32 Арм дневник срочника СССР 3 часть 18 гл

Глава восемнадцатая
 
Поход с Бессоновым на Луговую

До обеда я подговорил Тимаева перемыть за меня всю посуду, мол, надо срочняк сходить за ягодами для компота, а то не поспею управиться. И, тем более что этот узбек вовсю старался, чтобы я его сделал своим приемником. А я ещё подумал, вот дубина, куда ты прёшься, на кой тебе это надо тут погибать!  А потом прикинул, что Тимаев будет у меня как палочка-выручалочка и будет делать всё, чтобы я его назначил своим приемником.

— Если задержусь, ставь рис и вари кашу, если спросят где я, скажи что пошёл в лес, может, где ягод пособирать на компот, — сказал я ему.
— Посуду мыть? — спросил Тимаев.
— Ну не оставлять же её грязной помой конечно с серой мукой чтобы жир снять только особо не афишируй, а то за муку наш начальник удавится.
Тимаев улыбается и кивает головой.
После напутствий  помощнику я выставил в столовую приготовленный обед и ушёл на гору, чтобы успеть подняться к полосатому колдуну, где меня должен был ждать Бессонова.

По пути я едва не нарвался на прапорщика Зверева, я его услышал по звуку цоканья подковок на каблуках и отошёл в сторону за низкий корявый березняк. Зверев так спешил, словно за ним гнались бешеные волки, и пронёсся мимо меня за четверть секунды.  Когда звук подковок умчался вниз вместе с их владельцем, я продолжил свой путь, тщательно обходя звенящие камни, наступая там, где был прибитый мох. Тропа шла прямой ниткой, но не просвечивала насквозь из-за торчащих с боков ветвей и столбов, несущих на себе электрические провода, чтобы питать ПРЦ на горе.

Я обошёл, по дуге справа радиоцентр, чтобы случайно не встретить кого-нибудь из его обитателей и, скрываясь между кедровым стлаником, прошёл до высокого шеста с полосатым колдуном, наполненным юго-восточным ветром. Там меня уже ожидал Бессонов со своими лайками, умные собаки, зная меня, лай поднимать не стали и сопроводили меня к своему хозяину. Бессонов посмотрел на часы и сказал.
— Быстро управился.
—  А я Тимаева за себя оставил мыть посуду, он хочет на моё место после моего дембеля, ну вот пусть и учиться мыть бачки, — сказал я посмеиваясь.

Мы прошли по тропе до Бессоновской заначки, где он показал мне колоду, под которой он устроил тайный схрон.
— Это для того чтобы на людях не таскаться оружием, — объяснил мне Бессонов. — Вот этот вариант карабина СКС с прикладом из карагача тебе  на всякий случай стрелять  хоть умеешь или только кашу варить?
— Умею на гражданке ходил в тир при Стрелковом стенде в нас в городе.
— Ну- ка попробуй, вставить обойму.
Я взял обойму и вставил, как нужно потом согнутым пальцем оттянул вверх верхний патрон и большим пальцев вогнал всю обойму в патронник.

Ещё я показал, как снять с предохранителя и произвести примерный выстрел в дерево.
— Ну, добро, на предохранитель поставь, — сказал Бессонов.
— Уже поставил.
Бессонов одобрительно кивнул и мы, замаскировав схрон, двинулись дальше. — Этот карабин Симонова я купил через военторг при помощи знакомого полкана по дешёвке. Отличное оружие для охотника и безотказное.

— Тут смотри, от меня ни на шаг, мне охотники с Зубакинского ручья  передали, что по окрестностям амба ходит, собак задирает,  был и у них на ручье, собаку хотел украсть. Отогнали.
— А кто этот  Зубакин? — спросил я.
— Не кто, а так называется ручей, где находится зимовье Зубакинский ручей. Так ручьи иногда называют по фамилии охотников, где они ставят свои избушки.
— А Зубакин.
— Был у нас такой охотник, а где он, что с ним не знаю. Ручьи имеют такие древние названия, что и затруднительно узнать, кто был тот самый первоисточник.  А название  зимовья переходит к ручью или наоборот и бывает, что прилипает наглухо, а бывает, что не держится в сознании, ну хоть ты как его не назови. Зубакинское зимовье вверх по реке километров восемь на лодке с водомётом потом пешком сколько-то топать, тайга не город с асфальтом, тут и бурелом только успевай по сторонам смотреть как бы, какая зверюга за тобой не приладилась красться.

