Байкальские пленницы

                Чтобы найти путь, иногда надо сойти с дороги
      
      Часть первая
      ЗАПАДНЯ
      
      Глава 1
      
      Наташа не понимала, спит она или нет. Сознание плавно скользило по извилистому наклонному туннелю. В голове что-то быстро вращалось и ритмично отдавалось глухими пульсирующими ударами. Её мутило.
      «Так… Мы ждали в аэропорту, там плохо, тесно, самолёт не летел… Потом КПЗ. Зачем мы там оказались?», – к горлу подкатила тошнота, но Наташа сдержалась. Икнула, дёрнув головой. Левое ухо больно заныло.
      Нет, всё-таки не сон.
      «Голову открутили и бросили на кружащую натянутыми цепями карусель», – Наташа чувствовала желание обнять фаянсового друга и заглянуть в самые недра его души. «Маленькая, беленькая душа. Одинокая. Готовая принять тебя в любом виде. Особенно когда выворачиваешься перед ней наизнанку, в сокровенные мгновения жизни, а вернее, пьянки», – Наташа, по правде говоря, напивалась – вот прямо по-настоящему – всего два или три раза. Давно, ещё в институте. Воспоминания об ужасных последствиях всегда оживали, когда она видела на столе бутылки с красивыми этикетками.
      «Вроде алкоголя не было. Шампанское – не в счёт, полбокала «Дон Периньон». Правда вкусное. Потом коктейль. Какой-то фирменный. Какой фирмы? Какая разница, всего-то один коктейль».
      В горле пересохло, Наташа сглотнула: «Что же мы такое пили?» В гулком пространстве под её красивыми волосами заплясали строчки песни: «Если с другом вышел в путь, если с другом вышел в путь, веселей дорога… Черт, какая дорога, какой путь?.. А, Иркутск! Точно! Мы в дороге с другом, точнее, с подругой. Жанка. Жанна Владимировна».
      По лбу пробежала, оставляя холодный след, капля пота. Наташа открыла глаза и увидела за бокалами стройные ноги в синих джинсах, качающиеся в ритме музыки. Она протяжно застонала: похоже, её лучшая подруга танцевала на столе.
      «Нет, всё же не карусель. В барабан стиральной машины. Нажали на отжим и отправили в космос». Опять подкатил комок. Во рту разливалась неприятная горечь. Она прикрыла глаза: «И как можно танцевать, там же посуда красивая и места нет совсем…»
      «Черт!», – Наташа шумно выдохнула. Всё поплыло смазанным туманом. Глаза зацепились за крошечный, очень красивый, блестящий человеческий череп. С пустыми глазницами. Мозги в нем явно отсутствовали. «Как и у меня сейчас», – больно кольнуло в левом виске.
      Головёшка смотрела на девушку, словно упрекая: «Зачем же ты, Наташенька, так напилась?» Страшный рот, осклабившись, голосом Жанны кричал, больно впиваясь в извилины: «Что для мужика самое важное? Правильно, работа!»
      Череп оказался брелоком, пристёгнутым к чёрному пульту с логотипом «Тойота».
      Последнее, что она помнила, прежде чем окончательно провалиться в ватный кисель – гладкая, лакированная голова пела с кривой ухмылкой: «Если мозга рядом нет – веселей дорога, без мозгов тебя чуть-чуть…»
               
      Наташа не сразу осознала, где прошла граница между сном и явью. Почувствовала мягкое щекотание в носу при выдохе. Тёплую струю воздуха, обдувающего затылок. Голова почти не болела, немного кружилась. Но, похоже, она уже не спала.
      Первые ощущения – лёгкая, укачивающая вибрация. Как в детстве, когда она дремала в машине отца. Только самая стойкая память человека, на запахи, говорила Наташе, что это не папина машина. Этот запах ей незнаком. Вдохнув глубже, отметила: кожа. Пахнет вкусно. Голова удобно лежала на чём-то гладком, источающем тонкий, дорогой аромат.
      Тело слегка качнулось, она услышала возню, раздался щелчок, кто-то, как будто, открыл дверь и выбрался наружу. Через мгновение она хлопнула, закрываясь. Звук приятный – машина явно дорогая. Лицо обдало свежим, влажным воздухом. Но открывать глаза совсем не хотелось.
      В сознании всплыли ресторан, шум громкой музыки и Жанка, танцующая на столе.
      Чувство расслабленности и счастья испарились. С трудом Наташа подняла веки.
      И тут же увидела, едва фокусируя взгляд, знакомый череп. Он, как и вчера, крепился к небольшому гладкому пульту. Пустые глазницы всё так же корили Наташу за пьянку. Закрытый рот молчал.
      – И на том спасибо.
      Брелок покоился на полочке для телефона, за красивой ручкой переключения передач.
      Девушка попыталась сесть в большом мягком кресле, но голова почему-то не обрадовалась, что её беспокоили. Голова хотела лежать. Взгляд охватил переднюю панель, руль – Наташа совершенно точно находилась на переднем пассажирском сиденье «Лэнд Круизера».
      После её «Киа Рио» окружающее пространство напоминало президентский люкс. Роскошный, большой, с россыпью непонятных кнопок и красивой отделкой. Двигатель работал, мягко урча. Уют от тепла дующих дефлекторов наполнял пространство, но Наташу уже бросило в холод от страшной панической волны: «Жанна, череп, машина... Почему? Где я, где Жанна? И что, в конце концов, всё это значит?»
      Сделав ещё усилие – голова гудела и кружилась – она, наконец, села. И сразу зажмурилась – в лицо светило утреннее неяркое солнце. Оно выглядывало из-за прямой, как стрела, дороги, теряющейся вдали. Наташа подумала: «Неужели они бывают такие прямые? Где же я, в конце концов?»
      С обеих сторон шоссе обрамлял лес. Высокий, густой лес из сосен и елей. Машина стояла на своей полосе, даже не съехав на обочину. Пейзаж выглядел так неожиданно красиво, что Наташа на какой-то миг, опять забыв о страхе неизвестности, залюбовалась картинкой.
      Пока не появилась Жанна.
      Вначале, за левой обочиной, вынырнула её рыжая голова. Потом подруга использовала руки, чтобы взобраться по крутому откосу – появилась знакомая куртка и джинсы. Слегка согнувшись, она дошла до асфальта. Неуверенно разогнулась. Плечи с головой резко дёрнулись в направлении земли, и Жанна скривилась в ожидании. Постояла. Приложила правую ладонь ко лбу, затем медленно провела по лицу, прикрывая рот. Подняла глаза и поймала взгляд подруги.
      Наташа узнала знакомое по многим их общим гулянкам выражение: «Я ещё не я, меня здесь нет, оставьте своё сообщение, когда абонент появится в сети, я ему передам». Вокруг глаз Жанны отчётливо темнели круги, её прекрасные волосы, всклокоченными прядями, торчали в разные стороны.
      Вся левая сторона – джинсы, куртка и кроссовки – темнели странными пятнами с прилипшей травой; похоже, Жанна свалилась на мокром косогоре дороги. Глубоко вздохнув, она застыла на месте. Покачнувшись, вздрогнула, и вновь посмотрела на Наташу.
       Наташа тряхнула головой, на несколько секунд закрыв глаза, но картина за стеклом не изменилась, только Жанна осторожно обходила машину, с удивлением её разглядывая.
       Сзади послышался шорох. Наташа повернулась. На широком кресле полулежала Маша, её голова упиралась в колени Даши, та, в свою очередь, положила голову Маше на спину. Обе спали. Хотя нет, Даша не спала – она, пыталась повторить Наташины упражнения с открыванием глаз.
       Левое пассажирское место оставалось пустым.
       Жанна, описав полный круг, остановилась и потянула ручку водительской двери. С тихим щелчком та открылась. Жанна, стоя на асфальте и глядя на Наташу выдохнула:
       – Где это мы? – Качнула головой, – и что это за машина?
       Наташины глаза сузились:
       – Это был мой вопрос к тебе, дорогая. Куда ты нас завезла?! – От усилий по складыванию слов в Наташиной голове волнами пошли гулкие, бухающие удары, стало нестерпимо больно, и она закрыла глаза: – Вот черт!
       Жанна попыталась забраться на водительское место, но машина оказалась такой высокой, что у неё получилось не сразу. Она всё время причитала:
       – Ничего не понимаю, Наташ, мы где? Что это за место? – Её нога соскочила с подножки, и Жанна чуть не вывалилась на асфальт, – Наташ, ну почему ты молчишь?
       Послышалась возня просыпающихся девушек.
      Наташа в оцепенении смотрела, как Жанна карабкалась на сиденье:
      – Жан, – голос Наташи был глух, – Жан, это я хочу у тебя узнать, где мы?! – С каждым словом её голос становился тише и тише. Наконец она испуганно прошептала:
      – Как мы здесь оказались?
      – Ой, а мы где? – послышался взволнованный голос, – девочки, где мы? Я домой хочу, – в интонации Маши звучали истерические нотки. Она быстро и громко повторила: – Наташа, мы где?
      Наташа повернулась, в голове мелькнула мысль: «Самый популярный вопрос последней минуты:  где мы?», качнула головой:
      – Не знаю, – увидела в глазах Маши слезы. Перевела взгляд на Дашу: – Даш, ты не знаешь, почему мы здесь?
      Дарья сидела выпрямившись. Напряжённая и сосредоточенная. Она посмотрела на дорогу, перевела взгляд на Жанну и вновь на Наташу, тряхнула головой:
      – Не знаю, – она нахмурилась. – Я ничего не помню со вчерашнего вечера.
      Маша заплакала, шумно дыша, её плечи вздрагивали, и пальцы, вытирающие слезы, мелко дрожали. Дарья залезла в рюкзачок и достала упаковку бумажных салфеток. Взяла одну и протянула Маше. Та, не глядя схватила, шмыгнув носом:
      – Спасибо, – и прижала к глазам.
      Наташа глубоко вздохнула. Решила, если она не посетит известное место, проблем в её жизни точно не уменьшится. Ощупала дверь в поисках ручки. Нашла. Потянув, толкнула, и дверь с удивительной лёгкостью отворилась.
      – Не лезь в траву – там роса и скользко, – Жанна провела рукой по левому плечу, убирая прилипшие травинки, – и мокро.
      Наташа, не ответив, выпрыгнула на асфальт: «Блин, правда – ноги сломать можно». Не закрывая дверь, пошла за джип. Холодный воздух обдал лицо свежестью, заставив поёжиться.
      «Странно, до сих пор мимо не проехало ни одной машины, тишина, даже птиц нет». Только рокот выхлопной трубы, ломающий идиллию, возвращал её в неизвестную реальность.
      Она услышала, как открылись двери – девушки тоже решили приобщиться к природе. Обернулась посмотреть, откуда, судя по всему, приехала «их» машина. Дорога такой же прямой линией терялась в далёкой дымке. Только слева, метрах в ста, виднелся столб с каким-то указателем на обратной стороне. Вид назад ничем не отличался, от вида перед машиной, только без солнца. Наташа усмехнулась: «Было бы смешно, если бы и с той стороны оказалось второе светило».
      Она вернулась. Успела замёрзнуть, и тепло машины, при всём тревожном беспокойстве, приятно согревало.
      Забираясь на место, Наташа упёрлась взглядом в большую черную сумку между передними сиденьями, на которой, по-видимому, и лежала её голова. Она подняла глаза на подругу.
      Жанна сидела, уперев руки в руль и положив на них голову. Она тихо вдыхала и шумно выдыхала, словно пытаясь выгнать из себя невидимое чудовище. Услышав Наташу, посмотрела на неё, хотела что-то сказать, но, открыв рот и вдохнув, резко выдохнула, закрыла на несколько секунд и снова открыла глаза. Затем, подняв брови, взглядом указала на брелок с черепом. Наташа потрясла головой и пожала плечами, сгоняя оцепенение, – в голове более-менее начало проясняться. Только не понимание, где и как они оказались, а осознание, что они оказались в страшной, пугающей неизвестностью, ситуации.
      Сзади послышался шум – девчонки вернулись. Все молчали. Слышались только всхлипы Маши.
      Жанна вопросительным кивком показала на сумку с крупной молнией, блестевшей на черной коже. Дорожка серебристых зубчиков, как будто, просила: «Открой меня, там сюрприз!» Наташа молча покачала головой: «Нет, не делай этого».
      Но, Жанна, не была бы той Жанкой, которую Наташа знала всю жизнь, если бы прислушалась. Протянув руку, со свежим порезом и пятнами запёкшейся крови, она взялась за длинный бегунок и, практически без усилий потянув, сдвинула его. Сумка оказалась плотно набита и словно вспоротое брюхо животного под ножом охотника, сама раздвинула бока, показав яркое содержимое – внутри находились деньги.
      Пачки денег.
      Плотные пачки денег.
      Банковские упаковки пятитысячных и двухтысячных купюр. Наташа, не в силах сказать ни слова, молча смотрела на них широко открытыми глазами.
      Жанна с ужасом подняла глаза на Наташу. Маша вскрикнула и закрыла рот рукой. Даша присвистнула: – Ого, тут целый клад!
      Наташа мелко и быстро дышала – похоже, мозгу требовалось больше кислорода, чтобы осмыслить увиденное. Надо сказать, такую сумму денег в одном месте Наташа видела впервые в жизни. Некстати она вспомнила алгебру в последних классах школы. Систему линейных уравнений. На её глазах, к задаче добавилось ещё несколько неизвестных. «Черт! Это никак не помогало спокойствию». Если бы Наташа знала, какие ещё «подарки» готовит ей жизнь, какие уравнения ещё добавятся в матрицу, она бы выскочила из машины и, не оглядываясь, побежала бы в мокрый, скользкий лес.
      Но она не знала…
      Жанна запустила руку вглубь распоротого живота и вытянула большой черный пистолет ТТ.
      Если, увидев деньги, Жанна только округлила глаза, то, увидев пистолет, она широко открыла рот от удивления и страха:
      – Это что?
      – Ты забыла? Это же, был мой вопрос к тебе! – Наташа шептала, помертвев от ужаса. – И откуда у тебя на руке кровь?
      Жанна вздрогнула, обнаружив на наружной части левого запястья длинный разрез, огибающий всю тыльную сторону ладони. Сухая кровь осталась и на запястье, и на манжете её джинсовой куртки. Она смотрела на бурые пятна, приоткрыв рот правой рукой.
      Внезапно под её сиденьем раздалась вибрация и частые вспышки света. Жанна дёрнулась, быстро бросила пистолет в сумку и выпрямилась, замерев. Подумав минуту, сунула руку вниз. Долго шарила и наконец выудила большой черный смартфон. Он уже не звонил, экран потух.
      Жанна аккуратно, словно живого тарантула, опустила чёрный, зловещий предмет на пачки денег. Медленно отвела от него руку. Потом прижала обе ладони ко рту, как будто пытаясь остановить крик, и закрыла глаза.
      Все в оцепенении молчали.
      Наташа, полными ужаса глазами, смотрела на Жанну:
      – Может, это…
      Она не успела закончить фразу, экран вновь вспыхнул. Аудиосообщение. На аватарке светилась крупная лысая голова, подпись гласила: «Малец». В голове Наташи что-то щёлкнуло, всплыл вчерашний вечер, словно она парит над комнатой, видя всё со стороны:
      «Её голова на столе, правая рука рядом. Взгляд мутный, но проблески сознания ещё есть. Даша спит слева, уткнувшись лицом в стол и положив руки под лоб. Маша лежит на диване, отвернувшись к стене. Музыка ритмично гремит, сотрясая рябью аквариумную гладь. Жанна, качаясь, танцует между тарелок и бокалов пьяно хохоча. Нетрезвый Сергей, держит её за руку. Дверь приоткрывается, и в комнату заглядывает Малец. Сергей кивает, и уже весь гость протискивается в комнату. В его руках большая кожаная черная сумка.
      Сквозь шум Наташа слышит обрывки фраз, перекрикивающие музыку:
       – Ольхон, десятка, Шеф, ты же бухой, давай я…
      И заплетающийся голос Сергея, перебивая:
      – Да ты че, всё нормально, я сам. Давай, вали отсюда, шефа учить, – и Сергей выталкивает Мальца из комнаты, забрав сумку…»
      …Наташу встряхнуло, и сознание вернуло её в машину. В затылке долго заныло.
      Жанна дрожащим пальцем ткнула в экран. Наташа успела заметить красную батарейку в углу и уровень заряда телефона – 1%.
      Из динамика раздался хриплый голос:
      – Шеф, после вчерашней бури связи по трассе нет, не могу тебе дозвониться. Только местами сообщения проходят. Короче, я пробил рыжую, – говоривший вздохнул. – Она похожа на одну помощницу Монгола. Не факт. Но подозрительно, как к тебе подмазывалась вчера, будто случайно. Похоже, он остановить нас хочет, – человек, записавший сообщение, опять шумно вздохнул.
      Наступила пауза, словно телефон перекладывают из руки в руку. Наташа слышала в динамике звуки шин и шум ветра, затем голос Мальца вернулся:
      – Я Стрелка и Душмана поднял. Тоже на остров едут. Ты сегодня туда один лучше не суйся, дождись меня и пацанов. Сам минут через тридцать буду в Еланцах. А о рыжей и этих… – он опять замолчал на несколько секунд. – Я думаю, их лучше Рыбаку увезти, пусть он о них позаботится.
      Девушки слушали, потрясённые. Говоривший сделал несколько глотков непонятной жидкости и продолжил:
      – И ещё, там это… Ночью бармен мне сказал, что девке, которая алкоголь не пьёт, насыпал в «Лесные ягоды», но подумал, вдруг у неё аллергия на добавки, и он в бутылку «Байкала» насыпал тоже, и крышку туда от «Ягод» закрутил. Он хотел тебе сказать, но ты не…
      Экран мигнул, вспыхнуло 0%, и он погас.
      Наступила полная тяжёлая тишина. Лишь по-прежнему мерно урчал двигатель.
      – Рыжая, Рыбак, Малец? – Наташа в ужасе медленно повернулась и посмотрела на Жанну. Она произнесла клички шёпотом, и слова получились зловещими. – Нет уж, хватит! С меня довольно!
      Буквально выпрыгнув на асфальт, Наташа, ускоряясь пошла в обратную сторону. Через несколько секунд она услышала шум – Маша и Даша тоже выбрались наружу.
      Жанна с широко открытыми глазами замерла на месте водителя. В зеркало заднего вида она смотрела на удаляющихся девушек, не соображая, что происходит, затем словно очнувшись, нажала на тормоз, пытаясь переключить коробку передач. С первого раза не вышло, сиденье стояло слишком далеко: «Рулил кто-то, явно повыше меня», – машинально отметила она. С трудом подвинула кресло, не сразу сообразив, как им управлять. Развернулась и поехала к стремительно удаляющимся фигурам.
      Машина обогнала девушек возле знака, который видела Наташа, и резко остановилась. Из-под сиденья выкатилась почти пустая бутылка воды «Байкал» с красной крышкой. Не заметив помехи под ногами, Жанна выпрыгнула из Тойоты и подбежала к Наташе. Попыталась подстроиться под её шаг, но дыхание сразу сбилось.
      Жанна затараторила:
      – Я ничего не понимаю, Наташ, ты же меня кучу лет знаешь, какая я Рыжая? Черт, да, я, конечно, рыжая, но я же не та Рыжая. В общем, Наташа, здесь какая-то ошибка.
      – Блин, Жанна, это ты – какая-то чудовищная ошибка. Вечно тебя из всяких задниц вытаскиваю, а теперь? Что значит – «о них надо позаботиться?!» – Наташа задыхалась от возмущения и быстрой ходьбы. – Позаботиться, потому что ты – Рыжая? Нет, конечно, ты не Рыжая, но они-то думают, что ты – Рыжая, а после того, как ЭТИ о нас позаботятся они, конечно же, поймут, что ты не та Рыжая, а мы уже будем «позабоченными», и нам совсем будет без разницы, Рыжая ты или нет! Да?! И откуда в сумке деньги и пистолет? И почему у тебя на руке кровь? – Наташа раскраснелась и смотрела на подругу с осуждением. Взгляд скользнул выше головы Жанны, и она прочитала белую надпись на синем фоне: «Еланцы 30 км».
      Затылок опять заныл короткой пульсирующей болью, она не сразу поняла, что это значит, но в мозгу словно вспыхивали красные слова. Она вздрогнула и тут же крикнула:
      – «Минут тридцать до Еланцев!» Быстро в машину!
      
      Черный джип, разогнавшись, летел над дорогой. Жанне доводилось водить таких монстров, и она всегда получала от этого удовольствие, особенно в дальней дороге: машина глотала неровности и перемещала её в комфорте и безопасности.
      Только не сейчас.
      Жанну охватил цепенящий, сдавливающий страх и она действовала машинально, не замечая ни дороги, ни леса. События наваливались с такой скоростью, что она потеряла возможность трезво думать и анализировать. Да, и с трезвостью, конечно же, совершенно мимо – её ещё мутило после вчерашнего.
      Жанну вдруг осенило, она крикнула, не оборачиваясь:
      – Наташа, телефон!
      –Точно! – Наташа встряхнулась и полезла в рюкзак. Она судорожно рылась в недрах небольших отделений. Услышала свой голос:
      – В рюкзаке нет.
      – У меня нет, – голос Маши дрожал.
      – И у меня, – Дашин голос оставался спокойным, ни одной панической нотки. Наташа против воли подумала о Дарье: «Какая-то она амёбная, вообще никаких реакций…»
      – Посмотри мою, – Жанна, не отрываясь от дороги, шарила между креслами, в поисках своей сумочки.
      Даша нагнулась и, вытащив из-под сиденья водителя бежевый "Guess" Жанны, протянула Наташе. Та, порывшись, сразу достала смартфон. В руке лежал её, Наташин, Самсунг. Модный кожаный чехол, который стоил кучу денег, оказался насквозь мокрым. Аппарат не включался. Наташа вспомнила ещё один момент из вчерашнего вечера: все девушки поставили свои телефоны на зарядку, рядом со злополучным аквариумом.
      – Черт! – В голове мелькнуло: «Так часто я это слово никогда не употребляла!»
      Запустив руку вглубь, она почувствовала влагу во всех отделениях. Пошарила ещё, нашла. Теперь у неё на ладони лежало два смартфона. Наташа видела смешной чехол Маши и противоударный Даши. Протянула назад.
      Вновь залезла и наконец-то достала айфон Жанны. Экран покрывала сеточка мелких осколков, корпус неестественно изогнулся сломанной дугой. Наташа посмотрела на Жанну с вызовом:
      – «Я не Рыжая, нет, я рыжая, но не та Рыжая!» – она передразнила голос подруги и кинула разбитый телефон себе под ноги, закрыв лицо ладонями.
      С задних сидений синхронно донеслось:
      – У нас тоже мокрые, не включаются.
      Наташа убрала ладони от лица, её голос срывался на фальцет:
      – То есть, как я понимаю, вчерашний вечер прошёл весело: мы поели с Серёжей, – она сделала акцент на имени, словно он маленький ребёнок, – в его милом парижском ресторанчике, затем выехали на берег речушки, где поплавали и поныряли все вместе. Затем привязали Сереженьке за ноги камушек и, как говорится, концы в воду, а деньги нам. Телефоны, правда, промокли, а так всё хорошо. Кстати, почему они оказались в твоей сумочке, Жанн? А, совсем забыла – за нами мчится милашка по имени Малец, которому интересно знать, сколько Монгол заплатил нашей Рыжуле, чтобы она остановила Сереженьку, а о нас они позаботятся потом! И, конечно, его интересует, где же чёрный баул с таким количеством нужных, а главное, очень ценных вещей!
      Произнося это, Наташа отчаянно жестикулировала руками и на её лице отражалось удивление, ярость и злость. Такой Наташу Жанна не видела никогда.
      – Наташа, прекрати, у тебя истерика, – Жанна сама повысила голос, раскрасневшись.
      – Истерика?! – Наташа даже подпрыгнула, поворачиваясь к подруге, – что ты, Жанночка, какая истерика!!! Мы же поехали в красивый Иркутск поужинать и посмотреть на город. «И никаких приключений!!!», так ведь, Жанн? – Наташа произнесла «никаких приключений» – громко, чётко и раздельно. Словно это – заклинание и, если произнести его таким образом, всё закончится, и они перенесутся во вчерашний аэропорт. «Господи, – опять мозг взялся за нравоучения, – Такой милый, приятный зал ожидания, зачем же вы, дурочки, поехали в город, поспали бы в КПЗ…»
      Наташа тряхнула головой: «Поздно пить боржом, когда ты с Жанной...»
      Дарья прервала её размышления:
      – Наташ, дай пистолет.
      Наташа с удивлением обернулась, уставившись на неё.
      – Дай пистолет, надо проверить кое-что.
      Наташа замерла и, отвернувшись, не мигая смотрела на дорогу. Она не могла пошевелиться. Её кисти мелко тряслись.
      Сумка по-прежнему лежала между передними сиденьями и по-прежнему оставалась открытой. Дарья подалась вперёд. Опустила руку в обрамлённую молнией пасть и, взяв пистолет за нижнюю часть рукоятки, медленно потянула к себе. Затем аккуратно вынула из него магазин, сняла оружие с предохранителя. Сквозь зубы выругалась – в патроннике оказался патрон. Девушка передёрнула затвор, и маленький жёлтый цилиндр выскочил из ствола. Даша пересчитала патроны и, понюхав ствол, собрала всё обратно, вставив магазин на место.
      Наташа в изумлении, буквально открыв рот, смотрела на Дарью.
      – Из него стреляли. Недавно. Минимум один раз. По крайней мере, одного патрона не хватает, – Дарья подняла глаза на Наташу.
      Наташа в оцепенении, словно продолжая неоконченный разговор, юродствуя, быстро заговорила:
      – А, блин, ещё не всё, – она хлопнула себя по лбу, – прежде чем мы привязали Сереженьку к камню, мы о нём…того, позаботились один раз, – и она перевела вопросительный взгляд на Жанну.
      – Что ты на меня так смотришь?! Я даже не знаю, как ЭТО держать в руках! В отличии от Дарьи, кстати! Может она патрон и использовала? И вообще, кто предложил зайти в тот чёртов ресторан?! – Жанна нервно кричала и, бросив взгляд на Наташу, вновь повернулась к дороге.
      – Ага, наводчица этого, как там его – Монгола, – Даша нервно рассмеялась. – Знаете, – она продолжила, шумно выдохнув, – когда ты дочь военного, у которого нет сына, то всё твоё детство – сплошные армейские развлечения. И не такое приходилось держать в руках, – она вздохнула. – Девчонки, я же пила воду из бутылки, мы с мужем... – она споткнулась, сглотнув слюну, – мы с мужем ребёнка хотим завести, взяли несколько месяцев на очистку организма. Совсем от алкоголя и вредностей отказались, думали, приедем на Сахалин и там в какой-нибудь романтической бухточке заделаем себе девочку. Или мальчика. А тут такая ерунда… Бутылку «Лесные ягоды» я всю выпила, нет у меня аллергии. Вторую с крышкой – помню. Стояла рядом, – Даша отвернулась и посмотрела в окно на проносящиеся мимо деревья. – Что-то в этой истории не так. То, что Жанна «та самая Рыжая» – конечно, бред, и про камень тоже, а вот деньги, пистолет и Малец вроде как настоящие…
      Наташа потрясённая смотрела на Дарью. Она впервые, с момента их первой встречи, произнесла так много слов. До неё не сразу дошёл смысл сказанного.
      Маша, всхлипнув, подалась вперёд и волнуясь, голосом домашней девочки, быстро выпалила, вытирая слезы:
      – А может, мы в Игре? Я в какой-то передаче смотрела – там устраивают приключения, как по-настоящему, все в шоке, боятся, а потом… раз – и камеры из-за угла, все смеются и хлопают по плечу: «Здорово мы вас разыграли?» – и Маша нервно засмеялась, словно сама не понимала, верит она в эту версию или нет.
      Автомобиль продолжал мчаться по шоссе. Лес с обеих сторон слился в сплошную зелёную стену. До сих пор на дороге не появилось ни одной машины, что подчёркивало нереальность происходящего.
      Жанна на мгновенье закрыла глаза, словно тоже пытаясь поверить в эту теорию, схватиться за соломинку варианта происходящего с ними – ведь не по-настоящему же всё вокруг! Ведь правда же это розыгрыш?! Она чуть улыбнулась – в принципе такое возможно.
      В этот момент раздался оглушительный выстрел.
      Машина вильнула, останавливаясь в крутом торможении, её занесло и она замерла, развернувшись поперёк дороги. Под ноги Жанны вновь выкатилась злополучная бутылка.
      Даша, держа в руке пистолет, смотрела на маленькое аккуратное отверстие в стекле её пассажирской двери. Салон наполнился специфическим запахом сгоревшего пороха. Наташа потрясённо уставилась на Дашу, затем перевела взгляд на Жанну, вновь на Дашу. Дарья медленно покачала головой, разрядила пистолет и положила рядом с собой на сиденье. Она оставалась совершенно спокойной.
      – Даша! Ты что? Сдурела?! Ты же зачем… – Жанна поперхнулась, – предупреждать надо! Я, кажется, оглохла, – она похлопала ладонью по правому уху.
      Дарья задумчиво разглядывала отверстие в стекле, словно сама не веря, что она сделала:
      – Нет, девочки, это не игра. В таких передачах четырём, – она обвела всех оценивающим взглядом, – нет, трём мокрым курицам не дадут боевое оружие. Я подумала, может, боек спилен, а нет – оно реально настоящее. Хотелось бы поверить тебе Машенька, но, – Дарья тяжело вздохнула, – увы. А версия интересная была…
      Маша насуплено отвернулась к окну. Всхлипы и рыдания усилились.
      Наташа впервые услышала в голосе Даши нотки неуверенности. И её это совсем не обрадовало. Она, наклонилась к ногам Жанны, выудила бутылку с красной крышкой. В ней оставалось около трети воды. Подняла, чтобы Дарья увидела и спросила:
      – Эта?
      – Да, похожа.
      Наташа, откинулась на сиденье, обхватив лоб ладонями:
      – Даша, не делай так больше, пожалуйста, у меня и так башка не варит, а ещё стрельба. Лучше подумай, какие ещё могут быть варианты. Ты же только воду пила. И вообще, ты, похоже, сейчас самая трезвая, – Наташа перевела взгляд на Жанну, – и спокойная.
      Наталья потёрла лоб, затем приложила ладони к вискам. Устало обернулась и посмотрела на Дашу с вымученной улыбкой:
      – А с ребёнком вы того...– здорово придумали – в бухточке…
      
      Жанна осторожно развернула джип и медленно разгоняясь, поехала дальше. Через несколько километров за деревьями показались дома. Машина приближалась к белому знаку с надписью «Еланцы». Наташа, не глядя на Жанну, молча протянула руку, указывая на него. Та так же молча кивнула. Они въехали в посёлок.
      Наташа, повернулась к Жанне, сама удивившись, как получилось сказать спокойным голосом:
      – Сейчас к магазину, надо воды – умираю, потом ищем полицию. Я не хочу, чтобы обо мне заботились, – она посмотрела на Жанну. Та молчала, плотно сжав губы.
      Машина въехала на небольшую площадь с магазинами и кафе. С другой стороны дороги, стоял большой белый автобус с надписью «Турист». Рядом курили пассажиры, ожидающие окончания остановки. На площадке оказалось припарковано много машин. Наташа удивлённо задумалась: «Где же находились все эти люди, когда Даша упражнялась в стрельбе? Может, они здесь специально ждали, чтобы нам было веселее без них?»
      Жанна, повертев головой, заметила свободное место и, свернув, остановилась перед магазинами. На всех витринах мигали вывески крупными буквами: «Open 24». Бегущая строка извещала о наличии, по-видимому, очень популярных блюд в этих краях. За каждой торговой точкой на разных нотах тарахтели генераторы, выпуская наружу сизый дым. Он стелился по асфальту, заполняя пространство едкой вонью. Магазины, как, впрочем, и посёлок в целом, имели очень непрезентабельный вид, что не добавляло Наташе спокойствия. Чуть в стороне, ближе к выезду с пятачка, Наташа заметила машину с надписью «ДПС»:
      – Вот они. Отлично!
      Жанна заглушила двигатель. Затем, обхватив голову руками, шумно выдохнула и, встряхнувшись, повернулась к подруге. Наташа сидела, не сбросив оцепенение. Она тоже развернулась к Жанне:
      – Если пойдёшь, – кивнула в сторону магазина, – сумку в багажник убери. Ну его, на всякий случай.
      Жанна кивнула.
      Наташа обернулась назад:
      – Что? Готовы? Вещи забирайте, потом сразу к ним пойдём, – она кивнула на машину в полицейской раскраске.
      
