Посол. Автор Сэм Мервин

Все, в чем нуждалась Земля, - это хорошая порция здравого смысла, но
вместо этого ее правители предпочитали полагаться на компьютеры, подверженные ошибкам. Как следствие, межпланетные дипломатические отношения были несколько
натянутыми - пока сообразительный молодой человек с Марса не придумал
ответ на вопрос о "шестидесяти четырех долларах".
Зален Линдси стояла на трибуне в огромном новом зале United Worlds
auditorium на берегу озера Поншартрен и смотрела на океан
очков. По отдельности они различались по оттенку: от розовых очков
американцев до тёмно-коричневых очков советского блока. Их
формы и украшения были разнообразны: круглые, в форме арлекина, ромбовидные,
восьмиугольные, квадратные, овальные; без оправы, с драгоценными камнями, в роговой оправе,с цветочной оправой, с огромными искусственными ресницами, как у некоторых представительниц женского пола.

Линдсею казалось, что он смотрит на огромную страницу,
полностью состоящую из знаков препинания. Без очков он чувствовал себя
человеком с Марса. Он и был человеком с Марса — первым марсианином
Полномочный посол на Втором Конгрессе Объединенных Миров.
Ему хотелось бы видеть глаза за защитными очками, потому что он знал, что заставляет их моргать.Он взглянул на телесуфлере перед ним-чисто чтобы добавить влияние на паузу, ибо он запомнил его слова и его доставку
без купюр. На нем было напечатано: Эй, босс-не забывайте, что вы есть
СВИДАНИЕ С ТРЦ ПОКОЛЕНИЯ СЕГОДНЯ.
Линдси подавила улыбку и сказала: "В заключение, я уполномочена
губернаторами Марса пообещать, что, если мы получим еще одну партию
Британские охотничьи ботинки мы уничтожим немедленно после их разгрузки.
и категорически отказываемся отправлять на Землю еще бериллий.

"На Марсе мы выращиваем животных для еды, а не для спорта - мы рассматриваем людей
как единственных достойных спортивных соревнований для других людей - и мы видим
небольшую цель в расходовании наших ресурсов на добычу бериллия или другого
металлы для оплаты, которые хуже, чем ничего не стоят. Короче говоря, мы не станем
свалкой излишков земных благ. Я благодарю вас ".

Слабое эхо его слов вернулось к нему, когда он сошел с
Линдсей медленно спустился с трибуны и направился к своему единственному месту в пустом зале, отведённом для представителей инопланетных планет. В огромном зале стояла тишина.

 Линдсей почувствовал, как спало напряжение, и ощутил радость человека, который всю жизнь мечтал бросить кирпич в витринное стекло и знает, что его за это арестуют, но ему всё равно.

 Ему предстояло пройти через ад, и Линдсей искренне этого ждал. В то время как генеральный секретарь Карло Бергоцца, чьи тёмно-зелёные
очки напоминали скобки по обе стороны его тонкого орлиного носа
Линдсей, не отрываясь от своего занятия, объявил перерыв в работе Конгресса на
сорок восемь часов. Он размышлял о своей миссии и её цели.

Земля — планета, чьи многовековые распри были в значительной степени
ослаблены растущим влиянием компьютерных решений, — и Марс, единственная
освоенная инопланетная планета, на которой никогда не было компьютеров,
опасным образом отдалялись друг от друга.

Это была, как мрачно подумала Линдси, та же древняя история
о метрополии и её заморских колониях, та же основная и, казалось бы, неизбежная тенденция, социальная и экономическая, которая привела к
восстание Северной Америки против Англии, триста лет назад.

В гораздо более широком и дорогостоящем масштабе, конечно.

Линдси был отправлен на Землю в качестве первого представителя своей планеты на
новом Конгрессе Объединенных миров, чтобы проследить за тем, чтобы эта тенденция была остановлена до того, как
она привела к бесповоротному разделению. И не позволив Марсу стать
простой кормушкой и свалкой для родительской планеты.

Что ж, он бросил гаечный ключ в механизм межпланетной связи.
сладость и свет, подумал он. Медленно пробирается к выходу вместе с остальными
В Конгрессе он чувствовал себя как пресловутый слон в посудной лавке. Остальные, непонимающе глядя на него сквозь очки и поверх
ремней, расступались, чтобы дать ему пройти.

Но со всех сторон, на бесчисленных национальных языках, он слышал
шепот, бормотание: «посылают гладиатора»... «похож на звезду видара»...
«слишком молод для такой серьёзной ответственности»... «не понимает
основных тонкостей»...

Очевидно, он не получил подавляющего большинства голосов
в свою поддержку.

 * * * * *

"К черту их всех", - подумал он, когда кто-то похлопал его по плечу
. Он обернулся и увидел дю Френе, североамериканского министра иностранных дел.
Вычисления, разглядывающие его сквозь очки, похожие на близнецы
ложечки для клубничного мороженого в толстой оправе из белого металла.

"Я хотел бы поговорить с вами", - сказал он, говоря скорее по-английски, чем
Эсперанто. Линдси вежливо кивнула, подумав, что дю Френе выглядит
скорее как судья Домье со своей модной горбатой спиной и длинной
официальной мантией.

За столиком в сумеречном баре дю Френе наклонился к нему, почти
Он взболтнул свой кола-фезз рукавом мантии.

"М-имейте в виду," сказал он, "это строго неофициально, Линдси, но я забочусь о ваших интересах. Вы следуете тенденции X."

"Вы уже все рассчитали на своей машине?" спросил Линдси.

При этой шутке землистое лицо Дю Френа побелело. Как министр
Всё его существо было погружено в вычисления, которые он производил с помощью невероятно сложных
калькуляторов, прогнозировавших все решения для огромной Североамериканской
республики. Очевидно, борясь с гневом, он сказал: «Не смейся над Элсаком,
Линдси. Он никогда не ошибался — он не может ошибаться».

"Я не смеюсь", - тихо сказала Линдси. "Но никто никогда не скармливал меня
компьютеру. Так откуда ты можешь знать...?"

"Мы снабдили его всеми возможными сочетаниями обстоятельств, основанными на
всех фактах терро-марсианского межисторического периода", - твердо заявил министр
Вычислений. Его нос сморщился и, казалось, заметно покраснел
по краям ноздрей. Он сказал: "Черт возьми! У меня аллергия на
компьютерные насмешки". Он потянулся за evapochief, высморкался.

- Извини, - сказал Линдсей, чувствуя легкое удивление, что, казалось
сопровождать всех его отношениях с Earthfolk. "Я не был..."

— Я знаю, что ты не был, — невнятно пробормотал дю Френ. — Но ты был
вынужден притворяться, чтобы не выглядеть смешным. Он снял свои
очки с розовыми стёклами, достал салфетку, снял и высушил контактные
линзы.

 После того, как он надел их обратно, его состояние, казалось,
улучшилось. Линдси предложил ему сигарету, но получил отказ и
закурил сам. Он сказал: «Что произойдёт, если я последую за трендом X?»

 «Тебя убьют, — нервно ответил дю Френ. — И последствия такого убийства будут катастрофическими для обеих планет. Земле придётся вступить в войну».

— Тогда почему бы не отправить нам товары, которые мы могли бы использовать? — тихо спросил Линдсей.

 Дю Френ посмотрел на него с таким отчаянием, на какое только позволяли его очки.  Он сказал: «Вы просто не понимаете.  Почему ваш народ не отправил кого-то, кто лучше разбирается в наших проблемах?»

 — Возможно, они считают, что Марс лучше будет представлен кем-то, кто разбирается в его собственных проблемах, — сказал ему Линдсей. «Только не говорите мне, что ваши драгоценные компьютеры
рекомендуют убийства и войны».

 «Они ничего не рекомендуют, — сказал дю Френ. — Они просто сообщают,
что произойдёт при определённых условиях».

"Возможно, если бы вы руководствовались здравым смыслом, а не машинами, чтобы принимать свои
решения, вы смогли бы предотвратить мое убийство", - сказал Линдси, допивая
свой скотч со льдом. "Кто знает?" добавил он. "Возможно, вам даже удастся
предотвратить межпланетную войну!"

Когда он уходил, нос дю Френе снова покраснел, а министр вычислений
шарил в поисках очередного испарителя.

 * * * * *

Направляясь на эскарампе в свой офис на двадцатом этаже здания UW
, Линдси размышлял о странных людях материнской планеты среди
которого его назначение заставляло его жить. На дюйм выше шести футов, он
не был выдающимся ростом - но он чувствовал себя высоким среди них, с их
обвисшими ремнями безопасности, уродующими очками и женщинами, такими скрытыми
под их бесформенными комбинезонами и косметикой harmopan.

Конечно, он не был не готов к появлению землян, но он
еще не привык видеть их постоянно вокруг себя в таком большом
количестве. Для него их намеренное искажение было таким же шокирующим, как, как он криво усмехнулся
, для них была его собственная неизменная естественность.

В культе повседневного уродства, охватившем планету-мать за последние два поколения под
видом социальной гармонии, всё ещё было что-то нелогичное. Это, конечно, восходит к великому доктору
Людмилле Хартвиг, психиатру-синтетику последних десятилетий двадцатого века.

Именно она правильно истолковала растущее недоверие к красивым и привлекательным людям среди большинства менее удачливых, сильное чувство неполноценности, которое вызывали у них красивые люди. Именно из её компьютерной психиатрии пришёл ответ:


Этот лозунг привёл к массовому использованию ненужных очков,
искажающих линз, грима. Теперь, за исключением чрезвычайных ситуаций,
для мужчины или женщины было так же социально неприемлемо
появляться на публике с непокрытой головой, как и для мусульманской
одалиски появляться на базаре с непокрытой головой много веков назад.

Конечно, были исключения — помимо тех, кто изначально был
уродлив от природы. Актёрам и актрисам на экране «Видар» разрешалось
демонстрировать красоту, когда этого требовали их роли, что обычно случалось только в
роли злодеев. А среди мужчин профессиональные спортсмены должны были
демонстрировать свои лица и тела от природы как признак своей профессии.
Среди женщин профессиональные куртизанки - "модели", а не шлюхи за два кредита
демонстрировали свои прелести при любых обстоятельствах. Красота была
плохим бизнесом для проституток низшей касты - из-за нее клиенты, которых они
могли продвигать, чувствовали себя слишком неполноценными.

Эти специалисты, модели и гладиаторы, были чем-то вроде расы
обособленной, подобранной компьютером в младенчестве и воспитанной для таких профессий, как
Японские борцы _сумо_. Вряд ли от них ожидали, что они войдут в более
деликатные сферы искусства, бизнеса или правительства.

Линдси решила, что это было адское положение дел.

 * * * * *

Нина Беквит, личный секретарь Линдси, назначенный с Земли, сидела, откинувшись
далеко назад в своем раскладном кресле, положив ноги на стол. Ее глаза были
скосил за шартрез-тонированные плоскоовальные линз, чтобы избежать испарений от
сигареты торчали в уголках ее широкого рта. Она выключила
кондиционер, открыла панорамное окно и натянула брюки
комбинезон задрался выше колен, чтобы впустить теплый новоорлеанский сентябрь
воздух обдувает ее кожу.

Линдсей посмотрел на ее ноги с сюрпризом--это не приходило ему в голову
что Нина принадлежат такие длинные и стройные пары. Он тихо присвистнул сквозь зубы
.

Нина сняла дыма, вздохнул и сделал движение, чтобы встать, и дать ей
комбинезон осень за оголенные конечности. Линдси сказала: "Не из-за меня"
"пожалуйста"! Первые хорошо выглядят ножки я видел в
оставляя Марс".

"Следи за собой, босс", - сказала Нина и предавался медленному полуулыбка.
Затем, снова опустив ноги на пол, добавила: "Ты, конечно, потеряла много
«Сегодня ты подружилась и повлияла на многих людей. Если бы ты
подготовила свою речь на компьютере, я бы исправила её для тебя».

 «Именно поэтому я подготовила её в своей горячей маленькой голове, — сказала ей Линдси. —
Я хотела вбить в них немного здравого смысла».

Нина встала со стула и затушила сигарету в пепельнице, затем села на край стола и поправила растрёпанные тёмно-русые волосы, собранные в пучок на макушке. Она сказала: «Ночная смена! Ты никогда не вразумишь эту толпу».

Линдси, которая с тоской думала о том, что если бы Нина только
Что-то в этих волосах, в том, как она выпячивала живот, в её желтоватом цвете лица говорило о том, что она могла бы быть довольно привлекательной, если бы не моргала. Он спросил: «Какого чёрта ты тогда на них работаешь?»

 Она равнодушно пожала плечами и ответила: «Это работа». Она
беззастенчиво зевнула и добавила: «Знаете, босс, проблема в том, что вы похожи на гладиатора». Они не воспримут тебя всерьёз, пока ты не наденешь очки и жилетку.

 — Только через мой труп, — сказал он ей. — Что не так со спортсменами? Я чертовски хорошо играю в теннис, когда у меня есть время потренироваться.

"Спортсмены - никудышные любовники", - сказала она. "Ваша корреспонденция у вас на столе"
. Она кивнула в его сторону. - Подпиши это, ладно? У меня ужин.
свидание."

Линдси сдержала порыв спросить ее, чем именно, и послушно подписала буквы
.

Нина, конечно, была шпионкой, иначе у нее не было бы этой работы. Учитывая его
собственное назначение и деликатность Терро-Марсианин отношений
момент, она должна быть хорошей.

Он протянул ей письма, отметив легкое покачивание ее плотного тела, когда
она шла к мусоропроводу. Жаль, подумал он, что остальные
о том, что она не соответствовала длинным идеальным ногам, которые она так неожиданно выставила напоказ.


- О, мисс Беквит! - крикнул он ей вслед. "Вас нет в списке моих
встречи на телесуфлере, когда я произносил речь после этого".

Она остановилась, бросила на него косой взгляд через плечо и сказала без особого интереса: «Я не знала, вернёшься ты сюда или нет, а забывать о Генеральном секретаре не стоит».

 «Хорошо», — покорно сказал он. Когда она ушла, он задумался, стоило ли ему рассказать ей о том, что дю Френ сказал о его возможном
покушение, решил, что хорошо, что он промолчал. Он поднялся
на крышу за вертолетом.

 * * * * *

Ужин был неформальным. Линдси и Фернандо Андерсон, эпатажный мужчина
младший сенатор от Нью-Мексико, были единственными гостями. Их было четверо
за очаровательным столом из красного дерева _ante bellum_ в кабинете секретаря
Особняк генерала в Натчезе. Карло Бергоцца, генеральный секретарь
он сам - вежливый, с естественными, а также сгорбленными плечами, немного рассеянный
и его дочь и официальная хозяйка Мария - ярко
Брюнетка, энергичная, несмотря на то, что её тело было изогнуто из-за шлейки, и
в огромных треугольных очках, составляла остальную часть компании.

 Еда была простой, подавалась автоматически, хорошо приготовленной.  Она состояла из
супа из планктона с зелёным луком в охлаждённых тарелках, бараньей вырезки с
дрожжевыми трюфелями и бамбуковой травой и, в знак уважения к Линдси, десерта из марсианских лишайниковых ягод.  Разговор состоял из обычных вопросов и ответов до десерта.

Затем сенатор Андерсон снял свои роговые очки и
сказал: «Вы меня простите, но я хочу посмотреть, что скажет наш выдающийся
посетитель действительно похож. В конце концов, он может видеть нас такими, какие мы есть ".

Генеральный секретарь Бергоцца выглядел шокированным. Затем ему на помощь пришла его непреодолимая
вежливость, и он снял свои собственные темно-зеленые
очки. Он сказал: "Знаешь, Линдси, ты немного напоминаешь мне
Американский посол при дворе Сент-Джеймса сто пятьдесят лет назад
кажется, его звали Харви. Он отказался надеть
бриджи на свой собственный прием. Другие времена, другие обычаи."

