Осталась с доверием

Автор: Нелли Хеллис.
АВТОР "ТРИ МАЛЕНЬКИХ СКРИПАЧА", "ЦЫГАНКА ДЖАН", "МАЛЕНЬКИЙ КОРОЛЬ ДЭВИ" И ДР..
***
ГЛАВА I. ДОМ ДЕВЯНОСТО ДЕВЯТЬ, МАДЕЙРА-СТРИТ ГЛАВА 2. СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ
ГЛАВА 3. ДОРА СТАНОВИТСЯ МЕТОДИЧНОЙ. ГЛАВА 4. ДЖАЙЛС ДОКАЗЫВАЕТ, ЧТО ОН МУЖЕСТВЕННЫЙ МАЛЬЧИК. ГЛАВА 5. ВЕЧЕРНЯЯ ПРОГУЛКА. ГЛАВА 6. КАК ЗАКОНЧИЛИСЬ СКАЧКИ. ГЛАВА 7. НАКОНЕЦ-ТО ПРИЗНАЛСЯ. ГЛАВА 8. ДОРА ПОЛУЧАЕТ ЧЕК
ГЛАВА 9. НЕ ВСЕ, ЧТО БЛЕСТИТ, ЗОЛОТО. ГЛАВА X. КОНЕЦ И НАЧАЛО
ГЛАВА XI. ВОССОЕДИНИЛИСЬ.
***
ГЛАВА I.

ДЕВЯНОСТО ДЕВЯТАЯ, МАДЕЙРА-СТРИТ.

С домом были связаны и другие вещи, помимо его номера
что могло бы быть выражено цифрой девять. Например, у его
арендатора, мистера Грейнджера, была семья из девяти детей, и в день,
которым начинается моя история, случилось так, что Олив исполнилось девять лет,
третьей девочке и шестому ребенку.

Возможно, будет лучше, если я сразу назову вам имена
младших обитателей дома и скажу несколько слов о каждом из них по мере того, как
Я буду переходить от одного к другому.

Эдгару, старшему из них, было шестнадцать, и почти год он ежедневно ходил на
большой оптовый склад в Сити. Следующей была Доротея, обычно
Её звали Дора; она была на год младше и только что радовалась тому, что
закончила школу. Разница в возрасте между ней и близнецами, Кэти и
Робертом, составляла два года.

 За ними следовала Лэнси, любимица миссис
 Грейнджер, которая, хоть и была нежна со всеми своими детьми,
больше всего любила больных. Ему было почти одиннадцать, но бледное
лицо и заострившиеся от боли черты делали его намного старше. Когда ему было пять лет,
его парализовало, и он так и не смог снова ходить на одной ноге. Она была намного короче другой,
ему приходилось ходить на костылях, и его здоровье было настолько хрупким, а тело — настолько слабым, что он часто целыми днями лежал на диване, который, как следствие, получил название «диван Ланси».

В отличие от маленького инвалида, Джайлс был крепким. Он был
младше, но на целую голову выше брата, который был старше его на двенадцать месяцев. Между ним и Оливиной была такая же разница. Затем появилась Лотти, шести лет, а последним в семье был
двухлетний Филип, любимец и игрушка для всех.

Но то, что это был день рождения Олив, было не главным обстоятельством, которое
сделало этот день незабываемым в доме 99 по Мадейра-стрит. Это был последний в
что вся семья будет вместе в течение длительного времени; для начала
на следующее утро мистер Грейнджер хотел покинуть свой дом в Лондоне
курс на Австралию, и, по всей вероятности, в год должно пройти, прежде чем
он снова ступит на родную землю.

Ему стоило больших усилий решиться оставить жену и
детей, и только очень сильный стимул заставил его прийти к
такому решению.

Мистер Грейнджер был клерком в крупном английском и колониальном банке, и
хотя время от времени его зарплата повышалась, его жена с
своей большой семьей делала все возможное, чтобы заработать и то, и другое.
концы с концами сходятся.

Однако она была управляющей капиталом, и в конце года всегда видела, что
ее расходы не превышают ее доходов.

Но неожиданная беда постигла Грейнджеров, когда маленькая кудрявая
Филу было почти двенадцать месяцев. Однажды вечером приехал мистер Грейнджер.
из Города с озабоченным лицом и, разлучив свою жену,
сказал ей, что стал ответственным за счет на 150 фунтов стерлингов. Он был
уговорили поставить свое имя на его друга, который заверил его, он
не угрожает, а деньги будут готовы задолго до того, как был
хотел. Это было единственное, он сказал, что он не мог наложить лапу на столь
большие суммы как раз в это время, и если старого приятеля своего детства
и товарища своих школьных лет хотел сделать его добротой идти
благодаря простой форме стоял его поручитель, он всегда будет
благодарен. За два дня до оплаты счета этот так называемый друг и
дальний родственник обанкротился.

Были те, кто говорил, что мистеру Грейнджеру никогда не следовало поддаваться
таким уговорам. Но он был добросердечным человеком и, судя о других
по своей собственной честности и прямоте ведения дел, он подписал свое имя
веря, что ничего плохого не случится.

Ни у мужа, ни у жены не было личных средств, поэтому, чтобы оплатить счет,
Мистеру Грейнджеру пришлось занять денег на страховку своей жизни и на
мебель для своего дома. Сокращение расходов, конечно, стало необходимым.
Эдгар бросил школу, и благодаря доброму слову одного из руководителей
банка, в котором мистер Грейнджер проработал клерком много лет,
ситуация была получена для него на известном чулочно-носочном складе на Вуд-стрит
. Принимая его неопытность во внимание, что он получил
на удивление хорошая зарплата, и Эдгар, хоть и жизни не представляется
формировать себя после того, как его собственные наклонности, был рад помочь
родители, которые так много для него сделал.

Затем Джайлса и Олив тоже забрали из школы, и они с Лэнси
и Лотти стали ученицами своей матери, в то время как Дора, которая была прекрасной
музыкантшей, давала двум маленьким девочкам уроки музыки. Муж и жена
выдержали борьбу лучше, чем они ожидали, но мистер Грейнджер знал
Пройдёт много времени, прежде чем он выплатит последний шиллинг, который
взял взаймы. Несмотря на многочисленные способы, с помощью которых его жена
сокращала расходы на хозяйство, еженедельную зарплату Эдгара и деньги, которые
он сам зарабатывал по вечерам, занимаясь бухгалтерией, к концу года они
выплатили только 50 фунтов, так что у них всё ещё оставалось 100 фунтов
долга.

Они бы заплатили больше, если бы не были вынуждены оплачивать
счёт врача. В тот год Лэнси был слабее обычного, и они не могли позволить своему ребёнку страдать, не оказав ему посильную помощь.
их сила. Если бы не забота о маленьком калеке, они бы
конечно, переехали в дом поменьше и с более низкой арендной платой, но
врач сказал, что его жизнь, вероятно, была обеспечена теплом, и
открытое здоровое расположение улицы Мадейра, которая находилась в двадцати
минутах ходьбы от Риджентс-парка. И что могли сделать его родители, кроме как
решить, что, какие бы другие жертвы это ни повлекло за собой, они должны остаться
в доме, в котором жили с момента рождения близнецов.

Затем, совершенно неожиданно, мистера Грейнджера спросили, поедет ли он
в Сидней и остаться там на время, пока главный клерк в местном отделении банка
будет в отпуске на двенадцать месяцев. Сумма, которую ему предложили сверх
его обычной зарплаты, и то, что он мог накопить из своего жалованья на
путешествия и проживание, более чем избавили бы его от долгов. Поэтому,
хотя ему было тяжело расставаться с женой и детьми, он решил принять
это предложение.

В тот вечер чай подали позже обычного, чтобы вся
семья могла собраться за столом, и в центре стола красовался торт — гораздо более редкая роскошь, чем когда-то. Все дети были настроены
быть унылым и подавленным, даже маленькому Филу, который плакал
днем, потому что "Фейдер уезжал по большому морю, и
возможно, он выпал бы из корабля и утонул".

