Моряк Дедов и машбюро ташкентское

               
                “Идет солдат по городу, по незнакомой улице,
                И от улыбок девичьих вся улица светла”.
                ( cлова из популярной песни)

      Это в песне солдат идет по незнакомой улице и прям таки балдеет весь от улыбок девичьих. А в нашем случае идет по столице Узбекистана, солнечному Ташкенту,  моряк Военно-Морского Флота СССР. А если быть уж  совсем точным, то удостоил сей град своим присутствием моряк флота Тихоокеанского, что Краснознамённым совсем недавно стал. И ему совершенно фиолетово, светлы ли сегодня ташкентские улицы от девичьих улыбок, или не очень. Потому как рядом с ним уже есть одна девушка. Правда, идёт она уже без улыбки на лице, зато с натёртыми мозолями на стройных своих ножках. У моряка и его спутницы сейчас совсем другие заботы. Им позарез нужно найти нужную контору под названием машбюро.

      Вы, наверное, подумали, что в таких конторах только одни Маши трудятся. Нет, же. Это в народе так сократили название, а полное звучало вполне солидно – машинописное бюро. Любое крупное предприятие в советское время имело в своём штате такие машбюро. В просторной комнате несколько женщин с утра до вечера стучат по клавишам пишущих машинок, готовя различные документы. От приказов до… Да мало ли чего можно найти в этих многочисленных, отпечатанных на машинках, бумаженциях.

      В Ташкенте не столько жарко, как душно летними днями. Время приближается к вечеру, а раскаленный за день асфальт, продолжает жаром   пыхать. В такие дни местные девушки-модницы своими каблучками-гвоздиками весь асфальт на дорожках тротуарных продырявили, на дуршлаг похожими сделали. И в эту самую пору, совсем в неподходящее для гуляния время, по улицам солнечного Ташкента и шагает кое-как, наша молодая парочка. Видать, уже много шагает. По  девушке сразу видно, что совсем несладко бедняжке идти по такой жаре. Да, вдобавок, со стёртыми до волдырей, ногами.

       А вот парень, сам того не желая, привлекал к себе взгляды всех прохожих. Необычным и непривычным видом своим. Потому как по улицам узбекской столицы шел моряк. И не просто моряк, а целый старшина первой статьи Краснознаменного Тихоокеанского Флота Виктор Дедов. Представьте себе, сухопутный город и вдруг  вам навстречу попадается бравый моряк, в самой, что ни на есть, красивейшей на всём белом свете, форме советских моряков.  Правда, по форме три был одет старшина, а такая форма, между нами говоря, была явно не рассчитана под ташкентскую погоду в такое  время года.

       Темно-синяя суконка, с полным набором знаков воинской доблести, черные брюки-клёш и бескозырка, с золотыми якорями и буквами на ленточке,  не оставляли ни малейшего желания в такую жару красоваться перед прохожими. А что делать. Парень находился в отпуске краткосрочном. Прилетел к своей невесте, которая на днях стала его законной женой. И всё складывалось замечательно у молодых, пока в   последние дни отпуска  одно серьезное учреждение не потребовало от Виктора и Нины копию свидетельства о браке. Вроде бы сущий пустяк, но сначала надо копию эту где-то снять. В этом случае очень помогли бы женщины в машинописных бюро, коих было в советское время предостаточно.

    - Слушай, Нина. У вас почему, сегодня все машбюро закрыты.  В честь чего не работают? – спросил моряк свою, порядком подуставшую, спутницу.

   - Витя, завтра праздник в городе, вот у них день рабочий укороченный получился.

   - Ну, тогда давай, в последнее зайдем и на сегодня - хорош. А то ты у меня, не дай бог, сознание потеряешь от теплового удара, прямо посреди улицы. Вон вывеску вижу. Должно быть еще открытое.

     Комната, в которой располагалось машинописное бюро, встретила вошедших относительной прохладой. С добрый десяток женщин, разных возрастов и национальностей, сидели за несколькими столами. Перед каждой стояли пишущие машинки, над клавишами которых беспрерывно мелькали пальцы женских рук. Только шум от стрекочущих машинок раздавался в этой комнате. Женщины работали молча. Да если бы и кто заговорил, то в таком шуме, вряд ли его кто-нибудь мог услышать. Это так Виктору в первую минуту подумалось.

    - Здравствуйте! Могу ли я кем-нибудь из вас поговорить? – стараясь перекрыть стрекот машинок, громко спросил, вернее, прокричал,  Виктор.

   - Зачем кричишь? Чай, не глухонемые здесь работают. Что хотели? Только быстрее излагай. Через пятнадцать минут мы закрываемся.

    Когда Виктор изложил свою просьбу, пообещав заплатить даже, женщина, видимо старшая в бюро, замахала руками.

     - Что ты, что ты, милый! Рады были бы мы помочь такому симпатичному морячку, но – никак. Завал у нас страшный. Справиться бы только с основной работой нам за оставшееся время. Так что, извиняй, дорогой. Ничем не можем вам с девочкой твоей помочь.

     Виктор, оглядев комнату, заметил в дальнем углу стола машинку, а машинистки рядом не было.

     - А вон у вас “Москва” стоит. Разрешите, я на ней сам, вас не отвлекая, напечатаю свою копию.

    - Вы поглядите-ка на него! Вроде моряк, а в марках машинок наших разбирается. Ну, попробуй, даже интересно мне стало. Только учти, через пятнадцать минут мы закрываемся.

    - Мне, за глаза, этого времени хватит.

    Виктор сел за стол, положил рядом бескозырку, которую давно в руках держал. Заправил чистый лист бумаги в машинку. Попросил Нину, жену свою молодую, встать перед ним, держа на уровне груди своей, раскрытое свидетельство о браке. Старшая бюро, забыв о своей срочной работе, с интересом наблюдала за действиями моряка. Да и остальные работницы, нет-нет, да и глянут мельком на гостя в морской форме.

    Стук машинок стал стихать, как только Виктор начал печатать. И вот уже все, побросав свои машинки, столпились вокруг Виктора. Парень, в отличие от них, печатал не двумя пальчиками, как они, а все десять у него были в работе. Только каретка успевала летать туда-сюда.

    Закончив печатать, только тогда и обратил внимание моряк, что в комнате стоит тишина. Молчали все машинки. Женщины во все глаза смотрели на Виктора, силясь понять, где же этот молодой парень мог так научиться печатать на пишущей машинке. Ведь все они, до сего момента, добросовестно считали, что на флоте, на кораблях и подводных лодках, ребята должны иметь дело с другой техникой. Грозной и большой. А тут - нате вам.

    Пришлось Виктору, в сэкономленное время, данное ему на печатание, рассказать, что на флоте множество специальностей. В том числе, есть радиотелеграфисты, которые записывают писк морзянки, как при помощи простого карандаша, так и на пишущую машинку.

    Не стал распространяться старшина 1 статьи дальше про себя. Скромный был, потому как. О том, например, что помимо первого класса, является призером флотских соревнований по приему текста на пишущую машинку. Под конец, правда, анекдот рассказал небольшой:

      - Скажи, ты сколько знаков можешь принять на машинку? Я вот сотню легко приму.
      - А я  сто сорок, как с куста.
      - А я триста знаков! Правда, какая-то хрень получается.

    P. S.  Был такой случай на самом деле. И даже в городе Ташкенте. И даже с Виктором Дедовым, с которым мне пришлось немного послужить вместе. Вот только имя жены его запамятовал.