Девушка с прибабахом

Юлька была девушкой со странностями. Так говорили все, кто ее знал.
Сначала – мама:
- Юленька, девочка моя, откуда ты приволокла это чудовище? Мама, где вы были?! Что это такое?!
- У дочери своей спрашивай! Она его просто позвала, и он за ней пошел! Как привязанный! Я такого в жизни никогда не видела! Правда, обормот, на меня не рычал. Культурный! Грязный только до невозможности! И к ребенку его подпускать не надо бы… Но как ты его отгонять будешь – не знаю! Он не уйдет!
- Солнышко, Юленька, отойди от этой собачки! Господи, это не собачка, а волкодав какой-то! Юля, нет! Мы не можем его оставить! Почему? Да потому, что он сначала бабушку скушает, потом меня, а потом тебя слопает и не подавится! Как в сказке про серого волка! Да, деточка! Это собачка. Но почему-то она больше похожа на волка… Нет, маленькая, я его не боюсь! Почти… Папа? А при чем тут папа? Ах, против будет… Скажешь ему, что я разрешила! Все! Вопрос закрыт!
Милый песик, ростом с небольшого теленка, которого пятилетняя Юля приласкала по дороге с озера неподалеку от бабушкиной дачи, остался в семье. Юлина мама сначала его очень не любила и боялась, а потом души не чаяла в этой «зверюге» за то, что пес помог ей похудеть.
Отпускать собаку гулять с Юлькой было немыслимо. Субтильная и легкая, будто фея, она парила где-то на конце поводка, так телепаясь за мощным Рексом, что не всегда прохожие сразу замечали ее присутствие. Думали, что «милая собачка» гуляет в одиночестве.
Пришлось Юлиной маме взять на себя обязанность выводить «песика» утром и вечером. Прогулки эти, неожиданно для нее самой, превратились из повинности в удовольствие. Она не торопясь проходила по улице, втихомолку потешаясь над тем, как народ шарахается то ее «собаченьки». А потом долго бродила с Рексом по парку, не обращая внимания на погоду. Домой ей идти совершенно не хотелось. Там был муж, плита и стиральная машинка. И тоска. Юлькиной маме хотелось праздника, в театр, и новое платье. А приходилось довольствоваться недовольным: «Опять рассольник? Придумала бы что-нибудь поновее!»
Рекс открыл Юлькиной маме новый мир вечерних сумерек, тишины парка, обволакивающего ее ароматами осенней листвы, и безудержного веселья собачьей площадки. Там Юлькина мама умудрилась познакомиться с хозяином милой мальтийской болонки, и спустя каких-то полгода плюнула на все, и решилась на кардинальные перемены в личной жизни. Она подала на развод, сделала короткую модную стрижку, купила вожделенное платье, и дала согласие на любовь.
У Юльки, конечно, разрешения она спрашивать не стала. Просто упаковала все ее вещички и приказала попрощаться с папой, который коротко буркнул в ответ:
- Бывай!
Юлька ответу не удивилась. Папа в ее жизни был предмет неодушевленный. И даже не то, чтобы нужный. Так, присутствовал. Юльку он не особо хотел, совершенно не жаловал, и брезгливо кривился, когда она пыталась пообщаться со своим, вроде бы как, родителем.
- Забери ее! – коротко приказывал он Юлькиной маме, и та уводила девочку в другую комнату.
- Не мозоль отцу глаза. Не надо…
Обычно мама так поступала, когда приходили гости, и Юлька не очень хорошо себя вела. Будучи девицей внимательной и заметив, что этот «Немозоль», от которого у папы почему-то болят глазки, приходит лишь тогда, когда она подходит к нему, Юлька решила, что лучше обойтись без этих визитов. Мало ли! Поселится еще рядом этот Немозоль! И что тогда делать?
Папу Юльке все-таки было жаль.
Она вообще всех жалела. Кошек, людей, ворону с перебитым крылом и муравьев на дорожке в парке. Маленькую лохматую болонку своего отчима Сергея…
Это, кстати, помогло ей понять, что к Сергею Немозоль почему-то не ходит. Отчим охотно проводил время с Юлькой, после того, как заметил, что девочка тайком скармливает свою котлету сидящим под столом собакам. Болонка дамой была нервной, вредной, и кидалась на всех подряд от того, что боялась даже собственной тени. Рекса она терпеть не могла, но со временем смирилась с его появлением в доме, а вот Юлькину маму нет-нет да и цапала за ногу. Не то, чтобы больно, а так – для порядка. И лишь Юльке эта вредная собаченция позволяла все. Даже вычесывать свою шерстку, чем девочка занималась с нескрываемым удовольствием. Еще бы! Игрушка, да еще и живая!