"Мне жаль, если моя внешность беспокоит людей", - сказала Линдси, отметив
что Мария без очков была близка к тому, чтобы стать по-настоящему красивой
молодой женщиной. «Я не пытаюсь их смутить — я просто хочу, чтобы они увидели во мне
истинного представителя моего мира».

Мария импульсивно сказала: «Дело не в том, что вы нас смущаете — не совсем. Просто
вы слишком хорошо выглядите. Почти как гладиатор».
Люди не привыкли к этому у государственных деятелей.

«Слишком хорош собой — с этим сломанным носом?» — Линдсей прижал палец к своему носу, который был сломан в юности во время игры в бейсбол.

Сенатор Андерсон сказал: «Небольшая неровность вашего носа — это просто
— Этого достаточно, чтобы ты не была слишком красивой, Линдси. — Он улыбнулся и добавил:
— Своей речью сегодня днём ты определённо взбаламутила воду.
Британцы готовят «белую книгу».

— Я просто изложила факты в том виде, в каком мне их известно, — сказала Линдси.

"Они не привыкли к фактам, если только они не были обработаны компьютером, — сказал сенатор. По какой-то причине он, казалось, был доволен и добавил: «Возможно, ты растопила настоящий лёд, Линдси. Я годами пытался найти способ объяснить людям, что компьютеры лишают их способности принимать решения».

"Все, что им нужно сделать, это ограничить их математическими проблемами и позволить
людям решать человеческие", - сказал Линдси.

Генеральный секретарь прочистил горло. Он сказал: "Без
компьютеров не было бы Соединенных миров. Не было бы мира на
все, наверное".

Это был упрек. Карло Бергоцца снова надел очки и встал из-за стола.
- Если позволите, я должен заняться кое-какими делами, - сказал он. - Извините, мне нужно кое-что сделать
. Я уверена, моя дочь позаботится о том, чтобы вас должным образом развлекли. Он
вышел из комнаты медленными, старческими шагами.

Мария нежно сказала: "Бедняжка, он так расстраивается. Он примет таблетку
и ложимся спать. Пойдём в ванную, да?

 * * * * *

Хотя внешне особняк Генерального секретаря был выстроен в стиле
готической пароходной готики, внутри он был полностью современным. Конечно, там была
гостиная для официальных приёмов, но, как и во всех обычных
земных жилищах того времени, ванной комнатой пользовались.

Только там и только тогда люди 1970-х годов позволяли себе расслабиться. Это было логичным развитием современной сантехники и
кондиционирования воздуха, а также тесноты в квартирах и небольших домах. На самом деле
В этом случае сантехника в туалете была скрыта за резной стеклянной
перегородкой. В остальном в комнате были удобные пластиковые кресла и диваны вокруг
пятнадцатифутовой ванны на ножках и небольшой полукруглой барной стойки,
полностью оборудованной.

 Войдя, Мария расстегнула ремни и комбинезон и предстала перед ними —
стройная темноглазая девушка чуть старше двадцати, одетая в шорты и майку. — Господи! — воскликнула она, откидывая тёмные волосы с широкого низкого лба. — Как приятно расслабиться. Зален, я хочу с тобой поговорить.

 — С удовольствием, — сказал Линдсей, слегка удивлённый тем, что она использовала его марсианское имя.
имя.

"Сначала я должен ему кое-что сказать", - сказал Андерсон, отстегивая свою
собственную сбрую и превращаясь в худощавого мужчину среднего роста в хорошей форме
для своих сорока лет. "Я получил сообщение прямо перед тем, как прилететь сюда сегодня вечером, что
твоя жизнь может быть в опасности, Зален".

 * * * * *

Линдси приняла Арак-шипение Мария протянула ему, сказал, "что делает
сенатор номеру предупреждения два. Дю деревни говорили мне об этом
во второй половине дня".

Мария заметно побледнел. Она сказала: "Это звучит невероятно!"

"Это подтверждает мнение моей собственной группы", - сказал сенатор Андерсон. "Du
Френе, пожалуй, самый умный компьютерщик, который у нас есть. Он оценивающе посмотрел на Линдси.
- Похоже, тебя не слишком впечатляет твоя опасность,
Зален.

"Как я могу быть?" Возразила Линдси. "В конце концов, предполагается, что Земля
гораздо более развита в цивилизации, чем Марс. И у нас не было ни одного
политического убийства на Марсе более пятидесяти лет.

Мария сделала жест отчаяния. — О боже! — воскликнула она. — Ты не понимаешь, Зален. На Марсе у тебя есть и место, и время, чтобы улаживать свои политические конфликты. И у тебя нет компьютеров.

"У нас было несколько довольно острых ссор", - сказала ей Линдси. "Но у нас нет
ни одного покушения". Он сделал паузу, посмотрел на них обоих, добавил: "Вы
у многих из них здесь?"

"Не много", - сказал Андерсон. "Но существует растущая тенденция идти вместе
с компьютером приговоры, независимо от того, как крайняя".

"И вы верите, что британские компьютеры дают точные ответы, когда
они рекомендуют выбросить миллионы пар совершенно бесполезных
охотничьих ботинок на Марс? Или те резиновые занавески для душа, которые они выгрузили на
нас два года назад?"

Сенатор сказал: "К сожалению, нет никаких сомнений относительно
точность компьютерных ответов. Проблема, похоже, заключается в каком-то особом
свойственном только Британии состоянии, которое влияет на компьютеры ".

"Но если британские компьютеры ошибаются, почему никто ничего не предпримет
что-нибудь с этим?" - Спросила Линдси.

Андерсон сказал: "Если бы все было так просто, Зэйлен..." Его улыбка была печальной.
«К сожалению, наши английские друзья — или, по крайней мере, их правители —
решили, что социализм — это единственное правительство, подходящее для их
страны. На самом деле это не так — они могут процветать только при
меркантильном капитализме под номинальной конституционной монархией».

«В таком случае я всё равно не понимаю…» — начал Линдсей.

 «Вопреки тому, что ты думаешь, их лидеры не злодеи, —
 сказал ему Андерсон.  — Они — мужчины и женщины, одержимые идеалом, который
мешал им на протяжении почти двух столетий.  И они неспособны принять
любое решение, противоречащее их идеалам».

 «Даже если это приведёт к обнищанию целой планеты?» — спросил Линдсей.

Андерсон пожал плечами. «Плата за их замкнутость», — ответил он. «
Причина этой небольшой встречи, Зален, в том, чтобы объяснить, что не все мы выступаем за поддержку Британии и её абсурдной производственной деятельности.
за счёт Марса. Некоторым из нас порядком надоел компьютерный невроз, который, кажется, держит эту планету в своих тисках.

Мария наклонилась вперёд, её тёмные глаза сверкали. Она сказала:
«Разве ты не понимаешь, Зален, что именно поэтому мы так обеспокоены твоим возможным убийством? Мы опасаемся, что вся Земля на грани нервного срыва. Если не разорвать хватку компьютеров, может случиться всё что угодно». И мы рассчитываем, что вы, с вашей свежей точкой зрения и
авторитетом, поможете нам.

 — Я надеялся, что вы беспокоитесь обо мне, — тихо сказал Линдсей.
«В конце концов, это я должен быть убит». Он наблюдал, как внезапный румянец смущения придал очарования дочери генерального секретаря.

"Конечно, мы обеспокоены, — сказала она, защищаясь. — Мы не монстры, Зален.

— Мария имеет в виду, — быстро сказал Андерсон, — что если случится худшее, то это приведёт к тому, что Земля полностью
станет зависимой от компьютеров. Если пророчество дю Френа сбудется, то многие люди, которые могли бы продолжать бороться, просто сдадутся.

 — Что вы от этого получаете, сенатор? — спросил Линдсей.

 * * * * *

Андерсон сказал: "я мог бы дать вам оценку "хорошо" причинам, Зален. Но
моя реальная причина этого-будь я проклят, если я хочу увидеть профессиональной
политики станут резиновые штампы для компьютера. Когда Sylac впервые
официально используется три десятилетия назад, она выглядела так, как будто это могло помочь.
Все, что нам нужно было сделать, это подсовывать все непопулярные решения по машине.

"Elsac, однако, оказался чем-то другим", - продолжил он. "Это
принятие чертовски многих решений за нас - и благодаря тому, что у нас есть
провозгласив Sylac богом-хозяином мозга, мы не можем оспаривать его суждения.
Когда президент Джованнини заработает на своем новом компьютере Giac, мы могли бы с таким же успехом
закрыть лавочку. И объявление о том, что Giac запущен в эксплуатацию, может появиться
в любое время ".

Линдси изучающе посмотрела на него, затем сказала: "Тогда твоя настоящая жалоба, Фернандо, заключается в том, что
компьютеры лишают тебя покровительства и власти".

«Вот и всё», — сказал сенатор из Нью-Мексико. «Мы опустимся
до уровня политических комиссаров советских республик.
Учёные и специалисты по символической логике, которые обслуживают компьютеры,
на самом деле управлять страной. _and_ миром.

"И при чем здесь я?" Спросила Линдси.

"Ты, Зален, последний представитель последнего значительного и
важного человеческого организма, который не зависит от суждений компьютера",
сказал Андерсон. "Это наша сторона дела. Со своей стороны - если вы
уже не доверяете компьютерным решениям, как в случае с британцами
охотничьи ботинки - вы, конечно, не хотите видеть их в полной власти ".

"Вряд ли", - сказала Линдси. "Но в то же время у меня нет желания быть
убитым или стать причиной войны между Землей и Марсом ".

"Подумай об этом, Зэйлен", - сказал Андерсон. "Я не говорю вам, что я
не говоря за себя в одиночку". Он встал, поставил свой стакан и велел
Мария попрощалась и оставила марсианина наедине с ней.

Когда он ушел, Линдси долго смотрел на девушку, которая ответила ему взглядом совершенно открыто.
прежде чем она отвела глаза. Он сказал: "Почему-то
сенатор и вы кажетесь странным сочетанием".

Она не стала притворяться, что не понимает, а откровенно сказала: "Возможно, я
неврастеник в своем недоверии к компьютерам, но я ничего не могу с этим поделать. Те из
нам, кто есть истинно чувствительность unblunted по психолого-mechanistics из
эпоха общее недоверие. Поскольку нас мало и мы
слабы, естественно, что мы должны искать союзников среди сильных ".

"Я всегда слышал, что политика странные союзы", - сказал Линдси
случайно.

Было очевидно, что он совершил _faux pas_. Румянец Марии вернулся
и выражение ее лица застыло. Линдсей выругал себя за глупость.
С появлением всевозможных пневматических устройств для отдыха слово
_«кровать»_ стало не только устаревшим, но и определенно неприятным на вкус
благовоспитанный житель кругах. Ее использование в качестве ославили, как это было в
слово _bloody_ в викторианской Англии.

Она сердито сказала: "Уверяю вас, мистер Линдси, что сенатор Андерсон и
Я никогда... " Голос и гнев одновременно стихли, когда она, очевидно, поняла
что Линдси не собиралась оскорблять.

Он позволил ей смешать второй коктейль для них обоих. Затем, стоя рядом с
ней и отмечая гладкое совершенство ее кремово-белой кожи: "Интересно,
знает ли твой отец, что воспитывает подрывника в своей семье".

Она сказала с оттенком нетерпения: "О, бедный папа никогда не видит деревьев"
из-за леса."

«Ты чертовски несчастная девушка, не так ли?» — спросил он её. Ему не нужен был ответ, но он понял, что она хочет поговорить об этом.

 Она сказала, и её глаза подозрительно блеснули: «Ты прав, конечно, я очень несчастна — ограничена в поведении из-за положения моего отца, не могу сказать вслух то, что на самом деле думаю, что на самом деле чувствую». Иногда мне кажется, что я живу в каком-то готическом поэтическом сне об одиночестве.

«Вопреки убеждениям большинства психиатров, — сказал Линдсей,
то ли тронутый, то ли напуганный эмоциональностью Марии, — мы все одиноки».

- Почему-то я знала, что ты поймешь! - воскликнула она, не отводя от него своих
темных глаз. - Мне, конечно, не разрешают встречаться с гладиаторами.
Ты единственный мужчина, с которым я когда-либо была, который не боялся выглядеть таким, какой он есть
.

"Тебе лучше пойти к Марсу", - предложил он, уклоняются от
высокое напряжение дочь генерального секретаря, казалось бы, создают.
"Я могу вас заверить, у вас был бы шанс раскрыть прелести природа подарила
вы без стыда."

Она рассмеялась с внезапной сменой настроения. "Это как минимум полтора часа
так как ужин. Давай искупаемся. Она откинула назад свои блестящие темные волосы.
Она покачала головой и потянулась к застёжке своего топа, а через мгновение — к застёжке шорт. «Пойдём, — позвала она, раскинув руки, чтобы показать ему своё возбуждающее юное тело. — Вода нас охладит».

Конечно, всё пошло не по плану. Линдсей едва успел забраться в
ванну, как Мария обвила руками его шею, прижалась к нему всем телом и
потянулась губами к его губам. На мгновение он запаниковал и
сказал: «Эй! А если кто-нибудь придёт? Твой отец...»

 «Глупый! Никто не придёт», — ответила она, тихо смеясь.

Его последние разумные мысли довольно долго был, _Oh ну ... я вряд ли в
состоянии получить дочь генерального секретаря зол._

 * * * * *

Ложный рассвет распространял свой тусклый свет над восточным горизонтом, когда он
возвращался на вертолете в свои официальные апартаменты в городе. Пытаясь восстановить
некоторый порядок в мыслях и эмоциях, основательно нарушенных
неожиданными событиями вечера, он немного задумался, во что же он все-таки ввязался
.

Марс, конечно, вряд ли можно было назвать пуританской планетой, поскольку он был населен
самых выносливых и самых смелых представителей людской расы, всех
рас. Но там было что-то почти безумной о Марии
страсть. Это было слишком интенсивным, чтобы были созданы исключительно
по отношению к нему.

Девушка сделала любовь к нему просто для того, чтобы облегчить свою собственную внутреннюю напряженность,
он думал, что криво. Не имея мужчины, которого она могла бы полюбить, окруженная высокими стенами
официоза высокого положения своего отца, она обратилась к нему так же, как
она обратилась к антикомпьютерному движению - как к способу выражения чувств
на какое-то время мне будет не так одиноко. И все же это было мило - хотя и немного
Оглядываясь назад, он понимал, что это было пугающе.

И немного декадентски.

Переведя коптер на автопилот, он закурил сигарету и заставил себя
отвлечься от мыслей о девушке. Он задавался вопросом, достаточно ли
губернаторы Марса осведомлены о текущих настроениях землян, чтобы
полностью понимать, насколько глубокими могут быть последствия его речи. Он
задавался вопросом, рассматривали ли они возможность межпланетной войны.

Да, Марс, несомненно, был лучше подготовлен к защите от таких
атак, чем Земля. Как и на материнской планете, там было немало роботов
ракеты, способные нанести контрудар. И благодаря
сравнительной разреженности и децентрализации населения, он был намного
менее уязвим для атак.

Но война между планетами была бы разрушительной не только для городов
и людей, которые в них жили. Это неизбежно означало бы распад
всей ткани цивилизованного человечества - тонкой ткани, верно, но
всего, что существовало для поддержания человека.

И изолированный Марс, даже если бы он был самодостаточным, был бы жалкой заменой
красной планете, которая была частью Объединенных Миров. Это было бы
значит, неудача поколений, а может, и века.

Он начал ощущать новое понимание важности своей миссии.
С пониманием пришло что-то похожее на страх, иначе он не должен быть
способны выполнить это без катастрофы. Его работой должно было стать
открытие какого-то вида терапии земной болезни. По сути, это было
один человек против планеты.

Учитывая мужчин и женщин, с которыми он разговаривал в тот день, он был не в состоянии
отнестись к угрозе убийства слишком серьезно. Каким-то образом эти
невротики и извращенные фанатики, с их аллергией и искажающими наборами,
казалось маловероятным предпринять или довести до конца какие-либо столь радикальные действия.
Сами их запреты запретили бы это.

