Рука-хлыст повесть о стране сосен

Автор:Сэмюэл Мервин.Автор: Сэмюэл Мервин,Нью-Йорк:Doubleday,1903 год издания.
***
КНИГА ПЕРВАЯ — НАЧАЛО. ПРОЛОГ — Молодой человек на «Стерне»

Густая, влажная ночь на юго-западном побережье озера Мичиган,
десять лет назад; ветер, который проносится над бурлящим озером и
над тускло-белым пляжем, вздымая песок и унося его прочь. Деревья
на утёсе гнутся под ветром. Песок и дождь в воздухе — или
это брызги от линии прибоя в сотне ярдов от нас?

И глубоко в грязи на пустынной дороге, огибающей утёс, — четыре
лошади, по бабки в липкой глине, рвутся вперёд, как герои,
члены студенческой команды в непромокаемых куртках наваливаются всем своим весом на колёса грузовика - это лодка для серфинга Эванстон Evanston.

Кучер сзади надвинул свою юго-западную шляпу на затылок и
повесил на руку фонарь USS S.S.S.; он стоит рядом с
передним колесом, щелкает длинным кнутом и яростно ругается.

“Подождите минутку, ребята”, - кричит он через плечо; и ему приходится прокричать это дважды, прежде чем его услышат. “Эй, там! Отойдите! Теперь, ребята, вам дыхание и попробовать его вместе. Когда я вызываю------ сейчас. Все готово! Пусть ее!”

Мужчины бросаются на спицы, лошади бросаются вперед под
ударами кнута. Мгновение напряжения - мгновение неуверенности - затем
колеса медленно поворачиваются вперед, ноги лошадей вытягиваются с чавкающим звуком, и лодка катится вперед. Водитель расстегивает свои непромокаемые куртки на поясе и достает из-под нижней куртки часы. Они уже
в пути два часа; пройденное расстояние - две мили. Перед ним темнота,
за исключением того места, где фонарь отбрасывает на землю желтый круг; позади его темнота, за исключением белой лодки, маленькой группы тяжело дышащих людей,кряхтящие люди и, в миле к югу, сверкающий глаз маяка Гросс-Пойнт, то красный, то белый. Но где-то впереди, в темноте, за белыми бурунами, большой пароход разбивается вдребезги о волнорез. Поэтому он застегивает пальто, перебирает поводья и ругается на лошадей. Кажется, он легко ругается, этот молодой парень, но он думает о бедных дьяволах на большом пароходе, которые, возможно, привязаны к мачте, если мачты ещё стоят,
и он задаётся вопросом, сколько из них когда-нибудь снова отправятся в плавание.
*****
Огромный костёр освещал пляж и буруны. Вокруг него сгрудилась разношерстная
толпа: студенты в дождевиках или свитерах, трезвые горожане и жительницы
северного побережья, рыбаки и все деревенские бездельники. Но
студенты составляли большинство и производили больше всего шума. Он был
те, кто понастроил огонь, рейдерство заборы и деревянные дворы, чтобы отправить вверх пламя, что стоит сказать бедолаг там тепло и
комфорт ждали их на берегу-если они когда-нибудь войти в
прибой. Они тоже аплодировали, оглашая колледж криками
распространяйте вдохновляющие сообщения - как будто любой шум, кроме выстрела из пистолета или парового противотуманного рожка, может быть услышан за ревом озера! Но это было великое событие, и им нужно воспользоваться по максимуму.
Конечно, ни одна такая группа студентов не могла бы действовать согласованно без признанного лидера; и молодого человека, который претендовал на эту честь, можно было отличить с первого взгляда. Теперь отдаю приказы фуражирам, теперь устанавливаю штабель, чтобы размашистым движением отрегулировать верхнюю бочку и вылить последнюю канистру керосина, теперь возглавляю военный танец вокруг потрескивающий огонь или руководящий криками с импровизированной дубинкой, всегда на виду.
таким деловитым и затаившим дыхание, как будто у его трудов была цель, был
длиннолицый, длинноногий студент. Он носил кепку, которая была слишком мала, чтобы скрыть его вьющиеся каштановые волосы. Его лицо было добродушным, хотя и раскрасневшимся от ответственности, связанной с его положением. Отбросив в сторону дождевик, он стоял, одетый в белый свитер с широким отложным воротником и пару полосатых брюк, которые плотно облегали его проворные ноги.
“Привет! Вот они идут!
Кричал маленький мальчик. Он стоял на утесе, и теперь
он скользил вниз, используя свои штаны в качестве саней на крутом глиняном склоне.«Вот они идут!»
Новость распространилась. «Вот они идут!» — передавалось из уст в уста. Те,
кто вышел из круга света от костра, чтобы взглянуть на
громаду, смутно виднеющуюся на горизонте, теперь бежали обратно и
подхватывали нарастающие радостные возгласы.
Да, они пришли. На утёсе горел сигнальный огонь, и
полсотни пар ног бежали по пляжу, чтобы помочь сотне рук
спустить на дорогу в ущелье лодку для серфинга.
высокий молодой человек повел, благодаря проворные ноги, и позвонил
плечо, как он бежал:“Таким образом, ребята! Все сюда!”

Лошадей в спешке вывели и отвели в ближайший сарай.
К задней оси были прикреплены длинные тросы, “все” взялись за них, и
затем, когда члены экипажа все еще висели на спицах, а молодой водитель
откинувшись назад на шпунт, чтобы направлять передние колеса, лодка для серфинга покатилась по дороге, подпрыгивая и кренясь. С напором и приветствиями она поехала, как будто лихорадка ожидающей толпы попала в колеса, как если отчаянии руки наполовину утонувшего мужчины там были тянуть
их на-нетерпеливо, безумно, мужественно переносить их на.

Дальше по пляжу, широкие колеса вспахивали песок; дальше к прибоям, которые бежали им навстречу: в воду с всплеском и нырком, пока не промокли лодыжки и колени - тогда остановка. Восемь молодых людей в непромокаемых куртках суетились вокруг лодки, их желтые куртки и шляпы блестели в свете костра; а толпа стояла молча у кромки воды, глядя сначала на них, а затем на
черно-белое море там - и это было уродливое море. Но через мгновение
неразбериха сменилась гармонией. Восемь человек встали на свои места
вокруг лодки, натянули свои пробковые куртки, ухватились за планширь, вынесли ее в прибой, вскарабкались на борт - и драка началась.
Это была драка, которая заставила этих молодых парней крепко стиснуть зубы, когда их спины склонились над веслами. Они не знали, что этот шторм
усеял побережье обломками; они не знали, что ветераны команды в
Чикаго отказались выходить в море на своей большой английской спасательной шлюпке. Им было все равно. Слишком молодые, чтобы проявлять благоразумие, слишком сильные, чтобы бояться, эти молодые люди сражались ради самой борьбы; и им это нравилось.Так что они боролись с прибоем, не думая о неудаче, с
никогда не думая о том, что белые волны могут отбросить их назад; и они
стряхнули воду с глаз и посмотрели на Номер Два, который был
сегодня вечером я провел розыгрыш и пошел на победу. И все это время молодой человек, стоявший прямо на корме, размахивая двадцатифутовым рулевым веслом,
ругался, выпуская поток ругательств, который, как и номер два
потом сказал, сделал краба идти вперед. Было ясно, что он был
это нравится.
Пожар был тонущий; мелкий дождь был холодным и пронизывающим. Маленькие
группы на твердом песке у воды устали напрягать зрение
они вглядывались в черноту. Момент энтузиазма прошел. Лодка для сёрфинга ускользнула, как сон, — мгновение, когда она покачивалась на фоне неба, мельком показались напряжённые лица, раздались крики, заглушаемые грохотом прибоя, а затем — свинцово-чёрное озеро с белыми пятнами, свинцово-чёрное небо и более тёмное пятно там, где лежал пароход. Дрожащий парень привёл
Он набрал охапку плавника в сухом месте и бросил в костёр.Идея была хороша, и остальные подхватили её. Вскоре пламя снова взметнулось ввысь.

 И что может быть естественнее песни! Выбеленные кости
четырёхмачтовой лесовозной шхуны лежали, изогнувшись, на песке; на них
взобрался студент в белом свитере и с длинными ногами, а остальные столпились
вокруг.

— Ладно, Эпплз, отпусти её!

 И они весело запели, освещённые огнём, с мокрыми лицами и озёрным ветром в горле:

 «О, меня зовут Капитан Холл, Капитан Холл!»

Порыв ветра унес следующие слова по пляжу; но последние строки
прозвучали убедительно:

 “Надеюсь, что ... ты попадешь в ад!"

 Надеюсь... Ты хорошо прожарился!

 Будь прокляты твои глаза!

“Хай-йи!” - это снова маленький мальчик. “Вот она! Вот она!”

“Где, мальчик?”

“Там... у волнореза! Там... смотри!”

Снова напряженное зрение, снова свинцовая чернота неба и воды. Есть
что лодка, что пятнышко белого вон, или это пенную? Сейчас
он ушел. Лодка опустилась в ложбинку на море? Кто знает! A
белое пятнышко здесь, еще одно там, белые пятнышки повсюду! “Парень, ты
спишь”.

“Уверен, что он спит. Они не ушли и двадцати минут назад. Что с вами такое?
”Да, это всего лишь двадцать минут; а впереди у бедняг еще томительный,
горький час, прежде чем они смогут ступить на сушу.
Другая песня - это крик; и еще дров - сложите ее в кучу! Снова яблоки
взбирается на свой мрачный насест - голову и подножие полудюжины забытых
моряков - и ведет ”Великого Старого герцога Йоркского" вверх по холму, и
снова ведет его вниз; и когда он поднимался, он поднимался, поднимался, поднимался; и когда
он был внизу, он был внизу, внизу, внизу; и когда он был только на полпути наверх, он
не был ни наверху, ни внизу; и дождь усиливается; и дым, и пламя
бегите параллельно песку, такой свирепый ветер; и
бедняги там, снаружи, взывают к молитвам, которые они, возможно, знали в детстве
и повезло моряку, который помнит, как эти молитвы звучали раньше
звучат!

Больше песен, больше смотрел; затем, спустя долгое время, в
лодка зрячих. Она идет с севера, делая полное довольствие
для набора прибоя. Когда она медленно подходит ближе, они могут разглядеть
фигура рулевого и сбившихся в кучу матросов и моряков.
Огонь снова разгорается, и раздаются крики. Корабль зависает над линией прибоя, затем поднимается на волне и быстро приближается к берегу,
так быстро, что вёсла приходится поспешно убирать, а команде
выпрыгивать по пояс в воду, хвататься за планширь и толкать
корабль вперёд, пока волна не откатилась назад.

В корме есть один человек, который катается по полу у ног Номера
Два. Даже при таком тусклом свете и в таком грязном виде видно, что его одежда отличается от одежды моряков.
Он без шапки, и видно, что у него седые волосы и морщины на гладко выбритом лице. Кажется, он хочет быть похожим на своих товарищей, большинство из которых, несмотря на холод, могут выпрыгнуть из лодки без посторонней помощи. Рулевой, который с тревогой наблюдал за ним, наклоняется и помогает ему выбраться, а затем, взвалив его на плечи, выносит из воды к костру. Ходят слухи, что это владелец парохода.

 — Эй, Джек, — кричит Эпплз, подплывая ближе, — ты должен подняться наверх
в дом на утесе. Они варят кофе для всех мальчиков. Позволь
я помогу тебе.

Рулевой ничего не отвечает, но, поскольку его ноша протестует, что он может идти
, спускает его, и каждый молодой человек берет под руку. Через несколько мгновений
все они, спасатели и спасенная, на гостеприимной кухне пьют
черный кофе и толпятся в дымящейся одежде у плиты.
Рулевой залпом выпивает вторую чашку и оглядывается в поисках своих людей. Он
не присоединяется к разговору, поскольку на нем лежит большая ответственность, но
в его глазах горит возбуждение, а квадратная челюсть сжата
тяжело. По его белому, осунувшемуся лицу видно, что работа дает о себе знать.

“Давайте, ребята”, - тихо говорит он. “Пора в следующую поездку”.

Тихо падает на номер, который только что был сейчас громко говорить. Она по-прежнему
в то время как мужчин экипажа сбросить их кофе, наспех Рети их пробки
куртки и файл в ночи. Матросы ликовали
по поводу своего спасения; но теперь им напомнили о товарищах там, снаружи,
и они погрузились в угрюмое молчание.

Но, в конце концов, это здорово - быть живым, когда ты был
цепляясь за канат в отчаянном море с ужасными мыслями перед лицом. В любое время
похоже, этим людям это так и показалось, потому что через некоторое время, когда, несомненно,
белая лодка для серфинга уже покачивалась далеко, одно из сотен белых пятнышек
на черном озере; когда, несомненно, бедняги, которым пришлось ждать, старые
Капитан Крейг с ними все еще ругался и молился - и один из них
плакал глупыми слезами, когда они расставались - они снова разговорились.
Драма дошла только до второго акта, и никто не мог сказать, будет ли это
трагедией, но теплая кухня, обильный кофе и
бездумный разговор о полудюжине студентов, которые последовали за ними в,
Сопротивляться было бесполезно. Через полчаса шутки и подшучивания
понеслись со всех сторон.

Пожилой мужчина по имени Хиггинсон сидел у очага, закутавшись в одеяло. Он
увидел Эпплса рядом с собой и заговорил с ним.

«Что это за команда?»

«Команда из Эванстона».

Мужчина кивнул и замолчал, но через несколько мгновений снова заговорил.

— Кто был тот молодой человек в рубке? Он капитан?

— Нет, капитан болен. Он первый помощник.

— Как его зовут?

— Халлоран, Джек Халлоран.




 Глава I. Мистер Дж. Хайд Бигелоу

В кабинете красного дерева, расположенном высоко в очень высоком здании, сидел мистер Дж. Хайд
Бигелоу. Это было изысканное здание с дорогими скульптурами у
входа, с необычайно дорогими мозаичными полами на всех пятнадцати
или более этажах. К услугам мистера Бигелоу была дюжина лифтов и
дюжина лифтеров в униформе, которые почтительно кланялись всякий раз, когда он соглашался
его краткое присутствие при выполнении необходимых действий: подъеме в свой кабинет или
спускаясь из своего офиса - мальчики, которые любили небрежно замечать
когда великий человек вышел: “Это Дж. Хайд Бигелоу”. Очень
дорогое здание, по сути, такое, которое лучше всего соответствовало его достоинству.

Ибо мистер Бигелоу был восходящим человеком; и простая надпись на
двери из матового стекла: “Дж. Hyde Bigelow & Company” уже привлекла внимание
небольшой четверти финансового мира Чикаго благодаря
безоговорочному успеху. Если синдикат должен был быть запущен, если таинственный
новый комбинат должен был быть организован, что же такого важного для его успеха, как
название G. Хайд Бигелоу где-то позади предприятия - что так необходимо?
в несколько сложной задаче разъяснить, что бумага - это золото.,
что вода — это твёрдое вещество, как утверждает компания G. Hyde Bigelow & Company?
 Если Бигелоу вложил значительные средства в угольные месторождения Кентукки, то что может быть разумнее, чем немедленный бум в угольной промышленности Кентукки, и что люди должны с уверенностью говорить на улицах о огромной ценности новых шахт? Если Бигелоу
вложил значительные средства в грузовые суда нового типа, которые должны были произвести революцию в торговле на озёрах, то что может быть естественнее, чем ажиотажный спрос на «новые грузовые суда», и кто мог знать, что Бигелоу придётся быстро избавляться от них на перенасыщенном рынке? Но великий человек говорит!

Перед ним на столе из красного дерева были разложены какие-то бумаги — очень важные бумаги, иначе они никогда бы не попали в кабинет, чтобы отнять у него бесценное время. «Время — деньги» — фраза, которую, как говорили, произносил Бигелоу. Возможно, кто-то другой придумал эту фразу много лет назад; возможно, сам мистер Бигелоу смутно помнил, что слышал её: какая разница! Разве старые фразы не слетали с его губ как новенькие? Разве малые планеты, луны и спутники, вращающиеся вокруг Солнца Бигелоу, не узнали друг друга
авторитетное высказывание Бигелоу — дополнение к языку? И были ли когда-нибудь такие шутки, как шутки Бигелоу?

 Перед ним лежали бумаги; рядом с ним, в кресле из красного дерева с широкими подлокотниками и кожаной спинкой, сидел младший партнёр «Компании» Бигелоу и
 Компании, мистер Уильям Х. Бэбкок. Мистер Бэбкок был довольно молодым человеком, очень хорошо одетым, с проницательным, несколько недоверчивым взглядом. Он говорил осторожно, даже как-то приглушённо, и считал, что его осмотрительность и осторожность приносят пользу, пусть и второстепенную.
это часть важности Bigelow & Company. Не хватает смелости
качества старшего по званию, казалось бы, но проницательный, очень проницательный - не из тех
, кто склонен к ненужным обещаниям или прямым заявлениям. И если у
мистера Бэбкока и была фраза, кредо, надежно спрятанное в глубине души
за этим спокойным лицом, то это было “Бизнес есть бизнес”. Бизнес _ был_
бизнесом для мистера Бэбкока; и у него были надежды, даже неплохие перспективы, на самом деле,
подняться до того уровня, когда Время станет деньгами, благодаря
поддержке фамилии Бигелоу. И в той части тех глубин , где
размышления были закончены, затаилась мысль, что если когда-нибудь придет время
когда в его карьере должны будут сочетаться Бизнес и время-деньги
(а все в нем имело тенденцию к сочетанию), Чикаго будет
будь слишком мал для Уильяма Х. Бэбкока.

Бумаги лежали перед мистером Бигелоу, и великий мозг боролся с ними.
В обязанности мистера Бэбкока входило отсеивать детали и проблемы.
Мистер Бигелоу имел дело только с более широкими фактами.

— А теперь, мистер Бэбкок, — сказал глава фирмы, — как мы должны
к этому прийти?

Мистер Бэбкок наклонился вперёд и пробормотал несколько фраз с видом
человек, обычно боящийся, что его подслушают и поймают. Брови мистера Бигелоу
сошлись на переносице, в таком состоянии сосредоточенности находился огромный мозг.
История не зафиксировала предмет этих документов; будь то
Кентукки угля или новых грузовых самолетов, или процветающий городок Северо-Запада
Чикаго, или Пригородной улицы-железная дорога, или один из десятка или больше
растет интересов, всасывается в это время внимание и некоторые
деньги г. Хайд Бигелоу и компания (не говоря уже о деньгах последователей
Бигелоу), возможно, мы никогда не узнаем. Потому что в тот момент, когда
Мистер Бигелоу нахмурил брови, когда вопросы, поднятые в
статьях, были близки к тому, чтобы получить мастерское и решительное
решение. В комнату вошёл мальчик-слуга — круглоглазый мальчик,
настолько благоговевший перед присутствием, что ему явно не терпелось
передать сообщение и исчезнуть. Мальчик, который обычно задыхался от
бега.

«Леди хочет вас видеть, сэр».

Мистер Бигелоу с некоторым раздражением обернулся. Как часто его подчинённые
поручали этому мальчику требовать карточку у каждого посетителя и молча
класть её на стол из красного дерева. Но, с другой стороны, мистер Бигелоу
он считал своим долгом не обращать внимания на мелкие неприятности.

— Ну что, парень, как тебя зовут?

— Она не сказала, сэр.

Выражение лица великого человека слегка изменилось, как будто он
вдруг что-то вспомнил. Он повернулся к столу и на мгновение
задумался.

— Мы займёмся этим вопросом после обеда, мистер Бэбкок.

Он говорил чуть более напыщенно, чем обычно, когда обращался к младшему по
званию.

Мистер Бэбкок поклонился и вышел. Затем мистер Бигелоу повернулся к своей
стенографистке, которая что-то печатала у окна.

«Мисс Браун, я бы хотел, чтобы вы сходили в архив и просмотрели все
Передайте мне корреспонденцию из Пайн-Лэндс».

Стенографистка отложила работу и вышла.

И теперь мистер Бигелоу, снова любезный и учтивый, повернулся к мальчику, который крепко держался за бронзовую дверную ручку.

«Вот, мальчик, проводи даму в кабинет».

Сказав это, он склонился над письмом и был так занят, что, казалось, не слышал, как вошла женщина. Несколько мгновений она стояла у закрытой двери.
Один раз она робко кашлянула, но даже это не привлекло внимания
занятого своими мыслями мужчины. Но наконец письмо было отложено, и
мистер Бигелоу повернулся.

- Садитесь, - сказал он, кивнув на стул, что мистер Бэбкок был просто
настоящее время пустует.

Но женщина, казалось, предпочитал стоять. “Зачем ты пришел сюда?”

“ Думаю, вы знаете, зачем я пришел.

Мистер Бигелоу снова взял письмо и внимательно его рассмотрел. Многие
много мыслей, по-видимому, проходили через его разум-мысли не
Кентукки угля и новые транспорты, но величественного загородного дома
гранит завершены в течение года; некая миссис Бигелоу
быстро поднявшись к социальным руководством ее пригороде, и был
вовлекая мистера Г. Хайда Бигелоу в круги, в которые он, при всем своем авторитете
в некотором роде, вряд ли смог бы проникнуть в одиночку; в некую достойную,
комфортабельную, откровенно консервативную пригородную церковь, где Бигелоу
деньги и рассудительность, какими бы новыми они ни были в таком окружении,
несомненно, приносили доход; и, наконец, некоторым маленьким Биглоу. От
все эти вещи, подумал Мистер Бигелоу.

“Хорошо,” сказал он наконец, не поднимая глаз: “а что теперь?
Чего ты хочешь?”

“Если бы я могла думать только о себе”, - начала женщина тихим голосом.
голосом и с заметным усилием, “я никогда не должен приближаться к вам. Но Я
_have_ другие заботы, и я думаю, что ты тоже. Я не пришел
для денег. Если бы я мог это сделать, я бы хотел вернуть каждый цент, который вы мне дали
, и швырнуть их вам в лицо.

Довольно неприятные слова - по крайней мере, для мистера Бигелоу.
Действительно, они, казалось, сильно беспокоили его, даже подталкивали к
чему-то, что у человека с меньшей репутацией можно было бы назвать
жестокостью.

“ Послушайте, ” выпалил он, разворачиваясь, - как долго это будет продолжаться?
продолжать в том же духе? Сколько еще лет я должен поддерживать тебя в безделье? Есть
предел такого рода вещам.

Возможно, это была не столько жестокость, сколько проницательность. Возможно,
что мистер Бигелоу имел в виду определенные шаги, которые могли бы избавить его от
ситуации, которая становилась все более и более раздражающей и неприятной, и
что это был один из шагов. За такие слова, как эти - такое пламя
праведного гнева - должно быть очень трудно отвечать в собственном кабинете мужчине;
по крайней мере, для неизвестной женщины перед великим Джи. Хайд Бигелоу.
Даже если женщина пришла со смутными представлениями о том, что она действовала в рамках
своих прав, что закон, который отделил ее жизнь от жизни
этот человек, который так давно поддерживал ее сейчас - кем она была, в конце концов, но не
несчастной женщиной, стоящей перед великим человеком?

Но в ее глазах было странное выражение: возможно, она была более
решительной, чем он предполагал; возможно, она просто достигла той точки в
несчастье, когда такие слова не производят впечатления.

“Когда я сказал тебе, что мне никогда не следует приходить в твой офис, я не знал, как
ты воспользуешься мной. Я не должен был приходить даже сейчас, если бы я
это могло бы помочь. Не знаю, заинтересует ли вас это услышать.
На этой неделе я недоедал.

Она ошиблась; мистер Бигелоу заинтересовался. Действительно, он начал
приходить в себя и смотреть сверху вниз на плохо одетую женщину перед ним
с надлежащей высоты Джи. Хайд Бигелоу. Опустив взгляд, он сказал себе, что совершенно спокоен, что он стоит прямо и твёрдо, как подобает выдающемуся гражданину. И такое зрелище, как эта плохо одетая женщина, стоящая в кабинете из красного дерева
и разговоры о голоде были действительно шокирующими. Он чувствовал, что
должен уволить ее, должен избавиться от нее; но, с другой стороны, он был
действительно тронут ее горем. Мистер Бигелоу откинулся на спинку стула и
полуприкрыл глаза.

“Как долго это продолжается?” спросил он голосом, в котором слышались
признаки перехода к чему-то дальнейшему.

Она дала ему озадаченный, возмущенный блеск ее глаз и ответил в
тот же низкий голос:

“Это больше, чем четырнадцать лет”.

Более четырнадцати лет-подумаешь! За четырнадцать лет эта женщина
Она страдала из-за ошибки в суждениях, из-за ошибки, совершённой два года назад, из-за ошибки, из-за которой она отдала свою жизнь не тому мужчине, и теперь из-за этого она даже голодала. Так в этом мире наказываются ошибки.
 Мистер Бигелоу, со своей стороны, глядя вниз с большой высоты, вспоминал эти четырнадцать лет и свои собственные ошибки, из-за которых он оказался в таком затруднительном положении. Он был мягкосердечным; теперь он ясно это видел. В своём стремлении поступать правильно, добровольно
выполнять определённые формальные требования, которые менее благородные
мужчина легко уклонился бы; в своем стремлении быть добрым к глупой
молодой женщине - а поначалу она действительно была очень молодой женщиной - чтобы
потакать ее детским представлениям о фактах этого реального мира - его
импульсивность завела его слишком далеко, и она, конечно же, воспользовалась этим.
им воспользовались. Ему следовало бы знать лучше.

“Хм! Больше четырнадцати лет”, - повторил он, все еще сидя в своем кресле
и мечтательно глядя на групповую фотографию некоего Совета директоров
, которая висела над его столом. “Тебе когда-нибудь приходило в голову остановиться и
подсчитать, во что ты мне обошелся за эти годы - сколько раз я
я посылал вам крупные суммы, не сказав ни слова? Если вы подумаете об этом сейчас, вы
вспомните, что я не задавал никаких вопросов - что я ничего не знал
абсолютно ничего о вашей жизни и ваших знакомых. Я не знала, как
реальный ваши потребности были”.

Он мог бы перейти к гораздо более ясным выражениям, даже к резкости (это
иногда бывает необходимо в общении с такими людьми), если бы его
полуприкрытые глаза не скользнули вниз от Совета директоров к ее лицу.
Что он там увидел, показалось, ослабить его самообладание. И, для
другое дело, было, конечно, получать время для его стенографистка
Он вернулся с корреспонденцией из Пайн-Лэндс. Это был довольно неловкий момент для мистера Бигелоу.

«Что ж, — резко сказал он, снова открывая глаза, — нет смысла затягивать этот разговор. Скажите мне, зачем вы пришли, и покончим с этим».

Это было так резко, что ей пришлось подождать мгновение и собраться с мыслями, прежде чем начать тем же тихим голосом:

— Я сказал вам, что пришёл не за деньгами, и я имел в виду именно это. Я устал
выпрашивать себе на жизнь. Но вам это почти ничего не будет стоить,
если вы поможете мне в одной ситуации. Если вы это сделаете, я постараюсь больше вас не беспокоить.

Мистер Бигелоу поджал губы и выбил пальцами татуировку.

“ Какую работу вы умеете выполнять?

“Я не могу брать на квалифицированную работу, я думаю”, - ответила она немного устало,
“и я вряд ли мог рассчитывать на должность офис ... в моем возрасте. Но у меня есть
мысль идти в магазин. Я действительно должен быть в состоянии
что-нибудь там сделать. ” Мистер Бигелоу немного нервничал: он думал
о переписке с Пайн Лэндс.

“Ну да, ” сказал он, “ я не знаю, но как это можно организовать. Я
поговорю с Мюрреем из нью-йоркского магазина. У него работают сотни
люди все время, и я знаю, что ему трудно найти хороших ”.

Он закончил, махнув рукой на прощание, и вернулся к своему письму. Но
женщина ждала.

“Вы увидите его сегодня?” - спросила она.

“Ну да” - довольно нетерпеливо. - “Я постараюсь увидеться с ним сегодня в полдень”.

“И мне вернуться сегодня днем?”

Мистер Бигелоу снова откинулся на спинку стула.

“ Нет, я не думаю, что в этом будет необходимость. Дайте подумать...

“Не представляю, как я смогу узнать, если не вернусь - если только ты не напишешь мне
”.

Он заколебался на этом и, благодаря своей нерешительности, получил острый
удар ниже брони.

“Если это в письменном виде”, - сказала она, с тихим, горьким презрением: “Ты знаешь, я
буквы достаточно сейчас”.Да, она была, и он это знал: там были
синий моменты в его жизни, когда он отдал бы многое, чтобы сделать
эти письма--письма, касающиеся финансовых вопросов, большинство из них;
возможно, объяснения, почему определенные суммы все еще не выплачены; отправленные письма
назад, в другую жизнь, жизнь, которая ушла из-под ног мистера Бигелоу
по мере того, как он поднимался к более высоким вершинам. И она добавила: “Вам не нужно подписывать свое
имя, если вы не хотите”.

Да, пришло время заканчивать это интервью. Ему это совсем не понравилось.
Он был готов на всё, даже на то, чтобы уступить, лишь бы избавиться от неё. Поэтому он коротко сказал:

 «Хорошо, я увижусь с ним в полдень и сообщу вам к утренней доставке, если у него найдётся для вас место». Она повернулась, чтобы уйти, но он задержал её.  «Постойте! Я скажу ему, что вы моя кузина. Вы понимаете?»

Она ничего не ответила на это, а просто вышла так быстро и бесшумно, как только могла. Очевидно, она была так же рада покончить с этим, как и он. И мистер Бигелоу, взглянув на корреспонденцию из Пайн-Лэндс и на часы, надел шляпу и пальто и вышел из кабинета.
До обеда было ещё далеко, но, когда мистер Бигелоу был занят благим делом,
он и слышать не хотел о задержках. Вспомнив, что мистер Мюррей обычно собирался уходить из клуба, когда он входил, он был готов даже поторопиться с обедом, чтобы поболтать с ним.

И они болтали, эти двое влиятельных, энергичных людей, за своими
сигарами о насущных вопросах, решая их так, как могли решать только
хозяева бизнеса, пока наконец мистер Бигелоу, закуривая новую сигару и
небрежно держа её в руках, не сказал:

— Кстати, Мюррей, у меня есть кузина, которая в тяжёлом положении — муж
умер, дети и всё такое. Я хочу хоть как-то ей помочь. Не могли бы вы дать ей какую-нибудь работу?

 — Боюсь, лучшее, что я могу ей предложить, — это место за прилавком в моём магазине в Норт-Сайде за три доллара в неделю или около того.

 — Она будет благодарна за любую работу. Это вопрос выживания».

 Мистер Мюррей всегда был рад возможности услужить мистеру Бигелоу.

 «Отправьте её с письмом, и я сделаю для неё всё, что в моих силах».

 Так мистер Бигелоу освободился от обременительного союза.
теперь он дал женщине возможность доказать свою ценность; если после этого
она встанет на темный путь, винить в этом придется только себя.
Это стоило ему значительных усилий, не говоря уже о потраченном времени; но разве
оно того не стоило?




ГЛАВА II - Низкая жизнь

Дорогой мистер Халлоран, Не зайдете ли вы в Сеттлинг в пятницу
вечером? Класс юношей и класс девушек собираются вместе
развлечься, и мистер Эпплтон Ле Дюк обещал им помочь.
Я хочу еще раз поговорить с вами о Джордже. Мы ничего не слышали
от него уже неделю, и я боюсь, что у него неприятности. После такого
поддержки, которую он нам оказал, я не хочу его терять.

«Обязательно приходите, если сможете.

«Искренне ваша,

«Маргарет Дэвис».

Вышеупомянутая записка объясняет присутствие Халлорана и Ле Дюка (того, что с
быстрыми ногами) в пригородном поезде в тот пятничный вечер, направлявшемся в
Клиборн и поселение. Через несколько мест от них сидела мисс Дэвис в сопровождении мистера Бэбкока, молодого бизнесмена, который, казалось, в это время с энтузиазмом занимался благотворительностью. Ле Дюк что-то горячо говорил
с Холлораном. По-видимому, важный вопрос возник в его жизни,
и молодой человек рядом с ним, который имел большой опыт в
зарабатывая себе на жизнь, кто может направить спасательные катера в кипящее море,
только полководческое искусство которого было отмечено, одной из сторон в колледже, было
выиграла Чикагский игра, осень, было, он, конечно, лучший советчик
в трудной задачей руководства жизнью прямо к ее
судьба.

“Я не знаю другого человека, к которому я мог бы обратиться с подобным вопросом,
Джек; но ты понимаешь эти вещи; ты знаешь жизнь. Ты научился
то, что остальные из нас тратят большую часть жизни на то, чтобы
узнать. А теперь скажите, как, по-вашему, далеко должен зайти человек,
чтобы соответствовать представлению об образовании? «Образование» Ле Дью
уже несколько лет состояло в изучении ораторского искусства, с редкими
наскоками на английскую литературу или французский язык, а также в
нескольких, очень немногих, провальных экзаменах. «Я получил предложение бросить колледж прямо сейчас,
чтобы стать вторым комиком в труппе «Пух-Ба». Они предлагают
тридцать долларов в неделю для начала, с перспективой на будущее.
Это рост компании, вы видите-верняк. Они так же безопасны, как
Первый Национальный Банк. Если бы это была просто работа, которую я хотел, я бы не смогла
лучше”.

Холлоран откинулся назад, надвинув шляпу на лоб, и слушал
добросовестно, но время от времени теряя слова из-за рева
поезда.

“Видишь ли, старина, я настроился на Шекспира, когда я впервые приехал в
колледж. Тогда я решил, что для меня это будет либо Шекспир, либо ничего.
У человека должна быть цель, понимаете; он должен ставить перед собой высокие цели, иначе он никогда ничего не добьётся; и моей целью был Шекспир. Но вопрос в том,
только вот что: должен ли я отказаться от этого предложения, когда это может быть моим шансом
хорошо начать на сцене? Возможно, я смогу дорасти до
Шекспир, сохраняя при этом на некоторое время, а сделать профессиональное
знакомство и копил деньги. Мужчины сделали это, вы знаете. Что делать
вы говорите?” Он, очевидно, действительно ожидал ответа, поэтому Холлоран дал его сам
ему.

— Боюсь, вам придётся решить это для себя, Эпплз. Если вы
достаточно заботитесь о первоклассной работе, чтобы проучиться в колледже, а
потом рискнуть, то вам стоит это сделать: если нет, то берите это. Это всё,
что я могу сказать.

С какой непринужденной беседы начался вечер, который позже обещал
значительно повлиять на жизнь нескольких членов группы.

В Поселке они обнаружили толпу оборванных мальчиков и девочек. Ле Дюк
должен был "читать” для них; но он обнаружил, что его изрядно затмили
выступления двух их собственных артистов, один из которых - молодой танцор с
сморщенное лицо и удивительно тонкие ноги, звали Джимми Макгиннис, другую
темноглазую девушку, некую Лиззи Бигелоу, которая исполнила несколько популярных песен
действительно хорошим естественным голосом.

Эта девушка произвела на Apple немедленное впечатление. В конце ее
после первой песни он перестал аплодировать достаточно надолго, чтобы доверительно сказать Холлорану
“Удивительно, сколько талантов вы находите среди этих людей.
Этой девушке следовало бы заниматься своей профессией. Действительно потрясающая девушка - и
умная, ужасно умная. Великолепно! Великолепно! ” снова воскликнул он, поворачиваясь
к ней, когда она вошла в зал, и энергично аплодируя.

Она засмеялась и покачала головой, но ничего не ответила. Ей явно понравились
аплодисменты.

“Вы, должно быть, учились ... чтобы так петь”, - продолжал Ле Дюк.

Она покраснела от удовольствия, но только снова покачала головой и села на
по лестнице, чтобы послушать следующую декламацию.

Когда Ле Дюк вышел, кланяясь со своей легкой, добродушной улыбкой, мисс
Дэвис увидела возможность поговорить с Холлораном. В начале
вечера она немного поговорила с Лиззи Бигелоу, но с
неудовлетворительными результатами, о чем свидетельствовало обеспокоенное выражение ее лица. Теперь она повела меня
в гостиную за лестницей. На короткое время они
замолчали - эта молодая женщина, которая с жизнерадостностью юности, с
жизнерадостностью, едва ли оправдываемой фактами черного города, который был
пульсирующий вокруг нее, погрузивший в свою тьму слабый свет
её надежд — и этого молодого человека, который так хорошо знал, как трудно
преодолеть лень, некомпетентность и порочное невежество, что был готов
помочь. Он засунул руки в карманы и стоял, ожидая, когда она начнёт. Ему нравилось смотреть на неё, она была такой серьёзной и
незастенчивой; возможно, ещё и потому, что на неё стоило посмотреть:
её чистая, нежная кожа слегка раскраснелась, а над лбом возвышались
каштановые волосы.

— Я написала вам, — начала она, — что мы потеряли Джорджа. Он был здесь, как обычно, в среду на прошлой неделе, но потом исчез. Лиззи, его
Сестра говорит, что они понятия не имеют, где он, и я не думаю, что ей это очень важно. Она говорит, что он сам может о себе позаботиться, и это больше, чем они могут сделать для него дома. Что же нам теперь делать?

— Ты видел его мать?

— Нет, пока нет. Она всегда меня отвергает. Если бы она была больше похожа на других наших женщин, было бы проще. Я хотел сначала поговорить с тобой и посмотреть, сможем ли мы
придумать, как его найти.

— Но мы понятия не имеем, где он. Она могла бы дать нам подсказку. Даже если бы мы узнали что-то о местах, где он бывает, это было бы началом — с чего-то можно было бы
начать.

— Полагаю, если бы она рассказала. Она гордая, знаете ли. Но мы должны что-то сделать. Я не могу оставить этого мальчика бродить по городу в таком виде.
 

 В первую очередь мы услышим о нём в тюрьме, а после этого... — Она покачала головой.
При мысли, пришедшей ему в голову, Халлоран слегка улыбнулся. — Вы говорили с Джимми? — спросил он. .

— Джимми МакГиннис? Ей тоже пришлось улыбнуться.

— Он может что-нибудь рассказать. Один всегда знает, что замышляет другой. Я
не могу придумать другого способа.

Она серьёзно посмотрела на него и спросила:

— Ты попробуешь, если я приведу его сюда?

Он кивнул, и вскоре она вернулась с ним.

Джимми переводил взгляд с одного на другого, его маленькие глазки были лишены всякого выражения.
его непроницаемое худое лицо было невинным, как у спящего
младенца.

“ Садись, Джимми, ” сказал Холлоран. “ Мы с мисс Дэвис хотим поговорить с тобой
о Джордже.

Джимми сел и почтительно ждал, свесив свои тонкие ноги
с пола, смиренно сложив руки на коленях. Он всегда был
готов, чтобы с ним поговорили - на самом деле, ему это даже нравилось - особенно
любил нравоучительные лекции; где-то за его
узкий лоб, и мог заставить себя обсуждать вопросы морали
со своими учительницами, проявляя все признаки нетерпеливой водяной лилии
, стремящейся подняться со своего темного ложа навстречу дневному свету. Мисс Дэвис
он прекрасно понимал и в каком-то смысле действительно любил. Она была хороша - и
почему бы и нет? Который не был бы хорош, если бы у него было вдоволь еды и одежды, были отцы
и матери и великолепные загородные дома, окруженные настоящими деревьями (его однажды
вывезли туда подышать свежим воздухом, и по этому случаю он
впервые в жизни увидел корову). Но он был немного напуган
Холлорана и склонен становиться скрытным в его присутствии. Подводя итог
Джимми уже начал профессиональную карьеру - он продавал карточки для подсчета очков
в бейсбольном парке - и он полностью осознал важность
о своем месте в жизни; даже надеялся когда-нибудь стать менеджером и выйти на поле
подойти к скамейке запасных игроков перед игрой в клетчатом костюме, объявить
зарядитесь энергией дня и достаньте новый шарик из вместительного кармана.
новый шарик в красной коробке с белой печатью вокруг.

“ Итак, Джимми, ты знаешь, где он?

Джимми покачал головой.

“Нет, сэр. Я слышал, как кто-то сказал, что он не был вокруг в течение недели”.

Холлоран бросил быстрый взгляд на мисс Дэвис; но он был не слишком быстрый
для Джимми.

“ Он сбежал, Джимми, и мы хотим его найти. Это не имеет никакого значения.
почему он сбежал. Любой человек может время от времени попадать в неприятности
и я не собираюсь задавать никаких вопросов. Но если он потерял работу
или попал в беду, я думаю, мы могли бы ему помочь ”.

[Иллюстрация: 0051]

“Да, сэр, я уверен, что вы могли бы”, - с благодарностью ответил Джимми; и то, что
на его лице было мало выражения, достаточно ясно говорило: “Не так ли
знаю, как ты помог мне?” А затем он добавил в стремление помогать,
“Я мог бы остановиться в поле-завод, если вам нравится, и посмотреть, если он не
работает.”

“Хорошо, я бы хотел, чтобы ты это сделал. Расскажи нам об этом в понедельник на занятиях. Это
все”.

На этом Джимми серьезно поднялся со стула и вышел, оставив
Мисс Дэвис и Холлоран выразительно посмотрели друг на друга.

“Ну, и что вы об этом думаете?” - спросила она.

“Он сразу пойдет предупредить его. Что-то случилось. Мы должны
позвонить его матери сейчас. И мы должны сделать это быстро - до понедельника.”Мисс
Дэвис на мгновение задумался. “ Вряд ли мы сможем попасть туда сегодня вечером... Возможно, мы и поедем туда.
Поедем завтра днем, когда она вернется с работы. Я договорюсь,
чтобы мы поужинали здесь.

Холлоран кивнул, и они вернулись в холл. Джимми снова танцевал
когда они подошли к двери гостиной, под музыку одного из местных жителей.
учительницы, вызвавшиеся заменить мисс Дэвис. Яблоки
исчезли, и Лиззи Бигелоу тоже. Мисс Дэвис огляделась в поисках
них; затем, осознав через мгновение, что ноги Джимми были не
единственными, кто переступал в такт музыке, она посмотрела на
лестница. Смех из верхнего зала и бросать юбки на
глава лестнице принес озадаченным выражением на лице. Но
объяснение пришло в один момент. Как и Джимми перестал танцевать и
повернувшись в сторону зала, яблоки бегом спустилась по лестнице, а трость в
его рука, а вслед за ним Лиззи Бигелоу, смеясь, почти задыхаясь, и
с повышенной цветности.

“О, мисс Дэвис”, - воскликнул Эпплс со всей своей добродушной уверенностью.
На первый взгляд, “Мисс Бигелоу и я собираемся прогуляться по торту, и
мы хотим, чтобы вы сыграли для нас хороший, живой марш с большим количеством прыжков
”.

Мисс Дэвис посмотрел на него удивленным, потом на Лиззи; наконец, в
бедствия, она повернулась к Халлоран. Но он не нашел ничего сказать. До
Мисс Дэвис мог собрать свою смекалку и придумать отговорку яблок было
случайно наткнувшись.

“Играть тот, который вы сделали для мальчика-это вообще великолепно. Мы были
тренируемся наверху, и все идет очень хорошо. Нам лучше сделать это сейчас,
прежде чем мынаши шаги смешались. Мисс Бигелоу говорит, что она предпочла бы это,
чем песню, которую она собирается спеть - не так ли? ” добавил он, обращаясь к ней.
она.

Она довольно смущенно согласилась, и мисс Дэвис сдалась. Нет
правило "плевых делах", и она сама предложила Ле Дык, чтобы развлечь
мальчики и девочки, поэтому она скрывала свою неприязнь к этим делам несовершеннолетних пути
превышением границ и пошел к пианино. Холлорану было искренне жаль её, но он не знал, что можно сделать.




Глава III. Джордж и его проблемы

Холлоран предполагал, что мисс
Дэвис и он могли вернуться в Эванстон, поэтому он договорился с другим членом экипажа, что тот будет дежурить с десяти до полуночи. А затем, не зная, что их ждёт, эти двое молодых людей отправились на поиски Джорджа.

Представьте себе многоквартирный дом в северной части города, один из тысяч зданий, окрашенных в дымчато-серый цвет, где-то на малоизвестной улице, которая ничем не отличалась от десятков других улиц. Без электрического света (потому что было шесть часов вечера, и в этот осенний день было темно)
огонёк отбрасывал блики на неровную мостовую из кедровых блоков, изрытую колеями
и дыры, которые уже не подлежали ремонту из-за грязи и отбросов; на
неприметные маленькие портняжные мастерские и магазины маскарадных костюмов, и грязные
табачные лавки с витринами, увешанными сомнительными гравюрами; на
странствующий торговец попкорном и арахисом, который поставил свою застекленную тележку
на углу, а сам сидел на бордюрном камне, на фотографии
отвращения к жизни; в процветающем угловом здании из красного кирпича, которое
проливает свет и уют из полудюжины широких окон, заявляя
о себе занавешенной внутренней дверью и черно-позолоченными вывесками
станьте образцовой комнатой Хоффмана. Вот и все для района. Внутри
доходного дома, на три лестничных пролета выше, находилась двухкомнатная квартира
где жила миссис Крейг со своей дочерью и сыном, носившим фамилию
Бигелоу.

Лиззи шила ее мать, вернувшись домой к ужину во время перерыва
между работой днем и вечером, стала снимать шляпу.

“Это огонь, Лиззи?”

Девушка покачала головой, не поднимая глаз. “ Откуда я знала, что ты придешь домой так рано?
- Уже шесть часов. - Она посмотрела на меня. - Я не знаю, что ты будешь делать.

- Я не знаю, что ты будешь делать.

“Ну, а как, по-твоему, я когда-нибудь закончу свою работу, если у меня есть
разжигать для вас огонь? Где Джордж, хотелось бы мне знать! В любом случае, это его дело.

 Миссис Крейг, которая и сама не знала, где Джордж, пошла в соседнюю комнату и сама разожгла огонь.

