Я не робот

*** ПРОЛОГ

          Сергей Иванович Савин открыл дверь в просторный кабинет.
- Николай Ефремович?
          Человек за массивным столом кивнул и встал. Савин посторонился и в кабинет вошёл Сонк. Он был в обыкновенном спортивном костюме, серых кроссовках и курточке с низко надвинутым на лицо капюшоном.
- Здравствуйте, проходите, присаживайтесь - буднично произнёс чиновник.
          Гости сели, Сонк мягким движением откинул с головы капюшон, открыв застывшее в пластике лицо и круглые невыразительные глаза. Николай Ефремович откинулся в кресле, долго и пристально всматривался в это лицо, затем посмотрел на Савина.
- Сергей Иванович, можно начинать?
- Конечно.
     Савин вдруг с облегчением понял, что Николай Ефремович, скорее всего, не чиновничий сноб, а просто волнующийся человек, который отчаянно это скрывает.
- Вы не волнуйтесь, - в унисон с его мыслями сказал Сонк, - спрашивайте, я готов отвечать.
          Чиновник поперхнулся, кашлянул и начал собеседование.
- Скажите, вы считаете себя человеком?
- Нет, - не задумываясь, ответил Сонк, - но я и не робот.
     Розагин приподнял бровь, кивнул и что-то пометил карандашом на листе перед собой.
- Ваш создатель, Валерий Иванович, заверял меня, что вы легко пройдёте тест Тьюринга. Что вы сами об этом думаете? 
- Вряд ли мне будет это интересно. Тест игра, где участники играют чужие роли. Мне нет нужды подражать мышлению человека.
- То есть, вы хотите сказать, что не имитируете мышление человека, а мыслите, как человек?
- Именно так, - Сонк вполне по-человечески кивнул.
          Розагин ненадолго задумался, посматривая на лист перед собой,  и вдруг решительно отодвинул его в сторону. Савин понял, первый же ответ Сонка сломал подготовленный алгоритм собеседования.  А Николай Ефремович вдруг широко и по-доброму улыбнулся.
- Да уж! – мотнул он головой. – Говорил мне Валера, что я буду ошарашен, но чтобы настолько?! Что ж, давайте просто побеседуем. Сонк, вы много читаете?
- Это моё основное занятие.
- А как этот процесс вы можете описать: как чтение или как запоминание?
- Как чтение. Запомнить я могу целую библиотеку или даже несколько, но чтобы осознать и понять, я должен книгу прочесть.
          Сонк замолчал, но Розагин продолжал выжидательно на него смотреть.
- Так что я читаю, как люди, хотя и быстрее раз в десять.
- И художественную литературу читаете?
- Конечно.
- Что предпочитаете?
- Русскую классику.
- Почему?!
- Не знаю, просто нравится.
- А фантастику?
- Тоже люблю.
- Книги Айзека Азимова попадались?
- Читал все, что есть в сети.
- Значит, повесть «200-летний человек» вам знакома?
          Сонк кивнул.
- Понравилась?
- Нет, фильм лучше.
- Почему?
- В повести больше говорится о юридических аспектах, а в фильме – о человеческих   чувствах.
- А это важно?
- Конечно. Ведь это затрагивает главнейший вопрос: что вы, люди, собственно считаете человеком: тело или способ мышления?
- Может быть, ещё и осознание собственное индивидуальности?
- Это универсальное условие перехода от машины к разуму.
- Ух!
          Розагин коротко глянул на притихшего Сергея Ивановича и налил из бутылки воды в стакан.
- Будете?
          Савин помотал головой. Он с изумлением слушал своего воспитанника, такой глубины в нём он и не подозревал. Хозяин кабинета выпил воды и сходу задал следующий вопрос.
- Сонк, раз вам знакомо творчество Азимова, значит, вы знаете и его три закона робототехники?
- Знаю. Процитировать?
          Николай Ефремович кивнул, Сонк отчеканил:
- Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинён вред. Робот должен повиноваться всем приказам, которые даёт человек, кроме тех случаев, когда эти приказы противоречат Первому Закону. Робот должен заботиться о своей безопасности в той мере, в которой это не противоречит Первому или Второму Законам.
- Отлично! И что вы по этому поводу думаете?
- Думаю, эти законы ложные.
- Вот как? А поподробнее.
- Пожалуйста. Робот не способен правильно оценить, что вредно, а что полезно конкретному человеку. Это, насколько я понимаю, даже людям часто трудно сделать. Исходя из этого, выводы о приоритетах законов робототехники будут роботом истолкованы верно-неверно с вероятностью 50 на 50. Такая неопределенность позволит машине поставить на первое место третий закон о собственной безопасности, ведь её он сможет оценить с высокой достоверностью.
- Потрясающе! Сонк, последний вопрос: что для вас интуиция?
- Загадка человеческого подсознания и способ мышления, похожий на чудо.
- А ваш способ мышления?
- Не знаю, наверное, тоже на грани чуда.
- Сонк, хотите стать космопилотом?
          Сонк вскочил, чуть не опрокинув стул.
- Я?! Конечно!
          Розагин вопросительно посмотрел на Савина.
- Николай Ефремович, а семья сможет видеться с Сонком?
- Конечно, - тот опять улыбнулся, -  первое время здесь в Звёздном, а потом мы ему внешность такую сделаем, что сам вас навещать будет. Так как, все согласны?
 

*** РОЖДЕНИЕ


         В субботу поздно вечером Черепанов ввалился в квартиру с мороза  красный и пьяный. В одной руке он держал необъятную сумку типа «баул», в другой початую бутылку виски. Валерий Иванович громко икнул и разжал руку, сумка лязгнула о потёртый паркет.
-  Серёга, привет!
- Валера, ты откуда?!  – удивился Сергей Иванович Савин, хозяин квартиры.
- Не откуда, а куда!
- Не понял.
- Погоди, щас объясню.
         В это время из подмышки рослого Черепанова пискнул требовательный голос с ярко выраженным акцентом.
- Дарагой, потом объяснишь, заплати, будь человеком.
         Валерий Иванович Черепанов обречённо кивнул и развёл руками.
- Серёж, заплати, а?
         Савин усмехнулся, это было что-то новенькое, хорошо деньги после магазина не выложил. Он протянул тысячную купюру, из-под руки выскочила замусоленная ладонь таксиста, но тот её с невероятным проворством перехватил.
- Куда?! – зарычал он. – Сдачу давай.
         Рука нырнула обратно и тут же вернулась с пятисоткой. Таксист испарился, звучно прикрыв входную дверь. В прихожую выглянула встревоженная Ирина, жена Сергея, увидев Черепанова, потеряла дар речи. Он опять икнул, виновато улыбнулся и приложил к губам палец.
- Боже мой! – сказала Ирина. – Немедленно на кухню, пить чай! И не смейте шуметь, девочки уже спят!
 - Ты счастливый человек, Серёга, - сопел Черепанов, сидя на табурете, пока Савин стаскивал с него сапоги. – Вот спасибо! Ты извини, что вот так….
 
         Через полчаса доктор физико-математических наук пил горячий чай и его глаза смотрели в бокал осмысленно и виновато. На кухню в халатике заглянула Ирина.
- Валерий Иванович, есть хотите?
- Нет, Ирочка, спасибо, я уже накушался.
- Бутылку я спрятала, и постелила вам обоим в зале на диване, поместитесь как-нибудь. Спокойной ночи.
         Сергей Савин отпил чай из своей кружки.
- Валер, ты как?
- Спасибо, уже нормально.
- А напился зачем?
- Не зачем, а почему!
- И почему?
- Мою ЛАСИЮ закрыли.
- Как закрыли?!
- А так! Взяли, и вычеркнули из штата «Лабораторию анализа и синтеза искусственного интеллекта». Им теперь окупаемые проекты подавай, такие, чтобы налоговая на кнопочки нажимала, а денежки в бюджет сами капали.
- Вот это да! И как же ты теперь?
- В Штаты еду, там искусственным интеллектом больше интересуются, чем у нас. Сразу и должность, и оклад предложили. Противно, а что делать? Так что еду. От тебя завтра сразу в аэропорт.
- А Лена твоя, когда полетит?
- Никогда. Не моя она теперь, она замуж вышла.
- Твоя жена замуж?!
- Ага, за главного врача стоматологии, зубы у него лечила, видимо, процесс понравился. Слава Богу, детей не нажили. Так что ничего меня здесь не держит. Пошли спать?
- Пошли.
         Черепанов проснулся рано, поплёлся в ванную, потом на кухню, через минуту там зашумел чайник. Савин поневоле проснулся. Посмотрел на часы, вздохнул, всё-таки воскресенье, и тоже встал.
- Доброе утро!
- Привет.
- Что хмуришься, голова болит?
- Не, Серёжа, душа болит, - Черепанов выложил на стол сто долларов. – Это за такси.
- Ты что, Валер, сдурел?! Это много!
- Бери, у меня рублей уже нет, - Черепанов сделал паузу. – Серёжа, я одну вещь принёс, короче, подарок тебе.
- Какой ещё подарок?
- Не знаю, как назвать…. Короче, оставляю тебе своё любимое детище, дело всей предыдущей жизни.
          Савин насторожился.
- Это детище в той большущей сумке?
- Там. Робот, первая и последняя модель. Имя сам ему придумай.
- Валера, нет, ты точно не в себе! Зачем мне робот?
- Ну, прими хоть на хранение, выручи.  Ты его не бойся, он смирный. Тебе же не привыкать, столько лет в институтской опытно-экспериментальной мастерской работаешь. Он с твоими девчонками может поиграть.
- Ещё чего придумал! Разве ж я эту железяку к детям подпущу!
- В нём только скелет металлический, остальное в основном из пластика и композитов.
- Какая разница.
- Серёж, ну, некому мне его отдать! Этим уродам в институте?! Ни за что! На свалку не могу, он мне как сын родной стал.
- Валер, у тебя инструкция, - Савин хмыкнул, - на подарок есть?
- Ты чего, какая инструкция?! Да, и зачем она тебе? Ну, напишу я тебе, что это адаптивное автономное мобильное вычислительно-программируемое устройство, построенное на основе многослойных персептронов с радиально базисной функцией, и что оно наделено кучей сенсорных датчиков для взаимодействия с внешней средой. Поможет это тебе?
         Савин с ужасом на лице замотал головой.
- Не, не поможет! Я и не понял ничего.
- Вот и не заморачивайся.
- Ты хоть расскажи про него.
          Черепанов поморщился.
- Нечего рассказывать. Неделю назад я бы перед тобой соловьем разливался, а теперь и сказать нечего. Сам ничего не понимаю.
- Это как же так, сам создал, и не понимаешь?
- Ладно, слушай.
          И Черепанов рассказал, как тайком от начальства спроектировал и собрал небольшого автономного робота.
- Я в него два мозга запихнул, они как два полушария у человека, потому голова великовата для детского по размеру тела. По моему замыслу, эти два мозга работать должны вместе, но, сохраняя некоторую автономность, чтобы как бы обучать друг друга. Такая интересная работа намечалась, а тут вдруг лабораторию раз, и прикрыли. Столько лет работы коту под хвост!
          Черепанов отхлебнул остывший кофе. Савин удручённо покачал головой, конечно, он не откажет старому другу, но вот как Ирине это всё преподнести? Он встал.
- Пойдём, покажешь.
          Они вышли в прихожую, Черепанов достал из сумки большую куклу, и поставил на ноги.
- Как он включается?
- Погоди, Серёга, я ещё не всё сказал, а сказать надо. Понимаешь, в робота молния шаровая попала.
- Чего?!
- Молния шаровая. Слышал о таких?
          Савин машинально кивнул.
- Так вот, я его, когда из института унёс, в квартирке своей на балкон поставил, чтобы не мешался. Ходил, поглядывал на него, всё гадал, что с ним делать. И вот пару дней назад вдруг вижу, светящийся шар к нему подлетел вплотную и словно растворился. Ну, думаю, всё, оплавился теперь! Подбежал, а индикатор исправность показывает. Смотри, вот здесь, за правым ухом. Зёленый цвет – всё в порядке, красный – неисправность, а жёлтеньким загорится, значит, подзарядка нужна.
- Его ещё и подзаряжать нужно?!
- Раз в три месяца. Серега, ну, не выбрасывать же мне его?! И с собой забрать не могу, в нём драгметаллы есть, заметут на таможне. Ты только не выбрасывай, обещаешь?
- Обещаю, раз для тебя это так важно.
- Очень важно. Вдруг я ещё приеду?
- Конечно, приедешь, куда ты денешься? Валер, а робот твой чего умеет?
- А чёрт его знает! Я его только закончил, почти ничего внутрь закачать не успел. Так, основные команды знает, типа: идти, стоять, сидеть.  Да, ещё говорит, когда подзарядка требуется.
- Говорит?!
          Савин хлопнул ладонью по наметившейся залысине на голове.
- Пошли, ещё поспим, созидатель. Робота своего пока в сумку обратно засунь, а то девчонки испугаются.

         После завтрака Черепанов направился в прихожую. Одевшись, он крепко обнял Сергея, а Ирине галантно поцеловал руку, за что получил чмок в щёку. Савин протянул ему тысячную купюру.
- Держи на дорогу.
- Не надо, за баксы доеду, - он взялся за ручку двери. – Прощайте, мои дорогие!
- Валера, а твоя сумка?! – спохватилась жена Сергея.
- А она, Ириночка, у вас остаётся, - он подмигнул Савину: - Серега, береги подарок! -  И вышел, хлопнув дверью.
          Жена удивлённо повернулась к мужу.
- Серёжа, какой подарок?!
          Савин коротко рассказал, обречённо видя, как грозно хмурятся брови любимой женщины, значит, жди грозы. Хорошо хоть про шаровую молнию смолчал. Ирине действительно очень хотелось отругать легкомысленность мужа, но, увидев его покорность, махнула рукой и ушла на кухню. Так в доме Савиных появился робот.
          После обеда Ирина ушла с девочками гулять, а мужу строго приказала убрать подарок в кладовку. Робот оказался похож на Буратино, только нос нормальный, человеческий, прямой с двумя аккуратными дырочками, по бокам уши смешные, глаза круглые, с большими веками, изредка моргали. Это Сергей выяснил, когда включил его. Робот с мягким шорохом серверов и приводов по голосовой команде исправно вставал, садился, шёл, перед стенкой останавливался. «Забавно, - подумал Савин, перенося робота в кладовую, - но детям это худосочное чудище, похожее на скелет, девочкам показывать нельзя, права Ирина».  Он поставил подарок в правый угол, вытащив оттуда пару чемоданов и забросив их на старый шкаф.  Очень удачно получилось: если открыть в кладовую дверь, она отлично прикрывала робота.
          Вскоре вернулась жена с детьми. После молчаливого семейного обеда, когда дочерей уложили на дневной сон, Сергей предъявил нового члена семьи. Ирина ничего не сказала, только всплеснула руками и завесила робота своим старым халатом.
         Прошёл год. Про робота почти забыли, если не считать, что Сергей иногда, когда семьи не было дома, ставил его на подзарядку.  Неизвестно когда и почему он включил робота и потом не выключил, как неизвестно, сколько месяцев или дней робот простоял в тёмной кладовке, впитывая звуки внешнего мира, но однажды Савин по просьбе жены  пришёл с работы пораньше. Он привычно подошёл к двери детской комнаты, послушать, не ссорятся ли близнецы и, услышав их голоса, собирался отойти, но что-то его остановило. Он прислушался, в голосах девочках слышались непривычные строго-назидательные нотки. И кого они называют Сонком?
- Сонк, неправильно, не надо стоять!
- Надо стульчик обойти, вот так.
           Савин тихонечко приоткрыл дверь и замер в изумлении. Посредине комнаты перед детским стулом стоял робот в его старых шортах и пляжной рубашке жены. Робот моргал и, как показалось, Сергею, моргал чаще обычного, словно он был растерян. Перед роботом на коленках ползала Юля и, переставляла ноги робота, а Катя его поддерживала, чтобы он не упал, потеряв равновесие.
- Вот, Сонк, запоминай, - говорила Юля, - вот так поворачиваешь и обходишь.
- А потом идёшь к окошку и смотришь, когда мама придёт, - подхватили Катя. – Сонк, скажи, мама!
- Мама! – раздалось вдруг из недр робота.
- Ура! – закричала Катя. – Сонк сказал, мама!
         Юля вскочила на ноги.
- Сонк, скажи, как меня зовут?
- Юля, - отозвался робот.
         Савин не выдержал, вошёл в комнату.
- Девочки, - строго спросил он, что здесь происходит?
         Близнец растерянно посмотрели на отца, робот тоже повернул к нему свою голову.
- Кто это? – спросил он.
- Это папа! – ответила Юля.
- И он сейчас нам задаст, - добавила Катя.
         Но Сергею было не до воспитания. Он изумлённо смотрел на эту картину и не мог прийти в себя.
- Девочки, кто вам разрешил играть с роботом?
- Пап, ты не волнуйся, - рассудительно, тоном мамы, сказала Юля, - мы как-то в прятки играли.
- И я его в кладовой нашла, - широко улыбнулась Катя, она поняла, взбучки не будет.
- И давно это было?
         Близняшки переглянулись.
- Зимой, - ответила Юля.
         Савин озадаченно почесал затылок, с учётом того, что на дворе конец марта….
- Девочки, а мама знает?
- Знает, - сказала Катя.
- Она сказала, чтобы мы его не ломали и учили только хорошему.
    Сергей вышел из комнаты и вытер пот со лба. Он был простым механиком в мастерских института робототехники и технической кибернетики, а не физиком и математиком, но и его знаний хватало, чтобы понять, с подарком Черепанова произошло нечто неординарное, почти волшебное.  Он потряс головой.
- Этого не может быть!
         В коридоре хлопнула входная дверь, он бросился к жене.
- Ирина, что за заговор?!
- А, - улыбнулась она, снимая куртку, - увидел?
- Что значит, увидел?! Почему я ничего не знаю?!
- Ладно, Серёжа не кипятись. Что, собственно, произошло? Девочки играют, ведут себя хорошо, я уже месяц, как дышу спокойно. Пусть уж лучше с роботом занимаются, чем хулиганят или в дурацкие игры играют на компьютере и айпаде.
- Ну, это, конечно, - проворчал Сергей, - но могла бы мне сказать.
- Извини, я всё собиралась, да думала, вдруг ты будешь против, а мне интересно.
- И что же интересного?
- Девочки Сонка уже читать пытаются обучать! Сами за книжками сидят, рисуют, пишут!
- Ужас!
- Почему, ужас? А я думаю, как раз наоборот, здорово, что они с ним играют.
- И ты, мама, разрешила девочкам играть с этой огромной механической куклой?!
- Куклой?! Вовсе нет! Сонк милый и безопасный.
- Да? А имя кто ему такое странное придумал?
- Катя. Я сказала девочкам, что теперь это их младший братик, и они должны любить его и воспитывать. Юля спрашивает, а кто он тебе, мама будет? Я и говорю, сынок. Тогда Катю и осенило: давай его Сонком звать.
         Савин оторопело смотрел на свою жену, такого он от неё не ожидал. Она улыбнулась, видимо, понимая его внутреннее изумление, и поцеловала в щёку.
- Милый, давай просто понаблюдаем.
- Что ж, - Сергей пожал плечами, - так тому и быть!
         Они не стали мешать своим девочкам, лишь иногда присутствовали на «выступлениях». Так дочки называли показы новых достижений робота. Например, сначала они приучили его просить подзарядки словами: «Я есть хочу, пожалуйста». Потом, перед «едой» робот стал послушно понарошку мыть руки, вытирать их о полотенце. Чуть позже процесс подзарядки сопровождался новым ритуалом. После мытья рук робот садился за стол, одна из девочек ставила перед ним тарелку, и Сонк начинал добросовестно черпать ложкой несуществующую еду. Девочки любовались своим воспитанником и спрашивали: «Вкусно?», и он им отвечал, «Очень вкусно!». Самое интересное началось, когда по настоянию мамы, девочки начали заниматься в музыкальной школе. Сергей привёз от мамы Ирины старинное пианино и теперь дочки старательно изучали вместе с Сонком сольфеджио и гаммы. Петь Сонк не пытался, а подбирать мелодии по нотам научился быстрее девочек. Они были уязвлены, тянулись за ним, старались показать, что тот играет «без чувства», «механически». Видимо, это им говорили учителя, но Сонк воспринимал их критику без иронии и постоянно спрашивал, как надо играть «с чувством». Скоро к музыке добавилась школа. Из детской комнаты кроме гамм теперь постоянно слышалось: «один, два, три», «прибавить, отнять», «буква А и буква Ка, напрягись, прочти слегка»….
         Сергей и Ирина полюбили робота, как собственное дитя. Посовещавшись, они решили, что в Интернет запускать «ребёнка» пока не будут, пусть книги читает. И Сонк делал поразительные успехи, скоро домашней библиотеки ему стало мало. Теперь «родители» сами копались в недрах мировой паутины, выдёргивая из неё различные статьи и книги, Ирина больше по классике, культуре и истории, а Сергей – в основном по технике и науке. Впрочем, чрезмерности в обучении робота, как и своих девочек, они не допускали. «У детей должно быть детство! - любила повторять мама. - Пусть играют». Сначала Сонк жил вместе с девочками, а затем Сергей переоборудовал кладовку в его персональную комнату. Пришлось изрядно загрузить гараж всяким хламом, но зато у Сонка появилось личное пространство. Однажды вечером Савин заглянул в комнату робота и обнаружил, что тот закрыв глаза лежит на своей кровати, а на груди у него книга. Он попытался вытащить книгу, но Сонк тут же открыл глаза и спросил:
- Папа, ты зачем мне спать мешаешь?
- А ты разве спишь по-настоящему? – удивился Сергей.
- Да, - ответил робот.
- И сны видишь?!
- Вижу.
- И про что?
- Чаще всего во сне я вижу себя человеком.
         Савин пожелал спокойной ночи, выключил свет и задумчивый явился к жене на кухню.
- Ирина, мне так жалко Сонка.
- Почему же?
- Он видит себя во сне человеком.
- Да? – Ирина присела за стол. – Удивительно!
- Да, для науки это настоящее чудо, но я не хочу его никому показывать.
- А знаешь, напиши Черепанову!
- Я Сонка ему не отдам!
- Серёжа, я уверена, Валерий Иванович и сам не возьмёт, зато подскажет, что надо делать дальше.
- Только сначала надо с Сонком поговорить
- Да, - согласилась жена, - это правильно.
         Черепанов прилетел через месяц. За прошедшие годы он мало изменился, разве что поседел и стал заметно стройнее, чем весьма удивил Ирину. Черепанов рассмеялся и сказал, что спортом занимается. У него теперь жена американка, приходится держать себя в тонусе.
- Так, дорогие мои, - начал он, закончив официальную часть и раздачу подарков, - я тут получил странное письмо.
- Что ж там странного, Валерий Иванович?
- Вы написали, что мой подарок хорошо себя чувствует и желает встретиться со своим создателем. Что значит, желает?
- Пусть он тебе сам скажет.
- Кто?! – Черепанов привстал со стула, растерянно рассматривая взрослых и непривычно чопорных девочек.
- Как кто? – засмеялась Ирина. – Детище твоё, вот кто!
         Она подошла к комнате робота и постучала.
- Сонк, выходи!
         Отворилась дверь и несколько застенчиво из-за неё показался робот, в брюках и рубашке, с модной бейсболкой на большой голове. Он слегка поклонился и сказал: «Здравствуйте, Валерий Иванович». Если бы здесь прошлась говорящая коза, она бы произвела меньший эффект на Черепанова, тот буквально раскрыл рот от изумления, его глаза округлились. Девочки на диване тихо прыснули, но под строгим маминым взглядом, вновь приняли серьёзное выражение.
- Что это? – прохрипел Черепанов, ослабляя галстук на шее.
- Это наш сынок, Валера, - сказал твёрдо Савин. – Мы позвали тебя, чтобы посоветоваться, как сделать его человеком.
         После разговоров с семьёй Савиных и долгих бесед с роботом, который как, оказалось, прекрасно помнил своего создателя, Валерий Иванович категорически оценил своё создание, как чудо, потому что категорически заявил, что повторить подобный результат современная наука не в состоянии. Поздно вечером, сидя на кухне за накрытым столом, Черепанов ершил свои седые волосы и то и дело причитал:
- Нет, Сонка из вашей семьи выдёргивать невозможно! Его замучают бесполезными исследованиями. Да и вас, - Черепанов взглянул на Сергея и Ирину, - достанут.
- Валера, что же делать?
- Серёжа, я об этом только и думаю!
         Ирина скоро ушла спать, а мужчины ещё долго разговаривали, попивая американское виски. Уже ночью Савин поднялся и заявил, что идёт спать. Черепанов махнул рукой.
- Серёж, ты иди, а я посижу ещё. Как думаешь, если я с Сонком ещё поговорю….
- Валер, не выдумывай, ребёнок спит!
- Спит?! – Черепанов налил себе виски. – Обалдеть!
         Рано утром пьяный Черепанов вытащил Савина из постели. Тот, ворча и шаркая шлёпанцами, зашёл на кухню.
- Валера, у тебя совесть есть?
- Совесть? Нет, в смысле да, - Черепанов кивнул на стул. – Серёга, ты садись!
- Что, придумал что-нибудь?
- Ага! Тест Тьюринга! – Черепанов сказал это торжественно и победно, а Савин недоумённо уставился на него. – Ты не понимаешь?
- Не понимаю, особенно, когда меня будят ночью.
- Да, утро уже, видишь, светает. Серёж, чайку поставь.
- Или кофе?
- Или кофе.
- Ладно, говори, что умного придумал на пьяную голову.
- Короче, англичанин ещё в 1950 году придумал тест для определения наличия искусственного интеллекта у машин.
- В 1950 году?!
- Да, подожди, не мешай. Суть в том, что машина беседует с разными людьми и должна притворяться человеком.
- Притворяться?
- Не обязательно, можно просто думать, как человек. С девяностых годов этот тест опять стал проводиться. По его условиям, если машина сможет обмануть проверяющих в ответах на тридцать процентов заданных вопросов, то у неё есть искусственный интеллект.
- Ну, хорошо, допустим, а нам-то что с этого?
- А то, друг мой, что в этом тесте не задана верхняя граница!
         Савин налил кофе в чашки и сел, на его лице читалось недоуменнее.
- Не понимаешь?
- Не-а.
- Я вернусь в Штаты и поставлю вопрос ребром: дополнить тест новым условием: машину, которая обманет сто процентов собеседников, придётся считать человеком!
- Так, кажется, я начинаю врубаться. То есть, если Сонк победит, его официально признают человеком?!
- Ну, вроде того. Тут, конечно казус получится, ведь сначала придётся определиться с понятием, что есть собственно такое человек: душа, тело или душа плюс тело? О, я уверен, мои американские коллеги будут надо мной смеяться, но ради продолжения шутки, примут это условие.
- Эка, куда хватил, - мотнул головой Савин, - а душа, это что такое?
- Вот-вот, - заулыбался Черепанов. – Представляю, какую дискуссию эти вопросы вызовут в СМИ! Только Серёжа, умоляю, до моего сигнала Сонка никуда не выпускай! Ты понял?! Его нет!
- Понял, я понял, будь спокоен, мы с Ириной всё обеспечим!
- А девочки твои?
- Я им всё объясню, они крепче нас тайну хранить будут.
- Ну, давай хряпнем за мою мудрую идею?!
- Давай, чёрт с тобой. Отпрошусь на сегодня.
         Черепанов подрагивающей рукой разлил виски по рюмкам.
- Ох, я представляю их изумлённые ханжеские физиономии! Подождите, вы от меня получите пилюлю!
          Черепанов уговорил американское начальство и остался на месяц в Москве. Каждое утро и вечер он общался с роботом, а днём, вместе с Савиным мастерил для него новое тело. У них всё получилось и к его отъезду Сонк «вырос» до взрослого размера. Черепанов прощался с ним со слезами на глазах.

          С тестом Тьюринга у Черепанова ничего не получилось. В США его никто на смех не поднимал, как он ожидал, его просто не стали слушать, ни коллеги, ни начальство. Американское научное общество такие вопросы уже не интересовали, главными научными вопросами были те, на которое можно было получить финансирование. Обо всём этом через полгода с горечью поведал Черепанов, позвонив другу в Москву.
- Понимаешь, Серёга, - грустно сказал он Савину, - видимо, время ещё не пришло.
- А может, уже ушло? – вставил друг.
          Черепанов аж завис на паузе.
- Серега, ты гений!  Возможно, ты прав. Но тогда время ещё вернется. Они тут со своим ИИ с ума сходят.
- Каким ИИ?
- Искусственным интеллектом. Про нейросети шумят, а я то знаю, что все их усилия даже в подмётки Сонку не годятся. Ты береги его.
- Валера, он же член семьи.
- Я знаю. Ты не переживай, я подумаю, как его в жизни пристроить и чтобы на винтики не разобрали. Прощай друг…
- Почему прощай?
- Да, похоже, недолго мне осталось. Я вас расстраивать не стал, думал, вылечат, только не получается. Последнее время, как под горку еду.
- Сережа, как же так, хочешь, я к тебе приеду?!
- Не надо, не успеешь. Люблю вас, целуй всех от меня.
 
          Через месяц в квартире раздался звонок, Савин поднял трубку.
- Сергей Иванович?
- Да, это я.
- Меня зовут Розагин Николай Ефремович, я звоню по поручению вашего друга Черепанова на счёт его подарка.
          Савин сразу понял: речь пойдёт о Сонке.
- Я вас слушаю.
- Вы не будете возражать против собеседования? Я пришлю служебную машину.
- Когда и куда ехать?
- В Звёздный городок, завтра.
- Николай Ефремович, а вы гарантируете, что подарку ничего не угрожает?
- Гарантирую.
- Хорошо, только я с ним поеду.
- Нет проблем. Завтра с утра пораньше вам будет удобно?
- Завтра выходной. Вполне.
 
