Записки гаишника. часть 18

                Глава  18.
      Володя Вдовин мне рассказывал, что в то время,   звонил  старшей  сестреАлександре в Зеленоград:
- Шур, в субботу мы с отцом будем огород перекапывать, приезжай с сыновьями нам помочь.
- Володь, в эту субботу мы не можем, будем в цепях стоять.
- В каких цепях? – испугался Володька.
- Встанем цепочкой    вдоль Ленинградского шоссе,  от   Зеленограда   и  дальше, в поддержку Ельцина.
- Вам делать нечего? Надо родителям помогать, а вы занимаетесь незнамо чем, - сказал  ей  Владимир.
Пришлось Володе с отцом одним взяться за лопаты. Через год, собравшись на семейном празднике, Александра за столом Владимиру сказала:
- Вот ты, Володь, меня на 7 лет моложе, я Плехановский институт закончила, а ты меня умнее. По всем заводам ходили агитаторы, уговаривая провести такую акцию, и мы повелись.
   Не у дел остались многие. На Ленинградском шоссе населённые пункты превратились в рынки  свободной торговли. Местные жители выставляли на обочины всё, что вырастало у них в садах и огородах, в надежде продать свои продукты труда. Украинские женщины из Днепропетровска обосновались на 59 км у деревни Дубинино с кухонной посудой, изготовленной ими на производстве, и этой же посудой с ними расплатились за работу. Меня вызвал командир:
- Виктор Матвеевич, съезди, убери с трассы посуду. Сегодня пятница, сотрудники  дипломатического   корпуса   сейчас   в Завидово  поедут, а тут женщины с кастрюлями по всей деревне.
     Фарфоровая   посуда, - столовые сервизы,  супницы,   тарелки,
была сложена     стопками   в   нескольких    точках    на    протяжении     километра. Остановившись у первого развала, и заглушив машину, я вышел к продавщице. К нам сразу подошла старшая «десанта», Надежда, с которой я по этому поводу уже общался. Ей было около сорока лет, простая работница, с усталостью миловидном лице. Мне было жалко украинок,
                345
вынужденных покинуть   родной   кров и мужей,   которые   тоже  потеряли там   работу,   но теперь я получил конкретное указание, и должен был его выполнить.
- Надежда,   вы  можете   хотя  бы располагаться   не   на   обочине,   она  является частью дороги, а перейти на траву? Вас и так, таких красивых, издалека видать, - обратился я к старшей группы торговок, стараясь говорить помягче.
     Женщины потихоньку стали переносить посуду, а Надежда пригласила меня к себе в арендованный ими вагончик, стоящий рядом, на краю деревни. Зная, к чему это ведёт, я её предупредил:
- Надежда, это ничего не изменит.
- Я   понимаю.    Мы   не    первый   раз   встречаемся,   надо   же    нампознакомиться.  Я хочу вас угостить.Я не стал из себя меня корёжить, рабочий день у меня закончился, почему бы и нет.
- Хорошо, только символически, у меня сердце слабое, - согласился я.
- Да, - встревожилась Надежда.
- Да. Отказать не могу, - подтвердил я.
- Ну, слава Богу.
Символически не получилось. Распили бутылку коньяка, и я собрался уходить, но вернулись все товарки, - на улице стемнело, - с ними тоже надо было чокнуться. Появилась вторая бутылка. Конечно, больше подливали мне, и я расслабился в окружении милых женщин, то есть, набрался. Как-то вдруг мы с Надеждой остались вдвоём, и я понял, что пора ретироваться. Это не входило в мои планы. От близости в таком состоянии я вряд ли получу удовольствие, а главное: нельзя пользоваться безысходным положением женщин. Поэтому, поцеловав её, я с ней попрощался.
     Наступила осень. Я делал ночную проверку на автомашине «ВАЗ-2104». Проверив несение службы инспекторами на посту 33 км, из Чёрной грязи я поехал в сторону                области. Время шло к полуночи. Проехав поворот на Ржавки, я чуть не сбил девушку, выбежавшую на проезжую часть с
                346
поднятой рукой. Хорошо, что на ней были надеты белые брюки, в свете фар я вовремя её заметил и затормозил.
- Вы что же это делаете? Бросаетесь под машину, - выйдя навстречу подбежавшей девушке, выговорил я.
- Простите, пожалуйста. Мне очень надо доехать.
- Куда?
- В Зеленоград.
- Садитесь в машину, расскажете, что случилось.
Она мне рассказала, что приехала из Крыма на заработки. В Симферополе  унеё осталась четырёхлетняя дочка. После распада Советского Союза у них работу найти было невозможно. В Зеленограде она отработала два месяца на рынке, а работодатель - он азербайджанец - денег не платит. С ним надо переспать, а она этого категорически не хочет. Ей посоветовали обратиться к русскому авторитету с этим вопросом. Тот назначил ей встречу в магазине «1000 мелочей» сегодня на 24 часа, а она на эту встречу опаздывает.
     Я отвёз  её на   Московский проспект,   она,   попросив   меня  немного  подождать, скрылась в дверях магазина. Через 15 минут она вышла, сообщив  мне, что за неё заступятся.
- Может мне подключиться? – спросил я.
- Нет, не надо. Мне обещали, а они слов на ветер не бросают.
Её звали Светлана. Мы приехали в посёлок ВНИИПП, где она снимала комнату, я заехал на площадку перед домом.
- Спасибо вам большое, вы меня так выручили.
- Не за что. Наш долг – помогать людям.
- А Россия нас бросила, - с неподдельной горечью сказала она.
Мне на это ответить было нечего, и я взял её руку в свою, слегка пожав тёплую ладонь. Она щекой прижалась к моему плечу, а я боялся пошевелиться, чтобы не нарушить умиротворение, нахлынувшее на нас. «Ну почему эти хохлы, - по-другому их даже называть не хочется - всё время пихают своих красивых дочерей и жён в объятия: то завоевателей, то работодателей». Света подняла голову и мы стали целоваться. Незаметно стало рассветать. Мы настолько увлеклись, что потеряли время. Правда
                347
говорится: «Счастливые  - часов не наблюдают».  Она мне напомнила Таню,  по всему, Света была не хуже. Прощаясь, она назвала мне номер квартиры, где жила. Было заманчиво, но я себя пересилил, и постарался выбросить её из головы. «Женщина – источник наслаждения, а наслаждение ведёт к страданию», - где-то я прочитал такое индийское изречение. На тот момент я в таком состоянии и находился, вспоминая наслаждения.
     Разыскивали мы машину «Камаз», на которой ленинградский водитель, перевозил на полуприцепе порошок «Зуко». Ночью его остановили на 54 км, под угрозой оружия вывезли на просёлочную дорогу, и оставили в лесу. Он под утро пришёл на пост ГАИ  49 км. Обнаружили мы машину недалеко от Берёзок, уже порожнюю. Что интересно, после этого в Солнечногорске, во многих палатках, вдруг стали продавать этот                порошок. Пакетик «Зуко» растворяли в воде, и получался газированный сладкий напиток. А этих пакетиков было целая фура. Химия, конечно, но «Фанта», массово завозимая к нам во время Олимпиады в Москве, - тоже химия, а покупали.  Лже милиционера с компанией вскоре выявили оперативники из ОВД.            
               