 Через несколько мгновений Халлоран постучал в дверь, и мисс Дэвис впустила его. И пока мисс Дэвис поднимала эту тему, стараясь
с предельной деликатностью завоевать доверие этой женщины, стараясь
простыми, честными словами показать, насколько искренне она и Халлоран
интересуются Джорджем, другой мальчик, маленький, с морщинистым лицом и тонкими
ноги, прятался в дверном проеме через улицу, зорко наблюдая
маленькими глазками за их уходом и острым маленьким умом обдумывая
их, вероятно, следующий шаг.

Мисс Дэвис начала задаваться вопросом, не переоценила ли она
сложность разговора с миссис Крейг. Или это была текущая тема, которая
немного облегчила задачу? Ведь она пришла не с предложением еды или угля для очага, а только для того, чтобы поговорить о Джордже, узнать, не могут ли они с молодым человеком, который был с ней, уделить своё время и проявить интерес, чтобы облегчить поиски. И главной трудностью, по-видимому, было то, что
женщина знала об этом не больше, чем они сами.

“Это было в начале прошлой недели”, - пояснила она, говоря спокойно, в голосе
что было доведено до Мертвого уровня на привычную сдержанность. “Он ушел
после обеда, как обычно, на работу и сказал, что вернется к ужину.
Я не знаю, где он может быть. Он никогда не был плохим мальчиком ”.

Лиззи, теперь, когда из-за Джорджа возникло столько хлопот, начала
чувствовать себя необычно опечаленной - даже была тронута до слез, и ей пришлось
уйти в другую комнату и засуетиться, готовя ужин, прежде чем она
мог бы взять ее чувства под контроль.

“Мистер Холлоран подумал, что лучше всего было бы отправиться на поиски"
”его", - сказала мисс Дэвис. “ И он подумал, что вы могли бы помочь...:... - Она повернулась к нему.
и закончила словами: “ Не могли бы вы объяснить миссис Крейг?

“Можете ли вы сказать нам, - ответил он, - о каком-нибудь месте по соседству?”
что у Джорджа была привычка ходить в... какое-нибудь место, где у него были
друзья?

Миссис Крейг покачала головой. “Нет; когда он не работал, он был почти
всегда дома”.

“Но у него были знакомые. Видите ли, миссис Крейг, мы должны иметь некоторые
старт”.

Она на мгновение задумалась. “Нет; насколько я знаю, по соседству был только один мужчина
, который проявлял к нему наименьший интерес. И он не должен был
ничего знать об этом. Мы живем здесь не так уж долго...

“ Кто этот человек?

“ Мистер Хоффман, на углу. Раз или два он был добр к Джорджу.

Холлоран встал, бросив в сторону мисс Дэвис: “Я поговорю с ним и
вернусь сюда”, - и вышел.

Он нашел за стойкой бара в угловом салуне крепкого немца, который, как оказалось,
после расспросов, был самим Хоффманом. Он был солидным человеком,
Он говорил на превосходном английском и, судя по аккуратному, хорошо укомплектованному бару, чистому полу, гераням в окнах и общей атмосфере бережливости и порядка, мог бы с удовольствием назвать это место приличным салуном. Халлоран без предисловий спросил Хоффмана, знает ли он Джорджа Бигелоу.

 Владелец салуна положил обе руки на барную стойку и пристально посмотрел на него, прежде чем ответить.

— Да, здесь есть мальчик с таким именем.

 — Он пропал из дома на прошлой неделе, и его семья беспокоится о нём
— Я ищу его. Мне сказали, что вы можете помочь мне найти его.

Хоффман покачал головой, продолжая пристально смотреть на него. — Нет, — сказал он, — я ничего о нём не знаю.

— Он был здесь в последнее время?

— Нет, я не видел его две недели.

На честном немецком лице было написано явное подозрение.
Холлоран понял, что не достучался до этого человека, поэтому он облокотился на
стойку и объяснил:

«Я приехал из университетского городка. Джордж до недавнего времени регулярно посещал занятия. Его учителя верят в него и хотят
помогите ему. Теперь они боятся, что он попал в беду, и боятся
вернуться. Вы что-нибудь знаете об этом?

Вместо ответа Хоффман спросил:

“Как вас зовут?”

“Холлоран”.

“Вы родом из Поселка?”

“Да”.

“Вы не видели миссис Крейг?”

“Я только что оттуда. Мисс Дэвис, учительница Джорджа, сейчас с ней
.

Здоровяк медленно прокрутил это в уме. Наконец он сказал:

“Я расскажу вам все, что знаю, но это не так уж много. Есть еще один
маленький мальчик по имени Макгиннис, кто рядом с ним большую часть времени. В
Мальчик Макгиннис работал в бейсбольном парке до закрытия сезона на прошлой неделе.
Вот уже десять дней он довольно часто приходит сюда выпить пива.
и он всегда уносит обед. Вы говорите, что хотите помочь
Джордж?

Холлоран кивнул.

“Хорошо, я скажу вам, что я думаю”. Он употребил слово “думаю”, но его
выражение показало, что он знал почти все факты. “Макгиннис и
дядя, корабль-застройщик, которая имеет место под Уэллс-стрит-Бридж.
Сходи туда и узнаешь больше, чем я могу тебе рассказать.

Холлоран поблагодарил его и вернулся к мисс Дэвис, миссис Крейг, которую он застал,
Он собирался вернуться к работе. Все с нетерпением ждали его.

«Думаю, мы начали правильно», — весело сказал он, обращаясь к матери.
«Я вернусь вечером и расскажу о ходе работы». Мисс
Дэвис он сказал: «Полагаю, вы предпочли бы подождать в поселении. Я, вероятно, вернусь не раньше восьми или девяти часов».

— Почему, — сказала она тихо, когда они выходили за дверь, — ты не хочешь, чтобы я пошла с тобой?

 — Боюсь, что нет. Я бы не хотел, чтобы ты бродила по ночам по пристаням. И он сказал ей, когда они спускались по лестнице вслед за миссис Крейг:
какие указания дал ему хозяин салуна. Они все еще говорили
об этом, когда присоединились к женщине на тротуаре; а затем втроем
они вместе дошли до второго угла, обсуждая это снова и снова
снова. Миссис Крейг начала понимать, что молодые люди
искренне интересуются ею и ее мальчиком. Здесь не было ни милосердной
помощи, ни протянутой руки, ни доброго слова для несчастного; но была
молодая женщина, которая верила, что может помочь, и молодой человек,
который немного понимал, что всё это значит; короче говоря, здесь были
два реальных человека, которые
Она мало говорила, но много значила. Глядя на них, она не боялась, что они будут молиться за неё, громко и истово, стоя на коленях на полу в её собственной квартире. И она была склонна гадать, глядя на них через море собственных бед, что ждёт их в жизни.

Что-то от этой последней мысли отразилось в её поведении, когда она
пожала им руки на прощание; на самом деле, её сдержанность
почти исчезла, и она бросила на них — не по очереди, а на них обоих
вместе — взгляд, от которого щёки молодой женщины слегка покраснели, а в
голове у неё пронеслись другие мысли
чем Джордж и его трудности - мысли, которые немного беспокоили ее.
позже, когда они с Холлораном шли к Поселению, такими
глупыми и тривиальными они казались по сравнению с реальностью сцены, которая произошла
прошло - мысли, которые были решительно выброшены из головы.

На ступеньках, ведущих к поселению, она на мгновение задержалась.

“Я хотела бы пойти с тобой”, - сказала она, поколебавшись. “Мы гордимся
семьей, и Джорджу принадлежит ее доля. Если ты... если он подумает, что
ты винишь его или смотришь на него свысока, он никогда не вернется к тебе.
Ему всегда было трудно достичь, и я думаю, что это из-за грубой
сортировать чувствительности”.

Было ли неразумно, что она хотела продолжать заниматься этим делом
именно сейчас, когда такт был так остро необходим? Или что она должна была намекнуть
Холлорану, как лучше поступить с мальчиком?

“Я не виню его”, - ответил он. “Способ помочь ему - это заставить его
почувствовать себя кем-то. Если вы хоть раз позволите ему думать, что он ни на что не годен
он быстро побежит вниз по склону. Джимми Мак-гиннис, сейчас, возьмем
все стучит, вы можете дать ему, и повернувшись копейки; он
«Он ещё будет в городском совете».

 Она кивнула, потому что увидела, что он понял. И он отвернулся, чтобы начать поиски, и подошёл к веренице машин. Когда он сел в первую машину, маленький мальчик подбежал к задней машине и запрыгнул в неё, поспешно подтянув за собой пару худых ног.

По мрачной Кинзи-стрит шёл Холлоран, когда добрался до
района у реки, а за ним, на расстоянии полуквартала или больше, шли тонкие ноги.
Он добрался до моста у Северо-Западного вокзала, перешёл его и
огляделся в поисках спуска к пристаням.  Через мгновение он
увидел в тени кирпичного здания - здания, которое было "Саут Уотер"
Уличный рынок впереди, фабрика в верхней половине и буксирная контора
позади - что-то похожее на пролом в ограде. Он подошел к нему
и действительно обнаружил узкую лестницу, покрытую грязью и илом,
ведущую вниз, к маслянистой поверхности реки. Это было любопытно-он
пересекли по мосту сто раз, но это никогда не приходило ему в голову
что есть ли жизнь ниже по улице, что мужчины приходили и уходили вниз
там на полосе причала, настолько узкие, что казалось, чуть больше, чем
ограждение для зданий, которые тянулись к реке. Выбирая дорогу,
осторожно, чтобы не поскользнуться, он спустился вниз.

Неподалеку, в подвале одного из этих зданий, находилась лавка для моряков.
бакалейная лавка: едва ли в трех шагах от моста, даже в пределах видимости с
это, но так тихо спрятанное этаж за этажом кирпичного здания,
за полудюжиной дымящих сигарет, в месте, где нет ни трезвого дверного проема, ни
даже дверной проем салуна имел право быть настолько скрытым, что не
полдюжины из десятков тысяч людей, ежедневно находящихся на мосту, имели
когда-либо наблюдал это. Было удивительно, как пьяный человек вообще мог выбраться наружу
через дверь, не упав в реку - возможно, кто-то и падал
время от времени. Теперь в салоне играла музыка - скрипка и
громкие звуки.

Дальше река была забрызгана красным, белым и зеленым от
фонарей и бортовых огней; и дюжина мачт, их рангоуты и такелаж
, очевидно, переплетенные, вырисовывались на фоне неба на западе. В этот момент
большое грузовое судно, вышедшее в море, направлялось к заливу, прокладывая путь
медленно и почти бесшумно вниз по вялотекущему потоку, проходя мимо, как
какой-то тусклый современный Летучий Голландец. Сверху, с моста, доносился грохот машин
и топот ног — это жители пригородов спешили на свои поезда. Над ним и вокруг него кипела и бурлила жизнь всего Чикаго,
но здесь, в конце извилистого прохода, было тихо —
магазин, заполненный лодками, готовыми и недоделанными, — и за одной из лодок, растянувшись на животе, с сигаретой во рту, с рассказом «Старый сыщик», разложенным на досках перед ним, со свечой, вставленной в пивную бутылку у локтя, лежал мальчик, который пытался поверить, что он, несмотря ни на что,
о замерзших ногах и сопящем носу, действительно прочном и удобном.

“ Ну, Джордж, ” сказал Холлоран, “ как идут дела?

Джордж вздрогнул, побледнел и поспешно вынул сигарету изо рта
; затем, вспомнив о своей независимости, он так же поспешно положил ее обратно.
Холлоран сел на носовую часть корабельной шлюпки и набил трубку.

— Мисс Дэвис, я слышал, что вам не повезло, — продолжил он, — и я
подумал, что должен навестить вас и узнать, в чём дело.

Джордж до сих пор не мог говорить.  Он сел,
упрямо затянулся сигаретой и сказал очень угрюмым тоном:

 — Кто вам сказал, что я здесь?

Холлоран был бы рад ответить ему, но так получилось, что в ответе не было необходимости
. Ибо как раз в тот момент, когда он остановился, чтобы раскурить трубку, в коридоре послышались шаги
, и во внешнем
круге света от свечи появился мальчик с морщинистым лицом.

Это был Джимми, с недоверием разглядывающий Холлорана и извиняющимся тоном поглядывающий на Джорджа.
На самом деле, Холлоран никогда еще не видел его таким встревоженным. Теперь Джордж с упрёком посмотрел на него.

«Я никогда этого не делал, Джордж, — сказал Джимми. — Я бы первым сдался. Он пошёл к старому Хоффману, и тот натравил его на моего дядю. Я видел, как он вошёл туда, и последовал за ним».

— Верно, Джордж, — вмешался Холлоран, поддерживая Джимми.
 — Мы не могли вытянуть из него ни слова. Это твоя мать послала меня к
Хоффману. Но я приехал, чтобы поговорить с тобой, и я рад, что
Джимми здесь. Так в чём же дело? Расскажи мне, и я посмотрю, что мы можем для тебя сделать.

Мальчики переглянулись. Джордж так часто слышал от некоторых работников поселения, что
нельзя курить, нельзя читать плохие книги, нельзя появляться в компании с бутылками пива, что
предположил, что именно это станет первой темой для обсуждения; и
Это упущение смутило его. Джимми, будучи более проницательным из них двоих,
показывал ему, чтобы он продолжал и выпалил всё. И он начал,
неуклюже и угрюмо; запнулся, покраснел и остановился.
 Наконец Джимми пришлось взять всё в свои руки.

 «Видишь ли, дело в том, что... Родители Джорджа были на грани разорения, и им нужно было платить за аренду, а у Джорджа была зарплата за неделю, но её не хватало, так что я просто сказал ему, — Джимми говорил покровительственным тоном, как и подобает молодому капиталисту, который когда-то был простым рабочим.
Рука капитана Энсона — «Я сказал ему, чтобы он отдал его мне, и я поставлю его на игру «Вашингтон» с небольшим вкладом от себя. Это была лёгкая добыча,
потому что «Вашингтон» играл в нападении, а я держал в руках их талисман,
и он был готов побиться об заклад. Это было всё равно что вытащить деньги из его кармана, но человек не может так просто упустить такой шанс — и будь я проклят, если Билли Коннорс не подставил его и не слил игру.

«Он чертовски хороший питчер», — прокомментировал Джордж, искоса взглянув на Халлорана.

«Не бери в голову, — сказал Джимми, — Уотсон больше никогда не подпишет с ним контракт».
такой трюк.

Довольно интересная ситуация это ... странное смешение добрых побуждений
с плохими-забавный симптом хорошее чувство в афериста Джимми, чтобы
в поддержку молодого человека, который был разрушен через его
совет. Он, несомненно, справился бы с этим, когда стал старше. Если бы каждый мужчина
чувствовал такую же ответственность, в какое крушение это превратило бы наши
институты! Какая суматоха поднялась бы на Уолл-стрит, в Лос-Анджелесе
Салле-стрит! Зарождающийся социализм — это плохо, очень плохо!

 Халлоран кивнул и слегка улыбнулся. — Я знаю, — сказал он. — Мы все
время от времени мы, вероятно, будем падать. Я не знаю, как мне следовало поступить.
хотя, только это. Мужчина не может позволить себе играть, если он не может позволить себе проиграть.
а таких мужчин немного. Я не уверен, что они вообще существуют.
 Он снова улыбнулся-он знал, как Джордж почувствовал, только о том, что он был
думая за что затуманила лицо. “Но теперь вопрос в том, как мы собираемся
починить тебя снова? Ты не можешь оставаться здесь. Сколько ты проиграл?”

И снова Джимми ответил: “Триста пятьдесят”.

Холлоран на мгновение задумался, прикидывая в уме какие-то суммы; затем взял
достал кошелек из кармана и отсчитал деньги.

“Итак, Джордж, - сказал он, - это ссуда. Я знаю, что ты честен, и я
готов поверить тебе на слово. Спешить некуда; но однажды,
когда вы почувствуете, что можете, вы сможете вернуть долг. Нам обоим не нужно ничего говорить об этом.
Выражение лица Джорджа менялось каждую минуту; но
деньги он взял. - А теперь, Джордж, может, вернемся в дом? Ты
увидишь, что твои мать и сестра очень рады тебя видеть. И мисс Дэвис
ждет в Поселении, чтобы услышать о тебе. Она очень волновалась.
договорились. Тогда в понедельник мы увидим, если мы не можем сделать на заводе, чтобы дать вам
еще один судебный процесс”.

Доспехи Джорджа не были защищены от такой атаки, как эта. Он встал,
положил рассказ в карман и осветил Холлорану и Джимми путь по коридору своей свечой.
затем он задул ее и сунул в карман.
сунул бутылку в карман, выбросил в реку и последовал за двумя другими наверх
по лестнице на улицу.




ГЛАВА IV — Конец начала

Халлоран сидел, склонившись над книгой, поставив локти на стол и запустив пальцы обеих рук в волосы. Книга была раскрыта и лежала на столе.
в "Листьях" была записка от мисс Дэвис; частично она гласила следующее:

“... Джорджу предстоит еще одно испытание на шкатулочной фабрике. Кажется, они
хотят быть добрыми к нему, но мистер -------- решительно заявляет, что его
не примут обратно во второй раз. Но я верю в него, и
особенно в ваше влияние . . . .

“Я расскажу вам все об этом, когда вы в следующий раз придете в наш дом. Я
благодарен вам больше, чем вы думаете - на самом деле, мы все благодарны - за ваш. . .”

Холлоран сделал открытие. Если бы он был склонен к самоанализу, это
пришло бы раньше; и тогда было бы немного легче
Лицо. Но такой образ мыслей не помог бы ему сейчас; он не пришел к нему раньше.
раньше это было трудно, и перед ним стоял вопрос: должен ли он
нанести следующий визит в дом или нет?

Он взглянул на свой никелевый будильник и увидел, что пора идти
на вахту; поэтому он надел свитер и непромокаемые брюки и, выйдя на юго-запад, задул
он взял фонарь и пошел через Шеридан-роуд к станции.

Прошло почти четыре года с тех пор, как он чинил печь у Дэвисов
и ночевал в их амбаре. Это было в те дни, когда он подменял кого-то из
членов экипажа, и он уже не был мальчишкой; он вступил
поступил в колледж в двадцать два. С тех пор, благодаря своей зарплате серфингиста в
министерстве финансов, дела у него пошли лучше; он
больше не был традиционным бедным студентом. Он не стыдился своей
борьбы и не особенно гордился ею; он был склонен думать, что
борьба сама по себе не особенно похвальна; что важен успех
. Он знал, что миссис Дэвис и ее дочь с интересом следили за его работой
, и он был благодарен за это. “Благодарен!” - было
слово, на котором он зациклился. Ибо, в конце концов, разве не было от
начало - элемент покровительства в их доброте к нему? “Доброта”
 еще одно слово, которое причиняло боль.

Номер шесть “пробивал” часы сторожа, которые всегда висели рядом с
дверью станции.

“ Привет, ” сказал он Холлорану.

“Hallo.”

“Дождливая ночь”.

“Скорее да”.

“Лучше следи за тем огоньком на длинном пирсе. Она прибежала сюда
я думаю, довольно близко.

“Хорошо, спокойной ночи”.

Номер Шесть исчез в темноте дороги, направляясь спать; и
Холлоран натянул свитер до пояса и принялся расхаживать по
веранде. Внизу на пляже шумел прибой; дождь лил как из ведра.
в сторону суши. За бурунами виднелись огни - целая вереница огней
вдоль горизонта.

Пришло время посмотреть вперед. Через полгода его колледжа
курс будет завершен, его продолжительность будет более; реалии лей
кроме того, - прямо-таки реалиями, которые окружают мужчину, что показывают ясно
ему, что нести его вниз и под, Если он будет сделан из другого теста
чем они. Уму-разуму нужны были, и суд; и определение того, что идет
против вещей, а не с ними. Там, в мире, не будет никаких исправлений, никаких специальных проверок; человек должен смотреть выше
чем тамошние преподаватели. Ошибки было бы трудно исправить, а может, и невозможно, если бы человеку было уже под тридцать, а не за двадцать.
Он решил не звонить в следующий раз.




Книга — «Сосна»



Глава I — Решение бороться

Маленький городок Вочунг раскинулся между песчаными холмами и почти
спрятался под ними — сверкающими жёлтыми холмами с совершенно голыми
вершинами, если не считать редких пучков травы или карликовых сосен. За устьем реки простиралось озеро Мичиган; за маленьким городком
тянулись сосновые леса Нижнего полуострова. И тот, кто
интересным объектом во всем этом регионе был человек - поскольку дома и магазины
были обычным явлением, улицы были плохо заасфальтированы, железной дороге не хватало
энергии и капитала, жители в основном были низведены до
бесцветное однообразие песчаных холмов - человек по имени Мартин Л. Хиггинсон.


[Иллюстрация: 0018]

Было одно внушительное здание из гранита и красного кирпича на
бизнес-стрит-взгляд показал имя Хиггинсон за
вход. Две крупные мельницы стояли на берегу реки, в окружении кучи
пиломатериалы на Земле, поет плоты из бревен в воду, оставляя
Они гудели весь день напролёт (а часто и всю ночь напролёт); внутри
люди суетились и толкались, стараясь не отставать от темпа работы; снаружи
на длинных подъездных путях было полно людей и движущихся
лесоматериалов, и на каждом из заводов было написано «Хиггинсон». У причалов Хиггинсона
стояли два парохода — оба перевозчики по озёрам, принадлежащие Хиггинсону. Лесная железная дорога тянулась примерно на двадцать миль вглубь леса; она
проходила по землям Хиггинсона и пересекала их, чтобы доставлять брёвна, которые не могла доставить маленькая
река, — ведь владения Хиггинсона простирались далеко на север.
на юг и восток. На самом деле, в маленьком
городе был один богатый человек - человек, который делал все, что мог, чтобы железная дорога была загружена, чтобы
в гавани было углублено дно, чтобы улицы были в лучшем состоянии,
сделать Воучунг настоящим городом, бодрым, энергичным, гордым - один человек, который
представлял Воучунг внешнему миру: мистер Хиггинсон.

Он был пожилым джентльменом, человеком, вышедшим из боевого возраста, который
остановился бы отдохнуть в любое время за последние шесть или восемь лет, если бы
это позволял бизнес; но до недавнего времени считалось, что
один человек в Wauchung кто не успел взять свой отпуск каждый год
Мистер Хиггинсон. Как это часто выпадают, однако, один из его СеверПост
несчастье принес его благословение. Пять с лишним лет он
искал мужчину, которому он мог бы доверить взять на себя
бремя, которое начинало давить так тяжело; и в течение пяти лет он
терпел неудачу. Ему нравился молодой Кросман, старший клерк в офисе; но
Кросман, хотя и был желанным гостем в доме как постоянный посетитель Мэми Хиггинсон
, вряд ли проявлял административные качества - его ограничениями были
помечено. И поиски продолжались: он опробовал их, молодых «мужчин
и мужчин средних лет», и обнаружил, что все они хотели денег,
и никто из них не хотел работать. И всё, что он мог предложить, — это работа, ничего больше — тяжёлая работа, работа головой и руками, много думать о бизнесе, мало думать о себе: дух, который будет жить ради бизнеса,
который будет гордиться качеством работы Хиггинсона, который будет стремиться, как стремился он сам, сделать имя Хиггинсона синонимом честной работы, работы, выполненной вовремя, работы, выполненной чуть лучше, чем
этого требовал контракт. Где он мог найти такого человека?

И вот, спустя пять лет, несмотря на все несчастья, он
нашел его. Он сразу узнал его, как и предполагал. Смотрящий
вниз с высот характера и достижений, на мир
маленьких личностей, глупых личностей, серьезных, слабых личностей, нечестных
личностей, напыщенных, пустых личностей - всех тех, кто составляет
мир человека и почти все, что он, к сожалению, может увидеть.
с высоты, глядя наружу, вниз и повсюду вокруг, он увидел
Голова и плечи молодого человека возвышались над толпой. Молодой человек ещё не забрался очень высоко, но он поднимался, и этого было достаточно. Поэтому мистер Хиггинсон стал легче относиться к ревматизму, ухудшению зрения, многочисленным признакам старения, которые резко бросились ему в глаза после потрясения и пребывания на западном побережье.

В то время, о котором идёт речь в этой главе, мистер Хиггинсон и Халлоран сидели в
кабинете — Халлоран за своим столом, мистер Хиггинсон рядом с ним — и
смотрели на напечатанное на машинке письмо или заявление. Двадцать четыре часа назад мистер
Уильям Х. Бэбкок из G. Hyde Bigelow & Company сел на поезд
до Чикаго, оставив этот документ у себя; и теперь пришло время
ответить на него.

Это стало кульминацией длинной серии писем и интервью.
Начало было положено, когда тот же самый мистер Бэбкок попытался купить
Wauchung mills в интересах мистера Бигелоу. Казалось, что
Мистер Бигелоу собирался заняться лесозаготовительным бизнесом. Его гению в области
комбинирования, эксплуатации следовало дать новое направление. Кентукки
Уголь, Новые Грузовые суда, Северо-Запад Чикаго - все его разнообразные интересы были
Процветающий благодаря имени Бигелоу, и теперь лесозаготовительный бизнес должен был ожить, возродиться. Как именно это должно было произойти или что именно должно было произойти, было неизвестно; эту тайну хранили в офисе Бигелоу. Каждая газета публиковала свою версию, в которую читатель мог верить или не верить по своему усмотрению. Мистер Хиггинсон знал только то, что фирма Бигелоу никогда не сможет выкупить его долю, что он не тратил годы на создание бизнеса ради выгоды мистера Бигелоу.
 Бизнес был его жизнью, и он собирался сохранить его для себя и своей семьи.
семья и его законные наследники. Так что первый отказ был простым делом — достаточно было простого, категоричного «нет».

 Затем какое-то время было тихо, пока однажды Холлоран не узнал, что лесозаготовительная компания «Певоко», расположенная в двадцати с лишним милях вверх по течению, поддалась на уговоры тихого мистера Бэбкока и продала лесопилки, стоящую древесину и всё остальное. Компания не была процветающей из-за нерасторопного управления детей первоначального владельца, но не было причин, по которым она не могла бы преуспеть в
хорошие руки. Теперь не было никаких сомнений в том, что, что бы он ни собирался делать дальше.
Мистер Бигелоу заработал на торговле пиломатериалами, и Холлоран
внимательно наблюдал за ним.

Документ на столе был заявлением о “взаимопонимании”
 или секретном соглашении, которое отныне должно было стать законом среди производителей древесины
озера Мичиган. Это было представлено и сопровождалось
большим количеством конфиденциальных разговоров мистера Бэбкока - все стремилось показать, что
лесорубы, за единственным исключением мистера Хиггинсона, уже объединились
направить это соглашение, чтобы бизнес был организован как никогда
прежде всего, что в сфере перевозок будет достигнута значительная экономия, что напряжённость конкуренции будет сведена к минимуму, что цены будут поддерживаться на несколько более высоком уровне (это главное) под угрозой штрафов, что будет гораздо больше тихих бесед и дружеских бескорыстных доверительных отношений. Потому что их интересы были идентичны, сказал мистер Бэбкок, и для всех них было место. Ключевым словом была эффективность — эффективность, производительность, экономия, идентичность интересов, хорошие цены. И, наконец, были дружеские, почти почтительные
намеки на то, что G. Hyde Bigelow & Company владела ключом к ситуации
, что объединение уже было фактом, и что фирма
, которая может решить остаться в стороне, должна отвечать за последствия.

Упрощенно, все сводилось к следующему: в рамках комбинации
процветание в достатке, но всегда подчиняется руководящему суждению
Дж. Хайда Бигелоу, отсюда определенная потеря идентичности и контроля над
уважающие себя главы компаний; без объединения - борьба до победного конца
против объединенной мощи и импульса Bigelow & Company
и «Лесопромышленный трест». Никто точно не знал, насколько силён был этот импульс,
но Бигелоу, без сомнения, было магическим именем.

«Вы ведь уже ознакомились с ним, мистер Халлоран?» — спросил мистер Хиггинсон.

Его голос звучал обеспокоенно, а на лице читались тревога и беспокойство. В течение года мистер Хиггинсон постепенно, но тем не менее заметно, превращался в человека, который день за днём становился всё ближе к нему, в Холлорана.
Пока он не убедился, что его помощник способен взять на себя это бремя, он продолжал работать; но после этого момента он, казалось,
мера, чтобы отпустить. В повседневных делах он был силён, как никогда, но
его разум отказывался автоматически решать новые проблемы; иногда в его рассуждениях
возникали пробелы, которые ему было трудно заполнить, и это его беспокоило. Так и вышло, что между старшим и младшим мужчинами возникло молчаливое соглашение о том, что в вопросах, требующих физических или умственных усилий, инициативу должен брать на себя младший, и мистер Хиггинсон слегка обманывал себя, уделяя больше внимания, чем раньше, рутинным делам и незначительным деталям. Это был Халлоран,
Итак, кто же провёл большую часть ночи, размышляя над этим вопросом:
сдаться или бороться? И, конечно же, именно мистер Хиггинсон задал этот вопрос:

«Вы всё обдумали, мистер Халлоран?»

«Да. Больше всего мне не нравится та часть, где фигурирует Бигелоу. Я не уверен, что он
тот человек, на которого вы хотели бы возложить ответственность за этот бизнес,
и поэтому он определённо не тот человек, который мог бы возглавить все
компании вместе — а именно это и означает эта бумага».

«Почему вы так думаете?»

— Ну, он ненадёжен. Ему везло, и сейчас он на гребне волны. Но его интересы и инвестиции настолько обширны, что череда неудач может его расстроить. Я не знаю, расстроит ли, но может. И потом, я немного его знаю.

 — Вы знаете его лично?

 — Да. Я два лета подстригал его траву в Эванстоне и выполнял для него случайную работу
.

Мистер Хиггинсон задумался, а Холлоран продолжил: “С другой стороны, его
ресурсы велики, и если мы решим выделиться, это может означать долгую,
тяжелую борьбу. Это может оказаться сложнее, чем мы думаем.

Мистер Хиггинсон всё ещё напряжённо размышлял, заставляя свой разум обдумывать один аспект вопроса за другим, и обеспокоенное выражение, так часто появлявшееся на его лице в последнее время, было заметнее, чем когда-либо. Наконец он сказал:

«Значит, вы за то, чтобы отказаться от участия в объединении?»

 Это был прямой вопрос, который Холлоран отчасти предвидел. Он колебался, делая случайные пометки карандашом, пока его мысли быстро сменяли друг друга.
В этот момент он яснее, чем когда-либо за всю ночь, понял, что будет означать отказ. Каким бы богатым ни был мистер Хиггинсон,
богатство лежало в подсобном земли, железной дороги лесозаготовки, на мельницах и
пароходы, а в собственность Wauchung; до известной степени весь
город Wauchung выросшее вокруг Мистер Хиггинсон и был прямо или
косвенно зависят от него; и все эти интересы, висит, как они
на лесном бизнесе, должны страдать, когда этот бизнес был атакован.
Но он спохватился-если он побежал на этот путь, думая, что он был
потерял.

“Да,” ответил он, “я думаю, нам лучше упадка”.

Мистер Хиггинсон не возникло.

“Я оставлю письмо вам”, - сказал он и вышел с мрачным лицом.
это, казалось, выражало откровенный ужас. Честный старый джентльмен, он
думал отдохнуть; и вместо этого он оказался перед самым тяжелым
боем в своей карьере.

Холлоран взял перо и изложил позицию "Хиггинсон и компания"
в трех строках.




ГЛАВА II - В процессе

В гостиной дома Хиггинсонов, однажды вечером, вскоре после
инцидента, описанного в предыдущей главе, сидели миссис Хиггинсон и ее дочь,
с выражениями, едва ли свидетельствующими о сильной радости жизни. В
библиотеке, серьезно беседуя за закрытыми дверями, были мистер Хиггинсон и
Халлоран.

— Ну что, мистер Халлоран, в чём дело? — начал глава фирмы.

 — Битва началась. Сегодня я узнал об этом.

Мистер Хиггинсон слегка поклонился и стал ждать.

 — Бигелоу снизил цену ниже себестоимости.

 Пожилому мужчине потребовалось мгновение, чтобы понять смысл сказанного.

 — Ниже себестоимости? — повторил он.

“Да, это будет вопрос выносливости”.

“Но у нас на руках несколько крупных заказов. Они займут нас на некоторое время.
Какое-то время. Как обстоят дела с пиломатериалами ”Кэрролл энд Кондит"?

“Они распилены примерно наполовину”.

“Тогда вы можете продолжить работу на этой неделе. И после этого
Контракт с ”Мичиган Сити" на какое-то время займет нас ".

“Дело "Кэрролл энд Кондит" - это то, что привело меня сюда сегодня вечером. Вот
письмо от них. Холлоран положил его на стол. “Они предлагают нам
шанс узнать новую цену, прежде чем они разместят свой заказ в другом месте”.

Постепенно смысл слов Холлорана начал доходить до мистера
Хиггинсон задумался; перед ним прояснялись причинно-следственные связи.
Он молча перечитал письмо, дважды, трижды.

«Я... я едва могу в это поверить...» Он понял, что это бесполезный разговор.
и он остановился. Это был устный приказ от Кэрролла, человека, которого он считал образцом чести; цена была названа и согласована, как и двадцать лет назад; всё было удовлетворительно. Добрый мистер Хиггинсон стал жертвой заблуждения.
 После полувека борьбы он позволил себе поверить, что борьба почти окончена, что его личные достижения что-то значат; что он может уверенно стоять на вершине. Он забыл, что
бизнес есть бизнес, что время — деньги, а деньги — это власть; он забыл, что
забыли, что славный старый мир вращался вперед, не обращая внимания
как всегда, вслед за постоянно удаляющимся блеском, и что не могло быть никакой
остановки, пока не будет достигнута последняя великая остановка.

“Из того, что я могу понять, ” сказал Холлоран, “ они намерены драться со всеми нами.
по линии. Контракт с "Мичиган Сити", я думаю, хорош. У нас есть
это записано черным по белому, и мы можем осуществить доставку нашими собственными
пароходами; но для большинства других наших перевозок нам придется воспользоваться железными дорогами.
приказывает, и я боюсь, что мы не сможем это выполнить ”. Ему не нравился этот молотобоец
Одна за другой проблемы обрушивались на больную голову старого джентльмена, но
это нужно было сделать. «Я совершенно уверен, что у Бигелоу есть влияние на
железных дорогах, и, конечно, он им воспользуется».

Мистер Хиггинсон думал — думал.

 «Сколько… — он всё ещё думал, отчаянно сопоставляя факты и
сталкиваясь с тем, что казалось хаосом, — сколько это будет стоить нам,
мистер Халлоран?»

Халлоран покачал головой.

«Пока рано говорить. Он должен раскрыть свои карты, прежде чем мы сможем спланировать нашу
игру. Он начинает прямо сейчас, и прежде чем он закончит, к ----, мы
Мы его уничтожим. Мы заставим его чувствовать себя как побитую дворняжку каждый раз, когда он будет проезжать мимо поленницы. Халлоран так разволновался, что ему пришлось встать и расхаживать по ковру. «Я знаю этого человека, знаю его подлость и тщеславие. Я работал на него, я заставал его врасплох, и я знаю его наглость. Прежде чем мы с ним покончим, он пожалеет, что не пошёл в пивную, где ему самое место, и не остался там, проклятый старый раздувшийся лягушатник-игрок. Пусть он разоряет свой «Кентуккийский уголь» и «Нью-Фрейтерс», сколько ему вздумается, но он получит по заслугам, если попытается разорить лесопилку.

Он резко остановился, оглядел темные, оливкового оттенка стены, на
величественный ряд книг в сафьяновых, телячьих, желтых, красных и
золото; посмотрел на роскошный ковер, на удобные кресла и на мягкий
свет полированной студенческой лампы; в последний раз взглянул на мистера Хиггинсона - и
почувствовал, как холодный пот выступил по всему телу. Что он сказал?

Где-то в облике Холлорана, глубоко спрятанном под тяжестью многих лет
работы и учебы, таился колодец, бьющий, ревущий гейзер ненормативной лексики.
Оно появилось на свет вместе с ним; его обильно кормили во время его
Грубое, бесшабашное мальчишество; и теперь, несмотря на то, что он набрал вес, года или двух, проведённых среди лесорубов в Мичигане, было достаточно, чтобы взбодрить его.

 Мистер Хиггинсон всё ещё размышлял — размышлял.  Факты были перед ним; наконец-то он проник в их суть и сопоставил их.  И
он смотрел на них — смотрел прямо, не отводя взгляда. Он спокойно сидел, опершись локтем на стол с зелёной столешницей, прикрыв рукой глаза;
и свет лампы мягко падал на его голову. Он размышлял о себе, о своей способности вести собственное дело; и о другом
Вопрос в том, что если бы он не смог, то смог бы ли он, по своему мнению, отдать всё, что у него есть в этом мире, — свой бизнес, свою семью, самого себя — в руки этого человека и пожелать ему удачи в его работе. Так он сидел и думал, думал, а Халлоран, немного смущённый, но всё ещё сердитый, опустился в кресло и ждал. Наконец старый джентльмен заговорил — тихим, изменившимся голосом: «Мистер Халлоран, в последнее время я неважно себя чувствую, и я думаю, что лучше всего будет сказать вам, что на данный момент дело в ваших руках. Я останусь здесь и буду давать вам советы, но...
не хочу, чтобы мое присутствие мешало вам вести этот бой.
 Я возлагаю на вас большую ответственность, но я думаю - я верю
вы справитесь с этим ”.

Часть борьбы мистера Хиггинсона была закончена; и он победил.

Миссис Хиггинсон играла в часы за центральным столом. Она была жесткой
маленькая женщина способна на огромные усилия и проявляя недюжинную выносливость
при установке на некоторые цели, такие как поход по магазинам в Чикаго; но
страдания в другое время от истомы, и подавленном настроении, и в постоянном
необходимость медицинского обслуживания.

Она никогда не могла понять, почему «мистер Х.» настаивал на том, чтобы
погрузиться в лесозаготовительный бизнес, когда он был достаточно богат,
чтобы продать его и увезти её с дочерью из сонного
спокойствия Вочунга в бурлящий мир. Такая глупость, такая
подлость идеалов (не говоря уже о несправедливости по отношению к ней самой —
_она_ была никем, _она_ не имела значения) были ей непонятны. А во-вторых, она уже три сезона мечтала о поездке в Хот-
Спрингс, и даже если бы мистер Х. не был таким прямолинейным,
Несмотря на то, что она была заинтересована в Ваучунгу, он, конечно, был обязан
вывезти её на прогулку на несколько месяцев. Она многое для него сделала,
но ничего страшного. Доктор Браун всё равно бы ей посочувствовал,
приносил бы ей лекарства каждый день, если бы она хоть намекнула.

Мэйми пыталась читать роман, но, будучи сама скромным
центром грандиозной маленькой драмы, она с трудом могла сосредоточиться.


— Мам, — сказала она через некоторое время, — тебе не кажется, что папа выглядит немного измождённым?  Это был эвфемизм; не было никаких сомнений в том, что мистер Хиггинсон
выглядела она действительно очень плохо.

“Возможно, немного”, - ответила ее мать. В тот момент,
в три часа шпунт быть досрочно завершена, она сдалась “часы” в
отвращение и тасуются карты для тринадцати игры.

Наконец она сказала: “У меня весь день сильно болела голова”.

Это обнадежило. Мами снова взялась за книгу, но ненадолго.

“Ты думаешь, он беспокоится о бизнесе, ма? Он и мистер
Халлоран теперь работают почти каждую ночь.

“Полагаю, что да”, - ответила миссис Хиггинсон. “ Для него было бы лучше,
если бы он послушался моего совета пять лет назад и ушел на пенсию. Твой отец
у нее нет времени думать о нас, моя дорогая.

Мэми почувствовала в этом некоторую несправедливость и сменила бы тему, если бы
не ее мать, встревоженная этим, настаивающая на своем.

“Он сам говорит, что мистер Халлоран показал себя способным вести бизнес
, и все же он не уедет даже на неделю. Я думаю, если бы мы
могли освободить его только на короткое время, он бы захотел остаться, как только он
принял бы решение ”. В этот момент дверь библиотеки открылась
и в холле было слышно, как разговаривают двое мужчин. Лицо Хиггинсон
просветлело. “Сыграй что-нибудь для меня, моя дорогая”, - попросила она.

“О, нет, ма. Они как раз входят сюда”.

“Кто? Они? Сыграй марш, который так любит мистер Холлоран”.

Мэми послушно подошла к пианино и уже брала первые аккорды
, когда двое мужчин подошли к двери гостиной. Миссис Хиггинсон
встала и с лучезарной улыбкой протянула руку. Мейми сделала вид, что собирается
остановиться, но Холлоран кивнул ей, чтобы она продолжала, и опустился в кресло.
Миссис Хиггинсон подошла и села возле него, оставляя ее карты в
беспорядок на столе.

“Я как раз попросила Мами сыграть для меня перед тем, как ты вошла”, - сказала она,
стараясь немного перекричать шум марша. “Мне всегда нравится
слушать ее игру, когда у меня начинается очередная головная боль. Кажется, это заставляет меня
ненадолго забыться. И я действительно думаю, что она играет очень
хорошо ”.

Да; Холлоран тоже так думал.

“Я не принадлежу к числу ваших образованных музыкантов, но я знаю, что мне нравится. И
думаю, это все, что кто-либо может знать. Только большинство людей недостаточно честны,
чтобы сказать это. У меня весь день сильно болела голова. Это было в
затылке, как раз там, где у меня была одна в прошлый четверг; и если бы я этого не сделал
случайно остались какие-то таблетки, которые принес доктор Браун
что касается меня в последний раз, то я не знаю, что мне следовало сделать. Человек делает
Я так не хочу сдаваться. Я всегда говорила мужу: «Нет, мистер Х., я
не сдамся; я _не_ лягу в постель и не признаю себя
немощной. Слава богу, у меня ещё осталась гордость». Тут
дверь зазвонила, отвлекая её на мгновение. «Ну вот, Гарри
Кросман. Он такой хороший мальчик, мы все его любим». А потом, в течение долгого времени, — очень конфиденциально, — он был почти единственной компанией для Мэйми, и мы были рады, что он заходил к нам ради неё. Люди в Вочунге такие... такие... ну, я уверена, вы
поймите. Это было приятно для милой девочки. Не думаю, что он когда-нибудь удивит мир.
Но мы всегда рады его видеть.
Добрый вечер, Гарри.

Услышав это приветствие, вновь прибывший сел в кресло и оказался как раз вовремя
, чтобы услышать миссис Хиггинсон, настроенная на дополнительные нагрузки из-за музыки
и компании, обрушивает всю свою артиллерию на своего мужа.

“Теперь, Мистер Халлоран, я просто обращаюсь к вам, если г-н Х. не
слишком много работаешь. Не думаю, что вы это время он взял немного
отпуска------”

Она резко остановилась, потому что многострадальный мистер Х. набросился на нее с
откровенное нетерпение.

“Не позволяй мне больше слушать эти разговоры”, - резко сказал он; затем, почти
прежде чем последнее слово слетело с его губ, он резко извинился
и вышел из комнаты.

Он оставил после себя тишину и некоторый испуг; и Холлоран,
увидев на миссис На лице Хиггинсона появились признаки грозы, и он, извинившись, тоже ушел.
оставив Кросмана переживать это как можно лучше.



Глава III. Усиление блокады

Мистер Бэбкок пришёл сегодня рано утром, поставил небольшую дорожную сумку за дверью своего кабинета и посмотрел на
Он посмотрел на часы, чтобы узнать, не скоро ли должен прийти мистер Бигелоу. Мистер Бэбкок, как он понял, взглянув в зеркало, был немного испачкан в дороге, и у него было время умыться и переодеться, прежде чем придёт его начальник.

 Вскоре вошёл мистер Бигелоу и остановился на пороге.

 — Доброе утро, мистер Бэбкок. Вы нашли Мичиган-Сити на карте?

Мистер Бэбкок, в последний раз поправив воротник перед зеркалом,
повернулся, прислушался и рассмеялся над шуткой своего начальника. Стенографистка,
сидевшая в углу у окна, улыбнулась и хихикнула.
Молодые люди за столами в приемной заржал и посмеивался над их
книги. Круглоглазый рассыльный сразу же обратил на это внимание, а затем, охваченный
испугом и замешательством, исчез за кулером с водой, когда
глава фирмы прошел во внутренний офис.

Прибытие мистера Бэбкока с дорожной сумкой, казалось, было
сочтено важным; даже более важным, чем кипа писем, которые
лежали раскрытыми на письменном столе красного дерева. На данный момент мистера Бэбкока вызвали.
стенографистку отправили на какую-то работу во внешнем
офис и Мистер Бигелоу, внимательнее, и Мистер Бэбкок, с гораздо
чтобы общаться в этом понизив голос его, располагавшихся к рассмотрению
профиблем.

“ Цена их привлекла, ” говорил мистер Бэбкок, “ но они
боятся Хиггинсона. Они признают это. По их словам, у Хиггинсона есть их письменный приказ
распиливать древесину по старой цене. Хиггинсон, со своей стороны,
согласился доставить весь счет, двести тысяч футов
или больше, на пристань в Мичиган-Сити к четырнадцатому числу этого
месяца ”.

Взгляд мистера Бигелоу скользнул по настольному календарю.

“ Да, ” продолжал мистер Бэбкок, “ сегодня одиннадцатое. У нас есть три
дня, чтобы остановить это.

В этот момент произошла пауза. Как уже случалось однажды
Когда эти двое джентльменов разговаривали, дверь открылась, и появился маленький
мальчик-слуга, который, прежде чем произнести слова, поспешно
перевёл дыхание:

«Леди хочет вас видеть, сэр».

На устах мистера Бигелоу вертелось решительное
высказывание; он поднял руку, чтобы сделать его более
убедительным, но губы сомкнулись, и рука опустилась.

«Вы меня извините, мистер Бэбкок?»

— Конечно.

 — Я задержу вас всего на минутку.

