Стройотряд, глава 2. Неудачная стройка

        ...Там парня с дрелью со стены сшибло, когда она крутанулась...


        - Мама, спасибо тебе за такой вкусный борщик, ты кушай, а я продолжу рассказывать. Я Саше рассказал, как мы почти не спали - делали пол в коровнике. Представляешь, билеты на самолет куплены, а на полу коровника конь не валялся.
        - Ты опять про коня, - вставил Саша, - тетя Фрося, спасибо, очень вкусный борщ, Юра тут такого понарассказывал!
        - Я кушаю и тебя, сынок, с удовольствием слушаю, - сказала мама.
        - Ооо! В рифму получилось!
        Санек, чувствуется, немного окосел, - подумал я, и продолжил рассказ:
        - Наконец сдали экзамены, едем домой! Но на главной доске повесили листки с набором в стройотряды. Так захотелось романтики – лес, река, песни под гитару, а днем работа и мы через месяц загорелые, с окрепшими мускулами едем домой с кучей денег к нашим дорогим родителям отсыпаться и отдыхать. А я еще подумал – может на Иссык-Куль по путевке удастся съездить. 
        И мы сговорились всей комнатой ехать в стройотряд. Стали выбирать: вертолетная площадка из бревен в глухой тайге – нет, не подходит, комары заедят; свинарник – нет, только не это; фундамент заливать – можно, но цемент, грязь, не то; строить деревянные дома - это Хога-Фога предложил. И мы записались в Каргасок, работать с бревнами нам казалось приятнее – смоляной запах, острый топор, лес рядом и село большое.   
          Летели самолетом на небольшом «кукурузнике», правда, чуть не опоздали на рейс из-за меня – я по обыкновению вздремнул, сидя на рюкзаке у стенки. Билеты были у меня, а народу в зале ожидания было не протолкнуться. Кое-как меня нашли. Но ничего, не опоздали и долетели  нормально. Трясло, правда, и грохот в кабине такой, что не поговоришь.

        Тут открылась калитка, и я увидел папу. Он улыбался, на нем еще был мотоциклетный шлем. Мы за разговорами не слышали, как папа подъехал. Сердце екнуло, я вскочил и помчался к воротам. Мы крепко обнялись.
        - Здравствуй, сынок! Как же давно мы не виделись! Ты так вырос, окреп, загорел! А руки какие у тебя стали твёрдые, сильные, покажи-ка. Да, видно где-то серьёзно потрудился.
        Подошла мама:
        - Сашенька, мы тут стол накрыли, без тебя начали, Саша к Юре пришел, дети голодные, кушают и вино достали.
        - Ну и правильно, я сейчас только мотоцикл загоню.
        Я помог папе открыть ворота, и мы закатили в ограду наш синий «Урал» с коляской, еще пышущий горячими ребрами цилиндров.

        На мотоцикле папа ездил на работу, но и отдыхать мы ездили на нем всей семьей. Я уже был в старших классах и сидел на заднем сиденье в шлеме, мама в коляске, Вова у нее на коленях – худенький был, в четвертом классе учился.
        В Абакане у нас был «ИЖ» с коляской и за городом папа доверял мне руль, а сам садился в коляску. Тогда я кое-как дотягивался до педалей, но ехал уверенно, переключал скорости и тормозил. Но это было в Хакасских степях и на лесных дорогах, когда папа брал меня на охоту или рыбалку. Потом, в Ачинске, у нас появился вот этот «Урал» и на нем мы ездили ставить закидушки на реке Чулым и на следующий день ехали собирать рыбу. Тогда я учился в шестом - седьмом классах.   
        Много я поездил на мотоцикле «ИЖ» без коляски, когда мы садили елочки около курорта Боровое. Там мы с Сашкой были в летнем трудовом лагере в десятом классе. Интересное было лето, но об этом в другой раз. http://proza.ru/2023/11/20/959
        В Алма-Ате я только проехал на «Урале» несколько раз по улицам около дома – на перекрестках стояли гаишники, а прав у меня не было.

