Через пропасть, над бездной, полностью

Автор: Джулия Магрудер

ГЛАВА I.


Маргарет Тревеннон была молода и красива. Ее верный биограф можете
говорят не меньше, хотя и осознавал возможность того, что, на этот счет,
пресыщенный читатель романсы может сделать ее знакомство с определенным
степень нежелания, размышляя о двух видавшую виды--у
Дева в первый приток молодежи, который так безупречно прекрасны
как быть крайне маловероятно, и maturer женщина, которая так
сильная воля, чтобы быть полностью недоступным для романтических ситуациях. Если должны быть только эти два класса, мисс Тревеннон должна быть ранжирована с первым. Безусловно, особый характер ее красоты
предназначил ей в романтических ситуациях, хотя надо сказать, на
с другой стороны, что термин “сильных духом” был один, который был
более чем однажды обратилась к ней со стороны тех, кто должен был знать ее лучше.Она жила со своими родителями на окраине маленького южного городка,
в полуразрушенном старом доме, который когда-то был величественным особняком.
Дни его великолепного гостеприимства давно прошли, и, поскольку
Насколько Маргарет могла припомнить, в этих высоких коридорах и просторных комнатах царило одно и то же монотонное спокойствие. Несмотря на это,
дом был приятным и весёлым, и жизнь девушки до девятнадцати лет протекала в нём очень счастливо. Время от времени она переезжала с места на место, например, навещала родственников в Новом Орлеане или проводила какое-то время в небольшом курортном городке на юге, но она никогда не бывала на Севере, так что по рождению и обстоятельствам, а также по инстинктам и воспитанию она была настоящей южанкой. Тот факт, что мистер
Тревеннон сумел сохранить после разорения большую часть своего состояния,
что позволило его дочери увидеть мир за пределами своего дома, и это,
вместе с её разносторонним чтением, расширило её кругозор и
позволило ей смотреть на вещи шире и глубже, чем другим молодым людям
в Бассетте, и наделило её определёнными теориями и мнениями, из-за
которых они считали её эксцентричной.

В один ясный осенний день, когда погода в этом прекрасном южном климате была по-прежнему тёплой и солнечной, мисс Тревеннон, одетая в лёгкое белое
В костюме и под защитой от солнца вуали и зонтика она довольно быстро, как обычно, шла по главной улице Бассетта. Дойдя до угла, на котором располагалась аптека Мартина, она перешла дорогу и пошла по противоположной стороне; но, будучи под двойной защитой, она повернула голову в ту сторону и окинула быстрым взглядом собравшихся на тротуаре зевак.
Возможно, именно потому, что она искала его взглядом, она
впервые увидела Чарли Сомерса. Это был молодой человек, который был её
безответный обожатель, надеющийся вопреки всему с тех пор, как они вместе ходили в деревенскую школу.
Маргарет всю свою жизнь пыталась
в яркой, порывистой манере, которая у нее была, чтобы разжечь в нем часть
энергии и энтузиазма, которыми она сама обладала в избытке,
и в которых эта приятная, легкая, ленивая молодая южанка была так
абсолютно отсутствует. Молодой Сомерс происходил из длинной линии богатых
и роскошествующих предков, и хотя он был лишен права наследования в
их мирском имуществе, он стал наследником многих их личных
характеристики, которые обвивали его, как стальные оковы.

Хотя мисс Тревеннон поспешно отвела взгляд после этого мимолетного
взгляда, у нее сложилось отчетливое впечатление обо всей манере поведения мистера Сомерса
, когда он сидел, откинув спинку стула к стене.
стена, его каблуки зацепились за самый верхний виток, соломенная шляпа сдвинута на затылок
с его нежного, ленивого лица, в губах трубка. В
таким образом, он мог сидеть часами, обсуждая изменения на несколько
ограниченную тему окружной политики с бездельниками, которые часто посещали
«Мартинс». Одна мысль об этом, не говоря уже о самом виде, приводила в ярость
мисс Тревеннон. Она не могла привыкнуть к этому, несмотря на долгое
привыкание.

 Когда она шла, выпрямившись и быстро перебирая ногами, она услышала
позади себя знакомые шаги и через мгновение увидела молодого человека.

 «Куда ты идёшь?» - сказал он, слегка небрежно надвигая шляпу
и поправляя ее, не снимая с головы. “ Можно мне пойти с вами?
и понести вашу корзинку?

“Если вам нравится”, - сказала Маргарет, дистанционно, уступая ему мало
белые, покрытые корзину. “ Я собираюсь навестить дядю Моуза.

“Как обычно! Что дядя Мозе сделал бы так баловали? Я хочу, чтобы ты
относиться ко мне с половины рассмотрения”.

“Я не думаю, что тебе на это право”, - ответила она. “ Дядя Моуз подходит к концу
долгая жизнь, полная непрерывного, терпеливого труда, и он заслужил право на
мое внимание, которого у тебя никогда не было. Вы часто слышали, как я говорю,
конечно, что с тех пор, как я вообще смог сформировать свое мнение, я
был убежденным аболиционистом; но все же, я думаю, что есть
добродетель в системе, которая заставляет человека работать, хочет ли он этого или
нет. Само по себе рабство кажется мне более благородной жизнью, чем абсолютное безделье.

“О, все то же самое!” - устало сказал молодой человек. “Интересно, когда же
ты перестанешь считать меня образцом для подражания!”

“Я давно отказался от этого. Я видел тщетность любых подобных ожиданий.
но я никогда не перестану желать, чтобы ты был мужчиной.
и сделал что-нибудь достойное мужчины ”.

— Нельзя сказать, что я не работаю. Я занимаюсь своими делами и всегда на
связи во время судебных заседаний.

— При условии, что это не совпадает с неделей рыбалки, или охоты, или любым другим занятием, которое кажется более привлекательным, чем
обсуждаем политику графства и курим плохой табак с другими посетителями
бездельники в ‘Мартинс”!"

“Я знаю, что я не то, что вам нравится”, - сказал Сомерс уныло; “но есть
одна вещь, которая делает меня другой. Если бы ты дал мне хоть немного
надежды на будущее...

“ Я умоляла тебя никогда больше этого не говорить, ” быстро перебила Маргарет.
“Ты знаешь, как это возмущает меня, и хуже всего то, что ты
действительно веришь, что это правда. Если ты не хочешь поступать правильно ради справедливости,
ты никогда не сделал бы этого ради меня”.

Он ничего не ответил на ее слова. Но одна из форм ответа предполагала
Он знал, что она не в настроении слушать, поэтому несколько мгновений они шли молча. Но Маргарет
была очень взволнована и вскоре заговорила:

— Чарли, когда я услышала, как ты на днях жаловался, что портной, у которого магазин напротив твоего дома, мешает тебе спать по утрам, упражняясь на скрипке с самого рассвета, я вспомнила, как ты однажды сказал мне, что часто видел его за работой до полуночи, и знаешь, что я подумала? Я подумала: «Как бы мне хотелось, чтобы Чарли был немного похож на него».

“Что вы имеете в виду?” - сердито воскликнул молодой человек. “Вы не понимаете, о чем
вы говорите. Неужели вы думаете, что я мог бы когда-нибудь настолько забыться,
чтобы подражать мерзкому маленькому портному-янки или желать быть похожим на
него в чем бы то ни было? Я могу многое стерпеть от тебя, Маргарет,
но это немного чересчур!

“ Конечно! То, что он янки, сразу же унижает его. Но
Я могу сказать тебе, в чем дело, Чарли, есть один урок, который ты мог бы извлечь у него с пользой
и который самый важный в мире
для тебя. Это для того, чтобы что-то сделать с теми силами, которые у тебя есть. Этот бедный
Полагаю, у маленького человека нет никаких возможностей, кроме как достичь определённого уровня мастерства в шитье одежды, с одной стороны, и научиться играть популярные мелодии на потрёпанной скрипке, с другой. Но с тобой всё по-другому! Папа говорит, что ты мог бы стать хорошим юристом, если бы не одно незначительное препятствие: ты не знаешь ни одного закона. Мы все знаем, как хорошо ты говоришь в тех редких случаях, когда тебе действительно интересно. А что касается другого вопроса, то
музыка — о, Чарли, каким бы мог стать твой голос, если бы ты воспользовался
сами знаете, какие средства совершенствования находятся в пределах вашей досягаемости? Но нет! Твой
учитель сказал тебе, что ты должен терпеливо и непрерывно практиковаться, чтобы
обеспечить его надлежащее развитие, а ты этого не делал; это было слишком
хлопотно!”

“Беда врозь”, - сказал Сомерс, “понятия не радует меня, и я
должен сказать, я удивляюсь, что вы, кто такой точке мужественности в
человек, в пользу каких-регулярно готовил себя, чтобы быть такой
из гостиной питомца, что один из ваших подготовленных песни-певцы обязательно
стать”.

“Ты можешь говорить самые неприятные вещи!” - сказала Маргарет. “Это
возможно, что вы можете рассмотреть это по-мужски, чтобы культивировать такой подарок как
что? Но какая польза от всего этого? Тебя не волнует”.

“Нет, меня это мало волнует”, - медленно ответил он. “Когда у мужчины есть она"
высшая, первостепенная забота, навсегда овладевшая им, и ему постоянно говорят
, что объект его желаний находится вне его досягаемости, другие вещи
не имеют большого значения ”.

При виде усталого недовольства на его красивом лице её сердце
смягчилось, и, когда они остановились перед маленькой хижиной, куда они направлялись, она
добродушно сказала:

«Пойдём со мной, я познакомлю тебя с дядей Мозом».

Но молодой человек извинился, а торопливо и доставки
корзина в ее руках он сказал мне Доброе утро, и быстрым шагом пошел обратно
в сторону города.

Маргарет толкнула дверь убогой маленькой хижины, и
прямо внутри сидел дядя Моуз, занятый своим обычным занятием -
сапожным делом, или, говоря точнее, починкой обуви. Он был худощавым
и жилистым старым негром, возраст которого, по его собственному признанию, был
“где-то за девяносто”. У него была сильно согнутая фигура и
хромой на одну ногу. По бокам торчали густые пучки тускло - серых волос
его коричневая и отполированная макушка, морщинистые и впалые щеки
были совершенно безбородыми. Выражение его лица выражало безмятежную доброжелательность
и удовлетворенность - странный контраст с его окружением. Комната, которую
он занимал, была ужасно убогой и запутанной. Крыша наклонялась в
одну сторону, пол - в другую, а печь, которая была
неоправданно большой, - в третью. Старые склянки, подвешенные за горлышки
и частично наполненные мутной жидкостью, украшали стены вместе с
парой залатанных сапог, связкой красного перца, несколькими початками
поп-корн, и с обтянутым кожей клина-отклонителя. В одном углу висел огромный
трость. Все было густо покрыты пылью.

Старик сидел возле опасно односторонней печки, в которой дымил огонь
, хотя день был погожий, и перед
которую заменяла старая ржавая железная лопата вместо двери. Несколько его старых инструментов, а также
колышки и бечевки лежали на сломанном стуле рядом с ним. Когда он поднял взгляд
поверх очков в латунной оправе и увидел, кто к нему пришёл,
то расплылся в широкой приветственной улыбке и поднял
увядшую руку в знак приветствия.

“ Это вы, миссис? ” спросил он. “ Что привело вас в такое время дня? Я
рад вас видеть, сэр. Проходите и присаживайтесь.

Он смахнул инструменты и бечевки с деревянного сиденья на пол и
несколько раз потер пыльную поверхность твердой ладонью. Маргарет
сразу же села, положив длинные белые юбки на колени, чтобы
защитить их от пыльного пола, и продемонстрировав при этом пару
аккуратных маленьких башмачков. Затем она сняла крышку с корзины и
представила её содержимое восхищённому взору старика.

«Ну, мисси, вот это да!» — воскликнул он, и его лицо расплылось в улыбке.
улыбка предвкушения удовольствия: “Легкий хлеб с курицей и виноградом!
в чем дело, миссис? Гемарна![A] Ух ты! Откуда ты так хорошо знаешь
что я сделал после этого? Я немного повеселел, прямо сейчас.”

И, безразлично используя свое сапожное орудие в качестве ножа, вилки и ложки,
он взялся за дело всерьез. Вероятно, он был честен в своем намерении
попробовать совсем немного, чувствуя, что, возможно, это нарушение приличий -
есть в присутствии своего гостя; но однажды предпринял заманчивый
предприимчивый, он был не в том настроении, чтобы расслабляться, и, произнося время от времени
издавая выразительные возгласы наслаждения, он продолжал и продолжал, пока
не остался только фрукт. Вытирая рот тыльной стороной ладони,
он испустил долгий вздох удовлетворения.

“Это было вкусно, конечно, миссис”, - сказал он. “Еда у белых людей вкусная".
говорю вам, мне сейчас очень нравится”.

“Я рада, что тебе понравилось, дядя Моуз”, - сказала Маргарет. “Но скажи мне - я
всегда хотела спросить тебя - откуда взялась эта огромная палка. Кто-нибудь
когда-нибудь пользовался ею?”

“Что, эта старая воздушная палочка, миссис? Почему, спрашиваю тебя, милая, эта старая воздушная палочка?
палочка у старого Марса, которую он обычно берет, когда выходит в
де кьяррж, потому что он такой большой и толстый. Да, хозяйка; он посадил его
хэна на верхушку, а потом положил на них подбородок, когда я уже свалил.
в старом месте, де бин, это для меня что-то вроде меморандума.

“Вы очень любили своего старого хозяина, не так ли, дядя Моуз?”
спросила Маргарет.

“Ах, это факт, миссис, это факт’. Старая марсова война была очень хороша
для нас. Он воевал на нас триста раз, и он воевал на марсовом поле, и мы должны были это знать
. У оле Марса были очень хорошие шансы убить ниггеров.
У Эбери были свиньи и цыплята, и оле Марс покупал их молодыми.
цыплята без яиц, а за них заплатите нам рыночную цену. Да, миссис.

“ И что бы вы сделали с деньгами, дядя Моуз? - Спросила Маргарет.

“ Оденьте мою жену, миссис. О да, оденьте мою жену, как королеву. Королева войны моя
дочь стариков; ru если вы мне верите, миссис, я одеваю их двух ниггеров
так же, как одевают белых. Я всю жизнь был везучим ниггером, миссис.
Ole Марс мистер приста достаточно хорош, когда он бен умереть собственной молодой Rawjer взять де
место, войну Мос Т’ такая же, как hebben. Я _how_ Незнайка пришел молодой приста Rawjer
так и Миля, за все, что он наравне приста так blusterin’. Вы видите Ole Марс р-он могучий
быстрый и горячий хедди. Он иногда срывался на тебе, как хоулер, вместе с тобой.
думаешь, он разнесет тебя в пух и прах; но ты уже устала, миссис; он
ни разу тебя не ударил. Когда де новые надсмотрщики приходили, Ole Марс р-он
низкая де Муше’ держать нас вниз собственной работы нам тяжело, но миссис ЛОР, он Айн’
это имел в виду. Он внимательно следит за тем, чтобы никто не трогал его ниггеров, и
он дает им много вкусной еды, а также следит за тем, чтобы она была приготовлена правильно
. У них не было тарелок и ножей, чтобы есть. Нет, хозяйка; но
зачем этим ниггерам длинные тарелки с ножами? У них нет права
жаловаться, потому что они не едят с чани. Не нужно думать, что старина Марс...
гвин позволил им сесть за его стол задолго до него, "как он был одет’
гвин сделал это, а он этого не сделал. Нет, миссис.

Тон старика выражал яростное одобрение политики своего хозяина.
Ошибки быть не могло.

— Ты женился на одной из рабынь своего хозяина, дядя Моз? — спросила
Маргарет, немного погодя.

 — Нет, мисси, — невозмутимо ответил дядя Моз, — я женился на девушке, которая принадлежала
одному мистеру _Фиц_хью. Там было много девушек, которые принадлежали старому
хозяину, некоторые были ярко-жёлтыми, а некоторые чёрными, как уголь, и ещё несколько
белая, но, кажется, я не могу решиться жениться на одной из них,
я не знаю, что за порода, но я не могу на них смотреть! Я положил глаз на высокую чернокожую девчонку, которая работает у Марселя Джорджа _Фиц_хью,
и каждый раз, когда я грущу, старый Марсель, я ухожу пораньше, чтобы увидеться с ней.
Она была младше меня на несколько лет, и я сказал ей, что не собираюсь её обманывать. Я сказал ей, что она должна немного подождать, прежде чем мы уладим это дело. Так что, если хотите знать, миссис, я три года ухаживал за ней, прежде чем она согласилась выйти за меня замуж.

 — Ну и что с ней стало? — спросила Маргарет, когда он замолчал.
задумчиво.

“ Насчет вас, миссис, она ушла, Лайза ушла, - сказал он.
таким же доброжелательным тоном, как всегда, без обиды. “Боже мой, миссис,
как хорошо я провел тот день! Я бы ’поднялся с поля’, как будто спустился по
дороге вниз” (подбирая действие к слову), “де пафф долго пробегал мимо" де
хижины ду’ в значительной степени. Это было похоже на то, что все было сделано так быстро, как будто я ничего не пережевывал.
подхожу к де до, вместе с Тетси, она говорит мне, что слышала, как Лиза готовила.
подошва. Я резко останавливаюсь, типа, и спрашиваю: "_ что?_’ и она мне снова говорит, что
она сказала, что он действительно отвез ее в город, чтобы забрать в...
поехал. Я выбрался к великим-"нам" в это время, и я все рассказал оле Марсу
об этом. ‘Брось работу, Мозе, ’ скажет старина Марс, - и съезди в город, и
посмотри, как она там. Бесполезно пытаться удержать ее, но, может быть, ты сможешь
повидаться с ней в детстве. Ты можешь взять Белоногую. Я настораживаюсь
мои поздравления с этим, потому что у оле Марса есть белоногая лошадь военного флота.
Жаль, миссис, что вы не можете увидеть эту кобылку. У нее нет настоящих лошадей
теперь. Ноги у нее чистые, прямые, как тополь, и пальто...

“Но, дядя Мозе, продолжайте о Лизе”.

“ Бесполезно, миссис, ” сказал он, терпеливо покачав головой. “ Когда я
«Добравшись до города, я поспешил в тюрьму, чтобы посмотреть, как там устроилась эта банда, но мне сказали, что Лайза уехала с остальными ещё утром».

Он замолчал и сидел, уставившись перед собой в задумчивом и рассеянном состоянии, из чего Маргарет поняла, что придётся его отвлечь.

«Ну что ещё, дядя Моз?» — мягко спросила она. — «Что в итоге стало с твоей женой?»

— Какая жена, мисси? — ответил он, с трудом приходя в себя и рассеянно оглядываясь. — У меня их было три.

 Маргарет воздержалась от вопроса, не было ли это случаем «тригамии».
или они были последовательными, и сказала:

«Вы рассказывали мне о том, что Лизу продали. Вы больше никогда её не видели?»

«Нет, миссис, — мягко ответил старик. — Я больше никогда не видел Лизу».
Я видел мужчину, который встретил её на дороге, и он сказал, что она несла ребёнка на руках, шла вместе с толпой, а другой ребёнок был в коляске с остальными детьми, и он сказал, что Лайза расплакалась, и он должен был сказать ей, что мы больше не встретимся здесь, и она надеется встретиться в Хеббене. Тогда он спросил её, куда она идёт, и она ответила:
она не знает, она думает, что слышала, как они говорили об Алабаммере; и это последнее
слово, которое я когда-либо слышал от Лайзы. Да, миссис.

Последовала еще одна задумчивая пауза, и в сочувственных глазах Маргарет
было видно, что он вернулся далеко в прошлое.

“ У меня тоже была дочь, миссис, ” продолжил он немного погодя.
“ Да, миссис. Она давно замужем за неким мистером Лейном. У него был тяжелый день, и он
обращался с ней очень плохо, пока она не сбежала и не посадила
себя в тюрьму. Да, миссис.”

“Как она могла посадить себя в тюрьму?”

“Вот как, миссис. Понимаете, когда она сбежала, она сделала
если мерзавку поймают, мне придется посадить ее в тюрьму. Так что она просто пойдет и сдастся
и скажет, что не вернется к мистеру Лейну, - пусть остается только она! Итак, после того, как
Мистер Лейн решил, что она одна из таких, он выбрал ее. Случилось так, что мой
брат Соуни ехал по длинной дороге, а она проезжала в повозке,
она кричит: ‘Привет, дядя Соуни!’, а Соуни говорит: ‘Привет! кто DAT
знаешь меня, я не знаю?’ Ru она сказала: ‘Сони лор’ в формате UNC’, не вы
Королева знает формате UNC’ Мозе это?’ Когда Соуни сказал: ‘Привет, королева! Это ты! Куда
ты собралась?’ Когда она ответила: "Не знаю, я бы предпочла пойти еще куда-нибудь
остаться там, где я это сделал. И с тех пор я ни разу не слышал о королеве ”.

В этот момент старика охватил приступ кашля, который он
приложил огромные усилия, чтобы подавить, и бегло извинился.

“Вы должны извинить меня, юная хозяйка”, - сказал он. “У меня сильный насморк,
и я кашляю весь день, и кашляю всю ночь, до следующего утра. Я...
становлюсь могучим стариком в кандалах. Да, миссис.

“ Они все были очень добры ко мне, миссис, ” продолжал дядя Мозе после короткой паузы.
“ начиная с оле Марса. Я надеюсь встретить их всех в Хеббене.
Старина Марс в своей жизни не слишком верил в религию, но он умер могущественным
мирная, счастливая смерть, и он простит всех своих врагов. Он добрый и
милосердный, и я, Бог мой, приму его. Он всегда отдает своих ниггеров
куча религиозного ободрения, ru когда мы идем в школу, чтобы стать _bab_tize
, он раздает нам своего рода записки для проповедника, ru
если ты соврешь или украдешь курицу, он не скажет ни слова об этом.
ни слова об этом. Если он зайдет в хижину, пока у нас была встреча,
он не устроит никакого скандала. Он подождет, пока мы закончим петь.
Доксолигум, если он скажет то, за чем пришел”.

“Ваша религия была для вас большим утешением, дядя Моуз, не так ли?”
сказала Маргарет, делая усилие, чтобы сдержать неудержимую улыбку.

“Ах, это факт, миссис ... это факт, так и есть. Иногда это оживляет
я очень силен и возвышаюсь над миром; но потом,
иногда очень слабая часть этого обращается в бегство, если ты мне веришь,
миссис, у меня больше нет религии, кроме пальмовой ветви вашего отца!”

“Величайшие святые жаловались на это, дядя Моуз”, - сказала
Маргарет. “Это одно из сильнейших искушений дьявола”.

“Что, старый Сатан, миссис? Расскажи мне об оле Сатане! Разве я его не знаю?
Ты просто дай ему шанс, и он будет драться с тобой, вот и всё!»

 Маргарет, которой всё это очень понравилось, уже собиралась уйти, но дядя Моуз
прервал её намерение, сказав:

 «Значит, у Марси Роджера есть маленькая дочка, которая выйдет замуж. Ну-ну,
ну-ну! Я когда-нибудь рассказывал тебе, миссис, о том, как я победил молодого
Роджера? Ха! ха! ха!» Говорю тебе, мисси, я хорошенько его отлупила. Однажды он разозлил меня тем, что поймал лошадей белых людей, и я сломала свой маленький росток, который вырос из старого пня на той самой поляне,
 где я помогала расчищать сорок лет назад, и я хорошенько его отлупила.
Мода. Я могучий боялись, что он gwine сказать, что он наравне, но потом я пошел к де
стабильный, я не мой хан собственная пощечина это джин де каменный забор, один де
маленькие белые мальчики говорят, ‘Я скажу тебе, дядя Мозе Кин сильно ударить’; ru я говорю
- Ах, дат и Кин, Чили; дат'ВСК;’ в ы б'lieve меня, я skeered
дат Чили так плохо, что он не никогда не говорите ему номинальной ЮИТ”, и дядя Мозе отправился
на долго хихикать от восторга. “Когда он женился и привел
свою жену домой, мы все пошли к ним домой, чтобы посмотреть на них и выпить за
здоровья, если бы он сказал молодой хозяйке, что эта война была для него такой
взбивая воздух’ он рассказал ей о случившемся. Она была очень хорошенькой малышкой,
с пышными волосами и большими мягкими голубыми глазами, немного худощавой
и белой, как снег. Я был Мос’ боялся КЕЧ удержать его, ужр моей Оле
черная лапа, но она будет трясти ужр хана мне, ru она мычала може Т'wor
дат секут, что делает ее лига Сич хороший человек, Ан Марса Rawjer он
посмотрите на ее посадку, чтобы ее съесть. Она выпьет джина у де Хана,
прежде чем прийти, но у тети Китти был ключ от "нас".

Когда Маргарет поднялась, чтобы уйти, старик тоже поднялся.

“Я очень горжусь тем, что вы пригласили меня на ужин, миссис”, - сказал он. “Передайте
мои пожелания вашему брату ан мару и снова позвоните, миссис”. И он приподнял свою
фуражку и с подчеркнутой вежливостью поклонился ей.

Когда Маргарет возвращалась домой из хижины старого негра, она
чувствовала, что её сердце переполняет нежность к дяде Моузу,
его воспоминаниям и всем обычаям и традициям, носителем которых он
был. Даже Чарли Сомерс казался ей менее предосудительным, чем
час назад, потому что рассказ старика пробудил в ней
в уме она представляла себе систему вещей, из которой инерция и безответственность, так раздражавшие её в окружающих людях, казались логичным следствием. Ей часто говорили, что её отца, когда он был маленьким мальчиком, каждый день возили в школу и обратно в маленькой карете, запряжённой десятью маленькими неграми. И ряд подобных историй, которые она могла припомнить, дали ей представление о том, насколько сильно отличался тот режим от нынешнего, и заставили её устыдиться своей нетерпимости и значительно смягчить своё отношение к
Она решила быть более любезной с молодым Сомерсом во время их следующего
интервью. К этому решению её подтолкнул тот факт, что ей нужно было сообщить
молодому человеку кое-что, что, как она боялась, могло ему не понравиться.

Возможность, о которой она так часто мечтала, — увидеть большой мир за пределами своего родного края и понаблюдать за манерами и привычками мужчин и женщин, чьи обстоятельства и традиции прямо противоположны её собственным, — представилась ей недавно в письме, полученном от кузины, которая вышла замуж за армейского офицера и жила в
Вашингтон, который передал ей приглашение навестить его.
 Её отец и мать одобрили этот план, и, казалось, всё было решено: она должна была поехать, и, хотя она жаждала новых впечатлений, она с нежностью вспоминала милый старый дом и друзей, к которым, как ей теперь казалось, она была неблагодарно нетерпима.




 Глава II.


Несколько недель спустя мисс Тревеннон оказалась в доме своей кузины в Вашингтоне, в окружении, столь непривычном для неё, и в обстоятельствах, столь новых для неё, что она нашла, чем себя занять
Она интересовалась и удивлялась почти каждый час. Идеальная обстановка в доме, где было всё, что нужно для современного искусства, радовала и развлекала её на каждом шагу. «Грязевой скребок, — писала она матери в своём первом письме домой, — это прекрасная вещь, а угольный совок — это радость на всю жизнь».

В семье, состоявшей только из генерала
и миссис Гастон, а также холостяка-брата первой, который жил с ними,
не было детей, хотя большую часть времени он проводил в Нью-Йорке.
Маргарет уже заключенный доме в течение десяти дней, а
пока не видела его. Миссис Гастон, однако, сообщила ей, что он может
появиться в любой момент, поскольку его поездки в Нью-Йорк и обратно слишком часты
, чтобы требовать соблюдения формальностей и объявления о себе.

Миссис Гастон был очень умным и приятным в общении женщина и притворился, с
почему-то, познают мир. Ее брак был рассмотрен
достаточно гениальным, как позиция генерала Гастона, как социальных и
чиновник, был очень хороший, и он довольно большой частный состояние
в дополнение к его жалованью. Он был не так умён, как его жена, но более
вдумчив и, возможно, более искренен. Это был удачный брак, и
дом Гастонов был обставлен со вкусом и хорошо упорядочен. Миссис Гастон,
здоровье которой было посредственным, часто оставалась в своей комнате,
когда могла избежать светских обязанностей, от которых она никогда не
отлынивала; а её муж был настолько поглощён своими официальными и
светскими обязанностями, что Маргарет часто оставалась одна.

— Боюсь, ты часто бываешь скучной, дорогая, — сказала миссис Гастон своей кузине однажды утром, когда та сидела рядом с ней на диване в маленькой
гардеробная, где инвалидка завтракала. “Это будет
для вас ярче, когда сезон открывает довольно; но я нарочно просил
ты сейчас пришел, дабы мы успели познакомиться, пока
мы молчим. Желаю Луи вернулся домой, но ни при каких обстоятельствах
рассчитывают на него, он чертовски занят все время. Я никогда не видел
человек так много работать в своей жизни”.

Маргарет выглядела немного озадаченной: “Я думала, вы сказали мне ...” - начала она.,

“Что он богат? Так оно и есть. У него довольно приличное состояние
и нет никакой земной причины, по которой он должен так усердно работать, за исключением того, что
ему это нравится, и с этой точки зрения я его не виню. ‘Удовольствие
так, как тебе нравится" - это аксиома, к которой я испытываю глубокое уважение,
и Луи, несомненно, находит главное удовольствие в применении к своей
профессии ”.

“Какая у него профессия?” Маргарет спросила, ибо, хотя было видно,
Миссис Гастон был очень любят ее шурин, она, по
почему-то, говорит о нем очень мало, чтобы ее двоюродный брат.

“Он архитектор-я думала, ты знал ... Эймс & Гастон. Вы никогда не
слышали о них?”

- Нет, - сказала Маргарет, покачивая головой и улыбаясь, “но это не
дерзай на многое. Я обнаруживаю, что никогда не слышала о большинстве вещей ”.

“Это действительно восхитительно, что ты никогда не слышал об Эймсе и Гастоне”,
сказала кузина Евгения, смеясь. “Я немедленно сообщу Луи, хотя
он в это не поверит, а если и поверит, то спишет это на тупость
южан - в его сознании это предрешенный вывод! Должна вам сказать,
что я предвкушаю некоторое удовольствие от того, что вы просветите его на этот счет
.

“ Боюсь, я мало что смогу сделать, ” сказала Маргарет. “Я действительно чувствую себя
крайне невежественным рядом с генералом Гастоном и вами,
особенно, когда вы говорите о современной литературе, искусстве и музыке ”.

“Вам не нужно, уверяю вас. Никто из нас не более чем ‘умный".
разбираемся в этих предметах поверхностно. Эдвард знает больше меня, хотя все остальные
, включая его самого, считают наоборот. Совсем другое дело
с Луи, однако; он профессионал в такого рода вещах и действительно дотошен.
и все же, знаете ли, мне иногда удается навязываться ему
чрезвычайно и заставляю его думать, что я проник в самую суть вопроса
когда на самом деле у меня есть только самые поверхностные знания
его? Но все это лирическое отступление. Там было то, что я хотел
- что тебе сказать. Речь шла о Эдвард людей. Вы знаете о Гастоны, я
предположим, что?”

Маргарет выглядела слегка озадаченной. “Что вы имеете в виду?” - спросила она.

“О! Я имею в виду их имя, историю и семейные традиции.
Это старинная пуританская семья, одна из самых знатных в Нью-Йорке.
Англия. На днях я где-то прочитал, что это была одна из немногих
по-настоящему исторических семей в Америке, и у меня нет желания говорить о них неуважительно, только я думаю, что они совершают ненужную
столько возни с собой. О! Я _должна_ рассказать вам о моей первой встрече с мистером Александром М. Гастоном. Вы знаете, кто он!

 — Нет, не знаю, — сказала Маргарет, приподняв брови с
укоризненной улыбкой.

 — Ну, вы _совсем_ зелёная! но, впрочем, сейчас нет необходимости просвещать вас,
кроме как сказать, что он дядя Эдварда и глава великого рода Гастонов. Он был губернатором, сенатором, министром иностранных дел
и кем только не был, а теперь является одним из самых выдающихся людей в
Новой Англии, а также очень благородным и образованным джентльменом. Что ж,
вскоре после того, как я обручилась с Эдвардом, он пришел навестить меня, и я
должна сказать, что все его манеры и отношение ко мне были довольно удивительными.
Он был достаточно любезен, чтобы сказать, что приветствует меня в семье, но он
приложил все усилия, чтобы намекнуть, что я собираюсь удостоиться большой
чести. В Гастоны, пояснил он, были для лидеров веков
общественная мысль и мнение в своем государстве, и он всегда очень мил
достаточно, чтобы предоставить мне нужные высадки в Новой Англии
основатели дома, и останавливаться на их известность среди
первых пуритан. Я почтительно выслушал эту тираду и к тому времени, как она подошла к концу, уже подготовил свою маленькую речь.
Когда он взял меня за руку и официально поприветствовал в большом доме Гастона, я ответил, что, как мне кажется, мы с Эдвардом должны быть очень довольны тем, что по-своему делаем что-то для устранения старой вражды. «Мои предки были
Кавалеры, — сказал я, — и то, что кавалер женится на пуританке, даже в наши дни хоть немного помогает стереть память о
давняя вражда.’Теперь я льщу себя надеждой, что это было довольно изящно”.

“О, кузина Евгения, как восхитительно!” - воскликнула Маргарет с
взрывом веселого смеха. “И что же он сказал?”

“Я точно не помню, моя дорогая, но это было что-то умное и
ловкое. Я знаю, что он удалился очень грациозно и не держал на меня зла. Он
был очень добр ко мне всегда, и я сказал, чтобы его любимец
все его племянники жены. Он действительно милый старина, и вполне достоин
всей той лести, которую ему оказывают, если только они не выставляют это напоказ.
основание для происхождения. Да ведь основатель семьи был занят каким-то
видом галантерейного бизнеса в Лондоне! Странно, какие несоответствия
с которыми приходится сталкиваться! Но мне не привыкать все сейчас, и научились позировать
как Гастон, как и все остальные! Но что я особенно хотел вам сказать
и что вас беспокоит, так это то, что Гастоны - Эдвард
и Луи, а также другие - с большим предубеждением относятся к
Южанам. Это была одна из причин” почему я пригласила вас сюда.

“Это может очень осложнить мне задачу”, - сказала Маргарет, улыбаясь.

“ Ни в малейшей степени, моя дорогая. Тебе нужно только быть самой собой, ничего не предполагая.
Я чувствую восхитительную безопасность, позволяя событиям идти своим чередом. ...........
. Вы будете прекрасно знать, что делать, и я думаю, что ничто не могло бы
быть более вдохновляющим, чем заставить людей отказаться от глупых предрассудков. Я
сам не пожалел бы о вашем шансе ”.

“Конечно, когда-то такая же возможность должна была быть и у вас”.

“О нет, они ни на минуту не предоставят мне этого. Они говорят, и это
правда, что просто то, что я родился на Юге, не делает меня
Южанином, и что, проведя столько времени на Севере - и, для
Если уж на то пошло, Восток и Запад — как и Юг — я должен быть космополитом».

«Я почти удивлена, что вы говорите о них с предубеждением, — сказала
Маргарет. — Я бы подумала, что они слишком умны для этого».

«Я всегда так говорил. Что касается меня, то во мне нет ни капли
предубеждения. Это недостойно просвещенных людей, и я говорю об этом Эдварду и Луи».

— И что они говорят?

— О, что они, конечно, не предвзяты. Отрицание — единственный ответ, который могут дать
такие люди. Но, несмотря на это, они такие. Я думаю, что северяне
люди, как правило, более предвзяты, чем южане».

«Если это так, то они должны быть очень дальновидными, — сказала Маргарет, — но я говорю не о самых просвещённых из них, и я всегда предполагала, что наличие таких чувств в Бассетте объясняется тем, что это такое маленькое место, изолированное от мира.
И потом, я думаю, многое объясняется тем, что
эти бедные люди так ужасно пострадали во время войны.

— Именно. Я часто говорю Эдварду и Луи, что они гораздо менее
оправданно, потому что они были победителями. Я уверена, что мне очень легко быть великодушной по отношению к человеку, которого я превзошла.
Но я уже давно перестала приводить аргументы в пользу предубеждения. Обнаружив, что они не отвечают, я подумала, что практическая иллюстрация может помочь.

Наступило молчание, которое Маргарет вскоре нарушила, спросив:

«Мистер Луис Гастон младше или старше вашего мужа?»

“ Моложе, конечно, на много лет моложе. Ему нет и тридцати.

“ Он холостяк или вдовец?

“ Холостяк, конечно. Подумать только, Луи вдовец! Он стоит на
выгодная позиция возвышенной неприступности. Он не влюблен, и
ему хотелось бы верить, что он никогда не был влюблен, или, по крайней мере, только
в небрежной и бесцеремонной манере. Не то чтобы он избегал женщин. Напротив,
он бывает в обществе и очень наслаждается им, когда у него есть время.
что бывает не очень часто ”.

“Вы имеете в виду, что он работает в нерабочее время?”

“У него нет определенного рабочего времени, и он работает в любое время, рано
и допоздна. Его партнер живет в Нью-Йорке, и он часто бывает там,
и там выполняется большая часть работы; но он всегда рисует планы и
составляет смету здесь, дома, и имеет филиал дальше по улице.
Иногда он работает в своей комнате, а иногда я уговариваю его принести
свои рисунки в библиотеку, когда появляется вероятность того, что
мы проведем тихий вечер. Я притворяюсь, что они меня интересуют, чтобы доставить удовольствие
он многое делает, чтобы доставить мне удовольствие; но на самом деле это не так ”.