 Скромный мистер Бэбкок удалился, а глава фирмы, взглянув на стопку писем, к которым так и не притронулся, повернулся, не вставая,
— Он повернулся к двери. На его лице было странное выражение,
выражение человека, который наконец-то чувствует, что может разрубить
гордиев узел, который знает, что контролирует ситуацию. Человеку, который
решил бы прервать столь важную конференцию этим утром, не стоило бы
удивляться такому обращению. И когда женщина вошла и тихо закрыла
дверь, он слегка наклонился вперёд и нахмурил брови, всем своим видом
говоря: «У меня мало времени, мадам. Говорите по
существу».

 Женщина запнулась и стала ждать его вопроса. Он не сказал ни слова. Она
начал говорить, но, казалось, не мог нарушить это тяжелое молчание.
Он ждал, его брови хмурились все больше и больше. И наконец, когда эти
слова слетели с ее губ, они были совсем не тем, что она хотела сказать.

“Я пыталась больше не приходить к тебе. Бог знает, как это ранит меня. Но я
должен был прийти. Меня выгнали из нью-Йоркского магазина десять дней назад,
без предупреждения ”.

Однажды начав, ей стало немного легче продолжать; но мистер
Бигелоу, несущий на своих плечах бремя миллионов, ежечасно решающий
вопросы, имеющие большее или меньшее значение для всего
в коммерческом мире сейчас не было времени - каким бы добрым он ни был в более
неторопливом прошлом - тратить его на тривиальные вещи. Он дал женщине
шанс; разве он виноват в ее неудаче? Разве “потенциальный успех"
не существовал внутри каждого человека? Был ли какой-либо человек виноват в кораблекрушении
другого?

“Я ничего об этом не знаю”, - коротко и окончательно прервал он. “Нет
с помощью твоей истории”.

Она дрогнул перед ним. “Но у меня есть право--право----”

“Закон Твой в использовании. Если ты думаешь, что это тебе поможет, используй это ”.
Он встал, открыл дверь и поклонился ей. И она, сбитая с толку, униженная,
на грани отчаяния, вышла, не сказав ни слова, пересекла холл
так же уверенно, как любая молодая стенографистка, вошла в лифт с
непроницаемым лицом и вышла на улицу — и всё это время ничто
не отличало её от тысячи других плохо одетых женщин; ничто
не указывало на то, что её надежды рухнули; просто обычная женщина на
Ла-Саль-стрит, спокойно идущая — куда? Куда она теперь могла пойти? Были ли
ещё глубины, которые можно было исследовать, или она достигла дна?

«Мистер Бэбкок!»

Младший партнер вышел из своего личного кабинета на звук
голоса старшего.

“ Вы говорили, ” сказал мистер Бигелоу, берясь за нить там, где они ее
положили, - что “Хиггинсон Энд Компани" согласилась доставить
древесину к четырнадцатому. Теперь, конечно, блокада, чтобы быть эффективной,
должна быть полной ”. Для мистера Бэбкока это было самоочевидно.

“И пока эти люди бесплатно доставим Оптовая блокада
неполная. Каковы ваши планы относительно этого?”

“Мичиган-Сити люди, как я уже сказал, боятся Хиггинсон. Но они
согласятся на нашу цену, как только мы сможем показать им, что они в безопасности
делая это. Вчера они получили письмо от менеджера Higginson.
в нем говорится, что пароход Higginson с лесом достигнет Мичигана.
Город в ночь на тринадцатое или утром четырнадцатого
четырнадцатого. Это означает, что она будет готова к погрузке на
двенадцатый-завтра-и что пароход начнет утро
тринадцатый. Сейчас, не трудно представить себе задержки, которая будет держать
Менеджер Хиггинсон от получения шлюпку во времени. И если он не
доставку, мы обещали орден”.

— Как вы собираетесь это сделать?

 Мистер Бэбкок огляделся по сторонам с присущей ему осторожностью, наклонился вперёд и несколько мгновений быстро что-то бормотал, горя нетерпением. Старший партнёр внимательно слушал и медленно кивал, показывая, что понимает. Даже мистер Бигелоу, как мы видели, не был полностью лишён раздражения. Главой Lumber Trust был мистер Бигелоу,
но, к сожалению, он не был единственным владельцем Lumber Trust. Борьба
обходится дорого, и руководители голосующих компаний иногда
неразумно относятся к расходам. Мистер Бигелоу был умелым и находчивым; он
он хорошо знал, как нарисовать радугу, которая должна была ослепить даже упрямых,
крепких, как сталь, лесорубов Мичигана; он понимал, как дать понять, что деньги, потраченные на то, чтобы победить Хиггинсона, вернутся в троекратном размере, когда поражение будет повержено, а цены поднимутся до нужного уровня, и «экономика» треста будет в рабочем состоянии; он был проницателен и знал, что чем скорее Хиггинсона можно будет вытеснить с рынка, тем лучше будет для него (не говоря уже о тресте и его директорах). И поэтому
было действительно важно, чтобы блокада была эффективной.
железные дороги были практически закрыты, чтобы сейчас Хиггинсон, его клиенты были
и есть покупки, но, в поездах линии Хиггинсон были
по-прежнему на плаву и готовы доставить Хиггинсон пиломатериалов по договорным ценам.
Договор Мичиган-Сити не был вопрос денег; было
принцип поставлено на карту. Хиггинсон _ не должен_ доставлять эти пиломатериалы четырнадцатого числа
!

“Очень хорошо”, - сказал он, снова кивая. — У вас есть подходящий человек для этой
работы?

Гудок-гудок — от мистера Бэбкока. Ещё несколько слов от мистера Бигелоу.

«Вам придётся действовать быстро».

«Да, я уже ухожу», — и младший партнёр направился к
с дорожной сумкой, шарит в кармане в поисках расписания.



ГЛАВА IV - Мистер Бэбкок поздно позавтракал.

Тринадцатого в Вочунге был эпицентр шторма. В шесть утра,
в то время как мистер Уильям Х. Бэбкок мирно спал в отеле Гранд-Рапидс
, видя сладкие сны и улыбаясь детскими улыбками, сознавая
даже в стране снов, что его работа была завершена; в то время как Мартин Л.
"Хиггинсон № 1" лежал на причале Хиггинсона с двумястами
пятнадцатью тысячами футов досок на борту, Холлоран уже встал и кувыркался
в своей одежде. Капитан Крейг, капитан "Хиггинсона № 1", был
мрачно сидя на краю кровати.

«Вы знаете этого человека?» — спросил Халлоран.

«Нет».

«Он сказал, на кого работает?»

Капитан покачал головой.

В семь часов «Номер 1» должен был выйти из гавани, но его капитан сидел на кровати Халлорана, и его морщинистое лицо было напряжено от мыслей, которые бурлили у него в голове. Внизу, у мельниц, где бездельничали первые ранние пташки, где длинные ряды штабелей пиломатериалов, тянувшиеся вдоль причалов, поблескивали жёлтым в лучах восходящего солнца, было тихо даже на пароходе, в кочегарке которого было холодно, а
бойлеры не издавали никаких звуков, свидетельствующих о подготовке к двенадцатичасовому путешествию
. В Гранд-Рапидсе мистер Бэбкок все еще спал сном праведника
ему снова приснилось, что его человек прибыл поздним поездом
сообщить, что в Вочунге все в порядке. И все же Холлоран рывками натягивал
на себя одежду, натягивая свой старый фиолетовый свитер, вместо того чтобы
тратить время на воротничок и галстук.

“Хорошо, - сказал он, “ я готов”. Затем он сделал паузу. Следующий шаг нельзя было
предсказать заранее. — Вы заходили в дом Билли, капитан?

“ Да, я только что оттуда. То, как этот парень говорил, меня так взволновало
прошлой ночью я долго не мог уснуть. Я все обдумал
после того, как лег спать, и мне пришло в голову, что если бы он хотел искалечить линию
, то вряд ли остановился бы на мне. Конечно, он выбрал бы Билли, потому что хорошего инженера
заменить такого человека нелегко. И мне сказали, что Билли не видели в
его пансионе со вчерашнего полудня.

Совершенно верно, капитан Крейг! Хорошее предложение именно сейчас, когда Холлоран
все еще прогоняет сон с глаз и пытается получить эти удивительные
фактами в руках, и соотносить их с определенной подозрения, что роза в
первое слово. Вероятно, Холлорану придет в голову, когда однажды он
получит факты, подозрения и все остальное, что прочно укоренилось в его сознании, что главы
трестов не воюют наобум; что если определенные поставки древесины будут
чтобы им не мешали, руководители трестов не привыкли двигаться понапрасну.
Это привычка, Мистер Бигелоу, которая прибудет по результатам: без выйдите на
путь-станций для Г. Гайд Бигелоу; и строптивцы, которые рискнут на
открытая война с великим должны встряхнуть спать очень рано
утром, если они надеются добраться хотя бы до промежуточной станции на линии Бигелоу.
Пароходы не могут управляться без инженеров: инженеров найти невозможно
для того, чтобы они гудели в далеких портах Мичигана всего сорок часов подряд
изящество - сорок ценных часов, ничуть не дольше, чем другие повседневные часы;
еще короче - часы, которые сокращались, становились все более ценными,
скоро станут бесценными.

“ Сколько этот человек предложил вам? - Спросил Холлоран.

“На пятьсот больше жалованья в год и еще пятьсот премиальных наличными"
”наличными".

“Он показывал деньги?”

“У него был большой куш”.

“Это не пустая угроза, не так ли?” сказал Хэллоран сухо. “Первое, что мы сделаем,
нам лучше спуститься вниз и посмотреть, если у нас есть хоть кто-то остался. Тогда мы можем говорить
лучше”.

Итак, они спустились к пристани, где нашли нескольких бродяг
матросы на "безмолвном пароходе". Очевидно, матросы не были важной персоной
для трестов.

“ Полагаю, Билли заглотил наживку, ” заметил Холлоран. - Он никогда так не опаздывает.
так, как сейчас, не так ли?

Капитан покачал головой.

“Ну, есть только одна вещь, которую нужно делать дальше, капитан. Мы должны сделать ее
до Мичиган-Сити до завтра ночью ли доверять нравится
или нет. Как ты думаешь, они сожрали и буксировщиков тоже?

Установить этот факт было нетрудно, поскольку в гавани находилось всего два буксира
; и, конечно же, когда двадцать минут спустя управляющий для
"Хиггинсон Энд Компани" и капитан "№ 1" снова встретились на пристани,
они оба начинали понимать, насколько чисто сработал Трест
люди воспользовались им. Капитан с каждой минутой злился все больше,
как и Холлоран. Капитана возбуждала подлость происходящего.
Воды и ветры он мог понять, но обычаи людей были выше его понимания.
его. За два дня до этого в Чикаго мистер Дж. Хайд Бигелоу объявил, что
Хиггинсон энд компани не должны совершать доставку по Мичиган-Сити; и
этот результирующий момент, с Хэллоран, сидя на железный колпачок
замедление-пост и капитан стояли молча перед ним, был очень
темный момент для Wauchung интересов.

“ Проклятый старый негодяй, ” задумчиво произнес Холлоран.

Тусклые глаза Крейга внезапно вспыхнули.

“ Я должен был это предвидеть, ” выпалил он. “Это такая вещь, к
ожидать от этого Бигелоу”.

- Да, - ответил Хэллоран; “вот что я говорил себе. Это
Это довольно наглядный пример методов Бигелоу». Ему было неприятно думать, что это можно сделать так легко. Он думал о чём угодно, обо всём,
только не об этом.

«Я бы хотел положить голову Бигелоу на эту груду досок, — продолжил Халлоран, — и сделать в него три выстрела. Не думаю, что он узнал бы себя, когда в следующий раз посмотрелся бы в зеркало.

 Капитан недоверчиво взглянул на него.  Ему нравился этот управляющий, но сейчас было не время для шуток.

 — Вы когда-нибудь видели его? — спросил Халлоран, покачивая ногой, опершись на швартовочный канат, и позволяя своим глазам заблестеть.
Казалось, Бигелоу погрузился в свои мысли.

Капитан нетерпеливо вздохнул.

«Он большой и тщеславный человек. Вы бы видели, как он входит в церковь по воскресеньям
утром и важно шествует по проходу, а его жена и дети семенят за ним. Он гордится тем, что его считают крупным финансистом в церкви
и всякий раз, когда ему позволяют, он встает после проповеди и
произносит речь о церковных долгах. Великий человек воздержание тоже-любит
председательствовать на запрет собраний и ратую за святость
дома”.

Капитан Крейг нахмурился. Каждую минуту ситуация
более серьезный; а вот и управляющий компанией, сидящий на
опорном столбе и болтающий ногами. Сейчас нужны мужчины, сердито подумал капитан
- взрослые мужчины, а не дети.

“Однажды весной во время уборки дома - я обычно занимаюсь этим ранним утром
и вечером - Джи. Хайд позвал меня - я как раз убирала в холле
ковры как раз тогда - он позвал меня зажечь газ. У меня был бой готов
удар-и он протянул руку и забрал ее у меня и положил его обратно в
поле. 'Молодой человек, - сказал он ... он никогда не любил вспоминать мое имя - 'делать
ты знаешь, как я поднялся из ничего, чтобы стать владельцем этой собственности?' Затем
он взял обгоревшую спичку, поднес ее к каминной решетке и зажег ею газ
. Хэл-лоран улыбнулся отстраненной улыбкой. “ Разве некоторые из его
пароходов сейчас не стоят в Пьюоки?

Вопрос был задан тем же небрежным тоном, и
Капитану потребовалось мгновение, чтобы понять, что тему сменили. Затем он
ответил с озадаченным выражением лица:

«Да, «Дж. Х. Бигелоу» должен был прийти туда два или три дня назад.
Остальные суда находятся в Чикаго или на озере Верхнее».

«Большое судно, не так ли?»

«Да».

“Подобрали для нее хорошую команду?”

Капитан, весь в море, не мог придумать ничего, кроме утвердительного ответа на
это.

“Как зовут капитана?”

“Карпентер”.

“Кто инженер?”

“Робби Макгрегор”.

“Хороший человек?”

“Робби? Конечно. Лучше не бывает”.

Холлоран соскользнул со столба и посмотрел на часы.

“ Старина Джи. Хайд как раз встает. Он мастер рано вставать
- много проповедует об этом - любит повторять, что если бы он не был
воспитан на добром старом джентльмене, известном как Б. Франклин, он никогда бы не был
там, где он сейчас. Что ж, может быть, он и не стал бы этого делать.

Гнев капитана был на грани взрыва, но
Холлоран продолжал.

“ Сейчас здесь ничего не поделаешь. Постарайся держать все наготове - если
ты сможешь найти человека, который заведет машину, я должен - и мы, вероятно, выйдем
как-нибудь после обеда ”. И он зашагал прочь, оставив капитана
гляжу ему вслед и дать волю первые раскаты грозы.

Халлоран в свои старые одежды и выцветший фиолетовый свитер и колледж
шапку, направился к железнодорожной станции. На вокзале он взял
Поезд в Пьюауко; в Пьюауко он спустился к миллс пешком, довольно
Он был уверен, что никто из людей Бигелоу его не узнает. «Дж. Г.
Бигелоу» стоял у причала, как и сказал Крейг. Он принимал груз.

 Фабрики располагались на равнине у реки. С дороги он мог видеть их и огромные груды пиломатериалов, которые теснились у кромки воды на сотни ярдов вверх и вниз по течению, и он облокотился на забор, чтобы полюбоваться этим. Насколько хватало глаз, река была завалена брёвнами. Мельницы пели, жужжали и гудели — было ясно, что процесс оживления Бигелоу начался и что все заняты делом.
толпились на работе, чтобы продать пиломатериалы себе в убыток
Клиентам Хиггинсона. Он подумал, что спустится по верфям
к пароходу.

Когда неизвестный мужчина, одетый в фиолетовый свитер и слегка нуждающийся в
бритье, проходил мимо прибрежной оконечности ближайшей фабрики, взгляд
Суперинтенданта упал на него. Мгновение спустя они встретились.

“ Как поживаете? ” спросил суперинтендант подозрительно, но вежливо.

— Первый сорт. Как вы?

— Хотите кого-нибудь увидеть?

— Нет, просто осматриваюсь.

— Куда вы направлялись? — спросил суперинтендант, пытаясь скрыть свои подозрения.

“ Особенно нигде. Я не думал, что они будут возражать, если я
посмотрю, как они загружают пароход.

“Нет, конечно, нет”. Это неохотно.

“Получил огромное множество пиломатериалов здесь, не так ли?” Холлоран смотрел, как
он говорил, по длинным ворсом, который распространил на точку в пятидесяти футах
мельница.

“ Да, работаю по ночам напролет - со всеми мужчинами, которых могу найти. Что
ворс не остаться здесь, но мы так тесно, что мне пришлось оставить ее за
ночь ... просто пока я не получу Бигелоу загружается. Сегодня днем я собираюсь собрать
большие силы и перевезти все это на пристань. Иногда
В последнее время у нас было так много работы, что я и не знал, как буду справляться.

 До Холлорана постепенно доходило, что его подозревают не в том, что он менеджер «Хиггинсон и компания», а в том, что он страховочный инспектор с глазами рыси, выслеживающий нарушения пункта о свободном пространстве.
 Это никуда не годилось. Он не собирался вступать в затяжной разговор с управляющим Бигелоу. Если так будет продолжаться и дальше, ему придется
прибегнуть ко лжи.

 — Послушайте, — заметил он, — что этот парень делал в воде, прыгая по брёвнам с длинным шестом?

Суперинтендант начал терять интерес.

“Он выбирает бревна нужных размеров”.

“Ты же не хочешь сказать, что он может определить, просто взглянув на бревно в воде
, какого размера оно будет распилено?” Короткий кивок был единственным ответом.

“Разве не удивительно, как человек может быть приучен к таким вещам? Вот если бы я был здесь
попробовал бы нечто подобное ...”

Но Суперинтендант сбежал.

Холлоран медленно прошел на пристань и остановился, наблюдая за бандами,
которые перекидывали тяжелые палки через поручни парохода. Два
паровые подъемники лязгали и гремели, когда стрелы откидывались назад и
и так далее. Начальники кричали и ругались — повсюду царила неразбериха, но
эта неразбериха неуклонно двигалась к погрузке парохода.
 Халлоран лавировал между рабочими и шёл вдоль причала, пока не оказался
напротив двери машинного отделения. Внутри толстый мужчина в комбинезоне
возился с механизмами. Халлоран поднялся на палубу и встал в дверях.

 — Как дела? — спросил он. — Хороший день! Инженер кивнул.

— Вы, должно быть, мистер МакГрегор, не так ли?

— Это моё имя.

— А меня зовут Халлоран.

МакГрегор удивлённо поднял взгляд.

— Да, я работаю в «Хиггинсон и компания».

Макгрегор не знал, что и думать об этом. Холлоран, однако, продолжил.
- Как тебе нравится работать на Бигелоу? - спросил я.

“ Как тебе нравится работать на Бигелоу? И, не тратя времени на ответ, он добавил: "Злобный старый мошенник, не так ли?"
”Что ты знаешь о Бигелоу?"

“Раньше я сам работал на него.” - спросил он. - "Что ты знаешь о Бигелоу?"

“Когда-то я работал на него. У меня было все, что я хотел от него. Он не
квадрат. Вот что привело меня сюда. Нам нужен хороший механик, и капитан
Крейг говорит, что вы лучший на озерах. Это так?

Макгрегор еще не пришел в себя, и Холлоран продолжил.:

“Я хочу взять тебя с собой обратно в Вочунг. Мы повысим тебе зарплату
пятьсот долларов, и займет вас на долгое время, как вы думаете
правильно! Вы знаете, Хиггинсон энд компани ... и ты знаешь, что мы держим свои обещания.
Тогда вы можете сказать Бигелоу в аду, если вы хотите. Я знаю, как
Мужчины Бигелоу чувствовать”. Он взглянул на часы. “Мы можем успеть на поезд в 9:53
”.

“Вы не собираетесь ехать этим утром?” спросил Макгрегор.

“Да, прямо сейчас. У вас наверняка есть помощник, которого вы могли бы оставить присматривать за
двигателем.

Толстяк попятился к противоположной двери и посмотрел на Холлорана.

“Послушайте, “ сказал он, - что это значит?”

“Подло?” - Гнев Холлорана, который нарастал с шести часов, начал перерастать в ярость.
“Подло? Это означает, что Бигелоу пришел в пиломатериальный бизнес
с идеей выгнать Хиггинсона. И если вы знаете
что-нибудь о Мартине Л. Хиггинсоне, то знаете, что старина Бигелоу откусил
самый большой кусок, который он когда-либо пытался заполучить в рот. Это значит
, что Дж. Хайд Бигелоу получит такую затрещину, что ему ещё повезет, если он вообще спустится с лестницы. У него в голове будет жужжать весь этот чертов Зодиак, прежде чем он доберется до
с Хиггинсоном — вот что это значит! Я пришёл сюда сегодня утром, чтобы
сказать вам, что нам нужен инженер и что вы — тот человек, который нам нужен. И
мы хотим, чтобы вы отправились на поезде в 9:53 — это примерно через сорок минут.

[Иллюстрация: 0103]

 МакГрегор напряжённо размышлял. Он немного знал о Бигелоу и гораздо больше о Хиггинсоне. Ему также понравилась фраза — как она там звучала — о,
«лучший инженер на озёрах».

 — Не могли бы вы дать мне день на раздумья, мистер Холлоран?

 — Простите, но, боюсь, не могу. Вы нужны нам прямо сейчас.

 — Что вы сказали о своём предложении?

“ То, что вы считаете справедливым. Но я скажу вам прямо, мы будем платить вам
больше, чем Бигелоу, - на пятьсот долларов в год больше. Вы только что о
хорошее время, чтобы встать к вам в дом и переодеться. Я
встретимся на станции”.

“Что, если Бигелоу устроит неприятности из-за моего контракта?” - спросил Макгрегор
с сомнением.

“Ни минуты не беспокойся об этом. Мы поддержим вас до последнего
шага».

МакГрегор немного подумал. Затем он развернулся всем своим грузным
телом и позвал своего помощника.

«Хорошо, — сказал он Халлорану через плечо, — я встречусь с тобой на
станции».

В этот момент мистер Уильям Х. Бэбкок поднимался после завтрака в отеле
в Гранд-Рапидсе и тянулся за зубочистками. Как он вышел на
управление покупают бумаги, он взял его зубами и слегка улыбнулась в ответ.

*****

Чувство боли за пределами всего этого-почти склонен удивляться, если его
проблемы были настоящие, если Миллс за ним, пиломатериалы свалили на
стороны от него, груженый пароход перед ним были настоящие; если в этом раунде
мир, даже с ее примесью взлеты и падения, и входы и выходы, были
Реал-Мистер Хиггинсон стоял на причале рядом с капитаном Крейгом. Корабль
Костры на пароходе ещё не разожгли, и было уже больше одиннадцати
часов. Инженеры исчезли, а вместе с ними смазчики и кочегары; рулевые ушли, и дозорные тоже — в
Ваучунге не осталось никого, кроме нескольких матросов. И теперь, в довершение всего, Халлоран внезапно
исчез с лица земли, оставив после себя некоего старого
Шотландский капитан ворчал про себя, а иногда взрывался
обжигающими фразами о мальчиках, которым следовало бы вернуться в
ясли, о детях, которых преждевременно отняли от груди.

В этой сцене мрака и запустения появился Холлоран, которого можно было узнать.
на полпути к мельнице он был в фиолетовом свитере и нес раздутый холст.
телескоп; а за ним, слегка запыхавшись, спешил толстый
мужчина с лакированным саквояжем. Мрачные наблюдали за ними одновременно
в тот же момент. Мистер Хиггинсон нервно вздрогнул, затем его охватило
чувство облегчения, которое почти вызвало улыбку на его лице. Капитан
посмотрел - и посмотрел- и... грохот прекратился. Больше ничего не было слышно
в тот день о бутылочках для кормления.

“Привет, Робби”, - это было все, что Крейг смог заставить себя сказать, когда
Толстяк добрался до причала, поставил чемодан на землю и начал вытирать лицо носовым платком, который явно был в употреблении с тех пор, как он попал в руки Халлорана.

«Как вы, капитан?»

Мистер Хиггинсон отвел своего менеджера в сторону.

«Кто этот человек?»

«Он новый инженер».

Глаза мистер Хиггинсон сместился от Хэллоран, чтобы толстяк и снова
два или три раза. Потом, как время поджимало, он решил не задавать
вопросы.

“Выше по реке есть человек, который разбирается в стрельбе”, - сказал он. “Кросман
отправился за ним”.

“Есть у нас рулевой?”

— Да, один из стариков Крейга на мельнице. Когда вы планируете начать?

 — Прямо сейчас — как только мы сможем разжечь огонь.

 Мистер Хиггинсон хотел было предложить подождать до следующего утра, но и это предложение он оставил при себе. И вот Халлоран, который обещал доставить пиломатериалы к утру четырнадцатого и который скорее сам спустился бы на пароходе, чем доставил бы Бигелоу удовольствие задержать его на пятнадцать минут, продолжил подготовку.

 В три часа дня они отправились в путь с одним человеком на
рулевой в рубке, четверо неуклюжих матросов в кочегарке, набожный толстяк-механик в машинном отделении и один матрос-наблюдатель по имени Халлоран — каждому из них предстояло провести на вахте целых двенадцать часов. Никогда ещё пароход не выходил из Ваучонга в таком плачевном состоянии. Если бы одетый в белое швед на смотровой площадке спасательной станции мог заглянуть за стены этого доброго корабля «Хиггинсон» и узнать, что скрывается за этим храбрым фасадом, он бы долго и недоверчиво качал головой.

Но тринадцатого числа этого месяца звезды были благосклонны. Капитан Крейг,
стоя в рулевой рубке и направляя судно к глубокой воде, обнаружил, что
смотрит в плоское зеркало, которое на расстоянии многих миль сливалось с голубизной
неба. Широкими полосами зеленого, фиолетового и кукурузного цветов было испещрено
Сегодня озеро Мичиган - она надела свое самое нарядное платье поверх "спокойного сердца".
И Холлоран, и Капитан, оба знавшие ее нрав, которые
действительно, встречались однажды, когда она была особенно рассержена, недалеко от Эванстона несколькими годами ранее
, признали себя очень счастливыми людьми.

И поэтому старый _Higginson номер 1_ направился на юг, и пахали
сознательно вниз мимо Соболь точки, и вытягивают длинную линию черный
дыма, как если бы она была настоящая полноценная руками пароход с реальными
пожарные бросали уголь в жадные печей. На борту был даже некоторый
энтузиазм; никто даже из кочегаров смутно не подозревал, что они
сражаются. Они даже чувствовали себя, те, что помоложе, как мужчины, идущие в бой
и когда Хиггинсон был довольно далеко на озере и качался
примерно по ее курсу один пожарный-любитель из нижестоящей вахты сбил
по лестнице, чтобы сообщить хорошие новости своим менее удачливым товарищам по работе.
И если бы жара не была такой изнуряющей, эти грязные парни,
раздетые до трусов и покрытые потом и углем, могли бы даже
радостно закричать.

Конечно, они спускались медленно. Уже светало, когда «Хиггинсон» вошёл в гавань Мичиган-Сити и пришвартовался у причала лесозаготовительной компании. Измученные до предела люди повалились на койки, чтобы хоть немного вздремнуть перед наступлением нового рабочего дня.

В восемь часов Холлоран подошел к офису компании и
спросил менеджера.

“Я Холлоран, ” представился он, - из “Хиггинсон и компания". Как скоро вы сможете начать
разгрузка?”

“Прямо сейчас”, - ответил диспетчер вежливо, но с каким-то странным выражением.
“Я просто посылаю несколько человек вниз”. Его удивление было настолько велико, что ему пришлось
найти какое-то выражение. Он, казалось, обдумывал это, когда встал из-за своего
стола, чтобы пойти на пристань. Наконец, стараясь говорить небрежно,
он добавил: “Вы пришли вовремя”.

“Конечно”, - ответил Холлоран. “Почему бы и нет?”




ГЛАВА V- Рискованное супружество

На Норт-Сайде был субботний вечер, вскоре после шести.
Та часть света, что сосредоточена на Норт-Кларк-стрит между
Линкольн-парк и Мост уже начинали шевелиться и растягиваться
и стряхивать дневную пыль; стекались с десятков
поперечных улиц, чтобы прошествовать перед витринами и влиться в
пивных и ресторанов, толпиться на углах - пестрая компания
умытых и немытых; рабочих и продавщиц, спешащих домой, и
более удачливые, старые и молодые, неторопливо выходят из дома, чтобы выбраться из
жизнь, которую могла предложить Норт-Кларк-стрит.

Звуки танцевальной музыки доносились из-за безвкусных дощатых заборов
с плакатами, из-за вечнозеленых живых изгородей, которые цвели в зеленых кадках.
Весь мир был весел этим вечером; весь мир был в настроении посидеть за
белыми столами под деревьями и отведать лучшие блюда немецкой кухни, чтобы
верните чаевые и послушайте немецкую музыку в исполнении немецких оркестров, чтобы бросить официанту
полдоллара; жизнь была веселой, жизнь была веселой; все было хорошо с
миром. Здесь нет полумрака, нет скупого прячущегося в тенях человека, нет
мрачные, чтобы всё испортить; ничего, кроме пены на бокале, улыбки на
губах, и вот он смотрит на тебя!

Но подумай ещё раз. Из всех этих домов развлечений не было ни одного
пустого — не было ли такого, где царил мрак? Взгляните вдоль
улицы, пройдите мимо полицейского на углу — толстого полицейского, ради
которого мы будем надеяться, что все воры медлительны, — мимо других
углов и других толстых полицейских, почти до самой реки, так близко,
что запах воды отравляет воздух. Не было ли там грязного
маленького домика для игр, покрытого копотью и грязью города,
окружённого шумом?
Поезда, казалось, врывались в здание, звеня колокольчиками и выпуская пар из всех клапанов, оглушённые грохотом и суетой на улице, а также большими зданиями, которые теснились так близко друг к другу, что грозили обрушиться и оставить от грязного маленького строения с портиком ничего не осталось бы. Если
где-то в этом большом городе и было здание, которое говорило о крахе,
о жалкой непригодности для любых городских целей, о бесцельности и
неизбежной гибели, то именно оно стояло здесь, неся на себе неуверенное объявление
что внутри можно было найти оригинальные восточные пародии и
изысканный водевиль.

Было уже около шести часов, и последние остатки
очень немногочисленной публики быстро исчезали под натиском
«охотников». В тот момент на сцене был высокий, худощавый молодой человек, довольно проворный на ногах, который тренировал свои лёгкие, исполняя песню, нежно напоминавшую ему о некоей Бриджит О’Грейди, которая, как он клялся, была идеальной леди. Скрипки пищали и скрипели, пианино бренчало, контрабас грохотал громче всех, и
Зрители становились всё тоньше и тоньше — по сути, их осталось всего несколько
сомнительных личностей, которым, как можно было опасаться, больше некуда было пойти.
После песни был танец, в котором проворные ноги оказались
не лишними. И если бы мы спрятались в уголке той грязной сцены, за кулисами,
которые были порваны и потрепаны за годы службы, — если бы мы
посмотрели на ирландского вокалиста, когда он вышел и поправил свой
рыжий парик, — мы бы не смогли не узнать в обладателе проворных ног и
здоровых лёгких нашего старого друга Эпплса.

Где-то в ходе своей карьеры Эпплз сбился с пути; ибо цель всех истинных актёров, Шекспир, обладавший множеством талантов, всё ещё был для Эпплза лишь мечтой наяву, всё ещё был не более чем мерцающим созвездием, которое сияло и сияло в далёких небесах, безмятежно не подозревая, что некий Эпплтон Ле Дюк стремится вверх. Но разве не вдохновляли вдохновенные слова профессора ораторского искусства о том, что сам Шекспир был деревенским парнем, что он тоже отправился в город на поиски счастья, что он тоже
споткнулся и бились, и лезли и лезли, пока он не достиг
высочайшие вершины славы?

Что-то определенно было на уме у подающего надежды актера
сегодня вечером - что-то, что возвышало его над темным залом и
сонной аудиторией. Останавливаясь только для того, чтобы вытереть пот со лба, снова пошел он в ответ
на бис--на бис, что было сказано в его контракте-как
бодро, как будто зритель на самом деле дал ему руку; и
звук легких вспыхнул снова, чтобы другой выскабливания, звон, грохот
сопровождением; и голос яблоки поднялся высоко в похвалу Мэри,
моя фея, дева Охлона, чьё сердце-дум-де-думди-дум-безусловно, принадлежит мне.
Вид широко раскрытой газеты перед лицом единственного
зрителя в оркестровой яме не мог расстроить Эпплса в этот вечер;
Вид двух разносчиков газет на галерее, целящихся орешками в лысую голову за газетой, не мог его даже рассердить; ведь златокудрая Мэри, ди-дудл-ди-фейри, ди-идли-ди-эйри, та-радл-май-оу. Эпплсу было очень весело, странно весело для низкооплачиваемого посыльного в самом унылом театре на Северной стороне.

В это время произошла еще одна небольшая сцена, которая нас интересует
. В квартире миссис Крейг - теперь не две комнаты, а одна,
с ветхой кухонной плитой в одном углу и драным одеялом, висящим поперек.
другой угол служит перегородкой между спальней Джорджа и
остальное пространство - молчаливая женщина готовила скудный ужин. Очень
Молчаливой женщиной в это время была миссис Крейг, даже более молчаливой, чем раньше.
В комнате было жарко и душно от запаха готовящейся еды.

В этот дом незадолго до шести вошла Лиззи Бигелоу, взрослая
с тех пор, как мы видели ее в последний раз, она повзрослела, округлилась
фигура и цвет лица стал ярче. Сегодня вечером она была в хорошем настроении. Некоторые
чудо, что она была свежей и здоровой, как будто она ничего не дала
но лучшей еды, чистейший воздух и масса времени для физических упражнений;
и матери казалось, будто дуновение свежего воздуха пришел с ней
в комнату.

“Ну, Лиззи, ты рано вернулась”.

“Да, я освободился в половине шестого. Где Джордж?”

“Ему сегодня допоздна придется работать.”

“ Ах да, я забыла. Ты устала, ма. Присядь ненадолго и дай мне
«Закончи ужин». Она говорила, сбрасывая с себя шляпу и жакет, и улыбалась матери так, что на лице пожилой женщины появилось выражение благодарности и удивления. «А теперь ты просто посиди немного. Я приготовлю ужин на сегодня».

 Казалось, она говорила искренне, и мать, немного поворчав, уступила ей место у плиты. В самом деле, вечер обещал быть весёлым, если бы только Джордж успел вернуться домой и разделить с нами веселье. Даже без него, с весёлым рассказом о забавных происшествиях,
То, что произошло в офисе в течение дня, и другие разговоры, наполненные
не менее необычным добродушием, почти ошеломили миссис Крейг. Она слишком хорошо
знала, как неожиданно может измениться настроение Лиззи, какой капризной
может быть эта весёлая черноглазая девочка.

После ужина, заявив, что ей нужно подышать свежим воздухом, Лиззи вышла из дома, предварительно ловко просунув за дверь небольшой свёрток под предлогом того, что ей нужно открыть дверь, чтобы проветрить помещение. Затем она надела шляпу и жакет и на мгновение застыла, улыбаясь; наконец она наклонилась
она подошла к матери и поцеловала ее, поступок настолько неожиданный, что миссис Крейг покраснела
от удовольствия. Затем, нервно рассмеявшись и взмахнув
юбками, она юркнула за дверь, и та закрылась. Возникла пауза
на самом верху лестницы, когда она полезла в карман за сложенным
листок бумаги, который она молча засунул в щель двери;
но в конце концов она был выключен, бегу вниз по лестнице с ее расслоение проходит
плотно под ее жакет, и спешил через улицу, чтобы избежать
встреча с Джорджем на случай, если он будет возвращаться домой в такой час.

*****

Экзамен закончился, и Эпплз поспешил в гримёрку с павлиньим пером в руке. Там он сбросил костюм, переоделся, торопливо упаковал все свои «атрибуты» в старый саквояж и вышел через служебный вход. Привратник кивнул ему.

«Вы уже уходите?»

«Да, я закончил».

«Получили гонорар?»

— Кое-что.

— Тебе повезло.

— Наверное, да. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Эпплз, все еще спеша, все еще задыхаясь, завернул за угол, остановился,
оглядел улицу, казалось, разочаровался и растерялся, а затем
наконец перевернул свой саквояж и сел на него. С того места, где он сидел.
в тени темного здания он мог видеть течение жизни вдоль Норт-Кларк-стрит.
Он нервно наблюдал за этим. Он казался несколько угнетенным
суетой и круговоротом событий, как будто в середине бурной карьеры
он остановился, чтобы подумать. Наполненный сажей воздух был зловещим
в этот вечер; грохот и шум улицы, хохот из салуна
актёров у него за спиной, рёв и суета — всё это тяжело
давило на него, пока он сидел и ждал. Ибо Эпплсу грозила опасность
чего-то — чего-то нового и странного. Перед ним лежала неизведанная страна, и кто мог сказать, окажется ли она страной роз или чёрной бездной. К лучшему или к худшему, это было погружение в будущее, сильно отличающееся от других погружений, которые он был вынужден совершить в одиночку. Обстоятельства подтолкнули его к этому; поступило предложение,
гарантирующее, что наконец-то его имя будет красоваться на всех афишах
буквами не короче трёх с половиной дюймов; тот, чьё лицо и голос помогли
сделать всё это возможным, был готов, с
трепещущее сердце, чтобы сдержать обещание; маленький мальчик с морщинистым лицом, чьи тонкие ноги должны были помочь им сколотить состояние, ухватился за эту возможность; и вот он уже на пороге. Отныне трое Ле
Дюков должны были стать заметной фигурой в театральном мире. И чёрное небо, нависшее над ними, словно символ великого мрачного Чикаго, было поистине зловещим.

Наконец из толпы выскользнула женщина с небольшим свёртком под курткой и нерешительно
пошла по боковой улице. Яблоки поднялись.

— Привет, — сказал он.

— Привет.

— Всё взяла?

— Да, а где Джимми?

“Он ждет на пирсе”.

И вот, не говоря больше ни слова, эти две молодые особы, которые
собирались нырнуть рука об руку, отправились вместе на восток.
Через квартал она сказала с показным раздражением: “Нам обязательно нужно
брать Джимми с собой?”


[Иллюстрация: 0051]

“Да, нам пришлось бы вернуться сюда, если бы мы этого не сделали. Мы должны присоединиться к
компании в понедельник вечером, вы знаете, в Саут-Бенде”.

Они перешли мост на Раш-стрит и сели на ранний пароход
до Сент-Джозефа. Отныне у них не должно было возникнуть трудностей. Там был
преподобный человек из Сент-Джозефа, который всегда был рад женить глупых молодых людей и глупых молодых девушек за определённое вознаграждение. И этот преподобный человек, отдыхая вечером после дня, проведённого в наставлении своей паствы на путь истинный, наверняка мог бы найти несколько минут, чтобы соединить этих двоих. Они могли быть уверены, что здесь их не побеспокоят, что не будут задавать неудобных вопросов, что не будут намекать на необходимость разрешения от неразумных родителей; короче говоря, они могли быть уверены, что добрый священник будет полностью к их услугам, пожелает им счастливого пути.
или любой мыслимый путь - на усмотрение.




ГЛАВА VI - Прекращение работы.

Недели пролетали незаметно. Обе стороны несли такие тяжелые потери, что
борьба становилась все более ожесточенной. С одной стороны, Бигелоу со своими неразумными
директорами, стремившимися держать себя в узде, безжалостно наступали на интересы Wauchung
; с другой стороны, Higginson & Company держалась за
выдержка, которая озадачила мистера Бигелоу.

И именно в это время, когда дела стремительно приближались к
кризису, доктор Браун из Воучанга приложил руку, приказав мистеру
Хиггинсона уложили в постель. Только полный покой мог спасти его от нервного срыва.
доктор сказал, что новость, которая принесла миссис Хиггинсон слегла
с нервным истощением, от которого у Мами помутился рассудок, что
несколько осложнило ситуацию для Холлорана. Чем дольше Холлоран изучал
бизнес, чем дольше он корпел над отчетами о прибылях и
отчетами об убытках, которые невозможно было свести воедино, тем яснее
становились факты.. В его голове роились идеи, настолько близкие к тому, чего он хотел, что он знал: это лишь вопрос времени, когда он
он мог бы поймать одного из них или обоих и вернуть в мир реальности —
идеи, которые позже, возможно, были бы применены к Бигелоу и его компании; но пока его путь был ясен. Следующим логичным шагом было бы закрыть фабрики.

Он не осмеливался думать обо всех деталях, связанных с таким шагом,
о том, что это будет значить для мистера Хиггинсона, для сотен людей, выросших на этой работе,
или для тех немногих, кто занимался бизнесом в Вочунге; одно лишь размышление о моральной стороне вопроса приводило в замешательство.
такой лабиринт "за" и "против", что он решительно отложил это в сторону и сосредоточился
на фактах бизнеса. Если бы этот шаг не был предпринят,
большие расходы на техническое обслуживание поглотили бы "Хиггинсон Энд Компани" и
всех, кто был связан с ними, настолько глубоко, что все королевские кони могли бы
не затягивать их; с другой стороны, отключившись, он мог продлить
бой. Траст мог бы продолжать продавать в убыток; но
Higginson & Company получила бы возможность оставить свою древесину расти в
лесу до тех пор, пока цены снова не придут к норме.

Поскольку все состояние мистера Хиггинсона было вложено в бизнес, его доход теперь составлял
почти ничего; но Холлоран полагал, что сможет продержаться шесть месяцев или
около того. С другой стороны, он и не думал Бигелоу может продлиться так
долго в голове заведомо проигрышное предприятие. Действительно, если бы на один момент из тех
напряженных дней он потерял веру в то, что Бигелоу можно победить, Холлоран
выпал бы из этой истории на этой странице.

Однажды вечером доктору Брауну позвонил Управляющий.

“ Итак, доктор, ” сказал Холлоран, когда они уселись в кабинете, - что
вы можете рассказать мне о мистере Хиггинсоне? Ему лучше?”

Врач покачал головой. “Нет... лучше не стало”.

“Вы считаете его случай серьезным?”

“Да, - серьезно, - это серьезно”.

“Я вам скажу, Доктор, вы должны понять его, прежде чем вы
можете мне ответить, что бизнес находится в ситуации, которая требует его
внимание, если он в состоянии дать, даже на пять минут.”

Доктор Браун снова покачал головой.

“ Не могу ли я предложить ему принять решение, доктор, если изложу его как можно яснее
и проще?

“Нет, решение было бы последним, что могло бы его беспокоить”.

Холлоран сидел и думал. Это было трудно - действительно, очень трудно.
Закрытие другого мужчины изделий без его ведома не был сортировка
что он любил делать. Врач заговорил снова: :

“ Его разум _ должен_ отдохнуть, мистер Холлоран; это единственный способ, которым мы можем
спасти его.

Это было окончательно, и Холлоран вышел, чтобы вернуться в свою комнату и поразмыслить
снова над счетами и выписками, снова подумать о Бигелоу, снова нащупать
те идеи, которые казались почти такими, как он хотел. Еще одну
неделю он наблюдал, как растет счет расходов; затем однажды он послал
за Кросманом, чтобы тот пришел к нему в офис.

“Мистер Кросман, ” сказал он, “ фабрики закрываются в субботу вечером. Будет
пожалуйста, проследите, чтобы люди были уведомлены?

Кросман на мгновение взглянул на Холлорана, чтобы убедиться, что тот понял;
затем с озадаченным выражением лица он вышел из комнаты. Позже в тот же день он встретил
Холлоран во дворе.

“Я ... Ты хочешь, чтобы я уехала в субботу?” спросил он, его голос полон
эмоций.

“Нет, ” коротко ответил Менеджер, “ вы остаетесь; я хочу вас”.

В тот вечер Холлоран работал у себя в комнате, когда вошёл Кросман.

«Я случайно оказался у Хиггинсона, — сказал он, явно смущаясь, — и Мэйми сказала, что её отец хочет тебя видеть».

«Когда — сейчас?»

«Да, я так думаю».

Холлоран отложил свою работу с задумчивым выражением лица. Через некоторое время он
сказал:

“Если вы возвращаетесь этим путем, я пойду с вами”.

Дверь открыла сама Мами.

“О, мистер Холлоран, ” воскликнула она, - я не знаю, что сказать. Отцу нехорошо.
он совсем нездоров - он такой нервный и возбудимый. Доктор Браун сказал мне сегодня утром
чтобы я вообще не пускал его к тебе, но он говорит, что должен тебя увидеть ... Он
заставил меня отправить Гарри, как только он приехал. Я не знал” что делать.

Холлоран выслушал ее до конца, затем направился прямо наверх.
Комната мистера Хиггинсона была тускло освещена, и все это на мгновение предстало перед его глазами
Он не мог разглядеть её как следует, но когда он наконец разглядел худую фигуру,
лежавшую на кровати, то был потрясён переменами, которые произвела болезнь.

— Сядьте, — говорил мистер Хиггинсон. — Скажите мне, что это значит. — Его голос дрожал от волнения. — Что это они мне говорили о закрытии фабрик?

— Это правда. Я договорился о закрытии в субботу вечером.

— Правда? Худощавая старая фигура пошевелилась на подушках; тонкие
пальцы крепко сжали складку постельного белья. — Ты понимаешь, что
говоришь, старик?

“ Мы не можем позволить себе платить людям за ничегонеделание, мистер Хиггинсон.

- Вы понимаете, что это значит? Старик приподнялся на
локте; ему было трудно контролировать свой голос. “Ты знаешь, что я
привел сюда этих людей, что я содержал некоторых из них в течение тридцати
лет? Ты думаешь, их можно бросить умирать с голоду? Почему ты не пришел
мне с этого? Что ты имеешь в виду путем отстаивания ее из рук?”