Не то чтобы Мария была особо сдержанной. Черт! Девушка отказывалась
держаться подальше от его мыслей. Он вспомнил, что она рассказывала ему о своем
заговоре против компьютеров, о его целях и методах. И снова он
криво усмехнулся про себя.

Они были как избалованные дети, подумал он. Небольшая группа
сверхинтенсивных молодых мужчин и женщин, невротичных, возбудимых, неуравновешенных, встречающихся
в домах друг у друга или в дорогих кафе, замышляющих маленькие перевороты
которые так и не увенчались успехом.

Из некоторых неосторожных фраз, которые Мария обронила в менее
бурные периоды их совместных вечеров, он понял, что их
текущей целью был фактический физический саботаж Джиака, самого могущественного из всех
компьютеры, которые вот-вот будут представлены, еще до того, как они начнут работать.

Они даже не понимали, подумал он, что саботаж им ничего не даст
в долгосрочной перспективе - да и в краткосрочной тоже. Уничтожение
компьютеров не вылечит Землю. Он может легко увеличить зависимость
Earthfolk на свои кибернетические монстры. То, что было необходимо для осуществления
Лекарством было разрушение веры людей в эти машины и их зависимости от них.

И как, чёрт возьми, он собирался это сделать?

 * * * * *

Для человека с равнинного, страдающего от нехватки воды Марса вид Нового Орлеана, всё ещё
освещённого огнями в пять часов утра, был чем-то вроде чуда. На Марсе, конечно, тоже были атомные электростанции, но такие
источники оказались почти непомерно дорогими в качестве поставщиков дешёвой
энергии.

То же самое, конечно, было и на Земле, но на Земле были реки,
на помощь приходят водопады, океанские приливы. Что еще более важно, оно находилось в среднем на расстоянии
около пятидесяти миллионов миль ближе к Солнцу, что давало ему огромные
запасы солнечного тепла для выработки электроэнергии. Без этих ресурсов
тысячи квадратных миль гладь причудливо пересекают искусственные
освещения, которая была Соединенных миров капитала было бы невозможно.

Линдси задавалась вопросом, как люди, живущие на такой богатой планете, могли быть
поражены такой бедностью души. Или именно это богатство было причиной
? Его собственная планета была сравнительно бедной - и все же нервные срывы
их было немного, и они были далеко друг от друга. Там уродливые стремились к красоте, а не
наоборот.

Он припарковал вертолет на площадке перед гаражом, нажал кнопку и наблюдал, как
он медленно опускается, скрываясь из виду, в свой скрытый ангар. Как и все марсиане
перед отправкой на Землю, он был предупрежден об сильной жаре
и влажности, которые царили на большей части материнской планеты, особенно в столице
UW. И всё же ночной ветерок приятно холодил его лицо,
а его дуновение было похоже на прикосновение невидимого бархата к коже. Возможно, подумал он, он больше похож на землянина, чем на трёх
поколения марсианской наследственности сделали вероятным.

Он действительно скучал по невероятному блеску марсианского ночного неба. Здесь
на Земле звезды казались крошечными сквозь тяжелую атмосферу.

Но, виновато подумал он, у него не было такого сильного приступа
тоски по дому, как следовало бы.

В состоянии самостоятельно потрясением он ехал вниз на лифте в его номер на
девяносто первый рассказ. И был совершенно не готов к нападению, которое
едва не повалило его на пол, когда он вышел в свой собственный вестибюль.

Поскольку нападение было совершено сзади, и первым движением нападавшего было
бросить пакет на голову, Линдси понятия не имел, что будет
убийца выглядел. Какое-то мгновение он мог только слепо бороться, чтобы
сохранить равновесие, каждую секунду ожидая почувствовать быстрый обжигающий удар
жар бластера, прожигающий спину.

Но нет жара пришла, ни холод кинжала. Вместо этого он почувствовал, как его
сильные руки злоумышленника обвивают его шею _judo_ сцепление.

Это было что-то Линдсей понял. Он выбросил обе руки вверх
и назад, попав в захват убийцы и сломав его. Его
ногти впились в нервные центры, и он резко согнул руку. Раздался
Раздался мучительный стон, и он почувствовал, как большое тело обмякло под натиском.

 * * * * *

 Первым побуждением Линдсея было вызвать полицию. Вторым, после того как он рассмотрел лицо своего несостоявшегося убийцы, было затащить его в свою квартиру, привести в чувство и попытаться узнать, что ему известно о покушении.

 К своему удивлению, он обнаружил, что знает этого человека. Его назначенным
убийцей был долговязый рыжеволосый Пэт О’Райан, считавшийся лучшим гладиатором, чемпионом по теннису и сквошу, чья репутация была почти такой же громкой
среди спортивных болельщиков на Марсе, как и на Земле. Линдси переделал свой собственный удар слева
всего за год до этого по образцу того, кого послали убить его.

Он достал немного виски из бара рядом с видар-экраном и влил
немного в губы лежащего без сознания убийцы. О'Райан зашипел
и медленно сел, моргая. - Принеси мне, пожалуйста, джина, - попросил он.

Линдси поставила виски на место, взяла запрошенный ликер,
предложила теннисисту немного чистого в стакане. О'Райан выпил его,
вздрогнул и с любопытством посмотрел на Линдси. Он спросил: "Что пошло не так?
Предполагается, что ты мертва."

Линдси пожала плечами и сказала: "Я тоже немного знаю _judo_. Вы не были вполне
достаточно быстро, Пат".

О'Райан снова застонал и потянулся за бутылкой. Затем он сказал: "Я вспомнил
теперь. Слава Богу, у тебя есть моя правая рука - я левша".

"Я знаю", - лаконично ответила ему Линдси.

Потенциальный убийца выглядел напуганным. Он спросил: «Откуда ты знаешь?»

 «Я и сам немного играю в теннис», — сказал ему Линдсей. «Как они могли отправить такого человека, как ты, на такое задание?»

 «Лучший гладиатор — лучшее задание», — сказал спортсмен. «Мы должны делать что-то помимо игр, чтобы получать зарплату».

"Это недостаток в социальном устройстве, о котором я не знала", - сказала
Линдси. "Не могли бы вы сказать мне, кто вас послал?"

"Вовсе нет. Это были мои спонсоры, новый "Хиберниан Эйч Си", - Он нахмурился.
"Согласно компьютерам, в которых я работал. Мне придется чертовски дорого заплатить
за то, что я это заткнул ".

"Что ты об этом думаешь?" - спросил его марсианин.

О'Райан пожал плечами. "Я не против", - сказал он. "Вряд ли они могут унизить меня
за то, что я испортил такую работу. Я просто скажу им, что их
информация была неполной. Никто не знал, что ты знакома с _judo_. Он посмотрел на джин
и добавил: "Хорошо, что ты не угостил меня виски. У меня аллергия на
все зерновые продукты - даже в спирте. Это происходит от того, что тебя слишком много кормят
Ирландская овсянка Mccann's, когда я был ребенком.

"Интересно", - сказала Линдси, интересно, как разговор принял
этот поворот. - А что с тобой делает виски?

Гладиатор вздрогнул. "Обычно это приходит ко мне примерно через двадцать четыре часа
после. У меня слезятся глаза, так что я почти ничего не вижу. У меня матч в "Колизее".
завтра вечером. Надеюсь, ты там будешь. "

"Я тоже", - сухо сказала Линдси. "Ты не знаешь, кто поручил тебе это"
небольшая работа за меня, не так ли?"

"Вряд ли", - сказал гладиатор. "Когда мы отчитываемся в клубе каждый
вечером мы обнаруживаем, что наши задания застряли в наших коробках. Обычно мы получаем
приказ встретиться с дамой. Это было что-то другое ".

"Я понимаю, что ты имеешь в виду", - сказала ему Линдси.

О'Ryan встал, сказал: "Ну, я мог бы бежать. Я дам
их, черт возьми, для обрастания компьютер-пророчество. Загляни ко мне после
завтра матч. И спасибо, что не дали меня ущипнуть. Мне, возможно, пришлось бы провести ночь в камере. Это плохо для психики.

"Не за что," — сказала Линдси, чувствуя себя персонажем из полукошмара. "Я ещё увижу тебя в таком виде?"

"Маловероятно", - сказал ему гладиатор. "Им придется провести множество проверок
после этого, прежде чем они попытаются снова. Увидимся завтра ".

Линдсей с изумлением посмотрел вслед своему посетителю. Затем ему пришло в голову
, что компьютеры заменяют не только человеческие суждения, но и
человеческую совесть. И это, он был уверен, было важно.

Повернувшись на своём ортопедическом диване, Линдсей вспомнил, что дал
виски спортсмену-аллергику. Тогда же он решил, что в тот вечер
придёт на матч в Колизей.

 * * * * *

Он добрался до своего кабинета около одиннадцати часов. На его столе
лежало множество сообщений, написанных от руки и записанных на диктофон, и
всевозможные люди хотели поговорить с ним по видеофону. Нина, выглядевшая
ещё более неопрятной, чем обычно, аккуратно разложила их по кучкам в
соответствии с их характером и важностью.

"В следующий раз, когда ты порвешь гороховую повязку", - обиженно сообщила она ему,
"Я собираюсь позвать кого-нибудь на помощь". Она посмотрела на него с мрачным раздумьем,
добавила: "Я слышала, вчера вечером министр вернулся рано".

"У тебя большие уши", - сказала Линдси.

"Я хожу повсюду", - сказала она. "Предполагается, что я должна следить за вами, босс".

"Тогда вы должны знать, что кто-то пытался убить меня рано утром, когда я
возвращалась из Натчеза".

Глаза Нины тревожно сузились под скрывавшими их очками. Она
спросила: "Почему вы не сообщили об этом?" Она говорила как главнокомандующий.
Допрашивает младшего помощника за ошибочное суждение.

"Я выиграла", - просто сказала Линдси. - Никакой опасности не было.

"Кто это был?" - спросила она. И, когда он колебался: "я не собираюсь кричать
об этом во всеуслышание, босс".

- Это был Пэт О'Райан.

"_ ты_ справлялся с _Pat_?" спросила она, явно удивленная. Что-то в
ее тоне подсказало ему, что Нина знала его потенциального убийцу.

"Почему нет?" он возразил. "Это не было похоже на драку".

"Но Пэт ..." - начала она и заколебалась. Затем, снова перейдем к делу: "Нам бы
лучше заняться чем-нибудь из этого. У тебя назначено свидание с доктором Крейвеном, которого ты должен взволновать
в два часа.

"Зачем?" он удивленно спросил.

"Рутина", - ответила она ему. "Каждый, кто связан с UW, должен пройти через это.
 Но не унывай, босс, это не больно - сильно ".

"Хорошо", - покорно сказал он. "Давайте приступим к работе".

Пока он диктовал, Линдси поймал себя на том, что гадает, кто же платит
Настоящая зарплата Нины. Если бы она была шпионкой той же группы, которая послала
Чтобы О'Райан убил его, его положение было, мягко говоря, щекотливым. Но по
какой-то причине он сомневался в этом. Слишком много групп работало одновременно, чтобы
сделать вероятным такое простое решение.

Когда она ненадолго отлучилась, чтобы заняться каким-то второстепенным делом за пределами офиса
, он обнаружил, что уставился на мусорную корзину рядом со своим раскладным креслом. А
в форме сердца Джевел-упаковке из прозрачного crystoplastic лежала в нем.
Любопытно, Линдсей вынул ее наружу. Он, видимо, занимал какой-то
ожерелье и понес маркой Zoffany, в столичном дорогой
ювелир. Внутри была записка, которая гласила: _ Для Нины, которая проиграла прошлой ночью
- как всегда...._ Подпись была неразборчивыми каракулями.

Линдси засунул эту карточку в своем бумажнике, вернулся на поле
Мусорка. «Кто, чёрт возьми, — подумал он, — мог отправить такой подарок своей толстой секретарше?» Ответ казался очевидным. Отправителем был её настоящий начальник, который таким образом отблагодарил её.
это сняло бы подозрения. Линдси задавалась вопросом, что именно потеряла Нина
.

Он не был удивлен, когда она сказала, что приходят вместе с
психиатр с ним после обедов в офис из телятины пралине, соя
булочки и кофе. Он предположил, что она могла быть усталой, возможно, захотите дня
выкл.

Она сказала: "Спокойной ночи, босс! Между дочерью генерального секретаря и другими делами
такими, как Пэт О'Райан, я собираюсь присматривать за тобой ".

Словно по сигналу загорелся видар-экран, и на нем появилось лицо Марии.
Она не надела ни повязки, ни очков и выглядела такой же прелестной, как и сама
был накануне вечером. Она сказала: "Зэйлен, я должна увидеть тебя сегодня вечером.
Кое-что произошло".

Линдси кивнула. Он прикинул свое расписание и предложил: "Я иду на
матч в Колизее. Почему бы тебе не пойти со мной?"

Она покачала головой и сказала ему: "Я занята на банкете в честь
Египто-эфиопской делегации. Впрочем, я могу встретиться с тобой позже. Как насчет
"Пеликана"?"

"Это не очень личное", - запротестовал он.

"Тем более, - заявила она. "Это важно"!

"А увидеться со мной наедине - нет?" Несмотря на сам след от ранения
мужчина вошел в свой тон.

Мария тихо засмеялась, ее темных глазах. "Возможно, позже", - сказала она
тихо. "Ты поймешь, когда я с тобой разговариваю".Она отключилась и
экран был пуст.

- Проклятая кошка! - сказала Нина сквозь пелену сигаретного дыма. - Берегись!
Берегись ее, босс, она каннибал.

"И я немного жесткий и тягучий", - сказал он ей.

Нина сказала: "ночью Землю!" снова под нос и повел из
офис. Линдси подумала, не ревнует ли она.

 * * * * *

Доктор Крейвен принял их в комфортабельной палате у северной стены
который был полностью из стеклянного кирпича, южная стена представляла собой сплошной ряд экранов и
циферблатов. У него было мягкое лицо, он носил светло-голубые очки в форме ромба
и, казалось, страдал легкой сыпью на подбородке. Он заразился
Взглянув на Линдси, он в легком замешательстве потер подбородок и сказал: "У меня
легкая аллергия на параноиков".

Линдси недоверчиво посмотрела на Нину, но та кивнула и сказала: "Продолжай.
он не сломает тебе руку. Я подожду снаружи".

Психиатр закрыл дверь своего кабинета. Усадив его на
удобную контурную кушетку, доктор Крейвен начал словами: "Я не хочу, чтобы ты
не беспокойтесь об этом тесте, посол. Если здесь кто-то и сумасшедший, так это я. Согласно очень здравой современной теории, все психиатры безумны. Если бы это было не так, мы бы не беспокоились о здравомыслии других.

Линдси спросила: «Какого чёрта меня вообще тестируют?»

Крэйвен ответил: "сам президент Джованнини пришел на добровольной
техосмотр еще на прошлой неделе". Как если бы это было ответа.

Линдсей с трудом подавил желание спросить, если североамериканский президент
все его сокровище. У него была идея любое легкомыслие он проявил бы зарегистрироваться
против него. Доктор Крейвен задал ему ряд явно рутинных вопросов
вопросы, на которые Линдси отвечала с помощью диктофона. Сколько ему было лет, ли
он любил цветы, как часто он воевал со своими одноклассниками, мальчик,
какую кухню он предпочитает.

"Хорошо", - сказал доктор, отодвигая микрофон на своем столе и
жестом предлагая Линдси сделать то же самое. Он встал, подкатил устройство, похожее на
старомодный косметологический фен для волос, поближе к кушетке, поправил
шлем на голове Линдси. "Теперь, - добавил он, - я хочу, чтобы вы подумали, как
ясно, как вы можете о своей матери. Не отрывайте глаз от экрана и выкладывайте
я постараюсь представить вам настолько ясную картину, насколько это возможно.

