Старец Илий - духовник патриарха

Осенью 2010 года мне позвонила женщина, представившаяся духовным чадом старца Илия, Надежда Ивановна. Она рассказала, что в Резиденции Патриарха здание, в котором живет и принимает прихожан старец, совсем обветшало и требует капитального ремонта. Она попросила выполнить проект реконструкции этого здания.
Вскоре мы с Дашей были приглашены и приехали в Резиденцию «Переделкино» на чаепитие к старцу Илию.
В просторной комнате за длинным сервированным столом разместилось человек двадцать приглашенных гостей. В дальнем углу сидит седовласый старец, схиархимандрит Илий, являющийся духовным отцом Его Святейшества Патриарха Всея Руси Кирилла.
Мы с Дашей расположились на противоположной стороне стола, совершенно не надеясь на то, что удастся поговорить со старцем, дай Бог, чтобы получить от него благословение на труды наши.
После оживленного гостями чаепития с булочками мы были представлены старцу. Получив благословение, мы садимся рядом с ним. От него исходит тепло сердечной любви и благости. Глаза его светятся детской чистой улыбкой. Но больше всего меня поражает скромность этого человека, для многих являющегося живой легендой, ведь он – Оптинский старец. Взгляд его лишь на секунду задерживается на собеседнике и тут же отводится легким опусканием головы.
Он расспрашивает нас о нашей проектной работе. Я показываю ему эскизы разработанных прежде храмов и часовен.
С большим интересом он рассматривает эскизы, которые ему нравятся.
Неожиданно старец пристально посмотрел на меня и спросил: «Не смогли бы Вы послезавтра полететь со мной во Владикавказ? Там мы собираемся построить храм в честь св.мученика Иоанна Воина, правда, проект уже разработан, но может быть, Вы как-то поучаствуете в этой работе. Мне Ваши храмы очень понравились».
И вот мы с Дашей на борту военного самолета, предназначенного для высадки десанта парашютистов, летим в Северную Осетию. Более двадцати человек пассажиров, заполнивших салон, представляют собой духовный десант под предводительством старца. Среди них меценаты, духовные чада схиархимандрита Илия, корреспонденты, и мы, архитекторы.
Справа от меня сидит один из келейников старца, который посвящает нас в причину поездки и рассказывает о своем духовном отце старце Илии:
«Место, где предполагается построить храм, очень значимо для нашего батюшки. Два года назад в списках погибших в боях 1942 года во Владикавказе была найдена фамилия отца старца Илия. До этого дня родственники ничего не знали о месте захоронения своего отважного предка. Имя его Афанасий. Похоронен он был в братской могиле на аллее Славы во Владикавказе.
По молитвам старца, поддержке президента Северной Осетии, а также благодетелей было принято решение построить на месте захоронения в Парке Победы храм-часовню.
Старец Илий - в миру Ноздрин Алексей Афанасьевич – родился в 1932 году в селе Становой Колодезь Орловского района Орловской области в благочестивой крестьянской семье. Отец – Афанасий Иванович Ноздрин, мама – Клавдия Васильевна. При крещении был наречен в честь Алексия, человека Божьего. Имел трех братьев и сестру. Его дед – Иван Ноздрин – был большим правдолюбцем, не смирился с новыми порядками, и являлся старостой Покровской церкви в Становом Колодезе. В 1942 году скончались как его дед Иван, так и отец Афанасий – после тяжелого ранения на фронте. Молиться Алексей начал с трех лет. Семья ему дала лишь косвенное духовное воспитание, но он рос очень религиозным мальчиком и уже в детстве его называли «Божественным», «Божьим человеком». Широко известным в селе и округе стал случай в 1947-1948 году, когда, будучи обокраденным и помолившись со слезами перед Казанской иконой Божией матери, Алексей нашел на земле горячий пшеничный каравай.