“Мне не разрешают видеть тебя”.

“Не допускается! Это заговор? В этом есть какой-то смысл,
Холлоран. Я настаиваю на том, чтобы знать это. Вы имеете в виду, что я добрался до
конец? Мы проиграли? Последние несколько слов были произнесены с внезапным возвращением спокойствия, но его глаза сияли.


— Нет, вовсе нет. Я думаю, мы победим.

 — Ты думаешь! Ради всего святого, Халлоран, говори прямо и покончим с этим.
 В чём дело — что случилось?

Халлоран подошёл и сел на край кровати, чтобы говорить тише: «Мы не проиграли, мистер Хиггинсон, и, более того, мы не собираемся проигрывать. Люди Бигелоу должны продолжать продавать по себестоимости, пока что-нибудь не произойдёт. Мы определённо не можем продолжать работать на полную мощность».
сдали без единого цента дохода. На закрытие мы сможем продержаться дольше
чем они могут. Это тяжело для мужчины, но и о нас,
слишком. Это единственный способ встретиться с ними ”.

Даже больной человек мог бы увидеть разумность этого. И каким-то образом
присутствие его менеджера с его атмосферой здоровья и уверенности в себе во многом помогло
на данный момент восстановить равновесие мистера
Хиггинсон задумался. Он откинулся на подушки, уставший после волнения, но испытывающий некоторое облегчение.

 Халлоран пожелал спокойной ночи и спустился вниз. Мэйми услышала его шаги и,
Оставив Кросмана в гостиной, она встретила его в коридоре.

«Я хотела сказать тебе, чтобы ты пока не спускался, — сказала она, опустив глаза.
«Мама сказала, что хочет видеть тебя, когда ты войдёшь. Я пойду вперёд, если ты не против».

Он последовал за ней в другую комнату наверху, где увидел миссис Хиггинсон
на кушетке, одетый в изящнейший из отделанных кружевом халатиков. Она
подняла глаза, когда он вошел, и устало указала на стул.

“Очень мило с твоей стороны прийти”, - сказала она. “Мами, дорогая, ты не принесешь мне мою
тяжелую шаль?”

Мами, поняв это, вышла из комнаты и не спешила возвращаться.

— Я хочу поговорить с вами о нашей дорогой девочке, — начала миссис Хиггинсон.
 — Конечно, если случится худшее — вы понимаете… — тут она на мгновение
потеряла самообладание. — Вы можете себе представить, каким шоком это стало для меня. Мистер Х. не сказал мне о беде, и новость о том, что он потерпел неудачу, обрушилась на меня как гром среди ясного неба. Я не против, но если что-нибудь случится — если случится худшее — мне будет намного, намного легче, если я буду знать, что Мейми обеспечена. Вы будете добры к ней, Джон? Вы простите меня за то, что я называю вас Джоном? Так принято
Мистер Х. всегда говорил о вас дома... - Она была вынуждена сделать паузу.
снова. “ Боюсь, он больше никогда не с- будет называть тебя Джоном.

Она поднесла к глазам носовой платок; Холлоран откинулся на спинку стула и пристально посмотрел
на картину маслом, изображавшую первую мельницу Хиггинсона, которая висела над
каминной полкой.

“Я полагаю, нам придется продать дом”, - продолжала она, собравшись с духом. “ Тебе
лучше знать об этом, Джон. Я уверен, что ты поступишь как лучше.
и прибереги все, что сможешь, для нашей маленькой девочки. Ты будешь добр к ней - я
уверен, что будешь. Она научилась очень сильно восхищаться тобой. И когда мы
будут... когда нас больше не будет... и дом исчезнет...

“Ничего этого не будет нужно”, - вспыхнула в Хэллоран, рад
снять ее мысли и уныние одновременно. “Дом не нужно
быть проданы. Я думаю, что мы должны иметь Миллс снова запустить до очень
длинные”.

Он видел, как он говорил, что его слова поразили диссонансом. Она посмотрела
на него недоверчиво.

“Это не так плохо, как кажется--------” он имел в виду, чтобы сделать его лучше, но,
не, остановился.

“Ты хочешь сказать, что мы были даны в этом шоком для ничего?” - спросила она,
с возвращающимися силами.

Единственным выходом было отступление. Он встал, сказав: “Надеюсь, у меня скоро будут для вас хорошие новости
”, - и поклонился, пожелав спокойной ночи.

Он обнаружил, мама сидит на ступеньках, в темноте, с шалью на
ей на колени. Она встала с чуть всхлипнул и отступил к перилам
по ним пройти.

“ Не унывайте, мисс Хиггинсон, - сказал он тихим голосом. - Это вовсе не неудача
. У нас все идет так хорошо, как мы могли ожидать ”.

Она ухватилась обеими руками за перила, чтобы не упасть, и посмотрела на него снизу вверх
в изумлении.

“ Ты же не всерьез! ” прошептала она. - То, что ты сказал?

Он кивнул. «Тебе не нужно об этом беспокоиться. Всё в порядке».

 Она всё ещё сомневалась. «А как же мельницы?»

 «Мельницы скоро заработают».

 «О, правда?» — спросила она почти удивлённо. «Правда?»

 Снова подступили рыдания. Она взяла его руку в свои и крепко сжала. “Значит, никакой неудачи нет - и вы собираетесь спасти наш
дом для нас?”

Это было как огонь на сковороде. Холлоран поспешно ответил:

“Спасать его не обязательно. Скоро у нас снова все будет в порядке.

Его деловитый тон привел ее в себя. Она выпустила его руку
и, внезапно растерявшись, поспешил наверх.

На выходе Холлоран остановился в коридоре. Через широкую дверь
он увидел, что Кросман расхаживает по гостиной, засунув руки в карманы.

«Спокойной ночи, Кросман», — осмелился он.

Но тот не услышал его, и Холлоран, чувствуя себя так, словно его выжали, вышел.




ГЛАВА VII — Халлоран едет в Чикаго

На следующее утро — это была пятница — Кросман подошёл к
столу Халлорана.

«Есть у вас пара минут?» — спросил он.

«Конечно. Даже больше, чем нужно. Садитесь».

Кросман не сел на предложенный стул, а облокотился на стол.

“ Мисс Хиггинсон говорила со мной вчера вечером, ” сказал он с видимым усилием,
“ о семейных расходах. Она считает, что их следует сократить повсюду
но ты, по ее словам, единственный, кто знает об этом. Я
предложил ей обсудить это с вами самой, но она по какой-то причине не захотела
.

Холлоран откинулся на спинку стула.

“Я не знаю, насколько хорошо ты разбираешься в этом бизнесе, Кросман. Это просто
сводится к следующему: люди из комбината продают пиломатериалы ниже себестоимости, чтобы
выгнали нас из бизнеса, и мы закрылись, чтобы позволить им продолжать, пока
им это не надоест. Когда цена поднимется, мы начнем снова. Конечно,
все это сильно влияет на доход мистера Хиггинсона. Я полагаю,
нет смысла объяснять это женщинам, но если вы можете сделать
что-нибудь, чтобы прояснить ситуацию, вам лучше пойти и поговорить с ними. Во всяком случае, не
пусть имеет никакого значения в их жизни. Мы не должны ничего делать
что будет отпугивать людей; Хиггинсон кредит это хорошо, а это наш
бизнес чтобы сохранить ее хорошее”.

Он задумался на мгновение, а затем посмотрел вверх и резко сказал::

— Послушайте, Кросман, вы можете оказать мне услугу, если захотите. Болезнь мистера
Хиггинсона, похоже, оставила меня ответственным за финансы его семьи. Теперь,
предположим, вы возьмёте всё это дело в свои руки. Вы знаете миссис Хиггинсон и мисс Хиггинсон лучше, чем я, и я думаю, что им будет гораздо проще обсудить всё с вами, чем со мной. Вы можете сообщить мне, если что-то пойдёт не так, и я помогу вам это исправить. Как вам такая идея?

— Хорошо, — наконец выдавил он. — Я попробую.

— Не думаю, что эта благотворительность продлится долго, — сказал
Холлоран.

Что-то в тех фразах, которые неделями крутились в голове Холлорана
“раздавать пиломатериалы”, "продавать в убыток", “продавать нашим
клиентам”, теперь застряло в его мыслях. Он сидел, откинувшись на спинку своего
вращающегося кресла, разглядывая ряды ячеек для хранения документов - Кросман все так же склонился
на письменном столе - пока его мысли витали в Пьюоки; он снова увидел
огромные склады компании "Бигелоу", забитые лесом, - фабрики
непрерывный гул, десятки людей, суетящихся на работе,
пароход, спешащий с грузом, - и он снова подумал: “все это нужно продать
ниже стоимость для наших клиентов”.

Тогда стул Халлоран спустилась с треском и ладонью хлопнул
стол. Он понял. Идея, которая ускользала от него все эти недели
наконец-то была спрятана, надежно упакована. И простота всего этого
чувство полного идиотизма из-за того, что он не смог увидеть этого раньше,
обмякло. Но он выздоровел.

— Кросман, — сказал он, — я сегодня вечером уезжаю в Чикаго и, возможно, вернусь не раньше первого числа. Вы присмотрите за всем здесь, хорошо?

 Помощник уже привык к неожиданностям. Теперь он просто кивнул с любопытством на лице.

Холлоран понял. И какое-то время он мог только повторять про себя: «Что за дурак! Что за дурак!» Он мог думать только о том, что
огромное количество пиломатериалов выбрасывается на рынок за бесценок. «Продавать нашим клиентам, да, — думал он, — продавать нашим клиентам!»

 «Кросман, — сказал он, когда почувствовал, что снова может стоять на ногах, — мы
собираемся покупать пиломатериалы».

Кроусман не сразу понял.

«Мы собираемся купить пиломатериалы — всё, что сможем достать, — повторил Халлоран, — и я
пойду за деньгами».

До Кроусмана медленно доходила эта мысль.
из "Холлорана". Higgin-сын и компания собирались купить пиломатериалы, шли
чтобы купить его по цене ниже себестоимости--больших количествах-чтобы купить его тайно, в
во многих местах, под разными именами, в половину обычной цены; они будут продавать
это позднее на уровне или выше нормы. Наконец Кросман посмотрел на Холлорана и
широко, счастливо улыбнулся. И Холлоран снова сказал себе: “Какой
дурак! _о_, какой дурак!”

В тот день предстояло многое сделать. Кросман должен был получить подробные инструкции
для быстрых действий; в тот момент, когда сообщение Холлорана поступит от
Из Чикаго он должен пересечь озеро и добраться до Милуоки, а оттуда командовать
Берег Висконсина. Холлоран сам должен был привести в движение чикагский конец линии. Повсюду вокруг озера были разбросаны люди, которые время от времени занимались делами для «Хиггинсон и компания». Их нужно было по возможности удержать и заставить покупать древесину у «Траст».
Всё должно было делаться тайно; нужно было использовать любую возможность.
Нужно было организовать хранение в дюжине городов и страхование;
нужно было предусмотреть множество непредвиденных обстоятельств и обеспечить
их, согласовать максимальную цену для каждого необходимого шага. Но
подсчеты и разговоры подошли к концу; и когда Холлоран, наконец,
вскочил в ночной поезд и укатил в сторону Чикаго, он почувствовал, что
Фланг Бигелоу был практически повернут.

В Чикаго был один банк, с которым мистер Хиггинсон вел дела
в течение двадцати лет. Холлоран отправился туда, пожал руку кассиру
и изложил ситуацию. Кассир уже знал многое
о драке и был заинтересован заполнить пробелы в своей
информации.

- Что вы планируете делать, мистер Холлоран? - спросил я. спросил он, когда они говорили
над ситуацией.

“Мы собираемся купить пиломатериал”.

Кассир наклонил голову, показывая, что он все прекрасно понял.

“Мы можем купить это сейчас на один или два доллара дешевле, чем нам стоит доставка"
”это из наших собственных лесов", - добавил Холлоран.

Это действительно очень заинтересовало кассира. "Хиггинсон Энд Компани" была
хороша на всем пути; и их менеджер, казалось, обладал острым деловым чутьем.
Болезнь мистера Хиггинсона повлияла на его расчеты; но
тем не менее инвестиции были разумными. Нужно обсудить сумму и упомянуть одну или две детали. Но после нескольких минут разговора
кассир сказал:

“ Мы будем очень рады передать вам деньги, мистер Холлоран.

Вскоре все было улажено. Затем Хэл-Лоран пожелал всем доброго утра и
спустился в отделение телеграфа, расположенное в подвале здания. И
когда это короткое сообщение промелькнуло по проводам к Кросману: “Действуйте.
Холлоран_”, он вышел на улицу, чтобы начать битву. Все!
с бездельем для Холлорана было покончено - оставалась только оборонительная работа, все
ожидание результатов. Отныне это должна была быть открытая борьба; и
он знал, что победит сильнейший.

До того, как этот субботний полдень был далеко продвинут, агенты Холлорана были
за работой. Их инструкции были просты. “Купите все материалы толщиной в один дюйм и
два дюйма, какие только сможете достать, сосну и болиголов, одинаковой длины и
ширины”, - вот что он сказал, отправляя их в путь; и до вечера
только в Чикаго были размещены заказы почти на миллион футов.
В понедельник и вторник работа будет продолжена. Каждой компании
в “комбинате” будет предоставлена возможность продавать большие суммы.

Дальше вверх по озеру Мичиган Кросман работал с такой же энергией. Это был
шанс для Кросмана, возможность показать свой металл, и он понял
Это было так. В офисе были разногласия, и помощник, возможно, был склонен неправильно понимать Халлорана, но теперь всё это было забыто, и он с энтузиазмом приступил к работе.

  Впервые с начала борьбы он полностью осознал её; он увидел, что есть возможность победить. И когда
Сообщение Халлорана дошло до него в то утро, и он понял, что ни один
обычный пароход не пересечёт озеро до вечера. Он поспешил
нанять буксир и с капитаном Крейгом и МакГрегором на борту
Он добрался до Милуоки меньше чем за семь часов. Несмотря на позднее время, когда он прибыл, он не только организовал работу на понедельник, но и
сумел разместить первые несколько заказов.

 Так получилось, что снижение цен, сделанное исключительно для того, чтобы разорить
 Хиггинсона, внезапно и неожиданно обернулось ему на пользу. Занятые своими делами компании, разбросанные по северным берегам озера, ещё не знали об этом — не подозревали, что они нанимали дополнительных рабочих на свои лесопилки, чтобы помочь Хиггинсону, что брёвна, плывущие по десяткам рек на обоих полуостровах, должны были быть вырублены.
Хиггинсону, что пароходы загружаются на десятках причалов.
для Хиггинсона, что длинный список озерных городов, из которых возникли.
большой спрос на древесину покупался для Хиггинсона. Они не знали
все это, и Холлоран не имел в виду, что они должны это знать.

Возможно, осознание всего этого и естественное ликование после
такого трудового дня - все это вместе взятое вывело Халлорана из-под контроля
в тот субботний вечер. Были времена, когда он был, вероятно,
сам сюрприз; это, казалось, быть одним из них. За последние
три года он пробыл в Чикаго несколько раз, но всегда только
язык Transact свой бизнес и перейти непосредственно к Wauchung, всегда вняв
упрямый качество где-то внутри него, что столько всего нужно сделать
с вытягивая его из ничего и толкая его дальше в мир, что
держал его глупости, по крайней мере, одним важным событием.
До сих пор ему удавалось противостоять своему упрямству.
определенный импульс, который иногда доставлял ему неприятности, но сегодня вечером
импульс застал его врасплох. Было много вещей, которые он
могли бы сделать ... там были еще одна или две детали бьются до сих пор
чтобы быть изучены, но импульс, как только надежно посажена в орган,
отметается все остальные мысли. Итак, после ужина Холлоран сел на поезд
до Эванстона.

Странное чувство овладело им, когда он снова оказался,
спустя три года, на сцене своей борьбы. Казалось, это было не так давно.
так давно. Он знал, что он сильно изменился; со времен
ухода за печью, учебы, серфинга и всех других
интересов, которые переполняли его в те ранние годы, он полностью отдался
Он вышел в мир. Он познал радость управления людьми и событиями,
позитивную роль в жизни вокруг себя. Он полюбил борьбу,
игру фактов и умов. За последний год он начал понимать
чувства опытного пловца, когда тот погружается в глубокую воду.
Он испытывал воодушевление не только от того, что держался на плаву там, где тонут слабые люди,
но и от того, что прокладывал курс и следовал по нему, уверенный в своей силе
и выносливости. Пока в нём происходили эти перемены, он был
склонен забывать, что эти три года были, в конце концов, всего лишь девятой
или десятой частью его жизни, и что остальные девять десятых тоже были
фактом. Но сегодня вечером, когда он поднимался к гребню холма, где стояли
большие дома, он чувствовал, что возвращается к своей старой жизни, от которой
он отказался в тот день, когда сел на пароход, идущий в Воучунг. И
почему-то он уже не был так уверен в себе, как тогда, когда сказал
"доброе утро" кассирше.

Он испытал почти облегчение, обнаружив, что мисс Дэвис и ее мать
перешли дорогу. Ему сказали, что они скоро вернутся, и он пошел
в, оставил пальто и шляпу в прихожей и вошел в кабинет
в длинной гостиной, где стояли ряды на ряды книг и
закругленными краями стол, покрытый другие книги, и журналы, и
многие камин с горящими дровами из костра, чтобы снять остроту
вечерним воздухом.

Он сел в кресло "Моррис" у стола и взял книгу - у него
в последние годы почти не было времени читать. Но через мгновение после
перелистывания страниц книга была опущена на колени, и его глаза смотрели
поверх нее на огонь. Было время, когда он сам разжигал этот огонь.
Он регулярно брился каждое утро, а теперь, сидя здесь, внезапно осознал, что его жизнь пошла по новому пути, что он стал старше и что его одежда стала лучше — что он, по сути, стал совсем другим человеком. Это было странно и пугающе, почти сбивало с толку.

Он услышал, как открылась входная дверь.  В коридоре послышался шорох и голоса.  Он откинулся на спинку стула и повернул голову к двери гостиной. Он едва ли понимал, что с ним происходит; он почти боялся, что у него есть чувства. Определённо, это было странно
Где-то внутри него происходило смятение, такое смятение, какого вряд ли можно было ожидать от управляющего лесопильной компанией. Ему это совсем не нравилось. Он гадал, почему она так долго не заходит. Возможно, она поднимется наверх, не зная, что он здесь, и это будет неловко. В общем, наверное, хорошо, что
Холлоран приехал в Эванстон до того, как новая жизнь преуспела в том, чтобы
окончательно оторвать его от старой, до того, как соотношение одной десятой
к девяти десятым сравнялось и он полностью превратился в
Мичиганские пиломатериалы - действительно, очень хорошая вещь.

Она вошла в комнату через дверь в коридоре и удивленно остановилась. Он почувствовал, что
встает и поворачивается спиной к столу и свету.
 Она медленно подошла к нему, слегка наклонив голову, чтобы свет не бил ей в глаза, и
увидела его лицо.туз. Беспокойство, нараставшее в той странной новой части его существа, не соответствовало
обстоятельствам и привлекло его внимание к её сдержанности, к чему-то — была ли это
гордость? — что беспокоило его в другие дни; это дразнило его её
уверенной осанкой, прекрасным задумчивым лицом; это напоминало ему о её
настоящем превосходстве, превосходстве, которое приходит только с гордостью за
правильную жизнь;
И вот Холлоран, энергичный, воодушевлённый, в момент, когда он приветствовал
старую подругу в её собственном доме, был настолько не в своей тарелке, что
не мог думать ни о чём, кроме некоторых очевидных фактов.
его собственное воспитание, или борьба, как бы это ни называлось. И
он не сказал ни слова - просто ждал.

[Иллюстрация: 0139]

Она сделала несколько шагов ближе и замялся. Затем, после того, как одно мгновенье, ее
весь переменился в лице. Ее глаза загорелись радостью, такой неподдельной,
что даже он не мог неправильно истолковать это; и она быстро подошла к нему с
протянутой рукой.

“Почему, Джон Холлоран?” - воскликнула она. “Откуда ты взялся?”




ГЛАВА VIII - Вопрос.

Он взял ее за руку, и их глаза встретились. До сих пор ему не приходило в голову,
что она тоже изменилась. Даже выражение ее лица изменилось; три
годами раньше она жила искренне, напряженно - она чувствовала
неравные тяготы мира и бесстрашно погружалась в решение огромных
проблем, но теперь она казалась более безличной, более отстраненной.

“Садись”, - сказала она, убирая руку. “Я поговорю с мамой”.

Предстояло выслушать еще несколько приветствий. Они посидели у камина
некоторое время; и Холлорану пришлось рассказать о себе, и ему пришлось
выслушать открытое одобрение миссис Дэвис в его адрес. Она слышала о нем сейчас
и тогда; она с самого начала знала, что он преуспеет; она была
откровенно гордился им, на самом деле. Это было своего рода испытанием, и он
почувствовал облегчение, когда она ушла, оставив Маргарет с ним.


Они немного постояли, глядя в огонь; затем она кивнула в сторону
кресла Морриса, и он опустился в него. Она села по другую сторону стола
и подперла подбородок двумя руками. Мгновение они
сидели, глядя друг на друга. Наконец они оба улыбнулись.

— Что ж, — заметила она, — мы взрослеем, не так ли?

Значит, она тоже это заметила.

— Да, думаю, что так, — ответил он. — Даже больше, чем я думал.

— Ты ведь не ожидал, что я буду той же девушкой, которую ты здесь оставил, да?

 Халлоран угрюмо смотрел в огонь.

 — Я не знаю. Я не могу сказать, чего именно я ожидал.

 — Но всё равно всё по-другому, не так ли?

 Он кивнул.

— И теперь тебе это не нравится, потому что ты думаешь, что нам придётся заново знакомиться?

Он снова кивнул. Затем, подняв взгляд, он увидел её дружелюбную улыбку.
Она медленно покачала головой.

— Это не совсем справедливо, — продолжила она. — Вот я сижу дома и делаю то же самое все эти три года. Если я и выросла, то совсем немного.
немного постарев, я ничего не мог с этим поделать. Но ты вырос и стал
деловым человеком с очень многими интересами, и я полагаю, ты очень успешен.
в любом случае, ты так сильно изменился, что я едва узнал тебя. Как долго
ты собираешься пробыть здесь?

“ До понедельника или вторника.

“ Тогда приходи завтра на ужин. Тебе лучше пойти планирует
потратьте остаток дня”.

“Спасибо, я буду. - Как Джордж?”

Лицо ее стало серьезным. “В последнее время он доставляет мне много хлопот
. Я не знаю, что о нем думать. Он потерял свой дом, ты знаешь ... или
может быть, ты и не знаешь. Вы слышали эту историю?

“Нет”.

“Это очень странно. Начнем с того, что его сестра Элизабет сбежала с
Мистером Ле Дюком”.

“Не яблоки?”


[Иллюстрация: 0159]

“Да, они поженились в Сент-Джо, и она пошла с ним на сцену.
Джимми Мак-гиннис с ними тоже. Они называют себя трех Ле
Дюк, я считаю. И миссис Крейг потеряла свое положение. Ле Дюки сейчас в
Чикаго, в дешёвом театре, и миссис Крейг живёт с ними;
но они отказались взять с собой и Джорджа. Кажется, они жалеют её даже в том малом, что делают. Так что Джорджа выгнали на улицу, и он попал в
плохая компания, и теперь он в тюрьме. Я не думаю, что все так плохо, как кажется
. Его товарищи много старше, и Мистер Бэбкок, который
присматривает за ним, он говорит, что несомненно будет освобожден. Я почти
об этом писала некоторое время назад.”

“Я бы хотела, чтобы ты это сделал”.

“Ну, - она колебалась, - “я не знала ... Это было так давно”. Она
подняла глаза. “Честно говоря, я не знаю, был ли ты по-прежнему
интересно.”

Он встал и подошел к каминной полке. Костер догорал, и он подбросил в него кучу
самых больших поленьев из ящика для дров; затем, опустившись на одно колено, он
взяла мехи, и через мгновение они уже ревели.

“ Я люблю большой огонь, ” бросил он через плечо.

Она кивнула и задержала взгляд на нем, пока он возился с огнем. Да,
он был намного старше; его фигура округлилась; и в
его манерах тоже были сглажены некоторые шероховатости - факт, о котором
она причудливо сожалела. Она встала и пододвинула большое кресло
к камину и села напротив него. Какое-то время они молчали
он сидел на табурете по одну сторону очага, она - в
кресле по другую; он угрюмо, беспорядочно раздувал мехи,
она откинувшись смотреть его сначала, а затем прыгали языки пламени. Наконец
он сказал, давая сильфон качели между колен, все еще держа его
глаза на огонь:

“Маргарет!”

Она начала немного и быстро, почти застенчивый взгляд выстрел из ее глаз;
но он, казалось, находился в бессознательном состоянии, что он никогда не вызывается напрямую
ей это имя. Он качнулся медленно сильфон туда-сюда, подобно
маятник.

“Что заставило тебя подумать, что мне будет неинтересно?”

“Почему ... я не уверен, что имел в виду именно это ...”

Он продолжил, по-прежнему не поднимая глаз: “Было ли что-нибудь подобное в том, что я написал
раньше?”

Да, кое-что писалось и раньше - когда он только приехал в Вочунг,
и она, стремясь к своему маленькому протеже в городе, держала его в курсе
следила за успехами Джорджа и полагалась на его советы. И теперь, как он
принес, что корреспонденция в его голове, и вспомнил, как это было
его беспокоило, как он избегал всякого личного пользования, и сделал
его легко всегда ее остановить, когда она выбрала, и как она, наконец,
остановился, когда у него были эти факты, он был благодарен, что
огонь может отчасти объяснить его цвет.

«Боюсь, я был не очень хорошим корреспондентом, — добавил он, — но
те дни были не очень хорошими. Я тогда плавал довольно близко —
мне нужно было возместить расходы на колледж, и я осваивал бизнес,
и в целом я не видел особого веселья в жизни. Если вы с тех пор
считали меня таким же, каким я был тогда, я не виню вас за то, что
вы не хотели писать».

Он посмотрел на неё в ожидании ответа, но она лишь слегка улыбнулась и медленно покачала головой.

 И так они долго разговаривали, эти двое, погрузившись в свои мысли.
мечтательное, личное настроение — в стране, где только общие интересы могли
найти отклик, где не было часов — ничего, кроме красного пламени,
тусклых рядов книг, тихого дома и их самих. Они забыли
на ночь о тех трёх годах разлуки — забыли, что один набор фактов
был связан с лесорубом из Мичигана, а другой — с Маргарет. Для Халлорана вся жизнь ускользнула, кроме этой мечтательной
фигуры в кресле Морриса, с отблесками огня на лице и волосах. Её глаза были полузакрыты, и она повернула их
время от времени поворачивалась к нему, не поворачивая головы. На ее лице играла улыбка
сейчас на ее губах, когда он заговаривал с ней, а в другое время мелькала
в ее глазах. Ее руки неподвижно лежали на подлокотниках кресла. Для них обоих это было богатое радостное время, настолько радостное, что лучше всего его можно было описать молчанием, прерываемым лишь изредка тихими голосами; настолько богатое, что оно согревало их души и успокаивало их, давая им понять, что такие возвышенные моменты редки, что их нужно беречь и охранять, что их нужно проживать с благоговением.

Сначала он робко поглядывал на неё украдкой, пока она каким-то безмолвным образом не дала ему своё разрешение; и тогда он долго смотрел на неё, не только глазами, но и всем своим новым «я», которое почти сравнялось с её «я». Теперь он знал это — знал, что это восхитительно верно; и он чувствовал, что бросает вызов всей жизни, всем насущным фактам и вещам, которые заполняли его существование, — вызов, осознание себя, которое потрясало его своей реальностью.
Впервые в жизни он понял, что эти твёрдые предметы не были
настоящими. И его душа наполнилась благоговением и смирением.

И она посмотрела на него, - всегда застенчиво, но осознает, что она была слишком
честен, чтобы отрицать. И случайное прикосновение ее чувствительных губ,
подергивание ее век, когда на них падал свет, не были нужны, чтобы
показать ему, что она тоже полностью отдалась реальности - что
этой ночью ее жизнь слилась с его жизнью в один полный час
счастья.

В этот Арден донесся далекий свисток локомотива. Она посмотрела ему в глаза
и, увидев выражение, которое они там увидели, покачала головой.

“Это совсем в другую сторону”, - тихо сказала она.

— Простите, — он посмотрел на часы, — я как раз успеваю на последний
поезд.

 Он встал и какое-то время стоял, глядя на огонь.  Затем он подошёл,
оперся на спинку стула, наклонился и взял её руку в свою.  Она чуть не вздрогнула от его прикосновения, но он крепко держал её руку, и через
мгновение, когда кровь, казалось, отхлынула от её лица, она сжала его пальцы.

А потом он забыл о последнем поезде. Он знал, что порыв, которого он так долго боялся, наконец овладел им, и он дико,
ликующе рад. Он опустился на широкую ручку кресла, положил её руку себе на колено и посмотрел на её волосы, а она, по-прежнему слегка сжав губы, смотрела на огонь. Для неё тоже всё исчезло, всё, кроме красного, красного отблеска угасающего огня, его руки в её руке и прикосновения другой его руки к её волосам. В тот вечер для неё не существовало ничего, кроме него, и её счастье было таким пронзительным, что она чувствовала, как слепо несётся вместе с ним, преодолевая все препятствия.
условности, мелкие недоразумения, внешние интересы, вплоть до
высот, которые никогда раньше, во время ее спокойной жизни, даже не приходили ей в голову
воображение. Временами ее пальцы сжимались на его пальцах, и странные,
счастливые слезы наполняли ее глаза, сдерживаемые только усилием. Однажды
она не смогла сдержать их; и он посмотрел вниз и увидел их у нее на щеке
и ей было все равно. Слезы были обычным делом, теперь, когда ее душа была
открыта перед ним.

В другой раз она заговорила так тихо, что он не расслышал, и он наклонил
голову.

“Ты не собираешься пытаться вернуться в город?” повторила она таким
голосом, из которого ушли вся сила, все тело.

“Нет... я спускаюсь в отель”.

Ее объятия снова сжались в ответ.

И так дикое, сладостное послание дошло до этого мужчины и этой молодой женщины. Это
сказало им, как глубоко те ранние годы дружбы повлияли на
их натуры; это дало им понять, насколько это было сильнее воли или
привычки - как это так прочно связало их жизни, что только
сегодня вечером потребовалось несколько мгновений, чтобы ясно показать это им обоим. A
взгляд, интонация в голосе - и дело было сделано. С этого момента
их жизни изменились, и где-нибудь в новом ток может привести их,
что может ждать в тусклый, светящий лет, новый
факт должны контролировать свои мысли. Старые времена прошли; начались новые
.

Было ли странным, что он подумал об этом, что значение всего этого
промелькнуло в его голове; в то время как она, с ее чувствительной натурой
, полностью поглощенная этим моментом, ни о чем не думала, была
ничего не сознавая, кроме того, что он был здесь? Было ли это странно? Ее глаза
Она по-прежнему не сводила глаз с тлеющих углей; казалось, она не могла поднять их на него.
За всю свою жизнь она никогда не сдавалась. Её порывы никогда
раньше не затмевали разум и не держали её в своих тисках, дрожащую и
потрясённую. Это было ново и удивительно для неё.

— Маргарет, — сказал он низким голосом, в котором было столько чувств, — можно мне взглянуть на мои часы? Она улыбнулась и крепко сжала его руку.

— Нет?

 Она покачала головой.

 Он взял прядь её волос и поднёс к свету. Она
блестела, как тончайшее золото. Он наклонился и прижал её к своей щеке.
губы; и снова он почувствовал, как сжались ее пальцы, как легкая
дрожь прошла по ней. Он наклонился вперед и увидел, что слезы
снова потекли. “ Маргарет, ” прошептал он, “ посмотри вверх.

Ее глаза немного поднялись, затем опустились. Он подождал, а затем снова прошептал
“Посмотри вверх, дорогая”. Медленно она подняла глаза, пока они не встретились с его взглядом.
их души смотрели прямо, каждая друг на друга. Ее
пальцы сжимались все сильнее; она дрожала. И наконец он
неистово схватил ее обеими руками, притянул к себе и поцеловал
её лоб, её глаза, её губы. И её слёзы лились безудержно.

«Дорогая девочка, — прошептал он, приблизив губы к её уху, — дорогая девочка, ты
любишь меня — я знаю, что ты любишь меня. Я ждал — я долго ждал, — но теперь всё
ожидание закончилось. Скажи мне, что всё закончилось — что мы
начнём нашу жизнь — нашу новую жизнь — заново. Скажи мне, что мы
будем счастливы».

Был момент, в течение которого она пыталась освободиться. “Не надо,
о, не надо!” - прерывисто закричала она. “Пожалуйста, остановись, Джон!” И он, обиженный и
Он в замешательстве отпустил её и встал, тупо глядя, как она откинулась на спинку стула и закрыла глаза.

Бедняга Холлоран! Он-то думал, что понимает её, что действительно может немного проникнуть в эту сложную натуру. И осознание того, что он всё ещё находится далеко за пределами её личности, стало жестоким потрясением. Он не мог знать, что в то время как его мысли
блуждали в будущем, выстраивая их жизнь, она была поглощена
счастьем этого золотого часа. Он не мог понять, как его
слова и осознание того, что этот вечер значил для них обоих,
обрушился на нее с силой, которая напугала ее. Он не мог быть
ожидал, что узнает, какую борьбу вела с этой первой открытой мыслью
о том, чтобы отдаться мужчине - какие вопросы это поднимало, какие проблемы
о полном переустройстве жизни; какой великий вопрос вырисовывался перед
ее размеры казались почти трагическими. Он не мог этого понять
и поэтому, когда он, наконец, заговорил, в его голосе звучали нотки спокойного достоинства
:

“Маргарет, “ сказал он, - я попросил тебя стать моей женой”. Был больше
и более привлекательным качеством в его голосе, когда он пошел дальше. “Я попросил тебя
стать моей женой. Ты не можешь дать мне свой ответ?

Она покачала головой, не открывая глаз.

“ Тогда мне прийти за этим завтра, Маргарет? Думаю, я рассказал тебе
все. Ты знаешь, что я люблю тебя. Я не могу жить без тебя - я боюсь
даже думать об ожидании. Это так много значит для меня, Маргарет, очень
многое, что я не знаю----”

Он замолчал, его голос стал немного взболтать. Еще она была
молчит.

“ Тебе... - говорить становилось все труднее, - тебе нечего сказать
мне?

“ О, Джон, - сумела выдавить она, - прости меня! Мне так жаль!

“ Это ... это все, Маргарет?

“Ты не должна приезжать завтра - я не могу тебе позволить”.

“Тогда на неделю, Маргарет?.. На месяц?”

“Я не знаю... Ты не должна оставаться”.

Он немного подождал, затем медленно направился в прихожую. Когда он уже почти надел пальто.
Она подошла к двери. Он снова подождал, держа шляпу в руке.

“ Спокойной... спокойной ночи, ” сказала она.

— Это…

 Она нервно, торопливо покачала головой, и он открыл дверь и вышел.


 И когда он ушёл, когда его шаги затихли в неподвижном воздухе,
она опустилась на ступеньки и зарыдала, дрожа от силы этого
страсть. Что она наделала! Что она наделала! Ее мысли метались
безумно. Она подумала о трех годах разлуки; о его привычках, о
своих; обо всем, важном и тривиальном, что имело отношение к этому вопросу.;
она попыталась вспомнить, что произошло этой ночью, и не смогла. Она
знала только, что эта странная сила овладела ею; и она боялась
ее и его самого.




ГЛАВА X -Письмо

Мистер Бигелоу сидел в кресле; позади и вокруг него были ораторы
участники вечера, объединенные в Комитет Общества охраны дома
; перед ним тянулись ряды ораторов.
горожане, все они энергично аплодировали последнему оратору, все
они, не обращая внимания на частные подвалы, стремились искоренить
салунное зло в своем пригороде.

Привратник вышел на трибуну и положила сложенный листок бумаги на
таблица. Председатель развернул его, прочитал ее с огромным самообладанием, и
склонил голову в знак утвердительного ответа. Это была записка:

“Мистеру Г. Хайду Бигелоу.

“_дорогий сэр:_ Могу я увидеться с вами на несколько минут после собрания по
делу огромной важности.

“Эпплтон Ле Дюк”.

“Вероятно, репортер”, - подумал Председатель. Черновик его вступительного слова.
речь лежала у него во внутреннем кармане, и если этот человек связан с
уважаемой газетой, ему будут рады. Мистер Бигелоу взял за правило
быть вежливым с газетчиками.

Поэтому в конце собрания, когда он надевал пальто, билетер
дотронулся до его руки.

“Это человек, который хотел вас видеть, мистер Бигелоу”.

Председатель обернулся и увидел высокого худощавого человека с продолговатым лицом
в несколько броской одежде.

“Здравствуйте”, - сказал он добродушным тоном, протягивая руку.

Худощавый мужчина взял его и пристально взглянул на мистера Бигелоу - взгляд, полный
любопытно интерес. Изменения произошли в яблоки, так как мы
последний раз видел его. Очевидно, забота его жены и матери его жены,
а также перспектива визита аиста, сразу уменьшившего
доход семьи и существенно увеличившего расходы, успокоили
искрометность его юности и заставила его задуматься.

“ Если вы не возражаете, - сказал Ле Дюк, - я пойду с вами.

— Нисколько, — ответил мистер Бигелоу.

Они вместе вышли из здания и последовали за той частью толпы, которая повернула на запад.

— Итак, сэр, — заметил председатель, — чем я могу вам помочь?

Ле Ду ответил низким, ровным голосом - голосом, который, если и выдавал
смущение и усилие, то свидетельствовал также и о решимости.

“Я полагаю, раньше вы были женаты на женщине, которая теперь известна как
Миссис Крейг”.

Сосредоточившись, как и прежде, на аплодисментах, искреннем энтузиазме вечера.
На письменной речи, покоящейся во внутреннем кармане, мистер
Ум Бигелоу пришли на землю с током. Он резко остановился, бросил
быстрый взгляд на худого человека, и тогда, напомнив, что тротуар был
до сих пор покрыты людей, он двинулся дальше.

“Вы пришли сюда, чтобы обсудить мои личные дела?” резко спросил он.

— В каком-то смысле, да. Дело передали в мои руки, и я подумал, что лучше всего будет прийти сюда и поговорить с вами.
 Конечно, если вы предпочитаете, чтобы я встретился с кем-то другим, мне всё равно.

 Мистер Бигелоу на мгновение замолчал. Ле Дю взглянул на него искоса, когда они проходили под уличным фонарём, и с радостью заметил, что ему удалось пробить броню этого человека.

“Вы юрист?” - последовал резкий вопрос Председателя.

“Нет, сэр”.

“В каком качестве вы прибыли сюда?”

“ Видите ли, Лиззи, дочь миссис Крейг, моя жена.

Ответом мистера Бигелоу было еле слышное ворчание. “Миссис Крейг, ты
пойми, он действительно страдает. У нее нет дохода, и мы держали ее при себе.
Но я не в состоянии сделать для нее много - не
столько, сколько мне хотелось бы.

“ Чего вы от меня хотите?

“ Я верю, что вы согласились поддержать ее.

“Ну, и сколько ты хочешь?”

— Дело не в этом, понимаете. — Несколько нетерпеливо. — Вы не только согласились её поддерживать, но и суд постановил, что вы должны это делать. Так что вопрос не в том, что вы можете предложить или что я могу принять, а в том, сколько
за прошлые годы. Думаю, я могу это понять — полагаю, человеку надоедает отдавать деньги, за которые он ничего не получает, — и, конечно, прошло уже много лет…

 — Не обращайте на это внимания.

 — Ну, понимаете, я думал, что дело в недопонимании. Она говорит, что вы сказали ей идти в юристы, если она захочет, но я подумал, что она, должно быть, неправильно вас поняла. Конечно, она могла бы, знаете ли,
но я думаю, что её случай очень хорош. Это было бы дорого,
и это могло бы быть неприятно.

Совершенно верно, Эпплз. Теперь, когда болтливый
молодой человек, по-видимому, не обращая внимания на приличия, возникла
из ниоткуда, чтобы подтолкнуть вопросы.

“Ну, и чего же ты хочешь?”

“Я поговорил с миссис Крейг, и она рассказала мне, как
обстоят дела. Она вела довольно обычный счет всего; и
она выяснит это примерно вот так. Прошло пять лет, почти пять,
во всяком случае - мы не хотим придираться к этому - когда она была полностью оплачена.
фактически. С тех пор не было никаких регулярных платежей
, за исключением примерно пятисот долларов, которые были переданы ей в
небольшие суммы. По-моему, это должно было составлять тысячу долларов в год. Пять
из семнадцати тысяч пятисот остается одиннадцать тысяч.
пятьсот все еще должны ей - считай, что это ровно одиннадцать тысяч.

“ Вы говорите, что вы не юрист?

“Нет, сэр”.

“Чем занимается ваш бизнес?”

“ Я... я актер.

“Где ты играешь?” - спросил я.

“ На Северной стороне.

“Сколько ты можешь заработать?”

“Ну, мы трое - вы же знаете, мы трое герцогов - моя жена и
Мы с Элмером можем получать шестьдесят в неделю за нашу очередь.

- Ты же не хочешь сказать, что у тебя есть сын, достаточно взрослый, чтобы играть с тобой?

“О, нет, нет... Мы зовем его просто Элмер Ле Дюк. Мы не были женаты так долго.
Но..." ----------- "Мы не были женаты так долго. Но...” Однако это был не бизнес, и он сдержался.
уверенность, которая в последнее время всегда была у него на языке.

“Как долго вы на сцене?”

“Почти три года”.

“Чем ты занимался до этого?”

“Я учился в колледже”.

“В каком колледже?”

“Здесь, в Эванстоне”.

“И что?”

Теперь они стояли перед обширной территорией Джи. Хайд Бигелоу.
Выглядывая из-за деревьев, далеко позади просторной лужайки,
виднелись гранитные башенки нового дома мистера Бигелоу. Владелец
Он повернулся к ним, размышляя.

«Я скажу вам, что вы будете делать, мистер... мистер... --------»

«Ле Дюк».

«Мистер Ле Дюк. Приходите ко мне в офис завтра в одиннадцать. Думаю, к тому времени у меня будет предложение, которое вас заинтересует. А пока, давайте оставим всё как есть. Вас это устраивает?»

— Конечно, конечно, совершенно верно.

 — Хорошо, я зайду за вами завтра в одиннадцать.

 — Спокойной ночи.

 — Может быть, мне лучше оставить вам одну из моих визитных карточек, сэр.  — Хорошо.

 — Спокойной ночи.

 Мистер Бигелоу свернул на территорию поместья и исчез среди деревьев, а
Эпплс, рассыпаясь в поздравлениях с собой, поспешила к троллейбусу
очередь.

*****

Маргарет устала сегодня вечером. Она была рада оказаться дома; и она бросилась
на диван в библиотеке, чтобы отдохнуть часок в ожидании
окончательного отчета о проделанной за день работе. Джордж был освобожден из тюрьмы
благодаря благосклонности судьи - сам он был жителем пригорода - и
ясности фактов. Это потребовало очень небольших усилий со стороны
мистера Бэбкока, который взял дело на свои плечи,
чтобы прояснить, что Джордж был всего лишь орудием в руках банды
раффс. И вот миссис Бигелоу пообещала мистеру Бэбкоку, что она
возьмет мальчика к себе и даст ему работу по дому; так что, очевидно, у него
наконец-то было начало.

Наконец вошел сам мистер Бэбкок. В этот вечер он был почти развязен;
его голос звучал выше обычного.

“ Как поживаете, мисс Дэвис? - воскликнул он. “А вот и я со своим отчетом”.

“Вы вывели его, не так ли?”

“Да. Он у миссис Бигелоу и она обещает позаботиться о нем наилучшим образом.
Он кажется подходящим мальчиком - к сожалению, его воспитали не лучше. Но, конечно,
он может подстраховаться - такие вещи случались ”.

— Ты же знаешь, я верю в Джорджа, — тепло сказала Маргарет.

 — Да, знаю. Надеюсь, ты права. Может, ты и права. В любом случае, он какое-то время будет занят,
учится ухаживать за лошадьми и доить коров. Это пойдёт ему на пользу. Странный случай, не так ли? Прямо как в сказке. Меня это очень заинтересовало. Для меня это был странный день. Если бы так было каждый день, я бы ни за что не справился с делами. И это в разгар сезона. О, я не о мальчике. Это потому, что он тебя заинтересовал. Я бы сделал то же самое, если бы ты попросила.
с удовольствием. Но я встретил Майерса, когда был в здании суда.
 Он едет на Запад, знаете ли, ради здоровья своей жены, и хочет продать свой
дом. Вы ведь знаете, где он находится? — на берегу озера. Он хочет
продать его по бросовой цене, так что я пообещал ему, что схожу туда сегодня вечером и посмотрю. Как ты смотришь на то, чтобы
отправиться вместе? По-моему, твой вкус гораздо лучше моего.

“ А что... не поздновато ли? Он никогда раньше так не говорил; она
была озадачена.

“Нет ... не очень... около девяти. Но я вижу, ты устала, так что не думай о
IT. Вот что я сделаю - я попрошу его предоставить мне планы, и
мы вместе их просмотрим, и ты скажешь мне, как они тебе понравились. Если
он в таком хорошем состоянии, как я думаю, я, пожалуй, куплю - то есть, если смогу
получить четкое название ”.

“Он очень привлекательный на берегу ”.

“Именно так мне это и кажется. И с хорошими лошадьми вы вряд ли стали бы возражать против расстояния.
Он говорит, что его библиотека отделана розовыми тонами и фламандским дубом. Как это звучит?" - спросил я.
Он сказал, что его библиотека отделана розовыми тонами и фламандским дубом. Как это звучит?

“По-моему, очень красиво”.