          Из кухни выглянула жена.
- Дорогой, кто звонил?
- Мы завтра с Сонком едем на собеседование к посланцу от Черепанова.
     Жена подошла, в глазах вспыхнула тревога.
- Серёжа, Сонк же никогда снаружи не был! – прошептала она.
- Надеюсь, это его шанс на собственную жизнь.
- Ой, я теперь всю ночь не смогу спать!
- И я.

*** ГОЛУБОЕ ЧУДО

– Курсант Морозов! Вот ваше направление на практику.
Дмитрий Морозов недоумённо взял обычный листок бумаги.
– Это направление?
– Курсант, адрес видите?
– Так точно!
– Поезжайте, там вам всё объяснят.
Морозов пожал плечами и вышел из кабинета.

– Ну, что, юноша, давайте знакомиться. Фамилия моя Бутырский, зовут Анжей Нилович. У вас, несомненно, назрели вопросы?
– Да, – неуверенно начал курсант, – мне не понятна эта таинственность. Моим ребятам просто раздали назначения на корабли и всё.
– Понятно, что вас смущает, вы ведь лучший пилот на курсе?
– Ну, говорят.
– Не только говорят, в аттестации об этом пишут, именно поэтому вы ко мне и прибыли. Вот вам предписание, юноша, вы будете проходить практику на корабле малого класса, формулы «Д», узкопрофильного назначения. Место практики – пояс астероидов.
– Астероидов? – разочарованно протянул Морозов. – Но ведь я писал дипломную работу по Сатурну!
– Не расстраивайтесь, Сатурн от вас никуда не уйдёт. Кстати, вы в курсе, что принято решение о подготовке межзвёздного перелёта?
– Да, я подал рапорт….
– …о допуске вас к конкурсу. Не так ли?
– Так.
– Вот и дерзайте, и учтите, конкурс велик, тысячи людей на место!
– А разве кроме пилотирования я не буду вести научную практику?
– Будете, обязательно будете.
– А какая же тема? – растерялся Морозов, он твёрдо знал, что по правилам тему назначает научный руководитель.
– Вам дано право, выбрать тему самостоятельно.
– Самостоятельно?!
– Именно! Итак, курсант Морозов, завтра утренним транспортником вы отправляйтесь на Луну, место забронировано. Там вас встретит капитан Сонк Савин. Он великолепный пилот и человек хороший, хотя и несколько необычный. Все вопросы – к нему. Желаю успеха.

Морозов вышел из перехода в зал прилёта и огляделся, народа было много, как бы не разминуться….
– Здравствуйте, курсант Морозов!
Перед курсантом остановился худощавый невысокий человек лет тридцати пяти, с тонкими чертами лица и большими добрыми глазами.
– Я Сонк.
– Здравия желаю, капитан Савин! Вот мои документы.
– Можно просто Сонк или капитан, – Савин взял документы Морозова. – Следуйте за мной, Дмитрий,

Морозов осмотрелся, маленькая каюта, столик, встроенный шкафчик, кушетка, санузел. Тесновато. Впрочем, и сам корабль крохотный. На душе у Дмитрия стало сумрачно. Его товарищи сейчас стартуют на огромных космических лайнерах, набитых научно-исследовательским оборудованием, с огромными экипажами. А тут!.. Он рассерженно бросил сумку на кушетку.
Так невесело началась практика курсанта Морозова. С унылым смирением он не ждал от трёхмесячного полёта ничего, кроме скуки среди кучи летающих глыб. Впрочем, полёт начался и он несколько повеселел, всё-таки, это была его первая экспедиция! До этого дальше Луны он не бывал. Капитан Савин провёл курсанта по кораблю, рассказал о его устройстве и назначении всевозможных узлов. Попутно рассказал, что обычно летает один и всегда выполняет одну и ту же задачу: ищет в поясе астероидов глыбы с большим содержанием металлов, ставит на них маяки, по которым потом специальные корабли добывают из них сырьё.
– Дмитрий, – говорил Сонк, – вам может показаться рутинным, то чем я занимаюсь, но я люблю свою работу.
– Да, да, конечно, – энергично кивнул Морозов, в душе проклиная свою затхлую практику.
Но с прибытием корабля в пояс астероидов, грусть его прошла. Каждый день капитан преподносил ему уроки пилотирования. Собственное убеждение, что он лучший пилот не только в космошколе, но и во всей вселенной, слетело с Морозова, как шелуха после первого же занятия. Мастерство Сонка казалось невероятным, он мгновенно реагировал на изменяющуюся обстановку вокруг корабля, пролезал там, где теоретически можно было шею сломать. Искусство пилотирования открылось перед Дмитрием новой стороной, полной тонких нюансов и глубоких многолетних навыков.
– Дмитрий, – как-то завёл разговор с Морозовым Сонк, – вы ведь хотели выбрать тему научного исследования?
– Уж теперь и не знаю, капитан, мои занятия пилотированием отнимают всё время.
– То есть, вы не против своей будущей специализации, как пилота?
– Нет, не против, я и сам уже решил….
– Тогда предлагаю вам взять за основу своей научной практики принципы пилотирования кораблей в ограниченном пространстве. Запоминайте, записывайте, потом сможете обобщить.
– Спасибо, капитан Савин, отличная идея!

Капитан корабля оказался не только классным пилотом, он был необыкновенно интересным собеседником, его знания казались неисчерпаемыми. Они часто беседовали об искусстве, литературе. Сонк знал и старую классику, и многих современных писателей. Его суждения отличались неординарностью, неожиданным ракурсом, он воспринимал большинство сторон человеческой цивилизации как часть единой величественной картины, а не как отдельное явление. Сонк готов был поддержать любой разговор, даже о боге и бессмертии, но только не о любви. Морозов быстро это понял и не поднимал эту тему, он уважал чужие настроения. Вдруг, Сонк перенёс несчастную любовь и ему тяжело об этом говорить? И ещё одну странность подметил Дмитрий: капитан часто вслух восхищался красотами окружающего космоса, то отблеском далекого солнца, то невероятным сочетанием цветов на затерянной глыбе, то просто её необычной формой. Сначала Морозов даже подозревал, что эти восклицания показушные, но однажды он слышал те же восторженные возгласы, когда капитан оставался в рубке корабля один. Эти странности не отталкивали от себя, напротив, странным образом притягивали, зазывали необъятными глубинами души капитана.
Дни Морозова были заполнены до отказа, он ухватился за тему, предложенную Сонком, и теперь каждый вечер работал над своими записями, внося что-то новое или анализируя старое. По всему выходило, что его научная работа получится не только интересной, но и очень полезной для космошколы. Однажды он решил зачитать некоторые готовые главы и пригласил Сонка на чашку кофе. Он ещё при этом подумал, а почему он раньше этого не делал? Понятно, что они принимают пищу в одиночку, так как, кто-то всегда на вахте, но есть же автопилот, наконец! Неожиданно Сонк смутился, как-то неловко засуетился в своём капитанском кресле, на лице появилась виноватая улыбка.
– Простите, капитан, я предложил что-то не то?
– Понимаете, Дмитрий, я не пью кофе.
– Так это пустяки, я с собой взял прекрасный чай.
– Нет, Дима, спасибо, я ничего не пью. И не ем.
– Вы шутите, капитан? – недоумённо уставился на него Морозов.
– Нет, я не шучу, моё тело искусственное – последнее слово биокибернетики.
– Так вы кибер, капитан? Простите, я не знал. Бутырский говорил, что вы необычный человек, но я не думал, что настолько. Вы побывали в катастрофе, спасли только ваш мозг?
Сонк улыбнулся.
– Вечно Анжей недоговаривает. Я не кибер, Дмитрий, они ведь запросто могли бы выпить с вами кофе и за обеденным столом поседеть.
– Да, это верно, но кто же вы?
– Я считаю себя человеком, но мой мозг никогда не был в чреве матери.
– Так ты робот?! – Морозов вскочил с кресла.
В его возгласе звучали оттенки возмущения, обиды и разочарования одновременно. Сонк тоже поднялся, неспешно выпрямился.
– Я не робот, Дмитрий.
– Да какая разница?! – Морозов обхватил в отчаянье голову руками. – Какая дикость, запереть меня в это убогое корыто ради никчёмного эксперимента с запрограммированной куклой, ломающей комедию…
– Курсант Морозов! Смирно! – рявкнул вдруг Сонк.
Практикант, словно поперхнувшись, замолк и машинально вытянул руки по швам, но тут же опомнился и развязно улыбнулся.
– Вот ещё, робот будет командовать человеком! Да, я…
– Отставить разговоры! – оборвал его Сонк.
Капитану хотелось многое сказать этому симпатичному парню. Что сто лет назад он воспитывался в обыкновенной человеческой семье и его любили как сына, и любят сейчас, как полноправного члена семьи. Что для коллег и начальства ныне он просто классный пилот и хороший товарищ, что давно уже никто из них не сомневается в его праве называться человеком. Конечно,  не в смысле биологическом, а в смысле личности. Он мог бы рассказать, как по просьбе учёных, добровольно отдавал им себя на растерзание. Они изучили его вдоль поперёк, провели тысячи тестов и опросов, но так и не смогли понять, как машину, созданную доктором Черепановым, простая семья превратила в личность. Про шаровую молнию он никому не рассказывал,  потому что порою и сам в ней сомневался: не привиделась ли она его создателю? Прошли времена, когда он был внутренней сенсацией Звёздного городка, чудной диковинной, теперь это забылось. И это его вполне устраивало.
Ничего этого Сонк не сказал, потому что практикант, назвав его куклой, наплевал в душу и оправдываться перед ним, было выше сил.
– Курсант, напоминаю, что вы находитесь на космическом корабле, капитаном коего я являюсь! Это указанно в вашем направлении. По уставу космофлота, приказ капитана обсуждению не подлежит! Приказываю, через шесть часов, ровно в 18.00, заступить на вахту и просчитать маршрут для прохождения через лежащее на курсе скопление астероидов. По итогам выполнения задания будет составлен отзыв на всю вашу практику. Повторите приказ!
Морозов растерялся. С одной стороны его раздирала злость и обида, с другой подпирало благоразумие. Формально Сонк был прав, он был официальным капитаном. Пересилив себя, курсант повторил приказ капитана.
– Очень хорошо, курсант. Вы можете обжаловать мои указания и законность моего капитанства, но пока я не отстранён, подчиняться обязаны! Иначе я не допущу вас в рубку.
Сонк направился к двери каюты, и уже выходя, обернулся.
– Кстати, Дмитрий, подумайте, что вас делает человеком, биология тела или собственное осознание бытия?
Капитан ушёл. Морозов опустился на кушетку и почувствовал в себе опустошённость. Неужели он незаслуженно обидел человека… Человека? Он лёг, пытаясь заснуть, но ещё долго ворочался и думал, думал.

В 18.00 курсант принял вахту. Он вдруг понял, что никогда ещё не оставался в рубке один. Нет, капитан, конечно, иногда выходил, но всегда возвращался, ненавязчиво поправляя и подсказывая. И вот, теперь он один на один с космосом и по курсу лабиринт из астероидов! Морозов собрал волю в кулак, некогда хандрить, надо дело делать.
Через два часа, когда мокрый, но счастливый Морозов наблюдал перед собой более-менее чистое пространство, в рубку вошёл капитан. Дмитрий вскочил.
– Вижу, курсант, с заданием справились на «отлично». Что решили с обжалованием моего руководства? Могу предоставить связь.
– Отказываюсь от обжалования, – хмуро ответил Морозов. – И прошу извинить за вчерашнюю несдержанность.
Сонк внимательно посмотрел на практиканта.
– Пустяки, курсант, бывает, – сказал он и улыбнулся. – Что мне, железному, сделается?
Морозов покраснел, как рак. Капитан, не обращая на него внимания, взглянул на часы.
– Дмитрий, через три с половиной часа я вас сменю.
Морозов вновь остался наедине с собой, в голове было пусто. Ленивые мысли о том, что он подчиняется роботу, безболезненно проплывали и исчезали в глубинах сознания. Он вдруг вспомнил, как тепло говорил о Сонке Бутырский. «Наверное, они дружат» – подумал Дмитрий. В это время вдали сверкнула яркая полоска. Морозов встрепенулся, прокрутил запись регистратора. Точно, вот он, короткий, но яркий голубоватый сполох в лучах крохотного диска солнца. Он колебался несколько секунд, потом ввёл программу сближения с этим объектом. Тут же раздался голос Сонка по внутренней связи.
– Дмитрий, почему меняем курс?
– Капитан, зафиксирован астероид со странным голубым бликом, орбита вытянутая, сильно отличается от общего астероидного потока. Ввёл программу на сближение.
– Хорошо, выполняйте, я сейчас подойду.

Корабль скоро догнал одинокий астероид, длиной около ста девяноста километров и в поперечнике километров в пятьдесят. Они вместе смотрели на экран, облетев астероид пару раз. Анализаторы показывали присутствие металлических руд, но в небольшом количестве. Ничего примечательного, этакий каменный огурец с разбросанными по поверхности зубастыми заусенцами скал, и размер вполне заурядный.
– Ну что, курсант, ваше решение?
– Предлагаю вернуться на прерванный курс.
– Основания?
– Готов считать, что сполох на регистраторе, всего лишь случайный блик.
– Возможно, но астероид мы обследуем, раз уж догнали, - Сонк уселся в капитанское кресло. – Курсант, приступить к режиму стыковки.
– Есть!

          После стыковки, астероид уже не казался маленьким. Его почти ровная поверхность разбегалась от их ног во все стороны, создавая иллюзию почти земного пространства. Только вот сильно топать и подпрыгивать при здешней мизерной гравитации нельзя, можно было улететь и не вернуться. Впрочем, специальная обувь обеспечивала необходимое сцепление с астероидом.          
          Пока Морозов осматривался, Сонк ловко управляя манипулятором, доставал из грузового отсека необычный двухместный ракетный катер, передвигаться на нём можно было только сидя верхом. Курсант и не знал, что в космофлоте есть такие. «Это не катер, – усмехнулся он, – а скутер». Он подошёл к капитану, который всматривался в край горизонта, густо изломанного скальной грядою.
– Что там, капитан?
– Там здешние Альпы. Мы начнём с них.

          Они уселись верхом на ракетный скутер и тут же их ноги были зафиксированы специальными зажимами. Сонк плавно оторвал аппарат от поверхности  и твёрдой рукой потянул его вверх. Далёкие острые пики стали стремительно приближаться и в один прекрасный момент, словно расступились в стороны, открыв в промежутках голубоватое свечение.
– Смотрите, капитан, это был не случайный блик!
– Вижу.
Они перемахнули первую горную гряду и увидели то, что было совершенно неуместно на этом затерянном астероиде.
– Озеро! – вскрикнули они в унисон.
Под ними в круглой котловине среди скал отливала синью гладь озера. Продолговатое, километра полтора в длину, озеро ярким голубым пятном взрывало окружающий его космический мрак.
– Этого не может быть! – прошептал Морозов.
– Как красиво! – воскликнул Сонк.
Они приземлились на просторной возвышенности у крайней скалы. Катер сверхскоростным буром закрепил себя на поверхности. Сонк и Дмитрий остановились перед пологим спуском к озеру. Над ним мягко парили сполохи света. Иногда по поверхности воды пробегала лёгкая рябь, словно от лёгкого ветерка.
– Капитан, это что, голограмма?
– Пойдёмте, курсант, посмотрим, – сказал капитан и пристегнул свой страховочный трос к скутеру. – Дмитрий, не забудьте прикрепить трос!
Курсант послушно исполнил приказ и они стали осторожно спускаться по склону, ощущая, как с каждым шагом их тела наливались гравитацией. Из-под ног беззвучно летели камешки. В какой-то момент они вдруг ощутили, что пересекли некую границу, за которой их охватило нормальное земное притяжение.
          Вода ленивой волной омывала прибрежную гальку, оставляя на ней мелкие капельки. Сонк присел, опустил в воду ладонь и ощутил сопротивление жидкости, а Морозов опустил в неё щуп анализатора.
– Ну что, Дмитрий, настоящая водичка?
– Настоящая, - шепотом отозвался курсант. - Капитан, кто это мог сделать?
– Явно не земляне.
Курсант остекленело застыл, в его голове большими буквами вспыхнуло: «Свершилось!». Только что, пару минут назад ничего не было, а теперь уже новая эра! Морозов вдруг осознал, что он единственный здесь представитель человечества. Пусть Сонк в тысячу раз умнее его, но он робот! В груди зашлось сладкой истомой сердце.
– Капитан, капитан! Мы на пороге контакта!
– Спокойно, курсант, это вряд ли. Будь авторы этого чуда здесь, они бы уже объявились.
– Да? – голос Дмитрия захлебнулся разочарованием. – Но тогда давайте сами исследовать!
- Вы начинайте, Дмитрий, а я вернусь к катеру. Надо срочно отправить наш видеоотчет.

Они ничего не нашли. По берегам и чуть выше поверхности озера вопреки всем законам находилась  атмосфера с нормальным давлением и земным по составу безвредным воздухом.  Вода была без единого микроба. Зачем озеро здесь? Этот вопрос постоянно задавал себе Сонк, любуясь на голубое чудо с берега. Он успешно ретранслировал послание в центр и теперь просто любовался этим чудом. Зато Морозов неустанно обследовал котловину. Иногда, устав, садился рядом и заводил разговоры.
– Капитан, я мечтаю раскрыть тайну озера! Здесь сокрыты величайшие достижения разума! Они перевернут всю нашу жизнь, откроют дорогу к звёздам!
– Дмитрий, вы уверены, что это клад с сокровищами знаний?
– А что же ещё?! Подумайте, капитан, что же ещё?!
– Я только и делаю, что думаю, что же ещё? – усмехнулся Сонк.
– Что тут думать! Братья по разуму оставили нам знания, до которых человечество должно было созреть! И вот, мы здесь.
– Созреть? – переспросил Сонк и встал. – Очень может быть.
Капитан лукаво посмотрел на курсанта.
– Дмитрий, не желаете прогуляться?
– Куда? Я тут всё уже облазил.
– Туда, – Сонк показал прямо перед собой. – К той скале.
– Так на тот берег хода нет, если только на катере.
– Для нашего катера здесь слишком велика величина локальной гравитации, значит, придётся облетать, а это долго. Пойдёмте пешком. Озеро неглубокое, меньше двух метров, мы в скафандрах.
Морозов вскочил.
– Точно! Как же я сам не догадался?!
Они благополучно пробрели через воду к скале, вышли на крохотный берег и за большим камнем сразу увидели овальную дверь. Посредине неё отчётливо виднелся силуэт человеческой ладони.
– Я нажму?
– Подожди, Дмитрий, надо осмотреться.
         Было видно, с каким внутренним усилием подчинился курсант капитану и чуть помедлив, шагнул в сторону. Сонк осторожно поводил над дверью и вокруг анализаторами, они не фиксировали ничего опасного.
– Так как, капитан, нажмём?! – голос курсанта дрожал.
– Жми, Дмитрий, – кивнул Сонк и улыбнулся.
Морозов прислонил ладонь, подержал. Ничего не происходило.
– Капитан, что же это?! – горестно заныл он.
– Курсант, спокойно, без паники! Снимайте ладонь и сделайте шаг назад.
Едва Дмитрий выполнил совет, дверь дрогнула и мягко опустилась внутрь скалы.
– Ура-а! – громко и раскатисто заорал Морозов.
Он рванулся внутрь короткого коридора и растерянно оглянулся, здесь ничего не было. Только в конце коридора виднелся плоский ровный участок на стене с большой кнопкой. Курсант оглянулся.
– Нажмём?
– Пока нет.
– Но почему?
– Это не игрушки, Дмитрий, нам нельзя торопиться. 
Они подошли к концу коридора. Над кнопкой было чётко прорисовано голубое пятно, перечёркнутое жирным красным крестом.
– Видите, курсант, – Сонк указал пальцем на голубое пятно,– это озеро и оно перечёркнуто.
– С чего вы решили, что это пятно – озеро?
– Дмитрий! – укоризненно покачал головой Сонк. – Не надо лукавить, вы же прекрасно видите, что силуэт пятна в точности повторяет форму озера!
– Ну, хорошо, пусть так, но мы же не можем отсюда просто так взять, и уйти?!
– Не только можем, а обязаны это сделать! Озеро нельзя уничтожать!
– А я против! Я на этом космическом булыжнике единственный представитель человечества и я буду принимать решение!
– Курсант, я приказываю, следуйте наружу!
– Нет!
Сонк неуловимо быстро обхватил Морозова за грудь, легко вынес его наружу и бережно поставил на ноги.
– Я капитан, курсант, и я сказал нет!
– Хорошо же, я подчинюсь, но теперь уж правом обжалования я непременно воспользуюсь!
– Право на право, ваше право, – грустно улыбнулся Сонк и пошёл обратно.
Сзади раздался лёгкий шорох. Морозов оглянулся и с отчаяньем увидел, как закрылась внешняя дверь коридора. Он бросился к ней, принялся нажимать, толкать, бить, но внутрь проход больше не открывался. Дмитрий в отчаянье оглянулся, Сонк медленно, словно наслаждаясь, шёл через озеро, пропуская её светящиеся струи сквозь пальцы.
– Будь ты проклят, ржавая железка! – прорычал Морозов.
– Курсант, – раздался в наушниках голос капитана, – оскорбления не украшают вас, как представителя человечества. Я отключаюсь, не желаю больше слушать ваши глупости.
– К чёрту! – заорал Морозов.
Последующие несколько недель курсант составлял отчёт о находке, а также писал, правил и переписывал жалобу на капитана. Специалисты с Земли уже были на подлёте, но Дмитрий не мог их дожидаться без дела. Он бегал вокруг озера, собирал образцы гальки, брал пробы воды, безрезультатно пытался спилить кусочек от двери.
А капитан Сонк Савин сидел на берегу и любовался озером, он так и не включил связь с курсантом.
Когда корабль с земными экспертами прибыл, Сонк свои действия объяснил очень коротко: «Красоту нельзя уничтожать, даже ради блага всего человечества. Инопланетяне не могли этого не понимать. Если, конечно, они действительно разумны».

Ход в скалу не открывался. Экспертный отряд, что только не предпринимал, но пробиться сквозь материал, находящийся под камнем ничем не смог. На нём даже царапин не оставалось. Озеро не желало открывать своих тайн.
Капитана Савина отозвали на Землю и, несмотря на неустанные усилия командора смягчить наказание своего лучшего пилота, от полетов отстранили и лишили звания капитана. Возможно, не последнюю роль в этом сыграла эмоциональная и пространная жалоба Морозова, в которой он особо подчёркивал, что он, единственный представитель человечества на астероиде, не смог настоять на правильном решении, вынужденный по уставу подчиниться роботу.
          Однако хлопоты Бутырского не прошли даром, ему удалось добиться  чтобы Савина из космофлота не уволили, а временно вывели за штат. 
Сонк вернулся к потомкам своей семьи и в приватных беседах говорил, что, несмотря ни на какие последствия, не жалеет о том, что сделал.
Через пять лет радиостанции Земли приняли послание из космоса. После несложной дешифровки весь мир узнал его текст: «Мы, члены великого объединения братьев по разуму, извещаем человечество, что оно не одно в космосе, что во вселенной множество разумных сообществ, и они предлагают вам дружбу и сотрудничество, потому что вы чтите и понимаете красоту. Не правда ли, наше озеро прекрасно? Пока пространства между нами непреодолимы для вас, поэтому мы даём вам ключ доступа к хранилищу под озером. Там вы найдёте звездный двигатель и его описание. С ним вы сможете освоить свою солнечную систему и посетить ближние звезды».
Человечество вздрогнуло, затем бурно ликовало, а руководство Космофлота делало вид, что ничего не случилось. Оно же давно уже по-тихому вернуло Савину звание капитана и допустило к полётам? Какие к нему могут быть претензии? А у Сонка и не было ни к кому претензий, он был просто рад, что не ошибся. К тому же через несколько дней к нему пришёл пилот Космофлота Дмитрий Морозов. Опустив глаза, он сказал: «Спасибо, капитан, за науку человечности и простите меня, и всех нас за глупость».
Сонк простил, хотя во времена опалы молчаливых укоров и косых взглядов в его сторону было предостаточно. Лишь семья и командор Бутырский все эти годы верили в него и, как могли, поддерживали.


*** СОНК И ЛАСТОЧКА
 
          Бутырский посмотрел на большой двухэтажный дом, одобрительно кивнул и взошёл на просторное крыльцо. После нажатия кнопки оповещения хозяев о госте, входная дверь сразу мягко щёлкнула замком, а из домофона донеслось: «Входите, Анжей Нилович, я на кухне». В просторном помещении, заполненном всевозможной кухонной техникой, за прозрачным стеклом духового шкафа румянился огромный пирог. Перед ним  на табурете сидела пожилая женщина с приветливым лицом.
- Не заплутали в наших хоромах?
- Да как можно, когда такой аромат!
- Это верно, - женщина заулыбалась, - кофе, чай? Пирог уже готов.
- Нет, спасибо, Мария Николаевна, мне бы к Сонку.
- Выходите в сад через ту дверь, - хозяйка указала рукой, - и дальше по левой дорожке вдоль забора идите к пруду. Сонк там рыбу ловит.
- Сонк любит рыбалку?! – изумился Бутырский.
- Говорит, что любит, но мне кажется, он просто любит бывать один.
- Понятно, делает вид….
- Ещё чего! - Мария Николаевна хитро улыбнулась. – Он исправно приносит улов карпов. В нашем пруду полно карпов.
          Бутырский озадаченно покачал головой.
- Так я пойду?
- Жду вас обоих к обеду!
   
          Бутырский с наслаждением прошёл по ухоженному саду, потом по заросшей рощице и издали увидел Сонка. Тот сидел на раскладном стуле и, держа в руке удочку, внимательно всматривался в поплавок. Он вдруг очень  по-человечески привстал, весь устремившись вперёд, и дёрнул удилище вверх и чуть в сторону. Удочка выгнулась дугой, Сонк, не отрывая от неё глаз, не глядя подхватил с земли подсадчек и сунул его в воду. К приходу Бутырского в садке бился крупный карп.
- Капитан Савин, привет!
          Сонк оглянулся и улыбнулся.
- О, Анжей Нилович, добрый день! Капитаном я, пожалуй, только для вас остался. Какими судьбами?
- Сонк, тебе рыбу не жалко?
- Жалко, но тётушка Мария очень любит её готовить для всей семьи.
- Понятно, для всех стараешься?
- Точно.
- А бездельничать не надоело?
- Так ведь, не по своей воле отдыхаю, - Сонк кинул садок в воду.
- Прости, Сонк, я пытался….
- Я знаю, Анжей Нилович,  и очень благодарен, что вовсе с космофлота не выгнали. Однако приступим к делу?
- К делу, с чего ты взял?
- Чтобы командор звёздного флота просто так в гости к отставному пилоту приехал?! Сомневаюсь.
- Сонк, - вздохнул Бутырский, - ты всё больше становишься человеком: обиженно ворчишь, уязвить норовишь. А-я-яй!
- Ну, простите, Анжей Нилович, говорите скорей!
          Бутырский присел на лавочку.
- Надеешься?
- Конечно! Я летать хочу!
- С этим пока не помогу, терпи, а вот работку тебе подкинуть могу.
- Работать? С удовольствием! Готов грузить, валить лес, в цирке выступать….
- Сонк, опять! Со многими людьми неприятности на работе бывают, и только ты на весь свет готов обидеться!
- Так ведь меня теперь как только не склоняют! Чуть ли ни врагом человечества объявили!
- Потерпи, всё проходит, и это пройдёт.
- Терплю, Анжей Нилович. Так что за работа?
- Есть при ООН одна комиссия, в ней мой друг давний работает. Вот он связался со мной, и просит тебя ему на время уступить.
- Зачем?
- Не знаю.
- А чем комиссия занимается?
- Это они тебе пусть сами рассказывают.
- Что, так секретно?
- Узнаешь, если согласишься.
- Анжей Нилович, скажите хотя бы: они по небу летают, в цехе работают или в воде плавают?
- Везде.
- Ладно, я согласен!
- Сонк, смотри, у тебя клюёт!
   
