Времена года, окончание

Порой сколько усилий нужно приложить человеку, чтобы добиться ожидаемого благополучия, чувственного удовлетворения, комфорта и счастья, но даже при самом удачном исходе обстоятельств предвосхищёного старателя в итоге ждёт разочарование, вернее сказать «разочарование» это очень мягкое слово, описывающее завершающею сцену, его ждёт смерть.
Да, смерть — фундаментальный закон бытия, не имеющий правил, регламента, определённых нормативов, закономерности, очерёдности, подзаконного акта и порядка.
Жизнь — дорога в одну сторону, по которой мы дружно, сплочёнными рядами маршируем в никуда, она может быть длинной или короткой, широкой или узкой, прямой или петляющей, словно извивающийся серпантин.
Томится в стволе патрон, в кулаке зажата ампула с ядом, проворный палач набрасывает петлю на мою шею, песочные часы жизни встают, судьба подталкивает меня к месту исполнения приговора, удача не любит таких как я, а везение бежит от меня прочь.
Мой час пробил, я живу уже больше положенного!
У смерти свои собственные часы, своё собственное время, свои собственные планы, не совпадающие с моими и прямо сейчас, где-то совсем рядом ничего не подозревая дышит, чувствует, ждёт, планирует, мечтает, думает о встрече с женщиной, надеется, просчитывает свои перспективы на завтрашний день её очередная беспечная легкомысленная жертва.
Ненарушимое равенство и солидарность всех прав и возможностей на тихом городском кладбище, все самые важные проблемы резко превращаются в пыль, в тлен, в шелуху, которые разлетаются на ветру времени по всем сторонам света.

Шримад Бхагаватам книга 4, глава 20, стих 21
Всевышний присутствует в окружающем мире как время.
В облике времени Он беспристрастен.
Время - ни враг и ни друг никому.
Каждый, кто попал в сети времени, обречён пожинать плоды своих собственных поступков, порою сладкие, порою горькие.
Подобно пылинкам, увлекаемым воздухом, мы несёмся во времени, радуясь и печалясь проходящему.
В виде времени Всевышний являет миру высшую справедливость.
Награждая нас плодами нашей деятельности, одному Он дарует жизнь долгую, другому — краткую.
Сам же Он не пожинает плодов Своих деяний, ибо над Ним нет судьи.
Согласно нашим поступкам Он творит для нас обстоятельства, но Сам не зависит от них.

