А наблюдения языка позволили понять, и может объяс

А наблюдения языка позволили понять, и может объяснить далеко не всё: Правильность непрерывного течения мыслей, видимого в словах, так велико, что ежели бы внимательные и трудолюбивые умы открыли, объяснили первые источники столь широко разлившегося моря, то знание всех вообще языков озарилось бы светом доселе непроницаемым.
Светом, освещающим в каждом слове первообразную, произведшую его мысль; светом, разгоняющим мрак ложного заключения, будто бы слова, сии выражения наших мыслей, получили значение свое от произвольного к пустым звукам их прицепления понятий.
Внешнего смыслового значения слов, и разделяет слова на коренные и ветвенные.
 Под коренным он понимает смысловое значение слова, его собственное понятие, которое может применяться самостоятельно.
Можно было бы назвать такое слово корневым (слово, на основе которого производят словообразование и которое имеет собственный нарицательный смысл), если бы не одно «но». выделяется коренное слово и отмечает присущий такому слову набор звуков.
Но при этом он полагает, что в ветвенных словах составляющие такой корень звуки могут исчезать или меняться на какие-то другие звуки.
Не считается, что коренное слово имеет знаковую звуковую привязку и зависит от состава и последовательности звуков, составляющих это слово изначально.
 Ветвенное значение каждому в языке своем известно, а коренное открывается только тому, кто рассуждает о началах языка.
В мiру вечно учили и учат, что корень – неизменяемая часть слова, причем, по буквам, написанию, а не по глубинному смыслу первоначального понятия.
То есть учат чисто формально, в обрезанном виде.
 Каждый корень связывается  с первосмыслом от первослова.
 И по значению однокоренных ветвенных слов всегда находит корень, даже в одной оставшейся букве, и даже когда ее нет, пропала, то возвращает ее в язык, словно отца - детям.