Курсантская Поэма Е. Скрылев

Е. Скрылев

Курсантская  Поэма
Курсантский вальс
Исповедь
 
Стихи Евгения Скрылева были написаны, в период его обучения в ОВМУ на радиотехническом факультете в 1947 году.
«Курсантская поэма» вызвала неудовольствие у командования ОВМУ, что повлекло за собой определенные последствия.
Поэма пользовалась большим успехом среди курсантов и распространялась в рукописном виде.
Некоторые выражения могут быть непонятны современным курсантам. Экипаж, в то время располагался на ул. Дидрихсона, и нахождение курсанта в экипаже подтверждалось наличием в экипаже его бирки.
Такие слова как «фитильный ремень» - ремни выдавались не кожаные, а из фитильной ткани, «На рукава углы бросая»- нарукавные нашивки
«бодега» - винные погреба, широко распространенные в то время в Одессе.


 
К У Р С А Н Т С К А Я   П О Э М А
Вступление
Друзья! Скажите кто из тех,
Кто спит сейчас в тиши могил
Приняв на душу смертный грех
Курсанту труд свой посвятил
Вам не найти в пыли архивной
Того, кто подвиг сей свершил,
Кто в простоте души наивной
Во имя вас, Парнас забыл.
Друзья мои, Я не поэт,
Цепями с музою не связан,
Но облеченный в черный цвет
Курсантом быть судьбой обязан
Зачем же мне в тиши терять
Цветы святого вдохновенья
Творца поэмы с неба ждать
На фоне полного забвенья
Когда года бегут чредой
На рукава углы бросая
И хлоркой гюйсы оскверняя
Клеша узоря бахромой
Джентльмен, укутанный в шинель
Курсант навек лишенный рая
Тебе поэму посвящая
Рублю пером бессмертья дверь
Ты заслужил, чтоб кто-нибудь
Зажав в клешах немую совесть
Про твой омытый славой путь
Начал задумчивую повесть
Итак, приступим помолясь
На сопромат уединенный
Блажен, кто в светлый миг рожденный
С талмудом сим не держит связь
Да будет стих мой разверзенный
Воспринят сердцем, и потом
Исчезнет Летой поглощенный
Иль равнодушным гальюном

Часть I   Отпуск
Сталь, у которой нет сердца горячего
Сталь, у которой нет чл.. стоячего
Отпуска просит порой
Я ж закаленный за год психологией
Жизнь сокращающий над технологией
Боже! О том лишь молю под луной
Отпуск пошли небольшой
Июль в закате дней финальных
В немую вечность уходил
Забрав с собой остаток сил
Курсантских душ оригинальных
Да, силы выпиты до дна
Моментом сил, Законом Гука
системой гаек, силой звука
О, где же ты моя весна
Зачетов рой зажат веками
Сокрыт экзаменов туман
Друзья! Еще один бокал
Из бочки знаний выпит нами
Башка трещит от слов избитых
Аустенит, сорбит, тростит
И пусть Господь меня простит
За неуменье различать их
Где тросы, где шкала Брюнеля
Микрофарады, цикл Карно
Нитраты, жесткость, Н2О
Эквивалент, цемент Сореля

Да! Все крышкой плотною покрыто
Да, знает лишь единый Бог
Как мало пройдено дорог
Как много, братцы, пережито
Да, кое-как несет во тьме
Нас поезд жизненных мельканий
Сойдя на станции «незнаний»
С баклажкой лени на ремне
Но все осталось позади
На горизонте кущи рая
А сердце отпуск предвкушая
Чечетку бьет в немой груди
Июль разнузданной походкой
Со сцены жизни удалился
На землю август опустился
Чарую мир красою кроткой
И в эти дни курсант ожил
И взор его пылал отвагой
Когда дорожною бумагой
Он свой бумажник загрузил
Рекою пот с него струился
Когда по лестницам порхая
И обходным листом махая
Он как убийца суетился
Но все на месте. В голове
Мечты о будущем романе
Буханок пара в чемодане
И два угла на рукаве
Чего же боле? Что сильнее
Блаженством душу окропит
Зарей окрасит мир ланит
Заставит грудь дышать полнее

