СОДЕРЖАНИЕ
Мистер Джеймс МакКаллум — миссис Винсент — мисс Фрэнкленд — мисс Ф., Мэри и
Элиза — доктор и миссис Браунлоу
Дом едва ли был самим собой уже на следующий день после свадьбы. Миссис
Эвелин всё ещё была с нами и уехала только на следующий день. Они с моей матерью провели большую часть дня в летнем домике, так что наши развлечения там были прерваны. Мэри жаловалась на сильную головную боль, которая, по сути, была предвестником её месячных, которые начались вечером. Я договорился с сёстрами, что проберусь в их комнату, когда все уснут, потому что теперь, когда у нас не было гувернантки, она была в их полном распоряжении. Я, конечно, пошёл.
но только Элиза была способна разделить с нами чувственные удовольствия. Я
заставил её прийти ко мне в постель мисс Эвелин, и, трахая её, я
всё время думал о своей любимой гувернантке; и даже когда я
трахал её, я мог думать только о том, как полностью погрузил свой член
в задницу мисс Эвелин в ночь перед её свадьбой, и гадал, обнаружил ли
её муж потерю девственности. И всё же я полагал, что природная женская хитрость легко
обманет его, как обманывала миллионы до него. В сочетании с
атака и выбор мисс Эвелин дня бракосочетания в полнолуние, я
не мог отделаться от мысли, что она намеревалась помочь своему обману с помощью
наступления у нее менструации. Это будет видно в дальнейшем, насколько я был
правильно в моих догадках. Я провел восхитительную ночь в объятиях моей
очаровательной Лиззи и улизнул как раз вовремя, чтобы меня не заметили
рано вставшие слуги. Миссис Эвелин уехала на следующий день. Моя мать,
чувствуя себя плохо, пожелала, чтобы Лиззи спала с ней, так что волей-неволей мне пришлось
провести очень тихую ночь, но которая из-за волнения и чрезмерного почитания
последняя неделя прошла очень приемлемо.
Прошла еще неделя без чего-либо особенного, кроме того, что Мэри смогла
присоединиться к Лиззи и мне в наших оргиях. Врач порекомендовал моей матери
съездить на несколько недель к морю, и она решила, что нам всем
следует съездить на шесть недель, прежде чем нанимать новую гувернантку. Итак, мы уехали из города
в очаровательную маленькую деревушку на западном побережье Уэльса. Это
но это небольшой городок, с одной улицей, и некоторые страгглинг дома
так и есть, но с прекрасным песчаным пляжем, оканчивающиеся на крутых скалах.
Наше жилье было небольшим; гостиная и спальня над магазином,
и две комнаты над ним. Я спал в маленькой задней комнате рядом с гостиной
моя мать занимала переднюю комнату наверху, а две мои сестры жили в
комнате рядом с ней, между ними была лишь тонкая перегородка, так что мы нашли
мы были вынуждены искать какое-нибудь внешнее место, чтобы насладиться эротическими удовольствиями.
удовольствия, которые теперь стали нам необходимы. Очень немногие посетители никогда
подошел к маленькой деревне на пенсии. В наших исследованиях мы обнаружили, что
в дальнем конце пески были некоторые красивые места, на пенсии за
скалы, которые вскоре стали местом наших чувственных наслаждений.
Это место находилось более чем в миле от деревни, и мы могли видеть, если бы кто-то приближался к нам, на всём протяжении пути; но всё же, поскольку мы могли забыть, как быстро летит время, мы предусмотрительно поставили одну из моих сестёр в качестве часового, чтобы она предупреждала нас, если кто-то приближался. Итак, я брал их по очереди, укладывал на кровать, устраивал взаимную
«гамахуче», а затем трахал, после чего предыдущий наблюдатель
заменял того, кого только что трахали, и повторял тот же процесс с ней
кейс. Мы занимались этим три дня и поздравляли себя
с тем, что нашли такое безопасное место, где можно удовлетворить все наши пристрастия
. Мы всегда проводила каждое утро с мамой, которая держала нас до сих пор в наш
уроки, а после обеда, что мама тоже готовит ей ужин
час, она вышла на пенсию для сиесты, и мы отправились на длительную прогулку и
что-то лучше. Я уже говорил, что мы полностью наслаждались первыми тремя днями
без каких-либо видимых шансов на открытие. На четвертый, пока Лиззи
несла вахту впереди, а мы с Мэри ели восхитительный гамахуче
только что отгремели во всех экстазов длительного *** до
момент разрядки, и я сказал ей—
“Не чувствую, что вкусно, и это не до конца?”
“Я бы так и подумал, если бы у нее был такой трамбовщик в ****е”, - произнес чей-то голос.
незнакомый голос рядом с нами.
Вы легко можете представить, как мы вздрогнули от неожиданности.
“О, не делай этого, я не хотел портить спорт”, - сказал тот же голос.
Это был очень воспитанный мужчина, с мягким тихим голосом и очарованием
дружелюбное выражение лица, который стоял, улыбаясь, рядом с нами.
Он стоял рядом с нами, с расстёгнутыми штанами и возбуждённым членом в руке. Мы были так удивлены, что даже не подумали о том, в каком виде находимся.
Мэри лежала с раздвинутыми ногами, обнажённым животом и зияющей промежностью;
а я — со спущенными штанами и огромным членом, который, правда,
едва ли уменьшился в размерах. Незнакомец снова заговорил:
«Я здесь не для того, чтобы мешать вам, а наоборот, чтобы всячески помогать».
Я случайно увидел вас два дня назад. Я здесь, чужак, как и вы. Я знаю, что вы брат и сестра, и восхищаюсь вами.
тем более что я выше обычных предрассудков, связанных с этими отношениями. Но вы должны понимать, что, поскольку я знаю о вас всё, лучше всего позволить мне участвовать в вашем развлечении; тогда вы не только заткнёте мне рот, но и значительно увеличите свои удовольствия, а я получу самое сильное удовлетворение. Вот, например, ваша старшая сестра, которая собиралась сменить младшую на посту, будет ещё больше довольна, если я сначала трахну её. Не волнуйся, моя дорогая, —
сказал он, заметив внезапное движение Мэри, которая вдруг
вспомнила, насколько обнаженной была вся ее личность. “Я ничего не буду предпринимать
без вашего полного согласия, но я совершенно уверен, что ваш брат, который берет
вас всех по очереди, будет скорее рад, чем наоборот, увидеть вас в
мои руки, или я сильно ошибаюсь в его характере”.
Я не мог помочь, внутренне, думая, как точно он попал от моих
сама мысль, ибо я только что был расчет, в моем собственном уме, сколько
лучше было бы для нас, чтобы сделать его участником с нами, то скорее
чем враг отказом. Поэтому я сразу же заявил , что так оно и вышло
Это, вероятно, значительно усилило бы наше удовольствие, и я попросил Мэри позволить ему сделать это. Естественное нежелание женщины казаться слишком доступной заставило её притвориться, что она отказывается, но, поскольку она всё ещё лежала на спине, я наклонился над ней и, раздвинув её ноги, попросил его встать на колени между ними и помочь себе. Он галантно опустился на колени, сначала наклонился вперёд и хорошенько облизал все её покрытые спермой губы, а затем продолжил трахать её, что быстро заставило её так же сильно желать его член, как и он — трахать её. Как только они начали,
Я присвистнул и поманил Лиззи, чтобы она подошла. Вы легко можете себе представить, как она удивилась, увидев Мэри в объятиях незнакомого мужчины; но поскольку это зрелище, как обычно, подействовало на мой чувствительный орган, и он стоял, почти готовый взорваться, я заставил её встать на колени напротив них и ввёл свой член в её вагину сзади, чтобы мы оба могли видеть, как перед нами восхитительно трахаются. Это удвоило наше возбуждение, и все
четверо мы провели время, крича от восторга. После этого мы
сели, чтобы продолжить знакомство, которое, как вы можете догадаться, не
трудно после такого знакомства. Наш новый друг дал нам несколько советов,
очень полезных для дальнейших действий, а сам тем временем одной рукой ласкал
Лиззи, а другой — мой член, очень нежно и аккуратно его дроча. Он очень быстро довёл меня до эрекции, а
затем заставил меня лечь на спину, продолжая восхищаться и хвалить
необычайное развитие, которое, по его словам, было самым выдающимся из всех, с
которыми он когда-либо сталкивался, а его опыт был очень обширным. Когда
он выпрямился во весь рост, то наклонился вперёд и самым восхитительным образом
Он сосал мой член. Это было более возбуждающе, чем когда меня ласкали мои сёстры, мисс Эвелин или миссис Бенсон. Он также вставил палец мне в задницу и в конце концов заставил меня кончить ему в рот,
который он жадно проглотил, и не переставал сосать, пока не высосал из меня все капли. Это, конечно, возбудило его, и он сказал:
«Теперь я должен трахнуть юную леди».
Лиззи, нимало не смущаясь, сразу же легла на траву, я ввёл его член в её вагину и стал дрочить его, пока они трахались
длился. Его член был среднего размера, не очень длинный и не очень
толстый, но одинакового размера по всей длине, без какого-либо большого выступа
ореха, как у меня. Он посоветовал нам остановиться на этот день и пройтись пешком
по направлению к деревне вместе с ним, а затем, когда мы будем как на ладони, но далеко
за пределами слышимости, мы могли бы сесть и записать песни на будущее
наслаждение самой восхитительной смазкой.
“Я вижу, ” сказал он, “ что мы просто ударим по нему. Я значительно увеличу
ваши удовольствия, а вы - мои; вам еще предстоит кое-чему научиться, и я
тот самый человек, который научит вас еще более высоким удовольствиям, чем любое из
вы ещё не насладились».
Мы последовали за ним, как он и хотел, и, усевшись на песчаный холмик, долго беседовали и договаривались о будущих встречах. Мы
договорились встретиться на скалах на следующий день в обычное время, и он
пообещал прийти туда раньше нас, чтобы убедиться, что никто не прячется
там, как в тот день. Тем временем он обдумает этот вопрос и придумает, как нам встретиться там, где мы будем чувствовать себя в полной безопасности, и разденемся догола, чтобы насладиться полной оргией самой непристойной похоти. Он показал нам, где остановился,
небольшая гостиница на окраине деревни, фасадом к дороге,
а за конюшнями к ней был пристроен небольшой коттедж,
состоящий из спальни наверху с гардеробной или маленькой спальни, если
необходимо, через коридор; дверь выходила на побережье, и там
не было другого сообщения с гостиницей, кроме как пройти мимо
конюшенного двора к парадной двери. Слуга из гостиницы зашел к нему
утром и приготовил ему скромный завтрак из чая, яиц и тостов, а когда
он закончил, убрал со стола и застелил постель и т.д. Он поужинал в
в гостинной гостиницы в тот час, когда хозяин и его семья обедали. Из его окон ничего не было видно, и он находился достаточно далеко от деревни, чтобы его не могли легко заметить, тем более из гостиницы; так что, приближаясь к своему жилищу со стороны песков, он был почти так же безопасен от наблюдения, как если бы жил в уединённом доме, далёком от других. Я так подробно описываю его жилище, потому что впоследствии преимущества его расположения побудили нас использовать его с выгодой. Нашего друга звали МакКаллум, Джеймс МакКаллум,
отпрыск великого шотландского клана с таким же названием, которому тогда было около тридцати лет, увлекался спортом, особенно рыбалкой. Его комната была
уставлена необходимыми снастями, и он часто бывал в Уэльсе, где было много хороших рек с форелью. Именно он привил мне любовь к рыбной ловле, и впоследствии я часто сопровождал его на рыбную ловлю, которая часто приводила к новым и необычным эротическим приключениям, о которых я, возможно, расскажу в дальнейшем. Его
обычным местом жительства был Лондон, и наше нынешнее знакомство привело к некоторым
самые интимные отношения истинной эротической экстравагантности, о которых чуть позже.
Тем временем мы встретились в "Рокс" на следующий день, в субботу. Мы нашли мистера
Маккаллум на своем посту, когда все были в безопасности, приступил к действиям. Настала
Очередь Мэри заступать на первую вахту. Наш друг назначил себя
церемониймейстером. Он пожелал, чтобы я снял бриджи, и
Лиззи сняла платье и ослабила корсет, потому что ещё не носила подвязок. Затем он велел мне лечь на спину, а Лиззи встать на колени у моей головы, прижаться ко мне попкой, а потом надавить, чтобы я приподнялся.
ее очаровательная маленькая щелка у моего рта, ее нижняя юбка и сорочка
хорошо сидят на плечах. Таким образом, я полностью владел ею.
своим языком я касался клитора, и она могла полностью опустить свои ягодицы на мое лицо.
так что я мог глубоко засунуть свой язык в ее влагалище и лизать
все ее траты, когда она выписывалась; и в то же время, когда
одной рукой обнимал очаровательные пухлые твердые ягодицы, другая была
оставленный свободным, чтобы заморозить ее задницу и стимулировать ее страсть до предела
. Я уже говорил вам, как естественно она привыкла к задним
удовольствия. Пока этим занимается, мистер MacCallum приступил к gamahuche мой
укол в самое вкусное образом, для него было искусство в этом восхитительном
достижение, которое намного превышает то, что много кем я был
gamahuched—конечно, он добавил _postilion_, как говорят французы, по
чертов мой призабойной одновременно. Он заставил меня сладострастно
разряд в рот в тот самый момент, дорогая Лиззи вливала в
мои ее вкусные траты. Мы лежали в восторг в течение некоторого времени, прежде чем мы
мог пошевелиться. Затем, встав, я хотел бы ответить на комплимент мистера М.
заплатил моим членом, пососав его. Но от этого он отказался, сказав—
“Я научу тебя все новое удовольствие, прежде чем мы расстанемся, и мои силы
не совсем так активно, как ваша молодость позволяет, поэтому на данный момент
мы будем предаваться тщательное наблюдение и сладких ласк наших членов
до нежным titillations я принесу тебе еще две подготовлены для любовных
конкурс—”
Он трахал Лиззи, пока ласкал мой член, и прошло очень короткое время
, прежде чем он привел нас обоих в такое возбуждение, что мы были
готовы ко всему, что он решит направить. На этот раз он также потребовал , чтобы я
ложусь на спину, но он положил Лиззи на меня сверху и сам направил
мой член в ее восхитительную узкую выемку. Когда он был полностью вставлен
, что было полностью выполнено до того, как она полностью легла
на меня, он пожелал, чтобы мы медленно приступали к работе. В течение короткого времени, приблизив свое
лицо к моим ягодицам, он наблюдал за движением моего члена внутрь и наружу,
вводя палец как в попку Лиззи, так и в мою. Затем, встав, он
сказал—
“Остановитесь немного, мои дорогие, но не отстраняйтесь. Я собираюсь преподать вашей
сестре урок двойного действия самого восхитительного удовольствия ”.
Потом плюнув на его укол, и прикладывать некоторое количество слюны на
розовые отверстия в ее дне, он начал вставлять его колоть—мало
думая, как любит она, получая удовольствие в этот маршрут и, как
часто она уже понравилось. Он принял все меры предосторожности, чтобы не причинить ей боль
и был как можно нежнее, сказав ей выпятить свою
попку и напрячься, как будто она хотела что-то опорожнить, о чем он и сказал
это облегчило бы его проникновение и причинило бы ей меньше боли. Вы можете
представьте, как радовался Лиззи; она сделала все, что он желал—и с
большой мягкостью ему удалось обшить его навострить тесным
соединения живот к животу, ягодицам.
“Столица, моя дорогая, ты родила его превосходно. Я вижу, из тебя получится
способный ученый; теперь у тебя не будет ничего, кроме самых экстатических восторгов
от действия двух уколов одновременно. Теперь, Чарльз, тебе остается
работать, а твоей самой очаровательной сестре - продолжать только то изысканное
давление, которое она уже в этот момент с таким восторгом оказывает на наших
возбужденных участников ”.
Таким образом, мы приступили к первому в нашей жизни уроку двойного траха. Дорогой
Лиззи была почти безумна от мучительных ощущений восторженного
удовольствия, которое двойной толчок произвел на ее эротические нервы. Я тоже,
почувствовал, как член мистера М. так близко трется о мой, о тонкую
мембрану, отделяющую нижний проход от влагалища, мощным
растяжение двух членов, между которыми она была зажата, стало настолько
тонким разделением, что действительно казалось, будто между нашими членами ничего нет
. Такое экстатическое возбуждение привело дело к быстрому завершению
. Лиззи так громко закричала от избытка удовольствия, что
это несколько встревожило Мэри, которая подбежала посмотреть, в чем дело
. Ее удивление было велико при виде того, что она увидела, но мы были далеко.
мы были слишком безумно увлечены самой непристойной роскошью и сластолюбием.
чтобы реагировать разумно на любое вмешательство. Что касается Лиззи, то она билась в конвульсиях
экстаза, который закончился истерическим припадком, что несколько встревожило
нас и заставило выйти из изысканных оболочек, в которых мы находились
охваченный таким восторгом. Прошло некоторое время, прежде чем дорогая Лиззи
пришла в себя, а затем разразилась слезами, заявив, что у нее
никогда раньше не знала, что такое наслаждение, и она была на седьмом небе от счастья
она не могла желать лучшей смерти, чем умереть
в такой агонии наслаждения. Затем она бросилась в объятия мистера М.
и, целуя его с величайшим пылом, сказала—
“О, ты, дорогой мужчина, как я люблю тебя за то, что ты научил меня такому восхитительному способу
любить; ты будешь обладать мной, когда и где захочешь. Я буду
любить тебя так же сильно, как и моего дорогого брата Чарли ”.
Затем она повернулась ко мне и тоже тепло обняла меня. Затем, надев свое
платье, она отправилась за часами, в то время как Мэри осталась дежурить
точно так же инициировался в роскоши двойного траха. Она несколько
страшный эксперимент, но пережив экстаз удовольствия
она бросила на Лиззи, она не желает, чтобы попробовать, если это может быть
сделано с господином MacCallum несколько менее массивный член. Он положил
нам через ту же предварительные маневры бэк Мэри на коленях
над моим ртом, и в то время как он сосал мой член, он впился глазами в
же время Мэри очень тонко развитые ягодицы, давая ему обещание
отличное после-с удовольствием. Он даже умолял меня оставить ее нижнюю дыру, чтобы
его палец так обжигал анальную дырочку сестры, пока он сосал
член брата, комбинация, которая давала ему самый пикантный
к моему восторгу, Мэри была сильно возбуждена и обильно кончила мне в рот,
в то время как я быстро последовал ее примеру во рту мистера М., который не позволил
ни капли пропасть даром. Когда мы достаточно успокоились, его
похотливые прикосновения, ласки и восхваления наших частей тела вскоре
достаточно возбудили нас, чтобы позволить ему посмотреть, можем ли мы снова приступить к
действию. Как и прежде, я лег на спину, а Мэри, усевшись поперек
Мистер М. направил мой член в её жаждущую вагину. Когда
я полностью погрузился в её горячую и пульсирующую вагину, она начала
изящно насаживаться на меня, что было её величайшим талантом. Затем, наклонившись ко мне, она обняла меня, и я прильнул к её губам в страстном поцелуе. Её
попка предстала во всей красе перед нашим достойным хозяином
церемоний, который, восхищённый её более пышными формами, чем у
младшей сестры, воздал ей должное, нежно поцеловав.
и засунул язык в розовое отверстие, чрезмерно возбуждая её, затем смочил свой член и приложил его к нежной, похожей на бутон розямке, сначала безуспешно. Мэри сказала ему, что не думает, что у него получится.
«ПатиЧии и настойчивость, моя дорогая девочка, - сказал он, - позволит мне
вам в мышь, мы должны попробовать другой способ состоит в том, что огромного монстра
от укола в вашем ****а которая так блокирования маршрута, чтобы закрыть
почти полностью путь к более секретный храм непристойной кухни.
Отойди на минутку.
Я так и сделал; после чего он мгновенно погрузился по самую рукоятку в ее влагалище
и сделал несколько толчков, чтобы возбудить ее и сбить с толку, потому что он
как рассказывали нам впоследствии, первая трудность возникла из-за того, что Мэри
непроизвольно сопротивлялась, протискиваясь в свое нижнее отверстие, вместо того чтобы
выталкивая его наружу. Когда он думал, что достаточно заинтересовать ее, и
заставил ее предположить, что он собирается регулярно продолжать трахать ее, он
вдруг снял двумя пальцами, он был в своем бомж-яма, придурок
заменить его уколоть, и перед Мэри известно, обшили больше
чем наполовину в ее нижней части. Она дала половину кричать, но его удержать
ее бедра, и мои близкие обнять ее за талию, потому что я все время знал, что
он находился, мешали ей вздрогнул и, бросив его, который был
ее первый порыв. Он сказал—
“Я буду сидеть тихо, и любое неприятное чувство пройдет через мгновение”.
Он остановился на две или три минуты, которые я потратил на то, чтобы сначала потереть
конец моего члена о клитор Мэри, который был хорошо развит,
и когда по ее нервным движениям я обнаружил, что ее страсть ослабевает.
возбудившись, я без особого труда вставил его в ее напряженное влагалище.
Г-н М. воспользовался возможностью найти меня проницательным, чтобы скользить по его
точка атаки до его крайнего предела. Мэри снова вздохнула, заявил
он стал душить ее. Однако, чуть больше терпения, и тогда очень
плавные движения, мы постепенно довел ее до максимальной состояние
возбуждение, и она, как и мы оба, ушла в бреду
восхищенного блаженства. Она лежала, тяжело дыша и содрогаясь, между нами почти
четверть часа.
Я уже был готов к новым усилиям, но мистер М. поднялся и
вытащил свой вонючий член из узкого углубления, в котором он наслаждался
такой экстаз, и сказал нам, что мы должны быть довольны работой этого дня,
особенно потому, что у него в голове был план на следующий день, который
потребует от нас задействовать все наши эротические способности. Затем, как и прежде, мы
приблизились к деревне, чтобы нас видели, но не могли подслушать, чтобы наши
Если мы уйдём в более отдалённое место, это не вызовет подозрений. Мистер М.
затем сообщил нам, что мы можем прийти в его коттедж на следующий день,
а не к скалам; мы сможем раздеться догола и устроить настоящую оргию непристойных удовольствий. Мы от всего сердца
одобрили этот план и после забавного разговора расстались, чтобы
встретиться на следующий день на песках, но в направлении, противоположном
скалам, чтобы потом подойти к его коттеджу с наименее заметной стороны.
После ужина на следующий день мы отправились в путь в наше обычное время, очевидно, для
наш обычный променад, но после того, как мы покинули деревню и позволили большинству
людей безопасно укрыться в церкви на послеполуденную службу
, мы повернулись на крыльце и направились к двери мистера М. Он увидел нас
иду, и была готова признать нас, без стука. Мы сразу
отложить в спальню наверху, и, не теряя времени в каждом из нас
зачистки голый. После некоторого предварительного восхищения двумя
девушками, чьи формы, несомненно, были отлиты по образцу бьюти, мы улеглись в
кровать. Я и Лиззи взаимно развлекали друг друга с обычной
аккомпанемент в очаровательных отверстиях наших попок. Мистер Маккаллум
и Мэри, поскольку ему очень понравилась она и ее великолепная попка,
последовали нашему примеру, После того как мы провели счастливое и восхитительное время, и
затем взаимные объятия и поцелуи, мы ставим девушек во все мыслимые
позы, пока мы снова не будем готовы перейти к чему-то более
серьезному, чем гамахучинг. Мистер М., как обычно, выступил в роли ведущего
церемоний и приказал Мэри лечь на спину, затем Лиззи
перевернулась на нее, чтобы она могла погладить влагалище Мэри и пощекотать
ее дырочку в заднице, пока Мэри одной рукой ласкала клитор Лиззи,
а другой играла с моими сиськами, мистер М. сам направлял мой член
в восхитительную нижнюю дырочку Лиззи, и когда мы все были готовы,
и он трахнул мою заднюю дырочку двумя пальцами, он сказал—
“Теперь я собираюсь посвятить тебя, Чарли, в радость бытия
одинаково оператора и приемник”.
С этими словами он смочил свой инструмент, плюнул в мою дырочку и продолжил
очень нежно вводить туда свой член. Я описал его член как
не очень толстый в острие, следовательно, первая часть представила
само по себе очень легко, но когда столб протолкнулся внутрь и начал
растягивать детали, это вызвало любопытное тошнотворное чувство, очень похожее на
если бы я получил пинок под зад; поэтому я был вынужден попросить его
немного остановиться. Он был слишком опытным в искусстве не в полной мере понять
мои чувства, и знал, хорошо он будет уходить, через минуту или две, если бы я был
слева тихо. Поэтому, сделав паузу, пока я не сказал ему, что теперь он может попытаться проникнуть внутрь.
он немного отодвинулся и, брызнув слюной на ствол,
мягко, твердо и медленно направлял свой член вверх, к рукоятке, или как можно дальше
насколько позволяли его живот и мои ягодицы. Снова делает паузу, пока
чувство билось мое укол, который произвел такое же давление
О моя бум-отверстие, что я забываю, он начал медленное движение.
впихивает внутрь и наружу, который, наряду с горячими и чувственными
давление и побуждение моего собственного маленького партнер возбужден как Мэри
палец и мой укол, начали огонь моих страстей, и в ближайшее время мы очень выросли
Лютый в наших движениях. Ничто из того, что я когда-либо мог себе представить, не могло сравниться с тем
необыкновенным и восхитительным экстазом, который произвело на меня двойное действие.
мои эротические нервы. Я задыхалась, я содрогалась от мучительного наслаждения, и в тот момент, когда приближался грандиозный и восторженный финал, я взревела, как осёл, что в более спокойные минуты позабавило всех нас. Наслаждение охватило нас всех одновременно, и мы безвольно опустились на тех, кто был под нами. Как же мы были бедны
Мэри выдержала это, что поразило нас, но сцена так взволновала её, что она
сказала, что ей никогда не приходило это в голову и она ничего не почувствовала. В конце концов мы встали,
и после необходимого омовения причастились вином и хлебом, которые принёс мистер
Маккаллум, проявив большую предусмотрительность, все предусмотрел. После этого он не будет
позволит нам ****ь на какое-то время у нас была очередная возня все о
номер, который нам очень понравилось, и ничего не было слышно, но пощечины на нашем
днища, и самые смелые бесшабашный смех—до двух петухов по
их жесткая-стоя, показал, что мы снова были готовы выйти на новый
борется. На этот раз Лиззи легла, Мэри трахнула ее. Мистер М. проник в
ее дырочку в заднице, и я попыталась проделать то же самое с ним, но все
безрезультатно. Я был слишком тяжел, подвешенный за его забойное отверстие, очень маленькое
один для мужчины. Он изо всех сил старался угодить мне, но что бы я ни делал,
я не мог преодолеть физические трудности. Поэтому, поменявшись
положениями, я лёг на спину, Мэри села на меня верхом, мой член вошёл
в её вагину, и, наклонившись и подставив анус, М. с большим
трудом, чем накануне, проник в её задницу. Лиззи,
стоя на ногах по обе стороны от Мэри и моего тела, поднесла свою
киску ко рту М., и он с наслаждением трахнул её, в то время как его
палец действовал как _посыльный_ в её заднице. Эротическая буря бушевала с
великая ярость в течение долгого времени, а затем, становясь все более быстрой и яростной,
привела нас всех в экстаз самого непристойного наслаждения,
чтобы мы снова погрузились в уничтожение насыщенного желания. Мы
долго лежали, тесно обнявшись. Восстановление наших органов чувств в протяжный
вздыхает, мы еще раз подкрепились вином и пирог, и как наш
страсти были не так быстро возникающий, как те, из наших более восторженный
товарищи, мы приступили к gamahuche них, без их осуществления
как влияют на нашу уколов. Затем мы устроили еще одну возню и заменили Мэри
Я был снизу, а Лиззи — сверху, и на этот раз я трахал её в киску по её просьбе,
потому что она сказала, что нельзя совсем пренебрегать этим. М., как и раньше, брал меня сзади, и, поскольку это было удобнее, мы получали больше удовольствия, а поскольку наши предыдущие усилия утолили наш аппетит, мы могли растягивать удовольствие гораздо дольше, пока наконец не умерли в агонии от такого восхитительного соединения тел. Прежде чем расстаться, мы ещё раз восхитительно потрахались. Я снова трахнул Лиззи, а мистер М. трахнул её в задницу, что она
заявила, что предпочитает любую другую комбинацию, мой член так безумно
насыщает ее маленькую тугую ****у и делает член М. от давления
о моем более крупном оружии во влагалище, чувствовать себя такой же напряженной в ее заднице, как и мой член
когда в ее влагалище не было ничего, кроме пальца Мэри. Мы провели наш курс
с еще большей роскошью и распутством, чем раньше. Лиззи на самом деле
была в истерике от силы своего наслаждения, и мы все повалились набок
слезли с бедняжки Мэри и долго лежали, заключенные в объятия друг друга. На этом, на тот момент
закончилась наша самая восхитительная оргия. Мы очистились, а затем
одетый. Мы расстались с множеством сладких поцелуев и обещаний, возобновления
восхитительные сцены, которые мы только что прошли, и, по сути, мы часто
и часто повторял их, меняя время от времени с посещением
камни, дабы мы должны обратить наблюдение на нас постоянно собирается
коттедж.
Шесть недель подошли к концу так стремительно, что мы едва могли поверить
времени уже прошло. Мама однажды утром сообщил нам, что мы должны были оставить
на день после следующего. Вы, наверное, думаете, нашему разочарованию, но есть
ничего не поделаешь. Мы встретились в тот день у скал, мы были тоска по
мысль о расставании с нашим очаровательным другом, которого мы теперь действительно
любили. Мы были далеко не такими зажигательными, как обычно, но решили устроить одну
основательную хорошую оргию на следующий день в коттедже, в качестве прощального бенефиса
для всех нас. Мы встретились, как и договаривались, и применили все искусства, чтобы увеличить наши удовольствия
и все ухищрения, чтобы по-новому возбудить наши силы до предела
. И М., и я, должно быть, потрахались по шесть-семь раз, но девушки
будучи более легко возбуждаемыми в своих более тонких органах соития, ушли в
экстазы случались примерно девять или десять раз; пока мы не были совершенно измотаны, от
хочется власти, отказаться от игры, одеться и расстаться. Мы надеялись встретиться
снова. Девушки плакали при расставании с нашим восхитительным другом, которому мы
были обязаны столькими восхитительными оргиями. Мы обменялись адресами, и он пообещал
приехать на рыбалку в наш район, где, как он надеялся, мы
найдем способ возобновить похотливые виды спорта, которые нам уже так
понравились. Наконец мы оторвались от него. Мы увидим
в дальнейшем, что непредвиденные события привели меня в Лондон, или, скорее,
вдали от дома, прежде чем мы смогли встретиться снова; и это было в Лондоне, в его
собственные покои, где мы снова возобновили наше очаровательное общение и
практиковались во всех искусствах поклонения.
Мы вернулись домой, и мама снова объявила о поиске гувернантки и заявила,
что ей требуется гувернантка не моложе тридцати лет и с
большим опытом преподавания. На это объявление было получено множество откликов;
но одна дама пожелала увидеть маму и ее учеников, прежде чем соглашаться на это место.
в то же время она прислала очень удовлетворительные
отзывы. Мама была весьма поражена стилем письма и
необычным требованием предыдущего знакомства перед вступлением в окончательный
договоренности. Поэтому она написала мисс Фрэнкленд, умоляя ее приехать и
провести с нами три дня, и если ее визит окажется таким же приятным для
обоих, как ее письмо маме, она не сомневалась, что дело может быть
устроено к их взаимному удовлетворению. Соответственно, в ожидаемый
час прибыла мисс Фрэнкленд. По нашим тогдашним представлениям, она была пожилой
дамой, скорее старше тридцати лет, чем моложе, высокой и
импозантной, несколько полноватой, но без лишнего жира, с широкими
плечами и бёдрами, с хорошо развитой, но не слишком большой
Она была заметной. Её волосы были угольно-чёрными, как и глаза, но с самым решительным выражением, которое подчёркивалось очень густыми бровями, сходящимися на переносице. У неё были хорошо заметные пушистые усы, а маленькие вьющиеся волосики на затылке буквально терялись под платьем с высоким воротом. Она всегда носила платья с длинными рукавами и никогда не показывала обнажённых рук. Позже я узнал, что причина этого была в том, что её руки были настолько покрыты густыми волосами, что она стеснялась показывать их, хотя на самом деле они были красивыми.
