Харриет Элизабет Прескотт Споффорд. Воскрешение ст

Харриет Элизабет Прескотт Споффорд (3 апреля 1835 — 14 августа 1921) — американская писательница, автор романов, стихотворений и детективов.
***
Воскрешение старого Сэдлера: История Мексиканского залива.
Харриет Элизабет Прескотт Споффорд.
***
- Кстати, о привидениях, - сказал капитан. - Послушайте, пока я вам немного расскажу - история, которая началась примерно двадцать пять лет назад, когда, но совсем чуть-чуть будучи мичманом, я был юнгой в кают-компании правого борта на поднимитесь на борт старого фрегата "Македониан", в то время флагманского корабля Вест-Индской эскадры, с широким вымпелом коммодора Джесси Уилкинсона.
"Это вряд ли интересно рассказать, что умный набор лейтенантов и
офицеры Уорд-номер у нас был, и как в двадцать-три сигареты с марихуаной в два малый столовых держали ракетку и подряд все время, несмотря на
тугой уздой что первый лейтенант, Мистер Бишем, держали над нами. Он носил
очки в золотой оправе; и я как сейчас вижу его с плоскими
пуговицами в виде орла и якоря, сияющими на его синем сюртуке, когда он расхаживал по... Он стоял на квартердеке, наблюдая за нами, юными джентльменами, стоящими на вахте, пока мы, уставшие, скромно расхаживали взад-вперед по подветренному борту, ожидая, когда пробьют восемь склянок, чтобы спуститься вниз и позвать сменщиков. Он был суровым человеком и, в отличие от храброго старого командора, не спускал нам наших проделок и выходок.

«Среди нашей команды, состоявшей из по-настоящему замечательных парней, но со странным смешением «махоновцев», «дагосцев», «каменных скорпионов» и других соотечественников, был старый морской волк по имени Сэдлер — маленький, высохший старичок лет шестидесяти, который сражался под командованием Нельсона при Трафальгаре, так что он сказал, и был там и сям, повсюду и пересекал мир так часто, что фактически забыл, где он был, и все его
уроки географии, извлеченные из опыта круизов, к сожалению, перепутались в его голове которая, хотя и небольшая, со старым потрепанным фронтисписом, была полный всяких ниточек, которыми он обычно радовал нас, юных
претендентов на морские почести, когда он плел их для нас на стрелах на
лунными ночами, после того как гамаки были спущены. Хорошо ли я
помните, появление старина!--его аккуратно белом платье и trowsers,
его минимум-четверть распорядителя обувь, с чем-то вроде ленточки для банта; нет носки, сохранения природного, телесного тонированные те, синяя звезда, сделано в Индии краски, сверкающие на его подъем, его широкий синий воротник, украшенный звёздами и двумя рядами белой лентой, изящно падают с шеи, которое, как мы, молодежь утверждала, появился странный поворот от слишком висит долго виноградная лоза, с которой на остров Пен' пираты уже подвесил его когда он гнался за ними, под командованием старого коммодора Кирни. Во всяком случае, старый, с острым лицом, морщинистый и загорелый до цвета подошвенной кожи.Хобот, весь его корпус сразу же говорили о том, что он был настоящим морским пехотинцем — одним из тех, чьи недостатки я едва ли могу припомнить,вспоминая их чувство долга, полное пренебрежение опасностью и уверенность, с которой они могут броситься на что угодно, от осиного гнезда до броненосца.
«Ну, так случилось, что однажды жарким днём, когда мы плыли по Мексиканскому заливу,нам сообщили, что старый Сэдлер умер. И это действительно было так, потому что старик тихо отчалил от берега, и, как мы все
надеялся, что, наконец, отправился туда, где наверху сидит милый маленький херувимчик, который присматривает за душой бедняги Джека. Затем, после того, как врачи оказали застенчивый, по его словам, понять, почему он сбежал, вдруг, его останки были доставлены
в обязанности его однокашников, кто подстроил старика в его собрать
одежда, шили его на чистый белый гамак, с восемнадцати фунт
стреляли под ноги, и доложил вахтенному, что тело
было готово к погребению. Итак, около шести склянок послеполуденной стражи,
погода очень жаркая, и ни малейшего дуновения воздуха, способного поколебать стеклянную поверхность.
поверхности воды, лейтенант часы направлен один из
молодые Господа, чтобы сообщить боцману и называет всех рук, чтобы похоронить
мертв, и только на носу и на корме пронзительные свистки были слышны, затем
что самое печальное звонки моряк на все руки море--'хоронить мертвых!'

