de omnibus dubitandum 32. 277

ЧАСТЬ ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ (1665-1667)

Глава 32.277. ТВОРИТ ГОСПОДЬ ДЕЛА СВОИ — УСТАМИ И РУКАМИ ЧЕЛОВЕЧЕСКИМИ…

июнь 1665 года

    Четверти часа не прошло, как явилась царица в сопровождении Матвеева, своих боярынь и молодого постельничего царского, его двоюродного брата по матери, 16-летнего Тихона Стрешнева, с которым особенно подружилась Наталья за веселый нрав и находчивость юноши.

    Алексей ласково встретил жену, поцеловал ее, спросил о здоровье.

    — Давно ли не видались, государь, — што мне деется? Спаси тя, Христос, а мне и все ладно. Пошто звать изволил? Торопит дядя. А чего для — и не скажет, ишь, скрытный… Вон, Тиша — тот лучче. Што ни спроси — все скажет.

    — Ой, гляди, не все, государыня-сестрица. Инова не то тебе, и попу на духу не скажу, — отшутился Стрешнев.

    Но царь, хотя и ласково, однако серьезно прервал разговор:

    — Великое дело объявить тебе надо, друг Наташенька. По то и призвал тебя. Вот послухай, ясенка, што отец Симеон тобе поведает. Писанье свое прочтет.
— И то — слушаю, государь. Люблю сама отца честного послухать. А тут, слышь, великое дело. Мне, слышь, уж и не терпится. Поведай скорее, Симеонушка, отец честной.

    И, усевшись поудобнее, в кресло, рядом с Алексеем, она приготовилась слушать.

    По мере того, как читал Симеон свой гороскоп, — целый ряд ощущений промелькнул на открытом выразительном лице Натальи. Сперва, оно зарделось, как огнем, румянцем стыдливости. Речь шла о ее будущем ребенке.

    Молодая, не достигшая возраста полных 14 лет (22.8.1651—1694) супруга, хотя и воспитанная в патриархальной руской (на самом деле караимской, читай еврейской - Л.С.) среде, где дети считаются благословением Божиим, все же чувствовала невольное стеснение от мысли, что и она законно станет матерью.