Он нажал кнопку, и со стены позади Линдси донеслось жужжание камеры, также сфокусированной на экране
. Когда доктор Крейвен кивнул, он
сосредоточился и, к своему изумлению, увидел, как на экране появилось нечеткое подобие его матери
.

Это было что-то новенькое, решил он и сказал об этом. Доктор Крейвен ответил:
"Да, психопатический фильм совершенно новый. Но сосредоточься на картинке,
пожалуйста. Ты сходишь с ума".

Оно почти совсем исчезло. Линдси снова сосредоточился, на этот раз
четко сфокусировал взгляд на своем родителе по материнской линии. Он чувствовал себя немного похожим на
человек, который никогда в жизни не брал в руки кисть и вдруг
обнаружил, что может написать идеальный портрет.

Доктор Крейвен на мгновение замолчал. Затем: "Ты попытаешься представить себе
свою мать без шрама на виске?"

Линдси попыталась, но почти полностью потеряла картинку. Он вернул его обратно
снова, с изъяном и всем прочим, почувствовал внезапный приступ ностальгии по твердым
добрым чертам женщины, которая произвела его на свет.
Минуту или около того спустя доктор Крейвен нажал другую кнопку, и экран погас.
экран погас. "Это будет очень кстати", - сказал он. "Вы можете подождать, пока
— Психокомпьютерный вердикт снаружи, если хотите.

Он обнаружил Нину, развалившуюся в кресле в приёмной, вытянув перед собой длинные ноги и разглядывающую сверкающее бриллиантовое ожерелье с изумрудами. Прежде чем она подняла взгляд и увидела его, он спросил: «Как дела, мисс Беквит?»

К его удивлению, Нина начала всхлипывать. И когда он спросил её, что он сделал не так, она сердито огрызнулась: «Ты, большая свинья, у тебя нет
чувств, чтобы понять. Никогда больше не говори об этом как о деле. Теперь
мне придётся промывать глаза, когда я вернусь домой, иначе они опухнут и будут выглядеть ужасно».

Она сняла очки, и они жили опухшие. Линдси тоже видел
большая часть аллергических реакций после достижения Земле не знал, что он был
глядя на друга. Он почувствовал облегчение, когда она снова надела очки.

"Извини", - сказал он. "Я не хотел тебя беспокоить".

"Я знаю это, - ответила она, - но ты это сделал".

"Возможно, если бы вы сказали мне..." - начал он. Доктор Крейвен выбрал этот момент, чтобы
выйти из своего кабинета.

"Если вы вернетесь внутрь", - сказал он. "Есть еще несколько
вопросы, которые я хотел бы спросить, посол".

"Спросите их", - сказал Линдсей. У него не было желания вернуться под
сушилка.

Доктор Крейвен поколебался и потер подбородок, который снова стал ярко-красным. Он
сказал наконец: "Мистер Линдси, вы не убивали свою мать до того, как вам исполнилось
семнадцать, не так ли?"

"Моя мать умерла в прошлом году", - сказала Линдси, не веря своим ушам.

"Невероятно!" - пробормотал психиатр, качая головой. "Согласно
компьютеру, который у вас должен быть ...." Он снова сделал паузу, затем сказал: "Я надеюсь, это
не смутит вас, но вы, очевидно, мужчина, который предпочитает мужчин
женщинам. Стигматы четкие и показывают ...

"Ночная почва!" Нина взорвалась своим любимым выражением, прежде чем Линдси успела
Собравшись с мыслями, он ответил: «Мне жаль вас разочаровывать, доктор
Крейвен, но этот человек — настоящий сатир. Вчера я поймал его на том, что он смотрит на мои ноги. Если хотите дополнительных доказательств, спросите Марию Бергоццу».

«Но это невозможно!» — взорвался психиатр. «Согласно компьютеру...»

«Твой компьютер барахлит», — спокойно сказала Нина и вывела ошеломлённую
Линдси из кабинета. Она добавила: «Ты этого не заслуживал, босс. Не после того, как ты накричал на меня».

«Почему бы тогда просто не оставить очки на месте?» — возразил он. Они вернулись в
свой кабинет в напряжённом молчании. Линдси отправила Нину домой пораньше и
перелетел на вертолете через озеро к себе домой, чтобы вздремнуть до назначенного времени
матч в Колизее.

 * * * * *

Он чувствовал себя как дома в ложе UW на огромной арене, как никогда раньше
с момента прибытия на Землю. Поскольку это было спортивное мероприятие, очки
были надеты рядом, по крайней мере, на нижних, более дорогих уровнях, на красивые
лица, мужские и женские, без украшений.

Кто-то опустился в удобное кресло рядом с ним и сказал:
"Добрый вечер, Зален. Наслаждаешься жизнью?"

Линдси заглянула в ромбовидный малиновый бокал сенатора Фернандо Андерсона.
Очки. Он сказал: "Пока что ... как насчет тебя?"

Андерсон скорчил гримасу. "У меня было свидание с великолепной девушкой, но она отложила меня
отложила на потом. Так что я решил заглянуть. Мария устраивается на сиденье в
Коробка Ию. В противном случае я бы посмотрел на Видар".

Линдси посмотрела вверх и по сторонам и обнаружила, что огромный стадион был
забит до отказа, судя по тлеющим кончикам сигарет, которые
напоминали бесчисленную орду замерзших светлячков.

Сам корт был погружен в кромешную тьму, если не считать линий и сетки. Он
проблемы с распознаванием о'Ryan как его предполагаемый убийца и противник подошел
аут. Ни один из игроков не был четко виден на поле, хотя обувь, шорты
и ракетки светились, как и мячи, которые они начали отбивать взад-вперед по сетке.
вперед по сетке.

Только другие светящиеся объекты, за исключением тусклого света выхода, были
советы ставок. Линдсей, которого никогда не видел никто сэкономить на Видар-экран
прежде чем, спросил Андерсон, как они работают. Сенатор от Нью-Мексико был
рад объяснить.

— Естественно, — сказал он, — поскольку результаты всех спортивных состязаний
прогнозируются компьютерами, никто не делает ставок на победителя.

 — Никаких неожиданностей? — спросил Линдси.

Андерсон рассмеялся и сказал: "В последний раз, когда произошел сбой - в
контрольном матче по крикету между Британией и Австралией три года назад - компьютерное
расследование доказало факт взяточничества, и там стояла адская вонь".

"Тогда как вам удается делать ставки?" Спросила Линдси.

"Все просто", - ответил сенатор. "Естественно, в случае случайной травмы,
все ставки аннулируются. Но в остальном ставки делаются на процентное соотношение
разница между компьютерным прогнозом и фактическим ходом соревнования
. Вот здесь - вы можете увидеть компьютерную линию на большом табло вон там.
вот здесь. Линия фактического воспроизведения будет красной, когда она загорится. Таким образом
существует множество возможностей для ставок на очки, геймы, сеты или матч ".

Человек с Марса изучил линию предсказателей на матч. Это показало
что Пэт О'Райан после быстрого старта должен был упасть во втором сете,
восстановиться в третьем и расправиться со своим соперником Ямато-Рау из
Индонезия в четвертом сете, проиграв всего один гейм.

"Похоже, О'Райан выиграл", - сказал он. "Верно?"

"Так и должно быть", - ответил Сенатор. "Он побеждал Ямато-Рау в шести из
их семи предыдущих матчей. Второй раз они играли у него
растяжение связок запястья, что повлияло на его лета".

"Хочешь сделать ставку?" Линдси спросил своего спутника.

"Конечно, почему бы и нет?" Возразил Андерсон. "Процент вариации за гейм,
сет или матч?"

"Я бы хотел поставить на победу индонезийца", - тихо сказал Линдси.

 * * * * *

Сенатор Андерсон пристально посмотрел на Линдси. Он сказал: "Знаешь,
кое-что".

- Против компьютерного пророчества? - Возразила Линдси.

Андерсон отступил и поставил сто к одному на пятьдесят кредитов
ставка. "Ты, конечно, не можешь победить, - пробормотал он, - но если ты это сделаешь, это будет
того стоить".

Матч начался, и гул разговоров огромной толпы постепенно стих.
затих. Сначала все шло по компьютерному прогнозу. Блестяще подавая, четко отбивая с любой руки, а также нанося удары и выполняя подачи с убийственной точностью из любой точки корта, Пэт О’Райан полностью контролировал ход матча.

В этой игре было что-то гипнотическое: чистый _дзинь_ ракетки, ударяющей по светящемуся мячу, стремительный полёт мяча, полоска света в темноте, вспышка другой ракетки, долгая и сложная тактика каждого обмена ударами, прерываемая лишь изредка вспышкой света, означающей ошибку или эйс и
изменение табло.

Красная линия зигзагообразно ползла вдоль компьютерной доски по ходу матча
отклоняясь выше или ниже белой линии пророчества
но всегда возвращаясь, чтобы пересечь или даже ненадолго перекрыть ее. Биг О'Райан
выиграл первый сет в шести геймах до трех с единственным брейком на подаче против
чемпиона Индонезии.

"Деньги в банке", - сказал Андерсон на ухо Линдси, когда игроки поменялись кортами.
после первого гейма второго сета, который
Ямато-Рау взял при счете пятнадцать. "Конфетка от ребенка".

"Это только начало", - сказал Линдси с уверенностью, которой он был далек от
ощущение. Он взглянул на часы над табло и увидел, что было
едва ли десять часов. С тошнотой он вспомнил, что О'Райан сказал ему об этом.
потребовалось двадцать четыре часа, чтобы аллергия на зерно дала о себе знать. Линдси
дала ему напиток всего семнадцать часов назад. Он начал жалеть, что
поставил так бездумно.

Второй сет дважды заканчивался двойками, прежде чем Ямато-Рау прервал подачу О'Райана
и завершил ее при счете восемь-шесть. Это было на две партии больше, чем рассчитал компьютер
и вызвало значительный переполох в толпе.

"Я слышал, у вас вчера вечером были какие-то проблемы", - сказал ему Андерсон.

- Ничего серьезного, - сказала Линдси, прикидывая, насколько сенатор знал.
Черт возьми, подумал он, ему хотелось не похожи на властолюбивых
политика.

Он задавался вопросом, стоял ли Андерсон за утренним покушением - и если да, то
он стоял за этим, почему? Он решил, что за этим улыбающимся лицом могли скрываться всевозможные
Макиавеллиевские мотивы. Затем матч
снова начался, и Линдси сосредоточилась на игре.

Казалось, что О'Райан снова командует - как и предсказывал компьютер
. Геймы закончились пятью -два в его пользу. Затем, поскольку игроки
в очередной раз сменив корты, высокий ирландец остановился, чтобы вытереться полотенцем - и
уделил особое внимание протиранию глаз.

На этом его веревка закончилась. Четыре раза подряд его быстрый дисков нажмите
сетку сверху и отыгралась на его собственный суд. Он взорвал его
обслуживание благодаря паре двойных ошибок и три минуты спустя
Ямато-Рау взял сет, пока толпа сидела в ошеломленном молчании.

Четвертый сет был жалким. О'Ryan играл как слепой, а
Индонезийский побежал его с потерей в точности одно очко за игру. В
Красная линия на экране компьютера резко пошла вниз, вместо того чтобы следовать за белой линией, как ей следовало.

"Оставьте себе свои деньги, — сказал Линдсей сенатору Андерсону. — Вы были правы. Как оказалось, я всё-таки кое-что знал."

"Это невозможно! — воскликнул сенатор. — Но это дёшево по такой цене — вот! — Он достал кошелёк и начал вытаскивать хрустящие стодолларовые купюры.

 — Осторожно! — закричала Линдси. . Вокруг них на трибунах вспыхнуло насилие. . Пока игроки пожимали друг другу руки у сетки, разгневанные — и, как подозревала Линдси, напуганные — игроки и зрители перепрыгивали через низкие
барьеры и хлынули на темную площадку. Они окружили игроков
, оттеснив их к стене прямо под ложей UW, в которой
Сидели Линдси и Андерсон.

Кто-то что-то бросил, и Ямато-Рау споткнулся и упал на руки
и колени. Размахивая ракеткой, как шиллале его предков.,
О'Ryan поручил его спасение, вытащил его на ноги, прикрыла его
отступать к стене. Там Линдси удалось вытащить сначала
Индонезийский, затем ирландец, в коробке.

"Проклятый дурак!" - сказал Андерсон. "Втягивает нас в беспорядки". Но минутку
позже Линдси увидела сенатора мгновенно в гневное клиенту
кулак, в котором его бумажник был по-прежнему сжаты. Мужчина попытался схватить его
в это время кто-то другой ударил Андерсона пластиковой бутылкой по голове. Он
упал поперек кресла, позволив бумажнику выпасть из пальцев потерявшего сознание человека
.

Полиция Калифорнийского университета окружила их защитной стеной, и Пэт О'Райан,
узнав Линдси, сказал: "Спасибо, посол. Полагаю, я у вас в долгу.
парочку. Если бы у меня не испортились глаза ...

Линдси испытывал искушение признать свою вину в этом вопросе, но решил
против этого. У него не было ни малейшего желания быть втянутым в очередной бунт. Он поднял трубку
Бумажник Андерсона, положи его обратно в нагрудный карман все еще находящегося без сознания сенатора
. Одетого в белое интерна провели через полицейский кордон,
он опустился на колени рядом с Андерсоном и начал чинить.

"Вам лучше уйти, посол", - сказал один из боссов полицейский
с уважением к Линдси, когда сенатор был увезли на
носилки. Линдси кивнула. Затем он заметил листок бумаги, лежащий под
стулом, на который упал Андерсон. На нем было написано: _rec. 10,000 cdt. 1
em. & di. neck_. Оно было от Зоффани, ювелира.

«Какого чёрта!» — Линдсей обнаружил, что говорит вслух. Он сунул
бумагу в карман и последовал за офицером по лабиринту подземных
коридоров, ведущих из Колизея. Он всё ещё думал: «Какого чёрта!_ Что такого Нина могла рассказать о нём, что стоило сенатору таких денег?

 * * * * *

Шпионка, неряха или нет, Нина была деловита, как он понял, когда кланяющийся
официант в пёстрой одежде с улыбкой проводил его к уединённому столику на двоих в банкетном зале «Пеликана». Это был первый визит Линдсея в
земное кафе после наступления темноты, и он инстинктивно сравнил его с некоторыми
подобиями в сравнительно небольших городах его родной планеты
.

Оно было изящнее, лучше управлялось, гораздо красивее. Общая цветовая гамма ресторана
была темно-переливчатой, слегка светящейся, что нравилось его клиентам. И,
конечно, большинству из них требовалась лесть, по крайней мере, в чужеродных глазах Линдси
. Здесь он заметил очки в форме ятагана,
оправа в бирюзовой оправе отражала свет, как пара маленьких лимонных пирожков,
там было покрытое хармопаном женское лицо, которое светилось бледно-зеленым в темноте
.

Но еще более многочисленные и декоративные, чем на стадионе, здесь присутствовали
гладиаторы и куртизанки, подкрепленные множеством видаров
звезды, приезжающие в столицу или принимающие гостей. И они, с благоговейной неохотой признался себе Линдси
, затмевали своей красотой и
обаятельностью любую группу марсианских людей.

Они должны были, подумал он. Прямые потомки, если не фигурально, то на самом деле
рекламно-голливудского фетиша красоты предыдущего столетия
их почти с рождения отбирали по их призванию и
с детства строго готовили мужчин к тому, чтобы они стали спортсменами или
актеры, куртизанки или актрисы.

Среди них не было расы, поскольку их единственными стандартами были красота и
физическая подготовка, никаких убеждений, кроме личных достижений
развлечения. Он заметил гибкую евроафриканку, классику
экзотичность ее лица цвета лепестков цветов, озаренного радостным смехом под
блестящая прическа в стиле нео Ватуси, когда она грациозно скользила по танцполу
в объятиях горбатого партнера в очках.

