Хитрые зубы и драндулет Василия Попкова

    - Ваньк, а Ваньк! Ты не видал, куда отец твой лыжи навострил? Только что слыхала давеча, как он литовки отбивал за сараюшкой, а счас что-то затих. Ну-ка, сходи, глянь, сынок, где он, а то, как бы нам его не прокараулить опять, окаянного. Тогда придется, Ванюша, нам с тобой снова пешкодралом на покос телепаться.

    - Да он в уборной сидит. Я видел, как он к ней направлялся. Правда, давненько уже.

    - Так сходи, глянь. А то, вишь, моду каку взял, придумывает всяку разну причину, чтобы только сено единственной коровёнке не ставить. Суседская Наталья знаешь, что мне заявила вчерась?  Спрашиваю я как-то Василия твоего, мол, что-то редко, суседушка, на покосе тебя вижу. А он, знаешь, что ей ответил?

    - Совсем беда, говорит, Наталья, со здоровьем моим. Болезнь малоизученная причепилась ко мне. Мол, зубы мои со страшной силой ныть начинают, прям, волками голодными воют,  как только я услышу, что сено начинает шуршать. Это ведь надо такое придумать. Терпежу мол, никакого нет, от этой боли.

    - Мамка! Так, кажись, у него во рту то и зубов не осталось совсем. Чему там ныть то?

    - Так я об чём и толкую тебе. Сходи, сынок, глянь, чего он в уборной этой так долго шаперится. Солнце вон уже где, а мы всё еще дома.

    Делать нечего, надо мамке помогать. Ванька, паренек двенадцатилетний, направился к уборной, что стояла в конце огорода. На ходу прислушивался, не доносятся ли звуки какие из этого заведения. Тишина. Только воробьи чирикают, да разные голоса и звуки, что по утрам всегда в деревне раздаются.

    - Папка! Ты живой там? Чего молчишь тогда? Тебя мамка дозваться не может никак.

    Ванька тихонько приоткрыл дверь уборной. Как и следовало ожидать, мужика, с загадочной и неизученной болезнью зубов, там не было. Зато в задней стенке этого хилого строения отсутствовала доска. Видать сильно торопился беглец, забыл приставить доску на место. Заглянув в дыру, мальчишка увидал своего отца на участке соседском, в компании с  безногим дядькой Мефодием. Потерял свою ногу солдат в Отечественную войну, привязывает теперича тонкими сыромятными ремешками культю к самодельному, деревянному протезу. Пчел развёл, медовушку втихаря варит. Вот и присели за столиком под черемухой два фронтовика бывших, а на столике литровая банка. Ясное море, не с водой из-под колонки.

    Доложив матери о местонахождении отца, мальчишка быстренько юркнул в дом, чтобы не слышать материнских причитаний. Но и стены дома не смогли полностью заглушить её гневную тираду:

    - Василий! Нет, вы только гляньте на него, люди добрые! Погожий день во веки веков выдался, все люди бегом на покос, а у этого мужика один раз за всё лето какой-никакой выходной случился, скорей бы литовку в руки брать, а он, бедняжка, за стакан уцепился. Заводи быстренько свой драндулет и не дай бог, скажешь, что он у тебя сегодня опять не фурычит.

     Василий Емельянович Попков, о котором далее речь пойдет, всю свою жизнь прожил среди железа. Даже во время войны, и то, в танке повоевать пришлось. А после войны таскал на ДТэшке своём сначала комбайны прицепные, что “сталинцами” назывались. Потом и на самоходных СК-3 и СК-4 поработать пришлось. Трактора гусеничные и комбайны – техника тихоходная и вот сподобился Василий под старость лет технику другого пошиба приобрести. Ту, что его жена Зинаида обидным словом “драндулет” обозвала.

   Когда-то в молодости своей мотоциклетной это был бело-голубой ИЖ-ЮПИТЕР с коляской. И владельцем этого красавца был дальний родственник Василия Емельяновича. Чего греха таить, сбагрил этот хитрожо…мудрый родственник ИЖака своего через несколько лет, почти за те же деньги, что и купил его когда-то. И на это у него была веская причина, чтобы, наконец, избавиться от этого железного чуда-коня.

     Для тех, кто не в курсах, и не знает, чем, к примеру, ИЖ-ЮПИТЕР отличается от ИЖ-ПЛАНЕТЫ? Им мы скажем кратко – у ЮПИТЕРА два цилиндра, а у ПЛАНЕТЫ всего один. По логике, Юпитер должен быть мощнее своего одноцилиндрового брата, не в два раза, конечно, но сил всё едино у него побольше. Но это по логике, а вот по жизни с этим дрекселем получилось далеко не так.

