Дорожные строители

Автор: Сэмюэл Мервин. Опубликовано в октябре 1905 г. Переиздано В апреле 1906 г.Норвуд, Массачусетс, США.Часть этой истории была напечатана серийно в "Saturday Evening Post" под заголовком "Звено в поясе".
***
I. МОЛОДОЙ ВАН НАНИМАЕТ ПОВАРА 1  II. ОТКУДА ВЗЯЛИСЬ ДЕНЬГИ 22
III. В ЛАГЕРЕ МИСТЕРА КАРХАРТА 37  IV. ДЖЕК ФЛЭГГ ВИДИТ ЗВЕЗДЫ 66
V. ЧТО ОНИ НАШЛИ У ВОДОПОЯ 97  VI. ДОРОГА К ПОЛНОМУ КРУШЕНИЮ 138
VII. ДУХ РАБОТЫ 185 VIII. ВЫСТРЕЛЫ - И РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНЫЙ ОТРЯД 219
IX. ВЫЯСНЕНИЕ ОТНОШЕНИЙ 246 X. ЧТО ПРОИЗОШЛО В РЕД-ХИЛЛЗ 293
***
Глава I. Юный Ван нанимает повара.
Компания S. & W. надеялась когда-нибудь построить в Шермане большую станцию со стальным
и стеклянным навесом для поездов. Действительно, боковой фасад здания, нарисованный в масштабе и обрамлённый чёрным ореховым деревом, уже несколько лет висел в личном кабинете президента Дэниела Де Римера на востоке страны. Но это должно было произойти в тот день, когда Шерман
быть мегаполисом; в настоящее время сталь, из которой он должен был быть
построен, все еще лежит глубоко в земле, необожженная, неплавленая и
необработанная; и длинный, очень грязный поезд, который в то время
повествование начинается, ожидал начала своего путешествия на запад, лежал
открытый лучам того, что к полудню обещало стать самым жарким солнцем
за всю историю весны. Вагоны были старые, с плохой вентиляцией
, и рабочие, которые были набиты в них, как скот в товарный вагон
, сбросили пальто и даже рубашки и теперь сидели, задыхаясь
Они ворчали, обмахивались фуражками и постепенно теряли интерес к жизни.

 По-видимому, в кабинете суперинтенданта царила какая-то неразбериха.  Краснолицый мужчина с платком на шее выбежал с приказом, после чего паровоз задним ходом подъехал к первому вагону и нетерпеливо засвистел.  Но они не поехали. Прошло полчаса, и краснолицый мужчина снова выбежал из вагона, а паровоз отцепился, фыркнул, зазвонил и исчез в том же направлении, откуда приехал.

 Наконец двое мужчин — Пит, управляющий, и Тиффани, начальник
инженер железной дороги — вместе сошли с платформы и
обратились к коренастому мужчине с короткими седыми усами и
напряжённым выражением лица, который стоял у последнего вагона.

"Пит говорит, что больше не может ждать, мистер Вандервельт," — сказал Тиффани.

"Ничего не поделаешь," — ответил Вандервельт.

"Но ты должен помочь ему!" - воскликнул Пит. "Чего ты ждешь,
все равно?"

"Если вы думаете, что мы начинаем без пола Carhart, вы ошибаетесь."

"Кархарт! Кто такой Кархарт?"

"Все в порядке", - вмешалась Тиффани. «Он руководит строительством.»

«Мне всё равно, кто он такой! Этот поезд...»

Его прервал внезапный шум в вагоне впереди. Несколько
итальянцев решили оживить обстановку, напав на
мексиканцев, которых поневоле посадили в этот вагон.

 Вандервельт, не сказав ни слова, оставил железнодорожников, взбежал по
ступеням вагона и ворвался в дверь. Суматоха продолжалась
какое-то время, затем стихла. Ещё мгновение, и Вандервельт
снова появился на платформе.

Тем временем Тиффани разговаривал с суперинтендантом.

"Тебе просто нужно подождать, Пит," — сказал он. "Старик говорит, что
У Кархарта, должно быть, развязаны руки. Если он опаздывает, значит, на то есть
причина.

 — Старик мне этого не говорил, — проворчал Пит, но подождал.

 * * * * *

Пожалуй, в истории американского предпринимательства трудно найти
дело, которое требовало бы большей оперативности в исполнении, чем
это; однако, как ни странно, причиной задержки был человек настолько
незначительный, что даже для целей этого повествования его имя
вряд ли имеет значение. Однако его звали Пёрпл Финн, и он был
главным поваром первого дивизиона.

В "городе" был только один настоящий отель, который здесь известен как "Шерман".
среди полудюжины других заведений, носивших название "отель"
являясь скорее побочным продуктом салуна и игорного бизнеса
индустрия. У этого, на который указывал выступающий знак и
слова "Игл, Хаус", Кархарт и его инженеры остановились.
"Домик с запятой", как тут же окрестили его мастера по инструментам и колам
, был не очень большим и не очень чистым, а "бритвенная спинка"
у свиней и их потомства была привычка спать рядами на
минимум площади. Но это был, тем не менее, это лучший отель в этом
определенная часть юго-запада.

Финн, с другой стороны, сделал своей штаб-квартирой одно из полудюжины заведений, известное среди погружённых в воду семи восьмых как «У Мерфи». То, что Финн был страстным покровителем клуба для бедняков, не было удивительным, учитывая, что он был ирландцем, поваром по профессии, и учитывая также, что он переживал один из тех периодов между работами, которые начинаются в приподнятом настроении, а заканчиваются с привкусом пепла во рту.

Был поздний вечер. Шеф сидел в своей комнате за столом, заваленным картами, чертежами, счетами и
письмами. Весь день он сидел за этим столом, разбираясь в деталях
предстоящей работы. Старый Вандервельт доложил, что рельсы, болты, стяжки и
прочее необходимое оборудование уже на платформах;
Флинт и Скрибнер отчитались за свои подразделения; были изучены заявления
различных железнодорожных чиновников, чтобы убедиться, что не упущено ни
одной детали, поскольку они рано или поздно всплывут в
форма недопонимания; тысяча и одна вещь, которые необходимо
рассмотреть, прежде чем экспедиция отправится в пустыню
, очевидно, были устранены. И, наконец, когда большие
напольные часы в офисе возвестили с предварительным дребезжанием и
щелчком, что они намерены очень скоро пробить полчаса между
пять и шесть, шеф отодвинул свой стул и посмотрел на своих инженеров
они сидели вокруг него, Старый фургон стоял перед ним на багажнике;
Скрибнер и молодой Ван рядом с ним на кровати; Джон Флинт, худощавый,
бледный мужчина, сидящий верхом на другом стуле, и Хэддон, лежащий на полу спиной к стене.

"Полагаю, все в порядке, Пол," — сказал Флинт.

Кархарт ответил вопросом: "А как насчет тех железных прутьев, Джон?"

"Все проверено и упаковано в поезд."

"Вы согласились с оценкой Добла и Дина по поводу вашего овса?"

— Не так уж и много. Урежьте на треть. Это слишком много, чтобы нести в руках.
 Понимаете, как только я доберусь туда, я буду всего в тридцати с лишним милях от Ред-Хиллс, и я не думаю, что у меня возникнут проблемы со связью.

 — Это хорошо, — сказал Кархарт. — Чем меньше вы несёте, тем больше места для нас.

"Гас, привезли эти кастрюли и заварочные чайники?" Спросил Кархарт, поворачиваясь к
младшему Вандервельту, который должен был выполнять функции его секретаря и генерального
помощника.

"Да, незадолго до полудня. Их доставили на "Парадайз" по ошибке.
Я доставил их прямо на борт. - И ты собирался присмотреть за тем поваром.

Где он? - Спросил я. - Я не мог его найти. - Он был на корабле. - Где он? - спросил я. - И ты собирался присмотреть за этим поваром.

Молодой Ван заколебался, и на его лице появилось выражение досады.

- Я разыщу его. Прошлой ночью он пообещал мне, что не притронется ни к одной капле.
больше ни капли.

"Хорошо, возьми его в руки и больше не отпускай".

Молодой Ван вышел из комнаты и, закрыв за собой дверь, смог
Он услышал, как шеф сказал: «Хэддон, я бы хотел, чтобы ты нашёл Тиффани и напомнил ему, что я рассчитываю на его ранний приход сегодня вечером. Я не совсем доволен их планом снабжения нас». И, услышав это, он как никогда остро ощутил свою незначительную роль в этом деле и как никогда огорчился из-за того, что не справился с такой простой задачей, как наблюдение за поваром. По крайней мере, это казалось незначительным по сравнению с сотнями проблем, связанных с людьми и вещами, которые Пол Кархарт решал в тот день.

Бармен "Мерфи", который также работал ночным клерком
, оказался скрытным по поводу Пурпурного Финна - не видел его
весь день - не знал, когда он появится. Молодой инженер подумал, что
ему лучше сесть и переварить ситуацию. Это наводило на мысль об ужине,
и он заказал лучшее из блюд Мерфи, ел медленно и
размышлял. Пришла в семь часов, но принес никакого намека на повара
местонахождение. Молодой Ван собраны из бара разговоры о том, что большая
наряд приехал в город из Рая в течение последнего часа или около того,
и, кстати, один из них, Джек Флэгг, был на тропе войны — кем бы он ни был, этот Джек Флэгг. Пока он сидел в дальнем углу, с напускной беспечностью наблюдая за бездельниками, фермерами и игроками, которые входили и выходили или, как и он сам, сидели за круглыми столами, ему пришло в голову подняться в комнату Финна. Он знал, где она находится, по предыдущим визитам. Но он узнал лишь то, что дверь в комнату повара была приоткрыта, а на кровати лежал наполовину собранный чемодан.

В половине одиннадцатого, после осмотра наиболее вероятных мест, где мог находиться молодой Ван
Он вернулся в «Мерфи» и занял своё место в дальнем углу. Он и не думал возвращаться в «Орлиный дом» без повара. Близился час, когда Шерман обычно поднимался, чтобы развлечься ночью, и казалось вероятным, что Финн примет участие в этом развлечении и рано или поздно вернётся в свою любимую таверну.

Лампы в этой комнате были подвешены к потолку на такой высоте, что их свет падал на глаза под гипнотическим углом.
Вскоре после этого молодой Ван, уставший от напряжённой недели,
Он начал кивать. Бар с его вереницей фигур в сапогах,
квартеты игроков в карты и единственный официант, расхаживающий в
пятнистом белом фартуке, начали расплываться и сливаться в одно
целое. Звон стаканов и смех доносились до него словно издалека.
Когда он почти пришёл в себя, группа вновь прибывших
посмотрела в его сторону. «Ждёшь Пурпурного Финна, да?» — сказал
один из них. «Что ж, похоже, ему предстоит долгое ожидание, бедняга!»
Затем все рассмеялись. И сам Молодой Ван тоже.
Полуприкрыв глаза, он не мог не улыбнуться, глядя на бедного дурака в углу, который
ждал Пурпурного Финна.

"Я слышал, Джек Флэгг в городе," — сказал бармен. "Интересно, так ли это!" — ответил первый говоривший. "Интересно, Джек Флэгг в городе!"
Они снова рассмеялись. И снова Молодой Ван улыбнулся. Как странно, что Джек
Флэгг оказался в городе!

Его разбудил стук молотка. В комнате мало что изменилось:
игра в карты продолжалась, у стойки по-прежнему стояла очередь из
жаждущих выпить жителей равнин, в углу спорили двое мужчин. Затем он
разглядел группу новичков, которые прикрепляли плакат к стене,
и посмеивались при этом.

И теперь, впервые, молодой Ван осознал, что он был не
уже в одиночестве за своим столиком. Напротив него, добродушно улыбаясь и
отвечая на его взгляд доброжелательными водянистыми глазами, сидел крупный техасец. Этот
человек носил ковбойскую шляпу на затылке и не пытался скрыть два револьвера и нож на поясе.

"Знаете," — сказал техасец, — "вы мне нравитесь. Как вас зовут?"

"Вандервельт. А вас как зовут?"

«Чарли — так меня зовут». Затем его улыбка померкла, и он покачал головой
голова. "Но ты не найдешь здесь Пурпурного Финна".

"Почему бы и нет?"

"Разве это не смешно! Ты не знаешь о Пурпурном Финне. Это потому, что Джек
Флегг в городе. Они не дружелюбны - я знаю Джека Флегга. Я работал с ним в Райском переулке.

Юный Ван почти проснулся. "Ты, случайно, не повар?"
спросил он.

"Да," мечтательно ответил Чарли. "Я повар. Но я никто для Джека
Флэгга. Он победил — победил!

Инженер встал, чтобы размять ноги, и попутно прочитал табличку. Она гласила:

 Пурпурный Финн: Я слышал, вы искали меня. Что ж, я буду
 завтра зайду к Мерфи, потому что хочу сказать тебе, что ты
 слишком много болтаешь.

 ДЖЕК ФЛЭГГ.

Он вернулся к своему столику и развлекался, слушая, как Чарли говорит
. Затем он взглянул на часы и обнаружил, что это было почти два
часов после полуночи. В течение шести или семи часов поезд будет
начиная. Он подумал, что его друзья сказали бы, если бы они могли видеть
его. Он боялся, что если снова отключится, то может проспать
слишком поздно, и поэтому решил не засыпать. Он сообщил об этом
плане Чарли, который одобрительно кивнул. Но он не был способен на это.
Очень скоро его подбородок опустился на грудь, а
Чарли смотрел на него и посмеивался. - Ужасно хорошая шутка, - пробормотал
Чарли.

Юный Ван погрузился в сон. Ему показалось, что двери внезапно распахнулись
и в комнату вошел сам Пурпурный Финн. Шум, казалось,
на мгновение стих; бармен остановился и пристально посмотрел;
игроки в карты повернулись и неподвижно сели на свои стулья. Финн подумал, что
Юный Ван неопределённо кивнул и рассмеялся, но в его смехе не было
юмора. Он направился к бару, но на полпути его блуждающий взгляд
он оперся на плакат и стоял неподвижно. Голубой табачный дым
клубился вокруг него и затемнял очертания его фигуры. Во сне
казалось, что он стал немного меньше, пока стоял там. Затем он
подошел и долго читал плакат, рассматривая его, как будто
ему было трудно уловить смысл. Когда он, наконец, повернулся и
посмотрел на толпу, выражение его лица было слабым и неуверенным. Казалось, он
собирался что-то сказать, но, что бы это ни было, он хотел сказать, слова
не приходили. Вместо этого он подошел к бару, заказал выпивку и поставил ее на стол.
встал, протянув дрожащую руку, и вышел из комнаты так же тихо, как вошел в нее,
. Дверь захлопнулась, и кто-то засмеялся; затем все вернулись
к своим картам.

Когда молодой Ван проснулся, комната была залита солнечным светом сбоку
окна. Он выпрямился в кресле и посмотрел вокруг. Чарли
была еще за столом. Тут и там вдоль боковых скамеек спали мужчины
. Карточные игроки с морщинистыми лицами и холодными глазами были
все еще заняты своим делом. Пришли новые игроки, один из них
гигант, одетый как ковбой, с жестким взглядом, тяжелым
усы и пучок волос под нижней губы.

Инженер был почти боялся взглянуть на часы. Было половина
восемь. Он повернулся к по-прежнему улыбался Чарли. "Послушай", - сказал он,
"Финн заходил сюда прошлой ночью?"

Чарли кивнул. "Ты не просыпался".

Юный Ван чуть не застонал вслух. "Где он? Куда он пошел?"

"Послушай его!" Чарли указывал на худощавого незнакомца, который стоял,
облокотившись на стойку бара, и разговаривал с дюжиной мужчин, собравшихся вокруг
него.

"... И когда я сошел с поезда, - говорил худощавый мужчина, - там
Пурпурный Финн стоял на платформе. Я подумал, что он выглядит как-то поникшим.
«Привет, Пурпурный, — говорю я, — что ты делаешь здесь так рано утром?» Но он ничего не отвечает, просто садится в поезд,
курит и смотрит в окно, как будто думает, что кто-то за ним гонится.

В ответ раздался смех, и все повернулись и посмотрели на
крупного мужчину с усами. Но этот человек продолжал перебирать свои
карты, не моргнув и глазом.

 «Значит, Финн уехал из города», — сказал Молодой Ван, обращаясь к своему визави.

"Да", - с юмором ответил Чарли. "Он должен был проводить человека в
Рай".

"Кто этот большой мужчина вон там?"

"Он?" Голос Чарли понизился. "Да это же он - Джек Флэгг".

"Ты говорил мне вчера вечером, что он повар?"

Чарли кивнул. "Он обаятельный ... обаятельный! Я знаю его. Я был
работаю...

Молодой Ван отодвинул стул и встал. Мгновение он стоял,
глядя на неприступное лицо и могучую фигуру человека, который теперь был
центральной фигурой в комнате; затем он подошел и коснулся его
плеча. "Как ты?" - спросил он, мучительно сознавая, что каждый
Все взгляды в комнате были устремлены на него, и он не знал, как
поговорить с этими людьми.

Флэгг поднял глаза.

"Мне сказали, что ты умеешь готовить," — сказал инженер.

"Тебе-то что?" — спросил Флэгг.

"Тебе нужна работа?"

— Это мистер Вандервельт, — вмешался Чарли, который шёл за ними. — Мистер
Вандервельт, с железной дороги.

— Сколько вы заплатите? — спросил Флэгг.

Юный Ван назвал сумму.

— Когда вы хотите начать?

— Сейчас.

— Чарли, — Флэгг сгребал в кучу фишки, — сходи к Джиму,
принеси мои вещи и принеси их сюда. — И с этими словами он вернулся к игре.

Молодой Ван неуверенно посмотрел на Чарли, чье состояние было едва ли
таково, что на него можно было положиться в путешествии без серии
остановок в многочисленных убежищах по пути. Оставалось одно:
возможно, пойти с ним; во всяком случае, молодой Ван так и сделал.

- Замечательный человек! - пробормотал Чарли, когда они вышли на тротуар.
Затем: «Послушайте, мистер Вандервельт, подойдите сюда на минутку — прямо к Биллу
Уайту. Я хочу поговорить с вами — буквально на минутку».

Но молодой Ван был не в духе. «Успокойся, Чарли, — резко сказал он. —
Больше ничего подобного — если ты идёшь с нами».

Чарли был безропотно послушен и даже пытался торопиться; но в лучшем случае
потребовалось немало времени, чтобы собрать одежду повара и
его помощника, оплатить их счет и вернуться в "Мерфи". После этого
потребовалось проявить некоторый такт с Флэггом, который был
настроен выиграть еще немного, прежде чем остановиться. И как Флэгг может
легко выбросить инженер из окна, и, кроме того,
стратегическое преимущество, молодые фургон можете увидеть большой выбор за
себя в этом вопросе. И стою там, ожидая удовольствия от
со своим поваром он коротал время, размышляя, в чем же он допустил свою ошибку
. Пол Кархарт или Джон Флинт, подумал он, никогда бы не стали
сочли необходимым прибегнуть к недостойным мерам, к которым его принудили
. Но в чем разница? Что бы они сделали?
Пытаясь ответить на эти вопросы, он приводил все доводы, кроме
правильного. Он забыл, что был молодым человеком.

 * * * * *

Кархарт и Флинт, прождав долгое время в "Игл-Хаусе",
отправились в участок, прибыв туда через некоторое время после вспышки гнева
о Пите, о котором говорилось в начале главы. Тиффани увидела
как они приближаются, и сообщила новость суперинтенданту.
Двигатель появился снова и снова подключился к передней машине.

- Все в порядке? - позвала Тиффани.

- Нет, - ответил Кархарт, - пока не заводись.

Все трое прошли дальше и присоединились к Старине Вану у подножки заднего вагона.

"Ну, - проворчал ветеран, - сколько еще мы собираемся ждать,
Пол?"

"Пока не придет Гас".

"Гас? Я думал, он здесь на борту".

"Нет, - сказал Джон Флинт, подмигнув. - Прошлой ночью он отправился посмотреть на
колеса крутятся. Вот он идет. Но что за...

Все они смотрели, не говоря ни слова. Трое шли в ногу вниз
платформа, Гас Vandervelt, с белым лицом и кольчатые глаза, в
сер. Самый молодой инженер в бригаде не был маленьким мужчиной, но
между двумя поварами он выглядел как ребенок.

"Вы только посмотрите на это!" - сказал наконец Флинт. "Ни один из этих двоих
Джесси Джеймсес когда-нибудь снова увидит рост шесть футов три дюйма. На фоне него Гас выглядит как
трещина в стене ".

Молодой Ван встретил вопросительный взгляд Кархарта почти вызывающе. "Повар"
он сказал, указывая Флэгг.

"Все в порядке. Попасть на борт".

"Задняя часть автомобиля", - воскликнул старый Ван, которому пришлось отвечать механизмов
поезд.

На этот раз колокол не звонили зря. Поезд тронулся и медленно выделяется
в сторону безлюдной Запад, и инженеры скинул пальто и
ошейники, и сделал себя почти комфортно, как они могли при
обстоятельства.

Через несколько минут после начала Павел Carhart, кто писал письмо
в карандаш, посмотрел вверх и увидел молодого Ван рядом с ним, и старался не
улыбка на его жалкую внешность.

- Думаю, я должен вам кое-что объяснить, мистер Кархарт, - начал молодой человек.
в замешательстве, которое приняло форму скованности.

Но шеф полиции покачал головой. "Я не задаю никаких вопросов, Гас", - ответил он
. Затем улыбка исчезла с его лица, и он погасил ее, добавив:
"Я пишу миссис Кархарт". Он поднял письмо и пробежал глазами
первые несколько строк с огоньком в глазах. "Я как раз говорил
ей, - продолжал он, - что проблема кулинарии в Чикаго находится в
зачаточном состоянии".




ГЛАВА II

ОТКУДА ВЗЯЛИСЬ ДЕНЬГИ


Несомненно, во время написания этого повествования можно было найти официальных лиц
повествование относится к тридцатилетней давности, которые могли бы
Они настаивали на том, что буквы «S. & W.» означали «Шерман и Вестерн». Но
каждый, кто жил в пределах двух дней пути от дороги, знал, что на самом деле она называлась «Шаткий и Ветреный».

 «S. & W.» определённо была шаткой — физически и, если верить газетным сплетням и очевидным фактам, финансово. Рельсы
весили по тридцать пять фунтов на ярд и были уложены волнообразно,
с высокими центрами и низкими стыками. «Если посмотреть вдоль рельсов,
то это похоже на стиральную доску», — сказал Джон Флинт, описывая их. В качестве балласта
были использованы глина и песок этого региона. А что касается финансовой части,
все знали, что олд Де Ример был вынужден отказаться от
строительных работ на пристройке к Ред-Хиллз после того, как полностью построили
пять шестых участка. Трудные времена, конечно, имели к этому какое-то отношение
- дороги по всему Западу были разрушены.;
банкротства были обычным делом, - но Де Ример и S. &
W. не ожила так быстро, как некоторые другие линии. Это было
тем более странно, что S. & W., протянувшаяся от
Страна Сабинян на Колотых равнинах, действительно оправдала популярное
замечание о том, что "Зыбкий и Ветреный мир начался на болоте и закончился в
пустыне". На первый взгляд, без связи Ред-Хиллз с
более крупным C. & S. C. и без восточной связи с одной из
линий Нового Орлеана или Сент-Луиса дорога была абсурдной.

Затем, всего за несколько месяцев до начала нашего повествования, железнодорожный мир
начал просыпаться. Коммодор Дерфи, один из "больших парней",
удивил Юго-Запад, купив акции H. D. & W. (что означало, и
всегда будет означать «высокий», «сухой» и «шаткий»). Ещё большим сюрпризом стало то, что «Коммодор» начал двигаться на юго-запад, в направлении Ред-Хиллз. Как обычно бывает, когда крупные игроки играют за позиции, общественность и «умные головы», даже Уолл-стрит, были в замешательстве. Для С. и У. это было очевидно лучшим и самым коротким восточным маршрутом для К. и С. К., а Х. Д. и У. явно были бы альтернативной линией, так что было трудно понять, о чём думал
коммодор. Ему нечего было сказать репортёрам. Старый
генерал Кэррингтон из К. и С. К., самый крупный и проницательный из
И все они тоже молчали. А Дэниела Де Римера вообще не было
видно.

И наконец, в качестве подготовки к первой стычке
живописной войны, в которой вскоре предстояло принять участие
нашим инженерам, на Уолл-стрит подул западный ветер и поднял
пыль. Кто-то сражался. Акции S. & W. за день выросли с
двадцати двух до сорока шести и, что ещё удивительнее, торговались по этой
цене ещё один день, прежде чем упасть. Происходили и другие загадочные
вещи. Внезапно Де Ример снова появился на юго-западе, и это
Самым желанным признаком жизнеспособности стали деньги — красные золотые крупинки, — которые начали
течь по артериям «системы» С. и У. Начались строительные работы,
выполнявшиеся в спешке. Пол Кархарт был специально нанят, чтобы
собрать бригаду и проложить путь — хоть какой-нибудь путь — до Ред-
Хиллс. И поскольку он предпочитал не браться за эту срочную работу в очень
труднопроходимой местности ни на каких других условиях, Де Ример предоставил
ему почти полную свободу действий, приказав главному инженеру Тиффани
не мешать ему, кроме как оказывать всяческую помощь в доставке материалов на фронт, и
Тиффани принял предложение компании так же быстро, как и уложил рельсы.

 А поскольку Тиффани был неплохим парнем и восхищался тем, как Кархарт
сражался в Рио-Гранде (хотя он сам справился бы с некоторыми вещами
по-другому, если не сказать лучше), эти два инженера, похоже,
должны были хорошо поладить.

Три поезда Кархарта вряд ли преодолели бы пятьсот миль,
которые лежали между Шерманом и конечной станцией, менее чем за
двадцать семь или двадцать восемь часов. «Личный вагон», как его называли
мальчики, был старым даже по тем временам и очень
неудобно. Все, начиная с шефа, сняли пальто и
жилеты еще до того, как рваный силуэт Шермана скрылся из виду.
за желтыми соснами. Вагон раскачивало и кренило так сильно,
что стоять в проходе без опоры было невозможно. Как
часов волокли по несколько партии, свернувшись калачиком на жестких сиденьях и
попытался уснуть. Люди с инструментами, жезлами и колышками и сваи
инспекторы, в основном молодые ребята, недавно окончившие колледж или технический
институт, собрались в одном конце вагона и пели студенческие песни.

Кархарт откинулся на спинку сиденья, закинув ноги на противоположное сиденье, и смотрел, как редеют сосны, думая о бесконечном сером чапаралье и полыни, которые они увидят утром, если поезд не сломается, и тут он увидел, как Тиффани, покачиваясь, идёт по проходу к нему. Тиффани долго молчал, а теперь у него на уме была какая-то история.

— Что ж, — сказал он, присаживаясь рядом с Кархартом, — я знал, что старый джентльмен со временем справится, но я и представить себе не мог, что он заставит коммодора платить по счетам.

Кархарт вопросительно взглянул на него.

"Разве ты не слышал об этом? Ну, скажи! Я случайно знаю, что месяц
назад у мистера Де Римера на самом деле не было денег, чтобы довести эту работу
до конца. Даже когда Лерман Коммодор начал строить на Красные Холмы, он
не знаю, в какую сторону повернуть. Командор, вы знаете, не было никаких
понятие остановки с Д. Н. и У."

"Нет, - сказал Кархарт, - я и не предполагал, что он это сделал".

"Он тоже охотился за нами - хотел сделать то же самое, что и с высоким ударом
и сухим, загнать приклад в угол". Тиффани усмехнулась. "Но он знал, что ему придется
сначала загнать Дэниела Де Римера в угол. Если он этого не сделает, старый джентльмен
производил бы акции сотнями тысяч и перекачивал бы их прямо в него.
Есть "Парадайз Саутерн" - это был постоянный фонтан акций.
Ты знал об этом." - сказал он. - "Это был настоящий фонтан акций." Ты знал об этом." "Это был настоящий фонтан акций." Ты знал об этом."

Кархарт покачал головой.

- Сегодня в полдень мы проезжали через Парадайз.

"Да, я знаю эту фразу. Она ведет от Рая к Полному Крушению. Но
Я не знала, что это как-то связано с акциями S. & W. capital.

- Не знала, да? - усмехнулась Тиффани. - Мистер Де Ример и мистер Чемберс владеют
вы знаете, и они директора в обеих линиях. Старая игра заключалась в том, чтобы
для них, как для директоров P. S., арендовать короткую линию для себя как
Директора S. & W. Затем директора S. & W. платят P.S.
директора - только они оба разные - акциями S. & W. Разве вы не понимаете?
И это всего лишь одна из дюжины схем. Старый джентльмен всегда готов
для покупателей S. & W.".

Кархарт улыбнулся. Машина дернулась и задрожала. Воздух, поступавший внутрь
через открытые двери и окна, был пропитан газами локомотива
и смешанными запахами плотно набитых рабочих
в вагонах впереди.

"На самом деле это единственная причина, по которой они сохранили "Парадайз".
Южный - потому что там нет никакого бизнеса на кону. Ну, как и я
Итак, коммодор знал, что первое, что ему нужно сделать, — это загнать в угол мистера Де Римера и помешать ему создавать акции. Поэтому он обрушился на него со всей своей мощью, с кучей судебных запретов и постановлений.
Он сделал всё как следует: запретил совету директоров S. & W. выпускать новые акции или завершать какие-либо сделки, а также временно отстранил старого джентльмена и мистера Чемберса до окончания проверки их счетов и приказал им вернуть в казну компании семьдесят тысяч акций, которые они выпустили в прошлом году
год. Там было гораздо больше, но суть в этом. Он сделал это
через Уоринга и других директоров-миноритариев в совете. И
с самого начала, понимаете, когда он начал покупать, он сделал так, что
акции S. & W. стали настолько дефицитными, что цена взлетела.

"Похоже, он крепко прижал S. & W.," — заметил
Кархарт.

— Разве не так? Но коммодор не так хорошо знал старого джентльмена, как ему казалось. Мистер Де Ример и мистер Чемберс добились того, чтобы другой судья приказал им делать всё, что запретил судья коммодора, — запутали всё так, что всё, что они делали или не делали,
они бы ослушались кого-нибудь и оставили бы это на усмотрение судей. Затем они выпустили конвертируемые облигации на десять миллионов долларов на подставное лицо, представляющее их самих, превратили их в акции и запутали эту сделку так, что никто на земле и на небесах никогда не узнает, что именно было сделано, и продали почти семьдесят тысяч акций коммодору Дёрфи, прежде чем он понял, откуда они взялись. А потом ему стало слишком поздно останавливаться.
Он купил все сто тысяч акций. Я
Мистер Чемберс сказал, что, когда коммодор узнал об этом, он так разозлился, что не мог говорить, — метался по кабинету, пытаясь проклясть Дэниела Де Римера, но не мог даже выругаться по-человечески.

«Значит, мистер Де Ример победил его», — сказал Кархарт.

«Победил его? — Интересно…»

«Но это ещё не всё, конечно». Коммодор Дёрфи не из тех, кто может это проглотить.

«Ему пришлось это проглотить. О, он поднял шум, но это ему не помогло. Его судья пытался привлечь наших людей к ответственности за неуважение к суду,
но их предупредили, и они ушли с Брод-стрит мистера Де Римера
в офис, а оттуда в Нью-Джерси со всеми документами и деньгами.
Добродушные глаза Тиффани загорелись, когда он подумал о драке.
Никогда не было более преданного железнодорожника, чем этот. Дэниел Де
Ример был его королем, а его король не мог ошибаться.  — Не то чтобы они
не волновались, когда уезжали, — продолжил он. «Говорят, — заметьте, я этого не знаю, но _говорят_, что секретарь мистера Де Римера, молодой Криттенден, пересёк паром на такси с четырьмя миллионами пятьюстами тысячами долларов _в купюрах_ — просто связанными в пачки, чтобы их можно было разбросать. И вот вы
являются, - коммодор Дерфи оплачивает это продление, которое собирается
исключить его из C. & S. C. из-за бизнеса. Деньги и документы
вне его досягаемости. Судьи ссорятся между собой, и
все будет хорошо, если они когда-нибудь придут к мировому соглашению. А теперь, если это
не очень гладкий бизнес, я хотел бы знать, что означает слово "гладкий"
.

Кархарт чуть не рассмеялся вслух. Он повернулся и посмотрел в окно
несколько минут. Наконец он сказал: "Если у вас есть что прямые, Тиффани,
это, несомненно, худшее поражение Лерман Коммодор не было. Но не
совершите ошибку, думая, что S. & W. покончили с ним ".

"Может быть, и нет, - ответила Тиффани, - но я поставлю на старого джентльмена".
джентльмен.

Положение Кархарта как инженера, отвечающего за тысячу и более человек
, мало чем отличалось бы от положения военного командира, который обнаруживает, что
его существование зависит от пятисот миль того, что
Скрибнер назвал сингл "очень отрывочным". Он был бы более серьезным.;
не только еда, а в пустыне вода, будут выведены за
линии, но также об огромном количестве материала, необходимого в работе.
В обязанности Пита, как руководителя производственного отдела, входило
ежедневно и еженедельно доставлять материалы в конце последнего завершённого участка, где каждую ночь формировался рабочий поезд для строительных работ на следующий день.

Если существующий путь был неровным, то новый путь был бы ещё хуже.
Всё должно было быть принесено в жертву скорости. Несколько мостов должны были быть
построены на скорую руку в виде примитивных деревянных эстакад. Каменной кладки не будет, за исключением опор моста Ла-Пас
мост, кладка которого, или, скорее, камень для него, был едва ли не единственным
материалом, который они смогли найти под рукой. Всю древесину, даже до поперечин
шпалы, пришлось бы доставлять вперед из длиннолистных сосновых
лесов восточного Техаса и западной Луизианы.

В обычной ситуации Кархарту не понравилось бы браться за такую поспешную работу
, но в этом случае была компенсация. Когда он впервые
просматривал географические карты в нью-йоркском офисе Дэниела Де Римера,
в его спокойных глазах за стеклами очков плясали огоньки; это обещало
получилась симпатичная работа, в которой мужчина мог бы использовать свое воображение. Там был
Например, мост через реку Ла-Пас. Ему нужно было отправить туда человека с длинным обозом, полным материалов, и приказом подготовить мост к тому времени, когда рельсы дойдут до реки. Он знал такого человека — Джона Б. Флинта, который строил мост Десплайнс для трёх «И». Он ничего не слышал о Джоне с тех пор, как врачи поставили ему
диагноз «воспаление лёгких» и отправили в санаторий в
Адирондаке, и Джон пошёл на компромисс, отправившись на Запад и
построив тот очень сложный мост между скалами в ущелье Брейлинг.
Сьерра. Кархарт не был уверен, что тот ещё жив, но
несколько поисковых телеграмм принесли характерное сообщение от
самого Джона о том, что он жив-здоров и готов
перекинуть мост через Гранд-Каньон в Колорадо по первому слову Пола Кархарта.

 Кроме того, всегда нужно было учитывать общую картину
ситуации, как её понимали в железнодорожном мире. Помимо прочего, было известно, что коммодор Дёрфи и Дэниел Де Ример сражались за эту связь, и что старый генерал
Каррингтон,--царь на с. и С. С., обладатель одной и владельца
несколько других мест в Сенате Соединенных Штатов, председатель
Национальный комитет его партии, - что генерал Каррингтон
сидя на площадь в своем загородном доме в Калифорнии, курить хорошие
сигары и говорящая лошадь и ждет, чтобы увидеть, должен ли он сожрать
Дерфи или Де Ример, или они оба. Ибо генерал тоже был
представлен в дирекции "Шермана" и "Вестерна"; и это был
открытый вопрос, будут ли его миноритарные директора продолжать
поддерживать интересы Де Римеров или им прикажут вступить в союз
с людьми Дерфи. В любом случае, чувства не будут потрачены впустую.
Но Кархарту казалось, что до тех пор, пока Де Ример сможет
высоко держать голову в бою, генерал Кэррингтон, вероятно, будет поддерживать
его. Коммодор Дерфи был слишком велик на Востоке, чтобы его поощряли.
на Западе. И все же... никто не мог сказать наверняка.

Это было действительно очень красиво. Кархарт был спокойным человеком, больше склонным к
учению, чем к разговорам, но он любил красивые вещи.




Глава III

В ЛАГЕРЕ МИСТЕРА КАРХАРТА


"Чтобы построить железную дорогу, нужны ирландец, негр и мул", - сказала
Тиффани.

С молодым Ваном он стоял перед штабной палаткой,
которая, вместе с офисной палаткой первого подразделения, где находился старый
Фургон будет стоять впереди, а жилые и столовые палатки для инженеров,
были разбиты на холме на небольшом расстоянии от трассы.

"Мул, - продолжал он, - будет делать работу, негр будет ездить
мул, и ирландец сам босс их обоих".

Молодой Ван, взвинченный этим внезапным погружением в пограничную работу, был всего лишь
Он вполуха прислушивался к добродушным замечаниям и воспоминаниям
главного инженера, стоявшего рядом с ним. Он смотрел на
локомотив, окутанный паром, и на длинную вереницу вагонов,
тянувшихся за ним. Вагоны были придвинуты вплотную к этому и
нескольким другим поездам, прибывшим в течение дня; другие вагоны
ползли по путям почти до самого горизонта, насколько он мог видеть
сквозь пар и пыль. Мужчины верхом на лошадях — живописные фигуры в
широкополых шляпах, синих рубашках и плотно облегающих сапогах, зашнурованных до
Колено — то появлялось, то исчезало среди команд. Старая дорога заканчивалась на
переднем плане, и здесь старый Ван работал со своими юными
землемерами, осматривая старые колышки и вбивая новые по линии,
прочерченной серьезным юношей с худыми руками и длинным носом.
 Повсюду стоял шум — настоящий Вавилон — и
суетились люди, и царил хаос. Одна вереница повозок, груженных скребками, «слайсами» и
«колесниками», палатками и походным снаряжением, бревнами и механизмами для забивки свай и тысячей других вещей, постепенно
Выбравшись из заросли, он медленно пробирался мимо штаба
к низко висящему кроваво-красному солнцу. Это был отряд второго
дивизиона, и Гарри Скрибнер, верхом на жилистом чёрном пони,
вёл его в загон на «второй миле», готовясь к выступлению ранним
утром.