В 1955-1958 годах обучался в машиностроительном техникуме в Серпухове, по распределению попал на работу в город Камышин. В городе был один действующий храм – Николая Чудотворца, - где служил Иоанн Букоткин, ставший первым духовником Алексея. Он много и подолгу говорил со священником, начал ночами молиться в сарае. Отец Иоанн предложил ему поступить в Саратовскую духовную семинарию и помог устроить это, хотя и с большим риском для себя.
После закрытия Саратовской семинарии был переведен в Ленинградскую, потом обучался и в духовной академии. В Ленинграде он решил принять монашество, получил благословение отца Иоанна Букоткина и был пострижен с именем Илиан в честь одного из сорока мучеников Севастийских. Постриг совершил митрополит Никодим (Ротов), он же затем рукоположил его во иеродиакона и иеромонаха.
В годы пребывания в Ленинградской епархии много потрудился на разных приходах.
С 1966 года десять лет провел в Псково-Печерском монастыре. Прочтение в 1967 году книги о тогда еще не прославленном преподобном Силуане Афонском стало для него важным шагом в духовной жизни.
3 марта 1976 года определением Священного Синода был направлен нести иноческое послушание на Святой Афонской горе, в русскую обитель великомученика Пантелеймона. Он был среди той горстки монахов, которые помогли сохранить тут монашескую жизнь, поддержать связь монастыря с Русской Православной Церковью и предотвратить широко обсуждаемую и ожидаемую в Греции передачу Пантелеймоновского монастыря грекам. Нес послушание в скиту на Старом Руссике, в скрытом в горных ущельях уединенном жилище. В афонский период отцу Илиану было также доверено духовничество в стенах Пантелеймонова монастыря.
В конце 1980-х годов был призван обратно на Родину и направлен в восстанавливающуюся Оптину пустынь как духовник братии. Он прибыл туда в 1989 году, когда монастырь еще представлял из себя заросшие развалины. Вскоре он принял здесь постриг в великую схиму с именем Илий в честь иного Севастийского мученика. Он вступил на путь старческого служения в Оптиной пустыни, который продлился 20 лет. Его многочисленные духовные чада, и даже люди, которым довелось минутное общение с ним, свидетельствовали о решающей значимости для них его образа, действий и наставлений. Но искатели откровений часто уходили от него в недоумении, т.к. казалось, что говорит он прописные истины, известные каждому.

Старец Илий и Патриарх Кирилл
 
Вскоре после Поместного Собора 2009 года схиигумен Илий стал духовником своего сокурсника по духовной академии - вновь избранного Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла, и перебрался в Переделкино, на подворье Троице-Сергиевой Лавры. На Пасху 4 апреля 2010 года возведен в сан схиархимандрита в кафедральном соборном Храме Христа Спасителя Патриархом Московским и Всея Руси Кириллом.

В аэропорту Владикавказа нас встречают на высочайшем уровне. Для встречи со старцем приехали Президенты Северной и Южной Осетии. Наша делегация размещается в комфортабельном автобусе. Рядом со старцем Илием присаживается Эдуард Кокойты, президент Южной Осетии. Они знакомы уже не один год. Их улыбающиеся лица и доверительная беседа говорят о многом.
Автобус мчится в сопровождении кортежа президентских машин. Наша первая остановка на мемориальном кладбище детей, погибших от рук террористов в Бесланской школе. Здесь собралось большое число жителей города, желающих получить благословение от старца. После панихиды батюшка смиренно произносит трогательную, духоносную речь и всех благословляет. Мы едем дальше.
Следующим местом посещения стал храм, на пороге которого нас встретил глава Епархии архиепископ Ставропольский и Владикавказский Феофан.
В переполненном храме после службы с солен в окружении старца и Президента владыка сообщает, что завтра в парке Победы будет отслужен чин заложения креста под строительство часовни в честь святого мученика Иоанна Воина.
Уже поздно вечером мы размещаемся в большом доме, принадлежащем министру строительства республики.
