Розовая исповедь

РОЗОВАЯ ИСПОВЕДЬ


Интернет придумали мужики, желающие похвастаться своими достижениями.
Слабые люди нуждаются в одобрении.
Словно коты, которые возвращаются домой после ночных похождений. И если их жалеют, то некоторым удается зализать  раны.
Я ненавижу лживые и хитрые  создания.
И чтобы не дать угаснуть этому огню, не забываю подкладывать дрова.
Такое происходит обычно после свершения, когда растрачены  силы, выхолощена душа, и можно забыть об их уловках.
Голова покоится на ее руке.
Как на мягкой подушке, но если возникнет необходимость, мускулы обретут стальную твердость.
Стефания – редкое  имя.
Чтобы очнуться, не потерять бдительность, вывернула голову и губами прижалась к внутреннему сгибу ее локтя.
Здесь кожа  нежная и шелковистая.
Зубами впилась в этот шелк, предупреждая  о возможной опасности.
И была отброшена тугой пружиной.
Словно до этого не были близки.
- Опять приснилось или вспомнила? – очнулась и пожалела меня подруга.
- Не  забыла, - откликнулась я.
Вернее прохрипела, так неожиданно и внезапно сел голос.
Но, кажется, она разобрала.
Я вжалась в стену, а она откатилась на край постели.
- Их было трое, - сбилась я на привычный бред.
По-разному можно утешить человека. Например, погладить его. С такой силой вцепиться когтями, что на животе и на бедрах останутся незаживающие раны.
У мужиков когти, как у  хищной птицы.
Но не орлов, а стервятников.
Можно в горло влить водку.
У этого напитка наркотическое действие, посчитали насильники, но я не забылась.
Но зато от ладони, что зажала рот, исходил такой тошнотворный запах, что обессилела и более не могла сопротивляться.
Другая подруга попыталась бы утешить традиционным способом. Вероятнее всего поплакала бы вместе со мной.
Но Стефания оседлала ближайший тренажер.
С  яростью надавила на педали, застонало железо.
Тело ее совершенно. Груди  маленькие, каждая легко умещается в моей ладони. Живот  плоский и бугрится мускулами. Такие же мускулистые ягодицы, бедра и икры. Ноги длинные и сильные. Спина ровная и прямая.  Гордая посадка головы.
Можно до бесконечности любоваться ее фигурой.
Но я не могу долго смотреть, как она истязает себя изнурительной тренировкой.
Зажмурилась и вообразила.
Это на нее напали наивные бандиты.
Один  из них выплюнул  выбитые зубы и ладонью зажал изуродованный нос.
Другой согнулся и повалился на бок. Брюки  намокли, на асфальте осталось мокрое пятно.
Третий попытался спастись бегством.
Она проводила его богатырским посвистом.
Наверное, у него полопались барабанные перепонки.
Так утешила меня подруга.
Вздернула над головой штангу, гриф заметно прогнулся.
Уронила  на пол двухпудовую гирю,  дом содрогнулся от удара.
Потом после истерики мы обсудили дальнейшие наши действия.
Стефания приняла душ. Но мне все равно казалось, что капли пота, которые стекали на грудь, когда она ворочала железо, оставили на коже следы.
Серьезное совещание, поэтому, чтобы не отвлекаться на сопутствующие действия, подруга завернулась в махровый халат.
Видела эти дорожки и под халатом.
И руки ее большие и натруженные, мозолистые подушечки пальцев.
Я тоже укрылась халатом.
Некий правитель несколько раз  собирал дань с одного города. И всегда жители  плакали и жаловались на свою бедность.
Вымогатель прекратил поборы, когда  они начали веселиться.
Значит, все отдали, решил он.
Так научила меня гадалка и предсказательница, когда я обратилась к ней.
В полутемной комнате мерцали свечи. Но голова закружилась от трупного запаха.
В этом кружении с трудом  различила вещую птицу на плече колдуньи. Женщину было не видно за дымной завесой.
- Надо уничтожать мужиков, - согласилась мудрая птица.
