Солнечная девочка

Проснулась… от головной боли. Вот же ж… зараза!.. И когда только эти магнитные бури с… магнитятся от нас на хрен?! Заколебали уже! И вот ты смотри: стоит только возникнуть какой-нибудь природной выкрутаси, и тогда, - пей, не пей свои самые разнадёжные таблетки – результат будет один: ни-ка-кой!..

За окном солнечные блики еле-еле протискивались сквозь набухшие серые тучи, которые, будто сопротивляясь, нахлобучивались друг на друга ещё плотнее. Пожелтевший и поблёкший за последнюю неделю, в которую стало довольно прохладно ночами, тополь как-то вымученно шевелил редкими и словно обессилившими листьями, тем самым всем своим видом показывая, что всё, - конец котёнку, гадить не будет, - осень-таки изволила не только наступить, но и потоптаться на нас.

Вставать… не ставать?.. Нет, полежу ещё. Рано.

Внезапно послышался, быстро усиливаясь, птичий гомон! Неужто стаи?! Любопытство пересилило лень и заставило прошкандылять к окну и отдёрнуть штору. Точно! Птичьи стаи, почти заслонив собою тучи, с криком группа за группой тянулись за своими вожаками-путеводителями над крышами домов…

Улетают…. Господи, грустно-то как… 

Завтрак готовила с настроением, словно кого родного на вокзале проводила. Зачем готовила, спрашивается, ведь не хочу есть?! А так! Надо ж чем-то заняться! А у плиты – вроде как… при деле.

Полдня прошло под впечатлением улетевших стай. Уныло и тоскливо. Телевизор положительных эмоций и оптимизма тоже не добавлял. Одиночество – штука, конечно, привычная, но иногда усугубляет. Причём, особенно не то, что надо. Ладно. «Война войной, а обед…» …

Стоило только появиться на кухне, - на подоконнике уже «курлы-курлы!». Голуби, топча друг друга, смешно вытягивая шеи, заглядывали в окно, - кормить пора. Хоть и говорят теперь, что опасное и вредное это дело, кормить их, дескать, разносчики они болезней и всё такое, но… «мы в ответе за тех, кото приучили». Как же не кормить, когда тебя узнают, надеются, караулят от чужаков подоконник?..

Открыла окно, - ё-комбат! По рукам уже бегают! Ну… это уж перебор!.. Плеснув на подоконный выступ водички, чтоб зёрна не скатывались, насыпала пшена. Все сразу успокоились и застучали клювами.
Идиллия, блин!..

Облокотившись, наблюдаю за порядком. А то основная парочка, которая уж лет шесть на довольствии с холодной зимы, если отойти, тут же начнёт гонять остальных. И тогда и зёрна слетят, и сами голодными останутся, то бишь, ни себе, ни лю… другим. А так то-олько напыжатся, - погрозишь пальцем, – они пятятся назад и успокаиваются.  И вдруг снизу слышу:

- Тётя-я!

Девчушка лет трёх с ослепительно восторженной и доброй улыбкой, задрав голову и смешно растопырив ручки-ножки словно лучик, прорвавшийся сквозь тучи, полоснул по душе! Вот спасибо тебе, пуговка, что «тётя», а не бабуля!..

- Тётя-я-я!!! А твои птички кушают, да?!   

Ах, ты ж, растопырка ты моя милая!..  Киваю в ответ, – не кричать же.

Малышка на минутку задумалась, опустив голову. Потом опять в крик, взмахнув ручонками, словно крылышками:

- А они что кушают? Кашку, да?!

С улыбкой, почти такой же, как у девчушки, - заразилась! – снова киваю в ответ.

Девчонка, видимо от какого-то своего внутреннего солнечного восторга, подпрыгнув, захлопала в ладошки и… помахала мне ручкой!.. 

И за секунду эта ручка мановением сказочного чародея вывернула душу наизнанку, вытрясла всю хмарь и вернула ощущение жизни и несказанную радость!.. А она заворожённо смотрела на голубей. Её мама почему-то не торопила и тоже улыбалась. Потом малышка деловито спросила:

- Мама, а мы ещё придём, когда птичкина мама будет голУбков кормить, придём, да?

Я не слышала, что мама ответила. Мне уже было достаточно того, что произошло. Я ещё раз с удовольствием помахала рукой этому солнечному лучику воплоти и чуть ли не с песней принялась, наконец, за обед. День удался!