У Дарьи в руках оказывается предмет, который сыграл ключевую роль в нашем, казалось бы, бессмысленном, пребывании в Осетии. Дело в том, что после высадки из самолета Даша взялась перевезти коробку с тортом. Зайдя с гостями в дом, где нас с любовью встретили хозяева, я предложил Даше отнести коробку с тортом на кухню, находящуюся в соседнем здании.
Уже выйдя из кухни, я заметил, что к воротам подъехала машина, из которой вышел архиепископ Феофан. Встречающих, кроме нас, не оказалось. Мы подошли под благословение.
Представившись, я рассказал, что нахожусь здесь по благословению митрополита Варсонофия, являясь его главным архитектором. Владыка попросил показать эскизы храмов, на что я предложил подняться в здание в связи со слабой освещенностью двора. Подойдя к дому, владыка Феофан был обнаружен гостями и хозяином и проведен в большой зал. Благословив гостей, он подошел ко мне и попросил показать эскизы. Подробно рассмотрев эскизы, он остановился на одном разработанном в аланском стиле храме и сказал, что ему очень нравится этот храм, так как здесь на аланской земле должен стоять такой храм. Я, вспомнив о том, что сегодня в храме владыка говорил о строительстве часовни, а это почти собор, сообщаю ему об этом. Владыка с осуждением смотрит на меня и, указав пальцем на эскиз, коротко заявляет: «Здесь будет такой храм».
В толпе раздались неодобрительные возгласы руководителей из Фонда Православных меценатов. Они, подойдя к владыке, сообщают, что он ранее благословил для строительства представленный ими, а не мной, проект часовни. Владыка предлагает им показать эскизы часовни. Автор проекта часовни раскрывает альбом с эскизами. Архиепископ, вскользь глянув на чертежи, заявляет: «Я окончательно благословляю проект этого храма». Он указывает пальцем на мой эскиз и пронзительным взглядом главы епархии испепеляет взгляды не согласных с ним.
Хозяин приглашает всех за праздничный стол, уставленный различными блюдами, вином и осетинскими пирогами.
Президент Осетии избирается тамадой стола. С ним рядом садятся старец Илий и глава епархии. После нескольких приветственных тостов бокал поднимает владыка Феофан. Он говорит: «Сегодня Осетию и ее народ осчастливил своим посещением не просто священник, а духовник Патриарха и истинно всенародный старец Илий. Я кто? Администратор от церкви, а батюшка Илий – это сама церковь, ее душа. Он истинно любим народом России. Хотя я и глава епархии, но все же прошу благословения на строительство храма, который мне понравился. Ну как, батюшка, благословим сей храм на строительство?»
«Эскизы этого храма мне также понравились. Образ его наилучшим образом подходит для Осетии» - ответил старец.
После трапезы, распрощавшись с президентом и главой епархии, мы вернулись в большой зал. Меня окружило человек десять, представляющих Фонд Православных меценатов с его руководителем.
Легкий холодок пробежал от предчувствия чего-то нехорошего. После продолжительной, угнетающей паузы ко мне обратился один из руководителей Фонда: «Сергей, Вы не представляете, что Вы натворили. Мы два года готовили проект храма-часовни, который был одобрен старцем и владыкой. Нашему архитектору в Кремле от имени президента РФ были вручены памятные именные часы за разработанный им проект. Наши меценаты согласно смете подписали договор о финансировании проекта и строительства. И вот появляетесь Вы и в одночасье рушите все то, что с таким титаническим трудом было наработано. То, что сегодня владыка благословил Ваш проект, это немыслимо, это временное помутнение сознания».
Окружающие меня люди с суровыми взглядами были настроены весьма решительно, их кольцо стало сжиматься. «Будут бить» - подумалось мне. От этой мысли и нелепости ситуации мне стало смешно. «Да, защиты здесь не дождешься, даже Дарьи рядом нет». Моя улыбка несколько обескуражила окружающих.
