Дневник инженера лоцмейстерского отряда. Глава 1

(Воды на Меркушиной Стрелке  явно больше, чем суши. Но самое главное – и в этом заключается очень большая проблема для человека, попавшего в эти места – в том, что воды здесь нет совсем. Правильнее сказать, здесь  нет пресной воды. Фотография автора.)



     Среда, 11 часов дня, полярного, конечно. Ноги по щиколотку увязают в илистой вязкой почве Я уже несколько часов иду вглубь полуострова Меркушина Стрелка. За мной сзади тянется длинная, отчётливо видимая цепочка следов. Если внезапно свалится на землю густой туман, буду выходить назад к палатке по ней. Обычно я иду с учётом направления ветра. Здесь, как правило, дуют северные ветра и чтобы вернуться к палатке, установленной на берегу моря, идёшь так, чтобы он дул тебе в лицо, если идёшь на восток или запад – то в левую или правую щеку соответственно. Но сейчас стоит полный штиль и этот метод явно мне сегодня не пригодится. Идти по компасу в тумане, петляя между многочисленными озёрами, довольно трудно, да и в периоды сильных электромагнитных бурь нельзя быть уверенным в правильности его показаний. Вокруг меня расстилается идеально ровный зелёный ковёр, сотканный природой из травы и огромного количества больших и малых озёр, как правило, округлой формы. Редкая щетина низкорослой торчащей из илистой почвы растительности вдали сливалась в абсолютно ровное гладкое зелёное полотно и когда я делаю шаг вперед, то в этот момент на нём впереди удивительно чётко прорисовываются, я бы сказал, внезапно проявляются округлые голубые зеркала новых озёр. Ещё шаг – и на горизонте появилось длинное озеро, вытянутое в виде эллипса, которое было минуту тому назад плотно закрыто, как высокой стеной, этой худосочной в несколько сантиметров травой.

     Я оглянулся назад. Три расположенные впритык друг к другу идеально круглые маленькие озерка, которые я недавно оставил за своей спиной, уже исчезли. Они растворились в этом зелёном покрывале, и это было очень интересным и новым удивительным для меня ощущением. Нигде на севере от Кольского до Колымы в тех местах, где я бывал, я такого не видел. Казалось, что Меркушина Стрелка завлекает меня всё дальше и дальше – как бы приглашает. Сделай ещё шаг – и увидишь ещё один кусочек не тронутой человеком многовековой заповедной северной территории. Иди дальше и не останавливайся. Там впереди будет ещё интереснее. А всё потому, что здесь нет вообще никаких возвышенностей, а с высоты моего роста на этой ровной, как бильярдный стол, поверхности нельзя было далеко увидеть, что там ожидает меня впереди.

     Тысячи озёр, разделённые между собой узкими перешейками, окружают меня со всех сторон. И воды здесь явно больше, чем суши. Но самое главное – и в этом заключается самая большая опасность для человека, попавшего в эти места – в том, что воды здесь нет совсем. Правильнее сказать, здесь совершенно нет пресной воды. Потому и говорят охотники-якуты, что места здесь «погибельные и сюда на Меркушину Стрелку никакая душа человеческая не заглядывает».
Я подошёл к маленькому ярко голубому круглому озеру. Опустил руку в обжигающе холодную кристальную воду, лизнул мокрый палец – водное зеркало отразило гримасу, исказившую моё лицо. И сразу на память пришли строки одного из участников экспедиции Волосевича, написавшего в 1909 году в своём дневнике:
«Мы наклонились к чистой, прозрачной, как стекло, воде голубой лайды; зачерпнув рукой воду, хватили сразу порядочно… ах проклятье, даже закашлялись: это был концентрированный раствор морской соли – и в море не такая солёная вода как в этих лайдах. Да оно и понятно: мелкая лайда сильно испаряет воду и соляный раствор делается всё крепче и крепче; ведь таким способом и добывают соль. Рассмотрев и попробовав на вкус почву, увидели, что она сплошь пропитана солью. Возникает серьёзный вопрос, достанем ли мы на пути по стрелке пресную воду». (Лайда – приморский заболоченный луг на прибрежных низменных равнинах на севере).

     Низменная тундра, по которой я прокладываю сейчас свой путь, при большой нагонной волне превращается в продолжение моря Лаптевых, а когда ветер стихает и нагонная вода уходит обратно в море, в этих многочисленных озёрах остаётся солёная морская вода.
Очередной шаг – и мягкая илистая почва плотно прихватывает резиновый сапог. Вообще для меня пройти пятнадцать - двадцать километров по тундре никогда не было большой проблемой, но сегодня я уже порядком устал. В мышцах, задействованных в вытаскивании ног из вязкой почвы, да и во всём организме всё сильнее начала проявляться какая-то слабость. А это означало только одно – что запас энергии, которую давала  еда, совершенно не соответствовал затрачиваемым мной сегодня усилиям. У нас с Борисом уже неделю как закончились абсолютно все продукты и мы питались последнее время только добытыми мной утками. Вот и сегодня я брёл уже несколько часов по этой негостеприимной земле с надеждой пополнить наш скудный продовольственный запас, в котором насчитывалась всего одна утка. Я остановился, чтобы передохнуть и ещё раз внимательно осмотрел в бинокль окружающую меня эту бескрайнюю низменную приморскую тундру в поисках дичи и в очередной раз ничего не обнаружил. Отсутствие пресной воды в сочетании с внезапно заливающей сушу нагонной водой, которая быстро может превратить окружающую тундру в бушующее море, придавали этим местам в моих глазах  притягательный но и  немного пугающий  мрачный колорит.


Рецензии