Вслед за мамой и бабушка тоже решила в какой-то момент, что Юлька с прибабахом.
- Следи за ней, Лиза! – говорила она своей дочери, маме Юльки. – Слишком добрые дети обычно попадают в беду!
- Почему ты решила, что она слишком добрая?
- Потому, что к родному отцу она на пушечный выстрел не подходила. А к Сергею липнет. Вчера я слышала, как она его папой назвала.
- Мам, разве это плохо?
- Что именно?
- Что у ребенка будет отец?
- Не родной?
- Да какая разница? Родного у нее тоже не было! А Сергей с Юлей общий язык сразу нашел. Возится с ней, гулять ходит. Ты помнишь хоть раз, когда Юлька с отцом гуляла?
- Нет.
- Ну и забудь уже про него! Нет у нее родного отца! Она ему не нужна!
- Тогда попроси его написать отказ, если Сергей согласится удочерить Юлю.
- Знаешь, а ты права… Мы уже говорили об этом. Семья – так семья!
Так у Юльки появился отец. Настоящий. Она никогда не вспоминала потом о том, что Сергей ей отчим. Относился он к Юльке ровно так же, как и к своему сыну, который появился на свет через год после свадьбы. Так у Юльки появился не только папа, но и брат.
Братца своего Юлька очень любила. Еще бы! Теперь она была не просто Юля, а старшая сестра! Да и маленький Олежка ее обожал. Как его было не любить, если первым словом у малыша стало не мама или папа, а «Юя!»
Позже, когда Юлька выросла, Олег ничуть не изменил своего отношения к ней. Она по-прежнему была его «Юей» и лишь ей были доступны все его тайны, вплоть до паролей от соцсетей и перечня всех подружек. Парнем Олег был любвеобильным, но слыл джентльменом, а потому, сестрица была для него незаменимым помощником.
- Юуууль?
- Что, радость моя?
- А я кого сегодня на свидание пригласил? Светку или Настену?
- Милу! Балбес! Не перепутай! Это в той кофейне, где мы с тобой в субботу были! И цветы не забудь купить!
- Обижаешь!
- И когда ты уже определишься?
- Не знаю пока. Они все умницы и красавицы! Не разорваться же! Юль, а у тебя кто-нибудь появился?
- Нет.
Олег взрывался:
- Не понимаю я! Такое сокровище, а пропадает зря! Куда они смотрят все?!
- Мимо меня, - усмехалась Юлька. – Я не стандартная.
- Это да! Ты – уникальная, Юль! Поэтому, они, наверное, тебя боятся…
- И зачем мне трус? – хохотала Юлька. – Пусть уж лучше ходят мимо тогда! Я сама боюсь!
- Вот еще новости! Чего?
- Или кого. Тараканов, мышей, и нерешительных юношей! Они вызывают у меня стойкое отторжение!
- Юль, а может… - Олег окидывал сестру с ног до головы взглядом. – Может, тебе прическу сменить? И джинсы другие прикупить? Хочешь, я с тобой по магазинам сгоняю? Папка деньжат подкинет. Намекал уже, чтобы я твоим внешним видом занялся.
- Я сама себе чего хочешь подкину. А отцу скажи, что мне мое отражение в зеркале нравится!
- Он и так это знает! Не злись! Папа же, как лучше хочет!
- Понимаю! Но для меня лучшее – враг хорошего. Олежка, неужели я настолько странно выгляжу?
Олег предпочитал этот вопрос деликатно пропускать мимо ушей.
Вот еще! Себе дороже! Юлькин внешний вид был, если охарактеризовать его одним словом… с огоньком.
Цвета Юля любила яркие, за что мама иногда ее даже поругивала.
- Юль, ну нельзя надевать зеленые колготки и красную юбку!
- Кто сказал?
- Ты похожа на новогоднего эльфа!
- Супер! На дворе осень, у всех настроение ниже плинтуса, а тут я такая – вся при параде! Хоть сейчас под елочку! Ну, разве не прелесть?!
- Ага… Еще какая! – вздыхала Елизавета и пробовала подсунуть дочери что-нибудь «поспокойнее».
Но Юлька и такие вещи умудрялась превратить в «умопомрачительный» наряд. На бежевый кардиган она пришивала разноцветные пуговицы, а светлые джинсы дополняла ярким ремнем.
- Попугай ты мой… - смеялась Елизавета.
- Зато весело! Юля хорошая! – ответствовала Юлька, наматывая на шею немыслимого бирюзового цвета шарфик.
