Кто ищет, тот всегда найдёт

Новосибирск. Лето 1973 года. Я вузовский преподаватель. У нас  с 10-летним сыном
каникулы, а мама занята на работе. И вот однажды мы с ним решили совершить
водное путешествие на моторке  вдвоём.

Шлюзы прошли нормально. Преодолевать открытый участок до Бердского залива
 пришлось при сильной встречной волне. Её высота достигала полутора метров,
поэтому, когда мы скрывались в промежутке между двумя валами, нас совсем не
было видно со стороны.

Пусть не улыбаются снисходительно крутые морские волки, эта волна на мелководье
хуже трёхметровой морской. Она крутая, резкая, злая. С завихряющимися белыми
барашками, сильно сбивает ход и заливает брызгами. И не забывайте, мы от силы
на полметра от поверхности воды.

В какой-то момент винт оголился, мотор взвыл на повышенных оборотах, и при
последующем погружении кормы в воду  срезалась шпонка, фиксирующая винт на
гребном валу. Мы потеряли ход. Дело вполне обычное, но не для таких условий.
Помаявшись минут 15-20, я всё же заменил сломанную деталь запасной, не утопив
при этом винт, и мы продолжили путь.

Как выяснилось, основное приключение  было впереди. В заливе было тихо, мы
ушли вверх километров на 15, нашли уютную бухту и стали оборудовать лагерь.
Вытащили вещи, поставили палатку. Надо было соорудить кострище и готовиться к
ночёвке. Чтобы ребёнок не скучал, я собрал ему удочку, посадил в лодку, привязал
её на длинную верёвку и оттолкнул от берега подальше, где по нашему разумению
должна была обитать самая крупная рыба. А сам отправился на заготовку дров.

Экологические соображения направили моё внимание на груды плавника,
загромождавшего берег. Лёгкий, но острый туристический топорик отскочил от
пружинящей древесины и вонзился в мою ногу буквально на сантиметр ниже
сухожилия, которое прямо под коленной чашечкой. Картина открылась ужасная:
глубокая рубленая рана с совершенно белыми стенками.

Как будто в автоматическом режиме я стянул её разошедшийся зев куском
лейкопластыря, подтянул лодку с рыбаком к берегу, бросил в неё комом сорванную
с кольями палатку и рванул пусковой шнур.

Мотор запустился с первой попытки. Через 15-20 минут мы причалили к пирсу
какого-то дома отдыха, доковыляли до дежурной медсестры.

Через полчаса приехала скорая. С учётом обстоятельств, меня тут же положили на
какой-то топчан и стали зашивать рану. Остались неприятные ощущения, когда игла
с хрустом проходила через хрящевые ткани. Врачи шутили, что за весь период
суточного дежурства (был выходной день) у них случился первый трезвый пациент.

Потом для нас вызвали такси, и уже ночью мы вернулись домой. В таких случаях
есть один спасительный аргумент, облегчающий душу: могло быть и хуже. О
лодке как-то не думалось. Забрал я ее дней через 10, когда смог самостоятельно
передвигаться, хотя  швы еще не были сняты.

Полная сохранность имущества до самых мелочей, пролежавшего столько времени
фактически безнадзорно, как-то не вызвала особого удивления. Вроде так и должно
быть. Даже не могу назвать имён людей, принявших участие в нашей судьбе в том событии.

Всё прошло опять таки без последствий, сейчас даже не вспомню, на какой ноге этот
шрам. А попади топор на сантиметр выше… Кто знает, как бы всё обернулось. К
счастью, это произошло в период летних каникул и не потребовалось брать
больничный и подменяться на работе.

С моторкой пришлось расстаться. Не из-за денег, стоянка стоила ничтожные
копейки. Просто физически не хватало времени на все дела. И не только потому, что
после загранкомандировки обзавелся ВОЛГОЙ. Начиналась дачная эпопея, и бывало
за целую навигацию я не спускал лодку на воду.  Вся амуниция уже стала приходить
в упадок. Уступил всё хозяйство вместе со стояночным местом какому-то знакомому
моего друга по водным походам за полцены. Жалеть не приходится, всему свое
время.