“Да, не так ли? Так тебе действительно нравится эта идея? Я рад этому. Ты
та, кому я больше всего забочусь о том, чтобы доставить удовольствие. Он поднялся и посмотрел на нее сверху вниз.
“Бесполезно говорить мне, что ты не устала: я вижу это. Ты сегодня хорошо поработал
и я собираюсь позволить тебе немного отдохнуть. Она
встала.

“Я расскажу о планах где-нибудь до воскресенья, и мы их обсудим"
и посмотрим, что из этого получится. Спокойной ночи.”

Она устало улыбнулась и стояла так, пока он не вышел из дома; затем она
поднялась наверх и вошла в комнату миссис Дэвис.

“Мама, ” сказала она со странной улыбкой, “ я хочу уехать”.

“Куда, дитя мое?”

“Я не знаю ... может быть, на Восток”.

Миссис Дэвис спокойно подняла глаза от своего вязания. “Как давно вы
думали об этом?” - спросила она.

“Не очень давно ... только сегодня”.

Мгновение они смотрели друг на друга все так же спокойно - Маргарет
все еще улыбаясь, но с подозрительным блеском в глазах. Затем внезапно
она подошла, соскользнула на пол и уткнулась лицом в руки
колени матери.

После долгого молчания миссис Дэвис спросила:

“Когда бы ты хотела поехать, дорогая?” Ответа не последовало. “Очень скоро?”
 Маргарет немного подняла голову и, по-видимому, собиралась заговорить,
затем снова опустил его. “Ты хочешь пойти на этой неделе?” Все-таки есть
тишина. Но миссис Дэвис, казалось, не понял. “Мы могли избавиться от
В четверг или пятницу, дорогуша, если ты сможешь подготовиться. Ты сможешь?

И Маргарет, не поднимая глаз, пробормотала: “О, да, да! Я могу быть готова
завтра”.

С течением времени мудрость метода Халлорана по покупке пиломатериалов стала
очевидной. Если заказы не ушли почти одновременно
офисы различных фирм директора, вероятно,
собрали их головы и снизилось встречи такой необычно тяжелой
требовать. Как они выпали, однако, когда руководители все-таки пойдем вместе,
было обнаружено, что зло было сделано, что почти шесть
млн. футов пиломатериалов были проданы, в тридцати или сорока различных партий,
и за примерно $50,000 меньше, чем принес бы в норме
цены. Возможность того, что спекулянты скупят древесину, обсуждалась
с самого начала; но директорам и в голову не приходило, что такое
строительство может быть фактически завершено до того, как они узнают, что оно происходит
. А потом они обнаружили , что каждая из двадцати с лишним компаний была
обязался выполнять эти заказы через своих собственных уполномоченных агентов. Даже сейчас,
после того, как дверь в пустую конюшню закрылась, было неясно, какой именно
процент продаж ушел спекулянтам; почти на каждый заказ
был приобретен у постоянного дилера в одном из десятков разных городов.
поселки.

Халлоран вскоре нашли его трудно купить, разве только в отдельные небольшие
много. Однако его инструкции для агентов оставались в силе, и он
надеялся увеличить свой запас, пока у него не будет достаточно средств, чтобы
покрыть все убытки, возникшие в результате сражения. Это была его идея —
Бигелоу оплачивает счета. Как только этот момент будет достигнут, он покажет свои
возможности, доставив все пиломатериалы в Воучунг.

На этом этапе боя наступила пауза. С одной стороны, ответный ход Халлорана
практически завершился; с другой стороны, силы Бигелоу
, казалось, были полны решимости, как всегда, удерживать цены на низком уровне и вытеснить Хиггинсона
из бизнеса. Слухи плыли сейчас и потом, чтобы быть уверенным,
что были проблемы в Кентукки угля, но там не было ничего вообще
определенно. .

Однажды утром в офисе - почти праздным утром, как бывало теперь часто
- Кросман небрежно заметил над своей газетой:

“В Министерстве торговли идет большая борьба за кукурузу”.

“Что-то новенькое, а?”

“Да. Кажется, секрет только что просочился наружу. Человек по имени Ле Дюк...

“Le Duc!”

“ Да, Эпплтон Ле Дюк - звучит как француз, не так ли?

Холлоран встал со своего стула и подошел к Кроссману.

— Простите, — сказал он. — Можно мне взглянуть на это?

 — Конечно, берите, если хотите. Я уже закончил. Это странная история. Он продолжал говорить, пока Халлоран читал. — Кажется, он новичок в этом деле, но его уже называют новым Королём связи. Говорят, он настоящий гений в этом деле. Похоже, он
собирался зайти в "Корнер Маркет". В газете написано, что раньше он был актером.

Холлоран отложил газету и примостился на углу
Письменного стола Кросмана с плоской столешницей.

“Странное дело”, - заметил он. “Когда я в последний раз слышал об Apple,
он играл в третьесортном варьете”.

“Ваш друг?”

“Я знал его по колледжу. Если бы газета не была так в этом уверена, я бы сказал, что это ошибка. Он никогда бы не сделал этого сам — у него вообще нет денег. Кто-то использует его как прикрытие, это очевидно, но я хотел бы знать, как, чёрт возьми, он вообще раздобыл такую фотографию? Халлоран
Он покачал головой. — Вы когда-нибудь читали Марка Твена?

 — Читал кое-что.

 — Помните историю о плохом мальчике, который разбогател, стал конгрессменом и умер в почете?

 — Никогда не читал.

 — Что ж, это заставляет меня вспомнить об Эпплсе. Два самых бедных студента, которые были у нас в колледже, оказались примерно в таком же положении. Другой парень был ленивым попрошайкой из Индианы. Поступил в колледж, чтобы играть в бейсбол, но у него
не хватило упорства, чтобы попасть в команду. Он так и не добился ничего в
своей работе — провёл три года в четвёртом классе Академии, кажется, прежде чем
Он бросил это. И никто никогда не знал, как он жил. Но там жил один из директоров
крупной сталелитейной компании, и этот парень накопил достаточно денег,
чтобы купить костюм и вступить в местный клуб, и стал играть в бильярд и
пить с сыном директора, и в конце концов его пригласили в гости к
семье. Теперь он помощник секретаря сталелитейной компании и
объявил о своей помолвке с дочерью директора. Этого достаточно, чтобы иногда немного задуматься, не так ли?

Дверь кабинета открылась так резко, что они оба вздрогнули.
Подняв глаза, они увидели капитана Крейга, стоявшего в дверях без шляпы.
в руке он держал открытое письмо. Он смотрел прямо на Холлорана, как будто
больше ничего в кабинете не видел.

“Я хочу увидеть тебя”, - сказал он.

На странный звук его голоса, лампы встали без слов и матовый
его в приемной, нежно толкая дверь за его спиной.

“ Садитесь, капитан, ” сказал Холлоран.

Капитан сел в кресло у стола.

«Я заходил в дом, чтобы увидеться со Старым Джентльменом, но меня не
пустили».

«Нет, ему не разрешено ни с кем встречаться. Я подойду?»

Крейг, казалось, не слышал ответа. “Я получил письмо только сейчас-и я
интересно, если я не могу уехать на какое-то время ... я думаю, я не буду
требуется на пароходе?”

“Конечно, нет”.

“Я получил письмо этим утром - я не знал, когда прочитал его сразу - У меня
нет с собой очков ...” Казалось, ему было трудно
говорить естественно, и он замолчал, уставившись на стеклянное пресс-папье на
столе. Его морщинистое, суровое старое лицо оживилось. “Боже мой! мистер Холлоран, - вырвалось у него.
“ Я едва осмеливаюсь в это поверить! Вот, прочтите это”.

Холлоран взял письмо и прочел следующее:

_отец_: Я ждал долго, очень долго, и теперь я устал и хочу
вернуться домой. Ты всегда был прав - все это было ошибкой. Сейчас, когда я
оглядываюсь назад, некоторые моменты из этого кажутся мне сном. Ты
думаешь, что смог бы простить меня? Как ты думаешь, ты мог бы позволить мне вернуться и
позаботиться о твоем доме вместо тебя?

“Я был неправ, но сейчас я старше - у меня есть собственная девочка, которая
выросла и вышла замуж - и я думаю, что мог бы понять лучше. Я могу
и лучше представить, как ты страдал - как я заставлял тебя
страдать - и теперь, когда бывают моменты, когда моя жизнь кажется омраченной и
нереально - иногда, оглядываясь назад, я даже с трудом вспоминаю дни и недели.
что я говорил или делал, или как я жил - когда я думаю об этом, и
подумай, как моя жизнь, кажется, понемногу ускользает от меня,
Я чувствую, что просто обязан вернуться к тебе. Конечно, ничего нельзя изменить.
ничего нельзя пережить заново. Теперь я с горечью осознаю это - я чувствую это постоянно
и особенно ночью, когда я лежу без сна и все эти
годы проносятся вихрем в моей голове, сбивая меня с толку и обескураживая. Но
Я старался не ожесточаться. Я был голоден много раз,
и холодно, и мне почти нечего надеть, но я всегда старался
помнить, что единственный выход — это терпение и честность.

 «Возможно, нам осталось не так много лет, но разве не лучше
попытаться сделать их счастливыми? Видишь, я пишу так, будто ты уже
простил меня — ничего не могу с собой поделать.

“ Элизабет замужем, как я тебе говорил, и у нее больше нет места для меня.
Но Джордж неплохой мальчик - Джордж тебе понравится, папа, я знаю. И
возможно, он вырастет во что-то лучшее, чем я, и заставит тебя почувствовать
все же, что это того стоило.

«Сегодня девятнадцать лет с тех пор, как ты привёз меня сюда на старом
_«Номе-1»_ — помнишь? Я никогда не забуду, как ты выглядел,
когда стоял на мосту и махал мне на прощание. Что ж, моя семейная жизнь
оказалась не такой, как я думал, но почему-то сейчас, когда я пишу
это, мне кажется, что я мог бы вырезать эту длинную часть своей жизни
и начать с того места, на котором остановился в тот день. Ты увидишь меня изменившейся — я становлюсь совсем старой. Если всё пойдёт хорошо, я могу стать бабушкой ещё до конца года. Подумай об этом!

“О, отец, я не знаю, о чем я думаю, когда пишу вот так,
когда я должен быть перед тобой на коленях. Но я ничего не могу с этим поделать. Можете ли вы
простить меня и позволить мне начать сначала?

“Дженни Крейг”.

Холлоран смотрел на письмо, пока тишина не стала гнетущей, а затем
он выглянул в окно. Крейг все еще смотрел на пресс-папье;
и когда он наконец заговорил, то не отводя глаз.

“ Ей было всего восемнадцать, когда она приехала в Чикаго работать на
Бигелоу. Она не знала ничего лучшего -Джи. Хайд Бигелоу не был выше
в те дни он женился на своей секретарше. А потом она узнала об этом и развелась с ним, и с тех пор я ничего о ней не слышал, до сегодняшнего дня. Думаю, в нашей семье есть немного гордости, она никогда не писала, и я тоже. Но, о боже! Мистер Халлоран...

Холлоран обернулся на этот возглас, а затем с таким чувством
беспомощности, какого он никогда прежде не испытывал, опустил глаза. Потому что
Капитан плакал.

“Я сейчас там”, - срывающимся голосом продолжал. “А у вас есть
первый раз здесь?” Халлоран порылась в ящике, нашла расписание,
просмотрел расписание поездов, отметил карандашом правую колонку
и положил его перед капитаном.

“ Когда это? В десять тридцать?

“ Да, в десять тридцать.

“ Это примерно через час. Ну, тогда, я полагаю... - Он сделал движение, как будто собираясь
встать, но снова откинулся на спинку стула. Наконец Холлоран заговорил.

“ Мне кажется, я знаком с вашей дочерью, капитан.

“ Вы знаете ее?

“ Да, я видел ее несколько раз несколько лет назад. Я могу многое рассказать вам.
и о Джордже тоже.

“Она хорошая девочка. Мы привыкли думать, что она немного похожа на меня. Я думаю,
может быть ... я думаю, я приведу ее с собой сегодня вечером или завтра;
а потом вы сможете прийти и навестить нас».

«Да. Что вы скажете, если я поеду с вами, капитан? Возможно,
я смогу помочь вам найти её и Джорджа». Он на мгновение замялся. «Мы
вернёмся и с мальчиком. Думаю, мы сможем занять его работой в
офисе, пока фабрики снова не заработают».

«Вы знаете, сколько ему лет?»

“Джордж, должно быть, около шестнадцати лет, я должен сказать.”

“И девушка замужем-она должна быть старше, - я думаю, что я немного
сбитые с толку”. Теперь он встал и молча стоял у стола.

“Я буду готов принять вас через полчаса, капитан”. Казалось, что
Больше нечего было сказать, и после очередного молчания Крейг вышел. Но
позже, в поезде, Халлорану пришлось снова и снова рассказывать о том, что он знал о Джордже и Лиззи, об их матери и Ле Дюке.




 Глава XI. Светская жизнь у Ле Дюков

Когда они наконец оказались в фуникулёре, идущем на север, Крейг нарушил молчание, которое сохранялось на протяжении второй половины пути.

“ Как ты думаешь, мы могли бы собрать их всех сегодня вечером - мальчика и
девушку с мужем? Мы могли бы где-нибудь поужинать.

“Я думаю, что да. Будет немного поздно, прежде чем я смогу вернуть Джорджа из
Эванстон - вероятно, в половине девятого или в девять.

Капитан поморщился при этих словах. Теперь он знал, что Джордж был благотворителем.
мальчик в доме своего собственного отца.

“Если вы хотите назначить встречу на половину девятого, я увижусь с Ле Дюком, а
потом схожу за Джорджем”. Капитан, чья голова была не в состоянии для
планирование настолько, что даже ужин, принял эту композицию без
слово. Они снова молчали, пока они оставили машину.

“Интересно, узнает ли она меня, ” размышлял Крейг, пока они шли. “ Я
уже не тот, что был тогда ... Прошло много времени, мистер Холлоран, много
время. Она была хорошенькой девушкой — всегда умела посмеяться над собой — я часто
думал о её энергии и мужестве. У неё был свой подход к делам, скажу я вам. Когда она решила, что должна сама зарабатывать себе на жизнь, ничто не могло её остановить. Мы уже близко?

— Осталось совсем немного.

— Это хорошо. Странно, каким долгим может быть день — и это после двадцати
лет.

У двери Халлоран остановился. Это была убогая улица, ещё более убогая, чем
старые кварталы возле салуна Хоффмана, и лестница, ведущая в жилые комнаты наверху,
была зажата между дешёвым рестораном и гораздо более дорогим
менее респектабельный салун, чем у Хоффмана.

“Что ж, капитан, я оставлю вас здесь”.

“Почему... вы не заходите?”

“Нет, у меня не слишком много времени. Я знаю адрес Ле Дюка - я прочитал его в
сегодняшней утренней газете. Мы встретимся здесь в половине девятого. Крейг
было что-то возразить, но Халлоран поспешила удалиться; и капитан начал
одни вверх по лестнице.

Ле Дюк жили в апарт-отеле недалеко от озера
Шор Драйв. По внешнему виду здания и окрестностей
Холлоран сделал вывод, что рынок кукурузы оказался прибыльным направлением
за яблоками. Он спросил о нем, его подняли на лифте и
проводили в аккуратную маленькую гостиную на верхнем этаже, откуда открывался вид на
озеро. Поступают горничная в чепчике и фартуке, он повторил его
запрос, только чтобы узнать, что г-н Ле Дык не было дома-еще не
вернулся из своего офиса. Мог ли он видеть Миссис Le Duc? Горничная колебалась.
Но время поджимало, и он настоял на своем. Не могла бы она, пожалуйста, передать ей
хозяйке, что мистер Холлоран прибыл с важным сообщением от миссис
матери и дедушки Ле Дюка. Горничная отвернулась и почти
пересекла комнату, когда она была перехвачена громкий шепот из-за спины
двойные двери в соседнюю комнату:

“Пусть подождет”.

Итак, Холлоран сел и стал рассматривать фотографии актеров и
актрис, которыми были увешаны стены, среди которых выделялись большие
гравюры Эпплтона Ле Дюка, Элизабет Ле Дюк и Элмера Ле Дюка, пока
Сам яблоки, одетый в процветающей воздуха, лучше одеваться, но все равно
щеголь, все еще со вспышкой где-то в своем костюме, открыл дверь, и
Холлоран встал ему навстречу.

“Как... как ты? О, это, должно быть, Холлоран. Я знал тебя по колледжу. Как
— Как вы? Чем я могу вам помочь? Присаживайтесь, Холлоран. Извините, я на минутку,
сброшу пальто.

 Эпплз исчез в соседней комнате, и, когда дверь за ним закрылась,
послышался громкий шлепок, за которым последовал шёпот. Вскоре он вернулся
с озадаченным выражением лица.

 — Простите, что заставил вас ждать, Холлоран. В последнее время на меня так много всего навалилось, что я не могу уйти из офиса так рано, как мне хотелось бы. А теперь скажите, чем я могу вам помочь?

— Это долгая история, Эпплз, — Королю Кукурузы, похоже, не понравилось это слово, — но вы скоро всё услышите. Вкратце, дело в том, что...
Отец миссис Крейг, который является капитаном парохода, работает по той же
компании, которые работают на меня, и-----”

“Так ты моряк, а?”

“Не совсем так”.

“Дай-ка вспомнить, ты часто занимался подобными вещами в старые времена"
В те времена, не так ли? Разве ты не был в команде спасателей в колледже?”

“Да, так и было. Капитан Крейг приехал сюда, чтобы забрать миссис Крейг с собой домой.

— Ну, вы так не говорите!

— И он хотел бы, чтобы вы и миссис Ле Дюк встретились с ним и миссис Крейг в её
комнатах сегодня вечером и поужинали с ними — в половине девятого. Я сейчас иду за Джорджем. Он встал, чтобы уйти.

“ Что ж, я скажу вам, Холлоран, ” Эпплс тоже встал и заговорил.
тихим, доверительным голосом“ - Между нами говоря, моя жена не собирается уезжать.
сейчас мы много гуляем, и я боюсь, что мы не сможем этого сделать. Мы бы хотели очень, вы
знаю”.

Вновь раздался шепот из-за двери. “Эпплтон!”

“Да, дорогуша. Извините, Холлоран, я на минутку. Он снова вышел, и они снова зашептались. Когда он вернулся, то сказал: «Моя жена будет очень рада, если вы все придете сюда. Мы поужинаем здесь, в нашей квартире. Передайте им, что мы будем очень рады их видеть — и вас тоже».

“Спасибо. Я им скажу”.

Яблоки показал ему, как он покинул здание и направился к
Состояние Пасечная он ловил себя на мысли, сколько яблок и его
подняться в жизни.

Когда он был в поезде Эванстон, однако, он имел еще что-то
подумайте. Для того, чтобы заставить Джорджа он должен ехать либо на Bigelows'
домой или к Маргарет. Ни на одно из писем, которые он написал с того вечера, не было
ответа. Кроме того, он был не в том настроении, чтобы видеться с ней, — или
думал, что не в том, что было одно и то же
дело в том. Весь день он был по уши погружен в проблемы семьи Крейгов, и
в своих разговорах о том, чтобы выйти замуж за Джорджа, он не нашел времени подумать
как ему с этим справиться. Но он осознал это только сейчас, когда вышел из
поезда и направился к Хребту; и поскольку это честная
история, необходимо рассказать факты о том, что последовало за этим.

На полпути от станции, когда он быстро шел по улице,
внутренне хвастаясь, что спокоен и готов увидеть Маргарет, его
ноги, без предупреждения, свернули на боковую улицу. Когда он
обогнул квартал и убедил себя, что теперь он направляется прямо к Гребню Холма.
Они снова обманули его. Это было унизительно,
и, более того, это был неподходящий путь к победе. Дважды он обошел вокруг
площади, но на третий раз, сделав над собой огромное усилие, ему удалось
миновать роковой угол. Вскоре он смог разглядеть дом немного поодаль
впереди. Ему пришло в голову, что он мчится с абсурдной скоростью,
и он пошел медленнее. Еще мгновение, и он был перед домом
, сворачивал на дорожку - но нет, он ошибся; ибо
Ноги, внезапно вышедшие из-под контроля, понесли его почти на квартал дальше по улице, прежде чем он смог их остановить и направить в нужную сторону. Он обнаружил, что может лучше управлять ими, если будет наступать на каждый квадрат цементной дорожки, каждый раз ровно посередине, и сможет продолжать в том же духе, если сосредоточится на этом. Из-за этого ему приходилось делать довольно длинные шаги, но сумерки сгущались, и, кроме того, на улице было мало пешеходов. Он снова приблизился. Он
посмотрел на окна — они были темными, за исключением света в задней части
и один наверху. Что-то зловещее в этом квадратном старом доме с рядами неосвещённых окон
остудило его сердце, проникло глубоко в его душу, лишило его сил,
которые привели его сюда, и он заколебался. Но так нельзя. Он заставил себя
посмотреть на тротуар и решительно поставил правую ногу на следующий
квадрат цемента, затем левую — на второй квадрат — и так, шаг за шагом,
поднялся по дорожке. Он поднялся по ступенькам
и прошёл по широкой веранде к двери, затем поспешно нажал на кнопку
звонка.

Долгое ожидание. Через некоторое время он услышал, как открываются и закрываются двери.
внутри послышались чьи-то шаги; наконец послышались шаги.
в холле открылась дверь.

“ Это... это мисс Дэвис здесь?

“ Почему... нет. Мисс Дэвис и ее мать уехали на Восток.

“ Уехали на Восток!

“ Да, они в горах, в Вудленд-Вэлли.

“ Вудленд-Вэлли!

“ Да. Я не могу сказать вам, когда они вернутся. Они не знали,
себя, когда они ушли.”

Еще мгновение, и дверь закрылась, и Халлоран был на
тротуар. Он повернулся бесцельно по улице. Ушли На Восток!--и ни одного слова
его! Возможно, его письма даже не достигла ее. Почему он не пришел
на той же неделе прямиком вернулся в Эванстон и потребовал ответа? Каким
беспозвоночным существом он все-таки был! Какой мрачный вечер! Как
тени кленов и вязов сомкнулись над его мыслями! Дуговые фонари
по углам, длинный ряд домов, залитых светом, - все это
улыбалось ему и уводило его все глубже во мрак. Уехал на Восток!

Ему пришло в голову, что он вышел с другой целью. Там был
ничего за это сейчас, но, чтобы перейти к Bigelows'; и с первого взгляда на его
смотрите, он повернул в этом направлении.

Ему сообщили, что семья была на ужине, но миссис Бигелоу увидит
через несколько минут. Его провели в приёмную, где он мог
опуститься в кресло у эркера и посмотреть между портьерами на
протянувшуюся вдоль гостиной. Мебель была роскошной и тяжёлой;
 камин, столы и книжные шкафы были заставлены безделушками;
стены были увешаны картинами и гравюрами, некоторые из них были
довольно хороши, но все очень дороги. Из столовой доносился звон ножей и вилок, смех детей, а иногда
и громкий голос мистера Бигелоу. Затем он услышал шорох юбок, и вошла миссис Бигелоу.

— Как дела, Джон? Мы давно тебя не видели. Ты, должно быть, уехал из Эванстона, когда окончил колледж.

 — Да, я здесь не живу.

 — Где ты сейчас, Джон?

 — Я в Мичигане.

 — У тебя там работа?

 — Да.

— Что ж, я слышал, как мистер Бигелоу говорил, что в деревне действительно столько же хороших мест, сколько и в городе. В Чикаго так многолюдно.
 У вас всё хорошо?

 — Я... думаю, да... насколько я мог ожидать.

 — Я очень рад это слышать, и мистер Бигелоу тоже будет рад. Он действительно
проявил к тебе большой интерес, Джон. Он всегда рад узнать, что
молодые люди, которыми он интересовался, преуспевают ”.

“ Я сегодня приехал в Чикаго, миссис Бигелоу, искать мальчика;
и я слышал, что он здесь. Его зовут Джордж... Джордж Бигелоу.

“ О да, Джордж. Странно, что у него наше имя. Он из
Поселенцев - мистер Бэбкок спас его не знаю от какой беды.
Я задавался вопросом, была ли какая-нибудь отдаленная ветвь семьи, которая могла
исчезнуть в мире, но мистер Бигелоу говорит, что нет никакой связи
что угодно. Это очень распространённое имя в Чикаго, говорит он. Похоже, что
семья мальчика ничего не стоит, а сам он уже сидел в тюрьме.
Но он, кажется, испытывает угрызения совести, и я не позволю этому
помешать делу».

«Капитан Крейг, его дедушка, сегодня получил весточку от матери Джорджа,
после долгой разлуки. Мы работаем в одной компании, и я приехал с ним, чтобы найти его семью». Он хочет забрать их всех с собой.

 — Забрать его? Но он здесь совсем недавно. Вы хотите забрать его сами?

“Капитан Крейг планирует устроить для них всех ужин этим вечером, и я
пообещал ему, что буду под рукой с Джорджем”.

“Очень хорошо, я пошлю за ним”.

Она шагнула в холл и позвонил в колокольчик. Пока она говорила, к
номера Мистер Бигелоу в зал зашла маленькая девочка висит на
каждый рычаг. Он остановился в дверях приемной и кивнул Холлорану.
Халлоран.

“ Здравствуйте, - сказал он.

“ Здравствуйте, сэр.

“Это Джон Холлоран, дорогой”, - сказала его жена, поворачиваясь. “Он пришел, чтобы
забрать Джорджа. Дедушка Джорджа, по его словам, действительно довольно
респектабельный человек”.

Мистер Бигелоу стряхнул с себя детей и надевал свое
пальто.

“Это даже к лучшему”, - ответил он, не оборачиваясь. “У нас действительно
для него здесь нет работы”. В этот момент появился предмет разговора
собственной персоной, робко продвигаясь вперед, пораженный окружающим великолепием
и еще не зная, зачем его вызвали. Он посмотрел на Холлорана
мгновение, прежде чем узнал его.

— Как дела, Джордж? — спросил Холлоран, подходя и протягивая руку. — Ты меня помнишь?

 Джордж покраснел, ухмыльнулся и пожал ему руку.
Бигелоу, в застегнутом пальто и в одной перчатке, обернулся. Он
посмотрел на Джорджа - высокого, неуклюжего, плохо одетого шестнадцатилетнего юношу - с
любопытным, грубоватым выражением лица, затем его глаза метнули быстрый, вопрошающий взгляд
на Холлорана.

“ Вы уж извините меня, ” сказал он, приходя в себя. И, не говоря больше ни слова, он
вышел и плотно закрыл за собой дверь.

“ Пойдем, Джордж, ” сказал Холлоран. “ Я собираюсь отвезти тебя в новый дом.
У вас есть какой-нибудь грузовик, который можно перевезти?

“Ничего особенного”.

“ Тогда бери свое пальто и пойдем.

“Когда они добрались до многоквартирного дома и были почти на вершине холма .
на лестнице Холлоран подтолкнул Джорджа вперед.

“ Иди туда, Джордж. Ты найдешь их вместе.

“ Да, я слышу, как они разговаривают. Но ты разве не идешь?

“Нет, еще нет. Продолжайте”.

Джордж открыл дверь, и Холлоран спустился немного назад по лестнице.
Сел. Там было темно и грязно. Со всех сторон, сверху и
снизу, доносились звуки - визг младенцев, ссоры мужчин и женщин, - но он
почти ничего не слышал; его мысли были заняты! восточными горами.
Там была молодая женщина в горах-там, где листья были
начала свою очередь, возможно, а вот на Западе-только в тысячу миль
далеко. Чего он ждал? Это она должна была написать? Как он
предполагал, что ее ответ должен был прийти? Что стояло на пути - обстоятельства?
Какие-то другие? Или единственным препятствием был определенный человек
, сидящий в этот момент на темной лестнице в многоквартирном доме? Более вероятно
последнее - но как он мог обнаружить это так близко от дома? Это было скорее
веселее быть несчастным. Воссоединение семьи на одной стороне его мыслей,
все надежды, удаленные на тысячу миль, на другой стороне - в целом, он
предпочитал темные лестницы.

“ Мистер Холлоран, вы меня слышите? Здесь так темно, что я ничего не вижу.

“Да, сейчас поднимусь”.

“Я боялся, что ты уйдешь от нас”.

“Нет, но мне пора идти”. Они входили в комнату. “ Ле Дюк приглашает
вас всех поужинать там.

“Вон там?”

“Да”.

“Вы не должны сейчас уходить, мистер Холлоран. Он и вас пригласил, не так ли? От
конечно, он это сделал”.

“Почему, я бы с радостью, но----

“Вот, видите, здесь, за поворотом дела заняли у нас не было
ужинать без тебя. Видишь ли, это часть всего ... Так я и планировал.
это. Ты должен прийти.

“Ну, если ты так считаешь...”

— Так и есть, и это всё, что нужно знать. Полагаю, нам лучше
начинаем все сначала, не так ли? Сейчас почти половина шестого. Где твоя куртка,
Дженни? ” Миссис Крейг, как оказалось, была без куртки, но капитан помогла
ей накинуть шаль. “ Твоя шляпа у тебя, Джордж? Лучше дай мне твою руку.
Дженни, спускаюсь по лестнице. Уже довольно темно.

“ О, я знаю эти ступеньки, отец.

“ Это так; полагаю, что так. Все готовы, мистер Холлоран?

“ Все готово, капитан. Я выключу свет. Продолжайте.

Они спустились по лестнице парами, миссис Крейг и капитан.,
Холлоран и Джордж направились к озеру через порочный
по тихим переулкам, мимо оживлённой Норт-Кларк-стрит,
через спокойный, комфортабельный район с каменными домами и большими
церквями — к внушительному частному отелю, где жили Ле Дюки.

— Боюсь, отец, — прошептала миссис Крейг, — что я не совсем
подходяще одета для этого.

— Чепуха! Моей дочери не нужно стыдиться куда-либо идти. Я бы не стал
дать девчонка для девочки, который не был бы рад увидеть ее собственная мать, не
важно, если она пришла в чепчике. С этой шалью, я думаю, все в порядке.
- Ну, нет, но она старая.

И сейчас они не носят шали.“ "Да, я думаю, с этой шалью все в порядке". "Нет, но она старая”.

— Какое нам до этого дело?

 — Мне всё равно, если вам всё равно. И она была так решительно настроена не обращать внимания, что
ей удалось выдавить из себя лёгкую улыбку, когда её ноги утонули в ковре, а
мальчик-слуга отошёл в сторону, чтобы пропустить её.

 Сам Ле Дюк открыл дверь и поприветствовал собравшихся в холле:
— Как вы? Проходите!

Они вошли в комнату, где для них был накрыт стол, и неловко
замялись. Миссис Крейг занялась своим чепцом и шалью,
Джордж переминался с ноги на ногу и смотрел на ковер,
 а Халлоран отошел в сторону. Но капитан нарушил молчание.
тишина, приближаясь к Ле Дюку.

“ Это, должно быть, Эпплтон, я так понимаю. Я рад видеть вас, молодой человек ... рад
приветствовать вас в своей семье.

Эпплс взяла протянутую руку и что-то пробормотала.

“А где Лиззи? Я должен увидеть ее, прежде чем ты сможешь заставить меня поверить
У меня есть внучка, достаточно взрослая, чтобы выйти замуж. Вы бы никогда не подумали, что
это может быть связано с Дженни, не так ли? Она не идёт?

— Вот и я, — сказала сама молодая женщина, появляясь в дверях.

Капитан посмотрел на неё, пока остальные молчали; наконец он
обошёл стол, чтобы встретить её.

“Я... я не могу в это поверить. Я просто собираюсь поцеловать тебя, моя дорогая. Я думаю,
твой муж не будет возражать, если ты поцелуешь своего собственного дедушку, не так ли?”

“О, нет, конечно, нет”, - сказал Ле Дюк.

“Ну, что ж, итак, вот мы и на самом деле здесь - все мы! Теперь мы должны хорошо провести время"
. Где мы сядем, внученька? Не забудь посадить меня
рядом с собой. Это почти заставляет меня почувствовать, что я вернулась в старый
дом.”

Они заняли свои места, и появились два официанта из ресторана отеля
, чтобы обслужить их. А затем Ле Дюк, с некоторым чувством своего
Чувствуя свою ответственность как хозяин, он попытался завязать разговор, но без особого успеха. И миссис Крейг, и её дочь чувствовали себя неловко, а капитан не мог полностью избавиться от гнетущего ощущения от окружающей обстановки и официантов в парадных костюмах. Халлоран предпринял ещё одну попытку оживить обстановку.

— Капитан, Эпплз, — при этом слове нос Ле Дюка слегка приподнялся, — Эпплз был на пляже в ту ночь, когда вы приплыли на лодке для сёрфинга.

 — Вы так не думаете? Странно, не правда ли, как всё оборачивается,
и люди, которых вы однажды встретили, обязательно появляются снова? Если я не
Я помню тебя, Эпплтон, потому что в ту ночь я был не в состоянии разглядеть что-либо, кроме того, что осталось от старого парохода. Это было ужасное время. За час или около того до того, как ты развёл костёр, я бы не дал и полдоллара за наши шансы. Пароход быстро разваливался.

— Дай-ка подумать, — сказал Эпплтон, — должно быть, это было в мои студенческие годы. Вы
помните, когда это было, Халлоран?

— Вряд ли я это забуду.

— Это было на берегу в направлении Гленко, не так ли? Я помню, как
однажды там потерпел крушение — вам, ребята, пришлось несладко, не так ли?

После этого слабого проблеска света на разговор снова опустилась тьма; и
маленькая семья ела почти молча, пока официанты не принесли
блюдо с утками и не поставили их перед Ле Дюком. Ведущий посмотрел
подозрительно на них, затем перевел взгляд на Лиззи. Наконец, пока его пальцы
нервно поигрывали разделочным ножом и вилкой, он поискал глазами
официантов; но один уже покинул зал, а другой был занят с
овощами. Очевидно, от него ожидали, что он начнет разделывать мясо - стол
молча ждал, поэтому он воткнул вилку в правую
крылышко первой утки и приступили. Получилось не очень. Коричневая бахрома от
подливки украсила скатерть вокруг блюда, и маленькие крапинки
время от времени вылетали в сторону гостей. Лиззи повернулась к Холлорану и
спросила, живет ли он сейчас в сити; он ответил, что нет.
Коричневая челка становилась все шире, и Джордж наблюдал за представлением
со все возрастающим интересом. Лиззи настаивала: “Ты собираешься пробыть здесь
надолго в этот приезд?” Нет, он собирался вернуться завтра. Отвлекающий маневр не удался
здесь они ждали в тишине. Эпплс тяжело дышал. Наконец,
от быстрого, неловкого движения что-то соскользнуло, и утка
аккуратно выскользнула на скатерть и плюхнулась в лужу
подливки. Эпплз откинулся на спинку стула и посмотрел на Лиззи.

«Дорогая моя», — начал он. Но официант уже был рядом и спросил:

«Подать вам, сэр?»

В этот момент капитан встал, держа в руке салфетку.

— «Вот что я тебе скажу, Эпплтон, — сказал он, — ты просто поменяйся со мной местами. Если я что-то и знаю, так это уток».

 После этого, несмотря на мрачное настроение хозяина, вечер
прошёл лучше. И когда гости разошлись, капитан сказал:
В тот скандальный час, когда все разбрелись по отелям и квартирам, в хоре пожеланий спокойной ночи и прощаний
звучала некоторая сердечность. Утром, на раннем поезде, трое членов семьи Крейг и Халлоран
вернулись в Уочунг.




Глава XII. Сосна приходит в город


Это решает дело, — воскликнул Халлоран, бросая письмо на стол.

Кросман поднял глаза.

— Мы разместили наш последний заказ на пиломатериалы в этом сезоне, — сказал Халлоран.

 — Люди из Траста проснулись?

 — Да.  Наш человек из Окономовока пишет, что они отказываются продавать ему ещё
ноги, если они не уверены, что она к нам не придет. Они довольно
поздно об этом. У нас есть почти все, что мы хотим. Хорошо, что кончается она, во всяком случае.
Следующее, что нужно сделать, - это загрузить все это. Нет смысла платить за хранение всем.
теперь, когда мы разоблачены, этим ребятам нет смысла платить за хранение. Я бы хотел, чтобы вы позаботились о том, чтобы
как можно скорее снять с производства оба парохода - отправьте их в Чикаго и
Милуоки, где у нас самые большие партии. Мы напишем для пароходов и
шхун для других городов ”.

“Можем ли мы получить все это на верфях? Сейчас здесь их много”.

“Нужно. Они соберутся поближе к заводам, но мы ничего не можем с этим поделать ”.

“Это повысит страховую премию - до уровня заводской ставки.

“Я знаю это”.

“Вы хотите, чтобы я оформил страховку?”

“Нет; пока нет. Поговорите со мной об этом снова через день или около того. Эти пиломатериалы
не очень-то нам помогут, если мы потеряем всю нашу прибыль
на хранение, комиссионные, перевозку и страховку. Я не знаю, но, похоже, нам придётся нести его самим. Это не просто погода, которую я бы выбрал, но в любом случае мы не выбирали это дело. Я бы хотел узнать, что старому Г. Хайду известно о нас. Я не верю, что он знает обо всём стаде.

И вот поступил приказ сосредоточить всю древесину в Ваучунгу; и
когда по Ваучунгу разнеслась молва, переходя от дома к дому, что наконец-то на верфях
появится работа, Ваучунгу зашевелился и пробудился. Снова люди
повалили в контору, взвалив на плечи топоры и ломы и
просясь на работу. Матросы пришли управлять пароходами и
принялись за чистку и полировку. Угольные вагонетки с грохотом проезжали по дворам к
причалам, доставляя топливо для печей. Люди улыбались, шутили,
дружески хлопали друг друга по спине и обменивались новостями.
Старый джентльмен в свои лучшие годы, десять и двадцать лет назад. Робби
МакГрегор появился, более толстый, чем когда-либо, после вынужденного безделья,
ворча на все известные творения Создателя и отказываясь говорить с кем-либо
по-человечески, пока не облачился в свой засаленный синий комбинезон
и не смог свободно потрогать рычаги, отчитать смазчиков и
славно выругаться на новых рабочих в котельной.

— Добрый день, мистер Халлоран, — сказал капитан Крейг, войдя в
кабинет. — Когда мы начнём?

 — Сегодня вечером, если у вас есть люди. МакГрегор уже здесь, набирает
обороты.

“Молодец, Робби”.

“Кстати, капитан, я постараюсь найти какую-нибудь работу для Джорджа, как только
поступит первая партия пиломатериалов”.

“Это хорошо. Вы увидите, что он готов для вас. Я буду рад начать все сначала.
я сам - это было тяжелое испытание; и у меня просто не получилось поладить.
с Робби. Я никогда не видел его таким подавленным. Сухая погода, не так ли?

“ Да, лучше для вас, чем для нас. Вы собираетесь позволить Бигелоу украсть
ваших людей в этом походе?

“ Вряд ли.

“Возможно, у тебя еще есть шанс - ты отправишься в Чикаго”.

Капитан сухо улыбнулся. Теперь он был в прекрасном настроении; его ясные глаза и
здоровый цвет лица противоречил его морщинам и седым прядям в волосах.

“Я бы хотел, чтобы он попробовал это”, - ответил он. “Мы будем рады получить от него весточку в любое время".
время.

В тот же день поздно двумя пароходами отведен от пристани, один
за другим, выбирались через канал, прошли по спасению жизни
станция и маяк, и направился в _Higginson количество 1_,
Су Западе-по-Юг, в сторону Чикаго, Количество 2 Су Запад по направлению Милуоки,
чтобы в первый нагрузок пиломатериалов. И трепет прошел по
дворам, где работало несколько человек, и перешел на длинный
Снаружи выстроились в ряд ожидающие рабочие, и в сухом осеннем воздухе раздавались крики офицеров,
грохот двигателей и шум пропеллеров. Мельницы по-прежнему безмолвствовали, и маленький мир, существование которого почти полностью зависело от движения этих механизмов, по-прежнему страдал от нищеты и безделья, по-прежнему был вынужден переживать зиму без работы. Но каким-то образом вид двух пароходов, снова рассекающих воду в гавани, и голубого дыма, снова стелющегося над песчаными дюнами и сверкающими
Озеро, простиравшееся за ними, говорило им о новой жизни на Хиггинсовских
дворах. Если пароходы были спущены на воду после долгого ожидания, то почему бы
мельницам вскоре снова не зажужжать и не запеть, почему бы топору
снова не застучать в лесу, а песням речной бригады снова не разнестись
по длинным берегам, поросшим соснами? Эта возможность
приходила в голову всем, пока они следили глазами за пароходами,
уходившими далеко в озеро, и задерживали взгляд на исчезающем дыме
долго после того, как сами лодки скрылись за юго-западным горизонтом. Это было что-то
пошли опять; и каждый был немного более веселым, что
вечер за то, что они видели и чувствовали.

Теперь, когда пароходы были на пути, Халлоран установлено, что у него было
проблема на его руках. Для заготовки более шести миллионов футов пиломатериалов требуется
большая площадь, и вопрос о доставке их на верфи был серьезным
.

Верфи Хиггинсона занимали полуостров, образованный с внутренней стороны рекой Вочунг
, с другой стороны - гаванью. Эта гавань была
на самом деле небольшим озером, таким, какое можно найти в каждом маленьком
на протяжении ста пятидесяти миль вдоль восточного побережья озера Мичиган.
 Преобладающие западные ветры образовали вдоль этого берега линию высоких дюн,
образующих естественную дамбу в устьях многих небольших рек. В Уочунге, как и во многих других подобных местах, правительство
выкопали канал, который позволял пароходам подходить к причалам и
разворачиваться в гавани.

Два лесопильных завода располагались на верхней, или речной, стороне полуострова, где
они могли принимать брёвна, сплавляемые с лесных угодий.

 С лесопильных заводов вырубленную древесину вывозили по эстакадам и складывали в штабеля
вдоль причалов. Обычно между заводами было большое пространство
и ближайшей кучей леса. Действительно, в
страховых полисах было условие, что его нельзя укладывать ближе, чем на двести
футов без уплаты более высокой премии; и если штабеля должны
на расстоянии пятидесяти футов от мельниц скорость возросла почти до
запредельной отметки.

Дворы были окружены водой с трех сторон - с четвертой стояли
коттеджи рабочих и других более бедных жителей
городка. Халлоран хаТаким образом, ему пришлось выбирать между тем, чтобы сложить пиломатериалы рядом с лесопилками (на складах их уже было довольно много) и либо платить более высокую страховку, либо обойтись без неё, либо вывезти их и арендовать землю для хранения за пределами города, что добавило бы к его расходам ещё одну статью. Каждое свободное мгновение между этим днём и прибытием первого парохода он тратил на осмотр складов и планирование размещения, чтобы максимально эффективно использовать пространство.

На второй день после отплытия пароходов
Кросман ворвался в кабинет и закричал:

— Она идёт — «Номер Два»!_ Я видел её трубы над песчаными холмами.

_ Его волнение передалось Халлорану, и он встал из-за стола и выглянул в окно. Конечно же, там, вдалеке, виднелся дым. Мгновение спустя, выглянув между причалами, он увидел пароход, направляющийся к маяку.

Зоркие глаза уже заметили её из коттеджей, стоявших у берега, и
по мере того, как один за другим мужчины спешили во дворы, чтобы занять место в
очереди, новость распространялась по Ваучунгу. Эти люди не знали, что
это означало, что Бигелоу был для них мифом, известным, если вообще был, просто как
наниматель рабочей силы в двадцати милях вверх по озеру, но там был пароход,
привозили груз пиломатериалов, которые нужно было выгрузить и сложить в штабеля, и
это означало работу. Вскоре судно вошло в ла-манш, и они увидели
его капитана, стоящего на крыше рулевой рубки, положив руку на кнопку
звонка. И пока Холлоран ходил на пристань руководить работами,
Кросман был занят тем, что раздавал тайм-чеки и перекидные крючки и посылал
человека за человеком по верфям.

Затем она оказалась в гавани, проскользнула к причалу.
Звякнул звонок в машинном отделении, и винт взбаламутил воду;
канаты были выброшены и подхвачены нетерпеливыми руками, и «Хиггинсон № 2»
неподвижно стоял у причала, его палуба была завалена жёлтой болиголовой и
сосной. Рабочие перелезли через перила и принялись за работу с
духом людей, знающих, что такое голод. Двигатели-ослики на каждом конце
палубы дребезжали и лязгали, когда тали опускались на груз. И ни один человек на земле, от Халлорана до последнего, не мог не почувствовать,
какой толчок дало прибытие этого первого груза пиломатериалов.
все Ваучунг. Некоторые из мужчин демонстрировали это, непринужденно смеясь, другие —
непринужденно ругаясь, а время от времени все они принимались петь,
и это почти шокировало бы самого Джимми МакГинниса, если бы он был
там и услышал бессмертную мелодию:

 «Мои отец и мать были ирландцами,

 И я тоже был ирландцем».

Они не знали, что эту песню на протяжении веков выкрикивали отважные воины
и рабочие на многих языках — иногда в поддержку достойных слов, чаще
— нет, и им было всё равно. Их бы это не заинтересовало
чтобы услышать, как эта удивительная по своей жизнеспособности мелодия
служила поколениям студентов в качестве «Мы не вернёмся домой до утра»;
уводила тысячи уставших французских солдат по диким дорогам ещё до рождения
Наполеона в качестве «Мальбрук в поход собрался»; возможно,
почти тысячу лет назад вела одетых в белое воинов с таким ритмом, что у них
поднимались ноги, на взятие Иерусалима. И
вот он снова здесь, поётся на непристойные слова, но, как и всегда,
это крик доброй воли и бесстрашного усилия. Кто-то бросил вызов Старому
Джентльмен - неважно, кто и как, - а Старый Джентльмен через мистера
Халлорана отступал, был как никогда близок к победе. И когда
он должен выиграть, а выиграть он, наверное, не было бы устойчивой работы и мясо каждый
День работников о Wauchung. Это было все, что они знали или заботились.
Но был ли дух менее честным и искренним, чем дух тех
французов в высоких сапогах или тех крестоносцев в белых одеждах? Если не обращать внимания на
очарование прошлого, на сияющий туман, который увеличивает старые фигуры,
по мере того как их реальные очертания становятся всё более размытыми, то эти
ребята, перетаскивающие новые доски с палубы "Номера Два" на пристань
все время смеялись, шутили и ругались, как пираты, такие
непохожие? Неужели здесь не было романтики?