Но мистер Грейнджер твердо решил, что последний ужин, который они съедят все вместе
должен быть веселым, и, отбросив в сторону свои собственные чувства,
он так шутил, смеялся и так весело болтал, что очень скоро
старшие дети уловили его настрой, и все присоединились к веселью, которое он вызвал
. Никто бы и не догадался, какую тяжесть на сердце скрывали некоторые из этих людей.
улыбающиеся лица.

Но когда стол был очищен от не очень эффективного мало
слуга, и стулья были сделаны вокруг огня, который в морозную ночь в
в начале года сделан настолько огромен, разговор стал
более серьезными. Дети инстинктивно оставили два свободных места рядом
для своих родителей. Затем Фил забрался в объятия отца и
это было его любимое место отдыха, и он лежал там тихо и счастливо
пока низкий гул голосов не погрузил его в дремоту. Ни один из
другие клонит в сон, несмотря на то, что беседа длилась до часов
в коридоре пробили девять—даже не Лотти, хотя она была рада сделать
Плечо Доры подушкой для ее головы.

Эти мальчики и девочки более забывайте про это! Они думали нет,
в любом случае. За исключением ребенка, все они знали, почему их
отец решил покинуть их, и прежде всего было
небольшое радостное предвкушение того времени, когда он сможет вернуться, и они
"все снова были бы так счастливы" и не были бы обязаны экономить все возможное
пенни.

Затем они обсудили договоренности относительно частого обмена письмами
. Затем, нарушив молчание, мистер Грейнджер сказал,—

"Дети, вы знаете, у меня есть что-то, чтобы дать всем и каждому из вас
прежде чем я уйду?"

Все они смотрели любопытно, даже Эдгар. Возможно, в другом случае он
исходя из обращения, которое использовал его отец, счел бы
себя исключенным из числа тех, кому были сказаны эти слова. Но в эту ночь
он знал—и знаний ему было приятно, что они предназначались именно ему
в равной степени с остальными.

"Это подарок, отец?" - спросил Джайлз, которые имели практического представления о
все.

"Нет, мой мальчик, - ответил его отец, - это доверие. Я даю тебе очень
«Драгоценные мои, не могли бы вы все позаботиться о своей матери, пока я не вернусь?»

В ответ он услышал хор «да», кто-то громко, кто-то тихо.

"Насколько это в его силах, — продолжил он, — Эдгар должен занять моё место
и освободить её от тех обязанностей, которые всегда должен выполнять хозяин дома."

- Например, запирать двери на ночь и следить, чтобы все было в порядке?
снова спросил Джайлс.

"Ну да, - сказал его отец, улыбаясь, - хотя, признаюсь, у меня и в мыслях не было ничего подобного".
когда я говорил. Затем, переменив тон, добавил он, "Вы будете делать
это для меня, Эдгар?"

Мальчик не произнес ни слова в ответ, но его серьезное лицо и
серьезный взгляд, появившийся в его глазах, когда он встретился взглядом с отцом, сказали яснее, чем
слова, что он сделает все, что в его силах.

"Дора, - продолжал мистер Грейнджер, - как старшая дочь, должна быть своей".
"правой рукой матери".

"И что мне делать, отец?" - спросила Кэти.

- Будь ей также помощью и утешением, дорогая, - ответил мистер Грейнджер. - Я...
боюсь, я не могу сказать тебе, каким особым образом каждый из вас может стремиться
оправдать мое доверие. Но вы все можете попытаться облегчить ее заботы, поделившись ими с нами
, и подбодрить ее, оказав маленькие услуги с любовью ".

«Теперь, когда мне девять, я смогу многое делать для мамы», —
с большим удовлетворением заметила Оливия.

"Верно, моя дорогая," — и, услышав слова отца, Оливия подняла взгляд
с солнечной улыбкой.  «Дети, — продолжил он, — вы знаете, каким всегда было наше первое
золотое правило!»

«Послушание», — последовал быстрый ответ.

 Мерцающее пламя камина было единственным источником света в комнате, и
как раз в этот момент угол, где сидел Роберт, был в тени, так что никто не
увидел, как вспыхнули его щёки, когда он услышал вопрос и ответ.

"И помните, что сейчас, когда твоя мать говорит, что она будет говорить
для меня, как для себя", продолжал Мистер Грейнджер. "Может быть вполне
уверен, что ее пожелания будут мои".

Снова воцарилось молчание, и снова мистер Грейнджер нарушил его.

"Это тоже часть доверия", - сказал он. «Я хочу, чтобы вы пообещали
быть любящими и добрыми друг к другу; чтобы вы, старшие, были нежны и терпеливы с младшими, а младшие подчинялись старшим. Я хочу, чтобы вы пообещали, что будете храбро сражаться в битве, в которой все Божьи дети должны бороться с эгоизмом,
недовольство, плохое настроение, и, по сути, все, что вы знаете, чтобы быть
неприятное в Божьем восемь. У всех вас, вплоть до маленькой Лотти,
есть свои преследующие вас грехи, с которыми нужно бороться и которые, с Божьей помощью, нужно
преодолеть. Мои дорогие дети, будете ли вы вести себя так, чтобы, когда я вернусь, вы могли
каждый из вас сказать мне, что вы пытались сдержать это обещание?"

"Да", - снова раздалось от всех детей, и на этот раз очень серьезно.
Был дан ответ.

"Но вы не можете сделать это своими силами. Преклоним ли мы колени
вместе и попросим Бога, чтобы Святой Дух помог тебе?"

Все, за исключением Ланси, который лежал на диване, встал на колени, и с этого
номер вознесся горячей молитвой, чтобы Господь помогал каждому члену
семью сохранить торжественного обещания, которые были сделаны, и что он будет
пусть все снова встретимся в области здравоохранения и безопасности. Когда они поднялись из
колени, Мистер Грейнджер поцеловала его дети один за другим. Поверните Ланси все
пришел последний, и склонился к нему, отец взял его тонкая белая рука
его.

"О, отец! Как я буду хотеть тебя".

"Моя бедная маленькая Лэнси!"

Послышался сдавленный всхлип, а затем—

"Неужели я ничего не могу сделать?"

«Они тоже служат, те, кто просто стоит и ждёт».

«О да, я забыл», — сказал Лэнси, и улыбка озарила его бледное лицо. «И вы думаете, что Бог будет так же доволен этим, как если бы… как если бы
я мог делать то, что могут другие?»

«Я знаю, что будет», — нежно сказал мистер Грейнджер. — «И помните, Он замечает каждую вашу боль. То, что Он дал тебе так много вынести,
Лэнси, лишь показывает Его великую любовь к тебе. Он хочет сделать тебя
«совершенной через страдания».

 «Спасибо, ты так утешил меня, отец». Затем, после короткой паузы: «Я буду бодрствовать, когда ты придёшь, чтобы поцеловать меня в последний раз перед тем, как
— И ты уходишь.

И его глаза были широко открыты, когда ранним зимним утром мистер
Грейнджер тихо вошёл в соседнюю комнату, чтобы попрощаться со своим маленьким сыном-калекой. Но все остальные дети, кроме Эдгара, который должен был проводить его на вокзал, крепко спали, когда он покидал дом, в котором ему предстояло провести целый год.



[Иллюстрация]

Глава II.

На следующий день.

 Дора решила встать пораньше, чтобы увидеть, как отец начинает работу, и была недовольна собой, когда, проснувшись, услышала, как часы бьют семь. Она
тогда она поняла, что его не было почти два часа, и, осознав это,
утро было очень холодным, она снова улеглась в постель, в то время как
ее мысли вернулись к разговору предыдущего вечера и
хорошие решения, которые она приняла. Как много она успеет сделать за этот
год, начавшийся в тот день! Все дети должны равняться на нее, любить и
слушаться ее, а ее мать все больше и больше полагаться на нее, пока, когда
ее отец не вернется домой, ее мать не скажет: "Я не знаю, что я должна
обошлись бы без Доры. Она благородно оправдала доверие, которое ты ей оказал
".