Состав уж подан долгожданный
Я ждал твой отблеск целый год
На фоне ратных непогод
На фоне лекции туманной
Могуч порыв людской реки
Когда перрон загружен ею
Тряхнул он форменкой своею
Друзья! Да мы ль не моряки!
Свершилось! Не подняв руки
Кондуктор был с подножки снят
Полундрой занят целый ряд
Мечтаешь, ждешь, а полки мчаться
К родным забытым берегам
Где может быть уж больше нам
Не жить, не пить, не волноваться
Пускай последний раз мы дома
Сожжем свой месяц отпускной
Во имя Монжа, Гука, Ома
И так сожжем, чтоб ни одно
Бесчестья грязное пятно
на наши гюйсы голубые
тяжелым камнем не легло
Забытый край! Твои октавы
Уже влилися в ритм колес
О, край любви, покоя, грез
Минувших слез, грядущей славы
Привет тебе! Я снова твой ,
И с животом осиротевшим
И  чемоданом опустевшим
Курсант дрожащею ногой
На землю милую ступает
И в умиленьи видит он
В улыбке, тая весь район
Его с гармошкою встречает
Бывает хуже, строже, тише
Подруга, (сотая по счету)
Устав за год лобзать пехоту
Его портрет слегка оближет
Бывает хуже, постояв
На радость праздным ротозеям
Он удалиться в даль глазея
И одинок и величав
Но дело видите ль не в том
Какой прием, какие встречи
Под смятым гюйсом сердце, плечи
И дух в покое штилевом
Но вздрогнут трепетные веки,
Узрев родительский причал
Где вечной болью прозвучал
Наш смех, друзья мои, навеки
Так пусть же он туда войдет
Где сердце счастья не ценило
Где время первый час пробило
Но час последний не пробьет
Открылась дверь, в морской шинели
Родимый сын, своя душа
(за коей нету ни гроша)
а разговоров на неделю
На стол литровка - и воспрянул
Упавший духом путник бренный
Забыв о суете вселенной
Как только звон бокалов грянул
И в затуманенном  стакане
Поднес он яд к своим губам
И к огуречным берегам
Поплыл в  этиловом тумане
 
А через час на новом стане
Процесс он тот же повторил
И в доску пьяный завопил:
Шумел камыш на океане
А ночью трепетной, безлунной
Слегка придя в нормальный вид
Среди прекраснейших ракит
Сжигал он ночь с красоткой юной
Любовь моя - шептал он ей
быть может я в последний раз
ловлю маяк прекрасных глаз
на шхуне совести моей
Ведь я моряк, и долго ль буре
Судьбы моей разрушить челн
Швырнуть его из бездны волн
На скалы где-то в Сингапуре
Но ведь любовь текущих дней
Покоясь в сердце благородном
Угаснет лишь на дне бесплодном
С оттенком юности моей
Создав подобное вступленье
Пролив слезу над ранней урной
В немых объятьях страсти бурной
Он переходит в наступленье
Чаруя винным перегаром
К ее губам шептавшим «СОС»
Он губы флотские поднес
И занялась душа пожаром
И он отважился подлец
Среди аккордов полуночных
Уменьшит списки непорочных
Чтоб разговеться, наконец
Цветет невинность в мире оном
Хранима попранным законом,
Пока субъект с солидным стажем
Найдя объект, достойный, скажем
Ей не докажет, ниц склонясь
Что значит твердость вековая
Ах, эту твердость по Брюнелю
Ей помнить не одну неделю
Так вот, и здесь нашелся тип
Из нашей братии духовной
Который хваткой уголовной
В такое дело спьяну влип
А впрочем,…что греха таить
Ведь все мы отпуск распыляя
Мольбы и слезы невзирая
Невинности рубили нить
И так еще не преступленье
Но раз уж мы вошли в экстаз
Введем для ясности в рассказ
Лирическое отступленье
Матросы! Что бы было с миром
Когда бы звук пронзенной плевы
Теряющей невинность девы
Был сходен с выстрелом мортиры?
О! Это было бы ужасно
В объятьях вечной канонады
Вкушая прелести осады
Влачил бы цепи мир несчастный
И лишь Одесская природа
Хранила б царственный покой
Перерываемый стрельбой
Быть может раз в четыре года
 почему? За прегрешенья
Забытых наших грешных предков
Невинность здесь бывает редко
Как солнца полное затменье
В вышеизложенном романе
Все протекло в реальном плане
Так сокращен был целок штат
Так разговелся наш собрат
Задумавший во чтоб ни стало
Урвать от жизни пайку сала
И он (да свет его осудит!)
Свершая к дому продвиженье
Шептал «Еще не преступление
А только помощь выйти в люди»
Презрев хрусталь и святость дружбы
Он под родительским забором
Ромашки окропил с напором
Как нас учил майор медслужбы
Заря на небо выплывала
Когда шагнув через порог
На ложе бренное он лег
С улыбкой детской и усталой
И сном объят герой в тельняшке
Но вдруг в струях дневных лучей
Ужасный сон грозы грозней
Проплыл над ним кошмаром тяжким
И видит витязь наш прекрасный
Одессу снова, ночь, луну
В своей душе восторг, весну
И глаз и бляхи блеск ужасный
Он увольнения лишен
Но для страстей преграды нет
Когда в очах танцзала свет
Когда в ушах звучит бостон
Поближе к сердцу, под подкладку
«Резинок» пару опустив
Надраен, молод и красив
Через забор ползет украдкой
Свернув в бодегу по дороге
Болгарской водкой возбужден
К тем кущам  подплывает он
Где можно все забыть тревоги
И все прошло как бы в тумане
Кровати скрип, желанный зов
Любовь мгновенная без слов
Роман на плюшевом диване
О, это ужас, это прах
Зачем же он в базарный день
Продав  «фитильный» свой ремень
«Резинку» приобрел дурак?
О, боже! Как же дальше быть?
Да неужели, наконец
И он поймал на свой конец
Забыв спецовку применить
В карманы руки заложив
Терзаем уймою сомнений
Он брел домой ни жив, ни мертв
И в довершение всех бед
(Да где же, братцы справедливость!?)
в полночный холод, мрак и сырость
он был бродягами раздет
Хотя клеша не новы были
И в них таился центнер пыли
Хотя ботинки в непогоду
Немного пропускали воду