    При рассмотрении секса в истории, как правило, существует довольно общее мнение, что это табуированная тема. Прошлые общества имели ограниченные знания о контрацепции, контроле над рождаемостью и даже о самом половом акте. Хотя понимание этих предметов, несомненно, было хуже по сравнению с сегодняшним днем, представление о том, что люди в прошлом были неосведомленными, просто неверно.
Одной из эпох, особенно демонстрирующих это понятие, является Средневековье, когда медицина (включая сексуальную медицину) обычно считалась чем-то, что было продиктовано суевериями и магией и практиковалось профессиями, окрашенными элементами фантастического, такими как травники, ведьмы, шарлатаны и т.д.
Живя в доме Артамона Матвеева и общаясь с его женой англичанкой, Наталья Кирилловна имела относительно хорошее понимание этих тем и использовала с помощью Евдокии Гамильтон широкий спектр методов контроля над рождаемостью.
Несмотря на некоторые художественные и литературные представления, которые предполагают обратное, идея о том, что все общество соблюдало канонический закон и занималось сексом в целях продолжения рода, не соответствует действительности.
Во времена, когда идеи рыцарства и романтизма педалировались, в то же время для многих брак был недостижим из-за таких факторов, как большие семьи, первородство и необходимость посещать церковь, нереалистично предполагать, что все соблюдали целибат. Как и сегодня, большая часть общества в средневековый период занималась как внебрачным, так и другими формами «греховного» секса по множеству разных причин. Проституция, например, является древней практикой, которая была законной
уже в XII веке.
С таким высоким уровнем секса возникает, очевидный вопрос: какие методы контроля над рождаемостью использовались в средневековый период?
Учитывая, что отсутствие менструации является одним из основных симптомов беременности, неудивительно, что он фигурирует в некоторых методах контроля рождаемости. Даже сейчас существуют приложения, разработанные для женщин, которые вводят дни менструации, чтобы определить, когда они наиболее фертильны, и косвенно, когда они, скорее всего, забеременеют при незащищенном сексе.
В средние века женщины управляли менструацией аналогичным образом. Они использовали их в качестве маркера, чтобы установить, была ли контрацепция успешной. Однако, поскольку они не могли установить точный момент зачатия, не было никакого различия между предотвращением беременности с помощью контрацепции и прекращением ее с помощью аборта. Вместо этого широко использовались средства, «вызывающие менструацию». Рецепты различных отваров, по существу поощряющих аборт, передавались женщинам и даже присутствовали в некоторых справочниках по домашнему хозяйству.
Они были бы особенно популярны, поскольку обычно изготавливались из различных домашних или легкодоступных ингредиентов. В то время как некоторые ингредиенты не оказали бы большого эффекта; многие средства содержали определенные травы или растения, которые по сей день рекомендуются беременным женщинам как рекомендации  из-за их силы и потенциала в качестве ингибитора фертильности. К ним относятся такие ингредиенты, как петрушка, кружево королевы Анны и мята болотная. Другие обычно используемые травы и специи включали арум, опиум, полынь, перец, лакрицу и пион, которые смешивали с различной степенью сложности и включали такие методы, как процеживание и замачивание.
Подобно презервативам, используемым сегодня, в средние века в качестве метода контроля над рождаемостью в значительной степени полагались физические методы. В дополнение к тому, что они были ингредиентами, которые перемешивали, замачивали и добавляли в лекарственные препараты для приема внутрь, травы также считались физическими барьерами против зачатия и использовались в качестве пессариев. В медицинской энциклопедии одиннадцатого века «Канон врачебной науки» Авиценна рекомендует вставлять мяту в шейку матки перед половым актом.
Хотя набивка травами столь деликатную область непостижима по сегодняшним меркам, это указывает на то, что люди относительно хорошо понимали женскую анатомию в отношении зачатия. В конце концов, шейка матки остается ключевой областью, на которую ориентированы современные противозачаточные средства, и пространством, в которое вводится ВМС (внутриматочная спираль).
Признание того, что физические барьеры сводят к минимуму риск беременности, также побудило к созданию ранних форм спермицидов в средневековый период. Далеко от современных современных спермицидов, в которых в качестве активного ингредиента используется химический ноноксинол-9, средневековый эквивалент рекомендовал смеси, приготовленные из измельченных растений, листьев и даже кала животных. В «Каноне врачебной науки» Авиценна, например, называл кедр чем-то, что «развращает сперму» и, тем самым, «запрещает оплодотворение». Такие нетрадиционные методы также находят отражение в других, немедицинских текстах того периода, таких как «Рассказ Парсонса» Чосера, где прием определенных трав и установка материальных барьеров для предотвращения зачатия представлены грехом.
Другие вагинальные противозачаточные средства, использовавшиеся в средневековый период, включали вставки из ткани, пропитанной медом или уксусом. Вера в различные подсластители и ферментированные фрукты как эффективные методы контроля над рождаемостью восходит к египетскому периоду, когда спермицидный рецепт 1521 г. Хотя эта нетрадиционная смесь характерна для современных ушей, она могла быть довольно успешной из-за липкости меда, препятствующей подвижности сперматозоидов, и молочной кислоты акации, присутствующей в соке, которая эффективна как спермицид

Илл. Фронтиспис и титульный лист издания L'Escole des Filles ou la Philosophie des Dames (ложно !) датированного 1668 годом

