От мечты к мечте

1
Люблю писать про старших помощников на корабле. Во-первых, потому что у них каторжная должность: они отвечают за всё и полу-чают за всё. А во-вторых, это кладезь народной мудрости, олицетво-рение гениальности в простоте общения и мышления, лаконичности в своих умозаключениях.

Правда, с ними шутить не рекомендуется, ибо они могут тебя наказать, а самое большое наказание для моряка – лишение его схода на берег.

Утро у старпома, как и у всех, начинается с подъёма и зарядки, которую никто и никогда не любит. Всем, включая и старпома тоже, хочется поспать ещё чуточку.
То он по уши обложен бумагами, то по наводке распекает какого-то негодяя, то по приказанию строит экипаж, прекрасно понимая, что на столе лежит недоделанный документ, который срочно надо пред-ставить в штаб бригады, и командир корабля сказал, что вечером будет смотреть журнал учёта боевой подготовки, а там не то что конь, табун не валялся, а в 16:00 на ют вынесут средства борьбы за живучесть, обязательно надо проверить, а то, не дай Господи, беда на корабле случится… И после отбоя надо обойти корабль, чтоб пьянку не допустить, офицеров с мичманами уложить, чтоб не о бабах, а о службе больше думали…

 И так каждый божий день!.. Одно, второе, третье… Ни поспать, ни отдохнуть… А и это тоже ой как нужно!

2
Наука давалась Легкоступову без труда, да и судьба благосклонно относилась к нему, хранила и боготворила.

На первом курсе он неожиданно для всех занял первое место по шахматам, обыграв заместителя начальника училища, который до этого считался непобедимым и даже участвовал в первенстве Вооруженных сил. И пусть потом он ему и проигрывал, но эта победа сделала его узнаваемым в училище. Теперь раза два в месяц его вызывали в кабинет замначальника, где приходилось по-взрослому думать, склонившись над шахматной доской. После этого триумфа на всех кафедрах к курсанту Легкоступову стали относиться с уважением.

Владимир немного боксировал. И пусть в этом виде спорта он и не завоёвывал больших призов, часто всегда входил в пятёрку
победителей в училище.

Однажды на третьем курсе, возвращаясь в училище из увольне-ния, Владимир увидел отблески пламени, отражающиеся в окне квар-тиры на третьем этаже. Не раздумывая, он быстро вбежал по лест-ничной площадке, выбил ногой дверь, проник в горящую квартиру и вывел оттуда бабушку.

Владимир отлежал две недели в госпитале с лёгкими ожогами,
а потом на общем построении училища сам губернатор города вручил ему медаль «За отвагу на пожаре».

Теперь Легкоступова везде чествовали как героя.

3
Вова был поздним ребенком. Мать души не чаяла в сыне, балова-ла его и во всём потакала. Они были друзьями-не разлей вода. Вместе гуляли по паркам, ходили в театр, посещали музеи, читали книжки, смотрели фильмы… Владимир неплохо владел двумя языками, играл на гитаре, был эрудирован. Нельзя было с уверенностью сказать, что Вовочка был маменькиным сынком, но мать очень любил. Он доверял ей все свои сокровенные тайны, делился идеями и мыслями.

Когда Вовочка был маленький, мама часто после обеда читала ему книжки.
Она была родом из Севастополя, и Вова заметил, что морские рассказы мама всегда читала очень возвышенно, с упоением. И он с интересом слушал их, как-то неожиданно спросил: – Мам, а ты когда-нибудь любила по-настоящему?

Мама отложила книгу, долго не шевелясь лежала, наконец, глу-боко вздохнула и тихо произнесла: – В молодости, сынок, у меня была только одна настоящая
любовь – моряки!

– А почему наш папа танкист?

Володя отца видел редко: то он на учениях, то на манёврах, то обмывает звания, то на дне рождения сослуживца, то… И таких то было миллиард!

Когда Владимиру исполнилось 12 лет, отца не стало. На очеред-ных ученьях он замерз, а как – мать ему никогда не рассказывала.

– Жизнь, сынок, сложная штука, – мама опять глубоко вздохнула. – Любишь одно, а получается совсем другое.

Больше к этой теме они не возвращались.

После этих разговоров Владимир просто бредил морем, а после того, как он на отдыхе с мамой увидел бескрайние просторы Чёрного моря, оно ему снилось каждую ночь.

С отличием закончив восемь классов, в Нахимовское училище Владимир не поступил, слишком велик был набор сыновей и внуков прославленных мореплавателей, а в Суворовское училище его взяли с превеликим удовольствием, почти без экзаменов. Но через месяц, не разбираясь, его за драку с суворовцем второго курса, которому он сломал челюсть, отчислили. И что обидно, он был прав, защищая своих однокурсников от притеснения суворовцев старших классов.

Доучиваться пришлось в родной школе. Но и здесь он ни на ми-нуточку не переставал мечтать о море и его бескрайних просторах.

