Мемуары Арамиса Часть 422

Глава 422

Проблема злобных планов Антуана и Мари-Мадлен, присвоивших себе имя маркизов де Бренвилье, оставалась нерешённой. Эта злобная парочка вынашивала свои планы мести, и её следовало остановить.
Мари-Мадлен, по-видимому, сговорилась с шевалье де Лореном. Следовательно, и шевалье де Лоррена следовало причислить к нашим врагам.
Я попросил Базена пригласить ко мне на завтра одного из моих лучших сыщиков, Огюста Симоне. На следующий день он явился ко мне с докладом.
— Монсеньор, — сказал он. — Я выяснил любопытные подробности относительно интересующей вас особы.
— Говорите, — ответил я.
— Любовник маркизы – позвольте мне называть её так, хотя оба мы знаем, что она никакая не маркиза – итак, её любовник по имени Сент-Круа умер не так давно. Причина смерти – несчастный случай. Сент-Круа занимался химическими опытами и для предотвращения попадания ядовитых испарений при дыхании в организм, но использовал стеклянную маску с трубкой и сложными фильтрами. Маска крепилась к голове лентами. Плотное прилегание к лицу обеспечено было специальной формой, маска изготовлена по глиняному слепку с лица самого Сент-Круа.  Итак, тесёмки лопнули, маска разбилась, Сент-Круа надышался ядовитых испарений. Спастись ему не удалось.
— Об этом я осведомлён, — сказал я.
— Он не имел детей и иных наследников, — продолжал Симоне. — Поэтому была создана комиссия по оценке наследства для отыскания наследников второй или третьей руки, или же для удержания наследства в доход государству. Комиссия весьма удивилась, что у Сен-Круа была целая химическая лаборатория, с огромным количеством оборудования – разные нагреватели, колбы, трубки, реторты, змеевики и прочие сосуды. Едва ли, он изготавливал их сам, скорее всего где-то заказывал. Изготовить такое под силу только венецианским мастерам! Это стоило недёшево.
— Дальше, — попросил я.
— А дальше была найдена коробка с запиской «Вскрыть в случае смерти маркизы де Бренвилье до ее смерти». Кроме того, насторожило, что сразу же после его смерти его любовница Мари-Мадлен де Бренвилье быстро покинула Францию.
— Вот даже как? — удивился я. — Куда же она направилась?
— Мы выясним, монсеньор, — ответил Симоне. — После обнаружения рукописного заявления Сент-Круа дело засекретили, но не для нас, монсеньор. Мы знаем, что Сен-Круа признался в создании ядов и использовании их совместно со своей подружкой Мари-Мадлен. После этого, смеси, найденные в этой коробке, были даны мелким животным – мышам и крысам. Все они издохли. Эти факты, а также ваше предупреждение и инструкции заставили заняться расследованиями более тщательно и уже официально подключить комиссию Ордена к делу, особенно, по части допроса свидетелей. Без физического воздействия на них, разумеется.  Несколько свидетелей высказали свои подозрения, что привело к аресту не столь уж и лояльного Ла Шоссе. Как и мнимая маркиза де Бренвилье, он ранее пытался скрыться, но был арестован 4 сентября. Он пока ни в чём не сознаётся, но будьте уверены, он сознается. Поскольку его вина доказана, допрос будет происходить не столь деликатно, как это было в отношении свидетелей.
— Разумеется, Симоне, хорошо, держите меня в курсе дела, — ответил я. — Вся информация, полученная от него, должна быть немедленно донесена до меня. И ещё займитесь особенно тщательно розысками Мари-Мадлен и не упускайте из виду действия шевалье де Лоррена. На эту работу найдите других людей из числа верных нам дворян при дворе Короля.
— Будет исполнено, монсеньор, — ответил Симоне.
Я выдал ему средства на расходы, и он покинул мой дом.
Через два часа Симоне запиской сообщил мне, что маркиза уехала в Англию.
В Англию! Туда, где находились Атос, Портос и Рауль! Это было чрезвычайно опасно для них!
Мои друзья покинули Францию в том числе для того, чтобы быть подальше от отравительницы, задумавшей их уничтожить и уже совершивших одну попытку претворить свои планы в жизнь! Теперь же они пребывают в одной и той же стране! Это не может быть простым совпадением! Следовательно, и мне самому надлежит ехать в Англию, чтобы защитить их. Я, разумеется, направил письмо Атосу и Портосу, но письмо может опоздать, и оно вообще может затеряться в дороге, или не дойти до адресатов по тем или иным причинам. Кроме того, зная моих друзей, я был уверен, что после того, как они прочтут это письмо, они ничего не сделают для того, чтобы защититься от неё, что я уже наблюдал здесь, в Париже! Беззаботность Атоса и вера в лучшее даже тогда, когда для такой веры нет никаких оснований, может сравниться разве что с безмятежностью Портоса, который принимается действовать лишь тогда, когда видит перед собой явного врага, с оружием, направленным против него. Во всех остальных случаях Портос предпочитает расправляться с поросёнком под хреном, или с фаршированным гусем, с оленьей ногой или с кроличьим паштетом, а не с отравительницей, задумавшей отправить его на тот свет.
Я также вспомнил, что, вполне вероятно, что с ними же в Англии пребывает и Филипп. Жалко будет, если столь благородный Принц падёт жертвой роковых замыслов коварной отравительницы. Но если она признает в нём человека, похожего на Короля как две капли воды, последствия могут быть ещё более губительными!