Другой метод контроля над рождаемостью в средневековый период был менее превентивным и больше касался предотвращения ущерба путем сокрытия, как беременности, так и родов. Беременность вне брака очень осуждалась церковью и запятнала бы репутацию большинства женщин и шансы на удачное замужество. Таким образом, это означало, что многие чувствовали давление, чтобы скрыть тот факт, что они были с ребенком или родили.
Например, во французском романе распутника 17-го века L'Ecole des filles женщина представлена как рассказывающая шестнадцатилетней девушке о половом воспитании. Когда возникает тема беременности, вместо того, чтобы подчеркивать какие-либо противозачаточные средства, она вместо этого заявляет:
«[…] кроме того, чтобы избавиться от всякого беспокойства, следует принять во внимание еще одну вещь, а именно то, что это происшествие не настолько необыкновенно, что его следует так бояться. Есть так много беременных девушек, которые, никогда не привлекают внимания, благодаря определенным корсетам и платьям, сшитым на заказ, которые они используют и которые, не мешают им, хорошо проводить время с теми, кто сделал их беременными».
Следуя этой точке зрения на беременность как на не более чем неудобство, женщина затем переходит к списку различных способов, которыми можно объяснить физические симптомы беременности и сами роды, объясняя: «… и в течение этого интервала вы может симулировать болезнь, поездки, паломничества. Когда придет время, вы найдете повивальную бабку, которая по совести обязана скрывать этот факт». Женщина заключает, что, следуя инструкциям, ребенка, в конце концов, заберут, а мать сможет вернуться к своей додетской жизни и «веселится, как жаворонок».
Конечно, эта точка зрения на беременность и роды представляет собой особый опыт среднего класса и дает представление о привилегии, которую деньги предлагают женщинам, которые оказались в «интересном положении». Варианты и реальность для большинства женщин из низкого сословия в средневековый период были гораздо более ограниченными, поскольку они, не могли позволить себе роскошь просто купить новое платье большего размера или уехать за границу на девять месяцев. Таким образом, не было возможности спрятаться, и маловероятно, что они, могли остаться невредимыми и неосужденными в период, когда и церковь, и общество продолжали поносить незаконнорожденное рождение и связанных с ним женщин. Беременность большинства женщин приходилось контролировать или скрывать, что часто приводило к печальным случаям детоубийства.
Хотя нереально, чтобы большая часть общества сохраняла целомудрие, в средневековый период была небольшая часть людей, которые избегали нежелательной беременности, избегая секса вне брака. Поскольку церковь рассматривала секс как необходимость для продолжения рода, внебрачные отношения или секс до брака не поощрялись и имели социальные последствия не только для родителей, но и для ребенка, из-за чего во многих случаях они не считались законными. Таким образом, религия в этом контексте действовала как форма контрацепции, поскольку она, играла огромную роль, влияя на личные решения людей относительно своего тела и пола.
Религиозные ценности также были фактором, когда люди выбирали секс. Точно так же, как люди сознательно отказываются от контроля над рождаемостью, пытаясь завести ребенка, для многих это также диктовало, когда секс был уместным. По сей день, католическая церковь рассматривает деторождение как неотъемлемую часть брака, и вступление в, изначально бездетный, аннулирует его таинство. Это точка зрения, восходящая к папе Григорию IX и его декрету, датируемому началом и серединой тринадцатого века, в котором говорится, что браки с намерением избежать потомства были недействительными.
Хотя общие знания о половом воспитании и анатомии этого периода могут быть ограничены по сравнению с современными, они, тем не менее, хорошо понимали, как потенциально можно избежать беременности. Как было исследовано, существовало большое разнообразие как физических, так и моральных методов контроля над рождаемостью, используемых средневековым обществом в попытках регулировать свое тело, предотвращать беременность и, в конечном счете, иметь некоторый контроль над своей судьбой.

    Но сейчас же ею, овладела мощь, уверенность, какою дышало каждое слово монаха. Она так же безраздумно поверила в правдивость предсказаний, как поверил им царь. И ярким, счастливым огнем загорелись глаза царицы. Какая-то сладкая, еще неведомая ей доселе гордость, смешанная с умилением, наполнила всю ее душу.

    «Весть благая подана мне… Яко от архангела Деве Марии», — невольно промелькнуло в уме у начитанной духовных книг Натальи.