       Во дворе батальона.  Помошник дежурного, Василий Устинов.
                348
      И   начались   потери.   Первым   оказался   прокурор     Солнечногорска,Алексей Малкин.  Он уехал на своей машине на дачу и, как в воду канул       Не вышел на службу наш инспектор, Николай Добряков. Сначала подумали, что заболел, но на следующий день в батальон позвонила его мама и сообщила, что сын не пришёл с работы. Он встречался с женщиной, которая занималась бизнесом, и жила в Поварово. Поехали по её адресу, и там обнаружили у коттеджа пустые автомашины: «Жигули»  Добрякова, и её «Джип». В спальне был полный беспорядок, следы борьбы, и никого. Коля был очень хорошим парнем, в полном соответствии со своей фамилией. Мастер спорта по борьбе. Мы с ним работали вместе в комсомольско-молодёжной смене.   В  батальоне  у нас  служил  Александр Заднепрянский,
он уволиться по сложившимся обстоятельствам, и занялся предпринимательством.  Он с друзьями провёл своё расследование по факту исчезновения Николая и его женщины. Следы оборвались в котельной посёлка   Поварово.   В   шлаке   были   найдены:   оплавленная   милицейская               
кокарда и пуговица. Кочегара, работающего в тот злополучный день, найти не удалось. Исчез. Поэтому возникло предположение, что Добряков погиб.

