Когда я на телевидении служил начальником. 2

 
Сухумские зарисовки. Не придуманная история

Объекты связи в Советском Cоюзе традиционно являлись охраняемыми. Видимо это сохранилось с тех времён, когда при очередной революционной заварушке в первую очередь захватывали почту и телеграф. И это не  шутка! Наша телевизионная станция находилась под охраной местного ВОХР. Стрелков набирали из местных. Люди эти, как правило были пожилые.  Бывшие военные или просто пенсионеры. Телестанция была обнесена забором из сетки рабицы. Имелась проходная и ворота с калиткой.
 
Стрелки были при оружии. Им выдавали наган образца 1938 года и настоящие  боевые патроны. Работу свою они, как правило, выполняли добросовестно, если не сказать больше, понимая по своему свою значимость. Но был среди них один немолодой уже дядька, который старался особенно рьяно. Звали его Акакий Пачулия. Он, как потом выяснилось, из бывших  лагерных охранников. Думаю что зеков он повидал немало и  свой опыт общения с ними перенёс на нас. Пройти мимо него без пропуска было нереально. Знал он всех в лицо  уже несколько лет и всё равно придирался по чёрному. А мои работники да и я, в том числе, относились к моему стыду несерьёзно, к этому его рвению. Бывало доходило до скандала. Но Акакий был всегда непреклонен и строг!
- Дэвай документ! И точка.
Однажды в жаркий июльский день я закончил работу на станции. Дал соответственно ценные указания дежурной смене и со спокойной душой   спустился с горы, где стоит видимо до сих пор Сухумская телебашня. Аппаратура работала стабильно. Я рассчитывал что очередной день закончится без инцидентов. Хотя надежды было мало. Жара!  Старые передатчики не выдерживали и  часто выходили из строя. По этому даже дома я постоянно контролировал по телевизору работу станции. К удивлению всё прошло штатно. В  00 часов, после боя курантов и гимна, такой тогда был порядок,  телевизионное вещание  закончилось. Довольный я уже собирался на боковую. И тут раздался звонок. Звонил техник со станции и каким то задушенным голосом доложил:
- Михалыч! Подымайся на гору у нас беда!
Я не стал выяснять что к чему, понимая, что просто так ребята звонить не будут. Прыгнул в свою  старенькую "копейку" и через двадцать минут был на станции. Ворота почему-то были распахнуты настежь. Когда я заехал и поставил машину, увидел на стоянке милицейскую машину, вохровский УАЗик и машину "Волгу" управления связи. Окно в комнате отдыха было  разбито вдребезги. В аппаратном зале, дежурная смена уныло стояла возле рабочего стола, где расположились официальные лица.
- Что произошло? Нервно озираясь спросил я. И почти сразу успокоился. Уф! Пожара вроде не видно! Тут  замначальника управления связи произнёс.
- Бардак у вас случился, дорогой! Александр Михайлович. Стрельба! Понимаешь!
- Какая стрельба! Я осмотрелся, и вдруг увидел стрелка Пачулия, который нервно курил по военному в руку, а техник Сашка Сарычев почему-то без штанов в трусах,  сидел и криво лыбился, нервно отбивая чечётку босой ногой.

А случилось следующее. Сашка провёл втихаря, на территорию, какую то, как потом выяснилось, очередную девку и занимался с ней любовью в комнате отдыха. Стрелок Пачулия естественно их засёк! Сашка  затеял ссору.  Акакий стрельнул в воздух, пуля по счастливой случайности рикошетом разбила только окно. Девка сбежала в чём мать родила и пряталась где-то в кустах,  и ни в какую не хотела выходить. Я открыл кабинет. Все зашли, стали разбираться. Пачулия подал мне листок бумаги.
- Вот! Это есть докладной мой! Акакий говорил по-русски со страшным акцентом.
-А почему на фирменном бланке? Спросил я.
- Небил другой бумаги у нас! Начальник. Вот.
Я присел за стол, стал читать. Текст был написан карандашом. Стоит привести этот документ в подлиннике!



("Начтелевиднь т. А.М Белов.
от стрелок Акакий Пачулия
Докладной.
Доложу вам.Я делал обход.услышил что женщин кричит.Возле комнат отдых  я глядел в окно.Там бил посторни очен голий голий жещина она стояла как сабочонка и кричал ох,ох.Санька голий стоял зад тож кричал у,у.Я сказал чтоб они кончали это безабрзй.Он сказал.Иди Акакий на ***.Женщин тоже сказал иди старый козел.И продолжал.Я сказал буду стрелят.А он сказал мне плохо про мой мать.Я винуль ревльверт  и срельнил в воздах.Папал окно.Стекли разбил.Жанщин пугалься и голий побегал в окно.Сашка кричал труцси одевай дурка.Прошу принмать мер.В забор имет дирка.Работники прохдит биз пропуск.Стекл буду платиь я.Число Подпись.")





Когда я  прочитал эту писанину вслух, мы от всего услышанного сначала заулыбались, а потом на нас  напал такой смех, что все  долго не могли успокоиться. Короче! Всё  в общем - то закончилось почти мирно. Решили не выносить сор из избы. Без лишнего шума. Как это было принято в те советские времена. Все боялись оргвыводов.
Мне дали "строгача", типа строгий выговор, которых у меня и так уже было несколько.

Сашку Сарычева и всю смену я лишил квартальной премии. Он с барахлом сбегал в кусты и увёл девку от греха подальше.

Акакия Пачулия оставили на работе и он опять свирепо  требовал пропуска на входе невзирая на лица. Боевые патроны стрелкам  решили не выдавать, только холостые!

Дыру в заборе заделали, но как показало время без толку. Подозреваю что и после этого случая девок водить на станцию всё равно не перестали. Сухуми, знаете ли, город  южный, курортный и всегда предполагал "забег в ширину" для разврата, как говорил Василий Шукшин в своём знаменитом фильме. Ну а кто успел посмотреть фильм  "Маленький гигант большого секса", который, кстати, снимали именно в Сухуми, тот поймёт, что основной инстинкт ещё никто не отменял! Эта докладная каким то чудесным образом сохранилась в моём архиве. Все имена изменены, все совпадения случайны.