После затянувшейся паузы говорящий продолжил: «Вы все это замутили, Вы и должны это остановить, мы пока не знаем, как, но как-то надо отозвать благословение. С владыкой Вы должны поговорить сами и объяснить ему всю Вашу авантюру».
Минутой ранее к нам подошел хозяин дома, который слышал эти последние фразы. Он, являясь министром строительства, голосом, не терпящим возражений, заявил: «Господа, извините, но нам нужен именно этот храм, который благословлен был сегодня нашим владыкой и старцем Илием. Для нашего народа республики Северная Осетия-Алания нужен характерный нашей архитектурной традиции храм. Эскизы, которые нам сегодня посчастливилось увидеть, выполнены именно в аланской традиции».
Спасительная речь министра строительства, которая, видимо, защитила несчастного архитектора от избиения, оказалась весьма своевременной. В памяти моей пронеслись воспоминания от посещения лучших древних храмов Ближнего Востока и Кавказа, которые сохранили византийский дух в своем облике. В мыслях своих я благодарил патриарха Грузии Илью II и Патриарха Иерусалимского Феофила, благословивших ранее меня не только посетить лучшие храмы, но и пожить в некоторых монастырях. Там мне и удалось постичь византийскую и аланскую традицию в храмовом строительстве, в результате чего и родился эскиз храма.
Толпу, не ожидавшую такого поворота, виновником которого стал министр, покинула былая решительность. Я почувствовал, что невидимая, но хорошо осязаемая волна ненависти, готовая поглотить меня, рассыпалась о каменный утес и пеной скатилась вниз. Этой пеной стал последний аргумент из толпы, изреченный руководителем Фонда. Он сказал: «Мы согласны, что храм красивый, но средства, которые собраны нами были, рассчитаны на часовню, а не на соборный храм. Где мы возьмем столько денег?». В глазах министра мелькнула недобрая искра и он ответил: «Даже если не будет поддержки с Вашей стороны, мы справимся сами. Для нас это честь – построить такой храм, который покажет духовное величие нашего хотя и небольшого, но гордого народа, представителем которого являюсь и я». Этими словами был нанесен последний решающий удар.
Министр благоразумно предложил разместить меня в соседнем здании, в доме своего друга. Он вывел меня из остолбеневшей команды бизнесменов и руководителей и представил своему другу, ожидавшему во дворе. Седовласый, с волевым взглядом, но добрым сердцем мужчина отвел меня, двоих духовных чад старца и архитектора Фонда к себе домой. В одной из двух предложенных нам комнат мы разместились с архитектором.
В угрюмом молчании коллеги чувствовалась затаенная обида. Нахмуренный лоб и сжатые губы говорили мне, что ночь предстоит тяжелая. Посмотрев на боксерское телосложение и кулаки его, я улыбнулся от безысходности, осознавая, что этот экзамен дан Господом, и лично мне предстоит пройти его.
Спрятаться на одной из смежных кроватей здесь не придется. Искоса посмотрев на коллегу, в глазах его я увидел очень недобрые мысли.
Улыбнувшись, мы легли в постели. Заснуть было невозможно, так как рядом раздавались тяжелые вздохи соседа. Первым разговор пришлось начать мне: «Простите, если сможете. Я оказался здесь не по собственной воле, а по просьбе старца Илия, видимо, почувствовавшего в этом волю Божию. Ваш проект мне понравился. Свои эскизы я показал владыке по его просьбе, вовсе не предполагая, что он отзовет предыдущее свое благословение на Ваш проект и благословит мой. Епархия Ставропольско-Владикавказская очень большая и я думал, что эскиз мой одобрен для строительства в другом городе или месте. Мы с Дарьей указали владыке на то, что он благословил проект другого храма-часовни, но он отверг прежний, утвердив мой».
