Бирюзовые серьги

В игру "Этюды 4"
http://proza.ru/2024/10/01/144
Задание 6  "А у вещей есть судьба?"


У каждой вещи своя судьба. Вот скульптура, которую папа с дядей Лерой сварили в дядином гараже в Саратове из кусков железных прутьев. Вот книга Мережковского, которая переехала с Черниговщины в Москву, потом в Подмосковное Рогачёво, пережила там войну, досталась нам от мужниной бабушки Оли. Вон коробка с пасочницей, у неё похожая судьба. Но напишу я о маминых серёжках.

Они сделаны московским ювелиром в середине прошлого века. Серьги маленькие, меньше сантиметра. В четырёхлепестковых чашечках серебряных с позолотой цветков встроены бирюзовые камушки. Один поярче, другой посветлее. У серёг английский замок. Бабушка с мамой заходили к ювелиру в какой-то там (не помню) переулок, когда мама закончила школу и собиралась поступать в архитектурный. Так родились эти серёжки. Возможно, начались они с какого-то рисуночка, что набросали мама с бабушкой.

Представляю, как они шли по переулку. Весна, начало пятидесятых. Бабушка тогда была моложе меня теперешней. Статная, интересная, невозможно обаятельная. А мама... Моя юная мама, тонкая, черноволосая, кареглазая, с благородной линией профиля, очаровательной улыбкой. Гибкая, как горный цветочек. Да, заказывать серьги. По себе знаю, как это приятно — идти покупать или заказывать что-то такое. Навевает мысли о счастье, любви.

Когда пришло время подавать документы, по дороге в институт мама передумала, свернула на другую улицу в сторону МГУ. Передумать было легко, всё ведь было рядом. Жили они на Чайковского, архитектурный на Рождественке, МГУ на Моховой.

И вот – археология. Любовь на всю жизнь. Мама была очень устойчивой в своих привязанностях. Однажды выбрав, не изменяла своему выбору и себе. И папу выбрала на всю жизнь. И серьги бирюзовые долгое время носила почти не снимая. Сколько помню молодую маму, всё она в бирюзовых серьгах. Они прямо горели голубыми огоньками, и тёмные глаза и волосы становились от них ещё темнее.

Однажды на отдыхе мама решила, что потеряла серьгу в бассейне. Папа искал, искал, сбился с ног... но она преспокойно лежала у зеркала.

Когда я подросла, я тоже проколола уши. Папа был против. Аргументировал тем, что у античных женщин не было же серёг. Они по его мнению были само совершенство, почти как я. Нет, он никогда не делал мне комплименты. Но я всегда чувствовала, что он доволен этим своим творением, то есть мною. На самом деле у античных женщин были серьги. Это он загнул. Но не суть.

У меня были золотые с александритами. Почти как у сестры.

А потом, через много лет, у мамы стали болеть уши, и она предложила поменяться. Я с радостью согласилась. Я так любила маленькие бирюзовые огоньки. Они мне тоже очень к лицу. Только совершенно по-другому. Почему-то мне идёт голубой. К болотно-зелёного цвета моим глазам, наверное.

Если я чувствую себя неуверенно, я обязательно надеваю бирюзовые серьги. Я похожа на маму, я тоже сильная, но в этих серьгах я вдвое сильнее. Или втрое. Они словно какая-то наша общая часть – моя, мамина, бабушкина.