Мои воспоминания. 97 глава

     Немного отдохнув, мы переоделись и вышли на улицу, нужно было купить домой кофе, молотый перец, Бах просил, сладости детям, банку-другую оливы, ну и девочки хотели по ходу купить внукам что-нибудь. За двадцать дней прибывания в Турции, мы успели посмотреть несколько городов, включая и маленькие города, типа Ургюта, Чашма, Деринкую. Мы были в Анкаре, пусть проездом, но из окон автобуса успели увидеть небоскрёбы города, красивые здания. Были в Измире и Эдирне, Кападокии и Бурсе, но хотелось увидеть больше городов, Памуаккале и Сёгут, Чанаккале, да и в Стамбуле много чудесных мест, где мы не успели побывать. Значит, есть причина сюда возвращаться. Что ж...на всё воля Всевышнего. Только Аллаху ведомо, что с нами будет завтра или даже через минуту. А пока, мы ходили по магазинам, подарки всем я купить успела, даже одноклассникам, так как мы договаривались встретиться после моего приезда, сразу, как я только вернусь, тем более, на следующий день был день рождения Тамары Степаноаой, двадцать пятого сентября. Ей я купила платье, мальчикам взяла футболки. По приезду домой, у нас всегда собиралась вся семья и родственники, так уж завелось, что с поездок мы привозили всем подарки. Проголодавшись и устав от ходьбы, мы дошли до кафе Туркман таом, где часто бывали и заказали чебуреки и манты. Ночью нам предстояло уехать в аэропорт, Говхар договорилась с водителем Газели из гостиницы Пулат Заде, чтобы он нас забрал от дома где жила Шахноза. Ну а она сделала нам сюрприз, накрыла нам стол на веранде гостиницы, где работала, попросив хозяина разрешить нй это сделать. Я отказывалась, зная как тяжело ей в чужой стране, но она ответила, что стол для нас накрывает её патрон, то есть хозяин гостиницы и как я поняла, их связывали другие отношения, нежели чисто служебные. Я лишь порадовалась за неё, пожелав, чтобы ей уже улыбнулось счастье, которое было таким коротким с моим покойным сыном. Зная, что я люблю рыбу, она и заказала её для меня. Мы вновь переоделись, надев сверху тёплые кардиганы, на открытой веранде было вечером прохладно. А когда мы сидели за столом, к нам подошёл и хозяин, поприветствовать нас. Я видела взгляды Шахнозы на него. Турецкие мужчины красивые, с чёрными бровями и выразирельными глазами, часто встречаются и сероглазые и даже синеглазые. Правда турки вообще смешанный народ, как мы знаем, при султанате в гарем привозили девушек из разных стран, поэтому трудно сказать, есть ли в Турции турки чистых турецких кровей. Хозяин гостиницы, лет под пятьдесят, когда Шахнозе не было и сорока лет, довольно симпатичный, но как оказалось, он был не только женатым, но ещё  и курдом. А курды в Турции особая каста, разводов не признают и семейные узы чтят, так что у Шахнозы выбор был не велик. Даже второй женой она ему не могла стать, мне стало её жаль. Мужчина помогал ей в материальном плане, только она утверждала, что между ними нет интима. Я в такое не верю, мужчины навряд ли станут давать деньги и не малые, как я поняла, за красивые глаза. А у Шахнозы они были серо-гооубые, она вообще была красивой, правда пополнела за последние годы. Я лишь дала ей советы, это было уже не моё дело, при всей её любви ко мне. Посидев там больше часа, мы ушли вместе с Шахнозой к ней домой. Нужно было паковать чемоданы, из гостиницы большие чемоданы, дочери успели забрать ещё  днём и в полночь мы готовы были ехать в аэропорт. Но Тамила оставалась ещё на два дня, она и приехала восьмого сентября, когда мы вылетели четвёртого, так купила билеты, на наш рейс они были дороже. Шахноза сказала ей, чтобы она оставалась у неё и дочь согласилась. Да и денег почти не оставалось на номер в гостинице. Я как обычно экономила и оставила Тамиле триста долларов, чтобы она взяла товар побольше. В общем, в половине первого приехал водитель и мы спустились все вниз. Проводив нас, Шахноза и Тамиша вернулись назад, а мы уехали в аэропорт. Самолёт вылетал в пять часов утра, поэтому почти всю ночь мы просидели в зале ожидания, сдав багаж и зарегистрировавшись. Многие спали сидя в креслах, ну какой сон сидя?  Промучившись, мы наконец прошли в салон самолёта, расположились на своих местах. Всё как обычно, перелёт занял пять часов и в двенадцать часов дня по Ташкентскому времени, сделал посадку в аэропорту Ташкента. Пришлось долго ждать багаж, потом таможенный досмотр проходить, сын Гоахар уже ждал нас на улице куда мы наконец и вышли. Приехав домой, я узнала, что Баху пару дней назад было плохо, когда я подошла к нему, обняв поцеловала, поздоровалась...он хмуро отвернулся. Бах был обижен на меня и дочерей, двадцать дней отсутствия для него оказались не очень лёгкими. Наверное я сто раз пожалела, что в этот раз поехала в Турцию, но Бах отходчивый и вскоре мы сидели за столом и разговаривали. Я заметила грусть в его глазах, некую тоску что ли, но отнесла это к тому, что он просто скучал без нас. Как он сам сказал, Света за ним хорошо ухаживала, даже лучше, чем покойная Альфия.