Их было жаль в холодной мгле
В тот миг, когда в одних кальсонах
Он марш по штрассе Дидрихсона
Свершал, мечтая о тепле
Ужасный сон, зловещий сон
Страшней начальства и «губы»
Да хоть бы грянул звук трубы
Да хоть бы рявкнул кто «Подъем»
Но тишина ласкает дом
А тишину ласкает день
Лишь в августовских снах сирень
Бушует тихо под окном
В поту холодном, мокром платье
Курсант вскочил и первым делом
Смирил взволнованные нервы
Узрев ботинки под кроватью
Так первый день был прожит им
Священный день души влюбленной
Минувшим счастьем напоенный
Под небом бледным и родным
А день за днем скользит куда-то
На настроение тень бросая
Недолгой свежестью лаская
Все то, что бурею помято
Вот так, минуя наслажденья
И жизнь пройдет. И нам аскетам
Воздаст, теплясь прощальным светом
Бушлат сосновый в утешенье
Пройдем в тот край тропой бесследной
Где нам не жить, ни петь, ни цвесть
Где нет верзил с трубою медной
Но где почище ****и есть

Собрав с утра багаж в дорогу
Морскою формой отстранив
Гражданских лиц
От кассы местной
Он взял билет рукою честной
Сигнал пронзил ночную тишь…
Все то, что ждет весны и мая,
В дорогу август провожая
В прощальный час меня услышь
Прощайте все, кто сердцу дорог
Кто в этот месяц отпускной
Ласкаем маем и весной
Развеял дум тяжелых ворох
И поезд прах его принял
На третью каверзную полку
Где незаметно потихоньку
Глубокий сон его объял
Он спал, забыв про суету
Но в три часа вскочил в поту
От воплей ужасов вдали:
«Корзинку с салом увели»
Рукой, в которой стыла кровь
Ощупал он бумажник свой
Вздохнул спокойно и отбой
На высоте устроил вновь
И лишь за Брянском областным
Он очи сонные открыл
Узрев внизу десяток рыл,
Поймав на миг улыбки дам
Он присмотрелся, Руки их
Клонились вниз, зажав избыток
Порнографических открыток
Из комбинаций тел живых
Наш друг, сойдя с земных высот
И сам вкусил запретный плод
Затем увидев в этом мало толку
Опять залез на третью полку
И вдруг на лоне высоты
Через барьер, с собою рядом
Он обнаружил мрачным взглядом
Полунебесные черты
Морская дичь - подумал он
Свершив обзор со всех сторон
Задумав ночью посягнуть
На эту трепетную грудь
На это нежное растенье
Друзья, он грезил, он горел
Он мрака ждал и как умел
Смирял под клапаном волненье
Разговорились, очень мило
Она болтала о себе
О медицине, о судьбе
О том, что в жизни  все уныло
Он был курсант и гражданин
Она, окончив школу летом
Покорна родственным советам
Свой курс держала на МедИн
Где нами промелькнувшим летом
Без приглашений, без билетов
Был встречен вечер не один
И он сумел ее увлечь
Непринужденным разговором
Немым, слегка печальным взором
Не устававшим звать и жечь
Короче, в час, когда все спали
На полках леди и джентльмены
Его взволнованные члены
Оставить ложе захотели
Барьер – большая ли преграда
Для двух пылающих сердец
Когда за ним любви венец
Судьбы безжалостной награда
Барьер остался позади
В пяти вершках ворота рая
И сердце радость предвкушая
Чечетку бьет в немой груди
И все же три часа струился
Без пользы пот на юный лоб
Лишь проскочив за Конотоп
Он кое-как любви добился
Известно ль миру, что фокстрот
Любовь в стоячем положеньи
И что любовь- фокстрот без нот
В горизонтальном положеньи
Заметим, кстати без острот
Вышеуказанный фокстрот
Оторван был на третьей полке
В нескромной, правда, обстановке
Так двум сердцам в вагоне общем
Поднес, как мог суровый рок
Физиологии урок
Урок с практическим уклоном
Когда подъехали к Одессе
К лазурным южным берегам
Он легче стал на тридцать грамм