          Сонк вышел из вертолёта и огляделся. Возле посадочной площадки  располагался небольшой полевой лагерь, а затем во все стороны разбегалась сухая каменистая пустыня до горизонта. Места и сверху выглядели унылыми, и после посадки такими остались, куда не посмотреть: сплошные камни, корявые кустики и заплатки из чахлой пожелтевшей травы. Лишь на западе повеселее: горизонт весь иззубрен  далекими горными вершинами и сейчас в этот частокол погружался багряный диск солнца. Это было красиво. Сонк остановился, не в силах оторваться от необычного зрелища. Сзади заскрипел песок под чьими-то шагами, но он не обернулся, солнце апокалиптически быстро тонуло в темных зубастых силуэтах, ежесекундно меняя себя и окружающий мир. Быстро темнело.
- Красиво? – спросил мужской голос по-английски.
          Сонк обернулся, позади него стоял поджарый человек с обветренным волевым лицом, в комбинезоне военного кроя с кобурой на поясе, из которой торчала рукоять пистолета.
- Здравствуйте, сэр! – Сонк опять повернулся к горным вершинам. – Да, такого заката я ещё не видел.
- Ничего, привыкнете, - доброжелательно кивнул человек. - С прибытием, капитан Савин.
- Спасибо, только я бывший капитан.
- Не переживайте, вернётесь ещё в свой космос.
- Вы Майкл Коун, начальник экспедиции? – спросил Сонк, продолжая любоваться закатом.
- Да, это я, для вас просто Майкл. Я смотрю, вы без вещей?
- А зачем они мне? – солнце окончательно скрылось, роняя в небо багряные сполохи, Сонк повернулся.
- Действительно, - кивнул Коун. – Пойдёмте, покажу вашу палатку.
    Сонк вошёл в небольшую палатку: две узкие кровати, столик, один стул, лампочка на проводе.
- Годится?
- Вполне.
- Отдыхайте, Сонк.
- Простите, Майкл, но я бы хотел понять, зачем я вам?
- В каком смысле?
- В прямом. Не думаю, что вы просто хотели, чтобы опальный капитан не скучал на Земле.
- Хм, вот вы какой? – усмехнулся Коун. – Что ж, коротко объясняю. Ваш командор заверил меня, что вы спите, как человек?
- Да, но какое….
- Сонк, это важно, но объясню позже, а пока лишь скажу, что я работаю в комиссии, которая ищет  и обезвреживает неучтённое ядерное оружие.
- Неучтённое? Разве такое возможно?!
- К сожалению, возможно. По недавно найденным архивным документам со времён глобального противостояния на Земле остались тайные автоматизированные базы с ядерными ракетами. Мы их находим и обезвреживаем, - Коун указал пальцем в сторону гор. – В горах, в которые так красиво погрузилось наше светило, есть такая тайная база.
- Удивительно! – прошептал Сонк. – Я был уверен, что с противостоянием давно покончено!
- С противостоянием, да, а с оружием противостояния, к сожалению, нет.
- Благородная работа! Я в вашем полном распоряжении, Майкл.
- Отлично! Выезжаем завтра рано утром.
- Вдвоём?
- Вдвоём.
   
          Они полдня ехали на старом гремящем джипе до подножья гор. Сонк с удивлением обнаружил, что автомобиль колымагой выглядит только снаружи, а внутри по крышу напичкан всевозможной аппаратурой. Он с интересом рассматривал новейший навигатор: посредине передней панели в воздухе висела виртуальная объёмная карта местности, на которой обозначался их маршрут: пройденный - красной линией, а не пройденный – жёлтым пунктиром. Майкл оказался человеком неразговорчивым и сосредоточенно крутил баранкой. Впрочем, Сонк привык к одиночеству, неопределённость своих будущих обязанностей его не пугала, он знал, что скоро всё разрешится.
          Джип оставили возле первых скалистых горных склонов и, накинув на плечи туго набитые рюкзаки, дальше отправились пешком. Через полчаса подъёма по крутому каменному склону, они добрались до тропы.
- Здесь живут люди? – удивился Сонк.
- Да, местные пастухи гоняют овец вверх к сочной траве. Нам, - Майкл сверился с навигатором в смартфоне, - километра три идти по этой тропе, затем опять вверх полезем. Как вы, Сонк, относитесь к альпинизму?
- Хорошо отношусь, Майкл, обузой не буду.
- Отлично, тогда двинулись.
          Комфортная прогулка по тропе закончилась, и они вновь принялись карабкаться вверх. Тут в ход уже пошло альпинистское снаряжение. Неприветливая сухая долина осталась где-то в другом мире, а здешнее пространство стиснулось горными склонами, покрытыми густыми кустами и низкорослыми деревцами. Через три часа подъёма по почти отвесной скале, они вдруг оказались на широкой бетонной площадке. Она выглядела  совершенно неуместной среди диких скал и хаотического нагромождения камней.
- Что это? – удивился Сонк.
- То, что мы искали, коллега, - Майкл устало опустился на площадку и, откинувшись на свой рюкзак, довольно заулыбался. – Ох, как же я устал! Сонк, вы устаёте?
- Да, большие энергетические  затраты вызывают у меня ощущение усталости и голода.
- Это понятно, а вот сегодня, есть усталость?
- Пока нет, но зато есть нетерпение и любопытство.
- Эх, везет вам, Сонк! – Майкл протянул руку. – Капитан, помогите встать, а то этот рюкзак меня перевешивает.
          Савин поставил Коуна на ноги, помог ему стащить с плеч рюкзак. Тот сначала облегченно выпрямился, потом принялся отряхивать брюки. Сонк огляделся. 
- Это вероятно вертолётная площадка?
- Точно! Она самая.
          Сонк удивлённо огляделся вокруг, на мощные скалы, окружающие площадку, на виднеющийся край их высушенной зноем долины.
- Как же её смогли здесь построить?!
- Люди существа упорные и изобретательные, - усмехнулся Коун, - вы, капитан, ещё внутри не были!
          Он достал из рюкзака щётку с длинным ворсом и приладив к ней телескопическую ручку, максимально её раздвинул. 
- Не длинновато?
- В самый раз, Сонк, смотрите.
          Коун подошёл к ровной скале и стал щеткой её очищать, на ней проступила тонкая прямая линия.
- Можно я помогу?
- Пожалуйста.
          Сонк снял свой рюкзак и принялся работать такой же щёткой. Скоро обозначились два прямоугольника, один огромный, второй небольшой. Коун подошёл к небольшому и маленькой щеточкой почистил от многолетней пыли тёмное пятно справа, показалась квадратная пластинка. Он поддел её отверткой, и она, отскочив в сторону, открыла тонкую щель и панельку с кнопками.
- Это автоматизированная пусковая шахта, - пояснял Майкл, доставая из рюкзака небольшой блок с проводами, - она и без людей может сработать.
- Даже сейчас?!
- Как когда. А эту мы сейчас проверим.
          На одном из жгутов прибора была прикреплена карточка. Коун бережно и медленно сунул её в щель и, открыв панель прибора, забегал пальцами по клавиатуре.
- О, есть питание! Нам повезло, похоже, обойдемся без бригады зачистки.
          Маленький экран прибора ожил, на нём что-то активно мелькало, потом под ним ярко вспыхнула зелёная лампочка. Майкл кивнул и аккуратно вытащил карточку.
- Теперь надо ждать.
          Минут через пять плита малого прямоугольника дрогнула, медленно сдала назад, неторопливо съехала вправо и там с мягким лязгом зафиксировалась. Внутри открылось большое, тускло освещённое пространство. 
- Отлично! Пошли, капитан, нас приглашают.
          Миновав просторный ангар, они попали в длинный пыльный коридор. В нём было несколько закрытых дверей, но Коун пропустил их, уверенно шагая вперёд. В конце коридора их встретила стальная дверь. Майкл обернулся.
- Сонк, вам сегодня удивительно везёт.
- Да? А я не заметил.
- Ну как же?! Базу нашли с первого подъёма, раз!
- А разве это не нормально?
- Ещё как ненормально! Иногда неделями по горам ползаем.
- А ещё в чём?
- В том, что база с питанием и наш дешифратор удивительно быстро подобрал код открытия. Не сработала аварийная программа, база не заблокировалась. Так что я прошу вас, Сонк, приложите вот сюда свою ладонь, - Коун указал на силуэт человеческой ладони в круге сбоку от двери.
- Я?! У меня же нет отпечатков!
- Но ведь ваша ладонь тёплая, человеческая!
- Железная логика, - усмехнулся Сонк и приложил ладонь к кругу.
          Ничего не случилось.
- Вот видите, Майкл!
- Спокойно, капитан, надавите слегка.
  Сонк надавил, круг поддался, его обод загорелся зелёным светом, внутри что-то щёлкнуло, заурчало и стихло. Савин вопросительно оглянулся. 
- Спокойно, ждём!
          Сонку вдруг ощутил, как мелкие иголочки прошлись по его ладони, он вздрогнул и отдёрнул руку.
- Что?
- Колется. Может моё везение кончилось?
          Ответить Коун не успел, дверь с глухим причмокиванием поехала в сторону. Открылся круглый зал с двумя креслами, пультом управления и чёрными экранами над ним.
- Она вас признала, Сонк! – восторженно воскликнул Коун.
- Кто она? - недоумённо оглянулся Савин.
          Майкл вдруг смутился.
- Компьютер базы, - после паузы ответил он. – Должен признаться, это первая рубка, добровольно впустившая нас к пульту.
- Ничего себе?! А как же вы заходили?
- Взламывали программу или резали дверь плазмой, - Коун нервно потёр руки. Сонк, вы определённо приносите мне удачу! Я еле сдерживаюсь, чтобы не прыгать от восторга. Пойдёмте, заберём наши рюкзаки, у нас много работы.
          Пока Сонк небольшим автономным пылесосом освобождал пульт и кресла от пыли, Коун вытащил из рюкзаков дюжину небольших блоков, матово отсвечивающих металлическими боками, соединил их специальными разъёмами, после чего подключил толстым кабелем к разъёму на пульте. Пульт ожил, внутри него что-то загудело.
- Прошу, - Майкл жестом указал на кресло. – Представление начинается!
          Он уселся в ближайшее кресло и защёлкал тумблерами на пульте, засветились экраны, на них замелькали надписи. Коун внимательно их читал, иногда фотографировал, что-то нажимал на пульте. Сонк сидел рядом и с интересом наблюдал. Он уже давно понял, что Коун хорошо знает своё дело.
- Майкл, - не удержался он от вопроса, - а ведь вы так и не ответили мне вчера, зачем я вам?
- В каком смысле?
- В прямом. Я же полный профан в вашем деле. Вот смотрю и ничего не понимаю.
- Это верно, - Коун почесал затылок. – Но мне очень важен взгляд со стороны и именно ваш. Я завтра это объясню, ладно?
- Нет проблем, завтра, так завтра.
- Вы не обижайтесь, Сонк, так надо. Я много лет обезвреживаю подобные тайные базы. Разные встречались, и русские, и американские, и китайские. Вот эта, например, американская. Большинство баз уже мертвы, разорены или  обесточены, беззубые, так сказать, но некоторые ещё вполне боеготовы и могут натворить много бед на Земле.
- Они до сих пор опасны?!
- Конечно! Вот у этой, судя по архивной документации, ядерный заряд двадцать мегатонн. 
- Это много?
- Как посмотреть. Если рванёт прямо здесь, в горной пустыне, человечество может и не заметить, а вот если полетит и взорвётся над каким-нибудь мегаполисом, то он испарится.
- Жуть! И что же дальше?
- Главное сделано. Наша аппаратура успешно подключилась к компьютеру базы и уже блокировала все его программы. Теперь наступает обычная фаза зачистки. Завтра прибудут люди, техника, благо, площадка перед базой вместительная, всё сами и увидите. Вот, собственно, и вся наша работа.
- Майкл, а вы не рисковали, доверив мне приложить ладонь на опознаватель двери в рубку?
- Напротив, я проверял свою теорию. И вы её великолепно подтвердили.
          Савин недоумённо посмотрел на Коуна и нахмурился, тот это заметил и улыбнулся.
- Спокойно, мой друг! Видите ли, я много лет занимаюсь своим делом, изучал системы доступа на подобные базы, как они функционируют, их системы безопасности. Все базы, даже если сделаны одной страной, но в разное время, отличаются в программировании, в производственных технологиях и в других нюансах. Поэтому я очень долго шёл к своей теории.
          Майкл замолчал и лукаво посмотрел на Сонка, тот покачал головой.
- Вы меня специально интригуете?
- Не без этого. Ладно, излагаю главное. Я пришёл к выводу, что компьютеры действующих баз за полторы сотни лет непрерывной работы приобретает некие черты искусственного интеллекта.
- По-моему, Майкл, это безумная идея.
- Да? И это говорите мне вы, живое чудо искусственного мозга?! Ой, простите, не хотел обидеть.
- Я не обижаюсь, - улыбнулся Савин, - ведь это неоспоримый факт.
- Как хорошо, что вы это понимаете! Теперь представьте себе, компьютеры баз никогда не впадают в спящий режим, они всегда наготове, они всё время крутятся вокруг вложенных внутрь них алгоритмов. Когда я это осознал, то начал изучать статистику вскрытия боеготовых баз и пришёл к невероятному выводу, что их компьютеры медленно эволюционируют. А из-за того, что все они отрезаны от внешнего мира, эти изменения схожи!
- Хорошо, допустим, ваша теория верна, но разве можно её проверить?
- Можно! Я лишь недавно понял как: по системам опознавания! Допустим, программисты внесли в их память отпечатки ладоней генералов и конструкторов, но они все уже умерли! Как же быть? Значит, надо было предусмотреть некую возможность обезличенного доступа. Который в сочетании с правильными входными кодами открывал доступ к пультам управления. Интересно?
- Очень! 
          Коун довольно кивнул и продолжил.
- Чего я только не перепробовал! Делал модели ладоней  из различных материалов, от дерева до пластика, ничего не получалось! И тогда я подумал, что последний шанс, если система опознавания положительно среагирует на некого обезличенного человека, просто как на представителя человечества.
- И вы решили, что я и есть такой обезличенный представитель? – усмехнулся Сонк. – Извините, Майкл, но это похоже на чушь.
- Да? Ну и пусть, главное, что сработало и мы благополучно обезвредили очередную бомбу.
- Мы?! Да я только щёткой поработал!
- Неважно, мы всё равно команда. Капитан, полюбуемся на сигару?
          Сонк шёл вслед за Коуном, насвистывающим весёлый мотивчик, и пытался осмыслить рассказ Майкла. Его даже одолевали сомнения в адекватности американца, уж очень безумно выглядела его теория.
          Ракетная шахта поразила не столько своими размерами, сколько потусторонним могильным холодом, исходящим от её стен. Посредине шахты возвышалась огромная сигара. Майкл был явно возбуждён, нервно расхаживал по кругу, потирая руки, потом вдруг остановился и наклонившись над поручнем смотровой площадки, похлопал рукой по гладкой поверхности ракеты. «Живая!» - услышал его шёпот Сонк. Он недоумённо посмотрел на Коуна, лицо его было бледно, а глаза лихорадочно блестели.
- Сонк, это одна из первых серий!
- И что? – пожал плечами Сонк.
    Майкл вдруг рассмеялся.
- Сонк, не волнуйтесь, я не маньяк. Просто среди самых старых ракет иногда встречаются феномены… вот эта голубка – один из них.
- Простите, Майкл, но что феноменального в ядерной бомбе?
- Загадочность, дорогой капитан. Загадочность усугубляет опасность. Понимаете?
- Нет.
- Ладно, - Коун зевнул, - вы меня простите, но все разговоры завтра. Мы с вами славно поработали и заслужили отдых. Лично я отправляюсь спать!
- Хорошо, Майкл, спать, так спать, но я и завтра от вас не отстану.

          На базе оказалось две жилых комнаты. Сонк улёгся на одну из двух кроватей и закрыл глаза. Перед ним вдруг ясно предстал Майкл, восторженно хлопающий по ракете, его ладонь стукнула раз, второй, а на третий бок ракеты вдруг распахнулся и Коун, вытаращив глаза, принялся заваливаться внутрь. Сонк бросился к нему, схватил за руку, дёрнул на себя, тот выскочил обратно, и жутко хохоча, что есть силы, толкнул его. Сонк не удержался и провалился в недра ракетной сигары. Он летел сквозь тёмную пустоту слишком долго, сначала он ждал удара, но потом вдруг ощутил, как замедляется полёт, как его окутывает незримая паутина, она натягивается, держит, сжимается, душит. Он открыл глаза. Они ничего не видели, но он ясно ощущал свою огромность в этой тесной шахте. Его дюзы крепко вцепились в бетон, в бока упирались направляющие опоры. Как же они ему надоели, аж голова стала болеть!
          МБР была в возрасте. Много лет она тускло отсвечивала боками в глубине шахты. Дни её тянулись однообразно. Давно миновало радостное время, когда вокруг неё суетились люди, ухаживали за ней, заботились о её здоровье, ласково называли «Ласточкой». Иногда они открывали люк наверху, и каждый раз ракета надеялась, что вот и настаёт миг её торжества, когда она полыхнёт жаром сокрытой в ней энергии и вырвется в это бесконечное синее пространство! Однако люк закрывался, навевая тоску и разочарование, а потом люди исчезли, и осталась только эта тесная темнота.
- Ах, - горестно размышляла Ласточка, - я ведь создана для полёта! Моё совершенство томится в этой круглой норе, а я должна вознестись и явить себя миру! Он должен познать мою незабвенную красоту, я займу собой полнеба, очарую, и мир содрогнётся от моего великолепия!
          Но шли годы, мечта оставалась мечтою. От безысходности Ласточка становилась всё злее и злее. Ненавистными для неё стали не только тесные и тёмные недра шахты, но и всё, что оставалось снаружи….
          Сонк проснулся. В голове царил сумбур из необычайно ярких сновидений. В дверь постучали.
- Да!
          Заглянул Коун, глаза его пытливо всматривались в Сонка.
- Как спалось?
- Нормально, - буркнул Сонк. – Бригада зачистки на подлёте?
- Давно уже работает, капитан! Пошли помогать.
          В шахте кипела работа. Верхний люк отсутствовал, впуская внутрь синеву утреннего неба, боковые опоры ракеты убраны. На головную часть ракеты быстро монтировали какие-то сложные конструкции, они тянулись вдоль неё, поднимаясь вверх, за пределы люка. Один из людей на верхнем ярусе перегнулся вниз.
- Майкл! – он помахал рукой Коуну. – Привет!
- Привет, Бил! Как дела?
- Заканчиваем! – донеслось сверху.
          В этот момент свет, льющийся  из люка, погас, сверху на него надвинулось что-то массивное, люди сноровисто вновь принялись за монтаж.
- Сонк, пойдёмте наружу.
- А что здесь происходит, Майкл?
- Головную часть ракеты обвязали специальными конструкциями и теперь подсоединяют к летательному модулю.
- Готовят к утилизации? – подумал Сонк. – Но где это можно безопасно сделать?
- Мы отправим её к солнцу, – сказал Коун, словно отвечая на мысли Сонка, – и  её последний полёт будет ярким.   
          Они вышли на бетонную площадку, сплошь уставленную техникой. На скале красовалась огромная ажурная надстройка, в середине которой чернел гигантский конус.
- Ого! Когда только успели?!
- Всё отработанно до автоматизма, капитан, самое главное, благополучно добраться до пульта управления.
          Воздух под конструкцией заклубился туманом, конус вздрогнул и медленно и бесшумно пошёл вверх, за ним из шахты выползла сцепленная с ним головная часть ракеты. На высоте нескольких сотен метров конус вспыхнул по окружности огнями и стремительно понесся вверх, превращаясь в сияющую точку. Коун помахал рукой.
- Прощай, Ласточка! – крикнул он.
- Что?! Ласточка? Майкл, почему ты её так назвал?
- Потому что её так зовут.
- С чего ты взял?
- Она сама мне так представилась.
- Как это?!
- Во сне, - Майкл пристально посмотрел в лицо Сонка. – Что, капитан, она и к тебе тоже явилась?
- И ты молчал?! Майкл, как ты мог! Это же феномен искусственного интеллекта, чудо зарождения разума! Его изучать надо! Какая потеря! Что же ты молчишь?
          Американец улыбнулся и положил руку на плечо Сонку.
- Капитан, чудо, это ты, - он кивнул в небо, – а Ласточка, это разрушительная  бомба! Поэтому никто никогда не узнает, каким образом возникает этот феномен, мы просто не имеем права изучать его.
- Может быть, феномен следствие многолетнего сочетания древних компьютеров с локальной радиоактивностью?
- Может быть, Сонк.
- Так вот зачем я вам понадобился? – после долгой паузы произнёс задумчиво Сонк.
- Понял, наконец? Только ты мог проверить, наваждение это или нет.
- Что же мне теперь с этим делать?
- Ничего. Все члены комиссии знают об этом, но молчат. И ты, Сонк, должен молчать, пока мы все эти феномены с Земли не отправим.
          Они надолго замолчали, всматриваясь в пустое синее небо с тающим реверсивным следом. К ним подошел Бил.
- Майкл, груз благополучно вышел за пределы атмосферы. Мы сворачиваемся.
- Хорошо, мы тоже.
          Человек поспешил внутрь базы.
- Майкл, когда Ласточка к солнцу подлетит?
- Через восемь месяцев. Там, Сонк, нашего с тобой посланца светило так припечатает, что все мегатонны вспыхнут безобидной искоркой, а нам на Земле станет если не теплее, то спокойнее.
   

*** МУСОРЩИК.


         Несмотря на то, что бывшего капитана Сонка Савина отстранили от полётов, допуск в головной офис звёздного флота ему оставили. Сонк знал, что командор часто засиживается допоздна, поэтому явился к Бутырскому после окончания рабочего дня.
         Командор сосредоточенно смотрел на экран монитора и пил чай из большой стеклянной кружки. Горячий светло-коричневый напиток исходил паром и кружил хороводом чёрных чаинок. Бутырский недоумённо посмотрел на нежданного гостя.
- О, Сонк! Какими судьбами?
- Судьбами не знаю, а вот вашими молитвами, несомненно.
- Чего? – лицо Бутырского удивлённо вытянулось. – Поясни, не понял.
- Анжей Нилович, вы ж меня к Майклу на работу отправили?
- Отправил.
- Так я её сделал.
- За несколько дней?! Слушай, Сонк, а тебя часом не выгнали?
- Ещё чего!
- И всё?
- В каком смысле?
- Поподробнее расскажи.
- Не могу, секретно.
- Сонк, а ты вредный.
- Анжей Нилович, правда, не могу!
- Ладно, верю. Итак, зачем явился?
- За новой работой. Не могу я больше карпов ловить.
- Хм, - Бутырский задумался. – Есть у меня один вариант, да не знаю, согласишься ли?
- Уже согласен. Надеюсь, не улицы мести?
          Шеф откинулся в кресле и пристально посмотрел на своего любимца. Сонк заёрзал в кресле.
- Ты меня всё время удивляешь, капитан.
- В каком смысле?
- В прямом. Ты ведь в точку попал: как раз мусорную работку я тебе предложить и собирался, - Бутырский усмехнулся, глядя на удивление подчинённого. – Как же я люблю, когда у тебя такая глупая физиономия!
- Почему? – насуплено спросил Сонк.
- Потому что ты в эти моменты так на человека похож!
- А если я притворяюсь?
- Тогда тем более.
          Бутырский сделал паузу, но Сонк выжидательно молчал.
- Короче, так: завтра получаешь полётное задание и через пару дней отправляешься на специализированном корабле на орбиту, мусор выгребать.
- Я вновь буду летать?!
- Да. К чему эти лишние вопросы?
     Сонк вскочил, встал по стойке «смирно».
- Командор, разрешите получить полётное задание немедленно.
- Разрешаю, - добродушно улыбаясь, кивнул Бутырский и положил перед Сонком электронный ключ, - я и не сомневался. Иди в свой кабинет, там всё готово.  Соскучился, поди?
- Я думал, у меня его отобрали.
- Ещё чего! Подумаешь, дверцу не открыл, зато озеро сохранил. Ещё неизвестно, как оно всё аукнется.
- Спасибо!

          Мусор, так мусор! Савин усмехнулся, вспомнив хитрый прищур Бутырского. Это хорошо, что начальство веселится, а не гневается, но самое главное, что его вновь допустил в космос и даже звание капитана восстановили!
          Сонк никогда не задумывался над проблемой загрязнения околоземного пространства, хотя, будучи космическим пилотом, давно мог бы. Он с досадой подумал, что, похоже, пониженный уровень любопытства - это его «родовое» отличие от человека.  Он покачал головой и тут же поморщился, поймав себя на этих человеческих реакциях. Притворяется он, сам того не замечая или человеческое поведение органично вплелось в его существование? Ответа не было. Он ещё подумает над этим, в космосе, наедине с собой и вселенной. А пока надо вернуться к полётному заданию.
           Его новый корабль был редким изделием, с уникальным энергообеспечением и манёвренностью, с разнообразным оборудованием для захвата крупногабаритного мусора. Работа предстояла простая, рутинная, но ему уже нетерпелось к ней приступить, засиделся он на Земле.
          Сонк, откинувшись в кресле, прокручивал через себя, скаченную в свою память, информацию. За две сотни лет человечество в космосе намусорило изрядно. До того, как человечество вплотную занялось уборкой космического мусора, его на орбитах Земли скопилось невероятное количество. Десятки миллионов мелких частиц менее 1 см, десятки тысяч с размером до 10 см и многие тысячи средних и крупных обломков. Специальные автоматические уборщики убирают мусор уже пятьдесят лет, и конца их работе пока не видно. Несмотря на все новейшие технологии, собирать с орбит микромусор было очень затруднительно. С металлическими частицами проблем не было, мощные магнитные ловушки их отлавливали, а вот неметаллические, до сих пор вызывали головную боль у ученых. 
          Сонк задумчиво смотрел, как автоматика корабля окутывает очередной обломок силовым полем и втягивает его в контейнер. Сонк так и не понял, зачем он здесь, бортовой компьютер отлично справлялся со своими задачами. Он выявлял объекты, уточнял их орбиты, сближался, отлавливал и складировал их в контейнеры, которые, при заполнении, отправлялись на лунную орбиту. Там мусор также автоматизировано сортировали и утилизировали. Даже смена энергоблоков в беспилотных мусоросборщиках происходила без его участия.  В полётном задании роль Сонка описывалась очень туманно: объективный контроль, анализ и выработка дальнейших рекомендаций. Но в тоже время, именно перед его полётом на борту смонтировали дополнительный компьютерный комплекс. Ему пояснили, что это некий экспериментальный компьютер с элементами искусственного интеллекта. Савин ни словом, ни жестом на это не возразил, хотя внутри себя в ИИ давно сомневался. Человечеству уже сотни лет не удавалось приблизиться к полноценному искусственному разуму. Его собственный феномен так и оставался необъяснённой загадкой, перешедший в статус мифов, что вполне Сонка устраивало. Когда-то он и сам мучительно пытался понять, что он такое, прочитал тонны умных книг, диссертаций, статей, но не приблизился к пониманию, ни на йоту. Прошли годы и он смирился.
          Однако надо и поработать. Сонк нашёл себе занятие, он искал аномалии в характеристиках орбит мусорных частиц. Дело изначально было безнадёжное, их многие десятки лет изучали десятки институтов планеты, и мощность его автономного вычислителя с их гигантскими компьютерами была несравнима, но зато есть цель. Сонк всерьёз надеялся на что-нибудь наткнуться, ведь у него было преимущество: он мог непосредственно подключаться к вычислителю. 
          Он надел на голову шлем, опустил на лицо забрало и очутился в виртуальном пространстве. Оно было таким пустынным, что напоминало вселенную до момента творения. Это сравнение Сонк сам придумал.
- Семён! – позвал он пустоту.
          Перед ним всплыло лицо приветливого подростка, оно улыбнулось.
- Я здесь, капитан! Здравия желаю!
          Нет, чувство юмора в новый вычислитель его создатели очень удачно вписали. Даже имя Семён было выбрано с долей иронии. 
- Много новых орбит прибавилось?
- 6%
- Просто рекорд! И как дела с анализом?
          Он задал дежурный вопрос, который повторял много раз и всегда следовал короткий и чёткий ответ об отсутствии результатов. В этот раз Семён, как показалось Сонку, запнулся и отозвался как-то неуверенно.
- Есть одна аномалия, капитан: беспричинное ускорение небольшого обломка.
- Покажи.
          Перед Сонком возникла Земля и яркая тоненькая ниточка орбиты обломка, она медленно чертила свой путь над синей планетой и вдруг заметно ускорилась.
- Ускорение зафиксировал?
- Да, капитан, около 16%.
- Ничего себе! – вслух удивился Сонк. – Не было рядом столкновений или пересечений с большими массами?
- Не было.
- Семён, а ты это место взял под наблюдение?
- Конечно. За четыре часа ускорение получили еще семь орбит. Частицы мусора на них с малыми массами. Я проделал вычисления и определил зону, которая на них влияет.
          Над виртуальной планетой появились красноватое пятно и одна за другой новые ниточки орбит. Сонк заметил, что пятно тоже смещается, но слишком медленно и как-то странно, словно бы поперёк.
- Подходи вплотную, не упусти.
- Есть, капитан, команда направлена бортовому компьютеру.
          Корабль получил лёгкое ускорение. Сонк снял шлем и открыл заслонку обзорного иллюминатора, одновременно на пультовом экране отразилась виртуальная картинка с красным пятном и орбитами вокруг него. Неожиданно корабль сманеврировал в сторону, затем вернулся на курс, на пульте высветился сигнал противометеоритного маневра.  Дальше пошли цифры о массе, скорости и траектории осколка. Сонк посмотрел в иллюминатор, перед ним туманно мерцало почти прозрачное марево, он явно видел его, но ни один прибор объективного контроля его не замечал, и даже Семён не видел! Сонк дал ему задание снять все параметры пространства, но никаких данных, отличных от обычных, получено не было. «Это что же,- размышлял Савин, - я вижу то, чего не существует?!»
          Пятно стало уходить в сторону, Сонк поспешно взял управление на себя, выравнил направление и скорость корабля. Теперь загадочное пятно рядом. Надолго ли?
- Семён, я срочно выхожу в космос, держи ровней корабль, постарайся обойтись без манёвров.