“Они должны быть ему интересны, в любом случае, чтобы поглотить его, чтобы
полностью”.

“Я должен так думать! Почему, я знаю Луи, когда был стресс из-за
работы, он сидел всю ночь, а потом принимал холодную ванну и кончал
спускайтесь к совершенно свежему завтраку, а потом будьте готовы отправиться в путь
в центр города и снова заниматься этим до ночи. Этого достаточно, чтобы заставить себя зевнуть
подумать об этом. ”

Миссис Гастон, опускаясь на слово, усаживаясь более
поудобнее среди подушек, и поэтому не соблюдают внешний вид
близко к сердцу ее слова вызвали на лице ее спутника. Она
только что удобно устроилась и повернулась, чтобы продолжить
разговор, как на лестнице послышались быстрые шаги.

«Это Луи», — внезапно сказала она. «Закройте, пожалуйста, дверь; он
«Вероятно, он остановится, чтобы поговорить со мной».

Маргарет молча повиновалась, и в следующий миг шаги затихли у двери, и очень приятный голос спросил:

«Можно ли впустить раскаявшегося отступника, который пришел, чтобы помириться?»

«Нет, — тихо ответила миссис Гастон, — я не в духе — хуже, чем обычно, —
устала после недавних усилий и не в настроении проявлять милосердие к преступникам».

«И позвольте спросить, в чём заключались ваши недавние усилия?» — ответил голос.


«О, в обычном круговороте домашних дел, к которому добавился новый пункт».

“Гм!” - воскликнул голос. “Похоже, юная южанка прибыла.
 Это так?”

“Да, - сухо ответила миссис Гастон, - “прибыла”.

“Если бы я не был слишком великодушен, я бы сказал:"Я же вам говорил’, ” продолжал
голос. “Я заметил, что завоз с Юга в Северный климат
обычно сопряжен с определенными неудобствами”.

“ О, она очень милая малышка, ” небрежно сказала миссис Гастон. “ Я
думаю, из нее можно что-нибудь сделать.

“И вы с удовольствием проводим процесс
развития, и Эдвард, и я, что, глядя на это ... что это?
Кстати, где она? Есть ли опасность встретить её на лестнице и объясняться? Цивилизованный человек, неожиданно встретившийся с ней, может расстроить нервы иностранке, не так ли?

— Возможно, — сказала миссис Гастон, — но опасности нет. Я дала ей комнату далеко от вашей, так что вы по-прежнему сможете спать допоздна, никого не беспокоя.

«Спасибо, это очень любезно с вашей стороны, но я должна идти. Я хочу забрать кое-какие бумаги из своей комнаты, а потом мне нужно на встречу».

“ Конечно! Я бы не узнал вас, если бы у вас не было назначено свидание. Это
были бы не вы. Продолжайте, но будьте проворны за обедом.

“ Вы можете рассчитывать на меня. И, кстати, ты дашь мне знать, когда захочешь.
ты захочешь, чтобы я сделал что-нибудь для развлечения твоего юного друга.
Вряд ли я разберусь во вкусах и пристрастиях этого товара
Импортного производства, но если вы вспомните, что я могу для вас сделать, я к вашим услугам
.

“Спасибо, но я позволил ей выглядеть довольно много после себя. Мне кажется, есть
не будет повода, чтобы позвонить на вы”.

Она бросила сумма неосторожного усталость в ее голосе, как она сказала
это, что сильно контрастировали с улыбкой несмешанных развлечений
с помощью которого она перевела взгляд на Маргарет на мгновение позже, как
шаги были слышны за пределами возрастанию по лестнице.

“Ну, ” тихо сказала она, “ это Луи. Что ты о нем думаешь?”

“Как я могу сказать?” - сказала Маргарет, разрываясь между весельем и
негодованием.

“Конечно, у вас должно сложиться о нем какое-то впечатление”, - настаивала миссис Гастон.

“У него очень приятный голос”.

“Вы не могли этого не заметить. Я был уверен, что заметите. Я думаю, что жители Новой Англии
несколько оклеветаны в том, что касается голосов. Этот ужасный
гнусавый выговор, если он вообще существует среди более культурных людей, обычно
принадлежит женщинам; хотя я должна сказать, что у Эдварда есть кое-какие родственники,
мужчина и женщина, которые заставляют меня нервничать всякий раз, когда они приближаются ко мне.
Но по-настоящему красивый голос, такой как у Луи, везде редкость,
и он так изысканно произносит свои слова! Только услышать, как он говорит
‘Мэтью Арнольд’ дает отдых каждой косточке в теле. Осмелюсь сказать, вы бы
ожидали услышать бесконечную череду двойных "о", всегда
приписываемых _Noo_ англичанам!”

“О, нет!” - сказала Маргарет. “Я всегда считала, что это культурные жители Новой Англии
гораздо выше этого.

“ Они тоже считают себя такими, ” сказала кузина Евгения, “ но
это далеко не во всех случаях, ни в коем случае. Сам Эдвард решил
тенденция в этом направлении, когда я вышла за него замуж. Я часто говорил ему
что первым, что подтолкнуло меня принять его предложение, было любопытство посмотреть
будет ли он обращаться ко мне ‘Угения’, когда станет сентиментальным; и
Я протестую, что он это сделал! ”

Маргарет не смогла удержаться от смеха, но вскоре снова стала серьёзной
и сказала:

«Боюсь, я, должно быть, настоящая _b;te noir_ для мистера Гастона».

«Похоже на то», — сказала кузина Евгения.

“Я надеюсь, ты никогда не попросишь его сопровождать меня куда-либо или делать
что бы то ни было для моего развлечения”, - продолжила Маргарет. “Я бы хотела, чтобы
ты пообещал мне не делать этого”.

“От всего сердца. Я обещаю это так торжественно и свято, как ты захочешь.

В этот момент послышались возвращающиеся вниз по лестнице шаги, и
они снова остановились снаружи.

“Ты можешь подойти и забрать это?” - мягко позвал приятный голос.

— Откройте дверь и просуньте руку в щель, — ответила миссис Гастон.


Снаружи повернули ручку, и дверь приоткрылась.
достаточно признаться в подъезде аккуратно выполнена,-до участка, проведено в
большой, тонко сформированные силы.

Миссис Гастон сделала знак Маргарет, которая сидела сразу за дверью, взять
посылку, и, не смея протестовать, девушка подошла и
взяла ее.

— Пожмите друг другу руки в знак примирения за мои оскорбления в «Импорте», —
сказал голос с тихим смешком, и Маргарет, повинуясь ещё одному властному
кивку и взгляду миссис Гастон, переложила свёрток в левую руку, а правую на мгновение вложила в руку Луи
Гастона.

— Я вижу, что туалет действительно находится на начальной стадии, — сказал он, —
кольца ещё нет! Я едва узнаю вашу руку в её нынешнем свободном
состоянии. Мне даже кажется, что она стала тоньше и холоднее, чем
обычно. Должно быть, Импорт уже сильно истощил вас.

 Не желая дольше оставаться в плену этой крепкой и дружеской
хватки, Маргарет резко выдернула руку и отступила назад, а
Миссис Гастон, естественно, сказала:

«Прекрати свои злобные замечания и иди на встречу, Луис. Спасибо
за конфеты».

Дверь тут же закрылась снаружи, и шаги снова затихли.

 «Я рада, что вы пожали Луи руку, — сказала миссис Гастон. — Это
начало вашей дружбы, и, в конце концов, вы с Луи должны стать друзьями, хотя поначалу
будут неизбежные препятствия. Он действительно самое лучшее и дорогое существо на свете.
Однажды он тяжело заболел из-за того, что слишком усердно готовился к экзаменам в колледже.
Мы с Эдвардом ухаживали за ним, и вы не представляете, как мы тосковали по этому мальчику! С тех пор он предан мне
поскольку одним из доказательств этого является то, что он всегда привозит мне эти конфеты из
Нью-Йорка. Возьми одну. Я уверена, что он должен быть добр ко мне, — сказала она,
критически глядя в коробку, из которой Маргарет только что взяла конфету, и выбирая толстую шоколадную конфету. — Я, конечно, достаточно его балую. Тем не менее, для такого мужчины мало что можно сделать. У него такие бережливые привычки, что это просто поразительно. Но скажи мне, что
ты думаешь о нем после второй встречи.

“Ну, не больше, чем я думал раньше, за исключением того, что у него
красивая рука”.

“Маргарет, ты никогда не разочаровываешь”, - тепло сказала кузина Евгения.
“Я была уверена, что ты это заметишь. Идти и писать письма, которые
вы говорили, пока я одеваюсь, а потом прокатиться до обеда.
И, кстати, пока я думаю об этом, надень свое длинное черное платье сегодня вечером.
и надень черное кружево у горла и на руках, как оно было у тебя.
в тот вечер, когда здесь были Кенты. Не носить любой цвет, даже не
немного золота. Ты знаешь, что ты дал мне уйти, чтобы внести свои предложения при
пришли, и это первый раз, когда я использовал мою честь, хотя я думаю, что я
обычно я люблю предлагать. Позвоните, пожалуйста, Люси, а потом
поторопитесь с вашими письмами, чтобы у нас была приятная долгая поездка ”.




ГЛАВА III.


За несколько минут до шести часов вечера Маргарет, одетая в длинное
черное платье, закрывавшее ее до молочно-белой шеи, медленно спустилась
по широкой лестнице дома генерала Гастона и вошла в
пустая гостиная.

Оставшись одна, она прошла через теплую, светлую комнату к
столу, стоявшему под люстрой, и, взяв только что принесенную вечернюю газету
, начала довольно вяло
пробежаться глазами по его колоннам. Вскоре какой-то конкретный предмет
привлек ее внимание и настолько поглотил ее, что она не заметила приближающихся шагов
, пока не увидела джентльмена, который
как раз входил в комнату из холла.

Опустив газету, она подождала, пока он выйдет вперед, что он и сделал
с некоторым недоумением на лице и легким замешательством в манерах
. Увидев эти признаки, девушка посмотрела ему в лицо с откровенным самообладанием
и мягко сказала:

— Мисс Тревеннон.

 Не получив немедленного ответа, она добавила:

 — Вы мистер Гастон?

Звук собственного имени вернул его к действительности, и он подошёл и поздоровался с ней с такой непринуждённостью, что мгновенно стёр с лица земли охватившее его смятение. Однако не успел он сделать и шага, как бдительный взгляд, устремлённый на щель между створками дверей библиотеки, заметил его присутствие. Двери внезапно распахнулись, и в комнату вошла миссис Гастон, одетая в яркий и богато украшенный костюм.

— Прошу прощения у вас обоих за то, что не представила вас друг другу, — сказала она с беспечным видом, взяв своего деверя за руку и подставив щёку для лёгкого поцелуя.
“Я рад видеть, что тебе удалось обойтись без моих офисов! Как
дела, Луис? - хотя это простая форма спросить. Он один из
безнадежно здоровых людей, Маргарет, которые для меня самые невыносимые.
Класс людей на земле. Есть что-нибудь в _Star_, дорогая? Дай-ка посмотреть.

Она взяла бумаги из рук Мисс Trevennon, и начал небрежно
смотрю. Вдруг ее глаза зажглись.

“Вот кое-что, что может заинтересовать тебя, Луи”, - сказала она, протягивая
ему газету, указывая пальцем, украшенным драгоценными камнями, на
статью, озаглавленную:

“Южный импорт”.

В тот же миг в комнату вошел генерал Гастон, и сразу после этого
слуга объявил об обеде.

Миссис Гастон упомянула, что для нее характерно быть
великодушной победительницей, и, возможно, именно этот факт побудил ее проявить большую вежливость по отношению к своему шурину в данном случае.
Шурин. Она нежно провела
своей рукой по его руке, направляясь рядом с ним в
столовую, и горячо поблагодарила его за
восхитительные конфеты. На все это он отвечал не очень уместным ответом
, произнесенным вполголоса:

— Не беспокойтесь, мадам! Я с вами расплачусь за это.

 Маргарет, конечно, сидела за столом напротив Луи Гастона,
и пока они оба участвовали в общей беседе, она, бросая на него быстрые взгляды,
заметила, что он был мужчиной среднего роста, с прямой и подтянутой фигурой и смуглым умным лицом. У него были тёмные глаза, одновременно проницательные и задумчивые, и очень белые зубы под каштановыми усами.
 Несмотря на эти несомненные достоинства, она не считала его красивым мужчиной, хотя его природные преимущества были усилены
Судя по тому, что он был одет с величайшей тщательностью во всех деталях, по
стрижке его коротких тёмных волос, разделённых прямым пробором и гладко зачёсанных назад на заметно красивой голове, а также по ухоженному виду его довольно длинных ногтей,
можно было судить о том, что его туалет был выполнен с
тщательной заботой.

Это было что-то совершенно новое и в то же время очень приятное.
Маргарет, обратите внимание на эти мелочи в человеке, который произвел на вас первое и самое сильное впечатление своей мужественностью.
Бассетт, молодые люди пустили их отращивать волосы довольно длинные и
неровная, и, когда, на какой-то большой праздник, они бы посетить
парикмахер, стриженая и укороченные внешнему виду они представлены позже
так как преобразования, чтобы сделать все необходимое для их друзей
посмотреть дважды, чтобы быть уверенным в их идентичности. Как на своих ногтях, и во многих
экземпляры эти были держать в узде при помощи определенных орудий
предусмотрено природой для целей безжалостный снос, и при этом
не было и они были оставлены для работы их собственного уничтожения, либо
поспешно утилизируется в перерывах между яростным строганием палкой. Не
мужчина из них, но посчитал бы женоподобным проявлять ту
скрупулезную аккуратность в одежде, которая наблюдалась у Луи Гастона, и это
именно об этом размышляла Маргарет, когда ее напомнил голос Гастона
.

“ Я необычайно рад вернуться домой, Евгения, ” сказал он, пробуя вино,
когда слуга убирал тарелку с супом. “Я думаю, Эймс начинает
понимать, что этот офис в Вашингтоне - всего лишь моя уловка,
и что настоящим препятствием для моего обустройства в Нью-Йорке является мой
любовь к домашнему кругу. Я действительно хочу, чтобы Эдварду удалось добиться этого.
его отправили на Губернаторский остров. Должен признаться, я предпочел бы Нью-Йорк
в качестве места жительства, если бы меня могли сопровождать мои домашние боги и мое
племя. Не так ли, мисс Тревеннон?

Маргарет сидела довольно тихо в течение некоторого времени, и Гастон,
заметив это, нарочно обратил ее в разговор, в дело
его невестка никогда бы не сделал, по той причине, что она
отмечено, что ее кузина обладала не очень распространенная очарование
слушали и смотрели с удивительной грацией.

— Я никогда не была в Нью-Йорке, — сказала Маргарет в ответ на это прямое обращение, — и у меня лишь смутное представление о его преимуществах как места жительства, хотя я не сомневаюсь, что они очень велики.

— Так и есть, — сказал Луи, украдкой наблюдая за ней поверх изящной массы цветов и листьев в _эпергне_. — Вам там очень понравится.

— Если я когда-нибудь с ним познакомлюсь, — сказала Маргарет, улыбаясь. «До того, как я приехал сюда, Вашингтон казался мне краем света, и я никогда не думал о том, чтобы отправиться дальше».

“Вы жили, то, в целом на юге?” - сказал Гастон, с
оттенком недоверия в голосе, настолько слабой, чтобы защитить Маргарет, но
совершенно очевидно, Миссис Гастон, по той причине, возможно, что она была
прислушиваясь к ней.

“Да, в целом”, - ответила Маргарет.

“Моя бедная маленькая кузина находится в крайне невежественном состоянии”, - сказала миссис
Гастон. “Она не только никогда не была в Нью-Йорке, но - только
подумать! - до сегодняшнего дня она никогда не слышала об "Эймс и Гастон”!

“Невозможно! Невероятно!” - сказал Луи. “Было ли это для этого, что они
создали ‘Всех святых’, и даже были упомянуты в связи с
новый каток? Евгения, ты настоящий друг. Он не будет
это необходимо для меня, чтобы нести раба обо мне, чтобы напомнить мне, что я
человек, как великого монарха, о чем мы читали в истории, а сестра-в-законе
замена капитал и выполняет ее управление довольно верно”.

“Возможно, это хорошо для меня, ” сказала Маргарет, скромно улыбаясь, “ что я
начала свой список невежеств с такого внушительного; по сравнению с ним
последующие покажутся тривиальными”.

“ В ваших словах есть мудрость, мисс Тревеннон, ” сказал Луи, “ и если
если хочешь впечатлиться масштабом нынешнего, попроси
Евгению сводить тебя на "Всех святых".

Разговор в настоящее время превратилась в других каналах, а его не было
пока Маргарет говорила Спокойной ночи Миссис Гастон, в последней
гардеробная, что она вернулась к этой теме.

“Я вполне могу поверить, что мистер Гастон - умный архитектор”, - сказала она.
“У него такой острый и пристальный взгляд. Я бы хотела увидеть некоторые его работы.
Это Церковь Всех Святых-это очень красивый, я полагаю. Мы будем очень
идти, чтобы увидеть его когда-нибудь?”

Миссис Гастон ворвался в ее маленький легким смешком.

— Это какая-то чушь, Луи, дорогая, — сказала она. — Это
дешёвая маленькая часовня, построенная очень бедной общиной в
отвратительной части города. Девушки Траверс заинтересовались
ею, и он сделал для них чертежи и смету и руководил
строительством. Конечно, он ничего с них не взял; на самом деле, я
думаю, он сам пожертвовал на неё немало. Его забавляет мысль о том, что они назвали его «Все святые» и сделали таким всеобъемлющим мемориалом. Он и его партнёр спроектировали несколько действительно красивых
однако здесь есть здания, которые я тебе покажу. Луи очень умен,
ты так не думаешь?

“Я пока не чувствую себя способной судить, - сказала Маргарет, - но если ты так говоришь,
Я поверю в это, потому что с тех пор, как я с тобой, кузина Евгения, я
начинаю думать, что никогда раньше не встречал никого умнее.

“Почему ты всегда заставляешь кого-то напоминать тебе о твоем невежестве,
дитя мое?” возразила миссис Гастон, слегка рассмеявшись. “Это самое
убедительное доказательство, которое у нас пока есть”.

Когда Маргарет поднялась наверх, чтобы пожелать спокойной ночи, она почувствовала сильное желание
выразить часть всегда готовой привязанности, которую доброта ее кузины
пробудила в ее сердце; но кузина Евгения была женщиной, для которой это было
было очень трудно проявлять нежность, и она сорвала намерение своей юной кузины
теперь она подставила щеку так хладнокровно, что пылкие слова
умер на губах девушки. Миссис Гастон от природы была несимпатична,
и казалось, что она почти культивировала это качество. Однако, что
может быть, он был уверен, что в конце месяца провел в повседневной
общение с этим светлым и приятным Кузина, Маргарет
вынуждена признаться самой себе, что она не сделала один шаг в сторону
интимной дружбы, она понравилась бы наладить между ними. Ее
кузина была сама доброта, всегда общительная и приятная,
но она почти никогда не бывала по-настоящему серьезной, хотя у нее был под рукой
запас благопристойной серьезности, которым она всегда могла воспользоваться, когда
требуется повод.




ГЛАВА IV.


“ Евгения, ” сказал Луи Гастон, постучав однажды утром в дверь своей невестки.
- Я зашел сказать, что достану билеты для мисс Тревеннон.
и себя в оперу в понедельник вечером, если ты так говоришь.

“ Я так не говорю, мой дорогой Луи, уверяю тебя, ” возразила миссис Гастон.
открыв дверь, она предстала перед ним в изысканном утреннем туалете.
“Если вы берете Маргарет и меня в оперу, она должна быть для вашей собственной
удовольствие; она является не такой оценки в значительной степени повесить на ее хозяйка’
руки. Я ни на минуту не терялся из-за ее развлечений
с тех пор, как она здесь, и, более того, почти никогда из-за моих собственных. Я
считаю, что вполне справляюсь с задачей развлекать её, и поэтому мне было нетрудно сдержать обещание не обращаться к вам по её поводу».

— Вы, конечно, никогда не давали мне такого обещания, и было бы очень нелепо, если бы вы его дали.

— Ах, возможно, тогда я дала его Маргарет! Главное, что я его сдержала.

— Конечно, Евгения, само собой разумеется, что, когда в доме гостит юная леди, я к вашим услугам.

— О, конечно. Только в данном случае я предпочитаю, чтобы все предложения исходили от вас. Я знаю, что вы терпите моих южных родственников только из-за вашего уважения ко мне, и, как бы сильна ни была моя вера в это чувство, я не хочу подвергать его слишком суровому испытанию; но я не буду вас задерживать
Вы. Миссис Гастон и мисс Тревеннон с удовольствием принимают любезное приглашение мистера Гастона на вечер в понедельник. Опера называется «Фаворитка», не так ли?
 Маргарет никогда её не слышала, насколько я знаю; будет очень приятно познакомить её с ней. Вы будете дома сегодня к ужину?

 — Да, конечно, — ответил молодой человек, оглядываясь через плечо, когда уходил.

— О, конечно! — воскликнула его невестка, возвращаясь в свою квартиру. — Как будто ты когда-нибудь поступал иначе!
О, мужчины! Как они легкомысленны! Луи, как и все остальные! Я
ожидается, что в этом случае сходны, но я _не
рассчитывать, что оно придет так быстро. С тех пор он не ужинал где-либо больше двух раз.
она была здесь, и то с видимой неохотой, а он был только один раз.
в Нью-Йорке, и я подозреваю, что дизайн страдает. И Маргарет
тоже! С ней то же самое - вчера вечером она сказала мне, что у него
настолько прекрасные манеры, что она вынуждена признать, что, принимая Луи
за представителя северной системы, он должен быть лучше, чем тот
она всегда считала себя лучшей! Это быстро работает в обоих направлениях,
но должна быть заминка в скором времени, ибо в действительности они так же далеки,
разверзнется, как поляки. Каждая традиция и каждая ущерба каждого
диаметрально противоположное другому. Интересно, чем это кончится?”

Случилось так, что миссис Гастон в тот день сделала необычно много покупок и
нанесла визиты и в результате так устала, что заказала
ужин в ее собственной квартире, и Маргарет ужинала одна
с двумя джентльменами. После этого она поднялась наверх и провела час с
бодрым инвалидом, которого она нашла лежащим на кровати в окружении
множеством бумажных романов разных авторов, названия
которых были в таком кричащем и дрянном порядке, что Маргарет была уверена
она никогда бы не потрудилась перевернуть первую страницу ни одного из них, и
очень удивлялась, что ее умная и образованная кузина смогла найти
наименьший интерес к их содержанию. Миссис Гастон имела привычку
сама высмеивать эти романы, но со смехом говорила, что
они были “величайшим отдыхом для нее”, и Маргарет постоянно
ожидая застать ее погруженной в какую-нибудь заумную работу, которая могла бы
достаточное напряжение ее умственных сил, чтобы объяснить щедрое пособие
на расслабление, которое должно было противодействовать этому; но пока что она была
разочарована.

Миссис Гастон отложила свой роман при появлении Маргарет и оказала ей
юной кузине сердечный прием. Они сидели, оживленно беседуя, пока
Генерал Гастон подошел к уборной, чтобы подготовиться к лекции
которой он шел, и в которой предложил занять Маргарет. Его жена
однако наложила вето на этот план, назвав его глупой затеей, и
сказав, что Маргарет будет лучше развлекаться дома.

— Но ты не должна оставаться здесь со мной, дорогая, — сказала она. — Спустись
по лестнице. Скоро, я думаю, кто-нибудь придёт, и ты не должна
думать, что вернёшься, чтобы развлечь меня. Я хочу узнать, чем закончится
эта абсурдная история; это самая восхитительно нелепая вещь, которую я
когда-либо читала, — настолько плохая, что она хороша! А теперь
пожелай мне спокойной ночи, дорогая. Я знаю, что ты никогда не скучаешь, поэтому оставляю тебя на произвол судьбы. Я не знаю, где
Луи, но он может прийти и присоединиться к тебе через некоторое время. Однако на него никогда нельзя
рассчитывать».

 Когда Маргарет спустилась в гостиную, двери библиотеки были
шторы были раздвинуты, и сквозь них она увидела Луи Гастона, склонившегося над
большими листами плотной бумаги, на которых он тщательно вычерчивал
линии. Он поднял голову, услышав её шаги, и, когда она взяла со
стола журнал и села в большое кресло у камина, он вошёл с
карандашом в руке и, прислонившись спиной к каминной полке, сказал:

— «Евгения сказала мне, что вы никогда не видели «Фаворитку», и я так обрадовалась, что
покончила с этим положением дел! Вы не представляете, что это такое —
Мне было приятно наблюдать, как вам нравится музыка, которую вы слышали с тех пор, как приехали сюда. Не думаю, что когда-либо получал от кого-либо такое впечатление, что человек по-настоящему ценит музыку. Это кажется довольно странным, ведь вы сами ни играете, ни поёте.

 «Мне приятно думать, что моя неспособность ни в коей мере не мешает мне наслаждаться музыкой», — сказала Маргарет. «Когда я слушаю
прекрасную музыку, моё удовольствие от неё не омрачается сожалением о том, что я не могу сам её создать. Мне больше не приходит в голову
я долго, чем много времени, чтобы создать красивый закат, когда я
смотри одна”.

“Тот факт, что один является достижимой, в то время как другие не сделали бы
разница, я думаю”. Он на мгновение замолчал, а затем продолжил со своей
приятной улыбкой: “Вы Знаете ли вы, что именно это моё открытие — ваша
привередливость в отношении музыки — удержало меня от того, чтобы
навязывать вам что-то своё? Я был так настроен против этого, что
заставил Евгению пообещать, что она не будет знакомить вас с тем фактом,
что я немного пою.

— Как вы могли так поступить? — с упрёком воскликнула Маргарет, живо представив, какой прекрасный эффект в пении мог бы произвести этот богатый оттенками голос, которым она так восхищалась.
 — Я бы с удовольствием послушала, как вы поёте! Я привыкла
за то, что дома постоянно звучит музыка. У нас там есть друг,
молодой человек, который почти как член нашей семьи, который прекрасно поет
. У него замечательный голос, такой чистый и сильный, но совершенно
возделывается. В некоторых вещах она показывает это почти болезненно, но есть
другие, что он оказывает изысканно. Духовную музыку он поет лучше всего”.

“Ах, этого я никогда не пробовал, по крайней мере, немного. Голос твоего друга
противоположен моему. У меня было действительно очень мало для начала, и
огромная практика и тренировки не позволили мне многого добиться
более чем правильно направлять то небольшое количество силы, которым я обладаю, и
более или менее маскировать ее недостаточность. В конце концов, это не так уж и много.
и все же, как я отточил свои весы и упражнения! У меня был
самый требовательный мастер, когда я был в Германии, и пока я учился
одновременно со своей профессией я измотал себя почти до скелета. Я
очень усердно учился в архитектурной школе, но никогда не практиковался
меньше трех часов в день, а часто и четырех ”.

Он продолжал говорить, очень непринужденно, но внезапно остановился, остановленный
выражением лица своего собеседника, которое он не мог понять
объясните. В ее глазах был восторженный пыл, который
приравнивался к положительным эмоциям.

“Как ты можешь так легкомысленно отзываться о том, что на самом деле было таким благородным?”
сказала она голосом, полным чувства.

Лицо Луи расплылось в улыбке крайнего изумления, но в то же время
он почувствовал странное волнение от того, что ему удалось
пробудить теплое восхищение в груди этой прекрасной молодой леди.

— Моя дорогая мисс Тревеннон, — серьёзно сказал он, — вы удивляете меня, применяя такое слово к моему поведению. Я уехал за границу изучать архитектуру и
музыка, и у меня были все основания сделать так, чтобы три года, отведённые на эти цели, прошли с максимальной пользой. То, что я выполнил свою часть работы с достаточной тщательностью, было лишь тем, что я считал своим долгом сделать, чтобы быть справедливым по отношению к себе и другим. Когда я думаю о людях, которые сделали в два раза больше, чем я, преодолевая такие препятствия, как бедность, болезни или отсутствие необходимых условий, я нахожу слово «благородный» применительно к себе почти унизительным. Знаете, ваши взгляды на некоторые вопросы меня крайне озадачивают.

— Я в замешательстве, — мягко сказала Маргарет, нерешительно улыбнувшись.
 — То, что я вижу вокруг себя, кажется странным и незнакомым, и я часто чувствую, что сбилась с пути.  Но ваше упорное стремление к знаниям, которые, должно быть, часто были утомительными и трудоёмкими, в ущерб отдыху, который, по мнению большинства молодых людей, необходим, вызывает у меня глубокое восхищение.  Я никогда не встречала человека, способного на такое.

— Не будете ли вы так любезны сказать мне, краснею ли я? — спросил Луи.
 — Я действительно так думаю, и поскольку я никогда не краснел
как известно, я делал это раньше, я хотел бы получить свидетельство о происшествии
к. Однако я осмеливаюсь надеяться, что этот факт объясняется тем, что я
толстокож физически, а не морально, поскольку я знал, что
я краснею, когда никто бы об этом не заподозрил.
посторонние. Сейчас, однако, мне кажется, что это должно быть очевидно
самый случайный наблюдатель”.

Он увидел, что легкомыслие его слов и тона по какой-то причине
не понравилось мисс Тревеннон, и поэтому заговорил более серьезным тоном, когда он
сказал:

“Сегодня вечером я чувствую себя музыкально, и почти так, как если бы я мог преодолеть
колеблясь, я сказал достаточно, чтобы спеть вам некоторые из музыки
из _Favorita_ в ожидании понедельник вечером”.

“Ах, почему не ты? Это было бы так восхитительно!” - воскликнула Маргарет,
загоревшись предложением.

“Я никогда не чувствую, что смогу хорошо петь, когда мне приходится играть самому себе
аккомпанировать”, - сказал он. “Но ради этого ...”

“О, если у вас есть музыка, позвольте мне сыграть для вас!”

“Вы могли бы это сделать? Я думал, вы не играете. Ты тоже
практиковался в маскировке?

“Моя музыка ничего не значит, но я бы легко справился с
аккомпанементом. У тебя есть ноты?”

“Да, как раз под рукой. Какая восхитительная идея! Я никогда об этом не думал.
Тебе не следовало все это время лишать меня такого удовольствия. Позволь
мне открыть пианино. Идем!

Он бросил карандаш на стол и двинулся через комнату.
с этими словами. Заметив его действия, Маргарет остановилась, когда шла за ним.
следуя за ним, она внезапно сказала:

“Я забыла о твоей работе. Я действительно не могу вмешиваться в это.

«Не беспокойся о работе. Работа может подождать. Я как-нибудь справлюсь. Как ты думаешь, ты справишься с этим?»

 В ответ Маргарет села и пробежалась по прелюдии.
с заметным облегчением и в нужный момент кивнула ему, чтобы он начинал.

Не было никаких перерывов, пока действительно впечатляющий голос не затих на последней ноте, а затем Маргарет опустила руки на колени и сказала, глубоко вздохнув:

«Я не вижу недостатков. Это очень красиво. Думаю, вы сильно недооценили свой голос. Он трогает меня до глубины души».

— То, что от него осталось, неплохо звучит, — ответил Луис, улыбаясь и радуясь её искреннему одобрению. — Эймс говорит, что я лучший певец без голоса, которого он когда-либо слышал, и это самое большое
похвала, на которую я могу претендовать”.

“Сейчас я больше, чем когда-либо, ощущаю недостаток воспитанности в голосе мистера Сомерса"
”, - сказала Маргарет. “Это действительно великий орган, но он вряд ли
умеет петь что-нибудь с полным правильность, если это
то, в чем он был тщательно пробуренных некоторые, кто знает
немного больше, чем он сам. Хотел бы я, чтобы он услышал, как ты поешь.

“ Хотел бы я услышать его, ” сказал Луис. “Если у него есть голос,
культивирование может быть приобретена достаточно легко; но мне величайшую имеет
было сделано. Большую часть этой музыки, а вне меня. Давайте попробуем баллада”.

Он склонился над полкой в поисках какого-то определенного предмета, когда
раздался звонок в дверь. Они оба услышали его, и их взгляды встретились.
выражение разочарования.

“Это очень плохо”, - с сожалением сказала Маргарет. “Я не хочу, чтобы меня прерывали".
"Я не хочу, чтобы меня прерывали”.

“ В таком случае, ” быстро сказал Людовик, быстрым движением руки останавливая слугу, направлявшегося
к двери, - полагаю, вы позволите мне
попросить дам удалиться.

Маргарет с готовностью согласилась, и соответствующий приказ был отдан.

Мгновение спустя в комнату вошел слуга, протягивая две карточки
на подносе. Гастон взглянул на них, и Маргарет увидела, как его лицо слегка изменилось
.

“Я боюсь, что Евгения заставит меня страдать за это”, - сказал он. “Одним из
этих посетителей был юный Лири”.

“Кто он?" - просто спросила Маргарет.

“Вы, конечно, знаете, кто такие Лири?” Гастон ответил тоном, полным
укоризненного недоверия, которое было почти суровым. “Они происходят из одного
из самых выдающихся семейств Севера и находятся здесь на
зиму. Отец этого молодого человека занимал различные важные должности.
дипломатические и политические посты. Они очень мало навещают друг друга, и Евгения
Он будет недоволен, что молодого Лири не впустили. Не думаю, что он когда-либо заходил сюда, разве что в ответ на приглашение. На днях он сидел рядом с нами в театре, и я видела, что он наблюдал за вами, так что этот визит, вероятно, дань уважения вам.

 — Не думаю, что вы сказали о нём что-то такое, из-за чего я должна его жалеть, — сказала Маргарет, — только то, что он мистер Лири, а что в имени тебе моём? Есть ли какая-то причина, по которой кто-то должен особенно стремиться к знакомству с ним?

 Мистер Гастон выглядел слегка озадаченным. Затем он заговорил, и
внезапно остановил себя. Затем, повернувшись обратно к пианино и
начав просматривать ноты, он сказал несколько поспешно:

“Просто это люди, с которыми лучше быть вежливым”.

Было что-то в тоне, которым Луи высказался по этому поводу,
что озадачило Маргарет - тон, который также озадачивал ее в отношении других
членов семьи Гастон. Казалось, все они испытывали определенное беспокойство по поводу
того, что им нужно знать нужных людей и их можно увидеть в нужных домах,
и что у них в гостях только лучшие люди. Маргарет Тревеннон, за ее
часть, никогда не было угрызений такого рода в ее жизни, и предположил,
тем более, что только вульгарно или как-то неуверенно задал человек может
быть им подвержены. И все же здесь были люди, которые не только не были
вульгарными, но и более элегантными и обаятельными, чем любые мужчины и женщины, которых она когда-либо знала
, которые имели право на безупречную
социальное положение, и которые, тем не менее, казалось, считали необходимым бороться
изо всех сил, чтобы сохранить его, и постоянно были одержимы позитивом
беспокойство казаться выделяющимся! Действительно, это казалось их первым
и главная забота. Она впервые увидела явные признаки этого чувства у Луи Гастона, и почему-то это задело её больше, чем в других. Она невольно вздохнула.

 «Боже мой! — подумала она про себя, — какая неприятная мысль! Зачем людям что-то предполагать, когда у них и так всё есть? Мне и в голову не приходило, что по-настоящему хорошие люди могут беспокоиться о чём-то подобном».

А затем, когда она повернулась и внезапно встретилась взглядом с Луи, на её лице появилась
улыбка, полная неожиданного веселья.

«Что случилось?» — нетерпеливо спросил молодой человек.

“Я смеялась на некоторых линиях из баб баллады’ что случилось с
приходят в голову только тогда,” сказала она.

“Что это было? Я в восторге от этой Бабс. Давайте их съедим”.

 “Лорд Ларди улыбался и замечал,
 ‘Какие странные обычаи во Франции!”

процитировала Маргарет. “Осмелюсь сказать, они не кажутся очень уместными. Но иди,
пойдем с ней”, - добавила она, поспешно. “Мы не должны увеличивать
прерывание”.

Г-н Гастон улыбнулся ей предложение, а потом стала вдруг серьезной.
Выбрав ноты и положив их на подставку перед ней, он
серьезно сказал:

“Я иногда вижу, что есть небольшие моменты, которые мы рассмотрим очень
по-разному. Возможно, мы сможем понять друг друга, мало-помалу.
Я надеюсь, что это так, искренне. И теперь, вы знакомы с этим, и вы
заботиться о нем?”

Так случилось, что эта подборка понравилась Маргарет, и она с восторгом вошла в ее исполнение
, и очень скоро прекрасные звуки
сладкого, сочувственного голоса прогнали все диссонирующие мысли и
воспоминания.

“Нет, Мисс Trevennon”, - сказал он, как песня подошла к концу, “ты
слышали, как я делаю лучше сейчас. Ваш гарниром вполне устраивает.
Я уверен, что я никогда не пел лучше. Я надеюсь, что у нас есть много другого приятного
вечером, такие, как этот, вместе”.

Маргарет поднялась из-за рояля и стоял перед камином,
и она смотрела на него со смешанным чувством интереса и удивления, как он аккуратно
заменил музыку в стойку, опустил инструмент, и тщательно
организовал прикрытие, с привычкой упорядоченность которых она также
видел показания на генерала Гастона. Для нее это было почти новой чертой характера,
в мужчинах.

