Сравнить фильмы по году выхода на экраны

      " Народ для разврата собрался" , - подумала Мэри Элизабет Мастрантонио, влетая в кабинет Тони Монтаны в халате, как у народного артиста халатик - то, между прочим, Тони пришлось поднять все свои связи, чтобы добыть его у действительно народного артиста, старенького, уже на пензии, но все же.
      - Алкаши Шукшин и Дуров по определению невозможны тута, - с ходу обломал ее Тони Монтана, вынюхивая граммулек с двадцать чистейшего боливийского одним могучим нюхом. - Хыыы. Так что твой халат не катит совершенно.
      - У каждой собаки халат есть, - пыталась нащупать надежную почву под ногами Мэри Элизабет, но зловредный Тони и тут перебил : - А вот жидок Райкин вполне способен разносить хотя бы кофе и пиццу по съемочным площадкам.
      Мастрантонио всхлипнула и взмолилась, наставляя на Монтану кургузый револьвер :
      - Выходит, что тама всегда говно ?
      - Кал, - сурово отрубил Тони Монтана, гневно разрывая на себе тельняшку : - Стреляй ! Всех не перестреляешь !
      Мэри Элизабет нажала на собачку, но револьвер лишь жалостливо щелкнул, не произведя целесообразного выстрела.
      - Кончились патроны, - отметил Тони Монтана, усмехаясь. - Посылай, товарищ Мастрантонио, надежного бойца в тыл за патронами.
      Мэри Элизабет громко присвистнула, вызывая в кадр новое действующее лицо, кем оказался народный и заслуженный артист Республики Бумбараш. Пренебрежительно осмотрев Тони и Мэри Элизабет, Бумбараш вызывающе сплюнул на персидский ковер наркобарона и сказал чуть в сторону, повернувшись к зрителю в три четверти :
     - У нас такое разложение в быту невозможно в принципе. Ну, я понимаю, торговля самогонкой или хищения с овощной базы помидор целыми ящиками, взятки в виде алкогольных напитков и молодежные группировки Казани, от нечего делать вышибающие друг другу зубы, но такого разврата у нас быть не может.
     - Да уж, - печально протянул Тони Монтана, доставая из ящика стола автоматическую винтовку М - 16, - если у вас пределом мечтаний бандита являются сапоги и щирый ужин в коммерческом ресторане, куда он прикатит на Студебеккере с грохотом и шумом, то чего уж там.
     - У Студера мотор втрое, - горделиво подтвердил простые, но святые слова заокеанского наркобарона Бумбараш, скривившись лицом. - Все дело в том, товарищ Монтана, что у нас лишь кое - где и кое - кто порой, а у вас в виде системы, образа жизни.
     - А какая, на хрен, разница ? - удивилась Мэри Элизабет, запахивая халат на груди. - И тут, и там риск, угроза тюрьмы или преждевременной гибели, но мы - то хоть за нечто действительно стоящее рискуем, а вы ?
     - А мы коммунизм не хотим строить, - пытался объяснить ситуацию забугорным гражданам бандитам Бумбараш, с тоской оглядывая богачество кабинета Тони Монтаны, - и строем ходить не желаем.
    - И то, и другое, мазафака, - размышлял вслух Тони Монтана, и без чистейшего боливийского ощущая себя напрочь оглоушенным внезапно открывшимися перед ним нееб...ми красотами чуждого образа жизни, - преступление. Ты не знаешь, Бумбараш, почему именно вас немцы прозвали унтерменшами ? Мы тоже были им врагами, как и британцы, но нас почему - то они так не назвали.
    Бумбараш легкомысленно отмахнулся и, сев на пол, запел :
    - Ходют кони. Ищут кони.
    Ну, и так далее.
    Он хотел, но не мог открыть военную тайну Тони Монтане и Мэри Элизабет, утаив поразительное открытие, перевернувшее всю теорию эволюции напрочь, ибо были советские граждане теми самыми конями, что ходили и чего - то там искали.