Убийство Президента или Американская трагедия

Как часто вам приходилось видеть на пороге вашего дома запыхавшегося премьер-министра вашей страны, судорожно перебирающего небрежно сложенные документы в кожаном, потёртом портфеле, и также невнятно и нервно пытающегося что-то объяснить? Однажды нам довелось побывать на краю государственной пропасти  и с головой погрузиться в тонкости борьбы за власть, конкуренцию и её все возможные последствия.
Тот день я помню точно поминутно.
Жаркое лето тысяча девятьсот пятьдесят второго. Это было то самое лето, когда земля буквально стонала от жажды, иссыхала и трескалась, дороги раскалены до такой степени, что подошва лакированных туфель легко плавилась, как кусок сливочного масла на разогретой сковородке, при этом оставляя за собой ужасное зловоние горелой резины и дешёвой кожи, покрытой прозрачным лаком из баллончика.
Солнце поливало нас лучами круглыми сутками. Урожайность полей снизилась аж на двадцать процентов, воды катастрофически не хватало. Едкая пыль вихрем бегала по узорчатому асфальту, тёплый ветер разносил её по каждым углам, загоняя в трещины, дыры и погребы.
В один из таких дней, на кануне выборов нового президента, наш полицейский участок был полон народу. В маленьком городке, посреди песчаной долины, и без того не хватало места, а тут самая настоящая коробка из-под овсяного печенья, доверху заполненная кучками людей всех возрастов: от малого до старого. Мы заполняли бланки и отдавали их на подпись с раннего утра, как только мировой костёр был зажжён. С каждой минутой народ стекался к дверям участка все с большей силой. Волна настигла нас ближе к полудню, когда мы уже во всю варились в этом котле.
Тесные кабинеты, в которых всё основное пространство занимает старый деревянный шкаф, закалённый всякими нелепыми, раскрытыми и нет, делами, по типу "Дело о пропавшей без вести чашке молока".
Столы скрипели от тяжести бумаг, взваленных на их плечи, обои шуршали и отклеивались сами по себе то ли от невыносимой жары, то ли от такого количества людей на жалких три квадратных метра, заполненных ароматами кофе, елового одеколона, что продавался в соседней здании, и витающей в воздухе пылью, перламутровым полотном переливающаяся на солнце.
Перерыва на кофе не было, поэтому горячая чашка мирно стояла на столе, приковывая к себе осуждающие взгляды и впитывая сухое ворчание.
С каждой секундой чаша терпения трескалась и покрывалась пыльным налётом, как вдруг за пределами воскового замка послышался рёв и гул, стремительно приближающиеся в наши "покои".
Я выглянул в окно и не поверил своим глазам - сквозь густой пыльный туман к вратам медленно и осторожно подъехал чёрный президентский "Линкольн Космополитен".
Внезапно двери участка распахнулись, а на пороге стоял премьер-министр - в мятом синем костюме, белой рубашке с расстёгнутой пуговицей и развязанным чёрным галстуком, как петля свисал с его шеи. Пот стекал с его лица и крупными каплями падал на деревянный пол.
"Что-то случилось" - тут же пронеслось у меня в голове.
Ну а как иначе? Ведь не каждый день видишь как сам премьер-министр приезжает на конец штата и чуть ли не срывает двери участка с петель.
Казалось время остановилось. Песок в часах перестал течь по краям пожелтевшего от грязи и пыли стекла. Каждый, кто находился в кабинете в этот момент, застыл, словно прирос ногами к полу. Восковые стены плавились не то от жара полуденного солнца, не то от зноя, пронёсшегося вихрем по заполненному деревянными статуями коридору.
По моим ощущениям прошло минут пять прежде чем статуи вновь зашуршали, загалдели, захохотали и заворчали, выпуская из себя накопившееся пламя.
-Президент мертв! - неожиданно для всех заявил он, стоя в дверном проёме, неуклюже опираясь о опустившиеся стены. Казалось, его вот-вот хватит сердечный приступ.
Не сказав больше ни слова, министр, растолкав толпу краснощ;ких зевак, с грохотом поставил на шатающийся стол старый кожаный чемодан. От такой тяжёлой ноши стол слегка накренился в сторону, сбросив с себя стопку только что подписанных бюллетеней.