Время уносит дни и ночи прочь, минуты складываются в ненужные года, цвет юности на лице умирает, сегодня я нуждаюсь в вещах, сопровождающих меня в моей грусти, таких как изматывающий дождь, промозглый ветер, затянутое расползающимися тучами чёрно-фиолетовое небо, печаль, сомнения, тоска, ностальгия, меланхолия и одиночество.
Тот, кого вы принимаете за меня: имя, положение, возраст, национальность, место проживания, цвет кожи, интеллект, образование, внешние характеристики - некая поверхностная форма, вещественная оболочка, временная фаза моего нынешнего существования, с которой вы меня отождествляете.
Я сижу в скоростном поезде моей жизни, начало пути, вспышка света, изумление, замешательство, смятение, родильный дом, нежные руки моей мамы, тёплое сладкое молоко, струящееся из её груди.
Смотрю в окно, тающий снег превращается в юную звонкую весну, одни разноцветные пейзажи быстро мелькают, исчезают, растворяются во времени, проявляются другие.
Ветер перемен бьётся в стекло быстро мчащегося поезда, бросая острые стрелы моих слов, поступков, мыслей, импульсов, неисполненных желаний в моё же лицо.
Бегу по ромашковым лугам, по волшебной стране своего детства не касаясь земли, разбрызгиваю по всем сторонам света разноцветную радугу и солнечные лучики счастья.
Слепящее солнце, улыбающиеся звёзды, яркие краски наваждения, тёплые мутные лужи, свежая охапка растроганного неба, отражение моего лица в окне движущегося поезда, невинный, непогрешимый, безмятежный мир детства.
В мои глаза смотрит лукавое счастье, из-за рваных облаков пробиваются украдкой позолоченные блики весеннего солнца, тонкие длинноногие стебельки полевых цветов приветливо раскачиваются на ветру, весна моей жизни касается меня своими нежными зелёными руками.
Юность, беспечность, праздность, свобода, беззаботность, мой друг, тёплый ветер, ласково перебирает струнами моего томящегося сердца, наигрывая весенние мелодии любви.
Мой первостепенный козырь туз червей – молодость, живу так, как будто обладаю секретом вечной жизни, словно смерти для меня вообще не существует: развлечения, авантюризм, жажда приключений, праздное времяпрепровождение, нескончаемая вереница любовных романов.
Незаметно тускнеет яркой молодости свет, прагматичный расчётливый голос рассудка, на смену песочнице, мячу, велосипеду, санкам, верным друзьям из нашего двора приходят большие разноцветные игрушки для взрослых: дорогие машины, доступные женщины, деньги, имущество, банковские кредиты, новые модифицированные условия счастья.
Король пик мой  главный козырь, я начинаю рассчитывать, вычислять, подстраиваться, прогнозировать, кооперироваться, рисковать, беспокоиться о будущем, успевая позабыть о том, как быть беспечным, легкомысленным и счастливым.
А мой поезд тем временем идёт всё дальше и дальше по извилистой дороге моей судьбы, солнце смотрит на меня янтарно-золотистыми глазами, капли тёплого дождя стекают по моему лицу, зелёная трава настойчиво пробивает размытый ковёр прошлогоднего снега, весёлый смеющийся трепет весны.
Полустанки, перекрестки, пересадки, светофоры, перроны, вокзалы, остановки, переговоры, встречи и расставания, руки сплетённые в замке, внешние декорации быстро меняются подобно юной, звонкой, трепещущей весне, что плавно переходит в сладкое, пьяное и надменное лето.
Время потонуло в звенящей тишине, душные звёздные ночи, шёлковые туманы стелятся над тёплой рекой, густые ресницы полевых цветов, крикливые беспокойные чайки летают над зелённо-бирюзовой водой, опрометчивые ласточки парят в голубоглазых небесах, причудливые многоцветные бабочки беспечно перелетают с цветка на цветок.
Кружится жизнь, переливается узорами, красками, отблесками, оттенками, золотистыми бликами, цветами, нет конца у упоительной песни моего сердца, мелодии ветра мягко сплетаются с танцами капель летнего дождя и незаметно уносятся в неизвестность, оставляя дождь, небо, солнце, облака, звёзды, мечты и мою беззаботную жизнь наедине.
Затем наступает приятная ласковая осень, завернутая в покрывало многоцветия, по земле мчатся сиреневые тени величественных облаков, кружащий голову золотистый хоровод опадающих листьев.
Из растрёпанных карманов осени на землю сыплются разноцветные танцующие листопады.
Рыжая, смешная девочка-осень, она радостно бежит по ещё тёплым лужам босиком, хватает руками вальсирующие на ветру листья, собирает их в разноцветные хороводы, венки, фейерверки, серпантины, ловит обветренными губами капельки ещё мятного дождя.
Холстом для неё становится весь мир, любопытный ветер весело играет с пожелтевшею листвой, ничем не потревоженные облака гордо плывут в остывающей бездонной синеве поднебесья, ощущение свободы, томления сердца, надрывные крики улетающих птиц, желания любить и быть любимым.
Мир для меня словно полотно художника, что растворил повсюду палитру из пьянящих благоухающих акварельных красок.
Чудесная пора, я радуюсь жизни, я ещё достаточно молод, успешен, влюблён, очарован красотой женщины, удовлетворён своим финансовым положением, мне в жизни более чем повезло.
Я пытаюсь удержать в своих руках эту тёплую осень.

Шримад Бхагаватам книга 4, глава 24
Я не вижу времени, но вижу, как эта сокрытая сила разрушает всё.
Образы внешнего мира сменяют друг друга, подобно хищным зверям, что пожирают себе подобных.
Время отнимает у нас богатство, молодость власть и даже память о нас растворяется в вечном времени и невозможно противостоять этой губительной силе, ибо она невидимая рука Твоя.
Как ветер рассеивает облака, время обращает в прах всё в видимом мире.
Несчастные глупцы кладут свои жизни на алтарь зыбкого благополучия.

Шримад Бхагаватам книга 5, глава 1   
Парикшит сказал: «О, учитель, жизнь в миру делает человека рабом бессмысленных обязанностей.
В житейской суете мы забываем зачем мы появились на свет.
Я полагал, что покой и умиротворение можно обрести только у благодатных стоп Всевышнего.
Человеку же семейному, обременённому мирскими обязанностями, никогда не испытать покоя.
Возможно ли угодить Всевышнему живя в миру, в заботах о жене и детях?
Разве можно услышать голос Кришны, совершенной Красоты, среди крика детей, жены и родичей?»
Шука отвечал: «Чьё сердце принадлежит Кришне, тот с упоением слушает о Нём от святых узревших Его облик.
Кто изведал вкус Прекрасной Реальности, тот будет искать Её повсюду, каждое мгновение, не взирая на житейские перипетии.
Брахма изрёк Веду и приступил к творению после того, как соприкоснулся с Прекрасной Реальностью, о которой невозможно говорить не стихами.
Кришну, неотразимую Красоту, невозможно не искать, как невозможно и пресытиться Им.»