— Если оно такое известное как проходной двор что чего они там его построили? — спросил я.
— А я не сказал что оно известное, ну я знаю, несколько наших охотников вот ты узнал да не знаешь, где оно находится. Это на словах оно как Зубакинское, а ты попробуй, покрутись там по завалам, а как умаешься, так  и потом подумаешь, на кой чёрт тебя туда понесло.
— А чего его искать вот ручей, а вот изба.
— А конкретно на ручье мало кто вообще ставят избы. Сруб находится рядом, но в таком месте, что пройдёшь мимо и не заметишь и тропы там хитросплетенные, но одной часто не ходят. Сами себе на уме.

— А вот слышал, что ставят базы это как? — спросил я.
— Ну, это те же зимовья только лучше устроенные и с комфортом, чем просто летняя лесная изба для ночёвки. Охотники наши там себе как раз такую базу и построили, чтобы приходить с охоты и отдыхать да шкурками вечерами заниматься. Нынче они запасы там делали и в лесу наткнулись на следы полосатого шайтана ну и сообщили по биметаллу.
— А где этот Зубакинский ручей что-то я не слышал  о нём.
— А если здесь не жить, как я живу, и вовек не узнаешь, у Нельмы этих ручьёв невообразимое количество сам иногда путаюсь, где какой находится. Была карта да сплыла.
— А что разве в округе только одна эта база.
— Да полно понастроили и то есть такие что, не зная не найдёшь. Обычно каждый для себя строит, чтобы не устраивать проходной двор. Потому что бывает, приходят залётные и всё забирают. Вскрывают все тайники, лабазы грабят. Тут от медведя нет проходу, так ещё двуногие шмон устраивают, и приходится прятать свои срубы от глаз куда подальше. Есть такие оглоеды, что медвежьи капканы ставят, попал в него, он хрясть по ноге и не жилец. Вот поэтому и ходи рядом. А вот ещё маску надень. Медведь никогда сзади не подберётся, он видит, что человек на него лицом смотрит и не кидается. Тигр тоже особо не нападает хотя у него мозгов поменьше, чем у медведя.

Бессонов останавливается и  вынимает из рюкзака маску из коры с раскрашенным лицом с резинкой и передаёт мне. Я надеваю на лицо не чувствую себя в некой безопасности.
— Экий ты городской на затылок поверни, чтобы значит, тебя зверь со спины не скрал.

Я покрутил головой и сказал, что какая-то маска неудобная.
— Неудобно носить, а ты привыкай, иной раз может спасти жизнь, — сказал Бессонов, осматривая меня со спины, ладно ли сидит маска и продолжил рассказывать.
— Медведь дядька сойдёт с тропы, сделает манёвр, пробежав вперёд.  Встанет за толстое дерево у тропы и будет ждать, когда идущий по его следу охотник пройдёт мимо. Тут он ему голову и свернёт. Лапа медведя такая цепкая что когти, ухватываясь за глазницы, снимают скальп, а то и обрывают голову с плеч. А тут он видит, что охотник видит его и его уже берёт робость. А медведь хоть и царь тайги, но труслив как мелкая собачка, стоит только резко ухнуть тут он и обосрался. Он ведь чем питается – ягодой, а с неё и серево получается лёгкое.
Мы за разговорами быстро спустились в распадок речки Солеварка. Правда, где-то он как речка, а где-то как тощий ручей.
— Не вся вода пробегает вниз, там внизу под нами находятся пещеры, ты про карст что-то знаешь.
— Ну, что-то такое проходили в школе.
— Карст иначе как пустота образуется от слабых горных пород вымываемые водой из скального массива они, растворяясь, смываются через щели в граните и сбегают вниз. И такая полость, образованная в результате этого вымывания становится карстом.  Есть такие образования, что в них можно устроить временное убежище для ночёвки и никакой медведь туда не пролезет, тушка не даст.

— А почему речка называется Солеварка.
— А ты сам посмотри, какими ступенями сбегает вода, видишь, какая образуется пена, словно соль вариться, а в устье так вообще вода пенится от большого уклона падения. Ну, ты же сам видел, когда был там, в прошлый раз. Мне Назаров уже рассказал про твои подвиги и вот почему я согласился с тобой туда сходить. Лучше я с тобой схожу, чем тебя там медведи задерут. Насмотрелся я на таких как ты исследователей, что идут в неизвестность очертя голову как наш Владимир Клавдиевич.
— А кто это.
— Ну, ты даёшь! — засмеялся Бессонов.
— Ах да Арсеньев, а я подумал, что кто-то из ваших охотников.