 Из штабной палатки, стоявшей за «офисом», доносились аппетитные
запахи. Чуть ниже по склону, возле больших палаток «общежития»,
гигант Флэгг и не менее крепкий Чарли возились с рядом железных котлов, подвешенных над костром.
Хаос вокруг поездов постепенно улегся, и люди стали загонять повозки в загон и распрягать мулов и лошадей. Солнце
скрылось за невысокими холмами на западе, оставив после себя светящийся след
на далёком небе. Группами и поодиночке мимо проходили рабочие — мексиканцы,
итальянцы, французы из Луизианы, переселенцы со всех концов страны и
негры. Их лица были покрыты пылью и потом, негры смеялись и пели,
развалившись и шаркая ногами.

Кархарт, который разрывался между разгрузкой
прибыли поезда и приготовления инженеров его дивизии.
он поднялся на холм на "Техасе", своей компактной маленькой чалой лошади, на которой он
спокойно ездил и которой хвастался почти четыре года.
Джон Флинт, худой и сутуловатый, с жидкими рыжими усами и
высоким голосом, вскоре въехал на склон с дальней стороны
из-за полосы отвода, где он упаковывал свое снаряжение для долгого путешествия
к реке Ла-Пас. Инструментальщики и их помощники
один за другим последовали за ними и выстроились в очередь у жестяного умывальника, все
изобилующий шутками, смехом и весёлыми играми. И наконец
повар из штаба, крепкий негр, вышел из столовой палатки и мощными ударами забил в гонг; и Гарри Скрибнер, который трусцой возвращался в лагерь из своего загона, услышал это, пришпорил коня и галопом взлетел на длинный холм.

 Невозможно было не заразиться весельем во время этого первого ужина в лагере. Утром отряд разделится. Скрибнер уедет
вперёд на дюжину миль, чтобы разбить собственный лагерь; Джон Флинт
будет продвигаться на запад большую часть дня.
неделю, через пустыню, через серые холмы, и вплоть до
желтые Ла-Пас. Поначалу молодежь стеснялась, но после того, как Тиффани
подмигнула и сказала: "Не годится начинать все всухую, мальчики", - и
достала бутылку из какого-то таинственного уголка, они почувствовали себя легче. Даже
Кархарт на время отложил в сторону бремя, которое, как и Кристиан, он
должен нести в течение многих дней. Было рассказано немало историй, большинство из них
от Тиффани, которая работала на железных дорогах севера, юга, востока,
и запада.

"Это было замечательное время, которое мы провели в Питтсбурге, - сказал он, - когда я
украл гондольные лодки, — он сделал ударение на _до_, — лучшее, что я когда-либо делал. Это было, когда я был на «Всемогущем и Великом Ветре». раньше он проходил от Питтсбурга до границы штата Нью-Йорк. Я был
исполняющим обязанности инспектора дорожного движения, среди прочего, - нам
тогда приходилось выполнять всевозможную работу; никаких придирок и выбора, и никаких
наблюдений за часами для нас ". Он повернулся на длинноносые инструмент
человек. "Это было, когда вы были только о перспективных кандидатов на долго
брюки, мой друг".

"У нас будет новый генеральный менеджер-названная MacBayne. Он ничего не смыслил
в железнодорожном деле, - был телеграфистом и приходился Дерфи
племянником, - да, это был тот самый старый коммодор, - и, получив повышение
Таким образом, он быстро вошёл в то состояние духа, в котором он никогда бы не стал
перечить вам, если бы вы сказали, что он и есть Всемогущий и Великий
Ветер. Первое, что он сделал, — это установил систему звонков, чтобы вызывать нас
в свой кабинет, — но мне было всё равно. Ему это так нравилось. Он
откидывался назад и дёргал за маленькую ручку, а потом был слишком занят, чтобы говорить, когда
кто-нибудь из нас прибегал, — любил заставлять нас ждать.
У Макбейна был только один глаз, и никогда нельзя было с уверенностью сказать, на кого он
ругается.

"Компания купила небольшую железную дорогу, Питтсбург и
Галф, - за четыреста пятьдесят тысяч. Почти такая же линия, как у
нашей Paradise spur, только вместо того, чтобы директора покупали ее лично,
они купили ее для компании.

"Однажды зазвенел мой колокольчик, я встал и пошел в кабинет старика
. Он курил сигару и пытался заглянуть сквозь
двухфутовую стену на фабрику по производству маринадов Херба Уильямса. Довольно скоро он
повернул ко мне свой единственный здоровый глаз и пристально посмотрел на меня. - Хен, - сказал он
, - мы в затруднительном положении. Мы заплатили всего двести тысяч за
PG - и более того, это все, что мы можем заплатить.

"Ну, сэр, - сказал я, - в чем дело?" Забавно - он всегда
называл меня Хэном, а я всегда называл его сэром и мистером Макбейном. Он
сегодня никто, но если бы я завтра вернулся в Питтсбург и
встретил его в заведении Моррисона, он бы сказал: "Ну, Хен, как у тебя дела
это?" и я бы сказал: "Очень хорошо, мистер Макбейн". - Разве это не забавно?
Не могу оторваться от этого.

"Я только что получил телеграмму от Блэка, - сказал он, - Блэк был нашим адвокатом
в Буффало, - в которой говорилось, что шериф округа Эри,"по
линия в штате Нью-Йорк "прикрепила туда все наши автомобили gon_do_la,
и не выпустит их, пока мы не заплатим. Что нам делать?'

"Хм!" - сказал я. "У нас сегодня в буффало всего сто двадцать gon_do_las.
"Сто двадцать машин - это много для нас, ты
поймите - точно так же, как это было бы с S. & W. Представьте, что было бы
с вами, ребята, здесь, если бы у Пита отобрали столько машин
у него. Я подумал с минуту, а потом спросил: "Шериф приковал их к рельсам, мистер Макбейн?"
"Я ничего об этом не знаю", - сказал он.

"Я не знаю".

"Хорошо, - сказал Я, - тебе не кажется, что это был бы хороший план, чтобы найти то, что
первым делом?'

"Он пристально посмотрел на меня, потом вроде как ухмыльнулся. - О чем ты думаешь
, Хен? - спросил он.

"Я не ответил прямо. "Выясни это, - сказал я ему, - и дай мне знать"
, что он скажет.

"Примерно через час звонок снова звякнул. "Нет", - сказал он,
когда я вошел в его кабинет, "они не прикованы цепями - по крайней мере, пока.
Теперь, что мы будем делать?"

"Почему бы тебе не подняться туда?"— сказал я. — Прицепляйте свой вагон к пятому — это был наш ночной экспресс в Буффало, длинная вереница вагонов с нефтью и углем, с багажным вагоном, купейным вагоном и спальным вагоном на конце.
прорвался через нашу линию и ворвался в Буффало с юго-востока.

"Хорошо, Хен", - сказал он. "Ты пойдешь с нами?"

"Конечно", - сказал я ему.

"На обратном пути мы прихватили и Чарли Гринмана. Он был
суперинтендантом пограничного управления штата - высокий, худощавый мужчина, очень
Чарли нервничал.

- На следующее утро, когда мы сидели за завтраком в "Свифте".
Дом, старик обратил свой зоркий глаз на меня и сказал: - Ну, что, курицы,
что дальше?' Я привел его туда, видите ли, и теперь он смотрел
для достижения результатов.

"Ну, - сказал я, говоря медленно и как бы обдумывая это, - послушай
Послушайте, мистер Макбейн, почему бы вам не взять лошадь с повозкой и не
осмотреть город? Говорят, он красивый. Или вы с Чарли могли бы взять
лодку и покататься по озеру Эри. Или вы могли бы съездить
посмотреть на водопады — вы там бывали?

«Старик смотрел на меня своими двумя глазами по обе стороны от
меня. «Что ты задумал, Хен?» — спросил он.

"'Ничего, — ответил я, — ничегошеньки. Но послушайте, мистер Макбейн, я
забыл взять с собой деньги. Дайте мне немного, пожалуйста, — около ста пятидесяти?'

«Когда я это сказал, старик сглотнул и выглядел почти испуганным. Я увидел
тогда, как я и подозревал, он оказался мне совершенно бесполезен. Лучше бы я его оставил. «Ну что ты, Хэн, — сказал он, — я могу тебе это позволить!» Он вышел и вскоре вернулся с деньгами в большом свертке мелких купюр.

— Что ж, доброе утро, джентльмены, — сказал я. — Увидимся в пять
часов вечера.

 Я отправился прямо на станцию Эри, где разгружали
двадцать два наших вагона с углем. Джим Харви стоял неподалёку,
он странно посмотрел на меня и спросил, что я делаю в Буффало.

— Что делаешь? — спросил я. — Я присматриваю за своими машинами. А ты как думал?
 И послушай, Джим, пока ты этим занимался, не кажется ли тебе, что ты мог бы собрать их вместе? У тебя здесь двадцать две машины, а на берегу озера — сорок, и ещё больше во дворах Чаплина? Там
остался только я — как ты думаешь, я буду смотреть за всеми
ними и даже следить, чтобы ребята не выливали масло из ящиков?'
'Я ничего об этом не знаю,' — сказал он.

"'Ну-ка, послушай, Джим,' — сказал я, — 'сколько ещё таких машин тебе нужно разгрузить?— Двенадцать, — сказал он. — Как скоро вы сможете это сделать
закончили - это мой вопрос?" - "О, я закончу это завтра утром".
- Ну, а теперь, Джим, - сказал я, - я хочу, чтобы ты поставил пару дополнительных вагонов.
Освободи эти вагоны к пяти часам пополудни. Затем
Я хочу, чтобы ты собрал все наши машины там, во дворах Чаплина,
там я смогу за ними присматривать!" "О, послушай, - сказал он, - я не могу сделать
это, Курица. Шериф...

"Черт бы побрал шерифа, - сказал я. - Я не собираюсь причинять шерифу вред. Что
Я хочу собрать свои машины так, чтобы я мог знать, что с ними делается
".

"Ну, он не хотел этого делать, но часть длинного зеленого прошла и
потом он подумал, что, возможно, он мог бы исправить меня. Было много других
вещи, которые я должен был сделать это днем ... и много других людей, чтобы увидеть.
Диспетчер "Баффало" и "Саутвестерн" был одним из них. Затем, в
пять часов, или чуть раньше, я вплыл в Swift House
офис, и там были Макбейн и Чарли Гринман, сидящие вокруг
ожидающие меня. Старик держал в руке часы. Чарли
ходил взад-вперед, очень нервничая. Я подошел как бы невзначай и
сказал:--

"Чарли, мне нужны два твоих самых больших и мощных двигателя, и я
поставь их во дворе у Чаплина, как только сможешь доставить их туда.

"Что, - спросил он, - на чужой дороге?" - "Да", - сказал я как бы невзначай.
Затем я повернулся к старику. "Итак, мистер Макбейн, - сказал я, - я хочу, чтобы
вы передали Чарли, что когда эти двигатели перейдут из его подразделения
, они полностью перейдут под мой контроль".

"О, все в порядке, Хен", - сказал Чарли, задыхаясь.

"Да, я знаю, что это так, - сказал я, - но я хочу, чтобы вы послушали мистера Макбейна
скажите это. Помните, когда эти двигатели покинут ваше подразделение, они будут принадлежать
мне, пока я не сочту нужным вернуть их обратно.'

Старик выглядел еще более странно, чем обычно. "Послушай-ка, курочка, - сказал он, -
"что за дьявольщину ты все-таки задумала?"

"Вообще ничего, - сказал я. - Мне просто нужны два паровоза. Вы не сможете управлять
железной дорогой без паровозов, мистер Макбейн".

"Ну, - сказал он, - а как насчет меня ... Чего ты от меня хочешь?"

"Ну, я тебе скажу, - сказал я. - Почему бы тебе не подключить свою машину к "Нет"?
6 и вернуться в Питтсбург сегодня вечером? Видели бы вы, как при этих словах загорелись его здоровые
глаза. Побег из штата устраивал его примерно так же,
как и все остальное в тот момент, и он не стал терять времени даром. Когда
он ушел, Чарли сказал:--

— А теперь, Хэн, ради всего святого, скажи мне, что ты задумала?

— Ничего подобного, — ответила я. — Не понимаю, какое тебе до этого дело.
Возвращайся в свой отдел.

"Ну, я не пойду", - сказал он. "Я пойду туда, куда ты пойдешь сегодня вечером".

"Хорошо, - сказал я, - я иду на водевиль Шелби".

"Это его удивило. Но больше он ничего не сказал. Ты помнишь старину
Там было шоу Шелби. Я всегда ходил туда, когда бывал в Буффало по вечерам.

"Но около 11:30, когда представление закончилось, Чарли снова начал нервничать.  «Ну что, Хен, — сказал он, — куда дальше?»

— Не знаю, как ты, — сказал я, — но я собираюсь прогуляться до
двора Чаплина, прежде чем вернуться, и посмотреть на наши машины. Тебе
лучше пойти спать.

— Ни за что, — вырвалось у него. — Я пойду с тобой.

— Ладно, — сказал я, — пошли. Сегодня прекрасная ночь.

 — Что ж, джентльмены, когда мы вышли во двор, там стояли наши машины в две длинные очереди на параллельных путях, семьдесят на одном пути и пятьдесят на другом. Меня беспокоило одно: они были сломаны в четырёх местах на перекрёстках, а на двух соседних путях рядом с ними стояли
Два двигателя Чарли, пар запущен, фары зажжены. И, скажем, вы
никогда не видели ничего подобного! Мальчишки, что с
двигатели не были дураками никого, а у них на поводу триста
килограммов пара за штуку--продувания там с шумом слышно
за версту, но ребята сами не сказав ни слова; они были
сидеть и курить трубку, спокойно, как и семь суббот.

"Когда Чарли увидел это прямо у себя перед глазами, он взял
внезапно испугался - у него так подкосились колени. Он схватил
меня за руку и оттащил обратно в тень.

"Хен, ради всего святого, давай поскорее уберемся отсюда. Это означает, что
пенитенциарное учреждение.'

"Ты можешь идти, - сказал я. - Я не приглашал тебя на вечеринку".

"Прямо у путей была будка для часов, закрытая, как будто в ней никого не было.
но я мог видеть свет, исходящий сверху.
Это было щекотливое дело, я знал это. Нам пришлось выезжать
во-первых, по подъемному мосту, чтобы выбраться со дворов, а затем
свистнуть, чтобы переключились на юго-западные пути. Пришлось использовать
сигналы на другие дороги тоже. Но я был за это.

"Хорошо, Хен, - сказал Чарли, - если ты собираешься сделать это, то, что в ----
вы стоите сейчас?'

"Пришлось подождать, пока пройдет экспресс на Лейк-Шор", - сказал я.

"Чарли вроде как застонал от этого, и мы целый час сидели там и
ждали. Я пытался поговорить о взрыве нефти в Тайтусвилле,
но Чарли, почему-то, это не интересовало. Все это время двигатели
потрясающе гудели, а экипажи просто сидели без дела.
не переставая курили.

Наконец, в час дня, я подошел к инженеру первого двигателя.
"Сколько у вас людей?" - спросил я. "Сколько у вас людей?"

«По четыре машиниста, — сказал он, — на каждого из нас».

 «Хорошо, — сказал я. — Думаю, мне не нужно говорить вам, что делать».

 «Они все слышали меня и говорят, что вы бы видели, как они подпрыгнули». Машинист вскочил на подножку и завел мотор еще до того, как я закончил говорить, и помчался по двору, насвистывая сигнал. Четверо стрелочников побежали вдоль состава из пятидесяти вагонов. Понимаете, им нужно было сцепляться на этих четырех переездах, и мне это совсем не нравилось. Но я ничего не мог с этим поделать. Машинист очень быстро сдал назад и врезался в переднюю машину,
как будто хотел её сдвинуть.

"Что ж, сэр, они сделали это - соединили, соединили и закрепили. Инженер
способ высунувшись из окна, и он не очень долго ждать после
получив сигнал, прежде чем он был-пешие прогулки его дворе, как
свисток на ничью. Одному Богу известно, что могло произойти,
но ничего не произошло. Он благополучно преодолел ничью со своими пятьюдесятью машинами.
позади него пощелкивало, пощелкивало, пощелкивало, а потом я увидел
его задние фары и услышал, как он свистнул, требуя переключиться на
юго-западные трассы. Затем я дал сигнал другому двигателю.
Чарли, все это время было все хуже и хуже. Он стоял, прислонившись до
против меня теперь, просто, естественно, висит на мне, глядя, как
сомнамбула. Было слышно, как его колени ударяются друг о друга. И
инженер второго двигателя оказался в такой же ситуации. Он
был так взволнован, что не стал дожидаться сигнала о том, что все машины готовы
сцеплены, и он завелся с потрясающим свистком и
рывок сцепления, в результате чего позади остались тридцать машин и один тормозной механик.
Но я знал, что перезванивать ему не годится.

"Ну, теперь, вот где это произошло. Этого свиста было достаточно, чтобы разбудить
спящие святые. И как раз в тот момент, когда поезд тронулся,
набирая скорость и издавая гудок на протяжении всего пути, дверь
вагонного депо распахнулась, и оттуда выбежали трое полицейских,
бежавших изо всех сил. Конечно, оставалось только одно, и именно этого
Чарли Гринман не сделал. Он развернулся и побежал в сторону
Свифт-Хауса так быстро, как только позволяли его длинные ноги.
Двое полицейских побежали за ним, а третий направился ко мне. Я крикнул
Чарли, чтобы он остановился, но он уже был в таком состоянии, что не слышал меня
что угодно. Другой офицер подбежал с дубинкой в
руке, но во мне закипала шотландско-ирландская кровь, и я перестал сдерживаться.

"'Не трогай меня, — закричал я, — не трогай меня!'

"'Ну, тогда пошли, — сказал он.

— Ничуть, — сказал я. — Я не имею к тебе никакого отношения.

— Ну, ты убежал, — закричал он, — ты убежал!

Я просто посмотрел на него. — Ты называешь это бегством? — спросил я.

 — Ну, — сказал он, — другой парень убежал.

«Хорошо, — сказал я, — мы побежим за ним». И мы побежали. Вскоре они поймали Чарли. И я немного занервничал, потому что не знал, что
он мог бы сказать. Но он был слишком напуган, чтобы что-то сказать. Поэтому я повернулся к
офицеру.

"Теперь, - сказал я, - предположим, вы скажете нам, чего вы хотите?"

"Мы хотим тебя", - сказал один из них.

"Нет, ты не хочешь", - сказал я.

"Да, мы хотим", - сказал он.

"Похоже, пришло время для блефа, так что я сразу взял быка за рога.
'Где ваша штаб-квартира?' — спросил я.

"'Прямо здесь,' — ответил он.

"'Хорошо,' — сказал я, — 'вот куда мы сейчас направляемся. Посмотрим, смогут ли два железнодорожника пройти по двору Чаплина, когда им вздумается.

«И пока мы разговаривали, я слышал, как подъезжает второй поезд».
поднимаю крик на границе штата - щелчок-щелчок-ууу-ууу!
--щелчок-щелчок - становится все тише и тише.

- В полицейском участке на скамейке дремал здоровенный капитан. Когда
он увидел, что мы вошли, он забрался за свой стол, чтобы смотреть на нас сверху вниз
знаешь, им нравится смотреть на тебя сверху вниз.

"Что ж, капитан, - сказал офицер, - мы их поймали".

"Да, - ответил капитан, глядя вниз с усмешкой, - я думаю, что вы это сделали".
"поймали".

"Ну что ж, - сказал я капитану, - кто у вас есть?"

"Все будет в порядке", - сказал он, снова ухмыльнувшись.

Было совершенно очевидно, что он не собирался ничего говорить. Было
что-то в том, как он смотрел на нас, и особенно в этой
ухмылке, что заставило меня задуматься. Я решился на блеф номер два. Я взял
мое дело передать, открыл ее и разложил ежегодно проходит на большой
Или, Эри, Юго-Восточной, и берега озера. На всех было написано мое имя
Х. Л. Тиффани, Питсбург. В ту минуту, когда
капитан увидел их, он выглядел странно, и я повернулся к Чарли и сказал ему
достать пасы, что он и сделал. В течение минуты капитан не мог
скажите что-нибудь; затем он повернулся к тем трем офицерам, и вы бы слышали, что он им сказал
развернул их на все сорок два градуса
прямо там, сосредоточенно.

"Ну, господа, - сказал он нам, когда он рассказал офицеру все, что
было у него на уме, - это довольно глупое дело. Мне очень жаль, что мы
уложу тебя в эти неприятности, и я могу вам сказать, что если есть что-нибудь
Что я могу сделать, чтобы сделать это правильно, я буду более чем рад сделать это.

- Ну, в тот момент я не хотел ничего особенного.
кроме как поскорее убраться из Баффало. Но я остановился, чтобы удовлетворить свое
любопытство.

— Не могли бы вы сказать мне, капитан, — спросил я, — за кого вы нас приняли?

 Капитан снова странно посмотрел на меня, а затем торжественно произнёс:
— Мы приняли вас за похитителей тел.

 — Похитителей тел! — я посмотрел на Чарли, а Чарли, который начал приходить в себя, посмотрел на меня.

«Видите ли, — продолжил капитан, — там, во дворе, есть старое здание, и некоторые молодые хирурги и студенты-медики по ночам используют его, чтобы оперировать людей. Когда ребята увидели двух хорошо одетых молодых людей, слоняющихся там посреди ночи, они
не стал раздумывать дважды. Мне действительно очень жаль. Я пришлю двоих из
этих людей сопроводить вас в отель, с вашего разрешения. '

"Это мне не очень понравилось, но я не мог отказаться. Итак, мы
отправились в путь, Чарли, я и два копа. Но вместо того, чтобы пойти
в "Свифт Хаус", я завел их в особняк и
немного подмочил обстановку. Затем я купил три коробки гаванских сигар
импортных. Я дала каждому из офицеров, и на нижней панели
в-третьих, я писал, в карандаш, - к капитану, с комплиментами Х.
Л. Тиффани из A. & G. W., Питтсбург, Пенсильвания. "Я подумала, что у него могли быть
причины заинтересоваться, когда он получил утреннюю газету на следующий день.
зная, кто мы такие. Полицейские вернулись, насмерть перепуганные, и
Мы с Чарли выбрались на улицу.

"Ну, Курочка, - сказал он очень тихо, - что ты собираешься делать дальше?"

«Ты можешь делать, что хочешь, Чарли, — сказала я, — но я поеду утренним поездом в три часа на Мичиганском центральном в Торонто». И
Чарли подумал, что, может быть, поедет со мной.

Тиффани откинулась на спинку кресла, погрузившись в воспоминания, и тихо усмехнулась. Конечно.
Остальные, кто-то откинулся на спинку стула, кто-то наклонился вперёд,
опершись на стол. Все они на полчаса перенеслись в отдалённый штат Нью-Йорк
с этим добродушным железнодорожным пиратом старой закалки. Теперь снаружи
пронзительно заржала лошадь. Сквозь тишину пустыни доносился
стук и кашель далёкого поезда. Они вернулись на серый Юго-Запад,
возможно, навстречу собственным приключениям.

Кархарт встал, потому что ему нужно было поработать в штабной палатке. Молодой
Ван понял намёк и последовал его примеру. Но длинноносый
музыкант, в котором горел огонь пиратской души,
успокоившись, нетерпеливо наклонился вперед. "Что случилось потом?" спросил он.

"О, ничего особенного", - ответила Тиффани. "Что могло случиться? Чарли и
Через несколько дней я вернулся из Торонто через Детройт". Затем его
глаза снова загорелись. "Но мне нравится думать, - добавил он, - что на следующее
утро, когда этот капитан прочитал об угоне девяноста автомобилей gon_do_la
прямо из-под носа шерифа Х. Л. Тиффани, из
В Питтсбурге, штат Пенсильвания, он курил одну из сигар упомянутой Х. Л. Тиффани".

 * * * * *

Взошло солнце, жаркое и яркое. Рабочие и мужчины с галстуком
взвод и железный взвод возвращались к работе. Фургоны стояли
задним ходом рядом с машинами. И на полпути к холму стояли
Кархарт и Флинт, оба в простых костюмах вестерна, Флинт в сапогах и со шпорами.
он поглаживал шею своего ухоженного пони.

"Ну, пока, Пол", - сказал строитель моста.

"До свидания", - сказал Кархарт.

От этих двух худощавых мужчин зависело, прибудет ли поезд S. & W.
в Ред-Хиллз до октября. Они оба чувствовали это, стоя там, в
конце пути, спиной к цивилизации, лицом к пустыне.

"Хорошо, сэр". Флинт вскочил в седло. "_all_ правильно, сэр". Он
повернулся к ожидающему обозу. "Трогайтесь, ребята!" - крикнул он
своим тонким голосом.

Хэддон поскакал вперед с приказом. Возницы подобрали поводья,
и приготовились к долгому путешествию. Как и люди Кархарта, они
были разношерстной группой - мексиканцы, полукровки, коренные американцы
с любопытным военным характером и неописуемые, но достаточно добродушные;
и Флинт, веривший вместе с Кархартом в ценность хороших поваров, намеревался
поддерживать в них добродушие. Один за другим щелкали кнуты; возникло замешательство среди
Раздались английские, испанские и французские крики; мулы рванулись вперед;
тяжелые фургоны, груженные буровыми вышками, лесом, инструментами, походными припасами и
неизбежный забиватель свай со стоном подался вперед; и мост Ла-Паса
экипировка была снята.

Вокруг царило ощущение предприимчивости, безудержной свободы,
подвигов, которые нужно было совершить. Флинт чувствовал это, когда ехал во главе своей
пестрой кавалькады; ибо он был человеком с богатым воображением. Молодой Ван, стоявший
у штабной палатки, почувствовал это, потому что был молод. Тиффани, все еще сидевшая за
завтраком, почувствовала это так сильно, что он самым безрассудным образом выругался в адрес
повар. Внизу, на работе, самый скромный служащий кола стоял неподвижно, пока
Старина Ван, который не подавал никаких признаков того, что что-то чувствует, спросил его, не достаточно ли он выпил.
не было ли с него сытости. Что касается Кархарта, то он был взволнован,
но его фантазия не простиралась далеко. Отныне те вещи, которые
в их власти доставлять ему глубочайшее удовольствие, были
зрелище того, как банда за бандой поднимают шпалы, унося их к
уклон и установка их на место; вид растущего ряда
коротких желтых бревен и звук рельсов, лязгающих по
о них и о скорострельных санях, забивающих шипы.

 * * * * *

Молодой Ван просунул голову сквозь откидные створки.

"Ну?" спросил шеф, поднимая глаза.

"Неужели вы не придете, Мистер Carhart? Мальчики хотят вас загнать
первый шип".

Carhart улыбнулся, затем отодвинул стул, и шагнул наружу и вниз
наклон в класс.

"Стоять, пацаны!" - воскликнул кто-то.

Кархарт подхватил сани, легко перекинул их через плечо и
с размаху опустил.

- Вот, - воскликнул он, проникнувшись духом дела, - вот,
мальчики! Это означает "Ред Хиллс" или "баста".

Последовавшими за этим приветствиями руководил человек с приборами. Затем Кархарт,
все еще улыбаясь, вернулся в свой кабинет. Теперь работа была начата.

Но старина Ван, инженер дивизии, нахмурился. Он хотел, чтобы шеф
перестал раздувать эти безумные идеи - по крайней мере, в отношении _ его_ дивизии.
во всяком случае. Потребовалось гораздо больше времени, чтобы выбить это из людей — сломить их, чтобы вы могли лучше ими управлять.




Глава IV

ДЖЕК ФЛЭГГ ВИДИТ ЗВЕЗДЫ


Это было месяц спустя, во вторник вечером, и инженеры сидели за столом в штабной палатке. Скрибнер, пришедший последним,
прибыл, прискакал после наступления сумерек с четырнадцатой мили.

 В течение двух недель работа шла вяло. Пит, вернувшись в Шерман, был более щедр на оправдания, чем на материалы. Всегда были виноваты то фабрики в Пенсильвании, то медленная работа на соединительных линиях, то нехватка вагонов. И было вполне естественно, что имя начальника станции стало ассоциироваться с некоторыми очень непопулярными
 качествами. Кархарт верил в Тиффани, но главный инженер железной дороги был
единственным человеком в несогласованной организации. Железнодорожные системы
не создаются за один день, а S. & W. была новой, и в ней были недостатки.
углы, где все должно быть отполировано; возникают трения
между отделами и вражда между перегруженными работой людьми. Таким образом он
наконец-то привезли домой к Павлу Carhart, что для того, чтобы носить его
проработать он должен бороться не только со временем и стихией, но и
компании, в чьих интересах он работает.

Недавно офис получил несколько безошибочно энергичных сообщений
от Кархарта. Тиффани тоже приложила руку и открыла его разум
вице-президенту. Вице-президент, в свою очередь, поговорил с
Питом, который объяснил, что материалы всегда рассылались по мере
как можно быстрее, и добавил, что некоторые задержки возникли из-за
чрезвычайно опасного состояния дорожного полотна Кархарта. Тем временем в
конце пути заканчивались не только рельсы и шпалы, но и еда с водой.

"А что он сейчас сказал, Пол?" - спросил старый Ван, после долгого молчания,
во время этих загорелый, пыльный мужчины сидели, глядя на мерцание
светильник или на горы бумаг, книг и карт, которые прикрывали
таблица.

Кархарт вытащил из кармана смятый листок бумаги и бросил его
через стол. Старый Ван развернул его и прочел следующее:--

 Г-н Поль CARHART: небольшая задержка из-за нехватки оборудования.
 Однако сегодня утром обоз начали. Сожаление
 неудобство, как по приказу вице-президент отличный сервис
 делаются регулярно поставлять вам.

 Л. В. ПИТ,
 _ Суперинтендант отдела.

"Интересно, не правда ли?" - сказал Кархарт. "Вы заметили, что он не говорит, как долго
поезд находится в пути. Возможно, он прибудет сюда только через тридцать шесть
часов.

- Допустим, что не прибудет, - вставил Скрибнер, - что мы будем делать с
людьми?

- Продолжайте оценивать их все, - сказал Кархарт.

- Но...

"Ну, в чем дело? Это военный совет - высказывайтесь".

"Только это. Скрести и копать - мучительная работа на таком солнце, а у нас
воды не хватит еще на полдня.

"Молодой Ван должен принести воду".

"Да, он должен прийти, мистер Кархарт, но вы сказали ему не возвращаться
без этого, и он не вернется".

"Послушайте!" Снаружи, в ночи, раздавались голоса и скрип повозок.


- Вот и он, - сказал Кархарт.

В тусклом свете перед открытой палаткой появилась серая фигура. Его
лицо было худым и осунувшимся; волосы того же пыльного цвета, что и его
одежда, сбившаяся на лоб под широкополой шляпой. Он
кивнул ожидающей группе, сбросил шляпу, снял с плеча армейскую флягу
и в изнеможении опустился на первую койку.

Старый Ван, сам бывалый лесоруб и неспособный распознать
ограничения человеческого организма, нетерпеливо спросил: "Ну, Гас, сколько
ты добыл?"

"Четырнадцать бочек".

"Четырнадцать бочек!" Остальные мужчины обменялись взглядами.

"Почему... почему..." - пробормотал старший брат, "этого недостаточно для
двигателей!"

"Это все, что мы можем достать".

- Почему вы не посмотрели дальше?

— Вам лучше взглянуть на мулов, — довольно просто ответил Юный Ван. — Мне пришлось гнать их, — он посмотрел на часы, — целых восемнадцать часов, чтобы вернуться сегодня вечером. — И он добавил в свойственной ему причудливой манере: — Я заплатил по два доллара за бочку.

 Кархарт внимательно наблюдал за ним. — У тебя были какие-то проблемы с твоими людьми, Гас? — спросил он.

Юный Ван кивнул.  — Немного.

Через мгновение, в течение которого его глаза были закрыты, а мышцы расслаблены, он собрался с мыслями, закурил сигарету и встал.

"Подожди, Гас, — сказал Кархарт.  — Что ты собираешься делать?

"Принесите баррелей, что на нашу палатку здесь. Это не так безопасно оставлять их на
вагоны. Мужчины-некоторые из них, не стоял, это хорошо. Некоторые из них
наиболее сумасшедшие". Он прервал себя короткий смешок. "Повесят, если я
их в этом винить!"

"Тебе лучше пойти спать, Гусь", - сказал начальник. "Я буду выглядеть после
воды".

Но молодой Ван оторвался от жесткую руку и вышел.

Полторы сотни рабочих были сгруппированы вокруг воды вагонов в
гнетущая тишина. Вандервельт едва удостоил их взглядом.

- Даймонд, - позвал он, - где ты?

Из тени угрюмо вышел мужчина.

"Возьмите тут--катить бочки в палатке-Н Carhart это." А
шум распространяется через группы. Мужчины толпились позади. Но
машинист отдавал приказы резко, голосом, который не предполагал никакого
поощрения неподчинения. "Вы двое, идите к
поезду и принесите несколько полозьев. Мне нужна дюжина человек в помощь.
Даймонд ... вы... вы... - Быстро отчитал он их. - Остальные убирайтесь.
убирайтесь отсюда - быстро.

"Что ты собираешься делать с этой водой?" Голос раздался из самой гущи
толпы. Это не вызвало ни объяснений, ни упреков у молодого Вана;
но его манера, с которой он повернулся к ним спиной и, остановившись лишь для того, чтобы закурить
ещё одну сигарету, быстро вернулся к работе, обескуражила рабочих, и
они группами по два-три человека разошлись по своим комнатам.

Мужчины работали быстро, потому что помощник мистера Кархарта умел
взять себя в руки, подать руку там, подставить плечо здесь и
отдавать тихие, чёткие приказы, которые понимали даже самые глупые. Пока они
катили бочки вдоль стен палатки и устанавливали их на попа между растяжками, Пол Кархарт стоял рядом со свёрнутой в рулон картой в руках.
Он наблюдал за своим помощником. Он всё это видел: испуганное, сердитое молчание мужчин, непререкаемый авторитет молодого инженера. Никто не осознавал ситуацию так остро, как Кархарт, но он отложил свои тревоги на время, чтобы понаблюдать за методами молодого человека. В какой-то момент он поймал себя на том, что одобрительно кивает. А затем, когда он уже собирался отвернуться и продолжить изучение за столом под фонарём, произошла странная сцена. Работа была сделана. Вандервельт стоял,
вытирая лоб платком, который из белого стал тёмным
ричу Грею. Рабочие ушли, но Даймонд остался.

"Это все, Даймонд", - сказал Вандервельт.

Но мужчина задержался.

"Ну, чего ты хочешь?"

"Речь идет о воде. Ребята хотят знать, если они не имеют
напитки".

"Нет, больше в эту ночь", - ответил молодой Ван.

- Но... но... - Даймонд замялся.

- Подожди минутку, - резко сказал Ван. Он вошел в палатку, нашел свою
флягу там, где бросил ее, достал и вручил
Даймонду.

"Это моя фляга. Это все, что я имею право кому-либо давать. А теперь,
заткнись и убирайся.

Даймонд поколебался, затем перекинул флягу через плечо и
исчез, не сказав ни слова.

"Гас", - тихо сказал Пол Кархарт.

"О! Я тебя там не заметил".

"Разве это не было чем-то вроде театрального представления?"

"Нет, я не думаю, что это было. Он покажет им, что мы имеем дело
прямо с ними. Я провел чертовски много времени в поездке, и Даймонд
я думаю, действительно пытался держать мужчин в рамках. Они
дети, вы знаете, - добавили дети с глотками виски, - и они
не могут вынести этого так, как мы ".

- Гас, - сказал вождь, беря мальчика за руку и увлекая его к палатке.
- Тебе пора спать. Ты понадобишься мне завтра.

Другие инженеры все еще сидел за столом, разговаривая в низком
тона. Carhart догнали их. Молодой Ван упал на раскладушке в задней
и заснул с себя ботинки.

"Старина Ван рассказывает, как сегодня поступили платежные квитанции", - сказал Скрибнер.

Кархарт кивнул. «Продолжайте». Он обнаружил, что рабочие, во главе с мексиканцами, настолько неторопливы в своей работе, что он разработал систему сдельной оплаты. Когда ночью раздавался гудок локомотива, каждому работнику выдавали квитанцию с указанием причитающейся ему суммы. В конце недели квитанции должны были быть оплачены, и
Сегодня был сделан первый платёж. «Продолжайте», — повторил он. «Сколько
это нам стоило?»

[Иллюстрация: «Это всё, что я имею право дать кому-либо».]

"Примерно на семьдесят пять долларов больше, чем на прошлой неделе, — ответил Старый Ван. «Так что в целом мы получили от них немного больше работы. Но вот что случилось. Когда прозвучал свисток и я достал свою сумку, никто не пришёл. Я позвал пару человек, чтобы они поторопились, если хотят получить деньги, но они покачали головами. В конце концов подошли только двое и отдали все квитанции.

— Двое! — воскликнул Кархарт.

"Да. Один был поваром, Джек Флэгг. Он полностью две трети
накладные. Второй был его помощник, его зовут Чарли. Он
остальное. Я позвонил кое-кому из рабочих и спросил, что это значит,
но они сказали, что и так все в порядке ".

"Значит, вы отдали им всю зарплатную ведомость?"

"Каждый цент".

Кархарт нахмурился. "Так не пойдет", - сказал он. "Человек, который может вычистить
лагерь меньше чем за неделю, создаст больше проблем, чем нехватка воды
".

Говорить было больше не о чем, и вскоре совет подошел к концу
. Скрибнер тут же уснул. Молодой Ван проснулся и с криком
пробормотав «спокойной ночи», он побрёл за Скрибнером к своей палатке. И потом в течение часа Пол Кархарт сидел в одиночестве, поставив локти на стол и глядя на расстилавшуюся перед ним линию фронта. Снаружи, в ночи, что-то зашевелилось. Он погасил лампу и прислушался.
 За палатками послышались осторожные шаги. Ещё мгновение, и он услышал, как кто-то споткнулся о колышек и выругался.

Кархарт вышел из задней части палатки и стал ждать. Четыре или
пять тёмных фигур появились в поле зрения, заметили его и
сделал паузу. Пока они стояли, прижавшись друг к другу, он разглядел пару широких
плеч, возвышающихся над группой. В лагере была только одна такая пара.
и принадлежали они повару Джеку Флэггу.

Тишина длилась всего мгновение. Затем, не говоря ни слова, мужчины
сорвались с места и убежали обратно в темноту.

