 км. правда, один раз пошёл с группой Сафронова, но не знал, что они бегают.

За несколько минут до выхода из электрички, он походит ко мне и говорит: – Вы, я вижу, новичок в нашей группе, Вы знаете, мы бегаем! Вы не потеряетесь? Придерживайтесь моей жены, она бежит медленнее.

У многих рослых ребят только маленькая сумка, закреплённая к поясу, и я – словно белая ворона – с охотничьим рюкзаком. Как вышли из электрички, как борзые псы, все рванулись вперёд. Я поддался коллективному импульсу и тоже пустился за ними.
Любитель в школьные годы бегать на короткие дистанции во время уроков физкультуры, я не приучился к бегу на дальние дистанции. Пробежав 200 метров на равных, затем меня последовательно, через 30 секунд, кто-то догонял и оставлял позади себя.

Так я остался в одиночестве и продолжал бег по тропе, заметно сбавив скорость. Оглянувшись назад, увидел: бежит мужчина. Я замедлил бег, перейдя в ходьбу, чтоб отдышаться и поравняться с ним. Мы побежали вровень. Затем он сказал, что сзади бежит Лида – жена Сафронова, на заданный мною вопрос: – Не заблудимся ли мы? Мне не стало боязно потеряться.

Так мы пробежали и сквозь деревню, и перешли по мостику на другой берег реки и вышли через час к лужайке, где была натянута сетка, и ребята азартно играли в волейбол. Через полчаса подошёл мужчина из этого коллектива. Эта схоженная группа, они знают место стоянки, и многие приходят сюда даже с других исходных мест – в своём темпе бега.

За кустом дымился костёр, варили суп в котле. Меня пригласили играть в волейбол. Я с радостью отозвался, тем более что раньше не приходилось. Пол часа игры доставили огромное удовольствие. Вскоре все сели за общий стол. Миски у меня не было, летний борщ с тушёнкой налили мне в кружку. На десерт я из рюкзака вытащил арбуз весом 4–5 кг., который так нещадно колотил мне по спине во время бега. Ну, не знал же я, что эта группа бегает!

После отдыха, я с группой ребят вышли пораньше, чтоб, не бегая, в быстром темпе дойти к платформе к расписанию электрички. Оставшиеся остались играть волейбол. К электричке мы успели, но я очень устал и от бега и от быстрой ходьбы.

Валя внимательно слушала, не перебивая, видимо, ей всё это было знакомо, а мне кажется, я даже её один раз видел в Подмосковном походе. Уж очень она любит гордиться, что единственная из женщин марафонистка.

- Я с утра бегаю – вон по ту сторону, – и указала на правый край, глядя на море;
– У вас Валера тоже хотел присоединиться, сказала она, указывая на сдвоенную палатку,
– Завтра с утра пробежаться на гору к могиле Волошина, присоединяйся!

Она встала, и пошла дальше здороваться и знакомиться. В стакане осталось так мало вишен, что если кто и брал, то не более одной вишенки. Потом она подошла к сыну Гали – Валере и о чём-то восторженно ему говорила.

Валера приехал с велосипедом. После разговора он сел на него и уехал с места. Где кончался песок, и начиналась грунтовая тропа. Подбежала Галя, накормив пяти летних внучек–близняшек и искупав в море. Они играли около палатки, строили замки из песка.

- Ну, хоть бы сын раз изменил бы, так он прилип к своей жене, – всё не могла она успокоиться. Валя была знакома с его сыном ещё по Москве.
Мир тесен, даже на расстояния. У Вали своё хобби: она увлекается марафонским бегом на 40 км. и подстрекает молодых парней составить ей компанию – утром пробежаться для зарядки на горку, где могила Волошина (поэта, художника,– любил рисовать акварелью).


Я вполне серьёзно отнёсся к её предложению, а почему и не пробежаться с утра, хотя знаю, сразу будет не легко, но потом постепенно можно наращивать расстояния. Но бег ради бега меня не увлекает. У меня другая натура: вот была бы красивая лесная местность и тропа под изумрудным светом от натиска солнечного луча сквозь листья бука и граба, – ноги у меня сами побежали б. А бегать под вязнущим под ногами песком – только раз или два, для снятия пробы.

Я взял маску, зашёл в воду и нырнул. Вода как парное молоко, а на глубине более 1,5 м. чувствуешь освежающую прохладу. Минут 10 я плавал, всё время, поглядывая в сторону своей палатки. Спустя некоторое время приехал Валера с продуктами в рюкзаке. У них примус и на четверых он и его мать готовят обед.

Единственное, что общее у ближайших наших палаточников, так это туалет в зарослях камыша. За малым заболоченным участком – площадка, откуда взлетают легкомоторные планеристы и берут с собой любителей острых ощущений. Я познакомился с Валерой, он тоже пообещал Вале составить кампанию.

Встал вопрос: когда и где завтра встречаемся. У него был её адрес. Мы решили навестить её и узнать. Взяв с собой документы и деньги и оставив под присмотр палатку, мы пошли по адресу. При проходе по набережной городского пляжа, среди ларьков я заметил полукеды на полиуретановой подошве за 10 гривен.

Мне они понравились, и я после примерки их купил. Не в дорогой же обувке бегать – сразу превратиться всмятку подошва с поперечной рёберной сеткой. Пример 1998 г. похода с Мариной и Сашей на Демерджи с выходом к Генеральскому ещё свежо в памяти.

Мы дошли до указанной улицы и дома, но выяснилось, что Валя здесь не проживает. Из забора вываливались ветви дерева с созревшей вишней и сливой.
Непонятно, но вполне возможно, что она так предупредила хозяйку, на случай, если будут её спрашивать...

Я сорвал несколько ягод вишни, насыщенный кисло-сладкий вкус уменьшил сухость во рту. Блуждать по жаре нет никакого удовольствия, я оставил Валеру и вернулся на пляж, к палатке. Оставив свои покрывала, чтоб было занято место, загорающие ушли в тень сквера или пообедать в столовой или домой, где снимали койки. Посёлок небольшой – за 10-15 минут можно дойти до снимаемого жилья.

Я прикрепил к палатке часть полотна от старой простыни – сделал навес, для защиты головы и груди от нещадно палящего солнца. Надел тёмные очки, постелил рубашку и лёг на горячий песок. После того, что со мной произошло, я, кажется, начал приходить в себя и передо мной развёртывались кадры чёрно-белого кино...

Моё "путешествие" началось 5 июня 2001 года. Проснулся я рано, к 6-00 в своей московской квартире. Нормально собрался, в 7 вышел из дома с рюкзаком. Маршрут путешествия я наметил совершить из Феодосии. Отправление поезда в 9-10, всегда на вокзал люблю приезжать не под занавес, а за 1,5-2 часа до отправления поезда, чтоб не нервничать. Поэтому весь предыдущий вечер до 12 ночи уходит на окончательный выбор продуктов, одежды и второстепенных туристических предметом.

Давно не беру старого фото аппарата ФЭД – громоздкий и тяжёлый. Из мясных консервов не более двух банок. Всё приходиться взвешивать, а когда вес рюкзака зашкаливает за 30 кг, изымаю до 2-3 кг предметов снаряжения в общей сложности.

В купе ехали сектанты,– верующие в Евангелие – мать и две дочери. Старшей – лет 16-17. Мать, ей около 45, раньше работала медсестрой, за гроши, как она потом вскользь упомянула. В начале 90 годов "перестроилась" – реализует медицинские препараты, лекарства. У неё сформировалась устойчивая бескомпромиссность к религии, к жизни.

У нас нижние полки. Столик в купе она накрыла белой накидкой. Выложила салфетки обычные и в тубусе с увлажняющей ароматной пропиткой, тарелки, ножик, вилки, хлеб и большую обжаренную курицу.

Перед тем как приступить к еде, все трое синхронно произносят короткую молитву. Когда они закончили есть, я набрал кипятка и заварил чай. Она, видя мой туристско-отшельнический вид, предложила угощение – куриную ножку, помидоры, и всё приговаривала: не стесняйтесь, кушайте. И даже на десерт дала сладкий сырок и лимонной воды, за что я благодарен и чувствую себя должником до сих пор.