"Наш старый добрый боцман, Wilmuth, казалось задерживаться на слова
чувство, похожее на печаль при расставании со старым напарником, и как последний человек добрались до палубы, он притронулся рукой к шляпе и в печальном смысле сообщили,'Все, сэр, - первый лейтенант, который в свою очередь доложил,«Офицеры и матросы, все на палубе, сэр», — обратился он к командующему, который тут же отдал приказ капеллану продолжить службу.

"Паруса были убраны, грот-марсель поднят на мачту, оркестр на
квартердеке, флаги приспущены, и все, офицеры и матросы, стояли
голые по пояс, молча и печально глядя на тело, лежащее на
палубе в белом гамаке, готовое к последнему обряду. Торжественно и
впечатляюще были зачитаны заупокойные молитвы, и при словах «Мы предаём его тело
морям» раздался громкий всплеск, и бедный старый Сэдлер ушёл на дно
в свой далёкий дом на веки вечные. Некоторые из нас, мальчишек, взобрались на
линьковый такелаж, чтобы посмотреть, как он идёт ко дну, и, пока мы
наблюдали, как он мерцает и мерцает, превращаясь в точку, мы
задумывались, куда он направляется и сколько времени ему потребуется,
чтобы добраться до сундука Дэви Джонса на этом канате.

"'Тише, сэр,' — говорит коммодор мистеру Бисфаму; 'Тише, сэр,'
— говорит мистер Бисфэм мистеру Алфавитному Грею, который был вахтенным офицером.— Тише, сэр, — говорит мистер Грей джентльмену, стоящему на вахте. — Тише,сэр, — говорит этот юнец боцману, и тут раздаётся такой щебет,
Трубы последовали этому приказу, и все руки были спущены на воду, в то время как бедный старый Сэдлер всё ещё не вернулся с промера и шёл ко дну так быстро, как только мог.

«Теперь вы знаете, что у людей, возвращающихся с похорон на берегу, всегда приподнятое настроение, может быть, подавленное, но всё же проявляющееся; и то же самое происходит с моряками в море: когда тело Сэдлера было предано волнам, все почувствовали себя лучше: носовые и грот-шкоты были подняты на борт, грот-марсель был убран, а стаксель-шкот был отдан на корму, и мы все успокоились».
в повседневной жизни, которая, в конце концов, это и в половину не так монотонна на борту военного корабля, как вы могли бы предположить.

"Ну, как я уже сказал, погода была очень жаркая, то поверхность воды
была гладкой, как в пруду, ветер вверх и вниз по мачте, и так старый корабль был бокс компас себе, а не делать нога сдвинулась с мертвой точки.

"В один колокол в первой собакой смотреть, Бойл, Кок, сообщает
чай-вода готова, и после этого произошло неизбежное Вечернего квартала-и
какой-то старик-от-войны мужчины считают, что страна идет к Джемми
Сначала на корму с квадратными носками, если у них не было кают-компании, затем в гамаки на ночь в шесть склянок, а после этого столько же веселья, резвости, танцевали, пели и пряли пряжу, как хотели все рабочие, до восьми склянок, когда заступили на вахту.
"Джон Моффитт, мастер парусного спорта, Лучший сотрудник в палате-комнате бардак, и многие любимые с молодежью, был вахтенным из шести
до восьми часов; а мой однокашник, Перри Бакнер, Скотт Каунти,
Кентукки, самый смельчак мичман из всех нас, был мат учителя
на баке; Хэммонд, Маршалл, Смит и я были джентльменами из
вахты; Родни Барлоу был квартирмейстером на «коке»; дозорные только что
были расставлены; люди пели, танцевали, рассказывали истории и
развлекались на палубах, в то время как старый корабль лениво
покачивался в ярком лунном свете, словно любуясь собой.