- Да кто ж спорит!
 Почему она так одевалась, родные, конечно, знали. А потому особо не спорили. Юлька работала волонтером в доме престарелых и ее сногсшибательные наряды имели там оглушительный успех.
- Юленька… - узнавали ее даже те старушки, у кого давно уже в карточке не было ничего утешительного.
Память подводила их даже с близкими, но Юлькины наряды ненадолго возвращали их в этот мир. Удивительно, но это работало. А после того, как одна из них открутила с Юлькиного кардигана пуговицу и с боем отвоевала себе право владеть ею, девушка решила, что красоту надо нести в массы. И скоро уже персонал хихикал, глядя то на Марию Николаевну в немыслимой оранжевой шляпке, то на Петра Алексеевича в малиновых штанах с синими лампасами.
- Юль, пожалей наши нервы! – смеялись сестры, присматривающие за стариками.
- Да зачем они вам нужны? – парировала Юлька. – С такой работой их нужно оставлять дома! Там они точно кому-нибудь пригодятся!
- Ох, права! – кивали женщины, и просили Юльку спеть.
На это она была готова всегда. В любое время дня и ночи. С тех пор, как ей исполнилось шесть. Тогда Сергей как-то услышал, как Юлька мурлыкает себе под нос, что-то рисуя.
- А громче можешь? – он взял в руки гитару.
- Могу! – обрадованно сообщила Юлька, и запела во весь голос так, что Сергей открыл рот и чуть не забыл, как брать аккорды.
- Ого! Дитя мое, да у тебя талант!
- А мама говорит, чтобы я не вопила!
- Маму, конечно, надо слушаться, - задумчиво протянул Сергей. – Но зарывать в землю такой дар – это преступление! А, хочешь, я найду для тебя место, где можно будет петь во весь голос?
- Хочу! – захлопала в ладоши Юлька.
- Заметано! – сказал Сергей, и отвел девочку в музыкальную школу.
А потом был хор и консерватория, в которой Юлька училась. И ее талант нашел себе весьма интересное применение. В подшефном доме престарелых Юлька организовала хор, а в свободное от занятий время, радовала еще и персонал то какой-нибудь арией, то заезженным донельзя шлягером. Но неизменно срывала аплодисменты.
Именно в такой момент, когда Юлька исполняла особо «плакательную» и, любимую ею за это, арию из «Травиаты», по просьбе директора, ее и увидел Андрей. Он приехал с инспекцией и напрочь забыл о том, что хотел сделать, когда девушка в сногсшибательном изумрудном платье довела до конца мелодию, отвесила поклон, и спросила строго:
- Обижать будете?
- Кого? – не понял Андрей.
- Бабулек моих. Вы не думайте, о них тут хорошо заботятся! Я это дело под контролем держу! И не я одна, кстати!
- Здорово… - попытался вновь обрести дар речи Андрей. – Девушка, а как вас зовут?
- Юля.
- Как мою маму…
- Она красивая?
- Очень! Ой, простите! Я хотел сказать, что… - запутался окончательно Андрей.
- Я поняла, - рассмеялась Юлька. – Мама у вас красивая, и я тоже! Так? Ну, что же вы молчите? Будете меня приглашать куда-нибудь или я пойду уже по своим делам? У меня сегодня еще репетиция. Имейте в виду!
Юлька была так деловита, что Андрей не сразу нашелся с ответом. А когда сообразил, что хочет сказать, то обнаружил, что стоит, открыв рот, Юльки рядом нет, а в руке у него бумажка с коряво нацарапанным номером телефона.
Так они познакомились.
- Юль, а почему ты помогаешь старикам? – спросил как-то Андрей на очередном свидании.
- А почему нет? Я могу. Поэтому и делаю.
- Причина…
- А нужна другая? – улыбнулась Юля. – Люди делают что-то для себя, потому, что могут это делать. А для других – когда есть причина. Так?
- Наверное.
- Вот, я и делаю это для себя. Потому, что могу. Но и причина у меня тоже есть. Не такая уж я альтруистка. Они улыбаются – и мне хорошо! Им становится чуть легче – и у меня поднимается настроение. Я – эгоистка, Андрюша! Ты думаешь, что я делаю это для них, но на самом-то деле – для себя. Вот такая логика.
- Интересная.
- Мама всегда говорила, что я чуток с прибабахом. Ну и логика у меня тоже такая. Не поддающаяся выравниванию под общепринятые стандарты. 
- Мне она нравится.
- Мне тоже!
А еще через полгода после этого разговора они сыграли свадьбу. И Юлька стала замужней дамой.