Министр нервно и беспорядочно вытаскивал из своего портфеля смятые бумажки, и с такой же небрежностью и злостью кидал их на стол, который был готов рухнуть от одного лишь лёгкого дуновения ветра. Пока он копался в бездонном хаосе документов, я начал ощущать как температура в воздухе повысилась ещё градусов на десять, а стены неумолимо то приближались, то резко отдалялись. Я не мог разглядеть лиц людей, в чьих глазах назревал немой вопрос: "Что происходит?". Мне бы и самому хотелось знать, что здесь, черт возьми, происходит.
Ещё чуть-чуть я бы потерял сознание, но внезапно почувствовал как свежий воздух одарил приятной прохладой всё моё лицо.
Мой коллега, Джон Филлипс, вытянул меня из этого армагеддона.
Погода изменилась как по щелчку пальцев. Всё небо заволокло чёрными пятнами, солнце падало за горизонт, скрываясь за теплой рябью дождя, а после снова гордо поднималось ввысь. Где-то вдали проснулись великаны, яростно метающие в небо грозовые копья.
Не успел я опомниться, как тут же заговорил сам министр:
-Господа, нам нужно кое-что обсудить. - Он протянул мне в руки какую-то бумагу, на которой каллиграфическим почерком было написано следующее: "СПЕЦИАЛЬНОЕ ПОРУЧЕНИЕ ДЕЙСТВУЮЩЕГО ПРЕЗИДЕНТА СОЕДИНЁННЫХ ШТАТОВ АМЕРИКИ:
СОЗДАНИЕ КВАЛИФИЦИРОВАННОЙ РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНОЙ КОМИССИИ ПО ДЕЛУ ОБ УБИЙСТВЕ ВЫШЕ СТОЯЩИХ ЛИЦ, А ТАКЖЕ ПОКУШЕНИЮ НА РЕЖИМ ВЛАСТИ И ПОПЫТКУ СВЕРГНУТЬ ПРАВИТЕЛЬСТВО.
ОТВЕТСТВЕННЫМ ЗА СОЗДАНИЕ КОМИССИИ НАЗНАЧАЕТСЯ ДЕЙСТВУЮЩИЙ ПРЕМЬЕР-МИНИСТР СОЕДИНЁННЫХ ШТАТОВ АМЕРИКИ.
УКАЗ ПРЕЗИДЕНТА ОТ ДВАДЦАТЬ ПЕРВОГО ИЮЛЯ ТЫСЯЧА ДЕВЯТЬСОТ ПЯТЬДЕСЯТ ВТОРОГО ГОДА"
Никаких имён, только, предположительно, слова президента и дата издания указа.
Мы с Джоном перечитали это короткое извещение и никак не могли понять одну простую вещь - а почему именно мы? Со стороны это всё выглядело как дешёвый театр одного актёра - маленький мальчик, решивший поиграть с куклами и сломанными солдатиками перед своей мамой.
-Но ведь....тут нет ни имен, ни каких-либо распоряжений, кроме создания какой-то там комиссии. - Джон был в смятении, открыто выражал свои сомнения насчёт данного поручения от правительства, - Да что там им;н, на бумаге даже подписи нет.
Если нам и придётся создавать комиссию, то таких "официальных" заявлений будет явно не достаточно, кто бы их ни писал: хоть президент, хоть сторож на складе аллюминиевых труб.
Его слова явно озадачили министра. Он задумчиво смотрел то на меня, то на Джона, а то и вовсе, совершенно растерянно, вглядывался куда-то вдаль, словно его душа на мгновение покинула своё тело и отправилась искать ответы в мёртвой пустыне, долетая даже до Долины Смерти. Ветер аккуратно тянет его за край льняного пиджака, отчаянно пытаясь вернуть ясность помутневшему взгляду.
-Я...,- заговорил Джон, разворачивая в руках несчастную бумажку и ловко складывая из неё бумажный самолётик, - не могу полностью утверждать, да и, собственно, не имею права, но смею предположить, что это письмо...- прежде чем озвучить свою безумную теорию, Джон уверенно посмотрел министру в глаза, бросая немой вызов. - письмо написано не президентом.