 Через два дня приехала Тамила, её большие чемоданы мы с Говхар забрали с собой и привезли домой. Посидев с нами до вечера, Тамила уехала к себе домой, перед этим сделав перевязку на ноге отца. Когда уезжала, она с тревогой сказала мне, что нога у папы стала намного хуже. Влаги больше и язвы новые появились. Утром я позвонила сыну и попросила привезти врача эндокринолога и снова новые препараты, новые назначения. Шли дни, ещё весной, зрение моё ухудшилось, я ходила в частную клиниуку, мне делали уколы болючие, только лучше видеть я не стала. Пришлось перестать писать тогда, я с трудом дописала последние главы повести, конечно написала своим читателям, что писать больше не смогу. Слова поддержки, сожаления мне писали несколько дней, я была очень всем благодарна. И друзья и читатели, всегда были рядом, как говорится и в горе и в радости. Врач рфтрльмолог предложил мне сделать операции, сказав что никогда такие не делал, но хочет начать. Я приехала домой, отказавшись от операции. Прошло лето, в начале сентября мы уехали в Турцию, поездку которой я и описаоа выше. А когда вернулись, Бах предложил мне пойти в ТашМИ, показать глаза нашему общему с ним другу юности, профессору офтольмологии Ахрарову, что я и сделала. Ахраров в своё время учился в Москве у академика Фёдорова. Он тоже предложил операции на оба глаза, но сказал, что делал их ежедневно по тридцать операций в день. Что ж...посоветрвавшись с Бахом и с сыном, я согласилась. Сын оплатил операции и в ноябре я сделала их, в начале месяца на один глаз, в конце на второй. Правда Ахраров сразу сказал мне, что операции не восстановят, но сохранят оставшиеся проценты зрения, иначе слепота. Маленький надрез над ухом, определённая артерия проводится к глазу, это сложнейшая операция и Ахраров провёл их успешно, я ему очень благодарна. Приближался новый год, в этот раз Бах особого интереса не проявлял. Обычно сам составлял меню стола, а тут вдруг сказал, что ему всё равно,
     - Делайте что хотите, но не стоит накрывать большой стол, всего понемногу приготовьте. Опять останется и пропадёт всё, - сказал Бах, когда я спросила, что будем брать с базара и что готовить,
     Но нрвый год бывает раз в год, стол мы конечно накрыли, пришла сваха Говхар с её  дочерью, дочь Говхар была беременна и в конце января, в начале февраля должна была родить. Стол мы накрыли в малой гостиной, там было теплее, перевезли Баха и усадили за стол. Наверное не только мы, но и все замечают, что время пробегает быстро и новый год уже не такой радостный и желанный праздник. В полночь Бах попросил отвезти его в большую гостиную, где он в последние годы и жил, оборудовав для себя все удобства, чтобы всё было под рукой. С инвалидной коляски, он пересел на свою кровать и лёг. Это был первый случай, когда Бах, встретив в полночь новый год, ложился. Обычно мы встречали и московский новый год и даже до рассвета сидели за столом. Я зашла к Баху, спросила не нужно ли ему чего, он ответил, что устал и хочет спать. Мы проводили сваху, дочь Говхар, убрали со стола лишнюю посуду, утром должны были приехать внучка с детьми и дочь заловки. Я отодвинула стол, попросив накрыть салфеткой, убрать то, что может испортиться и легла спать.