   
                Николай  Добряков                Михаил Засорин
                349               
         На Дмитровском шоссе были расстреляны инспекторы ДПС, нёсшие службу у перекрёстка МБК Дмитровско-Ленинградского направления. Причём, ребята погибли в силу того, что ещё не перестроились, ещё не осознали опасности нового времени. Ими была остановлена автомашина «Жигули», двигавшаяся в сторону Москвы, для проверки. Кроме водителя, в машине находились два пассажира. Один инспектор, вооружённый автоматом, остался на дороге, а второй прошёл в помещение поста вместе с водителем. Он связался по селекторной связи с дежурным 2-го батальона ДПС УГАИ Московской области и попросил проверить по базе остановленную автомашину. Дежурный совершил роковую ошибку: вместо селектора он воспользовался радиостанцией, и сообщил: «Машина в угоне». Водитель не был   досмотрен,   и  был готов  применить   свой  пистолет.   Он   сразу   его  и  применил, а второй сотрудник ГАИ, не ожидая такого развития событий, за это тоже поплатился. Он не держал наготове автомат и, когда бандиты открыли огонь из «Жигулей», не успел принять оборону.
      Милицию уже не боялись, а, значит, не уважали. Вернее, перестав уважать, не стали бояться. Нарушители и преступники, их я имею в виду. А их расплодилось. Я думаю: это следствие того, что весь мир видел милиционеров, которых выводили из расстрелянного Дома Правительства с поднятыми  вверх  руками, будто преступников.  Какое будет уважение, если два   министра внутренних дел:  Николай  Щёлоков  и  Виктор  Пуго застрелились.
      На российском вещании вышла в эфир радиостанция «Авторадио». Поступило указание Управления ГАИ: направить представителя батальона на программу,   посвящённую    безопасности   дорожного   движения,   которая  выходила   в прямом   эфире.   Анатолий   Николаевич  Юдин предложил мне  участвовать в этой программе.
- Выбор пал на тебя,- объявил мне Анатолий.
- Я понимаю так, что надо будет отвечать на звонки радиослушателей.
                350
- Да, скорее всего. Потому тебя и назначили.
- Тогда мне надо брать с собой Комара. Наверняка будут вопросы по дорожным условиям и качеству ремонтных работ дорожного полотна.
- Конечно, Владимира Михайловича бери с тобой.
Радиостанция находилась в обычной, московской, двухкомнатной квартире. Было опасение, что вдруг меня спросят о том, о чём я не смогу компетентно ответить. Всё-таки, я служил в ДПС, в строевом подразделении, служба в котором несколько отличается от службы в районных отделениях ГАИ. В процессе моих ответов на вопросы ведущей поступил звонок от слушателя:
- Можно ли мне обучать вождению на легковой машине в деревне, в полеЯ ответил так:
- Вы формально будете нарушать, закон есть закон. Здесь на усмотрение инспектора ГАИ, который вас остановит. С моей точки зрения: можно, если это будет безопасно для окружающих, в том числе и для вас. Ваш стаж водителя должен быть не менее 3-х лет. Я понимаю так, что ваша автомашина не оборудована вторыми педалями, как учебный автомобиль, и вы будете нарушать порядок прохождения обучения водителя на категорию «В». Однако  в уголовном кодексе есть статья, которая гласит примерно так: лицо, совершившее деяние, которое формально подпадает под признаки преступления, но не создаёт угрозу общественной безопасности в силу малозначительности, освобождается от уголовной ответственности. Я полагаю, что это применимо было бы и в административной практике. Инспектор ГАИ, за нарушение ПДД водителем, имеет право не только подвергнуть его штрафу, или составить протокол, но и вынести устное предупреждение, исходя из того: была ли создана аварийная ситуация или нет, то есть,   была ли   создана   угроза  безопасности дорожному движению, или нет.
 Ведь, остановка гражданина при управлении им автотранспортного средства  ограничивает же его свободу в той,               
или иной степени. И второе, если логично рассуждать, Правила                регулируют дорожное движение, и если в поле дороги нет,
                351
 
                Клин-Дмитров пост.  Михайличенко Н.Н.,Митрофанов А.,Баженов В.М.