До начала работы над ними, Холлоран увидел, Дюбуа, старой пиломатериалов
инспектор, на причал и окликнул его. Старик, из мягкого фетра
надвинул на глаза кепку на голове, его седая борода с прожилками
табак, повернулся и ждал его прихода.

“У меня здесь есть мальчик, Дюбуа” [произносится Ду Бойс], “который думает, что он хотел бы
научиться проверять древесину. Предположим, вы возьмете его и посмотрите, сможет ли
мы можем вытянуть из него все, что угодно.

“ Хорошо, мистер Холлоран. Где он?

“ Наверху, в офисе. Вам лучше послать за ним человека. Его зовут Джордж.
Бигелоу.

“Хорошо, сэр; я присмотрю за ним”.

Инспектор сплюнул и подозвал одного из рабочих.

“Привет, вы там! Сбегай в контору и скажи Джорджу, чтобы принес весы и
счетную доску и спустился сюда. Смажь колени!

Рабочий неторопливо ушел и вскоре вернулся с Джорджем.

“Ну, молодой человек, ” сказал Дюбуа, - мне сказали, что вы лесоруб”.

“Я... я подумал, может быть, я мог бы научиться”.

“Что это у вас в руке?”

“Счетная доска”.

“Другой рукой?”

“Весы”.

“Какого размера вон та палочка? Нет, не измеряйте ее - встаньте
здесь. Для чего нужны твои глаза?

Джордж не провел последние несколько дней без дела. Лесорубы были
живописными, энергичными людьми, и, просто общаясь с ними,
он начал впитывать некоторые знания об их работе. Теперь он сделал мгновенное предположение.
догадка. “Два на двенадцать-шестнадцать”.

“Вон тот, другой?”

“Два на восемь-двенадцать”.

“Назовем это двенадцатью? Тебе придется придумать что-нибудь получше. Видишь это
пароход? Мы собираемся разгрузить его через минуту, и я хочу, чтобы ты
Записывайте каждую палку в свой табель, пока мальчики их снимают. А теперь займитесь своими делами. Мы отрастим немного волос на твоей груди, прежде чем закончим с тобой.

Итак, Джордж занял своё место на причале, когда «Номер Два» подошёл
к нему, и сразу же оказался в центре дюжины групп мужчин, которые
проходили мимо с брёвнами, пока два паровых подъёмника опускали
их в связках, а люди на пароходе сбрасывали их с полудюжины точек
одновременно. Дюбуа сказал, что каждую доску и бревно нужно
занести в список и записать их размеры.

*****

Холлоран, Кросман и Дюбуа встретились на минутку возле офиса, откуда
они могли любоваться дворами. Инспектор покачал головой, глядя на
неподвижное голубое небо.

“ Я бы хотел увидеть несколько облаков наверху, мистер Холлоран. У нас не было ни одного дождя.
Черт знает с каких пор.

Холлоран вместо ответа разворошил ногой опилки. Они были сухими
и рыхлыми.

“ Мне самому это не нравится.

“Мы что, собираемся разложить это по всему зданию? Ты же не собираешься
выносить что-нибудь наружу, не так ли?”

“Нет, мы не можем этого сделать. Заполните вон ту полоску” - указывая на узкую
конец полуострова - “прежде чем вы займетесь землей вокруг заводов”.

“Как насчет страховки?” - предложил Кроссман. “Я еще ничего не предпринял
по этому поводу. Мне проследить за этим?

“Нет, мы понесем это сами”.

После этого Кросман и инспектор некоторое время молчали, и
все трое посмотрели вниз на суету на пристани. Ни один из помощников не знал, какое облегчение испытал менеджер, увидев этот груз пиломатериалов и узнав, что ещё несколько таких же грузов уже в пути. Это был его первый взгляд на реальную причину конфликта.
и при виде этого у него возникло ощущение, что он действительно что-то заполучил. Нужно было ещё подумать о том, как уберечь его от пожара, а в нужный момент выставить на продажу. Он не знал, какой новый ход задумал Бигелоу, но не понимал, как кто-то из живых может помешать ему сейчас. Все заказы доставлялись в порт на озере, так что ему не нужно было обращаться к железным дорогам. И
попытка помешать ему использовать озерные суда, учитывая тот факт, что пароходы Хиггинсона могли бы справиться с работой самостоятельно
о том, чтобы дать ему время, не могло быть и речи. Бигелоу, конечно, прибегнул бы к
хитрости, если бы увидел или нашёл лазейку, но вопрос заключался в том, сможет ли он найти ещё одну лазейку.

 — Вас не было здесь, когда у нас был большой пожар в 179 году? Инспектор погрузился в воспоминания.

 — Едва ли.

 — Это было до того, как у нас появилась паровая пожарная машина. В центре города была только
ручная машинка - чертов маленький шприц на колесиках - не тушила бы
коробку спичек, если бы дул ветер - и поэтому Старый джентльмен продолжал:
на мельницах висело около сотни ведер. Джо Брэди был начальником пожарной охраны - он
работал в грузовом депо. Но пожар случился в воскресенье, и Джо ди
заряжал машину с шести часов вечера субботы, и когда он
и мальчики пришли со своим водяным пистолетом, они забыли ключ от
противопожарная пробка, и они не захватили с собой достаточно шлангов, чтобы воспользоваться рекой. Бак
Паттерсон - он был суперинтендантом - раздавал ведра, и он вышел
посмотреть, в чем дело, и вы бы слышали, как он разговаривал с
Джо. Бак был довольно грубые, иногда, и он просто сбежал, что
ночь. Я думаю, он не особо интересовался Джо, только бы у него не было
шанс рассказать ему об этом раньше. "Ах ты, чертова мочалка".
пэтти де фой гро, - говорит он. - Я только передаю тебе то, что он сказал.;
Я стоял рядом и все слышал - он назвал его котлетой
де фой гро! - "Ты, бородавка, - говорит он, - ты, печеноглазый, пузатый мокрец,
ты не годишься для того, чтобы чистить вилки для тостов в аду!" Он никогда не разговаривал просто так.
Бак, как никто другой, этого не делал. Всё это время Джо кричал
маленькому Мерфи, чтобы тот бежал за ключом, а Мерфи кричал в ответ: «Иди к чёрту,
твой отец, и сам его достань», — и повторял это снова и снова.
он был так взволнован, когда Бак просто взял Джо за воротник, толкнул его коленом и велел заткнуться и достать ключ, и
Джо поник, как младенец на руках у матери».

«Какова была потеря в ту ночь?» — спросил Кросман.

«Около двадцати тысяч — восемьдесят процентов застрахованы. У старого джентльмена
и самого было не очень веселое время». Он разъезжал по округе
на своей повозке и говорил мальчикам, что делать. Он поехал в центр за
новыми вёдрами, и как только он добрался до моста, я поднял голову и
увидел, что он горит. Он ещё даже не знал об этом. Должно быть,
на его фалдах сюртука вспыхнула искра. Я крикнул ему, но он хлестнул кобылу, и мне пришлось гнаться за ним по мосту. Тогда он почувствовал себя странно, и когда он остановился, я схватил его за руку, вырвал поводья из его рук, стащил его с седла и скатился вместе с ним с берега в реку. Полагаю, нет никаких сомнений в том, что я спас ему жизнь.
— Эй, они там прекращают работу!

 Этот последний возглас был вызван тем, что управляющий резко направился к
причалу. Кросман и инспектор последовали за ним.

 Работа не была полностью прекращена, но небольшая группа рабочих
собралось около палку лесоматериалами посмотрел на Джорджа, который был измерений
с его шкалы. Некоторые из рабочих были стоя и сидя
неподалеку, смеясь и подтрунивая, а некоторые сделали небольшой предлогом
работы. Когда Хэллоран на сцену вышел Джордж поднял голову с упорной
выражение.

“Что это?” Холлоран спросил главаря банды.

“Мы ехали немного слишком быстро для парня”.

Очевидно, Джордж строго истолковал его приказ, и когда его зрение
подвело его в замешательстве при виде дюжины палочек, пролетающих одновременно
, он остановил каждую из них, чтобы взобраться на нее. Холлоран повернулся к Дюбуа.

“Подвезите мальчика, хорошо?”


[Иллюстрация: 0205]

Старый инспектор кивнул с огоньком в глазах.

“Вот, молодой человек, ” сказал он, - сними их для меня. Вперед, ребята!”

Он прицепил себе на шапку с пренебрежением-пост, и когда
осел-двигатели снова лязгнуло и пиломатериалы пришел падения и скольжения
к пристани, и файлов рабочих перемешиваются прошлое, он пошел на
с его историю. Глаза его рассеянно блуждал вверх и вниз по пристани, и
полукруг табачного сока быстро образуется вокруг столба. Не
ручка ускользало от его глаз, в радиусе ста футов от быстро движущихся бревен;
Карандаш Джорджа все время летал над контрольным листом.

“Да, сэр, ” продолжал он, “ мы спустились по тому берегу - два-б'четыре-четырнадцать,
два-б'-восемь-десять- как две кошки-два-б'-десять-шестнадцать-а-дерутся.
Два-б'-двенадцать-двенадцать. Старый джентльмен не... два-б'-двенадцать-восемнадцать...
еще точно не знал, в чем дело... два-б'-шесть-двенадцать, два-б'-шесть-четырнадцать... и
он запустил руку мне в волосы - два-б'-десять-десять, два-б'-десять...
четырнадцать, два-б'-десять-двенадцать... и когда мы коснулись воды... два-б'-
двенадцать-десять, два-б'-восемь-восемнадцать...

Несколько минут спустя, когда Холлоран снова прошел тем же путем, Дюбуа был
всё ещё в рассказе, хотя у него теперь не было ни одного слушателя, кроме занятого своими мыслями
Джорджа.

В ту же ночь прибыл ещё один пароход, и через несколько дней
понадобилась ночная смена, чтобы справиться с наплывом древесины.
Дворы быстро заполнялись высокими штабелями, пока трамваи и фабрики
почти не скрылись из виду. Это был новый пиломатериал, ещё не совсем сухой, но
на нём всё ещё оставалась влага от реки, и воздух
был наполнен ароматом сосны. Это напомнило мне о густых лесах
далеко от озера, о шелесте ветра в молодых ветвях.
высоко над головой и длинные тихие проходы, устланные ароматными коричневыми коврами,
по которым бегают олени. Там были медведи, прячущиеся от лесоруба
, собиравшие дикую репу и охотившиеся на муравьев и слизней в гнилых
пни; там были выдры и ондатры и, возможно, сохранившаяся колония
бобров. Скоро придет время, когда олени и медведи смогут вернуть себе свои земли
потому что люди с топорами почти закончили. Возможно, пройдет еще несколько десятков лет,
и там, где раньше были большие леса, останутся одни почерневшие пни.
все “вырезано” для продажи. Реки станут ниже, а плотины
бесполезно. Процветающим лесозаготовительным городам на озере грозит разорение - их
причина, по которой они ушли с последним лесом - или пытаются привлечь
производителей или выращивать свеклу - все, что угодно, лишь бы остановить утечку их
жизнеспособность, поскольку неугомонные лесорубы должны повернуть на запад или юг в поисках новых земель
где они могли бы основать новые города и начать проблему заново.

Через десять дней все это было в шесть миллионов с лишком футами досок и
древесины. Однажды вечером, когда Халлоран спустился к мосту, прислонился к перилам и посмотрел на широкие сваи, он занервничал и
подавлен. Часть напряжения спала, и он почувствовал, как
реагирует его организм. Теперь ключ к ситуации был у него в руках —
от него зависело, сможет ли он благополучно доставить пиломатериалы
на продажу, а затем получить за них деньги. Он пока не мог
встретиться с мистером Хиггинсоном. Этим вечером он был у доктора
Брауна, и доктор принял решение. Пока он стоял там, вышла луна
и осветила реку и пиломатериалы. Он выпрямился, чтобы уйти, но подождал, пока не увидел, что вахтенный обходит ярусы.




 КНИГА III — ЧЕРЕЗ ОГОНЬ




 ГЛАВА I — Небольшой разговор с капитаном Крейгом

Как ни пестрели газеты о крупной сделке с зерном в Совете по торговле
, не было возможности добраться до фактов, которые стояли за этим. Брокеры
казалось, смотрели на Ле Дюка как на своего принципала; Ле Дюку нечего было сказать.
Холлоран каждый день жадно читал газеты, ища слово, которое
подтвердило бы его догадки, но секрет слишком хорошо хранился.

Однажды утром, через день или два после пиломатериалы пришел, он спросил Крейг
шаг в кабинет.

— Капитан, — сказал он, — я хочу поговорить с вами об этом кукурузном бизнесе.
Я склонен думать, что если бы мы могли выяснить, кто поддерживает Эпплса,
Возможно, это именно то, что мы хотим узнать больше всего».

«Вы думаете, это Бигелоу?»

«Что ж, если это Бигелоу, и если его причины хранить молчание таковы, как я думаю, то чем раньше мы это узнаем, тем лучше для «Хиггинсон и компания». Как вы думаете, судя по тому, что сказала миссис Крейг, знает ли Бигелоу, кто такие Эпплз и его жена?»

«Ну, нет». Дженни нечасто вспоминает о тех временах».

«Мне не хотелось бы беспокоить вас этим, капитан, но дела и семейные
обстоятельства настолько тесно переплетены, что я не знаю, как ещё к этому подступиться. Не могли бы вы выяснить, были ли какие-нибудь письма — что-нибудь, что Лей
Дак мог раздобыть что-нибудь, что дало бы ему власть над Бигелоу?

Капитан выглядел серьезным. “Мне вроде как не хотелось бы ее будоражить сейчас"
она так хорошо отдохнула. Но ... ну, я не знаю, почему бы и нет. ДА,
Я спрошу ее. Я боюсь”, - добавил он, как он встал, “я боюсь, что я
немного о'-бояки в эти дни. Видите ли, у меня не было ее
обратно очень долго. Да, при первой же удобной возможности я поговорю с ней об этом.
и дам тебе знать, что она скажет ”.

Большую часть дня Холлоран просидел взаперти в офисе, прикидывая и
выработал несколько новых графиков. В полдень он провел час или больше в центре города,
еще полчаса лазил под мостом; а позже Кросмана
окликнули во дворах.

“Не могли бы вы заглянуть к нам сегодня вечером ненадолго?” - спросил Холлоран.

“Почему бы и нет”, - последовал довольно неохотный ответ, за которым последовал румянец и
ухмылка. “В какое-то определенное время?”

“Сразу после ужина, на полчаса или около того”.

“Хорошо, я буду там”.

Вечером, когда Кросман вошел в комнату менеджера, первое, что он заметил
, был фиолетовый свитер на спинке стула у кровати.
Под ним лежали старые брюки, кепка, а на полу — пара резиновых сапог. Он с любопытством взглянул на эти вещи, приветствуя своего начальника, и взгляд Халлорана последовал за его взглядом.

— Это моя пожарная форма, — сказал он. — Вы не знали, что я работаю в пожарной части, да?

— Нет. Что это такое?

— Именно из-за этого я и хотел с тобой встретиться. Я не могу уснуть по ночам с тех пор, как начали привозить доски, и жду, что утром зазвонит колокол. Если бы это было моё, я бы, может, и не так переживал. Лицо Кроусмана посерьёзнело. — Но ты сказал, что мы сами будем страховаться.

“Ты же не думал, что я хочу сделать это таким образом, не так ли? Мы не можем заплатить
цену, вот и все. И мы также не можем потерять пиломатериалы. Это зависит от нас.
мы должны следить за тем, чтобы ничего не случилось. Я разработал небольшой план и я
хочу, чтобы вы помогли мне осуществить его.

Кросман придвинул свой стул к столу. Его мысли были полностью заняты
в последнее время, и до него раньше не доходило, какой тяжелый - какой
очень тяжелый- груз взвалил на себя его Менеджер. Теперь эти шесть миллионов футов
сосен и болиголова вырисовывались в его мыслях и придавали лицу очень серьезное
выражение.

— Не волнуйся, старик, насколько я знаю, мы ещё не потеряли его, и мы сделаем всё возможное, чтобы не потерять. Но видишь ли, купив эти доски и принеся их сюда, мы сделали только половину дела; вторая половина — это позаботиться о них и продать с выгодой. А теперь взгляни на это. Я взял в отделе несколько запасных шлангов. Это прибудет утром, и мы подключим его к крану у мельницы № 1 и будем держать наготове под трамвайными путями. Наш собственный шланг будет подсоединён к западному крану.
 Два парохода должны постоянно находиться у причала с включённым паром.
готовы бросить трансляция на что-нибудь возле причалов: они лежат одна на
каждый конец, вы видите. Инженеры стоять часами на борту и держать
пара рук, спит с человеком шланг. Тогда, если бы у нас было двое
постоянно дежуривших сторожей, а остальные мальчики спали в своих
рубашках и чулках, мы могли бы проделать довольно быструю работу с помощью городской
машины.

“ Ведра есть на мельницах и возле офиса.

— Да, мы воспользуемся и этим тоже.

 — А это, — он изучал бумагу, — так вы хотите разделить мальчиков?

 — Да.  Если пожар будет в северной части, где находятся дворы
широкое, вы будете взять шланг в разъем мельницы и видят, что
начал ведра; я возьму вилку, где я могу иметь
глаза на пристанях. Эти люди будут работать с вами, эти - со мной.
Вам лучше первым делом встретиться со своими утром - вот
расписание дежурств - и привлечь их. Видите ли, все они мужчины, которые живут
рядом с забором. Скажи им, что нам не нужен человек, который не может добраться до своего участка
через две минуты после того, как "Номер один" даст свисток, неважно,
даже если сейчас 2:30 ночи ”.

“ Значит, сигналом будет свисток?

“Да. Я сказал Макгрегору дуть, пока он не услышит лай каждой собаки
в городе. Я хочу сделать все это исправлено утром, и так фиксируется, что
здесь не может быть никаких недоразумений. В любое время после завтрашнего полудня,
если прозвучит свисток, это означает, что вы должны прибыть в ярдс через две минуты или потеряете
свою работу. Вам лучше сказать им это.”

“Хорошо, я позабочусь об этом. Но вот это да!” Кросман откинулся назад и
посмотрел на Холлорана. “Здесь мы говорим об этом так, как если бы он был
произойдет”.

“Ну, может быть, это. Во всяком случае, вот как мы должны смотреть на это. Я бы разговаривал
с мальчиками тоже так. Он поднялся и сел на угол стола,
серьезно глядя на собеседника сверху вниз. “Они должны понять, что
мы серьезно относимся к делу. И скажи: послушай, Кросман, зачем мы здесь сидим?
говорим об этом? Почему мы не делаем этого сегодня вечером?

Выражение лица Кросмана изменилось с серьезного на мрачное. “Почему ... почему ... все
право”.

“Извините, если я вмешиваюсь ни в какие твои планы, но Господи Боже, старик,
ты никогда не думал, что это означает? Здесь я окончательно определился с мыслями
о завтрашнем дне, хотя мне следовало бы все это время знать, что сегодняшний день был
— Время. Мы сделаем это сейчас. Ты поищи мальчиков в этой газете, а я
вырою свой и попрошу их принести шланг. Мы приведём всё в порядок,
прежде чем ляжем спать.

  Помощник был захвачен и увлечён энергией Халлорана. — Хорошо, —
повторил он. — Но я должен позвонить Мэйми. Она... она... я
думал, что мне стоит заглянуть туда».

«Воспользуйтесь моим телефоном. Вы не будете возражать, если я сразу отправлюсь туда?»

Прежде чем Кросман успел пробормотать «Конечно», он схватил шляпу и исчез.

Как бы ни были неприятны срочные поручения человеку, у которого есть семья,
вечером, нечего было сказать; и в течение часа несколько
начинал дежурить на часы или на ночь, на одном из
пароходы, в то время как другие тащили шланг-катушка из города и через
мост во дворы и привести ее в порядок для мгновенного использования. Ближе к одиннадцати часам, когда
приготовления были завершены, Холлоран созвал
мужчин и дал им последние инструкции.

Они с Кросманом на мгновение остались одни, когда ушел последний человек.
на свой пост.

“Что ж, отличная работа”, - заметил ассистент. “Я полагаю, что больше ничего нет"
, не так ли?”

“ Нет... О, да, одно дело. Я много думал о саут-Энде.
конец. Двор там довольно узкий, и в том конце нет пожарного крана.
Они прошли через ворота и направились к мосту. Они были на улице.
“Это наименее вероятное место для ловли в первую очередь, потому что там с трех сторон вода.
но если это произойдет, мы можем сделать только одно.
Смотрите сюда! Под городским концом моста — я покажу вам, когда мы доберёмся туда, — я повесил жестяное ведро со спичками и фитилями, где его никто не тронет и где оно, скорее всего, останется сухим. А примерно в пятидесяти ярдах ниже по
банк, в другом ведре под водой есть немного динамита. Я повесил
табличку на столбе, чтобы отпугнуть мальчишек. Вон, видишь ту белую штуку?
Это она! Я не мог хранить вещи дома или во дворах, а там,
Я думаю, это самое безопасное место. Видите ли, если кто-либо из нас должен быть
здесь мы можем просто свернуть с дороги, немного в стороне и забрать
два ведерка. Это на Хиггинсон земли и я не верю, что любой может
объекта”.

Они спустились вместе, чтобы увидеть, что ведра не приставал.
“ Я отдал приказ, - сказал Холлоран, “ нескольким ребятам спуститься вниз
«Я буду здесь каждый раз, когда они будут проезжать мимо, и сообщать, если что-то пойдёт не так».

 Кроусман был воодушевлён проделанной за вечер работой. «Что ж, — воскликнул он, когда они перелезали через забор и снова выходили на дорогу, — должен сказать, что вы почти всё сделали. Я не знаю, что ещё мы могли бы сделать».

 «Не знаю... но я чувствую себя немного лучше». Я провожу тебя до дома.
Если ты идешь в ту сторону.

“ Ну... я скажу тебе... я... я не совсем. Я вроде как сказал...

“ Собираешься заехать к Хиггинсонам, а?

“ Я подумал, что мог бы, если бы...

“ Ладно, спокойной ночи. Смотри, чтобы тебя не пристрелили за
грабителя. Но, послушай, подожди минутку. Кризис уже наступил с... с
Мистером Хиггинсоном?

“ Нет, они ожидают его завтра. Доктор Макартур приехал из Чикаго сегодня днем.
А другой, доктор из Детройта, приедет поздно вечером.
Мэми ждет его.

“Спасибо. Спокойной ночи.

На следующий день, когда Холлоран закрывал свой стол, вошел капитан Крейг.


“Сегодня днем у меня был небольшой разговор с Дженни, мистер Холлоран. Мне пришлось
объяснить ей обо всем, и о том, что ты чувствовал себя немного деликатно из-за
он и она рассказала мне все. Вы видите, это немалый в
история”.

Халлоран закрыл дверь и привлек стул. “Садитесь, капитан”.

“Ну, теперь все возвращается к нескольким месяцам после того, как Лиззи вышла замуж.
У Ле Дюка дела шли не очень хорошо, и из-за него было довольно неудобно для
Дженни, он говорил о том, что поддержит её и всё такое; и наконец однажды он спросил её, нет ли у неё писем или чего-нибудь такого, ради чего стоило бы повидаться с Бигелоу. Дженни ни за что на свете не сделала бы ничего подобного, даже если бы суд разрешил ей получать алименты.
суды; она всегда боялась обращаться в суд по этому поводу. Но Ле Дюк
был в отчаянном положении, и я думаю, она была рада сделать всё, что
могло бы облегчить положение для всех них, поэтому она отдала ему
письма Бигелоу — в большинстве из них он обещал прислать деньги. По её словам,
все они были явным доказательством того, что он ей не заплатил.

Халлоран сидел, откинувшись на спинку стула, обхватив руками колено и уставившись в стол. И пока капитан говорил, его мысли стремительно метались взад-вперёд и кружили вокруг этой интересной темы. Он слышал то, что хотел услышать больше всего.

“И вот однажды вечером Ле Дюк поехал в Эванстон, чтобы повидаться с ним, и они были
все взволнованы этим, - говорит Дженни. Но после этого все изменилось.
Ле Дюк не стал много говорить об этом - он вел себя немного странно - но он вроде как
заставил ее думать, что из этого ничего не выйдет. А потом, чуть позже, он
нашел работу, никто, казалось, не знал, какую именно - и переехал туда, где они
находятся сейчас. И он дал понять Дженни и мальчику Макгинниса, что они
могут пойти с ними, если заплатят довольно высокую плату. О, он
... ” Крейг решил, что лучше сделать паузу, и отвлекся от своих мыслей
от подлости своего зятя. Он продолжил, уже лучше контролируя себя. “ Конечно,
Дженни не могла этого сделать, поэтому они поехали без нее. И Дженни была
так робка по этому поводу, что ей даже не хотелось просить вернуть ей письма ”.

“И они все еще у Эпплса?”

“Да, они у него ”.

“И это все, что она знает?” Халлоран не может держать немного
разочарование в его голосе.

“Да, в этом вся и штука. Он держал рот на замке наглухо
про весь бизнес. Это почти повествует, не вы
как думаешь?”

“Ну, да, в некотором роде. Боюсь, этого недостаточно, чтобы двигаться дальше. Но
Мне нужно это обдумать; и, может быть, я смогу найти выход. Мы еще не
знаем, что Джи. Хайд находится за тем углом - но я вам очень обязан,
Капитан.

“Ты добро пожаловать”.

Капитан поспешил домой, чтобы пару часов со своей семьей, пока
что “департамент Халлоран огонь” была организована он спал, по
выбор, на его пароход.

*****

На следующее утро было два часа. Кросман был далеко-далеко, катясь вниз по радостным холмам страны грёз. Рядом с ним была смеющаяся девушка. Она
не могла долго играть с ним, потому что он смутно понимал, что врачи
они прибывают, и она должна быть на своем посту, чтобы приветствовать их. Это было бы
нехорошо, если бы врачи пришли и не нашли приветствия от Мами.
Но в стране грез сегодня было светло - Маленький народец был в полном составе,
танцуя, как пух чертополоха, на кружевах королевы Анны или катаясь с
его вниз по усыпанным звездами склонам, с полдюжины на спине, еще больше у ушей
весело насвистывая, что Мэми была правдивой - Синяя за правду! - Синяя за правду! - и
сотни самых безумных парней скачут впереди, подпрыгивая и отдуваясь
от цветка к цветку. Одна танцевала гораздо раньше, одетая в фиолетовый свитер
и услышал свист. Время от времени он издавал свистящий звук, сначала
нежный, как мятный сигнал для пчёл, затем громче, пронзительнее и
пронзительнее. Свист хрипло звучал у него в ушах; холодный ветер
обдувал его ноги; вокруг него роились маленькие человечки, теперь
все в фиолетовом, дико кричали, подбадривая его: «Давай, давай,
поторопись, поторопись!» Свист становился всё глубже и
хриплее — где же он, где?..

Он стоял на ногах в центре комнаты. Из открытого окна
доносился низкий свист «Ноль-один».

 За десять секунд он натянул брюки. Ещё пять секунд — и он
он был в ботинках. Еще десять, и он с грохотом сбежал по лестнице и вышел наружу.
дверь, оставив ее открытой за собой - и на ходу натягивая пальто.
он бежал. Он не мог догадаться, как долго свистеть были по звучанию, но
до сих пор нет света в небе над ярдов. Он должен быть на
время: она спала с ним, чтобы подать пример людям. У него уже болел бок
, но он справился с этим. Приблизившись к мосту, он вышел
перед ним были видны дворы, но света не было видно. Возможно, он пришел.
возможно, пожар начался на берегу реки. Он подумал о
динамит, и перемахнул через забор и бежит к
вода. Еще мгновение, и он делал на мосту, ведро
силы. Как он остановился здесь, он слышал, кто-то перебегает, над ним; и
дальше были крики и звуки работающей. В One_ _Number был
еще свист.

По мосту он шел, ведром в каждой руке; из-за угла
забор и открытые ворота. Он был лихой, когда он был
окликнул знакомый голос.

Там, сидя на выступающей доске ближайшего штабеля досок, был
Халлоран с фонарём в одной руке и часами в другой. Вокруг него столпилось с полдюжины запыхавшихся мужчин.

«Всё в порядке, Кросман. Ложная тревога. Но ты зря потратил время… Берегись!»

Последнее было адресовано Дюбуа, который, развернувшись, врезался в Кросмана. Помощник пошатнулся,
но удержал равновесие, и они оба сели рядом с остальными. Мужчины
вбегали один за другим, пока их не набралось целых тридцать — на пять или шесть больше,
чем было задействовано. Халлоран осветил их фонарём.

“Время вышло”, - сказал он. “Где Потин?” [произносится Pot'n.]

Никто не ответил, но через мгновение пропавший канадец появился.

“Вы опоздали”, - сказал Холлоран. “В чем дело?”

Мужчине пришлось остановиться, чтобы перевести дух. “Это заняло у меня м-минуту, мистер
Холлоран. Я... я думаю, я не слышал первого свиста.

“ Тогда нам нужны уши получше твоих. После этого мы не можем тебя использовать.
Раньон, - он повернулся к одному из самых расторопных аутсайдеров, - Я возьму
тебя на место Потина. Мы платим мужчинам не за то, чтобы они спали. Теперь все,
парни. Ты можешь идти домой.

Но теперь, когда они были возбуждены, им хотелось подождать и обсудить это.


«Что у вас в этих вёдрах, мистер Кросман?» — спросил Дюбуа. «Вы
забыли и взяли с собой обед?»

«Нет, это динамит». В разговорном тоне.

«Это что? Эй, ты шутишь!» Он отступил назад, пока говорил. Остальные
мужчины переглянулись.

В ответ Кросман достал коричневый цилиндр.

— Боже мой! И я вляпался в это!

Через мгновение Халлоран и Кросман остались одни. По переулкам,
между штабелями, вокруг мельницы, через ворота — в любую дыру мог провалиться человек
То, что можно было протиснуть, внезапно оказалось на службе — мужчины
исчезли. И когда шум убегающих ног затих, Халлоран со смехом
сказал: «Вот шляпа Дюбуа. Я возьму её с собой». На следующее утро он
нашёл его на пристани. «Ты не вернулся за своей шляпой прошлой
ночью, Дюбуа. Наверное, тебя срочно вызвали».

Инспектор взял шляпу и надел её, достал кисет с табаком, откусил от
табачной трубки половину, спрятал её за щеку и окинул пристальным взглядом
гавань. — Это всё
хорошо, мистер Холлоран, все в порядке, ” заметил он, выпуская
предварительную коричневую полосу. “Полагаю, мне придется сразиться со старым Солтом
Питер, рано или поздно, но если мне будет что сказать по этому поводу,
я бы предпочел подняться целиком. Если бы я кончал по руке или по
ноге за раз , он мог бы подумать , что это старина Джи . Хайд Бигелоу пытается одурачить
его по частям, и первое, что я знал, что он скажет: "Бигелоу,
ты, чертова старая куча отбросов, там внизу целая очередь маленьких красных дьяволов.
они сидят по ночам ради тебя. Проваливай!”




ГЛАВА II - Направляемся в штаб-квартиру.

Холлоран ещё не исчерпал все свои возможности, чтобы докопаться до истины,
стоящей за сделкой с кукурузой. Был один человек, который, вероятно, мог бы, если бы захотел, продолжить эту историю, и это был Джимми Макгиннис. И поэтому
Холлоран решил отправиться в Чикаго.

 Капитан, узнав об этом, пришёл к нему. «Гарри Кросман говорит, что вы собираетесь в город, мистер Холлоран».

— Да, я поеду ночным поездом.

 — Когда я рассказала об этом Дженни, она спросила, не собираешься ли ты куда-нибудь
вблизи от дома Лиззи.

 — Я могу, это довольно просто.

 — Понимаешь, Дженни как будто ждала от неё весточки.
неделя, а еще никто не пришел, и не могли бы вы взять с собой
небольшой сверток для Лиззи и, может быть, записку?

“ Ни капельки. Вы получите их здесь до времени ужина, не так ли?”

“Да, конечно”.

И так получилось, что Халлоран садился в поезд в тот вечер с
сверток под мышкой.

Его поездка должна была быть как коротким, так как он мог сделать это, потому что он не любил
быть подальше в этот момент. Подробные инструкции остались со своим помощником;
и его должность начальника пожарной охраны-любителя была закреплена за капитаном на время
его отсутствия.

Джимми, похоже, был с Ле Дюками до смены. Куда
Найти его сейчас было непросто, или было бы непросто, если бы его взгляд не упал на имя «Элмер Ле Дюк» в вечерней газете, среди афиш театра водевилей на Кларк-стрит. Он добрался до Чикаго утром, а во второй половине дня заглянул в театр. Судя по тому, что его имя было написано пятидюймовыми буквами на афишах, можно было сделать вывод, что Джимми преуспевает. Его позиция в программе тоже
— ближе к трём часам — и небольшая порция аплодисментов, которая
проследил за появлением своего имени на карточке с объявлением у края сцены
это усилило впечатление. И, наконец, когда знакомые
сморщенный лицом, Тонконогий мальчик, а низкорослые, как и всегда, появился, кричал
предварительный песню своей специальности, и впал в продолжительную и
удивительно замысловатого танца, не было никаких сомнений, он заскочил в
пользу. Когда он исчез после третьего отзыва и был объявлен следующий поворот
, Холлоран выскользнул из машины и сделал несколько шагов по
аллее, которая вела к служебному входу.

Четверть часа спустя появилась крупная молодая женщина с грубыми чертами лица, одетая
В переулок вышла женщина в щегольском французском костюме, а за ней, едва доставая ей до плеча, в незнакомом наряде из лёгкого костюма, широкополой жемчужно-серой шляпы, коричневых туфель и с бамбуковой тростью, появился Джимми. Они начали уходить вместе, но на оклик Халлорана молодой человек обернулся.

«Как дела?» — спросил он, кивнув, как будто они виделись всего несколько часов назад. “Хочешь поговорить со мной?”

Получив утвердительный ответ Холлорана, он оставил женщину, которая смотрела на Холлорана, пока
она ждала.

“ Был на представлении? ” спросил Джимми. “ Они у меня холодные, да? Я всегда говорил
Поверь, я мог бы сделать это, как только у меня появится шанс устроиться в большой дом.

“ Я искал тебя, Джимми. Не поужинаешь ли ты со мной?
сегодня вечером в "Аудиториуме”?

“ Ужин, да? Во сколько?

“ В половине седьмого.

- Полагаю, да. Видите ли, я собирался с Джейн - это Джейн Скотт, вы знаете.
величайшая характерная певица и танцовщица на сцене. Мы собираемся
пожениться на следующей неделе, и я вроде как должен проводить с ней большую часть времени.
 Но, думаю, я смогу это сделать. Что-нибудь делаешь?”

“Ничего особенного. Я буду ждать тебя, потом, в половине седьмого, в
главный офис”.

Обеденный час наступил прежде, чем Халлоран смог перестать размышлять о
том, что Джимми МакГиннис женится. Когда они сели за тихий столик, он заговорил об этом.

«Так ты собираешься жениться, Джимми?»

«Да, конечно. Но послушай, меня больше так не называют. Теперь я Элмер Ле
Дюк, знаешь ли».

— Вы не слишком молоды для этой профессии?

— О, нет, не для мужчины. Понимаете, муж Джейн...

— Её муж!

— Да. Он, видите ли, скейтбордист. Он тоже дурак, потому что Джейн
добросердечная, и она бы поддержала его, если бы он так с ней поступил
Она наполовину приличная. Она может приносить по сто двадцать пять долларов в неделю
в течение года — настоящая золотая жила. И мужчине, у которого не хватит ума, чтобы
удержаться за такую штуку, лучше отвалить. Мы с Джейн обсуждали это
с тех пор, как я добился успеха. Понимаете, у неё есть
сценка из двух частей, в которой нужен маленький мужчина, меньше неё, и я могу
сыграть эту роль. Я подумал и сказал ей, что женюсь на ней и буду
управлять бизнесом. С тех пор она говорит мне, что в ту минуту, когда
она меня ударила, она поняла, что я её мужчина. Понимаете, это хорошо для нас обоих. Мы
Я могу легко заработать двести долларов в неделю, и наши расходы будут не такими
большими. Я сказал ей, что внесу деньги на её развод. Это настолько
очевидный случай, что это не будет стоить больших денег. Конечно, мне не нужно жениться на ней, но экономия на двойном проживании в отеле и спальном мешке окупит развод в первый же год».

 Халлоран посмотрел на Джимми, покачал головой, а затем улыбнулся, несмотря на себя. И Джимми тоже слегка ухмыльнулся.

 Он не знал, как начать разговор о следующем пункте. Холлоран знал, что
там, где есть выбор между открытым и прямым путями,
другой, извилистый и подземный, разум Джимми инстинктивно стремился бы к последнему.
последнее. Он подумал, что ему лучше легко перейти от одной темы
к другой; потому что, если бы мальчик заподозрил его в каком-либо сильном желании
разузнать что-нибудь о Ле Дюке, он, скорее всего, отступил бы от
явное извращение, забравшееся в свою раковину.

“Вы сказали, что вы известный как Ле Дык теперь? Не вы путешествуете с ними
какое-то время?”

“Да; но он не захотел. Слишком много там мадам. Позвольте мне сказать вам это,
Мистер Хэллоран. Вы никогда не ходите в партнерстве с человеком и его
жена. Это ад на колесах”.

“ Значит, они не очень ладили?

“ Нет; единственной выигрышной вещью в этой комбинации было имя. Один Ле Дык вот
из лучших имен в профессии, он был больше, чем площадь о
отпустил меня На' использовать его”.

“Я видел их некоторое время назад в свою гостиницу. Кажется, сейчас у него получилось сделать
хорошую вещь ”.

“Да, говорят, он большой человек в Совете директоров ”.

“Как он вообще попал в это? За ним должен кто-то стоять ”.

Джимми поковырял вилкой и поднял взгляд с ничего не выражающим лицом. “ Это
они? спросил он.

Холлоран попробовал снова. “Я не знаю, но я склонен думать, что в этом есть
больше, чем пишут газеты”.

Джимми по какой-то причине решил не давать никакой информации по этому
вопросу. И Холлоран с сомнительным удовольствием пожелал ему
доброго вечера, осознавая, что он не приблизился к тому, что хотел узнать,
ни на шаг с тех пор, как был в Уочунге. Следующий шаг требовал
тщательного обдумывания; он даже не был уверен, что следующий шаг возможен.
Тем временем у него было дело в доме Ле Дюков, и, поскольку было ещё не восемь
часов, он решил забежать туда.

В доме Ле Дюков произошло важное событие. И когда
Холлорана провели в квартиру, он увидел счастливого отца.
безрукавка, танцующая вокруг маленького белого свертка на диване, сияющая
мать, тоже в растрепанном платье, и жеманная нянька-горничная. Эпплс был
сердечным, веселым, экспансивным; он был рад видеть своего старого друга
Холлоран - буквально втянул его в это дело. Хорошие истории и игривые намеки
постоянно всплывали в его голове и находили выражение. Он был
неистово демонстративен и любил сжимать руку своей жены или
обнимать ее, пока его язык трещал без умолку.

Холлоран передал свое послание и свой сверток, и, наконец, когда он закончил
когда его заставили сказать все, что можно сказать о ребенке другого мужчины
мать и медсестра забрали его и оставили двух мужчин курить
и болтать.

Через некоторое время наступила пауза. И тогда идея была плавающей
в виду Халлоран с момента его разочарование Джимми принял внезапное
форма.

“Как тебе нравится работать с Бигелоу?” - Спросил он без малейшего изменения выражения лица.
Говоря это, он стряхивал пепел с сигары. И
Эпплс клюнул на наживку.

“Первоклассный. Он водитель, но у него отличная голова на плечах.

“ Да, я знаю. Я сам когда-то работал у него в Эванстоне. Я не
полагаю, он когда-либо много чего делал в Совете директоров до этой сделки”.

“Нет, я так не думаю”. На лице Ле
Дюэ появилось странное выражение. “Кто тебе сказал об этом?” - спросил он.

“ О, я всегда более или менее знал о его передвижениях. Он получил довольно сильный удар
Некоторое время назад в "Кентукки Коул", но я полагаю, что этот поворот
более чем исправит ситуацию, если он пройдет.

Ле Дюк улыбнулся. “Не беспокойся об этом. Я думаю, что в угольном бизнесе
нет ничего такого, чего бы он не выносил. Мгновенное изменение мнения не меняет
факта, что угля там столько же, сколько и было ”.

“Я полагаю, что есть - ровно столько же”.

Ле Дюк выглядел не совсем довольным. “Конечно, - начал он, - есть
несколько раз с каждым человеком, чьи интересы широких - - - - рассредоточиться”, но
этого не сделал бы. Он все глубже и глубже увязал в какой-то ловушке.
не вполне понимая ситуацию, он решил не двигаться.

Холлоран узнал достаточно. Его поездка в Чикаго была не быть
неудачи, в конце концов. На самом деле он узнал так много, что, когда вернулся в свой номер в отеле и смог сесть и всё обдумать,
казалось, не было причин медлить с предоставлением его информации
отчету. Снова и снова в ту ночь он обдумывал свое дело: он
проверил его со всех точек зрения, чтобы убедиться в его обоснованности;
а утром, вместо того чтобы отправиться в Воучунг, он телеграфировал Кросману
что вернется через лесозаготовительный городок Корриган, резиденцию
из Корриган-миллс, на верхнем полуострове. Корриганы были одними из
крупнейших владельцев "комбайна“; и если они так устали терять
деньги, как он полагал, они, несомненно, были бы рады услышать то, что он хотел
сказать.

От Чикаго до Корригана было восемь часов езды, и, когда он прибыл, был такой близкий вечер, что
он сразу отправился в свой отель поужинать,
и договорился по телефону о встрече с младшим мистером Корриганом в
вечером он возвращался домой.

“Я не уверен, что мы когда-либо встречались, мистер Корриган”, - сказал Холлоран, когда
двое мужчин закрылись. “Я из компании "Хиггинсон и компания" из Воучанга.
Ваша компания и наша пока не пришли к согласию в отношении G.
Хайд Бигелоу. Мистер Хиггинсон с самого начала отказался от его предложений, потому что у нас
были причины не доверять ему. Теперь мы знаем, что были правы”.

Корриган посмотрел на него с некоторым удивлением. “Если у вас есть какие-либо сборы
против г-на Бигелоу вы должны видеть его, а не меня”.

“У меня нет обвинений, мистер Корриган, но я скорее думаю, что у вас они есть. Я пришел
сюда, чтобы изложить их перед вами и предоставить вам свободу выдвигать их или нет, как
вы выберете. Насколько я понимаю, когда было организовано это объединение, мистер
Бигелоу в целом считался ответственным человеком. Мы в это не верили
поэтому предпочли выделиться, а не позволить ему руководить нашим бизнесом. С тех пор
у него возникли большие трудности со своими инвестициями в Кентукки
что для того, чтобы собрать деньги, он занялся крупными спекуляциями на
Фондовой бирже. Он ведёт крупную сделку по кукурузе через человека по имени
Ле Дюк.

— Прошу прощения, сэр, но я не понимаю...

Он сделал паузу, и Халлоран продолжил: — Вы понимаете, мистер Корриган, что наша
позиция остаётся прежней — мы против этого объединения.
И если бы я не верил, что ты тоже будешь против этого, меня
не было бы здесь. Я думаю, вы согласитесь со мной, что если я говорю
тме Мистер Бигелоу не тот человек, чтобы верить.”

“Если это тмэ------”

“И есть способ доказать это. Я предлагаю, чтобы на заседании, которое
состоится, я полагаю, в следующем месяце, вы предъявили эти обвинения мистеру Бигелоу,
без предупреждения, и дали ему шанс объясниться. Вы вольны
сказать, что я предоставил вам информацию ”.

Это было все, что он хотел сказать, и он был настолько уверен в эффекте, что
он был готов оставить это и дать семени время прорасти. Но Корриган
был возбужден.

«Это... это равносильно признанию, что Бигелоу тайно подкупает
совет директоров».

«Именно так».

«А кто такой этот Ле Дюк?»

«Он дешёвый актёр, который женился на дочери Бигелоу».

“ Его дочь! Его старшему ребенку нет и дюжины лет.

“ От его нынешней жены, да. Но он был женат раньше.

“Я подумаю над этим, мистер Холлоран; я подумаю над этим”.

Холлоран поднялся. “Я приехал сюда из Чикаго, чтобы сказать вам, что Бигелоу
нездоров. Чем скорее все, кто связан с мичиганским лесозаготовительным бизнесом
, узнают об этом, тем лучше для бизнеса. Спокойной ночи.

“Спокойной ночи, сэр”.




ГЛАВА III - Последняя карта мистера Бэбкока.

Как катание на тридцати лошадях по цирковому ипподрому
требует высочайшей силы и мастерства, так и задача направлять
Сложные дела Бигелоу и компании, несмотря на грозившие им трудности, требовали твёрдого характера и опыта. Какое-то время дела Бигелоу шли в гору, и глава фирмы был внушительной фигурой, но теперь он едва ли мог считаться человеком, умеющим приспосабливаться. Угольная промышленность Кентукки пришла в упадок; «Нью-Фрейтерс», возможно, переоценили; а процветающая пригородная недвижимость неожиданно оказалась в состоянии застоя там, где рассчитывали на аномальный рост. Но самым тревожным моментом была драка за пиломатериалы. Это
Компания "Хиггинсон и компания" не только смогла продержаться до встречи, но и смогла
на самом деле воспользоваться Доверием, что не было предусмотрено. На этой встрече будут заданы вопросы
: возможно, даже возникнет некоторое напряжение. И вот
оказалось, что мистер Бигелоу в последнее время мало шутил. И вот так получилось, что
Мистер Бэбкок достал из-за двери свой саквояж и отправился в Вочунг.