Мой старший козырь валет треф, счастье презрительно кивнуло мне, безразлично улыбнулось и зашагало в противоположную сторону.
Легкий дождь осенней грусти, улицы объятые октябрём, ночь растворяет в себе стыдливость и строгость дня, тонкая линия горизонта где-то между обречённо ушедшим "вчера" и ненадёжно будущим "завтра".
Непобедимое время, юный друг мой, ты не представляешь, как быстро пробежала жизнь, осень, как и старость, подкрались врасплох, тихо, вкрадчиво, незаметно, чувства утратили юношескую живость, длинные серые дни, густые свинцовые туманы, тихий шёпот шелестящей листвы и я побитый временем посреди этой тишины.
Еще как-то горит моя свеча, но козырей в руках уже нет, с каждым прожитым днём становится всё холоднее, печальная желтоглазая незнакомка, прикрывшая бледные губы веером оголённых ветвей, скрипучие надрывные стоны обиженного ветра, солнце всё реже и реже появляется за моим окном.
Затягиваются липкие туманы, ночные заморозки, опадающие листья, унылые пейзажи, плачущие птицы, увядающие цветы, холодный бездомный ветер плутает между обнаженными ветвями деревьев, грустные песни уходящей осени, взял бы и улетел в неведомое, но крылья сломаны, разорвано сердце и мне некуда лететь.

Шримад Бхагаватам книга 7, глава 6
Прахлада: Рождаясь в человеческом облике душа получает несомненное преимущество перед остальными видами живых существ — разум, который ей следует употребить не для самоутверждения в призрачном мире, но для обретения свободы.
Лишь человек способен понять, что подчиниться воли плоти есть рабство, подчинятьяже воле Бога есть свобода.
Обретя человеческий облик душа способна склониться к стопам Всевышнего, вернуть себе утраченное естество - раба Божьего.
В служении безусловному Благодетелю есть наше высшее благо и смысл жизни.
Счастье, что извлекаем мы от соприкосновения чувств с предметами, в равной мере доступно всем видам жизни, а потому оно не стоит того, чтобы тратить на него человеческие силы.
Кто связывает своё счастье с тленными вещами, тот обречён на несчастья.
Счастье вечно, как и душа, потому искать его следует по ту сторону бренного мира, у стоп высшего Спасителя.
Пока мы молоды, пока нам не безразличны истина и ложь, пока тело наше и ум не разбиты немощью, нужно стараться осуществить своё предназначение, осознать ради чего мы появились на свет.
Вожделение, неутолимая жажда удовольствий делает человека рабом семейных уз, так попавший в сети обмана он проводит безумии даже сознательные годы жизни.
Полагая, что связал себя узами нежных чувств, человек оказывается скован путами рабства, стяжая удовольствия мы получаем взамен лишь тревоги.
Давший свободу чувствам сам становится их невольником.

Я банкром, я уже всё проиграл, лимит исчерпан, но ещё сижу за карточным столом, постепенно палитра цветов, оттенков и красок безнадежно бледнеет и размывается, очаровательные созвучия желтоглазой осени тщетно прячут под собой выступающую замерзшую откровенность, ложную стыдливость и звенящую пустоту.
Рассеянный свет струится сквозь кроны оголённых деревьев, шуршание опавшей листвы под ногами, сиплый простуженный ветер наигрывает грустную мелодию зимы, обиженно скулящая метель, снега, морозы, вьюги, холода, реки, покрывшиеся льдом, пересохшие ручьи на пути следования моего поезда.
Глаза спрятались в колышущихся тенях и призраках уходящей ночи, поникший замёрзший цветок у обочины судьбы, это сегодняшний я, вчерашний просроченный герой.
Эти одноразовые цветы так нелогичны, непоследовательны и противоречивы.
Первый снег мягко прикрывает наготу серо-коричневых полей, птицы перестали радостно петь в моём тоскующем сердце, я наблюдаю ненавистную старость, что незаметно, словно вор, подкрадывается ко мне со спины.
За ней её лучшие друзья, единомышленники и сослуживцы по департаменту смерти: слабость, бессонница, хронические болезни, неизбежность, безысходность, деформация костей, безнадежность, запоры, депрессии, сомнения и страх.
С каждым прожитым днём всё темнее, давящая пустота, расклад краплённых карт, именуемых судьбой, как сложно устоять на ногах, когда весь огромный, звенящий, движущийся мир перешагивает через тебя и радостно бежит дальше, а ты остаешься один на замёрзшем полустанке своей порванной, ампутированной и заштопанной судьбы.
Что же мне делать, как остановить вращающиеся лопасти неодолимого колеса времени?
Я на прицеле, словно пленённая истерзанная птица, нещадно бьющаяся в клетке своей проигранной жизни, смерть следит за мной каждый миг, каждый час, безопасных мест нет, бежать некуда, я обречён.
Для неё все одинаково неважны: палачи и их жертвы, грешники и праведники, малые и старики, патриоты и оппозиционеры, виновные и невинные, гиганты мысли и наивные беспечные глупцы, вроде меня.
Она никому не оставляет выбора, все с самого рождения находятся под её оптическим прицелом, даже не подозревая, что идёт постоянная, непримиримая война между жизнью и смертью.
Сегодня радостно вошёл одну дверь, а уже завтра твои домочадцы, сослуживцы и товарищи вынесли тебя из другой, ногами вперёд, вот и вся романтическая история.
Смерть не берёт пленных и всегда побеждает жизнь, я, напуганный своим нынешним положением, непроизвольно задаю себе один и тот же вопрос — есть ли что-нибудь для меня там, по ту сторону реки беспощадной смерти?