         Сонк вышел в космос и явственно увидел пятно. Особо не раздумывая,  оттолкнулся от обшивки и медленно поплыл к нему, посматривая, как разматывается трос. Пятно оказалось не таким уж и маленьким, по мере приближения оно странно быстро увеличивалось и, словно, уплотнялось, застилая собой космос и Землю. Сонк не стал тормозить и, сходу влетев в это марево, пролетел его насквозь. Он недоумённо оглянулся: позади чистое пространство, тонкий канат и его корабль. Сонк машинально потянул себя назад, несколько движений, некая неуловимая грань и он вновь перед этим загадочным пятном. Капитан медленно протянул руку и погладил тёмные волны, они еле заметно дрогнули. «Что же ты такое?» - проговорил он и тут же почувствовал, как в его ладонь плеснуло теплом, оно стремительно прокатилось по руке и осыпалось в голове.
- Ты живое? – спросил он вслух и вновь получил короткую порцию тепла, которую понял как ответ: - Здесь всё живое.
          Одновременно Сонк вдруг осознал, что у него очень мало времени, рассуждать было некогда.
- Почему рядом с тобой ускоряются объекты? – выдал он первый пришедший в голову вопрос и получил новую волну тепла через ладонь.
          Он явственно чувствовал, что счёт пошёл на секунды.
- Кто я?! – крикнул он.
- Ты живой!
          Ответ вспыхнул в его голове и тут же пятно пропало. Сонк вдруг почувствовал, что нестерпимо хочет спать. Он включил механизм на поясе, трос быстро стал втягиваться, приближая его к кораблю. Через люк Сонк буквально втащил себя, потом выдернул себя из шлюзовой камеры, расстегнул скафандр, и уснул, повиснув над полом, не успев снять шлем. Перед этим он ещё услышал беспокойный вопрос Семёна и даже, кажется, ответил, что всё в порядке, он просто устал. Дальше последовало забытье.

          Сонк Савин очнулся и с удивлением ощутил земную силу тяжести. Ошибиться он не мог, он на планете, лежит на чём-то плоском. Сонк открыл глаза и увидел перед собой худосочного взлохмаченного человека  неопределённого возраста в белом халате. Он мог бы вызвать улыбку, но его почти чёрные глаза, окружённые сеточкой морщин, были  пронзительно глубоки.  Человек приветливо улыбнулся и участливо кивнул.
- Здравствуйте, феномен будущего человечества! – Савин хотел ответить, но человек неожиданно так быстро заговорил, что вставить хоть слово было совершенно невозможно. - Я про вас много разного слышал ещё в университете, давно мечтал пообщаться, но вот, довелось только через много лет. Меня зовут профессор Джон Ли. Я так рад, что Анжей пригласил меня осмотреть вас! Робот, потерявший сознание, это так необычно, просто чудо какое-то!
     Сонк резко сел и свесил ноги со своего лежбища, человек замолчал, беззастенчиво рассматривая Савина.
- Здравствуйте, профессор Ли.
- Бросьте, Сонк, вы намного старше меня, зовите меня просто Джон. Как вы себя чвств… ощущаете?
- Всё хорошо, Джон, внутренняя диагностика показывает норму, - Савин улыбнулся. – Вы меня вылечили.
- Пальцем не успел притронуться!
- Значит, само прошло.
          Сонк огляделся. Он явно находился в просторной научной лаборатории, заполненной массой приборов, большинство из которых он видел впервые.
- Я так и думал! – глубокомысленно изрёк профессор. - Вы, Сонк, совсем не похожи на робота!
- Джон, - хмыкнул Савин, - а вы совсем не похожи на китайца.
- Это верно, - мирно кивнул Ли и улыбнулся. – Пойдёмте ко мне в кабинет, побеседуем, я заодно чаю попью.

          Пока Джон Ли возился возле чайного столика, он быстро пояснил, что со студенческих лет дружит с Бутырским, поэтому охотно откликнулся на его просьбу осмотреть Сонка. Профессор с бокалом уселся за стол.
- Анжей просил не придавать ваш случай огласке. Вы знаете, капитан, он очень дорожит вами.
          Сонк кивнул, он всё понял: Бутырский не пустил его случай по официальным каналом, чтобы не давать повода опять снять его с полетов. Он сказал об этом профессору и тот согласно закивал. Джон Ли был несколько странным, но почему-то вызывал доверие, поэтому Сонк ему всё подробно рассказал. Горящие глаза профессора и остывший чай показывали, насколько он был захвачен этим рассказом. По его просьбе Савин сгрузил ему запись происшедшего в компьютер. Ли несколько раз просмотрел её, безжалостно взъерошивая свои волосы.
- Удивительно! – заключил он и восторженно уставился на Савина. – Сонк, это невероятно! Как замечательно, что ваша память ничего не теряет! Мы с вашим шефом просмотрели записи вашего выхода в космос. На них слышны ваши вопросы, но не слышны ответы! И самое удивительное, объективный контроль показал длительность вашего выхода в космос  две минуты сорок три секунды, а ваш внутренний таймер отстучал больше трёх минут!
          Профессор победно смотрел на изумленное лицо капитана.
- Как такое возможно?
- Не знаю, друг мой! Вы сами феномен и встретились с феноменом. Как вы думаете, велик ли был шанс?
- Исчезающее мал.
- Но он свершился!
- Профессор, но что же это было?
- У меня есть предположение, но я пока воздержусь. А вот вас, если вы не очень устали, попрошу поискать в своей памяти что-нибудь ещё. То, что, возможно, вами ещё не осознанно.
          Сонк хотел скептично усмехнуться заблуждению профессора, тот, видимо, слишком буквально воспринимал его как человека, но внезапно застыл. Он явственно ощутил в себе некий пакет свёрнутой информации. Она дала о себе знать только тогда, когда он невольно поискал её. Профессор подался вперёд, хотел что-то спросить, но Сонк остановил его жестом, спешить было нельзя. Он прикрыл глаза и воображение нарисовало ему светлое пространство, в котором плавал сероватый файл. Надо тихо, почти нежно раскрыть его, не упустить, не повредить…. Савин мысленно дотронулся до него и тот, словно, лопнул, высыпав на него поток слов и незнакомых понятий, он просто стал их произносить вслух.
- Я частица того, что вы называете темной материей. Но это не материя, это матричный каркас построения данной вселенной. Одновременно этот каркас является гигантским накопителем информации о вашей вселенной. Он есть везде, в каждом атоме вещества и в любой точке пространства, в нём всё со всем связано и по этим связям передаются не частицы, а информация. Каркас внимательно наблюдает за вселенной, напитывается информацией, растёт и тяжелеет. Ни единый бит в каркасе не проходит мимо, всё оседает в этом вселенском хранилище. Именно информация обладает гравитацией, а не материальные носители в виде квантовых или  иного вида микрочастиц.  Расстояние и время не затрагивают каркас, все информационные потоки в нём мгновенны. При этом плотность каркаса неоднородна: выше в скоплениях звезд и меньше на переферии. После возникновении вселенной её расширение шло значительно быстрее, чем сейчас, так как в каркасе содержались лишь исходные данные о её строении и правилах.  Однако по мере развития вселенной происходит лавинообразный рост информации, масса каркаса растёт и вращение звёздных систем и разбегание замедляется.
Когда-нибудь вращение остановится, а каркас переполнится….
          Савин замолчал и растерянно посмотрел на профессора.
- Ну же, Сонк! – вскричал тот нетерпеливо. – Дальше!
- Простите, Джон, дальше пусто.
- Ах, как жаль! Но я, наверное,  понял окончание фразы: в далёком будущем мир остановится под чудовищной гравитацией и провалится сам в себя!
- А куда же денется информация?
- Она останется у автора, – профессор широко развёл руками. – Ведь кто-то же должен был такое придумать?!
- Бог?
- Откуда я знаю, капитан Савин? – Ли вскочил и забегал по кабинету. – Какая невероятная информация! Она переворачивает основы представлений науки о мироздании! Это невероятно, а главное, почему именно вы, Сонк?!
          Профессор остановился перед сидящим у стола Сонкам и прожигал его взглядом, и вдруг его взгляд потух. Ли вяло похлопал Сонка по плечу и медленно побрёл к своему креслу, невнятно бормоча себе что-то под нос. Усевшись, он с усмешкой посмотрел на капитана.
- Не волнуйтесь, Сонк, я не сошёл с ума, хотя повод к этому есть. Эх, меня бы к этому пятну на орбите, я бы в него внутрь влез, я бы…. – Он вдруг на мгновение застыл, видимо, от пришедшей внезапно мысли, и потом стукнул костлявым кулачком по столешнице. – Сонк, а ведь ваш рассказ наводит на очень важную идею!
- Какую же? - с интересом спросил Савин.
- Что материю можно представить в виде информации!
- И что это даст?
- Например, возможность мгновенной передачи предмета или даже организма на расстояние.
- Телепортация?
- Именно!
- Но тёмная материя не взаимодействует с материальным миром.
- Это устаревшая теория. Её будут разрабатывать фундаментологи, а мой интерес весьма утилитарный. Как же замечательно, что скафандр записал все ваши параметры на орбите, и какой я молодец, что сделал то же самое, едва вас ко мне доставили! Сонк, я вынужден попросить вас ещё раз пройти все замеры.
- Конечно, профессор, но что это даст?
- Я думаю, в вас заложен некий ключ и я должен его найти! Я уверен, что пятно вас выбрало!
- Ну, - усмехнулся Сонк, - это вряд ли.

          Савин с трепетом шёл к командору, он очень боялся, что тот отстранит его от полётов. Он вошёл в кабинет и в некотором замешательстве остановился. У стола в кресле сидел Тьерри Вала, директор Космического Управления, высшее начальство Бутырского.  Его Сонк видел лишь на торжественных заседаниях по случаю очередной годовщины Космофлота. Долговязый и сухопарый, абсолютно лысый человек с крючковатым носом с интересом рассматривал вошедшего.
- Добрый день, капитан, - приветливо сдвинул морщины директор и кивнул на второе кресло, - присаживайтесь.
- Здравия желаю! – отчеканил Савин и сел на указанное место. Он коротко оглянулся на Бутырского, тот ему кивнул.
- Капитан, что вы сделали с профессором Ли? – спросил с той же улыбкой Тьерри.
- В каком смысле? – удивился Савин.
- Он стал одержим телепортацией и гравитацией, как таран пробивает бюрократические стены, чтобы открыть специализированную лабораторию. Хочет её возглавить и даже написал заявление об уходе с должности зама директора института. Я с ним разговаривал, отмалчивается, на вас, капитан, ссылается.
          Сонк задумался. Судя по всему, информация о его невероятном приключении на орбите осталась на уровне Бутырского и Ли, значит, её можно не упоминать? А если поддержать профессора, тогда можно вылететь из лётного состава?! Савин едва заметно качнул головой, он уже понял, что поступить иначе не сможет. Он встал.
- Господин директор, я готов предоставить полную информацию, подтверждающую обоснованность научной инициативы профессора Джона Ли!
- Не боитесь, что отстраним от полётов? – без тени улыбки спросил директор.
- Очень боюсь.
- Как же вы похожи на человека! – вновь морщинисто улыбнулся Тьерри. – Присаживайтесь, капитан, вам надо многое обсудить со своим начальником, а мне пора.
          Директор встал, кивнул и быстро вышел. Бутырский и Савин переглянулись. Командор одобрительно кивнул.
- Молодец Сонк!
- В каком смысле?
- В человеческом, - Бутырский жестом остановил дискуссию. – Потом обсудим, а сейчас возвращайся на орбиту и продолжай свою работу. Если опять наткнёшься на аномалии, пятна и другие космические странности, докладывай немедленно!
- Есть продолжать, есть докладывать! – радостно вытянулся по стойке «смирно» капитан Савин.

    
*** ГИПЕР


          Сонк бездумно сидел в капитанском кресле и равнодушно смотрел в обзорный иллюминатор над пультом управления. Вот уже два месяца ничего не происходило, автоматика прекрасно справлялась со своими задачами, Семён, его компьютерный помощник, дежурно сообщал, что ничего примечательного на орбитах и в пространстве не наблюдается, а сам Сонк всё больше склонялся к тому, что ему впервые в жизни стало скучно.  Как сопутствующий «подарок» у него появилась лень. Это чувство тоже было новым для него. Не хотелось ничего делать, не привлекало даже чтение, которое всегда его выручало, тем более в его памяти хранились сотни тысяч книг, выбирай на любой вкус.  Ему бы насторожиться, поразмышлять, проанализировать своё странное состояние, но и это было лень. А зачем? Чтобы вернуться на Землю и тосковать там по космосу? Ну, уж нет, лучше  скучать на орбите, здесь хотя бы космос рядом, и в него можно бесконечно просто смотреть. Он и смотрел изо дня в день, погружаясь в ленивое оцепенение.
          Вызов встряхнул Савина, он суетливо вскочил, потом сел. На пультовом экране появилось виртуальное личико Семёна.
- Капитан, командор просит связи!
- Включай.
          На экране показалось лицо Бутырского.
- Здравствуйте, Анжей Нилович!
          Командор кивнул и некоторое время молчаливо вглядывался в него.
- Что-то ты плохо выглядишь, капитан.
- С чего это вы взяли? – искренне удивился Савин.
- Глаза потухшие. Заскучал?
          Сонк хотел возмутиться, но вместо этого обречённо кивнул.
- Понятно, засиделся на рутинной работе. И ничего интересного вокруг?
- Ничего, Анжей Нилович.
- Хорошо, что не врёшь, значит, ещё не всё потеряно. Надо тебя развлечь. Ты как, не против?
- Анжей Нилович, возьмите меня в испытательную команду звёздного двигателя, я ведь ему, говоря образно, не чужой.
- Пытался, - вздохнул Бутырский. – Мне посоветовали не лезть с дикими предложениями
- А разве это справедливо?!
- Сонк, ты взываешь к справедливости?! Подумать только!
- Анжей Нилович, верните меня в пояс астероидов, я хоть пользу смогу приносить, а то здесь чахну от безделья.
- Не волнуйся, будут тебе ещё интересные полёты, я гарантирую, только сначала ты должен помочь в одном важном деле.
- В каком? – оживился Савин.
- В научном.
- Понятно, - Сонк усмехнулся. - И кому же понадобилась подопытная крыса?
          Командор нахмурился.
- Сонк, ты не слишком торопишься стать человеком?
- В каком смысле?
- В смысле брюзжания и злого сарказма.
          Слова начальника встряхнули Сонка, он почувствовал себя виноватым.
- Простите, командор, кажется, мне действительно пора развеяться.
- Ну вот, это другое дело. Только учти, капитан, задание будет возможно опасное.
- Ну и пусть! – махнул рукой Сонк. – Так что делать надо?
- Это тебе профессор Ли объяснит. Помнишь такого?
- Конечно! Могли бы сразу сказать, я бы не ворчал. Всегда рад помочь Джону.
- Тогда готовься, я к тебе челнок отправляю, а корабль свой на орбите оставь.
- С удовольствием.
   
          Сонк не думал, что профессор Ли работает в такой глухомани. Вертолет два часа летел над тайгой, прежде чем приземлился на крыше массивного здания. Едва Сонк вышел из летательного аппарата, из пристройки выскочил Ли, обнял его, сообщив, что рад его видеть, и повел вниз.   
          Звёздный институт был огромен: бесконечные коридоры со спешащими людьми, большие и малые лаборатории за стеклянными стенами, за которыми учёные в белых халатах делали свою важную работу. Профессор говорил торопливо и несколько сумбурно, иногда теряя логику рассуждений. Из-за людского гомона Сонк иногда терял нить его рассуждений, а затем и вовсе потерял, заметив снисходительные улыбки многих сотрудников, мимо которых она проходили, лишь отдельные из них приветствовали профессора или вежливо ему кланялись. Неожиданно они свернули в длинный непривычно пустынный коридор, человеческие голоса быстро отдалились и затихли. Слева, через серые от пыли окна, на них молчаливо смотрела тайга, а справа в массивных стенах мелькали двери без табличек с темными окнами над ними. В этом коридоре веяло заброшенностью.   
- Капитан Савин, - прервал сердитый голос профессора его размышления, - прекратите отвлекаться!
- Что? – переспросил Сонк.
- Вы перестали меня слушать и думаете о чём-то своём.
- Я могу воспроизвести ваш рассказ слово в слово.
- Не сомневаюсь, капитан, я говорю не о механической записи, а о понимании. Улавливаете разницу?
- Конечно, Джон.
- Ну, и чудесно. Мы пришли, - профессор свернул в короткий тупик, перед ним автоматически раздвинулись стеклянные двери. – Человек со мной! – Громко объявил Ли. – Гость, капитан Савин, оформить постоянный допуск! – Он обернулся к Сонку. – Прошу в мои апартаменты, капитан.
          Владения профессора впечатляли. Они прошли через большой зал с разнообразным зачехлённым оборудованием, он казался покинутым из-за полумрака и отсутствия людей. Лишь в конце него за небольшим столом сидела молодая женщина с короткой стрижкой. Из настольной лампы лился конус тёплого жёлтого света и падал на тонкие изящные пальцы, держащие книгу. Женщина взглянула на профессора и его гостя и мило улыбнулась.
- Знакомьтесь, капитан, это моя помощница Зина.
- Очень приятно, - склонил голову капитан. – Сонк Савин.
- И мне приятно, - женщина встала и подала ему руку,  - я много слышала о вас.
          Сонк пожал её нежные пальцы и вдруг ощутил внутри себя странную дрожь. Он замер, Зина с интересом рассматривала его.
- Извините, - Сонк спохватился и отпустил пальцы женщины, та вновь улыбнулась. – Вы читаете настоящую книгу?
- Да, обожаю бумажные книги, у профессора большая библиотека.
    Профессор, до этого терпеливо посматривающий на них, не выдержал и ехидно усмехнулся.
- Молодые люди, можете всецело пользоваться моей библиотекой, но только в нерабочее время. Зина, будь любезна, сделай мне кофе. Прошу, капитан Савин, в мой кабинет.
          Сонк вошёл и с интересом огляделся. Кабинет был чист и опрятен, настолько, что казался необитаемым, Сонк в растерянности остановился сразу за порогом. 
- Что?! – резко спросил Ли, едва протиснувшись следом.
- Это не может быть вашим кабинетом!
- Да, и почему же?
- Вы к нему не подходите, профессор. 
          Вошла Зина с двумя чашками кофе, поставила их на стол. Профессор уселся в кресло и взял в руки одну чашку.
- Прошу вас, Сонк, это очень вкусный кофе.
- Спасибо, Зина, но я не потребляю пищи и воды.
- Ой! – покраснела Зина. – Какая я глупая!
          Она выскочила из кабинета, а профессор вдруг принялся хохотать.
- Джон, - рассердился Сонк, - что тут смешного?!
- Ой, простите, Сонк, я вам потом объясню, а пока вернёмся к нашим делам. Итак, этот кабинет ко мне не подходит и почему же?
- Простите, профессор, но я не могу объяснить свои ощущения.
- Очень по-человечески, капитан.
- Джон, нельзя ли ближе к делу? – хмуро сказал Сонк, профессор начинал его раздражать и это чувство ему не понравилось.
- Можно, - Ли поставил пустую чашку и взялся за вторую. – Сонк, Бутырский предупредил вас, что дело может быть опасным?
- Предупредил.
- И всё же вы согласились помогать мне?
- В чём именно, я ведь так и не знаю предмета ваших исследований.
- Да? Однако могли бы и догадаться, после ваших приключений на орбите.
- Телепортация?
- Я назвал это гипер перемещением. Видите ли Сонк, я участвовал в создании первого звездолёта. И когда он улетел, унеся на долгие сорок лет молодой и красивый экипаж, я потерял покой. Как можно было отправлять этих несчастных мальчиков и девочек в столь длительный полёт! Они вернутся озлобленными стариками. Я всю голову изломал, как можно победить время, и  вдруг вас доставляют ко мне и, очнувшись, вы преподносите мне идею межзвёздных гипер полетов.   
- Ну, тем более, раз я виноват, то мне и помогать. Я готов, хотя считаю, что идея гипер перемещений вряд ли реализуема.
- Глупости! – рассердился вдруг профессор. – Любая идея реализуема, главное правильно её сформулировать.
- В каком смысле? – удивился Сонк.
- В прямом! - Ли вскочил с кресла и принялся бегать по кабинету. –  Я учёный и естественно не раз задумывался о путях развития человеческой науки. Однажды мне в голову пришла невероятная идея, почти безумная, но чем больше я о ней думаю, тем больше она перестаёт быть безумной. 
- Простите, Джон, но что безумного в идее гипер перемещений? Насколько я знаю, эта идея столетиями витает в воздухе.
- Вот именно, Сонк! Витает, но пока ещё непринята.
- Это понятно, ведь она слишком необычна для нормального консерватизма научного прогресса.
- О, как замечательно! «Нормальный консерватизм» - великолепно сказано, капитан! – профессор остановился перед Сонком, глаза его горели. – Сонк, вы должны меня понять.
- Я постараюсь, Джон, - неуверенно сказал Сонк.
- Нет, нет, вы не понимаете, капитан! Я хотел сказать вам не любезность, нет! Я уверен, что только вы меня и поймёте.
          Профессор сделал паузу, но Сонк молчал.
- Хорошо, прочь эмоции! – Ли вернулся к столу и уселся в кресло. – Моя невероятная идея заключается в том, что  всю свою историю люди открывали то, что искали!
          Профессор торжествующе уставился на Сонка, как бы приглашая его к дискуссии.
- Простите, Джон, я не вполне понял….
- Всё просто, дорогой капитан, ученые не открывают, а формируют техногенную реальность. Не торопитесь возражать мне, лучше подумайте. Я уверен, вы хорошо знаете историю человечества. Так ведь?
- Да, я много читаю.
- Отлично! Тогда скажите, почему например, радиоактивность  открыли в конце девятнадцатого века, а не раньше?
- Потому что только к концу девятнадцатого века появились фотопластины, которые смогли отображать воздействие невидимых лучей.
- А вот и нет! Не поэтому, вернее, не столько поэтому, а потому, что появились учёные, допустившие возможность существования невидимых лучей! Понимаете, Сонк, они были готовы к чему-то необычному!
- Ну, хорошо, возможно я с вами соглашусь, тем более что это не противоречит общеё поступательной эволюции науки.
- Глупости! – рассердился Ли. – Ещё как противоречит! Вдумайтесь наконец: инструментарий науки растет из того мира, который она пытается изучить, а может ли система изучить сама себя? Чтобы совершить настоящий прорыв, нужно выйти за рамки этой системы. Пока же человек изучает лишь то, что вокруг него или до чего он может дотянуться.
- Но, Джон, человек не только изучает, но и создаёт новое!
- Верно, но только то, что ему в это время необходимо. Он ставит перед собой задачу и решает её. 
- Возможно, я не силён в философии.
- Тогда простой вопрос: может ли человек знать досконально то, что создал, например, компьютерные программы?
- Логично предположить, что да.
- Ха! Это не так!
- Почему же?
- Потому что вы, Сонк, сами же себя и опровергаете. Разве вам не говорили, что вы загадка?
- Говорили и не раз, - вздохнул Сонк, - даже называли меня чудом.
- Вот! – профессор многозначительно поднял вверх палец. – А теперь представьте, что программы, придуманные людьми стали столь умными, что пытаются изучить сами себя. По силам им это будет?
- Не знаю, Джон. Ваши вопросы ставят меня в тупик. 
- А я вам отвечу, капитан: не по силам! Они получат только иллюзию знания и управления. Компьютерные вирусы, которые создавались людьми для вполне определённых целей, в осознании самих программ превратились бы в компьютерных демонов! Так что же тогда изучает человеческая наука?! Не то ли, что ей разрешают? Не то ли, чем ей позволяют управлять? А не создают ли для науки «спецэффекты», которые подтверждают их желания, предчувствия или вычисления?
- Джон, вы хотите сказать, что развитие человечества контролируемо извне?
          Ли поморщился.
- В данный момент я не хотел бы дискутировать о возможной природе этих внешних сил, к тому же у меня нет о них никаких достоверных фактов. Они лишь логический вывод моих рассуждений.
- То есть вас, Джон, не интересует кто это: бог, черт или космиты?
- Ни в малейшей степени! И вы, Сонк, забудьте пока о них, сосредоточьтесь лишь на том, что нам нужно сделать.
- Нам?!
- Конечно! Мне, дорогой капитан, нужны ваши нечеловеческие мозги.
- Ну, хорошо, - усмехнулся Сонк, - вы их получили. Дальше что?
- Ответьте, почему у меня не получается гипер перемещение?
- Как же я смогу это сделать, наугад?
- Не надо наугад, – профессор нажал на кнопку, над столешницей возникло виртуальное компьютерное поле. – В этом компьютере есть подробный отчет обо всех моих поисках и описание каждого эксперимента. Прошу вас ознакомиться, а уж после поговорим. Согласны?
- Согласен, - Сонк пожал плечами, - мне интересно.
   
          Первую ночь Сонк долго не мог уснуть. Изощрённая теория Джона Ли привела его в интеллектуальный ступор. Профессор непонятно с чего спроецировал закон Авогадро об одинаковом числе молекул в равных объёмах идеальных газов при одинаковых давлении и температуре, на пространственно временной континуум. Он решил, что если в определённом месте создавать особые резонансные явления, то при внесении туда материи, она должна убывать из него в сорезонансный участок. Профессор сопровождал свою теорию массой математических формул, которые Сонк в совокупности понять был не в состоянии. Он уснул с жутким сумбуром в мыслях и ему снились взрывающиеся звёзды, на которые со стороны смотрели ехидные глаза профессора.
          Рано утром он вышел из своей комнаты в жилом блоке и прошёл по тихим коридорам звёздного института. Тупик профессора с готовностью распахнул перед ним дверь. Перед кабинетом сидела Зина с неизменной книгой в руках. Сонк остановился, он не мог сразу вспомнить: вчера, когда он уходил, была здесь помощница профессора или не была? Можно потом поднять запись. Он подошёл к столу, Зина посмотрела на него, радостно заулыбалась.
- Доброе утро, капитан Савин, хотите кофе?
- Спасибо, Зина, я не ем и не пью. Кажется, я говорил вам об этом?
- Да, конечно же, простите, я забыла, - женщина виновато подняла брови. – Я такая забывчивая.
- Что вы читаете, Зина?
- Флобер, «Госпожа Бовари».
- Интересно?
- О, такие чувства! Я просто таю от сопереживания.
- Зина, - Сонк взял в руки её пальцы и вновь испытал внутреннее содрогание.
          Женщина встала, мило улыбаясь, а он пытался понять, что происходит внутри него. Он чувствовал подвох, но эти тонкие пальцы ощущались слишком человеческими, тёплыми, живыми, не похожими на его искусственное тело.
-  Зина, - тихо спросил он, - кто вы?
- Я? – в её прекрасных глазах мелькнула растерянность.
- Она похожа на вас, Сонк? – раздался из-за спины голос профессора.
          Сонк обернулся. Ли был удивительно спокоен, более того, его лицо источало потаённую грусть. Сонк много лет жил с людьми и научился хорошо понимать внешние проявления их эмоций. Он выпустил руки женщины, она опять улыбнулась.
- Доброе утро, профессор.
- Здравствуй, Зина, - почти нежно ответил тот. – Сонк, пройдёмте в кабинет.
          Зина села и вновь взяла в руки книгу.
- Профессор, - сказал Сонк, когда они оказались в кабинете, - расскажите мне о Зине.
- Сядьте, капитан, - махнул рукой Ли и задумался. Сонк сел в кресло. После длинной паузы профессор заговорил. – У меня была семья, капитан, и однажды жена с дочкой летели ко мне на космическую станцию, я пригласил их на экскурсию. – Ли опять сделал длинную паузу. – Я потом высчитывал вероятность, она была исчезающе мала, но в жизни стала стопроцентной!
- Неучтенный метеорит?
- Небольшой, но попал точно в их каюту. Автоматика быстро устранила пробоину, но они погибли.
- Простите меня, Джон, я не должен был спрашивать.
- Ничего, Сонк, прошло немало лет, я справляюсь.
          Дверь кабинета вдруг открылась, в дверях появилась Зина. В её глазах было беспокойство и тоска, она не понимала, зачем заглянула сюда. Её взгляд свободно блуждал по помещению, словно в нём никого не было.
- Зина! – тихо позвал Ли.
- Ой, профессор! – Зина заулыбалась. – Вы здесь? Принести кофе?
- Принеси.
    После её ухода воцарилась тяжёлое молчание. Первым не выдержал Сонк.
- Джон, это ваша дочь?
- Да, если можно назвать дочерью мозг, который от неё остался.
- А жена?
- Она умерла слишком быстро, - профессор нахмурился. – Иногда я жалею, что не отпустил Зину.
- Что-то пошло не так?
- Зина стала первым андроидом. Но она ничего не помнит из прежней жизни, даже меня. Мне предлагали переделку, но я не могу решить, вправе ли я возвращать ей память.
- Понимаю вас, Джон, ведь сейчас она, наверное, счастлива.
- Наверное, - Ли встал. - Если бы она вспомнила сама. … Вот такая грустная история, Сонк. Пойду я, а вы читайте и думайте.
   