Она прибавилась в весе
Они расстались у Медина
Прощанья их ясна картина
Побольше нам при нашей лени
Таких дорожных приключений

Часть II Слезы любви
Всем, кто во имя любви проклятой
Пинки и ушибы от жизни терпел
Кто вышел с душою навеки помятой
Из пекла, в котором горел и потел
Всем, кто с резинкой или без оной
Выявил сущность насущной любви
Отбросив эстетику школы салонной
Я посвящаю строки свои
Не о романтике разлуки
Не о святых порывах чувств
Я жрец заборного искусства
Хотел бы спеть от дикой скуки
Кто жил, тот предан ныне тленью
Из тех забытых, трезвых, строгих
И без меня мозги у многих
Забиты этой дребеденью
Пираты чувственной любви
Торговой хартии матросы
Дымок дешевой папиросы
Ценнее этой шелухи
Так для какого скажем черта
Нам раскисать роман читая
Когда любовь у нас иная
Когда восторг другого сорта
Развеян прах, развеян дым
Кастратов радости амурной
Мы о любви своей фигурной
Перекурив, поговорим
Зима ушла, забрав с  собой
И лязг зубов и тела дрожь
И лета, свыше, друг ты ждешь
С немой утробною тоской
Вот были дни, объяты сном
Спокойно бирки ночевали
В клешах объекты мирно спали
Без грез о прошлом боевом
Лишь в месяц разик натянув
На шкуру три комплекта формы
Курсант, презрев земные штормы
Срывался телу жизнь вернуть
Но разве он спешил к победам?
Пока снимал три пары брюк
Все страсти таяли как звук
И он вставал не пообедав
Курили мы, когда-то «Дели»
Теперь не курим по неделе
Вот также и в любви у нас
Великий пост настал сейчас
Вот так текло существованье
В январском шорохе ракит
Пока сверкающий зенит
Не обещал весны дыханье
Весна, весна. Горит душа
В мечтах микроб о ласках грезит
В ручьях на щепку щепка лезет
Сезон любви открыть спеша
На трубах, крышах, ветлах вешних
Коты ликуют в мертвой схватке
Что ЗАГС для них? Сарайчик шаткий
Что алименты? Звук потешный
Вот так бы жить без злых напастей
Без осложнений роковых
Без воплей близких и родных
Которым честь дороже страсти
Они пойдут тропой законной
Затянут живо в круг интриг
И станет брат наш в краткий миг
Законным мужем дамы оной
Помилуй бог и сохрани
От уз семейных и печали
Свои бестрепетные дни
Мы кончим как-нибудь одни
Придется, правда, яд молвы
И с мужем сцены и тревогу
И к вендиспансеру, увы
Познать тернистую дорогу
Но это все лучше, братья
Чем самому стрелять в кого-то
Пеленки мыть к позору флота
И изрыгать всю жизнь проклятья
К венцу, неопытных влечет
Медовый месяц, между прочим
Ну что ж, вкуси восторги ночи
Аж кровь обратно потечет
Аж сердце перестанет биться
Когда закончив брачный пир
Забыв в азарте целый мир
Ты поспешишь уединиться
С красоткой, ставшею женой
В края, где нега и кровать
Сжигаем думою одной
Не строить ночью, а ломать
Она ж невинна, ты недаром
Так долго ждал… и вот она
Как снег чиста и холодна
Под сладострастным покрывалом
Мгновенье, два и ты как пешка
И ты взываешь «Есть ли бог»
Что это? Жизнь или насмешка
Судьбы безжалостной урок
Ну что ж, смотри на вещи смело
Свои грехи пересчитай
Смирись и тихо продолжай
Друзьями начатое дело
Смешно, неправда ли? Но это
Лишь первый пункт твоих невзгод
Твоя душа, душа эстета
Еще не то перенесет
Работать будешь как скотина
В суетах дней уют творя
Вот где поймет душа твоя
Что значит брак и дисциплина
Ты выпьешь где-нибудь немного
Жена сурово скажет: «Так»
Ты деликатно пустишь в Бога
Она резонно: «Хам, Дурак!»
А был ведь ты, не глуп когда-то
Счастливой жизни знал секрет
Да толку что, во цвете лет
Твоя то жизнь как лист помята