Carhart подождал, пока в лагере было тихо, затем он тоже вошел в дом и к
спать.

Но молодой Ван, дремал светло и беспокойно, просыпался
шум позади палатки. Несколько мгновений он лежал неподвижно, потом встал.
и выглянул наружу. Внизу на холме он увидел тусклый свет, и через некоторое
он с трудом разобрал, что это доносится из столовой палатки рабочих.
Время от времени низкий гул голосов разносился по пустыне.
тишина.

Молодой Ван сложил ножки своей койки, вынес ее, положил
поперек двух бочонков с водой и отправился спать под открытым небом
.

Час спустя в палатке-столовой все еще горел свет. Внутри, сидя на
деревянных брусьях вокруг коробки из-под крекеров, четверо мужчин играли в покер;
а вокруг них теснилось с десяток рабочих - фактически все, кто
мог втиснуться в палатку. Воздух был пропитан дешевым табаком и
с сотней запахов, которые въедаются в рабочую одежду. Взгляды двадцати или более мужчин были лихорадочно устремлены на засаленные карты и стопки сегодняшних платёжных ведомостей. С помощью простого метода исключения можно было определить, что владельцами этих ведомостей были нынешние игроки — Джек Флэгг, его помощник Чарли, Даймонд и мексиканец. В тишине чувствовалось напряжение. Отдельные грубые шутки и
громкий смех внезапно стихли.

"Бесполезно, — сказал Флэгг, наконец, бросая карты на стол;
"они против нас."

Мексиканец встал при этих словах и угрюмо вышел из палатки. Даймонд с
понимающим смешком собрал две трети банкнот и положил их в карман
. Победить Джека Флэгга было достижением. Оставшаяся
треть досталась Чарли.

Флэгг откинулся назад, обхватил колено своими большими узловатыми руками и
посмотрел на Даймонда. Ростом в шесть футов и три дюйма в носках, крепкий, как стальные рельсы, он мог бы поднять любого из окружавших его рабочих, по одному в каждой руке. Нижняя часть его лица была наполовину скрыта длинными, неухоженными усами и прядью волос.
под его нижней губой. Синяя рубашка, которую он носил, безошибочно была приобретена
из военного источника, но ни один мужчина там, даже Чарли - он сам
ростом и шириной тела почти не уступающий своему начальнику - не осмелился бы
спросите, когда он служил в армии, а также почему и как он ушел оттуда
.

- Даймонд, - сказал Флегг, - дай мне на минутку один из этих листков.

Нервный огонек исчез из глаз Даймонда. Он бросил подозрительный взгляд
на коробку; затем, спустя мгновение, подчинился.

Флегг поднес листок к фонарю и рассмотрел его.

- Восемьдесят центов, - пробормотал он, - восемьдесят центов ... и за сколько работы?

«Полдня, — ответил рабочий.

 — Полдня работы, и бедняга получает за это восемьдесят центов!»

 «Он получает восемьдесят центов! Он ничего не получает, лучше бы ты сказал. Димонд,
вот тот человек, который получает их».

 «Это не имеет значения. Он проиграл честно». Но взгляните на это... взгляните на
это! Повар-великан презрительно повертел листок в руке.
"Этот дьявол преследует вас, как негров, в течение пяти часов под палящим солнцем - он
доводит вас до безумия от жажды - а потом вручает вам этот
симпатичный листок бумаги, на котором написано "восемьдесят центов"".

- Это доллар шестьдесят в день. По-старому мы получали всего сто пятьдесят
кстати, на время".

"У вас было всего одна-пятьдесят, был ты?" Там было бесконечное презрение в
Голос Флэгга; виртуозно его глаза охватили группы. "Вы получали
сто пятьдесят, а теперь вы благодарны за то, что получили на десять центов больше. Вы знаете
, кто вы такие? Вы кучка дураков - вот вы кто!"

[Иллюстрация: ""Восемьдесят центов, - пробормотал он, - и за сколько?
работа?"]

"Но послушай, Джек, что мы можем сделать?"

"Что ты можешь сделать?" Флегг сделал паузу, взглянул на своего визави. По
выражению зарождающегося интеллекта на лице Даймонда было ясно, что
он проснулся от этого предложения. Квитки, которые он выиграл сегодня вечером,
стоили Даймонду четыреста долларов. Почему бы этим же квиткам не стоить пятьсот или шестьсот долларов?

"Что ты можешь сделать?" повторил Флэгг. "О, вы, ребята, меня утомляете. Это
не моё дело. Я не рабочий, и за то, что я делаю, мне хорошо платят. Но когда я смотрю на вас, бедняги, я не могу сидеть
здесь сложа руки и смотреть, как вы так живёте. Вы спрашиваете меня, что я могу сделать? Что ж,
давайте немного поразмыслим. Вот вы, четыреста человек.
вы. Этот человек Кархарт предлагает вам полтинник в день за то, чтобы вы пришли сюда, в
пустыню, и вырыли себе могилы. Почему он назначил такую цену за ваши
жизни? Потому что он знал, что вы за дураки вы. Как вы думаете, для
минуту он мог получить батраков в Чикаго, откуда он родом
за сто пятьдесят? Не тут-то было! Как ты думаешь, он смог бы найти людей в
Пенсильвании, в штате Нью-Йорк, за сто пятьдесят? Ни капельки! Если бы он
строил эту линию в штате Нью-Йорк, он заплатил бы вам два
доллара, двести пятьдесят, может быть, три. И он был бы рад застать вас в
Цена. И он хотел встретиться с вашим представителем, как джентльмен, и шаг
вокруг живой и ходьбы испанский для вас, если вы так же, как подмигнул."

Даймонд глаза были мигает с волнением, хотя он держал их
опускается до карт. Его лицо покраснело. Флегг увидел, что семя, которое он
посеял, прорастает, и он ринулся дальше, разруливая ситуацию
с немалым искусством.

"Подумайте об этом, ребята, подумайте об этом. Этот человек Carhart считает, что он не может
диск вы достаточно быстро за один-пятьдесят, так что он делает? Он встает его
квитанция об оплате схема, так вы будете убивать себя за шанс сделать
«Ещё десять центов. И ты стоишь и позволяешь ему это делать — ни звука
от тебя! Итак, в чём дело? Вот этот человек, за пятьсот миль от
никого; он должен поторопиться с работой. Мы ведь это знаем, не так ли?»

 «Да, — пробормотал Даймонд, быстро дыша, — мы это знаем,
конечно».

— Ну что ж, как насчёт этого? — Флэгг нарочито оглядел нетерпеливую группу. — Как насчёт этого? Вот ситуация. Вот он, а вот вы. Он торопится. Если бы он вдруг узнал, что не может везти вас, бедняг, дальше; если бы он узнал, что
вы только что легли и сказали, что больше не будете работать.
что насчет этого на таких условиях? Что он мог сделать? Флэгг снова сделал паузу,
чтобы дать предложению осознать смысл.

"Но он ничуть не беспокоится. Он знает, какие вы малодушные люди
. Так что же он делает? Он отправляет группу из вас и заставляет вас
три дня ездить за водой, а потом расставляет бочки вокруг
своей палатки, где он и его банда могут взять все, что захотят, и говорит вам
уйти и пососать свои большие пальцы. Он очень заботится о тебе.

Даймонд поднял глаза. "Говори прямо, Джек", - сказал он низким голосом.
- В чем дело? Что за игра?

Флегг бросил на него жалостливый взгляд. "Ты все еще спрашиваешь, что это за игра"
", - ответил он и продолжил наполовину рассеянно: "Давай посмотрим. Сколько
он платит "железному отряду" - сколько это было сейчас?"

"Два доллара", - крикнул чей-то голос.

«Два доллара — да, именно так, именно так. Он платит им по два доллара в день и заставляет их копать и выравнивать землю вместе с вами, ребята, которые получают всего по шестьдесят центов. Я случайно заметил это сегодня, когда проходил мимо. Эти парни из бригады были с кирками и лопатами и делали ту же работу, что и все остальные, только они
делал это на сорок копеек дороже. Они не чернорабочие, вы
смотри. Есть разница. Вы не должны ожидать от них, чтобы качать выбрать
на один-шестьдесят один день. Это было бы ниже их достоинства. Они вроде как молодцы,
понимаешь...

Он замолчал. Наступило долгое молчание.

«Парни, — это был голос Даймонда, — парни, Джек Флэгг прав. Если Кархарту это стоит два доллара за железный отряд, то нам это должно стоить столько же!»

 * * * * *

 Кархарт использовал задержку с пользой, закрывшись в кабинете со своими картами, планами, отчётами и цифрами. В десять часов вечера
На следующее утро он услышал шаги за пределами палатки и, подняв голову, увидел перед собой молодого Вандервельта.

"Впереди неприятности, мистер Кархарт."

"Что случилось?"

"Рабочие уволились. Они требуют повышения зарплаты на десять процентов."

"Хорошо, пусть получат."

"Я скажу брату. Он сказал, что нет, мы не должны уступать ни на дюйм.

«Передайте ему, что я говорю, чтобы он дал им то, о чём они просят».

Молодой Ван поспешил обратно с приказом. Кархарт спокойно вернулся к
решению стоявших перед ним задач.

 Старый Ван, получив сообщение от шефа, громко выругался.

«О чём только Пол думает!» — прорычал он. «Он должен знать, что это только начало. До конца недели они поднимутся ещё на десять процентов».

 Но Старый Ван не смог оценить оперативность Джека Флэгга. В
в три часа дня спрос пришел; и во второй раз
день скребки лежали без дела, и мулы виляли уши в лазах
комфорта.

"Ну!" - воскликнул старый Ван, резко. "Ну что ж! Это то, что я тебе говорил, не так ли?
Теперь, я полагаю, ты все еще веришь в то, что нужно побежать к Полу с этой историей ".

— Да, — твёрдо ответил младший брат, — конечно. Он
главный.

"Все в порядке, сэр! Все в порядке, сэр!" Инженер ветеран отвернулся в
отвращение, как и его брат заспешил обратно в лагерь. Тем временем
рабочие, покрытые потом и пылью, измученные
редкими глотками воды, которые им выдавали, лежали, тяжело дыша, длинной,
неровной линией на недавно вспаханной земле.

- Ну, Гас, - сказал Кархарт с кривой улыбкой при виде пыльной фигуры
перед палаткой, - они снова за свое?

- Они, конечно, за свое.

"Они не хотят терять время, не так ли? Сколько это сейчас?"

"На десять процентов больше. Что нам делать?"

"Отдай это им."

"Все в порядке".

— Подожди минутку, Гас. Кто их представитель?

"Даймонд."

"Даймонд?" Кархарт нахмурился. "Больше никого?"

"Нет, но повар часто с ним общается."

"А, понятно. Что ж, это всё. Давай, дай им то, что они просят."

Снова мулов загнали на работу. Снова — и в течение всего дня — угрюмые люди трудились под пристальным взглядом старого Вандервельда. Если раньше он был погонщиком, то теперь стал царём. Если он не мог контролировать размер зарплаты, то мог, по крайней мере, контролировать объём работы.
  Для себя, для молодых инженеров, для рабочих, для мулов он был
безжалостно. И фут за футом, ярд за ярдом насыпь, по которой должны были
пройти рельсы, уползала в пустыню. Солнце палило нещадно; ветер,
когда он дул, был обжигающе горячим; но Старый Ван не обращал на это внимания.
 . Время от времени он оглядывался на безмолвный и бесполезный товарный поезд,
втайне надеясь, что вдалеке увидит дым другого поезда из Шермана. Пит вчера сказал, что он уже в пути, и Старый Ван снова и снова бормотал: «Д-н
Пит!»

Наконец наступила ночь, но поезд так и не пришёл. Тело болело, на душе было скверно,
рабочие забрались под свои одеяла. Наступило утро, но поезда не было.
Кархарт потратил час на оценку и с некоторым удовлетворением увидел,
что время потеряно не совсем; затем он вернулся в палатку оператора
и установил связь с Шерманом. Шерман выразил
удивление по поводу того, что поезд не прибыл; он был в пути долго,
сказал диспетчер.

Выслушав это сообщение, которое оператор повторил ему слово в слово,
Кархарт постоял в задумчивости. Затем: "Отключите диспетчера. Подождите - скажите
ему, что мистер Кархарт очень признателен. Отключи его. Теперь позвони Парадайзу. Скажи
ему - ты не можешь до него дозвониться?"

"Да, теперь все в порядке".

"Скажите: "Когда поезд снабжения проходил мимо вас во вторник?" - понятно?

"Да, одну минуту. "Когда...поезд с припасами проходил... мимо... вас... во вторник?"

"Теперь, что он говорит?"

"Поезд с припасами, - говорит он, - прошел ... здесь
Среда-два-П. М.--западная граница'. Там, видите ли, его не оставили на
Во вторник на всех. Это всего лишь несколько часов в Рай Из Шерман".

Скомканное послание Пита все еще лежало у Кархарта в кармане. Он
расправил его и перечитал еще раз. "Хорошо, - сказал он оператору"
"этого достаточно". И, медленно и задумчиво выйдя, он сказал:
в пылающем солнечном свете он добавил про себя: "так, Мистер Пит, это
вроде Ты, да? Я думаю, мы начинаем понимать друг друга".

"Павел!" Это был грубый голос старого Вандервельта, низкий и полный гнева.


"Да... что?"

"Что вы собираетесь делать с этими рабочими?"

"Постройте линию."

"Что ж, я сделал, что мог. Они снова ушли".

"Еще десять процентов?"

"Еще десять процентов".

"Давай посмотрим ... Мы повысили их на двадцать процентов со вчерашнего утра,
не так ли?"

"У тебя есть ... да".

"И этого должно быть достаточно, ты не думаешь?"

"Если вас интересует мое мнение, то ... да".

— А теперь послушай, Ван. Ты вернёшься и приведёшь их всех сюда на поезде. Скажи им, что мистер Кархарт хочет с ними поговорить.

Вандервельт уставился на своего начальника в полном замешательстве. Затем он повернулся, чтобы выполнить приказ, и, уходя, Кархарт услышал, как он пробормотал: «Организовать дискуссионный клуб, да?» Что ж, это единственное, что нам остаётся сделать!

Но мужчины восприняли это не так, как он ожидал; на самом деле, они не знали, как это воспринять. Они колебались и оглядывались по сторонам в поисках совета.
 Даже Даймонд был встревожен. У босса был тихий, но очень эффективный способ
говорить и делать именно то, что он намеревался сказать и сделать. Даймонд был
не уверен в собственной способности встать прямо между мужчинами и
Полом Кархартом. Было что-то в том хладнокровии, с которым они были заказаны до него.
это было... ну, по-деловому. Он повернулся и
взглянул на Флегга. Повар нахмурился и жестом подозвал его к себе, и так
грязный, измученный жаждой полк двинулся вперед.быстро вернулись к поезду,
и образовали широкий полукруг перед боссом.

Кархарт занял позицию у кучи всякого хлама
, которая лежала рядом с рельсами. Он спокойно ждал их, единственный мужчина среди
сотен присутствующих, который, казалось, не замечал волнения, витавшего в воздухе
. Старший Вандервельт стоял в стороне, хмуро наблюдая за представлением.
Младший почуял опасность и, забравшись в поезд, пошел обратно
по пустым платформам к месту прямо за спиной своего начальника.
Там он сел, свесив ноги с борта вагона.

Кархарт потянулся за очками, демонстративно подышал на них,
протер их и вернул на место. Затем он привел полк медленно,
вопрошающий взгляд.

"У вас, мужчин, уставный кто-то говорит с вами?", - сказал он
голос, который, хотя это было не громко, отчетливо слышали каждый человек
есть.

Был момент, колеблясь; потом батраков, или те, кто были
не углубляясь в землю, посмотрел на Даймонд.

Телеграфист вышел из своей маленькой палатки и остановился,
удивлённо глядя на происходящее. Впереди, в железном отряде,
неуверенные, продолжать ли им работу, остановились, и теперь они
смотрели назад. По мере того, как истекали секунды, их восклицания
изумления стихли. Все взгляды были прикованы к группе в центре
полукруга.

Потому что в этот критический момент, казалось, произошла заминка. Даймонд:
Широкополая шляпа была надвинута так низко, что наполовину скрывала его глаза. Он стоял
неподвижно. У его локтя стоял Джек Флэгг, бормоча приказы, которые
номинальный лидер, казалось, не слышал.

"Флегг, выйди сюда!"

Это говорил Кархарт, в той же тихой, отчетливой манере. Звук
его голос разрядил напряжение. Все мужчины подняли головы, даже
бесстрастный Даймонд. Для Юного Вана они были странно похожи на комнату, полную
школьники молча стояли и ждали, когда Флегг подчинится.
Сам повар-великан был очень похож на школьника, так как он беспокойно оглядывался
по сторонам, не заметил никаких признаков борьбы в послушных глазах окружающих, искал
советовался с землей, небом, двигателями, стоящими на трассе,
затем, наконец, наклонился вперед.

Молодой Ван поймал себя на том, что вот-вот расхохочется. Он увидел, как Флегг
сделал шаг вперед и остановился. Кархарт ждал. Флегг сделал еще несколько шагов,
затем снова сделал паузу, с видом человека, который чувствует, что он был
издеваются в ложное положение, пока не нащупали выход.

"Хорошо", - сказал он, сердито глядя сверху вниз на фигуру главного инженера
- и очень худой и низкорослый Кархарт посмотрел перед собой - "хорошо, чего
ты хочешь от меня?"

Вместо ответа Кархарт холодно оглядел его. Затем он схватил кусок
бруска, крутанул им один раз над головой и попал Джеку Флэггу
прямо в его глубокую, мускулистую грудь. Повар отшатнулся назад,
яростно замахал руками, пытаясь восстановить равновесие, не удержался и упал ничком,
ударившись затылком.

Но он тут же вскочил и бросился вперёд, громко ругаясь и потянувшись за набедренным карманом.

Юный Ван заметил это движение.  Он знал, что Пол Кархарт редко носил с собой оружие, и чувствовал, что безопасность всех зависит от него.
Поэтому он спрыгнул на землю, подбежал к своему начальнику, выхватил револьвер и направил его на Джека Флэгга.

— Руки вверх! — крикнул он. — Руки вверх!

— Гас, — с отвращением воскликнул Кархарт, — убери эту штуку!

Юный Ван, удручённый, замешкался, а затем опустил руку.

— А теперь, Флэгг, — сказал вождь, отбрасывая костыль в сторону, — ты
Убирайся. И лучше сделай это быстро, иначе мужчины закончат то, что я
начал.

Повар оглянулся, и его взгляд заметался по полукругу от одного лица к другому. Он был достаточно проницателен, чтобы оценить ситуацию, и через мгновение нырнул под сцепку между двумя вагонами и исчез.

— Что ж, — воскликнул Юный Ван, убирая револьвер в карман, — вам не потребовалось много времени, чтобы всё уладить, мистер Кархарт.

 — Уладить? — переспросил Кархарт, с удивлением глядя на своего молодого помощника. — Начать, лучше сказать.
сочинил свои особенности и перед работниками. "Вернуться к работе"
сказал он.




ГЛАВА V

ЧТО ОНИ НАШЛИ В ЛУЖАХ


Полчаса спустя Скрибнеру, который в эти тягостные дни часто возвращался в первый отдел
, сообщили, что мистер Кархарт
желает немедленно его видеть. Вернувшись в палатку инженеров, он
нашел шефа за его столом.

- Вы звали меня, мистер Кархарт?

"О", - шеф поднял глаза, - "Да, Гарри, мы должны избавиться от
этой абсолютной зависимости от этого человека, Пита. Я хочу, чтобы ты поехал впереди
и принес воды. Вероятно, вы сможете начать в течение часа. I'm
отдаю это в твои руки. Бери людей, инструменты и повозки, какие тебе понадобятся.
но найди воду.

Коротко бросив: "Хорошо, мистер Кархарт", - Скрибнер вышел из палатки и приступил к
необходимым приготовлениям. Carhart, это дело утилизировать,
называется пропуская работягу, и попросил его рассказать Чарли, что он был
хотел в штаб-квартире.

Помощник повара-огромные, худощавым, с добродушной и не
неумным лицом, развалившись перед палаткой на несколько минут, прежде чем он
наблюдалось. Затем, в своей обычной манере общения с мужчинами, Кархарт сказал
ему вмешаться.

- Ну, - начал босс, оглядывая его с ног до головы, - что вы за повар.
Вы?

Медленный румянец разлился по широким чертам лица.

- Говорите громче. Что вы делали, когда я послал за вами?

- Я... я... видите ли, сэр, Джек Флэгг уехал, и ничего не было сделано.
готовили ужин, и я...

"И вы взяли на себя ответственность за все, да?"

"Ну ... вроде того, сэр. Видите ли..."

"Так надо вести бизнес. Вернитесь и продолжайте в том же духе. Подождите, однако,
минутку. Флэгг не ошивался поблизости с кем-нибудь?

[Иллюстрация: ""Ну, - начал босс, оглядывая его с ног до головы, - какой из тебя повар?"
Повар?"]

— Полагаю, что да. Он забрал все свои вещи и кое-что из моих.

— Взял какие-нибудь деньги?

— Все, что у меня было.

— Я не удивлён. Он был здесь ради денег. В любом случае, он бы тебя обобрал.

— Я в этом не уверен, сэр. В прошлый раз мы его обчистили.

"И ты не догадался об этом?"

"Ну... нет, я..."

"Прими мой совет и брось играть. Это не то, для чего ты создан.
 Как, ты сказал, тебя зовут?"

"Чарли."

"Что ж, Чарли, возвращайся и доедай свой ужин. Смотрите, чтобы это было
хорошо.

Чарли вышел из палатки и вернулся к своим котлам и кастрюлям.
и его мальчики-помощники. Он был полностью побежден.

Поздно вечером в четверг этот мифический поезд действительно прибыл, и
половина ночи была потрачена на подготовку к следующему дню. Пятница
утром снова началась укладка рельсов. Во второй половине дня прибыл второй поезд
, и атмосфера движения и свершений стала такой же острой, как
в первый день работы. Павел Carhart, в фланелевой рубашке, который,
какого бы цвета она ни один раз было, теперь была, как у зеленого, как
ничего, широкая соломенная шляпа, воздушный желтые брюки льняные, и ажурные
сапоги, появились и появились с обеих дивизий--внимательным, добродушным,
излучая здоровье и энергию. Солнце бесконечно палило, но какой
работник мог жаловаться, когда перед ним был пример начальника! Мулы
трудились и пахали, упирались и дулись, а потом снова трудились, как
и положено мулам. Возницы — по большей части мальчишки —
возили с собой в повозках вёдра с водой и время от времени
смачивали губки, которые многие мужчины носили в шляпах. И сквозь кряхтение и стоны сцепщиков, сквозь дребезжание и скрип вагонов, сквозь
выхлопные газы локомотивов доносился звон стали,
рельсы были перенесены с платформы на грузовик, с грузовика на шпалы. Это
было музыкой для Кархарта, глубокой, значимой музыкой девятнадцатого века.
Линия была помешана на раз ... о, дальше через пустыню.

"Что ты думаешь об этом!", был возглас молодого Ван, когда
второй поезд появился.

"Это слишком хорошо, чтобы быть правдой", - был ответ его седого брата.

Старый Вандервельт был прав: это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Вскоре дни снова потекли незаметно
провизия и вода были на исходе
и Пит использовал самые искусные отговорки, которые у него были
и все же предложил. Во второй раз укладку рельсов пришлось прекратить; и
Кархарт, сунув револьвер в кобуру, поехал вперед один, чтобы
найти Скрибнера.

Он нашел его в зарослях шалфея недалеко от холма. Жара
была невыносимой, земля спеклась в порошок. Дождя не было
уже пять месяцев. Скрибнер, раздетый до нижней рубашки и брюк, стоял
над своими людьми.

— Рад вас видеть, мистер Кархарт! — воскликнул он. — Вы как раз вовремя. Кажется, я нашёл его.



 — Это хорошая новость, — ответил начальник, спешиваясь. Они отошли в сторону, пока Скрибнер рассказывал о себе. — Сначала я
просверлил небольшую скважину примерно на триста футов и достал это.
Он достал из палатки жестяное ведро, в котором была темная, пахучая
жидкость. Кархарт понюхал и сказал:--

"Серная вода, эх!"

"Да, и очень плохая. Это совсем не годится. Но прежде чем двигаться дальше, я
подумал, что мне лучше немного осмотреться. Вон тот холм сложен из
песчаника, и поверхностный осмотр привел меня к мысли, что
песчаник опускается под этим местом ".

"Это может означать очень хорошее качество воды ".

"Это то, что я думаю. Поэтому я вставил кожух побольше, чтобы перекрыть доступ этой
сернистой воды, и продолжил погружение".

"Как далеко?"

«Тысяча футов. Я ожидаю, что пробьюсь в любой момент».

«Ваши люди, кажется, думают, что что-то нашли. Они зовут вас».

Инженеры вернулись к скважине как раз вовремя, чтобы увидеть, как вода хлынула на поверхность.

«Её достаточно», — пробормотал Скрибнер.

Начальник склонился над скважиной и покачал головой. "Запах Гарри", - сказал он.

Скрибнер бросился на землю и выпил глоток из
трансляция. Но он быстро ее выплюнул.

"Одно хуже другого!" - воскликнул он.

С минуту они молчали. Затем Кархарт сказал: "Что ж, продолжай в том же духе,
Гарри. Возможно, я снова загляну к тебе через некоторое время".

Он подошел к своей лошади, сел в седло, кивнул на прощание и поскакал легким галопом
обратно к лагерю. Скрибнер смотрел ему вслед, потом трезво
повернулся и готов собрать вещи и переехать на Запад. Он думал,
как он отдал необходимые распоряжения, сколько этот визит имел в виду.
Шеф пришел бы только в том случае, если бы дела шли плохо.

 * * * * *

По гряде низких пустынных холмов, через деревню
луговых собачек, - и он шутливо стрелял в них из своего револьвера, когда
они сидели на своих холмиках и хихикали, когда выскакивали из
Пол Кархарт ехал по равнине, усеянной от горизонта до горизонта выбеленными солнцем костями и черепами тысяч бизонов, мимо лагеря и насыпи, где работали люди из первого отряда, пока, наконец, не показался главный лагерь, поезда и фургоны.

Было время ужина. Красное, закатное солнце висело низко на западе; иссохшая земля ждала ночного бриза. Легко перебирая ногами,
Кархарт вскоре добрался до холма и повернул к палаткам. Бесконечная тишина пустыни сменилась странной, напряжённой тишиной в
лагерь. Группы рабочих, стоящих или лежащих неподвижно, замолкали
их тихие, возбужденные разговоры, когда он проходил мимо; опущенные глаза, кружок
Мексиканцев, стоящих вокруг мулов, отсутствие отдыха и
добродушие животного, которое должно последовать за ночным свистом: эти признаки
они были ясны, как на принтере, для его глаз и органов чувств.

Он спешился, быстро подошел к штабной палатке и обнаружил, что
двое Вандервельтов ведут взволнованный разговор. Он никогда не наблюдал так
резкий контраст между братьями. Младший был ровный
выбритый, стройный, с каштановыми волосами, и Фрэнк голубые глаза, мечтательный
Временами он был похож на поэта, если бы не квадратный лоб, прямой, решительный рот и такой же бескомпромиссный подбородок, как и лоб. В его лице читалось обещание больших способностей к работе, в которых преобладало живое воображение. Лицо его брата было совсем другим: в нём были заметны некоторые сильные черты, но они не смягчались мягкостью. Его коренастая фигура, крепкая шея,
глубокие морщины вокруг рта и даже форма его подстриженных седых
усов говорили о упорном, лишённом воображения характере.

Очевидно, они не были согласны. Оба вздрогнули при виде
своего начальника - младшего брата с откровенным выражением облегчения.

Кархарт сбросил шляпу и резиновые перчатки, занял свое место за столом
и перевел взгляд с одного на другого.

Старший брат коротко кивнул. "Продолжай, Гас", - сказал он. "Изложи Полу
свой взгляд на это".

Получив слово, молодой Ван вкратце изложил ситуацию. "Мы
ввели в действие ваши распоряжения этим утром, мистер Кархарт, и сократили
норму питьевой воды. Через час люди начали получать
угрюмо — как и в прошлый раз. Но мы сдерживали их до
часа назад или около того. Затем шериф округа Кларк — человек по
имени Лейн, Кривоногий Билл Лейн, — Юный Ван слегка улыбнулся,
произнося это имя, — приехал с большим отрядом. Кажется, он
преследует банду воров, мошенников, дезертиров и прочих негодяев. Он столкнулся с ними в нескольких милях отсюда — думаю, мне лучше рассказать вам об этом, прежде чем я продолжу, — но они разделились на небольшие группы и ускользнули от него. У него были основания полагать, что они
будет работать в эту сторону, и попытаться топот наших лошадей и мулов некоторые
ночь. Он советует вооружения наших людей, и ногу больше охраны
ночь. И еще одно: он говорит, что вокруг нас бродит довольно много апачей
- он видел их следы там, в горах, - и
хотя они никогда не побеспокоили бы такой большой отряд, как наш,
Кривоногий Билл, - он снова улыбнулся, - считает, что лучше всего вооружать любые
небольшие отряды, которые мы можем отправить. Если индейцы думали, что Гарри Скрибнер,
например, не имел ничего ценного они могли дать ему
беда".

— Завтра отправь к нему полдюжины повозок под командованием Даймонда, —
коротко сказал Кархарт. — Позаботься о том, чтобы у них было достаточно винтовок и патронов для всего отряда Скрибнера. И телеграфируй Тиффани, чтобы он отправил ещё триста винтовок.

— Хорошо, я займусь этим. Я сказал шерифу, что мы приехали сюда как мирные строители железной дороги, а не как пограничники, но он ответил, что то, зачем мы приехали, не имеет к этому никакого отношения, — я бы и не смог повторить его слова, даже если бы захотел, — важно то, как мы поедем обратно, — на «красном плюшевом сиденье» или в багажном вагоне на льду. Но
вот и все. Похоже, что его люди, смешавшись с нашими, узнали
что у нас не хватает воды. Они сразу сказали, что здесь есть
первоклассный бассейн, в котором столько воды, сколько мы могли бы использовать, всего примерно в
тридцати пяти милях к юго-западу отсюда ". Он шел теперь, имея
намеренно довели дело десятое во-первых, к реальным делам.
Carhart слышал его. "Это не займет много времени, чтобы увидеть что-то тут
дело с мужчинами. Перед тем, как отряд уехал, шериф поговорил со мной об этом
и предложил предоставить нам человека, который проведет нас к бассейну,
если он нам нужен. Я за то, чтобы согласиться. Мужчины
дрожащий на грани вспышки. Если бы здесь был Джек Флэгг
чтобы организовать их, они бы взяли мулов и начал перед
вы вернулись; и если они когда-то начинали, я не уверен, что даже
съемки остановили бы их. Они находятся за пределами всякого разума. Это не что иное, как
удача, которая до сих пор заставляла их молчать, - никому не удалось произнести
слово, которое вывело бы их из себя. Я думаю, нам следует успокоить их.
скажите шерифу, что мы возьмем проводника, и сообщите людям.
что утром первым делом отправится обоз.

"Вот так! Вот так!" Старина Ван разразился гневом. "Всегда уступай
этим чертовым негодяям! Есть только одна вещь, говорю тебе. Заказ
их по домам и стоять на страже их от утюга
отряд".

"Но ты забываешь, что" молодой Ван ответил горячо, "что они не
виноват".

"Не виноват! Какого...?!"

"Подожди минутку!--На самом деле они сейчас страдают. Мы имеем дело не
с вредоносных мужчин-они даже не бастуют уже больше платить. Мы на
на краю паники, вот в чем дело. И вопрос в том,
Что является лучшим способом, чтобы контролировать эту панику?"

— Подождите, ребята, — сказал Кархарт. — Гас прав. Эта проблема уходит корнями в человеческую природу. Если есть вода, то эти люди имеют на неё право. Если мы поставим их под охрану, а они сойдут с ума и попытаются сбежать, что тогда? Что, если они раскроют наш обман?
 Мы должны либо отпустить их, либо стрелять.

— Тогда я говорю: стреляйте, — закричал старик Вандервельт.

 — Нет, Ван, — ответил Кархарт, — ты ошибаешься. Как говорит Гас, мы
неприятно близки к панике. Что ж, пусть они паникуют. Посадите их в повозки и дайте им выпустить пар. Организуйте это
паниковать, когда во главе всего стоим мы сами. - Его голос стал более четким
Качество. - Ван, ты остаешься здесь за главного в лагере. Выбери дюжину
из железного отряда, раздай им винтовки и держи дополнительно по трое за раз.
дежурь всю ночь."

"Подождите, - сказал сбитый с толку ветеран, - когда вы собираетесь приступить
к этому...?"

"Сейчас".

— «Сейчас? Сегодня вечером?»

«Сегодня вечером. Гас, найди своего шерифа. Он не может быть далеко».

«Нет, в полумиле отсюда».

«Найди его, объясни ситуацию и скажи, что мы хотим видеть этого человека через полчаса».

Совещание резко оборвалось. Гас Вандервельт поспешил прочь, оседлав лошадь.
его лошадь, и поскакал в сгущая сумерки. Старый Ван пошел
выберите его охранников. Carhart видела их; затем, сделав паузу, чтобы отметить с
удовлетворенность перспективой умеренной тьмы, он
организации его силы. Все пустые бочонки и бочки были погружены на
вагонов. Мулы были прицепили четыре и шесть рук. Воды, за
столовая для каждого человека, не может быть спасен; но Чарли упакованные
достаточно положениями-так он думал, - в течение двадцати четырех часов.

Трепетной, блестящей свечение угасло. Звезды выглянуло,
один за другим, и слабо мерцали. Мертвая равнина--жив только с
скорпионы, рогатые лягушки, тарантулы, полосатые ящерицы, многоножки и
зачахлые кусты полыни — бесшумно тянулись к туманным горам на горизонте. Бледные кости — призрачно-белые на песке — начали исчезать вдали, в темноте. Вокруг царили покой, терпение, вечность. Здесь, в лагере, были измученные лихорадкой рабочие с
расшатанными нервами; люди, которые вздрагивали при свисте муловского хвоста — и
ругались, независимо от того, на каком языке они говорили, на английском, этом знаменитом средстве выражения непристойных мыслей. Мулы, полные жизни после
Воспользовавшись темнотой и суматохой, возницы
старательно запутали упряжь. Возницы-лидеры развернулись и
дружески смешались с возницами-мальчишками, после чего те
принялись ругаться ужасными ругательствами, переходя от высоких
тонов к низким. Фонари покачивались и подпрыгивали.
 Люди бесцельно кричали.

 Внезапно гомон стих — рабочие торопливо
ужинали. Затем, после секундного замешательства, трое мужчин выехали из круга фонарей, остановили своих лошадей на насыпи и на мгновение ярко осветились светом ближайшего паровоза — Пол
Кархарт, юный Вандервельт и проводник, любящий легкую езду, нырнули вниз
по дальнему склону и растворились в ночи. Один за другим
длинная вереница фургонов следовала за ними, щелкая кнутами, мулы
упирались и ломались, мужчины дергали за спицы колес. Затем,
наконец, все было кончено; крики сменились тишиной. И
Старый Ван стоял один на склоне и смотрел им вслед глазами, которые
были упорными и мрачными.

 * * * * *

Пол Кархарт организовал панику; теперь он был полон решимости "разобраться с этим
из них", - как он объяснил молодому Вану. Он подсчитал, что
они должны добраться до бассейна к восьми часам утра. Это
означало бы непрерывную езду, но выносливость мулов - штука
удивительно эластичная; а что касается людей, то чем раньше они устанут
, тем меньше будет опасности паники. Соответственно,
тройка лидеров пустилась галопом. Погонщики догнали темп,
размахивая кнутами и крича в бешеной растрате сил
. Мулы гневно скакали галопом; фургоны грохотали и подпрыгивали на ухабах
и перепрыгивали через насыпи, потому что не было ни подобия дороги, ни
след. И теперь опять за баррель была тряхнуло, и он лежал там
без внимания безумцы, которые пришли покачиваясь и ругаясь на. То тут, то там
один, более спокойный, чем его товарищи, поднимался с сиденья рядом с водителем и
оставлял бочонки и бочонки на месте.

Они чудесным образом выдерживали темп, преодолевая милю за милей по пересеченной равнине.
Затем, спустя некоторое время, появились холмы, сначала невысокие, но постепенно поднимающиеся.
выше.

В тусклом свете полынь скользила мимо, словно призраки мёртвой
растительности. Камни и груды костей часто мешали колёсам. Мулы
уставали от постоянного подъёма. Они отставали,
замедлился до шага по всей линии, и под кнутом просто нырнул
или пнул. Они поднимались все выше и выше, петляя по низкому хребту к перевалу
, известному только проводнику. Один мул, вожак в упряжке из шести человек,
споткнулся среди камней, упал на колени, и его тащили и
толкали в спутанной упряжи, прежде чем его товарищи остановились.
Через мгновение вокруг столпились два десятка человек. Впереди фургоны
петляли, скрываясь из виду; позади линия была заблокирована.

[Иллюстрация: "Они чудесно выдерживали темп".]

- Чего вы ждете? - лихорадочно закричал житель Нового Орлеана. У него было
он был пьян и запутался в языках. "_Laissez
passer! Laissez passer!_"

Мальчики были спокойнее мужчин — они не так хорошо понимали, что
происходит. "Эй, _Oui-Oui_, дай мне нож!" — пронзительно закричал
юный погонщик.

 Он разрезал упряжь, отвязал мула и поехал дальше. И один за другим
фургоны объезжали сопротивляющегося зверя и продвигались вперёд, чтобы
заполнить брешь в колонне.

Прошло восемь часов. Было четыре часа утра. Холмы
остались позади, а впереди была щелочная пустошь. Мулы тяжело тянули повозки
и уныло покатились по песку. Некоторые из возниц сидели прямо
с морщинистыми лицами и обведенными кругами глазами, другие спали на сиденьях
с привязанными вожжами. Все были подавлены. Проникающая пыль усугубляла
их жажду.

Кархарт подался вперед рядом с проводником.

"Сколько еще?" спросил он.

"Ну, это нелегко сказать. — Может, мы уже на полпути?

 — На полпути! Вы хотите сказать, что за восемь часов мы проехали всего пятнадцать или восемнадцать миль?

 — Нет, я этого не говорил.

 — Смотрите-ка. Как далеко до этого бассейна!