«Кузина Евгения настаивает на том, чтобы ложиться пораньше, раз уж я никуда не иду»,
- итак, поскольку уже половина одиннадцатого, - сказала Маргарет, - я пожелаю вам спокойной ночи.
Я чувствую себя немного виноватой, ” добавила она, остановившись в дверях, - за то, что
прервала вашу работу сегодня вечером. Осмелюсь предположить, вы хотели закончить ее.

“О, что касается этого, то это не вопрос выбора”, - пробормотал он. “Эймс должен получить эти расчеты
завтра, и они обязательно отправятся утренним
поездом”.

“И когда они должны быть закончены?”

“Сейчас, немедленно. Я легко могу закончить их сегодня вечером”, - ответил он
небрежно. “ Прошу вас, мисс, не выглядите так, словно совершили смертный грех.
Тревеннон, ” добавил он, улыбаясь. - Уверяю вас, я не вешу так мало.
ночная работа — ничто по сравнению с удовольствием, которое я получил от этого музыкального вечера с вами. Надеюсь, вы торопитесь не из-за меня. Уверяю вас, у меня достаточно времени для моих целей. Я отнесу эти бумаги в свою комнату и закончу их.

 

 Но Маргарет, не желая больше ему мешать, сразу же удалилась.На следующее утро миссис Гастон спросила своего зятя за завтраком,
не проходил ли он мимо её комнаты на рассвете, и он, несколько смутившись,
был вынужден признаться, что проходил.

«Какие у вас назойливые уши, Юджиния! — сказал он. — Я льстил себе».
что мышь не могла бы быть более бесшумной. Извините, что
беспокоить вас, особенно когда вы не очень хорошо себя чувствую”.

“О, я не спал, во всяком случае. Но по какому поводу была предпринята ваша ранняя
экспедиция? спросила она, не выказывая особого удивления.

“Мне нужно было отправить кое-какие бумаги Эймсу, - сказал он, - и хотя я сказал
Томасу я бы позвонила, чтобы он их забрал, утро было таким ярким
и ясным, что я подумала, что мне понравится прогулка. И действительно, это было очень
освежающе ”.

“Я могу представить вам требовался,” Миссис Гастон сказал: “если, как я не
сомнения, вы работали всю ночь”.

Г-н Гастон ничего не ответил. Он сам взял из блюда, предложенные
слуга на мгновение, и, казалось, были склонны оставить все, как есть ;
но Маргарет, побуждаемая непреодолимым порывом, перехватила его взгляд и
быстро спросила:

“ У вас было?

“ У меня было что, мисс Тревеннон?

“ Вы были на работе всю ночь?

“ Полагаю, в значительной степени; но почему у вас такой трагический вид? У меня не такое
хрупкое здоровье, чтобы недостаток сна мог повлечь за собой серьезные
последствия.

“Доставлять удовольствие так, как вам нравится’! ” сказала миссис Гастон. “Луи действительно
любит такие вещи; он не заслуживает похвалы за это. Раньше я
предвижу, что очень скоро я окажусь без шурина
из-за этих привычек, но он процветает благодаря им; он самый здоровый человек, которого я знаю.
Шурин. Не трать на него свое сочувствие, Маргарет.;
Прибереги все это для меня. Жалеть следует не тех, кто переносит трудности, а тех, кто
не может их вынести ”.




ГЛАВА V.


Сейчас сезон был довольно открыт, и миссис Гастон держал ее молодой
оценки обильно снабжается развлечений. Для них были организованы всевозможные
развлечения, некоторые из которых Маргарет находила
очень вдохновляющими и восхитительными, а некоторые - чрезвычайно скучными. Кузен
Юджиния, однако, не находила ничего бесполезного. Каждое посещение и каждое развлечение
служили какой-то цели в её изощрённой экономии, и, если она и не получала от них
настоящего удовольствия, они всё равно достигали какой-то цели и каким-то образом приносили пользу.

Она брала Маргарет с собой на бесконечные послеобеденные визиты, не сомневаясь, что оказывает своей юной кузине из провинции огромную услугу, пока та не стала умолять ее освободить ее от некоторых из них, признавшись, что они ее утомляют. Это было
большим сюрпризом для Евгения Кузина, которого пригрел на искренних убеждениях
что каждая возможность мельком увидеть большой мир
мода волей-неволей должны быть уважаемой большая честь и радость от этого
Южное двоюродный брат, которого она глубоко жалела для нее необходимо
изоляция из таких источников счастья. Маргарет прекрасно понимал
это, и втайне сильно позабавила его. То, что кузина Евгения или кто-либо другой
-то сочувствовал ей по поводу ее судьбы, было чем-то очень
странным для нее, поскольку она всегда считала себя очень счастливой и
удачливой девушкой.

“Келлеры устраивают такие дурацкие вечеринки!” - сказала однажды кузина Евгения.
вечером, когда они с Маргарет возвращались с большого представления.
“Я не скучал ни по одному из них за последние пять лет, и они такие
удушающие романы. Я рад, что этот хорошо закончился ”.

“Тогда зачем ты ходишь к ним?”

“ О, все так делают. По крайней мере, все, кто может. Вы видели, как были переполнены залы этим вечером, и всё же всем было скучно.

 — Мне, несомненно, было скучно, — сказала Маргарет, — и по этой причине я бы точно не пошла туда снова.

 — Вы можете позволить себе быть независимой, моя дорогая, ведь вы здесь только в гостях.
но если бы вы жили в Вашингтоне, вы бы вскоре обнаружили, что это желательно.
для вас желательно появляться у Келлеров.

“Почему?”

“О, из-за их положения ”.

Маргарет немного помолчала, а затем импульсивно сказала:

“Прошу прощения за мой вопрос, кузина Евгения, но я действительно хочу
понять. Может ли это повысить вашу социальную значимость - быть замеченным где угодно?
”

Кузина Евгения слегка пожала плечами.

«Ты так странно рассуждаешь, дитя, со своими южными представлениями! Конечно,
наше социальное положение стабильно и определено, и никто не станет с этим спорить
IT. Но, как Келлеров круга их участников очень
_recherch;_, и это хорошо стоит, а для того, чтобы отметиться.”

“Я думала...” - начала Маргарет.

“Ну, продолжай”, - сказала ее кузина, когда девушка заколебалась. “Выкладывай.
Дай мне послушать”.

“Я только хотела сказать, что я думал, что дама, рожденная и воспитанная, никогда
надо было придумать что-нибудь подобное”.

— Например, что?

— Где её видели и будут ли её ассоциации считаться
правильными. Я думал, что всё разрешится само собой — что леди не будет
рисковать, совершая подобные ошибки, потому что она сделала
Это было бы естественным продолжением того, чем она была».

«Возможно, это южные идеи, но здесь вы не найдёте им ответа».

«Я не знаю, южные это идеи или нет», — сказала Маргарет.
«Я вообще не знала, что это идеи. Конечно, я никогда раньше не слышала, чтобы их формулировали, и я не совсем понимаю, как их выразить.
Они просто кажутся мне инстинктами».

— Это из-за ассоциаций, которые у вас возникли, — сказала миссис Гастон.
 — В последние годы я почти не видела ваших родителей, но они
жили в моём сознании как утончённые люди. Ваш отец —
образец джентльмена — самый воспитанный человек, которого я когда-либо знал, как мне кажется».

 Лицо Маргарет озарилось сиянием.

 «Мой дорогой, милый старый отец! — с любовью сказала она. — Такого, как он, точно нет, и всё же, если бы я повторила ему ваш комплимент, как бы он удивился! Он и не подозревает, какой он прекрасный, и ни разу не задумался о том, воспитан он или нет». Он не задел бы чувств самого жалкого человека на земле — нет никого, кто был бы слишком ничтожен для его доброго внимания. Могу ли я поделиться с вами мыслью, которая пришла мне в голову, когда я был здесь, в обществе, в окружении таких
хорошо одетые, элегантно выглядящие, состоявшиеся мужчины, и вы сравнивали их
с ним? Дело в том, что все они пытаются быть такими, как он ”.

Миссис Гастон ничего не ответил, но молчание продолжалось с не
чувство нетерпимости от этого чувства. Она вообще не была склонна к
возмущению, отчасти из-за природной лени, а отчасти
потому что она не чувствовала себя достаточно разборчивой ни в одном предмете, чтобы поддаться импульсу.

“Я могу понять твои чувства к своему отцу”, - сказала она
через некоторое время, - “и вполне возможно, что это правда. Мы будем
мы подведём итог, когда найдём кого-нибудь достаточно мудрого, чтобы решить его за нас.
Но мир велик, и в нём много людей и много умов, и
в разных местах разные нравы. Такая тактика не подошла бы в
Вашингтоне».

В этот момент они поняли, что находятся у себя дома, и
следовательно, тема была закрыта.

Примерно в это же время в город приехали некоторые из многочисленных родственников миссис Гастон с Юга, которые постоянно появлялись в Вашингтоне, и кузина Евгения взяла Маргарет с собой на прогулку
на — или, как она без колебаний выразилась, на осмотр их. Это были
генерал и миссис Рирдон, бывший офицер армии Конфедерации, который
ранее служил в армии Соединённых Штатов и был дальним родственником
как миссис Гастон, так и Маргарет, хотя ни одна из них не была с ним
более чем просто знакома.

Вскоре Маргарет поняла, что кузина Евгения не считает их достойными
общественного положения, о чём свидетельствовало то, что на следующий день их пригласили на обед, а не на ужин. Никого не пригласили на встречу
они и миссис Гастон извинили джентльменов, сославшись на рабочие часы
. Маргарет наблюдала за всем происходящим и видела все насквозь и
за его пределами. Кузина Евгения была безупречно вежлива и приятна - на самом деле, чрезвычайно
мила - и все же в ее обращении с этими людьми было что-то такое
простые южане, типаж, столь знакомый Маргарет Тревеннон,
это невольно возмутило девушку. Она не выказала ни малейшего из этих чувств
однако миссис Гастон начала это понимать,
хотя эта умная леди в вопросах абстрактной теории, казалось,
будучи самой разумной и открытой для убеждения, она была непреклонна в
осуществлении своих особых замыслов и целей и совершенно не привыкла к
вмешательству с чьей бы то ни было стороны.

Рирдоны приехали на следующий день, как было условлено, и маленький
званый обед прошел очень приятно, во многом благодаря стараниям Маргарет
устроить его таким образом.

Когда гости собирались уходить, они спросили, не пойдут ли миссис Гастон и
Маргарет с ними вечером на художественную выставку.
Предложение поступило в сдержанной и почтительной форме от миссис
Рирдон, которая была еще достаточно молода и хороша собой, чтобы испытывать некоторую жажду удовольствий
и хотя миссис Гастон отказалась от этого ради себя, сославшись на
недомогание, она уговорила Маргарет поехать, и последняя
очень охотно согласился это сделать.

Она пошла соответственно и была весьма довольна тем, что увидела
она узнала нескольких знакомых, среди которых был молодой мистер
Лири, который был достаточно настойчив, чтобы позвонить снова, с
большим успехом в следующий раз, и который всегда был особенно вежлив
с Маргарет при встречах в обществе. Незадолго до отъезда Ан
подошел знакомый генерала Рирдона, которому и представили Маргарет
. Он был крупным королем, южанином, как Маргарет каким-то образом
определила с первого взгляда, и жителем Вашингтона, как вскоре выяснилось.
Прежде чем компания разошлась, он осведомился, где мисс Тревеннон
остановилась, и попросил разрешения навестить ее. Маргарет, конечно, дала
разрешение, но со странным чувством неохоты;
она видела, что хотя знакомый вид южного человека, у него не было
выгодные один. Там была какая-то агрессивная самоуверенность в своей
Поведение, которое было довольно неприятным для неё, но, как она знала, было бы откровенно оскорбительным для предубеждённых умов Гастонов. Он принадлежал к хорошо знакомому ей классу людей, кругозор которых был ограничен, но которые обладали чувством превосходства над другими в целом и абсолютной уверенностью в своём превосходстве над лучшим из когда-либо живших янки. Такое отношение всегда раздражало её, но никогда она не ощущала его силу с таким негодованием, как сейчас, когда на неё ежечасно оказывали давление.
и превосходные качества этих людей, к которым её южные соотечественники
относились с таким презрением. Однако, если бы майор Кинг пришёл в гости,
она могла бы быть уверена, что он не выдаст своего мстительного чувства,
потому что, несмотря на то, что она не одобряла его тон и манеру общения в целом,
она чувствовала, что может рассчитывать на его вежливость, скрытый зародыш которой она редко встречала в груди
южного мужчины.

На следующее утро за завтраком Маргарет упомянула, что
встретила майора Кинга, и спросила у своих подруг, знают ли они его.
джентльмены промолчали, и миссис Гастон ответила простым отрицанием.
Она намеревалась упомянуть о том, что он собирался навестить ее.
но какой-то инстинкт помешал ей сделать это. Весьма вероятно, что он не придет.
и, кроме того, у нее было неопределенное чувство, что в этой теме есть
опасность.

Это стало привычкой с Маргарет, чтобы перейти от стола в
лук-окно, на углу дома, чтобы посмотреть на предстоящий
почтальона, и недавно г-н Гастон упал в пути
сопровождая ее. Когда двое молодых людей оказались вместе в
В богато украшенной портьерами нише Маргарет с улыбкой повернулась к своему спутнику и сказала:

«Мистер Лири был здесь вчера вечером. Он говорил со мной почти полчаса. Должна ли я была радоваться?»

«Конечно, нет», — ответил молодой человек, слегка нахмурившись. «Почему вы спрашиваете об этом? Это совершенно абсурдно».

«Да, не так ли?» — сказала Маргарет, улыбаясь. — В нём так мало здравого смысла, и
он так много говорит о себе. А вот и почтальон! — Она внезапно замолчала и
побежала открывать дверь сама, не подумав, что было бы приличнее дождаться Томаса.
из нижних отделов и со свойственной ему неторопливостью принес
письма на серебряном подносе.




ГЛАВА VI.


Однажды вечером, несколько дней спустя, Маргарет обнаружила, что
она снова осталась наедине с Луи Гастоном. Генерал и миссис
Гастон ушел на обед, из которой Маргарет не жалко будет
свободны.

Был холодный и дождливый декабрьский вечер, и в гостиной с её богатыми драпировками и мягкими персидскими коврами было восхитительно уютно и тепло. Ветер свистел и бушевал снаружи,
Это усиливало эффект. Яркие лампы, свисавшие с потолка,
вместе с пылающим огнём в камине, излучали тепло и свет и наполняли комнату восхитительным ароматом свежих цветов, которые стояли в фарфоровой вазе на дальнем столике. Луи, как и в прошлый раз, склонился над столом у двери в библиотеку, спиной к гостиной, а Маргарет, как и прежде, сидела в глубоком кресле у камина.

— Это тот счастливый случай, которого я ждал, — сказал Гастон.
поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Маргарет, которая устроилась поудобнее со своей книгой. “Это
такой неудачный вечер, что, я думаю, мы можем надеяться на отсутствие посетителей"
и через несколько минут я отложу свою работу и приду попробовать
какую-нибудь новую музыку, которую я приготовил, если вы согласны”.

“Я буду очарована”, - сказала Маргарет с готовностью согласиться. “Я чувствую себя
как раз в настроении. Однако я категорически отвергаю это предложение, если
вследствие этого вы собираетесь не спать всю ночь.

“ Я не буду, уверяю вас. В этом нет ни малейшей необходимости. Я просто
закончить небольшой кусочек, что я занимаюсь в настоящее время, а затем положить
остальное отложите до завтра.

Он вернулся к своей работе, а Маргарет - к чтению, и на несколько мгновений
тишина не нарушалась, если не считать шума ветра и
дождя снаружи и тихих шорохов, производимых Луи карандашом
и править.

Внезапно раздался звонок в дверь, и, как и прежде, они посмотрели друг на друга
с сожалением. Луи собирался сделать то же самое предложение, на которое его
компаньонка так быстро отреагировала в прошлый раз, но
взгляд на лицо Маргарет остановил его. Инстинкт, который она сама едва ли понимала
, не позволял ей поступить подобным образом
сейчас. Тот факт, что она сознавала, что испытывает сильную симпатию к
Луи, удерживал ее от такого доказательства этого, каким было бы это.

“Мне жаль бросать музыку”, - просто сказала она, когда Томас прошел мимо
к двери, не вызванный возражениями. “Есть еще надежда, что это
позвонить, что не коснется нас”.

На мгновение это казалось вероятным, так как был короткий разговор с
Томас стоял у двери до того, как посетитель был допущен, и даже после этого
он задержался, чтобы снять пальто и галоши в прихожей, с
неторопливостью, которая подразумевала степень фамильярности, которую Маргарет могла понять.
она не могла определить, кому из гостей дома он принадлежал, с кем она ещё не
встречалась.

В следующий момент, когда Луи Гастон и она сама смотрели на
дверь, появился майор Кинг, высокий, худой и неуклюжий, но в высшей степени
самоуверенный.

Его свободно свисающая, непропорционально высокая фигура была облачена в неизбежную блестящую чёрную «парадную одежду», которую бедная Маргарет так хорошо знала, вплоть до покроя длинного сюртука с развевающимися фалдами сзади и мешковатыми, ничем не стеснёнными фалдами спереди, между которыми виднелась, благодаря заранее сделанному отверстию в жилете, полоска белой рубашки.
прерван на дюйм или так, по крепления верхней пуговицы,
только проявит себя в более щедрым экспансивность выше по
Мужественный майор за пазухой.

Проницательный взгляд Маргарет сразу уловил несоответствие всей ситуации
и предупредил ее о необходимости усилий со стороны всех
, чтобы примирить и преодолеть это. Она вышла вперед и приняла майора Кинга
с безупречной вежливостью, которая была для нее так же естественна, как дыхание,
а затем повернулась, чтобы представить мистера Гастона, который, открыв раздвижные двери
библиотека была открыта настежь, как будто он находился в той же комнате.

Выражение лица Гастона при первом взгляде, который она на него бросила, было абсолютно
поразительным для нее. Вся его осанка изменилась. Он поднялся со своего места,
повернулся к гостиной и стоял у стола,
очень прямой и неподвижный. Выражение его лица было отталкивающим до крайности.
брови были сведены в легкую, но заметную хмурость.
губы сжаты с твердой суровостью.

Маргарет, как она машинально назвала двух мужчин друг другу,
не могла удержаться от стремительного мысленного контраста между худощавым
Южанином, черты лица которого на самом деле были красивее всех остальных.
двое, и северянин в своём скромном вечернем костюме, недоумевающий,
почему последний выглядит таким превосходным. Поза мистера Гастона,
несмотря на скованность, была величественной и внушительной, а поза майора Кинга,
несмотря на непринуждённость, была сутулой и неуклюжей.

 Но самое значительное различие проявилось, когда каждый из них по-своему
приветствовал друг друга.

— Рад с вами познакомиться, сэр, — громко и отчётливо произнёс майор Кинг и сделал движение вперёд, словно протягивая руку. Однако этот порыв был подавлен коротким надменным поклоном, которым ответил собеседник.
ответил, произнеся два слова “Добрый вечер” с леденящим душу
и четким произношением, которое составляло сильнейший контраст с
грубоватым и небрежным стилем обращения незнакомца. Маргарет заметила
, что он вообще не произнес имени майора Кинга.

Молодая девушка наблюдала за этим обменом приветствиями с приливом
противоречивых эмоций. Негодование, стыд, изумление и настоящая боль
боролись за главенство, но прежде всего она ощущала
инстинкт, который подсказывал ей, что на стороне южанина она была бы не одна.

Мистер Гастон, как только представление было окончено, вернулся на свое место
за библиотечным столом и продолжил работу, повернувшись спиной
прямо к гостиной, что сделало невозможным
чтобы майор Кинг не понял, что им намеренно пренебрегают.
намеренное пренебрежение. Насколько неприятным должно быть это знание для южанина
Маргарет хорошо знала мужчину, и она чувствовала, что все ее симпатии заручились поддержкой
Майора Кинга. С сильнейшей тревогой она наблюдала, каков будет его курс действий
.

С легким румянцем на щеках и темным блеском в глазах,
высокий южанин сел на изящный маленький позолоченный стул,
который он начал опрокидывать назад, пока его тяжелый вес не заставил
небольшую деревянную обшивку зловеще заскрипеть. Затем, в ответ на блестящего
лидера, уважающего погоду, брошенного бедняжкой Маргарет в ее
крайнем положении, он начал беглый и несколько неуместный разговор
, который вскоре дал понять, что он может пойти один.
Его голос, увы! был громким и самоуверенным, а все его манеры такими
высокомерными и невоспитанными, что Маргарет почувствовала свой дух пристрастия
становится все слабее и слабее. Ей было ясно только одно, и
это был ее собственный курс. Она услышала, как майор король с вежливым вниманием,
и ответил на его замечания, когда он в совершенстве владел позволит, с полным
вежливость. Но Маргарет была как на иголках все время, пока он говорил.
громко, фамильярно и раздражающе. Луи Гастон, сидит внутри
библиотека дверь, слышал каждое слово-как, впрочем, и он, должно быть глухим, чтобы не
- и Маргарет казалось, что она может обнаружить выражение злой
надменность в отношении хорошо поставленных плечи и
наклон стриженой голове.

Минуты приходили и уходили, пока они не вознеслись до нескольких часов, и еще
Основным царя сидели и разговаривали, смеялись и рассказывали анекдоты с мертвенно-бледным
веселье, что его спутница нашли это ужасно трудно ответить.
Пробило девять часов, десять, одиннадцать, а он все не уходил! Он не мог
что бы он был доволен собой, ибо бедная девушка чувствовала, что он был
тайно же неловко, как и она сама, и, кроме того, он не мог
оказывают менее занимательным спутником. Она заставила себя присутствовать.
пока он рассказывал о пьесе, которую видел накануне вечером,
который, должно быть, был достаточно неубедительным и бессильным в первом случае,
но который в новом варианте был невыносим. Она даже пыталась смеяться, когда
он пришел к забавной части, которые он всегда указывается на смех
громко сам. Но это была пытка для нее.

Всему на свете бывает конец, однако, бесспорное утверждение, с которым
Маргарет неоднократно подбадривала себя во время этого утомительного визита,
и, наконец, майор Кинг поднялся, чтобы уйти. Однако он не собирался отступать под натиском. Только не он! Он не торопился, и в качестве прощального жеста лёгкости взял в руки красивый
Он взял книгу со стола и, прочитав вслух название с шутливым видом и несколько невнятно, бросил её так небрежно, что прекрасное роскошное издание упало на пол, а его тонкие листы смялись под тяжёлой обложкой. Он не пытался поднять книгу, пока не увидел, что Маргарет наклонилась, чтобы сделать это, и тогда он поспешно поднял её и бросил на стол, а не положил.
Когда Маргарет пожала ему руку и пожелала спокойной ночи, в её поведении не было и намёка на то, что она забыла о вежливости
Она посмотрела в сторону библиотеки и увидела, что мистер Гастон
встал и повернулся к ним, поклонившись майору Кингу точно так же, как
он поклонился им при знакомстве. Однако было одно отличие.
Маленький холодный поклон был отдан в полной тишине, и не было сказано ни
слова на прощание.
Майор Кинг ответил коротким вызывающим кивком и быстрым взглядом,
который мог бы удивить собеседника, если бы тот задержал взгляд на лице
гостя достаточно долго, чтобы его заметить.

В холле возникла необходимая задержка из-за галош и пальто,
которые, как показалось Маргарет, он надевал с нарочитой медлительностью, и
затем, наконец, входная дверь закрылась за майором Кингом с громким,
презрительный хлопок.

Тяжелое испытание закончилось, но оно оставило бедную Маргарет с тяжелым сердцем; она
чувствовала отвращение ко всему и ко всем.

«Между ними нет никакой разницы, — говорила она себе, —
только мистер Гастон был хозяином, а мистер Гастон — более просвещённый
человек, а значит, должен лучше разбираться».

Она была слишком рассержена, чтобы взглянуть на Луи, и уже выходила из комнаты, тихо сказав
“спокойной ночи”, когда молодой человек остановил ее, сказав
тоном нескрываемого возмущения:

“Двадцать минут двенадцатого; и к тому же первый визит! Это
невыносимо!”

Маргарет посмотрела ему прямо в глаза с пристальным презрением,
которое она даже не пыталась скрыть.

“ Осмелюсь предположить, что майор Кинг не знал о позднем часе, ” сказала она.
- Спокойной ночи, мистер Гастон, - сказала она холодным, высоким тоном. “ Спокойной ночи.

И она тихо вышла из комнаты и поднялась по лестнице к себе.
Она вернулась в свою квартиру, злясь сильнее, чем когда-либо.

 Она закрыла за собой дверь, включила газ на полную мощность и вытянулась во весь рост на диване, подложив руки под голову. Её мысли были слишком смутными, чтобы их можно было сформулировать, но одна из них преобладала над всеми остальными: она никогда больше не сможет полюбить Луи Гастона. У неё было такое чувство, что она хотела бы подраться с ним, будь она мужчиной.

Поведение майора Кинга было в высшей степени предосудительным, но
его подтолкнули к этому оскорбления, которые ему наносили. И
кроме того, у нее было острое представление о том, какие возможности, вероятно, были у майора Кинга
. Он принадлежал к классу обедневших южан,
которые потеряли все из-за войны и, вероятно, провели большую часть
лет своей зрелости в маленькой деревне, живя в стиле, который сформировал
сильный контраст с достатком его юности. Его подшипника, в
этим вечером, она гораздо отнести к невежеству и к
жгучие чувство неудачи и поражения, которые война оставила на
поэтому многие южные мужчины. Вдобавок ко всему этому, должно быть, существовал острый
возмущение несправедливостью и наглостью, с которыми к нему отнёсся
человек, от которого он имел право ожидать хотя бы элементарной вежливости.

Но с Луи Гастоном всё было иначе.  Он не мог сослаться на
изоляцию и невежество. Он был образованным светским человеком, обладавшим всеми преимуществами образования, путешествий и богатства; и, что важнее всего, его проступок был ужасен с точки зрения южан, потому что он был совершён по отношению к чужаку, находившемуся в пределах города.

«Ничто не сможет стереть это из памяти, — пробормотала она про себя, — чем дольше
чем хуже об этом думаешь, тем хуже становится. Есть полдюжины смягчающих мер.
для майора Кинга, но для мистера Гастона нет ни одной. Я уверен, что
Майор Кинг, несмотря ни на что, был бы неспособен так обращаться с
своим злейшим врагом. Какой унизительный опыт!”

И, с жестом отвращения, Мисс Trevennon поднялся и подошел к
туалетный столик, начала медленно отстегивать ее маленьких орнаментов, в
подготовка к ночному отдыху, который, по ее возмущенное состояние
ум, очень долго ждать ее.

Луи Гастон, тем временем, предоставленный своим собственным размышлениям, начал осознавать
то, что он чувствовал себя очень неудобно. Ощущение не было
любым способом, новые. Он непрерывно лелеял это чувство в течение
последних трех часов, но оно претерпело изменения в виде и степени. Он
почувствовал облегчение от невыносимого присутствия майора Кинга,
но беспокойство в другой форме проникло в его грудь; и хотя его
природа была менее ощутимой и агрессивной, казалось, что оно затронуло
глубже.

Он не мог закрывать глаза на тот факт, что обидел Маргарет, чье
поведение в течение вечера озадачило его не меньше, чем его собственное
ее озадачила. Как она могла вынести, чтобы быть приятным и гражданского такому человеку, как
что? Его разозлила мысль о том, что этот парень осмелился даже заговорить с ней
и он убедил себя, что был совершенно прав, решив
избрать курс, который освободит ее от такого неприятного вторжения
в будущем. И все же, под всем этим, было мерцающее, тревожащее сознание
, что он каким-то образом был неправ. Это был
первый раз в его жизни, когда у него был повод не доверять своим социальным методам
и сейчас он не мог бы полностью признать такое состояние души. Там
Кроме того, в его груди зародилось ещё одно чувство, которое заставило его
решить, что он пойдёт на некоторые уступки, если потребуется, чтобы
вернуть расположение этой молодой леди. Он знал, что раньше ему это
нравилось, и ему очень не хотелось отказываться от этого.

 В ту ночь Луи Гастон не спал так спокойно, как обычно. Он попытался вернуться к работе, но обнаружил, что не может сосредоточиться, и лёг в постель, чтобы дождаться сна, который почему-то не приходил так долго.




Глава VII.


Когда мисс Тревеннон появилась за завтраком на следующее утро после визита майора
Кинга, мистер Гастон приветствовал её с большей, чем обычно,
сердечностью и впервые обратился к ней как к «мисс Маргарет».

 Юная леди ответила на его утреннее приветствие с
уравновешенной вежливостью и не подала виду, что заметила
откровенное фамильярное обращение с ней. Во время трапезы она была сама собой, но почти не разговаривала с Луи Гастоном, и он заметил, что она не смотрит на него. К концу завтрака
Она сумела, не вызвав ни малейших подозрений у остальных, внушить Луи Гастону убеждение, что она настроена против него как сталь.

 Молодому человеку было одновременно и грустно, и приятно осознавать это. Ему было жаль, что эта очаровательная девушка сердится на него, и всё же он прекрасно представлял, каким приятным будет примирение с ней. Он, конечно, не был щеголем, но привык к добродушному обращению женщин и не сомневался, что сможет справиться с нынешними небольшими трудностями.
удовлетворение. Тем временем она сидела напротив, выглядя очень очаровательно,
с ее видом утонченной сдержанности. Дерзкая маленькая невежда, чтобы
притворяться, что исправляет _him_! Он улыбнулся про себя абсурдности
этой мысли. Ситуация казалась ему чрезвычайно пикантной.

Он уже обдумал реплику, с которой начнет разговор
когда ему, как обычно, предстояло последовать за ней к эркеру
и поэтому был немного смущен, когда мисс
Тревеннон вышел из столовой через дверь, которая вела в
вошла в холл и поднялась по лестнице в свою комнату, откуда не выходила
до тех пор, пока Луи, после долгого ожидания, не уехал в центр города.

Позже в тот же день, когда Маргарет осталась наедине с миссис
Гастон, у нее была мысль сообщить последнему о событиях прошлой ночи
, но, поразмыслив, это показалось настолько трудным, что
она отказалась от этой идеи. Было сомнительно, что это могло послужить какой-либо благой цели
и, кроме того, было бы очень трудно описать ее собственные чувства
достаточно сдержанно, чтобы избежать грубости и высказаться неоправданно
миссис Гастон о зяте, который был так любим ею.
 Помимо всего прочего, хотя и не было возможности для
позитивного проявления этого чувства, она понимала, что сама миссис Гастон
будет на стороне Луи. Поэтому она ничего не сказала по этому поводу и, как обычно, выслушала планы кузины Евгении на день.

На этот вечер был запланирован ещё один ужин, и миссис Гастон
выразила намерение выйти на прогулку, чтобы восстановить силы перед обедом, и Маргарет вскоре оставила её, согласившись
чтобы присоединиться к ней, готовой к экспедиции, в двенадцать. В холле она
встретила слугу с несколькими письмами, одно из которых оказалось от её
матери. Это письмо, наполненное всевозможными маленькими,
знакомыми домашними деталями, Маргарет читала и перечитывала с
чувством, совершенно не соответствующим его содержанию. Тихие
домашние картины настолько контрастировали с недавними неприятностями,
что на какое-то время она искренне пожелала вернуться в Бассетт.

В письме был только один пункт особой важности, и
Это было объявление о внезапном возвращении из Европы племянника миссис
Тревеннон, Алана Декурси, человека, который долгое время занимал мысли и память Маргарет как настоящий Прекрасный Принц, обладавший всеми природными дарами и преимуществами, о которых могла мечтать самая требовательная девушка. Маргарет
не видела его с тех пор, как он приехал в поместье, но в детстве он
почти каждый год проводил большую часть года в загородном доме недалеко от Бассетта, принадлежащем его матери, и она всегда считала его самым счастливым человеком
и одарённых людей. Он был единственным сыном, а его сестра, которая была на несколько лет старше его, вышла замуж и жила в Балтиморе. К этой сестре Маргарет собиралась приехать в гости перед возвращением на Юг. Как бы ей хотелось встретиться там с Аланом! Его мать умерла, и после окончания учёбы в северном университете он отправился в годичное путешествие за границу, но вернулся только через четыре года. Она гадала, окажется ли он таким же красивым и обаятельным, каким его рисовало воображение! Его случайная
Письма были очень милыми и заставили её поверить, что все
светлые обещания его юности сбылись. И вот он действительно
вернулся, и она должна была его увидеть! Миссис Тревеннон
написала, что уже отправила ему адрес своей дочери в Вашингтоне,
сказав, что он должен приехать из Балтимора и увидеться с ней. Она
добавила, что её племянник сказал, что, вероятно, задержится в Нью-Йорке
на какое-то время, прежде чем присоединиться к сестре, так что его
передвижения были довольно неопределёнными.

Чувства, которые пробудило это объявление о возвращении Алана Декурси
противоречили друг другу. Маргарет, естественно, очень хотела увидеть этого очаровательного кузена, но она не хотела, чтобы он приезжал к ней в этот дом; она надеялась, что больше никогда не увидит здесь ни одного гостя. Алан
 Декурси, несомненно, был элегантен и очарователен, но с тех пор, как один человек, приехавший в этот дом, чтобы увидеться с ней, был принят с такой грубостью, она не хотела больше никого видеть. Она уже начала строить планы на окончание своего визита и теперь решила поговорить с кузиной Юджинией о поездке в Балтимор, как только представится такая возможность.

“Жаль, что у меня нет нью-йоркского адреса Алана, - сказала она себе. - Я бы написала ему
и сказала, что поеду в Балтимор, и таким образом предотвратила бы его приезд сюда.
Что бы подумали папа и мама, если бы узнали, что я остановилась в
доме, где я не могла попросить свою кузину навестить меня, потому что у меня не было
гарантии, что с моими посетителями не будут обращаться грубо? Они бы не захотели
поверить в это. Они просто не могли этого понять. Мой дорогой старый отец! Он
брал мое письмо к свету и перечитывал его, не снимая очков
, чтобы увидеть, нет ли какой-нибудь ошибки в его понимании.
Однако, убедившись в этом, я достаточно хорошо знаю, каким будет его курс действий.
Он написал бы мне, чтобы я немедленно уехал ”. И Маргарет встала, чтобы собраться в дорогу
глаза ее увлажнились при воспоминании о
ее далеком доме.

Однако к тому времени, когда кузина Евгения послала за ней, мисс
Тревеннон вернула себе самообладание, и когда немного позже, усевшись
рядом со своим кузеном, она быстро каталась по гладкому, твердому
тротуары, возбуждение от упражнения подняли ее настроение до уровня
такой жизнерадостности, что мелкие неприятности, прошлые и будущие, казались тривиальными
достаточно, чтобы их игнорировать.




ГЛАВА VIII.


Покорно и восхищенно посодействовав миссис Гастон в изысканном
обеденном туалете в тот вечер, Маргарет последовала за изящной фигурой в плаще
с капюшоном вниз по лестнице и вышла на крыльцо, когда она
весело попрощалась со своей кузиной и генералом Гастоном, повернулась и
вошла в дом. Ей сообщили, что Луи Гастон тоже был
помолвлен, и поэтому у нее была приятная перспектива провести тихий
вечер в одиночестве. Были некоторые вещи, которые она хотела на досуге обдумать
спокойно и обдуманно, и поскольку гостиная выглядела очень
теплая и манящая, она повернулась к нему и опустилась в свое любимое
кресло перед камином, когда впервые заметила, что
двери библиотеки распахнуты и там сидит Луи Гастон
на работе. Зрелище было раздражающим. Само его поведение и посадка
его твердых, сильных плеч живо напомнили ей о смущении, которое она испытала
предыдущим вечером, и вызвали все то быстрое негодование, которое она испытала
тогда. Она уже собиралась сразу уйти, в надежде, что он, возможно, не заметил ее появления.
когда он внезапно обернулся и, увидев ее,
поднялся и вышел вперед, его лицо носит его приятный улыбку, и его
порядке, на ее простой и дружелюбный.

“Ну, Кузина Маргарет, - сказал он, - и поэтому они оставили тебя позади!
Но я могу заверить вас, вам не нужно сожалеть об этом. Вечеринка - дело знакомое.
мероприятие, которое будет долгим и утомительным. Из этого можно извлечь некоторую славу
Смею сказать, но держу пари, особого удовольствия это не доставит.

Маргарет слышала, как он произносил эти любезные замечания с
сильным негодованием. “Кузина Маргарет” в самом деле! Осмелился ли он на это?
предположил ли он хоть на мгновение, что сможет искупить нанесенное ему унижение?
предложил ей, и положительные боль, которую он причинил ей, по несколько неосторожных
слова лести и ласковый тон голоса?

“Я не должна была позаботился о том, чтобы пойти с ними в малейшей степени”, она ответила:
холодно. “Я привык к тишине. Кузина Евгения сказала, что у тебя помолвка”.

“Так у меня; но что может быть отложена, а также, я полагаю, может быть
ваши медитации”, - ответил Луи, чувствуя острее цедру в
достижение этой примирения с Маргарет, так как он увидел, что это был
вероятно, стоило ему труда. “ Предположим , теперь мы с тобой сбежим в
театр. На досках разыгрывается симпатичная пьеса, и мы воспользуемся нашим шансом.
за место ”.

“Спасибо, я не хочу никуда идти сегодня вечером”, - ответила Маргарет.
тем же голосом.

Был момент молчания, которое продолжалось бы дольше, но для
некоторые симптомы полета со стороны Мисс Trevennon, в котором молодая
человек увидел и решил помешать.