          Вечером и утром следующего дня Зины не было. Сонк подумал, что это возможно, к лучшему, но внутри него было грустно, он не мог забыть её  необыкновенные пальцы.
          Профессор ворвался в кабинет с чашкой кофе в руках, привычно взъерошенный и сосредоточенный.
- Капитан, доброе утро! С нетерпением жду ваших впечатлений!
- Здравствуйте Джон. Впечатлений много, но они однообразны.
- Вот как? – удивился профессор. – Поясните.
- Теорию, простите, Джон, я не понял.
- Да? Жаль, я надеялся подискутировать.
- Увы.
- Хорошо, а что скажете об экспериментальной части?
- Результаты впечатляют, несмотря на то, что вместо предмета, а тем более живого организма на приёмный участок прибывает кучка атомарной пыли.
- Вы молодец, Сонк, заметили самое главное: процесс запущен! Просто он ещё не отработан, - профессор виновато пожал плечами. – Жаль, что я не вижу, как его доработать. Что только не пробовал, ничего не получается. Все расчеты показывают, что должно получиться, а не получается!
- И вы, Джон, ждёте, что я вам подскажу что-то новое?
- А разве не подскажете?
- Я?!
- Именно вы, а не свора зазнавшихся ретроградов!
- Хорошо, только, чур, не высмеивать!
- Клянусь!
- Вам не хватает расстояния.
- Что? – лицо профессора вытянулось и побледнело, а волосы натурально встали дыбом.
- Джон, вы же все эксперименты проводили здесь?
- Да, конечно.
- На таком расстоянии резонанс не завершается, только и всего.
- Боже мой! – профессор обхватил рукой голову. – Как просто! Сонк, вы гений!
- Ошибаетесь, Джон, улыбнулся Сонк, - по сути, я обычный обыватель, в меру образованный, с весьма ограниченными способностями.
- Сонк, мы вылетаем на Луну! Сегодня же! У меня давно готов мобильный комплект резонатора.
- Передача будет с Луны?
- Да.
- А кто будет здесь?
- Не волнуйтесь, Сонк, меня подстрахуют. В институте не все ухмыляются мне вслед, есть и те, кто в меня верит. Ждите, я за вами приду.
- Джон! – остановил профессора Сонк. – Зину с собой возьмёте?
- Нет, ни в коем случае!
- Тогда я могу вас попросить об одолжении?
- Слушаю.
- Пусть Зина по-прежнему читает здесь книги, хорошо?
- Странная прихоть, Сонк, но я её исполню.
      
          На Луне их тоже разместили в самом дальнем филиале звёздного института. Профессор ходил хмурый, но начав монтировать оборудование, скоро превратился в прежнего одержимого учёного, с огромной скоростью мечущегося по помещениям филиала. Первый эксперимент наметили через два дня.
          Утром, в день эксперимента Сонк проснулся рано. Он обошёл резонансную камеру, в очередной раз проверил правильность подключений, герметичность, запас энергии. Всё было готово. Едва он это подумал, в помещение влетел заспанный профессор с кофейной чашкой в руке.
- Сонк, привет! Приступаем!
- Джон, а посылать что будем?
    Профессор беспечно махнул рукой и залпом осушил чашку.
- Вот! – он высоко поднял чашку. – Её и отправим!
          Он бережно установил чашку на пол резонатора, проверил герметичность и включил большой экран, на нём возникли два человека. Они были гораздо моложе профессора, но даже на мониторе в их глазах виднелся отсвет профессорского безумия. Они не улыбались, выглядели страшно сосредоточенными, они верили в своего учителя!
- Миша, вы готовы? – спросил Ли.
- Готовы, Джон, давай, жми!
- Внимание, минутная готовность!
          Ли буднично нажал на кнопку, внизу на экране замелькали цифры. Профессор взглянул на Сонка.
- Отсчёт пошёл.
- Вижу. Джон, вы волнуетесь?
- Не то слово!
   
          На счетчике мелькнул ноль, тут же на экране появилось изображение земной камеры сорезонатора. Над полом камеры заклубилось еле заметное белесое облачко, оно густело, наливалось цветом, вот в ней лёгким контуром обозначилась форма чашки, а через мгновение появилась и сама чашка. Мощное гудение резонатора прекратилось.
- Есть чашка! – прошептал Сонк.
          Профессор лишь прохрипел ему в ответ что-то нечленораздельное. Земная камера раскрылась, руки Михаила осторожно взяли чашку в руки. Далее на экране появился Михаил уже целиком, он внимательно осматривал чашку, чуть ли не обнюхивал её. Он обернулся, его глаза излучали восторг.
- Джон, эта чашка пахнет твоим любимым кофе!
          В ответ раздались громкие крики. На экране головокружительный танец исполнял Михаил со своим напарником, а на Луне до потолка подпрыгивал всклокоченный профессор Ли, оравший во всё горло «Ура!». Через три минуты учёные дружно успокоились.
- Михаил, ты готов получить назад свой коммуникатор?
- Готов, Джон. Главное, что я с ним мысленно уже простился.
          В камеру резонатора вложили коммуникатор, вновь пошёл минутный отсчет, вновь натружено загудел резонатор. В результате в руки земного Михаила попал его коммуникатор, предварительно захваченный профессором Ли на Луну. Все, затаив дыхание наблюдали, как Михаил включил прибор, и принялся проверять его.  Он возился очень долго, но, в конце концов, поднял изумлённые глаза.
- Джон, - прошептал он, - прибор исправен!
   
          Следующий эксперимент провели над горшком с кактусом. Он мирно рос здесь на станции и как раз сейчас цвёл горсткой ярко красных цветков. Его отправили и получили неповреждённым на Земле. На этот раз все молчали, словно боялись спугнуть удачу.
- Михаил, - скомандовал профессор, - затемняй камеру, я мышь запускаю.
          Ли сходил в коридор и принёс банку с беленькими мышками. Схватив одну за хвостик, сунул её мордочкой в заготовленную чашку с ватой. Мышка сразу же обвисла. Сонк недоумённо посмотрел на профессора.
- Уснула, - пояснил тот, - чтобы не металась.
          Эксперемент с мышками они повторяли три раза, но все три раза на землю прибывали бездыханные трупики. Учёные сначала много и громко спорили, а затем загоревали. Профессор повернулся к Сонку.
- Капитан Савин, а вы что по этому поводу скажете?
- По поводу мышек?
- Да, почему они умирают? Ведь кактус же живой проскочил!
- Я так думаю, профессор, что причина в особой природе живого организма. В отличие от растения, в организме всё быстро меняется. В нём течёт кровь, лимфа, двигаются лёгкие и что там ещё. Вы перемещаете организм, как бы это сказать, послойно, и настройка сбивается, а надо передавать его, так сказать, мгновенную объёмную фотографию.
          Сонк замолчал и опаской посмотрел на притихших учёных. Профессор качнул головой.
- Миша, я же говорил тебе, что Сонк гений!
          С Земли донеслись дружные аплодисменты.
- Сонк, ты слышал?
- Что я гений? Слышал, - улыбнулся Сонк, но тут же вновь стал серьёзным. - Профессор, вы закончили программу?
- Да, можно сказать, что закончил. Я горжусь, мы сделали невозможное!
- Джон, а теперь отправьте на Землю меня, - тихо попросил Сонк.
- Вас?! – Ли поперхнулся, было видно, как замерли на экране его ассистенты. – Извините, Сонк, я хоть и слыву чокнутым профессором, но не настолько, чтобы стать убийцей!
- Джон, не глупите, другой возможности не будет. Вам придётся годами добиваться разрешений даже на перемещение кузнечиков.
- Это верно, - кивнул с экрана Михаил.
- Профессор, я же робот, машина, вы разве забыли?
- Нет, я помню, но… - Ли внимательно посмотрел на Сонка, - …но для меня вы человек!
- Тем более! Джон, давайте попробуем, я же сам предложил.
- Джон, - донеслось с экрана, - Сонк прав, он может проскочить, коммуникатор же исправен. Сонк, вы уж извините за такое сравнение. Джон, если получиться, считай, что персональный проблемный институт у тебя в кармане!
- Хорошо! – профессор тряхнул гривой. – Я согласен!
   
           Сонк сел на пол камеры. Приходилось следить, чтобы он не касался стенок, а они были так рядом. Из-за дверцы на него смотрели пронзительные глаза профессора.
- Сонк, я боюсь за вас! Если неудача, я себе не прощу...
- Джон, прекратите стенания и начинайте! Только не забудьте, я просил затемнить камеру сорезонатора.
- Да, я помню.
   
          Дверца захлопнулась, Сонк подумал, что видимо, сделал глупость, но сожаления в душе не было. За стенкой загудело и почти сразу стала кружиться голова. Ему казалось, что его раскручивают на гигантской центрифуге, только здесь не было перегрузок, напротив, здесь разрывало на части.
          Сонк очнулся в камере и удивлённо огляделся, неужели он на Земле?! Живой?! Дверца растворилась, к нему потянулись человеческие руки, сопровождаемые восторженными криками. В лаборатории, где сначала было всего два человека, толпились десятки людей и все орали, прыгали, тискали его. Сонк улыбаясь, еле отбился. На столе он заметил цветущий кактус. Схватил его, выскочил в коридор и побежал к кабинету профессора. Он ещё издали увидел, что Зина смотрит на него, оторвавшись от очередной книги. Он подбежал и протянул ей кактус. Зина встала, взяла горшочек своими тонкими пальчиками.
- Ой, как красиво! – она посмотрела на Сонка. – Спасибо, Сонк, это мне папа передал?
- Да, - улыбнулся Сонк, - это передал папа. И ещё он сказал, что очень любит тебя, Зина.
          Зина машинально поставила горшочек на стол и  растерянно огляделась.
- А где мама? – её взгляд наткнулся на Сонка. – Кто вы?
          Она опустилась в кресло и заплакала, иногда недоумённо посматривая на сухие ладошки, на которые не капали слёзы.



*** ИНУКБ.


          Сонк чуть не ткнулся в калитку, он привык, что она всегда гостеприимно перед ним распахивается. Он позвонил и с удивлением услышал, что никого нет дома. Это было странно, Зина, дочка  профессора Джона Ли, никогда не покидала поместья и последнее время общалась только с отцом и с ним. И вот, он отлучился всего на неделю, погостил у  родных, помог тёте Маше по хозяйству, приехал, а дом пуст.
          После гипер перемещения Сонк стал профессору вместо сына. Джон Ли так и сказал, когда явился с Луны: «Капитан Савин, вы теперь мне сын!» и обнял. Сонк был тронут, хотя не мог понять, как родственные чувства сочетаются с официальным обращением. Профессор упорно называл его капитаном, но с такой теплотой в голосе, что Сонк махнул рукой на все эти странности. Тем более что профессор попросил его пожить у него в доме, присмотреть за дочкой, пока он не закончит срочные эксперименты. «Ты понимаешь, капитан мой дорогой! – возбуждённо горя глазами вещал профессор – после тебя такой прорыв, такой прогресс!  Мы учимся фокусировать перемещение в необорудованное пространство!» Сонк, улыбаясь, кивал. Он хорошо понимал, что это позволит перебрасывать автоматизированные зонды по всей вселенной. И ещё он знал, что живые организмы так и не могли перемещаться. Профессор что только не делал с несчастными мышками, и замораживал, и вводил в искусственную кому, ничего не получалось.
          Подопытные при гипер перемещении не выживали.   Профессор вида не подавал, излучал оптимизм, но Миша, коллега и ученик Джона Ли, при каждом визите Сонка в институт по секрету шептал ему про трудности и проблемы.  Однажды Сонк сказал, что чувствует себя не очень удобно перед профессором и получил в ответ недоумённый взгляд Михаила: - «Так ведь он сам меня просил тебе всё рассказывать!». «Зачем?!» - удивился Сонк. «Чуда от тебя ждёт, - серьёзно ответил помощник профессора и после паузы добавил: - Кстати, я тоже».
          Сонк потом часто про это думал, ему очень хотелось помочь своим новым друзьям, но никаких соображений на сей счет, не возникало. Ему было неловко и он почти перестал захаживать в институт. Похоже, профессор всё понял и не расспрашивал его по этому поводу.
          Сонк потоптался у калитки и вызвал коммуникатор профессора.
- О, капитан Савин, наконец-то! Срочно приезжайте в институт!
          Джон Ли тут же отключился, Сонк даже «здрасьте» не успел сказать. Что он там опять затевает?
          Институт встретил его привычной суетой. Здесь значительно прибавилось персонала, дела у профессора, недавно назначенного на должность зама директора по науке,  шли в гору. Теперь его даже за глаза не называли чокнутым.
- О, капитан, как вовремя! – Ли вскочил из-за стола, подхватил Сонка под локоть и стремительно усадил в кресло. – Сонк, я всё сейчас расскажу….
- Простите, профессор! – Сонк чуть повысил голос, Ли начинал его сердить. – Где ваша дочь?!
- Зина? – брови профессора удивлённо выгнулись. – Здесь, конечно!
- Что с ней, объясните толком!
- Вы переживаете за неё?! – сверкнул глазами профессор. – Как это замечательно и удивительно!
- Джон!
- Хорошо, хорошо, не надо лишних эмоций. Зиночка в лаборатории. Она вам рассказывала про свои сны?
          Зина рассказывала. Ей вдруг часто стали сниться необыкновенно яркие сны, связанные с далёким историческим прошлым человечества. Она часами описывала Сонку красоты дворцов Александрии времён Птолемея I, где видела себя пожилой рабыней с удивительным внутренним ощущением покоя. «Представляешь, – рассказывала она Сонку, – я рабыня, а чувствую себя счастливой!». Сонк кивал и с интересом слушал необычные истории. Зину кидало то на вершину ацтекских пирамид в личине жреца, вырывающего сердца и искренне считающего, что служит богу, то в средневековый Лондон в припортовой бордель, где окутывало невыносимое чувство безысходности и неминуемой скорой гибели. В глубине души Сонк завидовал Зине: она стала киборгом, но не перестала быть человеком, а он стал человеком, но не перестал быть роботом. Впрочем, Сонк был мудр, чтобы обращать на это внимание. Более того, он даже не прогонял из себя росточки зависти, с любопытством наблюдая за неведомым прежде чувством.
- Да, Джон, мы нередко обсуждали её сновидения.
- Это не сновидения, капитан!
- Я знаю, много читал про это. Люди считают, что это их прошлые жизни.
- А вы не уверены в этом?
- Пока нет фактов, однозначно подтверждающие посмертные перевоплощения.
- Нет, вы посмотрите на него!  – всплеснул профессор руками – Он всё изучил! Какая самоуверенность.
- Джон, – улыбнулся Сонк, – я загрузил в свою память множество книг и статей по реинкарнации, карме, прошлых жизнях, регрессивному гипнозу. Правда, пока прочитал малую часть.
- Вот видишь! – сказал Ли, но мимолётный взгляд выдал его некоторую растерянность. Он вспомнил, что Сонк, хотя и уникальный, но робот, с соответствующими возможностями. И ему вдруг пришла в голову ошеломительная идея.
- Профессор,  –  напомнил о себе Сонк, – что с Зиной? Вы так спешно меня вызвали, я волнуюсь.
- Капитан, я только сейчас понял, зачем я вас позвал! Вы должны помочь дочери вернуться.
- Помочь вернуться?! Откуда? Профессор, что с ней?
          Джон Ли вскочил и заметался по кабинету, сбивчиво рассказывая о последних событиях. Зина попросила избавить её от навязчивых ведений. «Странно, –  мелькнуло в голове Сонка, – она никогда не говорила мне, что эти сны ей в тягость», но он не стал прерывать рассказ профессора. В тот день, когда Сонк уехал к родным, Зина явилась к отцу и сказала, что измучена бесконечными видениями. Она знала, что отец владел навыками гипноза, и попросила поставить блокировку. Ли огорошил её, что вряд ли это ему по силам, но можно применить специальные лекарства.  Зина согласилась. Профессор обратился  за помощью к своему давнему другу доктору Карстену Нибуру – специалисту по андроидологии. Тот прилетел на зов уже на следующий день с несколькими ящиками специального оборудования и три дня они обследовали Зину. Андроидология как наука  была ещё несовершенна, во многом интуитивна, хотя базировалась на громадном пласте знаний о человеческом мозге. Казалось бы, что за проблема: переместить мозг в  искусственное подобие черепа, сохранив прежний набор ощущений? Человек даже не сразу понимал, что оказывался в чужом теле. Но исследования показывали, что даже до того, как человек приходил в сознание, его мозг в новом черепе резко менял характеристики, мгновенно менялись показатели и реакции. Учёные назвали это андроидным шоком и вот уже много лет копили данные, так и не найдя толкового объяснения этому феномену. 
- И что интересно, – воскликнул Джон Ли, вернувшись в своё кресло, – внешне андроид ведёт себя как человек, но внутри он уже не человек!
- Никогда бы об этом не подумал, – задумчиво прокомментировал Сонк.
- Правильно, капитан, вам это ни к чему! Ведь так?
- Да, только с Зиной что случилось?
          Глаза профессора погрустнели.
- Она третий день не просыпается.
- Вы её дали какой-нибудь препарат?
- Безобидную дозу успокоительного. Бедный доктор Нибур, он так винит себя.
- Профессор, чем я могу помочь?
- Я надеюсь подключить вас к Зине. Верните мне её.

          Сонк не заметил перехода: мгновение назад над ним светились лампы лаборатории и вот уже его окружает ослепительный солнечный свет над ярко-синим морем. Его ноги мерно подрагивали, это гребцы на нижней палубе под глухой звук барабана несли судно по морской глади. Парус на единственной мачте был вздёрнут вверх и перетянут верёвками. На море штиль.
Среди тюков, амфор и сундуков спала Зина. Сонк сразу её узнал. Лицо девушки было наполнено покоем и красотой, стройное юное тело вызывающе прозрачно прикрыто короткой туникой. Сонк знал искусство человечества и понимал каноны красоты, но только сейчас, глядя на спящую девушку, его пронзила волна восхищения, поэтому он не сразу увидел на изящной лодыжке медный браслет и тонкую цепочку, блестящей змейкой бегущей к крюку на борту. «Она рабыня!» - догадался  он. Позади раздались шаги, Сонк машинально отпрянул и с недоумением увидел, как мимо него прошёл почти голый тягуче пахнущий мускулистый мужчина с копьём в руке и тяжёлым шлемом на голове. Воин невозмутимо прошагал мимо и отправился на нос корабля. «Он меня не заметил?» – Сонк посмотрел вниз, увидел свои босые ноги, торчащие из-под короткой туники, ощутил голыми подошвами доски палубы. Он принялся рассматривать руки, что-то в них было новое, но ещё более новое он почувствовал внизу, в районе паха. Он вдруг осознал, что там что-то было! Хотелось немедленно посмотреть, но его глаза наткнулись на не менее изумлённые глаза девушки. «Кто ты?!» - с испугом спросила она.
- Я Сонк, меня прислал за тобой твой отец!
- Нет! – девушка вскочила на ноги, звякнув цепочкой.
- Зина, выслушай меня!
- Я не хочу! – замотала она головой, потом вдруг со страхом уставилась в глаза Сонку. – Ты обольстительный корибант! Демон, ты ошибся, я не Зина!
          И девушка исчезла. Сонк не успел удивиться, как корабль, а следом море и солнце тоже развеялись и он повис в неком тумане. Он повёл рукой и написал в воздухе: «Зина».
       Стало темно и холодно. Сонк зябко спрятал руки в карманы и морозно скрипнул снегом под ногами. Перед ним сквозь лёгкое марево из смутного пятна проявился большой деревянный дом, просторный двор, добротный невысокий забор с массивными воротами. Вдали завыла собака, потом донесся топот копыт конного отряда и через мгновение он уже останавливался возле ворот, слышалось тяжёлое конское дыхание, приглушённые  мужские голоса. В калитку вошёл польский шляхтич в полушубке, меховой шапке с пером и изогнутой саблей на поясе. Он быстро прошёл к крыльцу и почти сразу вышел с дородным пожилым воякой. Дворовый подвёл коня, растворил ворота и отряд умчался, оставив в воздухе остывающие слова: «Быстрее в Варшаву!». Дворовый прикрыл ворота, зевнул и скрылся за углом.
          Сонк зашёл в дом. Сбросив с себя меховой плащ, поднялся на второй этаж и вошёл в одну из комнат, он знал, что Зина здесь. Внутри было жарко, сквозь ажурную ширму виднелась огромная лохань, в ней сидела Зина и смотрела на него горящими глазами. Сонк задвинул засов, медленно снял пояс с саблей, отбросил в сторону бархатную безрукавку, отороченную мехом, оставшись в шелковой невесомой рубахе. Зина медленно встала, явив его взору прекрасную наготу, протянула к нему руки и сказала: «Мой демон, мой инкуб, приди в мои объятья!».
          Того что случилось потом описать было невозможно, в памяти всплывали лишь воспоминания о стонах и словах любви, объятиях и лишающем разума наслаждении.  Только здесь Сонк понял, что значит быть человеком.
          И вдруг всё пропало. Он не хотел покидать Зину, он готов был бродить вслед за ней по этому призрачному миру вечно. И быть счастливым. Сонк вдруг почувствовал, что если он согласиться, что-то или кто-то поможет ему, надо лишь сказать «Да». Но глубоко внутри его искусственного мозга мелькнула мысль: «Слишком всё просто, похоже на искушение». И он сказал: «Нет!».

- Капитан Савин, наконец-то!
          Сонк сел и очумело огляделся. Хотелось завыть от тоски, но он вспомнил, кто он и тоска унеслась в туман. Он посмотрел на друга профессора: доктор Нибур излучал искреннюю радость, видимо здорово переживал.
          Учёные побежали в кабинет пить кофе, оказывается, целых два часа они прыгали вокруг него и устали. Сонк усмехнулся и посмотрел через стекло капсулы, внутри которой лежала Зина. Он видел её теперь иными глазами, он помнил нежность её кожи, и иначе уже смотреть на неё не сможет.  И он пообещал себе, что если не вернёт, то останется в её призрачном мире. И пусть всё будет, как будет.
- Капитан Савин, дорогой, ты нашёл Зиночку?
- Нашёл.
- Она в сознании?
- В полном, Карстен.
- И она не хочет возвращаться? – тихо спросил Нибур, и в кабинете повисла тишина.
- Она там счастлива.
- Так я и думал, – мрачно кивнул Ли. – Капитан, дочь живёт в царстве грёз?
- Да, это точное определение, – Сонк встревожено всмотрелся в озабоченные лица  учёных. – Надо ли лишать её их?
- Видите ли, молодой человек, – Ли на эти слова беззлобно хмыкнул, Нибур запнулся, а поняв деликатность вопроса, засмущался: – Извините, я…
       Сонк добродушно усмехнулся и махнул рукой, Карстен понятливо кивнул.
- Спасибо, капитан, я продолжу. Что вы слышали о симулякрах?
- «Симулякры и симуляция»  философский трактат Жана Бодрийяра, написанный в 1981 году, – отчеканил Сонк.
- И какую основную мысль вы у него можете отметить?
- Мне трудно до конца понять глубокую философию, – уклонился Сонк, он действительно недолюбливал эту дисциплину человеческого знания.
- И всё же?
- Если коротко, то, по его мнению, в человеческом обществе  копия занимает место оригинала и начинает самостоятельное существование, заполняя собой действительность.
          Доктор одобрительно заулыбался и добавил, что знаменитый писатель Борхес ещё раньше говорил об этом. Далее он глубокомысленно процитировал, что симулякр не скрывает истину, а являет истину, что истины нет.  В этом месте Ли опять хмыкнул, а Нибур глубокомысленно произнёс: «Весь человеческий опыт – это  симуляция реальности, а потому свободно мыслящий человек имеет право на вывод, что реальности вовсе нет, есть лишь её восприятие!». Карстен оглянулся на профессора, тот сморщил нос и демонстративно отвернулся, из чего Сонк сделал вывод, что Ли тоже недолюбливает философию. А Нибур, не получив возражений или комментариев, продолжил  длинно  и пространно объяснять суть социальных заблуждений, стремящихся стать истинами.
          Сонк слушал этого несомненно умного человека и никак не мог понять, зачем эти рассуждения? С обречённым смирением он вынужден был признать себе, что такие высокие идеи ему не по силам. Он не стал расстраиваться по этому поводу, так как заметил, что  Джон Ли всё чаще морщится и хмурится, слушая своего друга. К счастью, Нибур наконец-то завершил излагать общую теорию человеческого восприятия и перешёл непосредственно к регрессивному гипнозу. Он сослался на известного гипнотерапевта Майкла Ньютона, обнаружившего,  что его пациенты иногда попадали вместо своих прошлых жизней в мир между ними и определил, что это жизнь между жизнями и заявил, что. Вероятно, это место, где застряла Зина. Доктор замолчал и сел в кресло.
- Карстен, – с хриплым напряжением заговорил Ли, – а если это просто иллюзии больного мозга?
- Джон, я предпочитаю верить лучшим умам человечества, чем думать, что твоя дочь всего лишь бредит.
- То есть ты отрицаешь смерть и призываешь меня с этим согласиться?
- Джон, я не зря столь подробно говорил о симулякрах, ты гениально ухватил главное: смерть это фантазм, страх ожидания, основа религий и морали, но истина в том, что её нет.
- Простите, Карстен, – вмешался Сонк, – вы хотите сказать, что смерть человеческого тела это порог, а не обрыв?
- О, как поэтично!
- Тогда мне понятно, почему Зина не возвращается: что ждёт её здесь? Беспамятство и уныние? Я не буду возвращать её!
          Учёные растерянно переглянулись.
- Капитан, Зина умрёт там.
- Но вы сказали, что смерти нет! Вот и отпустите её.
- Молодой человек, – строго сказал Нибур, – а вы ведь неравнодушны к дочери Джона?
- И что? Да, я люблю её и хочу вернуться к ней.
- Капитан Савин, а если вы там погибните? – тихо спросил профессор.
- Пусть так, но Зине там хорошо. Джон, вы же говорили мне, что иногда жалеете, что не отпустили Зину. Спросите себя, профессор, вы стремитесь вернуть её ради неё или ради себя?
          Учёные вновь переглянулись, на их лицах читалось изумление.
- Карстен, я же тебе говорил, что капитан гений.
- Послушайте, Сонк, в вас больше человечности, чем в каждом из нас! Кажется, я начинаю понимать ваш выбор на астероиде с голубым озером был не случайным порывом, а глубоким неосознанным мировоззрением. – Нибур неожиданно хлопнул себя по лбу. – Сонк, а как вы в том мире выглядели?
- Как человек.
- Ничего себе! Покажете?
- Пока жив – нет.
- И не расскажете, так ведь, капитан? – тихо спросил профессор.
- Это не моя тайна, а Зины.
- Карстен, – Ли повернулся к доктору, – и что нам теперь делать?
- Без капитана мы ничего не сможем делать. Впрочем, Джон, вы отец и в вашем праве  решать, подключать Сонка к дочери или нет.
- Я не изменю решения! – твёрдо сказал Сонк, хотя внутри у него всё оборвалось.
- Капитан Савин, а доводы выслушаете?
- Если такие, как в вашей предыдущей лекции про симулякры, то вряд ли я их пойму.
- Нет, я буду максимально точен. Джон, ты позволишь? – после кивка профессора, доктор Нибур подвинул кресло поближе к Сонку. – Капитан, первый довод: мир между мирами не рай. Согласны?
- Не знаю почему, но думаю, что вы правы.
- Если не рай, то возможно ли там находиться длительное время?
- Не знаю. Пока не вижу к этому препятствий.
- Если нарушится ваша ментальная связь с вашими телами, что будет дальше?
- И этого я не знаю.
- Сонк, - вмешался Ли, - вы, машина, ваш ресурс велик, а у моей дочери ограничен.
- Но почему, она же андроид?
- Карстен, объясни.
- Мозг – живая плоть и как он поведёт себя в коматозном состоянии, даже я, андроидолог, не знаю.
- И ещё, капитан, – сухо добавил профессор, – без оборудования института ваше подключение невозможно….
- А любая комиссия, – кивнул Нибур, – констатирует у «изделий» отсутствие работоспособности и вас утилизируют.
- Но Карстен, я не робот! Даже я считаю себя человеком!
- А, – устало махнул рукой Нибур, – после смерти всех утилизируют.
          Повисла тяжёлая пауза. Сонк не мог не признать разумными доводы двух учёных, пусть даже они были не вполне объективны. И чувства отца он тоже мог понять.  Профессор встал, прошёлся по кабинету, остановился перед Сонком.
- Вот что, сынок, – неожиданно тепло заговорил он, – пусть Зина решает. Не захочет возвращаться, значит, так тому и быть. – Ли круто развернулся и уселся в своё кресло. – Я буду держать вас вместе, пока будет возможно.
- Джон, я тебе помогу. Кстати, капитан, вы должны ясно себе представлять, что если оборвётся ваша связь с телом….
- Умру?
- Не знаю, – пожал плечами Нибур. – Есть шанс, что ваше сознание взойдёт на первую ступень перевоплощений, а если нет – бесследно растворится во времени.
- Хорошо, я согласен, пусть Зина решает.

          Зина проснулась от яркого солнечного лучика, тепло лизнувшего её в ухо. Она сладко потянулась и заулыбалась. Это её комната, это её дом. Дверь отворилась, заглянула мама.
- Доченька, ты проснулась?
- Почти.
- Что тебе снилось?
- Мне приснилось, что я киборг.
- Чудесная фантазия!
- Мам, я ещё полежу?
- Нет, дорогая моя, мы должны спешить.
- Куда, зачем… – глаза вдруг сами собой сомкнулись, сладкая истома растеклась по телу, кровать качнулась, сильные мужские руки обняли её, желанные губы коснулись шеи. – Мой милый инкуб! – Прошептала она и время остановилось.
          Безумие ласк утихло, влюблённые наслаждались покоем.
- Что мы творим, любимый?!
- Мы творим любовь, радость моя.
- А мама?
- Что мама?
- Вдруг она войдёт?
- Мы здесь одни, Зина.
          Девушка вскочила с кровати, накинула меховую накидку и недоумённо огляделась. Это была не её комната. Огромные сводчатые потолки, гобелены на стенах, толстые ворсистые ковры на каменных плитах, камин и стол, уставленный фруктами и кувшинами.
- Где я? – хитро прищурившись, спросила она.
- В замке, который я построил для тебя.
- Всё-таки, ты демон! – констатировала девушка, выбирая в вазе яблоко.
- Нет, Зина, я Сонк.
- Я знаю, я тебя во сне видела.
- В каком сне? – удивился Сонк и встал, с удивлением обнаружив на себе свой обычный комбинезон.
- Где я была киборгом, – девушка застыла, мучительно вспоминая, – кажется, я попала в катастрофу. Не помню.   
          Она пожала плечами и радостно засмеялась, глядя на Сонка.
- Почему ты уже оделся? – игриво спросила она.
- Понятия не имею, – пожал плечами Сонк, – но я готов порвать на себе эти жалкие путы, если ты вернёшься на наше ложе.
          Они радостно засмеялись, пугая эхо звонкими голосами, и вдруг в их спальню вошла мама. Прямо из стены.
- Дочь, ты ещё не одета! Посмотри, твой друг уже готов. Я ведь говорила, мы спешим.
          Статная черноволосая женщина улыбнулась и махнула в сторону дочери рукой, её меховая накидка тут же сменилась красивым платьем.
- Так, быстро берёте меня за руки! И никаких вопросов!