      
      Глава 2
      
      Когда девушки вышли, оставив Жанну одну, в посёлок въехала такая же большая чёрная Тойота. За рулём сидел Малец и сосредоточенно смотрел вперёд.
      На самом деле это никакой не Малец, а Владимир Шихов, сорок один год. Образования как такового нет, поскольку пора его юности и взросления пришлась на конец девяностых. И они не обошли его стороной. Кличка Малец родилась, когда он, тринадцатилетний пацан, помогал матери на барахолке. Про отца Владимир ничего не знал. Когда мать куда-то пропала, Вовку приютил директор рынка, давно заприметивший смышлёного и расторопного парня. Он, по сути, заменил пацану отца и спас от вероятной лихой смерти беспризорником. А поскольку с пропажей матери и квартира ушла, спасибо, хоть паспорт успел получить, жил Малец-Вовка на рынке, в небольшой кладовке инвентаря и быстро стал своим для огромного мира Торговли.
      Поручений для него всегда находилось много – убирать, таскать, красить… И, хоть Малец не имел прямых обязанностей, любые просьбы он выполнял быстро, хорошо и ответственно. Дошло до того, что и торговцы стали доверять молодому, шустрому парню: то вещи помочь довезти и разложить к продаже, то оставляли ему деньги, правда, не очень большие суммы, когда машина с товаром приходила ночью и требовалось внести аванс.
      На рынке крутились и непростые люди. Но – обошлось. То ли мал был Малец, то ли уже начались нулевые, когда хоть какой-то порядок устанавливался в стране, а откровенный беспредел – уходил. В общем, не попал он к ним, и лихая стезя миновала Владимира.
      На рынке он и познакомился с Серёгой, или Шефом, который будучи на четыре года старше, уже успел и денег поднять, и квартиру купить. Тёрся Сергей, в своё время, при очень авторитетном человеке, но того убили, начался передел. Потом убили тех, кто убил, и понеслось… Сергею повезло – легко соскочил. Мудро решил больше в криминал не лезть, а всё, что нажито «посильным» трудом, вложил в недвижимость и торговлю. Связи кое-какие остались, бизнес быстро рос, и уже через десять лет Сергей стал очень небеден или, лучше сказать, достаточно богат. Радовался, что многие, выбравшие такой путь чуть раньше него, уже полностью съедены червями, а он – нет, живее всех живых.
      Более того, Сергей удачно помог деньгами одному молодому и перспективному попасть во власть, да так, что тот начав с заместителя, быстро стал главой Ленинского района, а затем ушёл в законодательное собрание области. Сейчас этот товарищ с шефом обделывает крупные делишки, даже помощнику, не совсем известные. Малец же, большей частью, занимался хозяйством: рестораны и прочая коммерция, то, до чего руки у Сергея не всегда доходили.
      Благодаря связям шефа, полиция области понимала кто перед ними, видя непростые номера на машине. Но важно было этим не злоупотреблять и не жадничать, чтобы люди в форме чувствовали к себе уважение.
      Пересеклись пути Мальца и Сергея, когда последний лёг на дно после начала передела, а на рынке ему требовался грамотный и, главное – честный человек, который будет торговать, пока Сергею лучше на людях не показываться. И так всё хорошо у Мальца пошло, что в этом деле он оказался даже лучше, чем у самого Сергея в своё время.
      Можно сказать, что повезло обоим – и Сергею, обрётшего надёжного и честного помощника, и Мальцу. Он, получив возможность и защиту, из простого мальчика на побегушках превратился в уважаемого человека. Главное – всё законно. Никакого криминала. Сергей сам часто повторял:
      – Прошли сложные времена, Малец, мы теперь уважаемые члены общества, честно смотри людям в глаза!
      Малец и смотрел. Ему-то вообще нечего бояться, даже перед Богом был чист. Про Сергея точно не знал, но вроде, у того тоже ничего беспредельного до их знакомства не случалось. Хотя Малец был не уверен.
      А странности у Сергея остались. Как, например, такая: напоить снотворным и увезти на берег Байкала. То ли какого кино пересмотрел, то ли сам Сергей мечтал в детстве, как в сказке, раз – и перенёсся в другое место. Чёрт его знает, но такая ерунда уже третий, третий, мать его за ногу, раз! А ведь это чистейшей воды похищение человека. Статья 126 УК РФ. От пяти лет. Малец хорошо знал Уголовный кодекс. Как учил его товарищ Бендер.
      И ладно же, оба раза всё выходило гладко и, наверное, и в третий раз всё могло бы пройти хорошо. Но маленькая приставочка «бы». Вот она-то и даёт разные варианты, вплоть до правоприменения «статьи 126 прим.» А там: в составе группы, с оружием, с тяжкими телесными… Десятка – легко. Малец вздохнул. Но Сергей для Мальца – и Бог, и отец родной, и прокурор, поэтому улыбаемся и машем. Малец снова вздохнул.
      Надо же такому случиться, что именно сегодня они должны подписаться с задатком на Ольхоне. Три года охотились за отличным участком и совсем недавно появилась возможность. Законная возможность. Ну, почти законная, ведь «почти» – как будто и не считается. Сегодня надо отдать десятку – аванс, а двадцать – в течении года. Отличные условия, потому что место – шикарное, число туристов каждый год удваивается, а в ресторанном деле Сергей стал настоящим гуру. Набил руку за последние десять лет.
      Но не одни они такие умные, нашлись ещё хотельцы на эти земли. И кто? Непростые люди из Читы. Здесь-то люди ого! А там – вообще ого-го! Конечно, вряд ли будет совсем криминал – времена, к счастью, поспокойнее, уже нас наша полиция бережёт. Мы-то всё по закону – и доходы чистые, и расходы, но надо быть осторожнее. Ещё и ураган, будь он неладен. Связи нет. Где Сергей, где деньги? Вроде сообщение принял, но может это и не Сергей слушал. Малец опять вздохнул.
      С такими мыслями он въехал в посёлок Еланцы и, не превышая скорость больше, чем на 20 километров, направился в центр, где всегда стояли знакомые менты. Они-то точно знали, проехал Шеф по дороге или нет.
      Метров за триста до площади увидел знакомую чёрную машину.
      – Ух, – он шумно выдохнул, улыбнулся и чуть прибавил газу.
      
      Жанна долго сидела за рулём, не в силах заставить себя выйти. Затем, встряхнувшись, открыла дверь и выпрыгнула на асфальт. Тут же её окутал удушливый дым. Она сморщила нос и откашлялась. Подошла к задней пассажирской двери, где в стекле темнел черный зрачок, хорошо заметный на гладкой зеркальной тонировке. «Блин, ну Даша даёт, боёк спилен!» – Жанна покачала головой, невольно представив, как такая же пуля попадает в человеческое тело. «Интересно, она тоже оставит маленькую дырочку или нет… брр…» – затрясла головой.
      Открыла простреленную дверь и с трудом вытянула из недр машины пузатую сумку: «Хорошо, что сразу молнию закрыли, как в посёлок въехали, вот посыпалось бы всё на дорогу…» Нервно усмехнулась. Оставив дверь открытой, Жанна подошла к багажнику и не обратила внимания на остановившийся неподалёку такой же чёрный джип.
      Потянула ручку, открыв верхнюю створку. Боковым зрением заметила девчонок, которые, держа в руках бутылки с водой, подошли к машине ДПС и о чем-то говорили с полицейскими, указывая в её сторону. Жанна взялась за ручку нижней створки, не ожидая, какое ещё потрясение готовит ей сегодняшний день.
      Надо сказать, что в багажнике «Ленд Круизера» есть горизонтальная тканевая штора, прикрывающая внутренности необъятных просторов джипа от всякого хлама. Жанна опустила нижнюю створку и убедилась, что в машине ничего лишнего, что можно назвать барахлом, не возили. Тем не менее там лежало нечто более интересное. Скорее, даже не лежало, а лежал. Жанне открылись ноги в модных кроссовках и левая рука, с не менее модными часами на запястье. Человек, – а это, без сомнения, был человек, хотя кроме ног и руки всё остальное закрывала шторка, – оказался одет в ту же одежду, которую – Жанна прекрасно помнила – носил вчера вечером Сергей. Единственное отличие от наряда хозяина модного ресторана – брючина и рукав темнели пятнами засохшей крови.
      Её на одежде вчерашнего Сергея она вспомнить не могла...
      Жанна непроизвольно зажмурилась, ошарашенная увиденным, потрясла головой, вновь открыла глаза, но ничего не изменилось. Мощнейший всплеск адреналина заставил её в ужасе отпрыгнуть от багажника. Она боком, не сводя глаз с бурых разводов, попятилась к открытой пассажирской двери. Именно в этот момент Малец, уже обойдя машину, приблизился к той же двери, но с другой стороны. Он с удивлением, ещё не понимая, что произошло, смотрел на отверстие в стекле, затем увидел сквозь тонировку Жанну и, резко захлопнув дверь, оказался лицом к лицу с девушкой.
      Жанна быстро подняла руки с сумкой, словно защищаясь, и произнесла:
      – Это, кажется, ваше?
      Малец машинально взял протянутый баул и, глядя на Жанну в упор, ответил:
      – Наше, – и продолжил практически без паузы, – а где шеф, чёрт, где Сергей?!
      К ним, широко улыбаясь, подошёл полицейский. Он удивлённо посмотрел на пробитое стекло и ухмыляясь начал говорить:
      – А где Серёга? Я смотрю, машина знакомая, а за рулём девица рыжая, думаю: – Вот хорош, каждый день новая, красивая…
      Малец, перебивая поток слов, повернулся к Жанне и с расстановкой металлическим голосом произнёс: – Где? Сергей?
      Жанна, в ужасе, от увиденного и встречи с Мальцом, подняла трясущуюся руку и, указав на заднюю часть джипа, кивнула.
      Блюститель порядка, в недоумении подняв левую бровь, переводил взгляд то на девушку, то на Мальца, бросившегося за машину. Оттуда послышался сдавленный мат – Малец тоже убедился, что хлама в багажнике Сергей не возил.
      Жанна, быстро пятясь, отступила к девушкам, которые в компании второго носителя формы подходили к машине. Наташа слышала часть разговора и с ужасом поняла, что полицейские и Малец знакомы. Жанна, уже повернувшись и задыхаясь, толкала подругу прочь от машины. Она быстро, возбуждённо шептала:
      – Они заодно, бежим!
      Воспользовавшись суматохой, девушки перебежали дорогу к «Туристу». Последние пассажиры заходили внутрь, двигатель автобуса тяжело рокотал, готовый тронуться в дорогу. Несколько машин, двигающихся по шоссе, резко затормозили, один из водителей даже громко закричал вслед и посигналил. Наташе опять некстати пришло в голову: «Где же вы, родненькие, были полчаса назад?»
      Наташа обернулась перед тем, как скрыться за большим автобусом и в ужасе увидела Мальца и полицейского, которые вывалили на асфальт – какое дурацкое слово «вывалили», но мозг не смог найти адекватный синоним этому глаголу – Сергея. Малец поддерживал его за подмышки, но Шеф выскользнул из багажника и упал на землю плашмя, как, наверное, должен падать … Девушка начала спорить с разумом, но ведь такое невозможно, ведь… но мозг упрямо продолжил – как должен падать труп.
      К такому жизнь Наташу не готовила. Это выходило за рамки её представлений о людях, траве, воздухе… В её мире все любили друг друга. Ну ладно, может, не любили, но по крайней мере они не гонялись друг за другом с черными пистолетами. Там нет сумок, полных денег, полицейские не любезничают с нехорошими людьми и, главное – в её мире не убивают людей. Вообще. Особенно не убивают тех, с кем ты вчера беседовал за одним столом. Все шаблоны поведения, привитые Наташе с самого детства, почерпнутые из книг и фильмов, оказались разрушенными, когда она увидела тело Сергея, лежащее на земле.
      – Мама! – только и успела она громко вскрикнуть, пробежав вдоль автобуса, который перед их носом закрыл дверь и медленно покатился, громко урча мотором. А они очутились рядом с облезлым синим кунгом на базе старенькой машины ЗИЛ, стоящим так, что автобус закрывал его и от Мальца, и от полицейских и, самое удивительное, дверь в кунг оказалась открыта.
      Последнее, что чувствовала Наташа, прежде чем мозг заботливо отключил от реальности – Дашины руки, заталкивающие её, Жанну и Машу, в синие недра, заваленные мягкими тюками с утеплителем «Технониколь».
      Даша заскочила последней и быстро закрыла за собой дверь.
      
      
      Глава 3
      
      Днём ранее.
      Наташа сидела, опираясь о жёсткую спинку неудобного кресла. Вздохнула и закрыла глаза.
      Они – Андрей с Наташей, Пётр с Машей, Игорь с Дашей и Жанна – возвращались из недельной командировки на остров Сахалин. Ночью, из-за сильной грозы, самолёт с трудом приземлился в Иркутске, откуда планировался стыковочный перелёт на Москву. Но буря, широким фронтом охватив весь юг Прибайкалья, задержала последующие прибывающие рейсы. Вылетать могли только те, которым посчастливилось оказаться в аэропорту до прихода урагана. Прошло уже двенадцать часов, как группа оказались в ловушке, и сколько ещё придётся ждать, Наташа не представляла.
      Она открыла глаза и в сотый раз оглядела небольшой, тесный зал ожидания, заполненный однотипным набором киосков со всякой мелочёвкой, едой и какими-то непонятными вещами. Пахло сушёной рыбой. Не противно, но тонкое амбре подавляло все остальные запахи. Первый вопрос, который заинтересовал Жанну после заточения: «Что же так странно благоухает?»
      – Омуль, – сделав многозначительное лицо, произнесла она через три минуты исследований, плюхнувшись на жёсткое кресло рядом с Наташей, – говорят, вкусный. Кстати, не перекусить ли нам?
      Наташа сморщила лоб. После долгого перелёта в животе бурлило и есть совершенно не хотелось. Тем более, под такой аромат.
      – Понятно, – Жанна покрутила головой, – пойду посмотрю, какие есть варианты. – И она снова испарилась.
      Минут через двадцать Наташа знала, что никакой другой, как Жанна выразилась, «приличной» еды, кроме бурятских поз, в аэропорту не предлагали. Говоря это, Жанна поцеловала кончики пальцев, закатив глаза.
      Наташа прыснула:
      – Какие ещё позы?
      Жанна, сделав дурашливо-серьёзное лицо повторила по слогам:
      – Бу-рят-ски-е! – И многозначительно облизнулась. Обе рассмеялись. Жанна кивнула: – Ладно, без шуток, правда, вкусные, зря ты отказалась!
      Она подсела к подруге, отодвинув чемодан с раскрытой книгой, который Наташа использовала как подставку, и заговорщицки начала:
      – Натах, давай бросим мужиков и рванём на Ольхон. У меня там дядя живёт, бывший подводник. Он так давно нас с мамой зовёт, а мы всё не едем и не едем. Я, конечно, не только к нему хочу, мы и в Москве часто видимся. Но вот бы посмотреть на эту махину, ведь самое же глубокое озеро чистейшей воды! Говорят, если всех людей собрать вместе и сжать большим прессом, а потом бросить в Байкал – знаешь, насколько поднимется уровень воды?
      Наташа молчала. Она слушала Жанну вполуха, но, когда до неё донеслось слово «мужиков», машинально повернула голову и посмотрела на них. Мужики, а точнее – мужья Наташи, Дарьи и Маши, сидели на полу с ноутбуками на коленях, опираясь спинами о высокую колонну.
      Её супруг – «благородный красавец и надежда науки!», как представил его в первый день встречи их общий знакомый – выделялся харизмой и статью. Наташа сразу, как Андрей, повернувшись посмотрел ей в глаза, неожиданно отчётливо поняла: да, он и есть её суженый-ряженый, который хоть и без лука, но нашёл свою прекрасную лягушку. Она чувствовала, что сама ему очень понравилась и всё у них быстро закрутилось.
      Произошло это четыре года назад, и Наташа с удовлетворением сказала себе, что не ошиблась. Действительно, Андрей оказался серьёзным, любящим и очень внимательным мужем. Родители, поражённые «благородным красавцем», гордились и радовались за дочь. Мама часто повторяла, обращаясь в большей степени к себе: «Всё не зря, всё не зря, Наташенька». Наташа с мамой не спорила, она редко спорила с родителями, и благодарила их за прекрасное детство и, вообще, за всё. Портило картину только одно маленькое пятно, на фоне яркого солнца супружеских отношений – муж слишком много работал.
      Они оба много работали, Наташа даже считала, что устаёт больше: когда у тебя сто двадцать молодых оболтусов обеих полов, пытающихся спрягать несовершенные глаголы французского языка, домой приходишь, как выжатый лимон. Хорошо студенты, а не школьники, ответственности побольше, хотя… Наташа вздохнула, даже за её шестилетний срок преподавания она успела заметить деградацию поступающих балбесов. Но Андрей, который трудился сидя за компьютером, продолжал работать и после прихода домой вечером, и в выходные, и даже во время их последнего отпуска! Когда ты ключевой конструктор ведущего в отрасли Объединения, а в заказчиках у тебя сам Газпром – надо соответствовать. Андрей старался.
      Только страдала их с Наташей личная жизнь. Они мало куда ездили вдвоём, совсем перестали, как в первый год отношений, с палатками выбираться на Истру и вообще – жизнь превратилась в монотонный календарь однотипных дней. Андрей это видел, понимал, и сам первый, всегда извиняясь, говорил Наташе: «Вот запустим продукт, он пойдёт в серию – и я освобожусь. Надо только чуть-чуть подождать». «Чуть-чуть» тянулось второй год и именно в эту поездку на буровую планировались генеральные испытания творения, создаваемого конструкторским отделом Андрея. Он, как руководитель, выбил у начальника разрешение для семей ведущих сотрудников проекта, слетать на вертолёте вокруг Курильских островов. Посмотреть на удивительную природу и гренландских китов. Всё за счёт заказчика. Небольшая компенсация за столько времени их личной жизни, потраченной на сверхурочную работу. Так и собралась разношёрстная группа. До поездки Наташа не знала толком ни Дашу, ни Машу. Несколько раз пересекались на конторских праздниках с мужьями, не более.
      Но изделие не пошло. Точнее, оно пошло, вроде даже и хорошо пошло, но на закритических режимах работы что-то там ломалась, и это что-то требовалось срочно усилить. Наташа верила – по возвращении в Москву Андрей всё исправит. Главное, сама конструкция и принцип работы показали расчётные данные. Она ещё раз посмотрела на мужа – «красавец и надежда науки». Улыбнулась с любовью. Надежда науки, сгорбившись, завис над ноутбуком. Доступные розетки оказались только в одном, совсем неудобном месте. Захотелось подойти, обнять, прижаться к нему и замереть на широкой груди. Да, но не сейчас. Она вздохнула и услышала голос Жанны:
      – Всего-то на три, нет, ты представь, только на три сантиметра! Всех людей в Байкал и три сантиметра! А ведь нас уже сколько, семь миллиардов? – она вопросительно взглянула на Наташу.
      Наташа, продолжая смотреть на Андрея, ответила:
      – Восемь, – затем повернулась к Жанне с удивлённой улыбкой: – Жанка, откуда ты всё берёшь? Какие три сантиметра, кого надо сжимать?
      Жанна уже переключилась, не ответив Наташе. Она набирала номер дяди Жени и ругалась:
      – Ёлки-палки, третий раз пытаюсь с Ольхоном поговорить – всё говорят: «неполадки в сети», что такое?
      За спинкой смежной скамейки повернулся мужчина неопределённого возраста:
      – Да там же с ночи проблема. Буря аккурат над островом шла. По всему Байкалу со связью беда. Сам сижу – он показал смартфон – жду. – Длинно, как в замедленном кино, он моргнул и, подавляя зевок, отвернулся.
      – Ладно, – Жанна подсела ближе, – черт с ним, с телефоном. Давай рванём без звонка. Мы ведь уже здесь. Ехать-то всего три, ну ладно, четыре часа. Вот смотри, – она сунула Наташе в руки красочную брошюру о Байкале.
      Наташа развернула глянцевые страницы. Пейзажи озера в обрамлении гор, поросших лесом и скальные утёсы, круто уходящие в тёмную воду – поражали. Бескрайние водные просторы манили и искушали. Наташе вдруг привиделось, как в ровную синюю гладь с живописными берегами, погружаются люди. Они кричат, размахивают руками, но огромная рука Жанны давит и давит…брр. Она закрыла буклет. Последнюю страницу украшала большая карта-схема Байкала с прилегающими районами.
      – Да, действительно красиво, – Наташа посмотрела в глаза подруге: – Жанн, я без мужа не могу. Не могу и не хочу. Я, в отличие от тебя, вообще одна отдыхать не умею. И на чем туда ехать?
      – Блиииин, – Жанна закатила глаза, – да, когда бы тебе и отдыхать с этим? – Она кивнула в сторону Андрея: – ему же некогда! Сроки горят! – она скорчила рожицу. – Я бы сама смоталась, как Амелия Эрхарт (первая женщина, перелетевшая на самолёте Атлантику в одиночку), но, правда, скучно же, давай вдвоём, как в старые добрые времена, а?
      Наташа потрясла головой:
      – Жанка, я тебя знаю и отпустить одну не могу. Ты же помнишь, что я обещала твоей маме? Представь, я приеду и скажу ей: «Жанна поехала смотреть, как в Байкал пихают сжатых людей».
      Подруга смешно вытаращила глаза:
      – Натаха, за последние тридцать лет у тебя произошли только два изменения: размер одежды и размер ноги, а шапку ты ещё детскую носишь, – она беззлобно засмеялась. – Ладно, пойду исследовать местный мир.
      Жанна встала и направилась в сторону выхода. За стеклянным фасадом аэропорта висела дождливая пелена. «Сколько же можно лить?» – Наташа зевнула. Гроза с ветром прошла, но непогода не отпускала.
      Она посмотрела вслед удаляющейся подруге. Красивая, чертяка, просто модель. И мозгов иногда – как у модели, но многим мужикам нравятся как раз такие, с которыми не надо обсуждать творчество Тарковского. Хотя что я на неё наговариваю? Жанна умна. Тоже преподавала французский, только в МГИМО. Наташа догадывалась, как ей удалось попасть в закрытый, кастовый мир, но честно признавалась, Жанка – прирождённый билингв, и её французский, а также английский идеальны. Так что, каким бы способом она там ни оказалась, это произошло заслуженно. Ученики носили её на руках. Как, впрочем, и некоторые преподаватели. Только они носили так, чтобы их жёны не узнали. Наташа вздохнула, – какие же мы с ней разные.
      Перевела взгляд на жён Пети и Игоря. Даша – сама серьёзность. Она мало разговаривала в их группе. Как и Наташа, очень любила мужа, предпочитая просто сидеть рядом с ним – общаться Игорь тоже не мог – вечный ноутбук перед глазами. Даша для Наташи оставалась закрытой книгой. Симпатичная, спортивная, в прошлом даже чемпионка чего-то легкоатлетного или биатлонного, Наташа не помнила. Но держалась ровно, не выпячивалась и вела себя так незаметно, что вообще не вызывала никаких эмоций.
      Маша выглядела полной противоположностью. Она, ещё совсем молодая – пару лет, как окончила архитектурный – чертила проекты квартир в каком-то бюро и, с одной стороны, выглядела аккуратной и ответственной девушкой. С другой – совершенно не приспособленной к путешествиям и всем трудностям, их сопровождающим. Отсутствие привычного распорядка и комфортной московской среды, вызывало у неё тревогу. Похоже, это была её первая поездка за пределы МКАД. Любые непонятные ситуации заставляли Машу нервничать, переживать и впадать в панику, как большого ребёнка, выросшего, но так и не узнавшего, что булки не растут на деревьях, а молоко не течёт из скважины.
      Маша до того очаровалась лёгким и весёлым обхождением Жанны с мужчинами, что её молодой парень, Павел, уже косо посматривал на последнюю: «Научит его девушку разным вольностям». «Не ты первый и, наверное, не ты последний», – с сочувствием к нему думала Наташа. Но Павел был хорош собой, умён и Маша его явно любила.
      Наташа посмотрела на троицу у колонны. Вновь залюбовалась своим. Оглядела терминал. Узнала Жанну по яркой рыжей копне в самом дальнем углу. Та, подсев к каким-то мужчинам, похожим на командировочных, что-то рассказывала, размахивая руками. Наверное, про три сантиметра? Наташа улыбнулась, в голову вдруг полезло: «Адом Жанны станет котёл, угли под который будут подбрасывать женщины мужей, чьи сердца рыжая бестия умудрилась разбить. – Наташа вздохнула: – Нет, не получится, она опять выкрутится – их соберётся так много, что они не смогут размахнуться лопатой».
      А бестия уже переместилась к молоденькому полицейскому, стоящему перед самым выходом. Она и его заставила рассмеяться, покраснеть, и он пошёл на улицу, махнув рукой в служебные недра терминала, куда и испарилась рыжая голова.
      Через пятнадцать минут Жанна вынырнула оттуда и, улыбаясь во весь рот красивых зубов, подошла к подруге. Одну руку она держала за спиной. «Походка тигрицы, – машинально отметила Наташа. – Вот наплачется муженёк. Если найдётся такой смелый. Или дурной».
      Жанна хитро посмотрела на Наташу и присела рядом. Правую руку она по-прежнему скрывала от подруги.
      – А если мы твоему изобретателю сделаем нечто эдакое, что он обрадуется – то давай поедем на Байкал? – Она смотрела на Наташу с улыбкой и вызовом.
      – Жанн, давай не будем, мы же не в детском саду.
      – А, обиделась на шапку. Нисколько не сомневалась в твоём ответе, – она засмеялась, и из-за спины вынырнула рука со старым удлинителем на три розетки.
      – Вот, – протянула его Наташе, – пойди спаси своих «немогущихбезноутбука мужиков», – проговорила она скороговоркой, смеясь, – пусть хоть сядут нормально.
      Действительно, два доступных разъёма на колонне напоминали родник в пустыне: всё пространство увивали провода, вокруг сидели люди, периодически ругаясь и меряясь, чей заряд гаджета меньше. Парни с боем защищали один из источников бесплатных электронов, оккупировав его, и стоически доказывая, что, если у них пропадёт доступ к электричеству, буря вообще никогда не закончится.
      Наташа улыбнулась: подруга при всей своей стрекозности порой просто незаменима, а главное – она подумала об Андрее, а вот сама Наташа – нет.
      Жанна указала на дальний угол, Наташа повернулась:
      – Вон там киоск. Он не работает, но за стенкой есть розетка. Полицейский говорит, что можно дотянуться. Туда же скамейку пододвинуть и использовать прилавок как стол.
      – Жанка, ты супер! Пойду скажу Андрею, что ты – герой!
      – Наташ, он же посчитает, что я опять пытаюсь замолить мои предыдущие, как он думает, грехи перед ним. И, возможно, даже самую главную провинность, что я – твоя подруга, – она весело засмеялась. – Знаю же, ему не нравится, что ты со мной водишься, боится, что собью тебя с пути истинного.
      Наташа улыбнулась. Это их с мужем давний – ещё с момента знакомства – предмет дискуссий. Андрею действительно не нравился слишком независимый характер Жанны, но он прекрасно понимал, что у него шансов практически нет – подруги! Тем более с самых яслей. А если вы и на горшке рядом сидели…
      Хотя Наташа сама удивлялась, чаще всего дружбы между девчонками не бывает. Или она только до момента появления у одной парня, а там уж сидели вы на одном горшке или нет – неважно, быстро превратитесь в соперниц, вырывающих друг у друга волосы. Но с Жанной было легко и просто.
      Они вместе, с самого детства. Их мамы сами дружили со студенчества, и общаться маленькие девочки начали, когда ещё и не понимали ничего. Мама Жанны жила без мужа и часто повторяла: «Тяжело тянуть долгожданную девочку одной». Поэтому Наташина мама старалась брать с собой Жанну с самых юных лет везде, где возможно – от картинной галереи, до поездки на море… С одной стороны – Наташа сейчас понимала – легче управляться, если не одна девочка, требующая внимания, а две, и они сами замыкаются друг на друга во всех играх. Хотя такая ответственность – всё же чужой ребёнок!
      С другой – у них с Жанной совершенно разные характеры, которые удивительным образом дополняли друг друга. Наташа вела себя очень ответственно и организованно, поэтому с раннего возраста их часто оставляли надолго одних.
      Жанна в дуэте отвечала за игры, веселье и, конечно же, за приключения. Хоть они и росли практически как сестры, но, к счастью, избежали частой проблемы детей в одной семье – они не ссорились. Иногда возникали ситуации, когда находила коса на камень – Жанна пыталась уйти за границы дозволенных вольностей и совершить действия, выходящие за пределы Наташиного представления о правильности. И Наташа, естественно, это пресекала. К счастью, очень лёгкий характер Жанны позволял ей не зависать в рефлексии, и она быстро восстанавливала отношения. Тем более, что и в саду, и в школе у Жанны так и не появилось нормальных подруг, поэтому Наташа осталась для неё самым близким, после мамы, человеком. А в некоторые моменты жизни и ближе – зачем маме знать и нервничать из-за кобелей, доставляющих её дочери проблемы своим поведением.
      Надо сказать, что и для Наташи Жанна тоже осталась самой близкой подругой. Даже после появления Андрея, которого она поначалу ревновала: «Мальчик, хочет поиграть и бросить». Но Жанна увидела, как развиваются отношения Наташи и Андрея, что ребята действительно полюбили друг друга серьёзно, и подруга чуть отступила в сторону, а дружба девушек осталась. Наташа, целиком погруженная в Андрея и работу, стала видеться с Жанной значительно реже, но, как ни странно, привязанность даже укрепилась – теперь они делились переживаниями, о которых не только маме лучше не знать, но и мужу. Нет, Наташа Андрея очень любила и даже не смотрела в другую сторону, а чтобы изменить по-настоящему – это просто невозможный нонсенс, но тем для обсуждения всё равно хватало.
      И в эту поездку, инициатива взять с собой Жанну, исходила именно от Наташи. Она, с одной стороны, хотела пообщаться с подругой, зная, что парни отправляются работать и, если, дай бог, повезёт, то получится лишь на пару дней вырваться на острова Курильской гряды, посмотреть на гренландских китов. Но не дал, не повезло. Ни островов, ни китов, только мужья, сутками зависающие на своём объекте, и вечный дождь за окном. В итоге и с Андреем не удалось отдохнуть, и поездка превратилась в какой-то зал ожидания.
      С другой стороны, в Наташе проявлялось что-то материнское и она думала: «Сколько же Жанке можно скакать стрекозой, пора семью создать». Надеялась, что интересные, одинокие мужчины в такой серьёзной корпорации, как «Газпром», ещё остались, и встретить их буквально на рабочем месте – хороший способ найти пару.
      Андрей немного посопротивлялся для приличия, но, похоже, он тоже понимал: пусть жена поедет не одна, всё ей веселее, чем постоянно канючить у него куда-нибудь отправиться на Сахалине. К счастью для Жанны, некоторые приборы автоматики изготавливались во Франции, поэтому Андрей легко согласовал Жанну, как переводчика техдокументации. Он оформил ей командировку и включил в группу.
      