и пухлые. У неё был большой рот, в котором читалась животная страсть, но в то же время решительность и твёрдость характера. Её нельзя было назвать красивой, но в целом её лицо, выражение лица и фигура производили впечатление прекрасной женщины. Что касается нас, то, впервые увидев её, мы обратили внимание только на решительный характер её лица и сразу же испугались, что она станет нашей гувернанткой, так как чувствовали, что она не только будет нами управлять, но и будет суровой во всех отношениях. Юность часто лучше разбирается в физиогномике, чем
приписывают. Правильно ли мы рассудили
, будет видно в дальнейшем. Достаточно сказать, что ее трехдневный визит закончился тем, что
она была полностью удовлетворена предложенной должностью, и мама была
в равной степени довольна ею. В то время мы не знали, но впоследствии
выяснилось, что она сделала так, что _sine qua non_, что у нее должен был быть
карт-бланш в отношении использования розги. Она заметила маме, что
по ее мнению, наша покойная гувернантка относилась к нам слишком снисходительно, и
необходимо будет соблюдать строгую дисциплину, которая, по ее собственному мнению,
По своему опыту она всегда находила это наиболее действенным. Моя мать, которая в течение последних двух месяцев считала нас довольно упрямыми и своенравными, вполне поддержала её идею и предоставила ей полную свободу действий в отношении её дочерей или сына.
После того как все условия были оговорены, мисс Фрэнкленд потребовалась неделя, чтобы привести в порядок свои дела, прежде чем окончательно переехать на новое место. Моя мать,
подумав, что мы должны быть наготове к приезду мисс Фрэнкленд,
оставила нас на свободе до тех пор, и можете быть уверены, что мы воспользовались
этим и сделали всё возможное, чтобы восполнить потерю.
бесценный и любезный друг, мистер Маккаллум. Мы не только пользовались
летним домиком днем, но и каждую ночь я пробиралась в комнату моих любимых
сестер, где мы пытались воспроизвести роскошные сцены
разврат, которому мы недавно так безумно предавались на берегу моря
в Уэльсе. Конечно, неделя пролетела слишком быстро, и в назначенный день
моя мать поехала в город, чтобы привезти мисс Фрэнкленд
домой, к прибытию кареты. Две мои сестры сопровождали ее, поскольку
девочкам всегда чего-нибудь хотелось; и поскольку мисс
Франкленд и ее камера была достаточно заполнить перевозки по возвращении,
Я осталась одна дома, а самые удачливые обстоятельства, как
получилось.
Я был несколько раздражен на время оставили в покое. Но насколько верно утверждение “человек
предполагает, а Бог располагает”. Если бы я пошел с ними, то пропустил бы
самое вкусное и неожиданное угощение. Я побрёл в летний домик в каком-то отчаянии из-за упущенной возможности снова трахнуть своих сестёр
до прихода ужасной гувернантки. Я вяло смотрел в окно, когда вдруг заметил, что какая-то дама машет мне рукой
я возвращался из двуколки, проезжавшей по дороге, к которой примыкал наш летний домик.
Через мгновение я узнал миссис Винсент. Бежать вниз по пригорку, отпирать
в отдельной дверью, и принять ее в наш дом, работа
момент. Я умолял ее выйти и пройти к дому через территорию.
ее слуга мог подъехать к конюшням и подождать там.
Она сразу же это сделала. Я ни слова не сказал о всех отсутствующих, пока я не
она была в безопасности в летнем домике. Не говоря ни слова, я схватил ее за круглые
талию, прижимая ее обратно на кушетку, быстро расстегнул
Я снял брюки и, задрав ей юбки, прижался своим твёрдым членом к её животу, прежде чем она почти осознала мои намерения.
«Мой дорогой Чарли, — воскликнула она, — что ты делаешь? Нас обнаружат, и это будет моей погибелью».
«О нет, моя любимая миссис Винсент, они все уехали в город, и нам нечего бояться».
Она слишком сильно любила меня, чтобы продолжать сопротивляться; напротив,
содействуя мне со всем своим привычным мастерством, мы оба быстро погрузились в сладострастные объятия удовлетворённого желания. Я не собирался отступать, но, страстно целуя её, я просунул язык ей в рот.
рот, и прекратила свои возражения. Волнение от встречи с ней
после двух месяцев разлуки пробудила во мне страсти до предела, и
с трудом затаив дыхание, я стал свежий карьеры, но с более
умеренность и еще более тщательно, чтобы сделать ее идеальным участник
восторг я сам был принимающей. Ей это очень понравилось, и, будучи
избавленной от всякого страха быть застигнутой врасплох, после того, как я сообщил ей об
отсутствии всей семьи, она дала волю всей силе своего пылкого
любовные наклонности, основательно насладился нашим восхитительным трахом и потратил
одновременно с самим собой с криками насыщенной страсти. После этого
Я отстранился. Она поцеловала меня очень нежно и сказала, что я такой же плохой и необузданный
мальчишка, как всегда, что она любит меня слишком нежно, чтобы когда-либо в чем-то мне отказывать
Я желал и умолял себя посидеть рядом с ней и поговорить о старых временах.
“Нет, ” сказал я, “ напротив, расскажи мне все о себе; я не
видел тебя со дня твоей свадьбы, и я хочу знать, как прошла последующая часть
. Я боялся, что наши объятия могли оставить следы.
это заставило бы вашего мужа заподозрить, что вы не такая, какой он вас представлял.
ожидал.
“Ты странный мальчик, мой дорогой Чарли, и человек во всех отношениях
чем много лет на десять старше себя. Кто бы мог подумать такое
идеи бы в столь юной голове. Ну, моя дорогая
мальчик, я был как-то неспокойно в этот момент и сам, и, по сути, было
исправлена день брака, когда я ожидал, что мне должно быть плохо на самом
ночь, но в том, что я был разочарован, ничего не вышло, и у меня была потребность
действовать наилучшим образом я мог. Я держала ноги близко друг к другу. Я опустила свою
руку к этой части своего тела и продолжала сжимать свой орган, как
как можно ближе. Я крепко сжала пальцами его член, когда он
пытался войти, и вдруг со стоном, полным боли, поддалась, когда он
сделал дополнительный толчок, и позволила ему войти сразу. Неопытный муж многое принимает на веру и воображает, что он был первым, кто овладел мной; но, о, мой любимый Чарли, я обнаружила, что действительно была готова к деторождению, и ты, мой дорогой, являешься отцом ребёнка, который сейчас находится в моей утробе.
— Что? Я! Я! Отец твоего ребёнка? О, дорогая, милая миссис Винсент;
о, повторите ещё раз.
“Это действительно так, мой дорогой Чарли; и осознание того, что я первая
овладела тобой, а ты мной, примиряет меня с необходимостью подарить своему мужу ребенка
, который не принадлежит ему”.
“Дитя мое! дитя мое! Я плакал и танцевал вокруг в пароксизме
восторга от мысли стать отцом. Это, казалось, сразу возвысило меня
до мужественности и раздуло от гордости. Я бросился к дорогой миссис В.,
горячо обнял ее и, толкнув обратно на диван, сказал—
“Я должен посмотреть, как маленький ангелочек выглядит в своей камере”.
Я задрал ее нижние юбки и обнажил весь ее красивый животик, уже
по ее отек, показывая, что больше, чем когда-либо вошел в ее
рот. Ее ****а тоже стал более заметным. Я наклонился, поцеловал ее
прелестный член, хорошенько его пососал, затем трахал ее до тех пор, пока она не закричала
чтобы мой член трахнул ее, и мы устроили самый изысканный и восторженный трах.
имел. Мысль о том, что я крестил свою собственную малышку своей спермой
стимулировала мою смазливость, и мы прошли курс самых либидозных наслаждений
, пока не растворились в самом сладострастном, подобном смерти
истощение удовлетворенных желаний.
“Чарли, мой дорогой, ты должен встать; помни, ты можешь навредить дорогому человеку.
маленькое создание из-за слишком большого избытка чувств, так что, прошу тебя, встань”.
Я тут же встал, но только для того, чтобы обнять ее самым нежным образом. Она пожаловалась на
некоторую слабость и сказала, что теперь мы должны пойти в дом за вином
. Мы привели себя в порядок, и все сияли от мыслей об отцовстве.
Я расхаживал с важным видом, гордый, как павлин, и высокого мнения о себе.
пиво о себе. Я едва знал, на голове я стоял или на пятках,
и был весьма экстравагантен в своем поведении. Дорогая миссис В. была вынуждена
серьезно предостеречь меня, прежде чем я смог прийти в надлежащий сдержанный вид.
поведение в присутствии слуг. Она отдохнула около получаса,
и уже собиралась приказать подать двуколку к дверям, но я умолял ее
направить ее к дороге за летним домиком, так как я должен был все время
больше не получай удовольствия быть с ней. Она улыбнулась и снова похлопала меня по щеке
как бы говоря: “Я понимаю тебя, негодяй”,
но сделала, как я предложил. Итак, мы проследовали через территорию и были у
летнего домика за некоторое время до того, как двуколку можно было запрячь и подъехать
к дороге внизу. Я не стал этого дожидаться, но, обняв дорогушу,
Миссис В. хотела усадить её на диван.
«Нет-нет, дорогой Чарли, так я слишком сильно помну платье, и у нас не будет времени привести его в порядок. Остановись, я встану на колени на низкий диван, а ты встанешь позади, я смогу направлять тебя снизу, и ты знаешь, я всегда думала, что так ты проникаешь глубже и доставляешь мне больше удовольствия, чем любым другим способом».
Она опустилась на колени, и я стянул с неё одежду через плечи,
обнажив её прекрасные ягодицы, которые теперь, когда она была беременна,
расширились и стали ещё более пухлыми и округлыми, чем когда-либо. Сначала я жадно
Поцеловав их, я приставил свой член прямо к ним. Миссис Винсент
протянула руку назад, схватила его и направила в свою пылающую и жаждущую вагину, и он одним махом погрузился в неё по самую рукоять.
«Нежно, Чарли, дорогой, — воскликнула она, — помни, что наш дорогой малыш там, и
ты не должен быть слишком грубым».
Это сразу же заставило меня умерить пыл. Я держал её за бёдра с каждой стороны, и
Я медленно скользнул внутрь, я откинул ее великолепные ягодицы назад навстречу
себе. Я держал свое тело вертикально, чтобы насладиться прекрасным зрелищем
движения ее попки.
“ Обними меня рукой и пощупай мой клитор, Чарли, дорогой.
Я делал это с минуту, а потом прошептал—
“Это такое наслаждение - смотреть на твою великолепную задницу в действии, так что, прошу тебя,
приложи свой собственный палец к своему клитору и позволь мне насладиться этим прекрасным
зрелищем”.
“Очень хорошо, дорогая”.
И я почувствовал, как она, черт возьми, яростно кончает. Это позволило мне
ввести сначала один, а затем два пальца в ее самую восхитительную
нижнюю дырочку. Когда я понял, что она в сильнейшем возбуждении, я
внезапно переместил свой член и заменил им пальцы. От удивления и возбуждения она не успела
сопротивляться, и я вошёл в неё, не
слишком быстро, так быстро, как только мог. Она слегка вздрогнула и
назвала меня плохим парнем, но я слишком крепко держал её за бёдра,
чтобы она могла меня оттолкнуть, даже если бы захотела. Я умолял её
позволить мне продолжить, потому что я никогда не забывал, как
было приятно делать это в ночь перед её свадьбой. Она ничего не ответила, но я почувствовал, как она
активно двигает пальцем по своему клитору, а мышечные сокращения
её бёдер и сфинктера вскоре убедили меня, что ничто не доставит ей
большего удовольствия, чем завершение нашего занятия там, где я был, — и это было восхитительно
Это было доказательством. Мы бы умерли от громких криков мучительного восторга, если бы не необходимость соблюдать осторожность, ведь, несомненно, в нескольких ярдах от нас ждала повозка. Моя дорогая любовница, казалось, не хотела, чтобы я уходил; она так крепко и крепко сжимала мой член, пульсируя на нём от мгновения к мгновению и так возбуждая его, что вскоре почувствовала, как он снова твердеет внутри неё. Она приподнялась на ногах и этим движением обнажила меня. Затем, повернувшись, она обвила руками мою шею и нежно обняла меня, поблагодарив за то, что я подарил ей такие изысканные доказательства любви.
“Но я должна идти, мой дорогой Чарли, и я надеюсь, что у нас еще будет время от времени
какая-нибудь другая восхитительная возможность снова насладиться таким восторгом. Передай
все самое доброе твоей матери и девочкам и скажи им, что я скоро приду
когда-нибудь снова и увижу их всех ”.
Я увидел ее на концерте, и смотрел ей вслед, пока поворот дороги скрыл ее
от моего взгляда. Я вернулся на дачу, и поцеловал месте она
последний раз прижал ее красивое тело. Моя душа была наполнена любовью к
ней и гордостью за то, что я оказался достаточно мужчиной, чтобы выносить ребенка в ее животе. Я
Я расхаживал по комнате, и если бы кто-нибудь меня увидел, я бы, без сомнения, показался нелепым. Мама, наша новая гувернантка и девочки вернулись к чаю. Я рассказал им о визите миссис Винсент и о том, как она сожалела, что их не было дома, а также о её обещании приехать снова в один из первых дней недели. Мама надеялась, что я был внимателен к ней. Я сказал, что постарался, как мог, и принёс немного вина и печенья, так как она
жаловалась, что плохо себя чувствует, и думала, что тряская дорога её утомила.
Можно предположить, что после того, как наша новая гувернантка
Она произвела на нас такое впечатление, что какое-то время мы были очень внимательны. Действительно, её система обучения была по-настоящему превосходной, намного лучше, чем у нашей прежней гувернантки. Она умела заинтересовать тем, чему учила, и в течение двух месяцев мы были настолько внимательны и добились таких выдающихся успехов, что она не могла не хвалить нас перед мамой, пока мы были в комнате. Это была плохая
политика, потому что, будучи по природе своей беспечными, мы считали себя
такими умными, что стали менее внимательными. Это терпеливо
нести в течение некоторого времени, вероятно, в продолжение нашего предыдущего хорошее
поведение. Но наконец Лиззи был немного наглым, когда ругают, а
жестко Мисс Френкленд.
“О! до этого дошло, не так ли? Посмотрим.” Она продолжила наши
уроки, как обычно, до четырех часов, а затем попросила Лиззи остаться
где она была; она отпустила Мэри и меня, заперла дверь за бедняжкой
Лиззи и ушла, несомненно, за розгой. Вскоре она вернулась и,
Запершись в комнате, самым жестоким образом отхлестала бедняжку Лиззи по заднице. Она отослала
ее, когда все было закончено, и Лиззи присоединилась к нам, горько плача
от боли она терпела. Мы уложили ее на диван, и повернулся
ее юбки ей на голову, чтобы охладить ее нижней части, которая заявила она чувствовала
как будто раскаленные угли были разбросаны по ней. Я поцеловал дорогую красную
ягодицы, которые были все покрыты рубцами и выглядели как сырая говядина, но
крови не было. Мы раздували ее с нашими платками, которые она
сказал, восхитительный рельеф. Через несколько минут она начала извиваться
ее дно находится в состоянии волнения, и воскликнула—
“Дорогой Чарли, я не сую свой укол в мою ****у, она начала длинный
на хрен”.
Я не хотел ничего, кроме того, чтобы это немедленно подействовало, потому что вид ее голой
задницы уже заставил мой член встать твердым, как железо. Она приподнялась
на четвереньках, показывая задний вход в свою ****у, и
сказав мне, что он там, она должна получить его немедленно. Я погрузился до
рукоять в одно мгновение, потому что она была такой сочной и влажной, как если бы она провела,
что это более чем вероятно, было дело. Очень мало мощных толчков
с моей стороны, подкрепленных энергичными действиями с ее стороны, и она кончила снова
с криком восторга и с таким давлением на мой член, что почти
обидно было. Она чуть помедлил, прежде чем она закричала—
“Засуньте о, дорогой Чарли, нажмите на нее в дальнейшем, если вы можете, я сгораю
с желанием”.
Она всячески извивалась задом в самой похотливой и
восхитительной манере, и когда она почувствовала приближение кризиса, благодаря
увеличившемуся набуханию и твердости моего члена, а также своеобразному
электрический эффект в этот момент она встретила мой поток спермы таким обильным
выделением, что она буквально брызнула и залила мои ягодицы и
бедра. Она крепко держала меня и не позволяла мне отстраниться, пока я
я кончил четыре раза, а она, по крайней мере, семь. Затем мы встали, ее
нервы успокоились от многократных доз горячей кипящей спермы, выстреливаемой в нее
внутрь. Она заявила, что никогда за все время своего траха не испытывала такого
ненасытного желания или более восхитительного наслаждения от его удовлетворения, что она
подверглась бы дюжине таких порк, чтобы получить такое же восторженное
наслаждение.
“Я уверен,” сказала она, “это все эффект от штанги, я никогда не чувствовал
ничего подобного раньше”.
Мария все это время была лишь зрителем, и рады видеть
эротическая ярость ее сестры и мои могучие попытки ее унять. Это правда
у нас обоих был восхитительный трах в то время, когда бедняжка Лиззи была здесь
ловила его на своей заднице, и я только что восхитительно трахнул ее
потом, когда Лиззи пришла с такой болью.
Мисс Френкленд удалился в свою комнату, и посмотрел еще слита и
несколько диких смотрел, когда она присоединилась к нам после обычного часа
отдых. Также можно предположить, все мы были так внимательны, как
возможно. Было одно обстоятельство, которое, видимо, приятно пропустить
Франкленд безмерно. Когда Лиззи, в свою очередь, поднялся, чтобы повторить ее
урок, она вдруг обняла мисс Фрэнкленд за шею и, заливаясь слезами, всхлипнула:
«Дорогая мисс Фрэнкленд, пожалуйста, простите меня и позвольте мне поцеловать вас, потому что я очень вас люблю».
В глазах мисс Фрэнкленд засиял восторг. Она обняла Лиззи за талию и притянула к своим губам для долгого нежного поцелуя, который, казалось, никогда не закончится. Мы заметили, что мисс
Франкленд покраснела. Наконец она отослала Лиззи и сказала, что это милая
добрая девочка, которую она не может не любить.
— Иди на своё место, ты слишком взволнована, моя дорогая, чтобы сейчас отвечать урок.
Пошли Мэри наверх.
Лиззи вернулась на своё место, но мне показалось, что я увидел на её лице
выражение страстного желания. Когда позже мы остались наедине, она рассказала нам, что, когда гувернантка поцеловала её, она почувствовала, как язык мисс Ф. скользнул ей в рот и «прошёлся по бархату» самым восхитительным и возбуждающим образом, и она подумала, что, если бы они были одни, они, должно быть, обменялись более тёплыми объятиями. Это навело меня на мысль, что мисс Фрэнкленд сама
становится развратным даже от того, что ты держишь в руках розгу. Лиззи в течение
всей следующей недели только и делала, что бредила о чрезмерном
возбуждении, в которое ее привела порка, и о чрезвычайном блаженстве
она чувствовала удовлетворение своего непристойного разврата. У нас не было возможности
встречаться каждый день, потому что мисс Фрэнкленд часто сопровождала нас и присоединялась к
юношеским видам спорта, которые мы затем уступили. Лиззи продолжала твердить:
необычайное наслаждение, которое доставила ей порка после того, как все закончилось,
будоражило воображение Мэри, пока она не была доведена до предела
на самом деле жаждала, чтобы её выпороли. В таком случае было легко понести наказание; ей нужно было лишь намеренно пренебречь учёбой, и она была уверена, что получит его. Так она и сделала, и результат был таким же, как и прежде.
Выйдя на свободу, она бросилась в летний домик и без всяких предисловий попросила меня трахнуть её; и последовала сцена, очень похожая на ту, что произошла, когда выпороли милую Лиззи.
Однако Мэри не поддалась неконтролируемому желанию броситься в объятия мисс Фрэнкленд, как это сделала Лиззи. Мисс Ф., как
как обычно, удалилась в свою комнату после окончания наказания и опоздала
спустилась вниз с тем же раскрасневшимся лицом и взволнованными глазами. Я стал
убежден, что она сама была непристойно возбуждена этим актом, и я
начал воображать, что при такой страсти, если бы я только мог возбудить ее каким-либо образом
, это могло бы стоить моего времени. Когда однажды в моем воображении возникли эти развратные идеи
, желание вскоре нарисовало ее со всеми прелестями
красоты, и я стал чрезмерно похотливым и страстно желал обладать ею. В
больше я смотрел на и по этой действительно прекрасной пропорции ее
чем совершеннее была ее форма, тем больше укоренялась моя решимость обладать ею.
и крепла внутри меня.
Примерно в это же время мисс Фрэнкленд, которая стала большой любимицей
мамы, получила разрешение занять спальню для гостей с
условием, что она должна уступить ее любому посетителю, который может прийти.
Конечно, это обстоятельство сделало мое желание снискать ее расположение
вдвойне сильным, поскольку возможность переспать с ней
впоследствии могла быть так легко реализована. Я решил понаблюдать за ней, когда
буду ложиться спать, и попытаться увидеть ее обнаженную фигуру. Для этого
я убрал кусочек размоченного хлеба, который засунул в дырочку.
Я сделал так, чтобы увидеть, как мистер Бенсон трахает свою жену. Я лежал без сна, пока она не пришла.
в постель. Я видел, как она раздевалась, но заметил только ее обнаженные сиськи,
поверх сорочки. Как я уже говорил, они были не большими, но широко расставленными.
с тонкой плоской шейкой до горла. Я имею в виду, что у нее
не было ключицы, что является большой красотой в женщине. Она была
очевидно, совершенно голая, и воспользовалась биде, но размер
щели в двери не позволял мне контролировать часть комнаты
где она его использовала. Я исправил этот недостаток на следующий день, и
следующая ночь была вознаграждена восхитительным зрелищем. Вы можете также
предположим, что я не позволял спать одолевать меня, но на мое сообщение как только
как всегда я слышал, как она входила в свой номер. Через мгновение я уже стоял на коленях, глядя в свой
глазок, и видел, как она намеренно разделась до сорочки. Потом она
аккуратно разложила все свои великолепные волосы, чистить его как можно дальше и
дальше, чем на руках будет распространяться; и после расчесывания щеткой и гребнем
она плетеными и покатил ее наверх, в большую Руло сзади, затем
вымыв руки, она вытащила биде, налила в него воды и
затем сняла с себя сорочку. Она стояла перед
туалетным столиком, освещенная двумя свечами, так что, когда она сняла
свою сорочку через голову, мне был хорошо виден ее хорошо освещенный живот.
чудесно прикрытый живот. Она была вся в волосах; они были черными, как
уголь, и блестели, словно отполированные, во всех своих прекрасных завитках. Теперь я
старик, но никогда не видел такого волосатого живота, как у этой милой женщины.
Живот. Он доходил ей почти до пупка и на несколько дюймов ниже внутренней части
на её бёдрах, помимо того, что они густо росли в промежности, и
с двумя пучками там, где обычно находится красивая ямочка на спине,
густые и даже более густые, чем у обычных женщин. В
дополнение к этому, красивая маленькая линия завитков тянулась вверх
по её животу, доходя до пупка, не говоря уже о очень волосатых
бёдрах, ногах и руках. Я никогда не видел более восхитительно волосатой
женщины, и она была такой, какой и должна быть женщина с таким
избытком волос — страстной и в какой-то степени распутной, когда она
доверять своему спутнику, дать волю своим чувствам. Конечно, я
сейчас описываю свой последующий опыт; в тот момент я был просто ослеплен
необычайным богатством и количеством этого изысканного
украшения—волос - не только в великолепном количестве на голове, но и в
изобилие, подобного которому я никогда не видел ни тогда, ни с тех пор. Я был
онемевшим от изумления и восхищения. Она вымыла свою волосатую ****у,
и все прилегающие части тела, затем насухо вытерлась, надела свою
ночную рубашку, погасила свет и, конечно же, легла в постель. То же самое сделала и я.
Но только для того, чтобы ворочаться и, наконец, в беспокойном сне видеть сны
об этой великолепнейшей прикрытой ****е и представлять, как я наслаждаюсь этим
. Мое возбуждение было настолько велико, что мне приснился первый влажный сон, который я
когда-либо испытывала. Излишне говорить, что это было под влиянием идеи сна
что я до предела наслаждалась этой чудесной ****ой.
К утру я был совершенно измотан такой беспокойной ночью и чувствовал себя не
только очень рассеянным, но на самом деле был настолько измотан, что не мог посещать
свои уроки. Конечно, мисс Фрэнкленд заметила это, и, будучи в неведении
Она объяснила причину, приписав её умышленному безделью и пренебрежению её
властью. Она говорила со мной очень серьёзно и строго и сказала, что если я
не исправлюсь к завтрашнему дню, то она будет вынуждена сурово меня
наказать.
«Я ожидаю, что завтра ты будешь вести себя совсем по-другому, иначе
ты вынудишь меня сделать то, чего я бы очень не хотела».
В тот день шёл сильный дождь, и нам пришлось развлекаться дома. Уходя спать, я решил снова посмотреть на мисс
Франкленд, но желание отдохнуть прошлой ночью взяло надо мной верх, и я
заснул крепким сном до самой поздней ночи. Я поднялся и подкрался к моей
глазок, но все было темно. Я слышал, Мисс Френкленд дыхания
сильно. Мысль одновременно поразила меня, что я могу спокойно воровать до
комната моей сестры, а теперь они остались одни, с Мисс Ф. были в предыдущие
ночь удалился в гостевую спальню, где она сейчас крепко спит. Итак,
тихо открыв свою дверь и оставив ее приоткрытой, я прокрался по коридору,
добрался до комнаты моих сестер и, мягко разбудив их, встал между
ними, к их великой радости и удовлетворению. Мы сразу же начали с
Я трахал Мэри в задницу, пока Лиззи закидывала ноги за голову и трахалась с Мэри, чей палец в это время был _посыльным_ в её очаровательной дырочке, а я наслаждался видом их действий. Как только Мэри
кончила, я заставил Лиззи лечь на спину, головой к изножью кровати, а Мэри встала над ней на колени в противоположном направлении, выставив свою очень полную попку, которая с каждым днём становилась всё больше. Я вошёл в её влагалище, заткнув её маленькую розовую дырочку
в то же время средним пальцем, пока Лиззи делала то же самое для меня,
в то же время потирая клитор Мэри мясистым кончиком большого пальца,
в то время как Мэри, которую в то же время трахали и дрочили в двух местах,
занималась тем, что трахала Лиззи и дрочила её двумя пальцами,
Лиззи заявляла, что один палец — это ничто. Мы растягивали наши восхитительные занятия до тех пор, пока
волнение не заставило нас поддаться всем своим чувствам, и
нам удалось провести всё вместе с таким восторгом и похотью
восторг на какое-то время лишил нас сил. Затем у нас были
восхитительные объятия, каждая из девочек держала одну руку на моем члене, а
другую - на моих ягодицах. Когда мы в очередной раз работали для себя
гребаная жара, мы вернули прежнюю позицию, и я трахал Лиззи.
Лиззи играла с Мэри и ласкала ее пальцами снизу, пока она занималась
Клитором Лиззи и моей дырочкой в заднице. Лиззи была намного горячее
и похотливее любого из нас, и обильно тратила на мой восхищенный
член, который чрезмерно наслаждался теплой ванной из клейкой жидкости, которая
был вылит на него. Я дал несколько медленно тянет толчками и
хорошо увлажните его весь вал, и сняв две мои пальцы из ее
вкусные забойной и смачивания его с моей слюной, я сняла свою
укол от пропахших оболочка из ее ****ы, и, к ее великой радости
медленно размещалась она в тоске и изысканно вкусные снизу-дыра,
чтобы сохранить это в тайне на некоторое время, чтобы не тратить прежде чем Лиззи
был готов. Я наслаждался восхитительной пульсацией ее тела, которая, наконец, стала слишком возбуждающей.
я наклонился над ней, просунул руку под нее.
живот, заменены пальцы Мэри, потирая ее клитор в то время как Мэри холодильник
ее влагалище двумя пальцами, засовывать в нее. Мы так быстро привезли
дело до конца, и умерли в экстаз сытой похоти.
Когда начало светать, я вырвался из их любящих объятий
, благополучно добрался до своей комнаты и проспал сном праведника
до позднего утра.
Мой Симпсоны с сестрами до сих пор довольны своим животным страстям, что я
вернее, начали бояться тяжести я знал, что Мисс Френкленд бы использовать, если я
попадалось ей под руку. Это заставило меня на следующий день быть настолько внимательным, чтобы
Я удовлетворил её, и, поскольку день был погожим, она вышла прогуляться по саду, пока мы невинно развлекались. В тот вечер я не спал и снова наслаждался великолепным видом чудесно волосатой промежности мисс Фрэнкленд, вся нижняя часть её тела была чёрной, как у трубочиста. Это зрелище пробудило во мне все похотливые чувства. Я чувствовал, что должен овладеть ею, и решил выдержать самое суровое наказание, которое она могла мне назначить. Каким-то образом я инстинктивно пришёл к выводу, что такое невероятное количество волос может расти только у
когда природа имплантировали самый жаркий животных страстей, и надо было, но
сильно взволновать их, чтобы превратить свою похоть в мою пользу. Я решила
что завтра я доведу ситуацию до критического состояния, и что я могу быть готова к любым усилиям.
я отправилась в свою постель и не пыталась прокрасться наверх.
в комнату моих сестер. На следующий день утром от меня ничего нельзя было добиться
; мисс Фрэнкленд строго предупредила меня, что если подобное поведение будет продолжаться
после обеда, ничто не спасет мою шкуру от сурового
бичевания. Однако мое решение было принято, и я пошел “на все
свинья”, как говорят наши вульгарные кузены-янки. Я был еще более праздным и
непослушным, чем когда-либо. Мисс Ф. выглядела потрясенной; в четыре часа она
приказала мне остаться, а девочкам уйти. Затем она заперла дверь, достала
из письменного стола внушительный прут и велела мне подойти к ней. Я так и сделал
на самом деле наполовину в страхе, потому что она могла выглядеть ужасно свирепой и
решительной, и в этом случае я подошел к ней.
“ Итак, Чарльз, - сказала она, “ твое поведение в последние два или три дня
было таким, с чем я не могу мириться. Ваша мать дала мне полную власть
строго наказать любого из вас, если я считаю, что вы этого заслуживаете; вы
я уже достиг того возраста, когда, как я надеялся, ты будешь вести себя так, чтобы не давать мне повода для обиды.
но мне жаль видеть, что мои надежды не оправдались.
Я сейчас про вас наказать, представить ей спокойно, и все будет
тем хуже для вас. Расстегнуть и положить в штанах”.
Я чувствовал, что я должен представить, но когда принесли этот момент я действительно так сильно
ее боялся что не было ни малейшей эрекции в плохом cockey.
Пока я расстегивал брюки, я заметил, что мисс Фрэнкленд
довольно высоко подняла свое верхнее платье и села, очевидно, намереваясь
чтобы выпороть меня у себя на коленях. Когда мы оба были готовы, она велела мне поставить скамеечку для ног рядом с ней и встать на неё коленями, затем, желая, чтобы я наклонился вперёд и оперся на её колени, она положила одну руку мне на спину, чтобы удержать меня; затем, обнажив мою попку и взяв прут, который лежал рядом с ней, она подняла руку и нанесла мне страшный удар, от которого я не только вздрогнул, но и громко закричал. Удар следовал за ударом, причиняя сначала
сильную боль, от которой я снова заплакал по-настоящему; затем
продолжающиеся удары, казалось, притупили боль, и я почти ничего не чувствовал
их. За этим последовало щекотание и похотливое возбуждение,
которое быстро вывело мой член наружу в полной мере. Затем я начал
прижимать его к бедру мисс Фрэнкленд и, извиваясь, почти поднялся
с ее колен. По-видимому, чтобы предотвратить это, она обхватила меня левой рукой, просунув её под мой живот и, по-видимому, случайно, коснувшись моего члена, который она схватила, и я почувствовал, как её рука скользит вверх и вниз по нему, словно она измеряла его длину и толщину, продолжая наносить удар за ударом по моему
преданная задница. Крепко держась за мой член, она притворялась, что уклоняется от ударов, в то время как на самом деле я с огромной энергией и возбуждением вводил и выводил его из её руки, что вскоре привело к восхитительному оргазму, и с криком восторга я обильно кончил ей в руку и почти без чувств повалился на её колени. Я
притворился, что потерял сознание, и она, поверив мне, нежно
погладила и даже немного подергала мой член, прижимая меня к
своему телу, а затем я почувствовал, как по её телу пробежала
дрожь
рамка. Я не сомневаюсь, что она была в пароксизме похоти, и потратила, я
дал ей время немного прийти в себя, а затем, притворившись, что прихожу в себя
образумившись, но пребывая в состоянии путаницы мыслей, сказал—
“О, что случилось? Я был на небесах!”
Затем, поднявшись и, по-видимому, только сейчас узнав мисс
Фрэнкленд, я обвил руками ее шею и воскликнул—
“Дорогая мисс Фрэнкленд, выпорите меня снова, если это снова вызовет такой
экстаз, какого я никогда прежде не испытывал ”.