Коллега начал свою речь с трудом, выдавливая каждое слово, наполненное гневом, затем его слова посыпались как камнепад с отрогов горы после землетрясения. Он рассказал, как Фонд поручил ему разработать эскизы храма-часовни, которые были одобрены старцем и архиепископом Феофаном, о том, как его архитектурной мастерской за два года был разработан рабочий проект. Также он рассказал, как ему в Кремлевском дворце от имени Президента РФ были вручены именные часы. И вот теперь, когда так все хорошо сложилось, происходит мгновенное крушение всех планов и надежд.
Я, осознавая всю боль души этого человека, ответил: «Один из основных бесценных опытов, данных нам Господом, и который мы унесем с собой в вечность – это умение не привязываться к временному, земному, даже к самому себе. Когда мы молоды, нам кажется, что все, что мы достигнем и приобретем, останется вместе с нами. Увлеченных земным бытием Господь вразумляет скорбями, неудачами и потерями, заставляя подумать о небесном нашем Отечестве, где все измеряется другими ценностями, совсем даже не материальными, а духовными.
Человек, привязанный к бренному, обречен на тяжкие страдания еще в этой жизни, теряя с возрастом силу, здоровье, красоту тела, должности, свое материальное и статусное благополучие, родственников и в конце земного пути и свою жизнь. Все мы привязаны в той или иной мере к земному. Чем менее мы зависим от этого притяжения, чем спокойнее относимся к потерям, тем больше мы направляем свои усилия к постижению духовного, того, что прибудет с нами в вечности.
В термин «не привязываться к земному» я вкладываю понятие о том, что с легкостью и по-философски нужно относиться к любой потере. Но это не значит, что мы должны с легкостью и несерьезностью относиться к самому делу или человеку.
Господь спросит за талант, данный нам во временное пользование. И если мы его закопали и не преумножили – горе нам.
То, что Вы как архитектор добросовестно потрудились, но потерпели неудачу, это всего лишь экзамен. Господь воздаст Вам за смирение большими плодами, если Вы увидите в этом промысле Божию Волю, а не случайную неудачу. Я множество раз терял, но когда смирился и даже в некоторой степени возрадовался неудачам, увидел, что Он, Господь, воздает за это значительно большими плодами. Стремясь жить по Воле Божией, я был изумлен тому, что более нет необходимости защищать себя и свои проекты. Эту миссию взял на себя Господь, а кто, кроме него, справится с этой задачей? Я лишь только молюсь, чтобы жить и трудится по Его Воле, а не по моей, чтобы жизнь моя была полезна Ему, не какому-нибудь земному хозяину или начальнику».
Моя речь, видимо, изменила отношение коллеги ко мне. Он рассказал мне о своей жизни, я – о своей. Лишь под утро под размеренный храп коллеги я заснул.
В девять часов утра вся наша делегация стоит на службе в кафедральном Свято-Георгиевском соборе Владикавказа. Рядом находятся президенты Южной Осетии и Северной Осетии в окружении своей охраны, а также многочисленные прихожане.
В этот день мне посчастливилось исповедаться и причаститься.
После службы, находясь на амвоне, владыка Феофан сказал: «Сегодня состоится великое событие. В парке Победы будет заложена капсула и крест в ознаменование будущего соборного храма в честь священномученика Иоанна Воина».
Я улыбаюсь, вспомнив о том, как вчера с амвона другого храма владыка говорил всем о закладке часовни. Как много изменилось за двенадцать часов, раз теперь провозглашено строительство соборного храма!
Владыка Феофан продолжает: «Все мы, находящиеся в зале храма, сейчас совершим крестный ход к месту будущего собора и совершим чин его закладки».
Через полчаса мы уже в парке Победы, где в присутствии большого числа народа главой епархии, старцем Илием и духовенством проводится чин закладки. Архиепископ зачитывает грамоту о заложении сего храма, кладет ее в стальную капсулу и вместе со старцем они опускают ее в углубление фундамента. Несколько священников, подняв мраморный крест, устанавливают его в углубление, предварительно залив его цементно-песчаным раствором. После обхода с кадилом владыка освящает святой водой крест. Окропляет и нас.
