2224. Глава 5

 - Как же Вы могли? Ну, как Вы могли подумать, что так можно формулировать вопрос - в такой-то ситуации! Вы выглядите здравым человеком. И в Личном статусе у Вас образование гражданина 6-го разряда...
 Сейчас-то Вы понимаете, что это было безумие?
  - Да, конечно, я всё понимаю! Я и тогда понимал. Но... тяга такая была, знаете ли, неодолимая! Ведь всю жизнь, всю жизнь, понимаете? Всю жизнь - и ничего!
  А тут они... Такие... Ну, я ж и думаю, а вдруг. Всё таки ж инопланетяне! До нас долетели, значит, должны быть сильно развитее нас, больше понимать.
Глупо, конечно, но такая ли, знаете, детская надежда...
- Именно, что детская! Мы живём здесь тысячи, может миллионы лет, кто знает, сколько цивилизаций было до нашей, в постоянном контакте - и ничего не можем понять! А вы надеялись, что пришельцы! Ну, какая же глупость! Чтобы им понять нас, им тоже, может, миллионы лет нужны. А оно им надо?!
  Да и кто Вам сказал, что они нас вообще воспримут, как форму жизни? Да ещё и разумную. Ну, смех же! А в действительности - преступление. Вы нарушили самые главные протоколы! А если для них, скажем, собратья по разуму и духу - какие-нибудь... пауки или тараканы? Или дельфины. И тут они обнаруживают, что какие-то зловредные существа травят их собратьев! Загрязнили моря и океаны... И теперь тщетно пытаются уничтожить следы преступлений своих предков. Или они обнаружат родственные души в электромагнитных и волновых существах! А мы тут развели, понимаешь, электромагнитную деятельность, вторглись в их мир... Вот вы их ведь даже не замечаете? То есть, что они, электромагнитные, существуют, да? - Понтий Матфеич посмотрел на Лазаря сурово, вдохновенно и вызывающе. В качестве Председателя Наркома по внеземным контактам он давно взял себе такое право - смотреть на людей прямо, в упор, просверливая насквозь, как рентгеном. И это несмотря на закон, по которому обычным людям - уголовная статья, запрещающая прямые взгляды глаза в глаза и огромные штрафы за разглядывания другого человека исподтишка!
 Лазарь, не поднимая глаз, чувствовал на себе это беззаконное сверло, но молчал, понимая, что тут он бессилен, - ведь не замечаете??!
  Лазарь поёжился:
 - Да, я... о чём Вы?
 - Вот! Не замечаете! И вообще, ничего не знаете! А Вам теперь грозит изоляция, возможно с антигравитацией, возможно, пожизненная. Кто вам разрешил глаза поднимать? Да ещё на кого! Хорошо, если они Вас не заметили, если Вы для них прозрачный или вообще что-то вроде явления природы. Как для нас камень или ветер. Вы вот проходите под облаком, под тучей, закрывшей небо, и не думаете, наверное, что Вы идёте под живым существом, обладающим сознанием, разумом и ещё чем-то, чем мы не обладаем?  Или ветер коснулся ваших волос, одежды - а Вы думаете, что просто ветер, а вовсе не живое существо, которое с вами играет, или топчет Вас своими ветряными лапами, как Вы траву, когда просто по ней идёте? Не думаете! - заключил Понтий Матфеич, не дожидаясь ответа. А Лазарь как раз думал, особенно про траву, и очень часто, особенно про кузнечиков и всяких букашек в траве, что нечаянно может наступить на кого, погубить чью-то жизнь. Но говорить про это было нельзя. Лучше было прикидываться бесчувственным пнём и малограмотным аборигеном.   

- Вот, убирай после таких, как Вы, все информационные следы... Это же азы, каждый школьник знает. А Вы... - бурчал под нос Председатель, - хоть стреляйся снова! А впрочем, это мысль! - он достал из стола штуку, похожую на древний пистолет, приставил к виску и выстрелил. Из отверстия в голове брызнул фонтан крови. Председатель охнул, закатил глаза, постоял неподвижно несколько секунд, а затем взял из коробочки, тут же на столе белую пробку и заткнул ею дырку в виске:
- Ну, вот другое дело! Сразу полегчало. Эх, друг мой, как же прекрасна жизнь после этого, если бы Вы только знали!
- А можно мне тоже? - робко спросил Лазарь.
- Нет, Вам нельзя! Да Вы что?! У Вас какой разряд? А группа?
Нет, братец, Вам не положено!
Вот вам временная кредитная карта, идите в столовую не первом этаже, поешьте, как следует, и домой идите. Так и быть, из уважения к вашему деду, Иосифу Ильичу, и вашему отцу, Виссариону Владимировичу, которого я знал лично, отделаетесь предупреждением и штрафом. Будете отдавать, пока не закроете кредит за сегодняшний обед. Будет Вам наука! Идите.

  Лазарь, взяв карту, не поднимая глаз, бормоча слова благодарности, вышел, пятясь задом и спустился в столовую - знаменитую столовую, в которой расплачиваться можно было только выданной картой по тем ценам, которые были страшнее самого страшного грабежа. Известно было, что люди, в ней пообедавшие, расплачивались за этот обед несколько лет, работая на семи работах из последних сил. А не обедать было нельзя.
  Лазарь заказал квашеные сосновые иглы и жмых. Раньше, в былые времена, он помнил ещё, в детстве, жмых, которым питалась его группа, был разного рода и вкуса. И можно было выбирать, жмых от фруктов, или семян травы, или семечек от плодов деревьев. А теперь просто жмых, без сортов и разъяснений состава. Это не так было вкусно, как детстве, но умирать не давал.
 К столу подошёл робот и выписал штраф. В цифровой квитанции пришлось расписаться о получении. Штраф был "за долгое и задумчивое рассматривание "королевской еды" и подозрение на недовольство". Само собой, в базе данных он первым будет погашаться из будущей зарплаты. У выхода из столовой Лазаря уже ждал агент по трудоустройству первого полустрогого режима.