      Наташа унесла удлинитель Андрею. Он обрадовался, а когда она поведала о секретном источнике – просиял, быстро организовал там мини офис, и все три парня засели за свои графики и расчёты. Он поцеловал Наташу, прижав её к себе:
      – Ты у меня прелесть!
      Наташа, улыбнувшись, указала пальцем на Жанну. Та, поняв, о чем речь, послала Андрею воздушный поцелуй. Муж обнял жену, зарывшись носом в волосы:
      – Бывает же такое: женился на прекрасной девушке, а бонусом получил ещё одну! Люблю тебя, милая, – уже серьёзно сказал он, – извини, что всё так получилось.
      Наташа прошептала ему на ухо:
      – Не волнуйся, дорогой, и я тебя люблю, – и она оставила его дымящуюся голову.
      Когда Наташа вернулась на место, где они сидели с Жанной, подруга, изображая падре, сложила руки ладонями перед собой и, зажав указательными пальцами нос, бубнила гнусавым голосом:
      – Обещаю любить тебя, пока смерть не разлучит нас, во веки веков, аминь…
      Обе засмеялись.
      Жанна с серьёзным лицом наклонилась к Наташе:
      – Короче, я договорилась, сейчас идём в КПЗ.
      – Куда?
      – В КПЗ, как там… – Жанна наморщила лоб, – в камеру предварительного заключения. Она в отделе полиции, здесь, рядом с терминалом, я уже с капитаном всё решила.
      – С каким капитаном, какая камера?
      – Наташ, мы здесь сидим, скрючившись на этих колченогих сиденьях, а там – нормальные лежаки, две штуки. Одна камера свободна, капитан подушки обещал настоящие. Чистые! Они там сами иногда спят.
      Глаза Жанны сверкали, и Наташа не понимала, она серьёзно или шутит.
      – Жан, я устала, но КПЗ, пожалуй, это перебор.
      Жанна махнула рукой, встала и вновь размашисто заходила по аэропорту. Сделав несколько кругов, наклонилась перед окном с надписью: «Администрация», и Наташа услышала обрывки фраз:
      – Ну хоть примерно… Вы что, думаете, мы сутки сидеть здесь… Может, гостиница…
      Жанна, сверкая глазами пошла к Наташе. Громкоговоритель сопровождал её металлическим голосом: «Рейс S7 3021 на Москву задерживается до 23 часов. Или до дополнительного объявления».
      Девушка рухнула на кресло, придавив книгу подруги:
      – Блин, ничего точно неизвестно, во сколько, когда…
      Наташа машинально посмотрела на часы: 15-30 – и вздохнула.
      Жанна, увидев Наташины движения повернулась к ней:
      – Ладно, не хочешь на Ольхон, тогда поехали в Иркутск, тут только полчаса на такси, и мы в центре. Представляешь, декабристов сюда сослали. Трубецкой и ещё куча разного народа. Так вот, их жёны сами ехали через всю страну! Одни! В девятнадцатом веке! Натерпелись, небось, после дворянской жизни, ужас какой! В музей сходим, интересно же. Хоть что-то увлекательное в нашей поездке на Сахалин, – она бросила взгляд на мужчин. – В музей, поедим, посмотрим на город и никаких приключений!
      – Никаких приключений? – Наташа расхохоталась, вытирая слёзы, – Жанка, я тебя с яслей знаю! У тебя не бывает никаких, даже когда ты спишь! Тем более на улице дождь! Да и поздно, наверное, для музеев?
      – Наташ, если ты не хочешь – я сама отправлюсь в город без тебя!
      – Жан, не заставляй меня апеллировать к твоей маме! Ты у неё одна. И она у тебя одна. Старенькая уже. Вот украдут тебя местные джигиты, увезут в горы, и будешь там детей рожать и в поле работать. Или маньяк какой…
      – Наташа, ну ведь на дворе уже двадцать первый век! Чего бояться? Ты, наверное, сериалов пересмотрела. Что может произойти, если добраться до города, поесть и обратно вернуться? Я здесь уже не могу. Тут какая-то камера пыток. В КПЗ и то лучше, там хоть кровати есть, – Жанна хитро улыбнулась Наташе.
      – Жан, ты неисправима. Мужика тебе надо нормального и сильного, чтобы порол тебя каждый день, кроме выходных, а в выходные порол в два раза больше.
      – Наташ, да где ты здесь увидишь нормального? Они на работе в Москве сидят или как те, – она кивнула в сторону Андрея, – а толку? Для них на первом месте что? Правильно – работа! А мы, женщины, всегда на втором. Это разве хорошо? Мы – существа, созданные для любви и заботы, – Жанна картинно подняла голову и руку, – нас надо любить и лелеять. А с поркой – интересная идея! Я ещё не пробовала, вы что, с Андрюхой уже практикуете? Как тебе? – Жанна, сделав круглые глаза, захохотала. Наташа тоже не смогла удержаться.
      – Жанн, язык у тебя и тот горбатый! Ладно, сейчас я со своим поговорю. Кажется, они в таком состоянии, что есть мы или нет – они и не заметят. Только – никаких приключений! – Наташа выразительно посмотрела на подругу. – Никаких!
      Жанна снова сложила руки перед собой и, скромно потупив глаза, в нос произнесла:
      – Никаких!
      – Жанка! Не юродствуй!
      Наталья, еле сдерживая смех, подошла к Андрею, который держа трубку у правого уха, что-то быстро говорил. Она мягко запустила пальцы в его густые волосы. Муж обернулся и Наташа тихо, разделяя каждое слово, одними губами проговорила, дождавшись паузы в диалоге:
      – Андрей, девчонки совсем отупели от ожидания. Мы съездим в город, здесь до центра – двадцать минут. Пройдёмся чуток и поедим нормально. Мы же вам всё равно не нужны, а?
      Андрей, не отрываясь от разговора, грозно сверкнул глазами, поднял руку с часами, немного подумал и, указав на 21-часовую отметку, нахмурил брови. Наташа улыбнулась и, взяв свой телефон, жестами показала, что перезвонит в 20 часов. Андрей кивнул в ответ, продолжая говорить:
      – Да, хорошо, мы заменим профиль основания лопатки и... – Наташа вздохнула, вытянувшись, поцеловала его в щеку и, опять взъерошив ему волосы, пошла к девчонкам.
      Жанна уже всё видела и с улыбкой подмигнула, выставив указательный палец:
      – Что я тебе говорила? Работа!
      Наташа повернулась к Маше и Даше:
      – Девчонки, есть предложение сгонять в город. Здесь рядом, пройдёмся по набережной, поедим и в девять возвращаемся назад. Вы как?
      Маша просияла:
      – Ура!
      Дарья полулежала с закрытыми глазами откинув голову на спинку кресла, но точно не спала. Она кивнула.
      «Надо же, вот выдержка у человека. Само спокойствие, – Наташа посмотрела на Игоря, – как он с такой неэмоциональной уживается? Но, с другой стороны, может, она готовит хорошо или… Ладно, что это я, чужая душа – потёмки».
      
      
      Глава 4
      
      Девушки вышли на площадь перед аэропортом. Наташа уже дважды выбиралась сюда ранее, но стихия не унималась и дальше навеса над входными дверьми она не проходила, а курильщики, сгрудившиеся под единственным козырьком, воздух, как говорил классик – не озонировали. Сейчас же дождь перешёл в затяжную морось, и оказалось приятно, после душного терминала, подставить лицо прохладе. В аэропорту не хватало дополнительной вентиляции и кресел, а площадь Наташе даже понравилась – небольшая, уютная, не то, что подмосковные аэропортовские монстры-муравейники.
      Они подошли к стоянке такси.
      Несколько унылых, местами облезлых машин с правым рулём стояли в таком беспорядке, что в нём проглядывалась какая-то прелесть. И ни одного автомобиля с маркой «Яндекс». Наташа ещё крутила головой, высматривая знакомую раскраску, а Жанна уже обратилась к водителю большого универсала «Тойота» – самой, на её взгляд, исправной машине в зоне видимости:
      – Скажите, пожалуйста, сможете нас подвезти до… – она запнулась, – до самой красивой части города, наверное, в центр?
      Водитель, парень неопределённого возраста, но явно не старше 35-ти, стоял, опершись о крыло, с сигаретой в руке. В отличие от своей колесницы, он не выглядел облезлым, но весь его вид демонстрировал, что хоть в детстве он вряд ли читал Жюля Верна, зато сейчас отлично погружён в творчество Аркадия Северного и Игоря Круга. Он отправил горящий окурок щелчком по баллистической траектории, сплюнул и повернувшись к Жанне, ответил с лёгкой агрессией:
      – У нас все части города красивые, мы же Иркутск!
      – Хорошо, давайте туда, где больше всего кафе, – попросила Жанна.
      – А-а, им на 130-й квартал надо, – выдохнул пожилой таксист, выпуская дым с кашлем. Он, старчески изогнувшись, подпирал исцарапанную дверь своего, знававшего лучшие годы, четырёхколёсного друга.
      – На сто тридцатый… – первый почесал лоб, его кепка перепрыгнула на затылок и так там и осталась, – пять штук!
      – Тут же ехать двадцать минут! – Жанна даже поперхнулась, – вы тут что, совсем, что ли?
      – Ладно, ладно, только сегодня и только для вас – четыре, – Кепка зевнул.
      – Жан, постой, давай я в «Яндексе» закажу, – Наташа уже достала телефон и открыла программу.
      – Яндекс-***ндекс, ага, – с вызовом продолжил молодой, – пусть приедет, мы ему быстренько машину поправим. Черт с вами, давай за три и с ветерком! – Всем своим видом Кепка показывал, что никуда девушки не денутся с подводной лодки и всё равно уедут с ним.
      – Так, – Наташа подняла удивлённые глаза от мобильного приложения, – до 130-го квартала 20 минут и 350 рублей, время ожидания 10 минут! Я вызываю, Жан?
      Пожилой таксист, выбросив сигарету, открыл дверь своей машины:
      – Ладно, москвички, поехали со мной за пятьсот. Всё равно пора мне домой. Самолёты не летают и когда будут – неизвестно. Устал я ждать, – он тоже зевнул.
      – Ей, Семёныч, ты что, бляха-муха, совсем страх потерял? Это же мои клиенты! Вы же со мной хотели ехать? – Кепка с вызовом посмотрел на Жанну, потом перевёл взгляд на второго таксиста, – Ещё и ломишь, Семёныч! Пятьсот! – Качая головой, он снова сплюнул.
      – Мы хотим с вами, – Наташа быстро пошла к машине пожилого водителя. Жанна махнула Маше и Даше: – быстро садимся!
      Наташа, устроилась на переднем сиденье и огляделась – непривычно на этом месте без руля:
      – Давненько не приходилось так торговаться. Здесь что, с «Яндексом» плохо?
      – С «Яндексом» плохо, без «Яндекса» – хорошо, – водитель усмехнулся и завёл машину. Пока выезжали с площади, он бросил взгляд на Наташу:
      – Вы тут какими судьбами одни, такие красивые? – Он сделал ударение на слово «одни».
      – А, самолёт где-то потерялся, – неопределённо махнула рукой Наташа, – мы здесь и застряли. Нам бы город посмотреть и поесть. Вы бы куда рекомендовали попасть? – Она с удивлением смотрела на проносящиеся мимо неказистые жилые дома и промышленные здания за разномастными заборами.
      Водитель заметил удивление:
      – Да, отличается от Москвы, – он засмеялся, – у нас тут не там. Я вас на Нижней набережной оставлю, на Бульваре Гагарина. Вы по ней немного пройдётесь, потом спросите, как попасть на сто тридцатый. Там этих ресторанов – как махорки за баней.
      Маша осторожно подалась вперёд:
      – А что, плохо, что мы одни? – В её голосе слышалось явное волнение.
      – Сейчас, конечно, поспокойнее стало, чем лет двадцать назад, но здесь край такой… непростой, – пожилой человек откашлялся: – Слышали, наверное, такое слово как «Зэка», знаете, как оно расшифровывается? – Он посмотрел на Наташу, та покачала головой. – «Забайкальский комсомолец», – водитель усмехнулся, – здесь таких «комсомольцев» – каждый второй, так что поаккуратнее там, – он неопределённо махнул рукой. Девушки притихли.
      – Но ведь они за Байкалом… – Маша запнулась, сделав акцент на «за». – Мы же перед Байкалом, а «за ним» – это же с другой стороны?
      Вопрос поставил водителя в тупик, он не сразу понял, о чем речь. Вновь усмехнулся:
      – Это с какой стороны находиться, девочка, – водитель засмеялся. – Вы привыкли из Москвы мерить, а если из Владика смотреть, то тогда до самого Урала всё будет «за Байкалом». – Да ладно вам, москвички, нормальные здесь люди, но, – он поднял указательный палец левой руки, – на всякий случай, будьте начеку.
      Машина выехала на бульвар Гагарина. Водитель затормозил. Вытянув руку вперёд, показал уже вышедшим девушкам:
      – Вот так шагайте прямо по набережной, через километр спросите про «Сто тридцатый», все покажут, он чуть в стороне, но рядом, – водитель ладонью сделал гребок влево, показывая куда повернуть.
      – «Комсомольцы»! Начеку! – Он ещё раз поднял палец, взял у Наташи деньги и уехал.
      Маша поёжилась:
      – Может мы, того, зря сюда… мокро, не видно ничего, и вообще… – она оглянулась по сторонам.
      Падал очень мелкий дождь, практически туман, и набережная оказалась совершенно пустой, только вдали, в том месте, где следовало сделать поворот налево, виднелась фигурка человека, выгуливающего собаку.
      Жанна, увидев собачника, вскочила на любимого конька:
      – В плохую погоду человек животину не выгонит, а вот собака человека – запросто! И здесь мы видим гендерное, скорее, межвидовое неравенство на планете Земля. А если сука выгуливает мужчину, то это дважды межгендерное неравенство! Кошмар! – Она засмеялась: – ладно, девчонки, мы только прогуляться и поесть, – и подмигнула Наташе.
      
      Смотреть, действительно, оказалось нечего. Точнее – некуда. Дождь укрыл город туманным смогом. Хорошо просматривались только дома вдоль набережной. То, что находилось за рекой – тонуло в непроглядной стене влаги. Девушки быстро шагали по мощёной дорожке, повторяющей контур реки. Бульвар Гагарина, по которому в фонтане брызг проносились машины, остался выше по склону.
      – Ох, хорошо, хоть кровь разгоним и воздухом подышим, – Жанна стремительно шла, бодро размахивая руками.
      – Жанн, давай помедленнее, тяжело за тобой, – Маша уже успела запыхаться и поспешно семенила за девушками.
      – Давай, Маш, жми, мы должны отходиться и за вчера, и за сегодня, и, может, за завтра. Движение – это жизнь, – Жанна, разбежавшись, подпрыгнула, расставив руки, словно хотела обнять небо.
      Наташа посмотрела на подругу. Ей было знакомо такое Жаннино настроение. Она уже неделю в небольшом коллективе, без привычных ей крупных городов, с их суетой и ритмом. И без свободных мужчин. Немногочисленные газпромовские работники, которые попадались им на Сахалине, не соответствовали высоким критериям Жанны. Она радовалась неизвестности и возможному приключению. Наташа нахмурила брови и вздохнула про себя: «Без приключений!» Она ускорила шаг.
      Девушки подошли к крутому изгибу реки. Над водой нависала просторная площадка с балконом. По ней ходил стильно одетый человек и разговаривал по телефону, активно жестикулируя свободной рукой.
      – Нам надо туда, – и Жанна, не дожидаясь ответа Наташи, быстро свернула в сторону.
      Ей оставалось преодолеть несколько крутых ступеней вниз, чтобы выйти на балкон, и Жанна оказалась перед лестницей, когда импозантный мужчина, закончив разговор, направился наверх, ей навстречу. Он шёл к большому чёрному внедорожнику, стоявшему на бульваре, метрах в пятидесяти от реки. Возле джипа маячил ещё один персонаж – такой же стильный, как и первый, но с полным отсутствием растительности на угловатом черепе.
      Подойдя к верхней ступеньке, создающий небольшой трамплин над простором реки, Жанна развернулась к девушкам и, расправив руки крыльями, начала громко декламировать:
      – «Отчего люди не летают так, как птицы? Знаешь, мне иногда кажется, что я птица!..»
      Не завершив известную цитату, она высоко подпрыгнула, вновь обнимая небо. Наташа, холодея от ужаса, поняла – Жанна оттолкнулась не столько вверх, сколько вверх и назад и, скорее всего, сейчас произойдёт катастрофа.
      Действительно, левая нога девушки, во время приземления, не попала на ту же ступеньку, от которой отталкивалась. Не найдя твёрдой опоры, тело прыгуньи немного искривившись, начало заваливаться на незнакомца, который любил поговорить по телефону в одиночестве.
      Наташа не могла полностью этого утверждать, но, складывалось впечатление, что спаситель Жанны ждал именно такого развития событий. Он замер, сгруппировался и, подставив руки словно цирковой акробат, мягко поймал не сумевшую взлететь «птицу», без видимых усилий остановив падение.
      «Как в кино. Черт, ну Жанка, ну обезьянка, – подумала Наташа и вздохнула: – Кажется, начинается».
      Наташе показалось, что сверху послышался шум шагов, она обернулась – большой лысый человек быстро спускался по лестнице.
      Жанна, успев прийти в себя и, скорее всего, даже не осознав масштаб возможных разрушений, если бы не ловкие действия незнакомца, уже улыбалась, по-прежнему оставаясь в руках своего спасителя. Он тоже улыбнулся и, ставя Жанну на ноги, представился:
      – Сергей.
      Он заметил приближающегося водителя, поднял руку, покачал головой и жестом отправил его обратно.
      Теперь Наташа смогла внимательно рассмотреть его стройную фигуру. Мужчина, чуть за сорок, ростом выше среднего, с пышной шевелюрой темных волос и правильными чертами лица. И совсем без лишнего жира. «Во даёт!» – Наташа покачала головой. Он выглядел властным и сильным. Такой вывод напрашивался не потому, что этот человек имел водителя или, скорее, охранника, а именно из-за его манеры держаться и говорить.
      Посмотрев на Жанну, Наташа увидела хорошо знакомый ей взгляд охотницы. «Чёрт! Чёрт! Началось…»
      Несколько минут назад, когда Сергей говорил по телефону, Наташа наблюдала его уверенные, резкие движения рукой. Жесты показывали, что он не привык уступать. Ещё этот странный лысый охранник. Сейчас же перед Наташей стоял очень красивый, учтивый кавалер, который, держа Жанну под локоть, свёл её на балкон. Он наклонился, поцеловал девушке руку, неотразимо улыбнулся и вновь представился мягким голосом:
      – Удивительно неожиданная встреча! Девушки, здравствуйте, меня зовут Сергей. – Он повернулся к Жанне: – А вас?
      – Жанна…
      – Какое чудесное французское имя, знавал я одну Жанну, правда, недолго – инквизиция в те годы лютовала слишком сильно, – он вновь улыбнулся.
      Жаннины глаза сверкнули, она подняла голову, сделала шаг назад, поднялась на две ступеньки и, приложив одну руку к сердцу, а другую простирая в сторону реки, начала на французском декламировать речь Жанны Д’Арк перед казнью…
      – Ого! Вот это да! – вскрикнула Маша.
      Наташа шумно выдохнула и, чуть повернувшись к Маше, чтобы новый знакомый не услышал, произнесла:
      – У неё включился режим максимального обольщения. Всё, пропал Сергей! Она, если хочет кого охмурить, самое действенное средство использует. Не зря, говорит, училась у Мориса.
      – У кого? – Дарья подняла бровь.
      – В ИнЯзе, – кивнула Наташа, – Мориса Тореза. Мы на одном факультете с ней грызли французский багет.
      И Наташа, перебивая Жанну, громко сказала ей тоже на французском:
      – Ch;re salope des rues, quand vas-tu te calmer et arr;ter de chercher des m;les diff;rents, et te retrouver un homme normal et lui donner une horde d'enfants? (Дорогая уличная потаскуха, когда же ты успокоишься и перестанешь искать разных кобелей, а найдёшь себе нормального мужика и родишь ему ораву ребятишек?)
      – Какой красивый язык! – Маша захлопала в ладоши.
      – Если не знать, о чём речь, – Наташа быстро подошла к Жанне и взяла её под руку. Она обратилась к мужчине, сделав максимально суровое лицо:
      – Нам надо идти, спасибо, Сергей, что ваша крепкая рука уберегла куриные крылышки нашей пигалицы от гранитного надгробия.
      Наташа притянула тёзку сожжённой Орлеанской девы к себе и потащила на лестницу.
      Сергей, вскрикнул:
      – Постойте, мы же ещё не… – у него зазвонил телефон. Наташа не верила в Бога по-настоящему, но, не удержавшись, посмотрела на туманное небо.
      Сергей быстро достал трезвонивший смартфон, посмотрел на экран и, не отвечая на звонок, обратился к Жанне:
      – Неужели такая обольстительная, спасённая мной француженка, так просто уйдёт, даже не поцеловав на прощание?
      Телефон надрывно звонил. Наташа поняла, что Сергей не может не ответить и, усилив напор, толкала подругу в спину, вверх по лестнице.
      Жанна успела крикнуть, поднимаясь:
      – Спасённая француженка с удовольствием поцелует своего героя, когда они встретятся в Париже, – и послала воздушный поцелуй.
      – Жан, ты же обещала – никаких приключений! А ты что? – Глаза Наташи сверкали. – Что таксист говорил? Ты о чём думаешь?
      – Я думаю о том, что есть дискриминация женщин мужчинами, мужчин женщинами, а я вижу дискриминацию женщины женщиной. А это несправедливо, если ты меня не рожала. Вот! – Жанна засмеялась, легко освобождаясь от рук Наташи и театрально продекламировала:
      – Отчего люди не летают, как птицы? Оттого, что им подрезают крылья! – Весело рассмеялась и указала вперёд, – срочно есть, я голодная как стая бройлерных несушек.
      Маша засмеялась:
      – Ну артистка!
      Наташа покачала головой и посмотрела на часы:
      – Так, артисты погорелого театра, уже пять двадцать. Быстро ищем, куда пойдём, а то только на шаурмичную время останется.
      Наташа обернулась: Сергей говорил по телефону, шагая и жестикулируя, как и в прошлый раз. «Такой точно ни перед чем не остановится, если решит что-то заполучить. Лучше ему в лапы не попадаться», – подумала Наташа и, тряхнув головой, быстро зашагала за девушками.
      
      – Давайте сюда? – Дарья остановилась перед большими просторными окнами красивого здания. Несколько столиков в зале оставались свободными. – Стильный интерьер и вид оттуда классный.
      Ресторан выделялся в ряду сплошных питейных и едовых заведений, о которых говорил таксист. Он не обманул: 130-й квартал оказался раем гурманов и туристов.
      Наташа подошла и полистала меню на стойке перед входом:
      – Цены нормальные, место красивое. Вид оттуда, конечно, вряд ли разгонит к вечеру, – она подняла голову: низкие облака по-прежнему сыпали на землю дождём. Девушки слегка промокли, – если ни у кого возражений нет, давайте попробуем сюда.
      – Мы хотим вон к тому окну, – Наташа показала хостес, и та повела их к столику с прекрасным видом на набережную и, судя по перспективе, на другую сторону реки, которая терялась в пелене туманной взвеси.
      Девушки расселись.
      Официант разложил перед ними четыре кожаные папки красивого бордового цвета. На каждой красовалась надпись – «Paris».
      – Париж. Вроде ехали в Иркутск, а ужинаем в Париже, – Наташа с улыбкой посмотрела на девушек, но те сосредоточенно читали меню.
      Быстро определились и заказали свои блюда. В ожидании Наташа откинулась на спинку, рассматривая красивую скатерть. «Надо же, какие интересные пересечения», – думала она, изучая название ресторана в углах салфеток...
      Звякнул дверной колокольчик впуская посетителя. Наташа сидела спиной ко входу и не могла увидеть вошедшего, но она услышала знакомый голос:
      – Ну, как у нас сегодня?
      Сердце Наташи не просто ёкнуло, а глухими ударами набата известило хозяйку, что, лучше бы сделать отсюда ноги. Но вмешалась её чёртовая интеллигентность! Зачастую, именно она оказывалась причиной проблем. В голове словно лентой транспаранта пронеслось: «Надо срочно отсюда бежать!» Но тут же роем промелькнули мысли: «Мы уже сделали заказ! Как можно уйти? Это же невозможно! Что подумают люди – у нас денег нет, и мы случайно сюда зашли?»
      Если бы Наташа знала о последствиях, которые произойдут в ближайшие десять часов – она бы улепётывала оттуда, сделав даже два заказа! Но Наташа родилась в старой московской преподавательской семье, то есть не просто интеллигенткой, а таковой в квадрате. И она не знала, что произойдёт в ближайшие десять часов. Кроме того, она видела глаза подруги и понимала: Жанна не уйдёт из ресторана своими ногами, даже под дулом пистолета.
      Надвигалась локальная катастрофа, и Наташу охватил страх неизбежного бедствия.
      Она услышала голос хостес:
      – Сергей Владимирович, с утра не очень – такая буря ночью, но уже подходят, много бронирований, звонят, уверена, к вечеру будет хорошая посадка.
      Любому стороннему наблюдателю голос Сергея не показался бы зловещим или опасным, но Наташа помнила, как он держался во время их встречи на набережной и какой вывод она сделала.
      Её парализовал страх.
      Лет до тринадцати она часто посещала уютный московский зоопарк на станции метро «Баррикадная». Наташа любила жителей зверинца, за исключением холоднокровных обитателей серпентария. Будучи совсем маленькой девочкой, она посмотрела передачу с Дроздовым про удавов в дикой природе. И ей не повезло наблюдать, как длинная, похожая на недожаренный французский батон, животина, ползла к кролику и, молниеносно бросалась в последний момент, буквально проглатывая его. «Почему кролик не убежал?» – с плачем допытывалась она у мамы. Та что-то объясняла про эволюцию и прочую ерунду, но Наташа так и не смогла понять, почему кролик не сходит с места, хотя явно видит опасность. Поэтому позже, когда они с мамой, классом или Жанной оказывались в зверинце, Наташа всегда обходила эту секцию стороной.
      Она выросла, закончила вуз, начала преподавать в институте, вышла замуж, но, только оказавшись в Иркутске, в красивом ресторане со странным для этой местности названием, и услышав за спиной знакомый голос Сергея, поняла и маму, и эволюцию, и, главное – почему кролик всё-таки сидел и никуда не убегал…
      – Вот так встреча! – Сергей стоял за её спиной.
      Он подошёл к сияющей Жанне, наблюдавшей за ним от самой двери, протянул руку и, взяв её ладонь, галантно поцеловал. Из всех мужчин подруги, – а Жанна обычно успевала познакомить Наташу с каждым текущим кавалером, явно демонстрируя успехи добытчицы – данный экземпляр в её коллекции, пожалуй, был самым необычным. Сергей очень понравился Жанне.
      Не отпуская руку девушки, он оглядел всех за столом, ещё раз широко улыбнулся, и очень мягким голосом (Наташа вновь подумала: «Сколько же у него вариантов модуляций…») произнёс:
      – Девушки, я рад вас видеть в нашем прекрасном… – на этом слове он чуть изменил интонацию понизив голос, – …ресторане «Париж», – с улыбкой посмотрел на Жанну и продолжил: – для столь обворожительных гостей у нас есть ещё более лучшее место, чем этот столик. Прошу! – и он потянул Жанну за руку.
      Наташа понимала, что идти нельзя ни при каких обстоятельствах, но Жанна, как в той поговорке про птичку и коготок – превратилась из охотницы в добычу и, похоже, сама готова с удовольствием броситься в манящий омут.
      Жанна встала, её лицо сияло:
      – Конечно, Сергей!
      Он, сделав небольшой поклон, широким жестом пригласил девушек за собой. Маша с Дашей, не успев узнать Жанну в разных видах культурного и не очень отдыха, ни секунды не сомневаясь, приняли приглашение. Наташа, помня, к чему приводили подобные ситуации раньше, понимала, что подруга в нынешнем состоянии думает не головой, а другим местом. Она не могла оставить её одну. Разум Жанны полностью отключился.
      Наташа поднялась и, обречённо вздохнув, пошла за остальными.
      