И вслед за этим она начала думать, какую красивую историю она могла бы сплести
из своей собственной жизни. Год назад ей сказали, что у нее может быть крошечная
комната на верхнем этаже дома для ее собственного использования. Он был немногим больше,
чем приличных размеров шкаф, но она считала это большой привилегией
быть его единственной обитательницей, и здесь она проводила много свободного времени и
половину отпуска провела, сочиняя сказки и "сочиняя стихи", поскольку это было большой мечтой Доры
стать писательницей.

Теперь, обращаясь к самой себе как к героине своей истории, она сплела очаровательную
маленький роман. Это оказалось таким увлекательным занятием, что она совсем
забыла о времени, пока звон церковного колокола, возвещающего о начале
ранней службы, не вернул её в реальный мир, в котором она жила. Было без десяти восемь, а в восемь часов подавали завтрак!
 Одеться как следует было невозможно. Поэтому, надев одежду, она умылась, торопливо прочла молитву и сбежала вниз по лестнице. Она с облегчением
увидела, что Кэти режет хлеб и масло и вообще помогает по хозяйству.

 «Я так sorry, что опоздала», — сказала она, целуя мать.
"Я хотела прийти вовремя этим утром".

"Не обращай внимания, дорогая", - последовал любезный ответ. "Я не сомневаюсь, что вы были
уставшими, когда ложились спать прошлой ночью, и, возможно, заснули не сразу
быстро. Теперь, пожалуйста, сделай кормушку для Фила, и вижу, что он не
есть свой хлеб, и молоко слишком быстро?"

Новогодние праздники еще не заканчиваются. Следовательно, поскольку не нужно было торопиться, чтобы успеть в школу, трапеза затянулась дольше обычного. Возможно, миссис Грейнджер предпочла бы, чтобы не было необходимости торопиться. Младшие дети не понимали, что
лучше бы их матери сделали ни одного замечания на
вакантное место на столе, ни что так свободно разговаривал, и
печально, тоже от отца, который ушел.

Тогда Джайлзу очень захотелось узнать, поехал ли он "в четырехколесном экипаже
или в двуколке", и взял ли он с собой некий алюминиевый пенал,
который Джайлз купил на шиллинг — бережливые сбережения нескольких
месяцев — и подарил ему на Рождество.

Так что младшие дети задержались за ужином еще надолго после того, как Эдгар, который
вернулся после проводов отца, уехал по делам, а Роберт
взял его ухода в доме его школьный товарищ, с которым он
собирался провести день. Они наконец-то закончилась, однако, и Дора
предложил сходить на лоток по-Ланси. Он, бедняжка, не так хорошо, как
обычно этим утром, и взял свой завтрак в постели.

Когда она вернулась в гостиную, Мэри, их маленькая горничная
на все руки, убирала со стола. Доре пришлось подождать несколько минут
прежде чем она нашла возможность поговорить с матерью.

- Мама, дорогая, - сказала она, - я хочу немедленно начать помогать тебе всем, чем смогу.
 Ты позволишь мне сегодня заняться готовкой?

«Ты окажешь мне большую услугу, если выведёшь детей на долгую прогулку. Это будет так полезно для них в это холодное морозное утро, а в праздники они всегда скучают, если их держать дома».

Дора предпочла бы приготовить пудинг и сделать из холодного мяса, оставшегося от вчерашнего ужина, рагу, но её благие намерения были свежи в памяти, и она сразу же сказала, что сделает так, как хочет мама.

— Но вам пока не нужно уходить, — продолжила миссис Грейнджер. — Если вы начнёте через
час или полтора, это будет достаточно скоро. До тех пор вы
могла бы неплохо попрактиковаться.

"Да, но, пожалуйста, сначала я приведу в порядок свою комнату", - сказала Дора. "У меня не было
времени сделать это до того, как я спустилась вниз сегодня утром. О, мама— - она остановилась.
на мгновение, затем обвила руками шею матери и прошептала: "Я
очень надеюсь, что буду тебе по-настоящему помогать сейчас и всегда. Не позволите ли вы мне
поговорить с вами наедине сегодня? И не дадите ли вы мне много
работы? Я подумала, что могла бы теперь полностью обучать детей.
 И есть ещё кое-что, за что я хотела бы взяться.

 «Не стоит браться за слишком много дел сразу, дитя моё», — ответила ей мать.
с любовью. "Но я уверен, что тебе пойдет на пользу регулярная ежедневная работа.
и я намеревался поговорить с тобой об этом, как только твой отец
уйдет. Я не могу обещать тебе поговорить до того, как малыши уйдут спать.
Но мы, конечно, спокойно поболтаем вместе. А теперь,
дорогая, беги и приведи в порядок свою комнату."

Дора сделала, как ей было сказано, но, увидев, что Кэти разбирает кровати, она
предложила помочь ей застелить их. Когда это было сделано, она вытерла пыль и привела в порядок
свою маленькую "берлогу", а затем спустилась вниз, чтобы начать свою
практику. Она не ворчала, как это часто бывало, на то, что ей приходится
чтобы исполнять эту обязанность в холодной комнате, были терпеливо повторены гаммы и упражнения
, пока ее пальцы не стали восхитительно теплыми и упругими.
Но она не пожалела о том, что закрыла пианино и отправилась на поиски своей матери.
Она нашла ее на кухне. Кэти тоже была там, мыла смородину
для пудинга.

- Может, начнем прямо сейчас, мама? - Спросила Дора.

- Да, я думаю, что да. Будет ли слишком сложно отвезти Фила?

- В детской коляске, вы имеете в виду?

- Он, конечно, не мог дойти пешком до парка и обратно. Настанет очередь Кэти
толкнуть его.

При упоминании своего имени Кэти быстро подняла глаза.

"Но, мама, - воскликнула она, - Конни Pafford она сказала, что, возможно,
вызов для меня, чтобы пойти с ней на прогулку".

"Так ты говорила вчера, дорогая, но она не пришла".

"Нет; и именно поэтому я думаю, что она обязательно позвонит сегодня утром".

"Я не знаю, что мне должно быть жаль, Кейти, если она пришла и
найти тебя", - сказала миссис Грейнджер, довольно серьезно.

"Ну, мама", и лицо Кэти вспыхнуло. "Я уверена, что Конни Паффорд
очень милая. И это очень любезно с ее стороны, что она хочет быть дружелюбной со мной.
Они гораздо богаче нас. У нее есть дядя, который держит
свой экипаж.

Миссис Грейнджер улыбнулась.

«Я надеюсь, что моя маленькая дочь когда-нибудь станет мудрее и не будет думать, что раз у маленькой девочки есть дядя, который возит её в карете, то она должна с ним дружить. Но, Кэти, я вовсе не хочу, чтобы твоя близость с Паффордами усиливалась; это вряд ли принесёт тебе настоящую пользу или счастье. Если бы мисс Лоам, узнав о наших трудностях, не предложила взять вас с Дорой на очень льготных условиях, вы бы не смогли остаться в такой хорошей школе, и вы должны помнить, что ваше социальное положение сильно отличается от положения большинства учениц мисс Лоам.

"Да, и это только то, что делает это так тяжело", - возразила Кэти, с
вздох.

- Некоторые девочки не подумали бы о тебе хуже из-за того, что ты
беднее их самих, дорогое дитя, - сказала ее мать. - И нет никаких
причин, почему бы тебе не быть с ними дружелюбной. Но от того, что у меня есть
слышал, я не думаю, что Paffords из этого класса, и я не
думаю, что это хорошо для вас, чтобы искать их знакомство".

- Я вовсе не считаю Паффордов милыми, - заметила Дора. - Они
гордые и заносчивые, а миссис Паффорд никогда не обращает на нас ни малейшего внимания.
если мы случайно встречаем ее на улице.