Воздух дул острый с Запада, как Мистер Бэбкок быстро подошел к
мост Wauchung. Это был свежий, бодрящий ветерок, с
сила озера в нем, и едва уловимый запах сосны. Мужчины растут прочный
и выносливы в этом регионе, независимо от того, идут ли они по тропам или по
компасу. Из сухого белого песка не сочится малярийный яд; дети скорее
пьют из него сок, который делает сосну высокой и крепкой. Если бы вы
забрели в лес в те времена, когда его безрассудно вырубали; если бы вы
стояли под густой зелёной кроной на душистом ковре из хвои, более
прекрасном, чем когда-либо привозили из Индии, и слушали песню
мальчика-разносчика, который колотил своей дубинкой по кровоточащему
стволу, удивились бы вы его мелодии, энергичности и даже резкости
голоса?
Встаньте рядом с беговой дорожкой и понаблюдайте за “мальчиками”, мчащимися вниз, каждый из которых балансирует
на одном качающемся бревне, и вы получите представление о том, что такое
мужчины G. Хайд Бигелоу и Компания ссорились.

Мистер Бэбкок миновал последние разбросанные здания на главной
улице Вочунга и оказался на виду у моста, реки и
складов лесоматериалов. Зрелище, по-видимому, ему не понравилось, потому что он остановился
нахмурив брови, чтобы оценить его. За ним, виднеясь то тут, то там, лежала
гавань, поблескивающая в холодном свете, а за гаванью - голые
дюны и озеро.

Небо было голубым, кое-где испещрённым клочками белых облаков —
великолепное северное небо, сравнимое только с небом Неаполя или Турени.
Но мистер Бэбкок смотрел не на небо.  Его душа была настроена на более приземлённые
вещи — например, на груды, кучи, ряды досок, протянувшиеся на сотни ярдов вдоль реки, через
полуостров и вдоль берега гавани.  Мельницы молчали;
часовых нигде не было видно; единственным признаком жизни был дым,
выходивший из труб «Ноль-один», где находился Робби МакГрегор
дремал на скамье в машинном отделении и с каждым часом становился всё толще. Шесть миллионов футов пиломатериалов предстали перед взором человека из Чикаго, пока он смотрел и смотрел. Это были новые пиломатериалы, купленные экспертами, каждая доска из которых стоила бы хороших денег, если бы владельцы выставили её на рынок, что они наверняка сделают рано или поздно. Он покачал головой и поспешил дальше.

  Он нашёл Холлорана в офисе и сердечно пожал ему руку. Кросман услышал
это имя, растерялся, но потом взял себя в руки и выскользнул из комнаты.

«Что ж, у вас здесь много пиломатериалов, мистер Халлоран», — сказал Бэбкок
начал тихо, глядя в окно.

“Да, много”.

“Сколько вы можете держать здесь в ярдах?”

“У нас сейчас глубина около двадцати пяти миллионов футов”.

“Ты так не говоришь! Твоя собственная нарезка?”

“Только часть”.

“Ты ... э-э... покупал на рынке, да?”

“Да, все, что мы смогли достать”. Он не смог удержаться, чтобы не добавить: “Это было хорошее время для покупки".
”Да, так оно и есть, так оно и есть.

Я полагаю, вы продаете этот лот по лучшей цене?" - Спросил я. "Да, это было так." Я полагаю, вы продаете этот лот по
лучшей цене?”

Холлоран кивнул. Его глаза изучали лицо звонившего. Бэбкок
помолчал, собираясь с силами, затем откинулся на спинку стула.

“Я чувствую, что говорю вам, мистер Халлоран, что вы сделали могучий аккуратный
работа. По правде сказать, это было неожиданностью для нас, чтобы увидеть, как
ну ты нес этот бизнес. Ваша слава теперь”, - он наклонился вперед
и понизил голос до конфиденциального подача - “ваша слава теперь, однако,
лежит еще по дороге ты застрял в интересах вашего работодателя
чем на ум, что вы сделали. Здесь достаточно умных людей,
но в Чикаго мы не видим слишком много честных.

- Нет, я полагаю, у вас их нет.

“Этот бой обошелся нам дорого, но, я думаю, он преподал нам один урок.
Когда мы организовывали производителей пиломатериалов, мы попытались привлечь к этому все хорошие компании
. Нам удалось добиться успеха со всеми, кроме Higginson & Company. Согласно
фактам дела, мы были вынуждены противостоять вам, и я скажу
прямо здесь мы ожидали, что победим вас. Но мы вас не победили.
Вы продемонстрировали удивительную жизненную силу. И поскольку ваш владелец, как мы
понимаем, был опасно болен в течение нескольких месяцев, мы вынуждены
поверить, что вы сами, мистер Халлоран, являетесь настоящим главой этого
бизнеса. Разве это не так? Что ж, вам не обязательно отвечать. Я понимаю ваше
скромность. Но вот факты. Что ж, сэр, вот мы и здесь, после тяжёлой борьбы, там же, где и были в начале. Не знаю, может, вам и лучше. В любом случае, вы — единственный человек, который удерживает нас от того, что мы хотим сделать. Из этого опыта мы поняли, что не можем позволить себе продолжать борьбу с мистером Джоном Халлораном. Нам нужен именно такой человек, как вы, на нашей стороне. Мы с мистером Бигелоу всё обсудили, и
 я думаю, что у нас достаточно проницательности, чтобы понять, что когда появляется восходящая звезда, по-настоящему крупный человек, гораздо лучше встать на его сторону. Вы
такого человека не остановишь - он обязательно поднимется - и если вы не сохраните
его добрую волю и доверие, вы проиграете. Теперь нам нужны ваши добрая воля и
уверенность, мистер Холлоран. У меня есть несколько предложений” прежде чем...

“ Одну минуту, мистер Бэбкок. Если вы пришли предложить, чтобы этим делом занимался кто угодно, кроме
"М. Л. Хиггинсон и компания", вы напрасно тратите свое
время.

Бэбкок задумался, затем проворно сменил позу. “Нас это не касается
как и любой другой бизнес, кроме нашего собственного. Но мы заинтересованы
в мужчинах. В этом нет никаких сомнений, мистер Холлоран - я знаю, что чувствуют мужчины все
В Мичигане — в этом нет никаких сомнений — вы сегодня становитесь
перспективным человеком в лесозаготовительном бизнесе. А теперь, мистер Халлоран, занимайте хорошие
позиции. Займите это место, на котором вы сейчас находитесь, — это же
оплачиваемая должность, не так ли?

— Да.

“ Ну, а теперь... - Голос мистера Бэбкока понизился почти до шепота, но
его напряженность, его решимость победить дрожали в каждой ноте.
Он улыбался. “Ну, так что толку от этого, мистер Холлоран; какое
у вас здесь будущее? Даже если вы смените мистера Хиггинсона? Ты никогда не сможешь
стать больше, чем он, если останешься здесь. Но однажды поставь человека твоего калибра
в месте, которое достаточно велико для него, и он будет расширяться - он заполнит его.
он будет тянуться все дальше и выше. Возможно, через десять лет вы были бы во главе
бизнеса. Но вы должны быть во главе _now_ - тогда через десять
лет вы были бы в Чикаго или Нью-Йорке, держа руку на пульсе
финансового мира. Я здесь не просто так. Мы начали организовывать
бизнес по производству пиломатериалов, и ничто не может нас остановить. Это может занять время; мы знаем
для этого понадобятся мужчины. Но мы не позаботившись о времени; мы ищем
для мужчин. Это наш путь. И ты тот, кто нам нужен, чтобы заставить ее идти;
ты тот человек, который может это сделать - у тебя это гениально получается. Теперь - один
момент - я сказал тебе, что у меня есть к тебе несколько предложений, и я готов
высказать их ”.

Он разыгрывал последнюю карту в руках Бигелоу и компании, и
разыгрывал ее великолепно. Несколько коротких недель, и встреча была бы проведена
по их окончании - встреча, на которой объяснения задержки с завершением работы над
организацией обрушились бы на несимпатичные уши. Он задумался на мгновение, прикрыв глаза.

«Вы знаете, мистер Холлоран, что мистер Бигелоу — владелец «Певоко»
Миллс. Это первоклассное предприятие во всех отношениях — и немного больше этого, не так ли?

— Немного, пожалуй.

— Я мог бы сделать вам и другие предложения, но вы знаете лесозаготовительный бизнес, и я полагаю, вы предпочли бы остаться в нём, пока не набьёте руку на чём-то более крупном. Я предлагаю вам следующее: мы поставим вас во главе нашего бизнеса в Певоко, наделив вас всей полнотой власти,
за исключением консультаций с фирмой по вопросам политики и
развития. Мы хотим, чтобы вы вошли в дело с мыслью, что ваши руки
свободны, что вы можете привнести в бизнес свою индивидуальность. Не
видите ли, мистер Халлоран, именно эта индивидуальность, этот деловой характер,
чего мы хотим больше всего? Нам нужны качества, которые обеспечили вам ваш
особый успех здесь. Что касается оплаты, это будет устроено проще всего
из всех. Вы лучше знаете, что вам следует иметь. Но я назову цифру,
просто для начала обсуждения... Он снова улыбнулся. “ Предположим,
Я скажу, что мы будем платить вам на тысячу долларов в год больше, чем вы получаете здесь.
что бы это ни значило. Если это покажется несправедливым, просто скажите.
Мы хотим вступить в эти новые отношения с чувством совершенного
Мы не можем позволить себе сделать это как-то иначе.

«Минуточку... Не торопитесь с выводами. Это вопрос, требующий рассмотрения. Прежде всего, позвольте мне изложить это предложение в письменном виде
с нашей подписью — тогда у нас будет с чего начать. Вы позволите вызвать стенографистку?»

«Сейчас у нас нет стенографистки. Но позвольте мне сказать...»

— Что ж, я напишу это — вот, на этой почтовой бумаге.

 — Послушайте, мы не можем говорить в таком тоне.  У меня нет ни малейшего
намерения уходить из «Хиггинсон энд Компани».

“Я знаю... я знаю... У меня будет достаточно времени, чтобы все обдумать. Я пойду дальше.
Напишу это черным по белому ...”

“Нет, мистер Бэбкок. Я вообще не буду это рассматривать. Я остаюсь здесь, за этим
столом”.

Бэбкок задействовал свои резервы. “ Вы склонны думать, ” сказал он,
снова устраиваясь поудобнее, - что ваше место здесь, рядом с мистером Хиггинсоном?

— Определённо.

— Понятно.  Возможно, мы немного не сошлись во мнениях.  Я не
говорил о том, чтобы лишить мистера Хиггинсона главной поддержки
в тот момент, когда она ему больше всего нужна.  Боюсь, я не рассматривал это с такой точки зрения
одной стороны вполне достаточно. Видите ли, мистер Холлоран, мы деловые люди, мы
из "Дж. Х. Бигелоу и компания". Когда мы видим крупного человека в нашей отрасли, мы хотим заполучить
его; и когда мы пытаемся заполучить его, я полагаю, мы не всегда учитываем
других людей, которые тоже хотят его заполучить. У нас нет времени. Но я рад, что ты
принес точки вверх. Предположим, мы идем на это с новой точки зрения. Итак,
Я признаю (и мистер Бигелоу согласился бы со мной, если бы был здесь), что
само это ваше отношение - это поддержка вашего работодателя, когда он
больной человек - это то качество в тебе, которое нам нравится больше всего. Мы уже видели это раньше;
мы уже говорили об этом. Если вам нужно вернуться на Мистер Хиггинсон сейчас--даже
хотя, конечно, нет ни малейших юридических препятствий для вашего
глядя на себя-откуда мы знали, что вы не хотели бы вернуться в США
какой день? Но ты не вернешься к нему, видишь ли, и именно поэтому мы знаем
больше, чем когда-либо, что ты тот человек, за которым мы охотимся. Сейчас нет
ни малейшей необходимости в каких-либо немедленных изменениях. Мы могли бы даже датировать вашу зарплату
начиная с этого момента или до начала этого месяца, не ожидая, что вы выйдете прямо сюда ...
”

“Это бесполезно ... Я не собираюсь уходить”.

“ Нет, я ничего подобного не предлагаю. Я собирался сказать, что... что
мы смотрим в будущее. Дай-ка подумать... тебе, наверное, около тридцати. Ну, чувак,
ты еще и не начинал. Но если ты останешься здесь, и если мистер Хиггинсон
умрет в течение следующих нескольких лет, так и не взяв тебя в фирму, тебе будет
нечего показать за свою работу. Сейчас в одно место так же хорошо
а еще для такого человека, как вы. Все, что вам нужно, - это закрепиться, но
для этого нужен капитал. Мое предложение заключается в том, чтобы вы остались здесь
и вложились в бизнес - возьмите его в свои руки. Мистер Хиггинсон,
Зная вас так, как он, он был бы только рад, если бы это перешло к вам. Мы
можем вам в этом помочь. Ваша кредитная история у нас на высшем уровне. Мы
так уверены, что однажды вы увидите преимущества объединения и сотрудничества
в этом бизнесе, что мы выпишем вам чек в любой день без лишних вопросов. Это...

“ Вам не кажется, ” сказал Холлоран медленно, с надрывом в голосе.
“ вам не кажется, что вы сказали уже достаточно?

Бэбкок покраснел. “Что ты хочешь этим сказать?”

“Я имею в виду, если твое время чего-то стоит для тебя, ты теряешь здесь деньги”.

“Тогда тебе это неинтересно ...”

“Ни капельки”.

Младший партнёр «Бигелоу и Ко», всё ещё краснея, поднялся. «Я сделал вам честное предложение…»

 «И я его отклонил».

 Бэбкок стоял, глядя на Халлорана. Его глаза становились всё меньше;
 пальцы беспокойно шевелились. На мгновение ему показалось, что он не осознаёт,
что потерпел неудачу. Холлоран взял письмо, затем опустил его и
вопросительно посмотрел на меня.

«А теперь, мистер Холлоран, давайте пока оставим всё как есть». Он
собирался с мыслями. «Вам лучше просто обдумать то, что я сказал. Главное —
проложить путь к соглашению, и я думаю, что мы это сделали. Я
рад, что имел этот разговор с вами. Не торопись решать. Весить
его тщательно. Прощай--рад видеть вас”.

Халлоран кивнула ему и он ушел.

Этот день обещал быть более чем обычно насыщенным событиями. Во второй половине дня, перед тем как он покинул офис
Кросман отвел его в сторону.

“Не могли бы вы...” - начал он.

“Ну и что?”

«Ты будешь дома сегодня вечером — около восьми?»

«Думаю, да. А что, что-то особенное?»

«Н-нет. Ты точно будешь дома?»

«Конечно».

Ровно в восемь раздался звонок в дверь, и Халлорана позвали в
гостиную. Войдя, он увидел, что Кросман лихорадочно ухмыляется, а
в углу, повернувшись спиной, смотрела на фотографию Мами. Он
переводил взгляд с одного на другого, пока Мами не обернулась и не показала
очень красное лицо. По-прежнему никто не произнес ни слова. Теперь они умоляюще смотрели друг на друга
и, наконец, Мами нарушила молчание предварительным
хихиканьем.

“Я думаю ... я думаю, вы можете поздравить нас, мистер Холлоран”.

Приходит так внезапно, даже такое смелое заявление, не тонет сразу
в сознание Хэллоран же. Но наконец, после неловкой паузы, он
опомнился и сердечно пожали друг другу руки. И тогда история должна была
будет сказано подробно. Все это было тайной для миссис Хиггинсон еще не
научились понимать, Гарри, как она хотела, когда она узнала его как
одно из семьи. В самый тяжелый период болезни ее отца Мэми
не соглашалась, но теперь, когда кризис миновал, она ... “Ну, она
предполагала, что тоже может согласиться”.

“Мы хотели, чтобы ты знал”, - сказала она. “И это будет секретом
только между тобой и нами. Мы подумали, что, может быть... ты... может быть, ты тоже будешь рад".
тоже.

Но по какой-то причине это не возымело такого эффекта; ибо час спустя, когда
Холлоран шагал по пляжу на север, не обращая внимания на волны
, которые разбегались у его ног, на западный ветер, который хлестал его по лицу и
одернув пальто, он застыл на далеко не радостном лице. И только после того, как он
присоединился к ночному патрулю со станции спасения жизней,
и поменялся ямами со старым инспектором и Биби-Макклелланом
записи о катере и опрокидывании-учения, и точно узнал, почему
Станция Вочунг была самой оскорбляемой и дискриминируемой во всем США.
не казался ли он немного более собранным?




ГЛАВА IV - Двенадцать, полночь

Колокол на ратуше пробил двенадцать. Стояла
тихая, пасмурная ночь, с верховьев дул легкий ветерок
Озеро Мичиган. Трое мужчин стояли у ворот двора, разговаривая вполголоса
возможно, их несколько угнетала тишина. Перед ними,
маленький, кстати, был белый круг, брошенный электрический свет над
мост; позади остались великие Дим свай из бруса с узкими улочками
между, теперь черный, как небо, и ковровое покрытие, как они были с картошкой и
стружка, как молчат под ног, как бархат. Единственный шум доносился изнутри.
промежутки между словами, доносившиеся с двух пароходов, которые тихо дышали у причала.

«Что ты делаешь на вахте, Дюбуа? Сменил работу?»

«Нет, мистер Халлоран попросил меня выйти сегодня вечером. Он говорит, что нам пора обзавестись хорошими людьми».

«Ну, давай!»

«Эй, Раньон, кто это на мостике?»

Все трое какое-то время смотрели на него.

«Не знаю, кто это. Брось свой фонарь»напиши ему, когда он пройдет мимо.

Но парень повернул к воротам.

“Кто это?”

“Я Джордж Бигелоу. Мистер Холлоран сказал, что я могу заступить на вахту в двенадцать”.

“ Бигелоу - не самое безопасное имя в здешних краях, сынок. Как насчет этого, Ду
Bois?”

“Думаю, все в порядке. Он новый лесоруб”. Все они
рассмеялись. “ Ты понимаешь, не так ли, парень, что, если человека застают
спящим или не на посту, его расстреливают?

“ Почему... почему...

“ Не дай ему напугать тебя, сынок. Он сам ленивый попрошайка. Послушай, Дю
Буа, мне показалось, что я видел бродягу, околачивающегося поблизости около часа назад. Если ты
хочешь еще раз осмотреть дворы со мной, я останусь.

“ Возьми мальчика. Это введет его в курс дела. Беги, мальчик.

“ Спокойной ночи.

“ Спокойной ночи, Раньон. Я не буду ждать.

Они разделились, один мужчина поспешил домой и устроился в постели, Дюбуа
задержался у ворот, чтобы осмотреть линию забора сверху донизу;
Раньон и Джордж, потушив фонари, незаметно ускользают прочь
в тень.

“Я видел что-то там, у мельницы”, - сказал Раньон приглушенным голосом.
“как будто это был бродяга, который перелез через забор у моста и
Я прокрался вдоль берега. Вот, подожди-ка минутку, — он схватил мальчика за руку, — я стоял прямо здесь. А теперь посмотри вниз, между теми сваями, за мельницей. Видишь ту маленькую полоску реки, где светит фонарь на мосту? Мне показалось, что по ней что-то чёрное прошло.

Они пошли дальше, потратив четверть часа на то, чтобы пробраться по переулкам,
освещая каждый тёмный угол. «Нельзя ожидать, что человек
увидит всё — не на таких больших участках, как здесь. Нам не нужно
идти вокруг Пайнта. Думаю, там ничего нет. Вот Дюбуа, который ждёт».
— _Номер один_. Я оставлю тебя с ним. У тебя ведь есть свисток, не так ли?

— Да, мистер Халлоран дал мне его.

— Ты знаешь, что с ним делать? Если ты свистнешь, это будет означать пожар. Так что не балуйся с ним.

— Привет, — сказал Дюбуа, когда они присоединились к нему на причале в
маленьком пятне света, падавшем из машинного отделения парохода. — Вы
очень бедны. Где ваш бродяга?

 — Его не было дома. Мы решили, что зайдём ещё раз. Пока.

 — Пока.

Каюты были уютными и комфортабельными, настоящей штаб-квартирой для
патрульной службы. Поэтому старый инспектор сразу же взял на себя руководство.
напарник. «Итак, молодой человек, для начала нам нужно тебя пристроить. Тебе лучше пойти и патрулировать забор в течение часа. Потом возвращайся сюда и отчитывайся. Будь осторожен со своим свистком».

«Я не знаю...»

«Нет, я думаю, что не знаешь — это не так уж и плохо. В чём дело?» Чего ты ждёшь?

— Ну, когда мы ходили по дворам, он сказал, что, по его мнению, мы не зайдём так далеко, как в прошлый раз, и я подумал, что, может быть, я зайду сейчас, просто чтобы убедиться.

— Значит, ты начал думать, да? Полагаю, ты думал, что отошлёшь
меня к забору.

“Нет, я не хотел посылать тебя, но я подумал, может быть...”

“Иди с собой. Ты слишком много болтаешь. Меня от тебя тошнит”. И
Инспектор, усмехнувшись, медленно направился к воротам, предоставив мальчика
самому себе.

Джордж дошел до конца пристани и немного постоял, раздумывая.
продолжать ли идти по берегу или свернуть к штабелям бревен.
Он выбрал последний путь и протиснулся с помощью
своего фонаря, переползая через выступающие концы досок и под ними
между двумя огромными штабелями. Это привело его в переулок, который вел,
одним поворотом они оказались на узком участке открытой местности в конце полуострова
. Он закрыл фонарь и на ощупь двинулся вперед. Он почти
дошел черед, - подумал он, когда она вдруг открыто ему
легкое мерцание на пиломатериалы. Он остановился и затаил дыхание.
Свет стремительно растет. Он бросился вперед за поворот - и
снова остановился. Пламя, которое, очевидно, началось у основания
груды дюймового материала, теперь поднималось вверх, было уже на полпути
к вершине; и оно зловеще потрескивало, охватывая тонкую,
смолистые доски. Чуть поодаль, на краю берега, стоял, тупо глядя на огонь, худший представитель бродяжничества, которого Джордж когда-либо видел. Его одежда висела на нём лохмотьями, волосы и борода были седыми и спутанными, лицо покраснело, и всё его тело, казалось, дрожало, как будто от нервного расстройства. Он в отчаянии посмотрел вверх, хриплым голосом что-то выкрикнул и поднял почерневшую глиняную трубку, а затем, поддавшись порыву, бросил трубку, развернулся и нырнул в реку. Раздался всплеск, в свете костра заблестела вода
на мгновение мелькнул в брызгах и исчез.

Джордж вспомнил о свистке и резко свистнул полдюжины раз.
Первой его мыслью было вернуться на пароход, и он сделал несколько шагов, когда крик сообщил ему, что его сигнал был услышан, что, вероятно, огонь уже виден, потому что он уже лизал верхние доски. Тогда он отбросил фонарь и с разбегу нырнул с берега.

Дюбуа, медленно шагая, почти добрался до ворот, когда услышал
свисток Джорджа. — Этот парень сумасшедший, — пробормотал он. — Интересно, не
отдайте нам для патрулирования недоношенных младенцев”. Он посмотрел на центральную дорогу,
но не увидел никакого света. Тем не менее, его долг был очевиден, и он повернулся и
побежала обратно на пристань, рыча, как он пошел. Мужчины вызвали на обе
пароходы. Проходя мимо "Номера Два", он увидел, как чьи-то руки тащат оттуда
моток шланга с насадкой наготове. На верхней палубе
_ Номер один_ капитан Крейг, в наспех натянутых брюках и
его ночная рубашка, частично заправленная в талии, была прислонена к перилам и
вглядываясь во дворы. Дверь рубки была открыта, отбрасывая
свет на него. В более тусклом свете на главной палубе МакГрегор
высунулся наружу.

«Как дела, капитан?» — крикнул он.

Капитан нетерпеливо махнул рукой, выпрямился и прикрыл глаза
одной рукой, чтобы заслониться от света парохода; затем он крикнул и,
указав на конец полуострова, нырнул в рулевую рубку и потянул за
свисток. МакГрегор исчез в машинном отделении.

 В этот момент Дюбуа находился между двумя пароходами, стоявшими у причала. Он остановился и сделал несколько шагов назад. — Привет! — сказал он.
крикнул людям, работавшим на “Номере Два": "Отсоедините этот
шланг и подведите его к ”номеру один".

“Для чего?” - спросил кто-то.

“Зачем? Ты-ты- Привет, капитан Крейг! Я увеличиваю количество
Вторая очередь ---- Вы не отцепите свою для нас? А теперь, хамы,
подержите меня за веревку. Все вместе, сейчас же! _тянись к чертовой матери! Через
поручень с "э-э-э"! Теперь держись, лайвли! Ты думал, что поливаешь
лужайку перед домом и клумбу с тюльпанами? Райан, если ты еще раз споткнешься о свои ноги
Будь я проклят, если не замочу тебя. Все вместе, сейчас же!--
прямо в солнечное сплетение, чертов диввел. Теперь _нажми! _НАЖМИ! В чем дело
проблема, вот. Черт бы побрал этого Райана! Говорят, у тебя больше ног на площадь
дюйм, чем любой мужчина-на ноги. Вот она, капитан. Сними форсунки,
один из вас, пока я пару 'Эр. Подожди, Робби, мы будем кричать, когда мы
хочу воды. Шутку Хив, что Райан за борт, несколько вы. Все в порядке,
Кэп. Сможем ли мы взять насадку? Поехали, сейчас же! Беги отсюда! Быстро,
вы самые сумасшедшие болваны с заячьими губами, которых я когда-либо видел! ”

Они растягивали шланг на полную катушку, но они были
все еще на некотором расстоянии от костра, который теперь ревел и потрескивал
перед ними. Они уже могли слышать ветер, усиливающийся от ночного
бриза; он доводил пламя до безумия.

“Привет! Робби! Отпусти ее! Скажи там, чтобы отпустили ее!”

Люди закричали; Макгрегор ответил; плоская линия шланга раздулась и
извивалась, когда вода проталкивалась через него. “Держитесь крепче, капитан!” Сопло
было почти вырвано у них из рук; струя хлынула наружу и изогнулась
высоко над бревнами.

“Мы приближаемся к этому?”

“Я так не думаю. Я ничего не вижу. Вот, выходи на проезжую часть.”

“Господи, нет, мы не дотянем до нее и на три прута. И она горит желанием победить
"желтых дьяволов". Что случилось с мальчиками? Черт возьми, они
должно быть, думают, что мы делаем это ради развлечения! Это не Четвертое июля!
пиротехника.

“Они будут здесь. Прошло не больше минуты с тех пор, как Джордж подал сигнал.

“Я думаю, там еще несколько парней”.

“Я почти ничего не вижу - этот свет бьет мне в глаза. Бесполезно пытаться дотянуться до
этого. Вот, давайте намочим вот эти кучи. Это хорошо. Теперь держите ее
вот так.

“ Здесь становится довольно жарко, капитан.

“ Ничего не могу с этим поделать. Прежде чем мы закончим, станет еще жарче. Будь начеку.
следить, чтобы нас не отрезали сзади. А вот и ведра.

“А вот и вы, ребята, сюда! Сколько вас таких?”

“Я не знаю ... около дюжины, я думаю. Парни приближаются ”.

“Постройтесь здесь вдоль дороги. Если вы держите вашу одежду влажной нет
никакой опасности, я думаю. Перемешать вместе, сейчас. Мистер Халлоран приехал?”

«Пока нет. Мистер Кросман подсоединяет садовый шланг, и он будет здесь через минуту».

Из-за пожара поднялся ветер, и ветер раздувал пламя. Треск стал громче, из-за шума было трудно говорить. Пока они работали,
и наблюдал, как порыв ветра пронесся над гаванью, и
подхватив верхний ряд досок из открытой штабеля, он подбросил их,
горящие, высоко в воздух. Искры летели высоко, пролетая по всей длине
дворов, некоторые падали далеко за их пределы. Люди вливались в
дворы. Где-то за рекой гремела городская пожарная машина.
направляясь к мосту.

Мужчина без шляпы, в фиолетовом свитере, с жестяным ведерком в каждой руке,
выбежал из ворот и побежал по центральной дороге. Кто-то
крикнул: “Вот он идет!” - И тут и там другие мужчины, работающие с
шланг или ведро, услышал крик и подхватил его от чистого волнения,
не обращая внимания на причину.

“Что это?” - спросил Дюбуа. “Сзади все чисто, не так ли? Мы не
отрезать?”

“О, нет, мы не отрезали.”

“Скажите, капитан, я больше не могу; давай оставим на один шаг назад или около того. Господь
знает, что от нас здесь мало толку. Посмотри, как она горит! Я думаю, это на весь день
с Хиггинсоном и компанией. Вот идут пожарные - я вижу шлем сзади.
там - Нет, они уволились. Они бегут обратно, волоча за собой
свой шланг. Кто это здесь идет за нами?”

“Я не знаю, я ничего не вижу”.

“Это он сам - это мистер Холлоран. Привет! Что это?”

[Иллюстрация: 0267]

“Возвращаюсь к тебе, быстро!” Кричал Холлоран. “ Не обращай внимания на шланг. Отпусти
его. Тебе придется бежать за ним. Здесь достаточно одного.

— Боже правый, он собирается использовать динамит. Держитесь, мистер
Холлоран! Вы не справитесь, огонь слишком близко.

— _Отойди туда!_ Что ты имеешь в виду, когда огрызаешься мне? — Глаза Холлорана горели. — Отойди, или я тебя отброшу. Брось шланг,
капитан. Не говори ни слова!»

«Хорошо, капитан. Думаю, мы можем забрать с собой шланг. Тяни,
давай!»

Холлоран выдернул его у них, взял капитана за плечи и
развернул его. - Даю тебе три секунды, чтобы добраться до ворот. А теперь
_гет!_ И ни слова о твоих разговорах!

Они убежали, не сказав ни слова.

Огонь проел себе путь почти до расширения полуострова,
почти до последней точки, где можно было ожидать, что динамит остановит его.
это. Узкую полосу можно было выжечь, но как только пламя перекинулось на главные верфи, ничто не могло его остановить. Пароходы были достаточно далеко, чтобы быть в безопасности, подумал Халлоран, и он предупредил всех людей
Назад. Теперь они стояли у ворот и ждали. Там были сторожа и матросы
, а также двадцать или тридцать любителей и дюжина профессиональных
пожарных. Пистолет Crosman поспешила вон из стана-подключи и
обратился к начальнику Wauchung.

“Ваши мальчики бегают шланг прямо в ту минуту, вы не услышите второй
взрыв”.

“Их будет только двое?”

“Только двое. Я приготовил шланг, чтобы спуститься по другой дороге. Остальные
вы, мальчики, будьте наготове со своими ведрами, и когда здешний Шеф даст команду
, вы бежите за ней, каждый из вас. Понятно? Затем он заторопился
обратно на свой пост.

“Вот он идет”, - сказал пожарный из Ваучанга.

По узкой дороге они увидели бегущую черную фигуру. Он приближался.
Его тень гротескно прыгала впереди. И как только он добрался до них
и протянул руку, чтобы проверить свои успехи, весь южный конец
дворов, казалось, поднялся высоко в воздух - один раз, а затем еще раз.

“Вперед, ребята”, - призвал Хэллоран, обращаясь, прежде чем он довольно-таки поймали
его дыхание. — Капитан, идите на пароход и посмотрите, всё ли с ним в порядке. Сюда, ребята!
— Нетерпеливые руки схватили шланг и побежали с ним вперёд.
Со стороны мельниц они слышали, как Кросман подбадривает своих людей. И впереди всех шла бригада с вёдрами.

 Взрыв расчистил путь от берега до берега. Многие горящие брёвна упали на дворы, но вёдра и шланг Кросмана были направлены на них, в то время как пожарные сосредоточились на большой куче обломков, которая, казалось, вот-вот снова вспыхнет. Вскоре была подведена третья линия шлангов, и через четверть часа шеф с удовлетворением сказал Халлорану: «Теперь мы с ней справимся». Ещё через час пожар был потушен, за исключением тлеющих обломков.
сваи, на которых будут держаться потоки воды до конца ночи. Халлоран оставил нескольких человек на дежурстве вместе с пожарными и, передав ответственность старшему, отправился на «Номер один». Крейг был на причале.

«Капитан, какой-то ущерб есть?»

«Нет, не о чем говорить. Почти все стекла разбиты, и на борт попало несколько искр, но мы их легко потушили».

— Послушайте, капитан, я не знаю, что я вам сказал сегодня вечером...

— Всё в порядке, мистер Халлоран, не говорите об этом.  Вы были заняты
— к вашему делу, вот и всё. Вы ничего не видели от Джорджа,
не так ли?

— Джорджа? Нет. Разве его здесь нет?

— Нет, его здесь нет. Он был на мысе. Он подал нам сигнал, но не вернулся.

— Что ж, мы разберёмся с этим. Дюбуа, ты видел Джорджа после того, как он подал сигнал?

— Нет, я не видел его с тех пор, как он ушёл на мыс. В чем дело,
его нет поблизости?

“ Нет, его никто не видел. Разыщи его, ладно? Спроси мальчиков и посмотри
немного по дворам.

“А вот и он”.

Крейг и Менеджер обернулись и, конечно же, увидели Джорджа, ведущего с
помощь местного полицейского, бродяги злодейского вида. Джордж
сам выглядел почти так же сомнительно, как бродяга, а полицейский
очевидно, шел нелегким путем.

“Вот человек, который это сделал, мистер Холлоран”, - взволнованно сказал Джордж. “
Полицейский сказал, что не возражает привести его сюда, чтобы вы могли увидеть его"
прежде чем его арестуют. Он ничего не скажет, хотя и не будет ничего отрицать.

Вскоре Халлоран вытянул из Джорджа историю, но бродяга молчал,
лишь упрямо заявляя, что курил и заснул, только
проснуться и обнаружить, что разгорается пламя. Ничего не оставалось делать, кроме как
пока передать его в руки закона. И наконец, когда время
поползло к двум часам ночи, Холлоран и Кросман, после того как
отправили обнадеживающее сообщение Хиггинсонам, вместе покинули верфи
для дома и постели.




ГЛАВА V - Совещание

Однажды днем молодой Корриган появился в офисе. “ Я бы хотел, чтобы вы
повторили, - сказал он, когда обмен любезностями был завершен, - то, что вы сказали
мне некоторое время назад.

“ О мистере Бигелоу?

“ Да. Пожалуйста, скажи мне, что ты думаешь и почему ты так думаешь. Ты
Поймите, что я не мог бы продолжать в том же духе, не имея на то веских оснований.

— У меня нет документальных подтверждений, если вы это имеете в виду. Но, по моему мнению, в этом нет необходимости. И Халлоран просто повторил свои прежние заявления.

— Расскажите мне ещё раз об этом Ле Дуке — какое отношение он имеет к мистеру
Бигелоу?

— Я могу рассказать вам всю историю, мистер Корриган. Дочь нашего капитана Крейга уехала в Чикаго около двадцати лет назад в качестве личного секретаря Бигелоу. Они поженились, у них родилось двое детей, а потом они развелись. Суд назначил миссис Бигелоу приличный доход в качестве
об алиментах, большая часть которых так и не была выплачена, и в некоторых письмах Бигелоу
признал, что они были невыплачены. Некоторое время назад Ле Дюк, парень, которого я
знал по колледжу, который выступал на сцене и был довольно против этого
, женился на дочери Элизабет Бигелоу. Все они были бедны - миссис Бигелоу.
Бигелоу (или миссис Крейг, как ее теперь называют) действительно нуждалась - и
в конце концов Ле Дюк получил от нее письма и однажды вечером отправился в
Эванстон, чтобы потребовать у Бигелоу денег. Вместо того, чтобы отдать это ему,
Бигелоу подкупил его, предложив должность номинального главы
угол, который он рассматривал на доске. Ле Дюк согласился, сохранил
письма и отказался от миссис Крейг, которая сейчас живет здесь, в Вочунге
со своим отцом. Как раз перед тем, как я увидел вас, он сам сказал мне, что Бигелоу
был человеком, стоявшим за ним в его операциях. Вот и вся история.

“Ну-ну”, - заметил Корриган с огорченным выражением лица.

“И, рассказывая это вам, я предполагаю, что вы не хотите, чтобы во главе вашей комбинации стоял совет директоров "
Торговый вантуз”.

“Нет, нет, конечно, мы не хотим. Теперь, Мистер Халлоран, что именно
вы должны предположить?”

“Скажите мистеру Бигелоу на вашей встрече, что вам сказали, что он находится
за углом, и попросите объяснений”.

“Да?”

“Если он сможет объяснить, что ж, отлично. Вы можете передать все дело мне.
Но если он не может ... вот и все.

Корриган задумался. “Это кажется справедливым. Я поговорю об этом со своим отцом.
В любом случае, я вам очень обязан.

“Вовсе нет”.

За пожаром и долгим напряжением, приведшим к нему, последовала реакция.
Они все это почувствовали. Кросман, утомленный сравнительным бездельем, которое ему навязывали
, был раздражителен и склонен раздражаться из-за постоянного
неодобрение миссис Хиггинсон. Холлоран большую часть времени был погружен в уныние
. И чтобы усугубить депрессию, капитан Крейг решил оставить свой
пост.

“Видите ли, Мистер Хэллоран”, - сказал он, говоря о ней: “вы, может быть, не
подумал, глядя на меня, что я прадед, но я знаю это по
мои чувства после пожара. Я не очень хорошо это переносил - бег и
мокрость и все такое; и мои глаза тоже беспокоили меня. Дженни и я.
мы все обсудили, и она считает, что я должен просто уволиться сейчас и
присматривать за садом и относиться к этому спокойно. Для нас нет места
В любом случае, старики уже не те. Человеку лучше принять решение, пока его не вытеснили. Я кое-что скопил — достаточно, чтобы жить,
и у меня есть своё место, и, думаю, этого достаточно для любого.

 — Вы ошибаетесь, капитан. На озёрах нет человека лучше, и
 я рад вам это сказать. «Номер один» будет вашим, пока вы будете его
содержать».

 В глазах капитана стояли слёзы. «Всё в порядке — я вам
обязан. Но, думаю, сейчас самое время уйти, пока мы не закрылись, и у вас
есть хороший шанс найти кого-нибудь другого. Есть только один
Вот что меня беспокоит. Как ты думаешь, найдётся ли у тебя место для Джорджа?

— Я в этом уверен. Он станет хорошим человеком, прежде чем закончит учёбу.

— Я рад, что ты так думаешь. Я должен сказать Дженни — ей это понравится. И
говорю-вот кое-что, - Джордж говорит, что он задолжал вам за три с половиной
в течение долгого времени. Он сумел сохранить его сейчас, и он хотел, чтобы я
отдать тебе”.

Холлорану пришлось подумать. “О, это ... это ерунда ... я бы не смог этого вынести”.

“Если вы не возражаете ... я думаю, вам лучше. И я... я хочу сказать, мистер
Холлоран, прежде чем я уйду от вас, что это было очень важно для мистера
.Хиггинсон, что вы здесь. Я думаю, нет сомнения, вы спасли
его дело для него”.

Это привело в уныние обратно к лицу менеджера. Он покачал головой.

“Теперь все в порядке - я немного понаблюдал за бизнесом. Это твои нервы
и выдержка ...”

“ Капитан, ” с горечью вмешался Холлоран, “ я...

“ Полагаю, я понимаю, что вы имеете в виду. Вы несете груз, который будет
сломал большинство мужчин, и сейчас ты в чем-то раздражена.”

Хэллоран снова покачал головой. “Блин нагрузки”. Он посмотрел вокруг
офис. Кросмана не было; дверь была закрыта. “Капитан, я потерял девушку
Я хочу жениться, потому что мне не хватает смелости.

“Ты уверена?”

Он кивнул.

“Она уже замужем?”

“О, нет, она уехала”.

“Куда?”

“ На востоке. Она не оставила весточки.

“ И она ни за кого больше не вышла замуж? Тогда она не потеряна. Почему бы тебе
не пойти за ней?

“ Я знаю. Я уже думал об этом”.

“Мышление никогда не сделать это. Тебе лучше уйти”.Холлоран поднял глаза и поймал
капитан глаз. Она светилась доброжелательностью и открыла ему
проблеск нового мира. “Я верю, что смогу”, - сказал он, затаив дыхание.

“ Ты можешь сесть на одиннадцатичасовой поезд на Пер Маркетт и соединиться с
"Сентрал Лимитед" сегодня вечером в Детройте. Я позабочусь о пожарной охране
, пока тебя не будет.

“ Ты сможешь? Он схватил капитана за руку.

“ Конечно. Тебе лучше поторопиться - Господи, да, осталось всего
двадцать пять минут, и большую их часть ты потратишь на то, чтобы добраться домой и
собрать вещи. Я вызову ливрею и пришлю экипаж сразу за вами.


“ Хорошо. Скажите Кросману, что меня вызвали на Восток.

“ Я обо всем позабочусь. До свидания. И скажите, не спешите возвращаться. Пришлите свой
адрес, и если вы нам понадобитесь, мы дадим вам знать. До свидания. Удачи. ”

“Спасибо. До свидания”. Он ушел в спешке, оставляя его регистрации за
его.

Так уж случилось, что этим утром, когда Халлоран уехал погружаясь выключен
искать свое счастье, Мистер Хайд г. Бигелоу, в столь же неопределенных рама
разум, выступая в _his_. Дела шли наперекосяк в Чикаго. В
Совета торговых сделок, благодаря восторга и, как следствие интермеддлинг
платных подставное лицо, был опасно шаталась. И в десять часов,
пока Ле Дюк выслушивал резкие, прямолинейные высказывания в кабинете из красного дерева
, главы почти десятка лесозаготовительных фирм Мичигана были
собрание в городском офисе Корриганов, недалеко отсюда. Твердолобые
большинство из них были стариками - мужчины в широкополых шляпах и неопрятные
бороды, мужчины, которые носили высокие сапоги под мешковатыми брюками, и
ругались, когда говорили и дышали. И там они ждали Бигелоу, чтобы
спросить его, куда делись их деньги и как он собирается их вернуть.
Наконец он пришел.

“ Доброе утро, джентльмены, ” сказал он, снимая пальто,
трость и шелковую шляпу.

“Доброе утро”, - послышалось от Корригана, и “Как дела?” от одного или двух
Прочее. Один седобородый пробормотал соседу, что хотел бы он знать
во-первых, что Бигелоу носит шелковую шляпу. “Ты не можешь доверять
чуваку”, - пробормотал он.

“ Что ж, джентльмены, - начал директор-распорядитель, доставая из кармана свой отчет
, - Я полагаю, отчет о том, чего мы достигли
, будет...

Но молодой Корриган не мог ждать. “Извините меня, мистер Бигелоу... И
джентльмены. Я думаю, мы все примерно знаем, где мы находимся в этом деле.
бизнес. И...”

“Одну минуту, мистер Корриган. Это обычное дело...”

“ То, что я должен сказать, необычно, мистер Бигелоу. Это настолько важно, что это
По моему мнению, это имеет первостепенное значение. Это касается нашего существования как рабочего органа и наших отношений с вами, сэр. И это собрание не может продолжаться до тех пор, пока вы не выслушаете нас и не убедите нас в том, что то, о чём мне сообщили, не соответствует действительности, что это, как мы надеемся, злонамеренная ложь. Прежде чем мы задумаемся о том, двигаться ли нам вперёд или назад как объединению, мы должны решить вопрос о нашем взаимном доверии как отдельных личностей. На эту уверенность легла тень;
и вы знаете, каждый из вас... — седобородые, кто-то встревоженный, кто-то
снисходительно посмотрел на него; Бигелоу тоже посмотрел на него: «Вы знаете, что вся наша структура должна основываться на полном доверии к людям, которых мы выбираем для управления нашими делами. Если этого не будет, мы не сможем вести дела ни дня».

 «Я бы посоветовал, мистер Корриган, чтобы то, что вы хотите сказать, прозвучало в обсуждении, которое последует за чтением отчёта. Цель этого отчёта — заранее ответить на все вопросы, рассказать
все факты о нашей работе».

«Тебе лучше подождать, Гарри, — заметил мужчина в сапогах. — Пусть он прочитает».

“Если бы это было частью нашей работы, это могло бы подождать, сэр; но это не так”.
 Корриган горячился. “Это касается лично вас, мистер Бигелоу.
До сих пор мы принимали ваше руководство, потому что верили, что вы человек определенного типа
и отстаиваете определенные принципы в бизнесе.
Мы хотим продолжать верить в это, и мы не хотим ждать ни минуты,
теперь, когда мы все здесь вместе. Мне сказали, что ты настоящий
оператор на большой угол на доски, что ваши деньги находятся в нем, и
что человек по имени Ле Дык был поставлен так, что ваше имя не будет
известно. Это так?”

Выражение лиц всех присутствующих в комнате изменилось. Кровь прилила к лицу
Бигелоу.

«Если вы тратите наше время на то, чтобы выдвигать нелепые обвинения против моего
персонажа…»

«Вы не отвечаете», — закричал Корриган. «Скажите мне это. Вот о чём я вас прошу».

«Тебе лучше немного успокоиться, Гарри».

— Нет, мистер Андерсон, я не успокоюсь.

— Послушайте, — сказал Бигелоу, повышая голос вместе с остальными. — Это не имеет никакого отношения к нашей встрече.

Корриган наклонился над столом и пристально посмотрел ему в глаза.
— Если вы хотите уйти прямо сейчас, мистер Бигелоу, распустить это
если вы согласны, тогда я с вами; это не имеет к делу никакого отношения. Но если вы
намерены и дальше оставаться нашим управляющим директором, тогда вы должны ответить на этот
вопрос ”.