Корреспонденты и операторы телевизионной и радиокомпании снимают и записывают происходящее событие. Люди, плотным и широким кольцом окружившие нас, с трепетом и радостью в глазах созерцают происходящее.
Владыка Феофан выступает с торжественной речью и передает микрофон старцу Илию. Его тихая, наполненная духом речь вливается в наши сердца, вселяя во всех надежду во спасение.
Выступает президент Северной Осетии. Мэр города завершает своей речью официальную церемонию.
Корреспонденты подходят к господам меценатам, которых я сильно огорчил вчера вечером. Президент Фонда перед кинокамерой высказывает свои огорчения и надежды, что все таки владыка Феофан одумается и благословит их проект, как это уже случалось.
Мы с Дашей отходим в сторону, чтобы не смущать своим присутствием меценатов. Я наблюдаю чудесную картину, как двухлетние дети, сидя на руках своих мам, тянутся ручками к кресту, а затем, обняв левую и правую перекладины, целуют его. Это продолжается несколько минут. Я фотографирую этих ангелочков во плоти. Изумлены даже их мамы и рядом стоящие люди. «Это хороший знак» - подумалось мне.
Одна из женщин спрашивает, откуда мы. Узнав, что мы из Москвы, она недоверчиво смотрит на нас: «Да нет, вы наши, это видно по вашей скромности. Москвичи, они там» - она указала рукой в сторону надменных меценатов и их окружения. Еще больше она была удивлена тому, что перед ней стоит автор эскизного проекта заложенного храма.
Я показываю ей и подошедшим людям эскизы. Она в восторге: «Так это же наша архитектура, свойственная аланской традиции. Нет, вы все-таки наши!» - восклицает она.
Я отвечаю ей, что хотя мы и москвичи, но у нас единое Отечество – это Православие. Храм, который Вы видите, выполнен вовсе не мной, а Волей Божией. Я лишь маленький карандашик в руках Господа, которому посчастливилось воплотить Божий замысел на бумаге. Это Вашими молитвами и молитвами старца Илия мы здесь оказались.
На глазах женщины навернулась слезинка и из глубины своего чистого сердца она сказала: «Вы правы, мы давно молимся за этот храм, ведь на этом месте захоронено огромное количество воинов, павших в боях с фашистами. Здесь лежат и мои родственники. Скажите мне, пожалуйста, Ваши имена. Я буду за Вас молиться».
Я подарил этой женщине эскиз будущего храма. Мы вместе с женщинами и их детьми, обойдя крестным ходом место будущего строительства, направились через парк Победы к аллее Славы, где нас ожидали автобусы.
В аэропорту к нам подошел вице-президент Фонда Православных меценатов и сказал фразу, которая стоит очень многого. Он сказал: «Извините за вчерашний инцидент. Я многое осознал за немногие часы пребывания с Вами. Вы спасетесь, а мы - нет». Эти слова поразили меня до глубины души. Я ответил: «Господь дает нам всем ежесекундную надежду на спасение. Выбор за нами. Я очень рад, что Ваш выбор во спасение души».
Я был счастлив, что хотя бы одна заблудшая овца из нашего стада придет к своему хозяину – Господу.
Позже этот человек рассказал о том, что он зачастую искушается взяткодателями. «Что делать?» - спросил он. Я рассказал ему о своем коротком карьерном опыте в то время, когда мне довелось быть генеральным директором объединения «Реставрация и Архитектура» при Советском Комитете Защиты Мира.
Тогда я впервые столкнулся с искушением предложенной мне взятки. Вначале я был рад этому, прикинув, как быстро я смогу обогатиться, затем задумался о духовных последствиях и вскоре покинул сей пост, перейдя на должность более скромную.