"Вы не должны ожидать от нее, чтобы остановиться и поговорить с вами, когда вы были
переноски, что большой корзиной в другой день", - сказала Кэти. "Ты смотрел
точно так же, как слуга".

"Надеюсь, она не узнает свою сестру", - сказала миссис Грейнджер,
тихо, "ибо если бы Дора была служанка и госпожа Pafford знал
ее, он показал бы большой бестактностью проходить без каких-либо внешних
знак признания. Это было бы чем-то большим, прямым нарушением правила
"будьте вежливы". Но, - добавила она, изменив тон, - мы должны
прервите наш разговор, или у вас не получится долгой прогулки, о которой я вас прошу.
есть. Кэти, дорогая, я хочу, чтобы ты поехала со своей сестрой. "

Слова были сказаны очень вежливо, но с некоторой твердостью, что осталось
нет места для спора, и Кэти ушли, чтобы подготовиться самой и помочь
платье ее младших братьев и сестер.

Но она забыла о своей досаде, когда оказалась в Риджентс-парке. Это
было удивительно ясное погожее утро, и деревья были покрыты
мельчайшие частицы инея, которые сверкали, как алмазная пыль в
яркое солнце. Неудивительно, что Филу хотелось вылезти из коляски
и бегать, топая своими маленькими ножками по твердой, промерзшей земле.

Действительно, воздух был такой свежий и волнующий, что Дора и Кэти забыли
их достоинство двух старших дочерей и молили Джайлс и оливковое
"разум Фила" на несколько минут,—Лотти считался достаточно взрослым, чтобы
заботиться о себе—начал из-за гонки. Теперь, несмотря на то, что у них была
разница в возрасте в два года, разница была очень небольшой
в росте; поэтому неудивительно, что победительницей стала младшая
девочка. Но, в конце концов, это был спорный вопрос,
и, задыхаясь и смеясь, с румяными щеками и сверкающими глазами, они
вернулись к своим подопечным.

"Мы не могли пойти так далеко, как озеро?" - спросил Джайлз. "Я не удивлюсь
если катание происходит, и я бы хотел это увидеть".

Озеро находилось как раз напротив той части парка, которая была ближе всего к Мадейре
Улица, но поскольку они были уже на полпути через большой открытый участок
площадки для развлечений, было решено, что они могут легко сходить к воде
и быть дома ко времени обеда. Джайлз был прав; на льду было несколько фигуристов
но все они были около одного места и слишком далеко, чтобы их можно было разглядеть толком
Дора сказала, что у них не будет времени пройти дальше
железный мост, перекинутый через озеро в самом узком месте.

"Как же так, - сказала Кэти, стоя там и напрягая зрение, чтобы разглядеть
фигуристов, - вот кто-то совсем как Роберт. Вот! Разве ты не видишь этого
мальчика, который только что упал?

Но Дора была немного близорука.

"Ерунда, - сказала она, - это не мог быть Роберт. Он не пошел бы против
отец так хочет, как это".

Только брат мистера Грейнджера встречали свою смерть от несчастного случая на
лед. Это случилось много лет назад, задолго до того, как он сам женился, но
пока он жив, он никогда не забудет ужасного потрясения, вызванного зрелищем
мертвого тела, принесенного в дом. С того дня он испытывал ужас перед
кататься на коньках, и он дал команду, что ни один из его детей должен
научиться этому искусству. И Кэти, вспомнив хорошо известное и
торжественно провозглашенное желание своего отца, подумала, что, должно быть, ошиблась, и
выбросила эту тему из головы.

Возможно, она подумала бы об этом по возвращении домой и рассказала бы ей
матери о странном сходстве между Робертом и фигуристом, которого она
видела издалека, но как только она села в машину, ей передали записку
она, и на какое-то время содержимое изгнало все остальное из ее памяти
. Это было приглашение от Конни Паффорд на вечернюю вечеринку в
в её доме.

"О! Мама, можно мне пойти?" — спросила она, затаив дыхание, когда прочитала записку вслух.

"Ты думаешь, тебе это доставит удовольствие?"

"Да, конечно," — и глаза Кэти заблестели. "Кроме того, Конни не каждого приглашает к себе домой. Многие девочки в школе
будут завидовать мне, когда я расскажу им, где я была. Какое платье мне
надеть?

«Дорогая моя, ты можешь надеть только своё лучшее платье из мериносовой шерсти», — ответила её мать.

"Но это званый вечер. Конни пишет в постскриптуме, что собирается
надеть светло-голубой шёлк, отделанный кружевом кремового цвета. Я не
— Думаю, я могу пойти в тёмно-зелёном мериносовом платье.

 — Я не могу подарить тебе новое платье по такому случаю, Кэти, это совершенно
невозможно. Если Конни действительно хочет, чтобы ты была на её вечеринке, ей будет всё равно, в каком ты платье. А твоё зелёное платье будет очень хорошо смотреться с красивым кружевом на шее и запястьях.

«Боюсь, я не смогу пойти в шерстяном платье», — и слёзы разочарования
внезапно наполнили глаза Кэти.

 «Мне жаль, что я кажусь бесчувственной, — сказала её мать, — но в таком случае я не вижу другого выхода, кроме как написать и отклонить
приглашение. »

Дора, которая читала вслух Лэнси, когда принесли письмо от Конни,
остановилась, чтобы узнать, о чём оно, а затем продолжила своё занятие. Но она уделяла книге лишь половину внимания; она слышала весь разговор между матерью и сестрой и теперь, подняв взгляд, с жаром сказала:

 «Но у меня есть платье, которое, я думаю, ты могла бы надеть, Кэти, — белое саржевое, которое я купила для свадьбы кузины Мэри». Он немного грязный и, возможно, немного старомодный, но мы могли бы его почистить и, возможно, изменить
внешний вид.

"Что будем делать красиво", - сказала Кэти, чье лицо снова было все
улыбается. "И если он слишком короткий, я думаю, мы могли бы ее опустить. Я сейчас пойду
и принесу его. Где мне его найти, Дора?

Не дожидаясь ответа, она побежала наверх, в комнату сестры,
а Дора снова уткнулась в книгу. Но мало, тонкие руки
аккуратно на странице, и низким, нежным голосом сказал,—

"Я рад, что ты сделал это, Долли. Вы были очень добры. Кэти поставила ее
сердце на вечеринку, и еще не пошли в ее имени".

Долли было прозвище Ланси за его старшая и любимая сестра.

"Это не такая уж большая доброта", - сказала Дора. "Не думаю, что мне стоило бы
самой когда-нибудь снова надевать это платье. Я думаю— - Она немного помолчала,
затем задумчиво продолжила— - Мне кажется, Лэнси, что чем больше
что-то обходится нам тем дороже, чем больше заслуг в этом есть, а если это ничего не стоит
, то в этом нет никакой заслуги. Это не как если бы я был
собирается партия хотела надеть платье сам, например.
Теперь мне стоило гораздо дороже вывести детей на прогулку.
этим утром, когда я бы с большим удовольствием осталась дома, и приготовила
я приготовила пудинг и ужин. Боюсь, я не очень хорошо выразилась.
но вы понимаете, что я имею в виду.

"Да, "и я не буду приносить всесожжения Господу, Богу моему, из того, что мне ничего не стоит".
"Это ничего не стоит мне".

После этого воцарилось молчание, пока Кэти не вернулась с платьем
перекинутым через руку, потому что Лэнси закрыл лицо руками, и Дора
знала, что он не желает, чтобы с ним разговаривали.