«Дисциплина, знаете ли, — это сама жизнь военного корабля, и этим, должно быть, объясняется то, что сейчас произошло. У Тома Эдвардса, молодого матроса, стоявшего на вахте, был
вид с левого борта, и когда пробило семь склянок, он прокричал: «Левый борт!»
последний слог замер у него на губах, когда его взгляд остановился на
предмете - белом предмете, - стоявшем вертикально в воде перед ним,
примерно в сотне ярдов от него, с подветренной стороны. Подавив в себе
сильное желание закричать и придя в себя, он прикоснулся к шляпе и
сказал: "Мистер Бакнер, будьте добры, подойдите сюда, сэр".

"Кто она, Эдвардс?" - спросил Бакнер, быстро взбираясь на перекладину гамака.
"Один взгляд, падение вниз, дрожь и, о Господи! что он увидел, кроме _old
Сэдлер стоял прямой, как шомпол, и направлялся прямо к кораблю!_

Баку потребовалась целая минута, чтобы прийти в себя, а затем, поглядывая одним глазом на подветренный борт, а другим - на шканцы, он прошел на корму и
демонстративно прикоснувшись к фуражке, доложил Моффиту: "Старина Сэдлер убит" на подветренном носу, сэр".
"Черт возьми, это он!" - воскликнул Моффит; но, одернув себя, сказал:
"Мистер Хэммонд, доложите коммодору о прибытии Сэдлера, а вы, мистер
М..., доложите об этом первому лейтенанту, сэр.'

"Мои глаза были большими, как блюдца, когда я бросился вниз по трапу третьего класса и в кают-компанию, где я обнаружил первого лейтенанта, спокойно сидящего Я просмотрел чёрный список, и когда, с замиранием сердца, я сказал:
— Мистер Бисфэм, старый Сэдлер на подветренной стороне, сэр, — он невозмутимо ответил:— Очень хорошо, мистер М. — Я сейчас поднимусь на палубу.

«О Господи! — сказал я себе, — так легко принять привидение за что-то реальное!» Поднявшись по трапу на палубу и дрожа от страха, что
увижу, как призрак высовывает голову в одно из орудийных
окон, я столкнулся с Хэммондом, который увернулся от меня, как от выстрела.
"Когда я поднялся на палубу, новость уже разлетелась, потому что Том Эдвардс не мог он больше не кричал, но только что крикнул: "Призрак хо! призрак хо! Берегись! вылезай из-под воды! вот он идет!" - и бросился на корму, перепуганный до полусмерти.

"Через десять секунд все руки были на палубе--повар судовой, безупречная, 'Джемми ножки,'Утки Джемми,' 'затычки' ладанной мальчик, - капитан трюм, и, посредством этого
время, все офицеры тоже с Гардемарины, затопили лестницы
так же быстро, как их руки и ноги могли нести их.

"Моффит поднял поля для гольфа и выровнял главный двор, в большей степени для того, чтобы отвлечь внимание, чем для чего-либо другого, хотя мужчины думали, что это было сделано для того, чтобы сохранить
старый Сэдлер не дал им подняться на борт; и когда они бросились на палубу, то заполнили ванты, подветренные снасти, гамаки, сети и все доступные места, откуда можно было увидеть старого приятеля.

«Очень скоро они увидели, что он не приближается к кораблю: старый грешник
просто крутился и вертелся в воде, как поплавок, танцуя сам с собой,
а лунный свет, сначала с одной стороны, а потом с другой, в свете и тени, придавал его лицу странное выражение, иногда грустное, а иногда забавное.

 Понаблюдав за ним несколько минут, Билл Эллис, второй капитан
с фок-мачты его приветствовали так: "Сэдлер, привет! Чего ты хочешь?"

Не получив ответа, один из мальчиков с миззентопа предположил, что
старик вернулся за своей сумкой и гамаком, и что они должны быть
бросили за борт к нему; но все это было прервано появлением
коммодора на шканцах, и на него были обращены все взоры, когда он
ступил на левую коновязь, откуда открывался хороший вид.