Вице-президент Фонда ответил: «Для меня это очень трудно, но я попробую бороться с этими искушениями. Молитесь за меня».
Он предложил нам с Дарьей выполнить весьма выгодный проект электростанции в городе Сочи, на что мы ответили, что хотя это и невыгодно, но мы будем проектировать церковные объекты.
К самолету подъехала машина, из которой стали выносить коробки с осетинскими пирогами, подаренными нам благодарными людьми, встретившими нас.
После трогательного расставания наш самолет, наполненный ароматом свежеиспеченных пирогов, поднялся в небо.
В полете старец Илий позвал нас с Дашей к себе и угостил чаем с пирогами. Я исповедался ему, сказав, что очень переживаю, что невольно обидел столько весьма достойных людей. Он успокоил меня, сказав, что это не моя воля, а Воля Божия, и он рад, что все так случилось.
Мне посчастливилось тогда открыть в разговоре свою душу и выслушать его мудрые и благие советы. Он записал нас в свою запасную книгу и патерик, сказав, что будет за нас молиться.
Для нас его молитва стала высшей из наград. Старец, улыбнувшись, попросил Дашу присесть рядом и благословил нас. Я отошел на свое место, с радостью наблюдая за сердечным разговором двух душ.
Старец полюбил Дашу за ее смирение и трудолюбие, он подарил ей икону святого преподобного Сергия Радонежского.
Старец предложил нам поучаствовать с ним и некоторыми его чадами в вечерней молитве. После службы мы все расселись по своим местам. Лишь Даша со старцем до полной посадки самолета находились в молитвенном состоянии, читая акафисты.
Глубокой ночью мы сошли с трапа на поле военного аэродрома. Президент Фонда подогнал свою машину, ожидавшую на аэродроме. На ней он должен был отвезти старца в Патриаршию резиденцию «Переделкино».
 Даша еще перед вылетом по совету президента Фонда оставила свою машину в «Переделкино», так как он предложил подвезти нас туда по возвращении. Подойдя к Президенту Фонда, мы услышали отказ в связи с перезагруженностью его крутого внедорожника. Даша с волнением в голосе стала объяснять, что она, понадеявшись на данное обещание подвезти нас оставила свою машину там, а сейчас никакой транспорт не довезет нас до Москвы. Президент Фонда, почувствовав, что наступила его радостная минута хотя бы немного компенсировать недавнее поражение, ответил: «Ничем помочь не могу». Но все же после длительных уговоров, благодаря смирению и настойчивости Дарьи он согласился взять ее. Я, распрощавшись, направился через КПП к шоссе. Увидев стоящую машину, я подошел к ее хозяину в надежде, что он возьмет меня попутчиком. Каково же было мое изумление, когда я увидел знакомого обиженного невольно мной архитектора. Узнав о моей проблеме, он предложил подвезти меня домой. Я с радостью принял его предложение, подумав, как ангелы на небесах радуются, провоцируя раз за разом сложные психологические сюжеты, заставляя нас потрудиться. И этот экзамен мой коллега выдержал на «отлично», чего не скажешь о других.
Через КПП выехала машина и остановилась рядом. Из нее вышла Даша. Подойдя ко мне, она сообщила, что старец Илий, севший в машину президента Фонда, поинтересовался, где я и попросил разыскать. Узнав, что я остался без транспорта, он потребовал у президента взять меня.
И вот мы на большой скорости мчимся по опустевшему ночному шоссе.
Я еще раз вспомнил об ангелах, которые пересадили меня от успешно сдавшего экзамен коллеги в машину того, кому я был ненавистен. «Да, тяжелый психологический случай» - подумал я и про себя стал повторять непристанную Иисусову молитву, чередуя с молитвой об обиженных мной: «Господи милостивый, буди мя грешному и благослови всех тех кого я осудил и их святыми молитвами окаянного помилуй».