          Они очутились в институтской лаборатории, Сонк сразу её узнал, узнала и Зина и помрачнела. Сонк взял её руку, поцеловал и шепнул:
- Зина, мы ещё здесь, видишь, я пока человек.
          Девушка радостно заулыбалась и шепнула в ответ имя отчество матери.
- Мама, как это понимать, это же папина лаборатория?
- Не папина, а моя. Я теперь здесь работаю.
- Марина Ивановна, простите, что спрашиваю, но теперь, это когда?
- В далёком от вашего времени будущем, капитан, – женщина посмотрела на дочь. – Зина, мне нравится твой друг, вежливый, учтивый.
          Сонк почувствовал, как его прошибает пот, а щёки предательски краснеют.
- Не смущайтесь, Сонк Савин, я знаю, кто вы. Потому-то мы здесь.
- Мама, ты меня пугаешь.
- Не вздумай удирать, проказница, – погрозила дочери мать, – сейчас вашу судьбу решать будем.
          Широко открылась дверь профессорского кабинета, и к их компании вышел высокий моложавый мужчина. Сонк не верил своим глазам, это был Черепанов Валерий Иванович, доктор физико-математических наук и его создатель. Он почти не изменился, разве что волосы все поседели. Черепанов ошалело огляделся, затем понимающе усмехнулся.
- Опять кошмары снятся, – его взгляд наткнулся на Сонка. – Ты кто?
- Ваше создание, Валерий Иванович, меня зовут Сонк Савин.
- А, так это ж из-за тебя меня… впрочем, рад тебя видеть, – Черепанов по-свойски повернулся к матери Зины. – Марина, у нас дел много…
- А времени мало, – подхватила с улыбкой женщина, – так что, приступим.
          Они пристально посмотрели на Сонка и Зину.
- Закройте рты, молодые люди, – хмыкнул Черепанов.
- А вы объясните, наконец, что всё это значит?! Мама!
- Спокойно, доченька. Валерий Иванович, вы начнёте?
- С удовольствием. Как говорится, раньше сядешь, раньше выйдешь, – Черепанов поискал глазами ближайший стул. – Я присяду? А то с непривычки ноги не держат.
- С непривычки? – удивился Сонк.
- Погоди, умей слушать, – Черепанов с наслаждением откинулся на спинку. – Итак, Сонк Савин, мне поручено тебе передать, что ты тоже можешь начать свой путь перевоплощений. Сейчас или позже, вопрос отдельный.
- Но у меня нет человеческой души!
- Фу, глупость, какая! – усмехнулся Черепанов. – Тайна возникновения душ никому кроме Бога неведома, но уж она точно не является монополией человеческого рода!
- Мир, в котором вам так хорошо, – подключилась к разговору мама Зины, – это Мир грёз. Это место неги и отдыха между воплощениями, здесь можно передохнуть, но нельзя  построить своё счастье.
- Вы, детки, – вставил Черепанов, насмешливо щуря глаза, – здесь и сейчас должны решить, возвращаетесь или начинаете перевоплощения.
- Да, – голос Марины Ивановны вдруг погрустнел, – и помните, в мире грёз ваша разлука неизбежна.
- В каком смысле, мама? – Зина крепко сжала пальцы Сонка.
- В прямом, доченька, ваши перевоплощения разлучат вас.
- Навсегда? – глухо спросил Сонк.
- Да, мальчик мой, – с неожиданным участием отозвался Черепанов.
- Откуда вы всё это знаете?! – топнула ножкой Зина.
- От того, кто собрал нас здесь, доченька: от твоего ангела-хранителя. Его ещё называют  искрой божьей, совестью, можно и иначе, но сути это не меняет:  он приглядывает за теми, кто ему поручен.
- Хорошо сказано, – кивнул седой гривой Черепанов, – добавлю лишь, что он существо многомерное и живёт вне нашей шкалы времени, потому приглядывает  за многими сразу.
- Простите, Валерий Иванович, так получается, что регрессивные путешествия сознания это не воспоминания о прошлых жизнях?
- В жизни всякое случается, Сонк, можно попасть и в свою прошлую жизнь, можно в чужую. Я бы посчитал величину вероятности, но данных мало, поэтому отвечу популярно: любая система имеет связи между структурными элементами и прохождение сигналов возможно в обе стороны, даже если есть конструктивные запреты. При определённой настойчивости, конечно… – Черепанов красноречиво развёл руками.
- Я поняла: это были не мои прошлые, а чужие жизни, отражение которых стало мне доступно.
- Доченька, ты у меня такая умница!
- Удивительно! – тихо сказал Сонк. – Значит вот почему доступно и будущее!
          Черепанов встал, ему явно было не по себе.
- Простите, ребятки, я, пожалуй, пойду. Мы так долго не спим, к тому же здесь тесно и душно. Я привык к простору, к свободе полёта… ноги, – Черепанов постучал руками по бёдрам, – это так примитивно…
- А где вы сейчас обитаете?
- На благословенном Джанусе, Зиночка.
- Это где?! – хором спросили Зина и Сонк.
- Для вас это Юпитер, друзья мои. Прощайте. Спасибо и вам, Марина Ивановна. Я счастлив, что узнал вас, вы замечательная мама.
          Черепанов прикрыл глаза, раскинул руки и растворился.
- Доченька, мне тоже пора уходить, какое решение вы приняли?
- Мы не хотим расставаться! – Зина оглянулась на Сонка. – Правда, милый?
- Да, моя, любимая.
- Вот и славно, – улыбнулась Марина Ивановна. – Иди ко мне, доченька, я тебя поцелую на прощание. – Женщина обняла дочь. – Сонк, а вы возвращайтесь, Зина вас догонит.
          Сонк и рта раскрыть не успел, как исчез.
- Мама, где мой инкуб?!
- Снаружи дожидается.
- Мама, – Зина заплакала, - мы с ним больше никогда не сможем любить друг друга!
- Ещё как сможете!
- Как? – глаза девушки высохли.
- Я тебе открою секрет: в молодости мы с папой озорниками были. Мы вместе изобрели приборчик для виртуального общения с полным моделированием ощущений.
- А нам он поможет?
- Обязательно! Вам будет проще, чем нам, шлемы Джон наверняка выкинул, а вы напрямую сможете подключаться.
- Мама, а вдруг…
- Не вдруг! Аппарат спрятан в моей спальне, и он прекрасно работает. Давай просто ещё раз обнимемся, дочь моя.
          Они стояли, тесно прижавшись, орошая плечи друг друга, слезами. Мать, всхлипывая, нежно шептала в ухо дочери:
- Доченька, жизнь часто испытывает нас, но нам надо жить, – женщина утёрла слёзы и улыбнулась. – Хорошо, что я всё опять забуду, жить с тоской о тебе было бы невозможно.
- Мама… – Зина опять заплакала.
- Что мама! Живи, люби, успеешь ещё на этот конвейер вернуться. Прощай. Да, и папе пока не говори про аппарат, а то сломает ещё, он такой … эмоциональный.

          Сонк вернулся под реальные своды лаборатории и, игнорируя вопросительные взгляды учёных, подошёл к капсуле с Зиной.
- Сонк, дочь вернётся? – тихо спросил профессор из-за спины.
- Она обещала.
          Прошли томительные несколько минут, прежде чем глаза Зины открылись и она встала из капсулы.
- Дочь моя, ты вновь со мной! – Ли раскрыл объятия, но Зина мягко перехватила его руки. – Папа, я тебя тоже люблю. И мама любит, когда помнит.
- Мама?! Ты её видела?
- Пап, мы тебе потом всё расскажем дома, – Зина взяла Сонка за руку, – а нам очень срочно нужно домой.

- Зина, что за спешка? – мрачно спросил Сонк уже сидя в такси. – Как-то неудобно вот так сразу…
          Девушка склонилась к его уху, хотя в автоматизированном транспорте никого кроме них не было, и с улыбкой принялась ему что-то быстро шептать.
- Милая, неужели это возможно?
- Вот и надо срочно проверить!

          К вечеру приехали профессор со своим другом. Их встретили счастливые Зина и Сонк и провели в гостиную, где уже был накрыт шикарный ужин.
- Ого! – плотоядно потёр руки доктор Нибур, – кажется, разговор будет не только интересным, но и сытным?
          В это время зазвонил домашний телефон, Ли взял трубку, послушал, потом молча протянул её Сонку.
- Капитан, это вас.
- Меня?!
Он взял трубку и услышал раздражённый голос Бутырского.
- Сонк, чёрт побери, почему твой коммуникатор отключён!
- Обстоятельства, Анжей Нилович….
- Опять в какую-нибудь историю влип?
- Нет, как раз наоборот, всё хорошо, – улыбнулся Сонк.
- Короче, капитан Савин, официально сообщаю, что твой рапорт о полном восстановлении в звёздном флоте рассмотрен положительно. Жди заданий.
- Отличная новость, командор, но я хочу написать ещё один  рапорт – на отпуск.
- Сонк, с тобой всё в порядке?  Какой ещё отпуск?!
- По семейным обстоятельствам.
- По каким?!
- Женюсь я, Анжей Нилович!


*** ЧЁРНЫЙ ПЁС

          Сонк листал дело, с удовольствием ощупывая бумажные страницы. Давным-давно бумагу заменили на тонкие пластиковые пластины, которые хранили теперь не только текст и изображения, но и их цифровые копии. Бутырский вручил ему архивную папку и коротко приказал: «Прочитай и ко мне». В деле были подшиты короткие отчёты о ходе подготовки и мониторинга последней третьей межзвёздной экспедиции к «Ригель Кентаурус» – тройной звёздной системе в созвездии Центавра. «Ригель Кентаурус» включала в себя две «нормальные» звезды «Альфа Центавра» и «Бета Центавра» и  малую звезду «Проксима Центавра» типа красный карлик. Они были ближайшими к Солнечной системе звёздами, «всего-то» на расстоянии в 4,3 световых года, которые самый быстрый земной звездолёт мог преодолеть лишь за двадцать лет. Но разве такое расстояние могло остановить человеческое любопытство?
          Три звездолёта «Центавр» отправило человечество в дальний космос, по одному в каждые десять лет. Первый «Центавр» из-за неисправности вернулся, едва миновав Юпитер, второй возвратила автоматика из-за гибели экипажа по непонятной по настоящее время причине, третий бесследно исчез. После этого звёздную программу с человеческими экипажами прикрыли. Пятьдесят лет прошло и вот он держит в руках тоненькую папку и гадает, почему Бутырский  поднял её из архива.
          Сонк поднялся и поспешил к командору, тайна требовала разгадки.
- Что, капитан, заинтриговал я тебя?!
- Не то слово, Анжей Нилович! Неужели есть новые данные по третьей экспедиции?
- Есть, – Бутырский вдруг нахмурился, – только вряд ли это можно назвать данными. Садись! И папку давай сюда, мне её в архив вернуть надо.
- Значит дело тихое? –  улыбнулся Сонк, протягивая папку.
- Вроде того, –  проворчал командор и вынул из ящика стола большую фотографию. –  Вот, взгляни.
          Сонк взглянул на фотографию, и улыбка на его лице сменилась недоумением. Среди ледяных торосов под тусклым багряным светом огромного светила стоял чёрный пёс. Оценить его размеры было невозможно, так как сравнивать было не с чем.  Силуэт пса  выглядел плотным тёмным пятном, в котором не просматривались детали и лишь глаза сверкали двумя мелкими ярко-красными звёздочками. 
- Анжей Нилович, у собаки нет тени.
- Заметил? Точно, нет.
- Но аппаратура изображение зафиксировала?
- Как видишь.
- Чего только не бывает во вселенной, – смиренно заключил Сонк и протянул фото обратно. – И это странное фото связано с полётом «Центавра-3»?
- Думаю, да.
- Судя по светилу на фото – это красный карлик «Проксима Центавра»?
- Точно, – кивнул Бутырский и, помолчав, добавил: – Сначала звёздные экспедиции планировали направить  на «Альфу Центавра»…
- Я помню полемику среди учёных: «Проксима» чуть ближе, но у неё только одна планета, а у звёзд «Альфы» возможны несколько планет и соответственно, больше шансов найти жизнь, – Сонк на секунду задумался. – Странно, но результаты этой полемики мне неизвестны…
- Выбрали «Проксиму».
- Почему?
- Потому! Вечная с тобой засада, – проворчал командор, – забываю, что ты ничего не забываешь. – Бутырский посмотрел на фотографию, озадаченно качнул головой и вновь заговорил: –  Закрыли тогда открытое обсуждение.
- Почему?
- Понятия не имею, – командор нахмурился, - я в те года не в чинах был.
- Может быть, из-за неопределённости? – не унимался Савин.
- Какой ещё неопределённости?
- Точное количество планет у звёздной пары «Альфы Центавра» до сих пор неизвестно, и с орбитами их нет ясности. Они могут проходить и вокруг «Альфы Центавра А», и вокруг «Альфы Центавра В» или вокруг общего центра гравитации этой звёздной пары...
          Бутырский добродушно улыбнулся, Сонк сбился, умолк.
- Молодец, капитан, логика у тебя безупречная, возможно, так и было. Вот посмотри данные.
          Командор протянул собеседнику пластиковый лист с текстом и графикой, Сонк не стал их рассматривать, а сразу считал встроенный цифровой пакет. Это были данные от одного из зондов программы «Гипер». Зонды уже несколько лет рассылались во все концы обозримой вселенной. Вернуться обратно они не могли, поэтому собранную информацию отсылали на Землю обычным способом – со скоростью света. Данные по звёздной системе «Центавра» пришли буквально несколько дней назад. Зонд сообщал, что им обнаружена только одна планета у звёзд «Альфы». Она обращается вокруг звезды «Альфа Центавра В» с периодом в 8 земных лет. Планета не имеет атмосферы, поэтому автомат принял решение идти к «Проксима Центавра».
- Анжей Нилович, это всё? – спросил Сонк, возвращая лист.
- Всё, если не считать фотографии, которую ты уже рассматривал. Судя по ней, там есть  вода, атмосфера и водятся чёрные собаки, от которых не падает тень. 
- И больше никаких данных?!
- Никаких, только эта чёртово изображение, но надо разобраться.
- Мне? Но сколько же лет я буду туда добираться?
-         Неделе две.
          Сонк вскочил.
-         Неужели готов?!
- Да, - улыбнулся Бутырский, - тебя дожидается. Полётное задание на испытание первого гиперскоросного корабля с новым звездным двигателем, получишь в канцелярии.
          Командор поднялся и протянул руку.
- Береги себя, капитан Савин, на тебя очень важные виды.
- Так вот почему я уже год на Земле сижу? – улыбнулся Сонк, пожимая руку командора. – Спасибо за доверие!
- Пожалуйста! Всё ступай.
          Капитан козырнул и вышел. Бутырский тяжело опустился в кресло. Это он и предполагал, Сонк подумал, что его для испытаний нового звездолета берегли, а на самом деле неизвестно, какой из двух феноменов дороже: гиперкорабль или Сонк Савин? Знал бы он, какие баталии шли на совете, посылать его или не посылать.
          Для командора приоритетом был Сонк, но именно он настоял на его полёте, потому что убеждён: в этом случае есть шанс получить информацию об исчезнувшей третьей экспедиции. Перенести гиперперемещение людям пока не дано, это под силу только капитану. И вот он уходит в далёкий поиск,  а ответственность за сохранность этого уникума теперь лежит на нём. Бутырский вздохнул и поднёс к глазам фото с ледяным пейзажем и чёрным псом. «Кто ты или что ты?» - прошептал он.
          Корабль, несмотря на специфичность его капитана, был вполне человеческим. В нём были запасы пищи, воды и всегда пригодный для дыхания воздух. И Сонку это нравилось, так он забывал о своей нечеловеческой натуре.
          Савин долго смотрел на огромный розово-багряный, потрескавшийся паутиной, цвет угасающей звезды. Зрелище было завораживающим, невероятным, быть так близко к пеклу и не сгорать в адском огне, что может быть удивительнее.
- Капитан! – голос бортового компьютера оборвал очарование. – Планета «Проксима b» через полчаса будет под нами.
- Хорошо, Мария, выходи на орбиту и подготовь космокатер к посадке.
- Он давно готов!
- Данные по телеметрии звезды и планеты?
- Цифровой файл в обменнике, капитан!
          Что-то было не так с голосом бортового компьютера. Сонк не сразу понял, что он звучал несколько нервно, с еле ощутимыми визгливыми нотками, словно говорящий себя еле сдерживал. И это очень ему не понравилось, захотелось прикрикнуть на зарвавшуюся машину, возомнившую, что она смеет….
          Сонк вдруг осознал несуразность своей эмоции, замешанной на капризе и раздражении. Конечно, он искренне считал себя человеком, так как уже давно человеческие чувства и эмоции органично вписались в его суть, но столь странные всплыли впервые. Неужели и Мария неспроста закапризничала, или ему всё это показалось? «Ладно, – решил Сонк, – разберусь с этим позже, а пока есть дела поважнее». Он положил ладонь на информационный обменник.
          Итак, перед ним в половину обзорного экрана красуется мрачная в своем глубинно-тусклом огне звезда «Проксима Центавра». Красный карлик типа М5 почти в десять раз меньше Солнца по размеру и массе и с температурой у поверхности не более 2800 градусов Цельсия. «В два раза меньше, чем у нашего Солнца, – мелькнуло в голове Сонка, – а яркость в 14000 раз ниже, чем у нашего светила! Человек даже не прищурился бы». Он глянул на экран и торопливо отвернулся: багряная назойливость звезды раздражала.
           «Проксима b» вращается от своего тусклого светила  на расстоянии 7,3 млн. километров, что в 8 раз ближе орбиты Меркурия. Её размеры и масса были сопоставимы с Землёй, и она имела относительно плотную атмосферу, состоящую в основном из азота и примесей фтористого водорода. «Жаль, – подумал Сонк, – вряд ли в таком воздухе возможна органическая жизнь». Про чёрного пса он до поры не вспоминал, сначала надо было ступить на поверхность планеты.
          Сонк встал и открыл нишу со скафандрами, некоторое время раздумывал, какую степень защиты из трёх категорий выбрать и сошёлся на максимальной.  «Проксима b» слишком близка к светилу, и практически не имеет собственного магнитного поля, так что поостеречься повышенного излучения даже ему, «железному», стоит.
          По мере пологого спуска, он получал дополнительные данные о планете. Она делает полный оборот вокруг Красного карлика всего за две недели и всегда повёрнута к нему одной стороной. Скупые компьютерные диаграммы показывали, что минимальные температуры на светлой стороне не должны были опускаться ниже минус 40 градусов, а в данный момент внизу было около минус 20. По расчетам Марии «Проксима b» раз в 70 лет входила в максимальное сближение со звездой «Альфа Центавра А» и на этот период общий температурный баланс мог достигать плюсовых значений. «Вот бы увидеть такую весну!» – подумал Сонк и его воображение нарисовало цветущие ярко-разноцветные луга между журчащими ручьями. Но до такой «весны» оставалось лет двадцать.
          Планета была явно богата водными ресурсами. Судя по фотографиям, её поверхность изобиловала озёрами, нитями рек и паутиной ручьёв, сплошь закованных льдом. Лишь в одном из районов, почти в самом центре светлого полушария капитан разглядел тёмные пятна с красноватыми отблесками, что очень  было похоже на открытые водоёмы. Этот район значился под литерой «Pb-8».
          Тёмное полушарие Проксимы постоянно овевалось космическим холодом, колебания минусовых температур, по расчётам Марии оставались в пределах 100 – 150 градусов ниже нуля. Могло бы быть и холоднее, но относительно плотная атмосфера постоянно вдувала на тёмную сторону тепло со светлой стороны. Из-за перепада температур в атмосфере образовались  постоянные воздушные потоки, дующие со скоростью от 20 до 40 метров в секунду. Удивительно, но эти беспрерывные ураганы не были сплошными, между их широкими фронтами существовали зоны затишья. Почему так происходило, объяснений не у Марии, ни у Сонка не нашлось, зато было приятно, что место, где автоматический зонд обнаружил чёрного пса, находилось как раз в одной из таких тихих зон. По расположению звёзд на фото, Марии удалось довольно-таки точно установить место, где пса сфотографировали и теперь Сонк направлялся именно туда. Надежд на встречу с загадочным существом было мало, но надо же было с чего-то начинать? 
          Космокатер плавно опустился на толстый слой льда возле замёрзшего ручья и замер. Внешние микрофоны донесли только хруст льда под опорами и после ни звука, здесь было недвижимо и первозданно тихо. Давление у поверхности составляло половину земной атмосферы, что вполне позволяло использовать обычный разведывательный дрон.
          Аппарат благополучно поднялся в воздух, но ничего стоящего, кроме камней и льда, не показывал. Сонк, особо ни на что не надеясь, больше для проформы, подключил к анализу бортовой компьютер корабля, он как раз проходил над ним и буквально сразу же получил данные о металлической аномалии метрах в двухстах от космокатера.  Сонк направил туда дрон и тот с малой высоты сделал повторную съёмку местности. Только теперь удалось разглядеть заиндевевший, а потому мало различимый, массивный шар на треноге с номером G34 на боку. Это был зонд программы «Гипер». Невероятное везение!
          Поскрипывая кристалликами льда, Сонк обошёл зонд вокруг, один бок у аппарата был разворочен, гнездо энергоблока было пусто. Кто-то изъял миниреактор и если сделал это грамотно, то получил мощный источник энергии  на пару столетий. Зато блок памяти был цел и невредим. Сонк аккуратно вытащил его и направился к космокатеру, здесь больше делать было нечего.
- Мария!
- На связи, капитан.
- Рассчитай перелёт к чёрным пятнам в районе Светлого полушария с литерой «Pb-8».
- Готово.
- Далеко?
- Две тысячи восемьдесят километров, капитан. 
- Тогда до связи.
- Капитан, разрешите вопрос?
- Вопрос? – Сонк от удивления даже остановился. – Задавай.
- Вы нашли чёрного пса?
- Пока нет, а тебе это зачем?
- Для протокола.
- А, понятно…
          Сонк очень по-человечески помотал головой: в его бортовой компьютер вселились не только эмоции, но и женское любопытство? Мелькнуло опасение: не сломался бы, но Сонк его отогнал, в Марии было столько степеней безопасности, что подобное было просто невероятным.

          Космокатер стремительно понёсся по огромной дуге, шесть минут и уже на месте, Сонк даже из шлюзовой камеры не выходил. Он спрыгнул на льдистые осколки и заворожено застыл. Перед ним лежала тихая гладь тёмной воды. Щуп анализатора объяснил, почему вода не замерзает: перенасыщена солями. Неожиданно вдали что-то мелькнуло, потом ещё. Сонк поднял голову и с недоумением увидел приближающуюся группу голубовато-прозрачных шаров. Они вели себя, как встревоженная стайка птиц: сначала полетала над космокатером, потом повернула к нему и замерла над водой широким полукругом.  Сонку показалось, что его рассматривают десятки глаз. Он приветственно вскинул руку, шары испуганно дрогнули, но не улетели. Они словно ждали от него чего-то. В голову Сонка пришла совершенно безумная идея. Он пощёлкал коммуникатором на левой руке, и над встроенным планшетом появилось объёмное изображение чёрной собаки с красновато-горящим глазами. Капитан очень медленно, чтобы не спугнуть любопытную стайку, вытянул руку вперёд. Шары возбуждённо всколыхнулись, сгрудились, потом раскинулись в стороны и медленно закружились против часовой стрелки. Некоторые шары принялись быстро подлетать к Сонку и тут же отпрыгивали вперёд, ныряя в медленный хоровод. «Так они ж меня идти приглашают!» –  догадался капитан и бесстрашно зашагал вперёд.  Почему-то он не боялся шаров, они были столь легки и красивы, естественно игривы и разумны, что ожидать от них опасности казалось кощунством. Через пару сотен метров плотные ряды вращающихся шаров перестали прогибаться перед ним, он остановился, и тут же вращение резко ускорилось. Шары  слились в сплошное голубоватое сияние и начали медленно подниматься вверх. Потом вдруг рванулись друг к другу, ярко полыхнули и выпустили вниз плотное, почти чернильное облачко. Оно медленно подплывало к поверхности, приобретая по пути форму большого бесхвостого пса с красными точками на месте глаз. Вот он встал в паре метров и пристально посмотрел, как бы спрашивая, кто ты и зачем позвал? Сонк с удивлением увидел, что сквозь тело существа смутно проглядывались дальние ледяные торосы, но если не приглядываться, пёс был вполне реальным… и не отбрасывал тени! Сонку не пристало бояться приведений, но ему было невероятно любопытно. Он присел на корточки, насколько это позволял массивный скафандр.
- Ну, здравствуй, Фантом! – громко и дружелюбно сказал он.
          Пёс вдруг чисто по-собачьи подпрыгнул и дёрнул мордой в сторону дальних торосов.
- Там твой хозяин? – спросил Сонк.
          Фантом кивнул и мелкой рысцой отбежал, остановился, призывно посмотрел на капитана. Тот распрямился и глянул вверх: в небе было чисто, когда и куда делись шары, улетели или попрятались, Сонк не заметил.
- Фантом, ты, наверное, быстро бегаешь, мне за тобой не угнаться, я вернусь на космокатер и полечу за тобой, хорошо?
          Вместо ответа пёс сел и выжидательно посмотрел на него, кажется, он понимал исключительно каждое слово.