      «Ещё более лучшая» комната, действительно такой и оказалась – не очень большой, но угловой. Две широкие стеклянные стены, сходясь, размывали ощущение замкнутого пространства. Ресторан находился на склоне, комната располагалась на втором этаже, поэтому складывалось полное ощущение, что стоишь на носу корабля и всматриваешься в исчезающую даль. Дали по-прежнему не видно – та же туманная взвесь и уже начавшее сереть небо. Вечерело.
      Центр комнаты занимал овальный стол, покрытый белоснежной скатертью. Рядом с одной из глухих стен – диван; большой аквариум с непонятными рыбами и бурлящими пузырьками. Его зелёная, переливающаяся вода усиливала ощущение, что они в море.
      – Как мило, – Жанна подошла к мерцающей стене воды и начала высматривать его обитателей. Приложив палец к стеклу и елозя им, она пыталась привлечь внимание жителей подводного мира.
      – Располагайтесь, сейчас я распоряжусь по кухне. И без пререканий! Вы мои гости, поэтому всё за счёт заведения, – Сергей улыбнулся и вышел.
      – Во дела! – Маша с удивлённо-радостным лицом обошла стол и тоже подошла к аквариуму.
      Даша села на ближайший стул.
      Наташа подскочила к подруге:
      – Жанна, ты что, не понимаешь, чем всё закончится?! Ты не видишь, кто он?! А это: «За счёт заведения»! Чёрт, ты что, ребёнок?! Я тебя прошу, пошли отсюда!
      – Наташка, да ладно тебе, нормальный мужик! Цепей же нет, культурно говорит. Ну богатый, зато поедим бесплатно. Наташ, вечно ты паришься, привыкла к своей скучной жизни. Пока не поем – я отсюда ни ногой, – она плюхнулась на диван.
      Дверь открылась, вошёл Сергей. За ним официант, катящий большую тележку, заставленную небольшими тарелочками. В центре красовалось ведёрко с шампанским, полностью засыпанное льдом.
      – Так, девчата, небольшие закусочки, а потом наше фирменное горячее: «Байкальский деликатес». Все рыбу едят? – Сергей поднял глаза.
      Девушки молчали, никто не сказал «нет».
      – Вот и отличненько, – он повернулся официанту: – Понял? Теперь давай, по-быстрому, но смотрите там у меня! Сам понимаешь!
      Красивый молодой парень в стильном белом пиджаке, даже обиделся:
      – Сергей Владимирович, ну что вы! Не волнуйтесь, всё будет в лучшем виде.
      Пока происходил диалог, официант всё переставил с тележки на стол, потянулся рукой к бутылке, но Сергей остановил:
      – Всё, дальше я сам. В лучшем виде, – он погрозил пальцем.
      Официант ушёл.
      Сергей достал из ведёрка шампанское, обтёр красивым белым полотенцем с вышивкой «Paris» и начал разливать напиток по бокалам.
      – Извините, Сергей, но мне алкоголь совсем нельзя – доктора запретили категорически. С желудком проблемы, – Даша, привстав, покачала ладонью.
      – Что, даже «Дон Периньон»? Даже один глоток за встречу? Это же лекарство! – лицо Сергея приняло удивлённо-вопросительное выражение, но разливать шампанское он не прекратил. – Извините…
      – Даша.
      – Извините, Дарья, один малюсенький глоток божественного нектара ещё никому не навредил. В малых дозах, как говаривал классик, алкоголь полезен в любых количествах.
      Он улыбнулся, рукой показал на стол, приглашая всех:
      – Рассаживайтесь, красавицы, давайте – за удивительную встречу с птицами, которые не летают, – Сергей посмотрел на Жанну, – и к лучшему, были бы птицами – упорхнули бы в далёкие, недоступные нам, простым смертным, края.
      Он поднял бокал:
      – За встречу на берегах самого удивительного и таинственного озера на Земле!
      Все выпили. Даже Даша, сначала чуть пригубив, через минуту всё-таки допила шампанское.
      – Да звала я этих, – Жанна, словно оправдывалась перед Сергеем за своих подруг, – предложила сгонять на Ольхон, всё равно почти сутки сидим в аэропорту. Ну, улетели бы потом, зато хоть одним бы глазком на Байкал взглянули.
      – Вот это совпадение! – Сергей даже привстал: – Мне надо утром на остров! Конечно! Поехали со мной! Машина большая, ехать всего-то несколько часов. У моих друзей гостиница на берегу. Яхта. Вид из домика… Эх, какой там Лазурный берег! И, естественно, все расходы на мне, – Сергей прищурился.
      «Почему же у меня сегодня день подтверждения детских знаний? – подумала Наташа. – С кроликом разобрались, теперь мифы древней Греции: наверное, так должны петь сладкоголосые сирены с этим, как его… Македонским, или нет – Одиссеем?» – Наташа не помнила. У неё закружилась голова. События развивались слишком быстро в направлении, которого она боялась больше всего. Жанна становилась совершенно неконтролируема. Наташа прекрасно видела: у подруги выключились механизмы самосохранения и логического мышления. «Черт, логическое мышление у неё отключилось, когда Сергей держал её на руках на набережной! Остался совсем небольшой шаг, и дальше что-либо исправить не получится». – Наташа посмотрела на часы, двадцать минут седьмого.
      – Сергей Владимирович, вы так любезны, но мы совершенно не можем принять ваше приглашение…
      Сергей замахал руками:
      – Нет, нет, просто Сергей, зачем фамильярности.
      – Сергей Владимирович, – сделав ударение на отчестве, Наташа продолжила, успев удивиться сама себе – парализующий страх прошёл, осталась только тревожная пустота, словно Наташа стояла на краю бесконечной пропасти. Её руки дрожали:
      – Спасибо вам за такое щедрое приглашение, но мы никак не можем. Никак. У нас самолёт в Москву, и наши мужья ждут в аэропорту. Мы просто хотели посмотреть город и поесть.
      – Мужья! – Сергей всплеснул руками. – Ну и ничего страшного, мужья ведь на то и существуют, чтобы зарабатывать деньги и ждать. Правильно я говорю, Жанна?
      – Это их мужья ждут, а у меня и мужа нет. У меня его вообще нет, никто мне деньги не зарабатывает и не ждёт, всё сама! – Жанна с вызовом посмотрела на Наташу.
      «Это – конец, – подумала Наташа. – После таких слов Сергей Жанну не выпустит. Чёрт!»
      Неожиданно зазвонил телефон. Андрей. Его голос звучал быстро и сбивчиво:
      – Наташа, есть срочная оказия – газпромовский технический борт, оказывается, сейчас вылетает в Тюмень из Иркутска. Летел из Нерюнгри и тоже застрял. Шеф настоял, чтобы нас взяли. Это, конечно, нарушение, но ты же его знаешь! Вот удача! А там до Москвы рукой подать. Надо выходить на посадку. Он, правда, транспортный, в нём места для пассажиров не очень, зато завтра утром будем на работе, шеф шлёт гром и молнии – ждёт отчёт. Только самолёт уже готов к вылету, Наташ, надо быстро, вы как там, далеко?
      Хоть телефон и был прижат к уху, в наступившей тишине ясно звучали слова Андрея. Наташа мысленно подняла кулак и погрозила дождливому небу. Но плюнуть туда она всё же не решилась. А следовало. Холодея, она понимала, что ситуация развивается как… как в плохом кино – происходящие события с каждым шагом ухудшали положение главного героя. Она хмыкнула: «Вот черт!» То, что они точно не успеют на оказию – совершенно понятно. То, что, хочет она или нет, но мужики сто процентов улетят – даже если их жёны останутся в Иркутске – это факт.
      «Черт! – она выдохнула. – Ладно, соберись, тряпка!»
      – Андрюш, – внутри у Наташи всё клокотало, даже руки перестали трястись, но она нашла в себе силы говорить спокойно: – У нас никак не получится, мы точно не успеем через пятнадцать минут. Милый, отправляйтесь на своём техническом самолёте, заберите вещи, а мы улетим нормальным рейсом. Погода вроде налаживается, – она машинально бросила взгляд за окно: – В общем, Андрей, не волнуйтесь, мы же не в дикой тайге и никаких приключений не будет. Я надеюсь, – она вздохнула, глядя в упор на Жанну: – Мы вернёмся в Москву завтра.
      – Милая, как же так, без вас лететь. Вы точно сами сможете добраться?
      Наташа криво усмехнулась: в голосе Андрея явно слышались нотки облегчения. В голове кружились Жаннины слова: «Работа у них на первом месте!»
      – Может, мне остаться, отправить только Игоря и… – продолжал Андрей.
      Наташа перебила:
      – Андрей, я знаю, как важен проект для тебя. Директор точно не поймёт, если ты не появишься перед ним. Улетайте сейчас. Целую!
      – И я. Спасибо, дорогая.
      Андрей отключил телефон.
      Все молчали, глядя на Наташу.
      Первым нарушил молчание Сергей:
      – Как я понимаю, карьера, для мужчин наших восхитительных девушек, оказалась важнее. Им милей лицо начальника, чем ваши. Я всё правильно уловил? – Он с улыбкой удивления, торжества и радости оглядывал их.
      – Вот! А я тебе что говорила! – Жанна тоже восторженно вскрикнула. – Все они такие!
      – Ну зачем же вы, Жанночка, обобщаете? – Сергей сделал наигранно-обиженное лицо. – В наших краях мужчины так себя с девушками, которых любят, не ведут.
      – Сергей Владимирович, нам надо в аэропорт в 20-00. Рейс отложили до 23-х. Давайте, мы поедим и уедем? – Наташа смотрела в глаза Сергея, в них мелькнуло что-то странное и вдруг... он легко согласился.
      – Да, не смею настаивать, жаль, что не увижу вас на красивой яхте, разрезающей байкальские воды под попутным ветром.
      У Наташи проскочила небольшая вспышка удивления такому резкому повороту. Сергей же вроде не такой. Он легко не отступает. Но радость от достигнутой победы утопила сомнения:
      – Спасибо, Сергей, – она покачала головой: – Мы всё-таки поедем в аэропорт.
      – Наташ, ты чего, когда ещё такая возможность повторится? – Жанна раздражённо смотрела на подругу.
      – Действительно, отпустите Жанну одну, у неё останутся незабываемые впечатления. А вы отправитесь к своим скучным мужьям в столицу, – Сергей переводил взгляд с Наташи на Жанну.
      – Знаете, Сергей, я Жанне в какой-то мере как старшая сестра и мать в одном флаконе, и просто не могу оставить её одну. Тем более мама будет сильно волноваться, а ей нельзя. Мне, кстати, уже тоже! – Наташа покачала головой. – Мы поедем в аэропорт через, – она посмотрела на часы, – через час.
      Во время разговора Даша с Машей не произнесли ни слова, только Маша, широко открыв глаза, переводила их с Наташи на Жанну и Сергея, а Даша просто сидела, откинувшись на спинку стула и смотрела в окно.
      – Хорошо. Пойду проверю шеф-повара – как дела с нашим особым блюдом. И да, совсем забыл, что предпочитают наши принцессы: белое, красное, крепкое, сухое, мокрое? – он хитро улыбнулся. – Или угостить вас нашим фирменным коктейлем? Он вкусный.
      Сергей посмотрел на девушек. Даша скрестила руки перед собой, словно отталкивала рюмку, он кивнул. Жанна подняла один палец, Сергей, улыбаясь кивнул:
      – Хорошо.
      Маша, посмотрев на Жанну, тоже подняла палец.
      – Отлично, – Сергей потёр руки. – Ну, а старшая сестра в одном флаконе? – он смотрел на Наташу с укоризной.
      Наташа обречённо махнула рукой, соглашаясь.
      – Отлично. Значит, три фирменных, а Даше просто воду или с каким-нибудь вкусом?
      – На ваш выбор.
      – Принято. Я быстро.
      Он вышел из комнаты и направился в бар. Бармен старательно протирал бокалы, когда Сергей подошёл к стойке и выложил на неё блистер с мелкими таблетками.
      – Слава, привет, делаешь три фирменных, туда чуть больше алкоголя и по две штучки, – он постучал указательным пальцем по упаковке.
      Официант поднял глаза на Сергея в испуге:
      – Сергей Владимирович, что, опять?
      – Я уже сорок пять лет Сергей Владимирович, не надо тут канючить. Иначе будешь протирать стаканы в пивной на вокзале! По две таблетки! Понял? – в голосе Сергея звучал металл.
      – Да, – Слава, хмуро кивнул.
      – И ещё. Одна алкоголь не пьёт, хоть от «Дона Периньона» не отказалась, – он усмехнулся. – Возьми бутылку воды со вкусом… какие есть?
      – «Лимон», «Лесные ягоды», «Манго»…
      – Отлично, «Лесные ягоды». И туда три штуки. Всё понял?
      Слава опять хмуро кивнул и, когда Сергей отошёл, взял бутылку с ярко-красной этикеткой лесных ягод, отвинтил такую же красную крышку и аккуратно опустил в неё три белые таблетки. Одну за одной. Они с шипением растворились. Вдруг какая-то мысль пришла ему в голову. Славик оглянулся, ища Сергея, но тот успел скрыться в ВИП-зале. Лицо бармена приняло озабоченный вид.
      Вячеслав или Славик, как все его называли, уже шесть лет работал в этом ресторане. В первый год он ещё пытался совмещать скучную учёбу в университете с работой барменом, но в один из дождливых осенних дней, как-то неожиданно для самого себя, перестал ходить на занятия. Он не видел смысла в получении непонятной корочки, о которой мечтала мама. Здесь же, во-первых, интереснее, а во-вторых – деньги решали все его проблемы. Он перебрался в съёмную квартиру и жил недалеко от ресторана. Даже иногда удавалось финансово помочь пожилым родителям.
      При том, что Славику не нравилось грызть гранит науки, он был очень ответственным человеком. Особенно всего, что касалось работы. Он не обманывал клиентов. Разве что, совсем чуть-чуть. Посетители ничего не замечали, любили Славика за вкусные коктейли и оставляли щедрые чаевые. Учёт, контроль и довольные гости – за это его любил Сергей. Дурачить хозяина, даже на самую малость, бармен и не помышлял.
      Услышав приказ Сергея, Славик, как ответственный работник, задумался. Раньше он просто сыпал таблетки в бокал или бокалы с коктейлем и всё. Теперь же появилась вода. А если девушка не будет пить воду с искусственными вкусами? Или вдруг у неё аллергия на ягоды? Вопрос был сложный, Сергей успел уйти и Славик решил проявить инициативу. Достал из холодильника со стеклянной дверкой красивую пластиковую бутылку с необычным зеркальным покрытием и витиеватой надписью на английском: «Байкал». Открыл. Так же, как и в предыдущий раз, аккуратно опустил внутрь три маленькие белые горошины. Задумчиво посмотрел, как они растворяются и, поменяв крышки, поставил обе бутылки на поднос. Он вздохнул и потянулся за бокалами для «Мартини»...
      
      
      Глава 5
      
      Пока девушки скакали по дороге с риском попадания под машину, Малец с ужасом смотрел на единственного человека, который значил для него – без всякого сомнения – всё!
      Он видел закрытые веки на знакомом лице. Можно патетически сказать, что масса воспоминаний промелькнула перед глазами Мальца: как они познакомились, как много он делал, помогая строить империю шефа, но на самом деле никаких мыслей такого содержания у него в голове не мелькало. Не потому, что он выглядел глупым или ограниченным, совсем нет – Сергей и взял его к себе, потому что тот всегда оставался очень сообразительным.
      Малец точно видел, что Сергей не мёртв. Он просто очень и очень глубоко спит.
      Помощник выдохнул. Мысли пронеслись в голове буквально за несколько секунд. Он быстро положил руку на шею лежащего в багажнике человека. Почувствовал мягкое тепло. Выругался, вспомнив Славика недобрым словом.
      Первый полицейский, которого в юности вряд ли называли смышлёным, увидев Сергея в таком необычном виде, вскрикнул, начал материться, округлив глаза и зачем-то потянул того из багажника. Малец не понимал, зачем он это делает, но не успел ничего предпринять, как босс грузным кулём соскользнул на землю. Помощник попытался подхватить его за подмышки, что чуть смягчило, но не остановило падение, и Сергей оказался распластанным на асфальте.
      Малец выругался, бешено вращая глазами:
      – Ты какого… делаешь? – он еле сдержался, чтобы не ударить человека в форме.
      Надо же такому случиться, что именно в эту секунду наша образцовая, стойкая и во всех смыслах ответственная Наташа обернулась, и её потрясённый мозг запечатлел буквально – момент падения авторитетного человека.
      – Он живой, мать твою… спит только! – крикнул Малец взбешённо. – Давай за ними, быстро! – и он мотнул головой в направлении убежавших девушек.
      Полицейский, который оказался столь нерасторопен, хотел что-то сказать и уже широко открыл рот, но подбежавший второй человек в форме спас ситуацию.
      Малец, не мигая, смотрел на первого, испепеляя его взглядом, но, увидев, что тот завис, переключился на второго:
      – Бегом за ними, быстро! – рявкнул Малец, указывая в направлении отъезжающего автобуса.
      Скорее всего, у второго полицейского жизнь в детстве прошла продуктивней, как минимум он лучше учился, потому что понял Мальца сразу и, без вопросов развернувшись, побежал через дорогу. Он видел, как автобус выезжал с площадки. Там кроме ЗИЛа, ни машин, ни людей не осталось – много вариантов куда делись беглянки в голове у полицейского не появилось. Любой среднестатистический человек, конечно же, решит, окажись он в такой ситуации, что девушки уезжали в белом «Туристе». Блюститель порядка совершенно точно входил в их число, поэтому, изменив направление, бросился к своей машине и, добравшись до неё через несколько минут, включив мигалку и сирену, выехал с площадки, когда большая корма исчезла за дальним поворотом – автобус уезжал в Иркутск.
      
      Девушки не могли видеть всей живописной картины, они, находясь в шоке, лежали на тюках с жёлтым утеплителем в состоянии, близком к прострации. Пожалуй, только Даша проявила настолько твёрдое самообладание, что, не покривив душой, можно сказать: если бы не её заботливые руки, запихнувшие всех в синий кунг, девушки бы уже общались с лысым черепом.
      Наташа, отключившись, лежала на спине. Она опять провалилась в какой-то странный мир мутных видений, когда вроде и не спишь, но и не бодрствуешь. У неё всплыл ещё один момент из вчерашнего вечера:
      Когда Сергей выталкивал Мальца из комнаты, Жанна, лишившись поддержки, свалилась со стола. Падая, она ухватилась за аквариум и опрокинула его. Грохот, шум льющейся воды, на какой-то миг картинка исчезла. Через мгновение Наташа видела, как Сергей завязывает полотенце вокруг окровавленной Жанниной руки…
      Видение проскочило вспышкой в огромной череде мыслей, блуждавших в недрах сознания. Наташа так и не поняла, это действительно произошло или нет. Она вздрогнула и на самом деле потеряла сознание.
      
      Дарья стояла, прижимаясь спиной к задней стенке кунга. Она огляделась.
      Жанна, уткнувшись головой в тюк, лежала на животе. Маша, свернувшись калачиком, забилась в угол. Наташа лежала, судя по виду, без чувств. Даша отметила: «Наташа, похоже, что-то увидела, когда обернулась возле автобуса».
      За дверью послышалась возня, ругань и чертыханье: «Я же тебя открытой оставил, мать твою!»
      Дверь распахнулась, но за ней оказался не человек, а такая же упаковка с утеплителем, как и лежащие, во множестве, на полу. Даша могла различить две руки, обхватывающие жёлтые бока. Он перекрывал дверной проем и невидимый носитель, толкал его с обратной стороны, приговаривая: «Лезь давай б.., да что ты будешь делать...», – и прочие не очень приличные выражения.
      Когда большая часть упаковки оказалась внутри, руки попытались закрыть дверь, но это тоже удалось не сразу. С третьей попытки. Даша услышала ещё одно ругательство, затем шаги невидимого человека к кабине, и вся машина закачалась. Сразу же раздался звук заработавшего двигателя. Он несколько раз газанул, двигатель натужно взревел, и машина завибрировала. Неожиданно к звукам работающего мотора добавился настоящий забористый тяжёлый рок. Даша подняла брови: «Если здесь так хорошо слышно, что же творится в кабине? Отлично, под музыку поедем». Судя по голосу, играла бурятская или монгольская рок-группа. Похоже, на источник звука, в отличие от машины, водитель денег не жалел.
      Машина дёрнулась и выехала на шоссе в противоположную от автобуса сторону.
      
      – Помоги мне, – Малец наклонился, подхватив Сергея за подмышки, и кивнул полицейскому, указав на ноги лежавшего. Они попробовали, но нет, поднять и положить на задний диван не получилось.
      – Ладно, давай его опять в багажник, в салон не сможем.
      Они посадили Сергея на откидную створку, и Малец с трудом протолкнул Шефа вглубь. Посмотрел на спящего босса. Много чего пришлось пережить вместе, но, чтобы с полицейским упражняться в укладывании Сергея в багажник – такое Малец пробовал впервые.
      – Так! Всё, что ты увидел здесь, – забудь! – Малец использовал самый грозный вариант тембра голоса для донесения серьёзности своих мыслей. Полез в карман, достал перетянутую резинкой, уже слегка похудевшую пачку пятитысячных купюр, вынул четыре штуки: – Тебе и, – он повысил голос, – напарнику. Понял? Всё, что видел – забыл!
      Малец закрыл багажник, мельком посмотрев на спящего Сергея, поднял сумку с асфальта – бросил её, как всё закрутилось – и положил между передними креслами.
      Усевшись за руль, опустил стекло:
      – И ещё. Присмотри за моим крокодилом, а то знаю я местную шпану… – он выругался и завёл двигатель.
      Чуть помолчав, вдруг добавил:
      – Сержант, принеси воды, а? Сушняк горло дерёт, спасу нет.
      – Минуточку! – полицейский бросился к своей машине, потом, словно споткнувшись, остановился и спеша повернул в магазин. Малец покачал головой.
      Он расстегнул сумку и вывалил содержимое на соседнее сиденье. Быстро пересчитал деньги. Вся сумма на месте. Задумчиво сложил назад аккуратные пачки и севший телефон Сергея. Застегнул молнию. Подбежал полицейский с двумя бутылками, хотел что-то сказать, но Малец махнул рукой перебивая:
      – Мне нужны эти, – он кивнул в сторону ушедшего автобуса: – Все четыре. Связи по трассе нет, если не дозвонишься, – он задумчиво потёр лоб, – вези их сразу к Лешему на базу, ночевать останусь у него.
      Малец вывернул с площадки и поехал в ту же сторону, куда укатил любитель бурятского рока. Но проехав автозаправку и зачёркнутый указатель «Еланцы», он резко свернул на обочину и остановил машину. Вышел, открыл багажник и обыскал спящего шефа. Распахнул заднюю пассажирскую дверь с пробитым стеклом, пошарил под сиденьем водителя, пассажира, заглянул под коврик.
      Пистолета не было.
      Нашлась только маленькая гильза от патрона 7,62х25мм. Она лежала между сиденьями и тускло блестела жёлтым боком. Малец выругался.
      Увлечённый поисками он не обратил внимания на старый ЗИЛ с синим кунгом, проехавший мимо, оглашая окрестности звуками плохой выхлопной системы и гулкими ударами бас-гитары. Но, даже если бы он и отвлёкся от поисков, то вряд ли бы связал машину с той, которая стояла на площадке у магазинов.
      ЗИЛ, проехав ещё двести метров, свернул с трассы на грунтовку, уходящую в сторону невысоких гор, обрамляющих котловину Байкала.
      Малец посидел, отрешённо глядя на дорогу, достал телефон, убедился, что связи по-прежнему нет, выругался и, вырулив на трассу, помчался в сторону Ольхона.
      
      После того, как невидимый водитель смог закрыть дверь и выехал на дорогу под аккомпанемент рока, сирены и мигания красно-синих всполохов, картина внутри машины выглядела так: Маша, закрыв глаза, сидела и то ли делала вид, то ли действительно спала; Жанна лежала на одном из тюков лицом вниз и её тело сотрясали рыдания; Наташа, лёжа на спине, смотрела в потолок с окаменевшим лицом и плотно сжатыми губами. Даша сидела в противоположном углу от Маши и сосредоточенно пыталась понять, что же с ними происходит и как действовать дальше.
      Первый, самый идеальный вариант – попасть в аэропорт Иркутска и улететь в Москву. Но тут начинались сложности: неизвестно, сколько у Мальца и Сергея своих людей вокруг. Удастся ли проехать мимо поста в Еланцах… Такой вариант был скользким.
      Второй – тоже рабочий: ехать на Ольхон или в любое место, где есть приезжие. Туристы точно отношения к местным иметь не будут и могут помочь. А должны ли? С какой радости им рисковать, а девушкам их подставлять? Лучше, конечно, добраться до дяди Жанны – он вряд ли даст в обиду родную душу, хотя…
      Машина притормозила, свернула с дороги и остановилась. Даша похолодела – в ушах ещё раздавались звуки полицейской сирены. Но прислушавшись, поняла – они на заправке. Тут же потянуло острым запахом бензина. Вспомнила старые плакаты, висевшие при въезде на АЗС: «Водитель, высади пассажиров». Даша усмехнулась: «Если загорится машина – будут сразу четыре Жанны Д;Арк».
      Они не загорелись. Через десять минут любитель рока вырулил на трассу, и машина, надрываясь, вновь разогналась. Но ненадолго. Буквально через несколько минут Дарью качнуло, она почувствовала крутой поворот вправо. Её тряхнуло, и ЗИЛ покатил по плохой грунтовке.
      Даша с трудом встала и, упираясь в стенки обеими руками, выглянула в окно. Вдалеке мелькали Еланцы, Даша видела удаляющуюся насыпь трассы на Ольхон. За машиной поднимались небольшие жёлтые вихри. «Странно, вчера вроде прошёл дождь, а уже такая пыль». С этими мыслями девушка не заметила стоящую на выезде из села, уже ставшую маленькой, черную машину с Мальцом за рулём.
      Она села на тюк и закрыла глаза…
      
      
      Часть вторая
      НАД ПРОПАСТЬЮ
      
      Глава 6
      
      Даше исполнилось тридцать два, и она носила фамилию мужа – Кузеева. Её папа был военным. Пилотом вертолёта. И она, до своих тринадцати, успела помотаться по разным уголкам необъятной страны. Затем в её жизни произошли два важных события: семья переехала в Новосибирск, и отец улетел воевать в Чечню. Мама смирилась с решением мужа остаться на службе только потому, что последним их прибежищем стал крупный сибирский город, где они наконец-то получили квартиру. Немаловажно, что именно в Новосибирске, за рекой – всего час на машине, у Дашиной мамы жили родители.
      После маленьких комнат в военных городках новая квартира казалась раем. Хотя свои квадратные метры не избавили маму от каждодневных вечерних слез, которые она старательно прятала от старшей дочери все три недели, узнав, что эскадрилью мужа отправляют в командировку на Кавказ. И почти месяц, когда он уже находился там. Повезло, что во время Второй Чеченской кампании, все процессы оказались организованы значительно лучше, чем в Первую и погибших в их группе не случилось. Мелкие ранения и болезни – да, а что-то серьёзное – Бог миловал, и мама слегка успокоилась.
      Они жили в северной части города, в микрорайоне «Родники», недалеко от военного аэродрома в посёлке Пашино. Здесь же Дарья пошла в школу, уже в седьмой класс. В этой же школе мама вела физику, и их жизнь потихоньку вошла в колею.
      Сестре Кате исполнилось восемь, Даше пятнадцать, когда их мать погибла. Выскочила на дорогу за трёхлетним пацаном, который бросился за мячом, уносимый ветром. Вытолкнула мальчика из-под самых колёс, а сама – нет, не успела. Даша шла рядом, слышала визг тормозов, видела, как лежал, крича и размазывая кровь ладоней, виновник её с сестрой сиротства.
      Даша никогда не забудет отца, с чёрным от горя лицом, рыдавшего навзрыд: «Ну почему ты, почему не я?» Помнила, как его друзья и сослуживцы, что остались в Новосибирске, стояли вытирая слезы на тёплом, летнем ветру, огромного страшного поля, наполненным людским горем. И в тот момент, держа Катю за руку, Даша вдруг отчётливо поняла – её детство закончилось.
      Отец больше не летал. Через год ушёл на гражданку по выслуге лет и устроился работать в небольшую производственную компанию. Они переехали ближе к родителям мамы – никто не хотел видеть каждый день, выходя из подъезда, то самое место.
      Отец второй раз не женился и даже, насколько Даша знала, не завёл подругу. Не пил. Редко встречался с друзьями. Замкнулся. На плечи Дарьи полностью легли женские заботы по дому, помощь Кате с уроками и посещение родительских собраний.
      Единственной отдушиной стали занятия бегом. Школьный учитель физкультуры, глядя на её результаты, посоветовал пойти в секцию к знакомому тренеру, и попав туда, девушка начала очень быстро прогрессировать, выступая даже на региональных соревнованиях. Тренировки занимали около часа утром и два вечером. Даша старалась их не бросать, хотя оказалось тяжело совмещать спорт с заботами по хозяйству и помощью сестре. Выручал отец – утром собирал мелкую в школу. Даша успевала только сполоснуться после пробежки, перекусить и сама мчалась на уроки.
      Поступила в технический вуз рядом с домом – ей понравилась профессия. Не только парням работать программистами, у некоторых девчонок разбираться в кодах тоже отлично получалось. Там же встретила своего будущего мужа, Игоря – простого, скромного парня. Умного, но немного застенчивого студента, приехавшего на учёбу из небольшого областного городка.
      В тот день, она после занятий зашла в супермаркет и, накупив сразу много всего, с трудом несла пакет, доверху забитый продуктами. По закону жанра, на зимнем морозце он лопнул, и бутылки с молоком, кефиром, пачки творога и сметаны – посыпалось на утоптанную снежную дорожку. Она только ойкнула, а шедший навстречу незнакомец без слов собрал выпавшие продукты и сложил в её небольшой рюкзак. Часть не поместилась, и он просто сказал: «Я помогу». Она видела раньше этого симпатичного, молчаливого парня – они учились в параллельных группах, но Даша не спешила знакомиться с мальчиками, кроме Кати и папы ей приходилось заботится о сильно постаревших родителях матери.
      Молодой человек сложил к себе то, что не поместилось Дарье, и они вместе дошли до подъезда. Идти оказалось совсем близко.
      Перед металлической дверью она посмотрела на продолжавшего молчать юношу и с улыбкой сказала:
      – Я Даша.
      Он чуть улыбнулся:
      – Я знаю, – потом спохватился и смущаясь добавил: – Игорь.
      Даша открыла дверь и кивнула:
      – Пятый этаж, лифта нет. Спасибо за помощь, Игорь, давай я в руки возьму.
      Он сильно смешался, на его лице, раскрасневшемся от мороза, проступило чуть больше румянца:
      – Ничего, что без лифта, мне не тяжело.
      Он вдруг понял двусмысленность фразы, быстро снял рюкзак и достал из него две бутылки молока, кефир и протянул Дарье. Она подумала, что не совсем красиво так просто отпустить нового знакомого, возможно, надо пригласить на чай. Даша, сама не веря, что произносит, услышала свой голос:
      – Игорь, если хочешь, может… – вдруг она замолчала, подбирая слова. Повисла пауза.
      Напряжённость момента сняла десятилетняя Катя, появившаяся перед ними со школьным рюкзаком за спиной и с мешком сменной обуви в руках. Она хитро посмотрела на сестру, потом на Игоря, высунула кончик языка и с важностью спросила:
      – А, это твой парень?
      Даша не успела ничего сказать, округлив глаза. А сестра, подхватив опешившего молодого человека под руку, повела в подъезд, быстро заговорив:
      – Наконец-то! А то всё скрывает и скрывает. Пойдём, у меня такая бабочка есть красивая! Я её у бабушки летом поймала…
      Игорь легко вошёл в семью. Понравился папе. С ним оказалось просто и хорошо. Он по-прежнему жил в общежитии, и они только иногда позволяли себе остаться в квартире вдвоём. Через два года поженились. Дарья сразу настояла, чтобы они сняли квартиру рядом с их домом. Повезло: подвернулась однокомнатная в их же подъезде. Игорь нашёл работу в крупной компании, много работал и в какой-то момент спросил жену:
      – Меня в Москву хотят перевести, как ты к этому отнесёшься?
      Даша испугалась:
      – А как же Катя, папа, старики? Давай пока не будем спешить, пусть хотя бы сестра подрастёт.
      Всё решилось само собой. Пожилые умерли друг за другом с разницей в год. Катя в последнем классе решила, что ей нужно поступать во ВГИК. Папа поддержал и Катю, и Игоря в стремлении переехать в Москву:
      – Давайте, дети, там возможностей гораздо больше. Я сам, пожалуй, переберусь в Звенигород, двоюродный брат давно зовёт.
      «И вот, Игорь сейчас в Москве, а я со своими новыми подругами болтаюсь в непонятной передряге где-то в районе Байкала», – подумала Даша и открыла глаза.
      
