Прибыглав

В сутолоке разношёрстной толпы, я тяну резную медную ручку в форме двухглавого орла на себя и попадаю в метро Девяткино. Огромная люстра в несколько десятков свечей освещает помещение. Капля воска падает с потолка на промасленный плащ и стекая по рукаву, оставляет белесую борозду.По стенам и силуэтам людей пляшут тени , создавая впечатление какой-то театральной постановки.Гвардейцы проверяют документы у приезжих татар . Торговки сидят на скамьях со свежей прессой и разного рода напитками в вычурных бутылках. Наконец, когда приходит поезд, и расположившись у дверей напротив пошарпанного вагона, я могу вспомнить все, что привело меня в этот погрязший в пороках город.
Закончив Школу Хлыстов с отличием,я отправился по направлению в Петробург, расследовать дело о расчленителях.Шел двадцать четвертый год правления Петропавла, на улице стоял сентябрь, и в воздухе уже пахло осенью.Это ни с чем не сравнимый запах, запах первых холодов, жженой листвы, яблок и дождя.Признаться, я уже пропитался местной меланхолией настолько, что сегодня ночью мне приснился довольно странный сон. В этом сне я стоял на просторной кухне какой-то ресторации или гостиницы. Было так немыслимо светло, а вокруг совсем не было факелов, и казалось, что свет исходит от всего сразу, так он был ярок и непонятен.Но в то же время, все это чудилось настолько привычным и банальным, что проснувшись на рассвете, я долго не мог взять в толк,что же это было. Словно в истории о бабочке и Чжуан-цзы, которую я прочитал однажды в учебнике философии. Краем глаза я неожиданно заметил маленькую девочку лет семи, которая смотрела на меня, не отводя взгляд, сидя на коленях старой бабушки. Она смотрела на меня так, будто узнала во мне кого-то, и раздумывала , напомнить ли мне о нашем знакомстве. Вдруг она прижала ладони к своим маленьким ушкам и крикнула мне:Сейчас начнется!!!
Вагон остановился на станции "Лесная" и тут завыла сирена.. Вместе с визгом сирены воздух наполнился каким-то металлическим скрежетом. И тут в вагон стали входить люди. Хотя назвать их людьми не поворачивался язык. Это были убитые шведы, в грязных, запятнанных кровью мундирах. У одного на щеке красовалась дыра от штыка. Следом с идеальной выправкой заходили расстрелянные и утопленные белогвардейцы, чинно располагаясь по бокам вагона. За ними заходили перепуганные обмороженные немцы, узнаваемые по своим каскам и форме фельдграу.Моя рука потянулась к хлысту, отстегнув его одним движением. Я крепко сжал рукоять , физически ощущая его приятный хруст.Свечи в вагоне потухли и последнее, что я успел увидеть, что противный металлический скрежет издавала маленькая девочка,а точнее это был ее крик..
Наступила темнота.
А когда я открыл глаза от мерзкого звука будильника, было уже семь утра, мне опять нужно собираться на смену в ресторан.
Потянув на себя металлическую ручку, я в который раз захожу на станцию метро "Девяткино" Здесь все как обычно, полицейские проверяют документы у мигрантов, а пожилые и невыспавшиеся женщины продают энергетики и газеты, сидя в ларьках. Когда приходит поезд, я располагаюсь напротив выхода и ловлю на себе взгляд маленькой девочки, сидящей на коленях благообразной,дремлющей старушки. Странно, она смотрит на меня так, как-будто знает.Когда вагон совершает остановку на станции "Лесная", она неожиданно закрывает уши, раскачивается взад-вперёд и что-то шепчет. Прислушиваясь, я разбираю ее слова:Сейчас начнется.. Сейчас начнется..
Двери вагона открываются и в вагон начинают вваливаться люди. Какие-то неформалы в черных одеждах, девушки с порванными колготками, парни с татуированными лицами, следом заходят курсанты какого-то военного училища, а за ними африканские и индийские студенты. Внезапно свет в вагоне гаснет. Моя рука тянется к телефону, чтобы немножко осветить себе путь и выйти на станции, но внезапно вместо смартфона я нащупываю хлыст..