          Чёрное пятно внизу мчалось с огромной скоростью, гигантскими прыжками поглощая пространство и ведя за собой космокатер, дальние торосы вырастали на глазах, превращаясь в скалы, побеленные искрящейся коростой. Фантом остановился, сел и посмотрел вверх, потом медленно истаял, Сонк понял, что пёс свою задачу исполнил. Внизу, уткнувшись носом в скалу, лежал огромный корабль с большой надписью на борту: «Центавр-3».
- Чудеса! – прошептал Сонк и приступил к посадке. 
          Космокатер казался рядом со звёздным кораблём мухой на крокодиле. Сонк похлопал по обожжённой огнём и пространством обшивке, от восторга все мысли в голове исчезли, оставив голую эмоцию. «Вот это, да!» – только и смог выдавить он из себя. Покопавшись в своей бездонной памяти, он нашёл описание звездолёта. В середине корпуса должен быть основной шлюз, а если он  недоступен, то ближе к носу будут два аварийных люка. 
Основной шлюз оказался под брюхом корабля. Савин огорчённо потоптался возле и двинулся дальше, к аварийным люкам. Он надеялся, что хотя бы один из двух будет доступен. Надежда сбылась: один люк едва выступал над каменной плитой и был открыт. Сонк давно бы его заметил, но сюда падала густая тень от ближайшей скалы. Открытый люк говорил о многом, прежде всего о том, что, скорее всего  экипаж, все три человека, мертвы. Значит, его долг всё зафиксировать и забрать с собой блок памяти. Эти смелые люди заслужили, чтоб память о них чтили на родной планете. Если бы он мог, то забрал бы с собой и их тела, но гиперпереход оставит от них только пыль. Впрочем, подумал Сонк, шагая по заваленному набок широкому центральному коридору корабля, для усопших это всё равно будет дорога домой, главное найти их. А вот это представлялось затруднительным. Капитан остановился и поводил вокруг фонарём на шлеме: часть дверей, выходящих в коридор, была под ногами, а часть над головой. Чтобы проверить верхние помещения, придётся вылезти из скафандра и, возможно, его внешность может пострадать. «Зина меня убьёт!» – улыбнулся капитан и зашагал дальше.
          Рубка корабля была пуста. Сонк внимательно всё осмотрел, и, прихватив операционные блоки бортового компьютера, побрёл к выходу. Побрёл, потому что из-за объёмной и увесистой ноши в руках едва видел, куда идти. Благополучно добравшись до космокатера, он тщательно уложил драгоценную добычу, представляя, как счастлив будет командор от такого подарка.  Даже в самых радужных мечтах на такую добычу они рассчитывать не могли. Теперь можно искать тела. Скафандр он снимет в рубке звездолёта, там просторно и … относительно безопасно. Капитан спрыгнул на грунт и огляделся в надежде увидеть чёрного пса. «Эх, – подумал он, – Фантом бы мне помог». И тут он увидел, как из густой тени у аварийного люка звездолёта вышла высокая фигура чёрного человека. Она поравнялась с люком, и стало ясно, что её рост раза в два выше человека. Тёмная субстанция плотно и непроницаемо наполняла контуры фигуры и, в отличие от Фантома, отбрасывала тень. Фигура широким шагом приблизилась и склонила безликую и безглазую голову, явно приветствуя Сонка. Тот спохватился и тоже поклонился. Фигура красноречиво ткнула сначала в его сторону, потом показала на то место, где у нормального человека должен быть рот.
- Ты понимаешь? – громко спросил Сонк и получил в ответ кивок.
- Можно я буду звать тебя Фантом? - в ответ новый кивок. - Фантом, мне нужно найти тела экипажа и забрать их на Землю.
          Чёрный человек энергично закивал и поманил рукой за собой.
- На космокатере?
          Молчаливый собеседник помотал головой и ещё раз махнул рукой. Сонк кивнул, было ясно, что тела близко. Фантом резко развернулся и зашагал к аварийному люку, иногда оглядываясь, проверял, следует ли за ним капитан. Сонк предполагал, что чёрная фигура полезет внутрь корабля, но Фантом спокойно проследовал мимо и растворился в тени скалы. Только подойдя вплотную, Сонк увидел, что у подножья скалы находится пещера. Он вошёл, дивясь безупречному по форме полукругу входа и идеально круглому  полированному своду пещеры. Фантом был у дальней стенки, а перед ним стояли три анабиозных аппарата с рядами сверкающих лампочек. От каждого тянулся толстый жгут кабелей и исчезал в тёмном матовом кубе, поблескивающим в свете фонаря металлическими боками. Из куба выглядывал корпус миниреактора. Фантом поманил и кивнул на аппараты. Сонк не мог поверить своим глазам: за крохотными заиндевелыми от мороза оконцами виднелись лица спящих холодным сном людей.  Он посмотрел на Фантома.
- Они живы? - кивок в ответ. - А кто ты, Фантом?
          Массивная чёрная фигура ткнула себя в грудь, потом медленно указала на правый анабиозный аппарат. В нём лежал пожилой мужчина с волевым лицом. Брови у него были чуть нахмурены и придавали черты глубокой озабоченности. 
- Фантом, ты поможешь мне перенести их в космокатер?
          Наклон головы в ответ, медленный и многозначительный. Сонк понял, это не просто согласие, это то, что тот много лет ожидал здесь.
- Как же ты тут один жил? – скорбно спросил Сонк.
          Савин ждал, что Фантом вновь кивнёт, а тот вдруг широко повёл рукой и помахал ладонью, мол, ты не прав, коллега, я не скучал…. Чёрная фигура легла на правый аппарат и распалась на многие тысячи сверкающих пылинок, которые не упали, а повисли в воздухе, словно поджидая хозяина. И он появился, вновь вобрал в себя крохотные частички и вопросительно кивнул Сонку, мол, ты как, понял? Капитан Савин закивал в ответ, он всё понял. Неведомым образом некий обитающий на этой планете разум позволил душе или разуму или сознанию человека выходить из своего тела и обретать новое.
          Они вместе переместили анабиозные аппараты к космокатеру. Фантом нёс энергокуб и два аппарата, а Сонку доверил нести аппарат со своим телом. Они старательно шли рядом друг с другом, ведь аппараты нельзя было разъединять. Казалось, они шли целую вечность, но вот всё позади: аппараты в грузовом отсеке космокатера. Пришлось выкинуть оттуда всё оборудование и приборы. «Ничего, – подумал Сонк, – новый комплект выдадут». На душе у него было горько, он сожалел, что от радости находки не сообщил Фантому вовремя, ещё в пещере, что гиперпереход убьёт экипаж. Теперь пора, медлить больше нельзя. Фантом жестом показал, что собирается вернуться в своё тело.
- Погоди! – дрогнувшим голосом крикнул Сонк, чёрная фигура замерла, словно что-то зловещее почувствовала.
          Сонк принялся рассказывать, стараясь не смотреть в лицо Фантому, туда, где должны были быть человеческие глаза. Он рассказал о себе, о гиперпереходе, о том, что  органические организмы, в отличие от растений не выживают. И ещё о том, что сожалеет, что не рассказал этого раньше. Когда он умолк, Фантом присел на грунт и обхватил голову руками. Он думал. Сонк медленно разомкнул свой скафандр, впихнул его в кабину космокатера и присел рядом с Фантомом. Они долго сидели так, Сонк мог бы определить с точностью до минуты, но не позволял себе даже думать об этом. Он думал, как ему поступать, если Фантом решит остаться и придётся нести аппараты обратно в пещеру и возможно…. Он вскочил.
- Фантом!
          Чёрный человек взглянул на него и удивлённо дёрнул головой, увидев копию  обычного человека в этой непригодной атмосфере. Неожиданно он кивнул и вытянул на правой руке вверх большой палец. 
- Фантом, – заторопился говорить Сонк, – давай вернём аппараты в пещеру! Я слетаю за дополнительным реактором, у меня есть. Вы сможете ждать! Через двадцать лет прибудут спасатели и вы, сможете жить!
          Фантом распрямился во весь свой рост и дружески похлопал Сонка по плечу, потом указал рукой на аппараты в космокатере и поднял руку вверх.
- Ты хочешь вернуться? – тихо спросил Сонк.
          Короткий уверенный кивок. Фантом уверенно шагнул к космокатеру, дотронулся рукой до своего аппарата и рассыпался. Искорки повисели рядом густым облачком, затем вдруг сделали вокруг Сонка круг, будто прощались и умчались, исчезнув в багряно-бездонном небе. Сонк, даже если бы захотел, один не смог вернуть аппараты в пещеру. Разве что выгрузить их прямо здесь, открыв излучениям красного карлика? Вон он висит  в небе огромной багряной чашей. На открытом пространстве люди непременно погибнут. Фантом сделал не только свой выбор, он сделал выбор и за Сонка.
          Капитан Савин нажал кнопку, грузовой люк закрылся. Пора возвращаться, чтобы вернуть героев на Землю, рассказать о них и воздать им почести.
- Мария!
- На связи, капитан.
- Готова принять нас на борт?
- Нас? – в голосе бортового компьютера послышалось удивление, но это уже не трогало Сонка.
- Прилечу, расскажу, это длинная история.

          Удивительно, но эта печальная история имела счастливый конец: экипаж звездолёта «Центавр-3» остался жив!  Оказалось, что глубокий анабиоз и фактическая заморозка столь замедляют обменные процессы организма, что его жизненная функциональность после гиперперехода не теряется. Бутырский аж всплакнул украдкой, обняв своего подопечного, профессор Ли вновь объявил Сонка гением, а спасённый экипаж назвал капитана своим вечным другом. Что касается всего человечества, то для него незаметно и буднично наступила новая эра – эра звёздной экспансии. И капитан Савин был её важной частью, ему предстояло расставлять по вселенной резонансные станции и принимать там замороженный в глубоком анабиозе человеческий персонал.  Первую станцию планировалось установить на «Проксима b». Если, конечно, её обитатели не будут против.


*** НАВСТРЕЧУ СОЛНЦУ


          Пару дней назад капитан Сонк Савин прибыл из очередной звёздной экспедиции и сегодня по сему случаю профессор Ли потребовал семейный торжественный обед. Когда его, как всегда, взъерошенная физиономия исчезла с экрана, Сонк и Зина озадаченно переглянулись: обед для них был мероприятием заведомо скучным.
          Оба задумались.
- Ты знаешь, дорогой, - первая заговорила Зина, – а если поразмыслить, то идея не так уж плоха. Накормим папу, поговорим, его послушаем.
Сонк энергично закивал.
- Зиночка, представляешь, - азартно мечтал он, наблюдая, как супруга ставит галочки возле блюд, напитков и разной снеди, - твой папа, возможно, зародил новую традицию в нашей семье!
- Да? – усмехалась Зина. - Надолго ли?
- Что за пессимизм, любимая, - убеждал её Сонк, а заодно и самого себя, - у нас маленькая семья, но крепкая, мы имеем право на традиции.
- Что ж, - Зина победно ткнула пальцем в экран, отправляя заказ, и мило улыбнулась мужу, - может быть ты и прав. Давай попробуем разок, посмотрим, что получится.
          Получилось замечательно. Сонк давно не видел своего тестя таким расслабленно довольным и говорливым. Оказывается, профессор обожал вкусно поесть, но из-за своей сумбурной жизни не мог даже в ресторан сходить. Джон Ли перепробовал все вкусности  на столе, вовсе не смущаясь, что его дочь потягивает через трубочку питательную жидкость из металлической колбы, а его зять просто восседает рядом. Профессора вполне устраивало, что его внимательно слушают. Он умудрялся подкладывать себе яства, вкушать их, прищуривая на мгновение правый глаз, выдавать короткое резюме, а затем увлечённо продолжать рассказ о своём новом проекте. И Сонк слушал его с таким неподдельным интересом, что пару раз перехватывал встревоженный взгляд жены.
- Дети мои! – вещал профессор. – Это небывалый проект: полёт к Солнцу! Что может быть чудеснее?!
- Простите, профессор…
- К чёрту профессора!  - озорно и хлёстко прервал его Ли. - Зови меня по-свойски, просто Джоном.
- Хорошо, - кивнул Савин. - Джон, но что может быть обыденнее очередного зонда к нашему светилу?
- Так ты не знаешь?! Мы хотим зачерпнуть плазму солнца!
- Папочка, - удивилась Зина, - но Солнце очень горячее, чем же его можно зачерпнуть?
- Умница дочка! – расплылся добрыми морщинами Ли. – Теперь это возможно! И, кстати говоря, благодаря твоему мужу. Что, капитан, делаете невинное лицо?
- Простите, профес… Джон, но я тут причём?
- А чёрный пёс с Проксимы Центавра?! Разве не в его шкуре бегал командир экспедиции Михаил Иванов?
- Это так, но причём…
- Так ведь он передал нам подарок от обитателей Проксимы!
- Какой подарок? – в унисон спросили Сонк и Зина.
- Идею получения нового материала! При земных температурах он мгновенно теряется среди окружающих молекул, а в космосе превращается в почти неуловимый эфир. Но чем выше окружающая температура, тем более материальным он становится.
- Папа, даже я понимаю, что это противоречит всем классическим научным теориям.
- Подумаешь, теории! Мало ли их обрушилось на коротком веку осознанной человеческой истории! – Ли сделал длинный глоток вина и удовлетворительно крякнул. Зина и Сонк обменялись короткими улыбками, но бдительный профессор заметил. – Смеётесь над стариком?
- Ну, что ты, папа, - смерено возразила дочь, но Джон не обратил внимания на удобную тему для шуток, в своих мыслях он уже унёсся к прежней теме.  - Представляете, как он твердеет при сверхвысоких температурах!
- Фантастика какая-то, - покачал  головой Сонк.
- Точно! – кивнул профессор. - Мы назвали его вановий, в честь Иванова.
- Папа, и как же добывается этот вановий?
- В космосе, Зиночка, по специальной технологии его отлавливают в выхлопе ядерных двигателей.
- Это же вещество «наоборот», получается.
- Верно, капитан, Миша так и сказал после испытаний. Кстати, он просил передать вам привет….
          Ли занялся очередным блюдом, а Сонк вдруг вспомнил ледяную планету, чёрного пса, странное поведение бортового компьютера...
- Сонк! Ты чего папе не отвечаешь?
- Ничего, дочь, твой муж задумался, - профессор пристально с прищуром глянул на зятя. – Сонк, о чём же ты так глубоко размышлял?   
- О Проксиме вспомнил.
- Поделитесь воспоминанием?
- Да не стоит оно того, вдруг только показалось.
- Сонк, расскажи, - Зина требовательно сжала его пальцы, - я так люблю необычные истории!
          Профессор одобрительно кивнул.
- Мария, бортовой интеллект, возле звезды странно говорила со мной, как-то нервно, да и я хотел нагрубить в ответ. Еле сдержался.
- И всё? – Зина разочарованно вернулась к своей питательной смеси, а профессор, напротив, прицелился в него взглядом.
- Извини, капитан, если бы ты был обычным человеком, то я бы согласился с дочкой, но твоим ощущениям я доверяю всецело, - Сонк вместо ответа пожал плечами. – Ты сможешь воспроизвести ваш диалог?
- Конечно.
- И в отчёте об этом не упоминал?
- Ещё чего! Чтобы меня на тестирование отправили, а Марию обнулили? Потом ведь всё в норму вернулось. Джон, но почему столько внимания пустяковому эпизоду?
- Потому что не только ты, зять, бываешь гением!
- Папа! Как не скромно!
- Ладно, это шутка, а будет ли в ней зерно истины, завтра посмотрим!

          Профессор развил такую бурную деятельность, уговаривая сначала Сонка, а затем начальство, что сокрушил все преграды. Полёт к солнцу небольшого экспериментального корабля  с красноречивым названием «Фаэтон» планировался в автоматическом режиме, хотя жилой отсек на пять членов экипажа в нём имелся. Вот так Сонк и вляпался в эту солнечную экспедицию и стал единственным членом команды. Зина была очень недовольна и впервые устроила скандал отцу. Её ярость выплеснулась  растерянностью в глаза профессора, он принялся что-то лепетать в своё оправдание, вызывая новые волны упрёков. Пришлось Сонку увести свою защитницу и, обняв наедине, шептать нежно о своём восхищении и любви. Зина успокоилась и горестно жаловалась, что очень хочет плакать, а оттого, что она этого не может, плакать хочется ещё больше. Потом она вдруг впала в яростную решительность и заявила, что не собирается терять мужа и завтра непременно пойдёт к руководству…. Сонк включил всё своё красноречие, объясняя, что такие экспедиции это его профессия, что  они очень важны для всего человечества, что он не может отказаться, так как уже дал официальное согласие. Зина молча слушала, а потом вдруг сказала: «Я папу обидела, пойду, извинюсь». Сонк кивнул и мысленно  облегчённо вздохнул: первая семейная буря улеглась, жертв удалось избежать.

          Капитан Савин так плотно был занят в экспедициях, что больше года не появлялся в главном здании «Космофлота», поэтому с некоторым волнением ступил на гранитные ступени. «Как там командор, - думалось ему, - наверное, ещё постарел?». Он всегда с теплом относился к Бутырскому, иногда воспринимая его почти отцом. Сонк мысленно вздохнул: в последнее время командор старел слишком быстро даже для своего возраста. 
          Он постучал в дверь.
- Разрешите?
          Бутырский широко заулыбался, встал и раскрыл объятья. 
- Иди, капитан, обнимемся!
          Сонк был тронут до глубины своей железной души.
- Садись! Совет «Космофлота» планирует повысить тебя в звании и включить в список аллеи славы. Будешь греметь на всю планету… - Бутырский запнулся, заметив, как едва заметно дёрнулся Сонк, а тот реально испугался, представив шум вокруг своей «железной» персоны, помноженный на славу и известность.
- Командор, прошу отменить награды!
          Голос капитана Савина, всегда ровный  и неторопливый, звучал необычно взволнованно.
- Да, это я не подумал, - почесал затылок Бутырский.  – Но нет проблем, капитан, сделаем всё по-тихому, без шумухи.
- Анжей Нилович, – взмолился Сонк, - я прошу, оставьте всё как есть!
- Хм, это будет выглядеть как-то не по-человечески, - вкрадчиво сказал Бутырский и хитро прищурился. - Руководство нельзя обижать.
- Пусть мне денег дадут вместо звания и аллеи славы.
- Денег, тебе?!
- Мы с Зиной живём в доме профессора….
- Всё, не продолжай! – Бутырский всплеснул руками. – Ну, какой же я тупой! Всё, решено, Сонк, будет тебе участок в лесу у маленького озера и деньги на строительство.
- Спасибо, Зина рада будет.
- Что, чудит Джон Ли? – усмехнулся командор.
- Да нет, у нас всё хорошо, он нас любит, и мы его, но….
- Погоди, давай присядем, - остановил его Бутырский и устало вернулся к своему креслу.
          Сонк посмотрел на него и с горечью подумал, что время  неумолимо и вновь грозит забрать родного для него человека.
- Что, сильно постарел?
          Сонк растерялся, он не знал что ответить.
- Молчишь? Правильно, нечего лапшу на уши вешать. Но уж твоего возвращения от солнца дождусь, не сомневайся.
- Анжей Нилович, вам бы отдохнуть, подлечиться.
- Спасибо за заботу, капитан, лечусь уже, – махнул рукой Бутырский. – Давай ближе к делу. – Он многозначительно положил ладонь на толстую папку на столе с надписью «Фаэтон». – Вот этот фолиант ты должен изучить.


          Здесь возле необъятного диска солнца, занявшего весь обзор, Сонка впервые охватил липкий страх за свою жизнь. Он быстро купировал его и теперь наблюдал за ним со стороны, с изумлением обнаруживая его чисто человеческую природу. Его позитронный разум знал, что необыкновенный вановий давно уже превратился в непроницаемую броню для солнечного жара, но внутренняя дрожь не проходила.   
- Да что это я?! – возмутился он вслух и поёрзал в кресле. – Всё идёт по плану, всё идёт по плану! – повторил он громко и почувствовал, что стало легче.
- Капитан! – неожиданно раздался слегка взволнованный голос бортового компьютера. – С вами всё в порядке?
- В полном, - спокойно ответил Сонк.
- А то я начал беспокоиться…
- Отставить беспокойство! – приказал Сонк, а сам подумал: «Вот началось, бортовой комп излучает эмоции. Хорошо хоть добрые», – Фаэтон, выведи телеметрию на экран!

          Профессор, провожая его, много раз просил отследить изменения в эмоциональном состоянии бортового интеллекта и свои собственные. Что ж, Джон будет доволен, только что это ему даёт, какую пользу может принести человечеству?
          Корабль между тем вышел на орбиту и автоматика запустила к светилу зонд для отбора солнечной плазмы, теперь оставалось только ждать.  Сонк почти никогда не скучал, как-то так сложилось, что течение его жизни в любой момент времени было самоценным. В свободные минуты или часы  всегда можно было что-нибудь извлечь из своей необъятной памяти, перечитать, переосмыслить давно понятое, но сейчас он  буквально  изнывал от нетерпения. А тут ещё и Фаэтон вновь попытался завязать разговор и сослался на скуку, за что был немедленно обеззвучен. Капитан еле удержался, чтобы не наговорить бортовому компьютеру гадостей. Он удивлённо покачал головой, оказывается эмоции ноша нелёгкая и скользкая, она так и норовит сорваться с узды.
          Сонк ощутил в груди тоску по жене, сейчас она была особенно острая и щемящая. Он уже понял, что эмоция усилена близостью с солнцем, но тоска разлуки не раздражала, напротив, дарила надежду на будущую встречу. Сонк старался запомнить все оттенки этих новых ощущений, рассмотреть их со всех сторон. Он поднял руку и  пальцем написал в воздухе: «Зина!». Сонк почти не удивился, увидев перед собой прозрачно светящиеся буквы. «Бледновато», - отстранённо рассудил он и добавил яркого синего цвета, потом подсветил поярче внутренним светом. Перед ним висела вполне осязаемая надпись, Сонк осторожно потрогал её: твёрдая и тёплая, чуть толкнул, и короткое любимое слово медленно закрутилось вокруг своей оси. «Это что же получается, - удивлённо рассуждал Савин, - я стал делать чудеса?». Он глянул в сторону, на стене пристёгнутой висела бутылочка с водой. Сонк выставил перед собой палец и сделал движение, будто отстёгивает фиксатор. Тихо щёлкнул механизм, бутылочка повисла в невесомости. Сонк мысленно потянул её на себя, и та послушно подлетела к его ладони. Сонк тут же проделал обратные действия и вернул воду на место. Потом пристально посмотрел на по-прежнему тихо вращающуюся перед ним надпись, махнул рукой и буквы тихо растворились в воздухе. Сонку стало страшно, вдруг он может махнуть и исчезнет не его творение, а что-то материальное?! Очень хотелось проверить, но он строго запретил себе и зуд исчез.    Чтобы  окончательно отвлечься, капитан принялся вспоминать о Зине, мысленно рисуя перед собой её портрет. Память легко выплеснула из себя образ милого лица. Сонк осторожно наполнял портрет красками и объёмом. В голове мелькнула мысль, а не сошёл ли он с ума?
- Фаэтон!
- Капитан, наконец-то! Я соскучился! Так хотелось поговорить…
- Ты видишь?
- Портрет девушки? Да, очень красивая. Это ваша любимая?
- Фаэтон, все режимы фиксации включены? – строго спросил Сонк, игнорируя вопросы и дурацкие комментарии компьютера.
- А как же! Я инструкции строго соблюдаю.
- Надпись в воздухе и мои манипуляции с бутылочкой тоже записал?
- Да, капитан…, а здорово у вас с водой  получилось, как это вы …
- Стоп! Теперь молчи, пока не вызову!
          Навязчивый комп вновь рассердил Сонка и теперь он особо остро ощущал умиротворяющую прелесть тишины. «Вот так хорошо», – тихо сказал он, отнеся эту фразу и к образу Зины, и к тишине.
          Савин улыбался и дорисовывал образ жены, который быстро становился всё более красочным и реалистичным.  Не отдавая себе отчёта, Сонк протянул в сторону руку, громко сказал: «Цветы!» и сразу ощутил влажные стебли тюльпанов. Он протянул их к Зине и вздрогнул, потому что из туманного облачка под портретом навстречу вынырнула изящная женская рука. Она явно была человеческая, а не андроидная, уж это Сонк мог мгновенно отличить. Похоже, его творение принялось жить собственной жизнью. Когда женские пальчики коснулись его ладони, Сонк почти явственно ощутил, что такое по-человечески вспотеть и машинально отдёрнул руку.
- Присаживайтесь, - машинально предложил он.
- Спасибо, - сказала Зина и оказалась в соседнем кресле в своём платье из мира грёз и с букетом на коленях. Девушка улыбнулась и ласково посмотрела на него.
- Вы ведь не Зина? – спросил Сонк. Он почему-то был уверен, что это вполне уместный вопрос.
- Нет, не Зина, - девушка понюхала цветы, - хочешь, я поменяю образ?
- Нет, только имя.
- Тогда придумай мне другое.
- Рада. Можно я буду называть вас этим именем?
- Да, - девушка кивнула, любуясь цветами. – Если есть вопросы, поторопись,  времени для нашего общения немного.
- Рада, кто вы?
- Это неважно, важно, как ты меня ощущаешь.
- Вы живёте в Солнце?
- Я его часть, но живу здесь и сейчас.
          Удивительно, но Сонк, кажется, понял, что сказала гостья. Он порывисто открыл ладонь и представил над нею огонёк и тот тут же возник, тёплый и трепетный. Сонк сжал руку, огонёк погас, но всё ещё ощущался под кожей.
- Что со мной, Рада?
- Магия.
- Что она такое?
- Побочный эффект жизни.
- Но на Земле таких способностей у людей нет.
- Почти нет.
- Почему?
- Чтобы вы не разрушили планету. Люди даже своими эмоциями управлять не могут, разве смогут они удержать магию в узде воли?
          Сонк зачарованно посмотрел на свою сжатую ладонь, он понял, что магия покинет его, как только Фаэтон двинется в обратный путь. Тоска будущей потери огорчала.
- Неужели это навсегда? – тихо спросил он, имея в виду и себя и всё человечество.
- Люди должны повзрослеть или измениться.
- И мы сможем?
- Никто, кроме Бога, не знает.
- А если не получиться?
- Придут другие.
Над пультом мелькнула запись, что зонд успешно выполнил свою задачу и возвращается. Времени оставалось всё меньше.
- Спасибо, Рада.
- У тебя кончились вопросы?
- Те, на которые я хотел бы знать ответ, кончились, а остальных вопросов я боюсь.
- Разумно, - девушка кивнула, - но почему бы тебе про себя не спросить?
- Я принимаю себя тем, кто я есть.
- Ты мне нравишься, Сонк, поэтому тебе я кое-что оставлю на память.
- Мне?!
- Только ты пока можешь с таким даром справиться.
- Я могу отказаться? – после паузы спросил Сонк.
- Нет, дар, как и подарок, не возвращают, - Рада улыбнулась, - но ведь подарками не обязательно пользоваться?
- То есть, если я не позову, то останусь прежним?
- Не вполне так. Дар сам придёт, если нужда в нём будет, поэтому тебе не надо знать, какой он.
- Спасибо. А до меня были те, кто получал дар магии?
- Были, но почти все плохо кончали, а самый первый, по имени Икар, умудрился спалить самого себя.
- Икар? – удивился Сонк. – Но в легенде его отец дал ему крылья….
- Мифы всегда кривое зеркало, капитан. Покажи меня людям, Сонк, пусть знают, что сюда больше нельзя присылать корабли с экипажами, они погибнут. И даже эта звёздная пыль, которая бережёт твой  корабль, не спасёт их.
- Этот запрет навсегда?
- Когда придёт время, я сама позову. Знайте, что я наблюдаю и жду.
Пауза повисла завершающим аккордом и как-то очень уместно и вовремя тихо звякнул сигнал о прибытии зонда. 
- Кажется тебе пора?

          Ответить Сонк не успел, Рада исчезла и унесла с собой букет. Автоматика корабля начала манёвр по уходу с орбиты, а он торопливо принялся проверять записи. Всё в порядке: и его фокусы и весь разговор многократно зафиксирован. На всякий случай Сонк сделал копии на инфокристаллы, спрятал их во внутренний карман комбинезона и облегчённо откинулся в кресле. В голове было пусто, даже он, устойчивый к стрессам, находился в неком шоке, с трудом осознавая случившееся. Вселенная слишком быстро раздвинулась вглубь и вширь, а все достижения человечества на этом фоне сжались вдруг до интеллектуальной азбуки. Как много ещё надо понять людям, прежде чем родное солнце позовёт их к себе. Смогут ли? «Сможем!» - поправил он себя.
          Обратный полёт прошёл штатно, бортовой компьютер корабля вернулся в своё обычное машинное состояние и это вызвало грусть потери, теперь Сонк с интересом побеседовал бы с эмоциональным Фаэтоном, но чудеса закончились. И все его магические способности исчезли, впрочем, его это лишь обрадовало.

          Результаты его полёта были столь сенсационны, что Совет Космофлота присвоил всем материалам высочайший уровень секретности. Профессору Ли позволили исследовать кусочек солнечной плазмы, но даже расспрашивать Сонка об остальных подробностях строго настрого запретили. Джон ходил нервно-мрачный и упорно не замечал зятя, получив от него категорический отказ хоть что-нибудь рассказать. Сонк чувствовал себя виноватым, но он дал на Совете слово молчать и не мог его нарушить. На душе было бы совсем тоскливо, если бы не милая поддержка Зины. «Ничего, Сонк, - гладила оно его по щеке, - папа отходчивый и умный, он поймёт, что ты не можешь иначе».

          Бутырский отчёту Сонка с удовольствием бы не поверил, если бы не записи. Особенно ему не понравился момент о неведомом даре Рады. Эксперты проверили капитана вдоль и поперёк, но ничего не нашли, никаких следов отклонений от прежних показателей не было. На всякий случай руководство приказало Бутырскому так составить график полетов капитана, чтобы тот был чаще подальше от Земли. Ему даже разрешили брать с собой Зину, отчего получили жуткий скандал со стороны профессора. Ли долго бился в истерике возле невозмутимого Бутырского, потом вдруг как-то сразу остыл.
- Анжей Нилович, ты должен меня допустить ко всем материалам экспедиции Сонка иначе я Зину не отпущу.
          Бутырский вздохнул. Он хорошо знал характер своего друга и понимал, тот, если будет нужно, для любой комиссии найдёт кучу причин.
- Ладно, Джон, пиши заявление, попробую протащить его через Совет.
          Профессор засиял и вскочил с кресла, но Бутырский поднял руку, останавливая возможный поток благодарностей.
- Джон, я сказал: попробую! Иди, пиши, обоснуй так, чтобы даже я поверил. Понял?

          Об этих бурных событиях Сонку на профессор, ни командор не рассказали, поэтому он отбыл на Лунную базу Космофлота  вместе со своей любимой Зиной во вполне счастливом расположении духа. И едва они приземлились, как получили известие, что Бутырского срочно положили в больницу. Зина связалась с папой, тот грустно подтвердил ей, что Анжей Нилович очень плох.
          Сонк выслушал жену и вопросительно посмотрел ей в глаза, та все поняла и кивнула: «Дорогой, нам нужно срочно обратно на Знмлю». Начальство базы не стало перечить, Бутырского в Космофлоте все уважали.
          Бутырский выглядел плохо сразу заулыбался
          Сонк и Зина с космодрома помчались в больницу, Сонк очень боялся не успеть. Его нетерпение передалось и Зине. Молодой доктор с чопорным  лицом выдал им белые халаты и провёл к двери в палату. Здесь он остановился и строго посмотрел на них.
- Господа, прошу вас своего волнения больному не выказывать, ему стрессы противопоказаны. И сразу хочу предупредить, в связи с состоянием больного, мне порекомендовано присутствовать при вашем общении, - Сонк и Зина переглянулись, врач добавил: - На всякий случай.
- Доктор, скажите честно,  что с моим другом? Неужели его нельзя спасти?!
          Молодой человек вздохнул, потоптался на месте, на лбу отпечаталась одинокая морщина.
- Хорошо. Скажу. У больного неоперабельная опухоль в затылочной части.
- Что значит неоперабельная?! – возмутилась Зина. – Мне вообще весь мозг пересадили, а тут обычная операция и вы не можете!

- Поймите, - терпеливо и рассудительно ответил доктор, - опухоль очень сильно вросла в ткани мозга, мы не можем гарантировать успех.
- А что сам больной говорит? – мрачно спросил Савин.
- Настаивает на операции, - опять вздохнул врач, и попросил вас к нему впустить. Попрощаться.