то и нарушения нет. Что не запрещено, то разрешено.
     Как я и предполагал, второй телефонный звонок от слушателей был одорожных  условиях   в  Солнечногорске, в котором образовывались заторы по воскресным дням при возвращении дачников в Москву. Ведущая   объявила:
- На этот вопрос вам ответит инженер по организации дорожного движения, Комар Владимир Михайлович.
Ему пришлось отвечать на главный вопрос: «Когда прекратятся эти заторы»?  Владимир ответил с оптимистическим прогнозом, а я вспомнил дежурного Калашникова, который ещё в 70 году не верил в скорое строительство объездного шоссе.
    Водитель Солнечногорского ГАТП, Виктор Кузнецов,- брат Николая Кузнецова, с которым я учился в школе имени Блока, - на автомашине «ЗИЛ-130» повёз продукты в Москву по магазинам, и нарушил Правила. Остановил его инспектор ГАИ, и, проверяя документы, неожиданно обрадовался:
- Так вы из Солнечногорска?
- Да, - ответил Виктор,  уже тоже радуясь, что его сейчас   отпустят с миром.
- Вот теперь я на вас высплюсь, - заявил инспектор. - У меня дача
                352
за Клином, и по воскресеньям приходиться по часу стоять, чтобы проехать ваш город, когда возвращаюсь домой.
     Действительно, летом так было.  Дорога на Москву проходила по центру Солнечногорска, по улице Красной. Объехать нельзя, потому что справа проходит Октябрьская железная дорога, тоже по центру города, а слева раскинулось озеро Сенежское. Виктора наказывать не стали, поскольку он являлся нашим общественным автоинспектором,   но информацию  о его нарушении прислали в наш адрес.      
      Ельцин, обращаясь к автономным республикам и областям, объявил: «Берите суверенитета, сколько хотите, сколько можете проглотить». После развала СССР взялись за Россию. Первой оказалась Чечня и там началась гражданская война. Дудаев стал Президентом Чеченской республики Ичкерии, который был за выход  республики  из  состава РСФСР.    Оппозиция  была против выхода, и устроила митинг. Митинг расстреляли. Ну, а наших сотрудников стали посылать в этот неспокойный район. Ежемесячно, по два человека, добровольно, или  добровольно принудительно от батальона.
     Сергей Курбатов и Виктор Киселёв прибыли в Беслан. Они несли службу на блок-посту, совместно с военнослужащими, около села Эльхотово, что рядом с Кабардой.  В один из дней за военными приехала машина, и на посту наши сотрудники остались одни вместе с местным участковым инспектором, майором милиции. К ним стали подходить сельские жители, всё больше и больше, и вскоре они оказались в окружении агрессивной толпы.
     Когда Сергея и Виктора стали обезоруживать, их коллега пытался их защитить, но его жестоко избили. У Курбатова отобрали автомат и пистолет, который висел в кобуре на портупее, а у Киселёва только автомат. Пистолет у него был под пальто в кобуре на поясном ремне, и он боялся: как бы его не обнаружили. Ничего хорошего они не ожидали, поэтому пистолет давал какую-то надежду. Их закрыли в каком-то сарае, в
котором они провели сутки. К счастью, их освободили, но оружие
                353
им не вернули.
- Чёрт с ним, с этим оружием. Главное - вы живы, - сказал ребятам командир полка, Мамот Вячеслав Васильевич, встречая их на аэродроме.
               
                Курбатов Сергей                Грачёв Вадим
    Когда Михаил Трусов собрался в командировку в Дагестан в третий раз, я его спросил:
- Миш, ты, конечно, молодец, но что тебя заставляет туда ехать?
- Говорят,      что    каждый     человек     оправдывает   свою    фамилию.  Моя  фамилия Трусов. Я хочу опровергнуть это мнение.
     А всего Трусов ездил туда восемь раз. Позже, на второй чеченской войне, один из наших сотрудников, Московкин Алексей, там погиб.
   Я   проводил развод    смен  на линию   и  зачитал   телефонограмму, в которой было  указание на задержания четырёх автомашин, принадлежащих жителям Клина, на которых разъезжали лица, подозреваемые в преступлениях. Комментариев от инспекторов не последовало, и меня удивило молчание сотрудников Клинской смены, которые наверняка знали этих людей.  Но после развода ко мне подошёл Владимир Разин:
                354
- Виктор Матвеевич, эти машины каждый день разъезжают по Клину, почему мы должны их задерживать, а где опергруппы?  Отделовские не хотят с ними связываться, а мы должны подставляться. Вот у вас, у руководства, повседневное ношение оружия, а мы пистолеты сдаём после смены. Идёшь домой, а у подъезда сидят, ждут тебя, и начинают разговор, что ребёнок у тебя в садик ходит, жена там-то работает. И вроде в шутку.
- Я понимаю, Володь, вы не подставляйтесь, - сказал я ему.
А что я  ещё мог посоветовать, или пообещать?

        Михаил Синельщиков      Юрий  Быков                Вячеслав Елисеев               

     В батальоне, я вышел из дежурной части, и в коридоре встретился с командиром, который шёл мне навстречу, к выходу. Поравнявшись со мной, Евгений Иванович, не останавливаясь, сказал мне:
- К нам едет генерал, иду его встречать.
Дежурным недавно был назначен Слава Пятенков, поэтому я решил вернуться и подстраховаться: объяснить Пятенкову его действия.  Я провёл ему короткий инструктаж:
 - Слав, когда войдёт генерал, ты выйди к нему и подай команду: «Смирно»! Докладывать ему не надо, его сопровождает командир, только представься. Понял?
Пятенков ничего мне не ответил, но, судя по его широкой