Казалось, только гладиаторы и куртизанки находили радость в жизни.
Линдси, который редко бывал несчастлив за свою активную жизнь, почувствовал, что его
сочувствие и сердце обратились к ним. Он следил за развитием крошечного
Восточная модель, чье лицо светилось добродушием, когда она проходила мимо
его столика, ее изящную фигуру подчеркивали сверкающие драгоценными камнями
ножны.

"Вы действительно должны носить очки-иначе учиться не смотреть", - сказал
Мария, появляясь из ниоткуда и усаживаясь за стол. Она сделала
вину и тепло мягкой руки, чтобы схватить одного из его. Хотя она носила
ее очки, а ее волосы были сильно откинуты назад, он без труда
вспоминая тот факт, что раздетая она была прекрасна.

"Почему бы тебе не поучаствовать в представлении?" предложил он, кивая в сторону пары
моделей, выходящих из комнаты harmopan. "Все, что тебе нужно было бы сделать, это
снять очки и сбрую и распустить волосы".

"Ты милый, Зейл", - сказала она, довольная. Затем, со вздохом, "но есть
много больше, чем это."

"Ты все делаешь правильно, что слишком", - сказал он ей смело.

Она хлопнула его по тыльной стороне ладони, а затем, быстро посерьезнев,
сказала: "Зейл, я просила тебя встретиться со мной не для этого. У меня так много дел.
— Я хочу спросить тебя — так много нужно рассказать. Ты действительно нашёл убийцу, который ждал тебя, когда ты вернулся домой прошлой ночью? И ты его убил?

 — И да, и нет, — ответила Линдси. — Я нашёл одного, но не убил его. На самом деле мы расстались хорошими друзьями.

— Вы, марсиане... — Она вздохнула, а затем сказала: — И я так понимаю, что вы уже сломали два компьютера — сегодня днём у психиатра и
сегодня вечером в Колизее. Это потрясающая новость, дорогой.
 Я должна знать, как вы это сделали.

«Будь я проклят, если знаю, как я испортил компьютер доктора Крейвена, — сказал он ей.
— Я всё ещё пытаюсь это выяснить».

Её лицо вытянулось. Она сказала: «Я надеялась, что у тебя есть что-то... Но неважно». Затем, оживившись, она добавила: «Но ты сводишь их с ума.
 Они проверили результаты доктора  Крейвена в Эльсаке сегодня днём и получили тот же ответ.

 Записи подтвердили, что ты не убивал свою мать, и _я_
знаю, что ты не инверт». Она тихо рассмеялась.Подстрекаемый эротической атмосферой, головокружительной скоростью недавних событий и близостью Марии, он сказал: «Давай уйдём отсюда и поедем ко мне».

Она снова накрыла его руку своей на столе. «Я бы хотела, чтобы мы могли», — сказала она.
задумчиво. "Ты мне очень нравишься, Зейл, дорогой. Но это слишком
важно. У нас нет времени. Но как насчет тенниса сегодня вечером? Есть
будет расследование, конечно. Ты не хочешь рассказать мне, как ты сделал
это?"

"Пока я не выяснил, как", - сказал он. "Возможно, я напал на след
чего-то, а может быть, это чистая случайность. Пока я не пойму, что произошло у
Доктора Крейвена, я просто не уверен в своих фактах ".

"Но часто нет времени, дорогой", - ответила ему Мария. "Это действительно
что я должен с тобой поговорить. Мы получили слово, что сегодня президент
Джованнини собирается представить Giac со дня на день ".

"Решила отказаться от своего плана саботажа?" спросил он ее.

Она сморщила свой дерзкий маленький носик. "Какой в этом смысл? Они бы просто починили
это. Кроме того, он слишком хорошо охраняется. Зейл, ты наша единственная надежда
сейчас."

Он сказал: "Если я прав, а я начинаю надеяться, что это так, это не будет иметь значения
будет ли представлен Giac или нет. На самом деле, это могло бы быть более эффективным, если
это были".

Мария барабанил по столу нервную костяшки пальцев. "Но вы _don't_
понимаю, Зейл. Вы не подумайте, что Министерство
Вычисление принимать это лежа. У меня есть слово меньше, чем за полчаса
назад, что они готовятся, чтобы вспомнить, как неподобающе
полномочный".

"Они могут попробовать". Линдси говорила мрачно. Это был ход, которого он не смог
предусмотреть, хотя предполагал, что должен был. Непреднамеренно он стал
главной угрозой посуде в посудной лавке, которая была
Землей.

[Иллюстрация]

"Они могут это сделать", - просто сказала Мария. "Зейл, эти люди стали
абсолютно зависим от своих компьютеров. Они не позволят, чтобы из-за одного марсианина все их кредо было разрушено ".
"Что ты хочешь, чтобы я сделал?"

он просто спросил: "Что ты хочешь, чтобы я сделал?". "Что ты хочешь, чтобы я сделал?" он спросил просто.

"Пойдем со мной ... сейчас", - сказала она, еще раз сжимая его руку. "Группа из
нас хочет поговорить с тобой, чтобы выяснить, как ты это сделал".

Он посмотрел на неё и счёл её очаровательной в своей искренности. Он сказал: «И
если я буду играть роль подопытного кролика с твоими друзьями, то мы с тобой?..»

 «Конечно, как только появится время», — сказала она ему.

 «Ты — маленький сгусток фанатизма, а также секса», — сказал он.
ее. "Я думаю, по крайней мере, так вас, кажется, есть такой внутри
отслеживать, вы можете управлять, чтобы получить мой напомним, отсрочку".

"Вот только в самую точку!" - воскликнула она с горечью. "Я все вижу, я слышу
все - и все же я ничего не могу сделать. Папа думает, что я просто глупая
женщина существо и его отношением блокирует меня на каждом шагу." Линдсей
еще раз понял, насколько принципиально расстроена она была, спрашивает, если она
никогда не найдет полного и удовлетворительного выхода.

Линдси решила подыграть. "Хорошо", - сказал он. "Мы пойдем?"

"Спасибо, дорогой", - пообещала она. "Нам лучше пойти по отдельности. Там будут
Когда вы уйдёте, снаружи будет ждать синий вертолёт-такси». Она наклонилась через стол, чтобы быстро коснуться его губ своими, сжала его руку и
ускользнула.

 * * * * *

Пока он ждал счёт, он размышлял о том, насколько безрассудно поступил, позволив
себя пригласить на встречу дворцовых заговорщиков. Это вполне могла быть ловушка, независимо от того, знала об этом Мария или нет. Это могло быть уловкой, чтобы подлить масла в огонь, который разгорался под ним, чтобы
его отозвали с Земли как _легата персону нон грата.

"Ты ведь не забыла о нашей встрече, дорогая?" Голос был
над ним раздался хриплый упрек, и он с удивлением поднял глаза на
сверкающую женскую фигуру, которая, казалось, была полностью облачена в сверкающие
бриллианты.

Она была высокой блондинкой, ее волосы напоминали золотой океанский шлем, усыпанный
драгоценными камнями. У нее было красивое лицо с широкими скулами и
лоб, прорезанный решительным вдовьим выступом. Светло-зеленые глаза были раскосыми
под бровями, похожими на крылья какой-то крошечной грациозной птички. Нос,
губы и подбородок завораживали совершенством, которого они касались, но
просто не замечали. Лицо, руки, верхняя часть груди и плечи были еще более загорелыми.
золотистый загар, которого могут добиться только некоторые блондинки.

Ее фигура, усыпанная драгоценными камнями, была гибкой в талии, крепко сложенной
грудь и таз двигались с соблазнительной грацией индонезийского храма.
танцовщица скользнула на место, которое Мария так недавно освободила.

"Извините, ваше высочество", - сказал он с выражением искреннего восхищения. "Я
не знал, что у нас было свидание".

"Теперь у нас есть", - заявила она. Она положила на стол сумочку, густо инкрустированную
бриллиантами, изумрудами и рубинами, и сказала официанту-карлику:
"Принеси мне то, что обычно, Джо, и налей послу Линдси еще из
что бы он ни пил.

_At любые другие time_, Линдси думала. Он сказал: "я сожалеть об этом больше, чем
ты даже не знаешь, моя дорогая, но у меня есть вертолет-такси ждет меня
снаружи".

"Это сохранится". Девушка мило надула губки, затем наклонилась к нему и
хрипло сказала: "Мы выпьем только одну здесь. Потом мы можем пойти ко мне.
Это недалеко от Билокси, почти на берегу залива. Мы можем наблюдать, как над водой
восходит солнце. Мы можем...

 — Перестань выкручивать мне руку, — сказал Линдси, пытаясь собраться с мыслями. Кто послал _эту_ девушку и зачем? И что, интересно, ждёт его в Билокси?

Он встал, бросил на стол двадцатикредитную бумажку. - Этим оплатим
счет, - сообщил он ей.

- Не так быстро, - сказала гурия, поднимаясь вместе с ним. Стараясь не обращать на нее внимания, он
направился к двери так быстро, как только мог.

Она следовала за ним, и у него горели уши, когда он нырнул в ночь,
увидел синюю кабину вертолета, ожидающую с открытой дверцей у обочины. Но когда он попытался броситься к ней, его остановила рука, острые грани которой, украшенные драгоценными камнями, вонзились ему в кадык. Он ахнул, но девушка встала перед ним, размахивая своей сумкой.

Раздался слабый хлопающий звук, когда дверь закрылась, и кабина вертолета
быстро и бесшумно умчалась прочь. Ошеломленные стремительностью событий,
Линдси была совершенно неспособным к сопротивлению, когда его декоративные
мучитель толкнул его в другой транспорт. Когда они ушли, он сказал: "Я
полагаю, это прелюдия к другой попытке покушения".

- Ночная почва! - произнес знакомый голос. "От чего, черт возьми, ты думаешь, я только что
спас тебя, босс?"

 * * * * *

Линдси произнесла одно слово - слово, которое, как он подумал позже, было удивительно
свидетельствующий о его врожденном таланте к дипломатии. Он сказал коротко и
сжато: "Хм?_"

"Послушай, мой прекрасный бесчувственный марсианский друг". Она была похожа на главную
школьный преподаватель, обращаясь заросшей и несколько отсталого ученика.
"Кто-то стрелял в стекло пули на тебя из такси."

"Как ты...?" - начал он беспомощно.

Вместо ответа она включила свет в кабине вертолета, осветив спину шофера в униформе
, и показала ему свою сумочку. На одной стороне его покрытой царапинами поверхности была небольшая трещина
, и, когда она встряхнула его, кусочки
стакан упал на пол. "Осторожнее", - предупредила она, когда он потянулся к
сумка. "Это был, наверное, упакованные с ядом". Затем, "можешь ли ты придумать
лучше защитить, чем алмазы?"

Он сказал: "АЛП!_" Несомненно, теперь, когда она раскрылась,
этим сверкающим созданием была его неряшливая офисная Нина. Стремясь
отчаянно восстановить то, что в лучшем случае было шаткими отношениями босса и секретарши
, он спросил: "Куда вы меня везете?"

"За город, босс", - проинформировала она его. "Мы действительно едем ко мне.
дом в Билокси. У вас слишком жаркая местность, чтобы позволять вам бродяжничать
где-то на волоске. Две попытки менее чем за двадцать четыре часа.

- Значит, Мария... - удивленно произнес он.

Нина четко подхватила его мысль. "Мы не знаем, является ли ваш малыш
приятель положил палец на вы сознательно или нет. Но она сделала это. Некоторые
этот сладкий маленький экипаж ее приятелей вокруг в отчаянии. Они не
считают, что они могут лизнуть компьютеры и их единственная надежда-разжигать
инциденты, которые приведут к межпланетной войне. Хорошие дети!"

"Но почему ты выбрал меня?" спросил он. "От того, что Мария сказала, что сегодня вечером я их
одна надежда на избиение машин".

Нина покачала головой и сказала С грустью. "А ты самый лучший мозга наш Марсианин
кузены могли бы отправить нам. Вот он по слогам. Моб Марии
хочет войны. Они верят, что смогут поджечь пороховой погреб, организовав
убийство марсианского полномочного представителя.

"Между тем вчера вашу речь и ваш пакостить док Крейвена
компьютер этот день, и что бы ты ни сделал на теннис сегодня
есть компьютер толпа кричала на свою память, прежде чем нарушить их
маленький красный вагон". Она сделала паузу и добавила: "Естественно, поклонники Марии хотят
убивали ли вы до того, как стали простым гражданином Марса. Как только
вас снимут с должности, вы не будете настолько важны, чтобы развязывать войну."

"Боже милостивый!" - воскликнула Линдси, когда двойная схема стала очевидной. Затем,
с любопытством: "И кого же ты представляешь, Нина?"

Она пристально, с насмешкой посмотрела на него. Затем она сказала - "Давай
просто сказать, что сейчас я представляю модель Союза. Мы не хотим
экономии в военное время, вредительство наш шаг. Так, что ли?"

"Я думаю, так и должно быть", - сказал он. Затем, взяв бриллиант с изумрудом
ожерелье из полудюжины ее горло: "ты, конечно,
не слишком бедный Андерсон, за свои деньги".

"Остановите его!" отрезала она. "Ты хочешь, чтобы мои глаза снова опухли? В некотором смысле
в том, что произошло сегодня вечером, была только твоя вина. Мы с Фернандо собирались присматривать за тобой, но ты испортила мне всё своим мерзким замечанием о моём бизнесе у Дока Крейвена, а потом вывела из строя бедного Фернандо, ввязавшись в тот бунт в Колизее. Я едва успел в «Пеликан».

Он подумал о том, чтобы отдать Нине чек из «Зоффани» в своём кармане,
решил не рисковать. Поэтому он сказал: "Фернандо работает на
Профсоюз моделей тоже?"

"Перестань прикалываться", - сказала она ему. "Ночная почва! Ты меня так выводишь из себя.
чертовски разозлила. Позволить этой маленькой шлюшке Марии прижать тебя.

"В то время у меня не было особого выбора", - сказал он. Затем, пристально посмотрев на нее, спросила:
"Как получилось, что ты замешана в политике UW? Я думала, модели существуют
исключительно для веселья и игр".

Нина сказала как ни в чем не бывало: "Я выиграла рейтинг лучших моделей, когда мне было
семнадцать. Я все еще держу его, и сейчас мне двадцать шесть. Девушка может устать
быть и делать одно и то же - даже в моей профессии. Кроме того, я
«У меня есть мозги. Поэтому я стараюсь их использовать».

 «Как ты решила стать моей секретаршей?»

 «Мы тянули жребий, и я проиграла», — сообщила она ему.

 * * * * *

 Вертолет приземлился в свете прожекторов на вымощенную плиткой террасу перед темным коттеджем недалеко от пляжа.  «Спасибо, Боб», — сказала Нина. — «Скажи
парням, чтобы стояли наготове с включёнными фарами». Затем, обращаясь к Линдси: «Давай, босс, выбираемся из этой передряги».

Она быстро подошла к коттеджу, нажала на что-то. Загорелся мягкий свет,
осветивший очаровательное деревянное здание в стиле
старинная традиция Фрэнка Ллойда Райта. Она провела его в
восхитительно веселую ванную с видом на воду, сказала: "Подожди здесь
пока я сниму эту броню".

Линдсей почувствовал легкое сомнение в своей правоте, как он считал, что такое быть топ-моделью на
семнадцать должно означать. И тогда он подумал, почему бы и нет? Конечно, у него нет
претендовать на нравственность Нины. Он сомневался, нет ли у кого претензий любого рода от
ее.

Она появилась неожиданно, глядя, как молодая девушка в простой влияние и
чашка-бюстгальтер, который подвергается большинство ее великолепно загорелое тело. Ее волосы,
не украшенные драгоценностями, как и все остальное в ней, были просто зачесаны назад с
какая-то обойма. Она закурила сигарету и спросила: "Итак, как, черт возьми, дела?"
"Ты что-то путаешь в компьютерах?"