И снова глубокий трепет радости пронзил сердце маленького калеки.
сердце. Бог знает, чего ему стоило пролежать так много утомительных часов в боли и
слабости и быть отрезанным от удовольствий, которые все его братья,
вплоть до Малышки Фила, наслаждался. Он знал, какой высокой ценой давалось
жертвоприношение, которое он мог ежедневно приносить, — ценой его усталости и
страданий, — и при этой мысли в сердце Лэнси поднималась глубокая
благодарность за то, что он мог предложить такой щедрый дар. Ах! Если бы он всегда
мог чувствовать то, что чувствовал тогда.

[Иллюстрация]



[Иллюстрация]

ГЛАВА III.

ДОРА РАСТЁТ МЕТОДИЧНОЙ.

Было решено, что, если его перешить и немного изменить, оно
отлично подойдёт для вечеринки у Паффордов. И как только чай был
допит, Дора, Кэти и Оливия, которая очень гордилась тем, что помогает, принялись за дело.
распарывая швы. Прежде чем распарывание было закончено, вернулся Роберт. Он, казалось, был не в очень разговорчивом настроении, и, подняв взгляд от маленького носка, который она штопала, его мать заметила, что он выглядит усталым.

"Ты выглядишь уставшим, дорогой," — сказала она. "Что ты делал весь день?"

"О, много чего", - ответил он, поспешно взяв книгу и
открыв ее. "Мы с Джеком большую часть времени были на улице".

"И я могла бы заявить, что видела вас однажды", - оживленно сказала Кэти (расстегивать платье было восхитительным занятием).
"Но я знала, что ошиблась, потому что
этот мальчик, так похожий на тебя, был на льду. Это не мог быть ты, катающийся на коньках.

 — Нет, конечно, не мог, — и Роберт коротко рассмеялся. Но его лицо, которое за мгновение до этого было красным, внезапно побледнело. Он вздохнул с облегчением, услышав, как Джайлс попросил объяснить отрывок из рассказа, который он читал. Через несколько минут
он встал и, сказав, что «устал», попросил мать извинить его и позволить ему пойти спать.

Бедный Роберт! Он с тяжёлым сердцем поднялся наверх, потому что впервые с тех пор, как он осознал грех, совершённый
произнеся ложь, он запятнал свои уста ложью.

Наконец платье было снято, и портнихе, которая
часто работала на Мадейра-стрит, 99, была отправлена записка с просьбой прийти и присмотреть
переделать белую саржу как можно скорее. Затем, когда Кэти
отправилась спать, Дора приняла свою любимую
позу на коврике у камина и, положив локоть на колено матери,
сказала,—

- А теперь, пожалуйста, давайте поговорим вдвоем. У меня есть карандаш и
записная книжка, и я собираюсь записать все обязанности, которые вы собираетесь мне поручить
.

[Иллюстрация: "А ТЕПЕРЬ, ПОЖАЛУЙСТА, ДАВАЙТЕ ПОГОВОРИМ ВДВОЕМ".]

"Еще раз прошу вас не слишком торопиться, Дора", - сказала миссис Грейнджер. "Те,
кто слишком поспешно стартует в гонке, склонны прийти последними".

"Да, я знаю, но мне так хочется все уладить. Как только
закончатся каникулы, а это будет в конце недели,
ты позволишь мне занять твое место в классной комнате и учить детей
без какой-либо помощи с твоей стороны?"

- Тебе это покажется нелегкой задачей, дорогая.

- Я уверена, что справлюсь, - сказала Дора. - Я прекрасно понимаю, что Джайлс
часто испытываешь терпение. Он спрашивает, почему и зачем, и не всегда легко объяснить. А потом Лотти
часто выходит из себя. Но я уверена, что смогу справиться с ними и заодно научить их.

 «Я не могу допустить, чтобы ты пренебрегала своими занятиями, и ты должна продолжать заниматься музыкой и французским. Знаешь, дорогая, ты ещё слишком молода, чтобы бросать школу, и ты должна постараться какое-то время продолжать своё образование самостоятельно или с такой небольшой помощью, какую мы с Эдгаром можем тебе оказать. Я надеюсь, что когда-нибудь у тебя будет возможность брать больше уроков.

"Конечно, я должна учиться, но у меня будет достаточно времени для
всего", - сказала Дора. "Теперь смотри сюда", - и она начала пользоваться своим
карандашом. "С половины десятого до двенадцати я буду учить детей.
Потом я поведу их гулять до часу. После этого уроки
снова с половины третьего до четырех".

"Это оставляет тебе очень мало времени для себя".

- Я могу заниматься с четырех до пяти, - продолжала Дора. "Тогда вечером
У меня будет полчаса на французский и час на другие
занятия, а после этого я помогу тебе с починкой. Там, мама, я
Я не буду твоей правой рукой, если буду все это делать?"

— В самом деле, моя Дора, если ты сделаешь хотя бы половину, ты очень облегчишь мне жизнь, —
и миссис Грейнджер откинула со лба девочки мягкие вьющиеся волосы. — Я буду очень благодарна, — продолжила она, — если это станет новой отправной точкой в твоей жизни. Мне казалось, что моя дочь привыкла мечтать о том, что могло бы быть, вместо того, чтобы действовать в том, что есть. Теперь я думаю, что она на верном пути, чтобы исправить этот недостаток в своём характере.

«Да, я знаю, что это моя вина, — и на глаза Доры навернулись слёзы, —
но я постараюсь бороться с этим и не только мечтать, но и делать.
Возможно, писать рассказы - не самое лучшее занятие для меня. Я больше ничего не буду писать
в течение целого года ".

"Он не причинит вам вреда, чтобы заниматься любимыми результат, если вы делаете
он в меру", - сказала мать, улыбаясь. "Только вы не должны позволить ему
мешать более важных занятий. Я не считаю это невероятным
что однажды твое желание исполнится, и ты обнаружишь, что
ты признанная писательница.

- О! Правда? И лицо Доры порозовело, а глаза заблестели
сквозь набежавшие в них слезы.

"Ты знаешь старую заповедь и обещание: "Вверь свой путь Господу;
Поверь и в Него, и Он исполнит это. Будь доволен тем, что Бог
направляет твою жизнь и ведёт тебя по пути. Тогда, если это желание будет
благом для тебя, Он исполнит его; если нет, ты всё равно сможешь
сказать: «Всё хорошо». Но оставь всё это на будущее, дорогое дитя. Теперь ты будешь делать настоящее дело для Бога, обучая своих младших братьев и сестёр и помогая мне по дому, как если бы ты была знаменитой писательницей. И всё же, моя Дора, твоя сила воображения, твоя любовь к литературе и твоя признательность
красоты в природе и искусстве, с которым Бог одарил тебя,
обязанности не следует легкомысленно считать".

"Что ты имеешь в виду, мама?" - спросила Дора удивленно.

- Дело в том, дорогая, что там, где многое дается, многое и потребуется. Вы часто
иметь красивые мысли; вы быстро распознавать более глубокие, скрытые
смыслы, уроки природы и нашей собственной жизни, научить нас. Я
слышал, что вы сказали Лэнси о гербе самопожертвования, и был
поражен правдивостью ваших замечаний и той проницательностью, которую они продемонстрировали.
Пропорционально тому свету, который был дан тебе, дитя мое, ты тоже будешь
ожидается, что она сформирует твою жизнь".

"О, мама, каким торжественным и серьезным ты все это делаешь!"

"Жизнь торжественна и серьезна, но помните, что вы должны жить только один день
нет, по одному часу за раз. Исполняй свой долг, который тот час приносит с
всем сердцем и целеустремленность, и вам не нужно опасаться за
отдых". Тогда меняется ее голос, Грейнджер Миссис продолжение,—

«Я рад, что вы изложили на бумаге то, что собираетесь делать. Нет ничего лучше чётких и установленных правил, и я думаю, вы знаете, что вам, естественно, нужен порядок и система. В то же время я уверен,
было бы лучше, если бы я был в классной комнате во второй половине дня. В Это время
дети ничего не делают, кроме как читают и готовят уроки к следующему дню
поэтому не имеет значения, если я оставляю их ненадолго
время от времени. Должен признаться, меня всегда беспокоило, что я так часто
постоянно выходил из комнаты по утрам, чтобы заняться домашними делами
обязанности. Они, безусловно, выиграют, если ты станешь их учителем,
потому что со мной они часто оставались наедине в течение часа ".