Ее лицо раскраснелось, глаза сияли всем огнем похотливого
страсть. Мой член почти не утратил своей жесткости, когда я кончал, и был
теперь торчал тверже, чем когда-либо.
“ Ну, Чарльз, я думала, ты просто мальчик, а ты настоящий мужчина с такими вещами, как это.
- О! - воскликнула я.
“ О! Я закричала: “Продолжай держать его, ты доставляешь мне такое удовольствие!”
“Кто-нибудь еще когда-нибудь держал его таким образом?”
“Нет, я никогда раньше не чувствовала ничего подобного”.
“Но разве ты не знаешь, для чего это предназначено?”
“О, да, это то, от чего я страдаю”.
Она засмеялась и спросила, часто ли это бывает в нынешнем состоянии
скованности.
“Так происходит каждое утро, когда я просыпаюсь, и мне очень больно, пока я
мелочь.”
“ И никто никогда не учил тебя пользоваться им по-другому?
“Нет, какая от этого может быть польза?”
“Ты, дорогой невинный мальчик, если бы я могла доверять тебе, я бы открыла тебе секрет,
который очень понравился бы этому дорогому созданию. Но могу ли я доверять тебе?
“О, Конечно, дорогая Мисс Френкленд, я знаю, что ты имеешь в виду сейчас, чтобы повторить
восхитительные ощущения, которые вы дали мне несколько минут назад. О, делай, делай! делай
это снова, это было слишком мило для меня, чтобы когда-либо кому-то рассказывать, при условии, что
ты сделаешь это для меня ”.
“ Что ж, Чарльз, я буду доверять тебе. Знаете ли вы, что женщины по-другому
образуется от вас?”
“Да, я раньше спала в маминой комнате, и я часто удивлялась
, видя, что она пьет из длинной дыры и у нее нет каракулей, похожих на
Мне нужно кое-что утащить”.
“Мой дорогой невинный Чарли, это длинное отверстие было сделано для того, чтобы вместить этого дорогого человека.
вот этот парень, который пульсирует почти до разрыва в моей руке, и если ты
пообещай мне честно никогда никому не рассказывать, я научу тебя, как это делается
”.
Вы можете быть уверены, что мои заверения в секретности были самыми искренними.
“Тогда взгляни сюда, мой дорогой мальчик, и посмотри, что у меня между ног”.
Она откинулась на спинку длинного стула, подобрала нижние юбки и
моему очарованному взору предстало удивительное богатство её волос.
Раздвинув её ноги, я увидел широко раскрытые розовые губы, которые прекрасно контрастировали с угольно-чёрными волосами, в изобилии растущими вокруг нижней губы и спускающимися на пять-шесть дюймов вниз по бедру. Но что в тот момент поразило меня больше всего и привлекло всё моё внимание, так это ярко-красный клитор, торчащий из верхней части её влагалища, довольно жёсткий, длинный и толстый, как средний палец мужчины. Я чуть не выдал себя.
Я смутился при виде этого, но, к счастью, смог сохранить вид
кажущегося невежества, который до сих пор демонстрировал, и сказал: «У тебя тоже есть маленький
кусочек, чтобы писать?»
Она рассмеялась и сказала:
«Он очень отличается от твоего. Дай мне свой, чтобы я могла его поцеловать».
Она погладила его секунду или две, а затем не смогла удержаться от
порыва взять его в рот и пососать.
«О, какое наслаждение! Я умру!»
«Ещё нет, милый мальчик; встань на колени, и я открою тебе
настоящий секрет наслаждения».
Но прежде чем она успела что-то сделать, я опустил голову и закричал:
“Я должен отдать этот симпатичный малыш вкус удовольствия надо
просто учитывая мое”.
И в одно мгновение вкусная штучка оказалась у меня во рту до самого корня,
яростно посасывая ее. Ее изгибы и движения вверх-вниз по ее чреслам
показали, насколько восторженно я возбуждал ее, фактически, я вызвал
кризис, когда она сильно прижала мою голову к нему и закрыла ее
бедра по обе стороны от моей головы, пока она заливала мой подбородок и грудь
идеальный поток спермы. Минуту спустя она схватила меня за руки и притянула к себе
перевернула на живот, затем просунула руку между нами и схватила мою
член и направила его, не испытывая отвращения, в ее обжигающе горячую и пенящуюся ****у
. Она положила руки на мои ягодицы и, прижав меня прямо к
рукоятке, начала движение, которое, как она сказала мне, повторяла, которое за
очень короткое время вызвало у меня восхитительное возбуждение. Мысль о том, что
она дает мне первый урок любви и о том, что я буду первым
обладателем моей персоны, казалось, до предела возбудила ее похоть, и она
сразу же за моей разрядкой последовала другая, настолько обильная, что она
забрызгала все мои бедра. Ее сила давления на мой член в ней
Муки наслаждения были настолько сильны, что почти причиняли мне боль. Я никогда не знал никого, кроме неё, кто бы так сильно сжимал влагалище вокруг члена. Она
часто доводила меня до слёз, настолько сильно сжимала меня, что я чувствовал себя как в тисках. Она лежала на спине с закрытыми глазами и вздымающейся грудью в восторженном трансе похотливой похотливости, её пульсирующая вагина крепко сжимала меня между своими трепещущими складками в самом восхитительном плену, и время от времени она сжимала мой член с такой силой, что очень скоро он снова становился твёрдым.
энергичность и жесткость. Она была горячей, как огонь, и немедленно отреагировала
на обновленную жизнь, которая, как она обнаружила, зашевелилась во мне. Она уступила ее
непристойные похоти, во всяком случае, более страстный, чем избыток
первый раз. Мое великолепное оружие, казалось, всколыхнуть в ее силу
смазывающую способность, что ничто не может показаться, чтобы удовлетворить. Ее руки судорожно сжимали мои
ягодицы и, казалось, хотели втиснуть все мое тело в
ее дико возбужденное влагалище. Действия велись с такой энергией, что
вскоре разразился грандиозный кризис, который привел в восторг обоих и почти
сводит с ума мисс Фрэнкленд. Вздымания ее тела и судорожные вдохи
были довольно истеричными, в то время как при одном из этих настоящих тископодобных
надавливаний я чувствовал, как будто она раздвигала мой член надвое. Это было не
простое пульсирующее давление, а продолжительное конвульсивное сжатие, как будто
ее влагалище было схвачено, как челюсти рта замком, и
не могло открыться. Прошло почти десять минут, прежде чем она пришла в себя
. Она обхватила мою голову руками, поцеловала меня с величайшей любовью,
заявила, что я самое дорогое существо на свете, что она никогда не любила меня.
до этого не было никого, кто бы так удовлетворял её и наполнял невыразимым восторгом и т. д. От этих ласк мой член снова встал по стойке «смирно». Мисс Фрэнкленд сказала:
«Дорогой Чарли, мы должны быть благоразумны, так как близится время возвращения твоих сестёр».
Но остановиться было невозможно, изысканное удовольствие от её великолепного внутреннего давления было непреодолимым. Мои движения быстро решили дело в мою пользу. Темперамент мисс Фрэнкленд был слишком
горячим, чтобы не разжечь её страсть до предела;
и снова мы занялись самым изысканным сексом, более продолжительным и роскошным из-за более сильного желания, которое смягчилось тремя предыдущими оргазмами. С ещё большим самозабвением мы оба погрузились в экстаз, похожий на смерть, в восхитительном наслаждении, растворяясь в роскоши удовлетворённых и сладострастных оргазмов. Мисс Фрэнкленд некоторое время лежала, роскошно сжимаясь вокруг моего довольного члена, но, приподнявшись, сказала:
«Чарльз, нам нужно остановиться».
И, оттолкнув меня, она была вынуждена отступить, но её милая киска, казалось,
как хочет, так себя и держал меня за придурок так туго, что мне пришлось
трудно нарисовать его, и, наконец, он ушел с шумом, как рисовать
пробки из закупоренных бутылок. Прежде чем я встал, или она смогла помешать мне, я
бросился на пол и приник губами к ее вонючей ****е, и жадно
слизывал пенящуюся сперму, которая хлынула из ее хорошо насытившегося влагалища.
Она с трудом вытащила ее тело, но, как я встала, она схватила меня
ее грудь и целовал меня страстно, и лизнул ее собственную сперму с моего
обильно покрыты губы. Умоляя меня застегнуть пуговицы и заставляя себя
прав, она хотела, чтобы я сел рядом с ней. Она вытерла рот
ее платок, организовал мой неупорядоченных шеи галстук, воротник и волосы. Мы
затем нежно обнялись, и она поблагодарила меня за огромное
удовлетворение, которое я ей доставил; она похвалила мои роли как достигшие
экстраординарного развития и приносящие больше удовлетворения, чем что-либо, с чем она когда-либо сталкивалась
. Это был второй раз, когда она упомянула о других
опыт. Я не замечал все это время, как будто я должен был
слишком невежественны или невинных думать, что никакого вреда, но я решил
в порыве страсти она рассказала мне о некоторых своих прежних переживаниях.
Перед тем как вошли мои сёстры, она сказала:
«Я постараюсь устроить так, чтобы завтра мы могли встретиться без посторонних глаз.
А пока ты должен сидеть так, будто тебя строго наказали, и я
буду утверждать, что ты сделал всё возможное, чтобы противостоять моей власти, за что я наказала тебя, не позволив выйти из
классной комнаты».
Я ни слова не сказал мисс Ф. о том, как легко было встретиться, просто открыв
дверь между нашими комнатами. Я боялся её расстроить
подозрительно относится к его прежнему использованию. Но я рассудил, когда она пришла к
кровать, на стук в дверь и умолять ее, чтобы открыть его, и я не сомневаюсь, что она
будут так же в восторге, как себя найти, с какой объект она могла
баловать до предела всякой страсти чувственной, которые ее блудливый
природа может предложить. Мои сестры вернулись и, казалось, были разочарованы
тем, что я не смог присоединиться к ним, поскольку они ожидали
восхитительного траха или двух каждая, после того, как порка возбудила меня так же, как и их.
они. Впоследствии они сказали мне, что были вынуждены довольствоваться
Они устроили себе двойное взаимное гамахуэ, но это не компенсировало моего
отсутствия.
Пока они все были заняты после чая, я проскользнула в комнату мисс Фрэнкленд,
чтобы убедиться, что ключ находится в замке двери между нашими комнатами. Я открыла её, смазала петли и снова заперла с её стороны.
Я также, чтобы иногда проскальзывать в комнату сестёр, смазывал маслом
свои и их двери, петли и замки, так как теперь, когда лёд с мисс Фрэнкленд был
разбит, нужно было быть вдвойне осторожным, чтобы не вызвать подозрений
в своих визитах к сёстрам. Закончив,
ко всеобщему моему удовлетворению, я присоединилась к ним в гостиной, и
пока мои сестры играли дуэтом на пианино для мамы, я предложила
Мисс Фрэнкленд сыграть партию в шахматы. Она, конечно, была намного лучшим игроком, чем я.
но наши ножки встретились под шахматным столиком, ее маленькая
очаровательная ножка искала мою, опиралась на нее и время от времени нажимала на нее.
время от времени. Это отвлечение ее мыслей позволило мне выиграть две партии
подряд. Мама отправила девочек спать, а мне сказала последовать
их примеру, но так как я не хотела долго лежать в ожидании мисс
Увидев мисс Фрэнкленд в своей спальне, я попросил разрешения отдохнуть перед сном, чтобы мисс Фрэнкленд могла вернуть себе шанс обыграть меня, и в то же время нажал на её ногу, чтобы она поддержала мою просьбу. Она поняла намёк, хотя и не знала, в чём дело. Мама подошла к нам, чтобы посмотреть на нашу игру. Это побудило мисс Фрэнкленд играть более осторожно и продуманно, и она выиграла три партии подряд, став победительницей. Мама сказала, что я должна идти спать, так как уже очень поздно. Она всё ещё обращалась со мной как с ребёнком. Я,
однако я добился своей цели, добившись почти двухчасовой отсрочки отхода ко сну.
так что мне не пришлось долго ждать, прежде чем я услышал мисс
Фрэнкленд входит в ее комнату. Я решил дать ей закончить свой туалет
прежде чем привлекать ее внимание к себе. Я наблюдал за ней в глазок и
теперь мог спокойно и неторопливо разглядывать всю ее красоту.
хорошо развитая фигура и пышная шевелюра, которой она обладала. Она совершила
все свои омовения, как обычно. Я заметил, что она также использовала шприц
чтобы тщательно очистить внутреннюю часть своего великолепного влагалища. Когда она высохла
она встала и уже собиралась натянуть сорочку, когда я постучал в дверь отдела связи.
громким шепотом привлек ее внимание ко мне.
“Ты здесь, Чарли?”
“Да, пожалуйста, отопри дверь и открой ее, чтобы я мог прийти к тебе”.
На самом деле она еще не обнаружила, что дверь, запертая на засов с ее стороны
, сообщалась с моей спальней, но ее восторг от этого открытия
был больше, чем удивление. Я бросился в ее объятия, и меня прижали к
ее груди и покрыли поцелуями. Но как мой укол был в разрывной
состояние эрекции, я привлек ее к кровати, после чего мы оба бросили
мы сами, она на спине, а я сверху, и в одно мгновение я был
по самые яйца погружен в ее великолепное и пылающее влагалище, и мы побежали
страстный поток восторженных толчков, пока природа больше не могла терпеть,
и мы погрузились во все прелести восхитительнейшего взаимного времяпрепровождения. Я лежал,
некоторое время купаясь в блаженстве, и после того, как мы поласкали друг друга, мисс
Фрэнкленд сказала—,
“Вставай, дорогой Чарли, и давай Давайте ляжем в постель».
Мы слишком спешили, чтобы сделать что-то другое, кроме как рухнуть на неё. Моя очаровательная соседка по постели тоже встала по нужде,
которую я прервал, постучав в дверь. Она села на ночной горшок, и из него хлынула мощная струя. Я воскликнул:
«О, дай мне посмотреть, как ты писаешь из своей прекрасной попки».
Я по-прежнему сохранял невинность и использовал только детские
слова, говоря о наших органах размножения.
Она рассмеялась, но задрала подол и приподняла бёдра над
приподняв горшок и направив свет, я увидел восхитительное зрелище: её широко раскрытую вагину, из которой с большой силой вытекала струя мочи.
Её поза подчёркивала все прелести огромной, широко раскинувшейся массы
чёрных вьющихся волос, которые густо покрывали всю нижнюю часть её
великолепной промежности, спускались по бёдрам, поднимались между ягодицами и,
открываясь на спине, собирались в два пучка чуть ниже двух очаровательных
ямочек, которые так мило выступали ниже талии. Там было столько же волос, сколько у большинства женщин на лобке. Всё её тело
у него были прекрасные прямые шелковистые волосы, очень густые на плечах, руках
и ногах, а внизу виднелась красивая кремовая кожа. Она была самой
волосатой женщиной, которую я когда-либо видел, что, несомненно, проистекало из или было причиной
ее необычайного похотливого и роскошного темперамента. Зрелище, которому я предавался
, показало, что мой пего был в полном расцвете; когда мы оба поднялись, она увидела
он торчал у меня из-под рубашки.
“ Снимай все это и дай мне полюбоваться твоим очаровательным юным совершенством.
Я сделал, как она хотела, умоляла ее сделать то же самое, и там стояла она, в
вся слава ее превосходная форма. Мы окружены голыми друг друга
органов, а затем повернули друг к другу вокруг, чтобы взглянуть на все волнующие
подвески отображаются друг к другу.
“Приди, мой милый мальчик, и позволь мне целовать и ласкать тебя за все”.
Она уложила меня на спину, перевернулась надо мной и, взяв мой член
в рот, сначала очень нежно пощупав его и похвалив его большие
пропорции, снова заявив, что это самое прекрасное, что она когда-либо видела, она
начал играть со мной с таким мастерством, какого я никогда раньше не испытывал
и подарил мне самое изысканное и роскошное наслаждение.
Со своей стороны, видя ее чудесный клитор, напряженно торчащий из
ярко-красные губы ее сочной ****ы, я взял их целиком в рот,
пососал и провел по ним языком, к явному удовольствию моей
похотливой спутницы. Ее ягодицы поднимались и опускались, а губы ее
влагалище прямо на моих глазах раскрылось, или губы тесно прижались
друг к другу, показывая восхитительную природу ее наслаждения. Я почувствовал, как она положила
руку на мою попку, вставила палец и начала трахать меня
там. Я позволил ей увидеть, как мне это понравилось. Она остановилась на мгновение, чтобы умолять меня
сделать то же самое с ней, предвосхищая мое искреннее желание сделать это. Я проиграл
Я не стал медлить и последовал её примеру. Соседние органы были хорошо смазаны нашей предыдущей лаской, и, сначала вставив два пальца в её восхитительно сочную киску, чтобы увлажнить их, я просунул один из них в её очаровательную попку и, обнаружив, что там достаточно места, просунул и второй. Другой рукой я обнимал и ласкал её великолепную попку, которая поднималась и опускалась на моём лице с неутомимой скоростью, пока мой палец ласкал её анус в такт её движениям, а мой рот ещё сильнее сосал её возбуждённый клитор.
Все ее тело содрогнулось в эротических движениях, показывая, какой
силой сластолюбия были наши взаимные объятия, наиболее восторженно возбуждающими.
Я тоже обезумел от желания и был столь же энергичен в своих движениях
и засунул бы свой член ей в горло, если бы не ее рука
, которая обхватила нижнюю часть ствола. Кризис восторга
наконец-то наступил и поверг нас ниц в душераздирающем экстазе. Каждый из нас
удерживал дорогой объект наших взаимных ласк на своих губах, а наши
пальцы оставались в восхитительных тайниках, в которых было так много
способствовал чрезмерному восторгу, которым мы наслаждались. Мы лежали некоторое время
в этом сладком томном наслаждении. Затем мисс Фрэнкленд поднялась со своего места
со словами—
“ Мой дорогой мальчик, а теперь нам пора ложиться в постель. Мы так и сделали, совершенно обнаженные, как были
, тесно обнявшись и покрывая друг друга поцелуями и
ласками, шепча нежные слова с акцентом шепота
рассказывали о тех экстатических радостях, которые каждый дарил другому. Наши руки блуждали
над каждым Шарм. Мисс Фрэнкленд владела искусством нежно проводить своими
пальцами по моему члену, что имело мгновенный эффект возбуждения его до
самая полная энергия. Это был самый изысканный метод ощупывания моего члена
Я когда-либо испытывал. Казалось, она едва прикоснулась к нему, но провела своими
пальцами по всей длине, от ступни до головы, с нежностью прикосновения, равного которой я
не встречал ни у одной другой женщины. Эффект был волшебным,
и неизменным, независимо от того, сколько раз я трахал ее раньше.
С ее горячим темпераментом и излишней маслянистости, он был почти
арт. Она была одной из тех натур, сластолюбивый, что вполне может
работаем с несколькими мужчинами сразу. В моем счастливом возрасте она нашла готовую к употреблению руку
тот, кто мог ответить на все ее желания во всех отношениях, поэтому с радостью делает
природа второй молодости и здоровья, которые она так и не нашла меня в ожидании, когда
призвали. Не было никакой чрезмерной маслянистости мы не потом
практика. Мы удовлетворены наши страсти во всех отношениях, в которых они могут быть
баловались, не стесняйтесь, на все, что воображение может галантерейных
будет стимулировать их. Она была удивлена моими способностями, обрадовалась и
поздравила себя с тем, что нашла такого сильного и обаятельного мужчину
, который удовлетворял ее либидозную натуру. Как же она была рада думать, что
был первым, кто отобрал сладости моей невинности, и как счастлив найти
такого способного ученика, который за один сладкий урок стал мастером этого искусства.
Чем больше я приобретал опыта общения с очаровательным полом, тем больше ценил
мудрость советов моей действительно первой и всегда любимой любовницы,
дорогой, очаровательной, прелестной миссис Бенсон. Как верно она предсказала, что все,
кто впоследствии будет думать, что дает мне первый урок в
любви, будут вдвойне, утроенно, во сто крат наслаждаться сладким общением
от такого самообмана. Вот была моя пылкая мисс Фрэнкленд, у которой было
немалый опыт в любовных мира, оперением себя на
инструктаж невинной молодежи во все тайны страсти по
в первый раз. Это, безусловно, огромную роль в ее волнения. Действительно,
в нашем после-разговор, она открыто заявил, что, поскольку это был первый раз, когда она
когда в Мейденхеде молодежного, так было наибольшим
степень волнения она когда-либо испытывала. Я мог бы представить ее восторг
от того, что она нашла в сочетании с таким удовлетворением удивительно хорошо подвешенного
юношу, который оказался настолько способным и настолько равным каждому роскошному капризу, что
самая эротичная похоть, какую только можно себе представить. Но я отвлекся. В тот момент ее волшебное прикосновение довело меня до предела, она закинула на меня ногу и, приподняв свое тело, сказала, что на этот раз сама себе поможет. Подведя мой член к распутным губам, которые жаждали его, она медленно опустилась на твердый стержень, на который с таким удовольствием насадилась, пока наши волосы не спутались под ее весом, и больше ничего нельзя было проглотить. Она снова приподнялась, пока край орешка не показался у входа в её влагалище, а затем так же медленно погрузила его обратно. Она
Она продолжала это изысканное движение какое-то время, к нашему восхитительному взаимному удовольствию, затем опустилась на мой живот и велела мне обхватить её ягодицы и ласкать её пальцами, как раньше. Она прижалась губами к моим губам, наши языки переплелись и проникали в наши роскошные рты; наши движения становились всё быстрее и яростнее, пока мы снова не погрузились в роскошь последнего великого оргазма. Это был сам акт сладострастного восторга, и мы
лежали, потеряв всякое ощущение, кроме эротического экстаза и удовлетворённой похоти.
Когда мы пришли в себя, она легла рядом со мной, крепко обнимая.
внимательно, играя и болтая, пока она не решила, что мы сделали паузу надолго
достаточно. Она скользнула рукой вниз к моему члену, и очень быстро, благодаря ее
восхитительному и деликатному обращению с ним, он набрал полную силу. Перекинув
свою правую ногу через меня, лежа на спине, она приподняла свое тело
в положение, полуобернутое к моему животу, я лежал на боку; затем она
попросите меня обхватить ее другое бедро между моими, затем направьте Коки ко входу
она оттолкнулась назад, чтобы встретить мой выпад вперед, когда он
был мгновенно вложен в ножны по самую рукоять.
“Сейчас, мой дорогой мальчик, таким образом, мы можем удлинить нашу удовольствий, как
пока у нас пожалуйста; ты можешь заставить меня потратить больше, чем вы сами, которая
удовлетворит мой весьма похотливый характер, и не за отработанный молодых
полномочия”.
Похлопав себя по ягодицам одной или двумя восхитительными сторонами и устроившись поудобнее
прижавшись задом к моему животу, она сказала мне просунуть левую руку под
ее талия, чтобы я мог обнять ее левую попку и потрогать пальцем ее сосок,
процесс, который, по ее словам, был таким же возбуждающим, как игра с ней.
клитор — затем она повернула голову, наши языки переплелись; она положила мой
Правой рукой я спустился к её твёрдому выступающему клитору, который я продолжал ласкать так же, как ласкал бы член мальчика. Продолжая медленно вводить и выводить свой член, возбуждённый столькими точками похотливого трения, я довёл её до оргазма, прежде чем сам был готов присоединиться к ней. Её голова откинулась назад в экстазе оргазма, она отстранилась от меня, и мой рот освободился. Я тут же опустил его на
другую её упругую и эластичную выпуклость, которую я сосал, погружая свой член как можно глубже в её влагалище и оставляя его там, не
Я наслаждался восхитительным давлением её восхитительной вагины, медленно проводя рукой вверх и вниз по её всё ещё достаточно твёрдому клитору. Она некоторое время лежала, наслаждаясь этим положением, а затем, снова присосавшись к моим губам, снова и снова благодарила меня за удовольствие, которое я ей доставил, зная, что оно не утомило меня. Я начал медленно входить и выходить, продолжая двигаться в других точках возбуждения. Она
была готова в любой момент поддержать меня, и на этот раз она имела в виду именно это
мы должны провести время вместе, у нее не осталось ничего, чего можно было бы желать. Ее движения
были самыми захватывающими и стимулирующими, и мы были такими вскоре
вскоре наступил экстатический момент, и мы погрузились в объятия
роскоши, изливая потоки экстатического блаженства. Мы лежали, тесно прижавшись друг к другу
в восхитительнейших объятиях, сознавая только невыразимую радость. Прошло
некоторое время, прежде чем мы смогли отважиться нарушить этот изысканный транс
наслаждения. За этим последовали сладчайшие игрушки и лепет,
пока снова мой восхищенный член, возбужденный внутренним давлением
из роскошной оболочки, в которую он оставался погруженным, снова
пробудил ее едва дремавшие страсти, чтобы устремиться в райское русло наслаждения
. Снова она провела передо мной с, если уж на то пошло, возросшим восторгом,
и, после паузы, возобновила свои похотливые движения в ответ на
я сам, мы погрузились в совершенный, подобный смерти, обморок полностью удовлетворенной
похоти, и постепенно и незаметно погрузились в глубочайший сон на
много часов, заключенные в объятия друг друга. Ее удивительно
мощность памятливым ****а провел свое счастливое укол добровольно заключенного
наш долгий сон. Я проснулся первым и обнаружил, что он стоит, не двигаясь, в
волшебном круге, который даже во сне восхитительно сжимал его
своими нервными складками. Я опустил руку к её клитору и
начал трахать её. Она двигала бёдрами вверх и вниз и бормотала что-то
бессвязное, очевидно, всё ещё находясь под влиянием сна и, вероятно,
видев во сне какие-то прошлые события, потому что в её бормотании
я мог различить кое-что —
«Генри — мой единственный — когда-либо любимый — снова встретились — о! как невыразимо — как восхитительно.
Да, входи в меня — быстрее — возлюбленный моей души».
Она заключила меня в объятия, как будто хотела сделать из нас двоих одно тело,
и кончила с криком мучительного восторга, изливаясь и разбрызгиваясь
извергает идеальный поток кипящей спермы на мои ягодицы и бедра.
“Дорогой, любимый Генри, это слишком”, - пробормотала она и потеряла сознание.
Я лежал совершенно неподвижно и решил ничего не говорить, пока она не придет в себя.
сама. Было очевидно, что в ее снах вернулся кто-то из бывших любимых
и счастливый мужчина, и, без сомнения, факт моего полного обладания
трахом заставил ее поверить в реальность ее мыслей во сне. Она
Прошло добрых четверть часа, прежде чем она пришла в себя; рассвело, и она огляделась в некоторой тревоге и воскликнула:
«Где я?»
Затем она заметила моё лицо и сказала:
«О, мой дорогой Чарли, это ты! Мне снилось, что я далеко отсюда, и, полагаю, то, что твоё дорогое оружие пульсирует во мне, напомнило мне о прежних событиях». Что ж, в этом сне были свои удовольствия, пусть и во сне.
— Это был не сон, моя дорогая мисс Фрэнкленд, или, по крайней мере, не совсем сон, по крайней мере, в том, что касается вашего любимого Генри — ведь так его звали.
Ты применила это ко мне, и как же восхитительно ты обнимала меня,
умирая от удовольствия, которому я позавидовал; но ты напугала меня,
когда после этого упала в обморок. Я так рад, что превратил
простое видение ночи в экстатическую реальность, и я совсем не ревную
к твоему бывшему любовнику, потому что, если бы у тебя его не было, ты,
вероятно, никогда бы не полюбила меня. О нет! Я никогда не буду ревновать к тебе, моя дорогая. Я бы даже хотел увидеть тебя в экстазе страсти,
в объятиях другого, при условии, что я разделю твои наслаждения».
Она слушала с изумлением, признав, что вообразила
себя в объятиях человека, которого очень любила, и думала, что
все это было сном, и не осознавала его абсолютной реальности
что касается того, что ее трахнули.
“Что ж, теперь я должен получить свое, почувствовать, как оно жаждет облегчения”.
“Да, да, дорогой друг, оттолкни его, мой Чарли, и ты увидишь,
Я буду наслаждаться настоящим Чарли ничуть не меньше, чем Генри из грез.
когда-нибудь я поговорю с тобой. Ты достоин его и меня — и
Боюсь, я буду любить тебя так же, как и его, слишком сильно.
Затем кредитования себе на работе мы были, она, действительно, прилагать все
ее похотливой властью, и мы наслаждались такой дибил как редко выпадает
смертные ниже. Мы лежали ниц и задыхаясь от удовлетворенной похоти,
пока продиктована актуальность природного хочет, чтобы мы оба были обязаны
подъем и освободить себя. Затем моя дорогая хозяйка воспользовалась своим биде и
сказала мне мыть свои части тела в тазу, так как это было не только прохладно и
освежающе, но и придавало сил. После чего, поскольку было уже совсем светло
, она позволила мне позировать ей и поворачивать ее во всех позах,
чтобы я мог восхищаться каждой частичкой ее великолепной формы и трогать ее руками. Ее попка
была больше и тверже, чем любая из тех, что я когда-либо видел, и, действительно, за исключением
одной, о которой, дорогой читатель, ты сейчас кое-что услышишь, это была
пожалуй, самый прекрасный по форме и размеру из всех, что я когда-либо встречал. Конечно,
это обращение не обошлось без эротического возбуждения у
обеих сторон. Мисс Фрэнкленд занималась со мной не меньше, чем я с ней.
и ее красивый большой клитор показывал свою
головку, полностью выделяющуюся из огромной массы густых завитков
окружающие его. Я предложил, что мы должны иметь взаимного сосать на полу,
с ее дном к свету, чтобы я мог иметь полное представление о всех ее
славные части. Она потакала моим фантазиям и, взяв пару подушек
с кровати, чтобы подпереть мою голову, она перешагнула через мое тело и, опустившись на колени
, взяла мой член в рот, подставила свой великолепный зад и
похотливая ****а прямо мне в лицо. Сначала я приклеился губами к раскрытому влагалищу,
просунул внутрь подбородок, а затем язык, насколько мог дотянуться, слизывая
сочную влагу, которую возбудили наши предыдущие ласки; это было
как сладко и вкусно, как крем. Это стимулировало ее очень много, и она
закрытые с боков свою ****у на мой язык настолько тесно, чтобы дать ему
хорошо отжать. Я никогда не видел женщину, но она такая замечательная
власти таким образом. Мой нос действительно почувствовал, что он отвечает взаимностью на
давление влагалища, поэтому я сменил место действия и просунул свой язык
в ее нижнюю дырочку, очевидно, к ее чрезмерному удовольствию. Но ситуация
приближалась к критическому моменту, и она крикнула мне, чтобы я взял ее клитор в рот
и подставил пальцы в оба других отверстия. Это я
быстро сделал, пока она сосала и постиллионировала меня, касаясь основания
моего члена и моих ягодиц восхитительными нежными пощекотками в
в чем она была так искусна, пока, в избытке радости, мы оба не влили друг другу в рот
порцию спермы, и оба жадно проглотили
ее. После этого мы снова в постель, чтобы иметь один любящий обниматься перед
прощание. Конечно, это закончилось тем, что поднялась такая буря желания, как трах
мог только развеять,—сказала она—
“Мой любимый Чарли, это, должно быть, действительно последний раз”.
Я сказал ей, что меня так взволновало зрелище ее великолепной задницы у меня перед глазами
когда мы лежали на полу, я хотел встать на колени позади неё и войти в неё таким образом. Я действительно имел в виду её влагалище, но она подумала, что я имею в виду её задний проход, и сказала:
«Ну, ты странный парень, с чего ты взял, что можешь засунуть свою огромную штуку в мой задний проход? Но, по правде говоря, после того, как меня хорошенько трахнули, мне это даже нравится, так что ты можешь попробовать, но ты должен быть осторожен, входя в меня».
Я сказал: «Я не знал, что могу сделать это своим членом, я хотел
вставить его в твою вагину сзади, но теперь, судя по тому, что ты говоришь, я должен
хотелось попробовать, на что похож другой ”.