“ Боюсь, ” начал он, немного запинаясь, “ что я имел такое
несчастье, что чем-то обидел вас вчера вечером, когда ваш назидательный
посетитель был здесь...

“Пожалуйста, не упоминайте об этом эпизоде, если только вы не хотите извиниться
за то, что ты сделал, ” перебила его Маргарет с интонацией
сдерживаемого негодования. - То, что ты смеешься над ним сейчас, ничего не меняет.
значение имеет другое.

Выражение лица молодого человека изменилось. Это было действительно немного чересчур.


“ Извинись! ” быстро сказал он, мрачно нахмурившись. “ Вы находитесь под влиянием
какого-то поразительного заблуждения, мисс Тревеннон, если вы думаете, что я признаю
это повод для извинений. Это было крайне самонадеянное вторжение,
и я был вынужден возмутиться как из-за вас, так и из-за себя.

 — Пожалуйста, не считайте меня причастной к этому, — сказала Маргарет.
немного оттенком пренебрежительности. “Жаль, что нет такого подвига, как и что должно быть сделано в моем
имя”.

“Могу я спросить”, - сказал Гастон резким, отчетливым голосом, “обусловлено ли ваше
предпочтение этого джентльмена восхищением и одобрением
его манер и поведения или более всеобъемлющим фактом его
быть южанином? Мне говорили, что вы, южане, очень замкнуты в себе.

Маргарет всегда считала себя выше предрассудков,
но что-то в его манере, с которой он это сказал, привело её в ярость.

«Мы, южане», — ответила она, чувствуя прилив гордости.
отождествляя себя с расой, которая, по его внешности и тона, он был
так презрительно презрев прелести “не только клановый людей, но также
вежливый, и самый последний и наименее из нас не способен
забыв священный закон гостеприимства для гостей.”

Несомненно, мисс Тревеннон забылась, но только на
мгновение. Она сказала больше, чем собиралась сказать, но с усилием сдержалась
и поспешно добавила:

“ Я бы предпочел не развивать эту тему, мистер Гастон. Мы оставим это.
прямо здесь, если вы не возражаете.

Тот факт, что г-н Гастон поклонился спокойно, и спокойно вернулся к своим
работы, не доказал, что он был в действительности, либо спокойно и тихо.
Только огромным усилием самообладания он заставил себя
промолчать, поскольку и слова, и тон, которые произнесла эта молодая леди,
были язвительно провоцирующими. Но что поразило его больше всего, так это ошеломляющая
самонадеянность всего этого. Эта невежественная южанка,
прожившая большую часть своей жизни в маленькой изолированной деревушке,
осмелилась указать ему на ошибку, которая повлияла на его поведение как
светский человек, был в ярости. Он мысленно убеждал себя, что
его поведение по отношению к этому парню, Кингу, было именно таким, каким и должно было быть, и, более того, он решил воспользоваться случаем, чтобы показать мисс
Тревеннон, что он не сожалеет об этом и не собирается извиняться.
Он с нетерпением ждал возможности сделать это, и все его привычные предубеждения и привычки становились всё глубже и сильнее.

Ещё несколько мгновений они сидели в полной тишине:
Маргарет — в кресле у камина, а Гастон — за письменным столом.
как вдруг раздался звонок в дверь. Никто не пошевелился и не произнес ни слова, и через несколько минут
Томас объявил, что к мисс Тревеннон пришел джентльмен.

“Алан Декурси!” - воскликнула Маргарет, вскакивая на ноги в возбуждении.
удивление, когда джентльмен приблизился. “Ах, Алан, это неожиданно!”

Мистер Декурси подошел ближе и, взяв обе ее руки в свои, сердечно пожал
их.

“Было бы неблагодарно с моей стороны не узнать мою кузину Маргарет в
этой высокой молодой леди”, - сказал он, глядя на нее с явным восхищением
в его спокойных серых глазах читалось: “и все же я могу это сделать, только приложив усилие"
это.

В этот момент Маргарет вспомнила о Луи, о котором в суматохе этой встречи она совсем забыла. Она повернулась к нему, представляя мужчин друг другу, и, к своему ужасу, увидела, что он встал и выпрямился с точно таким же отталкивающим выражением лица и позой, как и накануне вечером, когда он приветствовал майора Кинга. С той же холодностью он ответил на представление и после этого ледяного поклона сел за свой стол и, как и прежде, отвернулся.

Тем временем мистер Декурси сел в кресло, из которого встал мистер Гастон.
Его отношение было совершенно очевидным, но он не проявлял по этому поводу ни малейшего беспокойства, как и майор Кинг. И всё же это была совсем другая форма самообладания! Мистер Декурси произносил свои тихие фразы с таким безупречным произношением, что это говорило о нём так же ясно, как и все слова в словаре, что он был человеком с безупречным воспитанием. Он обращался с Маргарет с ласковой учтивостью, которая
не могла не понравиться ей; он справился о мистере и миссис Тревеннон и сказал, что намерен спуститься и повидаться со стариной
дом и друзей, прежде чем зима кончилась; сказал Маргарет, он был рад
она проверил его прогнозов растет высокий и прямой; если попросят
они по-прежнему звали ее Дейзи дома, и будь, что будет учитываться
самонадеянность его к этому; говорит очень мало о себе и
его путешествиях, и в конце примерно пятнадцать минут поднялся, чтобы попрощаться.

Маргарет спокойно ответил на все его вопросы, и когда он протянул его
руку, чтобы попрощаться, она сделала никакого движения, чтобы задержать его, ни словом, ни знаком.

“Через день или два я возвращаюсь в Балтимор, ” сказал он, - и буду
Вряд ли мы ещё увидимся, но я надеюсь, что вы позволите мне организовать ваш визит к моей сестре, который состоится очень скоро. Когда она напишет вам об этом, а она обязательно напишет, сообщите ей, что вы готовы сотрудничать с ней».

Пока Маргарет горячо соглашалась с этим планом, Луи Гастон,
который, конечно, слышал всё, что произошло, быстро соображал, как бы ему
выпутаться из этой неприятной ситуации. Теперь уже не было времени на раздумья. Он должен был действовать,
и поэтому он вышел вперёд, вернувшись к своему обычному поведению, которое
Маргарет однажды подумала "Так хорошо" и откровенно сказала::

“Так случилось, что у меня под рукой оказалась важная работа, мистер Декурси,
которую мне было необходимо закончить в спешке. Я был вынужден,
следовательно, отказаться от удовольствия познакомиться с вами, но я
надеюсь, вы дадите мне свой адрес, чтобы я мог навестить вас.

“Спасибо, я в отеле "Арлингтон” на день или два", - ответил
Декурси с его отточенной вежливостью тона и манер, которыми
Маргарет почувствовала такую гордость в этот момент.

“ Еще довольно рано, ” продолжал Луис, - а мои брат и сестра уже пришли.
бросил мисс Тревеннон ради ужина. Не останешься ли ты и не проведешь ли с ней этот
вечер?

Алан Декурси в совершенстве владел манерой, которую Джордж Элиот
описывает как “контролируемое самосознание, которое является дорогой
заменой простоты”, и, по-видимому, это было с самым совершенным
естественно, что он сослался на другую встречу и откланялся.
с комплиментами и наилучшими пожеланиями генералу и миссис Гастон. Цена
этот молодой человек заплатил за этот порядок был несколько лет старательный
соблюдение того, что он считал лучшей модели дома и за рубежом,
и его усилия увенчались в высшей степени успехом. Это произвело впечатление на Маргарет.
каким бы очаровательным она ни считала своего кузена, она бы
сказала, что его манеры были необученными, как у ребенка.

Луи Гастон, со своей стороны, дело рассмотрено более понятливо.
Он признается в этом двоюродная сестра мисс Trevennon полированной человеку
мира. Этот тип был ему достаточно знаком, но он знал, что это был
изысканный образец этого типа, и сама утонченность воспитания мистера Декурси
делала его недавнее поведение еще более чудовищно неправильным. Он
ему очень хотелось немедленно помириться с мисс Тревеннон, но
прежде чем он успел обдумать, как это сделать, она уже была рядом.
пожелала ему спокойной ночи и поднялась наверх.

Он стоял там, где она его оставила, рассеянный и неловкий. Какой же
силой обладала эта девушка, заставляя его чувствовать себя неловко; ибо это не было
Дукурсы по порицания и неодобрения, что он устарел меньше
как Маргарет. Снова раздался в его груди, что новый, странный
чувство неверия в собственные силы. Он стряхнул это со вздохом, устав от
общения с самим собой и размышлений, и стремясь действовать. Он чувствовал свое настоящее
положение невыносимое.

Соответственно, он позвонил Томас и его послали, чтобы попросить Мисс Trevennon если
он мог говорить с ней на несколько минут. Томас передал записку,
и вскоре вернулся сказать, что мисс Тревеннон сейчас спустится.

Когда она вошла в комнату, вскоре после этого, она выглядела так величаво, и встретились
глаза его с таким холодным взглядом, что менее решительным человеком, возможно,
запнулся. Однако он был настроен очень серьезно и поэтому сразу сказал:

“Я осмелился попросить вас вернуться, мисс Тревеннон, чтобы я
мог извиниться перед вами за то, что, как я признаю, было актом
грубость. Я чрезвычайно сожалею об этом и прошу у вас прощения».

«Вы его, конечно, получили, мистер Гастон. Признанное и сожалеющее о содеянном
преступление обязательно прощается. Однако я хочу, чтобы вы прямо сказали мне,
о каком поступке вы говорите».

«Я чувствую, что поступил неоправданно, даже грубо, в том, как я принял вашего кузена. В тот момент я был зол и забылся.
Я сделал всё, что мог, чтобы загладить свою вину перед мистером Декурси, но я
чувствовал, что должен извиниться перед вами, потому что, так поступив с вашим гостем,
я проявил грубость по отношению к вам».

Маргарет молчала; но как же она горела желанием заговорить!

“ Я прощена? сказал Гастон, после небольшой паузы, впервые
чуть улыбаясь, и говоря в прозрачных, сладких тонов, которые она
в последнее время думал, что самый приятный в мире. Если она все еще так думала,
она отрицала это перед своим собственным сердцем.

“Нужно ли мне говорить, господин Гастон”, - ответила она, заставляя снова вздох,
“что касается меня, ты вполне искупил свой
лечение моего двоюродного брата”.

“Тогда я восстановил в вашу пользу, великой королевой Маргарет, и вы будете
дай мне свою царскую руку на него?”

Он протянул руку, но Маргарита быстро обхватила ее своими
молодец, и бросил их перед ней, пока она медленно покачала
голова. Не было ни одного светлого _na;vet;_ так естественно для нее, в этом
действий; она выглядел задумчивым и очень серьезным.

Молодой человек почувствовал, как его импульсы оживить; он решил, что она должна сделать
с ним друзья, что бы то ни стало. Это стало самым важным для него.
для него было важно, чтобы он был восстановлен в том месте в ее глазах.
уважение, которое, как он знал, он когда-то питал, и которое теперь он чувствовал, было
таким бесценным сокровищем.

“Я вижу, я все еще непрощен”, - сказал он, - “но ты, по крайней мере, скажешь мне,
в чем заключается мой проступок, чтобы я мог попытаться искупить его”.

Маргарет подняла на него свои искренние глаза и мгновение смотрела на него с
странным выражением; сомнение, разочарование и мерцающая надежда были
смешаны в нем.

“ Могу я быть с вами откровенной? ” спросила она, повинуясь внезапному порыву.
“ Я бы хотела, если бы осмелилась.

“Я буду огорчен, если это не так”, - сказал он почти нетерпеливо. “Я умоляю
скажи прямо, что у тебя на уме”.

Она заговорила не сразу, а опустилась в кресло с протяжным вздохом.
дыхание, которое могло означать либо печаль, либо облегчение. Когда Гастон
принес еще один стул, поставил его рядом с ней и сел
сам, она подняла глаза и встретилась с ним взглядом. В глазах обоих было
юношеское рвение - у девушки нерешительная тоска, в
глазах мужчины сдержанный огонь, несколько непривычный для них. Он сознавал, что
глубоко взволнован, и если бы он заговорил первым, его слова
вероятно, выдали бы это, но молчание нарушила Маргарет,
спокойным, уравновешенным и немного печальным тоном.

— Мистер Гастон, — сказала она, отводя взгляд от его лица и глядя в огонь, — думаю, после того, что случилось, мне не стоит притворяться, что я испытываю к вам те же чувства. Это было бы лишь притворством. Двадцать четыре часа назад я бы сказала, что вы — самый благородный из всех моих знакомых. Сейчас я бы не сказала этого вам в лицо, но это уже в прошлом.

— Я рад, что вы это сказали, — очень рад, что это было так, — сказал он с поспешным пылом, — но это большая высота, с которой можно упасть. И действительно ли я упал?

— Да, — ответила Маргарет, совсем не улыбаясь, но говоря очень серьёзно.
 — Вы начали падать в тот момент, когда майор Кинг вошёл в эту комнату прошлой ночью, и с тех пор вы продолжаете падать, как я и предполагала.  Вы достигли дна, когда сегодня вечером пришёл мой кузен, и удар был настолько сильным, что вы слегка отскочили, но я не думаю, что это что-то значит.

Если бы взгляд девушки не был прикован к огню, она, вероятно,
остановилась бы, увидев выражение лица своей собеседницы, когда
она упомянула имя майора Кинга.
Но она не видела его, и поэтому не был готов к жесткому, холодному
тон, в котором его следующие слова были произнесены.

“Я почувствовал и признал свою вину в том, что касалось вашего кузена"
, ” сказал он. “Мистер Дукурсы-джентльмен, и ничего кроме
факт своей поглощенностью в обиду я чувствовала в определенные
ваши слова в то время, вызвало бы во мне действовать по отношению к нему
как я это сделал. Это объясняет, но не оправдывает мое поведение, которое я
признал неоправданным. Но в другом случае, мисс
Тревеннон, я должна утверждать, что действовала правильно.

“Если это ваше предчувствие”, - сказал Маргарет: “я думаю, что это
разговор лучше закончить здесь”.

“Почему, Мисс Trevennon?” он спросил, немного вызывающе. “Я не вижу причин,
почему это должно быть так”.

“Потому что его целью, как я полагаю, было достижение
взаимопонимания между нами; и поскольку вы определили свои чувства,
мне ясно, что мы больше не сможем понять друг друга
чем если бы ты говорил на санскрите, а я - по-французски.

“Я полагаю, вы ошибаетесь”, - сказал он. “У меня такое чувство, что наши
позиции не так сильно различаются, как может показаться. Не
откажитесь выслушать меня, мисс Тревеннон; это было бы несправедливо, а вы
вовсе не несправедливая женщина.

Это было замечательное доказательство провести у нее был возложен на него, что он
произошла такая беда, чтобы реабилитировать себя в ее глазах, и он чувствовал, что это так
себе, но он больше не отрицал тот факт, что Мисс Trevennon хорошо
мнение было делом огромной важности для него. Небольшие порывы гнева
, которые время от времени вызывали ее суровые слова, всегда были
недолговечными. Одного взгляда на прекрасное лицо и фигуру рядом с ним было
обычно достаточно, чтобы прогнать их, и теперь, когда он угостил себя
долгий взгляд на прекрасное лицо с милыми опущенными глазами и
слегка опечаленный рот, невозможность поссориться с этим
изысканное создание представилось так отчетливо, что он внезапно растерялся.
настолько дружелюбно и непринужденно, что он смог придать себе тон, который был
приятным и почти веселым, как он сказал:

“ Итак, мисс Тревеннон, уважайте Брайта! Вы прекрасно знаете, что вам
этот человек ни капельки не нравится, бетбольше, чем я.

“ Он мне совсем не нравится. Я сразу соглашаюсь с этим, но не понимаю,
как это влияет на дело. Дети и дикари регулируют свои
манеры в соответствии со своими вкусами и фантазиями, но я всегда
предполагал, что у благовоспитанных мужчин и женщин есть привычка к хорошему воспитанию, на которую
внешние объекты не могут повлиять ”.

“ Дом джентльмена - это его крепость, мисс Тревеннон, ” сказал Гастон,
возвращаясь к своему прежнему тону и манерам. - и это одно из самых простых мест.
и самая священная из его обязанностей - следить за тем, чтобы дамы из его дома
защищены от любого ненадлежащего контакта. В отсутствие моего брата я
занимал положение джентльмена в доме, и я поступил правильно, что
избрал линию поведения, которая уберегла бы вас от подобного вторжения в
будущем. Я была обязана сделать это ради тебя.

“ Прошу прощения, - сказала Маргарет, изящно взмахнув рукой.
легким движением презрительного отказа. “Вы позволили вашему вниманию
для меня сдерживать вас слишком далеко. Я вел свободную, неограниченную жизнь,
и я привык обращаться с теми, которые приходят и уходят. Ни один человек не имеет
тоньше чувствуешь, как подобает леди из его семья
мой отец, но даже если я доживу до старости, я никогда не увижу, чтобы он заплатил такую высокую цену за моё избавление от сомнительных связей, как за грубость по отношению к кому бы то ни было.

 — Я скажу вам вот что, мисс Тревеннон, — сказал Гастон довольно тепло, — если бы вы жили в Вашингтоне, вы бы смотрели на вещи иначе. Нет конца наглости людей, которые слоняются по городу, особенно в этом, и джентльмену не нравится, что его друзьям грозит опасность встретить этих отвратительных созданий в его доме. Это выглядит очень странно, и люди тоже так думают.

— Значит, положение джентльмена так легко поставить под сомнение? Я-то думал, что с вашим именем и авторитетом вы могли бы выдержать немало странных взглядов. Вряд ли такое досадное недоразумение будет случаться часто. Я не отрицаю, что это досадное недоразумение, но я думаю, что должен быть лучший способ предотвращать подобные вещи, чем тот, который вы выбрали. И, о, мистер Гастон, раз уж мы заговорили об этом, я удивляюсь,
как вы можете игнорировать тот факт, что причинили мне боль!

— Я причинил вам боль, мисс Тревеннон? Действительно, трудно возложить на меня вину за то,
что вы испытали вчера вечером.

— По-моему, это был самый ужасный вечер в моей жизни, — сказала
Маргарет, — и только из-за вашего поведения он таким и был.

— Моего поведения? Теперь вы несправедливы!

— Вовсе нет, — сказала Маргарет. — Я не настолько не привыкла к тому, что иногда приходится выслушивать неприятные вещи, чтобы чувствовать себя несчастной из-за необходимости несколько часов разговаривать с человеком, который мне не нравится. Вы, конечно, никогда в это не поверите, но я не думаю, что майору Кингу не хватает чуткости, сути и души вежливости. Он принадлежит к типу людей, которых я очень хорошо знаю. Он невежественный человек и очень
Самоуверенный человек, и он так долго нуждался в общении
со своим начальством, что начал думать, что у него его нет. Он
не знает мир и поэтому не осознает того факта, что
человек, занимающий положение джентльмена, может быть виновен во многих
промахах, не теряя этого положения. Я только что говорил о том, что это был
довольно непродолжительный срок полномочий, но, похоже, в некотором смысле он очень сильный.
Я уже говорил, что мне не нравится майор Кинг, но я считаю ошибкой
называть его вульгарным. Он глуп и тщеславен, потому что у него было
очень мало возможностей учиться лучше. Но, о, мистер Гастон, как же вы отличаетесь от них! Невозможно не провести параллель. Вы знаете мир. Вы учились и путешествовали. Вы умны, образованны и опытны, но к чему всё это? Всё это привело к поступку, на который вчера я бы поставил свою правую руку, что вы на него не способны.

Она говорила с искренним чувством в голосе, и Гастон уловил эту
интонацию, и от её звучания у него закипела кровь. Его мысли и
чувства странным образом смешались. Он чувствовал, что должен злиться, и
обиженный, но он сознавал только раскаяние.

“Я сказала слишком много. Я говорила слишком свободно”, - сказала Маргарет,
прерывая его размышления. “Я хотел хранить полное молчание, но когда
вы заставили меня заговорить, я забылся. Мне очень жаль”.

“Не стоит, - мягко ответил молодой человек. - Тот факт, что это
ваши мнения, дает им право, по крайней мере, на мое уважение. Но есть одна вещь, о которой я должен упомянуть, прежде чем мы закроем эту тему. Я не могу довольствоваться тем, что вы считаете меня ответственным за то, что вы испытали вчера вечером. Вы должны знать, что я бы
с радостью защищу вас от всех огорчений и неприятностей».

«Нет, — мягко сказала Маргарет, качая головой, — именно вы, а не майор Кинг, сделали эти часы такими ужасными для меня. Вы даже не пытались скрыть, что были возмущены и негодовали, и что могло быть яснее, чем то, что я стала причиной этого глубоко уязвляющего вас раздражения? Если бы вы подумали обо мне, то увидели бы это».

«Я постоянно думал о тебе. Главным образом из-за тебя я
возражал против вторжения. Для мужчины не имеет значения, с кем он
тритесь, но мне глубоко больно, что леди ... что _ вас_ нельзя
ограждать от подобного общения.

Маргарет вопреки себе была тронута этим. Сотни раз,
с тех пор как она его знала, она видела, как Луи Гастон проявлял доказательства
изысканного чувства почтения к женщинам, и она могла легко поверить
что в этом случае на него повлияло отчасти благоразумие
для себя; и хотя она возмущалась использованными средствами, она отдавала должное
мотиву.

“Гораздо лучше, что мы поговорили об этом”, - сказала она через некоторое время. “Я
благодарю тебя за то, что чувствуешь ко мне. Можно не знать
не было необходимости. Я постараюсь все это забыть”.

“ Но у вас ничего не получится, ” сказал он. “ ваш тон убеждает меня в этом. Я
жаль, что мы не поняли друг друга, Мисс Trevennon, и я не еще
расстаться с надеждой, что во времени мы можем”.

Он вынул часы и посмотрел на него, сказав тоном, показал ему
был в серьезном настроении:

“У меня назначена встреча с человеком по делу, и я должен идти
это. Я, вероятно, вернусь поздно и вряд ли увижу тебя снова,
поэтому я пожелаю тебе спокойной ночи.

С этими словами он повернулся и вышел в холл, и мгновение спустя
Маргарет услышала, как за ним закрылась входная дверь.

Медленно поднимаясь по лестнице в свою комнату, она вспомнила, что
он больше не просил ее пожать ему руку в знак
восстановления старых отношений между ними, и, с другой стороны
в целом, она не жалела об этом. Было также хорошо, что он знал, что
он не был восстановлен на своем прежнем месте в ее отношении. Ее вера в него
было жутко трясло, и казалось невероятным, что он мог когда-либо быть
снова ее человек, которого она когда-то считала его.




ГЛАВА IX.


Когда на следующее утро миссис Гастон и мисс Тревеннон ехали по аллее, первая внезапно спросила: «Почему ты не рассказала мне о визите своей кузины?»

«О, я не видела тебя, когда ты вошла, знаешь ли», — уклончиво ответила Маргарет. «Кто тебе рассказал?»

«Луи, и я поняла по некоторым признакам, что эта встреча была неприятной». Я не просила его объяснять мне это, и тебя я не прошу. Я ненавижу объяснения. Я всегда предполагала, что между тобой и Луисом неизбежно возникнут разногласия.
Вы оба очень хороши по-своему, но ваши пути очень разные
и не очень совместимые. Я очень сожалею, что произошло что-то подобное
, но я не позволяю этому овладевать моими мыслями, и я надеюсь, что вы тоже этого не сделаете
.

“О нет, ” сказала Маргарет, - ничего особенного. Мистер Гастон был
грубо Алана, когда он впервые пришел, но он искупил его, насколько он
может позже”.

В этот момент было видно, как приближается красивый экипаж с двумя джентльменами и слугой в ливрее
, и когда он поравнялся с ними, один из
джентльменов с поклоном и улыбкой узнал Маргарет.

“А вот и Алан!” - воскликнула Маргарет. “Интересно, что это за джентльмен, который
за рулем”.

“Это молодой лорд Уоринг”, - оживленно сказала миссис Гастон. “ Он
прикреплен к британскому посольству - племянник министра, я полагаю.
Так вот, это был Алан Декурси! Какой очаровательный молодой человек! Интересно, как
Луи мог быть груб с таким человеком ”.

У Маргарет была обычная привычка пропускать мимо ушей подобные замечания от
Кузина Евгения, поскольку она была убеждена в бесплодности аргументации
в ее случае; но эта речь затронула ее так болезненно, что она
не могла удержаться от того, чтобы не сказать довольно резким тоном:

“Человек, который может быть груб с кем угодно, должно быть, несколько...
я думаю, на него трудно рассчитывать. Он, должно быть, часто бывает озадачен, чтобы
решить, с кем обращаться вежливо, а с кем пренебрежительно.

“О, вот ты где, со своими высокопарными южными понятиями”, - парировал
Миссис Гастон, с невозмутимым добродушием. “Вы - дочь своего отца"
! Но мы должны пригласить этого элегантного молодого человека на ужин. Вы случайно не
чтобы знать, если он занят на вечер?”

- Нет, - сказала Маргарет: “я не слышу, как он говорит.”

“Вероятно, он будет звонить в течение дня”.

“Нет, он не сделает этого”, - решительно заявила Маргарет. “Он сказал мне, что не должен
повидайся со мной перед отъездом в Балтимор. Но он должен договориться о том, чтобы я вскоре навестила его, и тогда я с ним увижусь».

«Чепуха! Он приедет и увидит тебя в моём доме, и он подружится со всеми нами. Луи был неправ, и он это поймёт. Предоставь это мне». Я напишу молодому Декурси записку, как только вернусь домой; и ты тоже напиши и подтверди моё приглашение».

 Маргарет очень хотелось, чтобы её кузен пришёл на ужин к Гастонам, но она серьёзно сомневалась, что он согласится. Несмотря на
Несмотря на его безупречную вежливость, в его поведении по отношению к
Луи Гастону было что-то такое, что ясно давало понять, что он не
стремится улучшить их знакомство, и она хотела, чтобы он понял, что в
разговоре с Гастоном он увидел Луи в худшем свете и осознал, что у
него есть и лучшая сторона. А с другой стороны, она хотела, чтобы Гастоны увидели в Алане Декурси образец южного джентльмена, который не только унаследовал все инстинкты и традиции, которые она ценила и уважала, но и обладал ими вдобавок к этому.
достаточно связаться с миром, чтобы избавиться от этой колоссальной верой в
себя и свои методы и способы, как только похвальны те,
что она считается одним из главных недостатков ее земляки. Она
слишком давно привыкли к высокомерное предположение, что в Южной
человек лучше взять неправильный путь в решении любого вопроса, чем научиться правильно
путь от янки, не радоваться проспект представить ее
друзья молодой южанин, который был действительно просветленным, и кто, если он
любит свою землю, сделали это потому, что он сравнил его с другим,
и не потому, что он не знал обо всем, что было за его пределами.

Но когда миссис Гастон отправила свою записку, приглашая мистера Декурси
пообедать с ними в шесть вечера, и пришел ответ,
сожалея, что предыдущее приглашение на ужин помешало его
приняв ее приглашение, миссис Гастон была весьма раздосадована этим, и
за ужином она поделилась своим разочарованием с мужем
и его братом.

“Я заходил к нему в отель ”Арлингтон“ сегодня утром, - сказал Луи, - но его
не было дома”.

“Да, мы с ним встречались”, - сказала миссис Гастон. “ Он ехал с лордом Уорингом.

Маргарет почувствовала легкий укол удовлетворения, когда ее кузина сделала это заявление.
в следующее мгновение ей стало очень стыдно за это. “Мне в голову лезут самые ужасные идеи", - сказала она себе.
"Я не понимаю, что происходит;
“что немного снобом я, должно быть, почувствовал себя два месяца назад, чтобы быть
наполнен пошлыми восторг при мысли, что Алан Дукурсы рассматривается
вождение с Господом! Это совершенно унизительно!” Но все равно,
удовлетворение осталось.

“Интересно, где он собирается обедать”, - продолжила миссис Гастон через некоторое время.
“ Он, конечно, позвонит в знак благодарности за мое приглашение, и когда
он знает, Маргарет, ты должна спросить его.

На следующее утро он действительно позвонил, и миссис Гастон и Маргарет были дома.
чтобы принять его. Маргарет спросила его в ходе их разговора, где
он обедал накануне, и во второй раз обвинила себя в
снобизме из-за удовольствия, которое она испытала, услышав его ответ:

“ В Британской дипломатической миссии. Министр - мой старый знакомый.
Одно время мы с Уорингом были большими друзьями.
Кстати, по какой-то причине ты ему понравилась, Дейзи. Помнишь, он
был со мной, когда я встретил тебя вчера за рулем. Я сказал ему
вы были моим любимым кузеном, и, возможно, именно по этой причине
он попросил меня привезти его к вам с визитом.

“Я надеюсь, вы это сделаете”, - сказала миссис Гастон. “Мы были бы рады видеть его"
.

В ее тоне, когда она произносила это, не было недоразвитого рвения, но
Маргарет подозревала, что в ее сердце что-то есть, и она
не огорчилась, когда Декурси ответил просто:

“Спасибо, вы очень добры”, а затем сменил тему, сказав:

“Я прихватил для тебя маленький подарок, когда был в Неаполе, Маргарет.
Я распаковал его сегодня утром и отправлю тебе”.

Через несколько минут после этого он откланялся, произведя на обеих дам чрезвычайно хорошее впечатление, в чём миссис Гастон призналась в нескольких многословных фразах, а Маргарет скрыла под очень спокойной внешностью.

 Через день или два Алан снова заехал и привёз с собой лорда Уоринга, который оказался немного скучным.  Он был застенчивым и скованным в манерах, и ему мешала некоторая неуклюжесть, которая была тем заметнее, чем утончённее был Декурси. Однако, несмотря на всё это, в молодом иностранце было что-то особенное, какая-то искренность.
и простота, которые выдавали в нём достойного человека, и властная самоуверенность, которая была как можно дальше от самодостаточности.

 Мисс Тревеннон и её кузен договорились, что через несколько дней они отправятся в Балтимор, и только когда он поднялся, чтобы уйти, он вложил ей в руки коробку, в которой, по его словам, был маленький подарок, о котором он говорил.

Как только джентльмены ушли, Маргарет разорвала обёртку
с нетерпением девочки, которой редко дарят подарки, и
обнаружила в красивой маленькой мозаичной шкатулке старинное серебро
шатлена самой редкой и изысканной работы. Есть
маленькие часы и другие богато преследовали кулоны, и все это было
достаточно красива, чтобы восторг любую девочку живой, даже при отсутствии всего
высокую оценку его стоимости. Кузина Евгения, однако, будучи основательно
начаты во всех таких вопросах, обработки и рассмотрения ее
глубина благодарности, что чуть ли слезы на ее глазах.

“О, Маргарет, это превосходный подарок!” - воскликнула она. “Настоящий
антиквариат, какой не посчастливится получить ни одной женщине из тысячи
обладать. Вы _must_ должны позволить мне показать это миссис Норман; она постоянно
выставляет это напоказ перед людьми, и это не идет ни в какое сравнение с этим. Я
должен сказать, что по сравнению с этим часы выглядят вполне современно. Только посмотрите на эти застежки.
Часы не такие уж антикварные, но цепочки и застежки замечательные. ”

Маргарет, как на нее смотрели и слушали, едва мог скрыть
развлечений она чувствовала. До этого у нее часто были основания наблюдать
почти торжественное волнение, с которым кузина Евгения обычно рассматривала
некоторые предметы большой роскоши или великолепия. Она видела
Её тронула до глубины души плюшевая портьера, и она чуть не расплакалась при одном воспоминании о французском костюме. Восхищение — это одно, а это — совсем другое. Это выходило за рамки простого восхищения и, казалось, было каким-то образом пропитано героическим духом.

 
 — Из вас получилась бы отличная эстетка, кузина Евгения, если бы на вас оказали должное влияние! — смеясь, сказала Маргарет.«Я могу представить, как вы с благоговением и придыханием говорите о странном
и загадочном цвете или о значительном и тонком кусочке ткани.
Вы считаете себя бесчувственным, но в вас есть глубины, которые могут
взболтанный. Однако, чтобы его приготовить, нужна серебряная шатлена редкого ордена.
или что-то столь же внушительное. Я должен поблагодарить вас за то, что просветили
меня относительно ценности подарка Алана. Если я скажу ему, что ты плакала из-за этого, это
может быть, в какой-то мере компенсирует мое мещанство.”

“Он должен с особой тщательностью в подборе подарок
вы,” Миссис Гастон сказал. “Он очень восхищается вами, Маргарет. Я начинаю задаваться вопросом, что это значит».

 Маргарет весело рассмеялась.

 «Это ничего не значит, — сказала она. — Ради всего святого, не придумывайте ничего абсурдного обо мне и Алане Декурси. Это совершенно новая идея».

“Для тебя это может быть ... не для него. У него есть способ наблюдать за тобой, который
что-то значит. Осторожный, изучающий интерес ко всему, что вы делаете, заметен
и часто он сменяется теми тихими знаками одобрения,
которые так много значат в таком человеке, как он. Я должна быть готова для приглашения
сдаться, поэтому не бойтесь поразительные мне, если у вас есть что-нибудь
для связи с Балтимор. На днях он сказал мне, что
достиг в высшей степени брачного возраста и ужасно боится
выйти за его пределы. Он также сказал, что предпочел бы жениться на одной из
своей соотечественницы, и я считаю, что это то, что приносит его домой.”

Маргарет дала забавляло внимание на рассуждения своего кузена, после
которую они попали к разговору предлагаемого поездки в Балтимор, который
Кузина Евгения согласилась только при условии, что это будет всего на
одну неделю, и что Маргарет должна вернуться в Вашингтон на
Рождество. Она согласилась сделать это, решив, если сочтет это желательным,
организовать еще один визит до возвращения на Юг.




ГЛАВА X.


Маргарет с самого начала страстно желала услышать критику Декурси.
из Гастоны, и когда она оказалась сидящей у ее кузена
стороне, в поезде по дороге в Балтимор, с перспективой
час _t;te-;-t;te_ перед ней, она чувствовала, что он добровольно его
впечатления. Она только надеялась, что он будет помнить, что, несмотря на
всем она очень понравилась им, и что он будет воздерживаться от разговора
тоже с обидой на эту тему. Она была полна невысказанным критика
себя, но чувство верности к друзьям, которые проявили ее
столько доброты удержало ее от введения в тему. Его в ближайшее время
однако оказалось, что г-н Дукурсы не было никакого намерения говорить о
это на всех. Конечно, они говорили о Гастоны, но это было только в
случайные намеки, и, в конце концов, это была Маргарет, который пригласил его
критики, говоря напрямую:

“Что ты о них думаешь, Алан?”

“О, довольно неплохо”, - беспечно ответил он. “Генерал немного грузноват,
но у его жены достаточно жизнерадостности, чтобы уравновесить его, и я должен
сказать, что брат - прекрасный парень”.

Глаза Маргарет широко раскрылись от изумления. Забыв все свои добрые намерения
теперь, когда они с кузеном так решительно изменились
позах, взволнованно сказала она.:

“Ну, Алан, я предполагала, что ты находишь его просто невыносимым”.

Ее кузен, в свою очередь, выглядел удивленным.

“Вы знаете его лучше, чем я, - сказал он, - и, возможно, это и есть
его настоящий характер; но я встретил его в клубе прошлой ночью и
был им весьма впечатлен. Однако, возможно, все это поверхностно. Он
симпатичный парень и у него очень хорошие манеры.

“Хорошие манеры! О, Алан! Его поведение, когда вы встретились с ним в первый раз, было
поистине ужасным; это наполнило меня стыдом за него.

“О да, я это очень хорошо помню, ” спокойно сказал Декурси, “ но я
а казалось, из определенных признаков, что это было в основном из-за его
будучи не в ладах с тобой, в некотором роде. Да, ” продолжал он, слегка потупив взор.
это воспоминание позабавило его. - Очевидно, он намеревался уничтожить меня,
но когда он увидел, что ему лучше не думать об этом, я должен сказать, что он
сдался по доброй воле, и с тех пор он делал все, что в его силах,
чтобы проявить намерение вести себя цивилизованно. При таком положении дел
Я нахожу его очень симпатичным, умным парнем.

“ И вы не держите на него зла за то, как он с вами обращался?

— Моя дорогая Дейзи! Какой смысл злиться? Жизнь слишком коротка. И, кроме того, многие люди такие.

— Какие люди? Грубые и невежественные, я полагаю!

— Ну, не обязательно. Я часто видела такое поведение у людей, которых
в целом я не назвала бы невежественными или грубыми. Кажется, у некоторых людей это в крови — считать каждого незнакомца негодяем,
пока он не докажет, что это не так».

«Это отвратительно, — сказала Маргарет, — совершенно варварски! Такие люди не имеют права называться цивилизованными».

“На самом деле, моя дорогая, лишь очень небольшой класс людей может
справедливо претендовать на это состояние. Я понимаю твои чувства. Как это
возвращает меня назад! Раньше я чувствовал то же, что и ты, до того, как вышел в мир.
”

“Я бы подумала, что знание мира сделало бы человека более привередливым
вместо того, чтобы быть менее привередливым”, - твердо сказала Маргарет.

“Я думаю, что вы ошибаетесь в этом. Нужно научиться принимать вещи такими, какие они есть,
и перестать стремиться к тому, чтобы всё было именно так, как тебе нравится».

 «Но, конечно, такая вопиющая грубость, как со стороны мистера Гастона,
осудили где угодно”, - сказала Маргарет. “Вы бы видели его лечение
из основных царя”.