— Базен, мы едем в Англию! — сказал я.
— Завтра или послезавтра? — спросил Базен.
— Немедленно, — ответил я. — Четверть часа на сборы – это максимум, что я могу вам дать, пока я пишу три письма тем, кто заменит меня в моих делах в Париже.
Через четверть часа мы с Базеном мчались в Кале, через шесть часов мы были в Бове, где сменили лошадей и наспех перекусили. Ещё через шесть часов, почти в полночь, мы были в Амьене, где заночевали. В четыре часа утра в предрассветных сумерках мы покинули Амьен. Ещё пять часов до Абервиля, где снова сменили коней и подкрепились, ещё пять часов до Берка, новая смена лошадей, и, наконец, к вечеру следующего дня мы уже были в Кале. Мне не составило проблем найти и нанять лёгкую и быстроходную яхту до Дувра. В полдень следующего дня я уже прибыл в Монквиль. Недалеко от Монквиля навстречу нам стремительно промчался всадник, с которым мы разминулись, поскольку дорога в этом месте раздваивалась, а затем снова сходилась. Всадник проскакал по правой ветке дороги, а мы – по левой её ветви.
Подъезжая к местечку, я заметил седовласого человека, который весьма пристально присматривался к нам, затем сорвался с места и побежал, чтобы предупредить своих хозяев о прибытии двух всадников.
— Это Гримо, — крикнул мне Базен.
Я присмотрелся и пришёл к тому же выводу.
Не успели мы въехать в двор, навстречу нам уже бежал Портос, а за ним не столь поспешно следовал Атос.
—Ба! Ба! Кого я вижу! — прокричал Портос своим басом. — Арамис! Мы ужасно рады видеть вас здесь!
Я соскочил с коня и бросил поводья подошедшему Гримо.
— Рад вас видеть, дорогой друг, хотя предвижу, что вы прибыли, разумеется, не с добрыми вестями, судя по взмыленным коням! — сказал Атос. — Кажется, и вы с Базеном не теряли времени даром и почти совсем не отдыхали в дороге?
— Тому имеются веские причины, — ответил я, обнимая Атоса, после чего умудрился обнять также и Портоса, ловко избегая увечий от его крепких рук.
— Нам надо спешить? — спросил Атос.
— Теперь уже, слава Богу, нет! — ответил я. — Коль скоро вы живы, и питаетесь здоровой пищей из местных запасников, я могу успокоиться на время тем, что прибыл вовремя.
— Да, мы питаемся, в основном, местными продуктами, — ответил Атос.
— В таком случае, и мы с Базеном перекусим с дороги, — сказал я.
— Как раз проведём дегустацию местного вина! — обрадовался Портос.
— Управляющий д’Артаньяна делает вино? — удивился я. — Никак не ожидал, что в Англии можно выращивать виноград!
— У д’Артаньяна нет виноградников, как нет и управляющего, а вином нас угостил его сосед, вернее, соседка. — ответил Атос. — Она сказала, что была в весьма дружеских отношениях с д’Артаньяном в пору, когда он здесь проживал, и поэтому его друзья для неё – её друзья! Чрезвычайно любезная дама!
— Да, — подтвердил Портос. — Даже удивительно, что такая просвещённая дама проживает в такой глуши! Между прочим, она свободно говорит по-французски. Сказала, что некоторое время жила во Франции. Отсюда и предпочтение вина пиву, что совершенно неожиданно для Англии. Так вот у неё есть виноградники, которые она обещала нам показать в недалёком будущем!
— Портос! Здесь нет и не может быть виноградников! — сказал я. — Атос! У д’Артаньяна не может быть знакомых в Монквиле и по соседству, поскольку он никогда не был в этом имении, подаренном ему генералом Монком. Ни разу в жизни! Эта дама – блондинка? С серыми глазами? На вид двадцать лет? Недостаёт вот этого зуба?
Я показал один из своих зубов, который, кстати, был на месте.
Атос побледнел.
— Маркиза де Бренвилье? — спросил он.
— Да, — ответил я. — К счастью, её любовник и подельник в деле отравлений погиб от собственного яда и помог изобличить её. Она каким-то образом узнала об этом и покинула Францию. Едва я узнал, что она направилась в Англию, я помчался сюда.
— Она – ведьма! — прошептал он. — Если она так быстро нашла нас, она не менее быстро сыщет и Рауля!
— Значит, я не зря гнал! — сказал я. — Сегодня вечером вы собирались отведать подаренное вино?
— Никому нельзя верить, — проговорил потрясённый Портос. — Только друг другу в нашем тесном кружке! Только таким проверенным друзьям, как вы, Арамис!
— Вы вновь спасаете нас, дорогой друг! — сказал Атос. — Едем же скорей за ней! Она, должно быть, ещё там, где мы её оставили!
— Она уже не там, — возразил я. — По дороге я повстречал всадника, теперь я понимаю, что это была всадница. Она покинула эту местность.
— Но Рауль? — спросил Атос. — Мы ведь должны его предупредить!
— Не беспокойтесь, Атос, в Дувре я получил по голубиной почте письмо о том, что Рауль под именем капитана Батса вышел в море. Некоторое время он будет в недосягаемости. Что касается маркизы, письмо с её приметами той же голубиной почтой направлено в Лондон. Некоторые мои друзья позаботятся о том, чтобы найти её и обезвредить, или, по крайней мере, сообщить мне о месте её пребывания. Мы можем немного отдохнуть и обсудить дальнейшие планы. Но где же Принц Филипп?
— Он в мезонине, — ответил Портос. — Пишет, наверное, двадцатое письмо княгине Монако и обливает слезами её портрет.

(Продолжение следует)