В купе они перечитывали молитвы, были открытыми для общения. По просьбе одной женщины из нашего купе, старшая дочь спела несколько церковных песен. У неё мягкий, нежный голос и она выступает в каком-то церковном хоре. Песенник у неё с нотами. Я разговорился с матерью-евангелисткой, а она потом убеждала меня читать библию и не употреблять в разговоре слово "чёрт".

Было жарко, солнце светило в окно. Место моё 15 – нижнее, по ходу поезда. Через несколько часов, мы снова предприняли новую попытку и открыли окно, – стало легче. В поезде обменял 250 руб. по курсу 18 гривен за 100 руб., получил 45 гривен.

Поезд прибыл на следующий день 6 июня. Перешёл железную дорогу и пошёл налево – рядом пляж. Прошёл метров 150-200 по пляжу, и море соблазнило остановиться у забора и снять рюкзак, раздеться, надеть плавки, взять маску и нырнуть в воду.

"Смыл" вагонную духоту и освежился. Но солнце так печёт, что спастись можно, не вылезая из воды. На пляже много людей. Пробыв в воде 2-3 минуты, я вышел. Гложет проблема: куда идти дальше – направо или налево, чтоб остановиться с палаткой. В этих местах я впервые.

Глубоковдающаяся бухта и на взгляд трудно определить, где с палаткой можно остановиться. Инстинктивно пошёл направо (в сторону Судака), по пути, уже на улице узнал у прохожих, что можно набрать воду у вокзала, в сквере, где скульптура льва.

Прохожу мимо здания, где расположена картинная галерея Айвазовского. Там у входа уже образовалась очередь. Я прохожу мимо; у меня приятные воспоминания от посещения этой галереи, которую посмотрел вместе с отцом ещё в 1980 году во время экскурсии из г. Алушты. Особенно впечатлила центральная картина – "Девятый вал".

Воспоминание первого дня приезда, в полу дремлющем состоянии, прервал сосед по палатке Николай. Он собрался пойти в столовую и просил присмотреть за палаткой. Шёл пятый час, начался второй сеанс лучетерапии для приезжих. Узкая полоска в 200 метров была облеплена белыми и бронзовыми телами.

(Продолжение описания 1 августа 2006 г. Солнечногорск)
Словно бабочки, перебирающие цветы зашевелились и закружились загорелые "старожилы" вокруг молодых женщин.

Подходя и знакомясь, они присаживались и рассказывали о местных достопримечательностях. Другие уподобясь пчёлам, пронзали свой "хоботок" последовательно в души "новоприбывших", стараясь только вытянуть "нектар".

Душераздирающие всплески эмоций слышны за 10, 20 и более метров и при желании за 10-15 минут формировался образ приезжих. Вот левее меня расстелила голубое с рисунком покрывало Ленинградка, лет 30, а около неё уже распинался в эмоциях высокий лысый мужчина лет 55 с косой от клока волос на затылке.

Он широко улыбается обнажая крупные от времени и бремени эрозированными зубами, а со стороны видно, что он ей явно не пара, даже для флирта, и она пока ещё деликатно терпит его общения.

Я сразу понял её – это одна из многих типичных "хищниц", которые хотят убеждать окружающих, как трудно жить на низкую зарплату и как много уходит денег на женские слабости. Уже сразу она просит на минутку мобильник у "старого хлыста" и около 5 минут разговаривает с матерью в Ленинграде.

Если я ещё явно не сказал, то сразу скажу: этот аппендикс городского пляжа оккупировали нудисты, и словно ждал той свободы, когда можно обнажиться, не обращая внимания на других. Если я раньше такого позволял, то получал со стороны близких, чаще всего, осуждения, чем восторг от смелости.

Справа и ниже к морю обосновалась группа из трёх женщин в возрасте 40-45 лет, с непотрёпанной внешностью и не полные, а одна из них с идеальной фигурой. Их облюбовал врач-профессор, лет 60, с бородой. Они лежали и молча слушали, как увлекательно развёртывался живой, эмоциональный, энциклопедический справочник.

Он сидел на полотенце и как священник, озирая паству, переключал свой взгляд с обнажённых женских грудей и на что проглядывалось ниже интимной стрижки, то на спину или ягодицы двух облюбованных им женщин.

Рядом другая группа: двое молодых ребят подошли к двум молодым обнажённым, которые лежали на спине, о чём-то делились между собой и вызывающе смеялись. Судя по доверительности, это второй или третий день их знакомства. Они присели рядом с ними на песок, довольные погодой морем и знакомством.

Затем один из парней, который смотрел заворожённо-очарованными глазами на Наташу, взял тюбик крема для загара и стал смазывать им и нежно растирать живот, грудь, бёдра, ноги, получая от соприкосновения наслаждение. Наташа, словно холодная змея, не мигающая, проявляла полное равнодушие.

Весь пляж напоминал сцену звёздного неба с созвездиями, которые перемещались в течение светлого времени дня. Под вечер всё незаметно рассасывалось, и только вдали горели костры у палаток, таких же "дикарей" как и я.

Вечер был тёплый и безветренный. Раскалённый песок медленно охлаждался. Я просунул только ноги и туловище в палатку, всматриваюсь в созвездия и только яркие искры сгорающих метеоритов нарушали уравновешенное ночное блаженство. Утомлённый переездом, жарким днём и суетливой публикой быстро и крепко уснул.

Проснулся я рано, на всём участке пляжа около 10 палаток. Моя палатка была самой крайней. Ко мне примыкали почти вплотную 4 палатки, остальные были поодаль. Ещё все спят. Вода прозрачна, не шелохнётся. Люблю первым зайти в воду, это как омовение и крещение. Я надеваю маску и захожу в воду. С утра она, кажется теплее, и мне приятно несколько раз нырнуть и проплыть под водой – так я просыпаюсь и умываюсь.

Решился – надо начать бегать. Сегодня побегу на гору, где могила Волошина. Пока ещё рано, но встало солнце. Я сижу у палатки, обсыхаю. Собираюсь сделать кофе в моей "печурке", используя сухое горючее. Из моря выходит Галя, подходит ко мне, здоровается. Я приглашаю её присесть.

- Сейчас доведу воду до кипения, угощу кофе.

Она пить отказывается, но присаживается. Она мне нравится, если бы не сын и была бы разведена, то подвинула б меня на подвиги. У ней красные глаза, она поздно уснула. Был очередной семейный разговор с сыном. Завтра приезжает невестка, и она не знает, как себя вести – ведь они не общаются.

- А где вы берёте воду,– спросил я.
- Не знаю, Валера на велосипеде привозит.
- Из-за этой воды меня обокрали под Феодосией, я до сих пор не могу опомниться!

- Одному опасно ходить. Тебе не страшно?

- Не знаю, не думал. В приморском парке в Феодосии местные мне сказали, что за горкой Карантин, там больница, ходьбы 1 км., и там за больницей течёт родниковая вода. А за гаражами можно поставить палатку. Вот я и дошёл, набрал 5 литров воды. Сюда подъезжают на машинах – набрать воду. Здесь монастырь внутри стен Генуэзской крепости (название крепости такое же, как в Судаке). Иду вдоль берега, через 10 минут нахожу на возвышенности, в 20 метрах от берега, плоское место для моей одноместной палатки.

Отсюда хороший вид на всю прибрежную часть моря. Я утомился от жары, с лица и головы катит пот, я медлителен в движении, щиплет кожа на шее и руках. Установил палатку, соорудил дурной навес из простыни; на таблетках сухого горючего сделал чай, спустя некоторое время кофе. Развёл апельсиновый напиток. Хочется всё время пить. К ночи наступила прохлада, и спать было не жарко.

Рассказываю про приключение в Феодосии.