Затем она перешла к лихом учитывать тот эпизод, к ней
проявляют интерес кузена и развлечений.

“И как же всколыхнулась твоя горячая южная кровь!” - прокомментировал он, когда она
закончила свое выступление. “Вам казалось, что преступление было совершено в
зрелище, которое он был свой священный долг мести, не так ли? У меня самого однажды были
подобные чувства, и, возможно, в обоих наших случаях они могут быть вызваны
одной и той же причиной. Постоянное наблюдение за такой моделью, как ваша
отец представлена поставили бы большую часть мира в невыгодное положение. Есть
это крупности зерна в нем, что можно встретить, но редко где угодно.
С ним ощущение такое, что каждый человек должен рассматриваться и рассматриваться как
джентльмен, пока он не проявил себя не одним. Это лучше
сторону. Но я думаю, в конце концов, Маргарет, что абсолютное добро-разведение
что мы должны искать в людях, а не в классах. Это, конечно,
не существует ни в одном классе, с которым я был связан, и я не могу
вполне понять, как это могло бы быть, пока наша социальная система стандартов и
награда остается такой, какая она есть. Ты помнишь умного сквиба в "Панче",
по поводу всего этого?

Маргарет покачала головой.

“Я очень редко смотрю _Punch_”, - сказала она.

“Это представляет собой разговор на палубе океанского парохода,
между красивой американской девушкой, возвращающейся из Европы, и несколькими
Англичане, которые группируются вокруг нее. Один из них говорит: ‘А теперь,
Мисс ..., расскажите нам. Вы много путешествовали и повидали мир
где вы встречались с самыми элегантными, утонченными и высокородными
мужчинами и женщинами? "Среди вашей британской аристократии", - отвечает молодой человек
леди, откровенно говоря. Ее ответ встречен трепетом восторга со стороны
группы, и их представитель задает другой вопрос: ‘Теперь расскажите нам,
с другой стороны, ‘ говорит он, - где вы встречались с величайшими
невоспитанность и вульгарность.’ Ответ приходит так же быстро, как и раньше:
‘Среди вашей британской аристократии’. Это, ” продолжил Декурси,
подождав, пока Маргарет с готовностью выскажет свою признательность, “ согласно
моему собственному небольшому опыту, точно излагает дело и с определенной
ограничения, то же самое верно и для аристократии каждого
страна. Невежественный простолюдин никогда не смог бы стать таким снобом, каким может быть человек, получивший некоторое образование; он не знал бы, как это сделать. Но признайся, Маргарет, — ты ведь такая бунтарка, — разве ты никогда не встречала снобов среди своих соотечественников?

— Да, но я всегда полагал, что это происходит из-за невежества и в значительной степени из-за того, что после войны у наших людей было так мало возможностей увидеть мир, и в результате они стали замкнутыми и предвзятыми.

 — В этом что-то есть, но, мне кажется, так было всегда, более
или меньше. Мы по природе и привычкам самоуверенная раса, с
некоторыми почетными исключениями, конечно. Но вот что я скажу - в порядке
небольшого личного чванства между нами - что я думаю, что мы
вежливые люди, действительно, самые вежливые из всех, кого я знал, с более
врожденное доброжелательное отношение к другим. Это должно тебя утешить.

“ Да, ” сказала Маргарет довольно задумчиво, “ но есть так много других
вещей. Наши люди настолько ленивые, вроде меня, по крайней мере с
войны”.

“Ты всегда заставляешь меня смеяться, маргаритки, когда вы вводите что мало
фраза ‘после войны’. Вы, кажется, находите в ней удовлетворительное оправдание
всем преступлениям вашего любимого народа. Но Юг, моя
милая кузина, никогда не был Утопией, как и другие страны. Пшеница
и плевелы должны расти вместе повсюду ”.

“Я рад, что вы их называете моим любимым людям”, - сказала Маргарет, после
небольшое молчание. “Дома они не считают меня очень патриотично.”

— Кого вы имеете в виду под «они»?

— Я думал о Чарли Сомерсе…

— О, кстати, я хотел спросить об этом симпатичном юноше, — сказал
Декурси. — Я часто злил его, говоря, что ему следовало бы…
уговорите Бассетта взять газету и предложите изменить название города
на Космополис. Боюсь, Чарли никогда не любил
меня. Я содрогаюсь до сих пор в памяти хмурится он мог бы отдать
на меня всякий раз, когда я пошел рядом с вами. Как он?”

- Очень хорошо, - сказала Маргарет; “не изменился”.

“ Значит, он не последовал моему совету насчет газеты? Как насчет его
голоса? Честно говоря, он был превосходным. Я надеюсь, что он хорошо развился ”.

“Я не думаю, что он вообще развился”, - сказала Маргарет. “Конечно, у него
не было тренировки, достойной этого названия. Стыдно видеть, как он бросает
что роскошный подарок от отеля. Я думал об этом так много, в судебное заседание
Г-н Гастон петь. У него совсем нет голоса по сравнению с Чарли, но
он потратил такой терпеливый труд на его совершенствование, что его метод является
изысканным, и его пение очаровало бы любого. Разве это не прекрасно?
подумать только, как он работал над этим, в то время как все это время усердно учился.
и в своей профессии тоже.”

— Итак, Гастону повезло, что он заслужил ваше одобрение, по крайней мере, в одном
отношении, хотя в другом он под вашим запретом, — сказал Декурси. — Вы требовательны, Маргарет, и строги в своих идеалах:
Я предвижу, что буду тебя бояться. Было бы интересно
познакомиться со счастливым человеком, которому суждено заслужить твое полное одобрение
и завоевать твою честную руку.

Маргарет весело рассмеялась:

“Кузина Евгения говорит, что я никогда не выйду замуж, ” ответила она. “ она говорит, что
Я ожидаю столько же, сколько если бы была богатой наследницей, красавицей и
интеллектуальным гением, всем сразу. Но я говорю ей, что меня утешает то, что
мужчина того типа, о котором я должна заботиться, неизменно влюбляется в своего
подчиненного. ”

В этот момент поезд подкатил к станции, и разговор
между двоюродными братьями подошел к концу.




ГЛАВА XI.


Под стимулирующим давлением недавних переживаний Маргарет приняла
снова ее музыке, с большим пылом и решимостью. Мистер Гастон
убедил ее в том, что из нее еще может получиться хорошая исполнительница,
и сумел привить ей часть своего собственного образа мыслей.
стоит добиваться наилучшего, пусть и великого
профессионализм может быть недосягаем. В течение дня оставалось так мало времени
, когда она могла рассчитывать на то, что ей никто не помешает владеть
пианино, что за некоторое время до отъезда из Вашингтона у нее было
У неё вошло в привычку вставать пораньше и заниматься в течение часа перед завтраком, и она решила, что её визит в Балтимор не должен нарушать этот распорядок. На самом деле, она сочла бы его нарушение серьёзным моральным падением, и поэтому, с одобрения миссис
 Гион, она продолжала заниматься по утрам, и когда семья каждый день собиралась за завтраком, она уже заканчивала отведённое ей время занятий. Алан обычно смеялся над ней из-за этого и говорил, что она становится янки. Он часто опаздывал к завтраку
себя, и миссис ГУИОН отнимает немало неприятностей вещи
держал для него, и организовать для него маленькую деликатесы, как
если он был недействительным леди, как Маргарет больше, чем когда-то заметил
с определенной долей нетерпения. Это весьма раздражало ее видеть
как его сестру баловали и потакали ему и как небрежно и как
разумеется, он принял все это.

Гийоны совсем недавно приехали в Балтимор с Юга. Их старый дом находился совсем рядом с домом Маргарет, и поэтому она в последние годы видела миссис Гион гораздо чаще, чем Алана.
детей, которых было три, от двух до семи лет
возраста, были заветные знакомых Маргарет, и высоко оценил ее
прибытие нее с искренним энтузиазмом, что она откликнулась с большим
сердечность. Этель, старшую, учили ее мать, давным-давно,
позвонить Мисс Trevennon “тетя Маргарет”, и Эми и Дукурсы пришлось,
конечно, принял титул. Они были очаровательными детьми, довольно хрупкими
здоровьем, и за ними с такой заботой наблюдала их встревоженная
мать, что они производили впечатление хрупких экзотиков. Мистер Гайон умер, когда
Декурси был ещё ребёнком, и именно потому, что Алан решил обосноваться в Балтиморе, чтобы заниматься своей профессией, миссис Гион
перевезла туда свою маленькую семью. Она была страстно привязана к своему единственному брату и никогда не уставала говорить о его совершенствах и демонстрировать бесчисленные полезные и красивые подарки, которые он дарил ей, её детям и ей самой.

— Разве не хорошо со стороны Алана было настоять на том, чтобы мы приехали в Балтимор и он мог поселиться у нас? — сказала миссис Гион, обращаясь к своей юной кузине на следующий день после приезда Алана. — Так много молодых людей
Он счёл бы помехой присутствие женщины и троих детей, но настоял на нашем приезде.

 — Едва ли он мог считать вас помехой, — сказала Маргарет, улыбаясь. — Похоже, ваша главная цель в жизни — потакать его прихотям и капризам.

 Он определённо не смог бы обеспечить себе такой комфорт, какой обеспечиваете ему вы, ни в одной холостяцкой квартире на свете.Миссис Гион никогда не рассматривала дело с этой точки зрения, и она
почти с негодованием отвергла её и долго спорила, пытаясь убедить свою кузину,
что она во всех отношениях была более удачливой, но без особого
успеха.

Совершенно случайно Маргарет обнаружила через день или два после своего приезда, что спальню Алана, расположенную прямо над парадной гостиной, заменили на другую, по другую сторону коридора. Ей сразу же пришло в голову, что причиной этого стало её утреннее выступление на пианино. Однако, чтобы убедиться в этом, она пошла к миссис Гион и прямо спросила её, так ли это.

— Как вы узнали об этом? — спросила миссис Гион. — Вы не должны были ничего
об этом знать. Другая комната вполне удобна для Алана. Он
он говорит, что любит ее так же хорошо, и он не для мира ты
известно, что он переехал на тот счет. Но, знаешь, он терпеть не мог
шум. Даже дети понимают, что они должны вести себя тихо, когда он здесь
.

“Он в каком-то смысле инвалид?” - спросила Маргарет.

“О боже, нет! но он всегда был, что возражает против шума, и я думаю, что он
больше не могу терять время сейчас, чем когда-либо. Я говорю ему, что он должен жениться”.

“Если он так ценит свою личную непринужденность, возможно, было бы ошибкой подвергать ее опасности, вступая в брак", - сказала Маргарет с оттенком презрения в голосе. - "Если он так ценит свою личную непринужденность, возможно, было бы ошибкой
подвергать ее опасности, вступая в брак”.
её голос был едва слышен ничего не подозревающей кузине.

«Богатство и праздность сделали его расточительным, — задумчиво сказала Маргарет самой себе, когда миссис Гион оставила её одну. — Полагаю, эти две вещи часто идут рука об руку. И всё же кузина Евгения говорит, что мистер Гастон всегда был состоятельным, и, конечно, даже самый последний бедняк не смог бы работать усерднее! И всё же…»

Предложение закончилось тихим вздохом. Нельзя было отрицать тот факт, что
падение Луи Гастона с пьедестала, на который она мысленно его вознесла, стало для неё тяжёлым ударом.

Мисс Тревеннон очень приятно провела время в Балтиморе. У миссис Гайон,
пока что, был лишь небольшой круг друзей, но большинство из них навещали
ее кузину, и результатом этих визитов стало несколько приглашений.
Что касается Алана, то количество полученных им приглашений было весьма забавным.
Он дважды был в клубе и доставил только одно или два из
своих разнообразных писем и нанес всего один или два визита, когда посыпались пригласительные открытки
. У него было несколько полезных знакомых в Балтиморе, он был хорошо одет и
было известно, что он богат, и эти три факта, взятые вместе,
в достаточной степени объясняют степень популярности, которой он, как оказалось, обладал
.

Единственное, что весьма удивило Маргарет была готовность, с которой
ее двоюродный брат хотел отбросить другие занятия для того, чтобы загнать ее
или взять ее в театр, или содействовать, в любом случае, ее
удовольствия. Он даже просидел дома целый дождливый вечер, когда миссис
Гийон был занят наверху с одним из детей, которому нездоровилось,
чтобы, как он ясно признался, подольше поговорить с ней.

Когда мисс Тревеннон и мистер Декурси остались одни в гостиной, последний растянулся во весь рост на низком диване, стоявшем у камина, и, с удовольствием глядя на Маргарет, сидевшую напротив, глубоко вздохнул от удовольствия и сказал:

«Вот это настоящее наслаждение. Возможно, вы не знаете, но это именно то, чего я так долго ждал». Эми действительно очаровательно оформила эту комнату
и сумела создать в ней именно ту атмосферу, которая мне нравится. Смесь
сладких и острых запахов от этих растений просто великолепна
достаточно слабый, чтобы быть счастливым; и, превыше всего, моя прелестная Кузина, с
ее шелковые драпировки и красивые позы, ставит своей кульминации, к моему счастью.
У тебя талант к поведению, моя Маргарита - ты знаешь это? Ты
всегда ставишь себя в выгодное положение. Я не знаю, природа ли это
или искусство, но в любом случае это одинаково достойно восхищения ”.

Маргарет, которая сидела в глубоком кресле, положив руки вдоль его мягких
боковин и слегка обхватив руками закругленные концы, ее длинное шелковое
платье ниспадало влево, в то время как ее фигура была слегка повернута
повернулась к своей кузине, сидевшей справа от нее, уставилась на носки своих туфелек
скрестила ноги перед собой и застыла в глубокой неподвижности.

Мгновение молодой человек молча смотрел на нее, а затем сказал:

“Почему ты молчишь, дорогая Дейзи?”

“Я не желаю, чтобы изменить позу, которая выиграла свой апробация,” она
сказано скромно. “Тебе не кажется, что если я сохраню это достаточно долго, то смогу
«быть поражённым так, как говорит человек в «Терпении»?»

«Я бы не стал поощрять эту идею, — сказал Алан, — поскольку я как раз собирался попросить вас придвинуть своё кресло немного ближе и переложить
руки с подлокотников кресла к моей голове. Ты знаешь, мне всегда нравилось, когда ты
запускал свои длинные пальцы в мои волосы. Ты забыл
как ты это делал раньше? Могу заверить вас, что нет.

Поскольку Маргарет ничего не ответила, он продолжил:

“Ты была совсем ребенком, когда впервые начала это делать - высокая маленькая
горничная, даже тогда, с такими властными манерами! Но ты всегда был готов
сделать что угодно для своего большого кузена, и он никогда тебя не забывал.
Все время, пока он учился в колледже, и позже, когда он уехал за границу и
путешествовал по многим странным и отдаленным местам, он брал с собой
всегда перед ним был образ этой маленькой горничной, и когда, наконец, он повернулся
направляясь домой, одним из самых приятных его видений была встреча с ней снова ”.

Маргарет изменила позу и повернулась к нему более прямо.;
она смотрела прямо ему в глаза, своим прямым и искренним взглядом
его взгляд встретился с его собственным несколько мечтательно. Она ничего не сказала в ответ на
эти его нежные заверения, но, слушая, улыбалась.

“И ты рад слышать, что у меня всегда было это _tendre_ для моей
милой кузины, с которым я почему-то до сих пор не могу смириться?”

“О да”, - мягко сказала Маргарет, “очень рада”, и она посмотрела на него
глубоким и испытующим взглядом, который он не мог до конца понять.

“ Подойди ближе, дорогая, ” сказал он, - и займи свое старое место у моей головы, и
попробуй скрутить мои короткие локоны в локоны, как ты это делала раньше. Ты откроешь
секрет, известный только мне и благоразумному братству
цирюльников. Подойди и посмотри! ” и он протянул белую руку, несколько
томно, чтобы привлечь ее к себе.

“Думаю, нет”, - сказала Маргарет, рисуя себя в вертикальном положении, в отношении
в приподнятом самообладание. “Вы и парикмахеры могут сохранить свой секрет,
пока. Я не буду мешать.

“ Ах, но я хочу тебя. Пойдем! ” настойчиво сказал он, все еще протягивая ей
изящную руку, на которой сверкал бриллиант.

Но Маргарет покачала головой.

“Подумай, - сказала она с легкой улыбкой, - не лучше ли мне остаться там, где
Я и позировать для тебя, - говорить пошлости в витражных настроений,’
чем поставил себя там, вне поля зрения, посягающие на парикмахерские
привилегии в более чем одним способом? Поскольку я здесь только один, я думаю,
вам лучше позволить мне остаться там, где я есть. Их должно быть пять или
шесть - один у головы вашей Светлости, а другой у ваших ног. Двое с
звенящие браслеты и колокольчики, чтобы танцевать вон там, а
двое позади них, чтобы играть на цитрах и цитолах!

 Декурси улыбнулся её шутке, но ему показалось, что он уловил в её голосе
лёгкое беспокойство, смешанное с презрением, и это сбило его с толку.

«Что толку в шести, — сказал он, — когда у меня есть сладостные утешения всех, слившихся в одно, — маленькой служанки из далёкого прошлого! Её утешительные услуги — это старый опыт, и, хотя я не видел, как она танцует, я готов поставить её против любой пары гурий на Востоке, а что касается
Что касается музыки, я предпочитаю фортепиано цитрам и цитолам».

«Особенно ранним утром, — лукаво сказала Маргарет, — когда ваша светлость наслаждается сном».

«Кто вам об этом рассказал?» — спросил он, вздрогнув и резко повернувшись к ней.

«Я догадалась и спросила Эми, и ей пришлось признаться».

«Я вас совсем не слышу, я сейчас далеко». Надеюсь, вы не
бросили занятия из-за меня. Боюсь, что бросили!

— Напротив, — ответила Маргарет, — я стараюсь играть громче,
и я постоянно использую педаль. Если бы мой инструмент был таким же
Будь я такой же подвижной, как твоя квартира, я бы последовала за тобой по коридору».

«Почему ты так со мной разговариваешь, Дейзи?»

«Потому что я думаю, что ты должен спуститься к завтраку вовремя, а не
заставлять Эми готовить для тебя заново».

«Эми это нравится», — сказал он, улыбаясь.

«Это очень хорошо, если ей нравится, — сказала Маргарет, — но я думаю, что она
всё равно бы это сделала, нравится ей это или нет». Эми никогда не думает о себе».

 В этот момент вошла миссис Гион, наконец-то уговорившая свою маленькую пациентку уснуть. Первым делом она принесла ширму и повесила её.
перед лицом брата, чтобы защитить его от огня.

“Эми, зачем ты это делаешь?” - спросила Маргарет. “Ты ужасно балуешь Алана. Он
остро нуждается в дисциплине”.

“Я хочу, чтобы ты возьми меня в руки”, - сказал он, глядя на нее из-за спины
экран с жадным выражением, что смутил ее.

Появление миссис Гийон затронуло новые темы, и тет-а-тет
между кузенами больше не возобновлялся.

На следующее дождливое утро Маргарет после завтрака отправилась сама.
в маленькую квартирку наверху, которая служила общей детской
в игровой комнате, и когда три маленьких существа собрались вокруг нее, она
привлекла Эми к себе и попросила сказать, что она думает о
Балтиморе, если серьезно подумать.

“Мне это совсем не нравится, тетя Мардрет”, - сказала Эми. “Я думаю, что это
мерзкое, ненавистное, грязное место”.

“Почему, Эми!” - укоризненно сказала Маргарет. “Я шокирована тем, что ты употребляешь
такие слова. Где такая милая маленькая девочка, как ты, могла слышать такие плохие
слова?”

“О, тетя Мардрет, я знаю слова похуже этого”, - сказала Эми.
Ее глаза широко раскрылись. “Ну, если бы я сказала вам, что
слова, о которых я думаю, почему ты вскакиваешь и убегаешь из дома.

“Эми, я должна настаивать на том, чтобы ты рассказала мне”, - сказала Маргарет, чувствуя себя обязанной
сдержать свое веселье и сделать выговор. “Какие
слова ты имеешь в виду?”

“ О, тетя Мардрет, ” торжественно сказала Эми, - они плохие, вот что они такое.
родственники - ужасные слова! Я никогда не смогла бы тебе сказать.

Маргарет настояла на том, чтобы ей все рассказали, и после долгих колебаний на
Роль Эми и требование отослать Этель и Ди в другой конец комнаты
она обняла кузину за шею и прошептала
благоговейным, таинственным тоном:

— Я думала о _дьяволе_ и _чудовище_».

 Маргарет подхватила малышку на руки и стала
неоднократно целовать её, заливаясь таким весёлым смехом, что
возразить было невозможно.

Эми, которая, казалось, испытала огромное облегчение, избавившись от этого бремени, не понеся за это никакого наказания, убежала играть с другими детьми, а Маргарет только что разрезала новый журнал, который принесла с собой, и начала рассматривать иллюстрации, когда услышала шум, доносившийся с другой стороны.
в конце комнаты и в какофонии взволнованных голосов. Вскоре маленькая
Декурси в большом волнении подбежала к ней и сказала, всхлипывая:

«Тетя Мардит, я что, дура? Эми говорит, что я дура. Так что, я дура?»

«Нет, Ди, — успокаивающе сказала Маргарет, — ты не дура. Скажи Эми,
что я так не считаю».

Ди побежал обратно в чулан, на полу которого сидела Эми, наряжая свою куклу, и Маргарет услышала, как он торжествующе сказал:

«Тётя Мардит говорит, что я не болванчик».

Эми, вынув изо рта булавку, чтобы приколоть недостающий лоскуток,
она сняла ленту, которой обвязывала неуклюжую талию своей дочери
, посмотрела ему в лицо большими серьезными глазами и сказала
таинственно:

“ Да, Ди, ты настоящий хулиган. Тетушка Мардрит этого не знает, и
ты этого не знаешь, но это так.

Эта идея была так безнадежно ужасное, что бедный Ди мог контролировать
себя уже нет. Он уронил apronful блоков на пол,
и залилась воем отчаяния.

Маргарет бросилась на помощь и, подняв его на руки, отнесла
к окну, бормоча успокаивающие опровержения его самых отдаленных
связи с bullabulloos. Когда он был в некоторые незначительные измерения
утешил, Маргарет позвонила Эми к ней и сурово упрекнул ее за
дразнить ее младшего брата. Каково же было ее изумление, чтобы увидеть Эми, как только
как она закончила, посмотрите на нее с тем же серьезным взглядом, и
сказать, серьезно:

“ Тетушка Мардрит, он настоящий балабуллу. Ты этого не знаешь, и Ди тоже
не знает, но он такой.

При этих словах бедный Ди снова принялся выть, отказываясь от утешения, пока
Маргарет не пришло в голову предположить, что, если он балабуллу, Эми
тоже должна быть такой, поскольку она его сестра. Эта идея, однажды освоенная,
Это утешило Ди, и он перестал плакать. Маргарет, чтобы прогнать
воспоминания о его беде, повернула его к окну и
обратила его внимание на соседских детей, которые бегали по
заднему двору под дождём и, очевидно, получали от этого огромное
удовольствие. Этель и Эми присоединились к ним у окна,
последняя встала на цыпочки, чтобы посмотреть.

“Это Джек и Кора”, - сказала она, все еще держа куклу одной рукой.
Другой она держалась за подоконник. “О, тетя
Мардрит, они такие ужасно плохие дети. Они не обращают внимания на свою маму.
и ничего больше. Ты бы только видела, какие они плохие. Я просто
ожидаю, что они все вырастут и станут янки».

 Маргарет расхохоталась.

 «С чего ты взяла, что они вырастут и станут янки, Эми?» — спросила она.
 «Тебе кто-нибудь говорил об этом?»

“Нет, тетя Мардрит, но они такие ужасно плохие; и если они такие плохие"
когда они будут маленькими, держу пари, они вырастут янки”.

В этот момент вошла миссис Гайон, и Маргарет с большим энтузиазмом рассказала ей эту историю
.

“Как ты думаешь, откуда у них такая идея?” - спросила она.

“Я не могу себе представить”, - сказала госпожа ГУИОН “я уверен, что они так и не получил от
меня. Алан будет настаивать на том, что они сделали, как он считает меня самым фанатичным
бунтарь. Но, конечно, я никогда не прививал подобных чувств
детям. Они, должно быть, просто впитали это с воздухом, которым они
дышали ”.

“Это превосходная история”, - сказала Маргарет, все еще смеясь над ней. “Я
не успокоюсь, пока не расскажу ее мистеру Гастону”.




ГЛАВА XII.


С тех пор как миссис Гастон обратила внимание на тот факт, что Алан
Декурси имел привычку наблюдать за ней, Маргарет осознавала, что
так оно и было на самом деле. Он всегда внимательно слушал, когда она говорила,
аплодировал красноречивыми взглядами и улыбками, когда ее чувства нравились
ему, и выглядел раздраженным и разочарованным, когда они не нравились. Она не могла
не видеть, что он изучает ее с нарочитостью, которую она чувствовала
несколько склонной возмущаться.

Однако было трудно лелеять какое-либо чувство обиды на него.
в течение той приятной недели в Балтиморе он был сама доброта,
всячески способствуя ее комфорту и наслаждению. Каждый
вечер происходило что-то приятное, и Алан всегда был в
рука, чтобы действовать в качестве эскорта, если никто другой не займет это место. Маргарет была
в восторге от Балтимора, и когда она высказалась по этому поводу
мистер Декурси выразил такое явное одобрение этому чувству,
что она почти пожалела об этом в следующую минуту. Она начала чувствовать себя
слегка смущен, что по некоторым признакам она видела в Алан.

Эта юная леди получила столько удовольствия и развлечения из
все, что она часто удивляет ее, чтобы поймать проблески
тщательно скрываемая _ennui_ в выражении ее кузена охраняемая
лицо.

“Я не хотел бы быть так же тщательно, инициированный, как и ты, Алан,” она
сказал ему один день. “Ты видела и делала почти все, я полагаю,
и теперь ничто не вызывает у тебя особого интереса”.

“Ты дерзкий юный недолетка!” - воскликнула ее кузина. “Как ты смеешь
выставлять меня таким пресыщенным старикашкой? Как ты думаешь, сколько мне лет?”

“Я действительно не совсем знаю”.

“Мне едва исполнилось тридцать три - я еще не совсем вышла на пенсию!”

“Примерно на три года старше мистера Гастона!” - задумчиво сказала Маргарет.

“Я не могу понять интонацию твоего голоса”, - сказал Алан довольно
нетерпеливо: “Неужели я кажусь настолько старше его?”

“Я даже не знаю”, - ответила Маргарет все тем же задумчивым тоном.
“Мистер Гастон такой занятой человек, что на нем лежит отпечаток забот и
ответственности, и это заставляет его казаться старше; но в своих чувствах он
кажется намного моложе вас ”.

“И я не волнует, и обязанности тоже хотел бы я знать! Ждать
пока я изрядно запустили в моей профессии, и как я прибавлял шагу
в мои трусы и документы.”

“О, Алан!” - сказала Маргарет, снисходительно улыбаясь, что вызвало раздражение.
— Невозможно представить, что вы действительно работаете. Вы когда-нибудь
практиковались?

— Пока нет. Обстоятельства помешали, и я пробыл за границей гораздо
дольше, чем предполагал, но одно за другим меня задерживало. Однако после Рождества я собираюсь открыть офис
и всерьёз взяться за работу.

Он говорил уверенно, но его тон не убедил кузину, которая в глубине души не слишком верила в его успех. Ей становилось всё более очевидным, что кочевая жизнь, которую вёл этот элегантный молодой джентльмен, мешала ему добиваться серьёзных целей.
как бы сильно это ни продвинуло его в социальных достижениях и благосклонности.

“Если мужчина ничего не делал с момента выбора до тридцати лет, ” задумчиво сказала она себе
, “ есть вероятность, что, если сила выбора
останется, он продолжит ничего не делать”.

“Я так рада, что тебе нравится Балтимор, Маргарет”, - сказала ее кузина
, прерывая ее размышления. “Как, по-твоему, тебе должен понравиться Балтимор
как место жительства?”

“О, мне бы понравился мой дом, где бы он ни находился”, - сказала Маргарет.
“Я думаю, что счастье человека создают люди, а не места. Я
уверен, что смогу быть счастливой где бы мой дорогой отец и мать были”.

“Но вы не можете иметь их всегда. И кто-то должен взять их
место”.

“Да, ” сказала Маргарет, “ полагаю, что так, но я стараюсь не думать об этом”.

“Ты никогда не думаешь о замужестве, Маргарет? Я полагаю, все молодые леди
должны”.

“Не часто, применительно ко мне”, - сказала она.

— Вы не считаете брак желательным?

— Я правда не знаю, — немного смущённо ответила Маргарет. — Во всяком случае, не таким, каким мы его обычно видим. Я полагаю, что при самых благоприятных условиях брак — это самая счастливая жизнь, но я ничего об этом не знаю.

“Я совершенно уверен, что это самая счастливая жизнь, - сказал Алан, - как для мужчин, так и для женщин.
и откладывать ее слишком долго - величайшая из возможных ошибок.
Не будь слишком привередливой в отношении условий, Маргарет, и слишком высокого полета
в своих понятиях. Взаимная симпатия, уважение и конгениальность
вкусов являются достаточно хорошей основой - остальное приложится. Жизнерадостный
характер - это огромное достоинство, и оно у тебя есть. Ты будешь
всегда извлекать максимум пользы из того, что предстоит. Не думаю, что когда-либо видел
женщину, более подходящую для брака ”.

Он говорил так серьезно и смотрел на нее с такой пристальностью, что
Маргарет почувствовала себя несколько не в своей тарелке и вздохнула с облегчением, когда
дверь распахнулась и вбежал Декурси.

“Тетя Мардрит, Этель говорит, что на самом деле ты мне не тетя”, - сказал он.
горестно. “Теперь ты - моя тетя, не так ли, тетя Мардрит?”

“Я люблю тебя так же, как если бы любила, Ди”, - сказала Маргарет, поднимая
его к себе на колени. “Я не могла быть твоей настоящей тетей, ты знаешь, потому что я
не сестра твоей матери или твоего отца. Ты можешь это понять?”

“Но миссис Грегг - тетя Джека и Коры, ” сказала Эми, которая пришла, чтобы
принять участие в обсуждении, - и она не сестра их мамы и не
их папа тоже; она вышла замуж только за их дядю.

“ И если бы Маргарет вышла замуж за твоего дядю, она была бы и твоей настоящей тетей тоже,
” тихо сказал Алан. “Она могла бы уладить все дело, если бы захотела"
а ты не думаешь, что она могла бы? Я верю.

“О! Тетя Мардрит, пожалуйста, не выйдете ли вы замуж за дядю? ” воскликнула Эми.
умоляюще, в то время как Ди, частично уловив эту идею, еле слышно повторила:

“Тетя Мардрит, пис, выходи замуж за дядю”.

“Бегите, дети”, - сказала Маргарет, почувствовав, что краснеет.
“Алан, как ты можешь вбивать им в головы такую чушь?”

“Я боюсь, что это слишком верно, что ты считаешь это чепухой”, - сказал он
с серьезностью, которая удивила ее. Сразу после этого он
покинул комнату, и Маргарет оказалась одна с детьми,
кто настоял на том, выдвигая вопрос о проблеме удаленных с
настойчивость, которая была чуть отвлекает.

После этого было невозможно, чтобы она не поняла, что ее
кузен изучал ее с определенной целью. Она едва ли могла предположить, что
он всерьез подумывал о том, чтобы сделать ей предложение, и все же интерес, который
он проявил, пытаясь повлиять на ее мнение, указывал именно на это.
Она сделала большое усилие, чтобы стряхнуть эту идею. Ее нарочитость
потрясла ее. Очаровательная, как и ее двоюродный брат был, его спокойствие philosophicalness
часто раздражало ее, и она порой склонен ему верить
хладнокровные и эгоистичные, пока, наверное, только после этого, некоторые акт
доброта к себе или свою сестру или детей, ее от души
стыдно за такое подозрение. И, действительно, судить об этом было легко
Алан Декурси был добр. Поэтому он сохранил свое место надежного и любимого
родственника.

Незадолго до окончания отведенной Маргарет недели в Балтиморе,
Миссис Гастон переслала ей приглашение на большую вечеринку, которую будут устраивать
несколько человек, которые также оказались друзьями Алана Декурси
и настояла, чтобы они оба пришли вовремя на
представление. Неделю Маргарет будет, она сказала, и не
продление отпуска будет удовлетворена. Поэтому она должна была прийти в обязательном порядке,
и принеси мистеру Дукурсы с ней. Алан с готовностью согласился на это.
и в назначенное время они отправились в путь вместе.

Маргарет чувствовала себя особенно хорошо по отношению к своей кузине, что
днем, когда они вместе ехали в экспрессе. У нее было
воспоминание о множестве добрых поступков по отношению к себе, отложенных в памяти
и, казалось, для нее это стало чуть ли не более естественным, чем обычно
понравиться этой приятной, внимательной, любящей кузине.

Когда они добрались до Вашингтона и быстро ехали по
гладким асфальтовым тротуарам в уютном купе кузины Евгении, Маргарет сказала:
сердечно:

“Ты сделал _ все_, чтобы сделать мой визит счастливым, Алан! Действительно!
большое тебе спасибо”.

“Это было счастливое время для меня, - сказал он, - такое счастливое! Как капитально
мы с тобой поладим, Дейзи, не так ли?

— Когда ты называешь меня Дейзи, я всегда вспоминаю дорогого папу, —
ответила девушка, инстинктивно избегая прямого ответа на его
просьбу. — Я и забыла, что ты так меня называешь.

— Я сделал это намеренно, — сказал он. «Маргарет кажется холодной,
и я хочу избавиться от ощущения дистанции между нами, которое возникло из-за нашей долгой разлуки, потому что кто знает, может быть, со временем то, что ты сейчас называешь чепухой, будет выглядеть по-другому, когда ты привыкнешь к этому? Не смотри на меня так внезапно, дорогая. Я
Я бы ни за что на свете не напугал тебя. Я только хочу, чтобы ты пообещала часто думать обо мне, пока я не приеду к тебе в Бассетт, и мы сможем спокойно всё обсудить.

 — Я всегда буду думать о тебе как о доброй и милой кузине, — ответила  Маргарет.

— Но я не могу обещать, что всегда буду довольствоваться этим, — сказал он,
наклонившись к ней с большой нежностью и мягко положив свою руку в перчатке на её руку. — Моя милая Маргарет, — пробормотал он, — я очень надеюсь, что когда-нибудь смогу научить тебя думать обо мне так, как я хотел бы. А пока я могу подождать.

Маргарет попыталась снять ее за руку, но он держал ее в
рядом, задержав застежка, и, подняв глаза, она встретила взгляд его устремлен на
ее, взглядом таким приятным и нежным, что он почему-то казался для успокоения,
а он взволновал ее. Еще раз она попыталась снять ее за руку,
и на этот раз он отпустил ее, но перед этим он поднял его
губам и поцеловала.

Маргарет чувствовала себя глубоко встревожен. Это было что-то очень новое, чтобы ее увидеть
этот этап в отношениях ее сестры к ней, и сам факт
что она чувствовала в своем сердце никакого отклика на эти знаки нежности,
Это огорчало её. Она знала, что придёт время, когда ей придётся отказать ему и помешать, и эта мысль причиняла ей боль. Если раньше она сомневалась, что он действительно любит её, то теперь она в этом не сомневалась. Его взгляд, когда он поднял её руку, чтобы поцеловать, не оставлял места для сомнений. Это была не холодная родственная привязанность, а страстное чувство, которое читалось в его глазах.

Она почувствовала облегчение, когда карета остановилась у дома генерала Гастона,
и Алан, выпустив её из кареты, уехал в свой отель, чтобы пообедать и переодеться. Она ещё долго вспоминала его взгляд.
стряхнуть, однако, и она предстала перед миссис Гастон в несколько
задумчивое настроение.

Кузина Евгения была рада видеть ее, и заявил, что она пропустила
ей нестерпимо. Она сообщила ей, поспешно, что все они были хорошо,
и что Луи был в Нью-Йорке, побывав там с тех пор День
после ее отъезда в Балтимор; и тогда они пали к обсуждению
Костюм Маргарет для вечеринки.

“Мой белый шелк готов”, - сказала Маргарет несколько вяло. “Я
знаешь, я его еще не надевала. Оно высокое и, возможно, лучше подходит для ужина.
Но мне оно нравится, и, полагаю, сойдет.

“ Это великолепное старинное кружево сделало бы его достаточно элегантным для любого случая, - сказала миссис Гастон.
“ А что касается высокого выреза, то этот фасон почему-то идет
вам, несмотря на исключительную презентабельность вашей шеи и рук. Но
иди сейчас в свою комнату и хорошенько вздремнуть. Кольцо на чашку чая, когда вы
вставай. Я хочу, чтобы вы посмотрели очень свежий ночь”.