Жили они хорошо. У Андрея была своя квартира. Он выдал Юле карт-бланш на любые изменения в этом жилище, и от души потешался, когда гости ахали, увидев расписанные знакомым художником стены.
- Боже мой! Это же волшебно! Юля, как вы до этого додумались?!
- Ну, я же тоже волшебная. На всю голову! – хохотала в ответ Юлька, перемигиваясь с мужем.
Со свекровью Юля довольно быстро нашла общий язык. И хотя та считала невестку немного не от мира сего, но доброта Юли и ее открытое сердце сыграли свою роль. И отношения в семье установились спокойные и ровные. А уж когда на свет появился первенец Юльки – Гошка, то и вовсе вопросов не осталось.
Юля со спокойным сердцем доверила свекрови сына, и вышла на работу в театр, где довольно быстро оценили и ее уникальный голос, и способность правильно планировать свое время. Юлька была пунктуальна, обязательна и совершенно не подходила под стереотипное понятие «примы». Капризов от нее никто и никогда не видал.
Спокойное время, наполненное тихим счастьем, закончилось, когда Юлька узнала, что снова ждет ребенка.
- Вам придется прервать беременность. Мне жаль. Хорошо еще, что срок ранний…
Юля слушала врача и смотрела прямо перед собой совершенно сухими глазами. Она словно застыла в моменте, и даже пытаясь вникнуть в то, что ей говорят, никак не могла понять, что ее мечта о дочери превратилась почти в химеру. А надежда разбилась на крохотные осколки, которые поблескивали вокруг, маня ее к себе, но обещая вовсе не радость, а острые хрустальные грани почти бесполезной попытки.
- Это мы еще посмотрим! – она глянула на врача так, что тот решил не настаивать ни на чем.
- Подумайте хорошенько. Вы должны понимать…
- Я вас услышала! – отрезала Юля. – Я буду думать!
Она вернулась домой, прижала к себе сына, и все теми же, совершенно сухими глазами, покрасневшими от непролитых слез, посмотрела на мужа.
- Что делать будем, Андрюша?
- Бороться, Юль! – даже на мгновение не задумался Андрей. – Это всего лишь одно заключение. Нам нужно мнение других специалистов. Собирайся!
- Куда?
- Мы летим в Москву.
- Мы не можем! Мои в отъезде. Твоя мама – тоже. С кем оставить Гошку?
- А Олег?
- Думаешь?
- Звони ему!
Олег с радостью согласился остаться с племянником.
- Юль, ты только не волнуйся! Тебе нельзя! Если я с собой справляюсь, то с этим мелким мы как-нибудь сладим. Тем более, что большую часть дня он в саду! Заставить почистить зубы и прочитать сказку на ночь я как-нибудь сумею!
- Спасибо тебе…
- Нашла, за что благодарить! Ты же для меня это делала не за спасибо? Ну и успокойся уже! – Олег осторожно притронулся к животу сестры. – Эй, мелочь! Не расстраивай мамочку! Расти! Мы тебя уже любим! Поняла меня?
Обследование, шепот молитвы в ночи, бесконечное, томительное ожидание, и снова осколки надежды, которые потихоньку, очень медленно, но складывались в заветное слово…
В палате, где Юля лежала с другими мамочками, никогда не было тихо. Она задавала тон каждому дню и бледные, измученные бесконечным отрицанием, женщины, начинали несмело улыбаться, когда Юля глубокомысленно выдавала:
- Сегодня я буду чайкой…
- Юль, что ты опять придумала?
- Дамы, что скажете, если мы будем мечтать о море? Что делают чайки?
- Орут?
- Ловят рыбу?
- Жрут?
- О! Последнее! Девочки, чего мы хотим?
- Юль, вообще ничего…
- Так не бывает! Нужно хотеть! Без «хотеть» у нас ничего не выйдет!
И Андрей мчался искать шашлык, соленые огурцы и «Мишку на Севере», а в Юлькиной палате раздавались песни о море, которые тихонько подхватывали все, кто их слышал.
Юлькина дочка появится на свет в холодное февральское утро. Здоровая, крепкая, хорошая такая девица…
Она закричит так громко и мелодично, что акушерка усмехнется, уверенно вертя в руках будущую певицу:
- Вся в маму! Юль, сдается мне, что эта красота тебя перепоет!
- Я буду только рада! – Юля осторожно коснется пальцами щечки малышки. – Привет, Надюша…
- Уже и имя придумали?
- А могло оно быть другим для девчонки, которая не должна была появиться на свет, но которую ждали так, как никого на этом самом свете?
- Нет!