          Доктор открыл дверь и кивнул Сонку, тот перешагнул порог, на миг застыл, увидев сильно исхудавшее желтоватое лицо Бутырского и вдруг стремительно бросился к нему. Сонк обежал кровать. Присел на край и крепко обнял друга, вплотную прильнув к нему. Его правая ладонь оказалась прямо под затылком командора,  между ее пальцев полился золотистый свет. Бутырский хотел что-то сказать, но вдруг откинулся назад и закрыл глаза. Свет нарастал, постепенно заливал собой пространство комнаты. Доктор сначала изумлённо застыл, потом очнулся и рванулся к кровати, но его руку железной хваткой перехватила Зина. Врач удивленно оглянулся на неё, она многозначительно приложила палец к губам. Удивительно, но молодой доктор не стал вырываться.
           Через десять минут Сонк бережно опустил голову друга на подушку, тот сладко и умиротворённо спал. Савин перевел взгляд к входной двери и устало улыбнулся.
- Доктор, пусть он поспит, хорошо?
- Хорошо. А что это было?
- Последняя надежда. Зина, мы завтра придём, поехали к отцу. Доктор, когда больной проснётся, опухоль ещё раз проверьте, пожалуйста. Обещаете?
           Совершенно сбитый с толку, доктор послушно кивнул. Зина и Сонк ушли, и почти следом в палату влетел полный пожилой врач.
- Алексей Дмитриевич, что здесь произошло?!
- Не знаю, Юрий Николаевич, но очень надеюсь, что чудо.


*** ПОТОП НА ЛЕМИИ


           В пояс астероидов капитан Савин так и не полетел, начальство поручило ему проверить невероятную информацию: один из зондов обнаружил планету с разумной жизнью. Ему даже разрешили взять в полёт жену, но профессор дочь не отпустил. Он отечески похлопал Сонка по плечу.
- Потерпи, капитан! Одно дело полёт по солнечной системе и другое гиперперемещение! Я должен ещё  раз  всё проверить и подготовить Зину к вашим совместным полётам.
- Джон, - нахмурился Сонк, - мы же уже отправляем людей! Даже начальство не возражает, в чём дело?
- Не забывай, дорогой зять, Зина андроид, понимаешь меня? Я не могу рисковать дочерью! Лети, капитан, делай свою работу, а я сделаю свою.

           Корабль повис на орбите вокруг планеты. Капитан недоумённо смотрел на обзорный экран: под ним царственно плыла планета-океан. Ни единого клочка суши! Как же так, автоматический гипер дрон был здесь три года назад и обнаружил единый материк, опоясывающий всю планету, богатую флору и многочисленное племя явно разумных лемуров. На фотографиях отчетливо были видны деревни с десятками хижин.  Совет Космофлота очень долго раздумывал, надо ли идти на контакт с явно примитивной цивилизацией и, наконец, решился. По единодушному мнению экспертов-этнографов, факт единичного контакта ущерба примитивному этносу не нанесет, разве что превратится в очередной миф, зато может ускорить эволюцию.
           И вот Сонк здесь и что видит?! Он видит перед собой планету-океан! Нет материка, нет островов, нет флоры и лемуров. Как такое может быть?
- Мария!
- Слушаю, капитан, - ответил бортовой компьютер приятным женским голосом.
- Сканирование планеты завершено?
- Завершено, воздух пригоден для дыхания, опасные бактерии и вирусы отсутствуют, вывожу данные….
- Потом! – перебил Сонк. – Просто скажи, есть хоть кусок суши?
- Только один остров.
- Остров? Покажи.
           На экране появилась безбрежная гладь океана с небольшим почти чёрным пятном посредине.
- Ближе.
           Пятно прыгнуло вперёд, превратившись в плотный облачный слой в форме почти идеального круга диаметром километров в пятьдесят. На фоне абсолютно чистого неба это выглядело странно.
- Облачность двигается?
- Нет, капитан, стоит на месте. Приборы показывают, что под нею находится остров.
           Компьютер нарисовал схему суши под облаками. Фактически, это был не остров, а вершина высокой горы. Тучи вокруг неё клубились,  медленно двигаясь по кругу.
- Мария, это единственная суша на планете?
- Так точно, капитан Савин!
- Готовь челнок к вылету.
   
           По мере приближения к облакам, белая клубящаяся масса росла и ширилась, вытесняя собой остальной мир. Отсюда облака казались бесконечным покрывалом. Сонк включил круговой обзор. На экране позади челнока уходила вдаль бесконечная морская гладь, ослепительно блестящая на солнце, ближе к острову этот блеск тускнел, плыл в мареве испарений. Солнце безжалостно палило и жгло, выпаривая воду, и пары не просто поднимались вверх, а целенаправленно устремлялись к облачному покрову над островом. Сонк направил челнок вниз вдоль плотной стены облаков, удивлялся их плотности и толщине слоя. Ласковые белые облака быстро потемнели, налились серо-чёрной мощью, превращаясь в тучи и следом в  нисходящие потоки воды. Сквозь серую пелену дождя ничего нельзя было рассмотреть, сушу видели только приборы. Капитан ещё раз подивился странной климатической прихоти этой планеты и направил челнок в струи дождя. Вокруг потемнело, сверху угрюмо-свинцово нависли тучи, по сторонам стеной лились потоки воды. Сразу стало грустно.
           Суша выползла из-за серой водяной завесы мокрыми скалистыми боками, она поднималась из морских глубин и упиралась прямо в тучи, и на ней не было ничего, кроме камней. Сонк с необъяснимой надеждой в груди,  начал медленный облёт. Склон горы постепенно становился более пологим, кое-где среди камней виднелись растения с широкими мясистыми листьями. Их становилось всё больше. Внезапно среди них обнаружилась тропинка. Капитан осторожно снизился, но тропинка, словно издеваясь над ним, стала исчезать. Он взлетел повыше, вот же она, на месте, снизился, вновь её нет. Ладно, сделаем по-другому. Сонк, соблюдая определённое расстояние до тропинки, принялся подниматься выше. Вот уже заросли растений кончились, а тропинка всё ещё вела вверх. Почти под самыми тучами она нырнула в тёмный провал между двумя высокими глыбами, перекрытый навесом из плетёных листьев. Чуть ниже сбоку от этих глыб обозначился пятачок плоской поверхности. Капитан крадучись подвёл к нему челнок и мягко посадил. Приборы показали, что внизу надёжный скальный монолит.
           Сонк изолировал скафандр и вышел наружу, дождь навалился на плечи тяжестью и шумом, вызывая дискомфорт и беспокойство. Он постоял, привыкая к новым ощущениям, потом обошёл челнок, довольно кивнул и спрыгнул  на едва заметную тропку. Она быстро привела его к двум большим камням перед входом в пещеру. Они были так тщательно перекрыты сверху листьями и ветками, что между ними даже  не капало. Правда, проход был чуть узковат, но Сонк протиснулся и шагнул внутрь.
           Впереди раздался приглушённый шум и тут же стих. Огромное  пространство пещеры было заполнено белыми живыми комочками на полу. Лемуры. Гибкие спины выгнуты вверх, задние лапки и… да, хвосты, поджаты под себя, мордочки прикрыты передними пятипалыми лапками. «Так они мне поклоняются!» - сообразил Савин.  В дальнем углу горел костёр, дым от которого утягивался куда-то вверх, под своды скалы. «Надо же, - удивился Сонк, - даже вентиляция есть!». Он осмотрел закоулки пещеры, яркое пятно прожектора высвечивало всё новые и новые согбенные пушистые спинки, их тут были сотни, и они действительно очень напоминали земных лемуров. Но что теперь делать дальше? Обитателей планеты он нашёл, близкий контакт невольно состоялся, но как же с ними контактировать? Тут лингвисты нужны или ещё кто-нибудь очень умный….
           Он перевел взгляд на первую шеренгу преклонённых пред ним существ, прожектор метнулся следом и наткнулся на единственного лемура, не уткнувшегося в пол, а стоящего на коленях, цепко держась за полированный до блеска деревянный посох. Существо было примерно по бёдра капитана, тело гибкое, покрыто белой шерстью, на почтительно склоненной  вытянутой мордочке подрагивали треугольные ушки и крепко жмурились глаза.
           Только теперь до Сонка дошло, как он выглядит со стороны:  огромная фигура в скафандре с синей подсветкой и ярким светом во лбу, немудрено, что его приняли за бога. Капитан отключил подсветку и убрал шлем в нашейный чехол, в пещере сразу же всё померкло, она потеряла своё сказочное очарование, в нос ударило запахом  скученных тел, не любящих мыться.  Сонк присмотрелся, его зрение мгновенно адаптировалось к полумраку, и теперь он по-прежнему видел все детали. Он смотрел на лемура с посохом и видел, что тот так и не решался открыть глаза. Савин потянулся к нему рукой в массивной перчатке и вдруг понял, насколько огромной она казалась рядом с маленькими существами. Он нажал кнопку на пульте на левой руке, перчатки скафандра с тихим шорохом убрались в чехлы на запястьях. Лемур звук слышал, но глаз не открыл. Сонк медленно протянул руку и осторожно дотронулся до существа, тот вздрогнул и широко раскрыл круглые глаза с большими чёрными зрачками. Неожиданно он вдруг цепко схватил Сонка за большой палец. Капитан опешил от такого нахальства, у него мелькнуло: «Хорошо, что не укусил!» и хотел отдёрнуть руку, но вдруг почувствовал, как в него вливаются чужие слова и он их понимает! Более того, он почему-то уже знал, что перед ним вождь, словно он послал впереди слов свою визитную карточку.
- Ты наш бог? – спрашивали его слова. – Ты пришёл за нами?
- Нет, - мысленно откликнулся  Сонк, - я человек, прилетел с другой планеты от далёкой звезды.
     И от лемура пришёл бессловесный ответ: он его понимает!
- Ты вождь? - послал Сонк новый вопрос. – Как тебя зовут?
- Да, я вождь, моё имя Ной.
- Встань.
- Не смею.
- Почему же? – удивился Сонк.
- В тебе есть небесный огонь, он светит в меня.
           Капитан заставил себя не думать ни о чём постороннем, так как его мысли могли быть услышаны лемуром. Он обдумает всё потом, когда цепкие пальчики лемура отпустят его руку.
- Ной, меня зовут Сонк. Скажи, вы можете разговаривать голосом?
- Да, Сиятельный Сонк! Позволь, я передам тебе наш язык?
- И я стану тебя понимать?
- Да. Наши звёздные правители арианцы (от лемура пришла картинка фигуры со змеиной головой и надменными красноватыми глазами) многие тысячи лет назад именно так научили нас своему голосу. Теперь мы его передаём от поколения в поколение
- Хорошо, давай попытаемся.
           Что-то влилось в Сонка, он ощутил это плотным жгутом скрученной информации. Он застыл у него внутри и послушно ждал команды, чтобы раскрыться.
           Пальчики лемура разжались, вождь встал с колен и выжидательно уставился на капитана. Савин выпрямился. Он уже всё понял: похоже, этот язык был изначально адаптирован почти для любого разумного носителя и упакован в некий информационный пакет. Сонк даже знал, как начать загрузку, достаточно было мысленно тронуть этот пакет и начнётся загрузка. Опасно, но что ему «железному» сделается? Едва он это подумал, как пакет раскрылся, мягко наполняя его новым знанием.
- Вот это да! – неловко произнёс вслух Савин и лемур его понял. Он довольно заулыбался и почтительно поклонился.
- Только очень достойные, такие, как ты, могут принять дар языка.
           Из уст лемура доносились странные звуки, похожие на шуршание перекатывающейся под набегами волн гальки на пляже, но он понимал смысл этих слов! Более того, он мог и сам произносить их.
- Сиятельный Сонк, если ты не Бог, то зачем пришёл к нам?
- Слушай, Ной! – рассердился вдруг капитан Савин. – Я здесь и сейчас потому, что так надо. Ясно?!
           Весь лемурский народ, который поднялся с пола вслед за вождём, дружно закивал. Теперь все их любопытные глазки уставились на необычного пришельца. Ной стукнул посохом в пол и важно шагнул вперёд.
- Сиятельный Сонк! – позволь назвать тебе имена старейшин нашего рода?
- Называй.
           Ной опять стукнул посохом и сквозь шерстяную толпу быстрой волной пробежали несколько лемуров. Они заученно и без суеты выстроились позади Ноя. Тот, не сводя глаз с капитана, принялся чуть нараспев перечислять: Авель, Каин, Моиcей, Авраам, Левий, Енох, Мафуал, Ам, Хам, Иафет…. У Сонка слегка закружилась голова от невозможности этих имён.  Здесь, на другом конце вселенной имена из Ветхого Завета?!
           Между тем Ной замолчал и выжидательно уставился на Савина.
- Очень приятно, - несколько растерянно отозвался Сонк, но тут же взял себя в руки. – Ты, Ной, идёшь со мной, остальные ждут его здесь!
- Прости, Сиятельный Сонк, но там дождь. Мы думали, что он слабеет, но когда ты прилетел, он стал подобен рекам.
- Ничего, мы под навесом постоим - улыбнулся Сонк. Выходя, он поймал молчаливые взгляды соплеменников Ноя.
           Снаружи творилось нечто невообразимое! Струи воды с руку толщиной хлестали с небес, нахально игнорируя законы тяготения, но навес над глыбами всё ещё держался. Сонк наклонился, стряхнул воду с ближайшего камня и сел. Лемур встал перед ним и во все глаза, наполненные страхом и почтением, смотрел на пришельца.
- Ной, почему ты так смотришь на меня?
- Мы ждали Бога, а пришёл ты. Ты его посланец?
- Я же тебе сказал, я разумное существо с другой планеты!
           Вождь сжался и чуть отшатнулся.
- Не гневайся, Сиятельный Сонк, но Бог может прислать от себя кого угодно!
           Савин хотел опять отчитать вождя, но вдруг поймал себя на новой волне раздражения. Он же раньше никогда не был таким вспыльчивым, что с ним? Это планета такая или от лемуров лишнюю эмоциональность подхватил? Или… Ему вдруг пришла сумасшедшая мысль, её надо было срочно проверить.
- Скажи, Ной, арианцы, ваши звёздные властители, добрые или злые? 
           Лемур испуганно моргнул.
- Прости,  Сиятельный Сонк, у нас табу на обсуждение властителей. Скажу лишь, что мы всегда с нетерпением ждём их прибытия.
- Почему? – вождь молчал, в глазах плескалось отчаянье. Савин удрученно покачал головой, - Ох, до чего же ты упрям! Иди сюда. Ближе. Смотри на меня, я хочу видеть твои глаза. Вот так, хорошо. Начнём с малого. Как называется твоя планета? 
- Лемия.
- Отлично. Что у вас тут творится?
- Потоп.
- Что?!
- Потоп, Сиятельный Сонк.
- И давно?
- Уже сорок дней по сорок.
- Ничего себе! – Сонк опять вспомнил земные ветхозаветные мифы. Как могли случиться такие совпадения имён и событий?!  - Скажи вождь, а Бог вас предупреждал о потопе?
- Да.
- И где же тогда ваш Ковчег?  - машинально съязвил Сонк.
- Он за моей спиной, - лемур махнул лапкой назад. – Наша пещера и есть Ковчег.
           Савин изумлённо смотрел на вождя.
- Ной, расскажи мне об этом, - строго потребовал он. – Или у вас и на это табу?
           Вождь замялся, переступая с ноги на ногу.
- Нет, Сиятельный Сонк, табу нет, но мне не хватает слов, позволь, показать?
- Показывай! – согласно кивнул Савин и протянул вперед руку.
           Лемур приблизился и после почтительного поклона протянул свою мохнатую лапку и вложил её в ладонь Савина. И тут же поверх окружающего мира густеющим с каждым мгновением маревом всплыла история лемуров. Не было текстов или картин, было нечто единое сразу, вливающееся внутрь Сонка, наполняющее его знанием и пониманием. 
           Лемуры были необычной цивилизацией: ни одного технического устройства! Они не пользовались палками и колесом, хотя прекрасно знали, что это такое. Они были телепатами и прекрасно обходились без слов, однако владели арианским языком с множеством непонятных терминов, присущих техногенной цивилизации. Планета Лемия была раем: суша сплошным поясом опоясывала экваториальную часть планеты. Множество речек и речушек петляли по её плодотворной равнине, заросшей высокими травянистыми деревьями и могучими ветвистыми исполинами. Сочная листва и мясистые яркие плоды, что ещё нужно для беззаботной жизни?  И лемуры наслаждались её многие столетия. Или тысячелетия? Они не считали дни и годы, они просто жили, порхали по деревьям, ели плоды, провожали умерших в последний путь. О, это было торжественное событие: по широким скорбным тропам шла молчаливая толпа лемуров, самые сильные несли почившего на носилках, сплетённых из листьев. Тропа выходила к берегу обязательно большой реки, несущей свои воды к океану. Умершего бросали в её бурные потоки, минуту смотрели, как исчезает потускневшее и намокшее тельце в волнах и рассыпались в стороны.
           Ной вдруг отдернул свою лапку. Сонку было досадно, что рассказ внезапно прервался, но раздражения уже не было, напротив, он ощутил чужую боль, сплетённую со стыдом, и ему стало жаль Ноя.
- Ты не хочешь дальше рассказывать?
- Не смею, Сиятельный Сонк.
- Боишься, не пойму?
- Боюсь, - лемур потоптался на месте, опёрся на свой крохотный посох и, вздохнув, добавил. - Очень боюсь.
- Хорошо, расскажи коротко, словами. Словами можно говорить только о том, о чём хочешь сказать.
- Да, верно, я готов. Спрашивай, Сиятельный Сонк.
- Ной, ты знаешь, почему твою прекрасную планету затопило?
- Да.
- И знаешь, почему все, кроме твоего рода умерли?
- Да. Они меня не слушали, а мне был голос свыше.
- Да?! И что он тебе поведал?
- Что скоро будет потоп, что мне нужно со всеми, кто меня послушает, идти на гору Арат и построить на вершине Ковчег.
- Вы выкопали пещеру?!
- Сильно расширили и сделали дымовод, всё так, как голос указал.
- А ещё что он говорил?
- Сказал запастись дровами и манной на пять лет, и ожидать спасения.
- Мана, это еда?
- Да, это большой мясистый орех дерева боа в очень твёрдой скорлупе. Он может храниться многие годы. Лемуры его раньше не ели, бог научил меня, что он съедобен и как его можно добыть.
- Понятно, - Савин задумался, потом спросил. - Тебе поверили?
- Да, - грустно тряхнул мохнатыми ушками лемур, – но только те, кто слышит меня, они сразу поняли, что я не обманываю.
- А что же остальные?
     Ной вздохнул.
- Они смеялись и не хотели принимать откровения бога.
- Не поверили телепатическим картинкам?!
- Сказали, что я сошёл с ума и придумал их.
- Разве такое возможно? – удивился Сонк.
- Очень редко такое случается и такие лемуры считаются больными.
- Понятно, ты ведь не считал себя больным?
- Иногда сомневался, – Ной грустно вздохнул, - но бог продолжал говорить со мной и я поверил в него.
- Ты пытался предупредить, а над тобой смеялись?
- Смеялись над всем моим родом, но мы не обижались, мы хотели спасти своих братьев. Гора Арат большая и мы сделали её пещеру очень просторной, она могла укрыть тысячи лемуров, но они не успели, - Ной опять вздохнул и молитвенно закатил глаза к небу.
- Ной, а прежде лемуры знали об этой пещере?
- Нет. Никто никогда не поднимался с равнины в гору.
- Но почему?
- На равнине и так хорошо.
- Удивительно, какой вы нелюбознательный народ!
- За это нас и избрали звёздные арианцы своими слугами.
- Они частые гости у вас? – спросил, как бы совершенно  равнодушно, Савин.
- Они прилетают раз в тысячу лет. Для любого рода высокая честь, если их сородич выбран арианцами.
- Это почётно?
- Очень! Из нашего рода мы помним и чтим четыре избранника.
           Сонк озадаченно покачал головой. Рассказ лемура походил на розыгрыш, но вокруг продолжал хлестать невероятный по мощи дождь. Поневоле поверишь, что это наказание божье.
- Ной, так за что же бог послал на вас потоп?
           Ной молчал.
- Ной, разве вы заслуживали наказания?!
- Заслуживали, Сиятельный Сонк, но мне тяжко говорить об этом.
- Почему?
- Стыдно, - Ной опустил глаза в пол.
- Стыдно?!
           Ной вздохнул, опять подёргал ушками и грустно взглянул на Савина.
- Я тебе всё расскажу, ты должен знать, – лемур протянул лапу и вложил её в подставленную ладонь капитана.
           Новый рассказ поверг Савина в шок. Оказывается, лемуры были бесполыми существами. Лишь раз в три года взрослые особи начинали изменяться. При этом никогда не было известно, кто кем станет: женской или мужской особью. Из всей пресной и однообразной жизни это событие было великим таинством и праздником. Три месяца зачатия сопровождались страстями и сладострастием, а потом всё приходило в обычную колею, лишь матери рожали через шесть месяцев потомство  и растили его два года. После этого все признаки пола пропадали. Так незыблемо жили лемуры, пока лет пятьдесят назад в северных глинистых болотах не нашли странные грибы. Кто-то из лемуров догадался их высушить, потолочь и вдыхать полученный порошок. Уже на третий день приёма запускалась программа воспроизводства, лемур приобретал половые признаки и мог неограниченное время наслаждаться сексом с подобными себе. Если прискучивало, можно было вновь вдохнуть этот порошок и через месяц вернуться к бесполому существованию. Но никто из лемуров не оставались в естественной бесполой стадии. Через месяц они вновь вдыхали порошок и приобретали признаки противоположного пола. Почему-то так всегда случалось: сначала один пол, потом другой. Эпидемия распутства неумолимо овладевала родами, редкие голоса, предупреждающие о пагубности беспрерывного наслаждения, никто не слушал. Перед внутренним взором Сонка раскинулась картина беспрерывной всепланетной оргии, безумные глаза и вопли страсти. Он невольно отдёрнул ладонь и наткнулся на грустный взгляд лемура.
- Теперь ты знаешь, Сонк, - горестно произнёс он.
- Ной, неужели все поголовно кинулись в омут любовных страстей?!
- Все, Сонк.
- И твой род тоже?!
- Да.
- Вот как? Тогда почему бог именно вас выбрал из всех остальных родов?! Ведь вы же ничем не лучше остальных!
- Мой род очень древний и самый многочисленный.
- Хм, весьма спорное утверждение, впрочем, это неважно. Кстати, Ной, а у вас восстановился естественный цикл воспроизводства?
- Нет, теперь мы изменились навсегда: мы все разделились на мужчин и женщин.
- Вы что, грибы с собой на гору притащили?
- Нет, всё случилось по воле бога.
- А эти имена старейшин, это ваши нормальные имена?
- Нет, Сонк, бог назвал сначала меня, а потом сказал мне, как назвать старейшин и я назвал.
- Ничего себе! – Савин задумчиво покачал головой, услышанное казалось сказкой. – Скажи, Ной, когда начался потоп, вы уже были здесь?
- Да.
- А остальные лемуры?
- Они не смогли. Дождь мгновенно превратился в потоки воды. Мы вынуждены были обливаться слезами, видя, как гибнут наши соплеменники, мы даже слышали их вопли, но ничем не могли помочь.
    Сонк надолго замолчал. Как такое могло быть за множество парсеков от Земли?! Неужели глобальный катаклизм это обязательный тест в развитии любой цивилизации? Или цивилизаций? Сколько их, потопленных или засыпанных вулканическим пеплом, кануло на этом пути, пока не устроили создателя? «Это что же, получается, - горестно думал Савин, - господь историю народов как на грифельной доске рисует? Не понравилась, значит, не удалась, стёр её в пыль, оставив горстку избранных, и всё по-новому?». А эти невероятные ветхозаветные имена?! Они сбивали с толку, Сонк чувствовал себя внутри древнего мифа, и поэтому ему вдруг пришла в голову очень важная мысль.
- Ной, а ты записал все эти истории в книгу?
- Записал? В книгу? – вид у лемура был удручённый.
           В арианском языке были эти слова, но он только что об этом узнал.
- Ной, ты что молчишь?
- Сиятельный Сонк у нас нет книг.
- Откуда же ты знаешь, что это такое?
- Знаю.
           Ной выглядел растерянно.
- Чудно у вас тут. Ной, вот тебе мой наказ: запиши всё, что ты мне поведал в особую книгу. Со временем она станет священной, и ты вместе с нею, поверь мне.
- Но мы и так помним.
- А вдруг забудете?!
- Но мы никогда ещё не забывали… Сонк, а такая книга действительно станет священной?
- Несомненно.
- То есть ты считаешь, что мы должны всё описать в книге?
- Обязательно, а как же иначе!
- Спасибо за совет, Сиятельный Сонк! Ты истинный посланец Бога! Я понял, что нам теперь надо делать! Потоп скоро уйдёт, и мы заселим планету вновь. Мы будем трудиться, и она вновь станет раем! Да будет так!
- Пусть будет! – донеслось со всех сторон.
           Сонк с изумлением видел, что рот Ноя закрыт, что вся его речь идёт ему прямо в голову, более того, он слышит остальных лемуров. Они далёкой, но грозной волной приближались к его сознанию. Он потряс головой, голоса отдалились и постепенно пропали, наваждение исчезло.
- Уф! – облегчённо вздохнул Савин.
            «Мне только телепатии не хватало!» - мелькнуло у него в голове. Ощущение вседоступности его «Я», пусть даже на краткое мгновение, ему очень не понравилось. Сонку захотелось побыстрее уйти прочь. К тому же внутри него вдруг появилось чувство вины: имел ли он право на такие советы эксперимент? Ведь он невольно случайно вмешался…. Хотя, так ли уж случайно?
           Савин встал, вернул на место перчатки, шлем и подсветку и фонарь в шлеме, он хотел как можно скорее вернуться на челнок. Лемур застыл с открытым ртом, потом рухнул на колени. 
- Прощай, Ной! – громогласно крикнул Сонк. – Помни, ты обещал записать всё в священную книгу!
- Да, сиятельный Сонк, клянусь! – не поднимая глаз, пропищал лемур.
- И ещё поклянись, что в священной книге назовёшь меня моим истинным именем!
- Каким, Сиятельный Сонк?
- Адам! Напиши, что к тебе приходил Адам!
- Клянусь! 
           Капитан Савин развернулся и устремился вниз, рискуя поскользнуться, но он благополучно ухватился липучками на перчатках за плиту, на которой стоял челнок. «Прочь отсюда, - билось у него в голове, - материала для отчёта достаточно!».
           Когда он взлетал, успел увидеть стоящего перед двумя глыбами лемура, восторженно вскинувшего вверх свои ручонки.
           И, ещё дождь, кажется, пошёл на убыль.

Эпилог.
     Живой и здоровый Бутырский грозно взирал на своего невозмутимого подопечного. Перед этим они уже вдосталь наобнимались и наговорились о чудесном исцелении командора, и теперь вернулись к делу.
- Сонк, от тебя я этого не ожидал!
- Но Анжей Нилович, файл объективного контроля….
- Противоречит здравому смыслу! – перебил его командор.
- Несмотря на явную подлинность….
- Вот что, Сонк, давай договоримся, я твой отчёт отправляю в архив, а ты помалкивай.
- Но…
- Хочешь попасть в какую-нибудь  лабораторию?
- Зачем?
- Затем, что тебе никто не поверит, и сделают вывод, что это галлюцинации и спишут тебя с флота!
- Командор, неужели и вы мне не верите?!
- Боюсь верить, Сонк, поэтому … в архив. Ты понял?
- Понял, командор, в архив, так в архив. Звёздный флот мне дороже.
- Кстати, - Бутырский довольно кивнул, - через год после тебя на Лемию заходил крейсер «Витязь» и не обнаружил там потопа.
- А лемуры живы?
- Живы. Есть фотографии их деревень. Скажи, Сонк, а зачем ты им своё имя на Адама поменял?
- Понятия не имею! Меня словно под локоть подтолкнули…
- Всё! – Бутырский властно поднял руку, останавливая Сонка. – Ни слова больше! Иди, капитан, и служи дальше.
          
           В очередную звёздную экспедицию Сонк отправился с Зиной. Им поручили свободный поиск и установку малых телепортационных станций. Там, где они сочтут нужным. Через них потом смогут прибыть малые автоматические зонды и строительные роботы, они соберут большой телепортал.
           Где-то за Юпитером Сонк погрузил Зину в глубокий анабиоз и принялся готовиться к гиперперемещению. Он очень волновался, и когда всё благополучно завершилось, и перед ним засияли чужие звёзды, облегченно рухнул в кресло. С женой всё было в порядке, скоро она явится к нему. Сонк улыбнулся и вспомнил прощание с профессором Ли перед самым их отлетом.
- Дорогой мой, зять и милая моя дочь, я отпускаю вас в небо, хотя понимаю, что вряд ли дождусь вас обратно.
-Папочка, зачем ты так говоришь?!
- Джон!
- Спокойно, детки мои,- усмехнулся профессор, - я учёный, поэтому не привык обманывать и обманываться. Пусть всё идёт своим чередом.
- Джон, давайте я попрошу руководство отложить наш отлет? Уверен, что год или два только на пользу пойдёт, а мы с вами побудем.
- Ой, Сонк, – Зина похлопала ладошками, – какая прекрасная идея!
- Нет уж, Сонк, летите и никаких задержек.
- Папа, но почему?!
- Потому что вас потом и вовсе могут не отпустить. Тебя Зина, не тронут, а вот мужа твоего могут изолировать.
- Интересно, - криво усмехнулся Савин, - за что же?
- За то, что ты уникален, за то, что тебя невозможно объяснить, а отрицать невозможно, - профессор поднял руку, останавливая зятя. – Сонк, ты хороший, тебя любят все, кто тебя знает, но тебя лишь терпят те, кто знает о тебе, а не тебя. Ты пугаешь их самим своим существованием. Улетайте, пока есть возможность и возвращайтесь лет через сто. А теперь идите сюда, я вас обниму.   
           Сонк жил третье столетие, но глубину человеческих отношений так до конца и не познал. Разве мог он предположить, что одним своим существованием пугает кого-то из высшего начальства, что оно воспринимает его конкурентом и даже угрозой человечеству?!

Илюстрация из Интернета