В конец осмелев, Джон отдал бумажный самолётик в руки растерянного министра. Тот побледнел от ужаса, осознав, что за дело ему предстоит раскрыть.
Он вяло, еле слышно произнёс:
-Вот это мы и узнаем, сейчас же. Садитесь в машину, мы едем в Вашингтон, - сев за руль своего автомобиля, он жестом показал нам садиться на пассажирские места позади. - Мне плевать кто будет это расследовать - хоть высокопоставленные офицеры, хоть рабочие.
Джон лишь ядовито усмехнулся, разглаживая пальцами свои офицерские усы.
Нырнув в чёрный "Линкольн", мы тут же помчались прочь по бездорожью, оставляя за собой клубы дыма и растворились среди песчаных гор.
По прибытии в Вашингтон, мы сразу же поняли, что работать спокойно нам не удастся. Войдя в квартиру убитого, нас тут же окружили люди в чёрных пиджаках. Каждый из них требовал "найти и покарать" убийцу. Если он вообще был.
Обстоятельства смерти были крайне странные, но совершенно не это смутило.
Убитым оказался вовсе не президент, а лишь депутат, допустивший самую большую ошибку в своей жизни - решил стать будущим президентом Америки, обещав сделать этот мир лучше и даровать свободу каждому человеку и животному.
Конкуренция налицо.
Нам выдали протоколы и на всю работу отвели ровно три дня и три ночи до начала выборов, ведь "Мы не хотим врать общественности, они должны знать только правду!".
Кстати говоря об общественности: как только малейшая информация о ведении расследования просочилась за пределы квартиры "будущего президента", народные массы были в ярости. Я никогда не видел такого быстрого контраста от всенародной любви до всеобщей ненависти, причём ненависти к каждому, кто был хотя бы поверхностно связан с этим делом.
Следующая неделя прошла как приключения по семи кругам Ада. Началось всё в квартире убитого, с первого осмотра тела и обыска каждого угла в комнатах. Премьер-министр покинул нас с Джоном в первые же минуты после начала проведения масштабной работы:
-Ну, Вы знаете, что делать. - похлопав меня по плечу, министр поспешил удалиться, а за ним ушли и "чёрные пиджаки".
Мы остались с Джоном в гордом одиночестве, в окружении больших шкафов, панорамных окон и белых комнат.
-Чем быстрее начнём, тем быстрее закончим. - кинув мне в руки полотенце, Джон принялся осматривать тело. Я последовал его примеру.
Первое, что бросилось в глаза - "синюшность" лица "президента". Бедняга лежал на полу кухни, пальцами сжимая воротник рубашки, будто бы пытаясь его оторвать.
-Черт, да он же задохнулся!
-Может, его задушили, хотя признаков насильственной смерти я не нахожу.
Я продолжил осматривать его, но так ничего и не нашёл.
-Ладно, в морге разберутся. - Джон вытер руки и кинул полотенце на стол.
Мы облазили всю квартиру, но ни следов борьбы, ни крови, ни каких-либо других признаков преступления не обнаружили.
Вечером того же дня первый отчёт был готов и передан в руки выше поставленных органов. Все последующие дни мы занимались только одним делом - разгоняли толпы зевак у здания Парламента, разговаривали со СМИ, разносили в типографии "липовые" подробности о расследовании и ждали приказа свыше.
И вечером, в последний день жаркой недели, на адрес конторки, в которую нас поселили на время проведения данных работ, пришла маленькая картонная коробка. Отправителем была некая организация по производству кирпичей. Мы сразу смекнули, что это отчёт о вскрытии тела президента.
В той коробке, аккуратно, в марлевую повязку, был завернут арахис. Прочитав извещение, мы сразу поняли в чем дело:
-Боже мой, он что, умер, подавившись арахисом?
-Похоже на то...
Я сложил бумажку в несколько раз и вылепил из не; самолётик.
Мы вышли из студии и тот самый лёгкий ветерок аккуратно потрепал нас по головам и, как беззаботный ребёнок, выхватил самолётик из моих рук и запустил его высоко в небо.
Расследование было официально завершено, а дело закрыто.
Каждый раз, когда я вспоминаю об этой истории, испытываю смешанные чувства, а непредсказуемость жизни заставляет задуматься о скорейшем разрешении спора бессмертия.