 — Ну, трудно сказать.

Кархарт нахмурился и сдался. «Тридцать или тридцать пять миль»
оказались, по-видимому, самой приблизительной оценкой.

 Затем взошло солнце и осветило их, и песок начал нагреваться,
предвещая грядущий день; а затем колеса погрузились в песок так
глубоко, что вождь и молодой Ван бросили поводья проводнику и
пошли вдоль повозок, чтобы время от времени помогать с
поддержкой спиц. Безумная энергия вечера иссякла; люди и мулы
были одинаково угрюмы и подавлены. Многие мулы падали и
умирали, и их вырезали, оставляя умирать на месте. Так продолжалось всё
сквозь это пылающее утро. Они остановились в двенадцать, чтобы пообедать; но
сухой хлеб и соленая свинина едва ли возбуждали.

Кархарт снова обратился к проводнику. - Ты сам знаешь, где находится бассейн
?

Проводник прикрыл глаза рукой и осмотрел горизонт. "Это было в месте,
которое выглядело примерно так", - сказал он слабым, доверительным тоном.
вроде как.

Кархарт резко ответил: «Почему бы тебе не сказать, что ты заблудился, и покончить с этим!»

 «Ну, я не совсем заблудился. Я бы не хотел так говорить».

 «Но ты даже не представляешь, где находится бассейн».

 «Ну, видишь ли...»

— Впереди есть ещё какая-нибудь вода?

— О да.

— Где?

— Река Палос не может быть дальше чем в дюжине миль от того места, где мы нашли водоём.

Он невольно повысил голос. Один из рабочих услышал это замечание,
выхватил нож, перерезал упряжь ближайшего мула — проще было бы ослабить подпругу, но он уже ничего не соображал, — запрыгнул на спину животного и ускакал, хлеща себя концом поводьев. Паника вспыхнула с новой силой. Человек за человеком, в том числе и проводник, последовали за ним, пока не остались только повозки
и примерно половина животных осталась в живых.

"Пойдем, Гас, - позвал вождь, - отпусти их".

Молодой Ван устало повернулся, сел на свою запыхавшуюся лошадь, и они вдвоем
последовали за мужчинами. Но Кархарт повернулся в седле, чтобы посмотреть назад на
имущество, брошенное там, на песке.

Полчаса спустя лошадь молодого Вана споткнулась и упала, едва дав
его всаднику время отпрыгнуть в сторону.

"С ним покончено?" - спросил Кархарт, натягивая поводья.

"Похоже на то".

"В чем дело - сами покончили?"

"Немного. Я посижу здесь минутку. Ты иди вперед. Я пойду пешком.

- Ни капельки. Вот... ты можешь подъехать ко мне сзади?

- Так не пойдет. "Техас" не может нести двойную нагрузку. Продолжайте, со мной все в порядке.

Но Кархарт спешился, посадил своего протестующего помощника в седло
и двинулся дальше, сам пешком, ведя лошадь в поводу.

Так они ехали почти час. Юный Ван обнаружил, что все, что он
мог делать, - это держаться в седле. Затем лошадь пошатнулась и, наконец, упала на колени.

 Кархарт помог своему помощнику спуститься на землю, опустил поля шляпы, чтобы прикрыть глаза, и посмотрел вперёд.  На горизонте виднелось облако пыли, протоптанная в песке тропа, кое-где — серо-коричневые кучи.
упал мул — это означало бегство его погонщиков и
рабов.

Его взгляд вернулся к мужчине, лежащему без сознания у его ног. Молодой Ван потерял
чувство реальности. Кархарт увидел, что его губы шевелятся, и опустился на колени рядом с ним. Затем он улыбнулся, странной, невесёлой улыбкой, потому что молодой инженер бормотал те слова, которые в последнее время были любимыми у его брата среди всех слов нашего богатого языка: «Чёрт побери!»

Вождь снова встал, чтобы подумать. И, глядя на восток, в сторону Шермана, туда, где находился заклятый враг
Шерман и Вестерн сидели в его кабинете, возможно, придумывая новые
предлоги, чтобы отправить их на фронт, и эти же два выразительных слова
могли бы служить для него итогом собственных мыслей. О чём мог думать
человек, который практически остановил работу, который теперь самым
хладнокровным образом оставлял тысячу человек, чтобы их кости смешались
с костями бизонов, — это мрачное, широко распространённое
выражение духа пустыни.

[Иллюстрация: «Так они проговорили почти час».]

Но это были опасные мысли. В его собственной голове было не слишком ясно.
Он изнемогал от жары, жажды и однообразия этой пустынной земли. Он достал из кармана фляжку — почти пустую — и приложил её к руке молодого Вана. Сдвинув их две шляпы, он прикрыл лицо. Затем, повесив фляги на плечи, он пошёл вперёд пешком.

 * * * * *

«Река Палос не может быть дальше, чем в дюжине миль отсюда», — сказал
гид, указывая на юг. Вот и всё. Где-то там, в
пустыне, она текла, жёлтая и бесцельная. Возможно, это была ложь.
Возможно, гид ошибся, так как он был в поисках бассейна
. Но последняя слабая нить, которая связывала этих изгоев с разумом,
оборвалась при виде этого дрожащего, указующего перста, и в них остался только
первородный грех. Слова гида были услышаны
одним мужчиной, и он тут же убежал, его единственной репликой было ругательство, когда
он оттолкнул мальчика со своего пути. Но другие видели указующий
палец. А третьи были движимы импульсом, который подстегивает мужчин, в
отчаянные моменты, чтобы какой-либо действий.

В спешке для крепления двух мужчин, метис с территории и
Мексиканец бросился на то же самое животное. Полукровка рубил по передней уздечке, а мексиканец — по задней, когда их взгляды встретились. Мул, которого выбрали оба, был вожаком в двойной упряжке. Но вместо того, чтобы обратиться к одному из трёх других, мужчины, каждый с ножом в руке, вступили в схватку; и пока они боролись, падали и катались по песку, третий человек оседлал их добычу и ускакал прочь.

Но больше всего пострадали мальчики. Для похода были отобраны только самые выносливые из них,
но их юный возраст не мог им помочь
в личной борьбе с этими взрослыми мужчинами, и личный бой
то, что он пришел туда, где мальчик стоял или сидел возле желательно мула. В
странная вещь была в том, что каждый мужчина и мальчик удалось уйти. Шляпы
были потеряны. Рубашки были разорваны в клочья, обнажая кожу, белую и
коричневую, под безжалостным солнцем. Даже полукровкой и Мексики,
сбросив их ссора так же беспричинно, как они начали это, каждый
кровотечение из полдюжины мелких ранок, наконец, ускакал после
другие. И когда эти последние исчезли, и поднялась пыль
позади них прошло меньше двух минут с тех пор, как
гид указал на юг.

Река Палос, вероятно, самый непривлекательный поток на
Юго-западе. В это время было неспокойно и неглубоко. Вода была настолько
насыщена илом, что после часового стояния в полном ведре могло образоваться
три дюйма ила. Берега были низкими и того же серого цвета
песок, что и в пустыне, за исключением узкой полоски зелени, обозначавшей
реку. Именно в эту полосу и проскочил
первый гонщик. Это была долгая двухчасовая поездка, и линия
растянулись более чем на милю позади него. Но он не
обращал внимания на своих спутников. Его взгляд был прикован к широкому
жёлтому руслу реки с узким жёлтым течением, извивающимся по нему. Питьё
не могло его удовлетворить. Он хотел войти в воду, почувствовать, как
мокрая одежда прилипает к телу, опустить лицо и голову под воду и
плескаться в ней руками. Его скакуну не нужна была плеть, чтобы
скользнуть, спуститься по берегу и поскакать по песку. Животное было настолько
взволновано, что споткнулось на мягкой почве и упало.
колени. Но всадник перелетел через его голову и с громким криком, широко раскинув руки и ноги, с плеском и бульканьем упал в
воду. Мул поднялся на ноги и пошатнулся вслед за ним, а затем
они оба, человек и животное, катались, барахтались, плескались и
жадно пили.

 Второй человек добрался до берега пешком, потому что его мул упал
в пределах видимости земли обетованной. Он остановился, по-видимому, в замешательстве, наблюдая за своим удачливым товарищем в воде. Затем, с задумчивым видом, он снял одежду и аккуратно сложил её под
кустарник, и вышел голым, осторожно ступая по нагретому песку. Но
на полпути к каналу в его глазах блеснул огонек разума,
и он внезапно рванулся вперед и бросился в воду.

Один за другим остальные ломились сквозь кусты и скакали верхом или
бежали вниз по берегу, ругаясь, смеясь, крича, рыдая. И не одна
из них мог бы сказать потом пил ли он по течению или
на обратной стороне от мулов.

Когда много времени спустя Пол Кархарт раздвинул кусты и с облегчением выглянул наружу
на берегу, опираясь на куст для опоры, он увидел
странное зрелище. На протяжении четверти мили, вверх и вниз по каналу,
шли мулы, кто-то пил, кто-то катался и брыкался, кто-то валялся на земле
распластанный и неподвижный. Под рукой, на каждом кусте, висели
рубашки, брюки и чулки; на краю берега тянулся длинный,
неровный ряд сапог и подков. А внизу, на широком участке
песка, смеясь, подтрунивая и вопя, как школьники, полсотни
обнаженных мужчин стояли в ряд, наклонившись, положив руки на колени, в то время как
дюжина других принялась танцевать, высоко переступая и перепрыгивая через них.

Они играли в "лягушку-прыгунью".

Кархарт перешёл на другой берег, к мулам, и напился.
 Затем, наполнив две фляги, он вернулся на берег и сел в тень, которую смог найти. В этот момент его заметили. Игра резко прекратилась, и на мгновение игроки неловко застыли, как школьники при появлении учителя. Затем сначала один, потом другой, потом ещё двое или трое, и, наконец, все они надели свою простую одежду и сели вдоль берега в ожидании приказаний. Паника закончилась.

Теперь вождь встрепенулся. "Эй, вы двое!" - крикнул он. "Возьмите это
фляги и самых свежих мулов, каких сможете найти, и возвращайтесь к мистеру
Вандервельту. Скачи изо всех сил ".

И почти по этому слову, нетерпеливые, отзывчивые, люди, к которым он обращался,
тронулись в путь.

 * * * * *

Как только сильная дрожь в ногах прошла, Кархарт
поднялся. Его следующей задачей было вернуть мулов к фургонам и перегнать
их к реке, чтобы наполнить бочки, а это сулило
большую трату времени и сил, чем ему хотелось бы. Но
альтернативы не было, казалось, так он поймал мула, привязал его,
и поехали обратно. И мужчины шли следом, верхом и пешком, на
линия полторы мили длиной.

Carhart нашли молодого Ван сидит, слишком слаб, чтобы говорить, поддерживается
двое мужчин, которых он послал обратно.

"Как он?" - спросил начальник.

"Трудно сказать, мистер Кархарт", - ответил один из мужчин. "Он не совсем в себе".
"Кажется, он не совсем в себе".

Кархарт спешился, пощупал пульс молодого человека, а затем промыл
его виски теплой водой. - Отнесите его в тень от
вон того фургона, ребята, - сказал он. "Вот, я помогу тебе".

Земля даже под фургоном была теплой, и Кархарт с двумя рабочими
расстелили свои куртки, прежде чем уложить его. Вождь
налил немного воды на свой носовой платок и приложил его ко лбу юного Вана
.

И затем, когда Кархарт поднялся на ноги и огляделся по сторонам,
придерживая поля шляпы, чтобы прикрыть глаза, с выражением вопроса на лице,
то, что появилось на его лице незадолго до этого, медленно углублялось.

"Мальчики, - сказал он, - что стало с мулами, которые остались здесь?"

Мужчины смотрели. "Не знаю, мистер Carhart," ответил более
разговорчивый один. "Я их не видел".

Carhart отвернулся, и снова его взгляд рыскал по избитым
землю. Очень медленно и осторожно он начал ходить вокруг
опустевшие вагоны в более широкие круги. Те из мужчин, которые были обратно
от реки наблюдал за ним с любопытством. Через некоторое время он остановился и
посмотрел на следы на песке, а затем, по-прежнему медленно,
затем их вправо. Несколько мужчин, наиболее наблюдательных
, последовали за ним, но он не оглянулся.

Первый рабочий на мгновение остановился и подождал следующего
позади.

"Босс устал", - сказал он тихим голосом.

Другой мужчина кивнул. "Нетвердо стоит на ногах", - ответил он. "И он
побледнел. Я видел это, когда мы были у реки.

Следы были достаточно отчетливы, но Кархарт не ускорил шаг.
Он разговаривал сам с собой, вполголоса: "Это будет продолжаться до тех пор, пока все не разрешится.
такие вещи должны быть здесь. Он трус, но он будет
пить это каждый день, пока идея не начнет бродить у него в голове.
"... Он немного пошатнулся, затем резко выпрямился.

"Что же все-таки со мной!" - пробормотал он. "Это довольно
зрелище!" И он сознательно пошел дальше.

Тропа вела его и маленькую цепочку людей за ним, через
и вокруг невысокого гребня и цепи холмов. "Это тепло держит мертвой
контроль за вас", - сказал он, опять стал говорить вполголоса. "Давайте посмотрим, что было
Я подумал: "О, ребятам в лагере тоже нужна была вода; я собирался
загрузить вещи и поспешить обратно, чтобы помочь им ".

А затем, когда он продолжил свой путь с торжественной точностью, не уступающей точности пьяного, сцена сменилась, и на её место пришла другая сцена — та, что давно ускользнула из его мыслей наяву. Он был
Он ловил форель в ручье в Адирондаке. Он нашёл несколько заводей в узком ущелье, где ручей весело прыгал с одного низкого уступа на другой. Подлесок на крутых берегах был тёмным и непроходимым. Сосны, тсуги, буки, клёны и каштаны густо росли по обеим сторонам и так переплетались ветвями над головой, что сквозь них пробивался лишь слабый свет. Камни были покрыты тёмным мхом; в некоторых местах ручей был забит мусором, оставшимся после последнего наводнения. Он устал после целого дня работы.
рыбалка. Разразился шторм. В том маленьком
овраге стало очень темно и безобразно. А потом, без всякой причины, случилось то, чего не случалось
в его трезвом уме ни до, ни после. Он впал в странный
ужас, в котором запутанная дикая местность, и мрак, и стремительный бег
дождь, и поскрипывание деревьев, и шум падающей воды, и
раскаты грома - все это сыграло какую-то роль. Он вспомнил, что
нашел углубление на берегу, где было вырвано с корнем большое дерево, и
укрылся там, дрожа от холода.

Раньше дикая местность всегда казалась человеку игровой площадкой. Внезапно
стал дикарь живет и дышит чему человек был
ничего.

И теперь пустыня была показывая свои зубы, и Carhart знал, что он был
опять, дрожа на грани ужасов. Он понимал, какой
вещь очень хорошо. Он видел, как люди растут хитрый и трусливый или некрасиво и
убийственный там, на фронтире. Он побывал в Долине Смерти. И
как он видел эти симптомы на лицах других людей, так теперь он чувствовал,
что они проявляются и у него. Он знал, как может исказиться
человеческое восприятие, — как простая железная дорога с её очень важными
банкирами-чиновниками
в цилиндрах и очень подробно и впечатляюще организации, может
похоже на детскую игрушку здесь, в пустыне, где замечательные пространства и
неземная атмосфера и утром и вечером цветы неправду
недалеко от границы другого мира, и где Глаз Бога черта
вечно на праведных и неправедных.

Ни один из маленьких устройств сложный мир пропускать ток в
пустыни. Carhart знал все это, как я уже сказал, очень хорошо. Он знал,
что здесь досконально изучают человеческую душу, что мрачный
тон и жёлтая полоса неизбежно всплывают на поверхность и
выставленный на всеобщее обозрение. Но он также знал, что там, где разум
здоров, проблемы могут возникнуть из-за физического истощения, и это
знание спасло его. Он намеренно напомнил о том факте, что в течение
тридцати шести часов он не спал и что проделанная им работа и
напряжение, в котором он находился, отправили бы многих людей в ближайший
в больницу или, в пустыне, в ближайшую неглубокую выемку в земле
. И он медленно и уверенно зашагал дальше, в той же неуверенной,
решительной манере.

На вершине холма он резко остановился и посмотрел вниз на
что-то на дальней стороне. Мужчины подходили один за другим и присоединялись к нему.
они тоже остановились и посмотрели. И тогда Кархарт поднял голову.
он пристально вгляделся в их лица, жадно гадая, видят ли они то же, что и он.
водоем, окаймленный зеленью, и мула, лежащего на земле.
у кромки воды спокойно паслись несколько других мулов. Это
было его испытанием самого себя. Целых полминуты он вглядывался в эти
потные, запотевшие от выпивки лица. И затем, при виде того, что он там увидел, его собственное выражение лица изменилось.
Напряженное выражение сменилось выражением огромного облегчения. Мужчины побежали
кубарем скатились вниз по склону, крича от восторга. И Кархарт сел
там, на холме, и его голова немного склонилась вперед, к коленям.

"Не хотите ли немного этого, мистер Кархарт?"

Крупный ренегат с лицом преступника протягивал ему фляжку.
Начальник взял его и залпом отпил несколько глотков. - Спасибо, - сказал он
спокойно сказал.

"Один из мальчиков нашел вот там, среди них жестяные коробки, г-н
Carhart".

Это была смятая первая страница "Пьеррепон Энтерпрайсиз". Кархарт
выпрямился, разложил ее на коленях и прочел строку с датой.
Газете было всего два дня.

— Где Пьерпон? — спросил он.

 — Примерно в дне пути вниз по реке, сэр.

Взгляд шефа снова пробежал по листу.  Внезапно он загорелся.
Вот что он увидел:

 Сплетни о железных дорогах

Коммодор Дарфи получает
«Шаткую и ветреную»

Мистер Де Ример и мистер
Чемберс за неуважение к суду —
Дёрфи и Кэррингтон,
директора, наконец-то объединились
против Де Римера —
говорят, что у Дёрфи уже
есть большинство голосов —
собрание, которое состоится
в ближайшее время,
примет решение
Де Ример

Остальная часть была оторвана, но он трижды перечитал эти заголовки.
Затем он опустил колени, на которых всё ещё лежала бумага, и
посмотрел он на группу людей и мулов об
воды-отверстие. "Это может быть правдой, или может?" - спрашивал он себя. "И
что мне с этим делать? Я в это не верю; это еще одна война
судебных запретов, вот что это такое, и это вряд ли будет урегулировано
если не считать Верховного суда. Мы можем вернуться через час или около того, и как
как только мы доберемся до лагеря, я возьму двух двигателей пятерку"--Carhart по
случайно медведь номера пять и шесть - "на пятерку и
личном автомобиле и посмотреть, если Билл Каннингем не можете сделать записи бегут к
Шерман. Это немного озадачивает, но я склонен думать, что это так.
очень хорошо, что я нашел эту статью. "

Он отбросил ее, а затем, впервые заметив
другую сторону, снова взял в руки. Вторая страница была почти полностью покрыта
грубыми рисунками, сделанными синим карандашом. Там были длинные ряды
гребешки, и другие из тех бесцельных маркировки человек сделает, когда
карандаш и бумага перед ним. А посередине, в окружении
своего рода декоративной рамки, было напечатано "МИСТЕР КАРХАРТ", затем пробел
и имя "ДЖЕК ФЛЭГГ".

Кархарт поднялся на ноги, сложил газету, сунул ее в задний карман брюк.
и весело огляделся. - Итак, мистер Флэгг, я в долгу перед вами
за эту информацию. Уверен, я вам очень признателен. Затем он махнул рукой
мужчинам. - Пошли, ребята, - крикнул он. - Отведите этих животных обратно к
фургонам. Мы наполним бочки здесь.

Медленно и не без труда он пошел обратно. Но нетвердость в ногах
больше не беспокоила его. Паника миновала, как и
кое-что еще тоже миновало.




ГЛАВА VI

ДОРОГА К ПОЛНОМУ КРАХУ


- Как поживает мой пони? - спросил Юный Ван. - Ты мне не сказал." - Спросил Я." - Спросил Я."Как поживает мой пони?" спросил Юный Ван.

"Я застрелил его".

"И не твой тоже? Разве я не видел, как ты катался по Техасу этим утром? Я ... я
немного смутно представляю, что я видел и чего не видел в эти дни ".

"Да, Техас выкарабкался. Он зацепился только за нами".

Обоз, с каждого барреля полностью, медленно склонялся к-Н
Лагерь Carhart это. Молодой Ван и Кархарт ехали впереди
в фургоне, и первый уныло смотрел на горизонт, где
он мог видеть несколько движущихся черных точек и серо-желтую линию горизонта.
оценка. "Я не знаю, что вы обо мне подумаете, мистер Кархарт", - сказал он,
через некоторое время. "Я, кажется, не поздоровится, когда дело доходит до реального
работы".

"Лучше забудь об этом, Гас," вождь ответил. "Я собираюсь. Это
не строит железную дорогу".

Длинный ряд вагонов раны в лагере, и Carhart сделал его первым
бизнес чтобы сделать его помощником разделась и удобно устроилась на его
детская кроватка. Пройдёт день или около того, прежде чем молодой человек сможет
возобновить свою работу. Затем Кархарт вышел, спустился с холма, огляделся и
заметил необычное оживление на стройке. Посмотрев сквозь запылённые очки, он увидел, что
К нему по склону поднималась группа незнакомцев.

Во главе шёл Старый Ван в накрахмаленной рубашке и городской одежде, а с ним — высокий мужчина в сюртуке и цилиндре, в котором Кархарт узнал вице-президента Чемберса. За ними следовала группа женщин и один или два молодых человека, которым Тиффани объяснял методы строительства. Похоже, мистер Чемберс счёл целесообразным принять предложение Тиффани о том, чтобы огромное количество сухих костей в пустыне собрали и отправили на восток для переработки в удобрения.

Кархарт был представлен миссис Чемберс и двум мисс Чемберс
и другим молодым женщинам. Он окинул их взглядом, затем посмотрел
вниз, на свою собственную возмутительно одетую персону, и сдержал улыбку.
Тиффани была та, кого он желает видеть, и он так ему и сказал с едва
уловимое движение головой.

Тиффани уловил сигнал, извинился и ушел с этим
пыльным, неприметным человеком, на плечах которого лежало благополучие
всей системы Шермана и Вестерна. Он заметил, что молодые женщины
инстинктивно отпрянули от грязной фигуры, и его улыбка не была
сдержанный. Он думал о своей первой встрече с Полом Кархартом в
Чикаго, - это было на прощальном обеде в честь голландских инженеров, - и
о его выдающемся облике, когда он поднялся, чтобы выступить, и о его
восхитительно юмористическом перечислении качеств, необходимых для работы
американского инженера. Подумав об этих вещах, он чуть не произнес их вслух:
"И они никогда не понимали разницы, ни один из них не был благословен! Даже
Миссис Чемберс не узнает джентльмена без метки. Разве это не
забавно!" И главный инженер S. & W., будучи тупицей, а не
совсем не тонкий человек, мудро отказался от вечного вопроса.

"Послушай, Тиффани, — начал Кархарт, — с этим Питом что-то должно случиться.

Тиффани вытащила соломинку из удобного тюка и задумчиво
начала её жевать.  "Мне нечего сказать, Кархарт. У вас есть веские доказательства против нас, и я думаю, что не буду возражать, если вы их заберёте.

 «Нет, я прекрасно понимаю, Тиффани. Вы делаете всё, что можете, но Пит — нет».

 «Вы в этом уверены?»

 «Абсолютно».

— У него самого сейчас чёртовское время, Кархарт. Мельницы
возвращаясь к нам с неизменными рельсами. Они, естественно, их не отправляют.
 Я начинаю думать, что они не хотят их отправлять.

Кархарт резко остановился, погрузившись в раздумья. "Может быть, ты и права", - сказал он
через мгновение. "Я не думал об этом раньше".

"Нет, тебе не следовало думать об этом. Это наше дело, но
это нас сильно беспокоит. Кроме того, есть еще связи.
Рельсы должны поступать в Шерман через Куин и
Камберленд, - длинный путь вокруг--"

"И Царицу и Камберленд имеет Лерман Коммодор' написано на
это."

"Да, думаю, это конец."

"И зная это, вы, ребята, сидели без дела, ожидая, пока
коммодор доставит вам материал. Нет, Тиффани, не говори мне этого.
Мне неприятно думать о тебе такое".

- Я знаю, что мы кучка дураков, Кархарт, но... - Фраза оборвалась.
- Но что мы можем сделать, чувак? Мы не можем нарисовать новую карту Соединенных Штатов.
Штаты, можно? Мы получили приказ от старика...!"

[Иллюстрация: "Послушай, Тиффани, - начал Кархарт, - что-то
должно случиться с этим человеком Питом".]

- Не могли бы вы распорядиться, чтобы товар был отправлен по побережью и Кресент, а затем
доставлен в Шерман на фургоне?

— Постойте-ка, кто владеет «Побережьем и Полумесяцем»? У кого он запрятан в кармане штанов?

 — О, — сказал Кархарт. Они немного постояли, потом сели на груду досок, которые плотники принесли для поддержки пола в палатке. «Мне начинает казаться, — продолжил Кархарт, — что мы работаем с самым нервным президентом, который когда-либо был… Но, возможно, он ничего не может с этим поделать. Он в таком же положении, как Вашингтон во время кампании в Нью-Джерси; он окружён врагами, и ему приходится сражаться».

 «Именно так», — воскликнула Тиффани. «Он должен прорубить себе путь наружу. Он
непрактичный железнодорожник, и он только что приказал нам сделать это за него
. Разве ты не видишь нашего решения?"

"Да, - задумчиво произнес Кархарт, - я вижу достаточно хорошо. Послушай, Тиффани, как далеко
я могу зайти в этом бизнесе - дополнительные расходы и тому подобное?"

Лицо Тиффани стало очень выразительным. "Что ж, - сказал он, - я думаю, если
ты сможешь победить H. D. & W. в Red Hills, то не возникнет никаких вопросов"
. Если ты не сможешь победить их, мы все попадем в ад. Почему, что ты
думаешь делать?

"Ничегошеньки. У меня в голове пустота".

По выражению лица Тиффани было ясно, что он не знал,
верить этому или нет.

"Дело доходит примерно до этого", - продолжил Кархарт. "Все зависит от меня, и если
Я готов рискнуть, я мог бы также рискнуть".

Глаза Тиффани искали худой, в очках, лицо. "Я думаю, что это
вам решать", - ответил он. "Я не знаю, о чем еще думал мистер Чемберс
, когда сказал мне оставить тебя в покое".

"Кстати, "Тиффани","--Carhart шел по карманам,--"как
давно ты люди оставили Шерман?"

"Больше недели. Мистер Чэмберс хотел пострелять по дороге.

- Как вы думаете, он знает об этом? И Кархарт предъявил разорванный
газета "Пьеррепонт Энтерпрайсиз".

Тиффани прочитал заголовки и медленно покачал головой. "Я уверен, что он
не знает. Когда мы уезжали, вокруг "Шермана" ничего подобного не было. Но мы
нашли сообщение, которое ждало нас здесь сегодня, с просьбой к мистеру Чемберсу поторопиться
вернуться; очень вероятно, что оно об этом. "

— «Если бы это было правдой, если бы коммодор Дёрфи действительно владел этой линией, как бы это повлияло на мою работу здесь?»

«Никак! Никак, чёрт возьми!» — большая рука Тиффани с грохотом опустилась на колено. «Эта линия принадлежит Дэниелу Де Римеру, и воровство, низкие уловки и подкуп судей старого Дёрфи не распространяются на Шермана или здесь».
— И то, и другое. Это мошенничество, весь этот бизнес; в нём нет ничего честного.
Кархарт отвел взгляд и снова сдержал улыбку;
 он думал о том, откуда взялись деньги. "И я скажу тебе
вот что, - закончила Тиффани, - если кто-нибудь войдет в мой офис и попытается
завладеть имуществом старого Дерфи, я скажу: "Подожди, друг мой, кто
подписал ту бумагу, что у тебя там? И если я обнаружу, что это не подписано
пятью судьями - _five_, имейте в виду!-- из Верховного суда Соединенных Штатов
сидя в Вашингтоне, я скажу: "Убирайтесь отсюда!" И если они этого не сделают
убирайтесь, я их вышвырну. И в Шермане есть пятьсот человек,
тысяча человек, которые помогут мне сделать это. Если это дело суда, то, я полагаю,
наши судьи так же хороши, как и у них. И если дело дойдет до стрельбы, клянусь Богом
мы будем стрелять!"

"В целом я согласен с вами", - сказал Кархарт. "Мистер Де Ример и мистер
Чемберс отправил меня сюда, чтобы я победил H. D. & W. в Red Hills, и я
собираюсь это сделать. Но..."

"Вот о чем разговор, чувак!"

"Но давай вернемся к Питу. Он мог бы нам немного помочь, если бы захотел.
 В прошлом месяце ты сказала мне, Тиффани, что Пит дал тебе список
из номеров всех моих машин снабжения, при том понимании, что они
не будут использованы ни для чего другого. У вас с собой этот список?

- Нет, он у меня в столе, в "Шермане".

- Хорошо. Я зайду за этим послезавтра.

- В "Шерман"?

- Да. Пит не посылает сюда эти вагоны, и я собираюсь выяснить, куда он их посылает.

— Есть одна вещь, Кархарт, — сказала Тиффани, когда они поднялись, — я уверена, что
Пит не знает, как плохо вам было без воды. Он задерживал поезда из-за материалов.

— Он должен понимать, Тиффани. Я телеграфировал ему, чтобы он прислал воду
в любом случае."

— Я знаю. Но это было бы массовым убийством. Он не понимал...

— Я собираюсь заставить его понять, Тиффани.

Когда они возвращались, из специального двигателя вице-президента доносился свист. С одной стороны, насколько можно было различить людей невооружённым глазом, группы и длинные вереницы рабочих перемещались к месту работы и обратно; отборные мужчины из отряда, мускулистые, с широкими грудными клетками, работали бок о бок с мексиканцами и неграми, как и
шипастые, крепыши и мужчины из команды галстуков. С другой стороны,
дамы из компании вице-президента прокладывали себе путь
изящно возвращались к личному автомобилю мистера Чемберса, где их ждали аппетитные запахи
и одетый в белое шеф-повар.

Carhart времени оставалось только на то, чтобы вымыть лицо и руки, прежде чем вернуться в
вечеринка на действия автомобиля. Его одежда имела совершенно сомнительную репутацию, и
он хотел показать телосложение, рост, ширину и мускулатуру,
которые одни только и могут придать отличия грубой одежде. Даже его чисто очерченное лицо
и сдержанное, прилежное выражение не были положительными чертами, и
едва ли мог торжествовать над очевидными фактами, связанными с его одеждой. Миссис
 Чемберс и молодые женщины снова взглянули на него, и снова им нечего было ему сказать. Эти женщины были слепы к истине, что эта уродливая, шумная сцена была диссонансом в гармонии вещей, что этот грубый человек в очках героически создавал звено в мировой цепи. Им было любопытно прийти сюда, и теперь, когда они оказались здесь и осознали всю грязь и подлость сотен людей вокруг, когда серая безысходность
Пустыня действовала им на нервы, им не терпелось вернуться.
И вот зазвонил звонок, ведущие колёса провернулись, скользя под
кашляющим двигателем, машина начала с грохотом двигаться вперёд, дамы
поклонились, вице-президент, в последний раз оглянувшись с задней
платформы, кивнул на прощание, и инцидент был исчерпан.

 * * * * *

Кархарту нужно было кое-что сделать после ужина и перед отъездом.
Некоторым из этих дел предстояло найти место в следующей главе. Было одиннадцать часов.
был час ночи, когда он наконец отложил в сторону свои карты и отчеты. Он
затем написал записку Скрибнеру, сообщая инженеру второго
отдела, что последний отчет его инспектора по сваям не был
удовлетворительным, - третий согнулся на эстакаде над Тиффани Холлоу на
"пятьдесят вторая миля" оказала недостаточное сопротивление. Он оставил Янгу
Вниманию Вана стопку писем с примечаниями для ответов. Он
послал за стариной Ваном и обсудил с ним условия работы над
первым отделом. И, наконец, он написал следующее письмо Джону
Флинту:--

 ДОРОГОЙ ДЖОН, завтра я отправляю дополнительный трос и
 колесные диски, которые вы просили. Мне надо бежать обратно в Sherman
 в эту ночь, возможно на неделю или около того, но у тебя будет время
 достаточно посмотреть на ваши планы для нарезки и фасовки на
 на Западном берегу, когда я вернусь. Я еще не разобрался в этом, но
 Я склонен согласиться с вами, что мы можем сделать больше заливки
 там. Но я напишу вам об этом снова.

 Благодаря нашему другу Питу, я чуть не убил Техас, когда ехал за водой
 . Пришлось прислать сюда еще одну верховую лошадь. Мой
 Пони помощника пришлось пристрелить — ту маленькую коричневую красавицу, на которую я указал вам в то утро, когда вы начали, с белой звездой.

 Ваш,

 П. К.

 P. S. Кстати, та драка на Уолл-стрит была лишь первой стычкой. Коммодор наводит порядок на Юге и Западе. Полагаю, вы знаете, как он это делает. «Пьерпон»
 «Энтерпрайз» говорит, что он уже взял под контроль совет директоров, так что, вероятно, теперь настанет наша очередь. Если у вас не так много оружия, вам лучше заказать то, что вам нужно, в Ред-Хиллз прямо сейчас
 прочь. И не забывай, что ты работаешь на Дэниела Де
 Расширитель.

 P. C.

Он сложил письмо, вложил его в конверт, надписал адрес и
затем откинулся назад и провел длинными пальцами по волосам. Он был
удивлен, обнаружив, что на лбу у него выступили капельки пота. "Прекрасный
климата, в это", - говорил он себе, добавив немного погодя: "теперь что
я еще забыл?" В течение нескольких минут он балансировал там, поддерживая себя
опираясь пальцами одной руки на высокий ящик
с надписью "Катушечный хлопок", стоящий в плоских стеклянных ящиках магазина.
где он хранил свои карты и бумаги. Наконец он пробормотал: "Что ж, если я
что-то и забыл, то забыл навсегда", и передние
ножки его стула опустились, и он потянулся через стол за своей
шляпой.

Но вместо того, чтобы встать, он помедлил, теребя широкие поля шляпы.
Желтый свет лампы мягко падал на его лицо, теперь более худое, чем когда-либо. «Интересно, из чего, по их мнению, сделан человек, — подумал он. — Полагаю, из чего-то не очень ценного, судя по тому, сколько платят инженеру. Я занимаюсь не своим делом. Это мой тип человека, который выполняет работу, и это
спекулянты и тому подобные, которые получают деньги, - помоги им Бог! Он снова
сделал движение, как будто хотел встать, и снова остановился. "О!" - сказал он, "Конечно,
это было оно". Он сдвинул шляпу на затылок, протянул руку
за письмом, которое он в тот вечер написал миссис Кархарт, открыл
конверт, и добавил следующие слова:--

 "У Томаса Нельсона посадить настурции вдоль заднего забора.
 Нет достаточно солнечного света в передней ни на что, кроме
 жимолость и голландца трубы. И ему лучше бы оградить
 забор золотистым сиянием, довольно густым на всем пути,
 между настурциями и забором. Яблоня-ракушка будет
 мешать, но она так засохла, что лучше бы ее срубить
 . Мне нравятся другие ваши композиции на высшем уровне."

Это и еще несколько писем, направлявшихся на восток, он положил в сумочку. Затем
посмотрел на часы. - Здравствуйте! - сказал он. - Завтра утром. Он
надвинул шляпу на лоб, взял лампу и вышел через
отверстие в палатке, высоко держа лампу и глядя вниз, сквозь
ночь, на трассу.

Тишина, несмотря на пульсирующий локомотив, или, возможно, из-за
это было почти ошеломляюще. На небе не было ни облачка;
на небе мерцали звезды.

"Как это ужасно терпеливо", - подумал он. "Мы столкнулись лицом к лицу с
Всемогущим".

"Тук-тук! Ту-у-ут!" - донеслось из пульсирующего локомотива.

"Все в порядке, сэр!" - пробормотал он. "Буду с тобой через минуту".

Он вернулся в палатку, поставил лампу, взял свою сумку,
в последний раз огляделся вокруг, затем задул лампу и направился вниз
по склону к тропинке.

Инженер высунулся из кабины. - Все готово, мистер Кархарт?

- Все готово, Билл. Шеф ухватился за поручень своего рядового.
Он запрыгнул в вагон, бросил сумку на платформу и забрался сам.

"Вы куда-то спешили, мистер Кархарт?"

"Да, немного спешил, Билл."

Они тронулись, подпрыгивая и раскачиваясь на новом пути, и Кархарт
начал снимать с себя одежду. "Это не совсем то, что мистер
— «Чемберс», — сказал он, — «но, думаю, я смогу немного вздремнуть. Если, конечно, Билл не прикончит меня или не ударит током до смерти».

 * * * * *

Три дня спустя, в пять часов вечера, Кархарт писал письмо в офисе «Игл Хаус» в Шермане.
Вдоль трёх стен комнаты сидели рядами около двадцати мужчин, а в углу в одиночестве сидела молодая женщина. Мужчины были самых разных профессий: инженеры-локомотивщики, фотографы, коммивояжёры, продававшие табак, украшения, обувь, одежду и столовые приборы, не говоря уже о странствующем дантисте и группе «выдающихся исполнителей на банджо и вокалистов». Что касается молодой женщины, то, заглянув в чемоданчик у её ног, вы бы узнали, что она была готова распространить сборник литературы, в котором были книги на самые разные темы.
стандартные комплекты Диккенса и Теккерея к толстому тому, посвященному
песням и сценам Старой Ирландии, иллюстрированной жизни папы римского и
работа о характере и блестящей карьере Порфирио Диаса.
Снаружи, у окна, стояли или сидели еще человек двадцать мужчин, каждый из которых
по одежде и манерам безошибочно выдавал поденщика. И
каждая пара глаз в этом прокуренном зале, был закреплен на
спину человека, который пишет письмо за столом в
угловой.