"Я не собираюсь", - быстро ответил он ей. "По крайней мере, не в случае с теннисным
матчем. Я просто случайно узнал кое-что о Пэте О'Райане, чего не знали люди, которые
загружали факты в компьютер ".

"Этот громила Пэт!" - сказала она. "Он такой чертовски тупой".

"Ты хорошо его знаешь?" - спросил он с оттенком ревности.

"Я знаю его". Она отмахнулась от этого щелчком сигареты. "Это
хорошо, что ты тоже знал _judo_, босс. Но что ты ему такого сделал, что
испортил матч?"

"Пока он был без сознания, я дала ему порцию виски, чтобы привести его в чувство", - сказала ей Линдси.
"В себя". "Он не знал об этом, и я не сказал
ему, когда он сообщил мне о своей аллергии на зерновой алкоголь. Так что на этот раз
компьютер не получил полных фактов. И они у меня были ".

Впервые Линдси согревали улыбкой одобрения от Нины. Она
сказал: "а затем тебе пришлось возиться со мной в док Крейвена так что я не мог сидеть
на матч".

"Я сожалею об этом", - искренне сказал он. "Вы могли бы проинформировать меня, чтобы я
больше так не делал".

"Ну..." Она колебалась. "Я не хочу выставлять себя напоказ. Это не
Это не принято среди нас, моделей. Понимаете, мы гордимся своей карьерой, а не тем, что мы
шлюхи за два кредита, которые носят очки и ремни. И нам больно, когда кто-то называет нашу работу бизнесом. Понимаете, в этом нет ничего
коммерческого. Поэтому, когда вы...

"Но откуда мне было знать, что ты модель?" — спросил он ее.

— Я знаю, — нелогично сказала она. — Но это всё равно меня взбесило. — Затем, нахмурившись, она спросила:
— Но если компьютер ошибся из-за неполных данных в Колизее, то что было не так у Дока Крейвена?

Линдси ответила: «Будь я проклята, если знаю».

"Мы должны знать, поскольку президент готов подключить Giac к работе".

"Я собиралась рассказать тебе об этом", - сказала Линдси.

"Не волнуйся", - сообщила ему Нина. - Ваш столик в "Пеликане" был прослушан.

"Почему ты против компьютеров?" Спросила ее Линдси.

Она выбросила сигарету в мусорное ведро, сказала: "Неважно почему - давай
просто примем тот факт, что я есть. И не по причине Фернандо Андерсона
тоже. Он просто хочет власти".

"И чего же ты хочешь?"

"Я?" Ее брови удивленно приподнялись. "Почему, я просто хочу _fun_!"
Она вытянула руки и захлопала в ладоши, как птица. Затем, снова
возвращаясь к серьезности: "Я бы хотел, чтобы ты рассказал мне все, что произошло"
вчера у Дока Крейвена. Черт возьми, _ его_ офис не был прослушан ".

Линдси повторил это, насколько мог, слово в слово, затем повторил
когда ответа быстро не последовало. Нина слушала, ее
идеальный лоб омрачала хмурая складка. Наконец она сказала: "Давай искупаемся"
. Уже почти рассвело.

Она сняла с себя одежду, и Линдси сделала то же самое. Они почувствовали
освежающую ласку прохладной воды залива на своей коже, но это была
единственная ласка. Нина, в отличие от Марии, была деловита.
несмотря на почти неприкрытое совершенство её чар. Вернувшись в ванную, она сказала: «Единственное, о чём я могу думать, — это стигматы. Почему ты представляешь себе отметину на лбу своей матери?»

 «Потому что у неё была такая, — прямо сказал он. — Она была не уродливой — мой отец называл её родимым пятном».

Нина провела длинными тонкими пальцами по своим тёмным, как вода, волосам и недоверчиво спросила:
— Вы хотите сказать, что на Марсе дефекты не устраняются автоматически при рождении?

— Ну, нет, — удивлённо ответила Линдси. — Это полностью зависит от
человека — или от родителей.

"И Док Крейвен не задавал вопросов, которые могли бы привести к истине?"
спросила девушка, моргая. Когда Линдси покачал головой, она внезапно схватила его
, поцеловала и исполнила небольшой танец от чистой радости. "Это просто слишком
хорошо, чтобы быть правдой! Два компьютера за один день вышли из строя из-за пропажи
информации!

"Вы, конечно, правы", - признал он. "Но будь я проклят, если понимаю, какая от этого
нам польза".

"Ты идиот!" - она встряхнула его. "Это проясняет всю ситуацию. Это означает
что компьютеры не могут дать точных ответов в соответствии с таблицами символической логики
, пока они не получат полную информацию. И у вас есть
Это доказывает, что два сбоя в неизбежном человеческом факторе — в подаче информации — произошли
вот так! — Она щёлкнула пальцами. — Это значит, что мы
взяли под контроль весь компьютерный культ. Я могла бы снова тебя поцеловать,
ты, здоровяк, — и она поцеловала его.

 — Прекрати, — сказал он. — Я не из железа.

Она дружелюбно сказала: «Ночная грязь». Что бы он ни сделал, он так и не узнал, потому что раздался сигнал, и Нина быстро подошла к рации. Она сказала: «Хорошо, Боб, ты говоришь, он чист?» Затем, через мгновение: «Лучше впусти его и выслушай». И Линдси: «У нас гости». Дмитрий Аленков - встречался с ним?"

Линдси нахмурилась. - Вы имеете в виду советского поверенного в делах? Я встретила его на
приеме на прошлой неделе. Ужасная маленькая ящерица.

"Дмитрий, возможно, удивит тебя", - загадочно сказала она.

Линдси чуть не сказал "ночной грунт" от раздражения. Вместо этого
он раздраженно спросил: "Есть ли кто-нибудь, кого ты не знаешь ... близко?"

Она рассмеялась. "Конечно, - сказала она, - я знаю не так уж много женщин".

 * * * * *

Советский дипломат вошел в ванную. Он был вялым жеманным созданием.
его декадентство сияло вокруг него, как фосфоресценция вокруг
кусок гнилого болотного дерева. Он сказал: "Надеюсь, я не помешал".

"Это зависит от обстоятельств", - ответила ему Нина. "Я бы хотел знать, как ты выследил нас"
"здесь так быстро".

— Милая моя, — сказал русский на оксфордском эсперанто, — вы и ваш друг, — он снова поклонился Линдсею, — были свидетелями того, что произошло сегодня вечером в «Пеликане». Когда вы вдвоём ушли, направляясь на восток, а до посла Линдсея не удалось дозвониться в его квартиру... — Он деликатно замолчал.

 «Так вот он какой, — подумал Линдсей, — потомок одного из красных комиссаров».
чей фанатичный и холодный аскетизм терроризировал свободный мир
столетие назад. Линдси, конечно, кое-что знала о современной советской истории.
Настоящей контрреволюции тогда не было. Вместо этого постепенное возвышение
ученых над их марксистскими политическими правителями было медленным
процессом эрозии.

Как только компьютерное правление было введено в Североамериканской республике и
охватило Западный мир, ученые просто захватили реальную
власть. Некогда могущественное Политбюро и его подкомитеты стали
устаревшими.

Аленков подчеркивал именно этот момент. Он сказал: "Итак, вы видите, мы,
лучшие крови России, вынуждены из-за этих машин, чтобы жить жизнь
бездомным детям. Мы, естественно, возмущает. И когда после стольких долгих
лет ожидания мы узнаем, что одному человеку удалось вывести из строя
компьютеры там, где еще никому не удавалось, мы хотим узнать его секрет.
Мы должны его заполучить ".

Первой заговорила Нина. Она сказала: "Дмитрий, секрет, как ты это называешь, был
всегда здесь, чтобы любой из нас мог его увидеть. Просто так получилось, что
Посол Линдси окунулась в это с головой".

"В любом случае, спасибо за "посла", - сухо сказала Линдси.

Нина остановила его, нахмурившись. "Слабость компьютера, - сказала она, - заключается в
человеческом элементе. Теперь поймите это сами".

Брови Аленкова почти сошлись на середине лба, а рот
превратился в маленькую круглую букву "О" под двумя запятыми усов. Он сказал:
"Понятно".

Вскоре после этого он ушел с ноткой грусти, придя в себя только для того, чтобы
сказать Линдси: "Посол, вы очень счастливый человек". Его глаза
ласкали почти обнаженную фигуру Нины.

"Это, - сказал ему Линдси, - то, что ты думаешь".

Когда он ушел, Линдси внезапно поняла, что он обессилен. Он опустился
Он откинулся на спинку кресла и позволил усталости охватить его. Но Нина расхаживала по
ванной, как кошка в клетке. Наконец она подошла к
рации и тихо назвала номер.

 Она несколько раз нажала на какую-то сигнальную кнопку, затем выругалась и
сказала: «Босс, лучше вам сейчас не спать. Нас отключили».

Он вздрогнул и очнулся. «Что ты имеешь в виду?» — спросил он.

«Кто-то или что-то глушит наш коммуникатор».

Она открыла потайной шкафчик, который, очевидно, был частью стены в ванной,
достала из него пару лёгких, но смертоносных на вид бластеров и бросила их
один на контурное кресло перед ним. "Ты знаешь, как обращаться с одной из
этих штуковин?" спросила она.

"Лучше брось оружие", - произнес тихий голос из дверного проема позади
них. "У вас нет ни единого шанса".

Говоривший был одет в светло-голубую тунику, которая была летней формой
Армии Североамериканской Республики. Его фуражка и погоны
были украшены серебряными кружевами, и он держал в руках уродливое маленькое
автоматическое оружие, прислонив его к предплечью.

Нина и Линдси опустили оружие.  Но девушка не сдавалась.  В её раскосых глазах вспыхнул зелёный огонь, когда она спросила: «Какое право ты имеешь
ублюдки должны вломиться сюда без ордера?"

"К сожалению", - сказал офицер с пугающей вежливостью. "Как это происходит мы делаем
есть ордер. Помните, мисс Беквит, этот коттедж не принадлежит организации Объединенных Наций.
Земля мира. Он бросил официальный документ, который поймала Нина,
жестом приказал паре своих людей подобрать ее оружие.

"Хорошо", - сказала она, просмотрев ордер. "Чего вы хотите?"

"Посол Линдси", - последовал ответ. "Нам было приказано обеспечить, чтобы
ему не причинили вреда, пока он находится на американской земле".

"Я умею читать!" - отрезала девушка. "За это придется расплачиваться".
это". Затем, обращаясь к Линдси: "Мы не можем остановить их сейчас, но они не смогут удержать
тебя. _ Я_ могу позаботиться об этом. Просто постарайся уберечь свое большое тупое неуклюжее "я"
от любых дополнительных неприятностей, пока мы не сможем предпринять шаги - ты можешь пообещать мне
это, босс?"

"Я постараюсь", - сказала Линдси.

 * * * * *

Они отвезли его в Вашингтон - или, скорее, в Шервудский лес в Аннаполисе,
где летний Белый дом раскинулся на его ландшафтных
акрах. Для человека с Марса он был очень зеленым, очень пышным, очень красивым.

Первое впечатление Линдси о знаменитом президенте Джованнини заключалось в том, что
Знаменитый избранный лидер Северо-Американской Республики состоял в основном из секретарей. Но в конце концов один из них — седьмой или восьмой — серьёзно сказал Линдсею: «Если вы не против, пройдите, пожалуйста, сюда» — и жестом показал армейскому офицеру, чтобы тот оставался на месте. Его провели в ванную комнату человека, который так бесцеремонно его вызвал.

Президент оказался неожиданно похожим на некоторых губернаторов родной планеты
Линдси — проницательным, невозмутимым, легко говорящим.
 Физически он был коренастым, среднего роста, с круглым, крепким лицом.
чувствительное лицо. На нем были хуарачи и ярко-синие шорты, без очков и
дисторсионных ремней безопасности.

Он махнул Линдси на контурной стул рядом с его собственной, сказал: "Жаль, что я имел
чтобы вы привезли сюда таким образом. Я боялась, что тебя убьют, если я
не. Ты хоть представляешь, какой переполох ты учинил за последние два дня
, молодой человек?

Линдси, несколько озадаченная резкостью президента, сказала:
"Ну, я знала, что некоторые небольшие группы были расстроены, но...."

"Взгляните", - сказал ему президент, махнув в сторону четырех экранов vidar
на стене. Над одним из них была надпись "Новый Орлеан", над
другой - Нью-Йорк, более чем третий - Лос-Анджелес, более чем четвертый - Чикаго.
"Это живые кадры", - добавил Джованнини.

Линдси была потрясена. На каждом из них были изображены бунтующие толпы и действия полиции в обороне
; комментарии кричали об их замешательстве. Однако
Марсианин достаточно быстро уловил суть. Очевидно, его недавние действия
довели невротичных землян до насилия.

По-видимому, существовали две основные группировки. Один из них, круша и
размахивая кулаками и крича от возмущения, требовал упразднения
компьютерного правительства. Другой, столь же жестокий и ещё более многочисленный,
охотился за злодеем по имени Зален Линдси.

Видя, что Линдси начинает понимать, что происходит, президент
нажал кнопку, которая отключила все видовые экраны и
голоса. Он сказал: "Я мог бы переехать в любой из наших других городов - в города
Южной Америки, Индии, Западной Европы, Англии. В Англии они особенно
недоброжелательны к вам".

"Я начинаю принимать этот факт, если не понимать", - сказал Линдси.

Президент сказал: "Линдси, с точки зрения вашей планеты вы
не сделали ничего предосудительного. Но с точки зрения этого
планета .... " Он позволил тишине и пожатию толстыми плечами закончить предложение
.

"Я понятия не имел, - начал Линдси, - что условия на Земле...." Он позволил
своему собственному голосу затихнуть.

Джованнини закончил за него. - Ты понятия не имела, что люди на Земле такие
чертовски невротичные, - сказал он и вздохнул. Затем: - Линдси, зови меня Джонни,
ладно? Все мои друзья так думают - Линдси, вот уже несколько поколений людей в целом
по большому счету теряли уверенность в себе из-за доверия к
компьютерам.

"У них были веские причины. Компьютерное суждение было ответственно за
первая в истории настоящая эпоха мира во всем мире. Может, это и нездорово, но
это чертовски полезнее, чем война. И это превратило эту
республику из громоздкой группы государств в контролируемую анархию, которой
в обычных условиях можно управлять с помощью кнопок ".

Он помолчал, пока марсианин закуривал сигарету, затем продолжил: "Благодаря
сначала Сайлаку, затем Элзаку мы узнали, что Вермонт был самым счастливым
согласно методу проведения городских собраний, Северная Каролина нуждалась в своей олигархии,
в то время как моему родному штату, Калифорнии, гораздо лучше быть разделенным надвое.
Техас стал доволен своим тройным законодательным собранием - они никогда не бывают счастливы
если у них там не будет всего понемногу больше. То же самое было и в других странах
в Канаде, Южной Америке, Испании.... "

"А Англия?" - Тихо спросила Линдси.

Президент снова вздохнул. "Англия, - признал он, - представляет собой своего рода проблему
, несоизмеримую с ее размерами и текущей важностью. Но
британцы упрямы в отношении своих институтов. Они цеплялись за
Королевская семья на сто лет старше, чем кто-либо другой. Мы вряд ли можем
ожидать, что они так скоро откажутся от своего любимого социализма ".

«До тех пор, пока Марс не будет платить за эту поблажку, с моим народом всё в порядке», — сказал ему Линдсей.

 «Как тебя зовут — Зейлен?» — спросил президент.  «Что ж, Зейлен, я знаю, что это проблема, но мы все должны немного уступить, иначе кого-то придётся потеснить». — Зален, из-за тебя прямо сейчас убивают людей.

 — Меня самого чуть не убили пару раз.

 — Я знаю. Прискорбно, — сказал Джованнини. — В Университете Вашингтона никогда не понимали, что такое безопасность. Вот почему мне пришлось похитить тебя, Зален. Нельзя было допустить, чтобы тебя убили. По крайней мере, не сейчас.