Увидел рассвет ярко малиновый, солнце с ореолом поднималось над горизонтом.
Седьмого июня, с утра у меня осталось 3 литра воды. Я решил, что если идти по жаре, то можно прилично обгореть. В Москве я не загорал, поэтому необходимо здесь остановиться денька на три, акклиматизироваться, немножко подзагореть. А для этого нужна вода, хотя б литров десять. Оставшуюся воду я разлил в имеющуюся посуду: котелок, банки. Собрал рюкзак, оставил только палатку, в надежде, что её не возьмут, пошёл к монастырю за водой.

Пошёл я, конечно, поздновато. Солнце начало припекать, а я ночью долго не мог уснуть. В 2 часа ночи доел варёный картофель с тушёнкой, который дала сектантка с поезда, чтоб от жары не прокис бы.

И вот я иду с рюкзаком вдоль берега по острым каменным обломкам, по пути подбираю пластиковые бутылки. Дошёл до Генуэзской крепости, рядом церковь Воскресения. Набрал родниковой воды: 5 л. в бидоне и 7х1,5 л. бутыли. Всего 15,5 литров и полный вес рюкзака (без палатки). Вот такой вес я нёс по жаре: около 35-37 кг. Затем разыскал, где вытекает лечебная минеральная вода. Из всех вылил родниковую воду и набрал снова уже минеральной воды. На шее мотался на тесьме самодельный кармашек – там часы и 600 руб., которые хотел обменять на горке, но я не дошёл до этого места. Этот кисет я сунул в центральный карман рюкзака.

Пришёл к палатке, хочется сказать приполз, уставший, под палящим солнцем. Как только добрался до палатки, сразу с облегчением сбросил рюкзак и расстегнул лямки. Сверху лежала штормовка, боясь, что её зальёт вода из бутылей, я её сразу швырнул в палатку. Все бутыли выложил из рюкзака. Но в центральном рюкзачном кармане остался кошель с верёвочкой, которую носил на шее. Пот тёк с меня градом, и соль щипала глаза, пошёл искупался, а затем, поднявшись, рухнул под навес простыни отдышаться и неожиданно для себя вздремнул, а затем уснул.
Вспоминаю: а я ещё, когда в рубашке заходил в море, думал: убрать кошель из рюкзака!

Вскоре, когда проснулся, подошёл к рюкзаку, а он был на противоположной стороне от навеса и замечаю: из центрального кармана рюкзака вытащили кошель на тесьме, в котором было 45 гривен обменённых 250 руб. в поезде, ещё 600 руб., которые я отложил, чтоб дополнительно обменять на горе (но, туда я не дошёл), часы электронно-стрелочные – подарок сына Димы, компас, три разные карты Крыма, включая километровку. А когда подошёл к входу палатки, то заметил кражу кроссовок.

Первое, что почувствовал, как меня окатила волна шока. Но я стал мысленно себя успокаивать. Как только меня не прихватили вместе с названными вещами? Что делать? Хорошо, что пакет с курткой сразу забросил в глубь палатки, там, в кармане был паспорт, пенсионная книжка и основной денежный запас: 2 500 руб. и 80$ на 60 дней.

Из этой суммы надо отложить деньги на обратный билет, кроссовки и карту, которые надо будет купить, чтоб продолжить "отдых". Желательно приобрести компас, правда, здесь он не нужен, если идти вдоль берега. Но иногда бывает, нужен и в горах, чтоб не заблудиться, а так иду по тропам известных мне мест, а не по азимуту. И самое главное надо прожить до 4 сентября, т.е. почти два месяца.

Мне исполнилось 60 лет, и я решился на такой вояж, а как он грустно начался! Он сбил все мои планы и намеченный маршрут. Хорошо, что не взял бинокль, а то и его могли бы украсть. Но как, босиком, с тяжёлым рюкзаком пройти до 2х км., чтоб добраться до вокзала в Феодосии и в обменном пункте обменять рубли на гривны, затем дойти до магазина купить обувь? У берега острые камни. Вот так уморила меня жара и безветрие...
В носках я прошел весь пляж и далее по улице, до самого вокзала.
Прохожие смотрели на меня равнодушно.

Я мужественно перенёс потерю, считая испытанием моего духа. Конечно же, всё это вносит коррективы в дальнейшее поведение и дополнительные физические и эмоциональные затраты энергии. Главное считал не обгореть на солнце и акклиматизироваться, тогда ещё не знал, как мне добраться до Коктебеля: на автобусе или пешком, поскольку я отказался от первоначального маршрута пройти вдоль берега.

Галя меня не слушает, она в своих заботах. Вскоре она уходит к своей палатке. Проснулся сосед по палатке Николай и вышел с заспанными глазами – он лёг очень поздно, всё развлекал женщин.

Я решил, не откладывая побежать на гору и надел новые кроссовки. Николая попросил постеречь палатку, и я побежал... Сразу заметил: бегать по пляжному песку – занятие не из приятных, вязнут ноги, и постепенно попадает песок во внутрь обуви. Затем пошла галька. Это лучше, чем бегать по песку. Через 5-8 минут я добежал до конца пляжа и по начавшейся тропе завернул на пригорок.

И тут навстречу мне бежит марафонистка Валя, и встречает меня.
- Здравствуй, Валера!
- Здравствуй!
- Я с тобой ещё немного пробегусь.

Она разворачивается и я за ней следом. Вдвоём веселее. Пробежала она 200 метров и говорит:
- Вот по тропе добежишь до вершины.

Она побежала вниз, я даже обрадовался, что не придётся выдерживать её темпа без привычки. Я замедлил бег. А когда стал задыхаться, то пошёл шагом метров 20 и затем медленно побежал в гору. Минут через 10 я был на продолговатой вершине, справа постоял у могилы Волошина.

Когда в 80-х годах был в командировке в городе Ереван (ЕРНИИ – разработчик ЕС 1045), в выходной день поехал своим ходом на автобусе в Эчмиадзин, посмотреть монастырь. Городок меня встретил летним дождичком. Пока осмотрел выставку церковной утвари и картины западноевропейской живописи и всё доступное – прошёл дождь и улыбнулось южное солнце.

Я вышел из ворот монастыря, шёл по улице, а в одном из домов в подвальном этаже проводилась выставка картин Волошина. В двух маленьких комнатушках были представлены акварельная живопись и стихи. Я с удовольствием осмотрел картины выжженных солнцем мест Коктебеля. Акварели, видимо, за более 80 лет поблекли. Я не выдержался и списал проникновенное четверостишие:

"Солнце целый день моргает,
Вспыхнул бледно-жёлтый лист.
...........................


Я пробежался правее вниз, затем вернулся и побежал вниз. Это было легче и, кроме того, я уже немного адаптировал свою сердечно-сосудистую систему. Я прибежал к палатке запалённый, потный, но такой довольный. Эти положительные эмоции были закреплены и усилены морской водой.

К этому времени пляж стал заполняться "ранними пташками" – белыми альбиносами только приехавшими и вчерашними отдыхающими. Вот появилась ленинградка и из вчерашних. На этом нудистском пляже 60–70% женщин, а 40–30% мужчин, соскучившихся от обозрения женщин с красивой фигурой, упругой, красивой грудью, а не отвислыми всеми частями тела, включая полное безобразие, вызывающее отвращение, будто попал на скотный двор.

Ко мне подходит парень с рюкзаком и здоровается,– Алексей, из Донецка. – Вот располагайся, ставь палатку рядом с моей,– говорю я, – а дальше не так будет уютно, я уже здесь всё обошёл вдоль берега.

Он соглашается, он тоже в этих местах впервые. Простой, скромный, холостой парень,– ему лет 25, с открытым приятным лицом. Мы разговорились и стали приятелями на несколько дней. Я умеренно загораю, в солнцепёк сижу в рубашке с короткими рукавами. На голове – белый платок с четырьмя узелками. Ем овощной суп на подогретой солнцем воде. Чай или кофе – без проблем. Ещё есть лимон (кончиться – алыча или лимонная кислота для супа). Хочется много пить в первые дни от жары, затем всё меньше и меньше.