Если веришь в мечту, она непременно сбудется. После успешного окончания школы он уехал в Калининград и поступил в Калининградское военно-морское училище. Учёба давалась легко, и все муд-рёные флотские науки не вызывали никаких затруднений.
Училище Владимир Легкоступов закончил с красным дипломом. Ему даже было предложено остаться в строевой части, но он выбрал Черноморский флот. И закрутилась, завертелась его флотская жизнь на большом противолодочном корабле в артиллерийской боевой части.

Что-что, а работать Вова любил.

Он чётко усвоил: чтобы работалось легко, надо чтобы и все вокруг работали!

4
Служба не сильно обременяла офицера, да и личный состав его любил за знания и флотскую удаль. Здесь он до совершенства оттачи-вал не только воинское мастерство, но и флотский язык, дополняя его своими замысловатыми изречениями, чем снискал уважение не толь-ко экипажа, но и старших офицеров.

Его группа, а затем и артиллерийская боевая часть, всегда были
в числе передовых.

После представления Владимира на корабле группе управления артиллерийским огнём моряки, особенно старослужащие, восприняли его безразлично, мол, какой-то сопляк будет ими командовать.

Оставив после построения свой личный состав, скомандовал:

– Равняйсь! Смирно! Не понял, при повороте… Либо я слегка оглох, либо не слышу единого щелчка при повороте голов!.. Может, сегодня кто-то вечером стремится всеми фибрами души осмотреть окрестности города-героя Севастополя, так вечером соберёмся на юте, и я вам расскажу о его красотах и достопримечательностях… Равняйсь! Смирно! Вольно! Начинаете отдалённо напоминать воен-ных… Легкоступов представился, рассказал кратко о себе и добавил, что всё сделает для того, чтобы его подразделение всегда было первым.
Многие скептически заулыбались.

– А сейчас – разойдись, в шеренгу по одному по ранжиру стано-вись.

Моряки нехотя стали строиться.

– Вы решили показать характер и своё пренебрежение ко мне – не возражаю. Будем строиться, пока не начнёте завидовать мёртвым. Я не спешу, а теперь и вам не советую.

После третьего построения моряки поняли, что делать надо всё быстро, а после пятого – и правильно. И главное уразумели, что с мо-лодым лейтенантом шутки плохи, проще всё сделать сразу и пра-вильно, чем потом самим страдать.
Легкоступов не спеша шёл вдоль строя, останавливаясь перед каждым, моряки представлялись.

– У меня создалось впечатление, что кого-то в нашем строю нет.

– Матрос Игнатенко – дневальный по кубрику…

– И…

– Старший матрос Максимов.

– Где он?

– Умер… – донеслось из строя тихо.

– Умер Максим – ну и хер с ним! Кто-то из мудрых сказал: «Чем больше солдат спит, тем меньше от него вреда!» Но это о солдатах сказали, если вы… одни из них? Если вдруг Максимов оживёт, пере-дайте, что для восстановления здоровья ему полагается в течение двух недель отпуск при части, без схода на берег. Сейчас проворачивание оружия и технических средств, а после…

– Занятия по специальности, – уточнил дежурный, старшина
второй статьи Авдеенко.

– Занятия по специальности проведём посла обеда, а до обеда я посмотрю ваши боевые посты, заведования и порядок в кубрике. Найду замечания, будете устранять во время обеденного перерыва, беспорядка не люблю и не выношу! Если кто что-то недопонимает по природной скудности ума, обращайтесь, подскажу. После ужина посмотрим средства борьбы за живучесть, а затем проведём учение по борьбе с пожаром…

– Нельзя иметь всё сразу, и море, и по колено, – вызывающе ухмыляясь произнёс старшина первой статьи.

– Умный? Люблю таких, сам вроде бы тоже Богом не обижен. Скажу так… И чтобы все намертво запомнили: дерево в горнолыж-ном спорте желательно объезжать, а не пытаться пробивать его дур-ной башкой. И ещё – тупиковых ситуаций не бывает, бывает только тупиковое мышление. Не обязательно в этой жизни быть умным, важно, чтоб тебя порой посещали умные мысли. Смирно! Оружие и технические средства проверить! После проверки командирам отделений и боевых постов доложить мне о выявленных замечаниях. Разойдись!

Так прошёл первый день службы лейтенанта Владимира Легко-ступова на корабле.
Шли дни, и вскоре моряки поняли: чтобы жить в радости, надо всецело отдавать себя службе. И, как результат, вскоре группа, а потом и боевая часть по итогам года признавались на корабле и дивизии только отличными.

Однажды при швартовке корабля к причалу – а море было неспо-койное – швартовым концом молодого моряка смыло за борт. Не раз-думывая, Владимир бросился за ним, крикнув, чтоб бросили в воду спасательный круг.

Вскоре на груди лейтенанта Владимира Легкоступова засверкала новая государственная награда: медаль «За спасение утопающих».

Теперь Легкоступов стал легендарной личностью. На корабле его любили. Он жил открыто и служил легко, за словом в карман не лез и не допускал хамства над собой.