Скоро мы вышли на открытый участок леса с мелким курумником под  белыми мхами.
— Ягель его любят изюбри, а раз так, то медведи могут тут пастись ну и амбу никто не отменял.  И чем он плох этот мох, так на ягеле не увидишь следов зверя. Щас спустимся по ручью к морю, посмотрим, отступила ли волна, а то в ней плескать мало интересного.
Я следовал за Бессоновым, буквально дыша ему в спину, отчего он постоянно твердил, чтобы я не налетал на него как на девку.
— Так тут неудобно идти слишком круто, — говорил я.
— А ты за берёзки хватайся они хоть и корявые, но пружинят и крепкие, не сорвёшься.
Мы, прыгая, как зайцы по курумнику, скоро забрались в такой бурелом, что он нам изрядно помотал нервы.
— Обратно пойдём по воде, видишь, как всё тут завалено, а ведь чистая тропа была. Это всё недавний тайфун натворил, вон, сколько свежей лиственницы наломало. Надо будет собирать мужиков на расчистку, — сказал Бессонов, борясь с набросанными ветками лиственниц.

Помучившись и потеряв драгоценное время, мы всё же спустились к морю и обнаружили, что вода отступила.
— Смотри, вода отошла нам везёт, может, обратно ног не замочим. Морской водой не умывайся, вот пресная течёт, а то лицо испортишь. Там ведь всякое дерьмо растворено, — сказал Бессонов, заметив, что я собираюсь сполоснуть лицо.
Я умылся водой из ручья и набрал флягу.
Наломавшись на ещё сырых валунах, мы прошли под берегом, наблюдая, как из-под свисающих мхов выскакивали мелкие птички и, покрутившись перед нами, ныряли обратно в свои укрытия. Я поднял один такой лоскут мха и увидел маленькое гнездо, свитое из соломинок. В нём распушившись серым комочком, сидела мелкая птаха, уткнувшись головой под себя.
— Маскируется под камень, — сказал Бессонов.

Дальше мы вышли на пляж, заваленный гниющей морской капустой.
— Смотри, вот медведи у устья реки сидят рыбу ловят, — сказал мне шёпотом Бессонов и позвал за собой за большой крайний валун.
Мы присели и стали наблюдать за мишками.
— Надо их пугнуть, а то они так до вечера сидеть будут. Но смотри они уже сами стали волноваться ветер-то от нас к ним идёт, — сказал Бессонов.
И в самом деле, медведи поднялись и стали озираться, не понимая, откуда до них, доносится запах человека.

— Между нами метров восемьсот и смотри, как они нас учуяли, — сказал негромко Бессонов. — Смотри, они нас не слышат вот глухие тетери!
Потом Бессонов негромко кашлянул. Медведи стали ходить кругами на одном месте,  вставать на задние ноги и рассматривать предметы в нашей стороне.
— Ладно, пора показаться тут они мало видят людей, не привыкли, а то бы так и сидели да ловили рыбку.
Бессонов поднялся во весь рост, снял с плеча карабин и передёрнул затвор.
— Вставай и отойди на десять шагов в сторону, чтобы дать понять, что нас тут целая сила.

Медведи после этого стали смотреть в нашу сторону.
— На таком большом расстоянии они щурятся как японцы, зрение у них никакое. Смотри, что делаю я, так и ты делай, чтобы не стрелять зря. А то не дай бог, какой инспектор услышит, щас ведь охота запрещена.
Бессонов стал медленно производить круговые движения руками и медленно идти вперёд. Так сделал и я.
— Медведи молодые вероятно пестуны их как обычно трое у мамки, а вот мамки не видно. Она, скорее всего, где-то пасётся за кустами шиповника или отдыхает за левым берегом  или нет… вот она, смотри левее на берегу там, где большая куча морской капусты.

Я перевёл взгляд на ту самую кучу, на которой начала подниматься большая тушка медведицы. Но поскольку расстояние между нами было большое, то медведица решила нас не дожидаться и что-то сказала своим детям не малого роста и они, дружно бросившись в реку, быстро выбрались на другую сторону. Сама же мамка не спеша погрузилась в реку и так же спокойно вышла на другом берегу.
— Трёх летки, — сказал Бессонов, наблюдая за скрывающимися медведями.  — Скоро она их погонит из семьи на завтрак амбе.
— А разве тигры питаются медведями.
— Ещё как такая добыча стоит того чтобы её зарезать.
Освободив для нас пляж, медведи ушли, а мы продолжили свой путь к реке Луговой.
Река было полна как в прошлый раз рыбы и Бессонов, не удержавшись, достал закидушку, но я решил его задержать с этим делом.
— А на водопады мы успеем, если будем заниматься рыбой? — спросил я, показывая на часы.