Алексей установил палатку и хочет разведать окрестности, он уходит до посёлка Орджоникидзе, покупает банку консервы и возвращается поздно вечером. "Старпёр" с косой на затылке, принёс бутыль домашнего вина. На подходе к пляжу много "точек", где предлагают испробовать и купить вино.

По язвенным репликам ленинградки видно, что он прилип к ней как банный лист, и она не знает, как от него отвязаться. Он мешает её знакомству с другими молодыми мужчинами. Я уже наверняка знаю: сюда она завтра больше не придёт, чтоб отвязаться от него.

Подошла большая группа туристов, они прошли мимо нас, и остановились в самом конце пляжа. Здесь так мало деревьев, но "дятлы-туристы" подхватили где-то корягу и теперь часами раскалывают её на щепки топором. Всю ночь горит у них костёр; кто-то играет и поёт на гитаре. Я уснул за полночь, укрывшись звёздами и ярким светом луны.

Настало утро 3го дня. Я сразу побежал на гору. Уже легче, меньше отдышка, меньше стало пути пройденных шагом. На вершине горы я обозрел всю окрестность и, отдохнув, побежал не вниз, а налево (если смотреть на вершину с места, где была палатка на пляже) по склону вниз и зашёл далеко от пляжа. Сделав малый круг, я продлил свой бег, и пробежал в 2 раза большее расстояние, чем вчера. А в конце, после "пресловутого" второго дыхания, трудно остановить ноги, даже мне, которому бег – неподъёмная штанга.

После полудня приехала жена Валерия, сына Гали. Он её встретил в Феодосии по прибытии поезда.

Я лежал рядом с тремя женщинами, долгое время не разговаривал, присматривался к их эмоциям и прислушивался к отрывкам их беседы. Потом постепенно разговорились мы. Рядом другие молодые девицы с восторгом позировали свою обнажённую фигуру парню (уже из их кампании), который снимал на "мыльницу".

Рядом лежала, только что приехавшая, жена Валерия. Чёрные очки скрывали её взгляда. Валерий сидел у её ног и любовался её стройной фигурой, несмотря на то, что она мать близняшек. На щеках слабо выступали следы от "цветения" когда-то её лица. Он сидел, словно кролик под гипнозом удава.

Спустя некоторое время, он взял лежащий рядом с ней тюбик с питательным кремом и стал смазывать и растирать крем на её теле. Начал он с плеч и делал так старательно, боясь пропустить квадратного сантиметра. Вот он с любовью растирает ей грудь, затем живот. Он дошёл до её гениталии и также стал втирать крем. Но, видимо, он задержался по времени на этом объекте, и она отвела его руку, оставаясь при этом невозмутимой.

Теперь он перешёл к её бёдрам и ногам, а когда она перевернулась, стал растирать кремом спину, ягодицы, ноги, не обращая на окружающих никакого внимания. Он только совсем не был нужен.

С соседом Алексеем я снова прошёлся по поселку с заходом на рынок: купить овощи и добротный хлеб.

Часа в 3, дня, вдруг на 30 секунд появился резкий порывистый ветер. За несколько секунд пляж превратился в разлившееся яйцо сваренное всмятку. Разлетелись коврики, подстилки, шезлонг вырвался с песка и буквально кувыркаясь, побежал по морской ряби и где-то через 100 метров от берега затонул. Я приблизительно заметил это место. На берегу взметнулась песчаная буря, люди ловили одежду, шляпки. К счастью, вся эта неразбериха быстро прошла.

Солнце скрылось под лёгкое облачко, я поплыл с маской к тому месту, где затонул шезлонг. Десяток раз нырнул. Вода прозрачна, видно на глубине на расстоянии более 6–7 метров, но зонта я не обнаружил. Я прекратил поиски и приплыл к берегу. Жажда искателя не увенчалась успехом.

Снова появилось солнце. У ленинградки заметное покраснение тела от передозирования загорания. Николай предлагает ей пару часов отдохнуть в своей палатке, а сам уходит к своей старой знакомой в посёлок – она жалеет его и угощает тарелкой супа.

Вечером я поцапался с ленинградкой, когда при разговоре начала она "плакаться" от своей зарплаты. Я предложил умерить аппетит и есть при случае овсянку, как я. Она на мобильник тратит больше денег, чем я за квартиру. Она "взвыла" от негодования.

Появилась марафонистка Валя. Она методически, не пропуская ни одного, подходит только к знакомым парням – приветствует, кокетничает. Один из парней угощает её хачапури – сдобное слоёное тесто с сыром (бывают и другие варианты изготовления). Другой парень с радостью предлагает малый стаканчик мускатного вина и персик. Она пищит, что больше есть, не может, а то располнеет, но обижать знакомого грех и она кладёт персик в плёночный пакет.

Вот так, только одной вишенкой, он приобрела дюжину щедрых ребят, готовы поделится с ней от души!

Я в это время делаю овощной салат – суп. Наконец она осчастливила меня и вижу идёт ко мне.

- Привет Валерочка, что мы едим?
- Морковочку, капустку,– будешь?

Она лениво-пренебрежительно подёрнула носиком.
- Ты лучше сексом занялась бы, а не бегом. Скоро отпуск пролетит – и никакого оргазма!

Ей около 40 лет, если не за сорок, но на вид – все 25 лет. Она работает медсестрой в больнице, не замужем, детей нет. Работой особо не горит, её охотно отпускают на сборы, соревнования. Так что птаха она беззаботная. Мои "шутки" прошли сквозь неё, как радиоэфир проходит сквозь нас, не вызвав никаких эмоций.

В общем, у нас есть что-то общее и разное. Она увлекается бегом, я подмосковным туризмом – по выходным тренировочные походы на 30-36 км. я с рюкзаком под 30 кг. прошёл Крым вдоль и поперёк дважды. (Примечание это в момент написания рассказа, а вообще -10 раз!)

Мне нравится мой "дикарский" образ жизни. Спать в ущелье под неугомонный шелест листьев и "шепот каскадных водопадов", на берегу моря в трёх метрах от воды слушать прилив волны и убегать в мыслях в детство, в прожитую бестолковую жизнь...

Валя тоже за здоровый образ жизни, но на юге лучше дружить с вишней, персиком, виноградом. Что касается меня до этих прелестей – всё впереди! Я ведь не на 2 недели приезжаю в Крым. Под конец августа виноград покупаю по 5 гривен за кг., а не по 25, как сейчас, и арбуз станет меньше гривны.

После минутного общения со мной "бабочка" порхнула к "другому цветку" для сбора нектара!

После некоторого общения с ближайшим окружением, наступает насыщение и хочется тишины и покоя. Я не терплю стрекочущих зануд, которые не следят за своей речью и, для самовыражения эмоций, повторяются не раз, не два, и даже более.

Алексей, скромный парень, ещё не обзавёлся семьёй. На его волнующие вопросы я не отвечал однозначно, а старался привести подробный анализ и различные варианты исхода, а выбор предоставить ему.

Я рассказал Алексею о своих приключениях под Феодосией, как, сходив за водой в жару, уснул на несколько минут и кто-то из ребят подошёл, окликнул, и, видя, что я уснул, вытащил из рюкзака кошель с деньгами, компас. 3 карты, часы и кроссовки. Как и куда идти дальше? Поскольку у меня воды было на несколько дней и вся стартовая еда, решил остаться пару дней, чтоб слегка загореть и придти в себя, а заодно и решить, как идти босым.

Вокруг меня скучная травяная растительность. На километр и более береговой линии – ни деревца. Самым сложным было для меня – укрыться от полуденного солнца. Настоящей тени не было. Через лёгкую полупростынку также проходили лучи, которые я чувствовал на подрумяненных плечах. Я стал приспосабливаться, и чтоб не сдохнуть от скуки наблюдать за единицами прохожих и загорающих людей.

Ниже меня подошли двое ребят с девушкой лет 19. Видимо один из парней с ней дружил раньше или даже больше. И вот они пригласили её на этот "дикий", безлюдный пляж. Сперва вошли в море искупаться от жары, затем выпили по малой. Начались рассказы. Через пару часов слышались взаимные обвинения и упрёки, но без эксцессов.