                355
улыбке,- вроде, не учи учёного,- было видно, что слова до него дошли. А ехал к нам генерал-полковник внутренней службы, 1-й
заместитель министра РФ, Шилов Иван Фёдорович, и с поста 49 км уже сообщили, что машина   из   ГУВД  проехала. Штабные
все  рассовались по своим кабинетам, а я остался в классе службы, что находился рядом с дежурной частью, откуда через застеклённую дверь  просматривался коридор. Заходит генерал, и Пятенков, стоя в дверях дежурной части, прикладывает руку к козырьку фуражки, представляется:
- Товарищ, генерал! Старший лейтенант Пятенков.
- Почему     старший   лейтенант?   На   вас   же   капитанские       погоны,- удивился Иван Фёдорович.
- А   здесь  же  старший  лейтенант, - пояснил   Слава,  ткнув  пальцем в  табличку на двери, где в кармашек было вставлено: дежурный по батальону – «старший лейтенант», напротив фамилии: «Пятенков».
Её   не поменяли от предыдущего дежурного, а другую не успели написать.
- А почему команду не подаёте? – спросил генерал.
Тут сослаться Вячеславу было не на что, и он, кисло улыбнувшись, передёрнул плечами. Правда, генерал этого уже не видел, он прошёл дальше.
- Ты   почему  не  крикнул:  «Батальон, смирно»?    Я  же  тебе говорил, - спрашиваю  Пятенкова.
- Так не было же никого.
- Какая   разница.   Ты   по     уставу  так   должен   отвечать.   Ты передал указание начальнику смены, чтобы  машину направил на головной участок?
- Передал, только Богнат с машиной на обеде, я думаю…
- Слав, тебе  думать  не надо, - перебил я его. - За тебя уже подумали. Тебе надо только в точности довести указание руководства. А ты начинаешь интерпретировать.
     Ко мне приехала корреспондент Зеленоградской газеты «41+», молодая девушка, брать интервью по нашей работе.

                356
- Перед тем, как печатать материал, вы мне покажите, что там написали, - предупредил я её.
- Хорошо, - согласилась она.
 Я ответил на ряд вопросов, и в конце беседы она меня спросила:
- Вам  когда было легче работать,  когда   были инспектором,   
или   сейчас   в  должности заместителя командира?
Я вспомнил майора госбезопасности, с которым пил коньяк на посту 47 км, когда он завидовал мне, простому инспектору ГАИ.
- Когда был инспектором? – не задумываясь, ответил я девушке.
- Почему? – спросила она.
- Потому, что работая инспектором, я отвечал сам за себя, а сейчас  я отвечаю ещё и
других сотрудников.
Ознакомиться с материалом мне не пришлось, но в газете всё написано было верно.
   Тёплый, летний вечер. Около 23 часов я возвращался в Солнечногорск домой из батальона на своей служебной автомашине «ВАЗ-2104», и свернул на улицу Баранова, решив проехать на пост 65 км через улицу Почтовая. Перед поворотом на эту улицу меня обогнала автомашина «Жигули», она принадлежала водителю, которого я знал, но не был знаком. Он остановился у кинотеатра прямо на проезжей части около стоящих двух девушек, и затеял с ними разговор, не выходя из машины. Я мог объехать его справа по площади, но мне была создана помеха для движения на проезжей части дороги, и я встал позади него.   Подождав минуты три, я выглянул из окна и
произнёс:
- И долго мы так будем стоять?
Не поворачивая головы, он мне ответил:
- Подожди, я весь день искал этих девушек. И вот нашёл.
Я, заглушив двигатель, вышел из машины.
- Заместитель командира 1-го батальона Астанин, прошу ваши документы, -
вырос я перед водителем.
- Я сейчас подъеду, - чуть замявшись, проговорил водитель.
                357
- Подъезжай.
Я   вернулся   в   машину,   а   нарушитель,   развернувшись  на
площади, встал рядом с моей «четвёркой».
- Ваши документы, - повторил я своё требование, когда он уселся рядом со мной на пассажирское сиденье.
- Я Руслан, - представился он мне, будто называя пароль.
Руслан был новоиспечённый бизнесмен, ему принадлежали несколько торговых палаток.
- Я знаю, что вы Руслан, - сказал я.
Он протянул мне водительское удостоверение.
- Извините, что обогнал вас. Сколько надо денег? - спросил он.
- Да, не надо мне ваших денег, мне от вас вообще ничего не надо, - не выдержал я. - Дело не в том, что вы меня обогнали, и проехали под знак, здесь территория районного ГАИ. Советская власть кончилась, и вы решили, что вам всё можно. Правила можно нарушать, откупитесь. Можно остановиться на проезжей части перед машиной ДПС, объедет, не барин. Так что ли?
     У меня почему-то всегда возникал внутренний протест при таких предложениях. Я не сдержался, высказался на эмоциях, и вспылил, а это неправильно. Значит, не прав. Как при изучении Римского права: «И сказал патриций Лукулл своему рабу: «Если бы я не был взбешён, я бы тебя убил».
               