- О, пожалуйста, предоставь их полностью мне, - умоляюще сказала Дора. - Я
Я не хочу делать что-то незначительное, чтобы помочь тебе; я хочу сделать что-то важное.

 «Хорошо, дорогая, — ответила её мать, — ты попробуешь, и до тех пор, пока ты не скажешь, что не можешь должным образом выполнять все свои обязанности, я не буду тебе мешать. Но тебе не должно быть стыдно говорить мне, что ты поставила перед собой слишком трудную задачу».

Дора сделал невнятный ответ, но в ее сердце возникла слова—"я буду
никогда не делайте этого. Мать сомневается в моих способностях, я вижу, но через некоторое время
она добьется своего, она недооценила меня".

В этот момент разговор был прерван появлением Эдгара. Он
он выглядел очень усталым, когда устало опустился в кресло.

Миссис Грейнджер подошла к нему и положила руку ему на плечо.

"Ради тебя я буду рад, когда мистер Barfitt сбалансировал его
аккаунты, дорогой мальчик", - сказала она, с нежностью. "Теперь вы должны выпить чашку
какао, а затем вы должны идти спать сразу. Вы проснулись в
половина пятого утра, и что оставил тебе очень короткая ночь
отдых".

"Я полагаю, что это причина, почему я чувствую себя так устал", - ответил он с
вздох. "Но вы знаете, я очень рад, что г-Barfitt вечером,
и это действительно очень хорошо о нем у меня. Он должен найти меня
отличается бухгалтер от отца. Нужно, чтобы принять какао,
мать?"

Эдгару хотелось бы держать ее мягкую теплую руку в своей, и она
знала это. Но маленькая служанка уже легла спать, а Дора, сидя на
коврике у камина, пристально смотрела на прозрачные, раскаленные докрасна угли. Она
погрузилась в раздумья, и мать не стала её беспокоить.

"Я на минутку, дорогая. Я принесу маленький чайник и
поставлю его здесь."

Когда она вернулась, Дора всё ещё сидела в той же позе и не произнесла ни слова.
между братом и сестрой. Но стук чашки и блюдца, когда миссис Грейнджер поставила поднос на стол,
разбудил её, и в следующее мгновение она поднялась с пола.

"Думаю, я пойду спать, мама," — сказала она. Затем, увидев чайник, добавила: "Почему ты не попросила меня принести его для тебя?"

«Ты была занята, дорогая, своими мыслями, и я не хотел тебя
перебивать».

Дора тихо и счастливо рассмеялась.

 «Я мечтала о том, что сбудется», — сказала она и, пожелав
матери и брату спокойной ночи, легко взбежала по лестнице в свою
комнату.

Но она не стала раздеваться и готовиться ко сну. Сначала она закуталась в старую шаль и села за маленький деревянный столик, на котором лежали её письменные принадлежности. Затем она достала из ящика лист бумаги для записей и с помощью линейки аккуратно провела несколько линий. Они обозначали время, в которое она должна была выполнять свои многочисленные обязанности.

«Мама думает, что я стремлюсь к порядку и системе, — сказала она себе с улыбкой.
— Но, возможно, она немного успокоится».
ошибается, когда видит это".

Работа в понедельник была продумана и отложена, и с раннего утра
до поздней ночи каждая минута была занята. Вторник лечился в
таким же образом, и среду, были приняты во внимание,
когда раздался мягкий стук в ее дверь. Это было так нежно, что она не
его услышать.

Но при повторении она сказала "Войдите" и, подняв глаза, увидела, что это был
Роберт.

— Что? Я думала, ты уже давно спишь, — удивлённо воскликнула она, — а ты даже не разделся.

— Нет, меня что-то беспокоит, и я увидел свет под
Я постучал в вашу дверь и подумал, что, может быть, вы позволите мне немного поговорить с вами.

— О боже! — со вздохом сказала Дора. — А я так хотела закончить это,
пока всё ещё свежо в моей памяти. — Затем она нетерпеливо добавила:
— Это очень важно, Роберт?

Он не ответил, но, наклонившись над её столом, спросил, что она делает.

"Это расписание", - ответила она. "Решено, что я буду преподавать"
Лэнси, и Джайлс, и Олив, и Лотти. Кроме того, у меня есть собственные занятия
и множество других вещей. Я буду занята весь день. Видишь ли,
Роберт...

- Да? - сказал он, потому что Дора резко остановилась.

"Я полон решимости оправдать доверие дорогого отца, и чем больше я буду помогать
маме, тем лучше у меня это получится".

"А как же обещание?" Спросил Роберт. Но он не без труда задал этот
вопрос.

"О! Я намерена совершить великие дела в этом году", - горячо и
уверенно ответила Дора. "У нас с мамой есть была приятная беседа, и я приступлю к работе.
чтобы у меня был хороший отчет перед отцом. Почему,
Роберт, - когда ее взгляд впервые упал на его лицо, - ты
дрожишь и выглядишь таким бледным. Тебе лучше пойти спать и оставить меня,
я закончу это.

Он двинулся прочь, но, не доходя до двери, повернулся и вернулся.

"Дора", - сказал он, понизив голос, "а что, если отец думает
о нас сейчас?"

Она как раз макала перо в чернила, чтобы продолжить свою работу.
но, услышав вопрос Роберта, откинулась на спинку стула и
медленно ответила,—

"Да, я уверен, что это так. Он думает—"

"Ну, продолжай. Ты снова спишь, я знаю это по выражению твоих
глаз. О чем он думает?"

"Ему интересно, что мы все делаем, и в воображении он видит каждого из нас
и также может читать в наших сердцах. Его неприятности ему, что каждый
минута ставит большую дистанцию между ним и нами, но он не имеет
опасаются, что отделения будут ослаблять нашу любовь к нему. Он действительно знает,
что мы будем любить его только больше и стараться показать, что любим. И
когда он вспоминает это, печальное выражение покидает его лицо, и
подняв глаза, он тихо шепчет: "Боже, благослови и сохрани их всех!"

В воображении Дора увидела своего отца, стоящего на палубе корабля.
Вокруг него простирался широкий океан, и тихие серебристые звезды
спокойно смотрели с темно-синего неба над головой. Видение было настолько отчетливым
, что ей показалось, что она слышит гул двигателя и
плеск воды, когда судно быстро прокладывало себе путь по морю.

Таким образом, она не заметила, что по щекам
Роберта текли слезы, и не заметила, что ему было очень трудно подавить свой
рыдания. Она знала только, что через мгновение после того, как она замолчала, он вышел
из комнаты.

А затем сопровождая словами: "а теперь мне действительно пора заканчивать"
с немного встряхнуть ее тела, как бы отделить себя от места
она наколдовала, она снова сосредоточила свои мысли на
время-стол перед ней.

[Иллюстрация]



[Иллюстрация]

ГЛАВА IV.

ДЖАЙЛС ДОКАЗЫВАЕТ, ЧТО ОН МУЖЕСТВЕННЫЙ МАЛЬЧИК.

Каким-то образом дети узнали еще до завтрака на следующее утро,
что Дора станет их учительницей, как только закончатся каникулы.

Но новость не принесла того удовлетворения, которого она ожидала.

Олив открыто ворчала. "Они достаточно хорошо научились у матери, почему
они не могли продолжать по-старому?" - было слышно, как она спросила.

И Лотти, только потому, что она подумала, что это умно
повторить слова Олив, подхватила: "Да, это было бы всегда так
гораздо приятнее продолжать делать уроки, как они делали раньше ".