Другие мужчины смотрели друг на друга. “Я думаю, что это справедливо, Мистер Бигелоу,”
 наблюдали мужчину в сапогах. “Пока Гарри вываливает это на нас, мы...
никто из нас не будет чувствовать себя спокойно по этому поводу ”.

“Ну, сэр, это правда?” - спросил Корриган.

“Я утверждаю, что это дерзко”.

“Это правда?”

“Я отказываюсь отвечать. Мои частные инвестиции просто не ваше дело.
”

Корриган откинулся на спинку стула и глубоко вздохнул. - Ну вот, - сказал он.
сказал: “Это все, что я хотел знать. Я думаю, вы согласитесь со мной,
джентльмены, что мы больше не можем поддерживать эти отношения. Предположим, мы
заслушаем отчет сейчас”.

Было половина третьего, когда дверь открылась и десятки разгоряченных,
голодных мужчин вышли на ланч. Бигелоу пришел в себя и оказал сильное сопротивление.
но настроения были в подавляющем большинстве против него. Должность управляющего
была предложена Корригану; он отказался и выступил за
роспуск на том основании, что в течение дюжины или пятнадцати лет, которые
оставались до того, как весь лес будет вырублен, для них было место
И всё это без какой-либо вредной конкуренции. И поэтому, прежде чем они разорвали соглашение о лесозаготовках, оно было аннулировано. И через несколько дней, как только всё уляжется, об этом узнает весь мир лесозаготовителей.

 Халлоран помчался на восток, к Гудзону, по извилистой горной железной дороге к перевалочному пункту, по просёлочной дороге за упряжкой медленно ползущих белых лошадей; наконец он добрался до дома, примостившегося на склоне горы, затерянного в осенних огнях. Да, мисс Дэвис всё ещё была там. Жена владельца гостиницы видела её незадолго до этого, когда она шла по тропинке за домом.

Он нашел ее стоящей в зарослях поздней ежевики, без шляпы, с закатанными до локтя
рукавами, она потянулась, чтобы отломить ветку малинового клена
. Она услышала, как он продирается сквозь кусты ежевики, и обернулась. Он
не заметил, что она изменилась в лице, настолько загорела от горного солнца
но она была поражена. Она не двинулась с места, но стояла, держась за ветку.
Она молча смотрела на него.

“Как поживаете?” - сказал он, пожимая руку. — Вряд ли вы ожидали меня увидеть, не так ли?


— Нет. Это сюрприз. Когда вы пришли?

— Только что.

— Что ж, вы как раз вовремя, чтобы вернуться со мной.

Он был разочарован. «Не спускайся прямо сейчас. Я пришёл, потому что мне сказали, что ты здесь, и теперь было бы очень плохо не увидеть тебя».

 «Я собираюсь поиграть в теннис, а до темноты остался всего час. Вот, можешь взять эти ветки. Разве они не прекрасны? Иди вперёд, чтобы я мог на них посмотреть».

Другого пути не было; тропа была узкой, и с большим пучком веток в руках он с трудом пробирался по каменистой дороге. Возле дома их встретил крупный молодой человек во фланелевом костюме,
с теннисными ракетками в руках. Он с любопытством посмотрел на Халлорана и, проходя мимо,
он шел с мисс Дэвис.

“Мистер Холлоран, “ сказала она, - мистер Грин”.

Мистер Грин поклонился и сказал: “Как поживаете?” - с восточным акцентом. И это
было последним, что Холлоран видел до ужина. Он мог бы посидеть
на веранде и понаблюдать за игрой, но он этого не сделал; вместо этого он пошел
к дороге, пребывая в том же приподнятом настроении, которое привело его сюда.
Он направился на восток, петляя по долине. Смелые вкрапления малинового,
желтого и золотисто-коричневого на длинных склонах, резко выделяющиеся на фоне
мрачных сосен; бахрома из кружева времен королевы Анны вдоль дороги и
заросли золотарника и мяты; жужжание миллионов пчел; журчание
ручья на расстоянии вытянутой руки с его мелкой рябью и темными заводями; всего этого он
почти не видел. Даже Виттенберг, резко выделяющийся на фоне неба, его
корона из бальзаминов, теперь дрожащая, светящаяся пурпуром под лучами
заходящего солнца, не могла тронуть его.

После ужина, каким-то чудом, он застал ее одну в холле. “ Пойдем, - сказал он.
 “ давай выйдем на улицу.

Она поколебалась, но уступила. “ Я не могу отлучиться больше чем на минуту. Здесь слишком
холодно.”

“ Возьми накидку или еще что-нибудь. Если ты укутаешься, мы могли бы немного посидеть. Здесь
душно.”

“О, нет, я не могу. Сегодня вечером мы собираемся играть в euchre”.

“Мы...”

“О, все. Это касается и вас, конечно. Заходите и позвольте мне
представить вас. Люди веселые, большинство из них. Знаете, в таком месте, как это, всегда найдутся какие-нибудь
странные.

“Но, Маргарет, я пришел не играть в карты. Я не хочу знать этих
люди. Разве ты не видишь? Я пришел специально, чтобы увидеть вас и поговорить с вами.
Собирай свои вещи и прогуляйся со мной. Не обращай внимания на вечер.

“О, нет, я не могу этого сделать. Люди ... это выглядело бы неправильно”.

“Какое нам до них дело?”

“ Нет, я не должна. Нам действительно лучше войти. ” И она вошла, а за ней последовал
Удрученный Холлоран.

После невыносимого вечером он попытался снова ее увидеть, и снова
было достигнуто только путем маневрирования.

“ Маргарет, ” сказал он, увлекая ее в угол
опустевшей комнаты, - скажи мне, что это значит. В чем дело?

Она посмотрела на него и медленно покачала головой. — Ничего, — ответила она, —
 совсем ничего.

 — Ты получила мои письма?

Она кивнула.

«Я не знала — ты не ответила. Почему ты не написала, Маргарет?»

Нет ответа.

«Ты не хочешь мне сказать? Я проделала долгий путь, чтобы спросить тебя».

“ Я... ну, я просто не могла.

“Разве тебе нечего было мне сказать?”

“Нет, я не верю, что я это сделал”.

“ А сейчас тебе нечего мне сказать?

Долгое, очень долгое молчание. Тогда это от мисс Дэвис:

“ О, пожалуйста, не надо сейчас. Уже очень поздно, и я устал.

“Но когда я увижу тебя?”, он вспыхнул с нетерпением.

“О, там будет много времени. Но только не сегодня ... пожалуйста. Вы не
ухожу до утра”.

“Я здесь всего на день или около того. Я ... я на востоке по ... по делам”. Он
снова дрогнул. “Я просто заехал сюда”.

“О, так ты просто так пришел?”

“Нет, я собирался прийти ... Я должен был, я не мог остаться в стороне. Прошло много времени.
Я не видел тебя в последний раз, Маргарет.

“Я знаю. Вы звонили в Эванстон, не так ли? Миссис Бигелоу написала мне, что
вы забрали Джорджа. Как у него дела?

“ Хорошо. Но когда я могу поговорить с вами - где-нибудь наедине? Я ничего не могу сказать
когда ты кажешься такой торопливой.

“ Почему ... может быть, завтра.

“ Завтра утром?

“ Нет, не утром. Я собираюсь подняться на террасу”.

“Почему бы тебе не бросить это и не пойти со мной?”

“Я не могу. Я обещала мистеру Грину. Он устраивает вечеринку. Ты... ты мог бы
пойдем со мной. Он покачал головой. Последовала еще одна пауза. “Маргарет”, - сказал он.
затем: “Кто такой мистер Грин?”

“ Он уроженец Бостона.

“Он-он----?”

Некоторым он посмотрел на мисс Дэвис. “Она в комнату, как мне кажется,”
 сказал чей-то голос.

“Я здесь. Я буду там прямо сейчас.

— Подождите, Маргарет. Вы планируете вернуться к обеду?

— Да, но я не думаю, что мы возьмём что-нибудь с собой.

— Тогда я закажу карету на два часа, и мы поедем.

— Ну...

— Конечно, — и каждое его слово звучало как «мистер Грин — мистер
Грин — «конечно, если вы предпочитаете не…»

“ О, нет, большое вам спасибо. Я с удовольствием пойду. В два, вы сказали?

Она ушла; а Холлоран вышел на улицу и принялся расхаживать по веранде в одиночестве.
с сигарой. Его размеренные шаги звучали еще долго - на самом деле, во время двух выкуриваний
сигар; и мысли, которые он в конце концов унес с собой в постель
были не из тех, которые могли бы привести его в состояние дипломатии, присущее
завтрашний день должен был потребовать. Утром, задолго до рассвета, он встал и
оделся. Он позавтракал поздно, чтобы избежать встречи с альпинистской группой, и из своего
окна наблюдал, как они двинулись по дороге. Он видел, как Грин взял машину Маргарет.
Он снял пиджак и продел рукава в пояс. Он был раздражающим типом со своими непринуждёнными манерами, безупречной одеждой и спокойной сдержанностью. Он раздражал Халлорана; он напоминал ему о его собственных грубоватых манерах; он заставлял его снова вспоминать о своих грубых предках. И то, что
Халлоран был достаточно проницателен, чтобы заметить разницу, какой бы неопределимой она ни казалась, усугубляло ситуацию. Около часа он сидел в библиотеке и пытался читать, но безуспешно. Он подумал, что немного свежего воздуха пойдёт ему на пользу, и отправился в шестимильную прогулку вверх по Пантер-Килл, через
в ущелье, где скалистые стены блестят от влаги, а форель лежит на дне водоёмов под водопадами, а деревья плотно смыкаются, закрывая дневной свет; но это было хуже, чем в книге. Он вернулся через отрог
горы Пантера, и здесь у него было первое занятие за день,
карабкался по уступам, продирался сквозь заросли ежевики, ставил свои
осторожно ступая по коварным, покрытым мхом камням; здесь тянет
себя, хватаясь пальцами за отвесный обрыв, там упирается локтями в
дымоход.

Он достиг вершины хребта и устремился вниз через лес. Он
увидел впереди поляну и, двинувшись дальше, обнаружил, что перед ним раскинулась целая долина
внизу плескался и переливался на солнце ручей, белая дорога
извивающийся тут и там из-под укрытия деревьев, и вся эта
холмистая местность, сверкающая красками. К югу возвышался
Виттенберг, к северу простирались мирные склоны Северного Купола и горы
Шеридан. Он был по колено в душистой мяте и окружен жужжащими
пчелами. Взгляд, и он рухнул на землю, покрытый пухом чертополоха из
зарослей кустарника. Было приятно перепрыгивать через огромные болиголовные бревна, которые
дубильщики ушли гнить тридцать лет назад. Однажды береза диаметром шесть
дюймов обломилась у него под рукой, и он упал.
и покатился вниз по склону. Он встал, вытряхнул его суставы и пошел на
со смехом, преследуя дикобраза, что рванулось прочь и попытался скрыться
его голову под камень. И когда, наконец, он выбежал на верхнюю
луга за домом он больше не думал о зеленых.

Но в полдень альпинисты не появились в столовой. В два часа, когда подъехала карета, их тоже не было. В три
лошадь все еще ждала, и Холлоран вернулся к своим сигарам.
В половине четвертого он позвал мальчика и приказал ему немедленно отвести
лошадь обратно в сарай. В четыре группа, растрепанные, раскрасневшиеся от
физических упражнений, весело смеявшиеся вместе над маленькими шутками и происшествиями
подъема, устало поднимались по дорожке. Холлоран стоял на
веранде и наблюдал, как они поднимаются по ступенькам. Маргарет встретила его
наполовину вызывающе, наполовину извиняющимся тоном.

“Мне очень жаль”, - пробормотала она, проходя мимо него, последнего из компании.
“Мистер Грин действительно положил в карманы несколько сэндвичей. Мы ... мы говорили о
на полпути вверх по Виттенбергу. Сейчас я должен переодеться, но если ты
все еще хочешь ехать, я могу быть готов через несколько минут.

“Нет, я отослал лошадь обратно. Ты не можешь пойти сейчас - тебе нужно отдохнуть.

“ Что ж, - она слегка тряхнула головой, - это как тебе угодно. Мы можем
поехать, возможно, завтра.

“Я думаю, мне придется уехать сегодня днем”. Вот он был здесь, заставляя
ее говорить и убеждать его; и она понятия не имела, что ее заставляют
говорить.

“О, тебе обязательно уходить так скоро?”

“Думаю, да”.

“Это очень плохо. У тебя не намного больше, чем есть здесь. Тебе действительно следует
пошли с нами; у нас было великолепное восхождение. Я вся разорвана на куски ”.
 Она выставила туфлю, которая была порезана и разорвана в двух или трех местах. “Я никогда не
так что работали в моей жизни”.

Халлоран был стремительно таять, он не мог стоять там, глядя на
ее до сих пор храню все свои обиды. И когда она сказала с
смущенным смешком: “Ну, мне просто нужно войти”, он задержал ее:

«Маргарет, подожди минутку. Тебе нечего мне сказать? Всё
зависит от тебя. Если ты скажешь мне... остаться...»

 Он не смог договорить. Она посмотрела на него, потом отвела взгляд. «Почему... почему... если
ты... конечно, тебе лучше знать, сколько у тебя времени».

 Он нетерпеливо отвернулся, и она поспешила в дом, остановившись только для того, чтобы добавить: «Я спущусь через несколько минут».

 Но когда прошло несколько минут, растянувшихся на полчаса, и она спустилась и с любопытством оглядела гостиную и веранду, Халлоран был уже в полумиле от них и быстро ехал к железнодорожной станции в приграничной деревне. И только вечером она узнала наверняка, что он уехал.

Один из поездов «Пер Маркетт» прибыл в Вочунг рано утром, чтобы
пересесть на автомобильный паром через озеро; и это был тот самый поезд, который
привез Холлорана обратно домой. Идя по улице с сумкой в руке, он встретил
капитана, который возвращался домой с верфи на завтрак. Крейг
остановился, увидев его, и стал ждать. Они обменялись лишь рукопожатием
в знак приветствия, но проницательные старые глаза капитана внимательно изучали лицо Холлорана
.

“ Что ж, мистер Холлоран, мы не ожидали вас так скоро.

“Я провел лучшую часть недели. Я не мог оставаться дольше, чем это.
Увидимся после завтрака и обсудим дела. Нет новостей?" - Спросил я. "Я не могу оставаться дольше". ”Нет новостей?"

“ Нет, все прекрасно. Но скажите, мистер Холлоран, как насчет этого?

Холлоран покачал головой и хотел поспешить дальше.

“Тьфу ты, сейчас; это было не "нет", не так ли?”

“Не совсем”.

“Ну, скажи ... тогда, может быть, все в порядке”.

“ Ничего страшного, капитан ... Хуже, чем ничего.

- Вы же не хотите сказать, что вернулись, не сказав ни "нет"
, ни ”да"?

Холлоран ничего не ответил. Он просто хотел уйти.

“Мистер Холлоран, я не думал о вас такого; честное слово, не думал. Скажи сейчас, ” он
наклонился и схватил пакет, не обращая внимания на протест Холлорана,
“давай отойдем в эту сторону. Тебя не видела ни одна душа ... ни одна душа”.
 Его взгляд скользнул по улице. “Просто шагай немного быстрее. Ранний поезд
скоро отправится, и вы сможете позавтракать
в Рид-Сити. Я бы взял тебя с собой домой - Дженни никогда бы не пикнула, - но я
боюсь, что кто-нибудь из мальчиков может оказаться поблизости, когда ты выйдешь, и в любом случае
вам пришлось бы подождать более позднего поезда, и когда вы дойдете до дела
как будто это время стоит сэкономить. Я предполагаю, что, вероятно, там есть какой-то другой парень
ошивается там в эти дни, а ты пошел и устроил ему
классное начало для тебя на два дня - ты только что передал это ему. Теперь ты возвращаешься
самым быстрым поездом, который только сможешь сделать. Есть много хороших вещей
вы знаете кучи еще о чем я, но я думаю, что женщины не
из них”.

Они дошли до вокзала, Халлоран прохаживался угрюмый, не сказав ни слова. У
края платформы он обернулся. “Капитан, вы действительно думаете, что я
должен это сделать?”

“Мой мальчик, вы должны это сделать. Ты же не собираешься лечь здесь?
И вот что это значит, если ты этого не сделаешь. Там ждет твой поезд.
Ты садишься прямо на борт, прежде чем кто-нибудь появится и начнет задавать вопросы. До свидания;
удачи тебе”.

Холлоран сел в машину, все еще мрачный; поднял воротник, надвинул на глаза
шляпу, низко опустился на сиденье и уставился на потертое место на
спинке переднего сиденья. И когда поезд прибыл в Рид-Сити, он был здесь.
все еще смотрел на истоптанное место.

В Вудленд-Вэлли все еще витал бодрящий осенний воздух. Холлоран,
обнаружив, что сонные белые лошади и их кучер, вероятно, задержатся
в деревне, бросил свою сумку под сиденье и отправился дальше
пешком, следуя по дороге вверх через выемку по бронзовым пятнам
кукурузные стебли. Он сорвал горсть молодой зелени и жевал её на ходу. В воздухе было свежо, и он распахнул пальто и шёл, раскачиваясь.

 В доме он спросил мисс Дэвис, и ему сказали, что она в своей комнате, поэтому он написал записку в библиотеке и отдал её служанке, чтобы та передала ей.

 Она пришла через минуту.

— Собери свои вещи, Маргарет, — сказал он, — давай выйдем на улицу.

 — Но… когда ты пришёл?

 — Только что. Я пришёл пешком. Я был в Вочунге с тех пор, как видел тебя на днях, но там было бесполезно оставаться. Понимаешь…
сказала, что приехала сюда по делу, это все выдумка - я боялась
признаться.

“Боялась”, - она стояла и смотрела на него с таким странным выражением лица, что
он испугался новой задержки.

“ Сейчас неважно; я расскажу тебе все об этом, когда мы выберемся отсюда. Я хочу
прогуляться до зарослей ежевики, где я увидел тебя в первый день. Она ушла
не сказав ни слова о своих вещах, все с тем же странным, серьезным выражением лица;
и через несколько мгновений они уже поднимались по тропинке к нижним
склонам горы.

“Вы ... вы сказали, что были в Вочунге?” заметила она, чтобы
нарушить молчание.

“Да. Я пробыл там около двадцати минут. Понимаете, я могу смеяться над этим
сейчас, но тогда я не мог - я был в некотором роде дураком. Когда я писала эти
письма, а ты не отвечал, а потом, когда я пришла к тебе домой и
обнаружила, что ты приехал сюда, не сказав мне ни слова, я была совершенно разбита
и мои нервы просто покинули меня. И вот наконец мне удалось спуститься
сюда, но ты, кажется, не очень-то обрадовалась мне, и я не сомневаюсь, что
я ревновал к этому парню Грину. Тогда я забыл, что после той
ночи в Эванстоне, когда ты дала мне понять, что ты дала мне
знай тогда - ты никогда не изменишься. Видишь ли, я знаю тебя лучше, чем ты думаешь
Маргарет. С тех пор я понял, что это была моя вина - что я был
ожидал, что ты скажешь то, что я должен был говорить сам - и
что между нами не могло возникнуть ничего, кроме небольшого недопонимания
мы после... после этого. И...и...

Он замолчал, чтобы посмотреть на нее. Ей бы хотелось широкополую шляпу, чепец для загара,
что угодно, что защитило бы ее лицо от него, но ее маленький тарн
был безжалостен, и она могла только изучать тропинку. Еще мгновение, и он
был вынужден отстать от нее.

— Что ж, думаю, на этом всё, Маргарет. Я был дураком, но
больше я не дурак. Вот мы и на месте, где я тебя увидел. Давай сядем
на это бревно. Она опустилась на землю и намеренно отвернулась от
него, глядя на пологие склоны Кросс-Маунтин. Но он подошёл с другой
стороны. — Послушай, Маргарет, я уже говорил тебе однажды, и ты знаешь всё, что я мог бы сказать, без моих повторений. Я люблю тебя: вот и всё. Я больше не могу так жить. Я не могу жить без тебя — я пытался, но это бесполезно, так почему бы нам не понять друг друга прямо сейчас,
и перестань играть в кошки-мышки, просто будь счастлива! Ты — всё, чего я хочу в этом мире, Маргарет, — всё, всё. Он наклонился вперёд, нервно теребя колючую веточку и жадно вглядываясь в её лицо. — Скажи мне, Маргарет, — скажи мне, если ты прямо сейчас войдёшь в мою жизнь и сделаешь её хоть что-то стоящей. Я работал день и ночь на других людей — теперь я хочу работать на тебя. Я хочу посмотреть, смогу ли
я сделать для тебя дом — смогу ли я сделать тебя счастливой. Когда я
работал изо всех сил, я часто задавался вопросом, зачем я это делаю
из всего этого - что хорошего было бы для меня, если бы я добился успеха и заработал много денег
и руководил множеством людей. Есть страсть к деньгам, и
есть страсть к власти - я знаю многих мужчин, у которых есть то или иное
другое или и то, и другое вместе - но одну вещь я усвоил за этот год, Маргарет,
то, что ни то, ни другое никогда не сможет наполнить мою жизнь и сделать ее такой, какой я хочу ее сделать
это. Ничто, никто, кроме тебя, не может этого сделать. Деньги и власть значат для меня больше, чем ничего.
Если только они не являются средствами сделать тебя счастливым. Вот что
Я хочу это сделать, Маргарет, если ты только дашь мне шанс. Ты сделаешь?

Прошло много-много времени, прежде чем она смогла сделать что-то большее, чем просто смотреть на облака, плывущие по склону горы. Они сидели неподвижно; рука Халлорана соскользнула с ветки; и их окутывала чудесная тишина гор. Она удивилась, почему он не продолжает; он ждал, затаив дыхание. Она полуобернулась; он поймал её руку и нервно сжал. Её взгляд снова устремился в тень,
заколебался, медленно, помимо её воли, обратился к его лицу. И тогда
он обнял её.

 О, великолепие раскрашенных гор, радость окружающего мира!
Над головой покружил ястреб, со свистом улетел и затерялся в лесу
. Белки и бурундуки, выглядывающие из-за деревьев и скал,
вспомнили дни своей юности и унеслись прочь. Только пчелы составляли им компанию.
но у рабочих пчел нет времени на занятия любовью. И все, что знали эти двое
, это то, что мир был молод и многоцветен; что
небо над головой было бело-голубым; что все, абсолютно все принадлежало им
навсегда, в этом мире и в мире грядущем.

“ Дорогая девочка, ” прошептал он, приблизив губы к ее уху, “ ошибки нет.
на этот раз? Это навсегда?

Прежде чем эти слова были произнесены, ее руки обвились вокруг его шеи, ее губы
были близко к его губам, ее сердце билось рядом с его собственным. “Всегда”, - она
повторяла вместе с ним: “Всегда... всегда!”




ГЛАВА VII - Три объявления

Когда они добрались до дома, немного опоздав к обеду, они нашли на полке для почты
телеграмму для Холлорана. Маргарет вздрогнула, увидев
это. “Что это, Джон? Что это значит?”

Он прочитал письмо, затем мрачно посмотрел на него. “Полагаю, я должен быть рад”,
 сказал он.

“Это хорошие новости? Не могу дождаться, когда увижу, что будет в телеграмме”.

Он протянул его ей. “Я не знаю, можно ли сделать что-нибудь из
это. Это хорошая новость-это то, что я ждал уже несколько месяцев. И теперь
Прости”.

“_цена выросла_”, - прочитала она. “_ Поймите, комбайн сломан.
Кросман_. Что это значит? Какая цена? И кто такой Кросман?”

“Я расскажу тебе все об этом после ужина. Сейчас я собираюсь сбегать наверх и
собрать свои вещи. Мне придется сесть на вечерний поезд”.

“О ... Джон!”

Он не мог ответить; но быстрый взгляд вокруг зала он взял обе
ее руки.

“Не уходи, Джон. Да это же------”

“ Я знаю, дорогая. Это больно, но я должен. И затем, испугавшись этого,
неуправляемый маленький бесенок внутри него, который время от времени брал бразды правления в свои руки
время от времени он только и смог добавить: “Я сейчас соберу вещи, чтобы мы могли поговорить
после ужина”, - и бросилась наверх.

Наскоро поужинав, он обнаружил, что она ждет его в пальто и шляпе. “Я
еду с тобой на станцию”, - сказала она. “Мама думает, что все будет в порядке.
с Бейкером за рулем. А теперь выйди и расскажи мне об этом.
Сказав это, она сама заговорила, как только они принялись расхаживать по веранде
рука об руку, совсем на другую тему. “Я разговаривал с мамой,
Джон. Я... я полагаю, мне следовало подождать - это действительно был твой дом,
не так ли? Но я так счастлив, что не мог ждать. И милая старушка мама была так удивлена... Я был взволнован, наверное, и немного посмеялся, и...
”Я все равно хотел увидеть ее, прежде чем уеду". ------

“Я хотел увидеть ее перед отъездом”.

“ Сейчас ты не можешь, Джон. Она так устала, и поднялась она удалась
в кровать. Но ... я не думаю, что вы найдете ее очень трудно говорить с тем, когда
ты увидишь ее”.

“Неужели она думает, что может отказаться от тебя?”

Они стояли в конце веранды, и Маргарет откинулась назад.
обеими руками держась за перила. Она покачала головой и посмотрела на меня.
озорно на него. “Я не знаю, но мне придется немного приревновать тебя к маме.
Я не мог позволить, чтобы многие люди говорили о тебе так, как она ". - Она улыбнулась. - Я не могу позволить, чтобы многие люди говорили о тебе так, как она
говорит.

Холлоран никогда не видел ее в таком настроении. До него медленно доходило.
это была не та Маргарет, которую он знал в прошлом. Он
никогда не видел ее такой Ну, во-первых; а теперь, к тому же, она была счастлива.
И все игривую нежность, зло, преданность ей, честный
сердце его было. Стоит ли тогда удивляться, что она пленила его как никогда
прежде? Что ее фантазия играла с ним и сводила его с ума,
В конце концов, именно она должна была сказать ему, что их ждёт карета и что они действительно должны ехать! И когда они покатили в сторону деревни, когда первый верстовой столб заблестел в лунном свете и остался позади, когда шум бурного Пантер-Килл на мгновение оглушил их, а затем тоже остался позади, когда они миновали каменоломню и медленно подъехали к красным и зелёным огням железной дороги, сердце Халлорана сжалось. Они сидели на заднем сиденье
повозки, в глубокой тени; она была в его объятиях.
в последний раз до… когда? Они замолчали, приближаясь к расставанию.


«Маргарет, — прошептал он, — я думал… я не могу пойти сегодня вечером… это бесполезно».

«Нет, Джон, не уходи».

“Мы развернемся... Мы отправимся завтра вечером ... Ты и твоя мать тоже сможете начать...
Тогда мы тоже отправимся на Запад все вместе. Я телеграфирую Кросману, чтобы он начинал...
продажа. Да, мы поедем на станцию, и я отправлю сообщение.

“ Боюсь, Джон, я не смогла подготовить маму к завтрашнему отъезду. Ты
не совсем понимаешь — ей было бы ужасно не по себе, если бы она готовилась
и вот так сразу. Она настроена на то, чтобы пробыть здесь ещё две недели,
и, боюсь, я не смогу сократить этот срок меньше чем до одной недели. Останься на
неделю, это не так уж много. Ты заслуживаешь отпуск. Мистер Кросман не будет возражать.

 Маленький бесёнок уже взял поводья в свои руки, но при звуке
свистка, донёсшегося из долины Шандакен, Халлоран встрепенулся. “Я не знаю
о чем я думаю, Маргарет. Я нужен им там. До свидания; ничего не говори
Боюсь, я останусь. До свидания”.

“До свидания, Джон. Напиши мне”. Она увидела его в поезде; она шла пешком.
к концу платформы, чтобы помахать, когда его автомобиль проезжал мимо; а затем, глубоко
во мраке ночи, она медленно побрела обратно к карете.

Халлоран отправил сообщение раньше, и Crosman, все волнения, встретила его
на вокзале.

“Все кончено, Мистер Хэллоран,” вырвалось у него, как они пожали друг другу руки. “Г-н
Корриган был здесь, чтобы поговорить с вами о повышении цен для покрытия
убытков ”.

“Нам не нужно повышать цены. Мы ничего не потеряли ”.

“Ну ... он вернулся только прошлой ночью. Он говорит, что надеется, что ты напишешь ему.

“ Я позабочусь об этом. Мистер Хиггинсон знает?

— Только то, что Мэйми могла ему рассказать. Он хочет тебя видеть. Я спросила об этом доктора, и он сказал, что ты можешь зайти, если у тебя есть для него хорошие новости; если нет, то лучше не ходи. Я сказала ему, что, по-моему, в этом нет особых сомнений.

 — Я зайду после ужина.

— Хорошо, я передам им, чтобы они были готовы. И, мистер
Халлоран, есть ещё кое-что. Я собирался поговорить с миссис  Хиггинсон
сегодня о... о нас с Мэйми, но Мэйми не хочет, чтобы я это делал. Она говорит, что её мать не станет меня слушать. И мы говорили
— Мы подумали, не могли бы вы замолвить за нас словечко, — поспешил он добавить. — Я знаю, что это немного странно, но мы
просто сидим на дереве. Если бы я мог увидеть её отца, я бы справился, но это довольно тяжело — сидеть вот так и чувствовать, что она смотрит на меня свысока. — Халлоран поджал губы. — Это миссис Хиггинсон, с которым вы хотите, чтобы я
поговорил?

— Ну, нет, не сейчас, когда они собираются вас с ним
познакомить. А теперь не делайте этого, мистер Халлоран, если не хотите. Я знаю, как...

— Если я увижу подходящий момент, то постараюсь
замолвить словечко. Вы не против, если я пойду помоюсь?

“Нет. Послушай, это очень благородно с твоей стороны...”

“Не обращай внимания. Полагаю, мы увидимся сегодня вечером?”

После ужина Холлоран направился к дому Хиггинсонов и был встречен у дверей
Мами, краснеющая и улыбающаяся.

“Входите, мистер Холлоран”, - сказала она. “Был нетерпелив папа хочет тебя видеть.
Вы можете подняться. Мама попросила меня извинить ее. Она не
чувствует себя хорошо”.

Мистер Хиггинсон, глядя на десять лет старше за его длительной болезни, а также был
опершись на кресло. Он терпеливо улыбнулся при виде его
менеджер в дверях, и протянул руку. “ Входи, Джон, ” сказал он.
“Я рад тебя видеть. Садись. У тебя был небольшой отпуск,
не так ли?”

[Иллюстрация: 0303]

“Да, я был на Востоке”.

“ Я рад этому. Ты это заслужил. Теперь я хочу, чтобы ты рассказал мне все об
этих вещах.

Халлоран колебался, глядя на белое, морщинистое лицо и подумал, что если
еще там была сила за ним стоит вдаваться в детали бизнеса.
“Это большая история”.

“Но это закончилось, не так ли? Мами права в том, что она мне говорит?”

“Да, все почти закончилось”.

“И мы победили?”

“Полагаю, что да. Сейчас никакого комбината нет”.

“А Бигелоу?..”

“Бигелоу сломлен. Это было в утренней газете”.

“Сломлен”, - повторил мистер Хиггинсон, наполовину ошеломленный. “Я не думал, что наша ссора
сможет сломить его”.

“Мы не сделали всего этого. Он был проколот повсюду. Я думаю, что его Правление
сделка по торговле ударила по нему сильнее всего ”.

“Что это я слышал об этой огромной куче пиломатериалов на верфях?
чьи это? Я чувствую себя Рипом Ван Винклем”.

“Это наше. Когда траст снизил цены, мы купили все, что смогли достать ”.

“Но ... но откуда у вас деньги?”

“Из Нэшнл Сити”.

“И вы собираетесь продавать сейчас?”

“Мы уже начали. Это как раз покроет наши убытки. Я понимаю
Корриган хочет поднять цены на колышек или так, но я подумал, что мы будем
удержать преимущество лучше, если мы откажемся”.

“У вас был пожар, я так понимаю?”

“Да, сумма была небольшая - меньше, чем нам обошлась бы страховая премия".
”Вы когда-нибудь выясняли, с чего все началось?" - Спросил я. "Да, это было не так уж и много."

“Вы когда-нибудь выясняли, как это началось?”

“Да ... и нет. Это делали бродяги. Он утверждает, что он курил и заснул
спит. Мы надавила на него, но не могла выдавить ни слова больше
что. Они все еще держат его, но я уже почти решил его отпустить.
Конечно, за этим может что-то стоять, но если он не расскажет, я
не знаю, кто расскажет. Я не думаю, что нам стоило бы продолжать.
”

“Нет, наверное, нет, так как у нас так хорошо. Вы держите в
близко смотреть?”

“Да, я поставил на дополнительную человека с огнем”. Пока он отвечал на эти нетерпеливые вопросы, Халлоран искал возможность заговорить о том, что не давало ему покоя. Теперь, понизив голос, он начал:

«Есть одна вещь, мистер Хиггинсон…»

Но его работодатель не слышал. «Кто этот Ле Дьюк, о котором я слышал?»

— Он зять капитана Крейга. Бигелоу взял его к себе в качестве управляющего. — И снова его голос утратил уверенность. — Я должен кое-что рассказать…

 — Зять Крейга. Странно, что я никогда о нём не слышал.

 — Я не совсем правильно выразился — Ле Дюк женился на его внучке. Бигелоу был зятем Крейга.

“Бигелоу!”

“Да, это делает Ле Дюка Бигелоу зятем. Видите ли,
дочь капитана была найдена в Чикаго, и он привез ее домой. Она
Довольно давно развелась с Бигелоу.

“ Развелась с Бигелоу!

До Холлорана дошло, что он взбудоражил мозг старого джентльмена.
в замешательстве, и он остановился.

«Думаю, мы не будем сейчас об этом говорить, Джон, — я, кажется, немного устал.
Это странно — странно. Кажется, за эти месяцы произошло больше, чем за всю остальную мою жизнь, вместе взятую. Но разве я не прервал тебя минуту назад? Что ты хотел сказать?»

Не успел Халлоран заговорить тем же изменившимся голосом, как позади него зашуршало платье, и мистер Хиггинсон прервал его: «Входите, дорогая. Это Джон Халлоран».

 Миссис Хиггинсон, бледная, как и подобает, в розово-белой шали, вошла в комнату.о ее
плечи, подошла, томно и взял руку Хэллоран же. “Не стоять”
 она сказала: “я услышал твой голос и думал, что зайду на минутку.
Я с трудом могу спуститься вниз, но я пытаюсь немного походить
по этому этажу. Доктор Браун справедливо приказывает мне вести себя очень тихо, но я
уверен, что небольшая физическая нагрузка - лучшее, что можно сделать. Как же мы будем передвигаться, если не будем заниматься спортом? Ты не чувствуешь сквозняка, дорогая?
 Джон, не мог бы ты закрыть дверь? Я должна быть немного осторожнее в таких вещах. Я рада, что ты принёс мистеру Х. хорошие новости. Доктор
Браун сказал, что это единственное, что может ему помочь. - Скажите мистеру Холлорану,
чтобы он пришел, если принесет хорошие новости, - сказал он. - Если нет, то ему лучше держаться подальше.
- Что ж, у нас тут было довольно серьезное время, не так ли?
мы? Я сказала мистеру Х., что он просто обязан выздороветь - из-за того, что стало бы с
Мами и мной, если бы он этого не сделал. Мы нечасто видели тебя в последнее время, Джон. От
естественно, все были довольно расстались с моей болезнью, и г-н
Н. в., но я уверен, что мама была бы рада видеть тебя в любое время”.

“Джон был в отъезде”, - сказал мистер Хиггинсон.

Последовала пауза, и Халлоран, увидев свой шанс, собрался с духом и выпалил: «Это была очень важная для меня поездка», — начал он. Это было неуклюже, но теперь он должен был либо продолжить, либо уйти, и он продолжил: «С тех пор, как я уехал, я навещал Маргарет Дэвис из Эванстона; она жила там, в горах, и обещала стать моей женой».

Слова были произнесены. Мистер Хиггинсон выпрямился в своем кресле и
уставился на него. Миссис Хиггинсон откинулась назад и уставилась на него. Холлоран мог только
покраснеть. Наконец, миссис Хиггинсон, первым пришедший в себя, повторил
имя: “Маргарет Дэвис! Я никогда не слышал, чтобы кто-нибудь из жителей Эванстона говорил о ней"
. Ее семья давно там жила?

“Да, всю ее жизнь”

“Эм... полагаю, это небогатая семья?”

“Думаю, да. У них прекрасный старый дом на Ридже”.

Снова миссис Язык Хиггинсон подвел ее, и она поднялась, чтобы уйти. “ Надеюсь,
вы не будете возражать, если я расскажу Мами, мистер Холлоран. Ей будет интересно.

“О, нет, вовсе нет. Это не секрет”.

“Мы все очень рады это слышать. Это довольно неожиданное событие, не так ли?
”

“О, дорогая, нет. Ему много лет”.

“Действительно много лет? Я надеюсь, ты хорошенько подумаешь. Это
спрашиваю, хороший интернет-женщины, чтобы привести ее сюда, чтобы Wauchung--город
женщина, особенно, с культурой и изысканный вкус. Я надеюсь, что вы не
совершаешь ошибку. Было бы так жаль, если бы ее жизнь сложилась несчастливо.
” Она вышла; и Холлоран, немного поерзав, начал
подумывать, что лучшее, что он мог бы сделать, - это тоже уйти. Но мистер
Хиггинсон остановил его. “ Садись, Джон, садись. Так ты собираешься
жениться? Что ж, я рад это слышать. Позволь мне пожать тебе руку.
 Холлоран нервничал и снова поднялся.

“ Подожди минутку, я еще не сказал, по какому поводу хотел тебя видеть.
Есть вопрос, который не выходил у меня из головы, пока я лежал здесь.
Думаю, сейчас подходящее время поднять его. Я jotted
некоторые меморандумы этим утром ... там, на столе, те в сложенном виде
документы. Я хотел бы взять их с собой, чтобы посмотреть на них. Я хочу
отзыв на них, прежде чем мы сделаем что-нибудь об этом”.

Халлоран взял документ, открыл первый, и побежал его глаза над ним.
При первых же словах он вздрогнул, покраснел, что-то пробормотал и поднял глаза.
Потеряв дар речи от благодарности. “Почему... почему...”

“Все в порядке”, - перебил мистер Хиггинсон. “Не обращайте внимания на то, что вы
А теперь решение. Иди домой и подумай. Если ты заметишь что-то, что, по-твоему, можно улучшить, обсуди это со мной в следующий раз, когда придешь, и, думаю, мы не будем сильно возражать. «Хиггинсон и Халлоран» выглядит не так хорошо, как «Хиггинсон и Ко». Более короткое название смотрелось бы лучше. Но мы никогда не придавали большого значения внешнему виду.

— «Мне не нужно об этом думать, мистер Хиггинсон».

«Забирайте, забирайте. Думаю, на сегодня я достаточно наговорился. Я немного устал».

Теперь ему ничего не оставалось, кроме как уйти. Спускаясь по лестнице, он
увидел Кросмана и Мэми, встревоженно стоявших в дверях гостиной.

“ Они что-нибудь говорили о нашем приезде? ” спросил Кросман.

Холлоран резко остановился. “Ей-богу!” - воскликнул он; и затем: “Послушайте, мне очень жаль,
но я совершенно забыл о вас. В любом случае, это одно и то же; я никогда
не смог бы вымолвить ни слова. Я думаю, это зависит от тебя.

Он отошел в сторону. Мэйми посмотрела на Кросмана.

«Ну, скажи, Мэйми, где она?»

«В своей комнате, наверное».

«Ты иди вперёд, Мэйми, и узнай, могу ли я её увидеть».

С удручённым видом Кросман, которого вела Мэйми, начал подниматься по лестнице как раз в тот момент, когда Халлоран вышел из дома.



ГЛАВА VIII. Уравнивание

Маргарет и Халлоран поженились в конце весны. В свадебное путешествие
они отправились в горы, когда в садах на склонах холмов распускались розовые и
белые бутоны.
Полевые воробьи и малиновки пели для них, пока они ехали из
деревни; ручей, бурлящий от воды, стекающей с более высоких склонов,
где под северными уступами ещё лежал снег, бурлил почти у колёс
кареты; вдоль дороги распустились миллионы фиалок, белых
клубничных цветов, первых маргариток и незабудок, которые
они сбежали из какого-то старинного сада. В воздухе витал запах весны, пьянящее чувство молодости, здоровья и счастья. И пока они
спокойно катились за трусцой белых лошадей, они могли только смотреть друг на друга, глубоко вдыхать ароматный, свежий воздух и радоваться.

 . Их первая остановка была на ежевичной поляне под клёнами. Пока они сидели на хорошо знакомом бревне и смотрели на зелёное чудо противоположного склона, где, как и в тот осенний день, сгущались тучи, Маргарет взяла его за руку.
У Холлорана. “Послушай”, - сказала она.

Далеко в глубине горы зимний крапивник распевал гимн,
приветствуя их возвращение в высокогорье всей мелодией своего маленького
горлышка. Его соседи приняли его, и передается их shrillest; и все
вдоль склона щебетали изящные Бабель приветствия.

- Джон, - пробормотала она.

“Да, Маргарет”.

— Они не могут отправить вам телеграмму сейчас?

 — Если бы они это сделали, это им не помогло бы. Я приказал дежурному на станции
держать все сообщения до тех пор, пока я не позвоню, а я не собираюсь
звонить.

 Она улыбнулась, и они снова замолчали, прислушиваясь к весёлым звукам.
позади них, прислушиваясь к далёким звукам из долины и наблюдая за людьми, работающими в полях внизу.

До сих пор мы следовали за ними, но теперь, рассказывая о странном происшествии, случившемся во время этого небольшого путешествия, мы отступим от темы.  Однажды вечером за ужином несколько активных участников похода в деревню занялись подготовкой к нему.  В деревенском клубе должно было состояться «шоу». Говорили, что это очень весело, и Маргарет с Халлораном были в первом фургоне,
который отправился вниз. Группа потрёпанных актёров, последние модные песни,
Изысканный серебряный сервиз, который разыгрывался в лотерею, — номер
присваивался каждому билету, проданному на представление, — вот в чём
заключались развлечения. Намекали, что тот же самый серебряный сервиз,
вероятно, будет разыгрываться и в другие годы, потому что в лотерею
включались все города вдоль железной дороги, и выигрышный билет,
по-видимому, всегда доставался в каком-нибудь другом городе. Но
горцы всегда были рады, когда их обманывали, и не могли устоять перед
серебряной посудой. Мелкие фермеры, которые
строят эркеры с черепицей и покупают органы для кабинетов, прежде чем
дом заколочен, и они становятся легкой добычей этих соблазнов. Итак, зал
был переполнен, и компания столкнулась с некоторыми трудностями в получении мест.

Наконец зазвенело треснувшее пианино.. Уборщик зажег
лампы, служившие рампой, и где-то за
занавесом послышался певческий голос.

Хихикающая, болтающая публика притихла. Керосиновые лампы коптили
и незаметно мигали. Деревенская аристократка, дочь главного
казначея, в сопровождении своего спутника, который жевал жвачку,
села рядом с Халлораном, охваченная предвкушением. Голос звучал всё громче и громче,
приблизилась к припеву. Маргарет, обнаружив, что публика пахнет сильнее и выглядит не так живописно, как ей хотелось бы, повернулась, чтобы предложить уйти пораньше, и с удивлением увидела, что её муж наклонился вперёд, положив руки на спинку стула перед собой, и не сводит глаз со сцены.
Появились признаки того, что занавес вот-вот опустятся, и когда голос запел припев: «Для златовласой Мэри, ди-дудл-ди-феи,
ди-иддл-ди-эйри, та-ра-ра-моя-моя», — появился певец, длинноногий чернокожий комик в великолепном, хотя и потрёпанном, костюме.
костюм. Халлоран пробормотал: «Ну, будь я проклят!»

«Что такое, Джон?» — прошептала она.

«Ты разве его не знаешь? Это Эпплз!»

И действительно, Ле Дюк, после тщетных поисков золота, которое блестит над
кукурузным полем на Торговой бирже, вернулся на путь, ведущий
к Шекспиру. Бард, конечно, был не совсем в пределах досягаемости, потому что
Эпплз потерял своё место в очереди и должен был начинать с самого конца,но дорога всё ещё была там. Пока они смотрели и слушали, к комику присоединилась женщина, тоже загримированная под негра, и они узнали в ней его жену.

На следующее утро Холлоран после завтрака отправился в деревню, чтобы поговорить с Ле Дюком, но “компания” уехала ранним поездом. “Я не знаю
”, - сказал он Маргарет, когда они обсуждали это позже в тот же день.;
“нет особого смысла их жалеть. Они бы все равно приземлились на этом уровне
рано или поздно - ничто не могло их остановить. И он не может причинить
ничего похожего на вред от своей аферы с серебряными оправами, который он мог бы причинить, если бы Бигелоу удалось провернуть свою сделку ”.

“Хотя мне немного жаль Лиззи. Раньше я думал, что она могла бы составить
к чему-то. Видишь ли, Джон, я не могу до конца забыть, что если бы не
она и Джордж, мы, возможно, не... может быть, мы бы не узнали друг друга так хорошо. Они гуляли в саду. Говоря это, она сорвала гроздь яблоневых цветов и повернулась, чтобы приколоть их к его пальто.
“Пожалуй, нет”, - сказал он, глядя на нее и улыбаясь, “но я не
знаю. Может быть, мы бы тоже оказался на этом уровне, как бы мы ни
начали. Мне нравится так думать.

Она подняла голову с одним из тех быстрых, застенчивых взглядов, которых он научился ожидать; и так же быстро снова опустила взгляд и склонила голову над
Она пробормотала, глядя на цветы: «И я тоже».
***
КОНЕЦ