Пройдет веселой жизни год
Все та же музыка и тема
И в голове твоей проблема
Петля, могила иль развод
Пока стоишь ты нем и тих
На перепутье двух дорог
Мы свой благочестивый стих
Направим в русло дней своих
На чем мы кончили? Как будто
На том, что в омуте времен
Весною каждый утомлен
Любовью страстною к кому-то
Курсант, тем более встревожен
Цветением примул и каштанов
Уйдя в страну бездумных планов
Любить он, снова расположен
Сегодня вечер, в зале, дверца
Скрипит, приемля приглашенных
И самозванцев беззаконных
Пришедших с улицы погреться
Господь судья им. В зале тесно
Но есть в резерве целый ряд
Учебных классов, говорят
Что там намного интересней
Чем в зале, где под маркой танцев
И пыль столбом и визг и травля
Как на базаре Ярославля
В дни жизни Гришки Самозванца
Да где же здесь раскинуть сети
В любви признаться, помечтать?
Здесь даже  в позу негде встать
Что б с ног не сшибли пташки эти

Что танцы? Так, прыжки на месте
Рыданье тренье трех полов
Иван Андреевич Крылов
Не танцевал, а был известен
Да, что нам! Удалимся брат мой
Туда где чище, тише, глуше
Утешим вымученные души
Картиной более приятной
Идем, томимы ядом сплина
И вдруг навстречу, боже мой!
Паденье тела, визг и вой
И незабвенная картина
В костюме грешного Адама
Вся в волосах с немым оскалом
Фигура грузная шагала
Свои стопы, направив к дамам
Истерик пара, смех и слезы
И разговоров до зари
Вот все последствия курьеза
Итоги братского пари
Проходим дальше. На балконе
Нам дух мучительно дразня
И поцелую и возня
И треск перил в пылу агоний
Мы облизнулись и с тоской
Ушли к учебным классам ближе
Где ты тряхнул своей главой
А я поник своею ниже

Внемлите все…. Мы начинаем
Обход таинственных углов
Анализ чувств и странных слов
Рожденных сумраком и маем
«Химкабинет» - среди пробирок
субъект курсантского покроя
толкает речь о пользе строя
зарядки, выправки и бирок
То старшина, нарушив тишину
Под Менделеевской таблицей
Задумал, прежде чем жениться
К Уставу приучить жену
Класс №3. Он изнутри
Закрыт массивным табуретом
Отсюда тянет лазаретом
И ох! и ах! из-за двери
Класс №5. Святая мать,
И здесь уют и здесь куют
Столу Амин, столу Капут
На чем теперь конспект писать
Класс №6 могильно тих
Лишь голос, страстью напоенный
И алкоголем возбужденный
Звучит средь парт еще живых
Люблю, люблю звучал ответ
Твоя, твоя, столы скрипели
Судьба подводит тебя к цели
За все невзгоды прошлых лет
 
 Курсантский вальс
(музыка А. А.Алексеева).