Но мысли Кархарта были всецело заняты предстоящей ему работой. Он
был перепачкан путешествием - не прошло и часа с тех пор, как он вернулся из
Крокетт, ближайшее подразделение города на Д. Х. и У., - Но там были
некоторые признаки усталости на лице, и вообще в его глазах. "Как
куда бы я лучше скажу ему?" - он спрашивал себя. "Интересно, что он
вообще задумал? Возможно, он заинтересован в оптовая компания
или, может быть, мужчины Лерман уже купили его".В течение нескольких минут под его пера
занимал расставить проект на промокашке; затем
вдруг появился блеск в его глазах, и он быстро написал как
образом:--

 УВАЖАЕМЫЙ МИСТЕР ПИТ, Настоящим прошу приложить список автомобилей,
 которые были предоставлены мне в начале строительства
 работы. Я уверен, что вы согласитесь со мной, что я могу не жалеть
 эти машины, по крайней мере для подачи соперника линии. И в
 рассмотрение вашего будущего плотного сотрудничества со мной в
 достижению этой строительные работы, я с радостью примет все усилия, чтобы
 вижу, что теперешние мои знания по использованию, которая была сделана из
 эти автомобили не должны вмешиваться в ваше продолжение
 осуществление ваша позиция с Шерман и Западной.

 Искренне ваш,

 П. КАРХАРТ.

Он сложил письмо, затем развернул его и перечитал. "Да, - сказал он
самому себе, - лучше написать это. Видение предмета перед ним в черно-белом цвете
может оказать стимулирующее действие ". Он достал из кармана
потрепанный список автомобилей, вложил его в письмо,
надписал конверт и огляделся. Его сразу же окружили
агенты и соискатели работы, но он протолкался к
площади и позвал мальчика.

"Послушай, сынок, - сказал он, - ты знаешь мистера Пита с железной дороги?"

Мальчик кивнул.

«Отнеси ему это письмо. Если его не будет в офисе, иди к нему домой,
но не возвращайся, пока не найдёшь его».

 «Будет ли ответ?»

 «Нет, никакого ответа. Не отдавай письмо никому, кроме самого мистера Пита.
 Когда сделаешь это, приходи ко мне и получи четвертак».

Мальчик ушёл, а Кархарт вернулся в здание, проскользнул мимо двери кабинета и поднялся на два лестничных пролёта в свою комнату.

 «А теперь, — подумал он, — пожалуй, ванна будет как нельзя кстати».

 В «Орлином доме» не было ванной комнаты, и он приступил к делу.
вести бизнес в примитивной манере, к которой он научился приспосабливаться
сам. Он притащил из прихожей жестяную ванну с высокой спинкой, крикнул
жене владельца вниз по лестнице, чтобы та принесла горячей воды, и,
раздевшись, сложил одежду на единственный в комнате деревянный стул,
следя за тем, чтобы она не касалась ни пола, ни стен. Хозяйка
постучала и оставила за дверью дымящийся кувшин. И вскоре появился
главный инженер Ред-Хиллз -пристройки "Шаткого и Ветреного".
весело плескался.

Вода оказалась такой освежающей, что он задержался в ней, наклонившись
назад удобно и висит ноги через край ванны. И как
всегда, когда у него была отсрочка от детали, его сознание
начал собрали более широкой проблемы работы. "Я сделал часть
его," сказал он сам себе, "но этого недостаточно. Это не хорошо
есть авто, если у нас нет материалов, чтобы положить в них". Он
рассеянно гонялся за мылом по дну ванны, поймал
его и теперь опускал руки в воду, позволяя пирожному
вернуться в свою стихию.

Раздался стук в дверь. Кархарт, слегка вздрогнув, поднял голову.

"Ну, в чем дело?"

"Это я, сэр", - донеслось из прихожей.

"Кто я?"

"Мальчик, который взял ваше письмо".

"Ну, и что с ним? Ответа не последовало.

"Но ответ есть, мистер Кархарт. Мистер Пит вернулся со мной".

"Что это?"

"Он здесь ... он вернулся со мной. Он ждет внизу".

Кархарт колебался. "Ну ... скажи ему, что мне очень жаль, но я не могу
увидеться с ним. Я принимаю ванну".

- Хорошо, - сказал мальчик; и Carhart слышал его сойти вниз
лестницы.

Некоторое время уже сидел в ванне. Его мысли опять скатились
в привычный канал. "Если дело все же дойдет до войны," он был
думаю, "первое, что они сделают, будет отрезал меня от моего
база. Они бы знали, что я буду достаточно близко к Ред-Хиллз, чтобы доставлять еду.
оттуда мне придется добираться на фургоне, - это то, что я должен был бы сделать, - но
из Ред-Хиллз не будет никаких рельсов. Я боюсьд - очень сильно
боюсь, что Дерфи нас раскусил. В этом весь фокус. Если он
собирается захватить S. & W., он первым делом прикончит меня. Есть пять
в шестьсот миль пути между работой и Шерман. Это
взять армию, чтобы охранять его. И после этого он был бы в состоянии
не торопиться с завершением поездки H. D. & W. в Ред-Хиллз ".

И тут вдруг он вылез из ванны, схватил полотенце, и,
полусухой, начал торопливо рисовать на одежде. Мгновением позже из комнаты на третьем этаже выскочил
худой мужчина в очках и без воротничка.
этаж «Орлиного дома», быстро оглядел коридор, пробежал
до середины лестницы и перегнулся через перила.

"Мальчик," — сказал он.

"Да, сэр."

"Ты не получил свой четвертак." Но в протянутые руки он бросил
полдоллара. "Сбегай за мистером Питом и приведи его сюда.
— Смотри, чтобы он не ушёл.

Мальчик начал было повиноваться, но через мгновение вернулся и постучал в дверь
Кархарта. — Он сейчас в кабинете, мистер Кархарт. Он никуда не
ушёл.

— Не ушёл, да? — Инженер стоял перед треснувшим зеркалом,
расчесывает волосы. - Хорошо, я спущусь через минуту. Подожди.
вот так! Он шагнул к двери. Первая монета, на которую наткнулись его пальцы.
в кармане было еще полдоллара. Он достал его, даже не взглянув на него
и протянул теперь уже сбитому с толку мальчику. Затем он вернулся к
зеркалу и снова причесался, надел воротничок и галстук.
"Я должен поблагодарить Тиффани", - пронеслось в его мыслях. "Странно, как эта
история об угоне машины засела у меня в голове. Я рад, что он рассказал ее".

Выражение лица Пита нельзя было назвать самодовольным. Он был
он стоял на веранде, когда услышал быстрые шаги Кархарта на лестнице
. Его зубы были плотно сжаты, чтобы прикусить сигару, но он не курил.
- Как поживаете, мистер Пит? - спросил я.

- Как дела, мистер Пит? - сказал инженер. Пит нервно огляделся
по сторонам и позади себя, а затем огляделся по сторонам. - Послушайте, мистер Кархарт.,
Я хочу сказать вам, что вы не совсем правильно поняли...

"Где Тиффани?" - спросил Кархарт.

При этом вмешательстве Пит покраснел еще больше. "Он
ушел домой".

"Давайте найдем его. Не могли бы вы подойти туда?

"Конечно, нет", - ответил Пит; и на мгновение они вошли
тишина. Затем суперинтендант снова вспыхнула. "Ты не
понять, о тех автомобилях, Мистер Carhart. Я знаю... мальчики сказали
мне... что ты думала обо мне кое-что плохое... - Он сделал паузу.:
возможно, ему лучше держать рот на замке.

Что касается Кархарта, он шагал легко, в уголках его рта играл намек на улыбку
. "Я думаю, что я довольно хорошо понимаю ситуацию
, Пит", - сказал он. "Я был немного взволнован, когда
моих людей начала мучить жажда, но это все в прошлом, и я собираюсь оставить это в покое
. Думаю, мы оба понимаем, что это сооружение наиболее
важная вещь, которая есть у мистера Де Римера под рукой в эти дни. И если мы хотим
довести его до конца, нам придется действовать сообща ".

Они нашли Тиффани, в сброшенном пальто и сдвинутой на затылок шляпе, за прополкой своего сада
.

"Иди в ... рад тебя видеть", сказал он, только наполовину закрывали его
любопытство за зрелище Carhart и Пит, ходить вместе в
дружбе. - Не удалось вернуться, а, Кархарт?

- Пока нет, Тиффани. Мне пришлось сбегать к Крокетту. Он сказал это в
небрежной манере и не смотрел на Пита; но по
выражению лица Тиффани он понял, что суперинтендант снова покраснел
.

"Ты ведь не ужинал, не так ли?" - спросила Тиффани. "Ты как раз вовремя".
"Поужинай с нами".

"Ужин!" Кархарт повторил это слово с некоторым удивлением, затем посмотрел на
свои часы.

- Ты ведь не забыл об этом, правда? Тиффани ухмыльнулась.

- По правде говоря, я забыла. Мы действительно можем поесть с вами? Это сэкономит нам
немного времени.

- А вы сможете? Что ж, интересно! Входи. - И, взяв его пальто, Тиффани
повела его в дом.

Не раз за время ужина взгляд Тиффани перебегал с
наполовину сбитого с толку лица Пита на спокойное, добродушное
Кархарт. Он не задавал вопросов, но задавался вопросом. Однажды он подумал так.
Пит бросил на него вопросительный взгляд, но он не был уверен. После
ужина, когда он потянулся за зубочистками и отодвинул свой стул, он
испытал искушение задать вопрос, который был у него на уме: "Что
какого дьявола ты задумал, Кархарт? Но на самом деле он сказал следующее:
"Угощайтесь сигарами, ребята. Они вон в той банке".

А потом, на мгновение, и Пит, и Тиффани откинулись назад и смотрели
Кархарт закурил сигару, задумчиво повертел ее в руках и покачал
зажег спичку и бросил ее с легким шипением в свою кофейную чашку.
Затем человек, который строил пристройку к Ред-Хиллз, с некоторой
неторопливостью поднялся на ноги и повернулся к Тиффани. "Это не испортит вам аппетит
если вы закурите, пока мы гуляем?" спросил он.

"Вовсе нет", - ответил хозяин. "Куда мы идем?"

"Во двор".

Пит, ни с того ни с сего, снова покраснел; а Тиффани, откинувшись на спинку стула
и медленно попыхивая сигарой, посмотрел на него. Затем он
тоже встал, и трое мужчин вместе вышли из дома. И в течение всего
по дороге на товарный склад Кархарт рассказывал о новой верховой лошади
, которую он купил в Крокетте.

Грузовая станция в Шермане простиралась почти на милю, начиная с
запасного пути у депо и расширяясь дальше до ширины дюжины
путей. Кархарт остановился в том месте, где начиналась путаница
переключателей, и огляделся. Повсюду он видел машины, некоторые
груженые, некоторые пустые. Суетливый маленький двигатель кашлял вниз по дорожке,
свист резко свиноматки и ее помета замечены, грязно-желтый
свиньи, которая спала в один ряд между рельсами. Из самого
наотмашь, слева, возник дым из пяти или шести отдыхает
локомотивы. Ближе всех, сидя в ряд на ручке
поворотного столика, было столько же черных негров, которые смеялись, показывая свои
зубы и глазные яблоки, и что-то обсуждали, сильно жестикулируя, и некоторые
любезный жар - вопрос дня. Потрясающий взгляд Carhart приняли
в сцене, то его интерес сосредоточен на автомобилях.

Пит заерзал. "Здесь нет ни одной из ваших машин, мистер Кархарт", - сказал он
смущенно.

Кархарт уже знал, что это не так, но он был здесь не для того, чтобы ссориться
Пит. «Сколько вас здесь всего?» — спросил он и, быстро посчитав в уме, ответил на свой вопрос: «Больше сотни, да?»

 «Да, но…»

 «Ну и что?»

 «Послушайте, Кархарт, я не знаю, что вы задумали, но я не могу…»
— Я не могу отдать тебе ни одну из этих машин.

 — Не можешь?

 — Ни в коем случае. Половина из них и так иностранные. У меня сейчас так мало денег, что я
не знаю, что буду делать. Честно, не знаю.

 Кархарт обдумал этот ответ. Через мгновение он поднял взгляд
сначала на Пита, потом на Тиффани, словно хотел что-то сказать, но
что бы это ни было, он отвернулся, не сказав ни слова.

- В чем дело, старина? - наконец воскликнула Тиффани. - Что мы можем для тебя сделать?
В любом случае?

Кархарт по-прежнему молчал. Его глаза снова пробежались по длинным рядам
машин. Наконец, поставив ногу на выступающую шпалу, он повернулся
к суперинтенданту. - Предположим, ты сделаешь это, Пит, - сказал он, выговаривая слова медленно.
Предположим, ты скажешь своему начальнику верфи, что я буду здесь абсолютным хозяином.
До полуночи. Потом ты пойдешь домой и оставишь меня здесь. Тиффани
мог бы остаться и помочь мне - это не по его части."

Это привело Пита в крайнее замешательство. "Что
в..." - начал он; но Кархарт, заметив эффект своей просьбы,
перебил.

"Я не верю, что мистер Пит очень хорошо понимает ситуацию,
Тиффани. Скажи ему, на чем мы стоим - на чем стоит мистер Де Ример". И
с этими словами он отошел немного в сторону.

Тиффани перешла к делу. На вопрос Пита: "О чем он говорит
, Тиффани?" ветеран ответил: "Он знает, и я знаю, Лу, что
единственное, что может спасти старика, - это дорога к Красным Холмам. Я
не имею ни малейшего представления, что задумал Кархарт, но я скажу тебе
Я видел его в одном-двух напряжённых местах, но никогда не видел его таким. Он хочет что-то сделать, и он решил, что это необходимо, и мы с тобой не должны ему мешать. Когда ты узнаешь Пола Кархарта, ты поймёшь, что он ничего не делает бездумно. Как ты думаешь, что имел в виду Старик, когда
сказал тебе, чтобы ты гнал на пределе возможностей с машинами и двигателями, а
мне велел не путаться у него под ногами?

 Пит на мгновение замолчал. Он снял шляпу и откинул назад
влажные от пота волосы со лба. Он перевёл взгляд с
один человек другому, а от обоих - к карусели, на склад,
и к ожидающим вагонам. Наконец он подошел к Кархарту. "Иди"
продолжай, - сказал он странно, - "я останусь с тобой".

"Достаточно хорошо". И с этими двумя словами Кархарт развернулся и
обвел взглядом ближайший ряд вагонов - боксов, платформ и гондол. "Большинство из
они пустые, не так ли?" он спросил.

- Около половины из них. Но вот Догерти, начальник верфи. Догерти,
это мистер Кархарт. Ты можешь получать от него приказы сегодня вечером.

Кархарт протянул руку. - Рад познакомиться с вами, мистер Догерти. I'm
боюсь, нам всем придется провести здесь ночь. Я хочу, чтобы вы поддерживали обороты
на трех двигателях. И подберите всех людей, которых сможете найти, и начинайте
они разгружают каждую машину во дворе. Пусть они прыгают. Я хочу, чтобы к полуночи в Парадайзе было
три пустых поезда ".

- К середине... - Рот Догерти чуть приоткрылся, и его глаза, после того как
осмотрели лицо и фигуру Пола Кархарта, остановились на
суперинтенданте.

Но Пит, выразительно взмахнув руками, отвернулся; и
Тиффани, окинув взглядом маленькую группу, пошла за ним.

- Соберись, Лу, - тихо сказала Тиффани, - соберись.

Пит засунул руки глубоко в карманы. Его взгляд был устремлен на рельсы перед ним. «Сбрось весь этот груз на землю!» — простонал он.
"Послушай, Тиффани, я полагаю, он знает, что делает, но... но что скажут железнодорожники!"

"Не обращай внимания на железнодорожников."

- Но ... сбросьте весь этот груз сюда, на землю!

Тиффани провела дрожащей рукой по его глазам. Если бы Пит посмотрел на
него, он бы не почувствовал уверенности; но он не поднял глаз.

Догерти, сглотнув, подчинился Кархарту. И полчаса спустя
случайные наблюдатели и дворовые бездельники протирали глаза.
Рабочие сновали из одного конца двора в другой, выбрасывая наружу
коробки, тюки и клетушки и беспорядочно складывая их между
рельсами. Уставшие, выключатель двигателя хриплый, окутанный облаком ее
своим ходом, был кропотливо составляя первый эшелон. И перемещение
спокойно расхаживал, отдавая приказы и протягивая руку помощи то тут, то там,
сопровождаемый встревоженными взглядами главного суперинтенданта и
главного инженера "Шаткого и ветреного" Пола Кархарта, руководил
работой. Как только он подошел к двум мужчинам с встревоженными глазами,
задумчивое выражение на его собственном лице. "Скажи, Тиффани", - спросил он, - "как
много бизнеса ведет "Парадиз Саутерн"?"

Тиффани вздрогнула и пристально посмотрела на Кархарта. В его глазах промелькнул слабый огонек
, но за ним немедленно последовала неуверенность.
"Никаких, - ответил он, - то есть таких, о которых стоило бы говорить. Они управляют комбинацией машин
каждый день ездят в одну сторону - две машины, когда бизнес оживленный. Старик
бросил бы это дело много лет назад, если бы не акции
схема, о которой я тебе рассказывал."

"Да, - задумчиво произнес Кархарт, - именно это я и понял. Но если это такой
ошибка, зачем его вообще построили?

- О, они собирались доставить его в Бонавиту на "Эмеральд"
Река, но B. & G. первой получила все, что было в этом бизнесе, и
так что P. S. так и не вышла за рамки полного крушения. Мистер Де Ример так и не построил
это. Старый Shipleigh толпа сделала, что прежде чем г-н де Ример скупили
это свойство". Слабый проблеск вернулся в глаза Тиффани; он
искал лицо Carhart это. "Вы хотите, чтобы эти поезда были отправлены через
в ваш лагерь, не так ли?" резко спросил он.

"Нет, они должны спуститься через P. S."

Выражение лица Тиффани стало почти болезненным. Кархарт продолжил:
"В Тотал-Уок есть подъездные пути, не так ли, Пит?" — спросил он.

"О да, там довольно большой двор, но он сильно обветшал."

"Какие ещё подъездные пути есть на линии?"

"Длинные — в Йеллоу-Хаус и Дасти-Бенд."

— Сколько?

 — Почти по две мили в каждом.

 — А длина линии?

 — Сорок пять миль.

 — Боже мой! — воскликнул Тиффани. Он смотрел на Кархарта с таким выражением, в котором смешались изумление, недоверие и восторг, что любопытство Пита не знало границ. "Ради Бога
Ради всего святого, Тиффани, — воскликнул он, — в чём дело? Что он собирается делать?

Но Тиффани не слышал. Он смотрел на Пола Кархарта, бормотал что-то бессвязное и тяжело опускал руку ему на плечо. Он был немного напуган — никогда прежде, даже в своей бурной жизни, он не сталкивался с таким поворотом событий, — но его глаза сияли. «Господи! — Господи! — сказал он, — но завтра в Шермане
будут ругаться.

«Пришло время, когда я должен знать, что» — это от пурпурного
Пита.

"Не спрашивай его, Лу, — закричала Тиффани, — не спрашивай его. Если мы разобьёмся, это
это будет не твоя вина. Не так ли, Пол?

"Да, - ответил Кархарт, - это в самый раз. Не задавай никаких вопросов,
Пит, и не выдавай меня. Я не хочу никаких ругательств в "Шермане"
завтра. Я не хочу, чтобы об этом хоть кто-то узнал в течение недели — нет,
в течение месяца, если мы сможем держать это в секрете.

Тиффани притихла, задумалась. «Потребуется много людей, Пол. Как ты можешь предотвратить утечку?»

«Я собираюсь забрать их всех с собой на Запад».

«Понятно. Верно — верно!» И станционные смотрители, и поездные бригады, и стрелочники — да, я понимаю. Вы заберёте их всех.

"Все до единого", - спокойно ответил Кархарт.

"Если необходимо, вы возьмете их под охрану".

Кархарт едва заметно улыбнулся. "Если необходимо", - ответил он.

"Тебе понадобятся хорошие люди", - размышляла Тиффани. "Я скажу тебе, - предположим,
ты предоставишь эту часть мне. Сейчас, - давай посмотрим, - семь сорок.
Не будет никакого смысла пускать свой первый поезд, пока у вас не будет людей
для выполнения работы. Мне понадобится немного времени, но если вы дадите мне час
полтора-два часа, скажем, до половины десятого, я подготовлю ваше снаряжение
. Я пошлю с вами нескольких своих помощников и кучу других
нашим тормозным машинистам и стрелочникам. Нужно будет присматривать и за комиссариатом.
- ты проследишь за всем этим, Лу, хорошо?

Пит склонил голову. "На сколько человек?" спросил он.

"Ну, в любом случае, на пятьсот, прежде чем мы покончим с этим".
Теперь суперинтенданта ничто не могло удивить. Он просто кивнул.

- И винтовки, - добавила Тиффани. — Вам понадобится ящик с патронами.

 — Нет, — сказал Кархарт, — мне не понадобятся винтовки для П. С., но я хочу ещё пятьсот в конце пути и, скажем, десять тысяч патронов с пулями. Вы позаботитесь об этом, Пит?

Суперинтендант проворчал: "Кто за все это платит?" - А затем
поскольку никто из присутствующих не потрудился ответить, он умолк.

"Тогда ладно", - сказала Тиффани. "Я пришлю сюда вашу команду - во всяком случае, достаточно для
первого поезда. Вы можете доверять, чтобы забрать пятидесяти или
сотни рабочих в окрестностях Рая. — Увидимся позже. — И с этими словами главный инженер быстрым шагом удалился.

 Кархарт повернулся к Питу и протянул ему руку. Наступали сумерки.
Фары локомотивов бросали жёлтые лучи на двор.
Перегонные огни горели красным и белым, а фонари в руках
призрачных фигур покачивались то тут, то там. Вокруг стоял
грохот от сталкивающихся вагонов, скрипящих тормозов, криков и
гудка паровозов. «Я не виню тебя за то, что ты думаешь,
что всё идёт к чёрту, Пит», — сказал Кархарт.
— Но я не думаю, что они посвятили вас в ситуацию. Если я рискую, то только потому, что мы должны рисковать.

 Пит помедлил, затем пожал протянутую руку. — Полагаю, всё в порядке, — ответил он. — Тиффани, кажется, согласна с вами, и он обычно
знает, что делает. Но... - он сделал паузу. Они стояли у кучи
товаров. Куча была увенчана дюжиной ящиков с цыплятами
которые, пробудившись ото сна, носились по своему
узкому курятнику и сердито кудахтали. Он махнул рукой. "Подумай о том, что
это значит для нашего бизнеса", - сказал он.

Кархарт немного послушал, затем снова посмотрел на Пита. — «Если бы я был уверен, что это не приведёт ни к чему, кроме небольшого беспорядка в вашем бизнесе, я бы спокойно спал этой ночью».

 — Это настолько плохо, да?

 — Да, — ответил Кархарт, — настолько плохо. Если я проиграю, неважно
Как бы ни закончилась борьба в правлении, вы знаете, что это будет означать — больше никаких Де Римеров и Чемберсов на С. и У. Все пожарные и кондукторы Де Римеров уйдут. Для вас это будет долгий отпуск. Пит промолчал. А потом, когда он стоял там, где так часто и так беспечно стоял прежде, его приземлённый, в меру способный разум неожиданно вырвался из привычных рамок и поплыл по бурному морю эмоций и романтических приключений. От этой сцены у него перехватило дыхание.
волна, от которой у него чуть не перехватило дыхание. Кархарт был из тех людей,
которых он вообще не мог понять. Теперь он знал это, или что-то в этом роде.
достаточно близко к этому, ясно, до глубины своего подсознания.
И когда он повернулся и посмотрел на худощавого мужчину с умелой рукой,
его манеры изменились. "Хорошо, - сказал он, - продолжайте. Просто
скажи, что ты хочешь, чтобы я сделал.

В тот вечер без пяти десять локомотив стоял, вырывая клубы пара
из предохранительного клапана, на запасном пути у грузового
депо; а за ним тянулась длинная вереница порожних вагонов.
Кархарт, Тиффани и Пит, шедшие рядом с поездом, могли
различить в темноте мужчин, сидящих на тормозных колесах, или
свешивающих ноги из дверей товарного вагона, или стоящих группами в
полувагоны. Однажды, во время краткого затишья на шум во дворе, они
слышен тихий храп, который был выдачи от темных закоулках один
части вагона. Трое мужчин остановились рядом с Локомотивом.

"Тебе лучше уйти, Пол", - сказала Тиффани.

Кархарт посмотрел на Пита. "Я рассчитываю на то, что у тебя все получится", - сказал он
.

"Продолжайте", - ответил суперинтендант. "У меня будут три поезда
и все мужчины в Парадайзе до утра.

- И мы также позаботимся о комиссариате, Пол, - добавила Тиффани.

- Хорошо, - сказал Кархарт. "Но есть еще кое-что, Пит. У меня
пока недостаточно вагонов. Как только прибудет достаточно, чтобы составить еще один
поезд, пришлите его мне".

— «Скорее всего, это будет завтра днём», — спокойно ответил Пит.


Кархарт кивнул, пожал руки обоим мужчинам и забрался в кабину машиниста.


"Вперёд, — сказал Пит. — У вас чистый путь."

Раздался свисток. Где-то в ночи мелькнуло пятнышко света.
сделал четверть круга. Механик нажал на газ.

"Путешествие бонга в "Парадиз Анлимитед"!" - сказала Тиффани.

 * * * * *

Кархарт не удивился, когда третий поезд прибыл в Парадайз.
на следующее утро он увидел Тиффани, выходящую из вагончика.
Вдвоем они, не теряя времени, завершили приготовления к путешествию
к Полному Крушению. Из двух регулярных поездов на линии,
№ 3, идущий на юг, был задержан в Парадайзе, и одинокий пассажир был
доставлен в поезде Кархарта; поезд № 4, идущий на север, был задержан в Парадайзе.
остановился у Дасти-Бенд.

Затем на какое-то время вдоль путей «Парадайз Саутерн» разыгралась
целая серия примечательных сцен. Сотни людей, казалось,
преисполненных желания разрушать, хлынули на линию и разорвали её
на части. Поезда шли на север и на запад, гружёные ржавыми старыми
рельсами, стрелочными переводами, древними шпалами сомнительной
прочности — всем, что приказал Кархарт, кроме песчаного и глиняного
балласта.

«Некоторые бедняги потеряли свои небольшие состояния в старом P.S.», — сказала
Тиффани в первое утро, когда два инженера стояли и смотрели на
разрушения. «Мне как-то не хочется, чтобы это исчезло».

Кархарт сам отправился на Запад первым же поездом, оставив Тиффани заканчивать работу. Он был уверен, что теперь всё будет идти гладко в Парадайсе и Шермане, и знал, что ни один из тех, кто работал, не ускользнёт от Тиффани, чтобы рассказать в цивилизованном мире о диких нравах на границе. В Шермане
сказали, что из-за недостаточного объёма перевозок поезда P. S. на какое-то время будут отменены, и эта новость никого не удивила. Далеко
в Нью-Йорке, в офисе Дэниела Де Римера на Брод-стрит,
прошло некоторое время, прежде чем они что-либо узнали об этом. Маленький мир
катился своим чередом. Мужчины взялись за руки, покупая и продавая, нанося удары ножом и
стреляя. Планы Дерфи продвигались вперед, поскольку у его планов был свой путь
к осуществлению. Разум Де Римера сворачивался и разматывался в своих
подземных глубинах. Генерал Каррингтон был про охоту
поездка в горы с вьючные животные и хорошая компания и много,
много бутылок.

Да, мир катится по поводу, как обычно; но в рай
На юге больше не было. Сорок пять миль уклона, вытоптанного, отмеченного привязкой;
несколько разобранных сараев, которые когда-то назывались станциями; одинокий
ряд телеграфных столбов, протянувшихся от одного мрачного горизонта до другого;
пара покосившихся развалюх: это было все, что осталось от железной дороги:
это, а также долгая память о катастрофе и взволнованный владелец ранчо в Total
Крушение, который горячо телеграфировал своему адвокату.




ГЛАВА VII

ДУХ РАБОТЫ


Чтобы прояснить, что происходило в главном лагере во время
Отсутствие Carhart, мы должны вернуться к тому вечеру, в течение которого такой
многие вещи пришли, чтобы быть удалено, прежде чем вождь мог оставить
для Шермана, Крокетта и Парадайза. Начнем с того, что в сумерках Димонд
прискакал верхом с флягой чистой воды, которую он поставил на стол, за которым сидели инженеры. Кархарту, когда он открутил крышку и сделал большой глоток, вода показалась на вкус как
«Аполлинарис». «Первоклассная! — воскликнул он. — Первоклассная!» Затем он передал флягу Старому Вану, который причмокнул.

"Где он это нашёл?" — спросил Кархарт.

"В восемнадцати или двадцати милях впереди."

"Много там этого?"

"Он так думает, — говорит он, — но он пошёл дальше, чтобы найти ещё."

"Апачи его беспокоят?"

«Мы время от времени поглядывали на них. Он говорит, что надеется, что у него будет что-нибудь для вас, когда он снова вас увидит. Однажды ночью один парень подошёл слишком близко, и мистер Скрибнер ударил его, но остальные унесли его, прежде чем мы успели забрать бусы. Он послал меня обратно, чтобы я провёл повозки к колодцу, если вы захотите их отправить».

— Что ж, — сказал Кархарт, когда Даймонд ушёл, — теперь у нас есть вода.
Следующий вопрос — об этих ворах. Вы говорите, что за время моего отсутствия
было украдено пять животных. Когда прокладывали первые дороги,
для охраны работ были наняты регулярные войска, и я не знаю,
что мы можем усовершенствовать план. Я изучу этот вопрос, когда доберусь до
Шермана.

Но час спустя, когда он покинул своего дивизионного инженера и вышел
на улицу, чтобы в последний раз взглянуть на «Техас», он увидел, что
Чарли слоняется возле палатки конюшни. Повар подошёл к нему и неловко, но твёрдо объяснил, что до него дошли слухи, будто мистер
Кархарт собирался отправиться к Шерману за регулярными войсками, и, если слухи были правдой, он, Чарли, уедет.

 Не было нужды задавать вопросы, потому что Кархарт никогда не считал Джека Флэгга единственным дезертиром в лагере. Он задумался на мгновение, а затем поднял взгляд.
задумчиво разглядывая высокую, нескладную, но хорошо сложенную фигуру повара
. - Вы что-нибудь знаете о военной муштре и обязанностях часового?
он резко спросил.

Чарли, застигнутый врасплох, заколебался.

"Не обращай внимания на ответ. Мы скажем, что да. Теперь, если бы я назначил
тебя ответственным за дело, дал тебе всех людей и винтовки, которые тебе
понадобятся, ты мог бы гарантировать охрану этого лагеря?

На лице Чарли была странная смесь выражений.

"Что ж, говори громче".

"Скорее всего, я мог бы".

"Я могу положиться на тебя, не так ли?"

"Значит, ты не получишь постоянных клиентов?"

"Нет, я их не получу".

"Тогда ты можешь положиться на меня".

- Я хочу, чтобы вы занялись этим сегодня утром. Мистер Гас Вандервельт предоставит
все, что вам нужно. Сократи продолжительность дежурств и распредели их
между большим количеством людей, чтобы никто не работал слишком усердно.

Кархарт прошел дальше и вошел в крытый загон, где
лежала больная лошадь. Прошло четверть часа, прежде чем он вернулся в
штабную палатку и обнаружил Вандервельта, молча стоящего у
стола. Видимо, он поднялся, чтобы уйти, и остановился на звук
ступени на улице. Стоя на мгновение у входа в шатер ,
В глазах Кархарта появилось любопытное выражение, которое часто вызывал в нем вид
старшего из странно подобранных братьев.
Свет лампы отбрасывал тени на лицо старого Вана и углублял
мрак вокруг его глаз. Мгновение - и Кархарт, протрезвев, вошел внутрь.
Определенные воспоминания странный старик Ван карьере пришел плавающей через
его мысли. Вероятно, это был последний раз, когда они будут брошены
вместе. Учитывая все, он не хотел снова чувствовать
выбирая его помощника. И все же он восхищался сильными
качествами старого Вана, и ... ему было жаль, очень жаль.

- Ван, - сказал он, - я изменил свое мнение о войсках. Я уже говорил
Чарли, повару, организовать эффективную систему ночной охраны.
и я также сказал ему, что он будет подчиняться приказам Гаса.

Вандервельт стоял неподвижно, глядя на этого человека, который стал
его начальником, и цвет его лица медленно менялся с бронзового на красный.

- От Гаса, да? - спросил он с легкой хрипотцой.

- Да, - твердо ответил Кархарт, - от Гаса. Он будет представлять меня.
пока меня не будет. Пройдет всего день или около того, прежде чем он появится.

Старина Ван мог бы ответить грубо; вместо этого он опустил глаза. Но
Неприятная обязанность Кархарта еще не была выполнена.

"И еще одно, Ван", - сказал он, спокойно глядя на пожилого мужчину, но
не в силах скрыть некоторую напряженность в своей речи. "У тебя есть при себе
пистолет?"

Наступило долгое молчание. Каждый из слабых вечерних звуков лагеря
громко отдавался в их ушах. Порыв ветра затрепетал полог палатки и
зашевелил бумаги на столе. Лампа замерцала. Очень медленно,
не поднимая глаз, старина Ван снова полез в задний карман, вытащил
револьвер, положил его на стол, - положил, как ни странно, на экземпляр
Книга общих молитв, которая служила пресс-папье, осталась в палатке, а Кархарт вышел и спустился по склону. И какое-то время после того, как затихли его шаги, Кархарт сидел, облокотившись на стол, подперев подбородок руками, и смотрел на оружие.

 * * * * *

 Пол Кархарт ушёл. Вероятно, пройдёт от недели до десяти дней, прежде чем он сможет вернуться на станцию. А вместе с ним ушёл
дух работы, жизнелюбие и рвение, которые в какой-то момент
проявились в помощниках и мужчинах в волнующем ощущении
достижение, которое дало каждому молодому инженеру и его помощнику
прикосновение к сиянию создания чего-то, что сделало
эту уродливую сцену почти красивой. Этот истекающий паром локомотив и
эта гремучая ловушка в виде "частного вагона", увозящая шефа в рассвет
, оставили после себя ощущение депрессии. К полудню следующего дня
Старый Ван заметно помрачнел. К середине дня каждый мужчина
из тысячи почувствовал разницу. Перед ужином жара,
мрак, одиночество пустыни, ощущение мертвой хватки на
Работа, странная мысль о том, что на карте нет такого места, как Красные Холмы, и что даже если бы оно там было, то западная часть «Шатки» и «Винди» никогда бы до него не добралась, — эти мысли не давали им покоя, особенно молодому Вану, который встал и приступил к работе вскоре после полудня.

На второй день стало ещё хуже. Молодой Ван изо всех сил старался работать усерднее, но, оглядываясь на эти усилия, понимал, что это признание слабости. Пол Кархарт
никогда не водил машину так, как водил раньше, — его работа всегда была
то же самое. В таком расположении духа молодой человек вечером взобрался на
возвышенность, чтобы посмотреть, что было сделано за день. Но его изменившимся взглядам
дорога больше не казалась связующим звеном в мировом поясе;
 это была лишь тонкая полоска земли, дерева и стали, над которой
трудилась тысяча подавленных людей.

  Позже он увидел, как Чарли загоняет фургоны в загон. Он услышал, как его брат резко отчитывает повара, и заметил, как упорно тот подчиняется. Затем, наконец, обговорив детали завтрашней работы и выкурив одну-две сигареты, он лёг спать.

Старина Ван засиделся позже. А Чарли засиделся еще позже, почти всю ночь.
фактически. Он нашел удобное место для отдыха недалеко от поста Даймонда, в
тени пустого поезда. Уклон здесь был немного повышен,
и, приподнявшись на локте, он мог обозревать лагерь. Время от времени он
совершал обход, присматривая за полудюжиной часовых, которых он расставил
на холмах за пределами широкого круга палаток и фургонов, делая
уверен, что не было выпивки и что его люди были проинформированы об их обязанностях.
их обязанности. В перерывах между поездками он ложился на спину,
окружённый несколькими бодрствующими работниками, он слушал, как
Димонд рассказывал о доблести их вождя. Было очень удобно лежать
на свежевскопанной земле. В лагере было очень
тихо. Лишь несколько огоньков мерцали там и сям, и было ещё не очень
поздно, когда они один за другим погасли.

— На днях я слышал, как мистер Скрибнер рассказывал, — сказал Даймонд, — как босс столкнулся с фермером, у которого было ружьё, когда он прокладывал линию для M. T. S. Мистер Скрибнер тогда был мальчишкой и носил для него колышки. Их было довольно много, но ни у кого не было ружья. Они пришли
из куска леса на дорогу, и там они увидят фермер
стоял только внутри своего пень, забор с двух стволов его
ружье отдыхает на вершине одного из пней. Мистер Скрибнер говорит
старик был взволнован, он крикнул, чтобы они могли " а " услышали его
в полумиле. "Не смей пересекать границу моей собственности!" - кричит он
. "Первый, кто пересечет границу моей собственности, - покойник"
человек! Они все остановились, Мистер Скрибнер говорит, ибо не любое из них
чувствуют себя особенно нравится брать в бочке или так картечи. Но Г-Н
Кархарта было нелегко остановить. Он просто посмотрел на этого парня, а
потом направился прямо к нему. «Берегись!» — кричит мужчина.
'Ты пересёк границу моей собственности, и ты покойник!» Но мистер
 Кархарт перелез через забор. «Всё в порядке, — говорит он, — но вам не сойдёт с рук, если вы убьёте больше одного-двух из нас, и тогда вас повесят вон на том дереве». И, по словам мистера Скрибнера, не успели они опомниться, как мистер Кархарт выхватил ружьё из рук фермера.

У Даймонда были другие истории. - Я думаю, что его никто так и не нашел
его легко обойти. Однажды, когда он был молодым геодезистом, до того, как он
отправился на Север, его послали в южный Техас посмотреть на старый участок земли.
собственность. Был парень, который претендовал на участок земли, который
на самом деле примыкал к этой собственности. Мистер Кархарт понял, что
парень лгал, но он знал, что доказать это будет трудно.
Старые отметины на углах исчезли - не осталось ни одной живой души
кто когда-либо их видел. Мистер Скрибнер говорит, что это был старый испанский грант.
и испанские геодезисты только что спалили деревья, чтобы отметить линии.
Что ж, сэр, вы не поверите, мистер Кархарт рассчитал место
где должен быть этот угол, срубил старый кедр, который стоял
там он распилил его на куски при свидетелях, нашел отметину от пожара
все заросло корой, и отвез кусок бревна прямо в суд
и доказал это. Нет, я думаю это не будет так адской легко получить
дальше, O' г-н Carhart".