      
      Глава 7
      
      Лицо Наташи не выражало никаких эмоций, она лежала на спине, качаясь на кочках. Глаза смотрели в одну точку на потолке. Машину сильно трясло, и Даша осторожно, придерживаясь руками за стенку, добралась до неё:
      – Наташ, что с тобой? Что случилось возле автобуса?
      Наташа долго моргнула. Её глаза сузились. Она прошептала:
      – В багажнике лежал Сергей.
      – Сергей?! В багажнике? – Даша потрясённо смотрела на Наташу, – живой?
      Вопрос заставил Наташу сфокусировать взгляд, она в упор посмотрела на Дашу:
      – Он как куль с этим… как мешок на землю из багажника упал, – её лицо скривилось. – Даш, ты же стреляла в машине! Можно… – она споткнулась, – можно мёртвого разбудить. А он в багажнике лежал всю дорогу! – Наташа закрыла глаза.
      – Офигеть! – с расстановкой произнесла Дарья. – Сергей. В багажнике. А зачем он туда забрался? – она посмотрела на Наташу: – А, блин! Капец! Сергей в багажнике! – она задумчиво тряхнула головой, – и не хватает одного патрона…
      – Хватит, хватит! Я не могу больше, – Жанна с перекошенным лицом вскочила на ноги и с остервенением принялась бить по стенке кунга кулаками. Удары получались гулкими, но не очень громкими. Возможно, если бы машина ехала по асфальту, водитель не слушал рок и кунг соединялся с кабиной – он бы услышал слабые удары Жанниных рук.
      Но он не услышал.
      Через минуту обессиленная Жанна прижалась к стенке лбом, потом развернулась. Её тело тряслось на дорожных кочках, перекошенное лицо превратилось в страшную маску. Она опустила глаза, с воем сползла по стенке вниз, завалилась на бок и закрыла лицо руками. Жанна рыдала, протяжно подвывая в нос.
      Сквозь всхлипы Даша слышала:
      – Наташа... девчонки, извините меня, я не понимаю, что происходит, почему это всё… Я же только город хотела посмотреть и поесть, я не знаю, почему так получилось… – она плакала как ребёнок. От былой веселушки не осталось и следа.
      Наташа приподнялась, посмотрела на подругу и медленно перебралась к ней. Обняла:
      – Жанка, я не верю, что ты кого-то убила, – Жанна завыла громче и по её спине пробежала судорога. – Я тебя столько лет знаю, и это какая-то просто грандиозная, чудовищнейшая ошибка. К сожалению, – она бросила взгляд на Машу, – и не розыгрыш. Что мы знаем? Машина, полная денег, пистолет и… Сергей в багажнике. Мы спали и ничего не помним… – Наташа задумалась, устало закрыв глаза.
      Даша повернулась к Наташе:
      – Машина с трассы свернула. По какой-то грунтовке едем, – она поднялась и заглянула в окно: – Знаете, я думаю, хорошо, что мы свернули. Эти типы едут на Ольхон, если они будут нас искать, то нам туда не надо, лучше сразу к озеру, там – люди, туристы, которые точно не с ними, – Даша вновь посмотрела на Жанну. – А ты говорила Сергею, что у тебя дядя на Ольхоне?
      Жанна, продолжая лежать, свернувшись в комок, помотала головой:
      – Не помню, – она подняла заплаканные глаза на Дарью и пожала плечами.
      Даша вздохнула и повернулась к Наташе:
      – Ты уверена, что он мер… – она запнулась, подбирая слова, – неживой? Может, он живой?
      Наташа подняла глаза:
      – Живой? – после увиденного, более того, после того как она всё увидела, мысль, что Сергей живой, даже не приходила Наташе в голову.
      – Ну да, может, он спал? – Даша продолжала вносить сумятицу в Наташины мысли.
      Наташа вспомнила:
      – А выстрел? И мы его не разбудили?
      – Ну, мы же тоже спали и не помним, как оказались в машине?
      Наташа не сдавалась:
      – Хорошо, а кто его запихал в багажник? Он же весит, как слон!
      – Наверное… – Даша не успела договорить, потому что машина после очередного поворота резко остановилась. Мотор заглох. Все замерли. Слышалась музыка и шум близкой реки. Хлопнула дверь водителя.
      Из кабины выпрыгнул молодой бурятский парень, Александр. Он вёз утеплитель бригаде, строившей в горах базу. Требовалось сделать это ещё вчера, но заехать во время дождя на верхотуру, где сидели строители, даже в сухую погоду трудно, а в дождь – опасно. Он подумал: «Какой дурак будет строиться в месте, куда дороги нормальной нет. Или придётся новую прорубать. Ладно, моё дело маленькое – вези и не спрашивай». Саша потянулся, зевнул и пошёл к реке, держа в руке пластиковую бутылку.
      Даша встала и заглянула в маленькое окно на боковой стенке. Она жестами показывала, что тот делает:
      – Воду набирает, – она показала, как зачерпывается вода,
      – А теперь… – она беззвучно фыркнула, прикрыв рот руками, и показала, как мужчина справлял нужду. – Пошёл назад.
      Александр уже подходил к кабине, когда внезапно услышал глухие удары. Они удивительным образом совпадали с ритмом очередного пассажа музыкальной композиции.
      Водитель отпрыгнул от машины, оглянулся по сторонам и замер.
      Звуки прекратились.
      Даша крепко держала руки Маши, но та извивалась и шипела:
      – Я буду кричать, – она сопела и мотала головой. Её заплаканное лицо перекосилось, она быстро причитала: – Пойдёмте к нему, пусть он повезёт в Иркутск, я домой хочу…
      – Ладно, пошли, всё равно теперь не высидим, – Наташа, переступая через мягкие тюки, полезла к выходу.
      Дверь распахнулась, и Александр с удивлением и страхом смотрел на девушек. Они по очереди выпрыгивали на невысокую, сухую траву. Замыкала появление Даша. Она огляделась. Машина подъехала к перекрёстку дорог. Одна, по которой они приехали, бежала вдоль реки, вторая пересекала речку и далее круто уходила в гору, теряясь за поворотом. Машина остановилась перед самым бродом.
      Даша сразу шагнула вперёд:
      – Извините нас, пожалуйста, нам очень надо добраться до Байкала, и мы без вашего разрешения залезли. Думали, поедете в ту сторону.
      Александр опешил от такого откровенного признания, зачем-то оглянулся и замотал головой:
      – Нет, на море не еду – вон туда надо, в горы, – он указал на неясные очертания хребта за рекой. – А до моря здесь близко, – он ткнул пальцем в противоположную сторону: – Километров пятнадцать, до бухты Крестовой, но спуск на машине – опасный, – он почесал правую щеку. – А можно через гору Крестовую пешком, – показал рукой вверх по течению реки, – и спуститесь в ту же бухту, но я там не ходил, не знаю, – он впервые улыбнулся.
      Неожиданно Маша, смотревшая на водителя узкими щёлочками глаз, пригнув голову, пошла на него, повторяя те же слова, что говорила девушкам в кунге:
      – Пожалуйста, пожалуйста, увезите нас отсюда. В Иркутск. К людям. Куда угодно. Пожалуйста… – она громко рыдала, завывая и всхлипывая.
      Александр в испуге перевёл взгляд с Маши на Наташу, немного присел и, быстро прыгнув на подножку, забрался в кабину.
      Маша прошипела слово «пожалуйста», её голос осип, и она долго тянула букву «а», пока не закашлялась в истерике.
      Наташа обняла Машу и та, обмякнув, сползла на траву.
      Водитель выключил музыку. Посмотрел на девушек в открытое окно и завёл машину.
      – Вон, по речке поднимайтесь, недалеко, километра два – стоянка. Доржиевы. Скотоводы. У них машина есть. Пусть они везут, я не могу – меня люди ждут.
      Машина тронулась. Заезжая в воду Александр высунулся из окна:
      – Дарима хозяйка. Баир муж. Жаргал и Айдар. К ним идите, я не могу. Там только это, Айдар странноват, но вы к Дариме… – он крикнул ещё что-то неразборчивое, и машина, переехав речку, начала подниматься в гору.
      Жанна обхватив голову руками села на сухие ломкие стебли, торчащие из каменистой земли. Она выдохнула и, быстро откинувшись на спину, прижалась затылком к крупному камню, закрыв глаза.
      Дарья долго смотрела вслед синему кунгу, невесело усмехнулась и перевела взгляд вверх по течению реки. Наташа подошла и медленно сказала:
      – Доржиевы. Дарима. Баир. Жаргал. Айдар.
      Дарья с изумлением повернулась:
      – Ты что, запомнила, как их зовут?
      Наташа пожала плечами:
      – Если бы ты не пистолеты разбирала, а на инязе училась – ещё бы не то запомнила, – Наташа устало улыбнулась, она тоже села на траву. – Как же так получилось? Что произошло? – она прижала ладонь ко лбу.
      Даша оглядела подруг по несчастью:
      – Девчонки, не знаю, что происходит, но нам надо собраться, – она говорила ровно, в голосе чувствовалось волнение. Дарья делала большие паузы между словами: – Я совершенно уверена, что Жанна никого не убивала и что эта история – одно большое недоразумение. Всё обязательно разрешится. И разрешится хорошо. Но мы должны быть вместе.
      Она глубоко вздохнула, присела рядом с Машей и обняла её:
      – Маш, вместе, понимаешь? Вместе! Мы не можем кого-то оставить или бросить. Нет, только вместе.
      Дарья повернулась к Наташе:
      – Как я думаю, у нас есть несколько вариантов. Мы идём к берегу Байкала пешком через гору или на машине скотоводов до бухты. Надеемся на лодки или каких-то туристов, которые точно не замешаны, и они помогут добраться до дяди Жанны или Иркутска по воде. Или мы просим Дорж… – она запнулась и махнула рукой, – чтобы нас увезли сразу в аэропорт, – она задумалась. – Мне это нравится меньше, после того как я увидела Мальца, – она скривилась, – с полицейскими. Они в Еланцах могут все машины проверять.
      Дарья встала и огляделась по сторонам:
      – Или где-то здесь затаиться и отсидеться несколько дней. Но предложение так себе. Ни еды, ни одежды. Мы к такому не готовы.
      Наташа ойкнула и, засуетившись, полезла в рюкзак. Быстро достала буклет, который Жанна дала в аэропорту:
      – Даш, я тут взяла... там, кажется, какая-то карта есть, – Наташа разложила вкладку: – Так, вот Иркутск, вот Байкал, – она неуверенно тыкала пальцем в схему.
      Даша подошла и присела рядом:
      – Давай вместе, Наташ, – она мягко пододвинула карту к себе. – Ага, дорога на Ольхон идёт вдоль Байкала, до острова от Еланцев где-то… – она сморщила лоб и прикинула, – километров пятьдесят. А от места, где мы повернули, видишь, сразу за Еланцами, грунтовка идёт перпендикулярно трассе, до озера – около десяти-двенадцати километров, но здесь горы, – она задумчиво посмотрела на дорогу, по которой уехал кунг.
      Наташа с восхищеньем посмотрела на Дашу:
      – Ого! А я думала, что у девушек топографический кретинизм как у меня. То есть, если ты дочь военного, то вся программа молодого бойца распространяется и на детей?
      Даша, не ответив на риторический вопрос, продолжила:
      – Итак, мы приблизились к Байкалу в районе горы Крестовой. Наверное, главное на текущий момент – машина увезла нас от любителей рыжих… – она потрясла головой, быстро глянув на Жанну, которая по-прежнему лежала, закрыв глаза.
      – Предлагаю дойти до скотоводов…
      – Доржиевых, – напомнила Наташа.
      – Да, до Доржиевых, и там попросим, чтобы нас подбросили до бухты. Надеюсь, они с этими не заодно, – Даша вздохнула, посмотрев на дорогу, откуда они приехали.
      – Ну, – она встала, – решили? – Не дожидаясь ответа, продолжила: – споласкиваемся и вперёд.
      
      
      Глава 8
      
      Русло реки, вдоль которой поднимались девушки, имело серьёзный уклон и вода, шумно прыгая по камням, стекала вниз небольшими водопадами, с тёмными, бурлящими омутами. Дорога, петляя по склону, несколько раз пересекала речку, затем круто уходила в сторону, скрываясь за гребнем.
      Даша первая вышла за перегиб. Ей открылся, буквально, картинный вид: огромная, ровная долина в окружении поросших лесом холмов, виднелись загоны для скота, пасущиеся коровы, а чуть в стороне, рядом с деревьями – несколько юрт и какие-то постройки. Речка, извиваясь огибала строения, теряясь в распадке. Выше нависал тёмный, поросший лесом, горный массив. Дорога оканчивалась просторным, раскатанный колёсами черным пятачком, со старым грузовиком посередине.
      – Картина идиллии, её прям на календарь можно, – Даша прищурилась на слепящем солнце. Оглянулась, девушки сильно отстали. Дарья видела далеко позади шоссе на Ольхон, часть Еланцов и грунтовую дорогу, по которой они ехали. – Набрали высоту неплохо, – сказала сама себе.
      Дождалась Наташу, шедшую рядом с Жанной:
      – Похоже, Крестовая там, – протянула руку и указала на самую высокую вершину хребта, но Наташа шла погруженная в свои мысли, не замечая ничего вокруг.
      Даша вскрикнула:
      – Эй, смотрите, какая красота! Девчонки, встряхнитесь! – она с грустью посмотрела на усталых девушек. Наташа подняла голову и немного округлила глаза от увиденного, Жанна с Машей не проявили никаких эмоций.
      – Ладно, шагаем дальше, – Даша посмотрела на часы, – почти десять, нам сегодня через горы точно не пройти, мы от машины два километра идём уже больше часа, а вверх лезть таким темпом – не вариант, надо на колёсах.
      Когда до строений оставалось метров двести, несколько крупных собак выскочили из-за загона и с лаем бросились к девушкам. Даша сняла рюкзак и взяла его в левую руку. Хлопнула дверь – из-за юрты появилась пожилая женщина. Она свистнула. Махнула рукой, что-то крикнула. Собаки остановились, посмотрели на хозяйку и затрусили обратно.
      – Пошли, – выдохнула Дарья.
      Откуда-то вышел молодой парень, подошёл к женщине и тоже встал, рассматривая приближающихся гостей.
      – А, особенный, как там водитель говорил? – Даша наморщила лоб.
      – Айдар, а женщина – Дарима.
      – Блин, Наташ, и как это у тебя получается? – Даша правда удивлённо засмеялась.
      Дарима оказалась нестарой, крепкой женщиной лет шестидесяти. Рядом с ней, застыв, стоял Айдар. Худощавый молодой парень среднего роста, с правильными чертами лица. По поведению было заметно – у него лёгкая степень умственного расстройства, юноша всё время улыбался и качал головой. Даша подумала: «Он чем-то похож на Машу. Как взрослый ребёнок».
      – Здравствуйте, Дарима, не знаю, как вас по отчеству. Здравствуйте, Айдар, я – Даша. Это Наташа, Жанна и Мария. Скажите, у вас есть телефон? Нам надо срочно позвонить, а батареи разрядились.
      – Здравствуйте, девушки. А откуда вы знаете, как нас зовут, зовут? – Дарима удивлённо подняла брови.
      – Водитель нам сказал. Он до ручья подбросил, а потом свернул в горы, – Даша махнула рукой в ту сторону, куда уехал любитель рока.
      – А, вот как. Телефон-то есть, да после вчерашней бури связи нет. Связи нет.
      – Жаль, – Даша вздохнула, – знаете, нам надо на Байкал, вы не подскажете, как до него добраться?
      – К морю? Море-то большое, куда вам? Самое близкое – бухта Крестовая. Туда на машине можно. Или через гору тропа есть, но там трудно. Вы туристки, что ли? А где ваши вещи?
      – Она говорила быстро, иногда повторяя последнее слово, озадаченно глядя на уставших девушек.
      – Мы разделились с группой, так уж получилось. Нас должен был встретить проводник у реки, а его нет. Решили пойти сами. Водитель посоветовал к вам обратиться. Вы нам поможете? – Даша говорила мягким, спокойным голосом. В нем не было тревоги или беспокойства.
      Но Дарима смотрела на них недоверчиво:
      – Тут групп не проходило, у нас, знаете, вообще туристы не ходят, не ходят. До моря-то – совсем рядом, через гору, но тропа плохая – осыпи и сбросы. Опасно. На берег идёт дорога, она, правда, в объезд, зато сразу в бухту Крестовую, к пристани. Там часто катера появляются – людей везут. Рядом «долимиты» или «дулимиты» – какие-то красивые камни из горы, я в них не понимаю ничего. Ваши-то, наверное, там?
      – Да, да, мы знаем, что здесь не ходят, – Даша показала на гору, – машина, которая нас везла, уезжала в другую сторону, водитель посоветовал, если мы транспорт в бухту не найдём, мимо вас пройти, потом на обзорную гору, а уже оттуда к берегу. Наши ребята там, где необычные камни. А с горы Крестовой, говорит, вид красивый на Байкал, – она помолчала и продолжила, – но всё-таки лучше уехать в бухту на чём-нибудь…
      Дарима, словно не услышав, проговорила:
      – Вид-то да, красивый, а идти туда, ох… – Она опустила глаза: – У вас и обувь вся простая, не для гор. Не для гор. И волки в лесу есть, у нас вчера телку задрали здесь, – она ткнула пальцем на небольшой распадок в километре от стойбища. – Пока ураган да буря – собаки и не учуяли ничего, – она погрозила пальцем самому крупному псу и тот, поджав хвост, отошёл и растянулся под низкой скамейкой, вытянув язык. – Муж в горах со стадом. Он далеко, а волки сюда уже вышли. Ночью дождь кончился, сын и поехал в посёлок за патронами – всё извёл накануне, но так и не застрелил никого. И отцу патроны надо забросить. А потом может вас в бухту и увезёт, – она всё время жестикулировала руками, помогая словам.
      Вперёд выступила Наташа:
      – А когда Жаргал вернётся? – Дарима производила впечатление очень участливой женщины и, Наташа чувствовала, она действительно хотела помочь.
      Хозяйка посмотрела на часы:
      – Так, десять тридцать, – она задумалась, посмотрев на небо. – Да должен уже, в самую рань же умчался. Разве что в Еланцах патронов нет, и он дальше поехал, в Усть-Ордынский. Но сегодня точно приедет. Приедет. Мы не хотим больше телят терять. Да что мы стоим, девочки, пойдёмте в юрту, вы же, наверное, есть хотите?
      – А Айдар нас увезти не сможет? – Даша показала рукой на грузовик, стоящий на поляне.
      Дарима обернулась на сына. Айдар радостно кивнул головой и начал говорить с расстановкой:
      – Да, да, Айдар, увезёт на море. В бухту Крестовую.
      – Он, конечно, может машину водить, но больше по степи, а дорога уж очень опасная, там склон такой! – Дарима задумчиво посмотрела на сына. – Ещё дождь прошёл вчера – всё размыло, наверное… Нет его не пущу, старший пусть везёт, – она покачала головой. – Девушки, туалет, мыть руки, и пошли, накормлю вас, а то, что мы на пороге застряли.
      
      Юрта оказалась удивительно просторной и уютной. Её использовали только летом – стенки собранные из тонких, неконопаченых брёвен не защищали от холода. В плане она представлял собой не круг, а восьмиугольник и повторяла все атрибуты национального жилища – отверстие в вершине крыши, очаг посередине, два невысоких помоста слева и справа от входа. Только несколько узких окон отличали её от традиционного дома кочевников.
      – Вот здесь садитесь, – Дарима указала на лежанку сразу за очагом. Она наклонилась к костру: – Тут и готовлю, тут и едим, когда не жарко. Располагайтесь, милые. Я вчера, пока дождь, наварила шурпы. Сейчас согрею её вам. Или холодную будете?
      Она поискала глазами Наташу, но первой ответила Даша:
      – Согрейте, пожалуйста, Дарима. Может, вам помочь?
      – Да что вы, что вы, сидите, сидите! Всё уже готово, это быстро. Сейчас, сейчас, – она ловко поставила котёл на металлическую решётку над очагом, подбросила два маленьких деревянных чурбачка на угли, и они моментально принялись гореть смолистыми боками.
      Действительно, не прошло пятнадцати минут – перед девушками на помосте оказались лепёшки, дымящиеся пиалы с густым наваристым бульоном, в котором виднелась картошка и куски варёного мяса. Даша, только начав есть, осознала, как сильно она голодна. Девчонки, судя по стуку ложек, тоже.
      – А ты что плохо работаешь? – Дарима обратилась к Жанне, которая смогла осилить только несколько ложек шурпы. – Вон как шустро твои управляются, – она улыбнулась и длинным черпаком ловко подлила добавку Наташе.
      – Мне бы только чаю, – Жанна подняла глаза, – есть совсем не хочу.
      – Будет, будет чай, сейчас, сейчас, что ж ты так, ай-ай, – Дарима, постоянно приговаривая что-то скороговоркой, налила Жанне чай. – Лепёшки, лепёшки не забывайте, сама пеку, Айдар помогает, – она грустно улыбнулась.
      Накормив девушек, хозяйка вытерла руки о видавшее виды полотенце и, виновато разведя руками, посмотрела на Дашу:
      – Я пойду – скотина ждёт. И моего, – она кивнула на окно, где маячил, улыбаясь и маша руками от возбуждения, Айдар, – уведу. Работать надо. Дел много. Видите, какой он у меня, – на лице появилась печаль. – Так-то мальчик хороший, добрый, но вот… – Она помолчала. – А людей, тем более девушек, практически не встречает. Сидит здесь, как в клетке, – она опять грустно улыбнулась. – Чай вот, вода вот, я пошла, – и она вышла.
      Наташа умиротворённо сидела, облокотившись на стену. Жанна так и не притронулась к еде. Только пила, обхватив кружку ладонями.
      Даша взглянула на Наташу и подумала: «Быстро она переключилась, а Жанна что-то совсем закисла. Может и правда Наташа не видела ничего, а ей всё показалось?»
      – Даш, – Маша вывела её из раздумий, – я что-то неважно себя… –  лицо девушки скривилось, на лбу блестело несколько капелек пота, – жирная шурпа, похоже с непривычки. Живот крутит. Пойду до туалета схожу.
      Даша кивнула:
      – Маш, возьми несколько костей, брось хвостатым, чтобы они тебя любили.
      Маша в испуге затрясла головой:
      – Даш, давай с тобой. Я собак боюсь. Тем более таких.
      – Хорошо, пойдём, – Дарья улыбнулась.
      Они вышли. Крупные сторожевые псы быстро вскочили, внимательно глядя на девушек. Маша ойкнула. Даша протянула руки, показывая, что в них, и бросила каждой по кости. Те, схватив лакомство, отбежали в сторону.
      – Всё, Маш, они наши, шагай, не бойся.
      Даша вернулась и посмотрела в окно на удаляющуюся фигурку. Повернулась к Наташе:
      – Как-то всё гладенько получается. Сейчас нас хлоп – и в кандалы. А потом на банановые плантации, – она невесело улыбнулась.
      – Бананов здесь нет, а вот навоза – полным-полно, – Наташа покачала головой, – хотя Дарима вроде как хороший человек.
      Даша смотрела в окно на постройки, пастбище, дорогу, обрывающуюся на перегибе. Из-за него выскочила белая точка, показались клубы пыли и быстро приближающаяся машина.
      – Едет, – Даша всмотрелась. УАЗ белого цвета с яркой наклейкой на лобовом стекле пересекал долину. Машина остановилась рядом со старым грузовиком. Дверь открылась и на землю спрыгнул очень высокий, крупный, скорее даже толстый молодой мужчина, хотя его движения оказались быстры для столь упитанной фигуры. Он открыл капот и погрузился в его недра.
      Наташа и Даша смотрели, как к нему подошла мать и что-то рассказывала, показывая в сторону юрты, где сидели девушки.
      – Боже, какой он страшный! – Наташа даже потрясла головой. – Бедная мать: один сын такой, другой вообще того…
      – Ладно, нам же не жить с ним, только до бухты, – Дарья внутренне содрогнулась, она сама понимала, что слишком часто внешний вид человека характеризовал и его внутреннюю сторону. Глядя на Жаргала, трудно представить, что с такими глубоко посаженными маленькими глазами, на злобно улыбающемся лице, он может иметь добрую, отзывчивую душу. Но не говорить же об этом Наташе.
      – Лучше бы нас Айдар повёз, – Наташа вновь поёжилась.
      Жаргал очередной раз рассмеялся, трясясь всем телом, махнул рукой и вновь полез в двигатель. Мать направилась к загону для скота.
      Даша увидела Машу. Та быстро, практически бегом, возвращалась в юрту. Лицо, искажённое страхом, превратилось в маску. Даша задумчиво произнесла:
      – Где-то наверху, похоже, ещё рассыпался мешок с проблемами. И почему-то именно над нами, – она нахмурилась.
      В юрту заскочила Маша, в её расширенных глазах застыл ужас, она быстро и глубоко дышала. Начала говорить сразу, взволнованно тараторя и глотая окончания:
      – Даша, Наташа, там этот, Жар… в общем, приехал, мать подошла. А я там, меня не видно, – она слегка порозовела, – но слышала всё. Дарима ему сразу вопрос:
      – Сынок, не подвезёшь туристов до Крестовой?
      А он с удивлением:
      – Каких туристов?
      – Пришли сегодня.
      Тот перебивает:
      – Четыре девки вместе с рыжей?
      Мать кивнула и продолжает:
      – Да, такие милые, симпатичные девушки. Мне их так жалко стало. Как они тут очутились, ума не приложу.
      Этот же смеётся:
      – Эх, деньги сами в руку идут!
      – Какие деньги, сынок?
      – Ладно, Изыы («мама», бурятский), сейчас масло подолью и к ним зайду.
      И он опять в двигатель, женщина ушла, а я – сюда, – Маша вся дрожала. – Он тоже знает про нас!
      – Блин, вот подарочек, а какая приятная у него мать! – Даша сжала зубы. Она потянулась к своему рюкзаку и взяла его в руки. Посмотрела на Наташу:
      – Девчонки, мы не должны…
      Дверь с шумом распахнулась и в проёме показалась необъятного размера фигура. Даша вздрогнула – вблизи он оказался ещё страшнее. А какое лицо! Ужас!
      – Здравствуйте, туристки-путешественницы! Куда путь держите? Мать говорит, вам в Крестовку надо? – его лицо расплылось в улыбке, полностью скрыв и без того мелкие глаза.
      – Да, увезите нас, пожалуйста, в бухту! Мы от группы отстали, а там наши мужья и вещи, – Наташа чуть заикалась, чего раньше Дарья не слышала.
      – В бухту, к мужьям? – Жаргал явно издевался.
      – Мы заплатим, вы только скажите сколько, мы больше дадим. Нам срочно надо, волнуются наши, не знают, где мы.
      – Не знают, где вы? Ай-ай-ай, – проговорил он нараспев, качая головой. – Конечно, увезу, о чем разговор? Только сейчас – никак не могу, надо срочно патроны отцу забросить. Это далеко, в горах. Как вернусь, уже поздно будет, а дорога в бухту – ой опасная, после такого урагана и не знаю, что с ней, – он покачал головой, притворно цокая языком. – Сегодня – нет. Утром поедем. Вечером вернусь и в баньку. И вы в баньку, чистые будем. Поспим, а утром увезу.
      Говоря последние слова, он сунул руку в уже остывший котёл с шурпой. Выудил оттуда огромный кусок мяса и впился в него зубами, поэтому слово «увезу» у него получилось, как «уэу».
      Он засмеялся и жирные брызги разлетелись вокруг.
      – Увезу утром. И осторожно, мать вам сказала, что волки кругом ходят? Лучше из юрты ни ногой!
      Он встал, вытер руки о край своей куртки и, проходя к выходу, шлёпнул Машу по попе. Она вздрогнула, но промолчала. Дверь за ним закрылась.
      – Бррр, – Наташа замотала головой и тихонько простонала.
      Даша встала:
      – Так, девчонки, он уедет – и мы сразу идём в бухту через гору. Наташ, возьми лепёшки, воду наберём по дороге.
      Жанна подняла бледное лицо, глаза лихорадочно блестели, волосы намокли и прилипли к щекам:
      – Девочки, давайте не пойдём. Он же хочет переспать со мной. Пусть. Ладно. Из-за меня всё закрутилось. Не с таким приходилось. Куда мы пойдём? Да в такой обуви по горам?
      Маша вскочила, буквально прокричав:
      – Жанночка, я слышала, как он говорил про нас и про деньги. Ни на какой берег он завтра нас не повезёт. Сразу к этим.
      – Да, Жанн, он, конечно, хочет с тобой…, а утром поедет деньги на нас зарабатывать. Правда, как баранов продаст, – Наташа присела и обняла Жанну: – Встряхнись. Всё – не из-за тебя. Какие-то звёзды или что там ещё на небе! Никого ты не убивала и спать с этой свиньёй не должна, – Наташа встрепенулась, положила ладонь на лоб Жанны: – девочки, у неё жар.
      Она обхватила её двумя руками и зашептала в ухо:
      – Жанночка, я люблю тебя! Ты ни в чем не виновата! Мы тебя здесь не оставим, нам надо уйти вместе. – Наташа говорила ровно и спокойно, словно уговаривала ребёнка. Она закрыла глаза, когда на её щеках появились две мокрые дорожки слез. – Я никому тебя не отдам, пойдём.
      Жанна кивнула и чуть слышно проговорила:
      – Да, хорошо.
      Даша, выглянув в узкое окно, злобно засмеялась:
      – Ускакал наш герой-любовник. И как на коня-то смог залезть? Блин, вот вляпались! Ладно, минут через десять надо выходить.
      – А что скажем матери? – Маша в испуге смотрела на Дашу.
      – Маш, ничего не будем говорить. Пока она со скотиной – не сразу увидит. Да и что она сделает, ну, увидит, как уходим, и что? Сын-то ускакал. А этот «весёлый» – он, наверное, и не поймёт ничего, – Даша подтягивала шнурки на кроссовках. – Мать хорошая, а сын, эх…
      Маша не унималась:
      – А волки, Даш?
      – Волки? – Дарья рассмеялась. – Маш, и с волками разберёмся, волки – не люди, да и еды у них – от пуза, не зима. Не бойся, с волками легче всего договорится.
      – Всё, девчата, готовы? Пошли.
      
      
      Всё так и получилось: никто их не заметил, только несколько псов, виляя хвостами, трусили рядом до самого ручья. Видимо, там проходила их с волками незримая граница. Немного покрутившись перед журчащей водой, собаки побежали обратно.
      – У людей всё посложнее, чем у этих, – Даша кивнула в сторону удаляющихся четвероногих. – Хотя, если подумать, мы те же животные – у собак мясо, у людей деньги, есть те же границы и правила, – вздохнула, – давайте ручей перейдём, на той стороне наберём воды.
      Они осторожно, чтобы не замочить ног, перепрыгнули по крупным камням на другой берег. Наташа посмотрела на Жанну. Глаза подруги скрывала пелена:
      – Черт, вся горит, – зачерпнула воды и попыталась умыть лицо больной, но вода пролилась, пока Наташа несла её к Жанниному лицу. – Давай лучше так, – она сняла с неё сумку, бросила на камень и, нагнув подругу над заводью, принялась ладонью окатывать красное лицо холодной водой.
      – Девчонки, пора, уходим, времени совсем нет, пошли, – Даша, развернувшись, медленно направилась по высокой траве вглубь леса.
      – Так, Жанка, быстренько умылись, попили, набрали воду и вперёд, – Наташа подтолкнула Жанну за уже уходящей Машей, не заметив, что сумка, соскользнув с камня во время падения, осталась возле реки.
      
      Даша ошиблась. Незамеченными уйти не удалось. Как только девушки скрылись в лесу, на берег вышел Айдар. Он перепрыгнул по камням на ту сторону, где беглянки набирали воду. Посмотрел на след в примятой траве, уходящий за деревья. Огляделся вокруг и заметил за камнем ремень сумки. Он вскрикнул, схватил её, прижал к груди. Поднял к лицу, вдохнул запах кожи, духов, Жанны, и долго стоял, блаженно закрыв глаза…
      
      
      
      Глава 9
      
      Пятый час беглянки поднимались вверх. Со стороны Байкала гора представляла собой крутой и опасный обрыв, по сути – большой разлом земной коры с отвесными сбросами и каменистыми осыпями, а с другой – где шли девушки – относительно пологий, покрытый соснами склон, который для более-менее подготовленного человека не вызывал никаких трудностей. Но всё складывалось против девушек: больная Жанна, с трудом делающая каждый шаг; плохие кроссовки, скользящие и на траве, и на камнях. Наконец, слабая физическая подготовка всех, кроме Даши.
      Она снова попыталась продумать, как и почему получилась всё то, из-за чего они лезут на вершину Крестовую. Но, поскольку дополнительных входящих сведений не прибавилось, – вариантов так и осталось много.
      Чего нельзя сказать о возможностях, как решить свалившуюся проблему, если, конечно, ещё не добавит. По сути, у них остался один вариант – через гору выйти в бухту и там искать туристов или катер. Надёжный, как швейцарские часы, но, как говорится, есть нюанс. Причём не один.
      Во-первых, уже почти пять, а они так и не поднялись на вершину. Спускаться ночью, не зная тропы и без света – самоубийство.
      Соответственно, вырисовывался нюанс номер два – необходимость ночёвки на горе.
      К счастью, сейчас лето. Они в горах, хотя какие это горы, так, покрытые лесом горки, но ночью похолодает. Нужен костёр, а значит и спички. Даша чертыхнулась в сотый раз – она забыла захватить коробок на стоянке Доржиевых. Подняла голову к небу и простонала: «Ой, балда, ой, балда!» Будь Даша одна, она бы легко заночевала в лесу под дождём, даже без костра. Да что там, будь Даша одна – давно бы добралась до пляжа. А если уж совсем начистоту – будь Дарья одна, она, конечно, никогда бы и не попала в этот переплёт. Глубоко вздохнула и оглянулась. Вдали, между стволов деревьев, мелькала ветровка Маши. Наташу и Жанну не видно: «Ладно, опять привал». Запрокинула голову. Между деревьев переливалось яркое небо. Ни облачка. Села, повернулась спиной к склону. Надо расслабиться, гнать бесполезно, больного человека затащить в гору быстрее не получится.
      Подошла пыхтящая Маша:
      – Даш, мы понимаем, что ты спортсменка, но Жанне очень плохо.
      Даша улеглась на траву, пристроив затылок на травяной кочке:
      – Да, да, Маш. Но уже почти пять. В лесу темнеет быстро, а мы даже не поднялись. Там спуск крутой, в темноте не пройдём. Поэтому нам либо ускоряться, либо придётся ночевать в лесу.
      Из-за кустов появились отставшие девушки. Наташа услышала последнюю фразу:
      – Даш, а где гарантия того, что когда мы спустимся на берег, там окажутся люди и нам сразу помогут? Может и связи нет по всему берегу?
      – Да, Наташ, соглашусь, – Даша села и провела рукой по волосам. – Хорошо, спешить не будем, придётся где-то искать место для ночлега. Скорее всего, уже на вершине, – достала из рюкзачка схему. Смеясь, повернулась к Наташе: – С таким масштабом только на самолёте ориентироваться.
      Даша оценивающе посмотрела вверх, повернулась к девушкам:
      – Наташ, мы медленнее пойдём. Но нам надо обязательно подняться на гору, ты понимаешь? Найдём укромное место и будем ночевать.
      Наташа кивнула. Вдруг она вскочила:
      – Чёрт, где сумка Жанны? Где она потерялась? Мы же всё из юрты забрали, я точно помню.
      Даша наморщила лоб:
      – Да, я проверила. Ничего не оставили.
      Жанна устало подняла голову, её знобило. Глаза покрывала пелена.
      Наташа ударила себя по лбу:
      – Блин, наверное, у ручья! Я же сама её сняла. Вот чёрт!
      – Ладно, поздно страдать, – Даша прищурилась, – там же лес, вряд ли кто ходит, лежит себе где-нибудь, как выберемся отсюда – заедем, дорогу знаем, – она вздохнула. Всё, девчонки, пошли дальше, – и Даша указала рукой, – остался небольшой подъем и выйдем на гребень. Он всегда удобнее для ходьбы, там должны быть тропы животных.
      Маша вскрикнула от ужаса:
      – Животных? Волков?
      – Да не бойся ты, животные летом обходят людей. Они опасны, только когда еды не хватает, а у волков сейчас – пиршество каждый день. Молодняк учат охотиться. Плохо – встреча с медвежатами и их мамашей, но, опять же, если неожиданно, а так – они первые деру дадут, – Дарья улыбнулась Маше: – Нечего беспокоиться.
      Маша выдохнула и с недоверием посмотрела на Дашу. Та подмигнула:
      – Ладно, я медленнее пойду, – она встала.
      Через час девушки вышли на перегиб. Там действительно оказалась очень удобная тропа, вьющаяся по самому гребню.
      Даша радостно огляделась – кругом простор. Дух захватило от вида разбегающихся гор и сопок. Красота!
      – А вот и наш проспект. «Эх, почему люди не летают как птицы» – вот где надо летать, а не в городе, – она обернулась на подходящих девушек и показала рукой на вершину:
      – Почти пришли. Оттуда должен открыться замечательный вид на Байкал!
      