 Если бы мне сказали, что этот человек через три месяца станет мне почти другом, я не поверил бы в это! Но сейчас этот человек боролся еще не со своими страстями, а с нами. Он еще раз попытался доказать батюшке нецелесообразность строительства большого храма и вернуть все на прежние рельсы.
Старец с сочувствием и любовью объяснил, что решение принято исходя из Воли Божией.
Он, повернувшись, посмотрел на нас с Дашей и спросил: «Вы сможете сделать проект храма?». В его глазах, излучающих любовь и надежду, чувствовалось и некоторое сомнение, как эта молодая скромная девушка и мужчина, так непохожий на архитектора, смогут выполнить такой сложный проект, ведь не каждый проектный институт возьмется за это.
Даша, нежно улыбнувшись, мягким голосом ответила: «Справимся, батюшка». Затем, немного подумав, добавила: «Вашими молитвами обязательно справимся даже с рабочим проектом». Я подтвердил ее слова, добавив, что наша команда выполнила еже не один проект храма.
Через несколько дней Дарье позвонил президент Фонда и сообщил, что проект должен быть выполнен нами бесплатно, так как мы все это «замутили», мы и должны расхлебывать. Даша в расстроенных чувствах попыталась объяснить, что при выполнении проекта будет участвовать человек двадцать архитекторов и инженеров только с нашей стороны. Да и времени на исполнение потребуется не менее года.
Ее оправдание очень порадовало президента Фонда, который ответил: «Это Ваши проблемы. Надо было раньше думать, за что беретесь.  Я так и передам батюшке Илию, что Вы не сможете выполнить проект». На этих словах он бросил трубку.
Я успокоил Дашу, выслушав переданный разговор и попросил ее перезвонить президенту Фонда и кое-что сказать до того, пока он не поговорил со старцем.
Через две минуты она передала мои слова президенту Фонда, сказав: «Мы обещали батюшке Илию выполнить проект - мы это сделаем. Спонсора на оплату проекта мы найдем сами. Желающим быть полезным духовному отцу самого Патриарха найдется немало. Да и у Сергея Григорьевича есть пара таких благодетелей. Сейчас он собирается звонить им».
Эти слова словно разорвавшаяся бомба разрушили лукавые помыслы руководителя Фонда и он испуганным голосом закричал: «Ни в коем случае не обращайтесь к другим спонсорам. Мы и только мы должны построить храм. Я как-нибудь постараюсь профинансировать затраты на проект».
И вот начались трудовые будни, заполненные пока безвозмездной работой. Смета на проект была заказчиком в несколько раз уменьшена. Постарались отыграться. О нормальной зарплате речи быть не могло, да и обещанные деньги не выплачивались.
Лишь только через полгода, когда все деньги, некогда заработанные мной, были потрачены на зарплаты архитекторов, пошло минимальное финансирование.
Работа наша двигалась весьма плодотворно. Материальные трудности и ответственность перед духовником Патриарха сплотили нашу команду. Огромное спасибо Даше и нашим архитекторам Володе, Андрею, Оле, Свете, Константину, Илье, Виктору и другим за их самоотверженный труд зачастую до позднего вечера.
Строительство храма было начато ужке с первых чертежей рабочего проекта. Я не буду описывать серьезные проблемы, созданные нам главой епархии, но слава Богу за все.
Только молитвами старца Илия и не моими стратегическими усилиями, чудесным образом мы попали в Осетию, где был благословлен мой эскиз вопреки планам команды меценатов и даже главного архитектора города. Только духовным видением старца, почувствовавшим промысел Божий в нашем присутствии там, где казалось бы и без нас сложилось неплохо, был благословлен образ храма и начато его воплощение в проекте. И только его молитвами начато строительство храма.
Все свершившееся несомненно предопределено Волией Божией, а наша миссия как архитекторов состояла лишь в труде, в котором мы видим возможность ко спасению душ наших.