Когда на корабле освободилась должность командира артилле-рийской боевой части, его, старшего лейтенанта, не задумываясь, назначили на это место.

– Вы готовы возглавить боевую часть?

– Так точно! Это пессимист плачет в жилетку, а оптимист – толь-ко в декольте.

Офицеры рассмеялись.

Заместитель командира корабля тоже улыбнулся, что бывает крайне редко:
– А почему вы, Легкоступов, до сих пор не женаты?

– Товарищ капитан-лейтенант, женитьба – это лотерея… И толь-ко в лотерее есть шанс выиграть.

– Как вы оцениваете положение в артиллерийской боевой части, всё ли у вас хорошо? – спросил командир корабля.

Владимир не боялся начальников, и они его за это уважали, в свойственной ему весёлой манере заявил: – Даже у самого плохого человека можно найти непременно
хорошее, если его тщательно обыскать.

5
Моряки с воодушевлением восприняли его назначение команди-ром боевой части.
Все быстро усвоили правило: чтобы жить привольно, не нужно давить на жалость, для этого следует хорошо потрудиться.

6
И вот, новая должность – старший помощник на родном корабле! И чем это хорошо: ты знаешь экипаж, кто чем дышит, кто с кем спит… И тебя все знают. Нет затаённого выжидания как с одной сто-роны, так и с другой.

После обеда, не раздеваясь, Владимир лёг на койку, вытянул уставшие ноги. И только веки стали слипаться, как в каюту постуча-ли, вошёл старшина второй статьи Петровский.

– Что ты хочешь?

– Мне надо на тренировку, в спортивную роту.

– Прямо сейчас?

– Так точно!

– А где ты был до обеда, в посту харю давил?

– Никак нет!

– Запомни, Петровский, а если умом недалек – на руке наколи, чтоб лицезреть это ежесекундно: все матросы хороши, но некоторые только один раз! И второе: лучше иметь на борту двух алкоголиков, чем одного спортсмена. Пошёл прочь.

– А как же…

– А так же… Если я встану, ты ляжешь. Хороша ложка и на ужин. Не мешай!

7
По малому сбору после обеда старпом вышел хмурый, а это ни-чего хорошего на предвещало. Обычно такой метод его воспитания продолжался не менее часа.

– Мичман Стеблов, в вашем подразделении какая-то работа по воспитанию личного состава проводится? Или день прошёл, да и хер с ним, пора аккуратно повязывать свое ослепительно белое кашне, подтянуть флотский ремень с коленок на пупок, и на берег?

– А что случилось?

– Матрос у вас пошёл какой-то непуганый! От вашей бескон-трольности, потворства он до обеда высыпается и вдруг вспоминает, что не плохо было бы пойти на тренировку, спортсменке за пазухой поелозить... Надо смотреть не глазами, товарищ мичман, а громче голову поворачивать, до хруста в коленях! Петровский! Отныне и до подъёма разрешаю не переставая будить своего старшину команды, а с ним попутно и командира своей боевой части. Запомнили все? – прокричал он экипажу, – зарубите себе на носу и передайте боевым подругам, знакомым, включая и потомков, что в обеденный перерыв все отдыхают, кроме вахты, разумеется, а не ищут приключения
на все выступающие части тела… Это, надеюсь, ясно всем?.. Меня все услышали?

– Так точно, – вразнобой ответили моряки.

– Полагаю, что кто-то разучился понимать лаконичный военный язык, – он хитро прищурился, – будем учиться. Командирам боевых частей после роспуска строя вывести личный состав на стенку и в течение тридцати минут отработать приветствия. Дежурный по кораблю, через полчаса общее построение. Параллельно пройдём пару кружков по плацу, повеселим моряков с соседних кораблей. Не забудьте меня пригласить! С умилением посмотрю на наших героев Отечества.

Через тридцать минут по кораблю раздалась команда: «Малый сбор! Личному составу приготовиться к построению на стенке».

8
Старпом спустился по трапу. Моряки стояли в едином строю, пожирая глазами начальника.

– Смирно-о-о! Товарищ капитан третьего ранга, личный состав построен!
Приложив руку к виску, любуясь своими моряками, он прошёл вдоль строя.

– На приветствие отвечать: «Товарищ вице-адмирал!» Это всем понятно?
Легкоступов вышел на середину, ладонь коснулась виска, грудь подалась вперёд, тело застыло.

– Здравствуйте, товарищи военные моряки!

Экипаж громко, сотрясая воздух своим величием и мощью, отве-тил: «Здравия желаем, товарищ вице-адмирал!»

– Благодарю за службу!


Разнеслось троекратное «Ура!»

От услышанного флот затих и напрягся. На ют, опережая соб-ственный визг, неслись командиры кораблей и их заместители.

– Легкоступов, ты чего всех пугаешь?

– Я не со зла! – засмеялся он. – Но чтоб все знали, с кем приходи-лось им служить, и не расслаблялись. Личному составу на корабль, бегом марш.

9
Слова Владимира Николаевича Легкоступова окажутся пророче-скими. Придёт время, и он станет адмиралом флота!