Дора, хотя и мудро держала свое мнение при себе, считала их обоих
неблагодарными маленькими созданиями. Но мимолетное чувство раздражения
прошло, и она со свойственным ей добродушием решила, что у них должно быть
как можно меньше причин сожалеть об изменении, и она нарисовала
Она успокоилась, когда Джайлс, которого она почти боялась, что он будет возражать против того, чтобы она стала его гувернанткой, не сказал ни слова.

К счастью для её душевного спокойствия, она не слышала разговора, который состоялся между ним и его старшим братом, как только они вышли из-за стола.

Чтобы вовремя попасть на склад, Эдгар часто вставал из-за
стола раньше младших детей, а во время каникул его часто провожали на
вокзал Роберт или Джайлс. Сегодня утром последний попросил разрешения пойти
Вместе с братом и матерью, которая охотно исполнила его просьбу,
он вышел вслед за Эдгаром из комнаты в коридор.

Там Джайлс выпалил:

"Я хочу знать, могу ли я пойти в школу. Мне надоело делать уроки дома, как девчонке."

Последние три слова были произнесены с большим презрением.

"Я боюсь, что вы должны с этим смириться на какое-то время", - сказал Эдгар,
тихо. - Еще через год нам не придется быть такими разборчивыми в вопросах
потратить немного денег, и тогда, осмелюсь предположить, ты снова пойдешь с Робертом
.

- Не то чтобы это была дорогая школа. Отправка его обойдется не так уж дорого
— Я помню, как кто-то сказал, что это одна из немногих вещей, которые одновременно и дешёвые, и хорошие, — продолжил Джайлс. — Я помню, как кто-то сказал, что это одна из немногих вещей, которые одновременно и дешёвые, и хорошие.

 — Цены не высокие, потому что это специально для людей нашего класса, — ответил Эдгар. — Но, насколько я знаю, мама пока не может позволить тебе вернуться.

— Тогда, — страстно воскликнул Джайлс, — я готов поклясться, что не буду
спрашивать о Доре. Как же! Она всего на пять лет и два месяца старше меня.

 — Это хорошо, что мы все молоды, — сказал Эдгар, надевая пальто и шляпу, которые он чистил, — хотя я не думаю, что мы
узнаем об этом, когда вырастем. А теперь пойдем со мной, если ты собираешься на станцию
; Я не хочу опоздать на свой обычный поезд ".

Затем, пока они шли, он попытался перевести разговор на
более веселую тему. Но Джайлз чувствовал себя очень расстроенным этим утром,
и он не собирался отступать от своей обиды.

- Все, что я могу сказать, - продолжал он, игнорируя добрые попытки брата, - это
что я не буду пытаться делать уроки для Доры. Когда меня отправят в школу
Я снова буду работать не хуже других ".

Эдгар раньше не осознавал, что любая дополнительная ответственность повлечет за собой
свалиться на него из-за отсутствия его отца. Теперь он понял, что это было
его долгом занять место отца, насколько это было в его силах, и
поговорить с Джайлзом так, как он говорил бы, будь он там. Новый Свет
был внезапно брошен на словах, что было сказано до него, как до
старший сын, в последний вечер их отца дома.

"Этот дух никуда не годится, Джайлс", - заметил он.

"Мне все равно", - проворчал Джайлс. "Мне больше десяти, и я думаю, что это отличная
обидно будет рассматриваться как ребенок".

"Я не знаю о том рассматриваться как ребенок. Я знаю, что вы ведете себя
как один".

Эдгар очень нежно говорит. Не было никакого презрения в его голосе, и нет
гнева; была выражена только добрый и любящий интерес. Возможно, именно по этой
причина Джайлз покраснел и посмотрел стыдно. Тем не менее, он напустил на себя вид
безразличия.

"Я не понимаю, как это может быть", - сказал он. «Любой энергичный мальчик возражал бы против того, чтобы его обучали две сестры младше него, и сестра, — Джайлс сделал особое ударение на слове «сестра», — чуть-чуть старше его».

Эдгар мог бы рассмеяться в голос, но сдержался.

"Я не знаю, что вы подразумеваете под энергичным мальчиком, но я знаю, что вы подразумеваете под «чуть-чуть старше».
Учитель воскресной школы и мать сочли бы, что лучше всего обладать таким настроем, как у
, - сказал он.

- Что? - спросил Джайлс.

На мгновение Эдгар заколебался. Он был от природы сдержан, и ему было нелегко
открыто говорить о священных предметах в любое время. Сделать это
сейчас было еще труднее. Джайлз мог подумать, что он проповедует, и это было
то, что он ненавидел.

— Дух Христа, — ответил он, и, хотя он говорил с большим трудом, слова звучали медленно и благоговейно. — Это самый лучший и по-настоящему мужественный дух, который может быть у любого из нас. Вы знаете, что он от вас потребует?

Джайлс покачал головой. Но ответ, подсказанный его сердцем, был: "Учись у
Доры и постарайся добиться хороших результатов".

- Дух Христов, - сказал Эдгар тем же тихим голосом, - желает, чтобы
вы захотели учиться у своей сестры и стремились сделать ей честь как
ее ученице. Он не стремился угодить Себе, ты знаешь, и мы тоже
не должны этого делать. Тогда, отложив в сторону свои собственные желания и ничего не говоря о них
, ты выполнишь свою часть доверия, которое оставил нам отец ".

"Я не вижу, как это сделать", - коротко сказал Джайлс, но без какой-либо угрюмости или
жалобы в его голосе.

«Не думаю, что мне нужно говорить вам, что мама совсем не
здорова, а забота о доме и преподавание, которым она занималась весь
прошлый год, сильно её утомили. Теперь Дора не только готова, но и очень
хочет взять на себя её работу. Но если ты будешь ворчать, поднимать шум и
доставлять Доре неприятности, то мама будет вынуждена снова
учить тебя сама, и, кроме того, она будет так огорчена, что не сможет
отправить тебя в школу. Сейчас это её беспокоит. Она говорила об этом только вчера вечером. «Если бы я могла как-нибудь раздобыть ещё один соверен, он бы пошёл», — сказала она
сказала, и в ее глазах стояли слезы, когда она говорила. Джайлс, старина,
ты ведь не добавишь ей хлопот, правда?

Лицо Джайлза было отвернуто, и его брату пришлось ждать ответа.
Когда он прозвучал, "Нет" было произнесено таким сдавленным голосом, что Эдгар
только сейчас уловил звук.

"Я знал, что ты," - сказал он и положил руку на плечо Джайлза.
"Я знал, что ты возьмешь свою долю в несении бремя семьи как
смелый, мужественный парень. Это нелегкая ноша. Временами мне кажется, что я
не смог бы вынести свою часть этого ".

Когда Джайлс поднял удивленный взгляд затуманенных глаз, какая-то необъяснимая
и самый необычный порыв побудил Эдгара говорить о себе ещё более свободно.

"Я отказался от своего желания стать врачом," — сказал он.

"Я не знал, что ты когда-то хотел им стать," — удивлённо воскликнул Джайлс.

"Об этом знают только мама и папа. Теперь ты посвящен в тайну, но ты будешь
держать это при себе, не так ли?"

Трепет гордости, не смешанные с благодарностью к Эдгару за то, что
ему доверилась, пронзила сердце Джайлза. Да, он будет так же верно, как
стали его брат.

"Я никому не скажу. Вы можете положиться на это", - сказал он.

"Ну, мне пришлось отказаться от своей идеи стать врачом и вместо этого пойти на склад"
.

"И тебе это не нравится?"

"Нет. Я ненавижу это ".

Джайлз молчал. Ему было очень жаль брата, и ему было стыдно
а также за свои жалобы, которые он недавно высказал. Он чувствовал, больше, чем он
понимал, что его беда была небольшой по сравнению с той, о которой
он только что услышал.

"Мне очень жаль", - сказал он и вложил свою руку в руку Эдгара. "Разве
еще нет надежды, что ты станешь врачом?"