- Всех? – с надеждой спросила я.
- Если б это было возможно, - ответила птица.
- Сначала надо отыскать тех,  кого можно как следует растрясти, - научила вещунья.
Наверное, своим вопросом  разбередила я некую ее рану. Поэтому подробно показала.
Соскочила с пьедестала.
Птица обиженно вскрикнула. Сверзилась с плеча и взмахнула крыльями.
Одни свечи погасли, на других наоборот яростнее взметнулось пламя.
Из дыма и из гари колдунья сотворила ненавистного кумира.
Я заслонилась, но все равно увидела.
От  крика птицы заложило уши.
Лишила призрак мужской принадлежности, но лишь когда угомонилась птица, окончательно уничтожила его.
Такая изнурительная работа, что кучей тряпья рухнула на пол.
- Он посмел смеяться над моими видениями. – Такие были ее предсмертные слова.
Я их не забыла.
Но вовремя ушла из обреченного дома.
Когда оглянулась, увидела, как по стенам змеятся трещины.
Дом  все же не рухнул. Правоохранительные органы безошибочно вычислили виновницу катастрофы.
Это из-за нее падают балконы, ветром сдувает крыши, и вообще город нуждается в немедленном обновлении.
Колдунью, естественно, изолировали. Упекли в столь надежную камеру, что ее не могло разрушить никакое волшебство.
А покосившиеся, потрескавшиеся стены обнесли железной оградой.
Когда  Стефания подобрала меня, то  согласилась помочь.
В интернете мы подобрали подходящего субъекта.
Рассказал о нем друг,  как известно, со стороны видны мельчайшие подробности.
Прадед субъекта (еще тем был буржуем) якобы владел почти всеми мельницами на Украине.
Вдохновленный его примером, правнук пробился в местные депутаты.
Там требовалось лоббировать  интересы хозяина, а тот по неопытности поддержал не того человека.
Лишившись должности, но вообразив, что чему-то научился,  решил стать предпринимателем.
И опять же – горбатого могила исправит – не сумел договориться с нужными людьми.
Хозяйство его постепенно  разладилось.
А он, еще не веря в скорое разорение, содержал двоих или троих работников.
Денег   хватило на несколько месяцев.
После этого  наехали на него бандиты.
(Видимо, рассказчик обладал  литературным даром, так красочно и иносказательно описал тот наезд. Не просто бурное море, но девятый вал, что все смыл на своем пути.)
Но Николай  выжил после катастрофы.
Проклятое имя, так звали царя, погубившего империю.
Так звали насильников, все мужики – насильники, и они не ведают пощады.
- Не будет ему пощады, - обещала я перед началом карательной экспедиции.
- Клянусь! – подхватила подруга.
Круги ада, как описал их великий провидец.
Первый круг, когда пришлось покинуть убежище.
Стефания ухватила меня за руку или за обе руки, поэтому только мысленно сотворила молитву.
Пусть ослепнут, если посмеют оскорбить взглядом, пожелала прохожим.
Чтобы  выжить, они  отступили, спрятались, когда увидели разъяренную женщину.
Стефания страшна и прекрасна, повторила я как заклинание. Я всегда буду с ней.
Очередной  круг ада – подобрались к кабаку, где укрылся подозреваемый.
Уже не сомневалась в его принадлежности.
Слишком грубы и нарочиты  поступки.
Наблюдатель, поборник интернета,  упивался подробностями.
Он наш человек, я не сомневаюсь в его правдивости.
Когда другие пробивались в начальники: пусть заведовать приходилось буфетами, пунктами проката и прочей ерундой, тот продолжал трудиться инженером.
Пока начальники получали мзду от своих подчиненных, он не запятнал честь мундира.
(Никому не нужны были  железки, с которыми он работал. Напрасно  приставал к прохожим, те шарахались от него, как от прокаженного.)
Представила, как  Николай после долгих странствий  - наверное, брел по пустыне – очутился около спасительного пристанища. В таком рубище, что женщины украдкой, но с неподдельным восторгом поглядывали на него.