"Рада, что ты так считаешь, Джонни". Линдси сухо ответила ему. "Но не так
приходило в голову, что если люди здесь так легко вызвать это может быть
хорошая идея, чтобы "выбить" эту компьютере раз и навсегда?"

Президент затянулся сигаретой. Затем он сказал: "Зейл, двадцать лет назад
может быть, даже десять, это можно было сделать. Теперь слишком поздно. Вот почему мы вложили 90 миллиардов долларов в Giac. Мы должны
предоставить им абсолютный компьютер, который навсегда устранит
основное недоверие к компьютерным решениям, лежащее в основе неврозов, о которых вы только что упомянули.

"Вполне возможно", - сказал Линдсей. "Но я на самом деле не сделали проклятые
вещь себя подорвать компьютер суд. Ошибки были допущены
так называемыми экспертами, которые скармливали своим машинам неадекватную
информацию. Эти ошибки были инфантильными. Они предполагают своего рода
невроз со стороны кормильцев. Они могли бы быть по ошибке, вы
знаю".

Президент Джованнини снова усмехнулся. "Конечно, они ошибающихся
Зален", - сказал он. "Некоторые из них, как ни крути. И становится все хуже. Это
настоящая причина для Giac. Подожди, сейчас ты это поймешь! "

"Ты думаешь, я так долго протяну, Джонни?" Спросила Линдси. "Я
понимаю, что меня отправят обратно на Марс - если я проживу так долго".

"Нет, Линдси, ты нужна нам - я объясню через минуту. И мы не собираемся
позволить тебе умереть и стать мученицей для поколений антикомпьютеристов.
Мы не можем допустить этого сейчас, не так ли?

"Я соглашусь с вами в этом", - сказала Линдси, гадая, к чему клонит
президент.

"Хорошо!" Президент лучезарно улыбнулся ему. "Зален, я хочу, чтобы _ ты_ был
первым человеком, который подвергнет Giac публичному тестированию. Вот насколько я доверяю
— Эта машина. Я хочу, чтобы ты, человек, который испортил два компьютера,
включая «Элсак», опробовал её.

 * * * * *

И Линдсей мог только кивнуть. Губернаторы Марса могли бы не одобрить, но
после того шума, который он поднял во время этой миссии, они вряд ли стали бы возражать.
 План президента Джованнини полностью соответствовал репутации этого
известного государственного деятеля как политического гения. Чем больше Линдсей обдумывал это,
тем прекраснее становилась его простота.

Одно лишь упоминание о том, что он должен провести первое публичное испытание, успокоило бы
беспорядки. И если бы Линдси не смогла доказать, что этот самый могущественный из всех компьютеров с символической
логикой подвержен ошибкам, компьютерное правление утвердилось бы на
Земле как никогда раньше.

Но что, если каким-то образом ему удалось вывести компьютер из строя?
Линдси содрогнулся, вспомнив о беспорядках, которые он совсем недавно видел
свидетелем которых были экраны vidar.

Должно быть, на его лице отразилось беспокойство, потому что президент сказал: «Ты
устал, Зален. Нельзя так, ты же знаешь. Не сейчас, когда завтра
предстоит важное испытание».

Линдси едва помнила, как ушла от президента и как её отвели в
спальня где-то в огромном особняке. Когда он проснулся, было уже
темно, и Нина сидела на краешке его контурного дивана, выглядя
неожиданно скромной в сером боло с белым воротничком и манжетами.

Он сказал так же четко, как обычно, когда она застала его врасплох: "Привет".

"Ты как раз вовремя проснулась", - сказала она. "Ты знаешь, что храпишь?"

"Я ничего не могу с этим поделать", - сказал он ей. Затем, полностью проснувшись, спросил: "Как, черт возьми,
ты сюда попал"?

"Я шла пешком", - кратко сообщила она ему. Она встала, ее великолепная фигура
вырисовывалась на фоне света. "Лучше оденься - твои шмотки
вон там". Она кивнула в сторону настенного шкафа. "Я подожду в ванной".
Она быстро вышла.

Когда он посмотрел на одежду, которую ему предстояло надеть, он почувствовал, что Нина
выбрала ее для него. Оно было немного ярче по цвету, немного более
дерзкого покроя, чем то, что он выбрал бы для себя.

Нина аккуратно укладывала драгоценности в волосы, которые она распустила, чтобы
образовать гладкий ореол вокруг ее великолепной головы, когда он вошел в
ванную. Небольшой частокол сверкающих драгоценными камнями шпильки торчали из
рот. Она сбросила свой скромный боло и стояла обнаженная в сверкающем
черный лиф-лифчик и вечерняя юбка.

Закрепив последнее украшение в волосах, она повернулась и спросила:
"Ну вот... как я выгляжу?"

"Великолепно", - сказал он ей.

"Ты выглядишь немного скучно", - сказала она. Она выкопали коробку из путешествий-сумка
поместить в углу комнаты. "Вот," сказала она. "Надень это на... левую
сторону".

"Это" оказалось великолепным украшением в виде солнечных лучей, сверкающей звезды, инкрустированной
бриллиантами. Он спросил: "Что это?"

"Великий орден Соединенных Миров - вы прекрасный дипломат! Я купил его
для вас сегодня днем, перед вылетом сюда. Просто наденьте его ...." Она
подошел, забрал у него это, крепко прижал к своему боло, пока не защелкнулись присоски.
Он обнял ее. - Ты в порядке? - Спросила я.

Он обнял ее. Она позволила ему держать ее некоторое время, потом толкнул
понятно, что в извечным жестом женщины, одетые для тех, кто не
хотят, чтобы их холить спутались. - Не сейчас, - сказала она. "У нас будет
много времени".

"Не для того, что меня беспокоит", - сказал он. "Нина, я должен показать Giac
завтра перед всем миром. И я не знаю,
о чем спросить его. У меня есть слепое пятно там, где дело касается символической логики
.

— Не волнуйся, — спокойно сказала девушка. — Я беспокоюсь не о
_тебе_. Не после того, что ты сделал со всеми остальными компьютерами, с которыми
ты сталкивался. Пойдём, мы ужинаем с президентом.

 — Кто ты вообще такая, чёрт возьми? — прямо спросил он её. — Ты даже не похожа на себя.

Она рассмеялась. — Надеюсь, что нет, — сказала она ему. — В конце концов, я вряд ли могла бы сидеть за президентским столом в качестве простой секретарши из Университета Вашингтона — или в качестве топ-модели из Нового
Орлеана. Пойдём!

Он пошёл — и был потрясён во второй раз, когда президент Джованнини поприветствовал Нину
с манерами, настолько близкими к подобострастным, насколько это было возможно для профессионального политика. Он сказал: «Моя дорогая мисс
Норштадт-Рамирес. Я очень надеюсь, что вы простите меня за то, что я отдал такой приказ этим утром. Если бы я только мог предположить...»

«Я была в ярости», — сказала ему Нина. «Я была готова отдать такой приказ».
Аэтаполитан, чтобы вытащить тебя из-под обломков, когда начнутся беспорядки. Тогда я благословил твою блестящую маленькую головку и поднялся сюда.

 «Для меня это честь», — сказал президент.

 * * * * *

Линдси, пребывая в тумане, ещё более лаконичен, чем сдержанный британский посланник, который вместе с пришедшим в себя сенатором
Андерсоном был членом партии.

"Не принимайте это так близко к сердцу, — прошептал Андерсон. — Нина — едва ли не самый
хорошо охраняемый секрет в этом полушарии. Если бы я не был одним из немногих, кто с самого начала был в этом замешан... — Он красноречиво пожал плечами.

Линдси ничего не сказал. Он не мог. Значит, Нина — его новая неряшливая
секретарша, куртизанка из мировой столицы — была также Кораниной
Норштадт-Рамирес, наследницей, владевшей почти половиной Земли!

Он чувствовал себя полным идиотом. Он знал о
Norstadt-Рамирес-кто не, будь то на Земле или Марсе или
космических станциях, кружащих в то время как Венера, что атмосфера планеты была
искусственно изменен, чтобы сделать его пригодным для человеческого обитания?

Она была фантастической гламурной леди-загадкой, непревзойденной наследницей.
молодая женщина, к которой неумолимо, благодаря матриархальному порядку в Северной Америке
эпоха в двадцатом веке контроль над большинством его самых могущественных компаний
корпорации и трастовые фонды перешли по наследству.

И она была секретаршей Линдси. Неудивительно, с горечью подумал он, что она
никогда не звучало вполне искренне, когда она называла его боссом. Еще бы, она
фактически владела и его родной планетой. Он украдкой наблюдал за ней через
стол, уравновешенной, веселой, настороженной, иногда остроумной - и такой чертовски
привлекательной. Ему хотелось умереть.

Она поймала его взгляд, нахмурилась и показала ему язык. Он
подумал. _ Ну что ты, маленькая...!_

Каким-то образом она отвлекла их от болтовни после ужина, отвела его обратно в
его номер. Там, по поводу него строго, она сказала: "зале, вы не
будет душно об этом, не так ли?"

"Я ничего не могу поделать", - ответил он. - Если бы ты только сказал мне...

Он прочел сочувствие в ее зеленых глазах. Но она просто пожала плечами и сказала:
"Результат того, что я всю жизнь держала себя в секрете". Она села на стул
contour, похлопав по месту для него рядом.

Она сказала: "Я самый богатый холостяк, который когда-либо был - ты знаешь
это. Это не моя вина. Это просто случилось. Я не заслуживала, не хотела и не
нуждалась в этом. Но это чертовски ответственно. Поскольку я несу ответственность за
очень многое, мне казалось важным знать, что чувствуют люди. В конце концов, мы
действуем, потому что чувствуем. И благодаря нескольким хорошим друзьям, таким как Фернандо
Андерсон, мне это сошло с рук ".

"Почему я?" спросил он ее. "Зачем придираться ко мне?"

Выражение ее лица смягчилось. Одна из ее рук скользнула в его. "Одна из
самых приятных черт в тебе, Зейл, это то, что ты просто не осознаешь,
насколько ты особенный".

"Я не такой уж особенный на Марсе", - сказал он ей.

"Нет?" Брови восхитительная роза. "Четверть миллиарда марсиан
выберите свою первую послом в UW, и вы не
специальные? Зейл, ты настоящий шерстистый ягненок.

- Дело не только в этом. Я никогда не был на Марсе. Я должен был,
но у меня просто не было времени. Поэтому я решил, что это лучший способ выяснить
"о Марсе из вторых рук" - это работать с тобой в каком-то качестве, которое
позволило бы тебе быть собой ".

"Грязный, коварный, чисто женский трюк", - мягко сказал он и
поцеловал ее. Затем, нахмурившись, посмотрел в ее зеленые глаза: "Но почему ты так категорична?"
настроен против компьютерного суждения?

"Разве это не очевидно?" спросила она. "Я очень заинтересован в этом мире.
мир. Побродив вокруг, я смог понять, что происходит. Будь я проклят, если позволю кучке людей, которые совершают ошибки, потому что слишком нервные, управлять моей собственностью.
принимай решения. Посмотри на них! В ее голосе зазвучало отвращение.

Линдси сказала: "Я понимаю. Послушай, милый, я бы хотела переспать с тобой
сегодня вечером".

Она выглядела удивленной, но не недовольной его прямотой. "Конечно,
дорогой", - ответила она ему.

"Сколько мне это будет стоить?" он спросил ее.

Она замерла, затем ее глаза наполнились слезами, и она шмыгнула носом. Он сказал: "Ты
знаешь, я не это имел в виду. Черт возьми, я просто хотел показать тебе, что ты сам
невротик.

Она влепила ему пощечину, достаточно сильную, чтобы он слетел с кресла. Она встала
надменно, все еще шмыгая носом. Линдси протянула руку и поймала одну
схватил ее за лодыжки и подставил ей подножку. Она пошатнулась, испуганно вскрикнула:
"Ястреб!_" - и упала спиной в ванну.

Он нырнул за ней, поймал, когда она, отплевываясь, вынырнула, крепко сжал
ее плечи. Ее глаза полыхнули зеленым огнем. Она сказала: "Как
ты смеешь так поступать со мной, придурок!"

Он сказал: «Если бы я этого не сделал, то, наверное, никогда бы тебя больше не увидел».

Она упала в его объятия.

Позже — намного позже — когда Нина собиралась уйти к себе в номер, он спросил: «Сокровище, что ты потеряла, что заставило Фернандо подарить тебе это ожерелье?»

"Я чуть не потеряла тебя", - ответила она с порога. "Держу пари, что Мария
не заполучила бы тебя той ночью. И проиграла. Поэтому Фернандо прислал ожерелье в качестве
компенсации".

"Довольно большая компенсация", - сухо заметила Линдси.

Нина пожала плечами. "Не для Фернандо", - сказала она ему. "В конце концов, я плачу ему
достаточно. Он мой политический мальчик номер один. «Спокойной ночи, дорогая».

 * * * * *

 К полудню следующего дня Линдсей и сам был на грани срыва,
после того как министр вычислений дю Френ, выглядевший ещё уродливее, чем обычно,
закончил проводить официальную вечеринку президента Джованнини по
номера и отрывки из ГИАЦ. Если бы Нина не была на его стороне во время и
после стремительной ракетой в Долину Смерти, он мог бы рухнул.

Именно она сняла сверкающую звезду с его груди перед
завтраком в особняке в Шервудском лесу тем утром. "Тебе нужно было
что-нибудь надеть для показа прошлой ночью", - сказала она ему.

"Значит, это не мое?" рассеянно возразил он.

"Конечно, мое", - заверила она его. "Но генеральный секретарь Бергоцца
собирается провести официальную церемонию посвящения после испытания".

Линдси покорно отдал безделушку, едва заметив. Его мозг
Он изо всех сил старался вспомнить, что ему известно о символической логике — предмете, который никогда особо его не интересовал. По какой-то причине он постоянно возвращался мыслями к Льюису Кэрроллу, который под своим настоящим именем Чарльз Лютвидж
Доджсон был основоположником символической логики в XIX веке, наряду с известным доктором Пулом.

 Всё, что он мог вспомнить, — это следующая задача:

(1) Каждый здравомыслящий человек может заниматься логикой;

(2) Ни один сумасшедший не может быть членом жюри;

(3) Ни один из _ваших_ сыновей не умеет рассуждать.

 Универсальное было «людьми». Символы были: а — умеющий рассуждать;
б - пригоден для работы в жюри; в - вменяем; г - ваши сыновья.

И ответ, конечно, был: ни один из ваших сыновей не пригоден для работы в жюри.
присяжные.

По какой-то причине это, в свою очередь, заставило его вспомнить древнюю головоломку
которая использовала замешательство, чтобы сбить с толку своих жертв: в чем разница
между железной собакой во дворе и человеком, который хочет отдать свою
маленькая дочь берет уроки музыки, но боится, что не сможет позволить себе их в следующем году
и мужчина, у которого в аквариуме живет кит, и он хочет отправить его на
свадебный подарок и пытается приколоть к нему бирку с указанием того, как долго он
в том, сколько он весит и откуда взялся, но не может, потому что
кит продолжает плескаться в аквариуме и сбивает бирку?

На этот раз ответ был таким: один не может вилять хвостом, другой не может пометить
своего кита.

"Никто из твоих сыновей не способен пометить кита ... или помахать хвостом", - сказал он.
рассеянно.

"Что это было?" Спросила Нина.

"Ничего, ничего", - ответил он. "Просто человек, который выходит из его
ум".

"Он никогда не будет скучать по тебе", - ответила она ярко. Но ее яркость
становилась немного натянутой по мере того, как день тянулся. Поездка для Линдси была
Настоящий кошмар. «Ни один здравомыслящий человек не стал бы вилять хвостом», — продолжал он думать.