Видите ли, я продолжал демонстрировать свое очевидное невежество. Она повернулась лицом вниз,
и, держа голову на подушке, подтянула колени к животу и
максимально обнажила свой великолепный зад. Я встал на колени сзади,
но прежде чем начать, я приклеился губами к восхитительному отверстию, и
засунул язык так далеко, как только мог, и безумно возбудил ее. Затем
приблизившись к моему напряженно стоящему члену и засовывая его в ее влагалище вверх
до корней два или три раза, чтобы хорошенько смазать его, я
достал и поместил его перед меньшим храмом похоти; затем, с помощью
легкого равномерного надавливания, я постепенно и почти незаметно скользнул внутрь
до предела. Она толкнула ее дна, и я мог чувствовать, был
напрягаясь, как будто в пустоту что-то, что является реальным методом
ускорить вход от укола в этот волшебный канал с
хоть трудности и боль. Затем мы начали медленное движение — она хотела, чтобы
я наклонился вперед, обхватил ее тело рукой и заморозил ее
клитор, но я умолял ее сделать это самой и позволить мне роскошь
Я смотрел на восхитительное покачивание её великолепной попки, а также на то, как мой член входит в неё, а затем выходит. Она ублажала меня, и мы занимались самым изысканным сексом. Её анус был не таким тугим, как её вагина, но, тем не менее, он очень крепко удерживал меня и был очень горячим, что возбуждало. Мы
оба кончили одновременно, она была настолько охвачена экстатическим восторгом,
что её тело распласталось на кровати, увлекая меня за собой, не
вынимая моего оружия. Мы недолго лежали, она судорожно
время от времени вздрагивая от сильного возбуждения, которое вызывал у неё этот восхитительный путь. Наконец она попросила меня встать и размять её. Поскольку нам нужно было расстаться, я встал. Она помогла мне одеться, надела на меня ночную рубашку, проводила меня до кровати, нежно поцеловала и поблагодарила за восхитительную ночь, полную наслаждений, которые я ей подарил, пообещав повторить на следующую ночь. Она ушла от меня и заперла дверь, но предварительно открыла мою,
на случай, если я сам просплю.
Так закончилась первая восхитительная ночь, которую я когда-либо провел с этой самой
очаровательной и восхитительно похотливой женщиной — первой из многих десятков, которые
последовали, но ни в одной из которых ее восторги не были более интенсивными, если, как
намного. С тех пор она постоянно вспоминала ту ночь, когда была счастлива
она посвятила меня во все тайны любви, потому что никогда не знала о
моем предыдущем опыте и всегда гордилась тем, что была
моя первая наставница.
На следующий день меня клонило в сон, в чем вы можете быть уверены, мисс.
Фрэнкленд не обратил на это внимания. Она удалилась в свою комнату, когда мы отправились на
наш отдых. Мои сёстры ругали меня за то, что я не пришёл к ним прошлой ночью, но я сказал им, что мисс Ф. так долго ходила по своей комнате, что я крепко заснул, и даже тогда мне было недостаточно, потому что они могли заметить, как я был сонным весь день. Однако, чтобы удовлетворить их, я сделал им обеим гамахучи и трахнул их обеих, пока каждая из них делала второй гамахучи другой, так что потом каждая кончила по три раза, а я — дважды. Таким образом, я сохранял силы для
новых удовольствий, которые предвкушал ночью. Я рано ложился спать и
Я сразу же крепко заснул, не беспокоясь о том, чтобы бодрствовать, будучи уверенным, что мисс Ф. разбудит меня, как только будет готова принять меня в свои объятия. Она пришла, и мы провели ещё одну восхитительную ночь, полную непристойных и похотливых наслаждений. Последовала третья ночь, которая отличалась от предыдущих
только тем, что мисс Фрэнкленд предложила мне лишиться девственности с помощью её удивительно выпуклого и вытянутого клитора, не подозревая, что и здесь её опередил наш любимый и очаровательный друг МакКаллум. Однако у неё были все
воображаемое удовольствие от первого обладания. Как вы можете себе представить, я
ни в коем случае не пытался просветить её в этом вопросе. Мы
трахались друг с другом, я дважды трахнул её во влагалище и один раз в
задницу, когда ей взбрело в голову трахнуть меня своим клитором. Конечно, я не возражал; напротив, я возбудился и встал на четвереньки в наиболее
удобной позе, чтобы удовлетворить её эротические фантазии. Сначала она просунула язык в мою заднюю дырочку, затем плюнула на свой клитор, а потом
помазала мое отверстие вкусной слизью своей хорошо оттраханной ****ы,
а затем с предельной легкостью раздвинула дорогую вещицу до предельных пределов
. Я всячески потакал ей, покачивая задом из стороны в сторону, что
она заявила, что значительно улучшила свои движения назад и вперед.
Она провела рукой по моему животу, и этим изысканно-восхитительным
прикосновением к моему члену, которым она так отличалась, она возбудила меня до
максимально, заставляя мой сфинктер реагировать на пульсацию моего
изысканно восхищенного члена, и в равной степени возбуждая ее похотливые
увлечения идеей первого обладания этой узкой обителью
сладострастия. Она могла чувствовать по электрическому возбуждению моего члена
насколько я был близок к тому, чтобы кончить, и ускоряя действие руки и
клитора, мы оба замерли вместе во всех восторгах, которые такое
особенно захватывающее сочетание могло бы получиться.
Таким образом, несколько ночей прошли в предавании всевозможных форм самого
похотливого наслаждения. Раньше мы развлекались в моменты расслабления, пытаясь
найти того, кто мог бы предложить какую-нибудь новую позу или другой способ воздействия
восхитительное соединение наших тел. Однажды, возвращаясь к
В состоянии возбуждения, в которое меня привела её порка, я спросил её, как будто
я ещё не знал этого, возбуждает ли её прикосновение к ягодицам женщины
кнутом или сам факт порки. Она ответила, что и то, и другое сильно действует на её эротические
чувства. По её опыту, порка вызывала сильнейшее возбуждение и
сильнейшее желание, чтобы её трахнули.
— Тогда, — сказал я, — вы думаете, что это эротически возбуждало моих сестёр?
— Конечно, особенно вашу сестру Элизу. Я не знаю, были ли вы
заметил ее внезапному порыву обнять и поцеловать меня после того, как ее вернуть
школьные тот день, когда я порол ее, это была шальная эротический импульс, и
если бы мы были наедине, я не мог не реагировать на это таким образом
что бы она была в восторге, и инициатором ее в некоторые
вкусные тайны Венеры. Нет, я думаю, если бы не мое счастливое открытие
твоих великих и восхитительных достоинств, я бы искал и нашел
возможность побыть наедине с этой милой девушкой, ибо ты должен знать, что мы
можем похотливо обнимать наш собственный секс с огромным взаимным удовольствием, и
хотя и не равный тому, что этот благородный парень (берется за мой
член) — “вдохновляет, не лишен достоинств и даже в качестве небольшого разнообразия
время от времени бывает очень соблазнительным”.
“ Тогда, я полагаю, ты все еще испытываешь некоторую тягу к девственным прелестям
дорогой Лиззи?
“У меня есть, и более того, я верю, что и Мэри, и ее увлечения уже проявились
. Иногда мне казалось, что я слышу
приглушенные вздохи и нежные движения, происходящие в их постелях, и я
проницательно подозреваю, что они практиковали мастурбацию друг на друге. Я сделал
не вмешивайся, и после того, что произошло между тобой и мной, я скажу тебе
у меня в голове был небольшой план, позволяющий им зайти так далеко,
чтобы, когда я решу сделать открытие, они были бы у меня в руках.
милосердие. Тогда я мог бы приобщить их ко всем похотливым и сладострастным удовольствиям, которые женщина может испытывать с женщиной.
наслаждение, которое женщина может испытывать с женщиной. Счастливое открытие ваших превосходительств
и прекрасные условия, которые я сменил комнату для проведения
встречи без малейшего шанса быть обнаруженным, на данный момент
изгнали эту идею из моей головы. Однако я в долгу перед ним за то, что
Я попросил сменить комнату, так как хотел, чтобы обе девушки могли в полной мере предаваться своим сладострастным взаимным удовольствиям, будучи уверенными, что это усилит их желание и даст им возможность получить дальнейшие наставления, которые я мог бы им дать.
— Полагаю, ты бы трахнул их этим милым твёрдым маленьким
членом? — спросил я.
— О да, дорогой, но ты так возбудил меня разговорами об этом, что
ты должен трахнуть меня прямо сейчас.
Мы предались самому захватывающему сексу и, оправившись от
смятения, которое всегда вызывает этот восхитительный кризис, возобновили наши
беседа на интересную тему о моих сестрах. Я заметил, что
в последнее время она их больше не порола.
“Во всем виновата; я теперь так доволен, что вы мне больше не нужны
для снятия накопившегося желания в ту сторону”.
“Скажите мне, дорогая мисс Фрэнкленд, порка моих сестер сильно возбуждала вас?”
“Возбуждала, вплоть до трат; но страх продолжать с ними дальше
в то время я был свиреп. Очень тяжести раньше я была как
были в отместку за останавливаясь других непристойные объятия, но если
после того, как я ушел так далеко, чтобы сделать их причастниками своей смазывающей способности, я
Я бы никогда больше не стал так жестоко пороть их, но лишь до такой степени, чтобы разжечь в них страсть до невыносимого уровня, сделав их рабами моей жгучей похоти. Даже сейчас у меня время от времени возникает такое желание, особенно с дорогой Элизой, так как я думаю, что в ней было гораздо больше плотской похоти, чем в Мэри. Ты не возражаешь, дорогой Чарли?
— Ни в коем случае, если ты только дашь мне сладостное удовольствие
услышать все подробности из твоих уст; это возбудит нас обоих и подтолкнёт
наши желания к новым сражениям.
“Я не думаю, что он так хочет сделать это; ваш славный парень-так сложно,
как утюг.”
“Это была похотливая мысль о том, что ты наслаждаешься Лиззи, которая заставила его подняться,
но я должен трахнуть тебя снова, иначе он лопнет ”.
“Я тоже, мой дорогой мальчик, воспламенен этой идеей; оставь это в прошлом"
на этот раз; В данный момент у меня большая слабость в этом отношении ”.
Я сделал, как мне было сказано, и так велика была агония восторга, когда мы
затихли, что она опустилась на кровать, увлекая меня за собой, и мы лежали
почти без чувств, купаясь в блаженстве целых полчаса. Мы этого не делали
В ту ночь мы снова возобновили наш разговор, но я решил подтолкнуть её к осуществлению её идеи, а также дать Лиззи понять, что она должна всячески поддерживать её желания, не сообщая ей о том, что произошло между мной и Лиззи, и в равной степени скрывая свои ночные встречи с мисс Фрэнкленд.
На следующую ночь мы снова предавались всем любовным утехам, которые только могли себе представить. После нашего глубокого ночного сна, который всегда наступал, когда мы
обнимали друг друга, и мой бедный член был твёрдым, как в тисках, я проснулся
первым и обнаружил, что мой член стоит в её влагалище, которое было
невольно вдавливая его в восхитительные внутренние складки. Я начал
нежно двигаться, пока она не возбудилась настолько, что окончательно проснулась, и присоединилась ко мне во всех радостях восхитительного и сладострастного утреннего секса. Затем мы встали, чтобы удовлетворить естественные потребности и охладить возбуждённые нервы обильным омовением. Когда мы возвращались в постель, я заметил, что мисс Фрэнкленд достала из шкафа что-то, завернутое в носовой платок, и с таинственным видом положила это под подушку. Я ничего не сказал. После очищения мы всегда позволяли себе
в сладострастном гамахуче; после чего мисс Фрэнкленд обычно просила,
в качестве одолжения, чтобы я закончил _in culo_. Я любил ее восхитительно
слишком сильно, чтобы отказаться. Она встала, как обычно, на
колени, хорошо подтянув бедра и опустив голову, чтобы максимально использовать
свой великолепный зад. После того, как я выполнил обычную преамбулу:
входил и выходил из ее сочной ****ы, чтобы хорошо смазать
затем я ввел свой член, всегда медленно и постепенно
давил до тех пор, пока меч не был вложен в ножны по самую рукоять, когда мы обычно останавливались
несколько минут на взаимные толчки и давление. В этой
похотливой паузе я увидел, как она просунула руку под подушку, вытащила
платок и положила его себе под живот. Вскоре я почувствовал, как
что-то большое входит в её влагалище, делая мои движения ещё более
резкими и узкими. Я начал двигаться и обнаружил, что что-то
входит в другой вход в такт моим движениям. Я крепко сжал её выступающий
клитор, который я довёл до состояния эрекции. Я опустил руку ниже и обнаружил, что она мастурбирует с помощью того, что оказалось
очень красивый фаллоимитатор, не очень внушительных размеров.
“Верно, моя дорогая, ” воскликнул я, “ почему ты не сделала этого открыто, ты
должна знать, что мое самое большое желание, чтобы ты насладилась этими непристойными
встречи всеми возможными сладострастными способами; тогда расслабляйся, моя возлюбленная,
и будь уверена, что если это усиливает твое наслаждение, то усиливает и мое. ”
“Спасибо, мой дорогой Чарли, отвали, я на седьмом небе от счастья.
от восторга, что во мне работают сразу два члена”.
Она хотела бы объяснить больше, но ее слова были прерваны криком
экстаз, который вызывал двойной секс, и она обильно кончила передо мной,
найдя это возбуждающим, и я был вознаграждён тем, что заставил её кончить
в конце концов с предельным наслаждением дважды, а я — один раз. К этому
времени уже рассвело, и было слишком поздно, чтобы обсуждать нового
партнёра в наших любовных битвах, и мы отложили это до следующей
встречи.
Это произошло не так скоро, как мы ожидали, потому что в тот
день цветы мисс Фрэнкленд расцвели. Мне повезло, что они были у неё в период новолуния, и у Мэри они были в
в полном объеме это позволило мне посвятить вечер или два моим любимым сестрам,
которые считали, что в последнее время я ими пренебрегал. Я сказал, что чувствовал себя не очень хорошо
и что я начал думать, что наш чрезмерный трах
становится для меня чересчур; что они должны помнить, что я был один к двум, и
Я чувствовал, что если продолжу перенапрягаться, то сломаюсь и потерплю неудачу
в целом.
“Так никогда не пойдет, дорогой Чарли, и это правда, что ты делаешь вдвое больше нашей работы
, потому что мы не изливаемся таким потоком, как ты, когда
мы тратим; вы должны позаботиться о себе, мы не будем так требовательны в
будущее, но сначала охладим себя взаимной игрой между Лиззи
и мной ”.
Таким образом, я на некоторое время прекратил трахаться в этой четверти,
чтобы я мог посвятить больше времени гораздо более возбуждающим способностям
восхитительной и непристойной мисс Фрэнкленд.
Я всегда оставался в своей постели, пока не слышал ее тяжелое дыхание,
означавшее, что она заснула, прежде чем я осмеливался покинуть свою комнату, чтобы пойти к своим
сестрам. Желание мучая меня, как милая очаровательная Миссис Бенсон
чтобы назвать это, возможно, схватил ее, и мое отсутствие обнаружили бы
все.
Однако она, без сомнения, считала, что все это пойдет ей на пользу
то, что я буду совершенно спокоен, чтобы пополнить свою систему,
после сильного истощения моих любовных ресурсов, которые она поддерживала в течение
предыдущие две недели. Она никогда не пыталась каким-либо образом возбудить меня до тех пор, пока
день и ночь после прекращения ее менструаций. Она сказала мне, что это было
гораздо лучше покончить с этим полностью сразу, а не с помощью эротического возбуждения
поддерживать разрядку в течение недели или больше.
“ И это, мой дорогой Чарли, не из-за недостатка похоти с моей стороны,
потому что, особенно поначалу, возникает непреодолимое желание, чтобы тебя хорошенько оттрахал самый большой член, который только можно найти; естественное раздражение половых органов, по-видимому, усиливается из-за того, как это влияет на чувственную систему. Предыдущий опыт научил меня, что гораздо лучше терпеть это, чем искать эротического возбуждения, чтобы поддерживать естественную разрядку в два раза дольше, чем в противном случае.
Кроме того, это могло бы навредить вашему драгоценному здоровью. Иногда соединения в такой период приводят к образованию уретрального
Раздражение, очень вредное для мужчины, и такое, которое может лишить меня удовольствия от твоих объятий на несколько недель. Так что ты видишь, мой любимый мальчик, что во всех отношениях благоразумно избегать любого любовного возбуждения в такой период, как бы сильно ни тянуло к плотским утехам. Некоторые женщины рискуют всем этим ради мгновенного удовлетворения и подвергают себя неоправданному риску не только ради себя, но прежде всего ради своих возлюбленных. Я тоже, моя дорогая, был неосторожен в тот день и,
зная результат, был бы жесток и глуп, если бы позволил
вы рискуете повторить то, что уже произошло».
Слушая эти мудрые советы, я не мог не вспомнить свою любимую
миссис Бенсон, чьи советы были так полезны для меня, и вот
ещё одна любимая любовница наставляет меня в вопросах, связанных с
сексом. Для меня, конечно, было большим счастьем встретить в столь юном возрасте двух таких восхитительных женщин, не только самых любвеобильных и распутных, но и обучавших меня истинным знаниям об их поле и о мире в то самое время, когда они потакали всем моим желаниям.
похотливое желание, как и их собственное. Они были мастерицами своего дела, и для них не было
тайны в любовном каталоге наслаждений и способов их удовлетворения. Но они также знали, как привить
мудрость для будущего поведения. Я обязан всеми своими любовными успехами в дальнейшей жизни
восхитительным урокам этих двух очаровательных и достойных уважения женщин.
На следующий вечер, после того как мы достаточно часто приносили жертвы Венере, чтобы
спокойнее продолжить восхитительную дискуссию о различных способах
удовлетворения и разжигания страстей, я перевела разговор на
о порке; ибо, чтобы посвятить тебя, дорогой читатель, в свою тайну, я был
охвачен неконтролируемым желанием выпороть великолепную задницу моей
любимой любовницы. Я часто видел, как он трепещет под энергичными
атаками моего неподвижно стоящего пего, пока он колотил по любому из
восхитительных входов в храмы похоти. Я часто давал ей
славную попку, хорошие, звонкие подзатыльники, но мне очень хотелось всерьез взяться за
нее хорошей березовой розгой, увидеть, как она покраснеет до оттенка сырого мяса, и тогда
засунуть свой член с предельной силой в один или оба из
восхитительные отверстия. Я подумал, что лучший способ достичь желаемого — это вернуться к её собственному описанию менее сурового наказания, возбуждающего страсти болью; и поскольку она также призналась, что её в равной степени возбуждает роль как палача, так и жертвы, я предложил ей слегка отшлёпать меня, чтобы проверить эффективность. Она ухватилась за эту идею, но в её комнате не было плети, поэтому церемонию пришлось отложить до следующей ночи. В тот раз она посоветовала мне сначала предаться излишествам, а когда природа
начните отмечать, тогда вы почувствуете реальную эффективность удочки.
Она помогала мне с величайшим мастерством в каждом акте самого чувственного и
роскошного поклонения, и мы обоюдно вознесли шесть подношений нашей
благословенной Матери Венере, почти не прерываясь, ибо мы оба хотели
почувствуй себя несколько опустошенным, прежде чем испробовать действие системы березования
. Некоторое время мы лежали тихо, а потом дорогая мисс Фрэнкленд
начала возбуждать меня, но самым обычным образом. Мой член уже
был слишком пресыщен предыдущими встречами, чтобы сразу реагировать
на звонки, сделанные на нем.
— Ах, — сказала она самым милым голосом, — я вижу, что нам понадобится розга.
Приготовьтесь, сэр, и постарайтесь не сопротивляться, иначе вам же будет хуже.
Следуя её примеру, я начал умолять о пощаде, обещать, что буду вести себя лучше, и т. д., и т. п. Но она была неумолима и приказала мне лечь к ней на колени. Затем, обхватив меня за талию, она сделала пару резких движений,
от которых я на мгновение поморщился.
«Осторожнее, сэр, вы сопротивляетесь, и вы знаете, что ваше наказание будет суровым, если вы продолжите в том же духе».
— Простите меня, дорогая госпожа, и я никогда больше так не поступлю.
— Посмотрим.
Три удара, резких, но не слишком сильных. Я не дрогнул. — Ах! Вот это уже похоже на хорошего мальчика, теперь у нас не будет проблем.
Она начала наносить всё менее и менее сильные удары, пока это не закончилось
лёгким раздражающим возбуждением, которое вскоре начало проявляться в
напряжении моего пениса, яростно толкавшегося в обнажённое бедро моей любимой истязательницы, которая, проведя рукой по моему телу, схватила его, радуясь тому, насколько эффективными оказались её действия.
Притворяясь совершенно обессиленная, она откинулась на кровать, и она сказала
больше ничего не может сделать. Я бросился к ней, и мы провели более двух _coups_ без
уйдя, с величайшим избытка сладострастия. Это теперь была моя
очередь, и когда она позволила мне ускользнуть из ее вкусные влагалище, я взял это
в качестве причины недовольства.
“Что! «Ты, непослушная девчонка, — закричал я, — вот как ты обращаешься со своим хозяином, вытаскивая его из комнаты таким образом; вот, дай мне трость, я должен заставить тебя расплатиться за своё плохое поведение — вот, встань на колени на эту скамеечку для ног и положись на мои бёдра, не сопротивляйся, иначе
тебе будет хуже”.
“О, прошу тебя, сэр, прости меня на этот раз”, - и она опустилась на колени рядом со мной и
притворилась, что плачет. Я заставил ее лечь, и она представила свой великолепный
зад, во всем его великолепии округлости и размера, моему
восхищенному взору. Я обхватил ее за талию и впервые насладился ее видом
со всеми полными и похотливыми прелестями, не только выставленными напоказ, но и находящимися в моей власти
, и я вооружился великолепным жезлом. Я нанес ей два или три резких
удара, от которых ее красивые ягодицы задергались, но не вызвал никаких
возражений; но по мере того, как я продолжал, со всей яростью похоти упражнение
взволнован, чтобы наиболее сильно выпороть, она умоляла меня, чтобы быть несколько более
нежный. Но я продолжал пороть с еще большей силой, пока она не начала
корчиться под тяжестью наказания, которому я подвергал. Она
отчаянно боролась, чтобы, наконец, освободиться, но она была полностью в моей власти
и я не щадил ее, пока не увидел, что, перейдя от сурового
боль, ее чувства превращались в бурю разврата и похоти. Она
обезумела от возбуждения и закричала—
“Прекрати, дорогой Чарли, и трахни меня прямо сейчас. Я умираю от желания”.
Я отбросил розгу, запрыгнул на кровать и приподнял ее чресла, так что
она оказалась в коленопреклоненном положении; она сама схватила меня за горло.
член, и поднес его к губам ее влагалища, где он мгновенно
поглотил себя по самую рукоятку. Ее движения становились похотливые дальше
выражение, и призвал с силой, которой сбили очень в
короткие сроки торрент сперму от нас обоих. Мы были слишком возбуждены
чтобы остановиться, и почти без паузы было подано второе блюдо.
еще более сладострастно. Даже тогда она не была удовлетворена, но заставила меня лечь на
Я перевернулся на спину, она села на меня, и мы начали взаимную
гамбучию. Мне удалось снова довести ее до оргазма, и она смогла довести
мой член до эрекции.
«А теперь, Чарли, дорогой, мы должны кончить сзади».
И, снова встав на четвереньки, она направила мой готовый к бою член в
более узкое вместилище блаженства. Сначала я окунул его на мгновение во
влагу её истекающей соком и воняющей ****ы, а затем ввёл в её
заднюю дырочку. Я схватил её за клитор, она уже приготовила свой фаллоимитатор,
и, работая с ним одной рукой, мы завершили последний акт.
похотливое и развратное наслаждение, которое закончилось таким убийственным экстазом, что мы оба без чувств повалились на кровать. Измученные дикими излишествами, которым мы предавались, мы погрузились в глубокий сон, не двигаясь и не приходя в себя, почти до самого утра, так что мне пришлось вернуться в свою комнату, как только мы проснулись, не пытаясь продолжить любовные игры. Так закончился мой первый опыт в качестве хлыстовика. Ощущение было таким новым, а
искушение отомстить таким сильным, что я не удержался
переходит все разумные границы, подвергая такому суровому наказанию
великолепную задницу моей любимой мисс Фрэнкленд. Я должен, однако, сделать ее
справедливости сказать, что она осмыслена и освобождаются чувства под
что я действовал, только умоляла меня о любых будущих повод не пускать их
нести меня так далеко, что они сделали в этой. Мы несколько раз возобновляли
эту порку по заднице, но с более умеренными побоями — достаточными для того, чтобы
сильно возбудить, фактически не наказывая пациента, кто бы из нас это ни был
.
Мы часто после этого делали порку темой наших дискуссий, и я
постепенно она перешла к идее, которую высказала о явно
любовном характере Лиззи. Она по-прежнему утверждала, что это так. убежденность. Я
затем предположил, что ей стоило бы попытаться удовлетворить это чувство,
также ради Лиззи, как и ради удовлетворения ее собственной распущенности таким образом.
таким образом.
“ Полагаю, вы могли бы легко найти предлог, если бы захотели это сделать?
“Да, достаточно легко, эта идея меня возбуждает, и я потакну ей”.
Не помню, под каким предлогом, но на следующий день Лиззи оставили дома.
в четыре часа дня мы с Мэри отправились в летний домик. Я
знал, что Лиззи не должна нас прерывать, и что мне не нужно сдерживаться
для ее удовлетворения. Поэтому я предоставил Мэри все преимущества нашего пребывания наедине,
и у нас было четыре самых изысканных и утончённых удовольствия во всех позах,
допускаемых законным входом в храм любви. Ибо до сих пор я
так и не смог проникнуть в более узкое отверстие, которое было слишком
маленьким для моего грозного оружия. Странно, как легко Лиззи
принимала меня в свою восхитительную заднюю дырочку, в то время как
Мэри, старше и более женственная, всё ещё не могла освободить для меня
место на этом узком пути блаженства. Когда наступила ночь, мне не терпелось узнать, как моя дорогая хозяйка уладила дела с
Лиззи. Она сказала мне, что Лиззи поначалу немного нервничала, но
она ласково с ней поговорила, сказала, что её дружелюбное и любящее
поведение после первой порки завоевало её расположение; что она не
собиралась быть такой суровой, как в прошлый раз, но дисциплина
должна быть соблюдена.
— Ну же, моя дорогая, сними своё платье, как и я своё, чтобы стопка одежды не мешала, а также чтобы она не помялась.
Увидев, что Лиззи всё ещё немного дрожит после того, как сняла платье, она обняла её и, нежно поцеловав, пожелала ей спокойной ночи.
не бойтесь—она не будет сильно наказывать ее.
“Поднимите все свои вещи, дорогая, и позвольте мне увидеть, если любой марки
бывший наказания остаются”.
У Лиззи была очень рельефная и очень многообещающая попка. Мисс Френкленд
чувствовал, что это все закончится, и громко восхищалась ее форма и упругость, объявив его
было довольно красиво, и женственно, как он рос.
“ Повернись и дай мне посмотреть, такая ли ты женственная спереди. На мой
словом, хорошо сформированные крепление с очаровательной моховой покров.”
Ее рука, блуждающая по ее фигуре, взволновала Лиззи, чье лицо покраснело и
глаза заблестели от нарастающего желания. Мисс Фрэнкленд сама пришла в возбуждение,
но тут же уложила её к себе на колени и начала легонько шлёпать,
достаточно сильно, чтобы привлечь кровь в нужное место, что,
разумеется, с удвоенной силой воздействовало на все уже
возбуждённые эрогенные зоны, и Лиззи начала извиваться,
похотливо ёрзая задом под возбуждённым взглядом мисс Фрэнкленд,
которая, видя, что дело идёт ей на пользу, усилила удары, но
лишь настолько, чтобы ещё больше возбудить её.
терпеливая — до тех пор, пока, доведенная до избытка похоти, она не закричала—
“О, моя любимая мисс Фрэнкленд, я умираю от наслаждения, обнимите и
приласкайте меня”.
Мисс Фрэнкленд подняла ее, поднесла к своей груди и губам и,
посасывая ее язык, скользнула рукой вниз и нащупала клитор Лиззи.
влажная от ее текущей спермы, и ее маленький клитор напрягся от
эротической страсти, которая поглощала ее. Она трахала ее, пока та не кончила
снова, пока их языки были во рту друг у друга. Пока Лиззи кончала,
Мисс Ф. засунула палец в свою ****у, что, конечно же, не встретило никакого
сопротивление, но поскольку Лиззи в совершенстве владела искусством покусывания,
она была достаточно тугой, чтобы не оставалось сомнений в том, что это не просто
траханье пальцами.
«Ах, ты, маленькая кошечка, ты уже играла с этим раньше, скажи
мне правду?»
«Я расскажу тебе всё, если ты снова поиграешь со мной». С тех пор, как вы выпороли Мэри и меня, мы обе так часто испытывали
там жар и обнаружили, что чувствовать его и вводить пальцы внутрь
так приятно, хотя поначалу мы часто причиняли себе боль. Но вы делаете
это гораздо лучше, чем Мэри, — о, сделайте это снова, дорогая мисс Фрэнкленд!
«Я сделаю это гораздо лучше, моя дорогая, с помощью того, что у меня там есть — взгляни сюда!»
И, задрав юбку и сорочку, она продемонстрировала Лиззи, к её крайнему изумлению, свою необычайную копну волос и ярко-красный клитор, торчащий из чёрной массы кудрей.
«Как красиво!» — воскликнула Лиззи. — Клянусь, у тебя есть пуговка, о которой я так мечтала; я должна её поцеловать.
Наклонившись, она взяла её в рот и пососала.
— Остановись, дорогая Лиззи, нам обеим это понравится.
Взяв подушку со стула, она легла на спину на
на полу, сказав Лиззи повернуться лицом в другую сторону и опуститься на колени
поперек ее тела, чтобы их рты могли приспособиться к прикосновениям друг друга.
губы друг друга.
Лиззи рассказала мне впоследствии, что она позаботилась о том, чтобы не показывать своих предыдущих
знаний, но позволила мисс Фрэнкленд, очевидно, посвятить ее во все
церемонии гамахучинга.
Мисс Фрэнкленд приклеилась губами к очаровательной попке дорогой Лиззи, в то время как
Лиззи взяла в рот свой необыкновенный клитор. Через несколько
пламенные ласки Мисс Френкленд толкнул пальцем вверх снизу отверстие Лиззи ,
Затем она на мгновение остановилась, чтобы сказать Лиззи, что та должна не только последовать её примеру в этом отношении, но и использовать другую руку, чтобы ласкать себя, пока сосёт клитор. Затем, приспособившись, как было предписано, они продолжили заниматься любовью, пока обе не обессилели от чрезмерного удовольствия, вызванного обильными выделениями. После этого первого раза Лиззи стало любопытно увидеть все покрытые волосами органы и конечности мисс Фрэнкленд, которая удовлетворила её желания в полной мере. Она не оставила эту проверку полностью на усмотрение Лиззи, а ответила взаимностью.
Задрав платье, она обнажила очаровательные набухшие прелести Лиззи и начала сосать её соски. Их взаимные ласки и
поцелуи очень быстро возбудили этих горячих и похотливых женщин. После
небольшого перерыва, когда они обе обезумели от возбуждения, мисс
Фрэнкленд предложила ввести свой клитор в киску Лиззи; она велела ей опуститься на колени и, встав позади неё на колени, с лёгкостью ввела его в горячие и сочные складки красивой киски Лиззи. Проведя рукой под животом
Лиззи, она ласкала её клитор, пока та снова не кончила
она отдала ей свою восхитительную дань, и они погрузились в сладострастную негу, которая
за этим последовала. В третий раз они возобновили свои непристойные и похотливые
ласки, а затем оделись, чтобы быть готовыми принять нас.
Мисс Фрэнкленд попросила Лиззи держать язык за зубами и не рассказывать даже Мэри о том, что произошло. Но Лиззи убедила мисс Ф. посвятить Мэри в новые тайны, которым она сама только что научилась, и сказала, что может заверить её в том, что у Мэри гораздо более красивое тело, чем у неё, и что ей это понравится так же, как и ей.
«Что ж, дорогая, я подумаю об этом и найду повод выпороть её,
как я поступила с тобой.
“ О, это будет весело! ” воскликнула Лиззи. “ Ей это понравится так же сильно,
как и мне; это так мило, вы должны пороть меня каждый день, дорогая мисс Фрэнкленд.
Я полюбил вас с самого начала, я обожаю вас и сейчас.
Они нежно обнялись, но наше возвращение положило конец на данный момент
любому дальнейшему разговору.
Эти подробности сопровождались и прерывались двумя или тремя восхитительными
и самыми чувственными оргазмами, и я ни разу не вынимал свой пылающий член
из её столь же разгорячённой и пульсирующей вагины, потому что её описание этих
событий было самым возбуждающим. Когда она кончила, я вышел, и
мы может gamahuche друг друга и лизать все вкусные мужество в
ее сочная ****а в изобилии. Затем мы возобновили наши бои, принеся жертву
святой Матери Венере в обоих отверстиях. Затем мы уснули так, как могут спать только
люди с чистой совестью, подобные нам; и, подобно великанам
освеженные сном, обновили наши молитвы на каждом алтаре, прежде чем
разойтись утром.
