Александр Дюма, Роман о Виолетте - 2. Часть 6

Виолетта затащила меня в парфюмерный магазин.

– Я хочу пахнуть так, чтобы ты сходил с ума! – сказала она.

– С каких пор ты стала обращаться ко мне так фамильярно? – спросил я с улыбкой, поскольку мне понравилось эта новая форма общения, так как делала нас ближе.

– Ты же мой опекун, если уж не хочешь быть любовником, – ответила Виолетта. – Ты будешь самым лучшим опекуном в мире. Все опекуны стараются ограбить опекаемых ими богатых наследников, а у тебя нет никакого денежного интереса в опекунстве. Ты взял на себя эту обязанность добровольно, и вовсе не ради денег, а ради меня самой.

– Ну, во-первых, я вовсе не твой опекун, – начал я.

– Ты отказался от своей холостяцкой квартиры и снимешь новую, в которой будет место для нас обоих! – возразила Виолетта. – Рассказывай после этого что ты не опекаешь меня! Ты покупаешь мне подарки за неделю до моего дня рождения! Так не поступают даже крёстные отцы!

– Ну уж в крёстные отцы я тебе точно не гожусь! – рассмеялся я.

– А во-вторых, я же вижу, что тебе это приятно! – продолжала она.

– На людях это будет выглядеть подозрительно, – предположил я.

– Вовсе нет! – воскликнула Виолетта. – Подозрительно, когда ты называешь меня на «ты», а я тебя – на «вы»! Так не поступают ни опекуны, ни родители, ни родственники! Так поступают только сутенёры!

– Где ты взяла это мерзкое слово? – с возмущением спросил я.

– Только в романтических книжках встречаются пятнадцатилетние девушки, которые не знают, что такое мужчина, что такое женщина, и какие отношения возникают между ними в браке и не только, – сказала Виолетта. – Я не опытна в этих делах на практике, но если бы я не понимала о чём речь, меня следовало бы назвать идиоткой, которая отстаёт в развитии от своих сверстниц, как минимум, на четыре года! Послушай, знаменитый писатель! Если ты в своих романах изображаешь невинных девиц, которые при всём при том ещё и не осознают, что они невинные, ты пишешь неправду бог весть для каких наивных читателей! Должно быть твоим читателям двенадцать лет! Я не допустила до себя негодяя Эрнеста не потому, что я не понимаю, чего он хотел, а именно потому, что отлично понимаю, чего он добивался, и потому что ни за что на свете я не дала бы ему этого со мной сделать!

– Это упрощает моё общение с тобой, потому что я не знал, как подступиться к тому, чтобы объяснить тебе эти истины, которые пора бы уже знать юной девушке, вступающей во взрослую жизнь, – сказал я действительно с облегчением. Какие ароматы ты предпочитаешь? Если уж мы зашли в парфюмерный магазин, надо купить что-то для тебя. Может быть, лаванду?

– Фу! Лавандой пахнут чистенькие старушки! – ответила она, скривив свои губки в очень милую гримаску. – Я хочу запах сирени!

– У вас имеется кёльнская вода с запахом сирени? – спросил я миловидную продавщицу.

– Имеется с ароматом жасмина, с ароматом розы, с цитрусовым ароматом и с ароматом фиалок, – ответила продавщица.

– Насколько я вас понял, кёльнской воды с ароматом сирени у вас нет, – подытожил я.

– Вашей даме очень подойдёт аромат жасмина, – продолжила своё наступление продавщица.

– Обожаю, когда мне отвечают на вопросы, которых я не задавал! – сказал я с иронией.

Но сударыня, очевидно, не уловила сарказма в моём замечании и продолжила с энтузиазмом свою атаку на мой кошелёк.

– Наш магазин предлагает вам уникальную возможность приобрести парные ароматы – мужской и женский, которые наиболее гармонично сочетаются друг с другом, – напирала она. – Вот, посмотрите, есть такая линия ароматов.