 Даже эта жалкая попытка ухватиться за логическую соломинку исчезла, когда он увидел
огромную приземистую массу Гиака, возвышающуюся, как стальная и бетонная жаба,
над пустошами калифорнийской пустыни. Казалось абсурдным даже думать о том, что такая внушительная и сложная структура была создана на основе математики бессмертного автора «Алисы в Стране чудес», «Зазеркалья» и «Охоты на Снарка».

 Ведь Гиак был внушительным даже для человека, настроенного против компьютеров.
рождение. Самодовольство дю Френе ничуть не помогло уверенности Линдси. Он
объяснил, как каждый из блоков большой кормушки работал ... один
для математических символов, для записи устных, третий для письменных
экспозиция. Каждый из них работал одновременно и тремя различными способами - через
банки барабанной памяти, через перфоленты, через новые "ушные трубки", которые
реагировали на звук.

Затем последовали предварительные синтезаторы, каждый из которых объединял в
напольно-плутониевых трубках результаты работы трёх отдельных питателей. Далее,
гигантский чёрный металлический монстр, занимавший три стены кубического помещения
Двадцать метров в каждом измерении — таков был конечный синтезатор, который
координировал результаты работы предварительных синтезаторов и передавал их
в сам Гиак.

 Главная машина была самой невзрачной из всех.  Она стояла, как алебастровая стела, в центре огромного зала, устроенного как круглый театр. Но дю Френе, вглядываясь сквозь свои клубничные
очки, злорадно сказал: "Пусть вас не вводит в заблуждение размер, леди и
джентльмены. Все, кроме того, что вы видите у Giac, находится под землей. Он содержится
в цельнометаллической ячейке объемом в миллион кубических метров. И это
непогрешимо ".

К счастью, Линдси дали полчаса на окончательную подготовку в одном из
небольших кабинетов, которыми было пронизано наземное здание.
Нина поехала с ним - по просьбе.

"Я не могу этого сделать", - резко сказал он ей.

"Не волнуйся, дорогая, ты что-нибудь придумаешь", - сказала она. Она попыталась
обнять его, но он был слишком взволнован, чтобы ответить. Через некоторое время она сказала:
"Почему бы не задать прямой вопрос. Спроси его, если он непогрешим".

"Вряд ли он мог солгать сам по себе", - ответил он.

"Что, если такой вопрос подразумевает разрушение части самого себя в
ответе?" спросила она.

"Возможно, хотя я предполагаю, что дю Френе и его ребята подготовили это для
таких шутников. И в любом случае, какой вопрос мог бы это сделать? Есть какие-нибудь
идеи?"

"Это по твоей части", - услужливо подсказала она. "Ты компьютерщик
сокрушитель этой команды".

"Но это была чистая удача", - сказал он полусердито. "Никто не может вилять
хвост.... Другой не может быть присяжным".

Она выглядела встревожено. "Дорогая, - сказала она, - вы не..."

"Пока нет, Ханикомб, - сказал он, - но дай мне время.

"Это должно быть что-то связанное с проблемой Марс-Земля", - продолжил он
после долгого молчания. «Послушайте: как Марс может развиваться, если он находится на месте Красной Королевы — ему приходится бежать со всех ног, чтобы просто оставаться на месте, из-за политики Земли по сбросу отходов?»

 * * * * *

 Дверь открылась и закрылась, и Мария Бергоцца вошла вместе с ними. Она сказала:
«Видимо, это необходимо». В руке она держала пистолет со стеклянными шариками, направив его на Линдси.

Он сказал: «Ну что ты, я же...!» — и двинулся к ней. Дочь
генерального секретаря быстро направила пистолет на загорелый живот Нины. Он остановился.

Мария спокойно сказала: «Это ты сделала это со мной, Нина. Тебе было весело, а мне приходилось разливать чай для папы на его проклятых приёмах. Ты испортила наши планы своим вмешательством в Новом
Орлеане. А теперь ты забрала Зейла, как забираешь всё, что тебе нравится».

— Но ты пыталась его убить, — сказала Нина. — Какое тебе до этого дело?

 — Он стал бы мучеником, а ты бы его не получила, — сказала
 Мария, не опуская руку с пистолетом. — Я знаю, что если убью тебя, то погублю себя, но моя жизнь всё равно разрушена. И так я хотя бы могу пожертвовать ею ради дела.

- Причина межпланетной войны? - в свою очередь переспросил Линдсей.
недоверчиво. В нем закипал горячий гнев: "Ты, третьесортный бродяга!" Он
шагнул прямо на линию огня, подставив левую грудь под
дуло ее пистолета. Позади него закричала Нина.

Но Мария не выстрелила. Вместо этого она чихнула - чихнула и еще раз чихнула.
Ее рука с пистолетом дико дернулась, когда она согнулась пополам в пароксизме, и Нина двинулась
мимо Линдси, чтобы вырвать у нее оружие.

"Не называй меня ... krrrra_shew_!--третий курс," она успела ахнуть, прежде чем
блондинка отправила ее раскидистая с очень эффективное правый кросс в
подбородок.

Нина сердито повернулась к Линдси. "Ты проклятый дурак!" - она почти кричала.
"Тебя могли убить".

Он посмотрел вниз и почувствовал, как у него подкашиваются колени. Он сказал: "О Боже, я
думал, что все еще ношу звезду. Я вспомнил, как ты спасла мне жизнь
в Новом Орлеане своей вечерней сумочкой с бриллиантами!"

Он тяжело сел. Мария захныкала с пола: "Что ты собираешься
со мной сделать?"

Нина сказала: "мне следовало убить тебя, ты знаешь, но это вызвало бы слишком много
от такой вони. Так что заканчивай и дай нам подумать. Я свяжусь с тобой
позже. То, что ты услышишь, будет зависеть от того, как ты будешь вести себя с этого момента.
Понимаешь?"

Когда она забилась из-Линдси сказала, "что сломал ее?"

Нина уронила пистолет в свою сумку небрежно, сказал: "Теперь я знаю, что ты
удача, тонкий неряха. Ты случайно наткнулся прямо на ее аллергию.
Она терпеть не может, когда о ней думают как о третьесортной любовнице. Вот почему она всегда завидовала мне — потому что у меня рейтинг топ-модели, а она никогда не смогла бы его получить. Она слишком озабочена тем, чтобы угодить себе, чтобы угодить кому-то ещё. Она бросила учёбу в четырнадцать.

 — Тогда почему ты не бросила учёбу? — удивлённо спросила её Линдси.

— Потому что, — задумчиво сказала Нина, — я не привыкла так думать.
кстати. Здесь, на Земле, ужасно невежливо вызывать у других людей
аллергию. Как ты напомнил мне прошлой ночью, крыса ты этакая, все мы люди в
стеклянных домах."

- Но я даже не знала... - пробормотала Линдси.

- Но ты попал в точку, - напомнила она ему. "И ты собираешься ударить по нему снова"
ровно через пять минут."

 * * * * *

Линдси остро ощущал на себе взгляды камер vidar.
Президент Джованнини, закончив свою вступительную речь,
подвел его к алебастровой стеле в центре большого центрального здания Giac.
камера и перевернул его, чтобы дю деревни, в которых официальный халат висел
неравномерно от горба его проводов.

Линдсей протянул министру вычислительной техники подготовленный им вопрос
на бумаге ему было резко сказано: "Прочтите, пожалуйста, посол".

Он откашлялся и начал.

"Я задаю вопрос чрезвычайно актуальным для благосостояния и будущего дружбе
Соединенных миров", - сказал он медленно. "Более конкретно к будущему
дружбе Земли и Марса. Это простой вопрос без
математическая квалификация, но нет ни компьютера, ни один мужчина
до сих пор не смогли правильно ответить.

"Именно эта продолжающаяся неспособность компьютеров найти логичный ответ
в полном объеме межпланетных условий многое сделала
для того, чтобы заставить людей моей планеты почувствовать, что ни одному компьютеру нельзя доверять, чтобы
принимайте решения с участием людей ".

Он сделал паузу, украдкой взглянул на дю Френе, подавив улыбку. Министр
Вычислений уже проявлял признаки беспокойства. Он качал головой
, делая небольшие движения лапой в сторону своих очков.

"Вот оно", - быстро сказала Линдси. "Должны ли губернаторы Марса, чьи
обязанности заключаются по меньшей мере в такой же степени в экономическом улучшении
в своём собственном мире, в межпланетной гармонии, разрешают ли они своей планете получать товары, которые замедляют экономическое развитие, превращая его в гонку за поддержанием нынешних неудовлетворительных стандартов, просто потому, что в некоторые компьютеры на Земле вводятся ложные факты, чтобы сохранить нелогичную форму правления или социальную систему? Или правители Марса должны позволить своей планете страдать из-за нелогичности компьютеров во имя весьма сомнительного статус-кво на материнской планете?

Он медленно вернулся на свое место и сел, почти чувствуя, как
вокруг него воцарилась тишина. - Что, черт возьми, это значит? - прошептала Нина.

Линдси прошептала в ответ: "Это немного железного пса и Кита, немного
Красной Королевы, немного идеей самоубийства ... и что-то еще. Давайте
посмотрим, сработает ли это ".

Линдси наблюдала за дю Френом, чей момент триумфа был омрачен его
очевидным дискомфортом. Маленький скрюченный человечек был очень занят тем, что обкатывал
вопрос в различных формах для подачи кормушкам,
чьи рты, как у голодных птенцов, зияли вдоль части боковой стенки.

Если дю Френе подведет его....

Это было долгое нервное ожидание. Бессмысленно мигали лампочки.
на вспомогательных приборных панелях и дю Френе метался, как канюк в очках.
изучая сначала этот набор символов, затем тот.

Линдси взглянул на Марию, которая сидела, съежившись, рядом со своим отцом за спиной у
президента. Чтобы нарушить напряженное ожидание, он прошептал Нине: "А как же
_her_?"

Нина прошептала в ответ: "Я записала это на пленку. Я собираюсь дать ей хорошую
пустую работу на Луне - с громким названием. Это уберет ее с дороги
- там она не сможет причинить никакого вреда - и заставит ее почувствовать, что она
_ делаю_ что-нибудь. Кроме того, - легкая злобная пауза, - на Луне все еще есть
на каждую женщину приходится по четыре мужчины. И они не привередливы.

"Ты ведьма", - сказала Линдси. Он захихикал, и кто-то шикнул на него.
Подняв глаза, он увидел, что что-то происходит.

- Ровно через, - дю Френе взглянул на настенный хронометр, - шесть секунд.
Giac даст свой ответ.

Линдси они показались скорее шестью годами. Затем алебастровая стела в
центре зала внезапно ожила. Медленная красная спираль,
состоящая из кажущегося бесконечным потока высоких математических символов,
Он начал с основания, быстро двигаясь вокруг него, как
старинная бритва, и поднимаясь всё выше и выше.

«Эффективно — очень эффективно», — пробормотал президент Джованнини.

Внезапно раздался приятный голос, специально настроенный так, чтобы
походить на голос величайшего трубадура двадцатого века Бинга Кросби.
Там было написано: «Межпланетное единство зависит от компьютерной нелогичности».

Раздался вздох — вздох, который, казалось, исходил не только от присутствующих, но и, наоборот, через видеотрансляторы от всей
Слушая мир. Президент Джованнини, внезапно побледнев, неэлегантно выругался:
— Сукин сын!

Нина громко рассмеялась и крепко сжала руку Линдси. — Ты сделала это, дорогая, ты сделала это! — воскликнула она.

— Напротив, — тихо сказал он, — это сделал не я, а дю Френ.
И когда он посмотрел на министра вычислений, тот упал в обморок.

 * * * * *

 Но Гиак продолжал.  Экран на мгновение погас, а затем снова завращался, и по нему побежали красные цифры.  И
И снова приятный голос объявил: «Межпланетное единство зависит от компьютерной нелогичности».

Экран погас, затем снова включился. И на этот раз откуда-то из здания донёсся приглушённый взрыв. Вокруг стелы закрутилась спираль из зелёных символов, затем из жёлтых. Красная спираль достигла вершины первой, и голос Бинга Кросби снова зазвучал: «Межпланетное единство де...»

Зелёные и жёлтые спирали достигли вершины. Через несколько секунд из динамика донеслось:
«Бармаглот» на английском, а затем хор голосов:
«Нелогично, нелогично, нелогично...» — слова накладывались друг на друга.

Начала проявляться паника. Президент ахнул, а Мария внезапно
вскрикнула. Испуганные зрители столпились у двери. Президент
перевел взгляд с аппарата на Линдси, сбитый с толку.

Линдси встал и направился к микрофону у стелы. Он прокричал
в микрофон: "Выключите компьютер, выключите его _off_".

И, спустя несколько мгновений, в то время как злые горячие светящиеся стелы затухал медленно,он сказал: "Люди Земли, это Линдси Марса. Пожалуйста, будьте спокойны в то время как, Объясняю. С Giac или любым другим вашим компьютером все в порядке.Он помолчал и печально добавил: "По крайней мере, ничего такого, что нельзя было бы починить в краткий приказ, касающийся Giac.

"Я попрошу еще раз взглянуть на вопрос, который я отправил в эту машину
- и_ на языковую ленту, введенную в нее достопочтенным мистером ду
Fresne." Он подождал, пока их привели к нему, осмотрел их, улыбнулся и
сказал: "Нет, Джиак не был виноват. И не было этого сознательно с мистером
du Fresne. Вопрос был задан заранее.

"Видите ли, я случайно знаю, что ваш министр верит в компьютеры".
вера вашего министра в компьютеры такова, что он непроизвольно реагирует, когда слышит, как их порочат.Я опорочил компьютеры как в своем предварительном обращении, так и в своем вопросе.
И когда тот успел перевести в ленту фраза ' ... или, если
Губернаторы Марса разрешение на их планете страдают из-за компьютера
нелогичность во имя весьма сомнительный статус-кво на родителя
планета?'--когда он передал это предложение на ленту он был физически
можете написать фразу 'компьютер нелогичность'.

«Он невольно заменил его на «компьютерную логику», в результате чего вопрос стал совершенно бессмысленным и вызвал короткое замыкание в лампах Гиака. Ни один из недавних сбоев в работе компьютеров не был вызван неисправностью машин — это была вина людей, которые загружали в них материал для обработки.

«Поэтому я считаю, что можно с уверенностью сказать, что вы можете положиться на свои компьютеры — до тех пор, пока они не решают проблемы, затрагивающие
вас и нас. Для этого вам нужны человеческие размышления,
человеческие споры, прежде всего человеческое суждение!»

Президент Джованнини, будучи способным политиком, присоединился к Линдсею у микрофона, положил руку ему на плечо и сказал: «Я чувствую себя скромным — да, скромным — перед великим уроком, который преподал нам этот великий посланник с нашей планеты-сестры.  То, что они могут сделать на Марсе, мы можем сделать на Земле».

 Когда они наконец оказались вне поля зрения видарных камер, Линдсей ухмыльнулся и — Молодец, Джонни, — на следующих выборах у тебя будет больше избирателей, чем когда-либо.
Джованнини просто уставился на него. У него заслезились глаза,
зачесался нос, и он отвернулся, пытаясь найти платок.

Линдси посмотрел ему вслед и покачал головой. Он сказал Нине, которая
вернулась к нему: «Ну как тебе? Джонни в слезах».
"Конечно, он такой", - огрызнулась Нина. "У него аллергия на слово "избиратели". Ночная почва, но ты простой!"
Линдси почувствовал, как у него самого слезятся глаза. Он впервые сильно чихнул с момента прибытия на Землю. Обеспокоенная Нина спросила: "Что случилось, дорогой? Я что-то натворила?"
"Если ты когда-нибудь еще скажешь "ночная почва"..." - начал он. Затем,
"Крра_чооооо!" Ему показалось, что у него не хватает макушки.
Нина обняла его, ухмыляясь, как девчонка. "Я приберегу это для _ очень_ особых случаев", - пообещала она. - "Я не хочу, чтобы это было так".
"Я не хочу, чтобы это было так".

*** КОНЕЦ.