"Все в порядке, - заметил один из рабочих, - если вы работаете
на мистера Кархарта. Но предположим, что вы не... предположим, вы работаете на мистера
Вандервельт?

"О, ну, конечно, - ответил Даймонд, - мистер Вандервельт другой. Он
он и в подметки не годится мистеру Кархарту.

Чарли спокойно воспринял этот комментарий, но в его голубых глазах
было меньше добродушия, чем обычно.

"Мне плевать, насколько порядочен босс, — продолжил рабочий, — если мне
придётся терпеть, как этот старый дьявол ругается на меня с шести утра до шести вечера, а иногда и до полуночи.

Даймонд задумался. — Я знаю о мистере Вандервельте, — задумчиво сказал он. — Понимаете, ребята, там, впереди, было довольно одиноко, и мы с мистером Скрибнером неплохо
познакомились. — Даймонд старался скрыть лёгкое превосходство.
над этими людьми, которых он не мог не знать. «Это странный случай, — продолжил он, — случай мистера Вандервельта. Я знаю об этом. Дело в его характере, понимаете. Вот что его сдерживает, — вот почему он сегодня всего лишь инженер-технолог».

- Потише, ребята, - с усмешкой прервал их рабочий. - Даймонд знает
об этом. Он сообщает нам новости. Мистер Вандервельт вспыльчивый, он
говорит.

Даймонд не нашелся, что возразить. "Я могу вам сказать", - сказал он. «Мистер Скрибнер,
изложите мне факты». (Справедливости ради следует отметить, что Гарри Скрибнер ничего не сказал Даймонду о
личные качества своего коллеги.) "Когда мистер Вандервельт злится,
он стреляет. Ему также не обязательно быть пьяным, или участвовать в драке, или
беспечно резвиться с мальчиками. Он застрелил официанта в "Харпер"
ресторан во Флемингтоне, застрелил его на месте. А потом он ушел
в горы и проработал год, даже близко не подходя к городу
. И они говорят:"голос-Даймонд s снизило--"говорят, он застрелил лагерь
босс на севере, человек он использовал, чтобы сбить с, дружественный.
Они говорят, что он застрелил его. - Даймонд сделал паузу, чтобы его слова прозвучали убедительнее.
западает в сознание каждого слушателя. «Он больше никогда не поедет на Север. Он даже не задержится в таком месте, как Шерман, больше, чем на
день или два, и не тогда, когда он сможет с этим справиться.

Мужчины некоторое время молчали. Затем Чарли медленно поднялся на
ноги и встряхнул свое большое тело, готовясь к обходу. "Я"
думаю, именно поэтому мистер Кархарт сказал мне получать указания от его брата
"медленно произнес он. "Мне было интересно". Затем он зашагал в
направлении загона.

Это было утром в три часа, когда Чарли, наконец вытянул
в течение трех подмигивает. Рабочие давно уже завернулись в
свои одеяла. Мужчины на страже, устало вглядываясь в темноту
и тишина, устроились поудобнее, как только могли. Было около половины четвертого, когда чья-то ловкая рука перерезала веревку, и полдюжины сонных, послушных мулов были выведены наружу. Там, где столько животных шевелилось, и там, где веки, возможно, опускались на доселе бдительные глаза, легкое беспокойство прошло незамеченным. В четыре часа сменили караул, и новый день начал вступать в свои права. В пять часов лагерь проснулся;
и мальчик, тщетно искавший свою команду, наткнулся на перерезанную верёвку, свисавшую с внешнего края загона.

Они рассказали Чарли, которого нашли склонившимся с красными глазами над дымящимся
чайником. И повар, проявив своего рода моральное мужество,
сразу же отправился объявить о своей неудаче в охране лагеря. По счастливой случайности
он застал братьев Вандервельт вместе у умывальника
позади их палатки.

- Могу я поговорить с вами, сэр? - обратился он к младшему.

"Конечно, Чарли, какая удача?" последовал ответ. А потом, на мгновение, они замерли в ожидании: юный Ван искоса поглядывал на брата, а Чарли изо всех сил старался справиться с этим чудесным новым чувством ответственности
для испытания, которое, как он видел, должно было произойти, старый Ван безошибочно имел в виду
принять участие в обсуждении.

- Прошлой ночью мы потеряли шесть мулов, мистер Вандервельт, - наконец сказал Чарли.
Обращаясь явно к молодому Вану.

"Мы потеряли шесть мулов, не так ли?" - передразнил ветеран, вмешиваясь прежде, чем
его брат успел ответить. "Что вы имеете в виду, приходя сюда с такой
историей, вы...?" Тирада была на. Старый Ван случае варить такой
эпитеты, как и мужчины не работают в это время в большой степени на
равнины. Вся депрессия предыдущего дня, которой у него не было
то, что ему удалось проспать, вылилось в череду гневных фраз,
которые, к удивлению Юного Вана и к ещё большему удивлению самого Чарли,
тот воспринял. Юный Ван, каждую секунду ожидая удара или даже выстрела,
не заметил, что тот даже не пошевелился. Наконец Старый Ван
сделал паузу, но не потому, что у него закончились эпитеты,
а потому, что что-то в поведении Чарли и его брата
помогло ему прояснить ситуацию. Гас стоял почти так же прямо, как Чарли, и в его позе чувствовалось напряжение.
рот. У инженеров не было времени на конфликт полномочий.


Когда его брат замолчал, молодой Ван коротко спросил: "Как получилось, что
ты позволил им уйти, Чарли?"

"Я заснул, мистер Вандервельт, - должно быть, было уже больше трех часов сегодня".
"Я проснулся только в четыре".

"Но что случилось с вашими людьми?"

"Вот что я пытаюсь выяснить, сэр. Они, должно быть, спал,
слишком".

"Кто был в карауле в тот момент?"

- Человек по имени Фоулк, один из "железного отряда".

- Да, я его знаю. Я думаю, ему можно доверять.

"О да, сэр, вы можете доверять ему в том, что касается того, что он имеет какое-либо отношение к
тем ворам".

"Но это нам не сильно поможет, если он не сможет продержаться без сна несколько часов. Где
он сейчас?

Чарли колебался. "Я... я связал его".

"Приведите его сюда".

Чарли пошел выполнять приказ. А старый Ван вернулся к своему омовению.
Еще мгновение, и несчастного часового повели в штаб-квартиру.
под руководством и по инерции огромной красной руки.

- Вот он, мистер Вандервельт.

Молодой Ван посмотрел на них. Фоулк выглядел искренне удрученным.
Затем: "Отпусти его, Чарли", - сказал он. И, повернувшись к Фоулку, он просто
добавил: "После этого ты выспишься, мой друг. Мы хотим, чтобы
на страже не было людей, на которых нельзя положиться - и очевидно, что на вас
нельзя. А теперь идите завтракать и принимайтесь за работу. Посмотрим, что это
не повторится, Чарли".

Фоулк поспешил в одну сторону, Чарли отошел в другой;
Старый Ван скрылся в палатке, чтобы очень полная его
простой туалет; молодой Ван стоял в одиночестве, глядя после того, как один и другой
отступающих фигур с выражением что-то вроде смятения.
Он говорил с большей силой и убеждённостью, чем мог себе представить; но, несмотря на это, его мгновенная власть над ситуацией ослабла, пока он стоял там. Он знал, что работа не остановится, но этот сложный механизм, казалось, работал без всякой пружины. Что касается его самого, то ни одна из многочисленных задач, которые Кархарт оставил в его руках, не была ему не под силу. Однако, если рассматривать их все вместе, они приводили его в замешательство. Будут
пререкания, переходящие от плохого к худшему. Работа будет выполняться
каждый день в упорном труде, и у этого была бы неприглядная сторона, которая
раньше не проявлялась. В начале работы были моменты, когда он думал, глядя на свой собственный
горы деталей, что работа Кархарта не так тяжела, как кажется; что у него есть время ездить вдоль линии, болтая с
инженерами и бригадирами; что он может расслабиться, когда захочет, —
время от времени забежать к Шерману или даже улизнуть на день, чтобы пострелять.
Теперь он смотрел на это иначе.  И его предчувствия сбылись.
Все, кто был у власти, чувствовали, что работа идёт в неверном направлении, и
все чувствовали себя беспомощными, неспособными остановить этот процесс. Попытки, предпринимаемые время от времени отдельными людьми, были хуже, потому что они лишь привлекали к этому внимание, а не решали проблему. В тот вечер, когда
Скрибнер вернулся и все старались быть весёлыми, это было самое мрачное время за всю мрачную неделю. Люди стали бросать работу. Однажды
тридцать с лишним из них ушли вместе, чтобы присоединиться к отряду, который
остановился на ночлег недалеко от главного лагеря — это было, когда они жили
"сорок пятая миля". Драки участились. Несчастные случаи, казалось, были
почти обычным делом на этой неделе.

Однажды юный Ван, случайно проходя мимо работ по прокладке пути, услышал, как
его брат ругался на погонщика мула, который тащил гусеницу.
железнодорожный вагон курсирует взад-вперед между поездом с материалами и работой.
Всадником был мальчик лет двенадцати. Молодой Ван, слушая, вспомнил сцену, произошедшую
двумя неделями ранее (ему казалось, что прошёл год), когда Кархарт
нашёл мальчика, который тогда был новичком, тихо плачущим на
лошади. «Что случилось, сынок?» — добродушно спросил вождь. «Я
— Боюсь, — ответил мальчик. Тогда вождь снял его с лошади,
забрался в седло и, сверкнув глазами,
проехал несколько кругов, чтобы показать мальчику, как безопасно управлять лошадью.

Наконец, в подразделении Старого
Вана погиб человек из первой бригады. Другие люди были убиты во время работы, но
эта смерть показалась рабочим более значимой. В других случаях Кархарт сам делал всё, что мог; в последний раз он отвёз тело за двадцать миль к священнику и приличным людям
похороны. Но Старый Ван отправил нескольких перепуганных до смерти рабочих копать
могилу и велел им не терять времени, а просто проследить, чтобы она была
хорошо засыпана после... после того, как всё закончится.

 * * * * *

 Несколько ночей после происшествия с Фолком Чарли совсем не
спал. Но даже первопроходец подчиняется законам природы, и однажды, вскоре после полуночи, когда он сидел на ящике перед своей палаткой, его одолел сон, и он перевернулся и уснул, как ребёнок.

Они разбудили его на рассвете и, не говоря ни слова, протянули ему эту грубую табличку:

 Скажите мистеру Кархарту, что после этого ему лучше носить с собой пистолет.
 Он ему понадобится.

 ДЖЕК ФЛЭГГ.

"Он был прикреплен к телеграфному столбу", - объяснил заспанный часовой.
"Где?"

"Здесь, в лагере".

"Где?"

Несколько мгновений спустя повар, бледный под своим загаром, стоял перед своим
полуодетым исполняющим обязанности шефа. Два брата снова были вместе.

"Так вот как вы смотрите на вещи, не так ли?" - сказал старина Ван. "Сколько вы
проиграли нам прошлой ночью?"

"Водители сейчас подсчитывают, сэр. Пока я знаю только о муле и
лошади.

«Это всё, что ты знаешь, да? Я скажу тебе, что делать. Возвращайся
Иди в свою каюту и постарайся больше не вмешиваться в это дело. Нет, ни слова. Возвращайся и позавтракай. Это всё, чего я от тебя жду.

Чарли вопросительно посмотрел на Молодого Вана, который просто сказал: «Я хочу узнать об этом побольше, Чарли. Запиши, а потом приходи ко мне».

Когда повар ушёл, Молодой Ван взял табличку и перечитал её. Его поразила эта бравада. И он задумался о том,
насколько решительным может быть Джек Флэгг.
 Этот примитивный, похожий на животное человек был для него в новинку. У него не было ни
Ни безошибочный инстинкт Пола Кархарта, ни его опыт обращения с мужчинами.
Ему этот инцидент показался серьезным. Шансов было предостаточно
прежде чем они доберутся до Красных Холмов, даже у труса будет шанс попасть в цель, и
выстрела труса будет достаточно, чтобы положить карьере их шефа конец
внезапный конец. Он сложил грязный листок и сунул его в карман.

Позже, с самыми лучшими намерениями, он сказал своему брату: "Ты
слишком строг к Чарли. Я случайно знаю, что он
делал все, что мог бы сделать любой человек без отряда постоянных солдат за спиной
у него. "

К его удивлению, старина Ван ответил вспышкой гнева: "Держись подальше от этого!
Гас! Когда мне понадобится твой совет по управлению этим подразделением, я буду
просить тебя об этом".

Двадцать минут спустя, когда они вставали после завтрака, появился Чарли
, железной хваткой ведя за собой беспутного на вид жителя равнин, и
держа в другой руке револьвер.

"Привет!" - крикнул юный Ван. "Что это? Что ты делаешь с этим
пистолетом?"

"Я забрал его у этого человека. Он прятался там, за
кучей костей. Я думаю, что он пытался сбежать, когда его лошадь
хромает и дневной свет поймал его".

[Иллюстрация: "Вы возвращаетесь в свою каюту".]

"Что он может сказать в свое оправдание?"

"Это... ложь!" - прорычал незнакомец. "Я ехал просить работу"
"Я только присел отдохнуть..."

"Вы ездите ночью, да?"

- Ну... - незнакомец заколебался, - не совсем. Но я был так близко...

- Сюда, сюда! - закричал старый Ван. - О чем весь этот разговор? Я полагаю, ты
знаешь, что с ним делать. Приступай.

"Что ты хочешь этим сказать?" - воскликнул молодой Ван, покраснев.

"Что я хочу этим сказать?" Как обычно поступают с конокрадами?

Незнакомец побледнел. - Вы называете меня...

Но Молодой Ван осадил его. «Мы не знаем, что он конокрад».

 «Я знаю, и этого достаточно. Чарли, сними его и сделай всё как следует».

 «Чарли, — закричал Молодой Ван, — оставайся на месте!» Он гневно повернулся к брату. «Самое худшее, что мы можем предположить об этом человеке, — это то, что он повесил табличку».

«Ну, разве это не доказывает, что он один из банды?»

«У нас нет никаких доказательств».

«Не лезь в это, Гас! Чарли, делай, что я говорю».

Чарли заколебался и вопросительно посмотрел на молодого инженера.
Это вывело Старого Вэна из себя. Внезапно он выхватил револьвер
от повара, кричали гневно: "если вы не подчинитесь приказу, я посмотрю
для его сам!"

Но Юный Ван быстрым движением схватил оружие, отогнул его назад
вырвал из рук брата, щелкнул им, извлек патроны,
и молча вернул его на место. Старый Ван держал его в руке и смотрел на него
, затем на пять патронов, которые упали на землю.
Затем, с выражением, которого его брат никогда раньше не видел на его
лице, он бросил оружие на землю среди патронов и
ушел в штабную палатку.

— Чарли, — сказал Молодой Ван, — присмотри за этим человеком, пока не вернётся шериф.

 — Хорошо, сэр, — ответил Чарли.

 Повар отвернулся от своего пленника, и Молодой Ван опустил взгляд.  Он чуть не подрался со своим братом на глазах у всех, и это было самое худшее, что могло случиться.  Этот инцидент казался естественной кульминацией этих дней подавленности и разногласий.

«Похоже, шериф уже едет, сэр».

Юный Ван вздрогнул и поднял голову. Чарли, все еще держась за незнакомца,
указывал на дорогу, где виднелся отряд всадников
приближались. Они быстро приближались, и вскоре можно было различить двух всадников. Одним из них, несомненно, был Кривоногий Билл Лейн. Другим был худощавый мужчина без шляпы, с растрёпанными волосами и белым платком, повязанным вокруг лба. Молодой Ван вышел им навстречу и с удивлением увидел, что всадник без шляпы — это Пол
Кархарт, и никогда ещё ни одно мужское или женское лицо не было так желанно для его глаз.

Отряд натянул поводья, спешился и вытер потные лица.
 Их лошади стояли мокрые и дрожащие от усталости.  Все вместе,
маленький отряд был свидетелем отчаянной скачки и, судя по
некоторым признакам, драки.

- Ну, Гас, - весело сказал Кархарт, - как дела?

Но Юный Ван уставился на повязку. "Где ты был?" он
закричал.

"Преследовал Джека Флэгга".

"Но они попали в тебя!"

"Только задели. Если бы не темнота, мы должны были ему".

"Но как в..."

Начальник улыбнулся. "Как я сюда попал?" он сказал, завершая
вопрос. "Поезд был остановлен вчера только десять или пятнадцать
миль назад. Тендер что модель паровоза 1865 они дали нам
вылетел с трассы, и двигатель получил в тот же исправить пытается положить
это раз. Когда я уходил, они ждали другой поезд сзади
подойти и помочь. Они должны прибыть в любое время этим утром.
Где твой брат?

Молодой Ван обернулся, чтобы посмотреть на группу из трех или четырех заключенных,
которых охраняли двое из отряда.

"Где твой брат?" Кархарт снова спросил.

"Мой брат! О, думаю, вернулся в палатку".

Шеф бросил на него любопытный взгляд, потому что молодой инженер
странно покраснел. "Скажи ему, чтобы подождал меня минутку, ладно? Я хочу
видеть вас обоих до начала ее работы".

Молодой Ван подошел к штабной палатке и стоял в момент
вход. Его брат, сидящий за столом, слышал его, но не
посмотрите вверх.

"Г-н Carhart вернулся", - сказал молодой человек, наконец. "Он попросил меня
скажу тебе подождать его".

Старый Ван не подал ни малейшего знака, что услышал, но он
ждал. Когда вошёл вождь и жестом пригласил молодого Вана присоединиться к нему, тот
сразу же приступил к делу. Он сидел прямо и энергично,
по-видимому, не замечая красного пятна на повязке и игнорируя
факт, что он до сих пор не завтракал; и при первых же его словах
кровь снова потекла по артериям этой сложной
организации, которую люди назвали Ред-Хиллз продолжением S. & W.

"Итак, ребята, - начал он, - обратный путь из Шермана был довольно долгим,
и у меня было время немного порассуждать. Благодаря нашему другу Питу..."

- Черт бы его побрал! - перебил старина Ван.

Вождь выдержал паузу, бросив на него еще один из своих вопросительных взглядов, затем
спокойно продолжил. "Из-за нашего друга Пита мы потеряли так много времени
что выяснять это не очень веселое занятие. Но мы не
больше не потеряем.

"О! ты видел Пита!" — сказал Юный Ван.

"Да, я его видел. Мы не будем беспокоиться из-за потерянного времени. Сейчас нас интересует выполнение нашего плана. И мне не нужно говорить тебе, что с этого момента мы должны работать вместе слаженно, как хорошо смазанный механизм." Он многозначительно сказал это и сделал паузу. Из двух мужчин, стоявших перед ним, младший снова покраснел и опустил глаза, а старший отвернулся и пробормотал что-то, чего нельзя было разобрать. «Я везу в этом поезде ещё сотню с лишним человек.
 Когда они прибудут, сразу же приступите к работе. Димонд сейчас в лагере?»

— Да.

 — Мы пошлём его наверх, чтобы он взял на себя управление скважиной. Теперь, когда всё так хорошо началось, он может это сделать. Нам нужен Скрибнер.

 — Сколько мы должны будем проходить в день, чтобы заработать? — спросил Молодой Ван.

  — Мы будем проходить в среднем около двух миль.

 Молодой Ван присвистнул, но тут же взял себя в руки. "Хорошо, мистер Кархарт",
сказал он. "Две мили - это хорошо. Начиная с сегодняшнего дня, я полагаю?

"Начинаю сегодня".

Шеф тратил очень мало времени на себя. Вскоре он вышел и
поехал по склону, не проявляя нервозности, но в то же время давая понять
каждому работнику, что он намеревался показать "
самая фантастическая трасса, которую когда-либо видели в этих Соединенных Штатах ". Именно так
Молодой Ван, в припадке своего вновь обретенного духа, выразил
это бригадиру железной команды.

Но даже энтузиазм юного Вана не соответствовал фактам. Когда раздался ночной гудок
, и промокшие рабочие побросали кирки и
сани, и рельсы, и шпалы, и вожжи, и сели перевести дух
прежде чем умыться к ужину - вода для умывания теперь была, -
проводник товарного поезда окликнул молодого Вана и махнул в сторону
столба у путей. "Видишь эту палку", - крикнул он.

"Да, я вижу ее".

"Ну, сэр", - кондуктор тоже был взволнован, - "Я устанавливал
одну из этих штуковин каждый раз, когда мы продвигались вперед на длину поезда. Мой
поезд длиной чуть больше тысячи футов, и ... и сколько таких
палок, как ты думаешь, я установил с утра? Угадай сейчас!

"Я бы сказал, восемь или десять. Мы поднимались над землей довольно быстро.
- Нет, сэр!

Нет, сэр! Их было пятнадцать, всего пятнадцать! - Пятнадцать тысяч футов - три мили! - Крикнул я. - Мы летели над землей довольно быстро.

- Нет, сэр! Молодой человек постоял немного,
затем повернулся и степенно зашагал прочь.

Ранним утром следующего дня молодой Ван вспомнил о Джеке Флэгге.
сообщение, которое все еще было у него в кармане. Он увидел, что шеф полиции
собирается отправиться завтракать, перезвонил ему и отдал
газету. Carhart, прочитав его, улыбнулся довольно пренебрежительно, и
сдал его обратно.

"Этот человек, - сказал он, - был достаточно большим, чтобы расшевелить немного
переполох в лагере. Я рад, что мы покончили с ним.

— Хотел бы я быть в этом уверен, — ответил Юный Ван.

"Привет! Ты прав, Гас. Вот он снова здесь."

Чарли приближался с очередной грязной бумажкой в руке. — Я
думал, что прошлой ночью никто не сможет войти, мистер Кархарт, — сказал он
с сожалением: "Но ... вот что они оставили".

Шеф взял второй документ и прочитал его вслух:--

 МОЙ ДОРОГОЙ МИСТЕР КАРХАРТ: Моя стрельба становится неудачной. Повезет больше.
 в следующий раз.

 ДЖЕК ФЛЭГГ.

"Флэггу следовало бы выступать на сцене", - сказал он, отбросив газету
в сторону. "Он из тех людей, которые не могут обойтись без
аудитории".




ГЛАВА VIII

ВЫСТРЕЛЫ - И РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНЫЙ ОТРЯД


Был ранний вечер. Гас Вандервельт, нервный, ликующий, оставляя за собой
шлейф из сигаретных окурков, расхаживал взад и вперед по дороге.
Когда он повернулся лицом на восток, его глаза увидели далеко за машинами и фургонами
и скопления палаток. Там, на каждой миле из тех, что они прошли,
лежал свидетель выигранной битвы. Они сражались как
солдаты, и небольшие успехи следовали один за другим, пока люди
не начали воспринимать победу как нечто само собой разумеющееся.
Самые глупые из них теперь понимали, за что выступал сдержанный,
привлекательный Пол Кархарт, и им это очень нравилось.

Пока Юный Ван шёл, его воображение переносило его из сражений, в которых он участвовал, в сражения, которые ему предстояло
увидеть. Он услышал шаги и увидел коренастого
фигура его брата приближалась в сумерках. Он напрягся.
и остановился, но старый Ван прошел мимо, не дрогнув ни единым мускулом.
Молодой человек наблюдал за ним, пока он не скрылся из виду, затем закурил
еще одну сигарету и продолжил свой ритм.

Немного позже, нервно улыбаясь, как это было у него в последнее время, Юный Ван
повернулся к штабной палатке. Он знал, что его брат ушел
пополнять обоз с материалами и не вернется еще некоторое время.

Он нашел Павла Carhart, сидя в одиночестве, пуговица желтая
льняные брюки.

- Ты видел еще пьяных? Кархарт помолчал, держа иглу в воздухе.

Молодой Ван, теперь, когда он подумал об этом, заметил признаки необычного
хорошего настроения среди рабочих.

"По-моему, мы находимся слишком близко к поселению Палос", - сказал
вождь. "Содержание ваших людей в пустыне несколько портит возможность пользоваться
преимуществами цивилизации. Мне никогда не было легче с рабочими.
Но этих людей не стоит приводить ближе чем за пять миль от салуна.
До утра они будут драться.

- Полагаю, так и будет. Я об этом не подумал. Кстати, есть
ходят слухи, что вы получили сегодня письмо от мистера Флинта.

Кархарт покачал головой. "Нет, - сказал он, - это то, чего я хочу больше всего"
как раз сейчас.

Некоторое время они молчали. Лицо молодого Вана стало серьезным. Рельсовый путь,
эта двойная линия из ржавой стали, настолько поглотила энергию всех
них, что теперь, по его неопытности, это казалось полным внешним
выражением их жизни. Он не мог думать ни о чем другом. Когда не мог
поглощенный настоящей работой, его мысли витали за ее пределами, далеко
в более глубоком значении этого. Толпясь по пятам за
строители придут поселенцами. Грибные города уже росли
вдоль линии позади них. С поселенцами придут буровые работы,
ирригация, земледелие и скотоводство. Древесина, кирпичи, камень были бы
доставлены в эти новые земли, чтобы быть преобразованными в отели, магазины,
банки, жилые дома. Внезапно обнаружились бы удивительно сложные взаимосвязи
цивилизации, которые существовали бы и работали. Была бы
грубая, жесткая борьба, много пьянства и азартных игр, и немного
стрельбы. Вольность равнин оказалась бы странно смешанной
с права и с тем, что мы называем правом. Церковь и салун бы
март, бок о бок. И, наконец, шум и
бои будут расти, к лучшему или к худшему, новый жизненный этап.
Думать об этих вещах, молодой Ван не мог забыть, что они в пять-пол
Кархарт, Джон Флинт, Олд Ван, Гарри Скрибнер и он сам - были
инициаторами этого. Они прокладывали путь, пионеры
экспансии беспокойного, могущественного народа.

"Нет,"--Carhart говорил, - "это письмо было от Пит. Вы можете
приятного чтения".

Молодой Ван начал от его задумчивости, взял письмо и развернул его
Открыть. "Мой дорогой мистер Кархарт, - говорилось в нем, - я действительно очень сожалею о
задержке доставки этой партии шипов. Я договорился с мистером Тиффани, что
скупим все, что сможем найти здесь, в Шермане, и поскорее отправим вам.
Пожалуйста, держите меня в курсе по телеграфу о любых задержках и неудобствах. Вы
я уверен, поймете, что мы не остановимся ни перед чем, чтобы уберечь
вас от малейших неприятностей и задержек в этих вопросах. Очень
искренне ваш, Л. В. Пит".

"Но у нас достаточно шипов", - сказал ассистент, поднимая глаза. "Что
он имеет в виду?"

Кархарт улыбнулся. "Именно то, что он говорит: что он не задержал бы нас ни на миг".
"миры".

- И "Искренне ваш" тоже. Что все это значит, мистер Кархарт? Что
Вы с ним сделали - загипнотизировали его?

Кархарт улыбнулся. "Вряд ли", - ответил он и добавил: "Принеси мне катушку с
нитками, хорошо?" Но вместо того, чтобы продолжать свое рукоделие, Carhart,
когда он получил катушку, положил ее рядом с собой и сел, глубоко в
думал, глядя сквозь шатер-открытие в ночи.

- Гас, - отрывисто спросил он, - куда делся оператор?

Молодой Ван взглянул на своего шефа, затем тихо ответил: "Спать, я думаю.
Думаю. Я слышал, как он сказал, что собирается лечь спать сегодня пораньше.

"Не могли бы вы вытащить его?"

"Конечно, нет".

"Подождите минутку. У нас достаточно дров, чтобы поддерживать двигатели в рабочем состоянии
шесть или, возможно, восемь дней. Так не пойдет".

Молодой Ван был слегка озадачен.

"Продолжай, Гас. Скажи ему, чтобы он ждал меня у своего инструмента через десять минут".

Молодой Ван сразу же вышел из палатки. Когда он вернулся, растолкав
сонного оператора, то заметил, что шеф всё ещё глубоко погружён в свои мысли.
"Всё в порядке, — сказал Юный Ван, — он встаёт."

"Большое спасибо, Гас." Кархарт начал было снова чинить, но
опустил иглу.  "И всё из-за отсутствия подковного гвоздя," — сказал он
тихо напевал.

Молодой Ван, еще более озадаченный, чем раньше, поднял глаза от кучи бумаг.
то, что привлекло его внимание. Кархарт слегка улыбнулся.

"Ты помнишь?" - сказал он,--

 "Из-за отсутствия гвоздя была потеряна подкова;
 Из-за отсутствия подковы была потеряна лошадь;
 Из-за отсутствия лошади был потерян всадник;
 Из-за отсутствия всадника битва была проиграна;
 И все...

Он остановился и выглянул наружу. Полураздетая фигура спешила к
укрытию, за которым находились телеграфные приборы.

"Вон он идет. Я немного обеспокоен, Гас. Это было бы забавно
Это будет своего рода шуткой надо мной, если меня задержат из-за нескольких
поленьев.

"Полагаю, мы могли бы порубить шпалы?" — предложил Юный Ван.

"Не могу их выделить. Я заказал дрова в Ред-Хиллс, но мы не сможем
набрать там достаточно. И если мы не получим его в ближайшее время,
двигателям придётся остановиться.

Юный Ван взял папку с письмами и просмотрел её. Через мгновение
он достал недавнее послание от Пита. «Вот, — сказал он, — мистер
 Пит обещал, что сегодня к нам прибудет большой груз древесины. Это
оставляет некоторый запас времени на случай задержек».

Кархарт встал и кивнул. "Да, - ответил он, - но недостаточный запас хода".

"Ты ожидаешь, что что-то произойдет прямо сейчас?"

"Не могу сказать на это. Но мои кости чувствуют странный сегодня,-почувствовали
странно весь день. Тиффани пишет, что Бурк, который отвечает за Х.
Д. & строительными В., Шерман был в другой день. И коммодор
Дерфи ожидали в Ред-Хиллз неделю назад. Что ж... - Он пожал
плечами и вышел, чтобы присоединиться к оператору.

"Мы попытаемся найти человека из следующего подразделения", - сказал Кархарт. "Спросите
его, свободна ли очередь на всем пути".

Оператор протянул руку, чтобы отправить сообщение, но замер в
воздухе. «Что, — воскликнул он, — он звонит нам!» Он поднял
голову, готовый увидеть на лице Кархарта такое же удивление, как и у него
самого. Но то, что он увидел, озадачило его. Шеф медленно кивал. Он не
мог сказать, что ожидал этого звонка, — это было совпадением, — и всё же
он совсем не удивился.

«'Проблемы на участке Баркер-Хиллз'», — повторил оператор, когда
прибор щелкнул.

"Это примерно в сотне миль отсюда"

"Сто тридцать восемь. 'Оператор на среднем участке', — сказал он
говорит: "Телеграфирует пятидесяти людям, пытающимся захватить станцию - уведомил
Шерман - помощь обещана. Крупный вооруженный отряд "Баркер Хиллз" во главе с
крупным мужчиной с рыжими усами..."

"Это сам Бурк", - пробормотал Кархарт.

Рука оператора слегка дрожала. Его глаза сияли. - Вот
еще кое-что, мистер Кархарт, - "Пытался удержать свой пост, но..."

- Подождите, - резко крикнул шеф. - Быстро, скажи вот что: "Поезд с припасами
прошел сегодня на запад?"

"Был ли... поезд с припасами..." - повторил оператор через мгновение.
"Прошел...сегодня на запад"?

"И что он теперь отвечает?"

"Минутку ... Вот он!-- "Не... не..." Подождите, в чем дело
"?"

"Он остановился?"

"Резко остановился. "Это странно".

"Ты так думаешь?" сказал Carhart, глядя в белое лицо
оператор. Эффект от волнения молодой человек едва
уменьшена ударная смятых волос около лба и
белый воротник на рубашке, которая оказалась выше его наспех застегнутой
пальто.

"Вы имеете в виду?.."

"Подождите еще немного". Несколько минут они молчали, оператор
облокотился на стол, Кархарт склонился над ним.
Затем: "Попробуй еще раз", - сказал Кархарт.

Оператор повиновался. Ответа не последовало. Кархарт достал пустую коробку из-под крекеров
и сел. Прошло двадцать минут.

"Клик-клик-клик-клик", - сказал прибор. Оператор хриплым голосом
перевел сообщение по мере его поступления: "'P. Кархарт,
шеф west'n ext. S. & W.: По получении этого вы прекратите все
строительные работы до дальнейших инструкций по приказу вице-президента.
Чемберс - Х. Л. Тиффани.'"

"Забавно!" - сказал оператор.

Кархарт, казалось, не услышал восклицания. Он слегка нахмурился
и его губы зашевелились. Наконец он сказал: "Возьмите это:--

 «К. О. Ф. БУРК,

 станция Баркер-Хиллс:

 «Попробуй еще раз, старина. Ты еще не совсем уловил стиль Хен
 Тиффани.

 П. КАРХАРТ».

 Оператор тихо и нервно рассмеялся, пока его ловкие пальцы
передавали это личное сообщение.

— Всё понял? — спросил шеф.

 — Да, сэр, всё понял.

 — Тогда ладно, иди спать. Спокойной ночи.

 — Спокойной ночи, мистер Кархарт.

 * * * * *

 Вот уже несколько дней от Флинта не было никаких вестей.
109. «Но через двадцать часов после происшествия в Баркер-Хиллз — как раз перед
время ужина следующего дня - отряд жителей равнин прискакал галопом
в лагерь. Один из них, маленький сморщенный человечек с доброй улыбкой и
проницательными глазами, спешился перед штабной палаткой и заглянул внутрь
между пологами. "Мистер Кархарт здесь?"

"Он будет через две минуты", - ответил молодой Ван, вставая из-за стола.
"Войдите, сэр!"

"Ваш мистер Флинт просил меня передать ему это". Сморщенный достал письмо
и плюхнулся в кресло, которое подвинул молодой Ван
. "Неплохо проводит время там, наверху, не так ли?"

"Каким образом?" - спросил Молодой Ван. Хорошо было говорить осторожно.

— О, он в деле, по уши, — был ответ. — Коммодор Дёрфи в отеле «Фриско» в Ред-Хиллс. Говорят, он приехал на «Уоббли» на
строительном поезде и проехал мимо. Довольно бодрый, старый
коммодор. Он нанял плохого человека по имени Флэгг — Джека Флэгга — и отправил его с сотней или около того человек захватить ваш мост в Ла-Пасе. Простите, что я не смог остаться там и посмотреть на это представление, но я спешу на восток. Мистер
Флинт подумал, что я, возможно, смогу сесть на один из ваших поездов, идущих обратно в
Шерман. Если я не смогу этого сделать, я отправлюсь на юг, в Пьерпон, и
пройду через него.

Молодой Ван колебался, и собирался ответить, когда услышал начальник
приближается.

Carhart подошел сзади, кивнул незнакомец, и подобрали
конверт. "Вы принесли это, сэр?" спросил он.

"Да, мистер Флинт попросил меня".

Очень сознательно Carhart прочитал письмо, и, без малейшего
изменив выражение лица, бросил его на стол. "Ты должна поужинать"
"с нами", - сказал он. "Если вас остановили с Джон Флинт вы, наверное, знаете
как мало инженера гостеприимства суммы, но таких как у нас
мы будем очень рады поделиться с вами".

- Благодарю вас, - ответил незнакомец.

- Я полагаю, вы владелец ранчо? Кархарт продолжил.

- Да, на северо-западе Красных Холмов. Я езжу в Шерман каждый год.

Молодой Ван заговорил: "Он думал проехать на одном из наших поездов".

Кархарт сухо улыбнулся. "Я очень обязан вам, сэр, если вы
мог сесть в поезд", - сказал он. "Это то, что мы, кажется, не
возможность делать".

Сморщенный поднял взгляд с проницательным выражением в глазах.
"Возникли проблемы на линии?" спросил он.

"Можно назвать это проблемами. Мой старый друг Бурк из H.D. & W.
присоединился к нам с небольшой армией. Он слегка пожал плечами. "Я
не могу прорваться. Я не могу проехать ни в ту, ни в другую сторону теперь, когда они проникли внутрь.
между Флинтом и Ред-Хиллз.

- Тогда мне лучше поехать в Пьерпонт, не так ли?

"Боюсь, это лучшее, что я могу предложить, сэр".

"Вы, люди, определенно играете в невезение, мистер Кархарт".
Когда сморщенный отважился на это замечание, он скрестил ноги и
засунул руки в карманы. От этого движения его пальто упало
назад, и открылся маленький золотой кулон, висевший на ремешке его наручных часов.
Молодой Ван заметил это и взглянул на Carhart, но он не мог сказать
может ли начальник принял его.

«Это хуже, чем невезение, — ответил Кархарт, — это начинает походить на поражение. Мы зависели от людей Шермана в том, что касалось материалов,
продовольствия, воды — всего. Теперь Бурк отрезал нас от всего».

 «Но у вас, кажется, здесь достаточно материалов, мистер Кархарт».

 «Рельсы — да. Но нужны не только рельсы».

«И у вас, несомненно, достаточно большие силы».

«Да, но чтобы перебросить несколько сотен человек на сто сорок миль назад,
сражаться с Бурком, расчистить путь и пропустить поезда из Шермана,
потребуется время. Прежде чем мы сможем что-то предпринять, пройдёт много времени».
продвигаясь вперед, H. D. & W. опередят нас в Красных холмах.

"А ... понятно", - кивнул сморщенный. "Ты возвращаешься за Бурком".

"Что еще я могу сделать! Я даже не могу телеграфировать Шерману, не отправив человека.
двести миль через пустыню. Самое важное для моих
работодателей - сохранить контроль над линией ".

— Конечно, я понимаю. Я и сам мало что знаю об этих вещах.

После ужина тот, что постарше, объявил, что должен ехать дальше со своей
группой.

"Вы не останетесь с нами на ночь?" спросил Кархарт.

"Нет, спасибо. Через час или два рассветет. Мне нужно ехать быстро.
Видите ли, я многое потеряю, если поеду через Пьерпонт.

- Это так, конечно. Что ж, до свидания, сэр.

- До свидания.

Всадники вскочили в седла и легким галопом поскакали на восток. Кархарт
повернулся к молодому Вану и медленно подмигнул. "Приезжай в штаб, Гас",
сказал он. "У меня есть для тебя кое-какая работа".