Когда Маргарет вошла в ее квартиру, она увидела письмо
ее туалетный столик, и тут же ее брови сузились. Она знала, что
силы. Оно было от Чарли Сомерса, и, по правде говоря, этот молодой человек
джентльмен был в некоторой степени в немилости. У него было несколько друзей в Вашингтоне,
и некоторое время назад он написал Маргарет, прося ее разрешить
ему приехать и повидаться с ней, якобы с целью навестить
этих друзей. Маргарет было написано сразу, и отчетливо запрещено
он придет. Простое предложение заставило ее возмутиться. Это был воздух
предъявлению претензии, когда тень не было. Она предположила она
окончательно решенное дело, и что он скажет на это письмо? Она
разорвал конверт и торопливо пробежал ее глазами вниз по длине его страницах;
дочитав до конца, она отбросила письмо с гневным негодованием. Мистер Сомерс писал, что тон её письма заставил его почувствовать себя настолько неловко, что, даже рискуя вызвать её недовольство, он едет в Вашингтон. Маргарет поспешно достала часы. Ещё было время успеть на южную почту. Она сбросила шляпу и пальто и, сев за стол, нацарапала несколько торопливых строк, в которых сообщала мистеру Сомерсу, что он может приехать в Вашингтон или не приехать, как ему будет угодно, но запрещала ему, прямо
термины, чтобы призвать ее в случае его делают так. Без паузы
читать его снова, она обратилась и запечатал письмо и позвонила
слуга, чтобы разместить его.




ГЛАВА XIII.


Когда мисс Тревеннон, одетая для бала, спустилась вниз, чтобы присоединиться к своей кузине.
в тот памятный декабрьский вечер она выглядела, несомненно, прелестно,
и миссис Гастон признала это про себя с величайшим удовлетворением.
Высокая красота молодой девушки была великолепно подчеркнута этим довольно строгим костюмом
с ниспадающей на нее тяжелой блестящей драпировкой, белой и
простой. Воланы из богатого кружева великолепно дополняли длинную
юбка, которая волочилась за ней изящной, мерцающей массой, и
заостренное тело идеально подчеркивали ее округлую и гибкую талию.
У платья был высокий вырез, ниспадающее красивое кружево отделывало горловину
и рукава.

Красивое лицо мисс Тревеннон с мягким оттенком было каким-то неживым
этим вечером. Мяч потерял большую часть своего очарования, так как она была
предусмотрено проспекте утром. Во-первых,
возможность приезда Чарли Сомерса в Вашингтон беспокоила ее, и,
во-вторых, слова и взгляды Алана Декурси, с шансом их
Повторение этого вечера заставило её забеспокоиться. Кроме того, она испытывала чувство разочарования, которое было тем сильнее, что она не признавалась в этом даже самой себе, из-за того, что Луи Гастона не было здесь, чтобы поприветствовать её и разделить интерес и гордость, которые кузина Евгения явно испытывала по поводу её появления на этом балу.

Добравшись до места назначения, миссис Гастон и Маргарет в сопровождении
генерала Гастона проходили через главный зал по пути в гардеробные, когда
увидели Алана Декурси с роскошно одетой дамой под руку. Она была
безусловно красивой женщиной, и
Маргарет заметила, что она прижалась к ней товарища с воздуха
дружественное знакомство. Она также заметила, что ее розовый газовый костюм
был несколько декольтирован, и что на ее белом плече вместо рукава была черная бархатная бретелька
, похожая на ту, что поддерживала
великолепная подвеска с бриллиантами украшала ее светлую округлую шею.

Эта дама приветливо поклонился Миссис Гастон, и считал Маргарет с
широкий взгляд. Алан, конечно, тоже заговорил, но по какой-то причине Маргарет
избегала делать больше, чем просто смотреть на него, когда она шла к
лестнице.

— И вот миссис Вир уже заарканила вашего кузена! — сказала миссис
Гастон, когда они подошли к гардеробной.

— Это была миссис Вир? — спросила Маргарет. — Кто она такая?

— О, она одна из самых известных замужних красавиц! — сказала миссис
Гастон. — Если бы мистер Декурси не был светским человеком и не умел бы
за себя постоять, вам, возможно, стоило бы его предупредить. Но я не беспокоюсь о нём.

 — А кто такой мистер Вир?

 — Муж миссис Вир. Он может быть здесь, а может и не быть. Он, скорее всего, появится в
обеденном зале.

 Маргарет больше ничего не сказала, а занялась своим туалетом.
с видом некоторой озабоченности. Убедившись одним взглядом
, что ее костюм в порядке, она стояла с очень задумчивым видом, пока
ждала своего кузена, чьи прикосновения то тут, то там поглощали много времени.
прошло больше времени.

Когда две дамы вместе вышли из гардеробной, они обнаружили, что
Алан Декурси с генералом Гастоном ждут их. Он каким-то образом освободился
от миссис Вир и предложил руку, чтобы отвести Маргарет
в комнату. Она слегка коснулась его руки, и они молча последовали за
генералом и миссис Гастон.

После того как они поговорили с хозяйкой и её дочерьми, Декурси повёл
мисс Тревеннон осматривать комнаты, которые были украшены
свечами и цветами и выглядели великолепно.

«В этом платье, которое на вас, Маргарет, есть что-то очень изысканное, —
сказал он нежным, как ласка, голосом, — или, может быть, это из-за
прекрасного лица и фигуры моей кузины?» Вы
выглядите просто великолепно, но я никогда не видел вас такой бледной.

— Возможно, это из-за контраста с красотой миссис Вир! — сказал я.
Маргарет, с довольно натянутым смешком. “ Кстати, когда вы познакомились с миссис
Вир?

Он внезапно повернулся и посмотрел на нее пристальным изучающим взглядом,
но, заметив полную неподготовленность ее откровенного взгляда, сказал
небрежно:

“Миссис Вир? О, она мой очень старый друг! Я с трудом припоминаю то время,
когда я не был знаком с Антуанеттой Вир.

“ Вы знали о том, что она в Вашингтоне?

“Да, действительно; я видел ее, когда был в городе, на днях. Она живет
здесь ”.

“Почему, я удивляюсь, что ты не сказал мне, что у тебя живет этот большой друг".
вот, и заставь ее прийти ко мне! - сказала Маргарет в своей честной манере.

“ Я об этом не подумала, ” сказал он несколько сдержанно. “Я не
полагаю, вы бы за ним ухаживать”.

Он повернулся, и назвал ее внимание на некоторые особенно красивые бит
украшения и миссис Вере было не раз упомянуто.

Через несколько минут мистер Лири подошел поговорить с мисс Тревеннон, и,
вскоре после этого появились еще один или два знакомых, и Маргарет была
приглашена на танцы.

“Я не буду танцевать сегодня вечером,” она сказала, формируя постановление
внезапно. Она не думала, что этот вопрос раньше, но когда придет время
однажды она обнаружила, что ей не хочется танцевать. Последовали решительные протесты
со стороны молодых джентльменов, но ее решительные манеры вскоре заставили их замолчать,
и когда мистер Лири предложил ей руку, чтобы отвести ее искать место, она
огляделся в поисках Декурси и обнаружил, что он исчез.

Долгое время после этого у нее не было времени думать о своей кузине.
Десятки людей были представлены ее, Миссис Гастон и другие,
и вообще шепнул ей, что его популярность с молодыми
Господа в этот вечер было нечто феноменальное. Она ушла в
гостиную и посмотрел на время, и хотя она
разрешение она может иметь двух партнеров, каждый танец, если она
выбрали. Большинство мужчин, с которыми она отказывалась танцевать, проявляли
полную готовность остановиться и поговорить вместо этого, и на протяжении всего вечера
ее так хорошо сопровождали, что кузина Евгения, которая слышала с
дрожа от своего решения не танцевать, призналась тВ конце концов, она сама убедилась, что это придало её юной кузине более благородный вид.

 Когда вечер подходил к концу, цветы начали увядать, а музыка стихать; когда девушки стали выглядеть хуже из-за слишком долгих танцев, а мужчины — из-за слишком большого количества выпитого вина, мисс
Тревеннон, почувствовав лёгкую усталость, поддалась на уговоры своего спутника, которым оказался лорд Уоринг, и позволила отвести себя в прохладную полутёмную нишу в оранжерее, где она опустилась в кресло и стала ждать, пока лорд Уоринг сходил за бокалом
воды для нее. Здесь было очень тихо. Почти все присутствующие
были заняты либо в столовой, либо на танцах, и Маргарет
полагала, что находится в полном одиночестве, пока звук приглушенных
голосов не привлек ее внимание. Обернувшись, она заметила между
ветвями пальм с густой листвой фигуры мужчины и
женщины. Последняя стояла спиной, но Маргарет узнала розовый
костюм и гладкие обнаженные плечи. Голова была поднята, чтобы встретиться с
пылким взглядом мужчины, который склонился над ней. Лицо этого мужчины было обращено
он повернулся к Маргарет, и она тоже могла видеть этот взгляд - нежный,
пылкий взгляд, который всего несколько часов назад был обращен на нее саму.
Инстинктивно она закрыла глаза, боясь смотреть дольше и почувствовав
быстрый укол ужаса, когда вспомнила, что совсем недавно этот мужчина
целовал ей руку. Слава богу, он никогда, ни на мгновение коснулся
ее сердце, что она заботилась не Атом для него! Но предположим, что это было
разные! Пусть нежность, которую он так успешно подделывают,
значимых слов она так безоговорочно верил, разбудивший в
отвечая на нежность в ее сердце!

Пока эти торопливые мысли проносились в её голове, она вскочила на ноги, смущённая и взволнованная. И снова её встревоженный взгляд на мгновение остановился на двух фигурах, видневшихся сквозь цветы и листья, но лишь на мгновение, потому что она почувствовала внезапное желание убежать и, забыв о лорде Уоринге и о том, что он, вероятно, ожидает найти её там, где он её оставил, выбежала из оранжереи и вошла в соседнюю комнату. Сбитая с толку, взволнованная,
слабая, неуверенная, она огляделась вокруг тревожным взглядом и встретилась
с твёрдым взглядом Луи Гастона.

С выражением радостного облегчения она поспешила к нему и доверчиво положила руку на протянутую им ладонь. Его спокойный и собранный вид, твёрдая поддержка его сильной руки, непринуждённость его спокойных манер, свежесть его вечернего наряда, недавно сшитого, который так приятно контрастировал с несколько взъерошенным и раскрасневшимся видом многих мужчин в этот поздний час, — всё это было так успокаивающе и обнадеживающе, что Маргарет с облегчением вздохнула, почувствовав себя в безопасности.

 — Откуда вы взялись? — спросила она. — Вы были последним человеком, которого я ожидала увидеть.
ожидал увидеть”.

“Я вернулся из Нью-Йорк вечерним поездом, и, в конце, как это было,
Я пришел к выводу, одеваться, и иду на бал. Я увидел свою хозяйку,
которая любезно простила мое опоздание, и моей следующей мыслью было найти
вас. Я как раз искал тебя в столовой, когда ты
неожиданно появился передо мной, одинокий.

“Я был _so_ рады видеть вас”, - сказала она, с бессознательным простодушием
ребенок может быть показано.

Он принял ее слова, как они были произнесены, и сказала просто::

“ Как случилось, что ты оказалась одна?

“О, со мной был лорд Уоринг”, - сказала она, внезапно вспомнив о себе.
"Странствующий рыцарь". “Он пошел принести мне воды. Интересно, где он”.

В этот момент Лорд Уоринг появился в дверях оранжереи,
со стаканом в руке.

Маргарет поспешно извинилась, объяснив, что она неожиданно увидела мистера Гастона
, его недавнее возвращение из Нью-Йорка и т.д.

Его светлость благосклонно принял её объяснение и, когда Маргарет
довольно быстро выпила воду, отошёл, чтобы вернуть стакан,
сказав, что ещё увидится с ней.

Едва он исчез, как Гастон и Маргарет, выходя в холл, увидели направлявшихся к ним миссис Вир и Алана Декурси.

Гастон внезапно остановился, слегка придержав свою спутницу за руку, и торопливо сказал:

«Возможно, миссис Вир попросит вас присоединиться к театральной вечеринке, которую она устраивает завтра вечером. Простите меня, если я позволю себе предположить, что вы откажетесь, если она это сделает. Вместо этого договоритесь пойти со мной и просто откажитесь, сославшись на предыдущее обязательство. Надеюсь, вы простите меня за то, что я
посоветовать тебе.

“ Конечно, - сказала Маргарет, - но она не спросит меня. Я не знаю
ее.

Миссис Вир, однако, направлялась прямо к ним, и теперь она
остановилась перед ними и, похлопав Луи веером, сказала:

“ Представьте меня мисс Тревеннон, ” и когда Гастон подчинился, она продолжила
довольно неистовым тоном:

“ Я весь вечер уговаривал вашего кузена представить меня вам,
Мисс Тревеннон; но, полагаю, он хотел монополизировать вас, потому что он
даже не захотел привести меня в ваш район.

“Возможно, дело было в том, что он хотел заполучить монополию на тебя”, - сказал он.
Гастон пристально посмотрел на нее и заговорил своим самым спокойным тоном.

- Ну, тогда это больше, чем ты когда-либо хотела! - дерзко сказала миссис Вир.;
“так что вы можете просто не вмешиваться в это дело”.

“У меня есть все намерения поступить именно так, мадам”, - серьезно сказал Гастон. “Я
знаю свое место и ценю душевное спокойствие”.

Миссис Вир бросила на него быстрый мстительный взгляд, когда он произносил эти тихие слова.
затем, повернувшись к Маргарет, она сказала:

“ Я хочу попросить вас присоединиться к небольшой театральной вечеринке, которую я даю завтра.
вечером, мисс Тревеннон. Нас будет восемь человек, и мы собираемся
посмотрим, понравится ли тебе Это, а потом поужинаем у меня дома.
Только не говори, что у тебя какие-то другие дела.

“К сожалению, я должна”, - сказала Маргарет, сознавая неискренность
отборочного семестра, и все же слишком благодарная Луи за то, что он подготовил ее
к этому непредвиденному обстоятельству, чтобы сильно раскаиваться из-за этого. “У меня есть
уже пообещали себе в другом месте”.

“Как утомительно!” сказала миссис Вир, бросая подозрительный взгляд на Луи,
которого он встретился с невозмутимым тяжести. “ Кстати, я заходил к вам.
пока вы были в Балтиморе. Полагаю, вы получили мою визитку.

И, не дожидаясь ответа, она отошла, опираясь на руку Декурси,
сказав как бы невзначай:

«Я ненавижу этого человека».

Декурси, который выглядел несколько озабоченным, ничего не ответил, пока
она слегка не дернула его за руку и не сказала с детской обидой:

«Что с тобой? Почему ты молчишь?»

“Что я могу сказать, кроме того, что мне глубоко жаль бедного Гастона и
соответственно благодарен, что мне не довелось оказаться на его месте”.

Он говорил самым мягким тоном, но миссис Вир инстинктивно поняла, что
ее чары на время рассеялись. Что ж! она была сломана
«Раньше, — подумала она, — мне всегда удавалось это исправить, и я была уверена, что смогу сделать это снова».

Тем временем, когда Маргарет и Луи ушли искать миссис Гастон, первая сказала:

«Не странно ли, что миссис Вир не пригласила тебя присоединиться к её компании?»

«Она пригласила, — ответил Луи. — Она написала мне записку, которую переслали мне в Нью-Йорк».

— И что же вы сделали? — спросила Маргарет.

 — Отказался от приглашения из-за другой встречи.

 — Но вы не… — начала она и замолчала, подняв брови.

- Я знаю, - ответил он, улыбаясь, “но я предвидел, по крайней мере, возможность
что бы быть благоприятной”.

“Я думаю, что она злиться на тебя за это”.

“Очень вероятно. Она и раньше сердилась на меня.

“До сегодняшнего вечера я не знала, что она старая подруга Алана”,
сказала Маргарет.

“О да”, - равнодушно ответил он. “Это дело давнее,
— Я слышу.

— Что вы имеете в виду? — спросила Маргарет, внезапно удивившись,
а затем, вспомнив сцену, свидетелем которой она стала в оранжерее,
она отвела взгляд и промолчала.

“Я просто имел в виду, ” ответил он тоном быстрого сожаления, “ что я
случайно услышал, как Уоринг говорил, что они были друзьями в Лондоне в прошлом году
. Мистер и миссис Вир провели там сезон, и ваш кузен
так случилось, что он тоже был там и, естественно, часто видел их - все они были вместе.
Американцы.

В этот момент они заметили миссис Гастон, и Маргарет поспешила
присоединиться к ней, и поэтому они обе охотно оставили эту тему.

Кузина Евгения заявила и повторила, что Маргарет имела блестящий успех на этом балу.
но девушка об этом мало думала и ее это мало заботило.
Но в течение многих последующих дней повторяющиеся мысли о том вечере
приносили с собой как болезненные воспоминания, так и те, что успокаивали и утешали.




Глава XIV.


«И вот миссис Вир захотела, чтобы ты была на её театральной вечеринке!» — сказала кузина Евгения Маргарет на следующее утро, когда они ехали по городу, готовясь к Рождеству. Маргарет отправила домой очаровательную коробочку
и теперь помогала миссис Гастон в подготовке к Рождеству.

«Да, — тихо ответила она, — и я отказалась».

— Луи рассказал мне об этом. Хорошо, что ты не поехала. Он боялся, что зашёл слишком далеко, давая тебе совет. Он сказал, что чувствовал, что не имеет права так поступать, и что в большинстве случаев ему следовало бы промолчать, но он не мог вынести мысли о том, что ты окажешься в компании миссис
 Вир, и решил, что желание предотвратить это слишком сильно, чтобы ему противиться.

— Он был совершенно прав, — сказала Маргарет, испытывая лёгкое удовольствие от внимательного отношения, которое подразумевалось в словах мистера Гастона. — В любом случае, я бы не хотела ехать, но я могла не знать
как этого избежать, и он дал мне средство. Я была ему очень благодарна.
Но что заставляет вас и мистера Гастона не доверять миссис Вир?

Кузина Евгения слегка повела плечом.

“Миссис Вир, - очень красиво, - сказала она, - и конечно, она имеет
почитателям. Она, конечно, очень свободна с ними, но я знаю
не более того, и я, конечно, не хочу знать больше. Я спросил
Луи, почему он возражал против того, чтобы ты поехал с ней, и он сказал, при этом
нахмурившись, что ты, возможно, не получишь никакого удовольствия от ее знакомства.
знакомство. Он больше ничего не сказал, но я почувствовала уверенность по тому, как он
посмотрела, что многое было утаено.

“Я удивляюсь Алану Декурси”, - сказала Маргарет.

“А вы?” - спросила миссис Гастон. “Я не удивляюсь. Я давно перестал
удивляться, что мужчина восхищается какой-либо женщиной ”.

“Но как он может? Он такой привередливый”.

“ Возможно, я употребила не то слово, ” сказала миссис Гастон. “ Восхищаться женщиной
- это одно, а находить ее забавной - совсем другое. Мне кажется, г-н Дукурсы
находит Миссис Вере забавно, что большинство мужчин, действительно-и ваш кузен
такой человек, с кем тот имеет первостепенное значение. С мужчинами определенного типа
женщина, которая может доставить им наибольшее удовольствие, всегда будет обладать самым сильным
держись за них, и к этому типу, я думаю, принадлежит твоя очаровательная кузина
. Как я уже сказал, большинство мужчин находят миссис Вир забавной, а поскольку ее муж
совсем за ней не присматривает, им ничего не стоит прийти и
позабавиться; и они приходят.

“Я не думаю, что мистер Гастон находит ее забавной”, - сказала Маргарет.

“Луи! Думаю, что нет!” - тепло сказала миссис Гастон. — Моя дорогая,
ты ещё не знаешь Луи — возможно, никогда не узнаешь. Очень немногие, кроме Эдварда и меня, знают, что это за мальчик. Я знаю его вдоль и поперёк и без колебаний заявляю, что он ангел. Я верю
он не такой, как другие мужчины. Миссис Вир могла бы заманить его в ловушку не больше, чем туманное облако в кандалы; и по этой причине — потому что она знает, что её обычные уловки на него не действуют, — она лихорадочно стремится заполучить его в свои сети. Я воздам ей должное и скажу, что её усилия были мастерскими. Она не оставила камня на камне.
Она попыталась использовать музыкальный ход и пригласила его спеть дуэтом с
ней. Должно быть, это было искушением, ведь вы знаете, как он любит музыку,
а её голос очарователен. Она попыталась использовать благотворительный ход и пришла
она обратилась к нему со слезами на глазах, чтобы заставить его составить планы коттеджей, которые она
предложила построить для бедных людей в своем поместье во внешних антиподах.
Он сам рассказал мне об этом, и как вы думаете, каков был его ответ
на ее обращение? Он сказал ей, что когда она договорилась с
конструктор, чтобы идти на работу, чтобы сказать последнее, чтобы написать ему о
предмет и он будет с удовольствием представлять планы на нее и коттеджей
чувствую себя почитал в продвижении ее хорошую работу,--умолял ее не
учтите, вопрос об оплате, и поклонился ей из своего кабинета с
Он заверил её, что письмо от застройщика должно найти отклик в его душе, и настоял на том, чтобы она умыла руки и оставила все эти сухие деловые подробности ему и застройщику. На лестничной площадке она набралась смелости и сказала ему, что у неё есть кое-какие планы. Он ответил на это, что, поскольку он уже давно подчинил себя и все свои замыслы и стремления своему партнёру и не осмеливается называть свою душу, не говоря уже о своих квадратах и углах, своими собственными, без одобрения мистера Эймса, то её планы должны
будут переданы в нью-йоркскую фирму, где он пообещает уделить им своё пристальное внимание под бдительным оком своего начальника.
Должно быть, это была забавная сцена, — сказала кузина Евгения, улыбаясь. — Бедная
миссис Вир! После этого она какое-то время не обращала на него внимания, но
в конце концов снова взялась за него. Я думаю, она начинает понимать, что есть один мужчина, который может противостоять ей, и когда она окончательно убедится, что потерпела поражение, как же она его возненавидит!
 Она готова на всё, чтобы отомстить, но я думаю, что Луи
он так же далек от ее мести, как и он от ее очарования.
Правда в том, что касается Луи, ” продолжила кузина Евгения после минутной паузы,
“ что он в высшей степени хладнокровен. Он нежен со своими друзьями
и родственниками, и действительно любит многих из них, но он абсолютно
бесстрастен - его не пробудить в глубоких чувствах. Но из-за этого факта я боюсь
Усилия миссис Вир уже давно увенчались бы успехом.
Это действительно ценная черта для мужчины, если бы только не ее уникальность.
Но иногда это немного раздражает. Кто
но Луи, к примеру, жил бы всех этих недель в том же
дом с очаровательной девушкой, как вы, не падая, хотя бы немного,
в нее влюблен? Потому что ты очаровательная девушка, моя дорогая, и Луи
верно оценивает этот факт; но на этом все заканчивается. Сначала я подумал, что
Вижу признаки скорой капитуляции, но из этого ничего не вышло. Я должен был
лучше знать лягушачий нрав моего шурина. Я должен был
хотеть, чтобы Луи влюбился в тебя, чем бы это ни закончилось. Было бы
было бы здорово, если бы ты была сестрой и соседкой, и если бы это было
Если бы не это, было бы приятно видеть, как Луи выходит из своего вечного спокойствия и беспокоится о чём-то, помимо планов и расчётов. Но я боюсь, что мне никогда не доведётся испытать высшее наслаждение, увидев Луи влюблённым. А ты, моя дорогая, — сказала  кузина Евгения, повернувшись к ней, — я начинаю опасаться, что ты сама не так уж далека от лягушки. Это очень хорошо, что ты больше не питаешь симпатий к Луи, как оказалось (я
подумал, что поначалу ты тоже была в опасности!), но мне интересно, как
ты так спокойно относилась к этому очаровательному молодому человеку, своему кузену,
с его милыми, ласкающими улыбками и искусными иностранными манерами. Миссис
Боюсь, этот эпизод был бы для вас большим ударом, если бы вы сосредоточили свои
чувства на этой стороне ”.

“В целом, ” сказала Маргарет, улыбаясь, “ мне кажется, что я
избежала многих неприятностей, оставаясь свободной от фантазий. Но вот мы и на месте.
наша цель”.

На этом разговор закончился.

В тот день, который последовал за вечеринкой, Маргарет получила
записку от Чарли Сомерса с вашингтонской маркой. Наблюдая
При этом её первой гневной мыслью было вернуть его нераспечатанным, настолько она была возмущена его настойчивостью, и когда она наконец решила его прочитать, его смиренный и умоляющий тон ничуть её не смягчил. Её письмо, конечно, не дошло до него, и он потерял терпение и решил не ждать ответа.

Она написала ему несколько строк, прямо отказавшись от встречи, чувствуя себя вправе пойти на такую крайнюю меру, поскольку менее радикальные способы не смогли подавить пыл молодого человека.




Глава XV.


В канун Рождества, после ужина, когда генерал и миссис Гастон, мисс
Тревеннон и мистер Луис Гастон сидели у камина в гостиной.
Томас принёс карточку с приглашением и передал её
генералу Гастону. Когда он взял её и просмотрел через очки, в его глазах
появился заметный блеск удовлетворения, и он протянул её
миссис Гастон, сказав:

«Карточка на ужин у генерала Мортона».

«В самом деле!» — ответила его жена, отразив его довольное выражение лица. — «Правда, это очень мило».

 Взяв карточку и взглянув на неё, Маргарет с удивлением посмотрела на кузину. Отведя взгляд от лица кузины, она на мгновение
Позже она увидела, что Луи Гастон смотрит на неё с каким-то
насмешливым сочувствием. Он сидел рядом с ней, и поэтому только он
расслышал её слова, когда она пробормотала вполголоса:

«Как странны обычаи во Франции!»

 Она улыбнулась, произнося это, и кузина Евгения, которая
увидела её улыбку, но не расслышала слов, сказала в своё оправдание:

«Этот ужин у генерала Мортона — ежегодное мероприятие. Он устраивает его в новогоднюю ночь с тех пор, как поселился в Вашингтоне. Приглашаются двадцать пять джентльменов, и, конечно, это тщательно отобранные люди.
выбран. Это всегда самая _популярная_ холостяцкая вечеринка сезона,
и можно быть уверенным, что там встретишь самых выдающихся и приятных
людей, которых только может предложить город. Он всегда был так любезен, что приглашал
Эдварда, хотя, конечно, приглашения пользуются большим спросом, и
жители города не всегда могут рассчитывать на то, что их получат».

Больше в тот момент ничего не было сказано по этому поводу, но было
очевидно, что внимание генерала Мортона подняло настроение миссис Гастон
до небывалой высоты, а её муж, со своей стороны, был едва ли не так же
рад.

Чуть позже, когда Луи и Маргарет оказались наедине, первый сказал
:

“Я бы хотел, чтобы ты рассказала мне, что тебя позабавило в этом приглашении"
. Система социальных тактик, представителем которой вы являетесь
, начинает меня чрезвычайно интересовать. Что вызвало
это озадаченное выражение на вашем лице только что?”

“ Мне действительно рассказать? ” с сомнением спросила девушка.

- Прошу вас, скажите откровенно. Мне так интересно знать.

“Мне было интересно, кто этот генерал Мортон может быть, что карта его
ужин следует считать такого приобретения. У меня обнаружили
Тот факт, что вы, Гастоны, гордитесь своим происхождением, и, как я слышал,
вы — одна из немногих по-настоящему исторических семей в
Америке, возможно, не должен вызывать удивления. Кем же тогда может быть генерал
Мортон, подумал я, чтобы иметь возможность оказывать честь
Гастонам? Полагаю, он кто-то очень важный, но я такой невежда,
что на самом деле не знаю, кто такие Мортоны, когда они дома».

— «Полагаю, Мортон был из очень простой семьи», — сказал Луис. «Конечно,
он не может претендовать на аристократическое происхождение. У него высокий
Он занимает официальную должность, очень богат и очень добродушный, здравомыслящий человек, но о том, чтобы он мог, с социальной точки зрения, оказать честь моему брату, не может быть и речи.

— И всё же было очевидно, — начала Маргарет, но резко замолчала, и
Луис не сделал ни единого движения, чтобы помочь ей.

— Знаете ли вы, — сказал он наконец, — что под вашим влиянием, мисс Тревеннон, я постепенно меняю свои взгляды. Я начинаю понимать вашу социальную основу
и систему, и, хоть я и упрямый янки, я должен признать, что в этом есть смысл
в этом есть что-то прекрасное. Я действительно думаю, что начинаю ощущать, как меняю направление.
ощутимо. Пока я не встретил вас, я понятия не имел, какая разница существует.
между северными и южными представлениями об этих вещах ”.

“Но меня не следует воспринимать как строгого представителя южной идеи
- а вас, я полагаю, как строгого представителя северной идеи
”, - сказала Маргарет. “Дома меня считают большим радикалом. У меня
нет особого уважения к родословным в целом. Мне кажется, что в первую очередь нужно быть честным со своими предками.
они должны были стать светскими львицами, а не прийти намного позже».

«Вы меня удивляете, — сказал Луис. — Я думал, что южане не так щепетильны в вопросах происхождения и родословной».

«Это верно в отношении многих из них, — сказала Маргарет. — Но
я слишком часто видела вырождение знатных семей на Юге, чтобы проникнуться симпатией к этой идее». Во многих случаях
им не хватало духа, чтобы спасти их от такого вырождения, и,
если это так, то на что годится их кровь? Она должна идти на
ничего, я думаю, — хуже, чем ничего, потому что, если в этом есть хоть какая-то добродетель,
она должна делать своих обладателей независимыми и мужественными».

«Вы иногда слегка усмехаетесь над гордостью Гастонов, не так ли? — сказал Луи. — И я иногда находил это странным, потому что мне всегда говорили, что гордость южан беспрецедентна».

«Она другого рода, — сказала Маргарет. — Например…»

Но она сдержалась и покраснела.

«О, пожалуйста, приведите мне пример, — серьёзно сказал Луи. — Иллюстрации
очень помогают. Я умоляю вас не позволять излишней чувствительности мешать вам».
вы говорите прямо. Возможно, вы лучше всех разбираетесь в этих вопросах.
социальные вопросы. Я хочу иметь возможность судить ”.

“Какой ты честный и справедливый!” - сказала Маргарет. “И насколько редок этот дух
! Я действительно думаю, что скажу тебе откровенно то, что собиралась сказать. Вы
знаете, что такое признательность твой брат у меня, и как только его
прекрасных качеств команду моем уважении, но я не буду отрицать, что его подшипника
в вопросе приглашения меня поразил. Думаю, я могу с уверенностью сказать
, что ни один южанин в обществе вашего брата,
возможно, их можно было бы найти - независимо от того, насколько они изолированы или отстали от времени
он мог быть - неважно, насколько бедным, неспособным или невежественным, кто мог быть
взволнован и польщен приглашением генерала Мортона или генерала
кого угодно еще. Такая мысль никогда не проникла бы в их мозг. Но я
очень смелая, ” сказала она, внезапно одернув себя. “Боюсь, я и так сказала слишком много".
”Для любого другого было бы слишком много сказать мне, конечно", - сказала она.

“Я знаю, что это было бы слишком”.
Луи, пристально глядя на нее: “и я не могу сказать, что идея, которую вы предлагаете,
в точности приятна; но я думаю, что я вряд ли мог обидеться на ваши слова
”.

В этот момент раздался звонок в дверь, и вскоре Томас доложил о прибытии
Генерала Рирдона.

“Генералы, кажется, в порядке вещей”, - сказала Маргарет с улыбкой.
Когда посетитель пересекал холл. “Я, возможно, вернусь к"
Бассетт за преобладание титулов”.

Мисс Тревеннон приветствовала генерала Рирдона с большой сердечностью и
сразу же принялась развлекать его. Он назвал только
иногда по Гастоны доме, так как он не наслаждаться их обществом
больше, чем они его. Он служил в армии Соединенных Штатов
до войны и был чрезвычайно популярен среди офицеров,
Он обладал запасом анекдотов и шуток, которые мгновенно
застывали в атмосфере гостиной Гастонов, но свободно лились
в лагерях и казармах. Он происходил из хорошей южной семьи
и был настоящим джентльменом. Его визиты, как уже было сказано,
не особенно вдохновляли Гастонов, но кузина Евгения
заметила, что её муж слегка пренебрегает этим дальним родственником,
и после этого стала относиться к нему с большим почтением. Генерал Гастон, по правде говоря, находил это немного
трудно игнорировать тот факт, что он был офицером Федеральной армии
который уехал с Юга, и, конечно, ему не нравились его визиты;
но он испытывал некоторый трепет перед своей женой, что отчасти позволяло ему
скрывать тот факт, что его раздражало общество ее кузины.

Когда Томас был вызван его хозяина и хозяйку в гостиную,
Миссис Гастон уселась рядом общих Риардон, и сразу впал в
свободно с ним разговор. Генерал Гастон, со своей стороны, занял позицию
на полпути между этой парой и парой, сидевшей на
по другую сторону камина. Он сидел очень прямо и неподвижно в своём
кресле, время от времени делая довольно натянутые замечания генералу Рирдону,
который, в свою очередь, чувствовал, что ему скучно и не по себе, но
совершенно не осознавал, что является объектом какого-либо пренебрежения. Ему, возможно, пришло в голову, что манеры его хозяина были странными, даже
неприятными, но потребовалось бы немало усилий, чтобы заронить в его
честную душу подозрение, что какой-либо из ныне живущих джентльменов
может пренебрежительно относиться к гостю в своём собственном доме.

Миссис Гастон, когда хотела, могла мило беседовать с кем угодно почти на любую тему.
любой предмет, и она сейчас обсуждаем культур и огородничества,
и, слушая, с большой живостью выражения, чтобы подробное описание
что общего Рирдон был дарения передает жене,--которых он называл
“Свободная”, ее звали Люси - рассказывала о результате небольшого предприятия
на пути к огороду, который они разбили.

“Кстати, генерал”, - сказал посетитель, внезапно прерывая
свой разговор с миссис Гастон и поворачиваясь к ее мужу,
как будто пораженный внезапной мыслью: “Вы приглашены на этот ужин к
генералу Мортону?”

На лице генерала Гастона начала пробиваться едва заметная щетина. Он
выпрямился еще больше и пару раз прочистил горло
прежде чем ответить.

“Ах ... прошу прощения ... ах ... да”, - сказал генерал Гастон с
интонацией, которая предполагала, что он скорее задает вопрос, чем
отвечает на него. Он снова откашлялся и продолжил с некоторым
высокомерием, которое Маргарет тщательно отметила. “Генерал Мортон был
достаточно любезен, чтобы вспомнить меня и прислать открытку. Всегда
очень уважаемые компании в эти ужины его, и я не должен
думаю, пропавших без этого”.

— Луз хочет, чтобы я поехал, — ответил генерал Рирдон ленивым, безразличным тоном, от которого у Маргарет затрепетало сердце от восторга.
 — но мне всё равно. Полагаю, все мужчины наденут фраки, а у меня его нет. Я скажу Мортону, что он должен меня отпустить. — Я собирался рассказать тебе о картофельном урожае, — сказал он, возвращаясь к разговору с миссис Гастон, как к более интересному из двух. — Луз говорит, что если бы мы посадили
«Раннюю Розу»...

 Но Маргарет не стала слушать дальше. Она знала, что Луис смотрит на неё,
и она скромно опустила уголки рта, стараясь не рассмеяться, но в её глазах было столько искрящегося веселья, что неподвижность губ мало что значила.

 Мистер Гастон достал часы и напомнил мисс Тревеннон, что им пора отправляться в театр, чтобы выполнить своё обещание, поэтому она извинилась и пошла одеваться.

Когда молодые люди оказались наедине в
чистой, бодрящей атмосфере городских улиц — они решили
пойти пешком, — Маргарет начала разговор со слов:

— Алан Декурси звонил, пока мы ехали сегодня утром. Надеюсь, мы не попадёмся на глаза гостям в театре вечером; это было бы немного неловко, так как мы оба отказались от приглашения.

 — Вовсе нет, — сказал Луи, — им незачем знать, что наша помолвка состоялась раньше их приглашения. Не беспокойтесь об этом.

Когда они прошли несколько шагов в молчании, Луи сказал своим приятным голосом, который даже в темноте выдавал его улыбку:

«Что ж, сегодня вечером ты одержал свою маленькую победу!»

“Я сделал”, вернулась Маргарет, с мягкой, немного посмеяться“, - и я должен
сказать, что мне понравилось. Но мне было интересно, как он вообще узнает
Мортон”.

“О, осмелюсь предположить, что они были приятелями в армии Соединенных Штатов до войны"
- сказал Луис. “ Только подумайте, какой шанс упустил этот человек! Еще бы,
если бы он остался в армии Союза, он мог бы быть генерал-майором
к этому времени.”

— Кажется, он генерал-майор, — скромно сказала Маргарет. — Или только бригадный генерал?

 — Ты дерзкая маленькая бунтарка! — сказал Луи. — Как ты смеешь так говорить со мной?
меня? Как вы знаете, я представить такую наглость? Вы интенсивно
шашки на моем помиловании.”

“Я боюсь, что я делаю”, - сказала Маргарет; “но они у меня были всегда щедро
заслуженный. Но пока мы на эту тему есть одна вещь, которую я делаю
хочу сказать вам. Знаете, я заметил, что ваш брат
никогда не называет генерала Рирдона его титулом? Говоря о нем со мной или
Кузина Юджиния, он всегда говорит «ваша кузина», а обращаясь к нему,
он вообще не называет его никак. Лишь однажды, когда ему нужно было что-то сказать,
он назвал его «мистер Рирдон». Так и было!

“Ну, на самом деле, ты знаешь”, - сказал Луи, чувствуя себя неловко,
“У него не больше прав на звание генерала, чем у тебя.
Вопрос окончательно решен. Это всего лишь вопрос вежливости.

“Я не знаю, кто имел право решать это, - сказала Маргарет, - но мы
не рассматриваем вопрос юридического права. Поскольку это, как вы признаете,
вопрос вежливости, я думаю, это должно уладить дело. Не так ли?