Два дня спустя мисс Фрэнкленд подобным же образом посвятила Мэри в
Лиззи, пока мы с Лиззи проводили время в летнем
доме. Взволнованная её наивным описанием сцены с мисс
Фрэнкленд, мы предавались всем непристойным занятиям, которые только могли втиснуть в этот час, который, кстати, мы растянули более чем на четверть часа, за что мисс Фрэнкленд поблагодарила меня вечером. Её сцена с Мэри была ещё более непристойной, потому что Мэри сразу же отдалась всему и призналась, что знала от Лиззи, чего ожидать. Кроме того, более развитая фигура Мэри и что-то в ней самой сильно возбуждали мисс Ф., и она была почти влюблена в неё. Она так много потратила,
после того, как я трижды трахнул её в оба входа, ей потребовался стимул в виде стержня, чтобы довести её до высшей точки похотливой смазки. И, по правде говоря, впоследствии я сам нуждался в этом и получал это. Таким образом, наши сладострастные страсти воздействовали друг на друга, и мы провели изнурительную ночь в самых крайних и утончённых проявлениях похоти, в которых немалую роль сыграли фаллоимитаторы мисс Фрэнкленд, поскольку у неё их было два, разных размеров.
Теперь, когда лёд был сломан, я легко убедил мисс Ф.
время от времени сначала одна, а затем другая из моих сестер ложилась спать с
ней, утверждая, что случайный ранний ночной отдых восстановит мои
силы, и что, когда она утром отпускала свою соседку по кровати, я
мог бы прикончить ее силой; таким образом, она могла бы инициировать их взаимную порку
и использование фаллоимитатора. Конечно, мне нет нужды говорить, что моей
конечной целью было добиться успеха, превратив это во всеобщую оргию. На этом
действительно, все закончилось, но не совсем так, как я предполагал. Это не имело значения,
пока желаемая цель была достигнута. У меня было восхитительное
а также возможность понаблюдать в глазок за многими восхитительными
разыгрываемыми сценами сластолюбия, и когда доведен до крайнего предела
страсть, я обычно отступал, подкрадывался к незанятой сестре и давал выход
своей неистовой похоти в каждом потакании ей.
Это продолжалось около двух недель, то одна, то другая из девушек
каждую вторую ночь спали с мисс Фрэнкленд. Лиззи, как оказалось
, часто заявляла, что мечтает увидеть настоящий член, и ей
удалось вытянуть из мисс Ф., что я ей понравился.
Маленькая хасси приставала к мисс Ф., чтобы показать ей, как я ее трахаю, говоря
что она может легко спрятаться за занавесками, и я никогда бы об этом не узнал.
Мисс Ф., чьи страсти были на пределе желания, согласилась,
и, поместив Лиззи так, чтобы она могла видеть, оставаясь незамеченной, открыла мою
дверь, но обнаружила пустую кровать. Она сначала заподозрили, что я ушел
одна из женщин-служащих, но думал, что она хотела убедиться, и посмотреть, если
Мэри не стала возражать. Поэтому она тихонько прокралась наверх и застала нас за тем, что мы
наслаждались двойным гамахуче, которое, поскольку было раннее утро
светло, она могла разглядеть без труда. У нее хватило доброты позволить нам
насладись этим до конца, а затем, оттащив меня, сказал—
“О! Чарльз! это ужасно! Почему ты не мог довольствоваться
мной? — разве я когда-нибудь отказывала тебе? Ты знаешь, что это погубит всех
нас, если когда-нибудь об этом станет известно? Ты слишком молод, чтобы знать об
ужасных последствиях открытия.”
Тут она разразилась потоком слез — очевидно, от настоящего страха
перед печальными последствиями, которые могли последовать, а не от какого-либо чувства
ревности. Я бросился в ее объятия, и, как она сама
признание нашей близости, у меня было меньше трудностей при намекая на это. Я
Я ласкал и обнимал её и говорил, что нам нечего бояться, что теперь, как никогда, мы все заинтересованы в том, чтобы сохранить наш секрет; она будет прикрывать мою близость с сёстрами, а они будут прикрывать мою близость с ней. Внезапно она спросила:
«Как давно это продолжается? — скажи мне правду».
Я давно готовился к такому вопросу и сразу же ответил, что
после описания похотливых сцен, которые происходили между ней и ими, и её изысканных рассказов об их юных прелестях, я настолько развратничал, что искал Мэри, пока она была
занимается с Лиззи, а Лиззи, когда Мария была с ней; оба они были
слишком рады мне отказывать, и теперь мы наслаждались друг
около десятка раз. Ранее я уже сказал своей сестры поддержки
любую историю я могу рассказывать Мисс Ф. Лиззи похитил после того, как она
нашли Мисс Френкленд прошло через мою комнату, и теперь оба подтвердили
сказку рассказывал. Мы окружили мисс Фрэнкленд, всячески лаская ее.
Мой пего ужасно разволновался. Задирая мою ночную рубашку, я сказал—
“Пусть этот милый парень помирится с нами и станет одинаково дорог мне".
ВСЕ. Я знаю, моя любимая госпожа, что мои сестры жаждут увидеть его.
упражняющегося на твоей великолепной персоне и погружающегося в твою восхитительную волосатую ****у.
так позволь мне принести жертву ее сочным прелестям. Лиззи только что
сказала, что ты искал меня с определенной целью—смотри, мой дорогой клитор поднимает свою
головку—позволь Мэри лечь под тебя, пососать твой клитор и посмотреть на мой член
сомкнись над ее глазами, энергично заполняя свое восхитительное влагалище. Ты
можешь трахнуть её, а Лиззи может смотреть сзади, наслаждаться
великолепным зрелищем и быть моим кучером».
«Что ж, мои любимые дети, жребий брошен, нет смысла плакать над пролитым молоком, так что давайте извлечём из этого максимум пользы. Я никогда не могла устоять перед красноречивым видом этой любимой и длинной толстой штуковины, которая была создана для того, чтобы давать бедной женщине всё, чего она может желать».
Итак, заняв свои места, как я и предписывала, мы предались самым роскошным и непристойным удовольствиям, какие только можно себе представить. Лиззи, которая
воспользовалась одним из фаллоимитаторов, ласкала себя, наблюдая за каждым
сладострастным движением наших тел, и нам всем удалось
Мы провели вместе восхитительное время. В тот момент мы не могли позволить себе большего, так как время шло, и скоро все в доме проснулись бы.
Мисс Фрэнкленд вернулась со мной в мою комнату, так как её собственная дверь была заперта, и, нежно поцеловав меня, сказала, что я плохой мальчик, но она предполагала, что рано или поздно это должно было случиться, так что хорошо, что это произошло раньше, чем позже.
Так прошла наша первая всеобщая оргия, которая стала предвестником многих
гораздо более роскошных и похотливых оргий, о которых я расскажу подробнее по мере развития событий.
Мисс Фрэнкленд не позволила нам устроить всеобщую оргию на следующую ночь.
ночью. Она теперь была в курсе наших летних дел—только дома поздно начатом,
как она должна на мой рассказ была слишком правдоподобно руки не
обманывайте ее, особенно когда она чувствовала, убедили всех, что произошло
на наш первый, ****ь, что она имела удовольствие принимать
мою девственность. На этот счет она была вполне удовлетворена. Но теперь она
заподозрила, что то, что я только что начал, я был бы слишком рад повторить. Она
проводила нас в сад в час отдыха, так что ничего не случилось.
Произошло нечто эротическое. Мы все вместе сели после небольшой пробежки,
и мисс Ф. открыла нам правило поведения, которому мы должны следовать в будущем. Она сказала:
«Как бы ни было приятно вам всем, а также и мне, встречаться каждый вечер, в первую очередь это стало бы опасной привычкой, опасной из-за того, что мы перестали бы соблюдать необходимые меры предосторожности, а во-вторых, и прежде всего, это стало бы гибелью для нашего любимого и дорогого Чарли, который не смог бы долго продолжать такие чрезмерные ласки с тремя любимыми объектами одновременно.
когда-то постоянно требовала бы от него чего-то”.
Видя мое желание прервать ее и заявить, что я чувствую себя вполне
готовой к этому, она остановила меня и сказала, что я слишком молода, чтобы знать, к чему приведет
такая чрезмерная снисходительность; что мы должны довериться ей
испытайте ее и руководствуйтесь ею, и мы все должны найти в этом преимущество
. Три раза в неделю максимум, что она может позволить, когда мы должны быть
все вместе. В другие ночи она будет заботиться, что я не совершал
избыток. Таковы были мудрые советы этой замечательной женщины, и таковы в
будущее стало программой наших разбирательств. Я бунтовал и брыкался
против того, что в то время казалось мне слишком большим ограничением, но я
в конце концов убедился, что за вынужденными задержками следует большее удовольствие.
отсрочки. Конечно, я спал с мисс Фрэнкленд в то, что можно было бы назвать
нашими нерабочими ночами, но вскоре у нее вошло в обычай ограничивать мои
траты двумя разами за ночь, позволяя мне возбуждать и заставлять ее тратить как можно больше времени.
часто, когда мне заблагорассудится. Поначалу мной было трудно управлять, но в конце концов
я с большой регулярностью придерживался правил, которые она диктовала, и, действительно,
принуждала. Вскоре я понял, что она поступила мудро, потому что часто
после этого мои вялые попытки требовали применения кнута, чтобы довести
нашу оргию до конца.
На вторую ночь после того, как я был застигнут за общением с сёстрами,
мы впервые встретились все четверо в комнате мисс Фрэнкленд. Нас, как обычно, рано отправили спать, и мисс Ф. в личной беседе
посоветовала нам как можно скорее спокойно лечь спать и ни о чём не беспокоиться, так как она сама присмотрит за девочками после того, как
домочадцы отправились спать. Что касается меня, то я всегда придерживался этого плана,
поскольку он позволял мне получать больше удовольствия и наслаждаться им дольше,
благодаря отдыху, который я обеспечил себе заранее. Зима прошла, и снова наступило лето. Это была прекрасная, тёплая, лунная ночь. Как только мы все собрались, мы разделись догола, и это стало
нормой на всю ночь. Затем последовали очаровательные объятия и взаимные позы,
чтобы каждый мог полюбоваться красотой всех остальных. Руки блуждали повсюду,
охватывая все прелести, но в основном концентрируясь на чудесных и
развитая форма очаровательного Фрэнкленда, чье богатство
угольно-черных волос было таким восхитительно возбуждающим. Вскоре возникла необходимость
унять первый всплеск наших страстей, что мы всегда делали с помощью
общего гамахуче. Мисс Фрэнкленд, которая необычайно увлеклась
Мэри, встала с ней в пару, в то время как мы с Лиззи приспособились друг к другу
. Мисс Фрэнкленд, которая запаслась фаллоимитаторами,
снабдила нас всех по одному, различаясь по размеру, в зависимости от цели
их применения. Поскольку забой Мэри пока мог только
учитывая умеренный размер, мисс Ф. оставила самый маленький для своего особого использования.
остальные использовались без разбора. Вооруженные таким образом, мы
приступил к заступлению на все чувственные эксцессы gamahuching в
каждая форма, удлинение наши радости так много и так долго, как
возможно, что мы могли бы передать всю ночь в самый сластолюбивый
восторг. Когда экстатический момент настиг нас, нашим ртам пришлось прекратить свою работу
чтобы дать выход выражению восторженной природы
наших чувств. Некоторое время мы лежали, тяжело дыша, прежде чем смогли подняться
и возобновим наши взаимные ласки. Теперь, когда мы сбросили остроту
нашего похотливого аппетита, мы более спокойно готовились к дальнейшим и еще более
сладострастным сочетаниям. Верхние покрывала с кровати были полностью
сняты, так что она представляла собой почти квадратное поле битвы для любовных встреч
, превосходно приспособленное для своего назначения. Мы держали совет относительно
наших следующих действий и, наконец, решили начать следующим образом: Мэри ложится
на спину, Лиззи переворачивается над ней, мисс Фрэнкленд должна
побалуйте себя ее удовольствиями для Лиззи, которые заключались в том, чтобы трахнуть ее
нижнюю дырочку с ее необыкновенным клитором, пока я должен был трахать мисс
Влагалище Фрэнкленда и прикончил ее меньшее отверстие двумя пальцами,
Лиззи должна была прикончить Мэри пальцем, одновременно трахая ее,
Мэри, чтобы я вставил фаллоимитатор поменьше в мою нижнюю дырочку, и трахнул Лиззи
****у дилдо побольше. Также было решено, что мы проведем два курса в
этой сладострастной группе, отличаясь только заменой моего члена в
Снизу-отверстие Мисс Френкленд, а не влагалище, в котором было
одно из dildoes. Мы были никто из нас не нажимать вопросов
не торопиться с завершением, а в полной мере насладиться изысканным соединением наших тел. Мы наслаждались самым непристойным и сладострастным сексом и вели себя так, как подобает всем, кто проводит время вместе в совершенном экстазе от смазки и похоти. Несмотря на удовольствие от финального разряда, нам удалось, как мы и договаривались, сохранить наши взаимные позы, наши тела пульсировали от многократных толчков в восхитительных местах, с которыми они были соединены. Вскоре это пробудило в нас
страсти, которые мы ещё не успели усмирить, и когда
Когда мы достаточно разогрелись, было внесено небольшое изменение, о котором мы договорились, и я погрузился по самую рукоять в великолепную волосатую дырочку божественной Франклэнд, которая чуть не закричала от восторга, почувствовав, как мой огромный пенис входит в её пылающие внутренности. Нам пришлось сделать паузу на несколько минут, чтобы её возбуждение немного улеглось, иначе она бы кончила после двух-трёх толчков моего мощного орудия. Затем мы продолжили более неторопливо и, растягивая удовольствие самым непристойным и сладострастным образом, достигли экстатического момента.
все вместе, с таким избытком дикого наслаждения, что с криками почти мучительного восторга мы изливались друг в друга или на друг друга целыми потоками горячей кипящей спермы и почти без чувств падали в беспорядочную груду обнажённых тел. Мы долго приходили в себя. Затем, распутавшись, мы встали и ополоснулись холодной водой,
не только чтобы очиститься, но и для того, чтобы стимулировать себя к дальнейшим
упражнениям во всех самых диких проявлениях похоти, которые только могли
придумать. Но нам всегда удавалось заставить мисс Ф. думать, что она
автор любой новой непристойной идеи или предложения. Фактически, она почти
была такой в каждом случае, потому что ее опыт в каждом сексе и его
удовлетворение во всех формах либидозной утонченности были велики, и мы
ей мы обязаны множеством новых и восхитительных сочетаний в наших непристойных оргиях.
Отведав вина и торта, о которых позаботилась мисс Ф.
, мы предались восхитительной возне и потягиванию за
пышные завитки и волосатый покров почти всей великолепной формы мисс Фрэнкленд
. Девушки больше всего восхищались величиной, твердостью и красотой
её по-настоящему великолепные ягодицы, и то, что она то и дело сосала
её бугорки, а в другой раз играла с её уже набухшим
клитором, вскоре довело её до такого возбуждения, что, схватив Мэри, она уложила её на стол и оттрахала, в то время как
Лиззи, протиснувшись под неё, сосала её клитор, а я вставил свой член сзади в её вагину. Мы насладились восхитительным соитием, и великолепное
существо умерло от избытка удовольствия вместе с Мэри, в то время как я
ещё не достиг кульминации. Поэтому я довольствовался тем, что
член пульсировал от её восхитительных сжатий, пока усталость от позы не заставила нас сменить позу. Она настолько успокоилась, что теперь могла предлагать и обсуждать дальнейшие действия и то, какой должна быть наша следующая форма наслаждения. Поскольку Мэри провела дополнительное время с мисс
Франкленд, Лиззи теперь стояла на коленях, опустив голову.
Я погрузил свой член в её жаждущую вагину. Мисс Фрэнкленд встала,
перешагнула через тело Лиззи и подошла ко мне. Я ввёл сначала
маленький фаллоимитатор в её анальное отверстие, а затем большой — в вагину.
вплоть до кусочков трески. Затем она выдвинула вперед свой живот и засунула мне в рот свой
напряженный клитор и положила обе руки мне на
голову. Тогда я прошел одну руку под ее ногами и, схватив обоих
dildoes в одной руке, приступил к работе их вверх и вниз в обе дырки на
когда-то, в унисон с моим всасывания ее клитор, и мое гребаное
движения в ****у Лиззи, который одновременно был чертов ее собственного
клитор пальцами. Мэри, вооружившись двумя фаллоимитаторами, вставила один в мою
заднюю дырочку, а другим стала трахать себя. Таким образом, мы
провела самое захватывающее и вкусное блюдо. Мисс Ф. в моменты экстаза
казалось, что она вот-вот прижмет мою голову к своему животу. Она
была настолько очарована чувственным наслаждением, которое давала эта поза, что она
закричала, что мы не должны меняться, пока не будет пройден другой курс. Лиззи сказала, что
она должна переодеться спереди назад, и попросила Мэри дать ей фаллоимитатор
с помощью которого она могла бы переохладиться. Женщины были готовы немедленно, но моя сестра
пего задержалась, чтобы ответить на звонок, поэтому мисс Фрэнкленд сказала Мэри
умело применить березовый прут.
Она проделала это с большим мастерством, работая с фаллоимитатором, который всё ещё был у неё во влагалище. Эффект был почти электрическим, и мой великолепный возбуждённый член наполнил восхитительную и жаждущую попку дорогой Лиззи к её величайшему удовольствию. Мисс Ф. попросила Мэри слегка стимулировать её прутиком. Ничто не могло бы порадовать Мэри больше, потому что впоследствии она призналась, что ей давно хотелось отшлёпать эту великолепную и огромную задницу. С такими стимуляторами, как эти, это
блюдо оказалось одним из самых пикантных и изысканных, которые мы когда-либо пробовали.
и экстатический финал сопровождался криками восторга, когда мы
затихли в подобном смерти обмороке восторженных и насыщенных желаний. Мы
снова поднялись, чтобы очиститься и освежиться, и некоторое время после этого лежали,
тесно обнявшись, на кровати. Поскольку мой член еще не был у Мэри в ее влагалище
Мисс Ф. предложила, чтобы я трахнул ее, а Лиззи опустилась на колени
прямо за нами она могла трахать нижнюю дырочку Лиззи своим клитором,
и засунуть один фаллоимитатор мне в зад, пока она работала вторым в своей.
Сказано-сделано. Голова Лиззи оказалась почти под головой Мэри
живота, чтобы подвести мисс Ф. достаточно близко ко мне, чтобы я мог действовать так, как она пожелает
и мы приготовили еще одно восхитительное блюдо с таким невероятным удовольствием
что все повалились боком на кровать и погрузились в крепкий сон.
Мы проснулись так поздно, что у нас хватило времени только на то, чтобы умыться
холодной водой, закончить обычным гамахуче, а затем вернуться в свои
отдельные комнаты. В этот последний раз мисс Фрэнкленд сказала, что должна меня угостить
гамахуче, так как она с удовольствием перекусила сливками. Шутка
удивительно позабавила двух девочек.
Примерно в это же время миссис Винсент родила прекрасного мальчика. Я не
Я не говорил о ней с нашей первой встречи после её замужества в летнем домике, когда все уехали в город, чтобы привезти мисс Фрэнкленд. С тех пор у нас было всего два тайных свидания, о которых я не упоминал, потому что они были слишком поспешными и неудобными, чтобы ими можно было вдоволь насладиться; потом она слишком сильно располнела, чтобы я мог воспользоваться случаем. Мама написала поздравительное письмо
мистеру Винсенту, желая ему радости от рождения сына и наследника,
не подозревая, что отцом ребёнка был её собственный сын. Это привело к визиту
от мистера Винсента с просьбой, чтобы мама любезно согласилась стать крёстной матерью для
малыша. Моя мама сразу же согласилась и спросила, кто будут крёстными отцами. Он сказал, что дядя, от которого они чего-то ожидали, согласился стать одним из них, но он не знал, кого попросить вторым.
«Почему бы не попросить Чарли, он всегда очень любил вашу жену как свою гувернантку, и у него тоже есть дядя, от которого мы надеемся когда-нибудь получить что-нибудь ценное».
«Это очень хорошая идея, миссис Робертс, и если вы будете так любезны и пошлёте за Чарльзом, я изложу ему это, и если он согласится, это избавит меня от
все дальнейшие хлопоты”.
За мной послали, и, можете быть уверены, меня немедленно приняли, поблагодарив мистера
Винсент за ту честь, которую он оказал мне, и надеялась, что миссис Винсент будет
столь же огромен, что я должен быть Крестный отец, хотя так молоды.
“Предоставьте это мне, моя дорогая жена так сильно привязана ко мне, что мое желание
для нее закон, так что не беспокойтесь по этому поводу”.
Можно было бы предположить, что я нисколько не встревожился, но я был совершенно уверен, что именно это предложила бы миссис В., если бы не сдержанность. Впоследствии мы узнали от мистера В., что она
симулировала возражения из-за моей молодости, но в самый первый момент
она смогла сказать мне пару слов наедине, чтобы рассказать мне, какое удовольствие это доставило
ей, что ее муж выполнил в этом вопросе все
очень желаю, чтобы это было самым близким и дорогим для ее сердца.
Церемония в конечном итоге прошла, как и было предложено, но только через
очень редкие промежутки времени мне удавалось найти возможность возобновить наши старые
бои на поле Венеры. Между тем у меня не было причин сожалеть об этом
что касается потакания моим эротическим страстям, потому что в течение почти двух
В течение нескольких лет, то есть до моего восемнадцатилетия, я продолжал наслаждаться непрерывным блаженством в объятиях роскошной и очаровательной
мисс Фрэнкленд или в оргиях с ней и моими сёстрами, которые завершались всеми возможными извращениями, которыми могли наслаждаться три женщины и один юноша. На самом деле, мы все слишком часто прибегали к розге, если судить по тому, что, по крайней мере, для мисс Фрэнкленд и меня она стала почти необходимостью, и иногда даже мои сёстры признавались, что она их подстёгивает. Под умелым руководством мисс Фрэнкленд мы стали
самые совершенные адепты во всех сладострастных проявлениях похоти. Но
Я также должен отдать ей должное за то, что она никогда не пренебрегала нашим образованием.
Действительно, я могу сказать, что это было достигнуто благодаря тесному соединению наших тел. Ибо
эта уважаемая женщина внушила нам, что для сохранения ее дружбы и
доверия мы должны отдать должное ее учению. Я уже говорил, что ее
система обучения намного превосходила все, что мы знали ранее
, и теперь, когда она завоевала нашу безграничную любовь,
не было ничего такого, к чему мы не были готовы в школе, чтобы поддержать ее усилия в
наше взаимное совершенствование. У нее были очень высокие достижения — она говорила по-французски
и по-немецки как родная, обладала достаточными знаниями латыни и греческого, чтобы
хорошо подготовить меня к ним, и ее познания в музыке были очень высокими. Я
вряд ли когда-либо слышал кого-либо более очаровательного в игре на фортепиано.
За два года, последовавших за нашей первой оргией, мы добились действительно
поразительного прогресса. Мы все очень прилично говорили по-французски, у нас были довольно хорошие знания немецкого языка
особенно Мэри, которая действительно говорила на нем хорошо; что касается
я был хорош во французском, примерно так же по-немецки, и с очень
хорошая основа латыни и греческого.
Примерно в это же время произошло событие, которое полностью изменило
порядок моей жизни. Моя мать намекнула, что у меня были некоторые ожидания
от дяди. Они были очень расплывчатыми. Он был братом моего отца, но
они никогда не договаривались, и мы были почти чужими друг другу. Он
умер, и в один прекрасный день мы все были удивлены, если не сказать с восторгом, чтобы услышать
от его душеприказчик, Мистер Никсон, богатым купцом в Лондоне, что мой дядя
была мама четыреста фунтов в год до тех пор, пока она не
жениться снова, но в ее смерти сообщил аннуитета должна была быть разделена между
две мои сестры, не связанные никакими обязательствами. Остальная часть имущества была передана мне в доверительное управление мистера Никсона до моего совершеннолетия, с условием, что я буду изучать право и стану адвокатом во Внутреннем Темпле. Кроме того, мне была выделена сумма в пятьсот фунтов на новый гардероб, который пришелся нам всем по вкусу.
Мистер Никсон объявил, что через две недели он воспользуется возможностью
навестить нас и сделать необходимые приготовления в связи с изменившимся положением дел. Он добавил, что
оставшаяся часть имущества приносила бы около тысячи фунтов в год, и, следовательно, к моему образованию нужно было бы отнестись более внимательно, чем это, вероятно, было сделано. Это действительно было переменами. Мой отец оставил дом и землю, а также около шестисот фунтов в год на содержание моей матери, пока она оставалась вдовой, или до самой её смерти. В дальнейшем по сто пятьдесят фунтов в год каждой из моих сестёр, а дом и остальное — мне. Это умеренный доход, требующий дополнительных усилий, чтобы сделать его приемлемым для воспитания. Вот так.
Теперь я был наследником, в конце концов что-то вроде полторы тысячи фунтов
года, две загородных домов, и очень справедливый доме кроме прикрепленный к моему
дом дяди. Вы можете легко представить радость всей семьи, когда
из-за несколько стесненной экономики мы оказались в легких обстоятельствах,
сразу получив вдвое больше нашего предыдущего дохода. Мы предавались в какой-то степени
дикие мечтания о том, что все это может произвести, но мама принесла нам наши
чувства, сообщает нам, что, пока я был в возрасте Мистера Никсона полностью
контроль нашей судьбы, и, что было более чем вероятно, он
настаивайте на том, чтобы отправить меня в государственную школу. Эта новость разбила все наши
надежды вдребезги, потому что именно на нашу
большую свободу мы рассчитывали, и теперь были все
вероятность того, что наше восхитительное общение и восхитительные оргии состоятся
к внезапному прекращению. Мы обменялись печальными и удрученными взглядами,
услышав это от мамы, и в тот вечер встретились в очень безутешном настроении.
вечером в комнате мисс Фрэнкленд; но эта очаровательная и достойная женщина
подбадривал нас надеждой, что если временная разлука все-таки произойдет, то это
это привело бы только к нашему более безопасному и совершенному воссоединению в будущем.
“И, сказать вам правду, - сказала она, - мой дорогой Чарли, мы были
последнее слишком сильно для вас, и Ваше здоровье, и конституция будет преимуществом
от вынужденного бездействия, ибо у меня наблюдаются некоторые симптомы про вас
в последнее время, доказывают, что три облагается налогом вам слишком сложно. У меня нет сомнений, я
должна быть сохранена в качестве гувернантки своей сестры, и оставить меня в покое
держать их до такой степени, что не разочарует вас, когда мы снова встретимся,
что всегда должно происходить с интервалом не более шести месяцев”.
Нашим любящим сердцам шесть месяцев казались вечностью. В то же время
замечания мисс Ф. до некоторой степени успокоили нас, и хотя мы не могли
участвовать в нашей оргии с обычной яростью и распущенностью, тем не менее мы
удалось провести ночь достаточно бурно, наслаждаясь нашими
похотливыми страстями, которые многие сочли бы чрезмерными.
В должное время появился мистер Никсон. Он был приятной наружности.
пожилой джентльмен и законченный светский человек. Обнаружив, что у меня было
полностью обучающихся на дому в соответствии с гувернантками, ему казалось, что я должен быть
неопытная, как молоко, и уже намекнула об этом маме, которая, рассказав мне, подбодрила меня. Мистер Никсон позвал меня в гостиную и начал приятный разговор, который, казалось, ни к чему не вёл, вероятно, чтобы не заставить меня нервничать и робеть, постепенно переводя разговор на образовательные темы. Он был приятно удивлён, обнаружив, что я преуспел не только в истории и географии, но и в языках, и больше всего его удивило моё знание латыни и греческого. Он был очень внимателен.
спрашивал, не помогал ли гувернантке какой-нибудь священник. После
ужина, во время которого он уделил большое внимание мисс Фрэнкленд, он
тепло похвалил ее систему преподавания и ее необычайный
успех. В то же время он заметил, что, поскольку его дорогой старый друг
хотел, чтобы его племянник стал адвокатом, это было бы необходимо
его следует отправить к какому-нибудь священнику с несколькими мальчиками, а затем в
Королевский колледж, Лондон, перед входом в кабинет адвоката. Мисс
Фрэнкленд сразу же признала справедливость замечания и выразила надежду, что
Чарльз не посрамит ее преподавание.
— Совсем наоборот, уверяю вас, мисс Фрэнкленд. Я был поражён тем, как вы замечательно подготовились, и особенно тем, что вы дали ему знания современных языков. Я так рад, что собираюсь попросить миссис Робертс оставить вас в качестве опытной гувернантки для девочек, пока они не станут достаточно взрослыми, чтобы им потребовались некоторые познания о мире, которые наверняка даст столичная женская школа.
Всё это было сказано с таким почтением к мисс Фрэнкленд,
что я был уверен: старый джентльмен был очень ею очарован
личность, а также ее система обучения. Но об этом, вероятно, мои
читатели узнают больше позже.
Моя мать, услышав о намерении отправить меня к какому-то священнику,
немедленно предположила, что ее собственный шурин, преподобный мистер
Браунлоу, настоятель Лидса в графстве Кент, бывшей деревни недалеко от
замка с таким названием, был бы подходящим человеком. Он был джентльменом, получившим диплом с отличием в Кембридже, и имел обыкновение принимать одного, двух или даже трёх молодых джентльменов, но не больше, чтобы подготовить их к поступлению в университеты. В тот момент она узнала из письма своей сестры
что у него есть вакансия. Его имя, по её словам, было хорошо известно как имя преподавателя,
и мистер Никсон мог бы узнать об этом, наведя справки; а поскольку Чарльз никогда не уезжал из дома, ей было бы очень приятно знать, что он находится под опекой её родной сестры. Мистер Никсон сказал, что полностью согласен с её предложением, при условии, что, как он не сомневался, его расспросы оправдают его отправку туда. Он оставил нас с обещанием принять решение в ближайшее время, и действительно, не прошло и недели, как мы получили его полное согласие на предложение моей матери. Так что моей тёте было отправлено письмо, и
поскольку был период каникул, мистера и миссис Браунлоу попросили
приехать и провести неделю, а затем я мог бы вернуться с ними в Кент.
Мы не видели, тетя или дядя, так как мы были маленькими детьми, и только
помнил ее как очень высокие огромные лица. Расстояние препятствовало
личному общению, и мы знали о нем только по обмену ветчиной,
Кентерберийской тушенкой и устрицами на Рождество. Как они ответили,
с обратной почтой, сообщив, что будут у нас через два-три дня
после их письма, вы можете быть уверены, мисс Фрэнкленд и все мы
Мы в полной мере воспользовались тем, что должно было стать последней из наших совместных оргий. Никаких ограничений для нас не было, и каждая ночь была посвящена богу похоти и сладострастия.
Наконец настал роковой день. Моя мать и две девочки отправились в город за дядей и тётей, оставив нас с мисс Фрэнкленд заниматься. Вы можете себе представить, что нас занимала любовная поэзия, а не грамматика. В её манерах была нежность, любящая доброта и ласка, которых я раньше не замечал в мисс
Франкленд и которые я считал чуждыми её характеру.
Нежно обняв меня и с любовью прижав к своей груди, она разразилась
потоком слез и зарыдала так, словно ее сердце вот-вот разорвется, когда ее
голова опустилась мне на плечо. Я пытался утешить ее как мог
и, как знает мой добрый читатель, женские слезы всегда оказывали самое сильное воздействие на мой член.
я вложил его ей в руку, она истерически
смеялся среди ее плача, но мгновенно опустил ее голову к любимому
объекту, обнял, сосал и замораживал его, пока я не излил поток
кипящей спермы ей в рот, которую она жадно проглотила, и
продолжала сосать, пока не осталось ни капли. Затем снова приподнявшись, чтобы
приласкать и обнять меня, она сказала—
“Да, мой любимый мальчик, это действительно было средством остановить мои слезы, я
не только обожаю это, но и полюбила тебя, мой дорогой, больше, чем я
я когда—либо любил что-либо в своей жизни - ты мой собственный ученик, физически и
ментально. Я буду очень скучать по тебе и горько сожалеть о нашем расставании;
но мы встретимся снова, хотя и не с такой свободой и непринужденностью, как раньше
. Вы будете проводить ваши праздники у себя дома, и мы должны сделать
большинство из них. Я чувствую, что уже дорогого элемента, чтобы быть максимально
снова, и так оно и будет, дорогой друг, так что возвращайся в свое гнездо ”.
Эти последние нежные слова были адресованы моему члену, который, и без того вздыбленный
снова требовал внимания. Мы взялись за дело с молотком и щипцами.
Завербованные за ланчем, мы возобновили восторги от сладострастия, поскольку только эта
достойная женщина знала, как им потакать. Мы были менее благоразумны.
поскольку накануне вечером мы решили, что я должен был
выяснить привычки будущей пары, прежде чем рискнуть
покидаю свою комнату, чтобы проскользнуть к ним, и, таким образом, у меня впереди была ночь
отдыха.