Много вальсов поют и играют
Но мотив их не наш, не морской
И на волнах , как в вальсе качаясь
Напевает курсант их порой

Вальс свой, танцуя курсант не забудь
Труден, суров, но чудесен твой путь
Море люби, в море твой дом
Помни о судне и ночью и днем
Где бы ты не был, помни всегда
Палуба судна, наша земля
Честь моряка не роняй никогда
Честь моряка это флаг корабля

Пройдут месяца и недели
Из училища выйдет на флот
Наш курсант в офицерской шинели
По морям корабли поведет

Вальс свой танцуя курсант не забудь
Труден, суров, но чудесен твой путь
Море люби, в море твой дом
Помни о судне и ночью и днем
Где бы ты не был, помни всегда
Палуба судна наша земля
Честь моряка не роняй никогда,
Честь моряка — это флаг корабля

Исповедь
Может быть, я не нужен Вам,
Как в хмельном распутье слеза,
Как навеки угасшим глазам
Предрассветных небе бирюза.
Вы не скажете, - сердцем пойму я,
Что для Вас я не дорог как прежде,
Что отпели давно аллилуйя
Вы друзьям в океанской одежде.
Были Вы молодая когда-то,
Далеки от соблазнов замужества
Вы любили так нежно и свято,
Что забыть Вас не хватит мужества.
Я любил еще безумней,
Где-то там под склоненной ракитой.
Что ж, Вы стали теперь разумней,
Вам ли думать о бреде забытом.
Эти слезы под белой акацией,
Эти клятвы в объятьях идущему
Значит были дешевой сенсацией,
Значит были насмешкой грядущему.
Снова я посетил Ваш дом,
Разбазарив лета на чужбине,
В одеянье проклятом морском,
Разлучивших двоих отныне.
Луч сочувствия, вспыхнув, проглянул
Где-то в сумраке комнаты этой.
Или я с Соловков нагрянул?
Или я навеки отпетый?
Холодея, узнал я тогда,
Что зарницы для нас отпылали,
Что любить Вы меня устали,
Что моей Вам не быть никогда.

Или цвет этой формы матросской
Вам напомнил о трауре близком,
Или Вам, Венере Милосской
Нет желанья знакомиться с риском!
Дорогая! Я больше рискую,
Предлагая Вам руку и прочее,
Я побуду неделю-другую
И уеду, а Вы … многоточие…
Вам все шесть степеней свободы,
Вам и деньги, и штиль, и кровать.
В дни, когда Адриатики воды
Будут душу мою полоскать.
Не хотите? Ищите мужа,
Жизнь, с которым была бы Вам раем,
Чтоб разлуки январская стужа
Не могла Вас затронуть и краем.
Вас найдут глаза и лобзания
Сухопутного, трезвого, строгого,
Он создаст Вам уют прозябания
И устроит семейное логово.
Я ж свою обнищавшую душу
Снова брошу под пыльный рангоут,
Пусть хоть волны рыданья заглушат,
Пусть забыть о прошедшем помогут.
Где-нибудь под луною тропической
Чьи-то плечи в экстазе сжимал.
Вспомню я о любви платонической
И вздохну, себя презирая.
Презирая за, что берег
Я невинность Вашу кому-то,
Что к себе я был слишком строг,
Слишком страсти сдерживал круто.
И не Вас, а землю родную,
Где растрачены счастья минуты,
Прожигая жизнь грошовую
Вспомню я в кабаке Калькутты.
А вернувшись, я встречу Вас,
Молодую, но с выцветшим взором
Вместе с мужем своим, о котором
Вы мечтали, входя в экстаз.
И во мне пробудится жалость.
Но к кому же, скажите, к кому?
К Вам ли, за Вашу усталость,
Иль ко мне за мою Колыму?
Ночью Вы придете ко мне
Обесцветить слезами тельняшку,
Но уже без грез о весне,
А просто с душой нараспашку.
Пусть Ваш муж скучает на койке,
Пусть в душе его кошки скребут…
После братской веселой попойки
Хорошо погрузиться в уют…
Пусть забудет сердце матроса,
Что в бесчувственном мире кому-то
Выпал жребий молиться за тросы
И блуждать без семьи, без приюта.
Наши губы тихо коснутся,
И уйду я в немые отсеки,
Чтобы больше сюда не вернуться,
Чтоб в безвестие кануть навеки.