–  Прошу прощенья, сударыня, если запаха сирени нет, мы сами подумаем, что нам может заменить наш выбор, или направимся в другой магазин, – ответил я.

– Давай попробуем взять то, что предлагает эта милая девушка, – предложила Виолетта.

–  Бери, что тебе нравится, и поскорее сделаем нужные покупки и покинем это заведение, –  сказал я. – При всём том, что я весьма благорасположен к тонким ароматам, в этих залах, кажется, все они смешались с такой силой, что скоро у меня разболится голова или начнутся галлюцинации.

– Ты можешь подождать, пока я сделаю выбор, – ответила Виолетта.

Она перенюхала решительно все флакончики, которые были ей предложены наглой продавщицей. Поднеся одни из них к своему носику, она морщила его и кривила свой рот, другие запахи она, по-видимому, считала вполне сносными на её вкус, но всё же не настолько приемлемыми, чтобы пожелать приобрести флакон с жидкостью, источающей этот аромат. Иные ароматы, кажется, вполне нравились ей, но она всё же отставляла их в сторону, говоря, чтобы флаконы пока не были убраны слишком далеко, возможно, она к ним вернётся. Наконец, кажется, на последний из предложенных ей флаконов она отреагировала весьма оживлённо.

– Ну вот же!  – воскликнула она. – Вот то самое, что я хотела!

– Мадемуазель, это жасмин, – сказала продавщица.

Я отметил про себя её непрофессионализм. Ведь жасмин – это то, что она назвала в первую очередь!  И тут только я сообразил, что целью продавщицы было отнюдь не поскорее удовлетворить желания покупательницы. Она желала, чтобы покупательница обследовала весь ассортимент в надежде, что, быть может, она купит товаров больше, чем планировала, так как сыщется что-то ещё, что ей подходит.

В итоге Виолетта, действительно, выбрала целых пять флаконов и предложила мне выбрать те из них, которые понравятся и мне. Я решил, что если я отклоню больше одного флакона, она сочтёт меня скрягой, а если одобрю все пять, она решит, что у меня нет обоняния, или же что я совершенно равнодушен к её выбору. Но оказалось, что все отобранные ей флаконы, действительно были хороши и мы взяли все пять.

– Никогда бы не подумал, что во Франции научились делать такую неплохую кёльнскую воду! – сказал я.

– Напрасно ты не веришь в возможности Франции в этой сфере, – сказала Виолетта. – У нас, конечно, не такой большой выбор природных ароматов, но у французов тонкое обоняние и хороший вкус. Я уверена, что наступят времена, когда ароматные жидкости Парижа будут цениться больше, чем ароматные жидкости из Кёльна!

Она выглядела такой довольной от новых покупок, что я не стал объяснять ей, насколько она наивна и не сведуща в том предмете, о котором пытается рассуждать. Чтобы французские одеколоны были лучше германских? Право, это смешно!


ГЛАВА СЕДЬМАЯ


Вечером мы вошли в апартаменты, которые нашёл для меня агент. Похоже, что это была квартира для молодожёнов. Я решил, что мой агент слишком превратно понял перечень моих требований. Я взял листок, на котором записал все свои требования и прочитал их. Чёрт меня подери! Ведь я, действительно, описал квартиру, которая нужна именно для молодожёнов, чтобы они провели в нём свои первые медовые месяцы! Как же это я умудрился так всё описать?

И тут до меня дошло. Я хотел снять такие комнаты, в которых мне было бы уютно днём и ночью, но не работать над новой книгой, не заниматься каким-то иным трудом или отдыхом, а именно проводить как можно больше времени вдвоём с Виолеттой, черпая в этом совместном времяпрепровождении все радости, все удовольствия, занимая этим весь досуг, прерываясь только на приём пищи и на сон, причём, хотя я и просил отыскать две спальни, в каждой из них стояла такая широкая кровать, что она вполне могла бы сослужить роль брачного ложа.