В пять часов подъехала карета, и дядю с тетей приветствовали
в нашем доме. Мой дядя был высоким, дородным священником елейного вида,
с манерами настоящего джентльмена и очень приятным голосом. Мой
тетя, которому было около пятнадцати лет младший мой дядя, был очень высокий для
ее секс, штраф дородную фигуру, широкие плечи, большие bubbies хорошо
помимо, тонкая талия, ее размер, огромные бедра и ягодицы очевидно
более чем совпадение. Она была очень полной, но твердо стояла на ногах.
и ходила очень упругим шагом, показывая, что у нее много
в ней, вернее она могла взять хороший интернет-кого угодно. Она была
обилие светлых волос, с густыми бровями, которые обещали изобилие
в другом месте. У нее были темно-синие глаза, которые могли заглянуть очень глубоко в тебя.
У нее было очень приятное выражение лица, маленький рот и очень белые
зубы. Цвет ее лица был чрезвычайно светлым, руки огромными, но при этом
прекрасной формы, ладони и ступни маленькие, толстые и пухленькие. Она посмотрела
тридцать пять, но было почти сорок, и вообще был самым желанным
женщине, чтобы посмотреть, в особо крупном размере. Она обняла меня нежно, что я
не преминул вернуться и похвалить меня и всю мою семью за недавнее
везение. Первое знакомство прошло очень приятно,
и я уже начал думать, что, может быть, всё не так уж плохо.
Нам разрешили сидеть за столом чуть позже, чем обычно, и, поскольку моя тётя устала от
дневного и ночного путешествия, они почти сразу же последовали нашему
примеру. Я едва успел раздеться, как
Я услышал, как они вошли в комнату, которую мисс Фрэнкленд освободила накануне. Это было заранее оговорено, и теперь она спала в моей
комната сестер, как и раньше, до нашего отъезда. Я быстро задула
свой светильник, опасаясь, что они увидят, как он светит сквозь щели, которые я проделала
. Опустившись на колени, я начал наблюдать за происходящим. Первый
вещь, моя тетя вообще была присаживаться на горшок как раз напротив моих глазок, и
как она хорошо держалась ее платье, я видела, что она одна из наиболее известных
Монс Венерис, густо покрыто очень справедливо колечек. Ее сила мочи
была чем-то замечательным, это было похоже на водопад по силе и количеству,
и сразу же заставило мой мятежный член встать под могучим напором воды
это было так отчётливо слышно. Когда она встала и прежде чем снять платье, я увидел её великолепные формы, подобных которым я никогда прежде не видел. Увы! это был лишь мимолетный взгляд. Однако я решил продолжить наблюдение, надеясь увидеть что-то ещё во время раздевания. Она сняла всю верхнюю одежду, пока не осталось ничего, кроме подвязок и сорочки. Теперь я мог оценить истинное величие её
пропорций. Корсет поддерживал талию и позволял великолепию
её бёдер и ягодиц сиять во всей красе. Никогда в жизни
Я никогда не видел более красивой попки, чем у моей тёти. Сейчас я говорю это,
исходя из огромного количества последующих наблюдений и восхищения, но в том
великолепии, в котором я в тот момент её рассматривал, она казалась мне самой
красивой попкой, которую я когда-либо видел, и именно о ней я говорил
некоторое время назад, когда заметил, что у мисс Фрэнкленд была самая красивая
попка, которую я когда-либо видел. Это правда, что её полнота значительно усиливала её привлекательность,
но, несмотря на полноту, даже очень большую, это не была полнота, которую можно было бы назвать
тучностью. Ибо в послебрачной близости, которая стала самой близкой и
чувственная натура, я никогда не мог ущипнуть ее за какую-либо мышечную часть.
У нее был самый твердый, а также самый большой зад, который я когда-либо встречал. Я
совершенно уверен, что когда она стояла прямо, ребенок мог бы
стоять на огромных выступах ее ягодиц. Ее бедра были
поистине чудовищными в своих могучих пропорциях, твердыми, как железо,
изысканно отлитыми, и по своей красоте и гладкости соперничали с
слоновая кость, на которую они были очень похожи в другом отношении, а именно в том, что касались
ощущения холода на ощупь. Ее ноги были достойны этого великолепного тела
Они поддерживали и дополняли пару очаровательных, изящных лодыжек и очень маленьких для её роста ступней. Поскольку её сорочка была с короткими рукавами, великолепие и красота её великолепных рук и шеи, где ямочки на щеках были видны во всей красе, а кожа сияла, были полностью продемонстрированы. Как и следовало ожидать, на её шее не было ни единой косточки, но всё было ослепительно по цвету и коже, что так красиво в женщине. Когда женщина демонстрирует свои выступающие
ключицы, это свидетельствует о дурном воспитании и простоте нрава. Тётушка
По-настоящему большие груди возвышались над её лифом, который, как я тогда думал, поддерживал их, но этой великолепной женщине ничего подобного не требовалось, потому что, когда она была полностью обнажена, её груди выделялись во всём своём великолепии, и они были самыми большими, достойными всех остальных её полностью развитых прелестей. Только её живот был слишком выпуклым, когда она стояла, но, поскольку у неё никогда не было детей, он не свисал дрябло и заканчивался одним из самых выпуклых и развитых лонных сосков, которые я когда-либо видел, обильно покрытых
с самыми прекрасными локонами, которые не мешали её прекрасной кремовой коже
просвечивать сквозь них. Она была хорошо покрыта волосами в этой части тела,
но после необычного волосяного покрова, которым обладала мисс Фрэнкленд
и с которым я так часто играл, все остальные женщины казались мне ничем. Моя тётя, надев ночной халат, села за туалетный столик и принялась распускать свои густые локоны.
Здесь она действительно была щедро одарена природой: её волосы были её собственными, в
огромном изобилии, и, несмотря на её высокий рост, они спускались ниже ягодиц.
и были такими густыми, что она могла распустить их и спереди, и сзади,
и полностью прикрыть ими свою наготу. У Тициана, должно быть, была такая же
великолепная шевелюра у одной из его моделей, потому что она в точности
похожа, за исключением более светлого оттенка, на его знаменитую
Магдалину во дворце Питти во Флоренции, где она изображена
только с пышной копной волос. Такой была моя тётя,
и часто-часто впоследствии она потакала всем моим прихотям,
выставляя себя напоказ в самых сладострастных позах с этим, величайшим
украшение женщины, в величайшем изобилии покрывающее ее великолепные и
могучие прелести. Тем временем доктор разделся, но вполне возможно, что это произошло
предполагается, что я этого совершенно не заметил. У меня на примете была игра получше. Он тоже
надел камзол и сел рядом с женой, чтобы поболтать
о событиях дня. Конечно, их разговор
естественно, перешел на себя. Они начали поздравлять себя
что счастье семьи было частично отражается на них
обстоятельства моей вводится под присмотром врача. Леди заметила
как же им повезло вдвойне, ведь из-за небольшого скандала, который произошёл,
они какое-то время вообще не могли брать учеников. Доктор
сказал:
«Не волнуйся, любовь моя, этот малыш скоро станет приманкой для других.
Он кажется милым, добрым мальчиком, но завтра я постараюсь с ним поговорить и посмотреть, из чего он сделан. Мальчики, которых воспитывают женщины, обычно просто бездельники».
— Не думаю, что в данном случае вы в этом убедитесь, — добавила моя тётя. — Я неплохо разбираюсь в людях и уверена, что мисс Фрэнкленд
она была слишком суровой и непреклонной, чтобы не подчинить своей воле любого мальчика. Я боюсь, что, напротив, она была с ним слишком сурова, потому что моя сестра сказала мне, что она в полной мере пользовалась розгой, но после одного или двух серьёзных случаев полностью взяла их под контроль, и что их успехи были действительно очень велики и весьма удовлетворительны, поскольку мистер Никсон, опекун Чарльза, который осматривал его, дал весьма благоприятный отзыв. Но он кажется незначительным и низкорослым,
тонким, как жердь, бледным и болезненно выглядящим.
Он намного моложе его и, кажется, едва ли подходит для того, чем мы с вами наслаждались бы. А, дорогой доктор?
В тот момент я не понял, на что она намекает, но доктор наклонился вперёд, поцеловал её и, без сомнения, тоже лизнул. Сначала он просунул руку под её красивые панталоны, а затем, задрав сорочку, начал шарить у неё между ног. Она отложила расчёску и взяла его член в руки, но
быстро сказала:
«Не возбуждай меня, дорогая, видишь ли, этот бедняга ничего не может сделать
без розги, а у нас здесь ее нет, так что успокойся и иди спать, это хорошо.
хороший мальчик ”.
Повинуясь ей, он встал, сбросил с себя мантию, надел ночной колпак и упал
в постель, и заснул прежде, чем его великолепная супруга
закончила свой туалет. Когда он был заключен, она сняла корсет, и
привлек ее сорочку через голову, я сомневаюсь, что он мог упасть на нее
огромные ягодицы. Затем она прошла через комнату в моем направлении,
совершенно обнаженная, какой ее создала природа, и поразительно великолепная в своей
твердости походки и восхитительной прямоте ее поистине великолепного
Великолепие форм. Я был просто потрясён. Я мог представить, что она —
Юнона во всей своей красе перед Юпитером, и у него вполне могло возникнуть
искушение свернуть на запретную тропу любви, если бы у Юноны была такая
огромная и великолепная задница, как у моей тёти. Она снова присела на корточки,
совершенно голая, и вылила в горшок ещё один поток. Я был потрясён этим зрелищем и, пошатываясь, вернулся в постель. Впервые в жизни я почувствовал необходимость избавиться от избытка похоти, вызванной созерцанием такой неземной красоты. Я
едва мог сдержаться от крика, чтобы облегчить мои до после
подавляет волнение, особенно если природа дала сторону, и там
била струей, струя спермы, на самом деле с кровати против дверей
в направлении, которое я указал свою колючку пока дико, блин, и в
воображение толкая его в тети—нигде; ибо, если когда-нибудь поговорку, что
“там было много хорошего, блин, про все эти части” применяется
кому угодно, он был в высшей степени так, в случае моей славной тетушки. Любой мог бы
прижать свой член к любой части ее тела и провести сразу от
Избыток похоти, вызванный её красотой, великолепием форм, изысканностью цвета и нежностью кожи. Никогда, никогда я не встречал ей равных. Её
способность к соитию тоже была на уровне её огромных размеров и
качества, способного удовлетворить самых привередливых или самых похотливых. Таковы были мои первые впечатления от моей тёти, и по мере того, как моё повествование будет продолжаться, читатель познакомится с ней поближе. Я погрузился в сон, мечтая обладать ею во всех смыслах,
соревнуясь с Юпитером в любви к Юноне, а с Марсом — в любви к Венере, просто в мечтах
ночь, но которая в последующие дни превратилась в сладость
осознания самой сладострастной и восторженной природы.
На следующий день, в час нашего отдыха, мисс Фрэнкленд вышла вместе с
нами и отправилась на поиски уединенной части сада, пока девочки развлекались
после этого я пересказал мисс Ф. все, что видел и слышал. Она сразу
пришли к выводу, что мне суждено упасть в объятия мои
тетя.
“Я так рад, мой дорогой Чарли, что это будет платье для такой
необыкновенно красивой женщины; ты должен, после твоего нынешнего опыта с
У меня был человек, к которому я мог обратиться, и, конечно, вы не могли бы найти никого лучше.
Очевидно, у вас будут все возможности, потому что я читаю в этих намёках, которые
заставили вас задуматься, что-то, кроме сдержанности, как только вы
войдёте в их внутренний мир, или я сильно ошибаюсь.
Есть один момент, о котором я должен вас настоятельно предупредить, и ваша
благоразумность и здравый смысл позволят вам оценить его важность.
Ваша тётя, очевидно, имеет большой опыт в эротических удовольствиях. Если бы она сразу
поняла, какой вы необыкновенный любовник, она бы никогда не перестала
мучила тебя, пока не узнала, кто была твоей наставницей. Теперь тебе должно быть очевидно, что если бы она подумала, что мы с тобой близки в этом смысле, она могла бы сделать дурные выводы в отношении твоих сестёр, или, если бы она не зашла так далеко, чтобы подумать, что мы одинаково развратили их, она вполне могла бы попытаться удалить меня из их общества. Итак, мой дорогой мальчик, хотя это может быть очень трудно, ты должен ради нас обоих притвориться совершенно невинным и ничего не знающим обо всём, что связано с любовными похождениями. Ты не должен
позвольте себе казаться взволнованным, но предоставьте ей самой предпринять все инициирующие шаги
и я сильно ошибусь, если она не будет предельно готова сделать это,
но тем более, если она сочтет вас явно невиновным. Сколько
теперь вы знаете, дела любви, вы должны держать охраняемая проверку по факту
ваши чувства, так как не пускать свои знания становятся очевидными в
малой степени. Она, в конце концов, будет хорошо вдвойне приятно, если она
мнит она имела свои первые плоды. Перед отъездом я дам тебе
короткие советы, как вести себя.”
Все это время я становился неистовым, поэтому умолял ее наклониться вперед
сев на пенек, я задрал ее нижние юбки и трахнул ее сзади,
трахаю ее восхитительный клитор и заставляю ее тратить время одновременно с собой
. Это было поспешное летать, но очень сладкие тем не менее, для нас
оба осознают, что надо было сделать в короткие сроки
Мне предстояло остаться дома. Я упомянул замечание моей тети о том, что у меня нет под рукой
удочки, и было решено, что мисс Фрэнкленд должна положить ее на
верхнюю полку своего шкафа, а ключ случайно оставить в
дверь. Поскольку этот шкаф оставался в комнате, в которой спали дядя и тетя
, женское любопытство, несомненно, побудило бы осмотреть его. Это
отвечало двойной цели, поскольку мисс Ф. так все устроила, что некоторые
превосходные книги, полные маленьких кусочков бумаги, вставленных тут и там, в
высоконравственные или религиозные отрывки, побудили дядю и тетю завести
очень высокое представление о ее моральном облике — поскольку это были работы, которые
очевидно, могли быть предназначены только для ее личного чтения.
Удочка была установлена, а наживка насажена на следующий день. Тем временем, в тот же день
днем доктор отозвал меня в сторонку и провел через
разговорный рода экспертизы. Я старательно скромный, но, будучи
очень справедливо обосновывается замечательную систему обучения, проводимой пропустить
Франкленд, я не только удовлетворил его, но он воспользовался случаем, чтобы похвалить
Мисс Фрэнкленд очень благодарна за ту замечательную работу, которую она заложила. Я
казалось также, как он продолжил в разговоре с ней, что он вырос
более любезно и елейным, как будто дух похоти был вливая себя
в его жилах, как он продолжал беседовать и смотреть на то, что большинство
привлечение и страсть-создать существо.
В ту ночь я, как и прежде, наблюдал за тем, как они готовятся ко сну, и слышал их разговор. На этот раз доктор рассыпался в похвалах в мой адрес, но тётя считала меня робким и безжизненным; казалось, во мне не было духа, который, по её словам, должен быть в его возрасте, но это женское воспитание делает из мальчиков девочек. Я подумал про себя, что, наверное, очень скоро разочарую вас в этом вопросе, дорогая тётя. Доктор
спокойно лёг в постель; тётя разделась и воспользовалась биде, предоставив мне
восхитительный и сладострастный вид на все её прелести. Не успел я
у нее погас свет, и она легла в постель, после чего я выскользнул и подкрался к своей
комнате сестер, где три похотливые киски нетерпеливо ожидали моего появления
со столь же похотливой и распаленной пего. Мы предавались каждому из них
сложная комбинация похоти и сластолюбия, и не прекращались до тех пор, пока
рассвет не заставил меня невольно отступить. Перед отъездом, как штанга была
положить в шкаф, а ключ оставила в двери, она была устроена
что на следующую ночь девушек, а Мисс Ф., тоже, если бы она могла, были
стремиться крепко спать до моего прихода. Ибо, если наша хитрость
Если бы мне это удалось, я бы остался и посмотрел, что из этого выйдет, что, вероятно, заняло бы больше часа или двух, и я бы разбудил их, ударив жезлом Моисея по их водным потокам, поскольку, несомненно, я был бы в неистовстве, если бы наши ожидания относительно склонностей доктора и тёти оправдались.
Я не спал до тех пор, пока тётя и дядя не легли в постель, а затем сразу же занял позицию. Сначала никто не обратил внимания на то, что ключ был в замке. Тётя продолжала свои манипуляции, и дядя
стал вести себя несколько более осторожно, чем обычно, когда тётя, обнаружив
Она положила руку на его член, чтобы показать, что это просто бесполезное желание, встала и отругала его. Он осмелел и последовал за ней, желая почувствовать её великолепную киску. Так случилось, что она отошла к самому шкафу, пока ключ не начал больно давить ей на спину.
«Ах, что это у нас здесь?» — воскликнула она, а затем, обернувшись, сказала, что, поскольку ключ остался в замке, можно заглянуть внутрь.
Её мужу стало так же любопытно, как и ей. Конечно, первое, что они увидели, — это заранее приготовленные книги. Они жадно схватились за них
вероятно, ожидая найти что-нибудь непристойное, но, к их
удивлению, и особенно удивлению доктора, все оказалось совсем наоборот.
“Ну, я не думал этого; ты знаешь, дорогая, у меня была
начал подозревать, что под скромной внешностью, был скрываться в
огромные интернет животная страсть в том, что Мисс Френкленд, но если это так, эти
строительство доказать, что он находится под полным регламентом. Тем более жаль, потому что
она создана для настоящего наслаждения страстями ”.
“О, ты спекулировал в этом квартале, не так ли, старый
развратник?”
“ Что ж, моя дорогая, ты знаешь, что мы оба вольны время от времени уходить из дома, и
ты сама немало воспользовалась нашим взаимопониманием.
взаимопонимание.
“Итак, доктор, вы слишком плохи; разве я не замечаю всей вашей слабости
к молодым представителям вашего пола, и разве я не поддаюсь
твои фантазии в таком ключе, когда случай лишает тебя любой возможности
о педерастии?”
“Ну, ну, любовь моя, я не упрекал тебя, ты слишком мила и слишком
добра ко мне, чтобы допустить что-либо, кроме шутливого намека; но что это такое?
мы здесь? Березовый прут! клянусь всем, что есть святого.”
Дотянувшись до верхней полки, он опустил стержень. Сначала они
заподозрили, что мисс Фрэнкленд оперировала себя, но совершенно
нетронутое состояние стержня доказывало, что он был там только про запас, и
им еще не пользовались.
“Какой счастливый случай”, - воскликнула моя тетя. “Теперь я смогу оттрахать тебя"
во что-то вроде состояния, когда ты будешь в состоянии трахнуть меня, а ты оттрахаешь меня"
потом, если только это приведет ко второму траху, сзади или спереди,
как тебе больше нравится ”.
“Ты ангел, моя дорогая жена, и я постараюсь удовлетворить оба отверстия.
это отвратительный позор, что с таким великолепно сделанным
Великолепная женщина, которую Бог дал мне в вашем благородном обличье, я бы никогда не нуждался ни в каком другом стимуле, кроме взгляда на ваши восхитительные формы, но, полагаю, возраст ослабляет нашу чувствительность.
— Вы правы, мой дорогой Джон, потому что я, которая раньше считала, что вашего дорогого старого члена мне достаточно, обнаружила, что мне нужно возбуждение от более молодых, чтобы получить то удовольствие, которого требует моя конституция. Было бы стыдно, если бы я не потакала всем вашим маленьким капризам, когда вы так охотно предоставляете мне возможности. Я только желаю, чтобы мой племянник
если бы он был более достоин нас, мы бы сделали из него великолепного _bonne
bouche_, между нами говоря, в равной степени к его удовлетворению, как и к нашему ”.
“Ну, моя дорогая, воздух Кента, и более мужественным лечения, но может
развивать его несколько поскупились роста, и под твое обучение, он может еще
доказать не так уж и плохо объекта как ты думаешь, во всяком случае, он может
служить _pis aller_, пока лучше получается, но вы должны исходить
с осторожностью, ибо он вроде как скромной горничной”.
“Мой дорогой Джон, из твоих скромных достоинств всегда получается лучшее, когда они однажды сломаны
внутри. Я только хотел бы, чтобы его телосложение больше пришлось мне по вкусу, но мы это увидим.
посмотрим, мы это увидим; а пока давайте оба разденемся до нитки и продолжим
максимально использовать это счастливое открытие стержня — именно то, чего мы
больше всего хотели ”.
Тетя быстро накрутила свои великолепные локоны и так же быстро разделась
догола; доктор последовал ее примеру. Уверяю вас, он был хорошо сложен,
мускулистый, дородный, красивый мужчина с большими, хорошо набитыми ягодицами.
Его пего все еще свисало вниз головой, но приобрело определенный размер,
несомненно, стимулируемый захватывающим характером их разговора и
воспоминания. Его кожа и член были восхитительно белыми, а головка
члена — соблазнительно алой. В тот момент я почувствовала, что, если бы осмелилась, то ворвалась бы в комнату и отсосала бы так, что ненасытная киска моей славной тётушки мгновенно бы кончила. Это было восхитительно — отложить это на следующий день, когда я
позволил доктору взять на себя всю ответственность и удовольствие
убедить меня сделать то, чего я страстно желал. Но я отвлекся. Едва мы оба
были полностью готовы, как моя тётя строгим голосом приказала доктору
подойти.
“Подойдите сюда, сэр, я должен подстегивать вас, вы не исполнили свой долг, как вы
в последнее время надобно, а ты очень непослушный мальчик”.
Доктор, напустив на себя вид школьника, попросил на этот раз извинения.
но его неумолимую госпожу было не сдвинуть с места, и, схватив его
схватив за руку, притянула его к своим широким и массивным бедрам и одной рукой
Она обхватила его за талию, взяла его член в руку и начала шлёпать его по заднице с таким усердием и, очевидно, со всей силой своей мощной руки, что я подумал, что доктор, должно быть, по-настоящему кричит. Но он терпел всё это безропотно, лишь двигая своими толстыми и гладкими ягодицами так, что это скорее говорило о наслаждении, чем о страдании. В конце концов моя тётя, которая, несомненно, по его эрекции поняла, что дело дошло до того, что было ей больше всего по душе, подняла его и сказала:
«Теперь я должен засолить тебя, но, поскольку твои большие красные ягодицы слишком велики для засолки, я засолю твой член. Так что подойдите сюда, сэр, и позвольте мне положить этого наглеца в мою бочку для засолки, где, я обещаю, солевой раствор скоро усмирит его гордыню».
Полагаю, это был своего рода детский, но похотливый разговор, который
пришёлся им обоим по душе, потому что дядя, который встал и теперь
представил гораздо более грозное оружие, чем я предполагал, притворился, что боится
этого дополнительного наказания, и стал умолять и просить о пощаде — он
был достаточно наказан и т.д., и т.п. Тетя, однако, ведя его за придурка
к кровати, бросилась на краю, и лежать на спине, составил ее
огромные бедра почти до живота, и показал моему злорадству взгляд ее
огромные оранжево-розового цвета раны, весь покрытый мужество, за
операция сделала ее тратить обильно. Я никогда не видел ни такой большой ****ы, ни
такого обширного треугольника, который располагался сбоку от каждой губы между ней и
началом ягодиц, красиво покрытых прекраснейшими
завитками.
“ Вот, сэр, ваше место наказания, наклонитесь и поцелуйте его, прежде чем я
запри в нём свой непристойный член».
Доктор, не колеблясь, наклонился и так хорошо трахнул её, что её могучая задница извивалась под его головой, и всё в комнате зазвенело; она так сильно сжимала его голову, что я подумал, будто она вот-вот вдавит её внутрь. Наконец, она кончила с криком восторга.
Он поспешно проглотил всё это и, поднявшись, без лишних слов погрузил своё
возбуждённое до предела орудие по самую рукоять, я бы даже сказал, по самые яйца,
в её жаждущую и великолепную вагину. Там он пробыл несколько минут,
и я видел по судорожным движениям её зада, как сильно
тётушка наслаждалась этим. Вскоре они перешли к более активным движениям,
и, закинув свои великолепные ноги ему на спину, она начала двигаться вверх и вниз,
гораздо активнее, чем я мог себе представить. Они занимались этим всерьёз и дольше, чем я ожидал,
но когда наступил мощный оргазм, он был страстным и энергичным,
достойным силы и мощи двух борцов за любовь. Я видел, как её влагалище снова покрылось пеной вокруг корней
увеличенный размер дядиного весьма респектабельного члена, а затем они лежали в
кажущейся апатии целых двадцать минут, но по
конвульсивной пульсации всех их тел было видно, какой восхитительный перенос
восторгом, которым они наслаждались. Дядя был первым, чтобы подняться, но только для
наклониться и жадно вылизывать все мужество пеной которых
широко распространено вход в ее славное ****а выставлены. Когда это было сделано,
она тоже встала и, обвив руками шею доктора, притянула его губы к своим.
казалось, она всасывает его скользкие губы и завоевывает их для себя
столько, сколько она могла из вкусных мужество врача были
упиваясь. Это продолжалось несколько минут. Затем моя тетя уложила его на
кровать и долго сосала его член, теперь безвольно свисающий, но все еще
приличной толщины. Затем она поблагодарила его за огромное удовлетворение, которое
он ей доставил, и заявила, что это было почти так же хорошо, как в первые дни
их союза. Затем, поиграв некоторое время в обнимку на кровати,
она сказала, что теперь они должны приступить к еще одному наказанию, на этот раз ее зада
, поскольку он обещал дать ей двойную дозу.
— Да, любовь моя, но ты же знаешь, что обещала мне, что я сама выберу, в каком храме мне принести жертву.
— Мой дорогой Джон, ты же знаешь, что после того, как меня хорошенько оттрахали, я предпочитаю задний проход, это понятно.
Они встали, и дядя, вооружившись прутом, попросил тётю встать на колени на край кровати и подставить свою великолепную попку для порки. Она тут же
сделала это, и, находясь прямо передо мной, я мог в полной мере
рассмотреть её восхитительно большую, широко раскрытую вагину и все её розовато-коричневые
ореола обхватила ее очаровательную нижнюю дырочку, над которой красовались маленькие белокурые локоны
необыкновенной красоты. Мне нет нужды говорить, что мой собственный Джон Томас
был во всей гордости и доспехах придурковатости и готов был лопнуть от
возбуждения. Мой дядя взял прут в руки, как только тетя заняла позицию
и, расположившись на боку, пока его левая рука скользила
под ее животом, чтобы охладить ее клитор, его правая рука была свободна, чтобы
нанесите любое количество взбивания. И, должен сказать, ни тот, ни другой
не пожалели удочки; они положили ее как следует, но не вытащили
слово или знак жалобы. Вскоре моя тетя начала вертеть своим огромным
задом, чтобы показать, насколько возбуждающим было для нее сажание березы.
На ее изысканно кремово-белой коже начал проступать алый оттенок крови.
под нанесенным ударом на поверхность выступила кровь. Чем краснее она становилась
, тем больше увеличивалось явное трепещущее движение двух ее блистательных
глаз, пока дядя тоже не показал, насколько великолепно это зрелище
стимулируя его менее легко возбуждаемую систему, путем застывания и
восстания его пего. Рука тети скользнула к нему, и, будучи здоровой,
знакомы с его привычками, произнес он должен быть одинаково готов как
сама. Повернувшись всем телом вдоль, но все еще стоя на коленях, доктор
вскарабкалась ей за спину и, сначала наклонившись, слизнула пену с ее
влагалище, потому что она уже потрахалась однажды; а затем, проведя языком по
красивому углублению, ведущему к ее восхитительной нижней дырочке, он
засунул его туда так глубоко, как только смог. Затем, встав на колени, он
сначала погрузил свой отличный член в ее влагалище на два или три толчка
, а затем, вытащив его, хорошо смазанный, представил его острие к
ее тонкое днище-дыра, и вонзил его по самую рукоять в единую
тяги. Тетя вскрикнула и содрогнулась от восторга, когда она почувствовала, что он проникает
в ее внутренности. Доктор, удовлетворенный на данный момент, лежал, нежась
в изысканном давлении, которое тетушкин сфинктер ани_ оказывал на
его счастливый член. Он посмотрел вниз на ее великолепные ягодицы, трогая их
с явным удовольствием. Я увидел, как рука тети скользнула к ее влагалищу,
и мог заметить, что она активно теребила свой клитор. Она
коротко крикнула дяде, чтобы он не бездельничал, а начинал те
восхитительные движения, которых она от него ожидала.
Он же—они сделали; и такие сцены волнение было увидеть так
великолепная женщина с такой могучий зад на все мучения
удовольствие, которое я мог продержаться не больше, но схватив меня трещит укол
в моей руке, двумя или тремя быстрыми движениями вверх и вниз, и плотно
graspings вала, привел в экстаз настолько похотливой
тратить, что я на самом деле потеряла сознание и упала на пол. Это было
счастье, что тетя и дядя были так увлечены друг другом, что землетрясение
могло бы потрясти дом, а они и не заметили бы этого. Так что, поскольку я
Я только что упал с колен, но это ни на секунду не помешало их наслаждению.
Должно быть, я несколько минут был без сознания, потому что, когда я пришёл в себя и смог продолжить осмотр, я обнаружил, что их кульминация прошла, но дядя всё ещё лежал, погрузившись в узкую камеру, которую он с таким удовольствием занимал. Он с явным удовольствием смотрел на всё ещё пульсирующие ягодицы божественной задницы прямо под ним.
Ни один из них не спешил, но они довольно долго пребывали в этом
смазанном маслом покое. Наконец его член, уменьшившийся в размерах,
выскользнул из тесноты. Затем, встав и помогая тете выбраться из
кровати, они тепло обнялись, поцеловались и лизнули друг друга языками, и тетя
поблагодарила его за самый восхитительный трах. Затем тетя села на свое биде,
а дядя воспользовался умывальником. Приведя себя в порядок и тетю
продемонстрировав все необычайно прекрасное развитие ее великолепных форм,
они надели ночные рубашки, погасили свет и рухнули в
постель. Я немедленно поспешил в комнату моих сестер, при этом мой член стоял еще тверже, чем когда-либо.
Я осторожно вошел - они все спали. Мой член стоял еще тверже, чем когда—либо. Я осторожно вошел - они все спали.
Две сестры лежали, повернувшись друг к другу, с головами между бёдрами;
они, очевидно, заснули после взаимного гамахуэ в той позе, в которой провели ночь. Мисс Фрэнкленд, очевидно, ждала меня, но, почувствовав сонливость, свесила свою очень красивую волосатую попку прямо с кровати, готовая привлечь моё внимание, как только я войду. Так что, осторожно приблизившись и направив свет на
прекрасное зрелище, я плюнул на свой член, смазал его и
очень осторожно ввел в ее восхитительную вагину. Мне удалось
полная engulph его перед нанесением палец к ее дне-отверстие, и мой
другой рукой к ее клитору. Она уже во сне невольно
зажали меня с присущей ей силой. Затем, внезапно применив всю свою
энергию, я начал активные движения, которые мгновенно разбудили ее. Она была
готова к спорту так же, как и я, и всего за несколько минут мы пробежали самую
захватывающую трассу, полную интенсивного наслаждения, и провели ее с энергией, которая
доказала силу волнения, в котором я находился. Как я был
стоя у постели, и она, лежа с ней в порядке дна
Высунувшись за край, я не мог долго оставаться в таком положении;
кроме того, я был ещё одет. Поэтому, выйдя из воды, я разделся. Мои
сёстры проспали всё это время, поэтому, сначала подготовив всё для
излишней оргии, достав фаллоимитаторы и берёзовые прутья, мы разбудили
двух красавиц, которые, встав, разделись догола. Трём милым созданиям не терпелось узнать, что так долго меня задерживало — больше двух с половиной часов — и что я делал.
Я пересказал всё, что произошло, за исключением того, о чём они говорили.
посвящая меня в это, потому что ни мисс Фрэнкленд, ни я не хотели, чтобы мои сёстры были в курсе. Они от души посмеялись, и малышка Лиззи сказала, что должна притвориться тётей, сначала отшлёпать меня и трахнуть, а потом я должен отшлёпать её, и мой милый член должен войти в её попку. Мы посмеялись и подыграли ей, и эта сцена прошла с большим _эпатажем_.
Мисс Фрэнкленд трахала Мэри, к которой у неё была большая страсть, сначала в ****у, а потом, по моему примеру, в зад, на втором
месте. Затем мы с Лиззи подмылись и приготовились к новому
встречи, и тогда мы начали более регулярную практику самой
непристойной похотливости, в которой фаллоимитаторы и стержни играли заметную
роль, становясь необходимыми из-за чрезмерных поблажек в эти последние
несколько ночей. Я прокрался в свою комнату задолго до рассвета и крепко
спал час или два. Можете быть уверены, что наши уроки были самыми
лёгкими за эти несколько дней, которые нам остались, и мне разрешили
подремать в школьные часы.