"Скорее всего, у тебя есть, если мы собираемся преследовать Бурка".

"После Бурка?" Кархарт улыбнулся. - Ты не учел этого, Гас?

- Ну... конечно, я подозревал.

- Ты видел его значок?

- Да.

- Вокруг Бурка всегда много мужчин из его собственного колледжа.

- Значит, ты действительно так думаешь?

"Было бы трудно сказать, что я думаю. Но я исходил из
предположения, что он один из инженеров Бурка".

Они приближались к штабной палатке. Молодой Ван поднял глаза и
увидел, что "Аризона", новая верховая лошадь Кархарта, была привязана перед
ним. Они вошли в палатку, и первое, что сделал шеф полиции, это
достал два длинных револьвера с посиневшими мушками и сунул их в кобуры.
Мгновение спустя Даймонд, снаряженный для долгой поездки, появился у входа.
со словами: "Все готово, мистер Кархарт!"

"А теперь, Гас, - сказал шеф полиции, - я отправляюсь на "милю 109". Я хочу, чтобы ты получил
около двух сотен людей вместе и отправить их после того, как мне в эту ночь или
-завтра утром. Я скажу Скрибнер, как я прохожу мимо него, чтобы иметь пятьдесят
больше для вас. Каждый человек должен иметь винтовку и множество мяч
картриджи. Пошлите Байерса, - это был человек с длинным
носом, - и еще двух-трех человек, которые, по вашему мнению, способны командовать
по сорок-пятьдесят человек каждый.

- А Бурк?

- Мы оставим его мистеру Чемберсу. Дай Чарли указания, чтобы
усилил его ночную охрану. Несколько человек будут отправлены обратно охранять
второй и третий колодцы.

Молодой Ван непроизвольно провел рукой по глазам.

— Боюсь, я не очень хорош в этом, — медленно произнёс он. — Я не очень хорошо понимаю эту ситуацию. Для меня это новый этап в инженерном деле. Кажется, мы внезапно погружаемся в тактику и стратегию.
— Примерно так, Гас, — ответил шеф. Он сменил свою старую соломенную шляпу на сомбреро. Его шпоры звенели при каждом шаге. В его глазах блестел огонёк, а в фигуре появилась военная выправка. Он остановился у входа в палатку и оглянулся. — Вот так-то, Гас, — повторил он с полуулыбкой. — И, боюсь, мне это нравится.

— Что ж, прощай. Я пойду. мужчины сразу за вами.

Кархарт вскочил на лошадь, Даймонд последовал его примеру, и они вдвоем
поехали в направлении моста Ла-Пас. И десять часов спустя,
в пять утра, шеренга вооруженных всадников - длинноносый молодой человек
с огоньком пиратской души в глазах, ехавший во главе,
спортивный инспектор и родман, выучившийся в колледже, замыкающие шествие
поехали за ним на запад.

 * * * * *

Проблемы возникали не поодиночке на "миле 109". Джек Флэгг,
с отрядом, который, хотя и был меньше, чем у Флинта, состоял из
хорошо вооруженные и хорошо оплачиваемые головорезы захватили горный хребет, который замыкал
долину Ла-Пас на западе, разбили лагерь, воздвигли грубые
укрепления из рыхлого камня, и на данный момент остановлены все работы на
эстакаде длиной в милю. Так много Джон Флинт изложил в записке,
которую сморщенный передал Кархарту. Следующее приключение
произошло в ночь после отъезда "иссохшего"; и оно
выявило уродливое напряжение в оперном бизнесе-буффе тех диких дней
работы на железной дороге.

Антонио, сторож, сидел на краю восточной опоры и
Он болтал ногами. Ему так хотелось спать, что он даже перестал сворачивать
сигареты. Он выбрал удобное место, где груда досок служила опорой для его спины. Конечно, он мог скатиться в воду и на песок, если бы действительно заснул, но в другом месте он был бы на виду у главного инженера, а тот был очень внимательным. Он мечтательно размышлял о том, что будет делать в воскресенье, когда в кармане у него будет недельная зарплата, а до деревни Ла-Пас останется всего двенадцать миль.

Время от времени его довольный взгляд скользил по реке, которая
протекала мимо с таким мягким, журчащим шумом. Он мог смотреть поверх
четырёх недостроенных причалов и западного устоя и видеть эстакаду,
которая продолжалась на дальнем берегу. Эти американцы, какие же они
упрямые! И что они собирались делать со своей железной дорогой,
когда построят её? Быстро ехать, — Антонио пожал плечами и снова закурил, — это хорошо, но с какой целью? Когда они в безумном темпе пересекут континент, что будет
они находят там? Возможно, затем они снова бросятся назад. Эти
Americanos!

Он позволил своему взгляду задержаться на ряду опор - одной, двух, трех, четырех
из них. Какой труд они затратили - как мужчины потели и бормотали,
и надрывались - как ругались бригадиры! Четыре каменных столба поднимались
из призрачной реки. Должно быть, они были очень сильны, потому что Ла-Пас
не всегда был спокойным. Весной и осенью он был свирепым; и тогда у него
был уродливый способ подрывать мосты, как те другие глупые
Американцы извлекли урок на свой счет , когда строили мост для фургонов
в Ла-Пасе. Он лениво улыбнулся. Но внезапно выпрямился. Длинная
худая фигура человека двигалась среди штабелей древесины. Это был
сеньор Флинт - и такой же бродяга, каким он был, днем и ночью,
ночь и день. Он жил этим мостом, жил сеньор; он думал об этом, он
ел это, он пил это, он говорил это, он спал этим - и зачем? Не могло быть, чтобы
он верил в это, живя, чтобы думать и дышать мостом и только мостом
. Не может быть, чтобы человек был создан для этого - стать рабом
этой эстакады, которая медленно ползла, как какой-то
чудовищная многоножка, пересекающая пески Ла-Паса. Это было очень хорошо
возможно, для эстакады и моста, но было ли это так хорошо для
сеньора?

[Иллюстрация: "... эта эстакада, которая медленно ползла,
как какая-то чудовищная сороконожка, по пескам Ла-Паса".]

Антонио снова улыбнулся и откинулся на спинку стула; сеньор проходил мимо. Он
садился в лодку. Он греб шестом по ленивой, покрытой ямочками реке
. Он выбрался на противоположный берег; он поднимался по
длинному склону, держась подальше от лунного света в тени деревьев.
похожий на эстакаду; он вглядывался в покрытый войной хребет за ней,
где лежал грозный Флэгг.

.. Сигарета выпала из дрожащих пальцев Антонио и упала
с шипящим всплеском в воду внизу. Он непроизвольно втянул воздух.
быстрый вдох, и дым из его ноздрей неожиданно попал в горло.
он закашлялся. Затем немного дрожит, он стал медленно
ноги и так стоял там над спокойной поверхностью
реки. Он протер глаза и снова поглядел. Выстрел, - два выстрела, - который из них
был правильным? Два ... нет, один! И эта незначительная маленькая темная кучка
вон там, в лунном свете - это был сеньор? Какая неприятность! - и он!
ему было так удобно там, на опоре!

Антонио испугался. Он подумал о том, чтобы сбежать от этих
американцев, искушающих судьбу; но в этом случае он потерял бы свою зарплату и
те воскресенья в Ла-Пасе. Он подождал немного. Возможно, ему это приснилось
и он выставил себя на посмешище. Он ходил и пробовал
разные точки зрения. И, наконец, он пошел будить своего бригадира.

Они пригласили Флинта - Хэддон, в ночной рубашке, на босу ногу и в ботинках с
болтающимися завязками на них; бригадир бригады забивщиков свай в
ночная рубашка и шляпа, и двое широкоплечих мостовиков. Есть
мяч где-то в городе Флинт, и там были определенные сложности по
линии его хроническая болезнь, так что его полезность, так
говорят, по зрению. И Хэддону, в течение того, что осталось от ночи, и
в течение всего следующего дня, было явно не по себе.

Пока все это происходило, Пол Кархарт мчался на запад быстрым галопом
Даймонд следовал за ним по пятам. Вскоре после захода солнца
он остановил коня на гребне восточного хребта и выглянул наружу
над Ла-Пасом. Пустынная долина была залита светом. Жёлтые
склоны были нежно-розовыми и фиолетовыми, скальные столбы
выделялись чёрными и чёткими очертаниями, западные холмы
образовывали пурпурный барьер, преграждающий путь цветам; и
сквозь эту сияющую картину тянулась эстакада с квадратными
сочленениями, безошибочно выдающая работу человека там, где всё
остальное было создано другой рукой. Никогда ещё в ходе этого предприятия, за которым мы следили, пересекая равнины, не было такого разительного контраста между спокойной красотой старой земли и
бескомпромиссное уродство конструкции, которую Пол Кархарт
возводил и через которую проходил. И всё же начальник — умный,
образованный человек, не лишённый чувства прекрасного, —
хотя и любовался чудесным закатом, дольше всего смотрел на эстакаду
и недостроенный мост. Затем он поехал вниз,
бросив насмешливый взгляд на лагерь, который был перенесен назад
за холм, на груды камней и бревен, на загон и
на группы праздных, мрачных рабочих.

К счастью, шеф был готов к неожиданностям. Новость о том, что
козел был сожжен дотла, вызвал бы не более чем
взгляд и кивок от него. Ум его не бездействовали во время езды.
Он знал, что самая сильная защита носит наступательный характер,
и у него не было ни малейшего намерения сидеть сложа руки и ждать развития событий. Из нескольких
наборов планов, которые он рассматривал, один был настолько очевидным
самым простым и лучшим, что он был полон решимости попробовать его. Это включало в себя
одиночный дерзкий акт, своего рода рейд, который было бы необходимо осуществить
без каких-либо законных полномочий. Но эта особенность
Это беспокоило его гораздо меньше, чем можно было бы предположить,
просто познакомившись с этим спокойным джентльменом. Возможно, в глубине
его натуры, как и у краснокожего Тиффани, была «шотландско-ирландская»
жилка, которую можно было при случае пробудить.

[Иллюстрация: «Сигарета выпала из дрожащих пальцев Антонио».]

Позаботившись о комфорте Джона Флинта, посовещавшись
с Хэддоном и тщательно осмотрев местность, Кархарт послал за
Даймондом.

 

 «На что еще ты способен?» — спросил он. Даймонд ухмыльнулся. «На все, что происходит», — ответил он.

— Хорошо. Вы знаете, где в дюжине или пятнадцати милях к северу отсюда строится Х. Д. и У.?

 — Думаю, я смогу найти его, — сказал Даймонд.

  И вскоре после наступления ночи того же дня Даймонд отправился на север на свежей лошади с одним или двумя людьми и с определёнными указаниями. В восемь утра он вернулся с запавшими глазами, но довольный. И
Пол Кархарт, когда Даймонд доложил ему, тихо улыбнулся про себя.




Глава IX

Схватка


В главном лагере было тихо. Если не считать того, что у дивизионных инженеров не хватало людей и что Пол Кархарт был в отъезде, всё шло своим чередом.
продолжается с некоторой регулярностью. Скрибнер приехал поздно вечером второго дня.
ближе к вечеру, когда с офисной работой было
покончено, он и молодой Ван сыграли несколько партий в криббедж. Лагерь разошелся
как обычно, спать.

Где-то между одиннадцатью часами и полуночью двое молодых инженеров
молча разложили карты и устроились покурить.

"Знаешь, - сказал молодой Ван после паузы, - я вообще не верю во всю эту чушь"
".

Скрибнер откинулся на спинку стула, положил ноги на стол, затянулся и
медленно кивнул. "Я тоже, Гас", - ответил он. "Сказки, все это".
"Сказки".

"Вы не можете урегулировать право собственности на железную дорогу гражданской войной".

"Нет; но если ты можешь завладеть пятиствольным блефом, ты можешь
потратить дьявольски много времени, чтобы вернуть его другому парню".

"Это правда, конечно". Они снова замолчали.

... "Что это?" - спросил Скрибнер. Оба опустили ноги и сели.

"Лошадь", - сказал молодой Ван.

"Чертовски далеко".

"Должно быть. Сейчас потерял".

"Нет ... вот оно снова. Итак, что ты думаешь?"

"Не знаю. Давай выйдем и осмотримся".

Стоя на наклонной поверхности, в передней части палатки, они могли по
первый различить ничего.

— Странное чувство, — сказал Скрибнер, — когда слышишь топот копыт в такое время ночи.

— Как раз сейчас, — закончил молодой Ван, — когда что-то происходит.

— И с востока, где Бурк. Вы его знаете?

— Нет, никогда не встречался. Слышал о нём, конечно.

«Он хорош. Хотел бы я, чтобы он был на нашей стороне».

«Полагаю, мистер Кархарт может с ним сравниться».

Скрибнер кивнул. «Такая схватка, скорее всего, сведётся к простому вопросу о том, у кого больше карт. Настанет время, когда обеим сторонам придётся сложить оружие, и карты определят победителя».
разница в ту или иную сторону. В конце концов, это просто показуха.

"Я лично думаю, что у мистера Кархарта на руках карты. Он не был похож на неудачника
когда уходил прошлой ночью."

"Если это так, - сказал Скрибнер, - вы можете поспорить, что он будет "видеть" Дерфи и Бурка
каждый раз".

.."Вот эта лошадь, Гарри".

- Крупный мужчина... выглядит как...

"Это Тиффани.--Добрый вечер, мистер Тиффани."

- Как поживаете, мальчики? Пол здесь?"

- Ну, нет, мистер Тиффани. Он на "109-й миле".

"109-я миля!" - присвистнула Тиффани. "Что за дьявол! Ты же не хочешь сказать, что
эти... - он сделал паузу.

- Коммодор Дерфи сейчас в Ред-Хиллз, ты же знаешь, - сказал Молодой Ван.

"Этот ... это он!"

"И он послал войска удерживать западный берег Ла-Паса".

К этому времени главный инженер S. & W. опустил свое большое тело
на землю. На нем были безошибочные следы долгой и тяжелой езды.
Даже в этом тусклом свете они могли видеть, что его лицо покрыто морщинами
следы усталости.

"У тебя нет ни капельки драппи, не так ли?" спросил он.

"Конечно, видел", - ответил молодой Ван. "Проходите прямо сейчас".

Тиффани бросил шляпу на стол, потянулся за фляжкой и
стаканом и залпом выпил напиток, который сделал бы честь
самый выносливый горец из всех. "Теперь покажи мне конюшню", - сказал он.
"Хочу починить свою лошадь на ночь. Я наполовину убил ее".

Четверть часа спустя трое мужчин вернулись в штаб-квартиру
палатка.

- Как вам удалось дозвониться, мистер Тиффани? - спросил молодой Ван.

- Выехали первым поездом в Баркер-Хиллз. Бурк удерживает там станцию
. У него была пара наших двигателей, и он двигался на восток,
но мы остановили это. Пит сейчас там с шерифом Макгроу и пачкой ордеров
и ста пятьюдесятью людьми - думаю, к этому времени их будет больше.
Ещё немного, и всё будет в порядке. Спасибо! Мы заблокировали Бурка в
Баркер-Хиллс, всё в порядке. К концу недели мы откроем для вас трассу. Мистер Де Ример взял всё в свои руки, знаете ли.
Он в Шермане, с несколькими крупными адвокатами, и, может быть, он не так уж и зол!

— Значит, у коммодора Дёрфи нет поддержки в совете директоров?

 — Не то чтобы очень! Сомневаюсь, что даже голоса генерала Каррингтона
сейчас помогли бы ему. Но, опять же, я не так уж много знаю об этой
части дела. Я говорил вам — я выпью немного. Спасибо! — я говорил вам
говорю тебе. Мы идем вдоль среднего отдела, работает медленно, - мы были
боится препятствий на трассе,--"

"Ты нашла?"

"Нашли мы?--Ну я думаю". Он протянул пару больших рук,
ладонями вверх. "Я получил эти осколки, когда в темноте перебирал шпалы. И
примерно в середине района Баркер-Хиллз, у подножия горы Крампс.
Хилл, - мы обнаружили, что некоторых рельсов не хватает.

"Ну, сэр, я оставил их там, чтобы исправить его, - у нас был ремонт автомобиля в
поезд-и увели коня и поехал вокруг Южной станции. У меня было
в кармане несколько бутербродов, но я не выпил ни капли воды, пока не
вчера вечером пробил свой первый колодец. Ты им сейчас не пользуешься?

"Нет, мы перешли на второй и третий ... сюда".

"Был обвинен дурак пытался меня остановить, в миле к югу от Баркера
Станция холмы--орал на меня, и выстрелил, когда я не ответил."--
Сказав это, Тиффани сделала паузу и мрачно перевела взгляд с одного на другого из
молодых людей. Затем он вытащил из-за пояса большой револьвер, открыл его,
и показал барабан. Одна камера была пуста. Они молчали
на время.

"Вы найдете кроватка-Н Carhart все для вас готово, Мистер Тиффани", - сказал
Молодой Ван, наконец.

"Хорошо. Можно мне позавтракать в пять? Я собираюсь найти Пола.
Вот где будет самое интересное - там ты найдешь Пола Кархарта. Мне интересно, если
вы, парни, знаете, что значит иметь возможность работать с этим
человек--да? Он нас всех в напряжении инфу про рай. И он был
прав-да, он был прав. С тех пор ни один рельс не проходил ".

Скрибнер и Молодой Ван посмотрели друг на друга. "Значит, эти рельсы
пришли не из Пенсильвании?" - спросил первый.

"Он тебе не сказал, да?" Тиффани ухмыльнулась. "Ну, я думаю, теперь это не секрет.
Мистер Чемберс даже не хмыкнул, когда я рассказала ему, но он
выглядело странно. И мистер Де Ример еще ничего не сказал. Ну, Пол, он
в первую очередь позаботился о том, чтобы мы никогда не получили остальные эти рельсы.
рельсы. Он видит тоже, что Бурк собирался отрезать его, если бы мог.
И что он делает? Почему он приходит и уходит со старой
Рай южных--рельсы, галстуками, все. Он никогда не говорит даже Питу
и мне. «Это зависит от него, — подумал он, — и если он добьётся успеха, никто не сможет его
остановить». Тиффани снова ухмыльнулся. «Да, сэр, — продолжил он, — Пол
Кархарт, естественно, конфисковал «Парадайз Саутерн», и это было
самая красивая работа, которую кто-либо когда-либо видел. И это забавно - он говорит мне:
пока мы были там, в Total Wreck, вытаскивая товарняк с корнем.
"Тиффани, - говорит он, - если бы ты не рассказала о том, как ты украла
эти Всемогущие и Великолепные Ветреные машины от шерифа округа Эри,
Я бы никогда об этом не подумал. "Ну, я пойду спать, ребята; спокойной ночи".

"Спокойной ночи", - сказал молодой Ван.

"Спокойной ночи", - сказал Скрибнер; - Я поеду с вами до моего подразделения.
Завтра, мистер Тиффани. Там я могу дать вам свежую лошадь.

Главный инженер S. & W. исчез за створками крыльев.
Палатка Кархарта. Они слышали, как он сбрасывает одежду и
ложится в постель. Еще мгновение, и они услышали его храп. Они
стояли, глядя вниз по склону.

"Ну, и что вы об этом думаете?" - спросил Скрибнер. Молодой Ван посмотрел на
своего спутника. "Я думаю вот что, - ответил он. - Я бы не пропустил эту работу
и этот бой под руководством Пола Кархарта за зарплату за пять лет".

Скрибнер кивнул. "Потеря зарплаты инженера, Гас, не будет иметь большого значения
в ту или иную сторону", - ответил он, и его лицо
озарилось энтузиазмом. "Но это отличная игра!"

 * * * * *

И вот, примерно через два дня после прибытия Кархарта на «милю 109», Тиффани, немного потрёпанный, но всё ещё способный ездить верхом, есть, спать и ругаться, медленно спустился по склону в лагерь, где Флинт пребывал где-то между настоящим и будущим. Он застал начальника строительства за решением довольно сложной проблемы и, перекусив, поднялся на хребет за лагерем к палатке, которую занимал Кархарт.

«Ну что, Пол, как дела?» — спросил он.

"Отлично. Что ты знаешь?"

«Очень мало».

Carhart задумался на мгновение, потом вытащил из кучи бумаг на
который он набросал карту. "Мы здесь", - сказал он. - Эстакада имеет
высоту от пятидесяти до ста пятидесяти футов, от гребня до гребня. Флегг
расставил своих людей вдоль западного гребня, примерно в миле отсюда, и
через конец эстакады.

- Да, да, - вмешалась Тиффани, - я понимаю. Я обошел всю эту местность".

"Ну, теперь ты видишь эти два холма на западном гребне, немного позади
позиции Флегга? Тот, что к северу, на сто двадцать футов
выше людей Флегга; тот, что к югу, на восемьдесят футов выше
и всего в четверти мили от него. Его путь к отступлению лежит
через лощину между двумя холмами, где должна проходить тропа.
Теперь, если я поставлю пятьдесят или сто человек на каждом холме, я смогу контролировать его позицию
и даже перекрыть ему путь к отступлению. Тогда у него был бы выбор:
двигаться на север или на юг вдоль гребня хребта, над которым
также возвышаются два холма, или спускаться по склону к нам."

- Флегг не оккупировал холмы, а?

- Полагаю, что нет. Я наблюдал за ними в бинокль.

"Интересно, почему коммодор назначил такого человека главным".

— О, у Флэгга репутация плохого человека. Он из тех, кого генерал
Каррингтон использовал в боях в Колорадо.

Они ещё немного поговорили, затем Кархарт свернул карту, и они вышли. Был вечер. В долине, в том месте, где эстакада
встречалась с возвышенностью, они увидели огни, некоторые из них
двигались. Тиффани шёл, засунув руки глубоко в карманы брюк. Наконец он задумчиво сказал: «

Чем больше я думаю об этом, Пол, тем больше меня впечатляет то, что
сделал коммодор Дурфи. Он завладел нашим кораблем.
вот так - мы не можем этого отрицать. Мы должны либо сдаться, либо перейти
в наступление и сражаться. И это выглядело бы отвратительно, не так ли
?"

"Да," Carhart ответил: "Это будет. Он сделал довольно играть. И как
играть--блеф-он приходит почти что быть эффективным".

— Чёрт возьми! — пробормотала Тиффани.

 — Но теперь предположим, что мы займем эти холмы — тихо, ночью — и
обойдём Флэгга с тыла, удерживая линию от холма к холму. Что
тогда? Разве ему не придётся стрелять первым?

 — Ну, возможно. Но это выставит обе стороны в дурном свете. О, зачем?
разве Джон не остановил его с самого начала! Тогда он мог бы выстрелить
с нашей территории, и был прав в стрельбе ".

Они медленно расхаживали взад-вперед. Теперь Кархарт остановился и сел
на удобную деревянную палку. Тиффани последовала его примеру.
Позади них всходила луна, и долина, и эстакада, и
грубые укрепления из дерева и камней на противоположном гребне, и
холмы, очерченные на фоне неба, становились все отчетливее.

- Да, - медленно произнес Кархарт, - это очень хороший блеф. Коммодор Дерфи
достаточно хорошо знает, что такого рода дела никогда не решат реальную проблему.
Вопрос в том, кто первым доберётся до Ред-Хиллс. Зрелище Джека Флэгга и хорошо вооружённого отряда головорезов перед ними, а также осознание того, что сам коммодор организовал отряд и отправил его, остановило бы некоторых инженеров.

Тиффани наклонился вперёд, упёрся локтями в колени и задумчиво посмотрел на долину. Он скакал во весь опор четыре дня,
недоставало еды и воды, почти не спал. Только одну ночь
из четырёх он провёл на койке — остальные ночи он провёл
на земле. В результате физической депрессии его разум принял
на получение жилого помещения по пустой камере в револьвер-он хотел знать,
более того, что свинцовый шарик достиг. И теперь здесь был Вася
Флинт сбит скрытый враг. Это был самый уродливый работы он был
занимается в течение многих лет. Когда он наконец заговорил, он не мог скрыть его
уныние.

"Как насчет этого инженера, Пол?" сказал он, все еще глядя туда,
на долину. "Полк и коммодор Дерфи остановят вас?"

"Надеюсь, что нет", - сказал Кархарт.

- Значит, вы собираетесь сражаться до тех пор, пока губернатор не вызовет войска штата
и не вышвырнет нас всех вон, а за это придется чертовски дорого заплатить?

"Я так не думаю. Я собираюсь подготовиться к бою ".

- Разместив своих людей на тех двух холмах?

"Да".

"И что потом?"

- Тогда я отправляюсь в Ред-Хиллз.

- В Красные Холмы! - крикнул я. Тиффани села. В его голосе было больше жизни.

- Да. - Кархарт слегка рассмеялся. "Почему бы и нет?"

Тиффани вполоборота и искренне смотрел в лицо этого необычного
человек. Очки откинул лунный свет и скрывали глаза
позади них. Нижняя часть лица была, пожалуй, немного худее,
чем раньше. Рот был сложен. Тиффани не нашел в нем ответа
на вопрос в его собственных глазах. Поэтому он выразил это словами: "Что ты
собираешься там делать, Пол?"

"Увидеться с коммодором Дерфи".

"Видишь...! Послушай, ты знаешь, насколько он зол? Ты думаешь, он пришел
понятно, сюда из Нью-Йорка, и суют свой старый железнодорожник сложнее чем
кто угодно, но вы никогда не послали раньше, и нанял негодяев, которые стреляли
Джон Флинт - тот, кто делает самые большие ставки за железнодорожным столом
сегодня, как вы думаете, захочет ли он разговаривать с человеком, из-за которого он
пошёл на всё это?

— Ну, — Кархарт замялся, — я надеюсь, что захочет.

— Но это безрассудно, Пол. Вы ничего не добьётесь. Одно ваше появление в офисе Фриско может означать перестрелку. Если бы это было
Бурк, всё было бы по-другому, но эти люди из Дёрфи сошли с ума.
С коммодором никогда в жизни так не обращались. И ты сам немного нервничаешь, Пол. Будь осторожен. Вокруг него будут адвокаты, а он в ярости, не забывай об этом.

— Я не совсем с тобой согласна, Тиффани. Я думаю, он со мной поговорит. Но
сначала я должна кое-что сделать, и ты можешь мне в этом помочь.

 — Ради всего святого, тогда позволь мне включиться в игру. Я не могу просто
наблюдать за этим — я изведусь до смерти.

"Я хочу, чтобы ты взял сюда на целый день, пока я пойду после
дрова. Я пришел довольно близко проходит совсем при этом.
Бурк прервал меня прежде, чем Пит успел закончить.

"Где ты можешь это достать?"

"К северу отсюда меня многое ждет".

Тиффани хмыкнула. - К северу отсюда, да?

Кархарт кивнул.

— И тебе приходится так тщательно всё прорабатывать, что ты не можешь доверить это никому другому?

Кархарт улыбнулся. «Лучше не спрашивай меня, Тиффани. Я не могу говорить с коммодором
Дёрфи, пока у меня на руках не будет всех карт, а это последняя. Что касается поездки самому, то это как раз то, чего я не стану делать.
никого не прошу делать за меня, вот и все ".

"Это тебе так нравится", - хрипло сказала Тиффани, вставая. - Хочешь поговорить
о чем-нибудь еще сегодня вечером?

- Нет, я уеду не раньше завтрашнего полудня. Я увижу тебя утром.
Пока он говорил, он наблюдал за Тиффани и забавлялся.
видеть, что ветеран пришел в равновесие и был зол
с самим собой.

"Когда вы хотите начать военные обезьяна-сияет?"

Carhart поехали обратно улыбкой, и встал. "Нет, пока я не вернусь сюда"
с дровами, - ответил он. "Спокойной ночи".

Тиффани только хмыкнула и направилась к койке, которую ему выделили
.

В полдень следующего дня Кархарт был готов возглавить свою экспедицию
на север. Она состояла из всех фургонов Флинта, с двумя людьми на сиденьях
и двумя винтовками под сиденьями у каждого. И разбросаны по
по обе стороны поезда были люди, отобранные из мостостроителей Флинта
и из отрядов Олд Вана и Скрибнера "Железо и галстуки". Эти люди были
монтируется на свежих лошадей, и они несли большие чехлы на
седла и куцые, секонд-хенд Армии карабинами за ними. Даймонд тоже был там.
и длинноносый инструментальщик. Двое или трое
помимо шефа, которые знали, что вскоре предстоит делать, держались особняком.
совет. Остальные ничего не знали, но чувствовалось какое-то покалывание
в воздухе витало электричество, которое проникло в каждого из них. Это
они многое знали; мистер Кархарт был очень тихим, внимательным и
деловым, но в нем была какая-то голубая жилка. И именно эта черта
голубизны в вашем тихом, внимательном лидере делает его лидером
действительно, в глазах и сердцах тех, кто должен следовать за ним. Не то чтобы
было заметно никакого героизма, скорее, некая мрачная тишина, от
одного конца обоза до другого, что означало дело. Кархарт
воспринял все это, пока галопом направлялся к голове очереди,
кивая то тут, то там и махая Байерсу, который опирался на
Он похлопал своего пони по крупу и нетерпеливо оглянулся, чтобы тронуться в путь. Он тщательно подбирал своих людей — он знал, что может им доверять. Поэтому, доехав до головного фургона и перейдя на шаг, он удобно устроился в седле и начал обдумывать предстоящий разговор с
коммодором Дёрфи, который должен был стать решающим для Пола Кархарта.

Однажды Байерс, не замечая его рассеянности, сказал: «Вам не повезло,
мистер Кархарт, что вас отрезали от Шермана».

«Вы так думаете?» — ответил шеф и погрузился в свои мысли.

Байерс выглядел озадаченным, но больше ничего не сказал. Carhart для
мгновение отвлекаются по линии, предложенной его длинный нос.
"Не повезло, да?" он думал. "Это первый раз в моей жизни, когда меня
оставили в покое. Я только надеюсь, что они не чистые Бурк и ремонт
провода прежде, чем я закончу."

 * * * * *

Белое пятно на длинном плане Бурка, на котором были обозначены Высокогорная, Сухая и
Колышущаяся долины, к которым прилагалось название «Дарфи», могло показаться
незнающему человеку городом или поселением. Но это было не так. Это была станция
в виде некрашеного сарая, нескольких хижин и резервуара для воды.
Кроме этого, там были кучи рельсов, шпал и бревен для мостов
и все те многочисленные материалы, которые использовались при строительстве железной дороги. "Конец
пути", или, скорее, "мистер Лагерь Бурка", который ознаменовал начало
конца, находился примерно в дюжине миль к западу. Снаружи кишели люди
сотнями, поскольку работы на H.
D. & W. ни в коем случае не прекращались. Но здесь, в "Дерфи", были только машинист, поездная бригада
или около того, несколько рабочих участка и ночной сторож. И на этом опоздал
Вечером, когда обоз из повозок, хорошо смазанных маслом,
покатился по хорошо смазанным колеям вдоль путей и остановился у длинных
поленниц дров, сложенных там в пределах досягаемости проходящих
локомотивов, все эти достойные люди спали.

Те немногие слова, которые были произнесены захватчиками, звучали тихо и настороженно.
Казалось, все было понятно. Из двух человек в каждой повозке один
бросил поводья и встал в кузове, а другой спрыгнул на землю и быстро
передал ему охапку дров. Из всадников трое из каждых четырёх
спешились и побежали по широкой дуге, а
укрылись в тени пятна позади груды пиломатериалов, или за
тихо на землю, и лежал смотрел. На трассе
широкогрудый мужчина с жестким лицом, который, возможно, отвечал бы на
имя "Даймонд", занял наблюдательный пост. На той стороне
круга, ближайшей к станции и хижинам, осторожно передвигались двое мужчин с манерами
какого-то авторитета. Оба были в очках, а у одного
был длинный нос. В неподвижном воздухе послышалось чавканье удил и
топот копыт и фырканье лошадей. Мужчина в очках и
менее эффектному носу, казалось, не нравились эти звуки. Он время от времени доставал часы
и поднимал их при лунном свете. Работа шла
быстро, но как медленно! Однажды кто-то уронил охапку дров, и
все вздрогнули от этого звука.

Сторожу, на которого была возложена ответственность следить за тем, чтобы никто из
крадущихся незнакомцев не ушел ночью из города "Дерфи",
тем временем снились тревожные сны. От пасторальной безмятежности эти
ночные удовольствия перешли через различные тревожные стадии
в позитивную дисгармонию. В конце концов они разбудили его и даже приобрели
атмосфера бодрствующей реальности. Странные, слабые звуки, которые плыли
сквозь ночь, наводили на болезненную мысль, что кто-то _ был _ _
уходит с городом "Дерфи". Он проведет расследование.

Медленно, на цыпочках идя по переулку между двумя длинными кучами материала,
сторож обхватил пальцами свою тяжелую трость. Затем он
остановился. Звуки были действительно очень странными. Он решил бросить свою
трость и выхватить револьвер. Но это действие, к которому он немедленно приступил, было прервано парой сильных рук, схвативших его
сзади. И пара рук на концах двух других сильных рук
резко засунул ему в рот носовой платок и удерживал его на месте с помощью
другого, который был завязан у него на затылке.

"Возьмите его с собой, ребята", - сказал низкий голос.

"Все в порядке, мистер Carhart", - ответил владелец первого упомянутого
вооружений, - и тогда бы прикусил язык, ибо, говоря
глаза недееспособного сторожа были устремлены на полутенистые,
очковый лицо перед ним.

Еще десять минут, и обоз, теперь уже тяжело груженный, тронулся в путь
ВЫКЛ. Всадники задержались, пока все не началось, затем побежали.
вернулись к своим лошадям и толпились около последней дюжины
фургонов, пока не миновала опасность нападения. И позже, когда они
было что-то больше, чем на полпути обратно в лагерь Мистера Флинта, они
вышел Ночной сторож, и начали его обратно пешком
"Дарфи", - и метнул любезностей за ним, пока он был
в пределах слышимости.

 * * * * *

Нужно было выждать ещё один день, прежде чем занять холмы, и
Кархарт провёл большую его часть во сне. Он не был железным человеком, и
Недельные труды были изнурительными. Но Тиффани,
который проспал праведным сном всю ночь после набега, с
умением и энергией взялся за приготовления. И после ужина они с Кархартом
стояли на возвышенности у восточного конца эстакады и обсуждали
это.

"Юный Хэддон, кажется, довольно хороший человек, чтобы командовать одним холмом,"
— сказала Тиффани, — но как насчёт другого?

 — Байерс, возможно, справился бы, но не так хорошо, как Даймонд. Он нравится мужчинам, и хотя он немного грубоватый, он уравновешенный и
Опытный. Я возьму Байерс до красных холмов со мной. Мы можем начать в
девять, говорите. Каждой группе придется сделать широкий круг вокруг
холмов и пересечь ручей в миле или двух отсюда. Пройдет два или
три часа, прежде чем мы доберемся до холмов.

"Вы бы воспользовались лодками, чтобы переправить мальчиков?"

"Нет. Вчера они слишком много видели, как трогались с места мои фургоны. Они заметят любое движение на реке. Ты пойдёшь вниз, Тиффани, с Хэддоном; я поднимусь с Даймондом. Потом ты можешь оставить Хэддона за главного, когда доставишь его, и передвигаться, где тебе вздумается.

Ни один человек из обеих партий не знал, куда ему идти, но, как и в начале движения на «Дурфи», голоса звучали приглушённо, а нервы были на пределе. Как только стемнело, мужчины с винтовками и с лёгкими пайками, распиханными по всем доступным карманам, — маленькие, среднего роста и крупные, но все активные и мускулистые, — появлялись то тут, то там по одному, по двое и по трое, ускользали из лагеря и проскальзывали в ложбину за опорой моста. Сегодня ночью почти не было слышно, как лошади перебирают копытами.
потому что верхом были только Кархарт и Байерс. Мужчины лежали или сидели
на камнях и на земле там, за гребнем хребта, и
спокойно разговаривали. Вскоре любознательный мостовик насчитал их сто
двадцать, а они по-прежнему бесшумно шли через
лощину. Через некоторое время появился Даймонд, затем шли Хэддон и Байерс
вместе и, после долгого ожидания, сами Тиффани и Кархарт.
Затем пятеро лидеров собрались для консультации. Те, кто был поблизости, могли
видеть, что Кархарт устанавливал кодекс, который должен был управлять их
вести себя в течение дня или двух. Что-то было сказано перед тем, как группа распалась
что вызвало утвердительную клятву у Тиффани и заставило Хэддона и
Даймонда осмотреть свое оружие, что побудило Байерса задать взволнованный
вопрос. Затем Тиффани вытащил удочку или около того, Хэддон следовал за ним по пятам,
сказав: "Мои мальчики, сюда". И по мере того, как передавалось это слово, человек за человеком
более сотни человек вскакивали и становились позади него. Кархарт
поманил к себе тех, кто остался, их было примерно столько же, и
они собрались вместе позади своего вождя.

- Спокойной ночи, Тиффани, - сказал тогда Кархарт.

Но грубоватость Тиффани внезапно исчезла. Со словами "Подождите минутку,
мальчики" он широкими шагами подошел и грубо сжал руку Кархарта.
"Удачи, Пол", - сказал он что-то хрипло. А затем прочистил
горло. "Удачи!" - Удачи! - повторил он и вернулся к своим людям. И
две группы двинулись вперед по неровной земле и камням, Кархарт
и Байерс вели своих лошадей.

Кархарт повел своих людей почти на две мили на север, затем перешел вброд ручей в
месте, где он был широким и мелким. Он взобрался на западный гребень и
повернул на юг вдоль дальнего склона. После двадцати минут ходьбы
Осторожно продвигаясь вперёд, он послал Даймонда следовать за гребнем холма
и держать их в курсе. Ещё двадцать минут, и Даймонд спустился
по склону и жестом показал им остановиться.

"Это тот холм впереди?" — спросил вождь.

Даймонд кивнул.

"Тогда тихо. Байерс, подожди здесь с лошадьми."

Тот же индивидуальный дух, который делает нашу маленькую американскую армию такой, какая она есть, был и в этих рабочих. Каждый из них прекрасно понимал, что должен подняться на вершину холма как можно тише, и действовал соответственно. Приказы не требовались.
предстояло подняться по склонам уступчатой скалы, были участки настоящего
подъема, с которым нужно было справиться. Но расстояние было не очень большим, и это
заняло всего четверть часа или около того. Затем они оказались на вершине
и удобно устроились среди скал, рассредоточившись
так, чтобы контролировать каждый подход. Кархарт отвел Даймонда на
вершину юго-восточного склона и указал ему на холм
напротив, в ложбине между ними, лагерь в трети мили от Флегга
и его веселая команда, эстакада, река, и их собственный тусклый лагерь
на дальнем склоне. Он в последний раз повторил свои инструкции.
"Лежи тихо до послезавтрашнего полудня - ни звука,
пойми; даже макушку шляпы не показывай. Это будет нелегко
потяните, но вы должны это сделать.