С утра прошли два парня, а вот возвращаются, вертят на ремешке фотоаппарат типа "Зенит". Кто-то заплыл, а они подкараулили и стащили и бегом. Вот тебе и Украина! До чего довела обнищавший люд, и какое растит молодое поколение. На 30%, не меньше – воры и будущие преступники – двигающая сила капитализма.

Какой-то молодой дебил, видно по лицу, с шальными глазами, спустился с посёлка по верхней дороге-тропе (а сюда я пришёл вдоль берега) и, оказавшись вдруг передо мной, просит попить и без разрешения берёт бутылку с морской водой. Я говорю, – постой, – и даю минеральной воды и всматриваюсь в его наглые, пустые глаза. Не он ли обокрал меня и пришёл проведать, как я себя чувствую. Мои проклятья с божьей силой дотянуться до него в любой сфере, а такая сволочь уже съедена ему подобной заразой...

Мне уже надоело быть "прикованным на якоре" у своей палатки в Коктебеле и завтра уйду по дороге к Щебетовке. Ещё свежи впечатления от Феодосии... и надо их развеять!

Всё уже здесь меня раздражает: и мужики – слепни, и бабы демонстрирующие свои придатки. На голых п… насмотрелся на 100 лет вперёд.

На следующий день я собрал палатку и к 10 часам был готов уйти. Алексею стало грустно, и он тоже решил завтра, послезавтра также уйти отсюда.
Глубокий залив, как корыто, кажется, что вода не обновляется. Хочется проточной морской воды.

Алексей вызвался меня проводить до конца посёлка, он даже надел мой рюкзак, стараясь, облегчит меня. По дороге мы разговаривали, в основном говорил я, и запретных тем у нас не было. Мы дошли до трассы, солнце начало припекать, я решил здесь с ним распрощаться.

Но он сходил к рядом стоящей палатке и купил 2 бутылки холодного пива, в знак признательности к моим "советам?", – угостил меня. Холодное пиво охладило душу, а он решил ещё проводить за поворот – до 300-400 метров. Ему не хотелось расставаться со мной...

Алексей проводил меня ещё до поворота, неся мой рюкзак, и мы расстались в трогательном рукопожатии.

Дорога пыльная, грунтовая, не часто, но проезжают автомобили. Вот я обогнул горку, там где-то находиться дельфинарий, наверно со стороны моря. Очень жарко, ходьба с рюкзаком – это подвиг, на который отважатся только самые выносливые. Через час подхожу к месту, где с левой стороны родник. Там останавливаются с машинами, набирают воду. Простоял в очереди не менее получаса и набрал холодной, живительной воды.

Через полчаса я был у села Щебетовка, здесь остановка рейсового автобуса. Я завернул с трассы перпендикулярно влево, в сторону моря. Но до моря далеко – километров два, три. Пройдя пол пути, справа, у забора какого-то сооружения, наверху (по пути я только и спрашивал встречных, где можно набрать воду) нашёл трубу.

Открыл кран и заполнил бачок родниковой свежей холодной воды. Заодно напился и, умывшись, освежился. Просто так идя – крана не видать, он в стороне от дороги. Всё время в пути приходиться быть разведчиком и добывать жизненно-важную информацию.

С левой стороны, по ходу продолжения движения в сторону моря, появилось русло маленькой речки, на другом берегу среди деревьев несколько палаток с молодыми ребятами и девчатами. Место было зелёное, а главное рядом ручей. Мелькнула мысль, не остановиться ли на ночь, а завтра дойти до моря. Я по соседству увидел свободную площадку и спросил: – Здесь занято?
Видя мой "растерзанный" вид, он ответили: – Да.

Услышав ответ, я понял, что они не хотят такого соседства, и я дальше пошёл вниз по дороге.
Через полчаса я повернул направо и по совету прохожих пошёл вверх по крутой тропе-дороге в гору, а не в обход. Перед поворотом стоял экскаватор, а рядом с дорогой выбросили шапку,– я взял с собой на память, как сувенир с этого места, чтоб можно было, потом вспомнить. По дороге, обгоняя меня, проехали несколько легковых машин. После подъёма появилась панорама Лисьей бухты. Тут сразу справа плоская узкая полоска и несколько машин. Я прошёл дальше метров на 300, здесь стояли машины с палатками и просто палатки.




                НА ЛИСЬЕЙ БУХТЕ

Я примостился у более или менее ровного места. Моя палатка не требовала много места. Я обустроился под самый вечер, когда стала спадать жара. Скучно здесь не было. Вблизи человек 20. У туристов горел костер, и бренчала занудно гитара. Рядом со мной семейная пара с ребёнком. Они с автомобилем. Еду готовят на газовом примусе – это не тяжесть для машины. Узнал: с водой здесь плохо. Надо с утра подниматься высоко в гору и там где-то она струйкой стекает, а желающих – очередь. На пару дней запаса моей воды вполне хватит.
Ночь прошла спокойно, слава богу, добрался и за одну ходку, как говорят туристы. Берег не благоустроенный. Это и понятно – дикий пляж. Но можно расчистить дорожку подхода в воду. С маской я легко вхожу в воду, достаточно войти по колено. Я чувствую уже вполне нормально и могу большее время загорать. Рядом со мной хилое деревце и есть кое-какая тень.

На следующий день, 21го июня, туристы из Феодосии, угостили меня макаронным супом. Попросил парня, принёс с горы себе и мне родниковой воды. Вечером у них был костёр. Я подсел к ним. Их интересовала жизнь в Москве. Я рассказывал про учёбу студентов – балбесов, об образовательном бизнесе организаторов учебных заведений. Ребята ещё не определились, в какой техникум поступать и я старался, как мог, более подробно ответить на все интересующие их вопросы. Поздно вечером мы отметили своё туристическое братство: они угостили меня бутылкой пива.

22го июня – воскресение. Купил дыню в палатке, вино из Щебетовки (всего 10 гривен).

23го июня. Соседи автотуристы с семьёй из Ленинграда собрались уезжать и дали 1 банку тушёнки (аналогичная им не понравилась), 2 пакета вермишелевого супа, 1 помидор, 1 головку чеснока, 0,4 кг. макарон, хлеб.

Я подробно привёл эпизоды житейских буден, чтоб у читателей не осталось бы сплошного негатива. Много добрых и честных людей встречаются по пути, которые готовы помочь, чем смогут и, конечно же, не деньгами, но готовы разделить последний кусок хлеба. (Проси – и тебе дадут. – Иисус Христос). И как же ответить на вопрос: Страшно идти одному?
туристы – особая каста людей. Многим нас не понять. Но мы горды тем, что всегда таковыми и останемся в мыслях и чувствах.

Всё-таки Лисья Бухта мне не понравилась. Грязно, мало растительности, да и туристы здесь долго не задерживаются. Слышал, теперь в этих местах проводится слёт бардов туристических песен. Но это не изменит моего отношения к Лисьей Бухте. Отметился на карте, и на местности, теперь представляю, что эта за местность.

Вскоре я собрался и пошёл дальше вдоль берега в сторону Судака. По пути автотуристы, и откуда берутся дороги, меня всегда удивляет. Через 3-4 часа ходьбы я остановился в промежуточном месте перед поворотом дороги в посёлок "Солнечная долина".

По пути видел срез рыхлого скального пласта почти у берега. Женщины толкут, измельчают это чёрное отложение, затем обмазывают тело, загорают. Возможно, там содержаться органические минеральные отложения, и они полезны как при грязе-терапии. Также по пути на тропе встретил 2-3 пары нудистов, но тут кроме них никого не было.

Я остановился на пригорке. В 30 метрах две автомашины с палатками. Общий семейный отдых. Мне сделали замечание, чтоб я не входил в воду обнажённым, а я уже привык быть нудистом. Пришлось подчиниться порядку.

На следующий день я, оставив палатку, решил пойти за водой к дальнему видневшемуся на пригорке за километр постройке. Вблизи разглядел, это был пансионат. Перейдя через щель в заборе, спустился по лестнице вниз. Прошёл по территории к столовой. Там рассказал о своей беде, как меня обокрали в Феодосии.