Мисс Фрэнкленд снова гуляла со мной в саду, чтобы, как она думала, дать мне последние наставления о том, как вести себя с тётей, которую она теперь
чувствовал себя более уверенным, чем когда-либо, что очень скоро нападет на меня и заберет мою персону
когда она добралась до дома и место и время были полностью в ее распоряжении. Я
слушал с очевидным вниманием; как известно читателю, я был
уже адептом в искусстве, которое она хотела внушить — благодаря
замечательным советам моей всегда очаровательной настоящей первой наставницы, прекрасной
Миссис Бенсон. Но я не мог отделаться от мысли о том, насколько полно эти два
восхищение женщины имеют те же мудрость и познание окружающего мира с
что они были так трепетно, что я тоже должна стать знаком.
На следующую ночь доктор и тётя тихо легли спать, и доктор заявил, что то, что он сделал прошлой ночью, помешает ему сделать что-то ещё этой ночью. Так что я лишь мельком взглянул на великолепную красоту тёти, которая неизменно действовала на моё возбудимое орудие, и которое она отослала прочь, когда погасила свет, в полной готовности к работе, которая ждала его в комнате моих сестёр. Я наткнулся на них раньше, чем ожидал, и увидел, что все трое слились в одно тело, двое трахают друг друга, а клитор мисс Фрэнкленд находится в заднице Мэри. Вот это да!
они не услышали меня, когда я осторожно открыл дверь, и я терпеливо ждал,
пока похотливый кризис не вызвал у них у всех восхитительное опустошение.
Хлопая в ладоши, я кричал:
«Браво! Браво! На бис!»
Я был так рад, потому что, по правде говоря, темп был впечатляющим, и мне
стало требоваться всё больше и больше прутьев. Однако в нашем распоряжении была только эта и следующая ночь, и осознание того, что вскоре мы должны будем прекратить наши восхитительные оргии, побуждало нас прилагать больше усилий.
И снова наши страсти бушевали неистово и вырывались наружу в виде потоков пены.
сперма. Каждое желание, которое могла предложить наша похотливая нагота,
исполнялось, чтобы усилить наши удовольствия или восполнить наши истощённые ресурсы,
пока время снова не предупредило нас о необходимости расстаться.
На следующий день не было занятий — мы собирали вещи и
готовились к отъезду. Моя бедная мать очень переживала — она была
нежным созданием, невинным, как младенец. Я часто задавалась вопросом,
откуда в нас троих взялась такая природная распущенность, ведь у мамы её не было. Полагаю, она досталась нам от наших
бабушек и дедушек, так как у тёти она была в полной мере, и она была почти
равной очаровательной мисс Фрэнкленд, которая превосходила ее только в том, что
В ее жилах текла греческая кровь, что, несомненно, объясняло крайнюю
жар ее сластолюбия. Когда-нибудь я перескажу главные события ее жизни.
романтическая история, которую она сама, впоследствии, полностью рассказала мне.
День был печальным для всех нас, даже печальнее, чем следующий, фактический
день отъезда. Как это часто бывает, ожидание бед оказывается сильнее,
чем реальность, когда они приходят.
В ту ночь у моей тети и доктора был еще один поединок кнутом, но на этот раз
На этот раз ей удалось добиться от доктора только одного курса лечения. Как и
прежде, когда всё закончилось, я ускользнул, чтобы провести последнюю
восхитительную ночь с милыми созданиями, с которыми я уже более двух лет
устраивал самые безумные оргии. Мои сёстры быстро превращались в удивительно красивых молодых женщин, особенно Мэри, которая, будучи на полтора года старше Лиззи,
естественно, была более зрелой и сформировавшейся, хотя Лиззи обещала стать и в
действительности стала прекраснейшей женщиной, а также обладала
более горячий темперамент из этих двоих. Мы провели ночь в самых изысканных оргиях
, перемежающихся слезами сожаления о нашем расставании, и нежными
ласками, приводящими к совершенной эротической ярости, пока я почти
падаю в обморок от истощения. Мы с трудом оторвались друг от друга, и
три ангельских создания держали дверь открытой, и из них текли слезы
глаза смотрели на мою удаляющуюся фигуру; дважды, оглянувшись, я не смог удержаться
возвращаясь снова и снова, чтобы броситься в их объятия в последний раз
любящие объятия; но, как и всему человеческому, этому пришел конец, и я
я добрался до своей кровати и, рыдая, уснул.
Нет нужды говорить о том, как мы расстались на следующий день. Моя мать проводила нас до города, где мы должны были сесть в карету. Карета подъехала. Моя бедная мать едва могла вымолвить слова благословения и прощания, и я видел, как по её морщинистым щекам текли слёзы, когда она махала платком, пока карета не свернула за угол, скрывший нас от её глаз. Конечно, моё
сердце было полно радости, а как иначе, когда впервые покидаешь
дом. Тётя обняла меня за талию и положила мою голову себе на плечо
Она прижала меня к своей пышной груди и утешала, как могла, но переполненное сердце должно было излиться. К счастью, мы были одни в комнате. Моя тётя была очень нежна, как и доктор. Вскоре я всхлипывала во сне; даже в этом горьком горе меня немного утешала мысль о том, что я прижимаюсь к этим великолепным грудям. Тётя часто целовала меня, и я отвечала ей полными, надутыми губами, что, как мне казалось, ей нравилось. Я проспал до тех пор, пока поезд не остановился на ужин, плотно поел
и, как и следовало ожидать после напряжённой недели, вскоре снова
уснул как убитый.
Я проснулся только после того, как рассвело, и, как все крепко спящие люди
, проснулся и осознал, что происходит, еще до того, как открыл свои
глаза. Я осознал, что чья-то рука мягко нажимает и, по-видимому,
принимает размер моего стоячего пениса, который из-за давления воды на мой
мочевой пузырь был в состоянии сильнейшей эрекции. Я довольно лей
до сих пор, продолжая тяжело дышать, но не в состоянии помешать кому не лень
throbbings моей пего, вызванный мягкой силы моей тети, который был
нежно повторяя его форму снаружи штанов. Это появилось
она только начала свои манипуляции, не заметив, что под моими брюками что-то выпирает. Она
прижалась коленом к колену врача, сидевшего напротив, который, как я
полагаю, дремал, и я услышал, как она шёпотом обратила его внимание на
мою необычную выпуклость.
«Пощупай его, моя дорогая, но очень осторожно, чтобы не разбудить его. Это самый большой член, который я когда-либо ощущала, и он намного больше, чем у покойного капитана гренадеров, которому ты так завидовала».
Доктор пощупал, и я думаю, что тётя расстегнула бы мне брюки.
не тренер внезапно остановился на постоялом дворе мы были на завтрак.
Поэтому волей-неволей они потрясли меня. Я очень действовали внезапно разбудили спящего
хорошо. Как только мы вышли из кареты, я прошептал доктору—
“Пожалуйста, дядя, я очень хочу поиграть”.
“Иди сюда, мой дорогой мальчик”.
И взяв меня за некоторые вагоны в innyard, где у нас не будет
видно, сказал он —
“Вот, мы оба можем отлить эту решетку.”
И, конечно, чтобы подбодрить меня, вытащил свое собственное стоячее пего. Я увидел
, чего он хотел, и вытащил свое собственное во всю длину и силу.
— Боже мой, Чарльз, какой у тебя огромный член — он часто так стоит?
— Да, дядя, каждое утро мне так больно, что я писаю — становится всё хуже и хуже, и он становится всё больше и больше — год назад он был вдвое меньше. Я не знаю, что делать, чтобы избавиться от этой твёрдости, которая очень болезненна.
— Ах, ну что ж, я должен поговорить с твоей тётей, возможно, она сможет тебе помочь. Вы когда-нибудь говорили об этом с кем-нибудь ещё?
«О, боже, нет! Мне было бы очень стыдно, но когда я увидел, что вы тоже
не отступаете, я был очень рад спросить вашего совета, дорогой дядя».
“Совершенно верно. Всегда советовался со мной о той части вашего тела, что
вы можете почувствовать”.
Мы позавтракали, и, вернувшись в карету, я увидел, что дядя и
тетя удовлетворительно обменялись словами по этому поводу. Мы добрались до
Дома священника в Кенте как раз к обеду, на котором я был объектом большого
и преданного внимания обоих, особенно моей тети.
Наши предыдущие долгое путешествие рано отступать к кровати необходимость для
всех нас. Они оба проводили меня много _empressement_ к моему
спальня, очень удобная, имея связи на одном конце с
коридор, а справа от входа — ещё одна дверь, ведущая в гардеробную и ванную моего дяди, а оттуда — в их спальню, в которой с другой стороны была такая же гардеробная, оборудованная шкафами для женской одежды и предназначенная исключительно для моей тёти. Я остался один и спокойно отдыхал допоздна, чему был очень рад, и крепко спал до самого утра. Меня разбудил дядя, который стянул с меня всю одежду. Конечно, я был в ярости, как
обычно. Он молча смотрел на мой огромный член пару секунд
в полной боевой готовности. Затем он сказал, что уже девять часов и завтрак готов
, что ему не хотелось беспокоить меня раньше, так как я был в таком крепком
сне, но теперь мне пора вставать.
“Я вижу, ” добавил он, “ что ваши каракули, как вы их называете, приобрели ту самую
твердость, о которой вы говорили вчера”.
Затем он взял их и нежно сжал - они заполнили его ладонь. Он
очевидно, получал удовольствие от обращения с ним, но удовлетворился этим
сказав, что моя тетя должна позаботиться о том, чтобы дать мне какое-нибудь лекарство на следующий день,
когда она придет и осмотрит его утром, чтобы увидеть, как
это было тяжело, и как же мне было больно.
Я ответил, что это было бы очень любезно со стороны тети, но что бы она подумала
если бы я показал ей свои каракули; мама сказала мне, когда я спал в ее
комнату, всегда прятаться в углу и никому не позволять этого видеть.
Он рассмеялся над моей кажущейся простотой и сказал—
“Твоя мама была совершенно права, как к людям вообще, но это довольно
другое дело с твоей тетей, чьи близкие отношения уполномочивает ее
делать то, что она может сбросить ее дорогой племянник, в которых мы оба так
интерес; кроме того, я полагаю, твоя мама никогда не видел его в таком размере и
твердость?”
Он осторожно держал его в руках всё время нашего разговора.
«О нет! Мама видела его только ночью, когда он совсем сморщился,
и это было почти год назад, когда я спал в её комнате; с тех пор он
вырос таким большим, так сильно болит и так сильно пульсирует, как сейчас у тебя в руке. Я чувствую себя так странно,
дорогой дядя, и я буду так благодарна дорогой тётушке, если она
даст мне лекарство, которое облегчит боль, которую я испытываю».
Он снова рассмеялся и сказал:
«Я поговорю с твоей тётей, и мы посмотрим — посмотрим; но вставай
сейчас мы найдем твою тетю, которая ждет нас. Так что поторопись и одевайся.;
спускайся вниз, ты найдешь нас в столовой.
Он оставил меня, и я слышал, как он посмеивался про себя, идя по коридору
несомненно, над моей кажущейся невинной простотой. Я увидел в
когда-то, что я должен быть призван, чтобы показать себя человеком, на следующий день; но меня
уже почувствовали на себе преимущество советы как мое восхищение любовниц
дали мне, как делать все новые завоевания считаю, что они мои
первые плоды. Я решил придерживаться той игры, в которую играл, и я
предвидел, что удовольствие от поддержки такого дела значительно увеличит
удовольствие, которое тетя, естественно, получит от того, что ее будет трахать мой
действительно чудовищный член. Вскоре я спустился к завтраку, и был горячо
обнял мой чудесный и тети, которые, в изящной развязался,
выглядела более очаровательной, чем когда-либо. Она больше минуты сжимала меня в объятиях
и осыпала поцелуями. Я не сомневаюсь, что доктор рассказала
о нашей беседе, и по блеску ее глаз и румянцу на лице
когда она так крепко обняла меня, она показала, что уже ее
Страсти разгорелись, и она с нетерпением ждала часа, когда сможет им предаться. Однако весь день они были под запретом. У доктора были какие-то приходские дела, и тётя, оставив меня на час после завтрака, чтобы заняться необходимыми домашними делами, потом провела меня по всему дому и саду, а затем мы прогулялись по деревне. Дом был одним из тех уютных домов приходских священников, расположенных на собственных участках, которых так много в Англии, но лишь немногие из них могут похвастаться таким великолепным видом, как тот, что открывался из
Перед домом. Лидс в графстве Кент расположен на гряде холмов,
протянувшихся с востока на запад, откуда открывается вид на богатые и красивые
луга Кента. Дом священника выходил фасадом на юг, и за садом,
быстро спускавшимся к реке, открывался великолепный пейзаж.
Несмотря на близость к деревне и церкви, оба здания были окружены
густым поясом вечнозелёных деревьев, которые тянулись на север и восток,
защищая дом и территорию от любого неблагоприятного ветра. Сам дом был очень просторным, но непритязательным. С южной стороны располагался большой
выступающий полукруг с тремя окнами в нем и по окну на каждой стороне полукруга
это образовывало гостиную внизу и спальню моего дяди
и две гардеробные наверху. Справа, если смотреть на
дом, было крыло с открытым арочным проходом, ведущим к
оранжерее и винограднику, в то время как наверху располагался анфилада из трех комнат, каждая с
одно большое окно с видом на сад. Это были три комнаты.
Их держали для того же количества молодых джентльменов, которых могли принять для
подготовки к поступлению в университет — количество, которое доктор никогда не превышал. Из
В этих комнатах я был единственным жильцом. Они были устроены так, что отделялись от остальной части дома дверью на лестничной площадке, ведущей в коридор, из которого дверь вела в кабинет доктора и в каждую из трёх комнат. В конце коридора был туалет общего пользования. Я уже упоминал, что в первой из этих комнат была вторая дверь, ведущая в кабинет доктора, и она была отведена мне. Под этими комнатами, но
с видом на север, и соединённые с деревней крытым переходом и
Рядом с игровой площадкой, на которую она выходила, располагалась классная комната, занимавшая примерно половину пространства над ней. За крытой дорожкой, ведущей в деревню, была тихая садовая площадь, на которую выходил кабинет доктора.
Этот кабинет был отделён от классной комнаты коридором и имел двойные двери как со стороны дома, так и со стороны классной комнаты. По сути, это было святилище доктора, о котором мы расскажем в следующей главе. Таким образом, учебная часть дома была полностью изолирована
от остальной части и не просматривалась ниоткуда. Вернёмся к
обитаемая часть. На западном фасаде располагалась небольшая библиотека, выходящая из
гостиной, а за ней уютная столовая, сообщающаяся
с кухней и кабинетами, окна которых выходили во внутренний двор
вход в дом, над ним находились спальни прислуги и т. Д.
вход был с севера в красивую прихожую с хорошей
широкой лестницей, ведущей на верхнюю площадку, которая, поворачивая на запад,
она вела к трем дополнительным спальням над библиотекой и столовой. Это был
таким образом, очень удобный дом, хорошо приспособленный для священнослужителя, добавляющего
схоластические обязанности по отношению к другим его занятиям. Я забыл сказать, что
первый спальню, в западном крыле, была дверь, из общения с моим
гардеробная тети, которая впоследствии я узнал, нередко служил для
любовные склонности, сделав его спальню некоторые высказывались в пользу любовника.
Территория была очаровательно разбита, на ней в изобилии росли цветы. Там
была идеально затененная дорожка в восточном кустарнике, ведущая от
оранжереи к самому очаровательному летнему домику с видом на самую
прекрасную перспективу и совершенно защищенная от посторонних взглядов. Это было
обставленные очень подходяще для любовных целей диваны были
низкими, широкими и с патентованными пружинными подушками. В дальнейшем это было
сценой многих приступов похоти. Моя тетя провела меня через все, что я
описал. Когда мы приехали в летний домик, я увидел, что это
она с трудом сдерживала свое огромное желание обладать мной; Я
охотнее всего бросился бы в ее страстные объятия и трахнул ее
к удовольствию ее сердца, но пруденс воздержалась. Я взяла на себя обязательство играть определенную роль
и должна была довести ее до конца. Без сомнения, тетушке помешал
аналогичный мотив. Они с доктором решили, что ничего такого, что могло бы встревожить меня.
скромность — боже упаси! — не должна проявляться до следующего утра.
Поэтому с глубоким вздохом она увела меня из летнего домика в
деревню, где мы встретились с доктором, и вернулась к ленчу. После
ланч доктор приняла меня и снова на прогулку по живописным
деревни вдоль гряды холмов, чтобы полюбоваться красивыми видами города Лидс
Замок, врач дал мне очень много интересных исторических подробностей
с этим связаны. После приятнейшей и продолжительной прогулки мы вернулись
как раз вовремя, чтобы одеться к ужину. Я обнаружил, что одним из правил в этом доме было то, что независимо от того, один ты или в компании, доктор неизменно настаивал на том, чтобы к ужину ты был в вечернем костюме. В этом есть много преимуществ. Во-первых, это занятие как минимум на полчаса, что само по себе ценно для людей, живущих за городом, а во-вторых, это придаёт вашему званому ужину _шик_ или, скорее, _изысканность_, каким бы скромным он ни был, и само по себе является сдерживающим фактором для чрезмерного веселья, а значит, может считаться
как дисциплинарный элемент воспитания, стремящийся поддерживать эту сдержанность
и самоограничение, характерные для англичан.
Помимо подчеркнутого внимания ко мне во всех отношениях, наш ужин и вечер
прошли без чего-либо, заслуживающего упоминания. Очевидно, я пользовался их большим расположением.
Вероятно, по той причине, что оба начали возлагать большие надежды на то, что
Я буду служить их целям во всех отношениях. Мы рано легли отдыхать, и
Таким образом, я получил три ночи непрерывного отдыха, что восстановило меня после
всех излишеств, которым я предавался перед тем, как уйти из дома. Это было так далеко
К счастью, я был готов удовлетворить сильные страсти своей тёти, которая была ненасытна, когда давала волю своей похоти. Я проснулся раньше, чем накануне утром, и вскоре после этого, услышав движение в кабинете врача, притворился спящим. Как я и ожидал, врач пришёл ко мне вместе с тётей. Они подошли к моей кровати. Я намеренно лёг на спину, чтобы тонкое летнее одеяло приподнялось и натянулось на моём
упрямом пенисе. Я услышал, как доктор прошептал тёте, чтобы она
обратите на это внимание. Она осторожно просунула руку под одежду и
сжала его своими мягкими пухлыми пальцами, под которыми он так сильно пульсировал.
я подумал, что было бы разумно проснуться сразу. Моя тетя нисколько не смутилась
но все еще держала его в руке, слегка сжимая. Она сказала—
“Мой дорогой племянник, твой дядя привел меня посмотреть, не смогу ли я облегчить
крайнюю твердость и боль, которые ты чувствуешь в этой своей огромной вещи.
Дай мне взглянуть на это.
Теперь она сбросила с себя покрывало, и на свет мой большой укол в
вся слава жесткой стойкой.
“Честное слово! что за чудовище! ” воскликнула она.
Ее глаза заблестели, а лицо вспыхнуло, когда она увидела это зрелище в полный рост.
Подошел доктор и тоже взял его в руки с явным удовольствием.
“Моя дорогая, ты сможешь положить его в свою естественную теплую ванну? Это
очень большие!”
“О! У меня нет ни малейшего сомнения, что я смогу успокоить
и избавить его от всякой боли — бедняга, как же он пульсирует! Тебе очень больно
дорогой Чарльз?
«О да, ваша рука, кажется, делает его ещё твёрже, чем раньше, но в то же время я чувствую себя так странно, как будто вот-вот упаду в обморок.
Облегчите мне задачу, дорогая тётушка, доктор говорит, что вы можете, если хотите».
— Конечно, я сделаю это, мой дорогой мальчик, но этот способ — большая тайна,
известная только твоему дяде и мне, и ты должен пообещать мне, что никогда никому не расскажешь о том, как я тебя вылечила. Только моя сильная привязанность к тебе заставляет меня делать всё возможное, чтобы облегчить твою участь. Ты обещаешь быть осторожным?
— Моя дорогая тётя, можете быть уверены, что я буду слишком признателен вам, чтобы когда-либо подумать о том, чтобы раскрыть вашу великую доброту. Пожалуйста, умоляю, сделайте это немедленно; я
чувствую себя так странно и разрываюсь от боли».
«Ну что ж, тогда подвинься, чтобы я мог лечь рядом с тобой;
Доктор прикроет нас, и я скоро сниму напряжение».
Она забралась в постель, легла на спину, натянула на нас простыню, обнажив свой великолепный живот и в то же время раздвинув свои великолепные ноги и желая, чтобы я лег на неё, сказав мне, что в её теле есть влагалище, которое, когда в него войдёт мой твёрдый член, скоро снимет напряжение. Я неловко лёг на неё. Она схватила мой возбуждённый член и, поместив его головку между уже очень влажными губами, велела мне войти в неё как можно глубже. Он скользнул в её восхитительные ножны
через мгновение переходим к куску трески.
“О, небеса!” Я воскликнул: “Как мило! Дорогая, дорогая тетушка, что же мне делать?
теперь я чувствую себя так, словно вот-вот умру.”
Моя кажущаяся невинность, казалось, добавила ей удовольствия. Она сбросила простыню,
которая прикрывала нас с одной стороны, и, обхватив руками и ногами мое
тело, умоляла меня двигать попой вверх и вниз, чтобы мои каракули
входили и выходили. Я последовал ее указаниям, и она поддержала меня с редким искусством
сжимая мой инструмент с замечательным нажимом, когда я вышел, и
она удалилась, чтобы снова испытать толчки вверх и вниз с наибольшим
похотливое наслаждение. Я почувствовала, как рука доктора обхватила мои яички
и нежно надавила на них. Я поняла, что кризис
приближается, и с криком восторга бросилась домой, но, вспомнив о своей
роли, воскликнула—
“О, я умираю, дорогая тетя; о! о! прекрати! прекрати! Я—не—могу-этого—вынести.
Я отпрянула, но услышала, как тетя бормочет:—
“Дорогой, ненаглядный, восхитительный мальчик, у меня никогда раньше не было такого великолепного члена,
и лучшего траха. Боюсь, дорогое дитя упало в обморок от
избытка удовольствия и новизны ощущений, но его великолепная
Член всё ещё восхитительно пульсирует внутри меня — только почувствуйте его корень, доктор, какой он твёрдый.
Я почувствовал, как доктор схватил его, и от этого член запульсировал ещё сильнее.
«Дорогой мальчик, он твёрд как никогда. Ты ещё раз трахнешь его, как только он придёт в себя. Я рад этому, потому что мне приятно
видеть тебя за этим занятием, особенно когда на тебе
такой великолепный член — это самое большое удовольствие,
которое ты мне когда-либо доставлял.
«Я не удивлён, моя дорогая, потому что никогда в жизни не встречал
такого прекрасного члена и не думал, что у моего племянника может быть такой
великолепная двухкомнатная в штаны, когда мы впервые увидели его. О, я lewder чем
когда-нибудь, и я Спен—Спен—расходы. Oh!—oh!”
И она излила еще один обильный горячий поток на мой возбужденный член. Я
позволил ей насладиться экстазом ее второй похотливой разрядки, пока
Я обнаружил, что ее чувственной страсти были снова возбуждены и жаждут
более активные действия. Я сделал вид, что не знаю, где я был, и начал
срывающийся—
“Ой, где я? Что случилось? Я был в раю!
Подняв голову, я, по-видимому, с удивлением узнал тетю.—
“ О боже, как я сюда попала? Ох, помню, тетушка, ты обещал
облегчить свою твердость, и он казался таким милым, но я чувствую, что это сложнее, чем
когда-нибудь; ты попытаешься сбросить меня снова, не так ли, дорогая тетушка?”
“Конечно, мой дорогой племянник, ты должен делать то, что ты сделал сначала, вперед и
и я буду секунду; и, возможно, нам удастся на этот раз
лучше, чем раньше”.
Конечно, я был менее неуклюж, а она более энергична. Я почувствовал, как доктор
ввел увлажненный палец к моему основанию и двигал им в унисон с
нашими толчками. Тетя закричала мне, чтобы я шел все быстрее и быстрее, и мы
вскоре к великому кризису, умирает вместе в рыдания и вздохи
восторг наслаждения. Я снова опустился на ее благородную, тяжело дышащую грудь, на самом деле
охваченный восторженным наслаждением от этой самой восхитительной ****ы.
Когда я поднял влажные от любви глаза на лицо моей тети, она обхватила мою голову
обеими руками и притянула мои губы к своим в долгом, долгом поцелуе удовлетворения.
похоть, и засунула свой язычок мне в рот, который я тут же пососал.
Затем она умоляла меня отдать ей мой. После tongueing вместе
минуту или две, она спрашивает, Если мои каракули было не так больно, и если его
твердость снижена.
— Немного, дорогая тётушка, но я чувствую, что он снова твердеет — вы должны попробовать ещё раз, пожалуйста, — о! это так приятно!
И мой член запульсировал и затвердел, подтверждая правдивость моих слов.
Но доктор прервал нас, сказав, что ему нужно уменьшить свою эрекцию, и в то же время продемонстрировал свой действительно прекрасный член во всей красе перед нашими лицами.
«Ты должен встать, мой дорогой мальчик, и твоя тётя облегчит твою новую эрекцию другим способом, при котором она сможет облегчить нашу эрекцию вместе».
Я неохотно поднялся, отводя свой вонючий член более чем наполовину.
Я встал. Глядя вниз, когда я поднимался, на по-настоящему большую и великолепную пенящуюся
рану, из которой я только что вышел, я воскликнул:
«О, дорогая тётя, какое чудесное зрелище; я должен поцеловать её за то, что она
попыталась меня облегчить».
Я склонил голову к ней, поцеловал её, лизнул её широко раскрытые губы,
которые были покрыты пеной, и засунул язык так глубоко, как только мог. Это, очевидно, доставило тёте большое удовольствие. Но доктор отвёл меня в сторону, велел лечь на спину и заставил тётю сесть на меня верхом. Она
взяла мой уже полностью вставший член, отвела его назад и
направляя его правильно, опускался на него, пока ее пышный куст волос не лег на меня.
раздавленный моими. Она медленно поднялась вверх и опустилась два или три раза.
восхитительное движение, а затем, наклонившись вперед, прильнула своими губами к моим.
в то время как я обвил руками ее великолепное тело.
Я почувствовала, как доктор встал на колени между моих ног, а
затем ощутила, как его член трётся о губы моей вагины, полностью
растянувшейся вокруг моего большого пёго, несомненно, для того, чтобы
смазать его перед тем, как засунуть в великолепную задницу тёти. Я
почувствовала, как его член трётся о мой через тонкую перегородку,
медленно скользнул вверх, в ее внутренности. Затем мы начали наши совместные движения,
но тетя победила нас обоих и дважды проиграла, прежде чем присоединиться к нашему финалу
финиш, о котором возвестили громкие крики восторга всех троих, когда
экстаз, подобный смерти, охватил нас, и мы погрузились в это полуобморочное состояние
высшее блаженство. Прошло некоторое время, прежде чем кто-либо из нас произнес хоть слово.
Доктор поднялся первым и, не вытаскивая свой член из восхитительного
отверстия, в которое он был погружен, показал по тому, как он свисал
его подвесная голова, эта тетя, во всяком случае, смягчила его скованность. Он
нужные тетя подняться тоже, но я чувствовал ее пульсирующая ****а, и
давление она положила на мой укол, как она поднялась из него, так что из него выходили
с громким провалом, что она бы охотно еще раз оказали мне услуги
снятия блоков, которые могут повторно возникнуть. Однако, все оказалось гораздо
лимпер, чем раньше, хотя по-прежнему напоминал толщины. Когда она встала
на ноги, она наклонилась вперед, поцеловала его, взяла в рот и
очень нежно пососала, сказав, как она была бы рада помочь мне
когда бы это ни было неприятно. Они умоляли меня встать и одеться, и мы
должны встретиться за завтраком. Затем они удалились, чтобы завершить свои собственные дела.
туалеты. Несколько минут я лежал в мечтательном восторге, размышляя о
восхитительном событии, которое только что произошло, и меня позабавило последнее
замечание моей тети, из которого, казалось, следовало, что она считает меня невиновным
о реальном значении только что разыгравшихся представлений. Я
решила вести себя так, как будто это так и было.
Мы встретились за завтраком, тетя поцеловала меня с большой любовью. Я поблагодарила ее за ее
огромную доброту, избавившую меня от боли таким восхитительным способом, и
сказал ей, что я не могу не любить ее больше, чем когда-либо любил кого-либо еще
и сказал, что надеюсь, что она будет любезно сменять меня каждое утро, ибо
В то время я всегда страдал от болезненной жесткости, хотя я
никогда не должен был сожалеть об этом, пока она была так любезна смягчать это.
Я совершенно по-детски приложила руки к обеим щекам и подставила свой
рот для поцелуя, который был подарен мне самым непристойным образом. Она назвала
меня своим дорогим мальчиком и сказала, что всегда будет помогать мне, как она это сделала тем утром
, пока она видит, что я сдержан и никогда не рассказываю
как она это сделала. Можете быть уверены, что мои обещания были повторены самым искренним образом. Поэтому мы снова поцеловались и сели за превосходный завтрак,
почувствовав голод после утренней пробежки, и отдали должное поданным блюдам. Доктор дал мне книгу по истории и попросил почитать пару часов, сказав, что за обедом мы обсудим прочитанное. Я внимательно учился в течение
отведённого времени, а потом тётя пришла и попросила меня прогуляться с ней по саду. Сама того не замечая, она привела меня в беседку и села
опустился на низкий пуфик. Я сел рядом с ней. Она привлекла меня к себе, поцеловала
и прижала к своей груди, бормоча нежные слова, и
прижала меня к своим великолепным грудям. Конечно, мой непослушный член тут же загорелся
. Чтобы она не вообразила, что это похоть побудила меня к этому.
Я сказал—
“О, моя дорогая тетя, мне так хочется рисовать, что мои каракули сразу становятся твердыми, как дерево.
если я вообще сдерживаю желание делать это, просто почувствуй
какой она стала жесткой; ты позволишь мне пойти и поболтать?”
“ Мой дорогой мальчик, я пойду с тобой и расстегну тебе брюки.
Мы пошли среди деревьев. Ее проворные пальцы расстегнули мои брюки и помогли
выдвинуть мой величественный член во всей его красе. К счастью, я действительно захотел
покувыркаться, и тетя подняла его, когда я это сделал, ее глаза сверкали похотью, когда
она брала его в руки, и ее лицо раскраснелось от возбуждения. Она
отметила, какого поразительного размера он был, нежно поглаживая его вверх и вниз.
Конечно, он стал более буйным, чем когда-либо. Обняв её за склоненную шею, я спросил, не может ли она снова облегчить мою боль.
“ Разумеется, мой дорогой мальчик. Приходите сюда снова, в летний домик, где
за нами не будут наблюдать.”
Мы вошли. Она положила на пол подушку для моих коленей, легла сама
на спину и задрала все нижние юбки, обнажив живот.
ее очень волосатая ****а и великолепная щель между мизинцами, уже влажная от ее возбуждения
. Я бросился на колени и, наклонившись, сказал—
«Я должен поцеловать милую, которая облегчает мои страдания».
Я целовал и ласкал её языком, пока тётя не попросила меня приподняться и войти в неё, чтобы она могла быстро избавить меня от боли. Я поднялся и вошёл в неё.
мой твёрдый член до основания вошёл в её жаждущую вагину, почти лишив её дыхания от внезапности и полноты проникновения. Её ноги и руки тут же обвились вокруг меня, и мы принялись за дело, пока не кончили с криками восторга и не погрузились в мгновенное забвение, чтобы вскоре вновь ощутить все чувства и снова пуститься в яростный путь страсти. На этот раз тётушка излилась передо мной горячей кипящей жидкостью, и снова, когда почувствовала, как поток моей спермы устремляется к её матке. Наш последний оргазм был ещё сильнее
экстаз, чем в первый раз, и мы дольше лежали в мягкой истоме послеоргазменных ощущений. Чрезвычайно сладострастная природа её внутренних сокращений вскоре вновь пробудила во мне все мои похотливые желания и с новой силой воспламенила мой член. Мы недолго лежали, наслаждаясь восхитительными внутренними пульсациями, пока наша похоть не выдержала такой простой прелюдии, и, возбудившись вновь, мы с обновлёнными страстями бросились в бой. Пылкая натура моей похотливой тётушки
отдала две дани Приапу вместо одной. На этот раз наши ощущения
мы были так увлечены тратами, что действительно потеряли сознание, и
долго лежали, заключенные в тесные объятия. Я чувствовал, что мы были
как стать повторно возбудился, но моя тетя попросила меня встать, сказав, что был
достаточно, жесткость совсем успокоилась, и мой вес был слишком
многое для ее терпеть. Я поднялся, но снова уткнулся лицом в
широкий разрез этой великолепной ****ы, и прежде чем полностью подняться, я слизал
восхитительную пену и даже осмелился, так сказать,
случайно лизнул ее маленький бугорок клитора, потому что она была не очень
выделяющаяся в этом смысле; она задрожала от возбуждения, когда я прикоснулся к ней
, и даже прижала мою голову к ней, когда почувствовала удовольствие
давление.
