Глава 4. Учителя гражданские

И Нижник тут веское слово сказал:
- Материя не исчезает!
Загнется курсант,
На могиле его…
Огромный лопух вырастает!

Вспомнились слова незамысловатой шуточной курсантской песни на мотив «Раскинулось море широко». «Нижник», - это не ошибка, а фамилия преподавателя по научному коммунизму.

А ведь в формировании и воспитании офицера в училище, одну из ключевых задач выполняли (и сейчас выполняют, надеюсь!), замечательные педагоги.
Именно об этих офицерах и гражданских педагогах нашего училища и хочу сейчас вспомнить.

ГРАЖДАНСКИЕ

Эта категория педагогов преподавала у нас общие предметы высшей школы.
Я вспомню только некоторых из них, хотя уже не многих помню пофамильно… К сожалению!

Леня Хавкин. Эта легендарная личность преподавала у нас начертательную геометрию.
Я уже немного писал о нем в моем рассказе «Герой Славик» - http://proza.ru/2024/05/15/1623. Если интересно, почитайте!

Леня слыл «лютым» преподавателем. В его четырнадцати бальной системе оценок, даже «двоек» можно было получить три по его оценочной шкале. Это было, например так:
 - За такую работу бери себе минус два! И забирай свою мазню, чтоб я ее не видел больше! – говорил он, увидев на огромном чертеже эпюра тегидиагонального сечения усеченной пирамиды несколько помарок в чертеже, старательно вытертые резинкой.
И ведь видел он эти стирания мгновенно и точно!
Не важно, со сколькими минусами или плюсами ты получил этот «двояк», но в отпуск на каникулы ты уже не поедешь, пока не исправишь оценку.

За год до нашего поступления, был случай, который немного охладил лютость Лени.
Курсанты нахватали много двоек и «колов» от Хавкина. Отпуск не светил…
В субботу, после обеда, когда уже все остальные преподаватели покинули учебный корпус, они настигли Леню в его кабинете. Расправа была жесткой! Они просто закрыли дверь!
Леня долго бился, пытаясь выйти на свободу, но двоечники были беспощадны. Они стояли на страже дверей, а прыгать с третьего этажа учебного корпуса Лене не хотелось.
Кроме того, в сговор по «аресту» Лени был вовлечен и дежурный по учебному корпусу, который отчетливо начинал понимать, что его могут привлечь к ответственности за «пленение начертателя». Но, против двоечников, жаждущих каникул, было невозможно бороться.
Так и пришлось Лене скоротать ночь в своем кабинете на столе, заваленном неудовлетворительными чертежами, укрывшись теми же неудовлетворительными чертежами…

Утром Леня стал молить о пощаде, скребясь через дверь. Но курсанты были непреклонны:
 - Сначала двойки исправь! А потом мы тебя выпустим! – диктовали они свои условия освобождения.
Леня молил:
 - Но я голодный! Со вчерашнего обеда ничего не ел!

Ребята сбегали в курсантское кафе на территории училища, купили поесть бедняге. Еду просунули в приоткрытую дверь.
 - Мы добрые!.. А ты?
Перекусив, арестант понял, что до обеда, а уж, тем более, до понедельника, ему не дожить, пошел на уступки:
 - Хорошо! Несите мне ваши чертежи, я поставлю всем вам положительные оценки.

И как тут быть? Если принести подписанные листы, то Леня легко узнает фамилии своих надзирателей.
Принесли чистые листы ватмана, с отрисованными, правда, рамками и главной, но незаполненной подписью в правом нижнем углу. То есть без фамилии!

Право Лени на освобождение выторговывалось так.
Под дверь подсовывался лист пустого чертежа, а очередной «соискатель» произносил через дверь:
 - Пиши четыре с минусом!
 Или:
 - Мне три с плюсом!
Леня, молча сопя и постанывая у двери, ставил требуемую оценку и свою подпись.
Уже к шести, или к семи часам вечера, все двоечники были одарены победными, дающими право на отпуск, положительными оценками.
Важно, что никто из «вертухаев» не запросил оценки «пять».
Еще бы! Своих отличников Леня Хавкин знал поименно, как свои пять пальцев. Только их было два или три на весь курс…

Наконец, в темноте февральских сумерек, дверь лаборантской – арестантской Лени распахнулась, и он со всхлипыванием, даже не оглядываясь, бросился наутек.
Результат был достигнут. Правда, для достоверности, ребятам пришлось нарисовать что-то на пустых листах и поставить свою фамилию. Но главный препон на пути к отпуску был преодолен!