“Да”, - сказал он, - "хочу. Не уверен, что всегда так думал, но теперь верю ”.

Когда они добрались до театра, увертюра только началась. A
несколько минут спустя они увидели, как вошла компания миссис Вир и заняла места
в своей ложе. Энергичная молодая хозяйка провела их и уселась сама
на виду у всех, вокруг нее собралась блестящая компания. Одного или двух
из них Маргарет узнала, а Луи знал их всех, называя их,
без комментариев, Маргарет. Там был кто-то, кого они не видели
, сидевший в тени за занавеской, и на этого человека миссис
Вир направила большую часть своего внимания. Она постоянно наклонялась
, чтобы заговорить с ним, или наклоняла голову, чтобы уловить его высказывания, отбрасывая
время от времени бросала на него томные взгляды, которые ее необычно длинные
ресницы придавали такой эффектности. Маргарет чувствовала, что этот человек был
Алан Декурси, и в конце первого акта ее подозрения подтвердились
, поскольку он встал и подошел к миссис Вир, чтобы произвести
осмотр дома. Он выглядел очень изящным и элегантным, но в некоторых
кстати, огромное обаяние его внешности когда-то обладал для нее не осталось и следа.

Когда она отвела от него глаза, они остановились, почти без ее воли
, на спокойном профиле Луи Гастона. Он был
Он отвернулся от неё, и она могла спокойно рассмотреть его серьёзное лицо, в котором было столько искренности и благородства, что это было лучше, чем красота. Чем больше она разочаровывалась в Алане Декурси,
тем больше она верила в дружбу Луи Гастона и полагалась на неё.
 Её привязанность к нему незаметно росла и крепла, пока она не стала думать о нём, чтобы почувствовать себя спокойно, в безопасности и умиротворении.




 Глава XVI.


Рождественский день выдался ясным и солнечным, и Маргарет проснулась рано.
Первыми её мыслями были дом и далёкие друзья. Как хорошо она их знала
что дорогие отец и мать, живущие далеко в Бассетте, думали о ней! Когда она встала и оделась, её сердце было в полном согласии с этим прекрасным днём, полным мира и доброй воли, и когда она опустилась на колени, чтобы прочитать утренние молитвы, у неё возникло смутное ощущение, что это Рождество  было более полным и прекрасным, чем любое другое, которое она знала раньше. Она не спрашивала себя, что стало новым элементом в её жизни, который сделал его таким;
это было слишком неопределённо, чтобы сформулировать в осязаемую идею, но она
чувствовала, что это присутствует в ней.

У генерала и миссис Гастон был очаровательный подарок для неё, когда она уезжала
Они спустились к завтраку — пара изысканных золотых браслетов
прекрасного дизайна и ручной работы, и, судя по тому, что они были
очень довольны маленькими подарками, которые она им приготовила,
начало Рождества прошло очень удачно. После завтрака она
пошла в свою комнату, чтобы написать письмо домой, а когда с этим
было покончено, пришло время одеваться для церкви.

Незадолго до одиннадцати, когда мисс Тревеннон стояла у большого эркерного окна в гостиной, готовясь к утренней службе, она услышала позади себя твёрдые шаги по ковру и в следующий миг
Из её рук выхватили потрёпанный молитвенник и сборник гимнов и
заменили их чудесным футляром из черепаховой кожи, в котором лежали
две красивые маленькие книжки. Маргарет быстро подняла взгляд и
встретилась с улыбающимися глазами Луиса Гастона. Он обыскал весь Нью-Йорк в поисках
самого красивого набора, какой только мог найти, и результат его удовлетворил.

  — Вы будете пользоваться ими вместо них, не так ли? — спросил он. — Я хотел подарить
вам что-нибудь маленькое.

Лицо Маргарет вспыхнуло от удовольствия.

«Я никогда не видела ничего более прекрасного», — сказала она, беря их в руки
— с восторгом. — Подумать только, что вы взяли на себя труд! Я подозреваю, что мои потрёпанные книжонки оскорбили ваш утончённый вкус. Я и не мечтала, что вы так добры ко мне. Жаль, что у меня нет для вас подарка.

 — Может быть, вы подарите мне старые, — нерешительно сказал он. — Я бы счёл это щедрым возвратом, потому что, как вы говорите, они изношены и потрёпаны, а это бывает только от частого использования. Как часто они были в ваших руках, когда вы думали о Боге! Я бы хотел сохранить их в память о вас. Можно я возьму их, если они вам не особенно дороги?

“Я хотел бы только рад для вас, чтобы иметь их”, - сказала Маргарет, в
низкий голос. “ Только я не думал, что тебе понравится что-то подобное.
это. Однажды я спросил кузину Евгению, к какой церкви принадлежала ваша семья,
и она сказала, что вы называете себя унитариями, но на самом деле вы
были язычниками. Я не мог перестать надеяться, что на самом деле это было неправдой - по крайней мере, в отношении тебя.
”

“Это ни в малейшей степени не относится ко мне”, - сказал он, нахмурившись и выглядя таким
недовольным, что Маргарет почти пожалела о своих словах. “Я бы не стал,
ни за что, ты предположить, что я неверующий человек, для этого не
верно, и я даже никогда не называл себя унитарианцем. Напротив, я
некоторое время назад хотел пойти с тобой в церковь, чтобы
мы с тобой могли вместе освятить этот день ”.

“Сделай”, - серьезно сказала Маргарет. “Я видела, что ты не очень часто ходишь".
"Иди". "Иди с нами сегодня и прими решение о лучших вещах в будущем".
С твоей стороны было бы очень мудро сделать это ”.

— Не думаю, что поеду сегодня утром, — сказал он. — У Евгении нет
места для меня в купе. Но вы позволите мне взять вас с собой вечером?
Мы, наверное, прогуляемся, если будет хорошая погода, и послушаем прекрасную музыку.
Возможно, если нам повезёт, они найдут хороший голос, чтобы спеть
_Рождественскую песнь_».

«Я так её люблю», — сказала Маргарет. «Я буду рада пойти с тобой».

Она слегка вздохнула, произнося эти слова. Это была одна из любимых песен Чарли Сомерса; она позаботилась о том, чтобы он спел её правильно, и его голос был прекрасно натренирован.

Её размышления прервало появление миссис Гастон, которая
спустилась по ступенькам, изысканно одетая в меха и бархат, и
дала понять, что готова ехать.

Луи помог им сесть в карету, а затем отвернулся, сказав, что
собирался на долгую прогулку. На его лице было такое серьезное выражение, что
Маргарет поймала себя на том, что вспоминает его много лет спустя.

Погода по-прежнему была хорошей, и оказалось, что Луи достаточно мягок для того, чтобы
вечером Маргарет отправилась в церковь пешком. Когда они шли своей дорогой
по ярко освещенным улицам, молодой человек внезапно обернулся и,
глядя ей в лицо, сказал:

“Вы знаете, я нашел маленький засушенный цветок в моих гимнов, когда я
сегодня утром открыл ее. Я, чтобы сохранить ее или вернуть его к вам?”

Они стояли как раз под газовым фонарем, и Маргарет, хотя и не хотела
Она опустила глаза под его пристальным взглядом, чувствуя, что выглядит смущённой,
и сказала:

«Нет, вы должны вернуть мне это. Я забыла его».

 Это был маленький цветок, который Чарли Сомерс положил туда однажды вечером,
и она так и не убрала его.

 Мистер Гастон сунул руку в карман и достал книгу. Она
легко открылась, и он вынул цветок, который был вставлен в маленькую прорезь, и протянул его Маргарет, когда они вошли в церковный вестибюль.

«Под ним были какие-то инициалы», — сказал он.

«О, их можно просто стереть. Это не имеет значения», — сказала Маргарет.
Она взяла цветок. Она уже собиралась раздавить его и выбросить,
но жалость к бедному Чарли остановила её. Она открыла свою


молитвенник и поспешно сунула цветок между страницами. В ту ночь служба показалась ей удивительно приятной. Гимны и
песнопения были торжественными и вдохновляющими, а проповедь — простой,
искренней и утешительной. Луи нашёл свои места и прилежно пользовался своей маленькой
книжкой, и Маргарет интуитивно почувствовала, что эта услуга была приятна и ему. Время от времени она бросала на него взгляд и видела, что он
лицо было серьезным и немного озабоченное, теперь, когда она видела его в таком
совершенный покой.

Проповедь закончилась и сейчас. Общество возросла на ее
прекращение, и вновь расселись по своим местам. Стража
подойдя к алтарю, чтобы получить милостыню-бассейнах, когда орган начал
роптать низкий прелюдия. Луис и Маргарет переглянулись
быстро. Это была "Кантика де Ноэль".

Маргарет откинулась на спинку стула, безмятежная и отдохнувшая, готовая к
глубокому наслаждению от предстоящего ей удовольствия, и в этот момент богатый,
приятный голос высоко в хоре позади нее начал:

 «О, святая ночь…»

 При первой же ноте, произнесённой этим голосом, щёки мисс
Тревеннон вспыхнули, и она втянула в себя воздух, издав почти
что вздох.

 А прекрасный голос продолжал петь:

 «Это ночь рождения дорогого Спасителя».

Всё выше и слаще взмывала мелодия — волнующая, насыщенная, трогательная — и как
знакомы были юной девушке все её модуляции и интонации!
Как часто этот поток мелодии лился для неё одной в старой гостиной дома!

Это был Чарли Сомерс, и она знала, что он видел её и что
Он пел ей сейчас, не меньше, чем тогда. Она слушала, как во сне,
пока звучал тоскливый, страстный голос. А теперь прозвучали слова:

 «Пади на колени! Пади на колени!»

 Они были немного неразборчивы из-за мешанины приятных звуков, и
Маргарет смутно показалось, что это был прямой призыв Чарли Сомерса к ней о милосердии и прощении.

Всё это было так трогательно, и Гастон сам был так тронут, что
едва ли удивился, когда, когда нежный голос затих, он взглянул на Маргарет и увидел, что её глаза полны слёз. Когда они
преклонив колени для заключительной молитвы, она смахнула с себя их следы,
и когда они вместе шли по проходу, к ней вернулось спокойствие. И каким спокойным и тихим выглядел её спутник! Его идеально подобранная одежда, гладко зачёсанные назад короткие тёмные волосы и, прежде всего, его собранная манера держаться и задумчивое лицо, делали его непохожим на довольно небрежно одетого молодого человека с растрёпанными вьющимися волосами и горящими беспокойными глазами, который стоял в вестибюле у подножия лестницы и быстро оглядывал лица собравшихся.
расходящееся собрание, в полном неведении о том факте, что
за его несколько необычным поведением и внешностью наблюдали
окружающие. Когда его беспокойный взгляд наконец упал на мисс
Тревеннон, его нахмуренные брови расслабились, и он двинулся вперед.

“Могу ли я прийти к вам завтра?” - сказал он, в нетерпеливом тонами, которые,
были отчетливо слышны Луи.

“ Да, ” сразу же ответила Маргарет несколько дрожащим голосом, “ в
одиннадцать утра.

Затем, взяв свою спутницу под руку, она прошла дальше. Людовик заметил
что эти двое не пожали друг другу руки и не обменялись ни словом приветствия.
Этот поспешный вопрос и ответ были всем, что произошло между ними. Что
такого было в короткой, случайной встрече, как эта, что заставило девушку
выглядеть бледной и взволнованной, как заметил ее спутник, бросив украдкой взгляд на нее?
таковой она и была? Он почувствовал, как ее рука слегка задрожала, когда она впервые положила ее ему на плечо.
но вскоре это легкое, почти незаметное трепетание
прекратилось, и она пошла дальше очень тихо и неподвижно. И так они продолжили свой путь
по улицам в молчании. Она, казалось, не была расположена к разговорам,
а он не хотел раздражать ее разговорами.

Маргарет, размышляя об этой встрече, винила себя за ту
уступку, на которую она пошла, которая действительно была полностью связана с
музыкой.

“У меня нет ни решимости, ни силы сопротивления, когда я нахожусь под
влиянием музыки”, - сказала она себе почти сердито. “Это лишает меня
моральной ответственности. Я не верю, что история о сиренах
- это басня. Красивый голос может притянуть меня к себе так же верно, как
полюс притягивает магнит. Это сильная слабость. Мне следовало сказать
”Нет" ему и сразу покончить с этим делом ".

Вспомнив, что её спутнику может показаться странным её молчание, Маргарет с трудом взяла себя в руки и сделала несколько замечаний по поводу службы.

«Всё было очень красиво, — сказал Луи. — Я всё очень хорошо почувствовал и очень рад, что сходил. Это соло было исполнено восхитительно. Голос, кажется, не очень хорошо поставлен, но он был восхитительно нежен».

— Это был мистер Сомерс, молодой человек из Бассетта, о голосе которого я вам рассказывал. Он только что приехал в Вашингтон, и я знал, что он захочет со мной встретиться, поэтому назвал время, когда я точно буду свободен.

Когда они вернулись домой и поднимались по ступенькам, они обнаружили
Томас открывает дверь чернокожему слуге, у которого в руках два небольших свертка
. Он снял шляпу и отступил назад, когда они подошли
и Томас сказал:

“ Это посылка для мисс Тревеннон.

Маргарет повернулась и протянула за ним руку.

“Откуда?” - спросила она.

— Из Арлингтона, мисс, — ответил мужчина с явным волнением.
 — Мне очень жаль, мисс, но произошла ошибка.  Письмо должно было прийти сегодня утром, но день был таким напряжённым, что
забыли. Г-н Дукурсы левую частности приказы, и я надеюсь, что ты будешь
милостиво простить задержку, Мисс.”

Маргарет повернулась посылки с таким расчетом, чтобы свет из коридора
газа на ней. Когда она сделала это, ее выражение лица быстро изменилось. Он был
на имя миссис Вере.

“Есть какая-то ошибка”, - сказала она, холодно, с какой-то высокой поворота
голову, что Луис знал. “Это не для меня”.

Бедный негр, которому, возможно, стало немного не по себе из-за остатков вина,
оставшихся после рождественских гостей Арлингтонов, был сбит с толку и, быстро протянув другую упаковку, объяснил, что он
не ошибся, между двумя, и попросил мисс а Trevennon
беспомощно чтобы увидеть, если это не было адресовано себя.

Так оно и оказалось; и хотя при данных обстоятельствах Маргарет
предпочла бы не прикасаться к нему, она была вынуждена взять его и
отпустить мужчину, что она и сделала несколько резко.

Она не осматривала свой сверток, пока не добралась до своей комнаты, и
даже тогда она бросила его на кровать, сняла накидку и шляпу и
убрала их, прежде чем развязать бечевку, которой он был перевязан. Однажды она
подумала, что уберет его с глаз долой до завтра, но, несмотря на ее
Несмотря на неприязнь к дарителю, она, как и любая молодая леди, проявила любопытство к подарку и вскоре взяла его в руки и развязала. Из него выпала маленькая записка. Она была датирована рождественским утром, девятью часами, и гласила:

 «Я как раз уезжаю в Балтимор, пообещав провести сегодняшний день с  Эми и детьми. Я был более чем разочарован — _обижен_ тем, что не застал тебя ни дома, ни в театре вчера вечером. Я не знал, что вы были там, пока случайно не услышал об этом после того, как мы ушли. Я и не рассчитывал, что вы откажетесь
 с удовольствием попрощался бы с вами лично, и я предлагаю воспользоваться случаем и вернуться через день или два.

 «Счастливого Рождества, дорогая Дейзи, и всех благ в наступающем году!
 Кто знает, что он может нам уготовить?

 «Иногда надевай мой маленький подарок ради меня, преданного тебе, А. Д.».

 — Вот и всё, что касается записки номер один! — сказала Маргарет. — Было бы интересно взглянуть на записку номер два, которая, я не сомневаюсь, столь же нежна и любезна.

 Она взяла маленький кожаный футляр и открыла его, показав
красивый медальон. Вопреки себе, она не могла не отдать должное
вкусу своей кузины. Мастерство изготовления и дизайн этого маленького украшения
были настолько эффектными и необычными, что она была уверена, что Алан
должно быть, приложил к этому какие-то усилия и, скорее всего, заказал его
специально для нее.

“Он _ добр”, - сказала она с сожалением. “С его стороны было _ было_ хорошо вернуться
в Балтимор, чтобы Эми и дети не были
разочарованы. Я почти жалею, что сделала это новое открытие о
нем; но нет, нет, нет! Было бы ужасно не знать о
настоящей правде в этом вопросе ”.

Теперь ей пришло в голову открыть медальон, и, сделав это, она увидела
благородное лицо кузины. Сам вид этого заставил ее
внутренне содрогнуться. Как хорошо она помнила, как выглядят эти самые глаза,
так как они были устремлены на Миссис Вере, с выражением, она бы
понравилось забыть. Какое он имел право ожидать от нее, чтобы носить его
картина? Зачем ей это?

Он отправил еще одну записку и еще один подарок в другое место. Была ли там
другая фотография, которую кого-то еще любезно попросили надеть,
ради ее преданности? Это было более чем вероятно!

“Я почти уверена, что начинаю понимать его”, - сказала она себе.
возмущенно. “Это одно из его мудрых и правильных мнений о том, что мужчина
должен жениться, но все равно мужчине хочется маленьких развлечений. Под
в этих обстоятельствах ему лучше жениться на молодой, легкий на подъем молодой
вещь, которая является здоровым и жизнерадостным, кто ничего не знает о мире, и
кто выйдет ему проводить его небольшие диверсии, спокойно. Это
совершенно унизительно! Я верну его медальон, потому что сам вид
этого всегда будет причинять мне боль”.




ГЛАВА XVII.


На следующее утро мистер Сомерс пришёл ровно в одиннадцать, и Маргарет
приняла его в гостиной наедине. Она распорядилась, чтобы ей не
допускали никого из ранних посетителей, и решила, что будет справедлива и терпелива с молодым человеком, хотя
она также решила, что во время этой встречи они должны окончательно прояснить и понять характер их отношений.

 Не успели они сесть, как Маргарет услышала голос Луи Гастона,
разговаривавшего со слугой в холле. Она удивленно подняла глаза, когда услышала
я предполагал, что он будет в своем офисе час назад. Он вошел в своем
пальто и со шляпой в руке, и когда Маргарет представила его
мистеру Сомерсу, он сердечно протянул ему свободную руку. Маргарет
была поражена контрастом между двумя внешними обликами, как и
она была поражена прошлой ночью, но ей ни на йоту не было стыдно за свою
старую подругу. Она сказала себе, что ни один мужчина с глазами, в голове может
не видеть, что Сомерс был джентльменом, и, что касается остального, то не
важно.

“ Я научился у своей невестки, ” сказал Луис, обращаясь к мистеру Сомерсу,
“ что мисс Тревеннон навестила подруга из дома; и
Миссис Гастон разрешила мне прийти и пригласить вас сегодня на обед,
если у вас нет другой встречи. Надеюсь, вы сможете прийти.

Маргарет, взглянув на мистера Сомерса, была огорчена, увидев, что он выглядит
решительно невежливым. По его поведению она поняла, что он подозревает, что
этот вкрадчивый янки собирается относиться к нему покровительственно, хотя ничто
не могло быть более откровенным и менее покровительственным, чем все поведение Гастона в целом
.

“Спасибо”, - довольно коротко ответил мистер Сомерс. “У меня еще одна встреча"
.

Луи выразил надежду, что он уделит им еще один день, пока он
будет в Вашингтоне, и попросил его адрес, сказав, что зайдет к нему
.

Мистер Сомерс, имея смутное представление о том, что вручить свою визитную карточку было бы
уместно, и не желая уступать в честности, запнулся
порылся в кармане и достал смятый конверт, из которого извлек
визитную карточку внушительных размеров. Маргарет быстро взглянула на него
и, к своему ужасу, увидела, что это было напечатано! Посреди
на широком участке тонированного картона было написано "К. Р. Сомерс", в
агрессивный немецкий тип. Она улыбнулась про себя, мысленно сравнив эту карточку с другой — белоснежной, с надписью «Мистер Луис Гастон», сделанной аккуратным почерком. Она прекрасно понимала, что Гастон думает о Чарли, пока тот спокойно ждал, пока тот напишет свой адрес и протянет ему громоздкую визитную карточку, и она также понимала, что Чарли, когда он нацарапал улицу и номер дома своего друга, думал о мистере Гастоне. Все это было очень нелепо, и она не могла не чувствовать и, возможно, не выглядеть удивленной.

Луи задержался, чтобы сделать еще несколько дружеских предложений, но они были
так высоко приняты мистером Сомерсом, что вскоре он счел за лучшее принять
уходите, и, любезно попрощавшись с обоими, он повернулся и вышел
из комнаты.

“Французский-говорить, фраза поворота денди!” - сказал Чарли, как только его
отвернулся. “Интересно, что вы можете терпеть такого мужчину, Маргарет”.

— Было бы интересно узнать его мнение о вас, — ответила
Маргарет. — Если он не оценит ваше поведение в этом случае выше, чем я,
то, возможно, нам лучше оставаться в неведении.

“ И ты думаешь, меня хоть на грош волнует его мнение? Если так, то ты
сильно ошибаешься. Я был обязан дать мой адрес, когда он попросил
это, но я надеюсь, что он не утруждает себя позвонить. У меня нет желания
улучшить свое знакомство”.

“И все же вы могли бы найти это не только приятно, но выгодно”, - сказал
Маргарет. “Есть много вещей, которые вы, возможно, с большой пользой,
учиться у него”.

— Честное слово, Маргарет, это уже слишком, — воскликнул Сомерс.
 — Ты за очень короткое время отвернулась от своего народа и отреклась от него,
а теперь говоришь, что я учусь у самодовольного щеголя-янки
— Я уже не в первый раз советую тебе брать пример с
янки, — сказала Маргарет. — А что касается тщеславия мистера Гастона,
то я действительно думаю, что он тщеславен меньше, чем ты, Чарли, хотя
он знает гораздо больше. Что касается того, что он янки, — ну да, он
янки, как мы бы сказали, и он очень способный и умелый. А что касается третьего пункта, о том, что он щеголь, вы прекрасно знаете, что он просто замечательно одетый мужчина, которым вы восхищаетесь в глубине души, несмотря на все ваши громкие слова. Но какой во всём этом смысл?
Не одежда, не национальность и даже не манеры делают человека человеком.
Внешне вы очень непохожи друг на друга, но я думаю, что разница в ваших характерах не так уж велика. В глубине души вы оба настоящие и благородные джентльмены — по крайней мере, я верю, что мистер Гастон такой, и я знаю, что ты такой, Чарли.

Она говорила очень мягко, потому что знала, что, прежде чем эта беседа закончится, ей придётся сказать слова, которые жестоко ранят его бедное сердце, а это было доброе и честное сердце, которое давно хранило ей истинную и непоколебимую преданность. Постепенно она подвела его к
Она была в более спокойном настроении и говорила с ним серьёзно и искренне об их будущей жизни — его и её, — которая, как она мягко пыталась ему показать, должна быть разделена. Он и раньше слышал от неё эти печальные слова, но теперь в её взгляде и тоне была абсолютная решимость, которая заставила его понять, что на этот раз всё кончено. И всё же она никогда не была такой нежной и доброй.

— Я слишком высокого мнения о тебе, Чарли, — сказала она, когда их разговор подходил к концу, — чтобы поверить, что ты позволишь этому чувству ко мне разрушить твою жизнь. Мужчина может так много сделать! Сама мысль об этом
иногда это мучает женщину. О, Чарли, будь серьёзным. Это всё, чего тебе не хватает. Делай что-нибудь — неважно что, лишь бы это было _работой_, и делай это добросовестно и хорошо. Я думаю, что это само по себе сделало бы тебя почти счастливым. Но не думай о счастье. На самом деле, я думаю, что это не так уж важно. Подумайте только о том, чтобы занять своё место в мире и
исполнять свой долг перед Богом и людьми, и счастье придёт само собой».

 Когда она наконец отослала его, надежда, которая до сих пор жила в его сердце,
полностью угасла и больше не возродилась; и всё же
С отказом от этой надежды в нём, казалось, зародилась новая жизнь,
и он решил, прежде чем уйти от неё, что завоюет её одобрение, хотя и не сможет завоевать её любовь. Он знал,
что никогда не сможет почувствовать, что полностью завоевал её одобрение,
и к этому стоило стремиться — лучше, сказал он себе,
как сказал бы любой другой хороший человек в те первые мгновения печального
отказа, чем любовь другой женщины.

В тот вечер Чарли Сомерс внезапно принял решение. Он не вернётся
на Юг и к старой, застоявшейся жизни, которая уже сделала
это произвело печальное впечатление на его разум и характер. Он сразу же отправился в Южную Америку, чтобы присоединиться к своим решительным друзьям, которые отправились на поиски счастья и часто призывали его последовать за ними. Он больше не видел Маргарет, но написал ей мужественное прощальное письмо, над которым она пролила столько слёз, что они могли бы вернуть его с края света, если бы он случайно увидел их.

Случилось так, что Луи Гастон, случайно встретивший её по дороге в её
комнату с этим письмом, которое она только что читала, увидел его открытым.
Он увидел её заплаканные глаза и бледное, расстроенное лицо; он также заметил следы слёз, которые ускользнули бы от поверхностного наблюдателя, когда она появилась за ужином час спустя. Он не мог не связать эти признаки с мистером Сомерсом, и когда он упомянул его имя в разговоре с миссис Гастон после ужина, он почти не удивился, когда она сообщила ему, что слышала об этом от
Маргарет, мистер Сомерс уже уехал в Южную Америку и
пробудет там неопределённое время.

«Он отправляется на поиски счастья, — сказала миссис Гастон, — поэтому я говорю, что его
возвращение неопределённо».

«И если он найдёт его, — сказал Луи Гастон сам себе, — и девушка, которую он любит, согласится разделить его с ним, то мужчина вполне может ему позавидовать. А если она не согласится, то что ему даст это состояние? Может быть, она уже согласилась! Скорее всего, было дано сладостное обещание, и он отправляется на поиски своего счастья, зная, что её надежды и страхи связаны с ним. Чего только не может добиться человек, если перед ним такая награда, как эта?

 Эти мысли промелькнули у него в голове, пока он спокойно сидел в углу комнаты и наблюдал за мисс Тревеннон, которая разговаривала с его
брат, только её светлый, милый профиль, повёрнутый к нему, и слегка встревоженное выражение лица, которое разглядели только его пытливые глаза.




Глава XVIII.


Через несколько дней после Рождества, когда Маргарет сидела в своей комнате и писала одно из своих частых длинных писем домой, ей принесли карточку мистера Декурси. С большим нежеланием она спустилась к нему и остановилась у двери миссис Гастон, надеясь, что кузина составит ей компанию. Однако миссис Гастон лежала на кушетке, читая роман, и заявила, что слишком устала, чтобы двигаться, поэтому Маргарет
она была вынуждена спуститься вниз одна.

 После того как первый порыв прошел, она решила оставить медальон себе, так как считала, что у нее нет причин идти на такой крайний шаг, как его возвращение. Однако ничто не могло заставить ее носить портрет Алана Декурси, и она собиралась сообщить ему об этом.

Маргарет впервые заговорила со своей кузиной после того, как стала свидетельницей сцены с миссис Вир в оранжерее, и воспоминание об этой сцене, естественно, придало её манерам некоторую сдержанность.

 Однако, не заметив этого, мистер Декурси подошёл к ней с некоторым
слова пламенного приветствия, и, когда она протянула руку, он сделал
движения, чтобы поднять ее к губам. Движением, которое было почти грубым
по своей внезапности Маргарет отдернула руку.

“ Маргарет! Что это может значить? ” удивленно спросил Декурси.
с упреком.

Мисс Тревеннон издала короткий, сдержанный смешок.

“Мне не нравятся подобные вещи”, - беспечно сказала она. “Не делайте этого
снова. Он мне неприятен”.

“Прости меня”, - ответил он, с величайшей кротостью, лишенным даже следов никаких
оттенок досады. “ Прошу прощения. Я очень сожалею.

“О, неважно! Это не имеет значения”, - поспешно сказала Маргарет. “Спасибо
Большое тебе за медальон, Алан. Это прекрасно - гораздо красивее, чем я могу себе представить.
осмелюсь сказать, я настолько несведущ в таких вещах.

“Я надеялся, что это доставит вам удовольствие”, - сказал он. “Вы видели фотографию, на которую я отважилась
поместить ее? И вы согласитесь носить ее?”

“Я не знаю об этом”, - сказала она несколько смущенно. “Это было очень
вроде вас, чтобы положить его в, но я никогда не носил картину любого человека. Я
знаю, что ты кузен, и все такое, но я думаю, если вы не возражаете,
Я выну фотографию и положу ее...

Но он перебил ее.

“Это не потому, что я твоя двоюродная сестра, Маргарет, что я хочу, чтобы ты надела
моя картина”, - сказал он. “Напротив, я надеюсь на то время, когда ты
забудешь об этих отношениях и перейдешь к более близким и нежным...”

“Алан! Остановка. Вы не должны идти дальше”, - сказала Маргарет, с неожиданной горячностью.
“Не может быть никакой мысли о близкой связи между нами
в любое время. Если мы хотим дружить, этой теме не должно быть
снова упомянул”.

“Простите меня, я вас испугал”, - сказал он. “Я имел в виду не делать этого. Я
не хочу стеснять вас или навязывать вам эту мою надежду
внезапно, но я не могу так легко от этого отказаться. Он был со мной, во
все мои блуждания туда и сюда ... если бы не определенные надежды, по крайней мере
игнорировался тот факт, что мой милый кузен был наделен более
любая женщина, которую я знал, со всеми атрибутами и качествами
только может мечтать человек в его спутником на всю жизнь. Я не могу, даже пока, совсем
отказаться от надежды, что мне все же удастся убедить тебя принять мою преданность.

Маргарет могла бы вынести остальное, но это слово возмутило ее.

“ Преданность! ” сказала она насмешливо, с легким презрительным смешком. “ О,
Алан!

— Что ты имеешь в виду? Почему ты говоришь со мной в таком тоне? Это
несправедливо, Маргарет. Это на тебя не похоже.

— Я имею в виду, — сказала она, становясь серьёзной и говоря с внезапной
искренней горячностью, — что ты унижаешь слово «преданность», называя
чувство, которое ты испытываешь ко мне, этим словом. Я слишком хорошо
знаю, что значит настоящая преданность. Я тоже слишком высоко ценю его доброту и
силу, чтобы назвать прохладное отношение, которое ты ко мне испытываешь, преданностью! Прохладное
отношение между кузенами — это неплохо, но чувства, связанные с браком, — это совсем другое, и я лучше скажу тебе об этом здесь и сейчас.
теперь, что я проживу свою жизнь нелюбимой и одинокой, скорее, чем я.
я навредила бы себе, приняв такую фальшивую преданность, как эта,
которую ты мне предлагаешь ”.

Декурси, который, конечно, был в полном неведении о том, на какой почве
Сильное чувство Маргарет было обосновано, она слушала ее с изумлением. Единственное
объяснение, которое напрашивалось само собой, заключалось в том, что кто-то, кто случайно оказался
в курсе его довольно известного романа с миссис Вир, сообщил его
кузену. Поэтому он сказал с оскорбленной мягкостью
:

“Маргарет, ты невыразимо удивляешь и огорчаешь меня такими словами, как
— Вот они. Я могу объяснить их только тем, что кто-то внушил вам ложные представления обо мне. К сожалению, всегда найдутся люди, которые так поступают, — продолжил он, слегка вздохнув с терпеливой покорностью, — но вам следовало бы подумать, прежде чем верить в историю, которая выставляет меня в невыгодном свете. Я был бы более справедлив к вам.

 — Никакой истории не было, — сказала Маргарет. — Если и были какие-то истории, то их от меня скрыли. Не будем развивать эту
тему, Алан, и если мы сейчас её закроем, то навсегда. Это довольно
не может быть и речи о том, что мы когда-либо сможем быть друг для друга больше, чем мы есть сейчас
.

“Как вы сами сказали, ” ответил он, “ мой единственный путь - молчаливое
согласие. Каким бы болезненным и разочаровывающим ни было для меня такое решение,
поскольку это ваше решение, я не могу сказать ни слова против. Но что касается
легкости и неискренности, в которых вы меня обвинили, я
имею право говорить, и я должен ”.

Успокоившись на утверждение Маргарет, что никто не очерняли его к себе,
он чувствовал себя сильным, чтобы защищать себя, и был, таким образом, в наиболее
настойчивым тоном, что он сказал :

«Мне тяжело, Маргарет, очень тяжело, что ты так обо мне думаешь,
когда я думаю о тебе с нежностью и доверием. Неужели тебе недостаточно того, что ты одним ударом лишила меня надежды,
которую я лелеял как самое заветное желание на будущее,
не добавив к горечи этого разочарования ещё более острое чувство,
что я должен терпеть твоё презрение?»

 Теперь не было никаких сомнений в его искренности. Им двигал искренний
интерес, и он жаждал вернуть расположение этой энергичной,
душевной девушки больше, чем чего-либо за многие годы.

“ Ты никогда не была неблагоразумной, Маргарет, - продолжал он, - и поэтому я
уверен, что могу положиться на то, что ты объяснишь мне причины этой перемены
по отношению ко мне - ведь ты не станешь отрицать, что изменилась.

“Зачем говорить об этом, Алан? Ты мне нравишься очень хорошо. Я полагаю, вы
как сильно нужно верить в других людей. Я сделал ошибку в
предположим, вы должны быть выше их. Тебе не понравилась бы идея о том, чтобы
оказаться на пьедестале, я знаю; так что будь доволен, и давай больше не будем говорить
об этом ”.

“Извините, если я не могу согласиться”, - серьезно ответил он. “Это не свет
для меня важно потерять твое уважение; и когда ты вспомнишь, что я
давно надеялся сделать тебя своей женой, думаю, когда-нибудь ты это почувствуешь
этот факт создает с вашей стороны задолженность передо мной и дает мне
право потребовать от вас объяснений ”.

Его уверенный в своей правоте тон и укоризненная грусть в глазах
когда он повернулся к ней, Маргарет так возмутилась и разозлилась, что сказала:
с некоторой горячностью:

“ Мы разыгрываем фарс, Алан, и лучше бы ему поскорее закончиться. Я
полностью готов отдать вам должное, которого вы заслуживаете. Ты
вы очаровательный светский человек, ” добавила она, переходя на более легкий тон.
“ и я безмерно восхищаюсь вашими манерами. Я совершенно готов
продолжать быть с тобой в хороших отношениях, но у нашей дружбы должны быть определенные
ограничения. Я не мог дать согласие на возвращение в
старые близости, и вы не должны этого ожидать.”

“Но почему?” он сказал, срочно. “Я настаиваю, чтобы вы мне сказали. Маргарет,
помни, как это важно для меня; помни, как я люблю тебя!

И в определенном смысле его слова были правдой. В этот
момент он чувствовал себя по-настоящему влюбленным. Теперь , когда он обнаружил, что может потерять ее,
эта красивая, энергичная, добросердечная девушка стала ему неизмеримо дороже
. Он страстно желал иметь возможность контролировать ее - уладить все тогда
и там, чтобы она была его собственностью. Так что с огнем настоящего
чувства в глазах он подошел ближе и нетерпеливо поискал ее отведенный
взгляд и даже отважился взять ее за руку. Но в тот момент она встретила
этот взгляд, и почувствовал это прикосновение, Маргарет вскочила на ноги и половина
невольно взял ее за большое кресло, где она стояла,
отдыхая на высокой спинкой и глядя на него с выражением
вызывающее презрение.

“Маргарет”, - сказал он.эйд тоже поднялся и снова устремил на нее тот нетерпеливый
взгляд, который так раздражал ее: “ты шарахаешься от одного моего взгляда и прикосновения?
У твоего поведения должна быть причина, и эту причину я должен и узнаю
.

“ Узнаешь! ” взволнованно ответила она, не в силах больше выносить его тон
оскорбленного превосходства. “Я был свидетелем сцены между вами и
Миссис Вир в оранжерее на балу той ночью, которая заставила меня
презирать вас. Это с первого взгляда раскрыло мне твою истинную природу, и я
рад этому. Мне не следовало говорить об этом. Я мог бы справиться
я хотел промолчать и встретиться с тобой спокойно, как со случайным знакомым; но
ты бы этого не сделал. Но когда ты осмеливаешься предложить мне то, что тебе
приятно называть своей преданностью, с воспоминаниями о той сцене в
моем сознании, я больше не могу молчать. И теперь,” сказала она, после
пауза секунды на секунду, “я сказал, и мы поняли друг друга. Пусть
всю тему будут сняты только здесь, навсегда”.

Говоря это, она избегала смотреть на него, и даже сейчас она
не решалась встретиться с ним взглядом. На мгновение воцарилась глубокая тишина, а
затем, к облегчению обоих, послышался шелест одежды кузины Евгении
Она спустилась по лестнице.

 Она вошла, и атмосфера в комнате изменилась. Её изящный туалет,
хорошо построенные фразы и учтивая манера держаться
напомнили о правилах мира, в котором они жили, и Маргарет
с Декурси вернулись на свои места и начали говорить о метелях и
катании на санях, следуя примеру кузины Евгении.

Когда Маргарет наконец взглянула на мистера Декурси, она увидела, что он очень бледен, но это было всё. Он никогда не был таким собранным.