“Мой дорогой мальчик, какое изысканное наслаждение ты мне доставляешь! Продолжай немного.
продолжай двигать языком по этому твердому выступу.
Я так и сделал. Ее великолепный зад извивался внизу в полнейшем наслаждении.
Она быстро подошла к экстатическому финалу, почти засунув все мое лицо
в свою обширную глазницу и извергнув мощный поток спермы по всему
моему лицу и шее. Она схватила меня за плечи, чтобы поднять, и сказала:
мог бы поцеловать меня. Мой член полностью восстановил свою силу и не мог не проскользнуть
сам по себе в эту самую похотливую и зияющую ****у, когда он
достиг входа. Моя тетя вздрогнула от такого неожиданного результата, но
была слишком довольна, чтобы колебаться ни мгновения. Бросив ноги и
вокруг меня руки, ее эластичной поясница были в немедленных действий. Я сам был
в равной степени в состоянии дикой смазливости, так что наш курс был еще более
быстрым, чем вначале, и мы оба истощились и утонули вместе в
восхитительное послевкусие-истома, как только приходит экстатическая радость от первого прилива
восхитительная разрядка закончилась. Моя тетя, которая не могла не быть большинство
весьма доволен, до сих пор хранится до появления освободив меня, она
нужные мне подняться, и сказал, что мы должны идти, как раз обед был под рукой.
“Но, мой дорогой племянник, ты сам должен стараться сдерживать свою
твердость и не позволять ей так часто становиться жесткой — ты причинишь мне боль
своей жестокостью”.
“О, моя дорогая тетя, ты доставляешь мне облегчение с таким изысканным удовольствием!
кажется, что мои каракули затвердевают только для того, чтобы ты облегчила мне жизнь.
это — посмотри, как это снова выпирает из моих брюк”, - потому что она застегнула пуговицы.
она подняла его. Она положила на него руку и сжала, но сказала с глубоким
вздохом—
“Пойдем, пойдем, или я не знаю, что может случиться”.
Она отвела меня подальше, но по манере, в которой она сжала мою руку, я
чувствовала она себя все еще сильно взволнован. Ее благоразумие в одиночку
позволили ей противостоять дальнейшее потакание, как ей казалось, что я был
до сих пор не знают об истинном характере нашей работы. Мы нашли врача
ждет нас к обеду стол. Он догадался, что на раскрасневшиеся лица
моя тетя характер и поздний занятости, и спросил, был ли я снова
обеспокоенный моей неестественной твердостью.
“Да, бедняга, - сказала моя тетя, - похоже, что всякий раз, когда он хочет
пошалить, но не может сделать это сразу, это его так беспокоит, и мне
с некоторым трудом удается это унять. Мне наконец-то удалось, но я
рассказал мой дорогой племянник, что он должен стараться себя сдерживать его в
в дневное время, а это не всегда в моих силах, чтобы облегчить его”.
“Совершенно верно, любовь моя; мой дорогой Чарльз, ты должен постараться следовать
желаниям своей тети”.
Конечно, я пообещала, и с таким невинным видом, что я могла видеть
они обменялись улыбками. Мы сели обедать. После этого доктор,
присев рядом со мной, начал разговор на историческую тему, которую я изучал. Наш разговор стал по-настоящему интересным. Доктор был очень эрудированным и разносторонне образованным человеком, и у него была особая манера делать почти любую тему интересной. Часы летели незаметно, и только когда тётя
вошла около пяти часов, чтобы выпить чашку чая, как она обычно делала,
мы поняли, как быстро пролетело время. Доктор похвалил меня за знание
история и уместность вопросов, которые я ему задала, были мне очень приятны, и я видела, что сильно выросла в его глазах, независимо от каких-либо эротических влияний. Он предложил прогуляться перед ужином и во время прогулки вёл со мной поучительные беседы. Ужин прошёл очень приятно. В гостиной тётя, превосходная пианистка, очаровала нас своим мастерством и вкусом. Доктор вызвал меня на
шахматную партию. Он, конечно, был намного сильнее меня, но похвалил мою
стиль игры, говорящий, что я должен стать отличным мастером со временем и практикой
. У нас пенсионеры, как обычно, около половины одиннадцатого, видя врача
меня в мою комнату, и обещая принести тети утром, чтобы увидеть, если я
был еще беспокоит с болезненной твердости. Я тепло поблагодарил его, но
с большой простотой, как будто совершенно не подозревая об истинной природе
применения лекарства. Он оставил меня отдыхать. Тихие ночи, полные
крепкого сна, позволили моим дневным усилиям пройти без какого-либо истощения, и я
почувствовал, как мои эротические способности набирают силу.
Я спал крепко и так долго, что меня разбудило только ласковое прикосновение
тетушкиной руки к моему напряженно стоящему пего. Она аккуратно снять все
покрытия, и я возлагаю очень подвержена глаз и на ощупь.
“О, моя тетя дорогая! как мило, что вы пришли так рано, чтобы облегчить эти
хлопотное дело”.
Я протянул к ней руки. Она наклонилась, чтобы поцеловать меня. Я прижал ее к себе.
грудь. Наши губы встретились, и языки пронзили наши тела пламенной страстью.
Она бросилась на землю рядом со мной, я мгновенно оказался рядом с ней.
Доктор взял мой pego и направил его по восхитительной орбите
его жена. Дорогая тётушка, умоляла меня сделать то, что я сделала вчера, если я хочу
получить разрядку. Наши движения стали быстрыми и яростными. Её ноги и руки обвились вокруг меня в любовных объятиях. Её активная попка извивалась от восторга.
Доктор ввёл сначала один палец, а затем два в мою вагину и сильно усилил мою похоть, так что я кончил в агонии наслаждения так же быстро, как моя тётя кончила от жгучей похоти, обильно излившись. Я упал на её очаровательную грудь, задыхаясь от силы и ярости нашего совокупления, но, как и все, кто быстро трахается,
Мой мужественный член едва дрогнул от первого толчка, и нескольких
изысканно-восхитительных внутренних толчков тёти было достаточно, чтобы
он затвердел до предела. Мы уже были готовы с новым пылом
погрузиться в самое неистовое любовное возбуждение, но доктор настоял на
том, чтобы мы сначала поменялись местами, чтобы он тоже мог
расслабиться. Мы мгновенно поменялись местами, и моя дорогая
тётушка, насадившись на мой твёрдый член, опустилась на мою грудь и
оказалась в моих страстных объятиях. Доктор забрался на неё сзади, и
не теряя времени, он втиснулся в ее прекрасное донное отверстие,
а затем мы провели двойной курс наслаждения, дорогая тетя взяла на себя инициативу в качестве
как обычно, и затопила нас своими горячими и восхитительными выделениями до того, как мы
были готовы влить в нее двойную дозу наслаждения, что снова заставило
ее кончать с яростью и криками восторженного наслаждения, в котором мы оба
соединились, а затем утонули в изысканной неодушевленности любви. После выздоровления
доктор удалился, но я был уже таким же окоченевшим, как и раньше.
Тетя начала самые эффективные и восхитительные движения надо мной, которые вскоре
это привело к еще одному грандиозному финалу, и мы замерли во взаимном восторге. Я
чувствовал, что доктор нежно обращался с моими нервами, как во время, так и
после нашего последнего боя. Когда по нашему взаимному трепету он увидел, что мы
вот-вот станем пригодными для новой карьеры, он упросил свою жену
слезть с меня. Но мысль о том, что я потеряю ее, и ее дополнительное давление
заставили мой член немедленно вернуться в вертикальное положение, так что, когда она
поднялась с него, он был показан в полностью стоячем состоянии.
“Что! опять, Чарльз? спросил доктор. “Ваш член, к сожалению, неуправляем.
Моя дорогая, вы должны снова попытаться успокоить его, но на этот раз опуститесь на колени, и мы посмотрим, подойдёт ли эта поза для того, чтобы облегчить страдания этого огромного предмета».
Он всё это время нежно и восхищённо гладил его. Его жена прекрасно понимала, чего он хочет, и я тоже. Наш последний раз помог ему снова возбудиться, и, хотя он ещё не был полностью готов, было очевидно, что, когда моя задница окажется на виду и в таком положении, чтобы до неё было легко добраться, он будет достаточно возбуждён. Когда он
Жена опустилась на колени и, наклонив голову, обнажила всю
чудесную красоту самой великолепной задницы, которая когда-либо представала
перед моими глазами. Мой член запрыгал от радости. Доктор, все еще
сжимая его и чувствуя, как он бешено пульсирует, понял, что его игра
удалась. Он указал на всю
красоту второго любовного круга тёти и сказал мне, что именно так он
успокоил свою твёрдость, а поскольку другое отверстие не помогло мне
успокоиться, он рекомендовал мне вступить на узкий путь
экстаза. Я не выказала удивления, но, казалось, восприняла это как
само собой разумеется, в самой невинной манере. Дядя продолжал
воздействовать на мой инструмент, пока я вставал на колени позади тёти. Сначала он направил почти
взрывающееся орудие в восхитительную вагину, чтобы смазать её, а затем
велел мне вытащить его, направил в более узкое отверстие и попросил
меня войти мягко и плавно. Оно медленно скользило, пока мой живот не
коснулся огромных ягодиц этой великолепной задницы. Там я задержался на минуту или две
внутри пульсирующей вагины. Тётя хорошо выпятила зад, и к
действие, по-видимому, мочеиспускания, облегчило вход. Она
Поморщилась раз или два, но в целом, как она сказала мне впоследствии, приняла
мой огромный инструмент с меньшим трудом, чем она ожидала. После нескольких
медленных движений, во время которых я с восхищением ласкала и пожирала взглядом
великолепные шары под моим самым дорогим взглядом, дядя пожелал, чтобы я наклонилась вперед
и обняла великолепную грудь моей тети. Как только я сделал это и начал
медленно входить и выходить из восхитительной оболочки, в которой я был так сильно
восторженно поглощен, я почувствовал, как дядины руки блуждают по моим ягодицам,
Затем он ввёл два пальца в мой анус. То, как я задрожал,
показало, как сильно он мне понравился. Он спросил, не добавило ли это
удовольствия к тому, что я испытывал.
«О да, дорогой дядя, очень».
«Тогда, — сказал он, — поскольку я тоже страдаю от перевозбуждения, я постараюсь
снять его с твоей попки, как ты снимаешь его с моей жены; не бойся,
если я сделаю тебе больно, я остановлюсь».
«Делай, как тебе нравится, дорогой дядя, и ты, и тётя так добры, что делаете всё возможное, чтобы облегчить мою боль, и я был бы очень неблагодарным, если бы не сделал всё, что в моих силах, чтобы облегчить твою».
«Ты милый мальчик, и я буду очень тебя любить».
Он встал на колени позади меня и, плюнув на свой член, приставил его к моей
заднице и, слегка надавив, вскоре погрузил его на всю глубину. Он совсем не причинил мне боли, так как я слишком привыкла к тому, что в меня вставляют дилдо, чтобы почувствовать какие-либо трудности при проникновении, но я сочла за благо время от времени просить его быть нежным, как будто он входил в девственную долину. Ему это очень нравилось, и это было так же хорошо. Когда
он полностью вошёл в неё, после нескольких толчков, которые ощущались сильнее всего
смачно насадившись на его восхищенный член, мы приступили к более активной работе.
Тетя, тем временем, усилила давление на мой член и, черт возьми, надавила на свой собственный клитор
я прекрасно понимал, что она это делает, истратила
обильно; и, как и в случае со всеми слизистыми оболочками тела,
которые реагируют на выделения из влагалища, ее нижнее отверстие стало довольно
влажным и восхитительно горячим. Затем мы с доктором взялись за это с
неистовой силой, и вскоре отдали дань природе, и взаимно излили
поток спермы во внутренности, которые мы соответственно обрабатывали.
Мы лежали какое-то время после того, как в роскоши замачивания вкусные
отверстия. Я упал на нет, и нехотя удалился. Я снова
стал необузданным и держался более прямо, положив руки на оба
необъятных бедра, я пожирал жадными глазами все великолепие под моим
взглядом. Восхищенный таким поистине великолепным зрелищем, какими были эти огромные ягодицы
находясь в состоянии полного извивания, я снова провел с криками
в мучительном восторге и во всем экстазе полностью утоленной похоти я опустился
почти без чувств на широкую и красивую спину моей тети, которая
Она сама кончила несколько раз, визжа, как кролик, и в конце концов упала на живот, обессиленная от страсти, увлекая меня за собой, все еще удерживая в своей великолепной и изысканной заднице. Мы лежали, завороженные, какое-то время, пока доктор, который во время нашего последнего сеанса очистился, не сказал нам, что мы должны встать.
С трудом я вырвался из этих восхитительных объятий и поднялся, наконец, с опавшим членом. Доктор поздравил меня с
успешным завершением последнего этапа. Его жена всё ещё лежала, тяжело дыша.
восторг от утоленного желания, и нам пришлось помочь ей подняться. Она бросилась
в мои объятия, прижала меня к своей вздымающейся груди, нежно поцеловала
в надежде, что избавила меня от всех страданий. Я был ее собственным ребенком
любимый мальчик, и она всегда была бы по-настоящему счастлива избавить меня от этого
неудобства, когда бы они меня ни беспокоили. Я был внутренне забавляясь их
продолжая держать эту идею, но я потакал им и оказался
самый невинный простак, несмотря на все, что произошло. День
сдал сильно, как предыдущий. После двухчасового чтения тетя снова
предложила прогулку, которая, конечно, закончилась в летнем домике, где
снова напор воды вызвал болезненную жесткость, которую тете
удалось унять после четырех самых изысканных приступов любви, варьировавшихся
совершенно хороший двойной гамахуче между двумя последними актами. Тетя, должно быть,
потратила по меньшей мере раз десять и казалась совершенно довольной, но
продолжала приписывать это своему удовольствию от того, что избавила меня от
моей болезненной твердости. И снова я провел несколько часов в поучительной беседе
со своим ученым дядей и после такого же вечера, как предыдущий, удалился
в наше обычное время.
На следующее утро меня разбудил дядя, который сказал, что моей тёте немного нездоровится и она не может прийти.
«Мне жаль, что так вышло, потому что этот малыш, как обычно, капризничает».
«О, мне так жаль, что тёте нездоровится, и из-за неё, и из-за меня.
Что мне делать, дорогой дядя? Это так тяжело и больно».
«Что ж, мой дорогой мальчик, я должен попытаться сам его развлечь». Я слишком сильно люблю тебя,
чтобы оставить в таком состоянии. Я не так хорошо справляюсь с этим болезненным
приступом, как твоя тётя, но, как ты знаешь, вчера ты успешно облегчился в её заднице, а я — в твоей. Сегодня мы попробуем, если я смогу
вмести этого огромного парня, в чем у меня есть некоторые сомнения. Сними свою
ночную рубашку, как я снимаю свою, так будет удобнее.
В одно мгновение мы оба оказались совершенно голыми. Мы бросились друг другу в объятия
и нежно поцеловались. Наши языки встретились в
восхитительном посасывании—наши руки взяли по члену, и у нас были самые
возбуждающие и любящие объятия. Затем доктор взял мой член в рот,
немного пососал его и хорошенько смазал своей слюной, плюнув на
нижнюю часть ствола и растерев ее вокруг пальцем. Он
затем опустился на колени и, представив действительно красиво закругленную попку
прекраснейшего оттенка, он выдвинул ее наружу, показав светло-коричневую рифленую
дырочку от задницы, на которую так и подмывает посмотреть. Он пожелал, чтобы я смочил его своей
слюной. Я наклонился и прикоснулся ртом и языком к аппетитному
кусочку и засунул язык так глубоко, как только мог — к его очевидному
удовольствию, оставив его хорошо увлажненным. Затем я поднес свой член к
входу; он широко выставил свой зад и действовал так, как будто хотел
опорожниться. Сильное, но медленное нажатие быстро охватило ручку. В
доктор пожелал, чтобы я немного отдохнул и капнул немного слюны на древко.
Снова он был решительно толкнул вперед, и постепенно он завоевал свой путь вверх,
живот на ягодицы, без особого содрогания врача.
Отдохнув некоторое время, он просит меня наклониться вперед и почувствовал, как его петух
а я должна двигаться вперед и назад в ножны, пока не был
облегчение. У меня был самый вкусный хрен. Нижняя дырочка доктора была
довольно горячей внутри. Его надавливания сфинктером были восхитительными.
он приобрел очаровательные боковые изгибы, столь изысканные в
квим гребаный. Конечно, это была его старая слабость, которой его положение
школьного учителя давало ему так много возможностей потакать, и
еще большее удовольствие посвящать в это других. В этот самый момент
он был в восторге от своего заблуждения обо мне в этом отношении. От
конечно, я никогда не разувериться ему, и он все дополнительные радость
идея. Мои молодые и более горячие увлечения заставили меня потратить деньги раньше, чем он смог;
итак, после того, как он позволил мне восхитительно понежиться после экстаза от
разрядки, он обратил мое внимание на твердость своего собственного члена,
что, сказал он, я теперь должен разрешить ему снять в очередь.
“Конечно, дорогой мой дядя, я тоже чувствует вашу великую доброту в
освободив меня стесняйтесь, вам же легче”.
Теперь я удалился. Он поднялся на взаимные дружеские объятия, а затем я нагнулся,
и, взяв его тонкой молочно-белой укола с ее прекрасных алых ручку в
уста мои, и большинство вкусно сосала его, делая своим языком щекотать
вход в мочеиспускательный канал, к своей бесконечной радости. Он тихо бормотал что-то вроде
ласковых слов; затем, становясь чрезвычайно похотливым, он умолял меня
опустись на колени, как он. Затем он поцеловал и облизал мою дырочку,
отчего мой член снова встал и запульсировал от восторга. Затем, плюнув на свой член, он быстро ввёл его в мою пылающую задницу. Сделав паузу, чтобы насладиться изысканным удовольствием от полного проникновения, он наклонился и, проведя рукой по моему животу, схватил мой твёрдый член одной рукой, а другой нежно сжал мои яйца. Затем мы
приступили к активным действиям. Вскоре он заставил меня кончить, что я и сделала с
громкими криками восторга, доставив ему самое изысканное удовольствие.
Давление, которое я оказывала на его довольный член, когда кончала, было невероятным. Вскоре он возобновил толчки, и в конце концов мы оба кончили вместе в экстазе. Я опустилась на кровать, увлекая за собой доктора, который всё ещё был во мне. Мы долго лежали в упоении. Наконец он полностью вышел из меня, но удивился, увидев, что я всё ещё в возбуждённом состоянии. Когда я
встал, он взял мой член в руку, похвалил его благородные пропорции и
снова наклонился, чтобы взять его в рот, одной рукой лаская нижнюю часть ствола
Затем он ввёл два пальца в мою анальную дырку, продолжил сосать и двигать моим членом в унисон с движениями своих пальцев в моей заднице и таким образом быстро довёл меня до восхитительного оргазма. Я машинально положил руки ему на голову и чуть не задушил его, когда наполовину погрузил свой член в его горло, когда кончил. Он жадно проглотил каждую каплю, а затем, поднявшись, с любовью обнял меня,
сказав, что я подарила ему величайшее наслаждение в мире
и что он очень меня любит. После этого он пригласил меня в свою гримёрку,
и мы вместе вошли в ванну и обмыли друг друга.
Затем, одевшись, присоединились к тете за завтраком. У нее не было ни малейшего вида
_d'une malade_, но она с лукавой улыбкой надеялась, что доктор оказался таким же
умелым, как и она сама.
“О, да, моя дорогая тетя, и я очень благодарен вам обоим за ваши
заботливость, чтобы облегчить боль, я страдаю по утрам, но это, кажется,
мне, что ее чаще и более жестоко нападает на меня, чем когда-либо. Я
только, надеюсь, не буду утомлять вашу доброту, столь частые призывы к
ваша помощь”.
“О, мой племянник дорогой, не представить себе ничего подобного. Мы но
Я буду рад быть вам чем-нибудь полезен».
Это было сказано с понимающей улыбкой, брошенной друг на друга, вызванной моей кажущейся необычайной простотой, но которой они, очевидно, были рады. Мы сели и насладились прекрасным завтраком.
День прошёл так же, как и два предыдущих. Тётя попросила меня прогуляться с ней и, как и прежде, в конце концов привела меня в летний домик, где, трижды облегчив мои страдания, как она их называла, и обнаружив, что облегчение всё равно неэффективно, предложила попробовать, не сможет ли она добиться большего успеха, заняв позицию моего дяди. Итак,
опустившись на колени на низкую оттоманку и перекинув одежду через спинку, она
обнажила все прелести этого самого великолепного зада и ослепила мой взгляд
его огромным великолепием и поверхностью, подобной слоновой кости, идеально
молочно-белая, чистота которой была в равной степени ощутима через
густые светлые вьющиеся волосы, которые кустились между ее ног и
красиво поднимались вверх между щеками огромных глазниц,
обвился вокруг очаровательного рифленого отверстия, в которое я собирался проникнуть
, розовый круг которого казался слишком маленьким, чтобы впустить мой
очень большой мужественный член. Я бросился на колени и сначала облизал
широко раскрытые губы ее удивительно прекрасной ****ы, и позаботившись о том, чтобы
выразить свое почтение маленькой головке ее затвердевшего клитора, я
перенес все свое внимание на тон самый маленький и очаровательный из всех.
Поцеловав его с особой нежностью, я засунул язык так глубоко, как только мог, и стал водить им туда-сюда, к её бесконечному удовольствию, а левой рукой продолжал нажимать и ласкать её возбуждённый клитор. Она извивалась
своей великолепной попкой в агонии восхитительного возбуждения,
пока не кончила с такой силой, что на самом деле причинила боль моему языку
из-за напряжения, которое испытывала мышца сфинктера, когда она изливала
обильные выделения на мой подбородок и шею. В своём великом возбуждении,
обезумев от ярости похоти, она закричала:
“О! трахни меня, мой дорогой, и засунь свой великолепный член в мою
нижнюю дырочку. О! трахни—трахни—трахни меня прямо сейчас!”
Внутренне обрадовавшись этой природной вспышке ее страсти, называя
вопросов больше их соответствующих условиях, я ответил актами, без каких-либо
слова в данный момент. Вполне можно представить, что я был самим собой в самом разгаре.
необузданная ярость желания. Итак, приблизив свой бушующий член к ней.
великолепно большая ****а, вся в пене, как это было после ее недавних выделений.
Я сразу же с яростью вонзился в гульфик.
Она встретила мой выпад толчком назад и возгласом восторга
удовлетворение. Я двигался несколько раз внутрь и наружу, так что мой член был белым
от пены ее восхитительной ****ы. Затем, внезапно отодвинувшись, я
представил его у входа в более секретный храм Венеры, и
более нежно подтолкнул его домой, она помогла мне выпяченными ягодицами и
наружное напряжение входа, так что я самым очаровательным образом скользнул
медленно в раскаленную печь, которая ждала с таким похотливым желанием поглотить мой вожделенный член.
желание поглотить мой вожделенный член. Ибо, как я уже отмечал ранее
, моя дорогая тетя была ненасытна до траха под зад, после того как была такой
трахнул в ****у, так как я уже обслужил ее. Это было так безумно плотно
и горячо, что я лежал в изысканном восторге от полного проникновения в течение
нескольких минут. Я видел, как рука моей тети двигалась таким образом, чтобы убедить меня в этом.
на самом деле, она ласкала свой собственный клитор, движение ее руки.
мой гульфик почувствовал, что она ласкает себя. Я позволил ей продолжать, пока
поиск по невольный извиваться ее снизу, что она о
снова тратить, я помогал ей с моим уколом, и едва сделал много
ходы, прежде чем она полилась очередная дань похоти, с визгом
с восторгом и с таким давлением на мой член, что он чуть не кончил. Я сделал всё возможное, чтобы не последовать её примеру. Моя тётя была ненасытна, и я был рад позволять ей кончать как можно чаще, и я так управлял ситуацией, что она кончила ещё раз, прежде чем присоединиться ко мне в финальном оргазме, который охватил нас обоих, и мы умерли в радостных криках полностью, хотя и ненадолго, удовлетворённого желания. Я откинулся на эту великолепную спину, и меня охватила истома,
которая следует за моментом экстаза, но ненадолго.
Изысканные внутренние ласки, которые моя любвеобильная и восхитительная тётушка
оказывала моему возбуждённому члену, были слишком возбуждающими,
чтобы не вызвать быструю реакцию; тем не менее, она была быстрой,
потому что происходила в таком восхитительном месте, как приносящая
удовольствие дырочка в этой восхитительно возбуждающей заднице. Я
лежал на её широкой спине, поэтому, протянув одну руку к её
большой, но упругой груди, я взял её сосок в пальцы. Другая
рука искала бугорок её всё ещё твёрдого клитора. Я возбудил их обоих,
делая очень осторожные движения своим едва стоящим членом. Я
Я сразу почувствовал, как это её возбуждает, и она часто потом уверяла меня, что такая мастурбация, когда внутри неё мягко двигается размягчённый член, была очень возбуждающей и почти такой же приятной, как когда он был в полной боевой готовности. Вскоре я снова довёл её до оргазма. Ещё одним её удовольствием было, когда в неё вставляли твёрдый член сразу после оргазма, когда она сама была неспособна на действия. В последующие дни она доказала, что больше всего ей нравится, когда рядом с ней
стоит новый член, чтобы заменить тот, что уже был.
ее проводят, истощила себя, и он сунул ей со всеми
энергию и страсть в очах предыдущие ****ь, вдохновил и
уволили его. В этот момент, поскольку я еще не потратился, это был именно тот
аналог, которого могло пожелать ее похотливое воображение. Я трахался и
трахался до тех пор, пока мы оба с криками радости не отдали нашу объединенную дань уважения
Венере. На этот раз мы оба опустились на диван в полном забвении
обо всем, кроме экстатического блаженства, которое охватило нас. Мы долго лежали.
впитывая все восхитительные ощущения, вызванные конвульсиями моей обожаемой тети.
сжатие моего члена ее восхитительным близким давлением возбуждало.
Наконец она умоляла меня отстраниться, хотя сейчас она могла чувствовать меня.
расслабляясь под прелестями этого изысканного интерьера. Я бы
рад был возобновлен.
“Ты не должен, мой дорогой мальчик, это больше, чем может выдержать природа, и я
должен учитывать твою молодость; ты восхитил меня даже больше, чем предыдущие
наслаждения — тогда восстань, любовь моя, и позволь мне обнять, поблагодарить и любить тебя, как я
всегда буду делать ”.
Я встал, и мы бросились в объятия друг друга, нежно целуясь
и лаская друг друга языком. Затем тетя застегнула на мне пуговицы, сначала поцеловав и
на мгновение обхватив губами мой член, а затем убрав его, она назвала его «мой милый дружочек». Я уловил это выражение и сказал:
«Дорогая тётушка, ты только что назвала его моим членом и попросила меня трахнуть тебя и хорошенько засунуть его в твою киску. Это настоящие названия для моего дружочка и твоей Фанни, и что значит «трахнуть», моя дорогая тётушка? Скажи мне, дорогая тётушка?» и научите меня языку, на котором я должна говорить, когда вы
так любезно избавляете меня от боли, которая теперь так часто меня мучает.
Не знаю, замечали ли вы это, дорогая тётушка, но я никогда
войти в этот летний домик вместе с вами, но сразу становится мучительно тяжело;
безусловно, вы доставляете мне такое изысканное удовольствие, облегчая меня, что я
мог бы пожелать испытывать постоянные трудности, пока вы были рядом, чтобы успокоить
их. Это естественно, дорогая тетя, или болезнь? Умоляю, скажи мне и научи
меня всем ласковым выражениям, которыми ты так щедро одариваешь меня, пока я смягчаю свою
черствость.
Моя кажущаяся простота, очевидно, понравилась ей. Она, вероятно, тоже думала, что, поскольку я рано или поздно должен буду по-настоящему понять природу наших отношений, будет гораздо лучше, если она, так сказать,
она стала моим доверенным лицом и более надежно привязала меня к себе. Она попросила меня
сесть и полностью все мне объяснила. Конечно, я был
даже лучше, чем она, знаком со всем, что она сообщала, но я
подтвердил идею, которую она, очевидно, придерживалась, о том, что она моя первая
наставница, различными наивными замечаниями по поводу всего, что она мне рассказывала. От
конечно, я оказалась способной ученицей, и мои близкие-ставить вопросы привез
из всех своих знаний, и ничего не осталось для меня, чтобы учиться. В конце концов,
я сказал:
«У всех ли женщин между ног такая восхитительная щель — я имею в виду вагину — как у вас, дорогая тётя?»
“Да, моя дорогая, но вы никогда не должны сбиваться на другие; вы найдете none
так любите вы, или я могу добавить, без суеты, поэтому способна удовлетворить
этой дорогой; но приди, я вижу, что будет опасно, чтобы позволить ему
оставаться здесь дольше”.
Она встала, но я быстро расстегнул пуговицы и обнажил свой член почти в
более величественном состоянии, чем когда-либо. Я умолял ее позволить мне еще один “трах”
теперь, когда я знал, что все это на самом деле означало. Я вложил его ей в руку.
Предыдущий урок, который она получила, пробудил в ней похоть.
Она нежно взяла его и, наклонившись, поцеловала, сказав, что не может
противостоять его красноречивый взгляд. Бросаясь обратно на диван, с ней
одежду, ноги на краю, и ее ноги в стороны, ее славное ****а
раскрытая в ее влажное великолепие. Я бросился на колени и
трахал ее, пока она не кончила: и теперь, зная ее величайшую слабость, я
мгновенно поднес свой наливающийся член к ее пенящемуся влагалищу, погрузился в
и начала яростно двигаться, сопровождая это всеми самыми
милыми непристойными фразами, которым она только что, как ей казалось, научила меня.
“О, моя самая восхитительно ****атая тетя, мне тебя трахнуть? Подергай задницей
быстрее — вот и все! Ты чувствуешь мой член по самую рукоятку в своей восхитительной
****е? О! какое удовольствие ты мне доставляешь!
Она ответила так же широко. Опустив руку вниз, она сжала мои ягодицы и
спросила, добавляет ли мне удовольствия такое сжатие моих яичек.
“О, да, любовь моя, твоя ****а, твоя задница, твои сиськи - все это
восхитительно. О, я никогда не знал, что здесь может быть такое дополнительное
радость наша, ****ь, как, используя эти ласковые слова производят”.
Мы оба были так взволнованы непристойными выражениями, которые мы так обильно употребляли, что
кончили в предельном экстазе и совершенно затихли
насытившись нашим похотливым и самым сладострастным сексом.
Пришло время заканчивать. Поэтому, соскользнув с неё, я снова уткнулся лицом в её восхитительную зияющую и пенящуюся киску, мой рот, губы, нос и щёки были покрыты спермой; она притянула меня к своим губам и слизала её. Затем, поправив нашу смятую одежду, мы вернулись в дом и обнаружили, что доктор нетерпеливо ждёт нас. Наши раскрасневшиеся и взволнованные лица сразу
дали понять, что мы предавались величайшим излишествам. Он пошутил над тётей,
насмеявшись над её умением справляться с такими частыми приступами,
которым я теперь, казалось, был подвержен.
Тётя сообщила ему, что она по неосторожности в порыве страсти использовала выражения, которые так много рассказали мне, что она сочла необходимым не оставлять мне ничего, что я могла бы узнать, и теперь я полностью осознала истинную природу нашей связи. После обеда он сам мог бы просветить меня, потому что она была уверена, что полная откровенность была бы лучшей политикой. Рано или поздно это должно было случиться, и было бы гораздо лучше, если бы я узнала об этом от него, а не где-то ещё. Он сказал, что она совершенно права, и что он будет продолжать
проинструктируй меня после ленча, и мы приступим к приготовлению яств, стоявших перед нами,
которым я отдал должное.
Таким образом, как они и предполагали, я был недавно посвящен в тайны
соития полов. Я приберегу дальнейшие подробности нашего более
интимного и обширного опыта для третьего тома этого истинного
Романтика похоти и все еще ранних переживаний.
КОНЕЦ ТОМА II.
ТОМ III.
Романтическая страсть, 2 том
© Copyright: Вячеслав Толстов, 2024
Свидетельство о публикации №224101301567
Свидетельство о публикации №224101301567
Рецензии