Непредвзятый наблюдатель, его дотошный преследователь прозрачно намекнул на припрятанные драгоценности.
Наверняка Николай жил в  доме колдуньи.
Они сговорились, вместе дурачили простаков. Но однажды не поделили награбленное добро. Колдунья навела на него бандитов.
А когда дом рухнул, так тщательно они искали,  измыслила другого гонителя. И тот – сам он не решился на открытое противостояние – в интернете поведал о подпольном миллионере.
Мы со Стефанией  воспользовались этой подсказкой.
Но моя подруга могла   спугнуть добычу. Всюду, где она появлялась,  мужики, что воображали себя боевыми петухами, вдруг превращались в беспомощных цыплят.
Поэтому не пошла со мной, но заняла наблюдательный пост на другой стороне улицы.
Может быть, выломала дверь, что была закрыта на цифровой замок – всего лишь впечатала кулак в податливое железо -  или кого-то сбросила с лестничной площадки.
Пострадавшие не рискнули обратиться в полицию
Предала меня, так я подумала, но тут же ладонью заткнула поганый рот, так нельзя даже думать о  близком человеке.
Напоследок оглянулась на пороге.
Подруга уродливо расплющила лицо об оконное стекло.
Сердобольные посетители кое-как одели оборванца. (Хотя несколько женщин, что случайно оказались рядом, были против этого.)
Поэтому, лишь мельком взглянув на его лицо (оно такое непримечательное, что бесполезно искать и надеяться), я тут же опустила голову. 
Обыкновенные штаны, грубые, брезентовые, мешковатые сзади и спереди, не знаю, что увидели мои предшественницы.
Женщины – соль Земли, без них невозможно существование.
Но иногда так хочется насладиться.
На этот  раз не просто зажала рот, но шлепнула себя по губам, выступила кровь.
Специально вырядилась для этой вылазки, воспользовалась одеждой Стефании.
В ее брюки можно было всунуть двоих моей комплекции, а рубашка свисала ниже колен.
Наверное, поэтому на улице от меня шарахались прохожие.
Если всегда ходить в таком наряде, то никто не пристанет.
Я не желаю так одеваться, в женщине все должно быть прекрасно, заметил великий писатель.
Он, несомненно, знал толк в женщинах.
Естественно, никто не обратил внимания на чучело, в которое я превратилась.
Ради Стефании задумала и разработала данную операцию.
Она будущая чемпионка. А чтобы вздернуть над головой тяжелую штангу, или на ринге измочалить противника, или неведомо куда зашвырнуть копье и ядро, спортсмен нуждается в витаминах и в специальном питании.
Принимая одно зелье, наращиваешь мускулы, от другого возникает взрывная реакция, третье  снимает отрицательные последствия применения этой химии, все это стоит больших денег.
Я вычислила подпольного миллионера.
Когда сердобольные посетители пригрели пришельца, тот развлек их  былыми похождениями.
Пожаловался после первой стопки.
(Эти стенания отметил его дотошный преследователь.)
Показал отметины на теле, что остались после изощренных пыток. Но поскольку руки и ноги были целы, то особо не поверили его байкам.
Лишь самые жалостливые слушатели налили ему очередную дозу.
Тогда, пугливо озираясь и вжимая голову в плечи, вспомнил, как заведовал финансами района, или города, или области. Впадая в раж, все время повышал   ставки.
(Преследователь намекнул, что какая-то часть денег несомненно пристала к загребущим рукам. Такие липкие бумажки, что невозможно отодрать их от кожи.)
Впрочем, и эта история  приелась слушателям.
Тогда  рассказал, какими обладал капиталами.
Мог скупить не только все городское имущество, но озолотить каждого.
Завсегдатаи устали и  разочаровались.
Мужчина наконец различил нового посетителя.
Я забилась в угол помещения, устроилась за крошечным столиком, где был всего один стул.
Никто не занимал это место, люди приходят в кабак, чтобы пообщаться, в одиночку пьют дома, на Руси не уважают таких пьяниц.
Я пригнулась, может быть,  не заметит меня, было противно общаться с этим человеком.