                Солнечногорск. Советская площадь.
                358
- Нет, простите, не заметил, - продолжал извиняться Руслан.
- Должна же быть элементарная вежливость. Даже, если бы ехал не я, простой гражданин. Ведёте себя, как пупы земли. До свидания, - сказал я ему, и завёл машину.
Больше говорить мне с ним было не о чем.
     При очередной  проверке   несения  службы личным составом в ночное время,  я решил  навестить Олю,  давно её не видел, с её новым мужем то я вместе работал. Но подспудно, конечно, хотелось узнать о своей любимой, её сестре. Это было главное. В Зеленограде нашёл дом, где они жили, и позвонил в квартиру. Время было позднее, но приемлемое для посещений. С ими  была семейная пара, и они вчетвером сидели за столом. Оля налила мне чашечку кофе, в него добавила коньяку. Они были рады моему приходу.
- Что ты к нам не заезжаешь в гости, ведь, это тебе мы обязаны семейным счастьем, - сказала мне она.
Ольга    сидела   рядом   со мной,   ухаживая,  и исподтишка стала заигрывать. «Наверно, много  выпила», - подумал я. О Татьяне речи не было, как обычно, и новых сведений я о ней не получил. Я попросил Олю позвонить сестре, и она выполнила мою просьбу, потом передала мне трубку. Я имел возможность услышать голос Тани, сто лет ей не звонил, но она была не рада звонку.Видимо, была не одна.
- Приезжай двадцать второго, у нас с Серёжей годовщина свадьбы. Пять лет прошло, как ты нас познакомил, - сказала Оля при моём уходе.
     22 августа я, как пионер, с бутылкой шампанского, пришёл к ним снова в гости. Но мужа не было, а дети спали. Мы распили с хозяйкой шампанское, и Ольга, подсев ко мне на диван, стала со мной обниматься. Через час, расставаясь, я её поцеловал. А она загорелась, усадила меня в кресло и села ко мне на колени, прижавшись полной грудью. Всё же, здорово она похожа на свою старшую сестру. Я ей пообещал зайти на следующий день.
     Надо же: Татьяна от меня отказалась, а Оля проявила ко мне страсть. «С чего бы это она стала меня соблазнять? И как же её
                359
«семейное счастье»? Но встречи не получилось, а я к ней больше не ездил, ведь её муж мой коллега
         В дежурную часть, утром,  пришла телефонограмма, в которой говорилось,   что в одном из офисов Москвы произошёл конфликт, в результате которого питерскими гостями была увезена в неизвестном направлении девушка, сотрудница фирмы, на автомашине «Мерседес», номерные знаки указывались. Поздно вечером, ближе к полуночи, данная машина прошла Чёрную грязь в сторону Санкт-Петербурга, о чём инспекторы, несущие там службу, доложили в дежурную часть. Информация прошла на все посты ДПС. На КПМ 79 км начальник
смены, Тихонов, отслеживал путь следования подозреваемых в преступлении, находясь в помещении поста у радиостанции. Убедившись, что «Мерседес» не задержали на посту 49 км, он понял, что эта миссия выпадает на его смену.
Он вышел на улицу со словами:
- Ребята! Надо одевать бронежилеты.
А ребята уже были экипированы, начальнику бронежилет не достался. Андрей Марков и Александр Тихомиров разворачивали шлагбаум. Сергей Смирнов – наготове с автоматом Калашникова. «Мерседес» прошёл Солнечногорск, Владимир Тихонов выехал на  автомашине "ВАЗ-21013" навстречу, и встал на повороте на станцию «Покровка». Он передал информацию о прохождении указанной автомашины на пост, и сразу выехал за ней. Водителю «Мерседеса» путь перегородил шлагбаум, он остановился, а сзади его уже подпирала машина с включёнными проблесковыми маячками, под управлением Тихонова. Через несколько секунд водитель и пассажиры лежали на асфальте лицом вниз под прицелами табельного оружия и автомата. А были они одеты в цивильные костюмы. «Что-то здесь не так»,- подумал Владимир, когда услышал, как один из лежащих другому сказал: «Вот гады, всё-таки подставили». Они так лежали, пока не связались с Москвой и не выяснили, что распоряжение о задержании было отменено. «Наверно,   накатают   жалобу», -  снова   подумал Тихонов,  когда поступила 
                360
команда их отпустить. Но нет. Высокий молодой мужчина, крепкого телосложения, с золотой цепью на шее, и с перстнем на правой руке сказал:
- Хорошо работаете, не ожидали, – и стал стряхивать грязь с костюма, как уже делали его товарищи.
     Ежемесячно, заместитель командира полка по КПМ, Сергеев Алексей Сергеевич, проводил занятия с начальниками КПМ батальонов ДПС, где мы знакомились с новыми нормативными  документами, сдавали по ним зачёты, в том числе, и по правилам дорожного движения. Занятия проводились в здании 14-го батальона ДПС на Каширском шоссе, расположенном недалеко от МКАД. В очередной раз, когда он вызвал, кроме нас,   ещё   и   заместителей    командиров   по   службе,    со     мной     поехал  Анатолий Юдин. После занятий, зам. командира по КПМ 14-го батальона, Андрей Матюнин, на правах хозяина, предложил нам экскурсию с Анатолием в  Горки Ленинские,  познакомиться поближе. Мы приехали на историческое место. Музей, конечно,  был закрыт, и  было опасение, что  вряд ли когда откроется. Вокруг ни души
     У памятника вождю пролетариата посидели,  поговорили, поделились впечатлениями о текущем моменте, как бывшие партийцы.  Я здесь раньше никогда не был, и хорошо, что побывал.

