Александр Дюма, Роман о Виолетте - 2. Часть 8

ГЛАВА ВОСЬМАЯ


–  А как ты обходилась до этого, когда меня не было рядом? –  спросил я через двери. –  У тебя были подруги для этих целей?

– Да, целых две! – гордо ответила она. – Как же можно мыться и не вымыть спину? Руки мои не достают до некоторых мест!

– Почему же ты не обратилась к ним за защитой и помощью, а пришла ко мне? – спросил я с недоверием.

– Ладно, я пошутила, – сказала она со смехом. – У меня была мочалка с двумя ручками. У тебя такой нет. Тебе что, трудно потереть спинку? Ты ведь уже видел меня всю!

– Мне не трудно, но дело идёт туда, куда мне не хотелось бы двигаться, – сказал я. – Мне кажется, ты настойчиво хочешь соблазнить меня.

– Тебе всего лишь кажется это? – со смехом спросила она. – Я думала, что ты, наконец-то, уже понял это наверняка!

–  Дитя моё, ты взялась за мужскую работу, а я по необходимости выполняю функции мадемуазель, которая избегает добрачной близости! –  возразил я. –  Имей в виду: я не такой стойкий, каковыми бывают в этом деле девицы. Впрочем, и они далеко не все не сдают свои бастионы по первому требованию. Так что я не смогу слишком долго оказывать тебе сопротивление!

– Это обнадёживает! – сказала Виолетта. – Так ты идёшь? Вода скоро остынет!

Меня не пришлось слишком долго уговаривать. Аргумент об остывшей воде окончательно убедил меня, что лучше, чтобы нам обоим было приятно, чем довести дело до того, что девица замёрзнет, а я буду сожалеть о том, что не воспользовался представленной возможностью не только ещё раз взглянуть на её молодое упругое и хрупкое тело, но ещё и прикоснуться к нему, пусть бы даже через мочалку.

Я зашёл в ванную комнату, взял из её рук мочалку и принялся нежно водить ей по её спине.

–  Ты ласкаешь или моешь? –  спросила она.

–  Я и сам не разобрался с этим, –  ответил я.

–  Тогда давай сначала покончим с мытьём, а затем ты, если захочешь, будешь ласкать, но уже без мочалки, –  предложила чертовка. – Нажимай сильнее!

Я надавил на мочалку и провёл по спине сверху вниз, Виолетта взвизгнула.

– Не так сильно! – воскликнула она. – Ты же не коня чешешь! Я всё-таки чуть более нежное существо!

– Прошу прощения, – пробормотал я и стал гладить предельно осторожно.

– Теперь опять слишком мягко! – возмутилась она. – Дай сюда свою руку, я покажу, как это надо делать!

Она взяла мою руку, положила её вместе с мочалкой на свой живот, повернувшись ко мне лицом, и стала водить ей по животу, под её грудью, по бокам и словно бы ненароком спустилась с ней до пупка и ниже.

 – Ну всё! Я больше не выдержу! – воскликнул я и, бросив мочалку в воду, вышел из ванной.

Рука моя была в мыле. Сам я был крайне рассержен, прежде всего, на себя. Я мог бы просто помочь ей вымыться, и сделать вид, что мне совершенно безразличен весь этот процесс. Это было бы вполне разумно и подействовало бы на неё в тех воспитательных целях, к которым я стремился. Напротив, я мог бы решительно отказаться от выполнения её просьбы, чем окончательно установил бы границы допустимого. Я же поступил наиболее глупо. Я даже назвал себя ослом, правда, не вслух, конечно же.

– Извини, я больше не буду тебя мучить, – сказала она из ванной. – Не мог бы ты просто вылить на меня тёплую воду из кувшина? Мне необходимо ополоснуться, прежде чем начать вытираться.

Она предоставила мне возможность с достоинством выйти из этой неудобной ситуации. Я решил зайти, полить её водой с совершенно каменным лицом и покончить с этим. Неужели же я не смогу сдержать свои эмоции? Неужели я позволю какой-то юной девице вить из меня верёвки?

Я зашёл, взял кувшин и полил на её плечи.

– Горячо! – взвизгнула она. – Надо было разбавить холодной!
 
– Прости, я болван! – ответил я.

Я попробовал воду рукой. Не так уж и горячо, но разбавить не мешало. Я долил немного холодной воды и полил на её чистое тело, на котором кое-где ещё оставалась мыльная пена.

– Не так быстро, тоненькой струйкой, – поправила она мои действия.

Наконец, она смыла с себя пену и попросила подать ей полотенце, в которое она завернулась, вследствие чего я получил возможность унять свои фантазии, навеянные столь неожиданными видами.

Я покинул ванную комнату. Она вышла вслед за мной, закутанная в полотенце.

– Там осталась тёплая вода, можешь тоже помыться, – сказала она.

– Может быть и помоюсь, но не жди, что я позову тебя потереть мне спинку, – ответил я.

Она надула губки. Чтобы снять напряжённость, я решил задать примирительный вопрос.

– Ну как, я справился с задачей? – спросил я.

– Сначала вода была слишком горячей, потом слишком холодной, – ответила она. – Но ничего, для первого раза вполне нормально. В следующий раз проверяй температуру воды локтем. Если для локтя будет приятно, значит, вода имеет нужную температуру.

– Ах, вот как это делается, оказывается? – спросил я с иронией.

– Я помогала хозяйке купать её детей, – сообщила Виолетта.

– Девочек? – спросил я.

–  Я хозяйки две девочки и два мальчика, – ответила Виолетта.

Я промолчал. Виолетта посмотрела на меня и прыснула смехом.

– Старшему мальчику четыре года! – сказала она. – Не думала, что ты будешь ревновать к детишкам!

– Вот ещё глупости! – буркнул я и пошёл в ванную комнату, чтобы тоже слегка помыться, но, разумеется, без помощи моей новой мучительницы.

Когда я вышел из ванной комнаты в махровом халате, Виолетта лежала на своей кровати под пушистым одеялом. Я догадался, что на ней ничего нет. Было бы странно, если бы она оделась на ночь в эту нашу вторую совместную ночь после того, как спала обнажённой в первую ночь.

– Ты всё-таки совсем заморозил меня! – сказала она. – Вода в кувшине была слишком холодной, ты перестарался, разбавляя её. Никак не могу согреться. Иди же ко мне, согрей меня!

«Дьявол меня раздери! – подумал я. – Что же она со мной делает? Впрочем, ведь всего лишь через неделю ей будет шестнадцать лет! Стало быть, она практически совершеннолетняя! Это невозможно! Такое тело, такое желание с её стороны, а я веду себя как снеговик, как глыба льда, как кусок камня! Сколько же может длиться эта адова игра? Чёрт подери, я, в конце концов согласен жениться на ней! Пусть так, но сию же минуту она будет моей!»

Я решительно сбросил халат, подошёл к её кровати, отбросил одеяло и лёг рядом с ней, прижимаясь так тесно, что ни одна сила на свете уже не могла бы предотвратить то, что произошло между нами в последующие четверть часа.