Бессонов не стал разматывать снасть и спрятал её обратно в рюкзак.
Брод был неприятным, если в прошлый раз он мне показался мелким, то сейчас пришлось сбросить сапоги.
— Снимай с себя всё до пупка, воды реке сам видишь, как много это недавние дожди постарались в верховьях, — сказал, раздевшись до рубашки.
Он первым перешёл реку и оставался, там дожидаясь меня.
Мы оделись и отправились дальше.
Да выступающего в море скалистого мыса мы добежали почти бегом. Бессонов сам торопился, чтобы мне успеть вернутся обратно, он был даже готов задержаться, а с моими молодыми ногами мог и поторопится на обратном пути. Но я не хотел его бросать, руководствуясь «пошли вмести значит, и уйдём так же вместе».

Обойдя скальный мыс по воде, мы попали в дугообразную лагуну с вдающимся далёко в море таким же скальным мысом и торчащими из-под воды огромными скальными обломками. Рядом ничего такого чтобы понимало водопад, мы не обнаружили.
— Значит, они дальше,  а мы если туда и доберёмся, то обратно тебе будет поздно идти. Лучше расстрел на месте, — сказал, пошутив Бессонов.
— Значит до водопадов далеко? — спросил я.
— Да не так уж, но что бы обойти этот мыс надо карабкаться  наверх, а какой там спуск я не знаю, а там вот видишь какая круча, а морем глубоко. И так прогулялись до медведей, увидели целую семью разве этого мало. Я-то видел водопады всё больше с катера, а здесь не ходил и не высаживался. Так что ты уж извини, что потащил тебя сюда, думал можно пройти. Начитался Арсеньева и попал впросак.
— Но ведь он писал, что они проходили верхом, а не внизу, — сказал я.
— Разве ну значит, я запамятовал. Ну, тогда моя вина, а на мыс Демби мы с тобой скатаемся надо только сделать всё хитро, а то сынок Назарова нас сосчитает и доложит своему папашке.

Ну что ж делать нечего, и мы отправились в обратный путь, и опять пришлось пугать косолапых рыболовов. Но на этот раз они далеко уходить не стали, а подождали, пока мы форсируем реку.
— Мамка у них умница, смотри, как уступила место, — сказал Бессонов.
И как только мы отошли на приличное расстояние бурые рыболовы тот час заняли свои места, а мамка улеглась на своё старое место наблюдателя.

До мыса Безымянного мы прошли по берегу без приливной воды. Мне определённо повезло уже во второй раз. До ужина оставалось совсем немного и я, расставшись с Бессоновым выше нашей казармы, спустился как раз в то время, когда Тимаев уже разжигал печку.
— Опаздываешь, — сказал Тимаев.
— Да  лесу блуданул, да ягоды потерял…
— Я картошку порезал и  уже поставил, сейчас быстро изжарится, — сказал Тимаев.
— Погоди-ка, а меню на что? — спросил я.
— Картошка быстрее пожарится, чем рис сварится, — сказал вечно улыбающийся Тимаев.
— Ладно, это дело соображаешь! Главное чтобы Назаров не стал возбухать.
В общем, моё отсутствие никто не заметил, а Тимаев молодец правильно всё сделал, картошка, тоже хорошо особенно жаренная с салом. Наши мусульмане его через полгода службы просто не замечают, аллах простит, а имам не узнает.

А на мыс Демби как я планировал раньше, мы всё же скатались, как и обещал Бессонов. Он зашёл на своём катере за мыс Безымянный, где подобрал меня и мы ушли на юг. Ничего особо интересного я там не увидел.  Цепь  малодоступных скалистых мысов не давали  пройти берегом, а лезть через них только сломать себе шею. Это они со стороны кажутся интересными арками, а вблизи как сбывшаяся мечта идиота. Но красиво конечно это не отнять и на этом там всё и кончается. Есть ещё каменистые пляжи, но они уже мне приелись, как и ползающие возле берега королевские крабы, бывшие мне раньше в диковинку. Особый интерес у меня вызвали фиолетовые двенадцати лучевые морские звёзды. Я их там набрал с десяток, чтобы увезти домой. Конечно, я их никому не стал показывать и сушил по ночам над печкой, заванивая всю кухню до самого утра. Маленькие сушились быстрее, а большие дольше и смердили не хуже сортира в летнюю пору. После сильной усушки я их покрыл лаком в несколько слоёв для крепости и чтобы они не выцвели на свету.

Управились мы в обе стороны за четыре часа. Бессонов высадил меня за Безымянным, а сам для отвода глаз ещё долго там находился на якоре, пока я не подал ему знак от трактира Адмирала Бебноу, запалив в ведре пучок травы. Белый дым поднялся рассеянным туманом, и этого было достаточно, чтобы Бессонов понял, что я уже на месте. Больше мы с ним на катере не катались, чтобы не попасться на глаза Назарову, а водопады мне были уже неинтересны.
.
Продолжение следует...
.
Фото: вид из бухты Нельма нас мыс Демби и скальные арки