Таша

Белокаменный храм был объят лучами осеннего солнца и будто парил над Волгой. Его купола призывно сверкали позолотой. Несколько прихожан сидели перед входом в храм на широких скамьях.
- Извините, вы не подскажете, кто настоятель церкви? И как его найти? - обратилась к прихожанам светловолосая, стройная женщина в красном платье. Рядом с ней стояла угловатая, черноглазая девочка лет десяти.
- Протоиерей Николай Русланов, - ответила бабушка в тёмной косынке. - Видишь эту двухэтажную пристройку из белого кирпича? Там православная школа и там живёт настоятель.
- Благодарю. Идём, Наташенька.
- Может, мне лучше здесь подождать, тёть Валь?
- Нет, милая.
В пристрое кипела работа: двое рослых послушников стелили линолеум, женщина красила подоконник. Здесь же с линейкой в руках стоял тучный, бородатый мужчина в рясе. Он басил:
- Как учит Преподобный Ефрем Сирин: «Если случится ссора между братьями, то первый раскаявшийся получит венец победы, повенчается и другой, если не отвергнет раскаяния, но с готовностью сделает, что нужно для мира»...
- Добрый день, батюшка! - воскликнула Валентина.
- Здравствуйте.
- Вы настоятель?
- Да. Я могу вам чем-то помочь?
- Мы ищем художника Олега Румянцева. Говорят, он у вас работает. Это дочь его.
- Дочь? Прекрасно. Ну что ж, действительно есть у нас такой трудник, благодетель наш, большой человек, мастер. Так расписал нам потолок и стены в храме во Славу Божью - любо-дорого посмотреть. Сейчас он на послушании.
- Где?
- Пойдёмте к нему, раз такое дело.
Они поднялись по деревянной, скрипучей лестнице на второй этаж. И за первой же дверью в небольшой комнате, куда они зашли, пахло ладаном, красками. За мольбертом стоял высокий, длинноволосый мужчина в подряснике с кистью в руках. Склонившись над иконой Спасителя, он осторожно наносил мазки.
На вошедших он, казалось, не обратил никакого внимания. При этом девочка спряталась за спинами взрослых.
- Олег Петрович! - окликнул трудника настоятель.
- Да, батюшка.
- А к вам гости, прервитесь на минуту, сын мой.
- Да, да, конечно.
Художник нервно вытер полотенцем руки, обернулся, и произнёс:
- Здравствуйте.
- Вы не узнаёте меня, Олег Петрович? Я ваша соседка по квартире на Степана Разина, живу с мамой и бабушкой.
Настоятель тихо удалился.
- Валя. Узнаю. Что-нибудь случилось?
- Да, большая беда. Ваша бывшая жена Светлана погибла в автомобильной аварии.
- Что? - Потрясённый известием, трудник выронил кисть из рук, пошатнулся, машинально сел на табуретку. - Как это погибла? Нет, не может быть. Светонька моя. Когда это произошло?
- Неделю назад на Ленниградском шоссе. «Камаз» вылетел навстречу её «Форду». Она была в кабине с Кротовым, её близким другом. Водитель «Камаза» был сильно пьян. Всё по его вине случилось.
- Господи помилуй, - художник перекрестился.- Упокой её душу, Господи. И прости ей все согрешения вольные и невольные. И даруй ей Царствие Небесное.
Громко заплакала девочка. Трудник встрепенулся, пригляделся.
- Таша, доченька моя.
Девочка бросилась к Румянцеву, уткнулась ему в грудь.
- Родная моя, нет, не плачь, не надо. Ты не подумай, я всё время думал о тебе. И не переставал любить тебя. У меня есть только ты на этом свете, душа моя, Ташенька.
- Она не хочет к чужим людям, в интернат, - сказала Валентина.
- Какой интернат? У неё есть отец. Таша останется здесь, со мной. За оградой храма люди забыли о вере, о боге, погрязли в грехах, блудят, воруют, воюют. Здесь её никто не обидит.
- Знаете, Таша прекрасно рисует.
- Правда?
Девочка подняла упавшую кисть.
- Вот и славно, и добро, - просиял художник.