Мне дали воды и сверх того порцию оставшегося от ужина в котле: жареную картошку, котлету, хлеб и кисель. Кисель с хлебом я поел за столом, остальное – принёс в палатку. Я был счастлив от проявления сочувствия ко мне и благодарил женщин из столовой.

На следующий день я продолжил путь и шёл в сторону посёлка Солнечная долина. По пути встретил пару 30-35 лет (муж и жена) с рюкзаками. Я рассказал о пути, они шли в Лисью Бухту.

В самое пекло я пришёл автостоянке, напротив магазин. Купил за 3,5 гр. Бутылку холодного пива. Присел на скамью у остановки и прикрыл глаза от блаженства. Десятилетний пацан татарчонок, проходящий мимо, остановился, и смотрит, усну я или нет. Я на удивление ему вытащил карманный ножик и стал строгать ветку и смотрю на него.

Через пару минут он ушёл в свою хату, находящуюся в сотне метров, не оставив ему никакой надежды чем ни будь поживиться.

Вскоре по расписанию прибыл микроавтобус я за 2 гривны спокойно, с удовольствием один доехал до Судака.

У Судака замотала дорога; я вышел чуть обалдевший. На автостоянке полно людей, рейс маршрутный не скоро, ещё надо ждать несколько часов, да и не известно точно будут ли свободные места. Стоимость билета 8гр. До Алушты и 1гр. за багаж.

Меня стал обхаживать частник-таксист с японской машиной, вроде бы Митсубиси, но за цену 25 гр. Я говорю за такую цену до Москвы доеду на своих двоих ногах. Желающих в обратный рейс с ним не были. И после третьей стыковки он согласился за 15 гр. довезти. Я ехал один как король, по серпантинной дороге обозревая эту часть местности, объезжая прибрежные горы.

Около Солнечногорска он подсадил несколько человек. От Солнечногорска до Алушты 50 минут езды.

И вот я в Алуште, у морского вокзала – конец моего путешествия по восточному Крыму, который я, шутя, прозвал Крымская Сахара.

Отсюда я направился к Рабочему (Профессорскому) Уголку. По пути на углу, около столовой, я купил 5 пончиков с печёнкой по 0,6 гр. за шт.

Пройдя, выше санатория Алушта, к пансионату Горизонт и, чуть выше его по прогулочной тропе, я выхожу на свою "площадку". Здесь моя "остановка, моя перевалочная база", откуда я пойду дальше к Лазурному берегу.

На следующий день – 28 июня, я купил в кассе Рабочего Уголка обратный билет на поезд Симферополь – Москва за 95,75 гр. По этому поводу решил себя побаловать: купил вино Славянское красное за 3,8 гр. (одно из самых дешёвых), помидоры за 1 гр., картофель, макароны, зелень – 0,5 гр. Обед готовил на костре, на временной стоянке. Дальнейшая жизнь пошла умеренно-размеренной. Из записей видно. Что на 31 июня у меня был остаток 166 гр. + 80, и надо было прожить целый месяц.

Жить в Рабочем Уголке сложно: каждый день надо собирать палатку и спускаться к морю, к рынку. Там у причала был кусок дикого бесплатного пляжа, а выше ресторан (в последующие годы и этот кусочек приватизировали и сделали платным). Поэтому, отдохнув и придя в себя после перехода, я ухожу на Лазурный Берег, где рядом с морем можно остановиться на террасовой возвышенности или у самого берега.

За пару часов я дошёл до Лазурного Берега. Все близлежайшие места от тропы были заняты, и я еле примостился на узком наклонном склоне. Сзади был хилый колючий кустарник, левее (глядя на море) промоина. По ней ходили вверх в туалет.

Я целыми днями загорал и периодически спускался к морю, тут не более 50 метров и видна моя палатка. Иногда её я использовал как спальник, не вставляя опорные штанги. Пройдя дальше этот участок, подъём на набережную, там лагерь и дальше пансионат, 2-3 торговые палатки, маленький рынок, дорога выходящая к трассе – к Малому Маяку. На подъём уйдёт менее часа, наверху магазин и микро-рынок.

Если надоедало, то уходил обратно к Рабочему Уголку, закупить консервы (кильку в томатном соусе), овощи (помидоры), фрукты, вино, хлеб.

Раз спал я в Лазурном Берегу на узком неудобном пятачке, укрывшись в палатке как спальнике. Рюкзак был привязан к кустарнику. Рано утром слышу шум, посыпались яблоки из рюкзака. Высунул голову из спальника – парень отходит от привязанного к кусту рюкзаку и говорит:
- Спокойно, спокойно, отец.

Вот и вторая рожа ворюги. Не успел пошарить. У меня там, в клапане рюкзака, находился спортивный шерстяной костюм. А деньги и паспорт со мной. Нельзя рюкзак оставлять в стороне – это приманка. Но я спал в самодельной одноместной палатке-спальнике, сшитой из большой простыни. Там кроме меня ничего не помещается. Мне опять испортили настроение, и я уже не мог уснуть. А было около 7 часов утра. Шакалы идут на поиск добычи.

В этот или следующий день – не важно, был жаркий день. Я голый лежал или сидел на своей подстилке. Пришли две девицы и загорали напротив меня у самого моря в 50 м. от меня. К 2 часам дня, вы самое пекло они ушли. Через час появился порыв ветра и быстро прошёл. Когда случайно посмотрел на тропу, что ниже меня в 10 шагах, вижу что-то белое в виде полотенца. А одно полотенце я уже нашел, когда шёл в Рабочий уголок на верхней тропе от недостроенного санатория.

Я спустился, – оказались белые летние пляжные женские брюки 46 размера, 4 роста. На меня они не лезут, не хватает ширины размером с ладони. Подумал, может, подарю знакомым в Москве.
Спустя полчаса приходят девицы и ищут что-то на камне и идут вдоль берега. Я догадался: они пришли за забытыми брюками и, небось, дошли до Рабочего Уголка и опомнились.

Они вышли на тропу-дорогу и посмотрели на меня обнажённого с такой ненавистью и злобой, словно ошпарили кипятком и, развернувшись, сразу ушли обратно. Я ждал другого отношения. Одно выражение – Вы случайно не видели белые брюки, мы оставили здесь, – и я сразу отдал бы их с радостью.

Вот и взял грех на свою душу, тем, что не сказал сам о находке. Ветер отнёс их далеко от места, где они загорали. Возможно метров за 20.

Забегая вперёд на годы, скажу: Эти брюки я храню как мерило своего веса/объёма. Каждый год, когда я приезжаю летом с похода, я влезаю в 46 размер и до зимы с натягом умещаюсь в них. Затем снова прибавляю в весе и на 2-3 см в объёме живота.

Напротив меня под деревом удобная площадка там сейчас находятся 2 палатки. В одной парень с девицей, в другой её подруга. На расстоянии 50 метров в солнечный день мне было видно через открытую входную шторку любовные утехи. Парень худощавый лет 30, щербатый. Она стройная, симпатичная около 25лет. После верхней его позы, она перешла в верхнюю стойку и начала с таким азартом, извиваясь, как дельфин. Это был их финал. Они искупались в море, собрали палатку и все ушли.

Сексом занимаются все: и атомы и молекулы и животные, и звёзды и галактики. Наверно и истинные боги мироздания. Я не завидую, не ревную, не смакую. О своей любви я написал в двух Эссе: Незваный гость и Бронзовый дикарь. Заинтригованы – читайте. У меня нет секретов. Главное чтоб всем было хорошо, радостно, приятно...

Здесь я как сторожил, как ворон на ветке, за всеми замечаю и примечаю. Хочется вырвать пласт общественной жизни и написать, как мы живём в эту эпоху. Хорошо, дурно или плохо – судить некому. (Не судите сами – и не будете судимы.)

Но на их место я не переселился. Туда хорошо с большой палаткой. Я уже решил, что завтра тоже уйду дальше в Партенит.