Старина Джесс был таким же храбрым парнем, как и все, кто когда-либо плавал на корабле, но ему
не нравились призраки и сознание того, что вся команда смотрит на него
увидев, как он это воспринял, он немного занервничал; но твердым голосом
он потребовал свой ночной бинокль, и когда квартирмейстер с
прикоснувшись к его шляпе, я вручил ее ему, он спокойно настроил фокус и, как
мы все предполагали, собирался направить его на Сэдлера, который все еще танцевал.
ушел изо всех сил, предоставленный самому себе. Но старина Джесс был слишком умен для этого: он
незаметно перевел свой стакан на другую четверть, чтобы выиграть немного времени, и,
постепенно обводя взглядом горизонт, наконец поднес его, дрожа всем телом.
смертельный ужас - нести смерть призраку. Благослови мою душу! как старый
джентльмен затрясся! Но, придя в себя, он судорожно сглотнул.
повернулся к капеллану и спросил: "Вы прочли над ним "полную" службу
сегодня, мистер Ти...?"

"Я так и сделал, сэр, насколько могу припомнить", - ответил мистер Т.

"Тогда, сэр, - сказал коммодор, поворачиваясь к мистеру Бисфему и говоря
авторитетным тоном, - мы должны послать лодку и доставить его на борт".

"О господи! Господи!--вывести призрака на борту! - простонал мужчины.

"Молчать, на носу и на корме! - сказал мистер Бишем, и звонок второй
резец.'

"Прочь отсюда, вторые катера, прочь!" - крикнул помощник боцмана.
Но они не "отошли" ни на шаг, и мы, молодежь, могли слышать, как мужчины
рычали: "Чего коммодор хочет от старого Сэдлера? Это не его место.
пусть старик разбирается: он мертв и похоронен в полном порядке. Мы не
корабль, чтобы ехать за призраками: как мы грузили риф Марсель и работы
большие пушки; и если старый Джесс хочет, чтобы старый Сэдлер на борту, ему лучше пойти
после того, как он сам.' Некоторые говорили, что он вернулся после того, как его сумка и гамак,
и лучший способ этого добиться-пусть он их и тогда он сверху его бум
и убираться. Другие говорили, что казначей не рассчитался со своим счетом; и
было замечено, как один из кормчих пощекотал грот-мачту и свистнул, призывая ветер.
чтобы старина держался подальше. Но это не годилось:
дисциплина есть дисциплина; и после свободного обращения с кольтом и изрядной порции
неуставных отношений команда лодки перебралась на корму, катер был спущен, и люди,
подняв весла и не сводя глаз с "призрака", они ждали приказа отчаливать.
носовой гребец запасся абордажной пикой, чтобы
"отбивайся", как он сказал, если старик вздумает драться.

"Мы, молодежь, знали, что в этой лодке нужен кто-то еще, и что
_кто-то_ был мичманом с пистолетом в кобуре; но ни один из нас не сказал об этом ни слова, и мы боялись даже взглянуть на старшего лейтенанта, чтобы он не напомнил нам, что, как обычно, никому из молодых офицеров не было приказано идти; но приказ наконец поступил. Когда Моффитт спросил первого
лейтенанта: «Какого офицера, сэр, мне послать в этой шлюпке?» — мы разлетелись
как стайка птиц, но было уже слишком поздно, потому что мистер Бисфэм
передал дело коммодору, который, сверкнув глазами, спросил: «Кто
обнаружил призрака, сэр?»

«Мичман Бакнер доложил о нём, сэр», — был ответ.

«Тогда, — сказал коммодор, — по праву первооткрывателя он принадлежит мистеру
Бакнеру, который возьмёт на себя управление катером и доставит его на борт».

«Я слышал всё это, стоя за бизань-мачтой, и вы можете себе представить, как я был рад, что меня не выбрали; но стон, скрежет зубов, дрожь и тряска костей рядом со мной заставили меня оглянуться, и я увидел бедного Бака, на котором было столько наград, что он не знал, что с ними делать.

— Возьмите своё оружие, сэр, — сказал Моффитт, — возьмите на себя командование катером и
выполняйте приказ коммодора.