Но если необходимо, справлюсь с отвращением.
Мужчины настолько примитивны, что женщина способна  любому вскружить голову.
Пусть на мне дурацкая одежда, но стоит  призывно улыбнуться, как жертва комнатной собачкой  последует за поводырем.
Я разучилась улыбаться.
Поэтому указательными пальцами растянула уголки губ. Оскалилась в предупредительной гримасе.
Если не остережется, то может погибнуть.
Ему не уберечься.
И имя его как проклятие.
- Коля, - позвала  я.
Стефания, хотела сказать, но губы сложились в иную комбинацию.
Она бы все равно не услышала в своем убежище.
- Тебя тоже не понимают? - догадался он.
Склонился надо мной, я вжалась в стул, почудилось, что зловещая птица распластала над головой крылья.
Стервятники пропитались падалью, но цветущий луг, на котором я неожиданно оказалась, оглушил медовым запахом. И жужжанием пчел, а не надсадным скрипом брезентовой робы.
- Уходи, - попыталась избавиться  от наваждения.
Вернуться в прокуренный, отравленный водочным духом кабак, к грубым хриплым голосам, к их смеху, более похожим на воронье карканье.
Столько ворон, что впору  отстреливать.
Стефания наверняка безумствовала на своем наблюдательном посту, окрестные жители запахнули двери и затаились.
Мой крошечный остров среди бури и безумия.
Волны беспощадно накатывались.  И каждая отгрызала кусок суши.
А он, мой  возможный спаситель, напрасно пытался обуздать стихию.
Я не нуждаюсь в его участии.
- Не нуждаюсь, - оттолкнула его.
Сначала разбила, потом прикусила губу. Сглотнула  сгусток крови. Но еще не насытилась горечью.
- Все нуждаются, - откликнулся он.
- Ты мужчина! – отыскала я весомый аргумент. 
- Бедная, как тебе досталось,  - пожалел он меня.
Впервые взглянула ему в лицо.
Все он придумал, и завсегдатаи не зря смеются над его побасенками.
Но  под  кожей были видны  шрамы и сколы.
Так иногда песком и землей облагораживают изрезанные оврагами пустоши. Но если приглядеться, можно  различить былое.
И тело его – одежда обвисла, как на вешалке – было нескладным и костлявым.
  Но не таким, как у загнанной лошади, а крепким и жилистым.
- Мы счастливы… с подругой, - отказала ему.
Машинально ощупала свое лицо.
Стефания устала ломать и крушить, обессилено привалилась к стене.
- Ты все равно одна, я тоже напрасно пытался выстоять в одиночку, - признался мужчина.
Видимо, непросто далось ему это признание, покачнулся и с трудом удержался на шаткой палубе. Вцепился в край стола, костяшки пальцев побелели.
- Наши запредельные ласки, - добила  его.
Земля качалась, с трудом удавалось усидеть на стуле.
-  Ты все понял? Ты теперь  уйдешь? – попыталась насладиться свой  победой.
Вынесла себе приговор. Без права на обжалование. Накинула на шею петлю – жесткие ворсинки оцарапали кожу, –  вскарабкалась на табуретку.
- Выбей ее, - приказала палачу.
А он вместо этого сполз на пол.
Побелели не только пальцы, кровь отлила и от лица. Под зеленоватой кожей явственнее выступили шрамы и сколы. И тело его обмякло.
Не могла же я бросить в беде человека.
- Ты меня простил? - помогла ему подняться.
Так карабкаются на вершину, цепляясь за скальные выступы и трещины.
Я не скала, но выстояла в ненастье.
Потом довела его до убежища.
Дом, в котором он жил, признали аварийным, жильцов расселили. Но ему некуда было идти, в заборе отыскали мы лаз и укрылись в подвале.
Наконец попали на необитаемый остров.
Здесь нас не отыщут.
Если жизнь  - книга, как считают некоторые мыслители, то удалось перевернуть еще одну страницу.
Надеюсь, что не последнюю.
…………………
Г.В. Октябрь 24.