   
                361               
            Проведя вечерний развод смен, я приехал па пост 65 км: поставить машину на стоянку. Там службу нёс Александр Лапшин. Раздался телефонный звонок, Александр находился на перекрёстке, и я, зайдя в помещение поста, поднял трубку. Звонили из милиции военного городка Тимоново.
- На вас едет белая «Жигули», номерной знак 01-10, водитель пьяный, сбил шлагбаум, двигается в вашу сторону. Его преследует наша машина, - сообщил мне дежурный.
 -«Костромцов», - сразу определил я. Выйдя на перекрёсток, я передал информацию  Лапшину.
- Я не буду останавливать, я его знаю, - стал он отнекиваться.
- Я его гораздо больше знаю, и что? – задал я вопрос.
Времени на разговоры не было, поэтому я взял жезл и перешёл дорогу на другую сторону. Вскоре на Тимоновском шоссе показалась автомашина «Жигули» белого цвета. Я поднял жезл, водитель остановился возле меня, опустил стекло двери. За рулём действительно находился Виктор Костромцов, а рядом сидела девушка. На машине были разбиты обе фары.
- Вить, ты меня не видел, - попросил Костромцов.
- Здорово, Вить. Как это я тебя не видел? Мы здесь для чего стоим? У тебя была возможность свернуть у завода в парк и объехать пост, почему ты надеялся здесь проскочить? Документы давай.
Я    передал     водительское   удостоверение   Костромцова
 подъехавшим  сотрудникам милиции Тимоново, и уехал домой.
    Перед новым годом я позвонил Ольге, и она попросила меня отвезтиеё к маме в посёлок, та сильно болела. Когда мы выходили из подъезда, нам встретился Сергей, её муж. Почему он её не мог отвезти, я не спрашивал. В дороге Ольга, пододвинувшись ко мне вплотную, стала меня целовать и сжимать    мою    правую    руку,    лежавшую   на   рычаге  передач.   Управляя машиной, я не мог пресечь её действия и лицо не отстранял.
- Чего ты? – спросил я.

                362
- Я хочу с тобой переспать, но чтобы никто не знал, - заявила она.
«Интересно  девки  пляшут, по четыре в каждый ряд». И отказать опасно, отвергнутая женщина становится врагом. От матери Ольга вышла вся в слезах, её мама очень сильно болела. В обратной дороге она мне стала рассказывать о Татьяне. «Наверно, они снова поругались», - подумал я. Но всё, о чём говорила она, выглядело правдоподобно.
- Ты мне звони, - попросила она.
А  на следующий день мне позвонила Татьяна, поведала о плохом состоянии матери. Я это уже знал, не говоря ей об этом.
- Опять ты скажешь, что когда у меня плохо, я тебе звоню, - начала она разговор.
- Но так получается.
Я пообещал ей помощь, если понадобится.  Сергей, муж Ольги, приехав в батальон, зашёл ко мне.
- Ты знаешь, мать Ольги и Татьяны очень плохая, - сообщил он мне.
- Сергей, если чего, скажи, я, конечно, помогу.
     1995 год у меня начался с трагедии: погибла Женя Козина, по мужу – Чуднова, с которым она была разведена. Опять январь. Мы с ней так и не встретились в это «смутное время». В Рождество, 7 января, я провёл вечерний развод смен, и когда отдал приказ построившимся сотрудникам на охрану безопасности дорожного  движения, поступило сообщение, что на 58 км совершён наезд на женщину, машина с места ДТП - скрылась. Этой женщиной оказалась Женя.  Как она туда попала?  Со слов Ларисы Ивлевой, она ехала с родственниками с поминок, и с бывшим мужем у неё случился скандал. Женя настояла, чтобы ей остановили в Пешках, у батальона. Я опросил инспекторов. Оказалось, что она зашла к нам, когда я был в классе службы на разводе. Так, как Евгения была в состоянии опьянения, то помощник дежурного, - дежурный тоже присутствовал на разводе, - ей сказал, что меня нет. Он ей предложил покинуть помещение, и она пошла пешком, стараясь остановить машину. Через километр она попала под фуру на не
                363
освещённом участке дороги, водитель которой, может быть, её даже не заметил, она была в тёмной шубе. 
     У меня не было слов выразить всё, что я думал. Мы с дороги всегда убирали пешеходов, особенно в нетрезвом состоянии. Лучше довезти их до дому, - целее будут, - чем оформлять ДТП, или всю ночь заниматься розыском скрывшегося транспортного средства. А наш инспектор, чем думал? Хотя, он в то время один оставался у пульта управления, ему было некогда.
         Когда    её   хоронили,    я   был    на  службе,  и  проститься   приехал   на служебной машине прямо на кладбище.    Там я увидел своих одноклассниц, которых не видел 30 лет. А меня никто из них не узнал, может быть мешала форма. Правда, я учился с ними только один учебный год, в 9-м классе. Лариса уговорила меня помянуть Женю со всеми в кафе «Юбилейный»:
- Посиди немного с одноклассницами, они с Москвы приехали. Когда ещё увидитесь.
               