                Часть 2. ПАРТЕНИТ

На следующий день я собрался и пошёл дальше берегом, потом по дороге. Через час прошёл новый постройки – ульи. Самым интересными красивыми объектами здесь является санаторий Утёс и церквушка на горке. Отсюда прекрасный вид на море и всё побережье. За шлагбаумом дорога, там магазин и рынок. В магазине люблю брать литр кефира и с жадностью сразу выпивать. Пополнив запасы консервами, вином, а на рынке купив помидоры, огурцы, картошку – спускаюсь по территории санатория к морю. Этот участок заповедный: малый ботанический сад. Очень жаль, что быстро его прохожу.

Внизу набережная, начинается Партенит. Пройдя все эти прибрежные места, я остановился на прекрасном песочном пляже, а дальше располагался санаторий Айвазовского. Здесь я сделал самую продолжительную и последнюю остановку. Здесь было много палаток, люди знали это прекрасное место. Жаль, что этот год был последним для Дикарей. (В следующем году на этой территории стали строить спортивно-оздоровительный комплекс с рестораном в виде гриба.)

Вот отдохнув недели две, пожилая женщина с двумя внуками собирает палатку и просит помочь разъединить заклинившие арматурные трубки. Другая даёт остаток одеколона Гвоздика, и говорит, что отпугивает комаров, если нанести на кожу. Если присмотреться, то через каждые 2–3 дня кто-то приезжает, кто-то с грустью расстаётся с райским уголком.

Рядом санаторий им. Айвазовского, кто желал, мог поехать на экскурсии, которые там предлагали сотрудники от турагентства. Ворота тогда часто были открыты, а охранники были не особенно придирчивы, и я часто заходил погулять по верхнему парку, "пощипать" лаврушку, собрать шишки для костра.

Уголок действительно райский и ухоженный. Левее (глядя на море) на подъёме располагался Партенит, а внизу его пляж. Вверху были посажены хвойные деревья, там располагались газоны с цветами. Раза два я прошёлся по этим местам.

Некоторые женщины умудрялись ходить в домик для принятия вечером горячего душа. Воду я брал на пляже, там был кран в одном месте для принятия холодного душа.

Один раз ходил в санаторий Утёс за продуктами. Короче говоря "докатывал" я свой отдых. Когда я подошёл к освободившемуся месту, там были оставлены ветви деревьев для костра, а рядом стояла палатка с двумя женщинами.

- Это наше, наше, – гавкнула одна из женщин и собрала все чужие остатки.

Они были разведены, дети у них от 16 лет и выше. Одна их них была учительницей и к ней "клеился" мужчина, занимавшийся музыкальным бизнесом. Он покупал в Германии, затем продавал усилительные устройства большой мощности для оборудования дискотек. Они хоть с ним и болтали допоздна, а раз он угощал вином, а они его кофе,– романа они не "написали". Потом женщины съехали, я обрадовался, – будет меньше шума по вечерам.

Но на следующий день с утра подъехала к дороге машина, и стали разгружаться "новые" украинцы: два парня и с ними две молодые девки. Установили две новые палатки по инструкции. Надули матрасы. Не помню, откуда приехали, по пути купили дешёвые арбузы, дыни, овощи. Один из парней, назовём его "финансистом" этого мероприятия, другой "младший" – был его другом и подельником. Занимались они перегоном поддержанных машин из Германии для перепродажи.

"Младший" нашёл девку "старшему", она подруга его знакомой, в общем, прикатили их в качестве любовниц на несколько дней. Девкам по 18–20 лет.

>Первый вечер и ночь у них была романтической. Девушки готовили салат из отборных овощей, на ковре–подстилке дорогая водка, девушкам – шампанское. На третий день под вечер нарядились девки, и пошли все в вечерний ресторан, пришли за полночь восторженно–возбуждённые.

"Старший" хотел, чтоб его не беспокоили, он хотел отдохнуть без житейского участия. Что-то хотела приобрести девушка "младшего", но он категорически заявил: у него нет денег, всё у "старшего".

На четвёртый день вечером стали обсуждать недостатки друг у друга и поцапались. Девка "старшего" более разбитная и болтливая. На реплику парня, который высказал, что женится на целомудренной, ответила:
- Вон, видишь молоденькие сидят, сейчас пойдём на бл**ки!

Девушки часто курили – наравне с парнями. Как-то на следующий день я говорю "болтушке":
– надо бросить курить, ты же будешь матерью, у тебя должен родиться здоровый ребёнок.
- А у меня уже есть сын, ему год, я оставила его с матерью!
- Как вы интересно кусаетесь на весь пляж, – говорю я и привел её вчерашние слова: – Вон, видишь, молоденькие сидят, сейчас пойдём на бл**ки!

Все мы от души рассмеялись. После знакомства на третий день меня угостили дынькой. С "младшим" делали заплыв. Он через сто метров повернул к берегу, а я вдоль берега продолжал плыть до самого конца, метров 400 – 600 проплыл и потом возвращался по набережной довольный. А он был на голову выше и сильнее меня!

На следующий день, после обеда, они стали собираться. С обрыва, уже садясь в машину, бросили мне два арбуза.

Вечером подошёл один парень лет ему 22 и поставил палатку. На следующий день под вечер "блуждала" вдоль пляжа молодая девка лет 20, она из подмосковного города Пушкино. Она набрала на верху в Партените кедровые орешки от опавших шишек. Она присела недалеко от нашей палатки и стала камнем колоть скорлупу и собирать зёрна. Мы познакомились с ней, и она, расколов все орешки, разделила на 3 части, и мы стали есть. Из разговора выяснилось, она выдавила из себя:
- Парней я выбираю сама.

Я что-то сказал назидательное и оставил её с молодым парнем продолжать наедине беседу. Вскоре она его оставила и ушла. Он был робкий, не опытный, малоразговорчивый и не смог её увлечь. Наступал вечер, а я стоял как отрешённый. И вдруг, словно током пронзило всё тело. Я посмотрел билет – завтра поезд у меня!

Стало темнеть, я стал собираться, через час я попрощался с парнем и стал подниматься по дороге вверх. С учётом арбуза, рюкзак стал тяжелее на 6–7 кг. я вышел к входу Партенит, оттуда дорога идёт вниз затем серпантином поднимается влево и вверх. Из последних сил, в темноте, через час я вышел к трассе уже к 11 часам ночи.

Жду троллейбуса более получаса, я в каком-то стрессе: вдруг не будет троллейбуса, как успеть к утреннему поезду. Билет от Ялты покупают на конечной остановке. Водитель может не остановится. И вдруг на моё счастье подъезжает последний троллейбус и забирает меня.

Так закончилось моё мытарство в 2001 году. Но никогда не изгладиться в памяти как после кражи, я нашёл решение выбраться с дикого пляжа за монастырём в Феодосии: я срезал полипропиленовые мягкие подушечки, которые были под ремнями рюкзака, подложил под носки и как канатоходец пошёл по острым камням.

Губки сползали из-под носок, и через каждые 5– 10 метров надо было их поправлять. С таким мучением я дошёл до окраины города и уже босой дотопал до вокзала. Там обменял тысячу рублей на гривны, рядом на улице купил карту в 1 см. – 1 км. Затем босой пошёл на рынок и там купил кроссовки и тапки.

Недалеко находился автовокзал. Я встал в очередь на маршрутку в сторону Коктебеля. Подождал полчаса, со следующим рейсом "ввалился" в Коктебель.

Никогда не забудутся описанные персонажи и Валя, как она из стакана с вишнями, сорванный у себя во дворе, где снимала комнату,– по ягодке угощала, знакомясь с вновь приехавшими молодыми парнями, а утром следующего дня собирала УРОЖАЙ ...


     ЧИТАЮ В СТИХОТВОРНОМ ПРИЛОЖЕНИИ :
            текст ниже

    ПОЛЯНА
    ГОРИ КОСТЁР,КОСТЁР ДУШИ
    ТРОПЫ
    Я ИДУ СРЕДЬ ЛЕСОВ БЕСКОНЕЧНЫХ
    ТРОПЫ, ДОРОГИ, ВНОВЬ ТРОПЫ
    ПАМЯТЬ


                ПОЛЯНА

    Что ты, ветер, так треплешь палатку,
    Надуваешь мой парус мечты;
    Твоя песня – всего лишь загадка
    Для моей одинокой души.