    И, отчего-то побледнев, потупя глаза, горящие восторгом и слегка расширенные, словно от тайного испуга, ей самой непонятного, дослушала царица до конца чтение гороскопа.

    — Вот, слышь, што буде, — нарушая наступившее молчание, заговорил негромко царь. И так сказал, как будто уж видел исполненными все предсказания Симеона.

    — Да буди воля Божия, — негромко отозвалась Наталья также голосом, полным веры и радости…

    — Аминь, — эхом отдалось из уст всех свидетелей этой важной, загадочной минуты.

    Даже беззаботный 16-летний Стрешнев, привязавшийся к Наталье сильнее, чем к родной сестре, не сводивший с нее восторженных глаз и вовсе не расположенный к мистическим настроениям, заразился общим чувством предвидения чего-то большого, непонятного и важного, и сидел тихий, настороженный.

    Всем так и казалось, что вот-вот распахнутся небольшие двери в покое, откинется завеса — и войдет сама Судьба, пронесется перед их испуганными глазами и тоже негромко, но внятно пророкочет:

    — Аминь… Да будет тако…

    — А вот што, отче честной… Не поволишь ли и царице моей што пооткрыть, на руку глядючи… Вот, как мне тута. Слышь, Наташа, друг ты мой сердечный, прямо сказать: чудеса творит наш Симеон. И таил сколь долго дар такой дивный, от Господа данный. Слышь, по руке — все тебе скажет: што буде вперед, чево ждать, чево стеречися надобе… Вот, покажи ему ладонь…

    Наталья, знакомая с хиромантией не только по рассказам в доме Матвеева, но и дома в караимской семье, протянула охотно и без страха руку.

    Среди боярынь, провожавших царицу, послышались опасливые вздохи и невольное перешептывание.

    — Не треба страху даватись, госпожи почестнии, чада мои духовнии. Не от себе, от Бога буду глаголати. Творит Господь дела свои — нашими устами и руками человеческими… А тебя, пресветлая царица, государыня великая, просю шуйцу открыта, не десницу твою благодатную. По шуйце, иже от сердечной области прямо исходит, — легше можно все пизнаты…

    Наталья послушно перенесла расшитый платочек из левой руки в правую, исполняя слова гадателя. И рука, и вся она, слегка дрожали от ожидания чего-то неведомого, непонятного…

    Слегка касаясь пальцами, словно выточенной из цвета кофе с молоком с розовым перламутра руки Натальи, теплой и влажной в ладони, иезуит стал вглядываться в тонкие, гармоничные линии, проведенные природой по этой атласистой, молодой, упругой коже.

    — Уси счастливи знаки маешь на руки, государыня моя, светлейшая господыня и души утеха. Но не утаю: скорби немало познати мусишь. И при рождении первенца своего державного (опустив в уме рождение двух вы****ков, зачатых неосмотрительно в период женихания Алексея и Натальи), Богом избранного на благо своих народув. Но вси муки минут, и слиду не будзе их. И других чад без скорби иметь будешь… Долго на их удачу радовати сердце свое станешь… А какая кручина коли настанет неминуча для цебе и для чад твоих, — тою избудешь, аки орлица ухитивши, грудью застоявши орлятув своих… Помни слово это, благоверная царица, кеды прийдзе час горький… Храни дух бодрый: не сгибнешь ни от чего злего. Мирно покончишь дни жития твоего преславного. В Бозе почиешь и во славе великой. Так здесь все означено…

    И бережно опустил он руку Натальи, теперь бессильно упавшую вдоль тела царицы, на широкие складки домашней телогреи, которая была на ней.

    — Аминь, — среди общей тишины прозвучало горячее желание Алексея. — Так пусть да буде по воле Божией.

    И не хотелось бы ему отрываться от жены, от этого угла, где сейчас произошло так много важного и загадочного для доверчивого Алексея.

    Не хотелось бы нарушать настроения минуты, прекрасной и пугающей в одно и то же время.