"- Да, да, сэр! - сказал Бак, но уж с тем, что изменения в его голосе! Как он
опоясался своим мечом я мог видеть, что борьба которые он прилагает, чтобы чувствовать себя
храбрый. Когда он спускался по трапу, чтобы сесть в лодку, я поймал его взгляд.
и если бы вы могли видеть этот несчастный взгляд, вы бы пожалели его;
потому что старый Сэдлер все вертелся и вертелся в воде, глядя сначала
в одну сторону, потом в другую, и, как показалось Баку, вот-вот зацепит
его и унесет вниз, к мертвецам.

"Это нелегкое дело - подойти к призраку лицом к лицу, анфас и
посмотри ему в глаза; но что это должно быть, когда тебе приходится идти к нему навстречу
"назад", как пришлось делать команде того катера, когда они гребли веслами,
оставив с ним лицом к лицу только Бака и рулевого? Они просто не могли этого сделать,
и с каждым ударом они вдруг убил на их срывает и
посмотрите на этого старика, который показался им как большой, как слон, и просто
готов хлопать по их словам, лодку и все, как только они развернулись, чтобы дать
еще один штрих. Бедняги! они почти не продвинулись вперед, да и то благодаря
ловле крабов, загрязнению весел, стрельбе в глаза старому Сэдлеру и
осуждая его в целом (один парень прямо-таки заорал, когда носовой гребец
случайно задел его), им пришлось нелегко; но все же
они добились некоторого прогресса, и когда Бак крикнул: "Хватит!" - все весла
полетели за борт, все матросы внезапно обернулись, и с этим куттер
перевернулась и, коснувшись смычком плеча старого Сэдлера, пригнула его к себе.
на секунду скрылась из виду, после чего вся команда закричала, думая, что он
исчез навсегда; но еще через мгновение он вынырнул, свежий, как жаворонок,
выше, чем когда-либо прежде, и на этот раз прямо у кормового борта,
где он подпрыгнул и поклонился Баку, после чего все
пассажиры с криками ужаса бросились за борт и, барахтаясь в воде,
молили о пощаде. Катер немного продвинулся вперед, и это,
разумеется, заставило Сэдлера отстать на другой стороне, а затем
все бросились обратно в лодку, опасаясь, что старик догонит их и схватит.

«Коммодор, услышав шум и опасаясь катастрофы, приказал другой лодке отправиться на помощь, но прежде чем она достигла места, Бак каким-то образом успокоил своих людей, которые, увидев, что призрак всё ещё стоит неподвижно,
вода и танцую, как будто ничего не случилось, чтобы напугать его, пилотируемый  весла снова и потянул осторожно к нему; а он, с тем
сменные лунном свете улыбкой на лице, подпрыгивая вверх и вниз на
экипаж лодки, как будто бэк был не собака, и сам командор собирается нанести ему визит.
"Приготовься, там, на носу, зацепиться за него", - пропел Бак.
"'Ay, ay, sir! Я с ним разберусь, - и с той, и с тяжелым ругательством в
что касается глаз, старина, носовой гребец ударил его посадки-щука
прямо призрак, только за левую ногу, и острая сталь
Когда он коснулся тела, раздался свистящий звук, похожий на шипение пара,
и старый Сэдлер без единого слова исчез из виду навсегда.

«Но, капитан, расскажите нам, что на самом деле вернуло старого джентльмена», —сказал один из аудиторов.
«Ну, просто подумайте о том, как туго натянут белый гамак, о лёгкости
снаряда и о том, какая стоит жара. Подумайте также о том, как легко пробковый поплавок удерживается на воде с помощью очень маленького грузила, и, наконец, о том, как сжатый воздух
поднимает что угодно, — и вы разгадаете тайну его возвращения.
 Если этот воздух внезапно выйдет, вы разгадаете тайну его исчезновения.

"Бак обычно говорил, что "приоритет открытий" был хорошей вещью во времена Колумба, но если он будет продолжать действовать в Соединенных Военно-морской флот Соединенных Штатов, повесьте его, если он когда-нибудь сообщит о другом привидении, даже если он увидит его прогуливающимся по шканцам с рупором под мышкой".

Р. Д. МИНОР.