    Может, сгладить вину свою хочешь
    И проказы свои замолить;
    Только, знаю, того ты не сможешь,
    Чтоб с любимой меня разлучить.

    В этот облачный день и под вечер
    Сердце рвётся к небесной любви...
    Не напрасно ли злишься ты, ветер,
    От своей безысходной тоски.

    Завывая, средь кроны – слетаешь
    И шумишь средь стволов сосняка;
    На погибель ствол граба бросаешь,
    Но я жив по веленью Творца.

    Не трепи, так сурово палатку,
    Дай же день для души проводить.
    Прихожу я сюда в свою сказку, –
    По Поляне любимой бродить.

    Целый день обнажённый гуляю,
    Я как тень средь Поляны одной;
    Я здесь солнышко только встречаю
    Над моей ещё пылкой душой.

    И продрогший от холода ночи,
    Отогреюсь с утра на весь день.
    Как ликуют бессонные очи,
    Что вернуться сюда мне не лень.

    Здесь цветы под небесное око
    Мне весеннюю песню поют;
    Хоть средь лета – здесь Лето далёко, –
    Мне они силы жизни дают.

    Что ты, ветер, так треплешь палатку,
    Надуваешь мой парус мечты;
    Твоя песня – всего лишь загадка
    Для моей одинокой души.

    14.07.2006


    ГОРИ КОСТЁР, КОСТЁР ДУШИ

    Приду, уставший от тревог,
    От в жизни пройденных дорог, –
    Я разведу костёр в лесу
    И буду слушать тишину...

    И помолившись за всех нас –
    Хочу услышать Божий Глас, –
    Так поступая каждый год,
    Ночь окунает в небосвод.

    Гори костёр, костёр души.
    Мне так с тобою хорошо!
    От суеты мирской – в глуши
    Поговорю с Судьбой ещё.

    Глаза любимых, трепет рук
    И животворный сердца стук, –
    Изведать всё и не забыть
    И в чувствах добрых не остыть!

    Родных и близких провожал...
    Как мало я о них всё знал!
    Печаль мою не истребить –
    Сильней лишь хочется любить!


    Гори костёр, костёр души.
    Мне так с тобою хорошо!
    От суеты мирской – в глуши
    Поговорю с Судьбой ещё.

    Здесь все из памяти встают,
    Вернуться в прошлое зовут,
    Но нет пути туда – назад!
    Я только вспомнить всех их рад.

    С разлуки встреча горяча, –
    Остались верные друзья.
    Других на жизненном пути –
    Да по себе – их не суди.

    Гори костёр, костёр души.
    Мне так с тобою хорошо!
    От суеты мирской – в глуши
    Поговорю с Судьбой ещё.

    14. 07. 2006 г.


           ТРОПЫ

    Жизнь – это горькая шутка,
    И на исходе я дня:
    Постой, не спеши минутка,
    Дай ещё мыслям огня.

    Ветер и дождь здесь в ущелье,–
    Падает рядом вдруг граб...
    Жизнь человека – мгновенье, –
    Перед природой я слаб.

    Мы выбираем дороги,
    Утром затем их– кляня;
    Я лишь хочу, чтобы тропы
    Не покидали меня.

    Здесь на цветущей Поляне
    Весь утопаю в цветах;
    Как я хочу, чтоб Земляне
    Ночью не ведали б страх.

    Солнце, свети ещё ярче,
    В ночь, отраженьем с Луны;
    Звёздною ночью мне краше
    Песню слагать от души.

    Мы выбираем дороги,
    Утром затем их кляня;
    Я лишь хочу, чтобы тропы
    Снова встречали б меня.

    Если вся жизнь – лишь подарок
    Бога, Творца иль Судьбы,
    Я не хочу, чтоб огарок
    Мой бы угас здесь в тиши.

    Ветер не дуй ты мне в спину,
    Помощь в другом так нужна:
    Сдуй с глаз испарину-мину,
    Грудь охлади мне до дна.

    Мы выбираем дороги,
    Утром затем их кляня;
    Я лишь хочу, чтобы тропы
    Вновь обнимали б меня.

    6. 08. 2006 г. Солнечногорск.


    Я ИДУ СРЕДЬ ЛЕСОВ БЕСКОНЕЧНЫХ

    Я иду средь лесов бесконечных,
    Там, где кедры стеною стоят.
    Здесь с природой сроднился я вечной
    Приозёрья свой дарят наряд:

    То листвою зелёной весенней
    Среди пения ласковых птиц;
    Золотистой листвою осенней
    На тропе увяданием лиц...

    И куда не окину я взоры,
    Всюду лес и река по пути.
    Первый снег на ветвях и узоры
    На свидание тянут идти.

    И опять я тобой захмелевший,
    Ног не чуя стою над рекой.
    И костёр от тоски онемевший
    Разгорелся любовной струной.

    Ветер-друг не кружись ты ретиво,
    Так загасишь мне встречу с мечтой.
    Лучше спой свою песню игриво
    Над моей распаленной душой.

    17. 08. 2006 г.


    ТРОПЫ, ДОРОГИ, ВНОВЬ ТРОПЫ

    Прощай ненадолго столица,
    Чтоб лето в горах оседлать;
    Попутчиков милые лица –
    Нам будет, о чём рассказать...

    Тропы, дороги, вновь тропы.
    Сколько их будет в пути!
    Тратим бесценные годы,
    Чтоб верную только найти.

    Ты помнишь поход наш, Галчонок,
    Как мучил тяжёлый рюкзак;
    В испуге металась спросонок –
    Как зверь осенил в тебе страх.

    Средь скал мы здесь в горном ущелье,
    Каскад водопадов нашли,
    Как здорово – в наше веселье
    Костёр мы свой первый зажгли.

    По нраву с нахлынувшей тучкой
    Нам в прятки играть и дышать,
    А после молиться ручкой,
    И славу Творцу воздавать!

    Нас тропы душою сроднили,
    Мы стали нежны и добры;
    С Поляной цветастою жили,
    Косцы нам дарили грибы...

    Тропы, дороги, вновь тропы.
    Сколько их будет в пути!
    Тратим бесценные годы,
    Чтоб верную только найти.

    22. 08. 2006


              ПАМЯТЬ

    Кружатся голубем в памяти даты седые:
    Годы работы, поездки, знакомства, друзья.
    Что мне расскажут, откроют картины немые, –
    Много забыто, но всё же молчать мне нельзя.

    Память, память, что с тобою стало?
    То ты спишь, а нынче нет мне сна.
    Кто виновен, если бы ты знала,
    Может, не терзала б так себя.

    Тает мой отпуск на диком здесь пляже и бытом;
    Вот я ныряю с утра и косые лучи
    Глубь освещают морскую рельефом избитым.
    Плещутся волны о берег и манят: плыви...

    Память, память, что с тобою стало?
    То ты спишь, а нынче нет мне сна.
    Кто виновен, если бы ты знала,
    Может, не терзала б так себя.

    Вот из пучины всплывают событья скупые
    И оживают картины в полуденный зной.
    Всё изменилось, иль стали совсем мы другие.
    Кто-то мне внутренним голосом шепчет: – НЕ СТОЙ!

    Память, память, что с тобою стало?
    То ты спишь, а нынче нет мне сна.
    Кто виновен, если бы ты знала,
    Может, не терзала б так себя.

    Снова рюкзак и иду над обрывом устало.
    Скоро привал. На любимой Поляне весна!
    Душу свою отведу, расскажу, что бывало.
    И прочитав, может, вспомните Вы и себя...

    Память, память, что с тобою стало?
    То ты спишь, а нынче нет мне сна.
    Кто виновен, если бы ты знала,
    Может, не терзала б так себя.

    17.08.2006 г. Солнечногорск, Обрыв.