А Леня с тех пор перестал закрывать двери в свою лаборантскую, и даже убрал несколько минусов в своей 22-х бальной шкале оценок… 

Другим ярким, но не запомнившимся мне своей фамилией гражданским преподавателем, был преподаватель физики.
Физик у нас было много на начальных курсах. Это и гидравлика, и термодинамика, и оптика, и ядерная физика…, еще что-то было… Зачем так много?.. А чтобы было?
Все эти предметы преподавал один и тот же преподаватель. Лекции проходили в большой аудитории, как правило, в составе батареи. А это, - примерно сто двадцать слушателей.
Физик был достаточно колоритен.
… Проснешься во время лекции, а он что-то мелко и много пишет мелом на огромной трехстворчатой доске, что-то лепечет себе под нос:
 - …Состояние идеального газа описывается уравнением Клапейрона-Менделеева (уравнением состояния идеального газа), которое связывает температуру…

При этом успеваешь заметить, что все 120 курсантов спят, уронив головы на стол. Бодрствует один Мураш. Он такой! Любит физику!
А весь пиджак физика выпачкан уже мелом… и даже лицо… Импульсивный педагог!  Может носовым платком вытереть доску, или тряпкой для вытирания доски вытереть пот с лица, а потом уложить оба предмета в карман и метаться в поисках тряпки…
Курсантская примета:
 «Если увидел физика, вымазанного в мел, — значит, скоро перерыв».

Аудиторию будит вдруг голос физика:
 - Курсант Мурашов! Объявите перерыв!

Экзамены и зачеты по физике сдавали все! Даже проспавшие все лекции! Разве только Славик Горошко просил:
-  Товарыш прэподавател! Ну поставтэ мэни хоч тройку! Вы ж знаетэ? Я Славик Горошко с Борщовки Тернопольскои!
И стой поры помню группу товарищей: Клапейрона-Менделеева (они братья-близнецы), Авогадро, Ома (без него не ходи из дома), Гесса… Или последний был физиком, или… фашистским рейхсминистром?.. Не помню!

… Экзамен нельзя на «арапа» сдавать,
Корякин тобой не доволен.
Изволь теорему Коши доказать,
Не то мы из ХВАКУ прогоним…

Слова из той же песни. А Корякин преподавал высшую математику и теорию вероятности. Эти предметы я любил, наверное, понимая, что артиллеристу без них ни как…
Хотя по теореме гипотез… Всего два варианта на практике получается…
«Попал!.. или… Не попал?..»
 Может быть конечно и другие решения… Не попал?.. или Попал! Но не туда!..
В общем, - теория вероятности это сложная математическая, психологическая и даже моральная наука.

Теоретическая механика. Темный лес! «Плечо силы», «Сила плеча» и еще что-то… И никакой тебе… «Силы влечения», «Силы природы», «Силы красоты». Все объединила эта наука! И физику, и математику, и даже инженерные дисциплины. Море формул и определений, куча головоломок для того, чтобы сломать мозги курсанта…
Зато преподаватель на экзамене первым делом спрашивал:
 - Где ваша шпаргалка, товарищ курсант?

Если ты пришел на экзамен без шпаргалки, размером с небольшой блокнот, и если в этом блокноте все правила, определения и формулы записаны не твоим почерком, то разговор был один:
 - К экзамену не допускаетесь! Двойка!
Если в шпаргалке все правильно, то для повышения бала, нужно было в этой шпаргалке выделить главные формулы, определения и законы. Они должны были быть подчеркнуты, выделены цветом. Сложный подход!

Дальше было проще. Вытаскиваешь билет. Находишь в своей шпаргалке ответ. Например:
«Закон равновесия при воздействии двух сил. Допускает пребывание твёрдого тела в равновесном состоянии под влиянием двух сил только в случае их равенства по модулю ...», и так далее.
Потом задача. Если в шпоре нет ее, то ты, примерно, троечник… Но сдал!

А еще и иностранные языки. Преподаватель, - интеллигентная женщина в полном рассвете сил…
Что тут сказать… «offensive» и «defensive» (наступление и оборона), допрос военнопленного…
Шутка такая была.
 - You speak Russian ?
 - No!
Бум,- бум, - бум по голове…
 - Да! Я говорю по-русски! Я все скажу!

Вот и все знание английского! А про военных педагогов позже расскажу. В следующей главе.

Иллюстрация - картинка из сети.