                Евгения Козина    бум.карандаш

Получилось так, что в дверь кафе я заходил вместе с Таней Петровской, и она меня спросила:
- Говорят, мы с вами учились?
- Да, учились, - подтвердил я.

                364
За столом, во время разговоров, Ирина Комиссарова узнала меня по голосу, услышав мою речь, о чём громко заявила. Через полчаса я попрощался, и Петровская тоже поднялась из-за стола, в след за мной. Она попросила меня подвезти её до станции «Подсолнечная».
- Тебе куда надо? В Зеленоград? – спросил я, выезжая со стоянки, – Ты, вроде там живёшь.
- Нет, в Москву, на работу.
Работала она на телевидении, и была директором программы «Время». Татьяна находилась в Останкино, когда штурмовали телебашню в 1993 году. Была в центре тех событий. На телевидении также работали её подруги-одноклассницы: Комиссарова, Галя Карева и Наташа Мечтанова. Они учились вместе с первого класса, и были хорошистками, в отличие от меня. Я её довез до станции «Крюково» в Зеленоград, на электричку, попрощались. Что можно рассказать за полчаса пути? Была надежда ещё увидеться, но очень слабая.  Только в зрелые годы осознаёшь, что если уходит детство, то уходит навсегда.
      Я позвонил Тане, как она просила после нашей поездке к её матери. Хорошо, что мы общались, пусть только по телефону. Она сообщила, что муж у неё ушёл на работу в ночь.
- Я буду одна, - как бы, между прочим, сообщила она.
У нас уже было несколько попыток встретиться в Зеленограде за эти годы, но Таня очень боялась попасться кому-либо на глаза, и в последний момент отменяла встречи.     Один  раз мы   погуляли   с ней   в лесном массиве минут 20-ть, и не более того.
- Может, увидимся, - предложил я, на всякий случай.
Она впустила меня в квартиру, но дальше пригожей я не проходил, и даже не  снимал пальто.   Она   сразу  же позвонила мужу, убедиться - на работе ли он ещё. Спросила: не придёт ли он на ужин. Я привлёк её к себе, и как 12 лет назад, стал целовать. А она нервничала, стала снова звонить мужу по тому же вопросу, это в половине часа ночи. Не дело, конечно, свидание в квартире, и я ушёл. Я убедился, что чувства у меня к ней не изменились, и она такая же, несмотря ни на что.  Две
                365
сестры, и такие разные. Но хорошие.
.  Сидим мы в кабинете с Юдиным, каждый за своим столом, разбираем бумаги и документы за прошедшие сутки. Стук в дверь.
- Войдите, - откликнулся я.
Дверь открылась, и на пороге застыл  Женя Завалкин.
- Разрешите войти, товарищ майор.
-Входи, ты уже вошёл, - ответил я.
Хотя мы оба были майорами, но увидев, что взгляд Завалкина обращён в сторону стола моего товарища, я снова углубился в бумаги.
- Товарищ майор, разрешите обратиться, - приняв стойку, произнёс Завалкин.
- Жень, давай попроще, некогда,- отозвался Юдин.
Завалкин, шагнув вперёд от двери, срывает с головы шапку, с силой бросает её перед собой на пол и выдаёт:
- Чего по проще? Чего по проще? Заколебал меня этот «РАФ». Не заводится и всё.
- Жень, с этим вопросом иди к Белоусову, он заместитель по технической части, - сказал ему Анатолий Николаевич.
- Его нет, а зла не хватает, - в  сердцах высказался Завалкин.
И, подняв шапку, он, не спрашивая разрешения, развернулся и покинул кабинет.