      Гребень, в отличие от склона, по которому медленно шли девушки, скользя на траве, действительно оказался пологим, а благодаря тропе – скорость заметно возросла. Даша прикинула: час до вершины, потом спуск, он всегда быстрее, если тропа нормальная. Может и правда поднажать, и постараться успеть вниз, к озеру? Хотя Наташа права: на берегу может никого не оказаться, он открытый и продуваемый, там ночевать сложно, лучше всё-таки на горе остаться. А что, если они завтра спустятся к воде, а ни катера, ни людей не появится за весь день? Ведь буря прошла, если кто из туристов и стоял у воды – сбежал в посёлок. И что? Куда идти?
      В размышлениях Даша вышла на поляну. На дальнем краю, перед небольшой скалой, стоял конь. Из-за головы лошади выглядывало широкое лицо довольного Жаргала. На его левом локтевом сгибе лежал карабин. Правая рука держала шейку приклада. Он широко и беззвучно смеялся. Жирное тело мелко тряслось:
      – И снова здравствуйте! Ладно, девочки, погуляли и хватит. Говорили в Еланцах: «Уж больно они шустрые, как под землю провалились», а я не поверил, – он вновь рассмеялся, качая головой. – Возвращался от отца, смотрю в бинокль – ползёте по склону. Понятно, как пойдёте, если в бухту хотите попасть – здесь других дорожек-то и нет. Давайте-ка, ложитесь на землю, я вас свяжу, и мы пойдём в баньку мыться. Или оставьте мне только рыженькую, а остальные могут бежать на свой берег.
      В наступившей тишине слышалось мягкое позвякивание конской сбруи. Тем громче прозвучал звук передёргивания затвора, и в руках Дарьи оказался черный «ТТ». Подняв его, она сделала шаг вперёд:
      – Ну-ка, бросай мне ствол, пока в башке ещё одна дырка не появилась! – Даша говорила быстро, её голос чуть дрожал.
      Глаза Жаргала метнулись вправо-влево, но он быстро взял себя в руки:
      – Да ладно пугать-то, ты же совсем…
      Его перебил крик Даши:
      – Предупреждаю!
      Раздался оглушительный выстрел.
      Пуля пролетела рядом с головой мужчины и, отрикошетив от скалы, с жёстким жужжанием умчалась ввысь. Конь, сделав свечку, сбросил наездника и проскакал мимо девушек вниз по тропе. Жаргал грузно упал на спину, правая рука оказалась под ним в очень неестественном положении. Что-то неприятно хрустнуло. Карабин отлетел в сторону.
      Дарья подскочила к оружию, схватила за ствол и быстро отошла назад. Жаргал продолжал лежать. Он застонал. Между ног расплывалось тёмное пятно.
      – Наташа, иди сюда, – голос Даши хрипел, – видишь эту свинью? Если дёрнется – жми сюда, – она протянула пистолет и указала на спусковую скобу, незаметно поставив оружие на предохранитель.
      Наташа в оцепенении, взяла в руки тяжёлый черный «ТТ».
      Даша, не глядя на Наташу, таким же хриплым голосом продолжила:
      – Сильно не сжимай, у него спуск мягкий, – она нервно засмеялась, и обратилась к Жаргалу: – Эй, видишь – девушка первый раз пистолет держит, у неё руки трясутся, дёрнешься – она испугается и выстрелит. Поэтому лежи смирно!
      Жаргал быстро и мелко закивал.
      Дарья разрядила карабин, отбрасывая патроны в траву, вынула затвор, посмотрела вниз и размашисто швырнула его в камни. Затем перешла на другую сторону гребня и закинула карабин в мелкий кустарник.
      – С трудом, но найти можно. Надеюсь, ты запомнишь место? – Даша вновь нервно рассмеялась. – Ты здесь полежишь, просушишь штанишки и пойдёшь к маме. Я подожду во-о-он там, – Дарья показала рукой вверх по гребню в направлении уходящей тропы, – и если ты решишь пойти за нами – хм… Ты же не думаешь, что я случайно промахнулась? Наташа, отдай мне опасный предмет.
      Она протянула руку и забрала пистолет. Дарью била крупная дрожь, но она оставалась на удивление собрана.
      – Хотя подожди, у меня есть предложение поинтереснее, – Даша обернулась к девушкам, голос звучал твёрдо и категорично: – Так, Маш, бери Жанну и давай вверх по тропе, мы догоним.
      Жаргал промычал что-то невнятное и затряс головой.
      Маша с ужасом посмотрела в глаза Даше, её тоже трясло:
      – Ты что собираешься делать?
      – Не бойся, не буду я с ним ничего делать, так, поговорим чуток. Давай наверх! – В голосе послышалась жёсткость.
      Маша с Жанной с опаской обошли тело и скрылись в зарослях. Маша, проходя мимо, скривилась и плюнула в сторону Жаргала. Но не попала.
      – Мне кажется, мы с тобой не закончили, – Даша приблизилась к лежащему. Дрожь прошла. Она брезгливо поморщилась: – Вид у тебя, охотник, не очень, – она участливо покачала головой. Жаргал молчал, искры ненависти плясали в глазах. – Телефон есть?
      Он дёрнул головой:
      – Сел телефон, – хриплым и сухим голосом кашлянул он.
      – Доставай. Сможешь? – Даша смотрела ему в глаза.
      Он кивнул и полез здоровой рукой во внутренний карман. Достав, сразу бросил себе под ноги.
      – Другое дело, – Дарья нагнулась и подняла его. Нажала на кнопку включения. Экран мигнул, промелькнула заставка, и он выключился. – Да, действительно сел, – она положила смартфон на траву. – Осталось ещё кое-что, – Дарья переложила пистолет из левой руки в правую.
      Наташа вскрикнула. Жаргал затряс головой.
      – Да не пугайся ты так. Мне вот понравился твой кинжал. Могу я оставить его как сувенир, на память? – Даша указала пистолетом на охотничий нож Жаргала.
      Он быстро кивнул. Попытался отцепить его левой рукой.
      – Не дёргайся, сама возьму.
      Она вновь переложила пистолет в левую руку, правой вытянула кинжал из ножен. Цокнула языком:
      – Отличный инструмент, подаришь?
      Жаргал опять промычал в знак согласия. Он был раздавлен.
      – Ну и славненько, хотя, говорят, ножи дарить нельзя? Надо только покупать?
      Жаргал мотнул головой.
      – Ладно, у нас будет можно.
      Она наклонилась, подцепила ножом ремень, на котором висели ножны, и быстрым движением перерезала. Ножны мягко упали на землю. Вместе с ремнём оказался частично порезан пояс штанов. Даша присела рядом с ботинками Жаргала, но так, чтобы он не мог ударить её ногой, и разрезала шнурки. Откинула нож за спину, быстро сдёрнула берцы правой рукой, один за другим.
      – Жаргал, я их возьму с собой. Оставлю на горе, – она махнула рукой в сторону вершины. – Найду заметное место. Не волнуйся, ты найдёшь, – она брезгливо улыбнулась. Даша почти успокоилась, осталась какая-то безудержная злость.
      Она встала, вложила нож в ножны и убрала его в рюкзачок, прижимая пистолет левым локтем к телу:
      – Не хочу сидеть в кустах и смотреть – пойдёшь ты за нами или нет. Это – во-вторых. А в главных – не хочу, чтобы ты примчался на стойбище, взял машину и поехал к нехорошим людям, которые про нас рассказали. Шагай-ка ты потихоньку вниз. Сам говоришь, здесь все тропы знаешь – дойдёшь и босиком, под луной. И даже без штанов.
      Даша присела, положила пистолет на траву и быстро связала обувь сопящего толстяка остатками шнурков. Взяла «ТТ» в правую руку, подняла, словно хотела, чтобы он получше его рассмотрел:
      – Полезешь вверх за нами – придётся стрелять по твоим уродливым ногам. Я не хочу. Но могу. Просто поверь.
      Она встала:
      – Жаргал, ты ведь удивился услышав, как мы пропали в Еланцах? – Даша зло засмеялась. – Хочу тебя попугать и постращать. Ты подумай хорошенько, прежде чем в твою похотливую башку придёт мысль рассказать о нас кому-нибудь. У меня же папа есть. Он любит свою дочку, а вот такие жирные ублюдки, как ты, ему не нравятся. Очень не нравятся!
      Она вздохнула:
      – У меня предложение: мы не рассказываем, как ты здесь лежал в мокрых штанах, а ты не рассказываешь никому про нас, идёт? – Даша жёстко улыбнулась, сузив глаза. – На мой взгляд, отличный договор, а?
      Жаргал кивнул.
      – Как я понимаю, это согласие? – Даша обернулась к Наташе: – Примем такой Договор, кровью скреплять не будем?
      Наташа стояла с таким бледным лицом, что Дарья даже испугалась, не упадёт ли она в обморок. Наташа молчала. Даша вновь повернулась к Жаргалу:
      – Ладно, сегодня без крови, так тебе поверим. Давай, бывай. Маме спасибо передай, а то мы убежали и не поблагодарили за обед. Мне перед ней стыдно. – Не оборачиваясь, тихо сказала: – Наташа, пошли. Давай вперёд, я за тобой.
      Наташа скрылась.
      Дарья несколько секунд постояла, посмотрев на лежащего, вздохнула и вышла на тропу. Спина Наташи мелькала между кустами. Даша обернулась – поляну с Жаргалом закрывали деревья. В воздухе тепло пахло хвойной смолой. Даша остановилась, оперлась рукой о дерево. Закрыла глаза.
      Её вырвало. Потом ещё. Она сплюнула горечь и подняла глаза на небо. Выдохнула, глотнула воды из бутылки и пошла за девушками.
      Даша быстро догнала Наташу. Та остановилась и повернулась, всем видом показывая, что будет говорить.
      Дарья подняла руку, словно защищаясь:
      – Наташ, не начинай, я же предупредила…
      – Даш… спасибо тебе. Если бы не ты… – Наташа закашлялась, голос сорвался.
      Даша улыбнулась:
      – А, пожалуйста, всегда рада. Я думала, ты начнёшь: «Я оглохла, зачем ты взяла чужую вещь», и всё такое…
      Наташа вяло махнула рукой:
      – Спасибо, Даш. Я действительно не знаю, зачем ты взяла пистолет, но уверена – ты нас спасла.
      Даша вздохнула, устало пожала плечами:
      – Да черт его знает, зачем взяла. Сама не знаю…
      Наташа развернулась и пошла дальше. Затем, словно споткнувшись, покачнулась и опять повернулась к Дарье, подняв испуганный взгляд:
      – Он же не пойдёт за нами?..
      Даша пристально посмотрела в глаза Наташе и медленно покачала головой.
      
      
      Они догнали девушек, когда уклон тропы заметно уменьшился. До вершины оставалось совсем немного. Неожиданно из-за зарослей на траву, перед идущей впереди Машей, выпрыгнул волк. Он сделал два шага и замер, сев на задние лапы, пристально глядя на девушек черными зрачками. Маша, вскрикнув, попятилась, упала на Жанну, и они завалились на дорожку. Наташа и Даша, идущие за ними, остановились.
      Из-за кустов тут же раздался мужской голос:
      – Волк, нельзя!
      Хищник повернул голову и на тропу вышел невысокий, сухой мужчина лет шестидесяти, в старом, но чистом охотничьем костюме – пятнистые штаны и такая же куртка. Неприкрытые, седые волосы практически касались плеч. Глаза проницательно смотрели на девушек. Он погрозил животному пальцем:
      – Опять людей пугаешь? Ай-ай-ай. Нехорошо. Извините нас. Я как раз шёл посмотреть, что за шум. Доржиевы часто зверье гоняют, стреляют, но обычно в долине, так высоко никогда не забираются.
      – Вы знаете Жаргала? – Наташа не могла скрыть волнения.
      – Конечно, знаю. Жалею, что знаю, но да, мы же в какой-то степени соседи. А что, он вас как-то обидел? Он стрелял?
      Мужчина смотрел на девушек испытующе. Перевёл взгляд на ботинки в руках Даши.
      Девушки молчали. Незнакомец продолжил:
      – Хотя выстрел на его карабин не похож. Это что-то другое.
      Девушки по-прежнему ничего не говорили.
      – Да, такой может попасть в переплёт. Говорил ему: добра не будет, если не изменишься…
      Даша выступила вперёд:
      – Здравствуйте, я Дарья, – затем она указала рукой: – Наташа, Жанна и Маша. Помогите нам, пожалуйста. Нам на берег надо, а у Жанны температура. Совсем ей нехорошо. А ещё лучше – нам бы позвонить.
      – Михаил, можно просто, без отчества.
      Он подошёл к Жанне, стоявшей опираясь на Машу и безразлично глядя под ноги. Положил ладонь на её лоб.
      – Да, действительно, очень нехорошо, – Михаил, не оборачиваясь, покачал головой, – на берег сейчас совсем никак. Слишком опасно. После вчерашнего урагана, скорее всего, часть тропы размыло.
      Повернулся и, глядя на Дарью, продолжил: – Стемнеет и легко можно со скал улететь. Идёмте в мою берлогу, это недалеко.
      Он развернулся и сделал несколько шагов, но девушки не тронулись с места. Волк остался сидеть, настороженно глядя на них. Михаил остановился, повернулся, немного подумал:
      – Не знаю, что там произошло, – он махнул рукой в сторону откуда пришли девушки, – захотите – сами расскажете. Если боитесь ко мне – можете сразу на берег. Эта дорожка – до вершины. Метров триста, не ошибётесь, там геологический знак. От него вправо, вниз – заметно вытоптано – это на берег, к бухте, а прямо – ко мне, ещё метров двести, – он развернулся.
      Наташа подняла руку:
      – Постойте. А у вас телефона нет?
      – Нет, зачем он мне? – Михаил усмехнулся.
      – Михаил, мы с вами, – Даша повернулась к Наташе, – идёмте.
      Михаил кивнул и указал на Жанну:
      – Помочь ей?
      Но Наташа покачала головой:
      – Мы сами, спасибо.
      – А волк не укусит?
      Машин вопрос рассмешил Михаила:
      – Нет, это же собакен. Похож на волка, но не он, не бойтесь, – он указал на девушек пальцем: – Волк, свои.
      Пёс, сидевший на задних лапах, услышав «свои», подскочил и, радостно виляя хвостом, сделал круг.
      Маша протянула руку, Волк, подбежав, лизнул ладонь, затем потёрся головой о колено и посмотрел на девушку, высунув язык. Маша устало рассмеялась.
      
      
      До вершины добрались быстро – плоская, в окружении деревьев, с нагромождением старых скал, над которыми возвышался геодезический знак – пирамида – высотой около трех метров, сваренная из толстых стальных труб. Быстро стемнело, и конструкция терялась в сумерках. Большая вода за обрывом только угадывалась – луна ещё пряталась за горизонтом. Огромный свободный простор завораживал. Широкая тропа, спускалась в небольшую расщелину и, казалось, ныряла прямиком в темноту.
      Даша поёжилась: «Нет, на берег не пойдём, только при свете, только днём».
      Михаил, увидев выражение её лица, подтвердил:
      – Да, выглядит страшно, а на самом деле идётся нормально, только надо аккуратно. Конечно, сейчас нельзя – боюсь, могло там один участок размыть, на него весь водный поток собирается, тропа часто страдает. Утром посмотрим.
      Даша обернулась к пирамиде:
      – Вершина?
      Михаил кивнул.
      – Минуточку, я быстро, – Дарья подошла к разрушенной скале и поставила под нависающий камень обувь Жаргала.
      Михаил не поинтересовался, что это за ботинки и зачем им стоять в этом месте. Он молча посмотрел на Дарью и пошёл дальше.
      Убежищем мужчине служила небольшая поляна на самом краю обрыва. С одной стороны, нависал скальный грот, рядом кострище и лежанка из ветвей деревьев, устланная сухой травой. Естественный навес защищал бивуак от дождя. Под скалой тянулись верёвки, на них сушились пучки разных трав. В глубине грота, в нескольких нишах, стояли книги. Рядом с кострищем лежал ствол дерева. Остатки корней, служили неким подобием спинки кресла. Угли костра ещё тлели. Над ними висел маленький котелок.
      Михаил развёл руки:
      – Мои владенья, – он усмехнулся, – хотя, конечно, это никакие не мои владения, а как раз наоборот –  место владеет мной полностью и бесповоротно.
      Он повернулся к Дарье, подбрасывая в костёр дрова:
      – Располагайтесь, я за водой схожу – здесь родничок совсем недалеко.
      Маша встрепенулась:
      – Вы нас оставите?
      – Не волнуйтесь, девушки, Волк будет вас охранять. Кроме меня никого не пустит, – он скомандовал собаке: – Волк, место! – указал на лёжку у обрыва: – Охранять! – погрозил пальцем, хотя на губах играла еле заметная  улыбка.
      Даша заметила и улыбку Михаила и, как ей показалось, усмешку в глазах пса: «Они похоже, понимают друг друга значительно лучше, чем некоторые люди». Волк медленно, с явной неохотой поднялся от костра, подошёл к краю поляны и улёгся. Он широко зевнул и уставился на гостей.
      – Ладно, я быстро, – Михаил взял четыре пластиковые бутылки и ушёл в ночь.
      Девушки присели на дерево к горящему костру. Все устали. Непонятно, от чего больше – переживаний или сложного подъёма, но в любом случае, сил у них не осталось никаких. Дарья, медленно подойдя к псу, заглянула вниз, под обрыв. Волк лежал, только поднял голову, когда Даша, не доходя пары метров до края, всматривалась в темноту.
      Бездна ошеломляла. Она подавляла и странно кружила голову. Ей вдруг пришло в голову: «Иногда стоишь в таком месте и действительно, хочется броситься вниз и полететь как птица». Она сделала полшага назад. В отблесках восходящей луны можно только предположить высоту над водой – метров пятьсот. Она вернулась к костру.
      – А если он побежит к Доржиевым. И собаку посадил не нас охранять, а чтобы мы не сбежали? – Наташа подняла на Дашу глаза.
      – Наташ, после того, что с нами произошло, – всякое может случится, но сейчас я спокойна. Он другой. Я чувствую.
      – Ого, детям военных и психологию преподавали? – Наташа нервно засмеялась и сразу добавила, – прости, Даш, не хотела тебя обидеть. Я сама чувствую, что он другой, но мне хотелось услышать твоё мнение.
      Даша кивнула:
      – А если ошибаюсь, у нас здесь ещё пять маленьких помощников, – она похлопала по рюкзачку.
      Наташа встрепенулась:
      – Даша, и всё же, зачем ты его взяла? Это же оружие! И как так у тебя получилось с Жаргалом? Как в кино! – она удивлённо подняла брови.
      – Ну вот, начинается, – Даша с улыбкой картинно закатила глаза.
      На поляне появился Михаил. Одну бутылку с водой он протянул Наташе, другую Даше. Остальные поставил возле бревна.
      – Девчата, вот вам. Пить можно, родниковая. Будет мало – ещё схожу. Сейчас чаёк и что-нибудь перекусить сварганим.
      – Михаил, нам бы Жанну положить, ей нехорошо, весь день мучается, – Наташа приложила ладонь ко лбу Жанны.
      – Да, да, давайте, я ей отвар сделаю, дадим ей и спать отправим, а потом уже будем заниматься ужином.
      Он поставил котелок на огонь, налил в него свежую воду и, сняв с верёвки один из пучков сухой травы, аккуратно отделил несколько стебельков. Бросил в горячую воду. Костер горел ярко, вода быстро закипела. Михаил снял закопчённую ёмкость с огня и, поставив перед собой, накрошил туда несколько соцветий. Затем перелил тёмную густую жидкость в кружку и, взяв во вторую руку чистую, обожжённую консервную банку, начал переливать получившийся отвар, остужая её.
      Маша, подняв голову, оглядела грот:
      – Михаил, а вы что, тут всегда живете?
      – Летом да, а зимой… зимой – у меня дом в деревне, от родителей остался.
      – А зачем же вы тогда здесь? Если у вас в деревне дом?
      – Здесь хорошо, просторно и людей нет. Никто не мешает, разве что, – Михаил усмехнулся, – Жаргал иногда. Но редко.
      – А как он вам мешает? – Наташа смотрела на Михаила в испуге.
      – Жадный он и завистливый. Я тут по склонам травки собираю, делаю сборы и отдаю капитану катера, который туристов привозит. Рядом с нами очень редкий и доступный геологический разлом. Там выходы доломитовых складок и россыпи необычно редких кварцитов, весь пляж усыпан. К ним-то, в основном, и едут туристы, на гору вообще единицы лезут – очень подъем крутой. И опасный. Так вот, капитан чаи продаёт и мне еду какую-нибудь привозит. А Жаргал приедет к пристани и пытается мясо, шкуры сбывать. И травяные сборы тоже. У него брат, он слегка того…
      Наташа кивнула: – Да, мы видели.
      Михаил продолжил:
      – Вот-вот, Айдар собирает, а этот продаёт, но деньгами с братом не делится. И мне мешает, особенно когда выпьет. Эх…
      – А почему гора Крестовая?
      – Здесь в начале прошлого века жил отшельник.
      – И зимой?
      – И зимой. Он тут сруб построил. Печку. Всё уже разрушено давно, а место святое. Сильное. Он и крест поставил на вершине. Долго стоял после его смерти. Уже в тридцатые геологи снесли, водрузили свою треногу, чтобы азимуты определять.
      Даша вдруг вспомнила важный вопрос:
      – Михаил, а катер с туристами здесь часто?
      – Да, практически каждый день. Иногда и не один. Обычно около десяти. После обеда – назад. Но вчера и сегодня – не приходил, мне отсюда видно. Может, после бури что случилось. У меня-то телефона нет – я и не знаю.
      – А он откуда идёт?
      – Ольхонский. Иногда заходят Листвянские, но редко.
      – И мы с ним можем уехать?
      – Конечно, почему нет.
      Михаил протянул кружку Маше:
      – Аккуратно пусть пьёт, маленькими глотками. Ещё горячее, – повернулся к Даше. – Э, извините… не запомнил…
      – Даша, вот Наташа, Маша, а больная – Жанна.
      – Да-да, извините, Даша, я предлагаю вам с Наташей сходить со мной за лапником – ветвями сосен – надо оборудовать место, где вам лечь. Моё лежбище совсем небольшое, на одного. Маша, укладывайте Жанну сюда, головой от костра. Одеяло возле стенки, а мы быстро.
      Даша сняла рюкзачок с плеч, достала нож. Сталь блеснула в отблесках костра. Михаил покачал головой:
      – Серьёзный инструмент! Надо же, у такой хрупкой девушки такое опасное оружие!
      Наташа открыла рот, но Даша опередила:
      – Мне Жаргал подарил.
      Михаил поднял удивлённое лицо.
      Даша повернулась к Наташе:
      – Честно, честно. Наташ, ведь да?
      Наташа кивнула, пряча улыбку.
      Михаил покачал головой, не веря:
      – Ладно, идём.
      Даша надела рюкзачок.
      – Можно оставить, мы же совсем рядом.
      – Он всегда со мной, – и Даша, не дожидаясь Михаила и Наташи, пошла в темноту.
      
      Не прошло и тридцати минут, а рядом с местом, где уже спала Жанна, Михаил раскладывал широким ковром принесённые ветви кустов и мелких деревьев. Костёр разгорелся, освещая поляну. Жар, отражаясь от стенок грота, наполнял его таким приятным теплом и запахом, что Наташа делала усилие держа веки открытыми. Маша, свернувшись в клубок, лежала в ногах спящей Жанны.
      Михаил поднялся:
      – Так, девушки, всё готово. К сожалению, одеял только два, но тепло костра не даст замёрзнуть, я сегодня не сплю – буду следить за огнём.
      Даша растормошила сонную Машу и, подталкивая, помогла лечь рядом с Жанной. Наташа, едва приняв горизонтальное положение, моментально отключилась.
      Михаил озадаченно посмотрел на спящих:
      – Вроде поужинать хотели… уже утром?.. – он вновь вздохнул, повернулся к Даше: – А вы? – кивнул в сторону спящих девушек.
      – Я посижу ещё.
      