Я совершил ошибку, и она, разумеется, бросится в глаза Виолетте, которая решит, что я не ошибся, а умышленно снял такой номер, в котором мне будет наиболее легко соблазнить и растлевать её. Но ведь это вовсе не входило в мои намерения! Однако, было поздно что-либо менять, время было позднее, мы заняли эту квартиру, я оплатил первый взнос и комиссионные агенту. Я не мог заставить агента искать другую квартиру, поскольку мне не к чему было придраться, а это значит, что я не мог оказать агенту в его комиссионных. Следовательно, если бы весь следующий день он посвятил поиску другой квартиры, мне предстояло бы оплатить ещё и эти его хлопоты. Кроме того, мне следовало бы переделать список моих требований, категорически исключив широкие кровати в спальнях и потребовав наличие кабинета для моей работы.

Я рассудил, что обойдусь без кабинета, поскольку в моей спальне имелся письменный стол и кресло, кроме того, если бы мне это по каким-либо причинам не подошло, я мог бы работать и на кухне. Между прочим, широкая кровать оказалась весьма удобной, я смогу отлично высыпаться на ней, что является несомненным достоинством этого выбора. Виолетта была хрупкого телосложения, кровать была ей явно велика, но какая разница? Достаточно было лишь сменить подушку. Большое одеяло и широкая кровать, если вдуматься, это вовсе не такой уж недостаток, чтобы поднимать из-за этого шум. Ну и что из того, что я буду слегка переплачивать за роскошь, которая мне не так уж нужна. Зато я буду экономить на том, что не потребовал апартаменты с кабинетом!

Все мои сомнения испарились, когда я понял, что Виолетта не только не подозревает во мне гнусного соблазнителя, но попросту пришла в восторг от своей новой спальни. Я называю её так, потому что ей предстоит, по моим расчётам, прожить со мной, как минимум, неделю, прежде, чем я смогу найти ей достойную работу в другой мастерской, где она смогла бы работать и снимать комнату без опаски, что какой-нибудь новый негодяй Эрнест начнёт приставать к ней со своими домогательствами.


«Эта спальня для неё несколько непривычна своей роскошью, – думал я. – Ей будет трудновато после вернуться в обычную скромную комнату, подобную той, в какой она жила раньше. Ну ничего, можно считать, что она просто поживёт недельку как бы на отдыхе, в пансионате. А затем вернётся к серым будням. Ничего страшного, если я немного побалую малышку. Это послужит скорейшему восстановлению от того психологического шока, который бедняжка испытала от домогательств подлого Эрнеста».

Нанятая горничная, как оказалось, готова была совмещать также и функции кухарки, что было вовсе неплохо. Мне не нужны были лишние свидетели нашего совместного проживания. Ведь никогда никому не докажешь, что ты всего лишь пожалел девицу и дал ей приют на время, пока не подыщешь ей лучшую работу! Всякий будет думать, что я намерен её соблазнить и воспользоваться её невинностью! Общество всегда подозревает худшее в отношении своих граждан. Ведь так приятно каждому думать, что кто-то где-то гораздо испорченнее, чем ты сам!

Мы поужинали в кафе поблизости от нашей новой квартиры, после чего я предложил ей слегка прогуляться.

– На сегодня достаточно прогулок, – ответила Виолетта. – Сегодня было так много новых впечатлений, всего разного, неожиданного и приятного!  Я хочу только поскорей принять ванну и завалиться спать!

Признаться, я ощущал примерно то же самое, так что мы вернулись на квартиру. Виолетта сама нагрела воду и наполнила ванну, после чего отправилась совершать свои гигиенические процедуры.

Я решил, что было бы неплохо записать свои новые впечатления, не предполагая, однако, что они могли бы войти в какую-то новую книгу. Просто писатель обязан писать ежедневно хотя бы что-нибудь.

И тут я услышал, что она говорит что-то мне. Я не сразу разобрал, что она говорит, прислушался и понял.

–  Ну что же ты не отвечаешь? – настойчиво повторила она. – Ведь я же прошу тебя! Потри мне, пожалуйста, спинку!