    А всё дело в зажигании. Первый хозяин долго мучался с ним, пока не плюнул и второму не продал его с этой болячкой. Правда, при продаже благоразумно умолчав о ней. И вот вам ежедневная картина маслом. От калитки, мотоцикл, вдохнув обеими своими цилиндрами-лёгкими ядрёную воздушно-бензиновую смесь, рвёт с места, оставляя после себя плотную завесу из вонючего дыма и поднятой пыли.

    Но, буквально через считанные километры в зажигании мотоцикла происходят необъяснимые изменения, и мотоцикл, сначала с перебоями, а затем вообще начинает работать только на одном цилиндре. Но вскоре тот перегревается и тут возможны два варианта. Первый – мотоцикл останавливается, как вкопанный, посреди дороги. Второй вариант – отдохнувший цилиндр, что первым отказался везти седоков, начинает работать, и вот таким макаром, по переменке отдыхая, они двигаются дальше.

      Правда, тут одна заковыка интересная всегда получается. Прямо скажем, совсем необъяснимая. Такие выкрутасы с этим ИЖаком случаются только тогда, когда он из дома куда-либо уезжает. А вот домой летит всегда во всю прыть свою, без всяких тебе заморочек.

     Так, или примерно так, я описал это мотоциклетное чудо Василия Емельяновича. Скажете, эка беда, нашел бы хозяин путёвого спеца и дело в шляпе. В том то и дело, что спецов было много. Всяких. И дипломированных и самоучек деревенских. Но “драндулет” Василия оказался не по зубам ни тем, ни другим. Так и “помер” он потом своей смертью  от старости с этой неизлечимой болячкой.

    Услышав в соседском садике гром и молнии в свой адрес, Василий быстренько опрокинул в рот содержимое стакана, услужливо поданный ему Мефодием на посошок. Пожав соседу руку на прощанье, он тем же следом, что и пришел, то есть через уборную, предстал перед очами своей супруги.

    - И чего ты так взбеленилась! Не даешь мне покоя даже в уборной посидеть. Наверное, съел чего-то я нехорошее у тебя сегодня. Вон как всю требуху крутит, прям спасу нет никакого.

   - Ах, страмец, ты, этакий! Вылупит зенки свои бесстыжие и врёт, стоит. Не скраснеет даже нисколечко. Лаз то свой, не забудь заколотить в уборной, бесстыдник. Выкатывай свой драндулет на дорогу, сегодня нам, кровь из носа, надо скопнить, что мы накосили с Ванюшкой за эти дни. Не дай бог, дождь ливанёт, все наши труды овечкам под хвост улетят.

     На покос семья Попковых отъехала на мотоцикле в полном составе. За рулем Василий, сзади сынок Ванюшка и в коляске хозяйка Зинаида. Как всегда, шустро поехали, с дымом и поднятой, уличной пылью. С разбегающимися в разные стороны, курами и гусятками, что мирно травку щипали на обочинах. Со временем, описанная выше, работа двигателя, как всегда имела место быть. И в самом начале подъема, в нужный семье Попковых ложок, движок окончательно “сдох”.

    - Вот незадача! Опять это чёртово зажигание. Ну, не будем время зря терять, вы давайте пешком поднимайтесь до покоса и начинайте там валки переворачивать. А я, тем временем, займусь зажиганием. Как сделаю, так и подскочу к вам.

    - Нет, милок! Не поддует тебе планида твоя! Ищи дураков в другом месте. Скатывай свой драндулет с дороги и пусть он здесь и стоит. Тебе его с нашего косогора хорошо будет видать. Не боись, никто в деревне не захочет добро такое украсть.

     - Это почему же?

     - Себе дороже, потому как.

    Целый день, дотемна, трудилась семья Попковых на кругом косогоре. Перевернув валки, чтобы окончательно просохли, сгребли их в кучки. А уж потом из этих кучек сметали копны. Много копён, больше десяти штук, однако. Донельзя усталые, но довольные, спустились наши работники к мотоциклу.

   - Ну, что, дружочек? Не подкинешь до дома родного нас? Устали мы больно.

    Василий Емельянович, без всякой надежды на успех, хлопнув рукой по ключу зажигания, ногой вдарил по заводного рычагу. Двигатель завёлся, как говорится, с пол оборота. Ровно, чисто затарахтел, как будто и не было того момента, когда он на этом самом месте напрочь выпрягся и не захотел везти пассажиров дальше.

   - Ты смотри! Вот так всегда! На работу кое-как, а домой вприпрыжку. И ведь не затроит и не заглохнет ни разу по пути.

   - А чему тут удивляться. Весь в хозяина, потому как. Хитро… мудрый.