"Да, сэр".

"В то время, если вы больше ничего не услышите от меня, ведите своих людей вниз.
там, вдоль склона, дайте Флеггу один шанс отступить, и если он
отказывается, приближайтесь по лощине за скалами. Мистер Хэддон сделает
то же самое. После этого, если они попытаются напасть на вас, стреляйте. Мужчины из
лагеря будут тренироваться на эстакаде и вверх по склону в
в то же время.--Вот, записано. Положи в карман. И учтите,
ни единого выстрела, даже брошенного камня, до послезавтрашнего полудня
, за исключением случаев самообороны. Понятно?

- Да, сэр.

"А теперь спускайся сюда склон, на другой стороне-там, где мы не можем быть
видно из лагеря Флэгга. У тебя есть фонарь?

- Вот.

- Зажги его и мигни один раз.

Даймонд подчинился. Оба мужчины вгляделись в ложбину, но ответа не последовало
с другого холма.

"Включи еще раз".

На этот раз последовала ответная вспышка. Кархарт кивнул, затем взял
фонарь от Даймонда, погасил его и вернул обратно. "Не свет
это опять же для каких-либо целей", - сказал он. "Теперь проследи , чтобы ты поступил точно так же , как
Я уже говорил вам. Держите своих людей под контролем.

- Хорошо, сэр.

- Тогда спокойной ночи.

Кархарт ощупью пробирался по склону холма, медленно спускаясь. Через некоторое время он тихо присвистнул.

«Сюда, сюда!» — раздался голос Байерса.

Им пришлось вести лошадей почти милю по плато, прежде чем они
нашли проторенную дорогу к Ред-Хиллс. Байерс ликовал. Он был
молодым человеком, который много лет мечтал об этом моменте. Он не знал,
Он не знал, в какой форме это проявится, но то, что в какой-то момент он будет скакать верхом,
в сапогах и со шпорами, с грузом ответственности на плечах,
в атмосфере отваги и с чувством, что он посланник короля, — это он знал всегда. И вот он здесь! И
бодр, как апрельский день, с кровью, бурлящей в жилах, сидя на лошади с лёгкостью индейца, Байерс обратился к своему вождю:
— «Прекрасная ночь, мистер Кархарт!»

Они ехали бок о бок. Услышав его замечание, вождь, казалось,
неосознанно натянул поводья. Он отстал. Байерс, недоумевая,
немного, притормозил и оглянулся. Очевидно, его замечание было не
было слышно. Он снова позвонил: "прекрасная ночь, Мистер Carhart!" ... И затем,
в лунном свете он полностью разглядел лицо своего лидера. Это
было не то лицо, которое он привык видеть в штабе; он не нашел
в нем и намека на находчивого, энергичного начальника, на которого он привык
полагаться, как пожилые люди полагаются на слепые силы. Это было лицо
нервного, подавленного человека по имени Кархарт, человека верхом на маленькой
лошади, который, безжалостно сделав все, что мог человек
добиться, достиг точки, где он может ничего не делать дальше,
где он должен сложить руки и смириться с неизбежным, то ли для
лучше это или хуже. Байерс, возможно, не мог понять, что эта
бесконечная ночь значила для Пола Кархарта, но вид этого лица
отрезвил его. И это был очень серьезный молодой человек, который повернулся в своем
седле, посмотрел вперед и позволил своему взгляду блуждать по унылой, залитой
лунным светом тропе.

Мгновение спустя он слегка вздрогнул и, почти не осознавая, что
делает, слегка повернул голову и прислушался.

"О, боже мой", - говорил Кархарт, как будто не слышал собственного голоса.
"Что за ночь!"

 * * * * *

Они остановились перед отелем "Фриско" в Ред-Хиллз. Пришло время
выложить карты на стол рубашкой вверх.

"Присмотри за животными сам, ладно, Байерс?" сказал Кархарт. Он
спешился, похлопал по дрожащему плечу свою маленькую лошадку, а
затем передал поводья своему спутнику. "Я не хочу переутомляться".
Аризона тоже.

Байерс кивнул, и Carhart подошел к крыльцу отеля. Его глаза прокатилась
веранды, и, наконец, отдохнул на двух мужчин, которые разговаривали вместе
серьёзно и, казалось бы, почти сердито, с одной стороны. Он никогда раньше не видел ни того, ни другого, но одного, стоявшего ближе, с румяным лицом и бакенбардами, он сразу узнал в коммодоре Дарфи. Он остановился на ступеньках и попытался разглядеть второго — крупного, полного мужчину с подстриженной седой бородой, жёстким ртом и выбритой верхней губой, которые ассоциируются у нас с первопроходцами. Это был — нет, да, это был — это _должен_ был быть — генерал Каррингтон.

 Кархарт намеревался снять комнату и привести себя в порядок.  Он передумал.  Несмотря на жару и пыль, он был одет почти как
ковбой, он быстро шёл по площади.

"Мистер Дёрфи?"

Магнат медленно повернулся и посмотрел вверх.

"Ну что?" — спросил он.

Кархарт нашёл свой портмоне и достал одну карточку. Мистер
Дёрфи взял его, прочитал, перевернул, прочитал ещё раз, помедлил,
затем протянул генералу, сказав голосом, который вряд ли можно было истолковать иначе: «Что вы об этом думаете?»

Генерал Кэррингтон с интересом прочитал имя и поднял взгляд.
Однако он ничего не сказал, просто вернул карточку.

"Вы хотите со мной поговорить?" — спросил Дёрфи.

— Если вам угодно.

 — Что ж, говорите.

Кархарт взглянул на генерала Кэррингтона. Он знал, что это возможность
разобраться с Дерфи в присутствии самого крупного человека из них всех
, человека, который был _x_ в том самом уравнении, с которым он был
борясь, это была очень прекрасная возможность. Только почему, он вряд ли мог
сказал; и он не успел разобраться в деталях. Поэтому он прыгнул
не глядя. Он составил еще изношенных крыльцо и
себя комфортно.

- Негодяй по имени Джек Флэгг, - сказал он, рассуждая хладнокровно,
- с сотней или двумя сотнями вооруженных людей выкинул то, что я предполагаю.
он выставил бы укрепления поперек нашего прохода у реки Ла-Пас
. Другой отряд атаковал нашу линию у Баркер-Хиллз. Этой
второй партией командует мистер Бурк, который отвечает за
строительные работы на вашем H. D. & W. Меня не волнует Бурк,
потому что мистер Де Ример, который находится в Шермане, вполне в состоянии избавиться от
него. Я пришел сюда, чтобы спросить вас, не согласитесь ли вы приказать Флэггу
убраться с нашего пути в Ла-Пасе. "

Он откинулся на спинку стула, пристально глядя в румяное
лицо грозного коммодора Дерфи. Два железнодорожных
президенты искали, в свою очередь, на него, но с чем-то вроде
разница между их выражения. Был ли генерал удивлен
или просто заинтересован, это было бы трудно сказать любому, кроме того, кто
привык к его манере держаться. Но не могло быть никаких сомнений в том,
что житейского опыта коммодора едва хватало на то, чтобы справиться с
задачей сдерживания своего изумления и гнева.

"Это не имеет ко мне никакого отношения", - коротко ответил он. - Я ничего не знаю
об этом Флэгге.

Кархарт слегка наклонился вперед. Его глаза не отрывались от лица Дерфи.
- Тогда, - сказал он тем же размеренным голосом, - если вы ничего не знаете об
этом Флэгге, вам все равно, что с ним будет.

"Конечно, нет", - ответил коммодор, на этот раз чересчур кратко.
На этот раз он добавил: "Я думаю, двести вооруженных человек позади".
укрепления могут позаботиться о себе сами".

Кархарт снова откинулся на спинку стула, и тень улыбки пробежала по его лицу
. Оба мужчины наблюдали за ним, но он ничего не сказал. А затем
Генерал Кэррингтон неожиданно взял его за руку. - Послушайте, - сказал он с
видом человека, который сметает все препятствия на своем пути, - зачем
вы пришли сюда? Чего вы хотите?

Ответ Кархарта был обдуманным и произнесенным с нарочитой силой.
"Я проехал тридцать миль, чтобы поговорить с мистером Дарфи, а он считает нужным
обращаться со мной как с дураком. Я приехал сюда, чтобы узнать, можем ли мы
избежать кровопролития. Очевидно, что нет."

"Что вы имеете в виду?" спросил Каррингтон.

Вместо ответа Кархарт, немного подумав, повернулся
вопросительно к Дерфи.

"Выкладывайте", - крикнул этот джентльмен. "Чего вы хотите?"

- Я хочу, чтобы вы отозвали Джека Флегга.

- Очевидно, ты чертов дурак, - сказал Дерфи.

Но Кэррингтон видел глубже. «У вас что-то есть на примете, мистер
— Кархарт, — сказал он. — Что это?

Кархарт снова повернулся к Дарфи. И Дарфи спросил: «Что это?»

— Вот это, — Кархарт достал из кармана свою карту окрестностей эстакады. — Вот Флагг — вдоль этого хребта, у подножия этих двух холмов. Его линия, как видите, проходит по нашей полосе отчуждения.
Конечно, все знают, что его отправили туда для крупного блефа,
все думают, что я не осмелюсь развязать из-за этого настоящую войну. Флэгг
начал с того, что застрелил Флинта, моего главного инженера в Ла-Пасе.
Стрельба произошла ночью, когда Флинт был в долине
осматривает всё вокруг, безоружный и один.

— Что это за Флинт? — резко спросил Каррингтон.

— Джон Б.

— Сильно ему досталось?

— Есть шанс, что он выживет.

Каррингтон поджал губы.

— Мы предвидели действия Бурка, — продолжил Кархарт, — некоторое время назад. И поскольку было ясно, что фабрики в Пенсильвании, — здесь он слегка улыбнулся, глядя прямо в глаза Дёрфи, — и железная дорога Куин и Камберленд не смогут доставлять наши материалы, мы взяли рельсы и шпалы с железной дороги Парадайз-Саузерн и перевезли их сюда.
конец трассы. На самом деле, у нас есть наши материалы и припасы настолько хорошо, что
даже если Бурк сможет удержать Баркер-Хиллз, мы в состоянии
работать прямо сейчас. В эту минуту идет прокладка пути.
Но мы не сможем пересечь Ла-Пас, если Флэгг не двинется с места.

"Нет, я полагаю, что нет", - сказал Дерфи.

"Значит, необходимо заставить его двигаться".

"Так и есть, да?"

- Да, и... - Глаза Кархарта загорелись; его правый кулак лежал
на ладони левой руки. - и мы собираемся это сделать, если только ты
следовало бы подумать, что стоит опередить нас. Возможно, вы подумали , что я
отправил бы войска обратно в Баркер-Хиллз. Но я этого не сделал - вместо этого я заговорил об этом
таким образом. У меня в три раза больше людей, чем у вашего мистера Флэгга
, и треть из них на холмах позади Флэгга.

- А дальше будет сражение, да? - спросил Кэррингтон.

"Либо мистер Дерфи немедленно отзовет Флэгга, либо произойдет
битва при Ла-Пасе. Думаю, вы понимаете, к чему я клоню, мистер
Дарфи. Что бы ни решили суды, каков бы ни был реальный баланс сил сейчас, меня это совершенно не касается. Этот вопрос касается вас и моего работодателя, мистера Де Римера. Но поскольку вы
решили атаковать в точке, где я у власти, я не
стесняйтесь, чтобы нанести ответный удар. Это не для меня сказать, на чьей стороне будет
прибыль, сделав это необходимо для губернатора и его ополченцам взять
провести, но скажу, что если губернатор не захватить с собой в дорогу, он
найдет г-н де Ример, во владении которого находятся Шерман Красные Холмы. Я
готов потерять сто ... двести-мужчины в том, что такое хорошо. Я
осталось заказы на съемки начнутся завтра в полдень. Если вы
выбрать отдавать никаких приказов, Новости должен связаться с мистером Тиффани той
время. Я возвращаюсь в полночь, как моя лошадь устала, и я желаю
чтобы оставалось достаточно времени. Тогда вы можете найти меня здесь в любое время вплоть до
двенадцати часов сегодняшнего дня. Он встал. - Это, мистер Дерфи, то, что я пришел,
чтобы сказать.

- Подождите минутку, мистер Кархарт, - сказал генерал Кэррингтон. "Я
понимаю, вы скажете, что у вас есть достаточно материалов на местах
закончить линию?"

"Практически. Конечно, достаточно для настоящего времени".

"Это интересно. Даже к файрвуду, я полагаю.

Кархарт слегка поклонился. "Даже к файрвуду", - ответил он и пошел
прочь.

Байерс спал в кресле, откинулся на стене офиса.
Carhart разбудил его, и провел в комнату, где, после употребления еды
что Байерс приказали, они могли бы спать весь день.

В тот вечер, когда Кархарт и Байерс прогуливались из конюшни
, они увидели генерала Каррингтона, стоящего на площади.

"О, мистер Кархарт!" - сказал он.

"Добрый вечер, сэр", - сказал Кархарт.

Генерал достал письмо. "Не могли бы вы передать это
Флэггу?"

"Конечно".

"Довольно приятный вечер".

"Очень".

"Предположим, мы попробуем их жидкость здесь - к сожалению, я мало что могу сказать о
IT. Что будете пить, джентльмены?

 * * * * *

Было десять часов утра. Кархарт, Байерс, Даймонд и Тиффани
стояли на северном холме.

"Я запишу это", - сказал Байерс, его глаза загорелись сквозь
очки по обе стороны длинного носа.

"Продолжайте", - сказал Кархарт. "И удачи вам!"

Человек с прибором принял сообщение и начал спускаться с холма. На полпути
из лагеря Флегга вырвалось облако дыма, и он упал. Это было так
мирных там, на склоне холма, так тихо и так ярко солнце,
мужики не могли поверить своим глазам. Потом встрепенулась. Один потерял
голову и выстрелил. Но Даймонд, с горящими глазами, выругавшись себе под нос
, передал свою винтовку Кархарту и побежал, прыгая вниз
по склону холма. Добравшись до упавшего человека, он склонился над ним и
взял письмо у него из рук и, выпрямившись, помахал им. По-прежнему
держа его над головой, он спустился с холма и исчез
среди скал, окружавших лагерь.

 * * * * *

Ближе к вечеру люди Флегга вышли из лощины.,
направлялся в Ред-Хиллс. И за каждым большим камнем на обоих склонах скрывался
человек с винтовкой. Здесь и есть определенные камни выполнили свою обязанность,
и люди Флэгга мелькали сине-стальные намордники. Так они и сделали
не задерживаться.

 * * * * *

По ряду причин, после попытки связаться по телеграфу с
маленьким городком в Нью-Гэмпшире и после безуспешных поисков
представителей духовенства в Ла-Пасе и в Ред-Хиллз, это было
решили похоронить человека с инструментом там, где он упал. - Рядом с ипподромом
, - предположил молодой Ван. - Думаю, ему бы так понравилось.

В шесть часов утра из лагеря вышла длинная процессия. Во главе
шёл грубый гроб на плечах шести геодезистов и бригадиров. За ними
следовали Пол Кархарт и Тиффани, вождь с молитвенником в руке, а
за ними шли мужчины. Могила была готова.
 Рабочие и квалифицированные мастера стояли плечом к плечу
широким кругом, подставив головы солнцу. Кархарт открыл книгу
и медленно переворачивал страницы в такой тишине, что каждый
из присутствующих мог слышать шорох листьев.
Эмоции этих сломленных изгоев теперь были связаны с мыслями о смерти
и о том, что может последовать за ней.

"Я есмь воскресение и жизнь..." Кархарт великолепно читал бессмертные
слова своим ровным, хорошо поставленным голосом.  "... Я знаю, что мой Искупитель жив... И всё же я увижу Бога во плоти... Мы ничего не принесли в этот мир и, несомненно, ничего не сможем унести с собой... Ибо человек ходит во тьме и не знает, куда идёт;
нагромождает богатства и не знает, кто их соберёт.

Гас Вандервельт невольно поднял глаза и перевёл взгляд с одного на другого.
ещё одно из похотливых, слабых, порочных лиц, составлявших большую часть круга.

"Сеется в тлении, восстаёт в нетлении; сеется в уничижении, восстаёт в славе; сеется в немощи, восстаёт в силе."

Неужели эти несчастные должны были восстать в нетлении? Было ли что-то скрытое за каждым из этих звериных лиц, что-то более глубокое, чем мотивы, которые заставляют таких людей работать руками только для того, чтобы есть, пить и умирать?

"... ибо вострубит, и мёртвые воскреснут
нетленный, и мы изменимся. Ибо ... этот смертный должен облечься
в бессмертие".

По окончании службы юный Ван, глубоко тронутый, огляделся по сторонам
в поисках своего брата. Но, похоже, им обоим пришел в голову один и тот же импульс
потому что он услышал позади себя грубый, знакомый голос:--

"Послушай, Гас, тебе не кажется, что ты был в некотором роде чертовым дураком из-за
этого дела?"

Молодой человек обернулся с радостным выражением в глазах. Он увидел
, что его брат нахмурился, даже не протянул руку, и
все же он знал, как много значат эти грубые слова. "Да", - ответил он
— Честно говоря, я так и думал.

Старый Ван кивнул, и они бок о бок пошли обратно к завтраку. Молчание
нарушил только Гас, который слегка нерешительно спросил: «Что ты собираешься
делать дальше? Вернёшься с нами в Шерман?»

Старый Ван отвернулся, посмотрел на реку и несколько минут шёл молча. Затем он наконец выдавил: «Нет, —
сказал он, — думаю, я возьму небольшой отпуск». Он
замолчал, по-прежнему глядя в сторону, и они пошли вниз по склону. «Поеду в
Аризону с отрядом», — добавил он хриплым голосом.




 ГЛАВА X

ЧТО ПРОИЗОШЛО В КРАСНЫХ ХИЛЛАХ


Последний всплеск в западном расширении Шермана и Вестерна был
произведен не кем иным, как самим президентом Де Римером. В
кругу хорошо одетых мужчин вокруг него стояли генерал Кэррингтон и
десяток начальников отделов двух линий. Тридцать миль трассы
между Ла-Пасом и Ред-Хиллз были проложены без особых происшествий,
за двадцать дней - блестящее завершение того, что было рекордным
результатом.

Должен был состояться ужин в отеле "Фриско". Теперь все знали, что
Генерал Кэррингтон обещал быть там и произнести приветственную речь.
Пара слов в качестве приветствия новому соединению К. и С. К. После того, как
мистер Де Ример, худой, мрачный, прошёл сквозь небольшую толпу, его
можно было увидеть в окружении репортёров. Один раз, как было замечено,
он и генерал Каррингтон отошли в сторону и заговорили вполголоса.
Репортёры, конечно, были там, и президент вёл себя с ними учтиво. Сначала они собрались вокруг генерала, но он отмахнулся от них с улыбкой: «Поговорите с моим другом Де Римером. Он
заслуживает всяческой похвалы в этой ситуации». И затем эти
зорок, безбородых мужчин в пресс наваливается на небольшую группу на
Carhart, Тиффани и Янг Ван, которые стояли отдельно. Тиффани
первым заметил их приближение.

"Не словом, ребята", - сказал он, понизив голос.

"Почему нет?" - спросил молодой Ван. "Я не знаю никого, кто заслуживает большего
кредита, чем вы двое".

— Ни слова, — повторила Тиффани. — Это стоило бы мне работы. Мистер Де
Ример сейчас вне себя от злости, потому что здесь так много говорили о Поле.
 Я не хочу в это ввязываться, — просто извините меня.

Репортёры уже были рядом. — Это мистер Тиффани? — спросил один из них,
указывая на удаляющуюся фигуру.

Кархарт кивнул.

"Это правда, мистер Кархарт, - спросил другой, - что он вышел и сражался
под вашим началом в Ла-Пасе?"

Кархарт улыбнулся. Президент Де Ример проходил мимо с мистером Чемберсом и
остановился всего в нескольких футах от него. "В Лос-Анджелесе не было никакой драки
Пас, - ответил он.

"Там есть могила", - настаивал спрашивающий.

"Откуда ты знаешь?"

"Я выехал и увидел это".

"Тогда тебе следовало проехать назад вдоль линии и ты бы
нашел еще несколько могил". Шеф протрезвел. "Вы не можете держать
от тысячи до двух тысяч человек месяцами на работе в пустыне без
— Я потерял несколько из них. Мне жаль, что так вышло, но это так.

 — Мистер Кархарт, — последовал ещё один резкий вопрос, на этот раз от самого
настойчивого из репортёров, — что вы сказали генералу
 Каррингтону и коммодору Дёрфи, когда видели их во Фриско?

 Молодой Ван посмотрел на своего начальника и увидел, что в его глазах
мелькнула едва заметная искорка. Он оглянулся через плечо и увидел, что Де
Ример прервал разговор с мистером Чемберсом и прислушивается к ответу Кархарта. Что касается молодого Вана, то он был в ярости
с гневом, что этот человек, который, по его мнению, честно довел Де Римера
до успешного завершения боя, должен быть лишен
того, что казалось ему настоящей наградой. Ему еще предстояло кое-что узнать об
устройстве мира и обо всем, что можно узнать об устройстве Уолл-стрит
. Затем он услышал ответ Кархарта:--

"Вы должны спросить об этом мистера Де Римера. Он руководит политикой "
Шермана и Вестерна".

И на этом президент с меланхоличным выражением лица, а вместе с ним его
вице-президент, отошли за пределы слышимости.

"Мистер Кархарт, - репортеры все еще были заняты своим делом, - один из ваших
ассистента, Дж. Б. Флинта, на днях доставили на раскладушке на станцию C.
& S. C. и посадили в поезд. Что с ним случилось?

Кархарт колебался. Лично его совершенно не волновало, были или не были обнародованы факты
. Он не испытывал особого удовольствия от лжи
о них. Инженеры как класс лгут не очень хорошо. Но он
выполнял работу "Шермана и Вестерна", а "Шерман и
Вестерн" по ряду причин хотели, чтобы факты были освещены. И затем,
к некоторому его облегчению, самый молодой репортер в группе допустил ошибку
задал вопрос, который позволил ему отделаться наполовину ложью.

"Это правда, мистер Кархарт, - спросил этот репортер, - что мистер Флинт
действительно был инвалидом в течение многих лет?"

"Да, - бодро ответил Кархарт, - это правда".

Казалось, распадался. Тиффани бросилась в глаза молодая фургон,
и поманил. "Давай!" он назвал ... "на ужин!"

- Они начинают, мистер Кархарт, - сказал молодой Ван.

- Они? Все в порядке.-- Это все, ребята. Вы можете сказать, совершенно справедливо
, что "Шерман Энд Вестерн" достроен до Ред-Хиллз ".

"А "Х. Д. Энд У." - нет", - воскликнул самый молодой репортер.

Кархарт рассмеялся. "H. D. & W. придется говорить самой", - сказал он.
ответил.

"Но они ничего не предпринимают".

"Ничего не могу поделать", - сказал Кархарт. "Хватит, хватит!" И вместе с Янгом
Ваном он пошел в сторону Фриско.

 * * * * *

После ужина вечеринка разошлась. Флинт и Хэддон отправились на Запад с
официальными лицами Чикаго и Южной Калифорнии. Остальные, которые должны были
отправиться на восток поздним вечером, отправились на охоту на
равнины. И так получилось, что Кархарт и Янг Ван, которые по
разным мотивам отказались от поездки, остались вдвоем в
отеле.

"Что ты собираешься теперь делать, Гас?" - спросил шеф полиции.

Молодой Ван поколебался, затем нервно улыбнулся. Кархарт пристально посмотрел
на него и заметил, что он побледнел и что зрачки
его глаз были расширены. Теперь, когда напряжение на базу, он был сам
ощущая сильную физическую пусть вниз, и он не был удивлен
узнав, что его помощник был совершенно отвратительно.

Он также не был удивлен, услышав этот нерешительный, но совершенно честный ответ
: "Я думал, что начну с первого салуна и выпью за то, чтобы оказаться на другом конце города.
Хочешь пойти со мной?". "Я думал, что начну с первого салуна и выпью за на другом конце города."

"Нет, - ответил Кархарт, - я не думаю, что буду, спасибо. Я хотел спросить
— Какую работу вы планируете взяться за следующую?

— Вообще никакую.

— Никакую! — почему?

— На это легко ответить, — горько рассмеялся молодой Ван. — У меня нет предложений.

— Я удивлён.

— Вы ведь не это имеете в виду, мистер Кархарт?

— Конечно, я так и сделаю.

— Что ж, это больше, чем я могу сказать. Если бы кто-то предложил мне хорошую должность, я бы почувствовал, что должен отказаться.

— Почему? — Кархарт искренне заинтересовался.

— Почему? — Молодой Ван встал и мрачно посмотрел на своего начальника.
— Забавный вопрос. Вы наблюдали за моей работой
за эти месяцы вы видели, как я развивался во всех возможных направлениях. В целом, я открыл для себя
лучшее из того, что когда-либо открывал человек. Когда я начинал, я думал, что когда-нибудь стану инженером. Но если эта работа и научила меня чему-то, так это тому, что я самый никчёмный придурок, который когда-либо пытался проложить два рельса, идущих параллельно, по относительно прямой линии. Дрожь в его голосе подсказала Кархарту, насколько глубоко этот парень принял свои обязанности близко к сердцу.

 «Сегодня я подумал, что лучшее, что я могу сделать, — это
арендую несколько акров земли где-нибудь на Лонг-Айленде и займусь разведением кур для нью-йоркского рынка: бройлеров и, может быть, индеек — говорят, на индеек есть спрос. Скорее всего, я бы не смог даже этого,
но какое-то время это было бы интересно.

 «Давай выйдем и немного прогуляемся, Гас», — ответил Кархарт.
— От этого тебе будет столько же пользы, сколько от выпивки.

Юный Ван покраснел, но последовал за вождём на длинную
улицу, вдоль которой тянулись здания, составлявшие
поселение. В основном это были салуны, в каждом из которых
продавали урожай.
ковбои, рабочие и изгои стояли, сидели или валялись на земле у входа. День был жарким, как в сентябре, когда из воздуха давно испарилась даже память о влаге. При каждом шаге поднималась пыль и оседала на коже и одежде. Время от времени кто-нибудь поднимался и лениво заходил в салун. Почти единственным движением, которое можно было заметить, была вибрация воздуха от жары. Единственным звуком, помимо редких замечаний и звона бокалов, был звон колокольчика
о сумасшедшем пианино дальше по улице. Но бронзовые, инженеры жилистые,
кто имел месяцами известно, никакой другой атмосферы, вышел в
непринужденной походкой, и вскоре мимо конце улицы, и оттуда в
открытую. Сам Кархарт был не чужд чувства восторга, и он
погрузился в воспоминания.

"Есть только одна вещь, о которой я сожалею, Гас", - сказал он. "Если бы я мог
заполучить крупного итальянца, которого я знаю, с примерно сотней его людей
, этот ужин состоялся бы несколько дней назад".

"Я не предполагал, что работа могла бы продвигаться намного быстрее", - угрюмо ответил
молодой человек.

«Да, мы могли бы легко сэкономить столько времени на обрезке».

«Работая с помощьюне так ли?

"Да. Мой опыт общения с этим парнем был в Нью-Джерси. Фирма, в которой я
работал в то время, развивала крупный бизнес по производству льда на
озерах в северной части штата. Необходимо было проложить
несколько коротких путей, чтобы соединить разные ледники
с основной линией, и мне поручили это сделать. Я получил своих
рабочих - их несколько сотен - от итальянского padrone в Нью-Йорке
Сити. Ни я, ни мои ассистенты, конечно, не говорили на их языке, и, как оказалось, мы не думали на их языке
либо, потому что через два или три дня они все ушли - к мужчине. Я
ничего не мог с ними поделать. Так что я позвонил падроне и сказал ему, что ему
придется предоставить партию получше этой. "Но, - сказал он, - я не могу
предоставить вам еще людей". Я спросил его, почему нет. "Потому что ты не знаешь,
как с ними обращаться". Это был неожиданный ответ, но
Мне нужны были рабочие, и я не отставал от него. Наконец он сказал: 'я скажу
вам, что я сделаю. Я пришлю вам людей, но вы должны позволить мне отправить
бригадир с ними, и вы должны согласиться, чтобы дать вашим инструкциям.
через этого мастера. ""Хорошо, - ответил я, - присылайте их сюда. Если
они сделают работу, я не буду их беспокоить".

"На следующий день, когда я был в офисе в Ньюарке, один из моих помощников
позвонил мне и сказал, что мне стоило бы потратить время, чтобы приехать
сразу приступить к работе. Когда я добрался туда, он встретил меня и повел
вниз по тропе к глубокому ущелью, где действовала сила. Рабочие
были расставлены так же, как я расставлял наших людей в последнее время,
плотно друг к другу на террасах; и после того, как я понаблюдал за ними,
до меня дошло, что я никогда не видел, чтобы итальянцы работали так быстро, как эти
работаю. - Как ты это сделал? - Спросил я. Ассистент ухмыльнулся и
посоветовал мне понаблюдать за человеком наверху, и тогда я увидел, что гигант из
итальянец стоял на холме над верхней террасой, где он
мог смотреть сверху вниз на ряды рабочих. На нем был длинный плащ, и
руки он держал в карманах.

"Довольно скоро рабочий на нижней террасе положил кирку
на колени и встал, чтобы потянуться. 'Смотри! - прошептал мой
помощник. Я посмотрел на большого человека как раз вовремя, чтобы увидеть его рисовать
камень из кармана ... нет камушка, заметьте, а зазубренный кусок
дорожный балласт - и швырни его прямо в голову этому рабочему. Парень
просто увернулся, схватил кирку и принялся за работу усерднее, чем когда-либо;
и ни один человек не остановился, даже достаточно надолго, чтобы перевести дух
за те двадцать минут, что я стоял там. Затем раздался свисток, и поскольку
Мне было любопытно посмотреть, что произойдет, я подождал.

"Что же произошло?" - спросил юный Ван.

— Ничего особенного, кроме того, что рабочие толпились вокруг этого
бригадира и, казалось, гордились тем, что могут поговорить с ним.

 — Но я не понимаю. Что давало ему такую власть над ними?

"Я сам этого не понимаю. Но я знаю, что если я напряг вещи
переломный момент, я никогда не мог получить работу из любого работяги
что он выбрался из этого итальянцы. С ним и с ними мы могли бы
сэкономить немало дней на этой работе ".

"Мы могли бы сами попробовать этот план", - сказал молодой человек с
смешком. "Только я чего-нибудь бы случилось, если бы мы
пытался его".

Настроения молодых фургон и пронесло. Carhart резко сменил
предмет. "Как ты смотришь на то, чтобы поехать со мной в Канаду, Гас?" - спросил он
.

"С тобой? Нет особых сомнений, что на это ответить".

"В работе будет несколько интересных моментов - и достаточно времени
чтобы выполнить их хорошо, так, как это выглядит сейчас. Я не могу обещать вам ничего особенного
замечательные поощрения, но вы получите немного больше, чем вам заплатили здесь
Я не буду говорить больше, чем вы заработали здесь, для вас
вам не заплатили того, чего вы стоите".

Мгновение прошло, прежде чем эти слова могли попасть в сознание
молодой человек. Тогда-они были просто въезде в село на
возвращение-он остановился и посмотрел в лицо Павла Carhart это. "Вы
имеешь в виду, что ты действительно хочешь меня? - спросил он.

Carhart пытался не улыбаться, как он сказал: "выбор помощников
в моих руках, Гас, и я должен найти его трудно оправдываться за
принимая помощник, которого я не хочу ... и особенно для
обязательство, которое, вероятно, продлится несколько лет".

Молодой Ван стоял как вкопанный. - "Несколько лет", - повторил он.
Затем: "Кажется, это почти постоянное предложение?"

"Почти", - сказал Кархарт, теперь улыбаясь.

После этого они возобновили шаг и вошли в город. Оба были
поглощенный - Молодой Ван в своем изумлении от того, что он обрел благосклонность в глазах своего начальника
Кархарт в своем веселье по поводу крайней наивности
мальчик; и ни один из них не обратил внимания на группы отчаянных персонажей
которые выстроились вдоль улицы, меньше всего на конкретную группу перед
"Отель Акме, Дж. Питерс, реквизит".

Нельзя было предположить, что приход полутора тысяч человек к Красным
Хиллз, чьи карманы были набиты заработками тех последних
непреодолимых недель, должно пройти без особых усилий со стороны
местного населения быстро и тщательно опустошить эти карманы.
Если бы два инженера повнимательнее осмотрелись во время своей прогулки, они бы увидели немало знакомых лиц. Это был поистине памятный день для Ред-Хиллз; с тех пор, как из-под земли выросло первое ветхое каркасное здание, такого масштабного вклада в местные нужды не было. Бармены были заняты, а ловкие, невозмутимые джентльмены из Чикаго, Нового Орлеана, Денвера и Сан-Франциско усердно трудились за зелёными столами. Пока всё было тихо.
 Рабочие были так умело распределены, что ни один зелёный стол не остался без внимания
без профессионального игрока; и, изнывая от жары, глотая
всегда готовую жидкость, они шли весело, мрачно, сердито,
демонстративно продолжают, раскрывая грязные карты и отказываясь от своих заработков
. Все было по-прежнему тихо, поскольку дневные дела продолжались
в задних комнатах и на верхних этажах. Шумиха начнется только через
несколько часов и вряд ли достигнет своей полной силы до наступления темноты.

Среди тех, для кого музыка и женское очарование, какими бы они ни были,
перевешивали прелести "зеленого стола", был повар Чарли. Он
Он сидел у открытого окна наверху, откуда открывался вид на
сонную улицу и фасад отеля «Акме» напротив. Сначала он довольствовался тем, что
разглядывал открывшуюся картину сквозь тюлевые занавески, но под
воздействием алкоголя, который он быстро поглощал, он задёрнул
занавески и теперь сидел, прислонившись коленями к подоконнику, и
добродушно улыбался всем и каждому внизу. Гостиная за его спиной была
наполнена рабочими и их товарищами. Он видел инженеров
шел по улице и добродушно улыбался, хотя и понимал,
что они его не заметили. Теперь он видел, как они возвращаются, и был
готов, неустрашимый, поприветствовать их снова.

Потом что-то произошло. Дверь, ведущая в бар, из "Акме"
Отель внезапно открылась, и неуклюжая фигура человека появилась на
широкий шаг. Он был полупьяен и держал в руке револьвер.
Позади него, толпясь, чтобы посмотреть на представление, стояла дюжина мужчин. Чарли увидел
это и, ни на секунду не переставая добродушно улыбаться, достал один из своих револьверов и небрежно поднял его перед собой.
дуло лежало на подоконнике. Он ни на секунду не отрывал своих добродушных, налитых кровью глаз от человека на другой стороне улицы.

 Инженеры быстро приближались. Молодой Ван первым оценил ситуацию и заговорил тихим, быстрым голосом, едва шевеля губами:

— Не смотрите вверх и не вздрагивайте, мистер Кархарт, но Джек Флэгг стоит перед тем отелем слева, и он выглядит так, будто собирается стрелять.
Как вы думаете, что нам лучше сделать? Я не вооружён.

— Я тоже, — ответил Кархарт. — Не обращайте на него внимания.

[Иллюстрация: «Чарли не поднимал револьвер — дуло по-прежнему
лежало на подоконнике, — но оно было направлено прямо в сердце Джека
Флэгга».]

Это было всё, что он сказал. Два инженера продолжали идти, не сбавляя
темпа. Джек Флэгг медленно поднял оружие и прицелился в Пола Кархарта. Тем не менее, эти двое продолжали идти, не в силах полностью
скрыть своё понимание ситуации, но, скорее, не обращая на неё внимания. На лице Кархарта было выражение сурового презрения; молодой
Ван был бледен, его взгляд был устремлён прямо перед собой.

В этот момент казалось, что напряжение должно нарушать так или
другие. Мужчин не было и десяти ярдов друг от друга-в другой момент было бы
менее двух. Легкий вздох восхищения вырвался у наблюдавших за происходящим
группы. Флэгг услышал это, и его рука дрогнула, но он взял себя в руки и
сделал короткий шаг вперед.

Внезапно тишину разорвал тихий свист. Флегг вздрогнул и
огляделся.

Снова раздался тихий свист. На этот раз Флегг поднял глаза и поймал его взгляд.
впервые увидев Чарли в окне, он заколебался. Чарли не
поднял револьвер,--морда по-прежнему легко легла на подоконник,--но
он был направлен прямо в сердце Джека Флэгга. Флэгг немного опустил оружие,
а затем, казалось, хотел поднять его снова,
но, поразмыслив, решил, что это вряд ли разумно, потому что Чарли
мягко качал головой, выражая неодобрение. Затем этот инцидент,
который был близок к трагедии, внезапно превратился в фарс. Флэгг сунул револьвер в карман, пробормотал что-то, чего никто не понял, и исчез за дверью бара. После долгого вздоха, в котором смешались облегчение и разочарование, кто-то громко рассмеялся.
Что касается Чарли, то он повернулся, продолжая играть с револьвером, и посмотрел  что касается номера. "Почему?" - воскликнул он. "Почему?" "Где дамы?"
 * * * * *
Инженеры уверенно прошли вверх по улице и повернули к отелю.
Тогда Юный Ван ослабел, доковылял до стула и сел, обмякший и бледный.
"Я говорил тебе, - сказал он, задыхаясь, - я говорил тебе, что я ... никуда не гожусь.Кархарт, прежде чем ответить, посмотрел на часы, и его рука при этом дрогнула.— Соберись, Гас, — сказал он. — Соберись. Я отправляюсь на восток через час или около того, и ты поедешь со мной, ты же знаешь.
 * * * * *
 ИГРА _ТРАНСКРИПТ ИЗ РЕАЛЬНОЙ ЖИЗНИ_ Автор: Джек ЛОНДОН
 Автор книг "Зов дикой природы", "Морской волк" и др.
 С иллюстрациями и оформлением в цветах Генри Хатта и  Т. К. Лоуренса.