        Папа с мамой зашли в дом, а мы с Сашком не спеша потягивали вино из фужеров, любуясь переливами синего, василькового, фиолетового цветов в рельефных узорах хрусталя.
        - Как мама, не тяжело ей? - спросил я. Папы у Саши уже не было.
        - Ничего, работает потихоньку, за папу пенсию дают. Денег, правда, не густо, но я учусь ведь заочно в Ташкентском железнодорожном, ты знаешь.  Работаю в депо слесарем, школьная специальность пригодилась. Вдвоем нам хорошо, денег хватает, мама в саду любит копошиться; я тоже вечером там читаю по учебе, как у тебя стол под яблоню поставил, лампу повесил на ветки, хорошо вечером – тепло, книгу читаешь, свет яркий. 
        Юрок, а ты помнишь, как мы железки точили в депо, ты еще меня жалел, что у меня шея тонкая?
        - Да, помню, посмотрю на тебя сбоку, как ты в тисках железяку точишь длинным напильником, а шея такая тонкая, прямо плакать хочется. И правда, у меня слезы навернулись.
        Мы обнялись и я продолжал:
        - А как ты карту указкой порвал на уроке географии, помнишь? http://proza.ru/2023/01/19/1897

        Из веранды вышли папа с мамой. Папа прикрыл дверь, мама несла судки с чем-то вкусненьким в обеих руках. На папе была синяя рубаха с коротким рукавом, он улыбался своей неотразимой, такой молодой улыбкой, с ямочками на щеках. Мы с Сашком сидели на лавочке, с удобной выгнутой спинкой, папа с мамой сели на стулья напротив. Папа взял откупоренную нами бутылку старого вина, разлил вино по фужерам и, продолжая стоять, поднял бокал. Мы с Сашком встали.
        - Сынок, ты хорошее дело затеял. Помню, как ты подошел к нам с дядей Гришей на улице и сказал: я хочу учиться, - и поступил. Мы с мамой могли только мечтать о том, чтобы ты стал инженером. Институт хороший, современный. Я вот тоже все время хотел в техникум поступить, но теперь уже поздно. Не часто мы видимся, но Томск город хороший, мне понравился, когда я к вам приезжал, и друзья твои мне понравились. Учись, сынок, мы с мамой гордимся тобой, и Вова гордится тоже, на тебя смотрит, даже что-то паять начал, инженером будет. За вас ребята.
        И мы дружно чокнулись, бокалы тонко зазвенели, а мама заплакала.
        Мы выпили вина. Оно было не крепкое, чисто виноградное, но все равно кровь к щекам начала приливать – никто не знал, что мы вытворяли в погребе.

        - Папа, я тут рассказываю о стройотряде, как мы дом начали строить.
        - Ну, давай, а я поем пока, мама так вкусно готовит.
        Я продолжал:
        - Прилетели в Каргасок, это большой поселок севернее Томска, прямо на берегу Оби стоит. Поселили нас за поселком, то ли в пионерлагере, то ли в доме отдыха, но никого там, кроме нас не было, а кроватей в комнате было много. Накормили сразу, и вообще кормили хорошо, картошка со свининой, мед давали. В комнате, правда, комары под кровать набивались. Но мы марлей окна завесили, мазь купили, лучше стало спать. Природа хорошая, леса сосновые вокруг. Правда, вблизи поселка поля, видно раньше леса были, вывели их, землю распахали.
        Дома небольшие из бруса строили. Кладешь вдвоем брус на брус, перед этим пакли надо положить побольше. Лапы на концах делали топором ребята поопытнее из местных.
        Когда несколько брусьев положишь, надо залезть на стену и просверлить ее длинным, больше метра, сверлом. Дрель мощная, сверлит хорошо, но из рук так и норовит выскочить. Потом надо забить длинный деревянный штырь в отверстие, чтобы скрепить брусья.
        Папа:
        - А как вы на стене стояли? Надо ведь сначала леса поставить по технике безопасности, смотрите, осторожнее.
        - Дом одноэтажный, папа, мы с лестницы приставной работали. Высота не больше трех метров, но ты прав. Вот из-за этого нас и перебросили на другой объект, достраивать коровник в деревне Киндал, чуть дальше от Каргаска. Это около четырехсот километров севернее Томска, если брать по прямой, а не плыть по извилистой реке Обь.
        Там парня с дрелью со стены сшибло, когда она крутанулась. Дрель под напряжением упала прямо ему на грудь. Был несчастный случай. Работы остановили, бригаду сняли и стали искать замену. Мы поехали достраивать...
        Вдруг, скрипнула и начала открываться калитка. Я совсем неожиданно для себя вскочил и обрадованно закричал (вот что делает вино):
        - Оооо! Кто к нам пришел! Да это Витек, а вон и Люба из-за плеча выглядывает!

        Продолжение: http://proza.ru/2024/10/13/1734      

        Содержание: http://proza.ru/2025/01/17/1823