      
      Глава 10
      
      Ночь опустилась на поляну. Вышла луна, но весь видимый небосклон, в широком проёме над обрывом и кронами деревьев, мерцал яркими точками звёзд. Даже в темноте чувствовалась мощь Байкала, его невообразимый простор.
      Огонь бросал пляшущие отблески на спящие фигуры. Даша посмотрела на девушек и невесело улыбнулась: «Столько событий за какие-то сутки. И ведь совершенно непонятно, что всё это значит и как закончится».
      Михаил перебил Дашины раздумья:
      – Даша, а вы почему спать не идёте? Как я понимаю, у вас закончился очень непростой день.
      Волк лежал рядом, прячась от костра за её ногами, только голова примостилась на кроссовках. Даша медленно поглаживала пса между ушей. Она ответила не сразу:
      – Может, поэтому и не иду, – она задумалась. – Скажите, Михаил, а Жаргал знает, где вы живете?
      – А, вот что вас беспокоит. Всё-таки он. Вы как Холден Колфилд из романа Сэлинджера.
      – Из романа кого?
      – «Над пропастью во ржи», – Михаил задумался. – Да, Жаргал знает, где я живу, но, если представить, что он ночью решит нас посетить – Волк предупредит. Как гуси, которые Рим спасли. Знаете об этой истории? – он чуть улыбнулся. – А предупреждён – значит вооружён, ведь так? – он долго посмотрел на девушку.
      Даша неосознанно, подняв правую руку, потрогала лямку рюкзака.
      Михаил пошевелил бревно в костре, искры разлетелись вокруг, освещая лицо:
      – Дарья, вы ложитесь, а я посижу. С годами мне для сна немного надо.
      Даша молчала и напряженно глядела на яркое пламя.
      Михаил посмотрел на неё, словно что-то взвешивая, но девушка, увлечённая игрой огня, не замечала взгляда. Она не ответила.
      – Не буду спорить. Сложно довериться неизвестному, который к тому же, – он откашлялся, отворачиваясь от костра, – убил человека.
      Михаил встал, взял две большие ветки и аккуратно пристроил в огне. Волна жара обдала Дашу, растекаясь по поляне. Даже Волк заёрзал, пряча нос за ногами девушки.
      Михаил поставил на решётку котелок с водой. Сел.
      – Знаете, а ведь пёс к себе вообще никого не подпускает, а вас признал. Как встретились на склоне – понял я: в беде вы. В беде и боитесь. И меня боитесь. И это понятно: если идёте с той стороны, откуда люди не ходят – значит, что-то здесь не так.
      Михаил помолчал, глядя в костёр:
      – Последние годы очень много времени думал о жизни, смерти, судьбе. Когда увидел вашу группу… он запнулся, подбирая слова, – когда увидел вас, меня такое чувство охватило, знаете, такое бывает перед грозой – надвигающееся величие природы… Пафосно звучит, но я действительно почувствовал, что вы здесь неспроста, словно знак для меня.
      Он расстегнул куртку, помолчал. Начал рассказывать тихим голосом:
      – Была у меня жена и сын. Ему совсем мало – три года, а жена беременная несколько месяцев, дочку врачи обещали. Светка-то рыжая, почти как Жанна ваша. И сын такой же. Начало девяностых, мне только тридцать с небольшим. Держал бизнес маленький – магазин в посёлке, рядом с городом. Не здесь, далеко. Непросто жилось, хотя какие трудности, когда тебе тридцать? Но время пришло плохое. Мрачное.
      В моих краях сидельцев много с самых незапамятных времён. И совсем нехорошо стало. Появилась в районе банда – полные отморозки. Этот… – Михаил запнулся, его кадык дёрнулся, он поднёс кружку к губам, чуть отпил, обжёгшись выдохнул, и продолжил, – только из зоны вышел и беспредельничал. Как-то пересеклись мы с ним. Не знал ещё, что за человек, полез он пьяный на меня. Решил докопаться. Я толкнул, он упал и отключился. Злобу затаил. Начал доставать. Потребовал магазин отдать, угрожал.
      Дружил я с ребятами – ментами городскими. Звоню им – обещали помочь, да проблем кругом столько. Не успели…
      Михаил посмотрел на Волка. Тот поймал взгляд хозяина, Даша почувствовала, как хвост собаки заелозил по земле.
      – Я тогда поехал за товаром в Читу, на китайский рынок. Жена боялась одна оставаться, а я ей: «Постараюсь быстро, всего пару дней – и назад». Плачет, попросила увезти к родителям, в городок недалеко. А меня машина ждёт грузовая, что-то наговорил ей, успокоил и уехал. Даже поругались немного. Не послушал я её…
      Он надолго замолчал. Отпил чай:
      – Эти прознали, что нет меня, залезли в дом и давай жену пытать: где деньги, да документы на магазин. Денег-то нет – всё на товар забрал, так, мелочь осталась. И документы Светка сразу им отдала, она же беременная…
      Кружка замерла, Михаил сжал её ладонями, она мелко тряслась:
      – А уходя они… этот, – Михаил глубоко вздохнул, – дом поджёг. Я как раз накануне пилу ремонтировал, она рядом с крыльцом стояла, и канистра с бензином здесь же. Он, видимо, сразу решил так сделать, как они пришли. Закрыл в кладовой жену и ребёнка, вышел на улицу и…
      Михаил поднял голову вверх, посмотрел на звезды, закрыл глаза. Кружка в руках наклонилась и из неё полилась тонкая струйка чая.
      Тяжело выдохнул и перевёл взгляд на огонь:
      – Мне потом менты рассказывали: когда взяли его дружков, они, говорили, что мы не хотели такого, пытались ему помешать... да куда там… Так и сгорели живьём.
      Он вновь надолго замолчал, закрыв глаза. Потом выдохнул несколько раз, посмотрел в костёр:
      – Я, считай, с того времени и не жил. Вообще ничего не помню. Всех взяли, а главный сбежал. Схоронился где-то и пропал. Только помню, купил пистолет – с этим в те годы вообще просто было, всё забросил и искал… – Михаил тяжело вздохнул. Отпил чай. – Через три месяца нашёл.
      История-то известная в районе. Один таксист мне помог – рассказал, где тот спрятался. Всех они достали. Уехал этот гад в деревню, нашёл там какую-то шмару с двумя детьми. И сидел у неё. Повезло, что дом на окраине и собак она не держала – алкоголичка, дети-то не кормлены, а ещё собаки… Я, конечно, мог сразу прийти и застрелить, но нет! Хотел, чтобы он испытал то, что и жена моя, чтобы мучился перед смертью. Но он всё время в хате, а там женщина, дети. Даже нос не высовывал. Деревня почти вся брошенная, залез я в сарай за дорогой и ждал. Через два дня смотрю – пошёл баню топить. Вот, думаю, момент мой. Пробрался в баньку и сел в моечной.
      Михаил сделал движение, словно искал по карманам сигареты, затем, вспомнив, что не курит, махнул рукой. Плеснул в кружку чай, молча посмотрел на Дашу. Её тёмные, широко открытые глаза наполнились влагой. Она кивнула. Налил ей, руки его дрожали:
      – Вы, наверное, сразу подумали: баня, огонь… Но, поверьте, в мыслях даже не возникло такого. Нет.
      Я хотел в глаза смотреть, как он умирать будет.
      Он вздохнул:
      – Жду. Слышу – шагает. Боялся, что сразу со своей мыться пойдут, летом-то особо париться и не хочется. Повезло. Один. Выхожу в предбанник. Он узнал и сразу бросился. Если бы не пистолет, точно зашиб – большой он. Но я выстрелил. В бедро попал. В кость, похоже. Он упал сразу и обмяк как-то. И тут-то меня бес и дёрнул. Он бы сам умер быстро – кровь так и хлестала, но что-то нашло на меня, вот просто дьявол вселился: открыл я печку и кочергой оттуда дрова выгреб на пол перед ним. Он сразу всё понял: «Убей!» – кричит, а я смеюсь. Вот смеюсь от радости, что он такой же смертью умрёт и помучается так же, как семья моя.
      Михаил приложил кружку к губам, наклонил, но чай закончился. Зубы стучали о металлический край, он не замечал этого. Пёс замер, поднял голову и смотрел на хозяина чёрными зрачками, не мигая.
      – Здесь в баню заскакивает она. Выстрел, похоже, услышала. И сразу орать. К нему полезла. Я её сгрёб и наружу. А уже горит здорово – старая банька, сухая… Бросил на землю, а сам стою. Тут этот выть начал. Не думал, что человек так может. Может. А меня, вот, не поверите, словно отпустило, словно покрывало содрали – холодом обдало. Жар идёт от огня, а меня морозом давит. Я жалеть его начал! Жалеть! – Михаил покачал головой глядя в огонь. – Думал даже вытащить на улицу, но куда там, уже полыхало так, что и не подойдёшь…
      Его взгляд словно провалился в пустоту. Глаза закрыла пелена. Он моргнул, долго держа глаза закрытыми. Кружка мелко дрожала. Голос стал тише:
      – И вдруг он засмеялся. Так громко и чётко. Кашляет, смеётся и смеётся. С ума сошёл. Потом захрипел и всё смолкло. И я понял, что и моя… и мой… – Михаил замолчал. Слезы катились по щекам. Кружа выпала из руки, легонько звякнув. Он сцепил пальцы и сжал так, что Даша видела побелевшие костяшки. Голос дрожал:
      – Они ведь так же могли…
      Он выдохнул с тихим стоном. Обхватил голову руками, закрыл ладонями лицо. Громко вдыхал и выдыхал воздух. Даша слышала, как скрежещут зубы. Михаил дышал с каким-то глухим хрипом. У неё самой так сдавило грудь ноющей, тупой болью, что она не могла вдохнуть. Её кольнуло в сердце, и лёгкая дрожь пробежала по плечу, шее и замерла за ухом. Вся левая часть головы онемела – Даша не чувствовала её. Она с трудом вдохнула. Удары сердца отдавались в затылке гулкой болью. Прижала руки к щекам, почувствовала тепло пальцев. Слезы текли по ладоням и подбородку, оставляя на губах солёный вкус.
      Михаил взял котелок, кружку. Руки дрожали. Попытался налить остатки чая, но ничего не получилось. Он смотрел на огонь широко открытыми глазами, в которых стояли слезы:
      – Надо было мне сразу застрелиться. А я просто упал на землю и тоже завыл. Как он.
      Его взгляд застыл на мерцающем угольке. Тот пульсировал от ярко-красного до тёмного. Даша видела перед собой призрака из прошлого.
      – Дальше всё, как в тумане: люди набежали, следствие, суд. А я ничего не чувствовал. Вообще ничего. Хотел, чтобы меня убили, но нет, теперь-то, тебя беречь будут. Только один момент хорошо запомнил. На следствии подошёл его отец. Старый такой человек. Сказал: «Извини, что я породил это чудовище, такое с твоей семьёй сотворил. Спасибо тебе, сынок, что изверга жизни лишил, землю чище сделал». И поклонился. Отец человека, которого я убил мне говорит: «Спасибо, сынок»!
      Михаил тяжело вздохнул.
      – Суд дал минимально возможный, все знали про мою историю. Аффект, состояние и прочее – адвокаты постарались. А мне – без разницы, сколько сидеть. Я вообще-то столяром был неплохим до того, как страна развалилась. На зоне у таких всегда работы много, а мне – чем больше забот, тем меньше мыслей.
      Михаил поправил ветку в костре, обжёгся, но ничего не почувствовал:
      – Выпустили. Не хотел уходить, смеялись... – он скривился, – говорят, мол, не положено на казённых харчах, вот убьёшь кого ещё – милости просим, и выставили. Вернулся в свой город. Квартира осталась и дом в деревне, родительский. Они умерли уже, как сидел, соседка присматривала. Не знаю, отчего, может, в бараке народу много, уставал за день – ночи вообще без снов проходили. А когда один остался, ложусь – и спать не могу. Усну и ночью вижу жену, которая голосом этого кричит. В городе совсем плохо, в деревне получше, но всё равно не могу – каждую ночь кошмар.
      Работать пытался так, чтобы уставать, пить пробовал. Всё одно – не помогает. В тайге мне получше стало. Я и пошёл скитаться. Доходило до того, что сплю в лесу рядом с посёлком и работаю в нём же. Кому сруб, кому что. Работа всегда есть.
      И посоветовала мне одна бабка, работал тогда у неё, найти на Байкале гору Крестовую. Там, говорит, один святой жил. Он ведь тоже человека убил. Ну, не совсем убил. С братом весной на рыбу пошли. Старший первый, этот за ним. Провалился старший под лёд, а молодой испугался. Брат кричит: «Снимай бушлат, брось мне один рукав, а за второй тяни!» Испугался младший, трещит вокруг – и убежал на берег. Тот и утонул. Второй слегка тронулся умом и на горе рядом жить остался. Замаливать грех свой. Крест поставил. Келью срубил. Долго жил, лет тридцать. Так и умер на ней. Местные похоронили рядом с вершиной. Бабка мне говорит, мол, тот-то тоже казнился, что не помог и из-за этого виноват. Так и ты себя винишь, что семью не уберёг. Может поможет место тебе – ведь тридцать лет замаливал грех свой, святым стал…
      Михаил вновь замолчал. Его немного отпустило. Он налил в котелок воду и поставил на костёр.
      – Вот я и приехал сюда. Утонул-то брат аккурат рядом с пирсом, куда кораблики подходят. А жил отшельник здесь, – Михаил кивнул на грот за спиной Дарьи, где лежали девушки. – Не знаю, что помогло: самовнушение, святость места или воздух байкальский, но действительно – когда я здесь, у меня кошмаров нет. В итоге здесь и поселился. Всё лето тут, а зимой – в деревню возвращаюсь, в родные места, к ужасам ночным.
      Михаил бросил в кипящий котёл свежую заварку и убрал с огня:
      – А знаете, Даша, когда мы с вами проходили вершину, где крест стоял, там рядышком могила отшельника, меня как молнией озарило: может, меня сюда специально Высшие Силы забросили, чтобы я здесь десять лет сидел и ждал, пока не придут люди, которым я должен помочь. А Жанна – воплощение моей не родившейся дочери, и я сейчас должен сделать то, что не получилось тогда – уберечь её?
      Он замолчал, обдумывая фразу. Чуть поднял голову, посмотрел на тёмное небо, усыпанное звёздами, и продолжил:
      – В Бога-то у меня не получилось поверить – не смог простить, зачем он семью мою… А Высшие Силы – думаю, есть что-то такое, что управляет нами. Хотя что Бог, что Высшие силы – вроде одно и то же, по сути, и душа от этого не меняется. Только в моем представлении, если Бог один – как же он человеку и плохо, и хорошо делает? А для Высших Сил – это проще, есть хорошие, есть плохие, они могут с собой ссориться, не соглашаться друг с другом и человеку насылают разное.
      Главное, они ведь не говорят, когда знак появится и как надо помогать. Вот отшельник на горе замаливал грех, душу себе очищал. И может всё уже очистилось, просветлел он до святости, надо остановиться, спуститься и делать для людей какие-то полезные вещи: детей, например, учить в школе или в хоспис пойти. Но он же не идёт, он же с каждым разом, как ему чуть лучше от молитв своих, воспринимает как слабость, отход от обета, и ещё сильнее послушание ужесточает.
      И ведь брату он этим помочь никак не может, и себе тоже. Он, конечно, успокаивал душу, как мог, но ради себя старался. Так и умер на горе молодым человеком. То есть, должно ему какое-то послание или знамение явиться, чтобы понял он: «Прощение пришло, отпускают тебя, иди теперь в люди и помогай им».
      Не послали Отшельнику знака или не услышал он.
      А кому он помог точно – мне. Ведь я, когда здесь живу, получаю то, что он за меня сделал. И для меня. И я часто думал: «Вот он – для меня, а я? Для кого здесь или вообще на свете живу?» Размышлял много, книги читал, – он кивнул за спину Даши, – думаю, все мы, каким-то образом влияем друг на друга. Сами того не замечаем, но влияем, и очень сильно. Например, ты случайно кого-то задержал, просто дорогу спросить, а он поэтому под машину не попал. И вы оба не знаете, что вот сейчас ты человека спас.
      Святой умер давно, но оттуда на меня влияет, потому что живу я в месте, где мне спокойно, сижу в тени его молитв, и мне хорошо. А сколько можно так прятаться? Что же, мне просто умереть и всё? Ни наследников не оставил, ни дел, которые бы другим помогли, – он вздохнул. Вдруг вы мне и отправлены сюда сказать: «Хватит! Довольно прятаться в этой тишине. Ты виноват перед семьёй, неси грех на себе, пока не умрёшь. Но пока жив – помогай теперь сам, а не прикрывайся чужим крестом».
      Михаил говорил взволновано, мысль, давно его мучавшая, вдруг превратилась в решение, и он, произнеся её вслух, словно уже слышал ответ. Ответ Отшельника, говорившего молчанием Даши.
      Он поднял глаза:
      – Жаль, когда уже за шестьдесят и ты понимаешь, что в тридцать сделал поступок, полностью изменивший твою жизнь, в худшую сторону. Твою изменил, а у других её не осталось по твоему упущению. Поэтому, может, и не надо никаких знаков ждать в старости, а сразу жить так, чтобы не стыдно было потом. А уж Высшие Силы пусть сами разбираются, чья теперь очередь – за хорошим или плохим, – он едва заметно улыбнулся, видимо, не желая все решения оставлять только за небом. – Но именно сегодня им, – он кивнул головой вверх, – всё-таки не доверюсь. Ложиться не буду, посижу у костра.
      Он посмотрел на Дашу и подложил в костёр несколько веток. За время монолога Михаила она не произнесла ни слова.
      – Извините, Даша, вы первая, кому открываюсь за много лет. Не знаю, зачем, но почувствовал, что надо, что должен вам всё рассказать…
      Он вновь налил чай, предложил девушке. Она отрицательно покачала головой.
      – Пойдёте спать?
      Дарья подняла голову и посмотрела на немолодое, просветлённое лицо. В её глазах стояли слезы. Она кивнула. Михаил встал:
      – Утомил я вас, извините, но знаете, легче мне стало. И мне почему-то кажется, что не я вам помогаю приютом, а вы мне. Именно вы. Я пройдусь. Спать не буду. Не волнуйтесь. Ложитесь спокойно.
      Обернулся на пса:
      – Волк, охранять!
      – Спокойной ночи, – прошептала Даша, промокая слезы рукавом. – Спокойной ночи, Михаил.
      Он уже не услышал, скрывшись в лесу…
      
      
      Глава 11
      
      Наташа открыла глаза. Солнце, вышедшее из-за деревьев, освещало большую часть поляны, кострище, грот, неся тепло и спокойствие. Она потянулась и сразу вспомнила всё, что произошло накануне. Наташа оглянулась. Маша и Жанна спали, повернувшись к солнцу спиной. Ни Даши, ни Михаила, только пёс осторожно заглядывал под обрыв. Оттуда доносились громкие крики птиц. Наташа прислушалась:
      – Чайки? Здесь есть чайки? – встала, ещё раз потянулась, и подошла к Волку. Тот насторожился, повернул морду, но, увидев Наталью, вновь уставился вниз.
      Остановившись от собаки в нескольких метрах, Наташа ахнула – дух захватило – такое она видела впервые. Бесконечное синее поле расстилалась перед ней волнистой рябью. Край моря слева и справа терялся в стволах деревьев. За дальними горами противоположного берега, висело утреннее солнце. Далеко внизу, под ногами, мелькали сотни белых птиц, звонко крича и заполняя шумом пространство. «Чайки, как на настоящем море!» – подумала она. Они быстро кружились над водой в мельтешащей карусели. «Надо же, как они оказались здесь, среди лесов и гор?»
      Волк, похоже, тоже думал о птицах, но, скорее всего, его интересовали гастрономические особенности этих крикуш.
      – Вот ради таких моментов, в том числе, здесь и живу, – Михаил, подойдя, встал рядом. Пёс жалобно поднял голову на хозяина. Тот улыбнулся: – сейчас, сейчас, пойдём на берег, наловим завтрак.
      И обернувшись к Наташе, пояснил:
      – Рыба – наш с ним основной продукт, а мы уже два дня не спускались.
      Он улыбнулся:
      – Как спалось?
      – Лучше, чем дома, – Наташа тоже улыбнулась. – Хорошо здесь, спокойно. Как в раю, наверное, – она посмотрела на Михаила.
      – Не всегда. Думаю, если бы вы оказались здесь в последнюю бурю, не спешили с такими выводами. Байкал – он разный. Но сегодня, на самом деле, прекрасно. Как девушки, как Жанна?
      Наташа вскрикнула:
      – Точно, что с Жанкой? – вернулась под скалу, опустилась на колени и приложила ладонь ко лбу подруги – холодный. Наташа улыбнулась. Та открыла глаза:
      – А, что? Наташ? – она встрепенулась, ещё сонная и вялая. Выдохнула, потёрла глаза и зевнула: – Где мы? Что случилось? Вообще ничего не помню. Один туман. А? – она смотрела в глаза Наташи.
      – Всё хорошо. Ты заболела, а теперь выздоровела. Ничего не случилось, так – всякая ерунда. Неважно. Мы позавтракаем – и на берег, а оттуда на Ольхон или в Иркутск.
      Наташа встала:
      – Давайте, девчонки, поднимайтесь, мыться, завтракать и вниз.
      Она подошла к Михаилу, который уже возился у костра. Посмотрела на часы – семь десять.
      – Михаил, катер, вы говорите, обычно в десять?
      – Да, около того. Можно пораньше спустится, на берегу подождать. Там тоже хорошо. У меня снасти спрятаны – рыбу половим.
      Наташа посмотрела на Байкал. Тысячи маленьких солнечных зайчиков скакали по поверхности, больно отражаясь в глазах.
      – А если не придёт?
      – Можно по дороге из бухты, на машине доехать до трассы и на Ольхон, – Михаил поставил котелок на огонь.
      – А сколько от бухты до шоссе?
      – Километров двадцать.
      – Понятно. Далеко. Вчера так устали – не дойдём. Катер лучше, – она усмехнулась. – А где Даша?
      Михаил повернулся к Наташе:
      – Ваша ранняя птичка по окрестностям гуляет.
      – Она что, не ложилась? – Наташа удивлённо посмотрела на него.
      – Пыталась, еле загнал. Говорю: «Маленькие девочки ночью должны спать, а то придёт серенький волчок и…»
      – Укусит за бочок, – на поляну вышла Даша. В руках она держала охапку сухих, морщинистых сосновых веток. Бросила на кучу с дровами. – Никаких волков, медведей и прочих животных, – она многозначительно посмотрела на Наташу, – на данной горе не водится. Только каркающие и хохочущие белые бестии, – она кивнула в сторону обрыва: – Этих – полно. Наташ, как Жанна? – Даша вопросительно посмотрела на Наташу.
      – Хорошо. Даже отлично. Жара нет совсем. Спасибо Михаилу, он настоящий волшебник. – Наташа подошла к Дарье и шёпотом добавила: – Она не помнит про вчера.
      Михаил посмотрел на Дашу, потом на Наташу, качнул головой:
      – Говорю вам – святое место, – он улыбнулся. – Я не волшебник, а вот травы действительно творят чудеса. Девушки, чай готов. Доставайте, что у вас осталось, будем завтракать.
      
      Проходя мимо вершины, Наташа обратила внимание на небольшую оградку с крестом, в десяти метрах от пирамиды. На нём висел красивый венок из цветов. Наташа не могла вспомнить, видела ли она его вчера вечером. Они проходили в сумерках и, если она куда и смотрела, то только себе под ноги.
      Ботинки так и стояли под скалой.
      Группа свернула вниз и обошла несколько упавших деревьев с вывернутыми корнями – последствия последнего урагана. Тропинка, сделав крутой поворот и пройдя через небольшую каменную расщелину, вывела на кручу.
      Гора обрывалась к воде старыми, разрушающимися скалами, но не сплошной отвесной стеной, а крупными монолитными выходами и осыпями. Утоптанная дорожка сбегала влево, подрезая склон крутой лентой. Местами она заходила за небольшие скалы-останцы, иногда пряталась за невысокие сосны, непонятным образом растущие на такой круче. В некоторых местах спуска упасть вниз означало верную смерть. Но тропа казалась хорошей. Она шла по самым безопасным, если так можно сказать, участкам. Видно, что ей регулярно пользовались.
      Михаил, словно прочитав мысли Наташи, повернулся:
      – Часто её чищу. Деревья иногда валятся, камни. Сейчас подойдём к участку, где после сильных дождей могло размыть – посмотрим, как там.
      Первым шёл Волк, потом Михаил. Он взял перед спуском длинную ровную палку и один конец держал сам, а за второй держалась Маша. Она всё время ойкала, причитала, но шла. Замыкала группу Даша.
      Отряд преодолел половину высоты горы, и они вышли к промоине.
      Далее прохода не было. Его смыло.
      Тропинка проходила через небольшую ложбинку, образованную скальными останцами, которые, словно два могучих столба, подпирали склон. Именно между ними вода, за много лет, проточила вертикальную расщелину шириной около четырёх метров. Глубина разнилась, но в месте пересечения с тропой вода промыла спуск на несколько метров. Поэтому, тут всегда находилось подобие перехода – мост из старого дерева. Последняя буря принесла сверху два сухих ствола, и они, скользя по склону, снесли существующий мостик. Увлекаемый водой и ветром, он сполз по крутой осыпи вниз.
      Не доходя до расщелины, Михаил, посмотрев на Дашу, сказал:
      – Девушки, подождите здесь, – он указал на ровную защищённую площадку, между скалой и склоном. – Я пойду, посмотрю, сможем перебраться или нет.
      Даша кивнула. Маша, остановилась и сразу села, откинувшись на склон спиной. Жалобно посмотрела на Наташу, та улыбнулась:
      – Не волнуйся, Маш, прорвёмся, – она произнесла слова весёлым голосом, хотя сама трепетала от пронзительного страха.
      Михаил приблизился к промоине. Волк увязался за ним, настороженно следуя в метре сзади. Заглянув вниз, мужчина радостно крикнул:
      – Нормально, пройти можно, – и, вернувшись к девушкам, добавил: – К счастью, вся расщелина забита крупными камнями. Аккуратно пройдём. А я потом подумаю, как лучше восстановить переход.
      Михаил ловко спустился на первый крупный камень. Над тропой виднелась только его голова. Он протянул руку:
      – Дарья, давайте ко мне, переберётесь и поможете остальным.
      Даша без видимых усилий, держа за руку Михаила, легко спрыгнула на тот же камень, затем, уже без поддержки, переступила на второй, третий и выскочила на другой стороне. Она отряхнулась и крикнула:
      – Маш, вообще легкотня, давай, всё получится!
      Михаил, протянув руку, кивнул Маше, та неуверенно подала свою, сделала шаг, покачнулась. Но вторую руку держала Наташа, и Маша плавно опустилась рядом с Михаилом. Он улыбнулся:
      – Ну как, нормально?
      Маша кивнула напряжённым лицом:
      – Страшно.
      – Ну давай, Маша, не робей, Даша подстрахует, – Михаил помогал ей используя всю ту же палку, которую захватил с собой. Маша перебралась к Дарье и легко забралась на тропу. Она широко улыбнулась.
      – Ну что, так и пойдём. Жанна, давайте теперь вы, – он вновь протянул руку.
      Когда все, кроме Михаила, перебрались на другую сторону, настала очередь Волка. Пёс кружился на краю, перед промоиной и жалобно тявкал, когда каждая девушка перебиралась на другую сторону. Он с укоризной смотрел на хозяина и оскаливал пасть, словно хотел что-то сказать.
      Промоина оказалась достаточно широкой для него, чтобы он мог перепрыгнуть, а крупные камни, на которых стоял Михаил, – слишком скользкими. Даже спрыгнув вниз, Волк не мог заскочить на противоположный край.
      Наташа посмотрела на озеро. Хорошо различались волны, с тихими вздохами опускающиеся на галечный берег и с шуршанием отступающие назад. Деревья не закрывали обзор, и вода простиралась во всю ширь взгляда. Вдали, в небольшой дымке, виднелся противоположный берег Байкала. Наташа подумала – именно это подчёркивало огромность водоёма. Когда ты на настоящем море и видишь смыкающийся узкой полоской горизонт, то не можешь осознать расстояние. А здесь – лента дальних гор подтверждала, как же они далеко. Наташа вспомнила про три сантиметра. Улыбнулась и посмотрела на Жанну. Подруга выздоровела и что-то ещё неуловимое произошло в ней, за последние два дня.
      Из раздумий её вывел голос Михаила:
      – Даш, спускайтесь ко мне, сделаем так: вы с той стороны промоины, я здесь. Возьму пса на руки, а вы поддержите, чтобы он забрался у вас.
      Дарья вновь спустилась и встала на скользком камне, по-прежнему крепко держась за Наташу. Взяла палку и повернулась к Михаилу:
      – Готова! – и вдруг испуганно вскрикнула: – Подождите, а как же вы назад пойдёте с Волком?
      Михаил, не меняя выражения лица, улыбнулся:
      – Даш, я уже подумал, если не найду внизу несколько жердей, чтобы сделать временный мостик для собаки – пойду через бухту. Через Доржиевых, как вы шли. В обход, зато надёжно. Давайте, готовы принимать?
      Даша кивнула.
      Михаил протянул руку к собаке, взял за загривок и нежно позвал:
      – Пошли, Волк, давай ко мне.
      Пёс, скуля и глядя в глаза хозяина, наступил ему на плечи передними, а потом и задними лапами. Задние начали соскальзывать и Михаил, отпустив руку, которой держал палку, прижал лапы к груди. Он держал собаку обеими руками, балансируя над обрывом.
      – Даш, так даже лучше. Пусть он сидит, я к вам шагну, вы меня поддержите, если что.
      – Хорошо, – Даша сузила глаза и выставила левую руку, держа палку, как перила. – Готова.
      Михаил шагнул, пёс качнулся, Даша крепче обхватила шест, уперев его в склон.
      – Отлично, теперь я к вам, – Михаил, осторожно переступая мелкими шажками, касаясь боком о шершавую поверхность сосновой жерди, приблизился к противоположному краю промоины, где стояли перебравшиеся девушки.
      Жанна протянула руки, встав на колени на самой кромке:
      – Давайте, я его возьму за загривок.
      – Жанна, – Михаил повысил голос, – вас ещё ловить не хватало! Чуть дальше от края, может осыпаться!
      Она отодвинулась, взяла Волка за шкуру на лопатках, потянув к себе его голову. Пёс неожиданно лизнул её в нос:
      – Держу! – со смехом закричала она.
      Михаил сильно толкнул  собаку вверх.
      Тот выскочил и радостно закружился с громким лаем. Белые чайки, молча смотревшие на представление с окрестных скал, снялись и полетели вниз планируя, с шумом разрезая воздух. Волк залаял громче.
      – Волк, нельзя! Тихо! – Михаил, смеясь, призывал пса к порядку. Тот затих и только широко махал хвостом.
      Мужчина помог Даше. Затем сам, опираясь на руки Наташи и Дарьи, выбрался наверх.
      – Уф, перебрались, – Михаил оглянулся на расщелину: – Да уж, разверзлись недра земные. Ничего, что-нибудь придумаю. Я ведь хороший плотник как-никак, – он улыбнулся Даше.
      
      Через некоторое время крутая и опасная часть спуска закончилась, дальше он пологой дугой сходил на галечный берег. На нем в хаотичном беспорядке лежали огромные камни. Некоторые едва выступали из воды, и волны перехлёстывая через их мокрые спины, вспугивали чаек, мостившихся на самом верху.
      Наташа посмотрела на озеро. Прибой ритмично выплёскивал воду шумным хлопаньем, оставляя тёмной узкую полосу прибрежных камней. Как настоящее море, не зря его местные так называют. Не хватало солёного запаха водорослей.
      Она повернула голову вправо. Вдали виднелся белый кораблик, судя по бурунному следу за ним, шедший в сторону Ольхона.
      Слева простор Байкала уходил за мыс. Наташа вспомнила слова Даримы, про дорогу в бухту Крестовую. Похоже, это она. Где-то там и пристань.
      Наташа оглянулась назад – над ними нависал склон, по которому они только что спустились. Снизу он казался менее страшным, но всё равно – такая махина! Наташа покачала головой, поёжившись.
      – Ух-ты! – она вытянула руку, – как красиво!
      Скалы представляли собой огромный пирог из пород, лежащих изгибами разных цветов.
      – Как коржи для торта, – отметила Наташа. Зрелище действительно завораживало.
      Михаил улыбнулся:
      – Да, про это я и говорил. Очень необычные отложения, которые обнажились после образования озера. Ещё внизу есть удивительное творение природы – разноцветные кварциты. Они под ногами лежат у самой воды.
      
      Спустившись по тропе, они вышли на гальку. За мысом открылся причал и дорога к нему. До перекосившегося деревянного настила оставалось около километра.
      Михаил сделал несколько шагов и замер. Наташа тоже остановилась – увидела белый джип, стоящий на дороге к пристани.
      Наташа вздрогнула:
      – Вот чёрт!
      – Это же не Жаргал? – с испугом спросила Маша.
      – Как раз, похоже на Жаргала, – Михаил, щуря глаза, внимательно рассматривал машину. – У него такая заметная наклейка на стекле. Да, похоже, что он. УАЗ дёрнулся и поехал в их сторону. Маша села на камни, оцепенев.
      – Назад, пойдёмте назад! – Наташа обернулась. Вновь увидела катер. Он подошёл ближе.
      – Смотрите, – Наташа показывала на него пальцем.
      Михаил обернулся, затем на машину, что-то быстро прикинул, снял рюкзак и крикнул:
      – Девчонки, зеркальце есть?
      Даша с удивлением повернулась к Михаилу.
      – Ну, ...маленькое, да любое... у вас же всегда есть с собой!.. – он быстро говорил взволнованным голосом.
      Наташа, сбросив рюкзачок, достала дорожную косметичку и вынула зеркальце в красной рамке. Михаил, схватив его, сделал шаг к воде, наклонил теряющийся в его пальцах квадратик и отражённый луч солнца попал на катер. Жёлтое пятно запрыгало по борту и рубке. Михаил громко свистнул, вложив в рот два пальца свободной руки, а затем стал ритмично поднимать и опускать широкую ладонь, перекрывая зеркальце.
      – Азбука Морзе, сигнал SOS, – быстро проговорил он.
      Из рубки на палубу кто-то выскочил. Замер.
      – Девчонки, машите руками, они в бинокль смотрят!
      Наташа, крича и размахивая руками, подпрыгивала на месте. Обернулась на машину, которая уже миновала причал и медленно пробиралась без дороги, по камням, периодически буксуя. Перевела взгляд на катер – он заметил их попытки привлечь внимание, чуть сбавил ход и круто повернул к группе. Михаил, бросив зеркало на свой рюкзак, бегал по прибрежной полосе, высматривая крупные камни у самого берега, скрытые в воде. Волк носился за ним с лаем, создавая ещё большую суматоху.
      Наконец Михаил нашёл максимально удобное, на его взгляд, место галечного пляжа, и замахал руками в сторону моря.
      – Девчонки, давай сюда, это учёные с Ольхона. Пашка, кажись, на носу.
      Небольшой исследовательский катер десяти метров длиной с застеклённой рубкой рулевого, непонятными цифрами на борту и гордым названием «Учёный», подошёл к берегу. На носу стоял красивый загорелый парень в широких штанах и тельняшке, с непокрытой головой. Он озабоченно улыбался и громко крикнул:
      – Михаил, что случилось? Земля налетела на небесную ось?
      – Пашка, хорош болтать, девчонкам помощь нужна, – Михаил зашёл по колено в воду, чтобы принять нос лодки. Из рубки высунулась голова с буйной шевелюрой и окладистой бородой. «Хемингуэй», – сразу окрестила его Наташа.
      – Не лезь под киль! – грозно крикнул он, но лодка, не дойдя до Михаила около метра, гулко ударившись о незамеченный под водой камень, встряхнулась всем корпусом. Пашка чуть не слетел с борта, но, схватившись за леера, устоял. Он полуобернулся к рубке и, явно рисуясь перед девушками, крикнул:
      – Эй, Фёдорыч, не дрова везёшь, аккуратнее на поворотах! – вновь повернулся к берегу с улыбкой.
      – Пашка, бросай сходни, давай быстрей, – Михаил схватил за выступающую вперёд часть трапа.
      Павел, не меняя полушутливый тон, уже освободил крепление и, выталкивая две длинных доски с прибитыми поперечными рейками, звонко крикнул:
      – Карета подана, Графиня!
      Наташа обернулась. Машина медленно ехала по гальке, видимо, водитель боялся двигаться чуть быстрее – колёса могли забуксовать и застрять в мелких камнях. До внедорожника оставалось менее семидесяти метров.
      – Быстро, Маша, давай, – Михаил подталкивал её по трапу вверх. Он так и остался стоять в воде после того, как катер ткнулся носом в берег.
      Маша протянула руку Павлу. Тот наклонился, одной рукой держась за леер. Протянул руку, обхватил маленькую ладошку и девушка, быстро перебирая ногами по доскам, очутилась на борту.
      – Жанна, вперёд, – Даша подтолкнула её к катеру и обернулась на Михаила.
      Тот, выйдя из воды, мокрый по пояс, шёл к машине с напряженным лицом. Он оглянулся на девушек:
      – Давайте быстрей, что стоите?!
      Теперь Даша заталкивала и Наташу, и Жанну практически одновременно.
      Павел оставил шуточный тон и быстро говорил Даше:
      – Аккуратней, аккуратней, спокойней, всех возьмём, все успеют… – он ловко помогал и обе девушки оказались рядом с ним.
      Михаил, пройдя несколько метров, вновь обернулся. Даша стояла на берегу, сняв рюкзак, Маша, Наташа и Жанна перебрались к рубке. Михаил закричал, голос его дрожал:
      – Даша, ну давай, что стоишь?
      Она отрицательно покачала головой сжав губы.
      Несколько раз газанув, выпустив густой черный дым и раскидав фонтан мелких камней вокруг буксующих колёс, машина замерла. Дверь открылась. Из неё выскочил знакомый юноша и вприпрыжку побежал к катеру. В руке он держал какой-то предмет.
      – Айдар! – выдохнула Наташа, не веря своим глазам.
      Айдар, а это действительно оказался он, приближался с широкой улыбкой и весело махал руками. Волк, вначале облаивающий машину, узнал знакомого человека и бегал вокруг Михаила, пытаясь заглянуть хозяину в глаза. Видимо, собака не понимала, как себя вести. Но не только собаке требовалась помощь – все участники сцены, за исключением Хемингуэя, замерли в ожидании.
      Михаил отступил к лодке, сделав несколько шагов. Посмотрел на Жанну. Она глядела на приближающегося молодого человека с удивлением и интересом, без страха в глазах.
      Даша, стряхнув оцепенение, поднялась по сходням и обернулась на парня. Тот обогнул Михаила и, подбежав к катеру, стал в патетическую позу. Поднял правую руку и громко произнёс слегка заикающимся голосом:
      – Жанна Владимировна Фролова, выходите за меня замуж! Я хороший, я буду вас защищать, я детей от вас хочу! – быстро выпалил он без пауз.
      До Наташи не сразу дошёл смысл произнесённых Айдаром слов:
      – Замуж?! За Жанну?! Откуда ты узнал, как её фамилия?
      Даша, не оборачиваясь к Наташе, прикрыла рот рукой, смеясь:
      – Он сумочку нашёл, там же паспорт.
      И словно услышав Дарью, Айдар продолжил:
      – Жанна Владимировна, я в паспорте посмотрел – у вас мужа нет! И детей! Выходите за меня!
      После всего произошедшего с девушками за последние дни сцена выглядела настолько нереалистично, что все застыли в изумлении, даже Волк стоял молча. Слышался шум волн, крики чаек и ритмичное пыхтение двигателя.
      Наташе в голову пришла совершенно неуместная мысль: «Как романтично! Мне Андрей, так не предлагал…»
      Торжественную комичность момента нарушил Михаил. Его шаги по шумной гальке вывели из оцепенения Дашу:
      – Айдар, а где брат?
      – Не знаю, я как сумку подобрал, сразу сюда поехал. Знал же, что вы через Крестовую пошли на берег. Чуть не упал с обрыва, – он с гордостью поднял подбородок. – Ночь спал перед пристанью в машине. Потом смотрю – учёные едут. Потом вас увидел. Жанна Владимировна… – голос его потух, он озадаченно смотрел на девушку.
      Вдруг Павел шагнул вперёд и, прочистив голос, громко и чётко, совершенно серьёзно произнёс:
      – Айдар, извини, но Жанна замужем. Муж – это я, – Павел приложил правую руку к сердцу и сделал еле заметный поклон головой.
      Лицо Айдара помрачнело:
      – Но в паспорте штампа нет! – он чуть не плакал.
      – А по новым правилам его можно не ставить. Айдар, ты, пожалуйста, вещи верни моей супруге, – и Павел развёл руки в стороны, словно извиняясь.
      Айдар совсем сник и протянул сумку Михаилу. Тот ловко бросил её на катер.
      Павел, передав Guess Даше, она стояла ближе всех, молча указал пальцем на Михаила, затем перевёл палец на палубу, беззвучно спрашивая, будет ли он подниматься. Михаил молча покачал головой и сделал шаг назад.
      Павел ловко затянул трап, обернулся и махнул рукой в сторону рубки:
      – Фёдорыч, давай!
      Металлический корпус вздрогнул, за кормой забурлила вода, и катер медленно тронулся от берега. Даша встряхнулась, вскрикнула, быстро переложила рюкзак в левую руку, что-то там нашла и, достав, бросила Михаилу.
      Он поймал и поднёс предмет к глазам – нож Жаргала в ножнах.
      Даша, задыхаясь от волнения, крикнула:
      – Михаил, спасибо вам огромное! За всё! – её голос сорвался. – Это вам, – она быстро продолжила: – Мне Жаргал подарил, правда-правда! Наташ, ведь да?
      Наташа кивнула. В её глазах стояли слезы.
      Михаил с удивлением и радостью смотрел на Дашу. По его щекам тоже катились слезы. Он улыбался, не вытирая их. Вдруг и он судорожно оглянулся и тоже крикнул:
      – Наташа, зеркальце!
      Михаил указал на рюкзак, оставленный в месте, где они кричали и прыгали, пуская солнечных зайчиков. Маленький квадрат в красном обрамлении лежал, отражая синий простор.
      Наташа с улыбкой махнула рукой:
      – Это вам! Спасибо за всё!
      Двигатель шумел, мешая Даше:
      – Михаил, а можно к вам в гости? Потом? – она кричала, сложив руки рупором. Её щеки блестели от слез.
      Он кивнул и помахал рукой.
      