 Когда он поднялся, чтобы уйти, миссис Гастон, заметив, что что-то не так,
Декурси осторожно подошел на мгновение к окну, и
сделав шаг к Маргарет, тихо сказал:

“ Ты была очень строга ко мне, Маргарет, и судила обо мне поспешно.
Возможно, придет время, когда ты увидишь, что это так, и до тех пор я
буду ждать”.

Затем он попрощался, не подав руки, и Маргарет, к своему собственному
изумлению, почувствовала себя виноватой. В мистере Декурси было столько
мягкого великодушия, что это заставило ее почувствовать себя
совершенно раскаивающейся. Возбуждая какие ощущения, мистер Декурси добился
именно того результата, к которому он стремился.




ГЛАВА XIX.


Прошло два вечера до того дня, когда мисс Тревеннон должна была вернуться домой. Январь с его многочисленными обязанностями закончился, и февраль был уже в разгаре. Это было очень счастливое время для Маргарет, и теперь, когда её визит подходил к концу, она обнаружила, что склонна к мечтательности и постоянно погружается в раздумья. Оглядываясь назад, она находила много приятных мыслей,
но инстинкт постоянно предостерегал её от того, чтобы смотреть вперёд.

В тот вечер мисс Тревеннон и Луи Гастон были одни.
Кузина Евгения ушла в свою комнату, а генерала Гастона не было дома.
Маргарет заметила, что в последнее время она довольно часто оказывалась наедине с
Мистером Гастоном, и ей даже иногда казалось, что кузина Евгения
умудрилась сделать так, чтобы это произошло. Она улыбнулась, подумав о множестве
маленьких маневров кузины Евгении, и книга, которую она читала,
упала ей на колени. Она взглянула на Луи, сидевшего немного поодаль
по другую сторону камина; но его совершенно не было видно
за раскрытым листом "Ивнинг Стар". Итак , мисс Тревеннон исправила
она уставилась в огонь и погрузилась в размышления.

Сегодня вечером она выглядела как нельзя лучше. На ужине были гости,
и она была одета соответственно. Черный шел ей больше всего на свете
и костюм из черного шелка и кружев, который она надела сейчас, был ей
изысканно к лицу. Ее округлые, тонкие руки были обнажены, а над кружевами квадратного
корсажа виднелся белоснежный
участок ее прекрасной шеи. Ее длинные черные драпировки богато ниспадали на одну сторону, поверх
турецкого ковра, и когда она слегка опиралась на угол своего маленького
На высоком каблуке, с одной ногой, обутой в изящный чёрный шёлковый чулок и туфельку с низким вырезом, изящно положенной на другую, она грациозно и непринуждённо стояла, и её элегантный наряд делал её поразительной, не говоря уже о выдающейся красоте её лица. Луи Гастон, бесшумно опустивший газету, с восхищением рассматривал каждую деталь её лица, фигуры, позы и наряда, и, пока он продолжал смотреть, на его губах появилась внезапная весёлая улыбка. Мисс Тревеннон,
подняв глаза, встретила эту улыбку и улыбнулась в ответ.

«Что это?» — спросила она. «О чём вы думали?»

“Могу я рассказать вам?” - спросил он, все еще улыбаясь.

“Да, пожалуйста, расскажите”.

“Я ссылаясь на тот факт, что, когда вы впервые прибыли--раньше надо было
видели вы-я говорил о вас Евгения как ввоз.’
Неудивительно, что я сейчас улыбаюсь при этом воспоминании ”.

“Несомненно, это было очень дерзко”, - сказала Маргарет. “Но я не откажусь простить тебя,
если ты, в свою очередь, согласишься простить меня
мои дерзости, которых было много”.

“Надо бы вспомнить их сначала, - сказал он, - и что я
можете делать”.

“Я диктаторских и критично и агрессивно, и я не имею никакого
право быть любым из них. Я постоянно превозносил свой народ,
разговаривая с вами, и принижал ваш. Вы не должны воспринимать меня как
образец южной вежливости. Подождите, пока вы видите, мой отец. Я
дегенерат дочь”.

“Я надеюсь, что я мог видеть его некоторое время. Зная, что ты заставил меня желать знать
ваши люди лучше. Если я когда-нибудь попрошу вас позволить мне прийти и познакомиться с ними, что вы скажете?

«Приходите, и я буду рада», — сердечно ответила Маргарет, а затем, осознав, насколько тепло она это сказала, добавила:
“Мы гостеприимная раса, ты знаешь, и считаем священным долгом
принимать незнакомцев. Но я боюсь, что мы разочаруем тебя во многих отношениях.
очень многими способами. Во многих отношениях, и в этих очень важных, мы
уступаем вам. Если бы только мы оба могли избавиться от наших предрассудков!
Только подумайте, какими людьми мы могли бы стать, если бы были смешаны вместе,
каждый желал бы перенять лучшее, что есть в другом! Но я полагаю,
это утопическая мечта. Насколько можно судить по моему небольшому наблюдению,
мне кажется, что мы на Юге смотрим на вещи шире, и что
Право джентльмена встретиться с другим джентльменом на равных условиях основано на
чём-то более высоком и значительном, чем такие пустяковые формальности, как
использование печатных визитных карточек или, например, называние сюртука «ласточкой».
— сказала она, сверкнув глазами. — Я знаю, что вы держали в уме эти две претензии к моим соотечественникам. Ведь так?

 — Я немедленно их устраню, если они у меня есть, — сказал он, смеясь. — Сегодня я настроен
дружелюбно. Думаю, это перспектива твоего отъезда
смягчила меня. Надеюсь, тебе хоть немного жаль уходить
«Это было бы лишь малой расплатой за то огромное сожаление, которое мы испытываем, расставаясь с вами».

«Мне жаль, — сказала она, не отрывая взгляда от огня, — очень, очень жаль».

«Правда?» — быстро спросил он, не смея выразить словами ту радость, которую вызвало у него её пылкое признание.

«Да, правда. Вы все были так добры ко мне». Я думаю, генерал Гастон
даже решил простить меня за то, что я южанин, поскольку я ничего не мог с этим поделать, а это более высокая награда, чем уважение кузины Евгении и, возможно, ваше, поскольку вам не нужно было преодолевать предубеждения.

“Вы сделали мне величайший комплимент, какой только возможен”, - сказал Луи. “Я
предпочел бы, чтобы вы сказали это, чем что-либо еще, почти. Вы должны признать,
однако, что когда-то вы бы этого не сказали”.

“Это совершенно верно; но теперь я думаю, что был к вам несправедлив”.

“Нет, я не думаю, что вы это сделали. Одно время я действительно был очень
предубежден, и в определенной степени это верно до сих пор; но вы сотворили со мной
чудеса, мисс Тревеннон. Я действительно думаю, что смотрю на вещи более справедливо
, чем раньше. У меня было много наследственных и врожденных предубеждений к
преодолеем, и я думаю, что я избавился от хорошей порцией, спасибо
для вас! Кто знает, если бы ты держал меня рядом с вами, вы можете
еще реформировать мне? Конечно, я не осмелился критиковать
ваше решение, но когда Евгения призвал тебя так, на днях, на
остаться на месяц дольше, ты знаешь, я почти задержал дыхание, чтобы услышать, что
вы хотели сказать? И ваш решительный отказ меня очень задел. Это довольно тяжело
для мужчины узнать, что его образование может быть прервано одним ударом.
такой удар; и я ужасно боюсь регресса ”.

— О, не смейтесь надо мной, мистер Гастон, — смущённо сказала Маргарет.
 — Боюсь, я часто казалась вам высокомерной и дерзкой.  Я
думаю, что немного так и есть.  Даже мой дорогой отец говорит мне об этом время от времени.

 — Как вы любите свой дом и своих родителей! — сказал Луис, очень нежно глядя на неё.  — Я так часто это замечал.  Это провинциальная черта? Я никогда не видела более сильного чувства, чем то, которое ты испытываешь к своим домашним богам.

 «Да, я люблю их, — сказала Маргарет, — и я не могу привести более убедительного доказательства, чем то, что приглашение кузины Евгении не соблазняет меня остаться вдали от них».

— И они очень сильно тебя любят — или нет? — спросил он, глядя ей в лицо и широко улыбаясь.

 — О да, — ответила она, тоже улыбаясь, — как будто я совершенство.

 — Я почти так и думаю, — ответил он.  — Я с самого начала сказал себе: «Её назвали Маргарет, потому что она просто жемчужина».

В его голосе, когда он произнёс это просто и тихо, было что-то такое, что
внезапно взволновало её. Она не осмеливалась поднять на него глаза и
поэтому отвернула раскрасневшееся лицо, отвечая с усилием, чтобы говорить как обычно:

 «Меня назвали в честь моей матери. Папа называет меня Дейзи, чтобы различать нас».

“Я думаю, это подходит тебе почти так же хорошо”, - сказал он. “Твои чувства
такие свежие - еще не развеялся аромат их духов. Как здорово!
это было бы для одной из измученных забот, измученных жительниц мира, которых мы встречаем каждый день!
прижать свое сердце к ее груди всего на один час! И, о, каким
откровением фальши, пустоты и зависти это было бы для тебя!
заглянуть в такое сердце! Да хранит тебя Бог от этого, Маргарет! Я
почти рад, что ты возвращаешься в ту тихую старую деревню.
Меня пронзает боль при одной мысли о том, что ты можешь быть
оскверненный миром. Я не мог смириться с мыслью, что
жемчужина может потерять свою чистоту, а маргаритка увянуть. Я пробовал
что никто не может заподозрить факт, но ты не знаешь, как у меня
наблюдал за тобой. Это было самонадеянно с моей стороны, возможно, но теперь, когда вы
знаю, ты простишь меня?”

Бедная Маргарет! Она сделала храбрых в борьбе за самообладание, но это было
только половина успеха. Только с его слов, там было что-то в его
выглядит и тонизирует, что сделал, что он сказал откровением ее. Есть
может быть, но один смысл в этих пылких, нежных глаз, и звук
о ласкающем голосе.

“ Однажды ты отказался пожать мне руку, ” продолжал Луи через некоторое время.
“ Ты помнишь? Я был в опале, но я не могу помочь, надеялся, что я
восстановлен. Дадите ли вы мне вашу руку теперь, в знак полного прощения
прошлое?”

Он сел совсем рядом с ней, и когда он протянул ей руку, она
вложила в нее свою, не двигаясь с места. Он прижал ее к себе на мгновение,
а затем, наклонившись, коснулся губами.

Маргарет молча перенесла ласку. Она чувствовала себя нервозной и
безответственной, но вся ее натура реагировала на эти признаки
нежность от него. Она знала, что его сердце не ищет ЕЕ, который был
готов ответить на ощупь. Она чувствовала себя смущенной и дрожащей, но очень.
счастливой, удовлетворенной и в безопасности, и когда она вскоре убрала свою
руку из руки Луи, то вместо нее посмотрела на него взглядом, полным глубочайшего
доверия и доброты.

“Я кое-что хочу сказать тебе, Маргарет----” начал он, и
в то время как она была почти затаив дыхание, ждет, чтобы слушать, звук
Ключевые генерала Гастона был слышен в замке, и, с быстрым движением,
они раздвигаются.

Когда Луи встал и повернулся навстречу своему брату, Маргарет снова погрузилась в
она села с быстрым вздохом. Прерывание было почти облегчением.
Острое напряжение этой новорожденной надежды, сомнения и удивления причиняло ей боль
она была рада подождать. Доставленная таким образом радость
ей еще предстояло обрести, и она чувствовала счастливую защищенность в открывшемся перед ней светлом
будущем.

Что касается Луи, то его пульс трепетал от торжествующей надежды. Все его сомнения
и опасения растаяли, как снег, под милым, доверчивым взглядом
и голосом Маргарет, которыми она одарила его этим вечером. Он забыл
Чарли Сомерса и всё своё прежнее недоверие к нему и почувствовал себя счастливым
в настоящем и почти уверенном в будущем. Его горячая кровь была
взбудоражена так, как никогда прежде. Если бы миссис Гастон могла заглянуть
в его сердце сегодня вечером, она никогда бы больше не назвала его холодным и
бесстрастным!




ГЛАВА XX.


Компания "Эймс Энд Гастон" получила проекты некоторых важных зданий.
здания должны были быть возведены на расстоянии нескольких миль от Вашингтона.
и именно в связи с этим Луи Гастон, архитектор
утром после интервью с мисс Тревеннон, только что записанного, вошел
в трамвай, который должен был отвезти его недалеко от
расположение этих зданий.

Когда он огляделся при входе, то встретил улыбающийся и манящий взгляд
Миссис Вир. Там было свободное место рядом с ней, но он не выбирал
чтобы взять его. После вчерашнего происшествия его разум был полон
воспоминаний и ожиданий, с которыми сама мысль о миссис Вир была
диссонирующей. Поэтому он просто приподнял шляпу в ответ на ее приветствие и
сел на некотором расстоянии от нее, у двери, повернувшись
лицом к окну. Но по мере того, как машина двигалась в сторону пригорода,
пассажиры постепенно расходились, и вскоре он осознал, что
факт, что в комнате остались только он и миссис Вир. Даже тогда его отвращение к разговору с ней в его нынешнем настроении было настолько сильным, что он остался на месте, предпочитая не обращать внимания на то, что они остались наедине. Однако через несколько минут миссис Вир подошла к нему и сказала с лёгким смешком:

«Как гора не идёт к Магомету...»

Луи, конечно, сразу же повернулся и смирился с неизбежным
интервью.

«Какому счастливому стечению обстоятельств я обязан честью находиться в обществе миссис
Вир, столь далекой от цивилизации?» — сказал он,
приняв шутливый тон, который он обычно использовал в разговорах с миссис Вир.
Чтобы скрыть свои настоящие чувства.

“Я собираюсь посмотреть Храмы”, - ответила она. “Мне придется идти пешком
от конечной остановки. Это такая неприятность, не имея перевозку, и я
знаете, я думаю, что я заслужил--не так ли? Но что привело вас так далеко
в течение рабочего дня?”

- Дела, - ответил Гастон. “Я иду, чтобы высмотреть землю на новое
строительное предприятие”.

“Что-то вроде строительного предприятия? Я бы сказал, очаровательный коттедж,
подходящий для пары домашних неофитов, спроектированный архитектором
для его собственного занятия, если бы не растрепанный молодой человек
Южанин с эксцентричным портным и красивым голосом, стоящий
на пути этой идеи! Боюсь, мисс Тревеннон, при всей ее
мягкости, должно быть, довольно жестока; ибо, судя по поверхностным
свидетельствам, она обманула осторожного мистера Гастона до такой степени, что
тщетная жажда заполучить дом мистера Сомерса. Полагаю, у неё хватило совести сказать вам, что она помолвлена.

 — Мисс Тревеннон? — сказал Луи, не дрогнув под её пристальным взглядом, хотя его сердце сильно забилось, а затем, казалось, остановилось.
и все же. “ Она не посвятила меня в свои матримониальные
намерения; но если то, что вы говорите, правда, молодой Сомерс - мужчина, которому я вполне могу
позавидовать, хочу я того или нет.

Он ненавидел саму мысль о кажущейся обсудить Маргарет с этой женщиной, и
пока он горел, чтобы услышать больше. Он не задавал вопросов, чувствуя уверенность
что сможет получить любую информацию, которой располагала миссис Вир,
без этой уступки с его стороны.

— О, в этом нет никаких сомнений, — продолжила миссис Вир. — Я
хорошо знакома с Уэлфордами, у которых останавливался мистер Сомерс.
Что ж. Миссис Уэлфорд рассказала мне об этом. Кажется, этот молодой человек испытывает некоторые финансовые трудности, и он получил предложение от каких-то людей в Южной Америке приехать и присоединиться к ним в каком-то деловом предприятии, поэтому он сразу же пришёл посоветоваться с мисс Тревеннон, и они договорились, что он поедет. План состоит в том, что он вернётся миллионером и женится на ней. Странно, что она вам не рассказала.

— Зачем ей это? Дамы склонны быть сдержанными в таких вопросах,
как бы разговорчив ни был мужчина, а мистер Сомерс, например,
один, кажется, был достаточно общителен.

“О, я полагаю, он рассказал только миссис Уэлфорд, а она рассказала только мне. Вы
должны считать это конфиденциальным ”.

“ Конечно, - ответил Луи, “ но здесь конечная остановка, и мы должны
оставить наш экипаж.

Он проводил ее до Храма, который находился совсем недалеко
затем он поклонился и оставил ее с неизменным спокойствием.

Миссис Вир была женщиной, которая, по сути, отнюдь не была неспособна на глубокое двуличие, но в данном случае она была виновна лишь в том, что
о том, как факты того, что миссис Велфорд сказал ей, больше в виде
домыслы. Она случайно встретила Сомерса в доме этого друга
однажды вечером и искусно завела разговор о мисс Тревеннон
засыпала молодого человека вопросами и убедилась, что он
определенно, был влюблен в нее и, вероятно, помолвлен. На этой основе
она и миссис Велфорд был построен история, о которой она говорила с таким
уверенность в себе, чтобы Гастон.

Что касается Луи, он согласился, но мало продвинулись с его оценками и
разведка в то утро. Его первым побуждением было не поверить
эта история, а также воспоминание о взгляде и тоне Маргарет, когда он
разговаривал с ней прошлой ночью, делали ее почти невероятной. Но
затем, оглядываясь в прошлое, он вспомнил случай с
надавленным цветком и эмоции, которые Маргарет проявила, услышав мистера
Песня Сомерса в ту рождественскую ночь и последовавшее за ней долгое интервью
на следующее утро, и, более всего, следы слез, которые он обнаружил позже
; и, когда он подумал обо всем этом, его сердце сильно сжалось.
тяжелый.

Вскоре он решил, что немедленно отправится к Маргарет и узнает правду
из ее собственных уст.

Добравшись до дома, он застал Томаса за полировкой
латуни входной двери, которая была приоткрыта. Узнав
от него, что мисс Тревеннон находится в гостиной одна, он тихо прошел
по устланному ковром холлу и вошел в библиотеку. Оттуда он
мог видеть Маргарет, сидящую на низкой оттоманке перед камином, ее руки
были обхвачены коленями, а глаза задумчиво устремлены на
тлеющие угли. Как забурлила его молодая кровь при виде нее! Какой
прекрасной и нежной она выглядела! Разве она не была самой радостью его сердца,
и усладой его глаз? Где была другая, подобная ей?

Он постоял немного, молча наблюдая за ней, а затем осторожно приблизился, ступая очень осторожно и прячась за большой ширмой, стоявшей у камина. Так он смог подойти совсем близко, и никто не заподозрил его. Он хотел подойти совсем близко, а затем произнести её имя и посмотреть, сможет ли он снова вызвать в ней тот милый, почти нежный взгляд, которым она смотрела на него прошлой ночью. Почему-то он был уверен, что увидит этот взгляд
снова. Он почти забыл о Чарли Сомерсе и миссис Вир. Он продолжал
Он молча сидел рядом с ней. Ему было приятно просто чувствовать себя рядом с ней и знать, что, протянув руку, он может дотронуться до неё. Его жадный взгляд был прикован к её прекрасному, милому лицу и искал прекрасные глаза, которые всё ещё смотрели на огонь. Он видел в них задумчивый, мечтательный взгляд, и, когда он начал гадать, что это значит, эти нежные глаза наполнились слезами. Он увидел, как они поднялись,
наполнились и переполнили дрожащие веки, а затем упали на письмо, лежавшее у неё на коленях. При виде этого письма его сердце сжалось, и он внезапно побледнел
слишком растянул свое лицо. Его так неудержимо влекло к ней, что
в следующий момент, должно быть, были произнесены жгучие слова любви,
и нетерпеливые руки протянулись, чтобы прижать ее к своему сердцу. Но это
письмо в мужской почерк, и его зоркие глаза засекли Южная
Американским штемпелем на конверте. Его кровь, казалось, застывало в нем,
и лицо его стало жестким и холодным.

Он отступил назад, пытаясь убежать, но рассудок, казалось,
покинул его; он споткнулся о стул, и при этом звуке
Маргарет подняла глаза. О, _ почему_ его глаза были так слепо отведены в сторону
от неё? _Почему_ он не увидел тот пылкий, счастливый взгляд, которым она
встретила его? Конечно, это было всё и даже больше, чем он помнил!
 Конечно, тогда он должен был знать, без сомнения, что всё её сердце
приветствовало его!

 Но он не смотрел на неё. Он повернулся, чтобы уйти, как и пришёл,
остановившись лишь для того, чтобы спросить, решительно отводя взгляд:

— Простите, не могли бы вы сказать мне, где Юджиния?

— Кажется, в своей гримерной, — ответила Маргарет хриплым, несмотря на её старания, голосом.

— Я хочу поговорить с ней, — сказал он и, не сказав больше ни слова и не взглянув на неё, ушёл.

Бедная Маргарет! У нее защемило сердце при этих печальных словах из записки
Чарли Сомерса. В ее собственном состоянии счастья и надежды они
показались ей в тысячу раз трогательнее. Она чувствовала беспокойство
и неловкость, и многое бы отдала за какой-нибудь слабый знак
защиты, заботы и нежности со стороны Луи. Она была готова отказаться
от всего ради него. Она знала, что он мог бы возместить ей потерю
всего остального; но хотя он, должно быть, видел, что она встревожена, он
смог бы вынести, если бы оставил ее с таким видом холодного хладнокровия! Ужасный
сомнения и неуверенность охватили ее, и она пошла в свою комнату, чувствуя себя
одинокой и подавленной.

В тот вечер должен был состояться большой бал, и так продолжалось до тех пор, пока Маргарет
не спустилась к обеду и не заметила, что место мистера Гастона пустует,
тогда она узнала от кузины Евгении, что он извинился и не
и ужин, и бал. Она не потребовала никаких объяснений, и миссис
Гастон только сказала, что, по ее мнению, ему нужно закончить работу. Никто не обратил
особого внимания на его отсутствие, но Маргарет вспомнила, что это был
ее последний ужин с ними, и ей стало обидно, что он должен был отсутствовать
сам; бал внезапно утратил всю свою прелесть. Она знала, что
что-то не так, и её сердце упало при мысли, что
у них может не быть возможности объясниться. Но потом
она вспомнила незаконченное предложение, которое прервал
входом генерал Гастон накануне вечером, и почувствовала, что
в конце концов всё наладится.

Окрылённая этой твёрдой убеждённостью и помня, что уедет только ближе к вечеру следующего дня, она нарядилась для бала в красивое платье, сшитое кузиной Евгенией.
состоящее из белого шёлка и лебяжьего пуха, решило как можно скорее избавиться от этих надуманных сомнений и опасений. Однако, несмотря ни на что,
хотя кузина Евгения была в восторге от её внешности, и у неё было больше поклонников, чем она могла потом вспомнить, вечер был долгим и утомительным, и она была рада, когда кузина Евгения пришла за ней довольно рано, предвкушая усталость следующего дня.

Когда они вернулись домой, в библиотеке горел яркий свет, и
Луис сидел за столом и писал.

“Луи, это ты?” сказала миссис Гастон, звонит ему из зала:
“Маргарет должна сообщить вам счет шарика, ибо я тоже совершенно
износилось. Ступай, Маргарет, и, чтобы тебе не пришлось упоминать об этом, я скажу:
предваряя твой рассказ, скажу, что мисс Тревеннон, несмотря ни на что, была
красавицей того вечера.

С этими словами она скрылась на лестнице, куда ее опередил муж
.

Наполовину обрадованная, наполовину робкая, Маргарет вышла на середину комнаты.
и когда Луи встал, чтобы поприветствовать ее, она не смогла удержаться.
Заметив, каким измученным и серьезным он выглядел. В зале было тревожное
выражением на лице, что очень тронуло ее. Что-то было
произошло со вчерашнего вечера. Она чувствовала себя более чем когда-либо, уверен в этом; и это
было что-то, что взволновало его до глубины души.

“Я рад, что последний бал прошел так успешно”, - сказал он, ставя для нее
стул, а затем, подойдя к каминной полке, встал лицом к лицу с
ней.

“Это был прекрасный бал, ” сказала Маргарет, “ комнаты были изысканными”.

“В них были зеркала?” - Спросил он, скрестив руки на груди.
пристально посмотрел на нее сверху вниз.

“Зеркала? О да, там было много зеркал.

“ И, интересно, вы ими пользовались, мисс Тревеннон? Знаете ли вы,
как вы выглядите в этом красивом мягком платье с чудесным белым
мехом вокруг шеи и рук? Я думаю, он мог бы соблазнить одного к
русалка мода таскать зеркало по пояс”.

Он улыбнулся, как он говорил--решительный, странная улыбка, что было мало веселья
в нем.

“Чем ты занимался все это время?” спросила она, желая увести
разговор в сторону от себя.

“Работал, - ответил он. - писал письма ... подсчитывал ... рисовал планы”.

“Как ты любишь свою работу!” - сказала она.

“Да, я люблю свою работу, слава Богу!” - ответил он пылким тоном. “Это"
было моим лучшим другом всю мою жизнь, и все мои мечты о будущем
теперь заключены в этом”.

“Я думаю, ты любишь это почти слишком сильно. Это уводит тебя от
всего остального. Вы намерены всегда работать таким образом? У вас нет
другого видения будущего?”

“ О, у меня были видения! ” сказал он, засовывая руки в
карманы своего мешковатого пальто и опираясь на край
каминной полки, в то время как говорил, пристально глядя на нее. “У меня были
видения - их было много! В основном они принимали форму очень простых,
спокойные мечты о жизни; ибо я уже говорил вам, мисс Тревеннон,
какой демон домовитости преследует меня. Самая милая
из всех мыслей для меня - это мысль о доме, о спокойной жизни с дорогим человеком
спутник жизни - это было бы моим счастьем. Внешние вещи были бы очень
неважны ”.

Казалось, он очнулся, словно от какого-то летаргического сна, которого он
боялся, и, выпрямившись, он скрестил руки на груди,
и продолжал:

“А если я после этого видения, я поставил ее у меня сейчас, и только
старый трюк остается--бизнес и чтения и нерешительные интерес
в обществе. Есть музыка, но ей я не доверяю; она возвращает старые видения
и показывает мне одиночество жизни, в которой они не могут быть
частью. Так что неудивительно, не так ли, что я называю свою работу своим лучшим
другом?

Бедная, бедная Маргарет! Ее сердце опускалось все ниже и ниже, и когда он
закончил с этим спокойно заданным вопросом, легкая дрожь пробежала
по ней.

“ Мне холодно, ” сказала она, вставая. “ Я должна идти.

Он пошел и принес ее белую накидку, которую она бросила на стул.
и одним из своих характерных защитных движений набросил ее
Он обнял её. Затем, взяв в руки мягкие складки с обеих сторон, он прижал их к её груди и на мгновение задержал, сказав:

«Да, Маргарет, ты должна уйти. И это не на ночь, не на время года и даже не на год; это навсегда. Что бы ты сказала мне, если бы знала, что мы больше никогда не увидимся?»

“Скорее всего, мы никогда не увидимся”, - сказала она холодным, отсутствующим тоном.

“И что ты мне скажешь? Что ты дашь мне на память?”

“ Я могу только попрощаться, ” ответила она тем же скучным тоном.

— Тогда прощай, Маргарет. Прощай, прощай, прощай, и да благословит тебя Господь, — сказал он, и она почувствовала, как дрожат его руки, лежащие на её руках. Он долго и пристально смотрел ей в лицо,
внимательно и неподвижно, словно хотел запечатлеть в памяти каждую его черту. Затем он разжал пальцы,
тяжело опустил руки и отступил от неё.

Словно женщина, идущая во сне, она прошла мимо него, волоча за собой
длинные юбки, пересекла холл и начала
Она поднималась по лестнице. Её шаги были тяжёлыми, и она двигалась медленно, а Луи,
наблюдая за ней снизу глазами, полными страстного желания, и
губами, сжатыми от сдерживаемых чувств, затаил дыхание в страстном
ожидании, что, повернув за угол лестницы, она бросит на него последний
взгляд. Но её глаза, когда она увидела милый профиль, были устремлены прямо перед собой, и высокая фигура в белом почти скрылась из виду, когда он, сам того не желая, сам того не осознавая, остановил её торопливым, невнятным возгласом.

“Маргарет!” - воскликнул он голосом, который, казалось, был не его собственным, настолько
странным и изменившимся он был.

Усталая фигура остановилась, и она повернулась и посмотрела на него сверху вниз.
Слабый проблеск светлой радости, которая так недавно была подавлена
жизнью, вспыхнул в ее сердце, когда она услышала, как он зовет ее по имени, но
когда она посмотрела на него, он погас. Он стоял, сложив руки на груди
плотно вместе, и вид самый жесткий самоконтроль в свое
весь аспект. Мужчина, который любил ее, никогда не смог бы так смотреть на нее,
подумала она и почувствовала в этот момент, как никогда, что у нее
обманывала саму себя. Казалось, ею овладела полная усталость. Ее главным
чувством было то, что она смертельно устала. Какой смысл возвращаться?

“Я должен тебе кое-что сказать”, - сказал Луи голосом, который был
холоднее, чем когда-либо. “Вернись, только на минутку”.

Она была очень слаба, и казалось, что подчиниться легче, чем отказаться; итак,
очень тихо и медленно Маргарет вернулась по своим следам.

По мере того, как прекрасное белое видение приближалось, шаг за шагом, юноша
всем сердцем и душой устремился ей навстречу, но в тот же момент
его физическое тело отступило, и он отступил в комнату перед ней.
сознавая только, что все еще владеет собой, и
что дух внутри него все еще является хозяином тела. Долгая привычка
приучила его к частым отказам. Все эти годы он
сопротивлялся и побеждал в мелочах, сознательно осознавая
, что таким образом он приобретает силу, которая позволит ему
победить, когда возникнут большие искушения. И теперь он знал, что его
самое сильное искушение было для него непреодолимо.

Он крепче прижал руки к груди, сжал губы
и затаил дыхание, когда его искушение, облачённое в чудесное длинное белое
платье, источающее сладкий аромат и издающее шёпот, словно шёлк,
подошло к нему и прошло мимо.

Когда Маргарет действительно отошла от него и бессильно опустилась в низкое глубокое кресло, а он понял, что его руки по-прежнему сложены на груди, а губы плотно сжаты, он глубоко вдохнул, и этот долгий вдох, казалось, впустил в его сердце смертельную боль. Он знал, что его подготовка сослужила ему хорошую службу и что его сил оказалось достаточно в час нужды.

Это было бы всего лишь на мгновение. Всё, чего он хотел, — это обнять её на мгновение и поцеловать, а потом отпустить навсегда и считать себя счастливым человеком, прожившим эту минуту. Вот и всё; но он чувствовал, что обязан отказаться от этого, потому что считал, что она обещана другому. И он отказался; но теперь, когда это было сделано, он почувствовал нетерпеливое желание восстать против дальнейшей дисциплины. Непреодолимый поток
его любви и отчаяния обрушился на него, и ничто не должно было его остановить
от разговоров! Слова не могли причинить ей вреда, и были слова, которые
обжигали его губы, одно произнесение которых, как ему казалось, могло
уберечь его мозг от взрыва.

Он открыл рот, чтобы заговорить, но слова отказывались слетать с губ. В тишине было
какое-то заклятие, которое он чувствовал себя бессильным нарушить. В комнате было
абсолютно ни звука, ни движения. Маргарет опустила свое
усталое тело боком в мягкое кресло, ее длинный белый халат
развевался позади нее, и ее лицо было отвернуто от него, так что был виден только ее
профиль.

Молодой человек стоял и смотрел на нее, обуреваемый чувством ее
близость, в восторге от чар ее красоты. Он мог видеть, как вздымается
и опускается ее грудь под покровом шелка и меха, и там
в ее позе было уныние, которое страстно взывало к
его нежности. Она была очень бледна, а ее опущенных век и немного
опущенные в уголках ее рта и дал ей прекрасное лицо очень
жалобный взгляд. Она тоже устала; инертность гибкой фигуры,
с неподвижными обнаженными руками и расслабленными, полуоткрытыми ладонями, показывала
это достаточно очевидно. Какой бы хрупкой, хрупкой и усталой она ни была, как
могла она одна выдержать жизненную битву, и кто из всех мужчин в
мире мог стремиться и бороться за нее так, как мог он? Мысль о
ее женской слабости в тот момент доставила ему острое удовольствие. Он
никогда еще не чувствовал себя таким сильным. Быстрым движением, подчеркивающим его мысль
, не нарушая тишины, он выбросил правую
руку и сжал кулак с сознательным удовольствием от своей силы.
Нервы, вены и мышцы, казалось, трепетали от осознанной животной силы
.

Все эти взволнованные мысли пронеслись в его мозгу с молниеносной быстротой
но теперь, наконец, тишину нарушил звук. Это был
очень нежный звук - короткий, слабый вздох Маргарет; но его эффект
был мощным. Это вывело молодого человека из задумчивости и вернуло
его к реальности.

Он сел на некотором расстоянии от нее и, устремив свой пылкий взгляд
на ее бледный профиль и опущенные веки, начал говорить.

“Это был импульс, а не обдуманная цель, которая заставила меня позвать тебя"
”вернуться", - сказал он. “Возможно, мне следовало поступить лучше, отпустив тебя, но я
не сделал, и теперь ты здесь, и я здесь, и мы одни в этой
тишине вместе, Маргарет, и тебе придется выслушать то, что я
должен сказать. Я думаю, вы должны знать, что это такое. Мои попытки скрыть
правду от моих глаз, когда я смотрела на тебя, и от моего голоса, когда я
говорила с тобой, много раз казались мне жалкими неудачами, и я
осмелюсь сказать, что вы знали это с самого начала.

Он на мгновение замолчал, все еще глядя на нее. Ни малейшей дрожи не было в
неподвижном лице, прижатом к подушкам, но при его последних словах
красивая рука поднялась и прижалась к ее щеке, пряча лицо
из виду, когда изящная рука легла на спинку стула над её головой. Это была грациозная поза. Белая накидка упала, обнажив прекрасные руки и плечи и идеально подчеркнув округлость фигуры. Хотя лицо было скрыто, он мог мысленно
увидеть каждую его изящную черточку и оттенок почти так же
ясно, как если бы видел их наяву: мягкие пряди волос,
отброшенные назад от маленького, похожего на раковину уха, и часть
белой щеки и шеи, которую не скрывала её рука.

Несмотря на сильное подавление, горячая кровь прилила к сердцу молодого человека.
бьющееся сердце и темный румянец залил его лицо.
Что-то - легкое трепещущее движение груди - открыло ему
смутное сознание, что и Маргарет не осталась равнодушной. Он встал
и направился к ней.

“ Ты знаешь это, - сказал он, - но позволь мне выразить словами сладкую,
отчаянную правду. Я люблю тебя, Маргарет. О, добрая, прекрасная, верная
и милая, как я мог не любить тебя!

Он упал перед ней на колени, и в этой низкой позе он мог
видеть ее прекрасные, трепетные губы. На что-то в их выражении
вдруг маленький огонек надежды взлетели в его сердце.

“Маргарет”, - сказал он глубоким, повелительным тоном, который был почти суровым,
хотя все это время его руки были сжаты вместе, так что он касался
не так сильно, как подол ее платья... “Маргарет, посмотри на меня. Дай мне посмотреть
прямо тебе в глаза.

Нельзя было не подчиниться тому тону, которым он сейчас обращался к ней
впервые. Она почувствовала, что это овладевает ею, и, опустив руку, она
показала ему свои любящие глаза, свои дрожащие губы, свое очарованное и
сияющее лицо. Мгновенно его руки обхватили ее, его губы прижались к ее губам, в
объятии таком нежном, поцелуй такой сладостный, какой может быть только в том редком
союзе свежести и завершенности, ради которого все прошлые жизни
эти две юные души были подготовкой.

“Ты был неправ. Я не знала, ” сказала она наконец, нарушая
долгое молчание и очень тихо шепча эти слова ему на ухо.

“Значит, ты была тупой, слепой и глухой, моя дорогая, моя дорогая,
моя дорогая!” - сказал он, ласково задерживаясь на повторении
бедное маленькое словечко, которое является лучшим, что у нас есть, чтобы передать самую нежную
послание наших сердец. «Ты уже поняла это или тебе нужно ещё что-то доказать? Позволь мне взглянуть на тебя».

Но она не поднимала головы с безопасного и счастливого места, где она покоилась,
и её взгляд отказывался встречаться с его взглядом, пока он снова не сказал:

«Маргарет», — тем суровым, нежным голосом, который волновал и покорял её,
и тогда она подняла глаза и страстно посмотрела на него.

— Боже, помоги мне заслужить тебя, Маргарет, моя святая, — пробормотал он, встретив её взгляд, полный восхищения. — Мне больно, что тебе приходится так унижаться.“Я не опускаюсь”, - ответила она. “Ты указал мне на высоты, о которых я никогда не мечтала. Мы попытаемся достичь их вместе”.

 * * * * *

Позже, когда их долгий разговор, включая краткое объяснение их
недопонимания, закончился, и они расстались на ночь с
блаженным сознанием того, что встретятся завтра в том же самом
приятное общение - с мыслью в голове каждого из них о том, что
в будущем они должны быть всегда вместе, никогда не разлучаться, Луи вышел с ней в холл, чтобы снова понаблюдать за ней, когда она будет подниматься по лестнице.Когда она ушла, но через несколько шагов, она остановилась, склонившись над перилами:
“Не кажется смешно”, - сказала она, серьезное счастье на ее лице
носить уступая место веселой улыбкой, “такой двор и такой бунтарь, как
вы и я! Давайте подавать пример позволяя по-Гонес быть по-Гонес, и
здороваться через кровавую пропасть!”


КОНЕЦ.