Шримад Бхагаватам книга 5, глава 18.
Чудно, зная о скоротечности зримого бытия смертный уповает на счастье в призрачном мире.
Смерть забирает его родных и близких, но человек надеется, что его дверь она обойдёт стороною.

Золотая художница-осень разрисовала леса яркими, сочными цветами, щедро усыпала холодную землю разноцветным ковром из испуганных пожелтевших листьев.
Тихий шелест прожитых дней, угасшая мелодия любви, время смывает мои расплывчатые следы с дороги жизни, неровный клин перелётных птиц, робкие лучи осеннего солнца раскрашивают намокшую листву в яркие пестрые тона, палитра волшебной расплескавшейся акварели.
Моя свеча до основания прогорела, в усталом сердце осенние дожди, жизнь как подступивший к горлу крик, как шальная пуля в голову, как ампула с ядом, как в спину нож, как предательство близкого друга, как измена любимой женщины.
Замкнутая в кольцо, обглоданная, обветренная, обтрёпанная комната с задернутыми шторами, сквозь которые не просачивается солнечный свет.
Годы, превращающиеся в мгновения, они бегут, рвутся, ускользают, струятся по упругим скоростным магистралям реки времени и исчезают в бездонном чреве причинного океана забвения.
Осыпающиеся сквозь пальцы песчинки прожитых дней, безразличная вечность с закрытыми глазами, жизнь, разорванная на тысячу маленьких кусочков, обломков, осколков, тонущих островков, похожая на пунктир.

Шримад Бхагаватам, книга 5, глава 5
Плоть ненасытна, потворствуя телесным желаниям человек становится рабом своего тела.
Безумен тот, для которого плотские удовольствия смысл жизни.
Словно одержимый он бросается в омут суетных забот и ради плотских удовольствий идёт на многие злодеяния.
Глупцы всеми способами пытаются продлить жизнь плоти, не понимая, что она источник их страданий, что душа обретает плоть за порочное стремление обладать.
Тело, какими достоинствами оно бы не обладало, не награда за добродетели, но кара за прегрешения.
Тело умирает каждое мгновение, потому доставлять удовольствие телу, всё одно, что ублажать мертвеца.

Смерть: «Удачно сошлись звёзды, хороший день для нашей встречи, следуй за мной».
Она освобождает меня от попыток быть счастливым, заботливые, отзывчивые, участливые липы, каштаны и ивы отбрасывают тихую прохладную тень на мою могилу.
Меня уже нет на поверхности этой планеты, я умер, лунная дорога выбрала меня и лишь свет, рассеянный по вселенной, напоминает о том, что я жил на земле когда-то, а весна всё также распускает почки деревьев, сеет по лугам светоносные цветы, одевает душистыми травами землю и дарит надежду.
Пересекаю красную линию, выскальзываю из сломанного обездвиженного тела, отталкиваюсь от него и пронзая стратосферу вырываюсь из царства смерти.
Взлетаю к звёздам, в вечность, в обитель бессмертия!
Пустота, бескрайняя равнина из чёрного песка, усыпанного бриллиантовыми вкраплениями звёзд, хор абсолютной тишины, время для меня остановилось.

Шримад Бхагаватам книга 4, глава 12
Лучезарная обитель Господа светится собственным светом, а звёзды сотворённой вселенной лишь отражают её сияние.
Она закрыта для тех, кто чинит насилие и немилосерден.
Войти в царствие Вседержителя может лишь тот, кто творит добро и заботится о благе всех живущих.
Кто умиротворён и чист сердцем, того принимают в свой круг верные слуги Всевышнего.
Таким непорочным душам открыты врата в обитель Господа, их родного дома.
Так сын Утанапады, осознав себя рабом Кришны, достиг области, которая венчает собой три мира.