      
      Глава 12
      
      Катер развернулся, беря курс на Ольхон. Маша сидела на ящике перед рубкой рулевого, Дарья на самом носу, опираясь спиной на леера, глядела на удаляющийся берег, высматривая поляну, где они ночевали. Наташа с Жанной стояли перед Павлом. Он улыбнулся, вернул на лицо удивлённое выражение и шутливым тоном произнёс:
      – Ну кино! Как скучно я живу! Надеюсь, все герои этого водевиля остались целы? Вы не оставили в далёких сопках истекающего кровью Гамлета? Ромео, жив ли ты ещё? – он патетически поднял руку к небу, подмигнул Жанне и начал цитировать кусок из «Ромео и Джульетты» на английском:
      Что есть любовь?
      Безумье от угара.
      Игра огнём, ведущая к пожару.
      Воспламенившееся море слез.
      Жанна подхватила и через две строчки завершила шестистопный ямб на французском, смеясь:
      Раздумье – необдуманности ради,
      Смешенье яда и противоядья…
      Маша ойкнула, округлив глаза, Наташа спрятала улыбку. Павел поднял брови в удивлении, но приосанился и поставленным голосом произнёс:
      – Вообще-то, в свободное от спасения всяких принцесс время, старший научный сотрудник Российской Академии Наук, Павел Николаевич Быстров, занимается важнейшим вопросом человечества: почему в озеро Байкал впадает 336 рек, а вытекает только одна? – он широко улыбнулся, подняв указательный палец.
      Жанна, оживилась:
      – С этими вопросами, пожалуйста, к товарищу Архимеду.
      – О, вам знаком этот бессмертный старик! Гигант мысли! Отец русской демо… хотя это из другой оперы. Сколько воды утекло, а он всё так же в памяти народной. Узнаю родную душу. МГУ?
      – Тореза 16.
      Павел взмахнул руками:
      – Геофак 2016! Я же мог встретить и спасти прекрасную незнакомку значительно раньше…
      – Эй, Архимед, рыба ждёт! – Хемингуэй высунул голову из рубки и сразу спрятался назад.
      Павел развёл руки и с обидой обернулся:
      – Валерий Федорович, ну на самом же интересном месте!..
      Он вновь повернулся к девушкам:
      – Проза! – он патетически поднял руки к небу: – Проза жизни губит романтическую натуру! Третий месяц общаешься только с фауной этого водоёма и представителями отмирающего вида мезозойского периода, – Павел широким жестом показал на рулевого: – А когда ты только накинул черный плащ и вступил в борьбу с драконом, освобождая прекрасных фей, мы слышим: «Рыба ждёт!» – Он театрально закрыл лицо руками. Затем отнял руки и с улыбкой продолжил:
      – Дорогие принцессы, вынужден вас оставить в одиночестве, поскольку двадцать прекрасных омулей согласились разделить с нами утреннюю трапезу. Но сами себя они точно не почистят.
      Павел скорбно закрыл глаза, затем, словно вдруг что-то поняв, ударил себя рукой по лбу:
      – Хотя постойте, на правах мужа спасённой принцессы я, заметьте, не настаиваю, а просто прошу свою жёнушку, – он с хитрой улыбкой посмотрел на Жанну, – помочь приготовить байкальское лакомство!
      Жанна и Наташа рассмеялись:
      – Нашему спасителю мы готовы чистить рыбу всю оставшуюся жизнь, – Жанна даже порозовела от смущения.
      Павел просиял, поднял палец и поглядел на небо:
      – Заметьте, не я это сказал! Устами женщины…
      Хемингуэй в рубке покачал головой с улыбкой:
      – Ну, артист…
      
      Камбуз оказался маленькой каморкой с плитой, качающейся на специальном подвесе, и небольшим столиком со всякой мелочёвкой.
      Рядом располагалось просторное помещение кают-компании, с большим и удобным столом посередине. Павел выудил из недр шкафа свёрток толстой плёнки, расстелил на старой исцарапанной столешнице и, нырнув в недра какого-то ящика, достал пластиковое ведро, заполненное рыбой, прижатой сверху крупными кусками льда.
      – Омуль байкальский, деликатес сибирский! – он вытряхнул всё на плёнку, убрал лёд и продекламировал: «И накормил он страждущих рыбой своей!»
      Потом, сменил тон на более серьёзный:
      – Так, сейчас добуду инструмент и доски для разделки, – он залез в ящик под столом, достал оттуда две досочки и два ножа, после со словами: – Айн-момент, – убежал по лестнице наверх.
      Жанна, взяла крупную рыбу за жабры и положила перед собой. Улыбнулась, посмотрев на Наташу:
      – А он хорош! – она кивнула вверх.
      Наташа рассмеялась:
      – Жанка, ты вернулась!
      Сверху послышался топот спускающихся ног, в кают-компанию снова ввалился Павел. В руках он нёс два ножа, несколько разделочных досок и большой пакет с картошкой и зеленью.
      Серьёзно посмотрел на Наташу:
      – Девушки, шутки шутками, а что случилось, какая помощь нужна?
      Наташа выдохнула:
      – Павел, нам бы позвонить.
      – С этим проблема. Третий день на Байкале связи нет. Буря! Первый раз такое. Ещё на Ангаре, – он махнул рукой в сторону, откуда шёл катер, – связь есть, а ближе к Ольхону всё вырубило! Я могу только по радиостанции запрос на базу сделать. У нас на Ольхоне научный посёлок. И всё-таки, девчонки, что у вас стряслось?
      Даша взяла нож и пристроилась рядом со столом:
      – Тут в двух словах не расскажешь, Павел. Попали в какую-то странную историю. Машины, бандиты, деньги, пис…Михаил. Скотоводы Доржиевы сюда же.
      Наташа поддержала Дашу:
      – Да, мы совершенно не понимаем, что с нами произошло. Давайте до Ольхона дойдём, там у Жанки дядя, бывший военный. Он нам поможет, наверное.
      – А как фамилия вашего дяди, Жанна?
      – Смирнов Евгений, – Жанна подняла на Павла глаза.
      Павел подпрыгнул с радостным возгласом:
      – А, Евгений Иванович! Что ж вы сразу не сказали! Евгения Ивановича на острове каждая собака знает. – Он смутился. – Нет, правда, очень известный человек.
      – Павел, мне стыдно, но я не в курсе, чем он занимается. Знаю только, что он бывший подводник и на пенсии уехал на Байкал, – Жанна, зажав елозившую рыбу, счищала чешую.
      – Евгений Иванович, девочки мои, – Павел подмигнул Наташе, поднимая палец, – Бог острова, поскольку на нём держится генераторная подстанция. И именно под его руководством, в настоящий момент, разгребаются последствия урагана. Повелитель электронов и атомов, в общем. Сейчас с нашими свяжусь, генератор рядом с базой, девчонки сходят, предупредят. Как вас представить? – Он посмотрел на Жанну: – А, балда, – он хлопнул себя рукой по лбу, – Жанна Владимировна Фролова, Торез 2016, не замужем, детей нет… – он поднял бровь и, глядя на Жанну, с улыбкой добавил: – Всё правильно?
      Жанна смущённо улыбнулась. Она покраснела.
      Павел развернулся, сделал шаг, но вновь повернулся к ним:
      – Так, совсем забыл, – он посмотрел на стол, – рыбка чистится, овощи режутся. Это хорошо! Но доверить готовку столь деликатных представителей байкальской фауны рукам спасённых принцесс, я никак не могу!
      Девушки улыбнулись.
      – Жарить буду сам! До рубки, свяжусь с Ольхоном и назад, – он убежал по лестнице вверх.
      Наташа толкнула Жанну локтем в бок, и обе засмеялись.
      Девушки, погрузившись в раздумья молча чистили рыбу и овощи. Неожиданно улыбка Наташи исчезла. Она увидела в уголках глаз Жанны слезы. Подруга пыталась их удержать, часто закрывая и открывая глаза, у неё не получилось, и слезы закапали на плёнку с гулким стуком.
      – Наташка, а если я… правда, убила этого… в багажнике, – капли ударили чаще.
      – Черт! Жанка! Никого ты не убивала! – громко крикнула Наташа.
      Они вновь услышали шаги Павла. Он крикнул сверху:
      – Шифровка передана в центр, на острове будем часа через четыре.
      Спустился в кают-компанию и поднял удивлённый взгляд на Жанну:
      – А здесь что за мокрота? – он заглянул ей в лицо: – Слезы радости от встречи с родственником, которого не видели много лет? И кто кого убил? 
      Жанна подняла на Павла заплаканное лицо:
      – Я, кажется, человека убила…
      – Жанка! Что ты мелешь! Никого ты не убивала! – Наташа от бессилия, сама чуть не ревела.
      – Вот это поворот! Я надеюсь, он плохо себя вёл?
      Даша тоже посмотрела на Павла:
      – Он точно плохой, но мы уверены, что Жанна ни при чём. И мы не уверены, что он мёртв.
      – Уф, как всё запутанно! – Павел шумно выдохнул. – Но, если он плохой – это меняет дело! Можно родить двух хороших мальчиков, нет, лучше двух мальчиков и двух девочек. Четыре хороших против одного плохого – счёт в нашу пользу!
      Он сам оказался в замешательстве и его юмор – попытка скрыть тревогу, перед незнакомками: – Вообще-то я в университете немного изучал курс женской логики. Она мне не давалась, поэтому я постоянный второгодник. Так и не получил зачёт по теме, – он перестал улыбаться и совершенно серьёзно обратился к Наташе: – Хорошо, девчонки, время у нас есть. Я жарю рыбу, а вы рассказывайте…
      
      
      Прошло несколько часов, как беглянки оказались на борту «Учёного». Они успели приготовить и съесть действительно божественную рыбу. Рассказали Павлу о всех перипетиях, свалившихся на их головы. Теперь три из них спали, завалившись на боковые диваны в кают-компании. Павел спустился в машинное отделение заниматься проблемой утечки моторного масла, а Даша сидела на ящике-скамейке перед рубкой и смотрела на удивительные пейзажи вокруг.
      Катер шёл в нескольких сотнях метрах от левого берега, и Дарья с удивлением рассматривала причудливые бухты и скальные мысы, круто уходящие в воду. Сотни белых чаек и ещё каких-то неизвестных ей птиц, кружились над головой, сидели на волнах и скалах. Отовсюду раздавались многоголосые крики. Ветра не чувствовалось, но поверхность воды не оставалась гладкой, как бывает в Подмосковье на озёрах. Здесь стояли небольшие, но крепкие волны, накатываясь на которые, катер иногда разбивал перед собой огромный сноп брызг, а иногда разрезал, не образовав даже всплеска. Двигатель работал ровно, убаюкивая монотонным гулом, но спать Дарья не хотела.
      Из трюма, щурясь на ярком солнце, выбрался Павел и сел рядом. На нём мешком болтался старый, промасленный комбинезон. В руках он держал тряпку и оттирал с ладоней пятна радужной грязи. Парень посмотрел на Дашу и улыбнулся:
      – Научные работники не только изучают главный вопрос Байкала и спасают девушек, но и лечат захворавшие моторы катеров.
      Даша чуть повернулась к нему:
      – Симон Стевин.
      Павел удивлённо, с непониманием, повернулся. Она добавила:
      – Одна река вытекает из Байкала – это закон сообщающихся сосудов. Не Архимед, а Симон Стевин. Тоже, кстати, математик и механик.
      Паша поднял брови в восхищении:
      – Даша, люди заканчивают геофак и об этом не знают, а вы… – он покачал головой в изумлении. – Кстати, вы случайно работу не ищете? Нам такие умные и красивые специалисты очень нужны.
      Даша улыбнулась:
      – Спасибо, Павел. Скажите, а вы читали «Над пропастью во ржи»?
      – Да, Даш, читал.
      – В чём главная мысль книги?
      Павел задумался.
      – В нем подросток, как же его… не помню имени, познав опасности мира, пытается оградить других детей от окружающих проблем… Там цитата есть знаменитая, – Павел закрыл глаза, вспоминая: «Я представил себе, как маленькие мальчишки играют вечером в огромном поле, во ржи, над пропастью, а кругом ни одного взрослого, кроме меня…»
      Даша закрыла глаза и вздохнула:
      – Он же сам как герой из книги.
      – Что, Даш? – Павел, не услышав, наклонился к ней.
      – А, нет, ничего. Это я Михаила вспомнила...
      По трапу из кают-компании поднялась Наташа и подошла к ним. Павел посмотрел на неё:
      – Спят? Укатали Сивку крутые горки?
      Наташа, скрывая зевок, села рядом:
      – Ага. Так хорошо здесь, спокойно, – она посмотрела на проплывающие мимо скалы: – Скажите, Павел, а вы на Ольхоне круглый год живёте?
      – Ну почему же круглый? Квадратную часть года корпишь над данными у себя в институте, на Ваське, а вот круглым летом – по разным экспедициям. Иногда в северные широты, иногда, – он обвёл рукой вокруг, – почти как на курорте. У нас шутят: «Лучше заниматься исследованиями на севере Черного моря, чем на юге Баренцева». Вообще же, очень интересная тема, а главное – про воду, а вода – это что? – улыбнулся и сам ответил на вопрос: – Вода – это жизнь!
      Наташа, закрыв глаза и подставив лицо солнцу, спросила:
      – А долго ещё?
      Павел указал рукой. Вдали, в нескольких километрах по их курсу, виднелся разрыв в береговой линии холмов:
      – Это пролив в Малое Море, так называют часть Байкала между островом Ольхон и коренной сушей. Слева основной берег, а справа остров. На его оконечности наш причал. Там же и паром. Минут через тридцать будем.
      Павел поднялся и пошёл в рубку. На скамье остались Дарья и Наташа. Некоторое время они сидели молча. Затем Наташа повернулась и, глядя Даше в глаза, серьёзно сказала:
      – Извини меня, пожалуйста, за дурацкое поведение.
      Даша удивлённо подняла брови.
      Наташа продолжила:
      – Даш, извини и спасибо, что ты была со мной, – она помотала головой, – с нами. Если бы не ты…
      Даша улыбнулась:
      – Ну вот, начинается… – она смотрела в глаза и, глубоко-глубоко внутри, Наташа видела пляшущие искорки.
      «Раньше я их не замечала, – подумала Наташа. И тут же мозг, как он обычно любит, с назиданием и укоризной, прошипел: – А ведь так глубоко ты раньше и не смотрела…»
      
      
      Катер, описав плавную дугу, подошёл ко входу в пролив, ведущий в Малое море. Местные называют его так, поскольку оно закрыто от Байкала длинным, чуть изогнутым островом Ольхон. На севере Малое Море соединялось с Байкалом широким простором, а на юге, где лежало большинство поселений и баз отдыха, между Малым морем и Байкалом проходил узкий извилистый проход, шириной около десяти километров. В этом месте находилась паромная переправа. Туда и направлялся «Учёный».
      Все девушки проснулись и стояли на маленькой палубе, глядя на приближающийся берег. Жанна присела на рундук и вздохнула. Наташа примостилась рядом:
      – Что, Жанн, как настроение?
      – Тревожно мне, Наташ, – она подняла на подругу глаза, поёжилась. – Опять начнётся кутерьма…
      Наташа обняла девушку и, прижавшись лицом к её волосам, прошептала:
      – Жанн, ты не в чем ни виновата. Ни в чем! Я уверена, всё образуется. Найдём дядю Женю, и он точно поможет.
      Павел указал Дарье на крупный белый буксир с длинной баржей, уставленной машинами, отошедший от левого берега.
      – Это паром. Чтобы не подрезать курс, нам придётся обойти его с кормы, а потом мы оставим тихоходную калошу по правому борту.
      Он показал причал, откуда вышла баржа. Потом перевёл руку на край острова:
      – Наша бухта пока не видна. Когда зайдём в пролив глубже – откроется.
      Наташа смотрела, как «Учёный» пересекает широкий, бурлящий след вспененной воды, оставляемый буксиром. Чайки галдели, бросаясь во всклокоченную воду, и появлялись с мелкой рыбёшкой в клюве.
      Катер обогнул паром, потихоньку обгоняя его. Между ними оставалось не более пятидесяти метров. Люди, машины... Свободного пространства на барже не просматривалось. Пассажиры сами с интересом разглядывали маленькое судёнышко.
      Вдруг Наташа подскочила и, указывая рукой на ползущую посудину, попыталась что-то крикнуть. У неё пересохло горло, она начала прыгать, привлекая внимание людей на пароме. Быстро повернулась к девчонкам и выпалила, задыхаясь и указывая рукой:
      – Они там! Андрей! Игорь и Петя! Они там! – она вновь повернулась к парому и громко закричала: – Андрей! Андре-е-е-ей!
      Муж, заметив её, тоже замахал руками. Толкнул Игоря и Петра. Они возбуждённо прыгали и что-то кричали. Наташа слышала срывающиеся обрывки фраз, но чайки так сильно галдели, что разобрать слова она не могла.
      Павел с интересом и радостью уставился на парней, качая головой в изумлении:
      – А вот и наши принцы!
      Оглянулся на приближающийся берег – катер шёл быстрее парома и подойдёт к причалу значительно раньше. Вдруг он что-то заметил и, почти как Михаил несколько часов назад, прищурился, пытаясь разглядеть маленькие фигурки людей возле машин, стоящих в очереди на переправу. Он с тревогой обернулся к Даше:
      – Не ваши?
      Взгляд девушки выхватил из многообразия предметов два больших черных джипа. Она побледнела, вздрогнув:
      – Похожи, – голос мгновенно охрип, и она откашлялась.
      К Павлу подлетела Наташа. Её глаза сияли. Она со счастливой улыбкой смотрела на него:
      – Наши! Не улетели они, что ли… – она вдруг заметила напряжение во взгляде Павла. Обернулась и, увидев знакомую машину, тоже опешила, – Нет! Чёрт возьми, нет!
      Уже хорошо различались лица. Наташа широко раскрытыми глазами смотрела на берег – на пирсе, совершенно точно, стояли Сергей, Малец и ещё несколько человек характерной наружности. Она застонала. Маша и Жанна, привлечённые вскриками Наташи, подошли и тоже их заметили. Маша села и закрыла лицо руками.
      Жанна, прищурившись рассматривала мужчин. Неожиданно она замерла, по лицу пробежала гримаса ужаса, затем удивления, радости и она прошептала:
      – Он живой! – ей не хватало воздуха, она закричала, – Он живо-о-ой!!! Наташка! Он! Живой! Я никого не убила! – на глазах выступили слезы счастья и облегчения. Она обняла подругу и, совершенно счастливая, поцеловала в щеку, затем повернулась к Павлу и поцеловала тоже. Смущённая, повернулась к Даше и Маше, – он живой! Я никого не убивала!
      Жанна подняла лицо к небу, расставив руки. Из глаз катились слезы. Она рыдала громко смеясь.
      Павел, нежно погладив место, куда коснулись губы Жанны, сказал вслух, но услышала его, только Наташа:
      – Ну, если не убила, значит, можно двоих, – и после небольшой паузы добавил, – мальчика и девочку. Хотя четверых – веселее.
      Он улыбнулся, но, как только вновь перевёл взгляд на близкий берег, лицо помрачнело и приняло серьёзный и сосредоточенный вид.
      
      Сергей и Малец тоже увидели катер и узнали девушек. Шеф что-то сказал помощнику, и тот направился к машине. Сергей отделился от группы мужчин, подойдя к причалу.
      Наташа, словно очнувшись, вскрикнула:
      – Паша, не надо туда! Отворачивай, это же они!
      – Нет, Паша, надо! Не отворачивай. У меня к ним столько вопросов накопилось! Лучше сейчас! – Даша поправила рюкзачок. Она смотрела на знакомые, столь ненавистные лица, с презрением и вызовом.
      «Учёный» подходил к длинному причалу правым бортом. Наташа оглянулась – паром с их мужьями очень медленно заворачивал к пристани. Они не успеют к встрече девушек с владельцем ресторана «Париж». Да и как Андрей поможет?..
      Даша, не сводя глаз с Сергея, сорвала обрывок промасленной тряпки, которой Павел протирал руки и повесил на оттяжке мачты. Зажала его в руке и, перешагнув леер, сильно оттолкнувшись, прыгнула на пирс. До него оставалось больше метра, но она ловко перелетела воду и быстро зашагала по прогибающимся доскам к Сергею.
      Наташа, холодея, крикнула:
      – Даша! Нет! Даша!
      Та, не оборачиваясь, махнула свободной рукой. Не останавливаясь, Дарья сняла рюкзак, вытянула оттуда «ТТ», зажав лоскут так, чтобы никто не смог увидеть, что у неё в руке.
      Расстояние между девушкой и Сергеем быстро сокращалось. Подойдя вплотную, она подняла руку с пистолетом в промасленной тряпке.
      Маша пронзительно закричала, зажмурив глаза.
      Но выстрела не последовало.
      Сергей, наблюдая, как Даша прыгает на пирс, шагает к нему и поднимает руку, не сдвинулся с места и с интересом смотрел на девушку. Только крик Маши заставил его прищурить левый глаз.
      Даша с детским выражением лица обратилась к Сергею: – Очевидно, это ваше? Я в машине нашла.
      Подошедший Малец забрал у Дарьи пистолет, обхватив его широкой ладонью сверху, вместе с тряпкой. Он с удивлением смотрел на увесистый предмет.
      Даша продолжила: – Знаете, боялась, что какой-нибудь ребёнок случайно найдёт или полиция. Подумала: – вы бы этого наверняка не хотели? – она улыбнулась сложной вопросительной улыбкой.
      Мужчины молчали. Даша продолжила голосом, которым обычно дети рассказывают маме, что они делали в детском садике:
      – Я только два раза стреляла. Первый – случайно, там… проверяла… окно, ну вы видели… – она махнула в сторону машины и посмотрела на Мальца. – А второй раз… – она слегка запнулась, – дикая свинья в лесу напала. Мы её отпугнули. Все остались живы. И животные тоже, – быстро добавила она.
      Сергей, только пришедший в себя от напора Даши, с лёгкой улыбкой перевёл взгляд на Мальца и со смешком в голосе обратился к помощнику:
      – Я тебе, Малой, говорил – и пушку найдём. Если деньги не взяли… – он удивлённо перевёл взгляд на Дашу и после паузы добавил: – А ведь могли.
      Он продолжил:
      – Спасибо вам… – Сергей вопросительно поднял левую бровь.
      – Дарья, – подсказала Даша.
      – Да, спасибо вам, Дарья, что не дали этой игрушке попасть в руки детей и… полиции, – он улыбнулся и, заглядывая Даше за плечо, посмотрел на катер. – Но мне хотелось бы извиниться перед Жанной, да и перед вами всеми. Пойдёмте, – на ходу он, не оборачиваясь, бросил сухо через плечо, – Малой, подожди.
      Сергей направился к катеру. «Учёный» уже подошёл к причалу и, ткнувшись боком о старые автомобильные покрышки, развешанные на столбах, покачивался на волнах. Павел, стоя на корме, наблюдал, как Даша разговаривала с Сергеем. Он быстро набросил кормовой канат на причальный кнехт. Хотел привязать носовой, но группа девушек, сгрудившихся на правом борту, мешала проходу. Он подошёл к ним, оказавшись за спиной у Жанны, когда Сергей остановился перед леерами.
      Сергей оглядел всех. И, глядя на Жанну, начал говорить:
      – Жанна, девушки, извините меня, что я решил таким образом, – он потряс головой, словно показывая, что идея оказалась действительно глупой, – увезти вас сюда. По-дурацки получилось. Хотел сюрприз сделать, чтобы вы проснулись, а вокруг такая красота!
      Он развёл руки, словно приглашая всех оценить какая вокруг красота. И если бы не тревожная неопределённость в глазах присутствующих, они бы легко с ним согласились.
      Сергей продолжил:
      – Только, похоже, я в машине испил не из той бутылки, и весь план пошёл по… В общем, план не удался, – он улыбнулся странной улыбкой. Вроде виноватой, но чувствовалось, что это наигранное чувство.
      Неожиданные повороты последних дней, уже подготовили Наташу к быстрым переменам, но она ещё не до конца поняла – верить Сергею или нет. Наташа медленно спросила: – А в багажнике кто лежал?
      – Я и был, – он хмыкнул, – привычка, знаете ли, бурной юности: если надо спать в джипе, то лучше в багажнике, так безопаснее. Как почувствовал в дороге, что рубит меня – остановился, думал сходить проветриться, а дальше – не помню, вы, наверное, сами лучше знаете… – Он снова развёл руки и улыбнулся, словно сам не веря в такую необычную историю.
      Девушки и Павел тоже не могли понять – это действительно так или какая-то шутка.
      Сергей продолжил:
      – Мой помощник, – он обернулся, посмотрев на Мальца, – оказался немного впечатлён красотой Жанниных рыжих волос, – Сергей кашлянул, – честно признаюсь, не он один, и в результате его не очень обдуманных действий ситуация… – он приподнял плечи и чуть развёл руки, показывая всем, насколько они не обдуманы, – слегка осложнилась, но, как я вижу, вы целы, надеюсь, здоровы и не прочь отдохнуть на нашем прекрасном озере?
      Все напряжённо молчали.
      Он широко улыбнулся:
      – И я с удовольствием приглашаю всех девушек, а особенно Жанну, – он чуть склонился в поклоне, вновь превращаясь в галантного кавалера. Время каяться, по его мнению, уже закончилось, – невольно пострадавших от наших действий, отдохнуть на прекрасной базе у моих друзей, здесь, за проливом. Куда, собственно, я вас и вёз. Расходы за мой счёт. Что скажете?
      Во время этих слов Павел сзади обнял Жанну за предплечья, словно пытаясь удержать её при себе. Жанна, не сбрасывая его руки, откинула голову, коснувшись затылком подбородка Павла, подтверждая правильность его действий и с улыбкой сказала:
      – Спасибо, Сергей, столько приключений, по вашей с… – она запнулась, – …с Малым милости, и, вы знаете, я даже рада, что всё получилось именно так, как получилось, но не поеду с вами – муж будет против.
      Жанна сильнее подалась назад, прижимаясь к Павлу, тот крепче обнял её.
      Сергей удивлённо поднял брови:
      – Муж? Вроде ещё позавчера… – озабоченно начал он.
      Но Жанна перебила:
      – Позавчера – это вообще другая жизнь. Для меня, по крайней мере. Спасибо Сергей, но нет. Может, девочки согласятся?
      Наташа и Маша отрицательно покачали головами.
      На пирс быстрым шагом выбежал невысокий, плотный мужчина в старом, испачканном маслом, черном комбинезоне шахтёра, но военную выправку на гражданке так просто не спрятать. Он выхватил глазами Пашу, кивнул и, остановившись на пирсе рядом с Сергеем, обратился к Жанне:
      – Жанка, вот сюрприз, не ожидал. Зовёшь вас, зовёшь, а ты как снег в августе…
      Сергей удивлённо переводил глаза с Жанны на Евгения и обратился к пришедшему:
      – Иваныч, ты знаешь эту красавицу?
      – Да, Сергей, племяшка моя из Москвы. Первый раз приехала за столько лет, стрекоза, – Евгений Иванович удивлённо и радостно рассмеялся, продолжив, – Так неожиданно и вдруг здесь. Жанна, я грязный, как паровоз, весь в мазуте. Даже обнять страшно.
      Он кашлянул: – Пашка, я вижу, вы уже познакомились, а у меня генератор стоит, весь остров ждёт. Побегу, а ты давай её ко мне или пусть у тебя на станции до вечера. Или пока не сделаем. Ладно, разберёмся. Меня уже нет, – Он махнул рукой и развернувшись быстро убежал, исчезнув на берегу.
      Сергей очень широко развёл руки, не скрывая смеха:
      – Эх, индийские сериалы тихо плачут без таких необычных сюжетов. Паша, береги девушку, а то в наших краях столько всяких нехороших людей ходят. Так и норовят… – он не договорил, что именно норовят нехорошие люди в этих краях, оглянулся и подозвал рукой Мальца.
      Даша по-прежнему стояла на пирсе рядом с Сергеем и уже подошедшим Мальцом, в руках у которого оказался бумажный пакет. Малец протянул его Шефу. Сергей забрал, заглянул в него и поднял лицо на девушек, обращаясь к Жанне сказал:
      – Знаю, кроме аквариума и стекла в машине пострадали ваши телефоны. Это, вам, – он протянул Даше пакет. – Не знал, какие у вас. Надеюсь, хватит на новые. Да, Малой? – он посмотрел на него, тот угрюмо кивнул.
      Даша заглянула внутрь – пачка пятитысячных купюр в банковской упаковке и разбитый телефон Жанны.
      На причал выскочили Андрей, Пётр и Игорь. Двое сразу подбежали к катеру и перепрыгнув, через леера, на крохотную палубу, принялись обнимать своих жён со словами радости, возмущения и удивления. А Игорь, непроизвольно толкнув Сергея, крепко сжал Дашу, замерев на месте.
      Сергей откровенно захохотал:
      – Оказывается это ещё не все действующие герои нашей истории? Нет, точно! Индусы будут плакать! – он развернулся и пошёл с причала.
      Девушки смотрели на удаляющихся мужчин, не до конца осознавая, что их страхи закончились. Вдруг Даша со словами: – Игорь, любимый, я сейчас, – вырвалась из объятий мужа и в спешке бросилась за Сергеем. Она крикнула ему в спину: – Сергей, постойте!
      Тот обернулся.
      – А почему патронов в магазине было только семь?
      Сергей вскинул бровь, посмотрел недоумённо на Мальца и с наездом спросил помощника:
      – Только семь?
      Малец развёл руками:
      – Давно ж лежал, Серёг, сколько лет без дела. Я его в лесу проверил, работает или нет, а то подвёл бы в самый неудобный момент. А больше-то патронов и нет, – он пожал плечами.
      Сергей покачал головой:
      – Никакого порядка с этой молодёжью, – вздохнул и пошёл к машине.
      
      Паша с весёлой улыбкой громко перекрикивал гвалт на катере:
      – Так, сейчас к нам на станцию! Это не обсуждается! Половина сотрудников в экспедиции – места всем найдём. Мыться, бриться, а потом банкет в честь спасённых принцесс!
      Хемингуэй, крепя носовой канат за кнехт, покачал головой и по-доброму улыбнулся:
      – Ну, муж! Ну, Архимед!
      Павел этого уже не слышал, он стоял перед Жанной и, взяв её за обе руки, серьёзно сказал:
      – Жанна, для расширения видового разнообразия нашей науке не хватает специалистов с такими рыжими волосами. Могу замолвить словечко, чтобы вас взяли на свободную вакансию...– он задумался, подняв глаза вверх, – ...ведьмы рыжей, обыкновенной, без метлы, и по совместительству – преподавателем французского языка.
      Жанна лукаво улыбнулась:
      – А что случилось с предыдущей, она улетела?
      Павел засмеялся:
      – И возвращаться не обещала…
      Маша прижималась к Петру:
      – Я же говорила, как в кино! Правда же – хлопают по спине, обнимают и говорят, что шутка. Ещё и телефон новый куплю…
      Наташа с нежностью гладила мужа по голове:
      – Андрей, я люблю тебя, а ты слишком много работаешь. Нам надо срочно отдохнуть. На море. Теплом, – она прижалось к его щеке, – ладно, можно и не очень тёплом, но вместе…
      Даша крепко обнимала Игоря:
      – Как ты без меня, не скучал? Я так тебя люблю! Знаешь, я нашла нашу бухту… – она загадочно улыбнулась и, вдруг вспомнив Айдара, вскрикнула:
       – Дорогой, минуточку! – Дарья повернулась, ища глазами Павла, – Павел, у вас на острове есть девушка, которой нужен добрый муж?
      
      
      Апрель 2024