"Я так не думаю. В наши дни нельзя быть врачом без
получив хорошее образование и сдав множество экзаменов., и мне пришлось
бросить школу до того, как мне исполнилось пятнадцать. Даже если мы должны быть лучше в
год или два, конечно, нет лишних денег."

"Возможно, что-нибудь подвернется", - сказал Джайлс, едва ли понимая, что он
имел в виду под часто слышимым выражением, но надеясь, что эти слова
покажут его сочувствие и утешат.

«С тобой очень приятно разговаривать», — сказал Эдгар, глубоко тронутый тем, как Джайлс принял его доверие, и нежно сжал его маленькую руку.
это был сжала в своей. "Но, - продолжал он, - боюсь, что нет
не тень надежды для меня. Однако мне не следовало говорить, что я
ненавидел свою работу на складе. Я стараюсь любить ее, и, возможно, через
некоторое время я смогу находить в ней удовольствие. Конечно, я очень рад, что могу
что-то сделать для пополнения общего фонда. Я бы не стал
вечно мешать маме и папе. Я бы в тысячу раз предпочел, чтобы
все было как есть".

На этом разговор внезапно оборвался, потому что в этот момент они
вошли в кассу, и послышалось пыхтение и шум поезда.
остановившись на станции внизу, Эдгар предупредил, что, если он успеет,
нельзя терять ни минуты. У него было время только для взгляда, и поспешила
прощание, как он бросился вниз по лестнице, оставив Джайлс
возвращаться домой одному.

Но это был совсем другой Джайлс из того кто покинул
шведский стол. Впервые он стал видеть какие-то истинного
смысл жизни. Христос не угождал Себе, и он тоже не должен был этого делать; и
ему было радостно знать, что он, будучи ещё ребёнком, мог внести свой вклад в решение семейных проблем. Эта мысль придавала ему сил, храбрости и мужественности.

"Нет, я не буду ворчать", - сказал он себе. - Я просто постараюсь сделать все, что в моих силах.
ради Доры, и мама никогда не узнает, как сильно я ненавижу делать уроки дома.
и как сильно я хочу пойти в школу. И более того, - и Джайлс
выпрямился с чувством собственного достоинства, - я не буду сердиться
когда я встречу Тома Рилстона и некоторых других мальчиков, которые раньше были в моей школе.
формируюсь, и они спрашивают меня, нравится ли мне, когда меня дома учит моя "мамочка".

Он сразу же начал претворять свои благие намерения в жизнь. Добравшись до
дома, он сразу направился в гостиную, где Дора читала с
Фил сидел у нее на коленях. Они с ребенком были одни, и, подойдя к ней,
Джайлс просто сказал,—

- Я рад, что ты больше не позволишь маме учить нас. Я сделаю
все возможное, чтобы сделать приятно, и возможно, я смогу помочь немного с Лотти
уроков. Мама часто просила меня задать ей некоторые суммы, чтобы работать".

Дора была разочарована и расстроена тем, что Оливия и
Лотти так сильно недовольны новым порядком, и эти неожиданные слова очень её утешили.

"Спасибо, Джайлс," — сказала она и, несмотря на все свои попытки,
когда она возвращала их обратно, слезы выступали у нее на глазах. "Я надеюсь, что твои
уроки будут легкими и интересными для тебя. Во всяком случае, я попытаюсь это сделать,
и мы должны быть терпеливы друг с другом, не так ли?

Это было не совсем то, чего ждал Джайлс. Дора, казалось, почти к
отвергает его за послушание и внимание. Он очень сожалел, что в то утро у него были дурные мысли о ней, и, возможно, он рассказал бы ей о них и о том, что теперь на него влияет более добрый дух, если бы в этот момент в комнату не вошёл Роберт.

"Быстро теплеет, не так ли, Джайлс?" — спросил он.

"Да, я слышал, как один человек сказал другому, что он не удивлюсь, если
у нас был дождь перед ночью. Полагаю, там не значительно бег на коньках
все."

- Нет, - сказал Роберт, и в некоторых встревоженный вид, что его лицо было
носится в последнее время отвалил, как облако перед солнцем. Затем почти
он сразу же спросил: "Ты поможешь мне найти мои учебники, Джайлз? Я
еще не приступал к своим праздничным обязанностям, и мне пора за них взяться ".

Джайлз предпочел бы сделать что угодно, только не это, потому что во время поисков
книг — Роберт никогда не знал, где найти свои вещи — он должен
он думал о школе, которая ему так нравилась и из которой его так неожиданно исключили. Однако, не сказав ни слова, он начал искать недостающие тома, и вскоре Роберт, вооружившись карандашом и бумагой, усердно работал над простым алгебраическим уравнением.

Когда Джайлс оторвал взгляд от своей книжки и увидел за столом брата, ему в голову пришла «просто замечательная» мысль, как часто говорила Дора о своих собственных мыслях.

Почему бы ему не делать дома то, что он делал бы в школе? Он только начал изучать латынь, когда его забрали; он,
на самом деле, освоил первые три склонения. Теперь, к своему стыду, Джайлс обнаружил, что не может склонять слово «Mensa» в единственном числе. Что ж, он начнёт сначала. Он знал, что Эдгар поможет ему, и он будет усердно заниматься, чтобы, когда он снова пойдёт в школу, его перевели в более старший класс, чем тот, в котором он учился до этого. Да, он так и сделает, и, возможно, Роберт научит его алгебре. Он постарался бы сам во всём разобраться,
чтобы ему понадобилась лишь небольшая помощь. И
тут Джайлс, практичный маленький Джайлс, совершил неслыханную вещь. Ему приснился сон
наяву, который по яркости красок и невозможности
осуществления соперничал с мечтами самой Доры.

[Иллюстрация]



[Иллюстрация]

ГЛАВА V.

ВЕЧЕРНИЙ ВЫХОД.

НО когда наступило утро понедельника, Олив и Лотти были достаточно готовы, чтобы
начать уроки под руководством своей новой гувернантки. Оттепель, как и было предсказано
, быстро сменилась дождем, и до конца
последней недели каникул маленьким девочкам не разрешалось
выходить на улицу. Следовательно, они очень устали от отсутствия
они были заняты обычным делом, и не прозвучало ни слова неодобрения.
когда Дора сказала, что они должны быть готовы встретиться с ней в классной комнате.
в понедельник в половине десятого.

Если это первое утро, может быть воспринято как справедливое пример того, что будет
следить, они, должно быть, чувствовал, что они выиграют от смены
учителя. Они часто заявляли, что это будет "очень провоцируя", что просто
как они оказались в наиболее интересной частью урока, мать их
следует назвать спешно уходит, а иногда и полчаса пройдет
прежде чем она вернулась в комнату. И снова ей часто приходилось это делать
задавайте им задания, пока она занимается какими-нибудь необходимыми домашними делами.
А когда она вернется, то, возможно, обнаружит, что Олив ждет
объяснения нового правила в арифметике или что Джайлс не может
продолжить упражнение по французскому, потому что забыл, как составлять
женский род прилагательного с каким-то определенным окончанием, и не смог
найти пример.

Потом очень часто Фил проводил в комнате все время урока. Он
должен был быть там, потому что его нельзя было оставлять одного, а маленькая
служанка была слишком занята, чтобы присматривать за ним. Но его присутствие действовало
не склонен следить за порядком и тишиной, и его действия часто обратил
интерес маленьких учеников из их книг.

Теперь не было ни одной претензии на внимание Доры за пределами классной комнаты,
а Фил был больше, чем с "Модер", не было
перерыв в пределах. И Дора, как и обещала, постаралась сделать уроки
как можно более интересными. Она решила не щадить себя, чтобы её ученики могли легко учиться, и Джайлс молча признал, что «Дора гораздо умнее, чем он думал».
все были удивлены, когда они услышали, как часы в коридоре удара
двенадцать. Даже Ланси, устал, как он часто попадал урока часов, не имели
желаю, чтобы убрать его книг.

- Что-то утро не показалось мне подходящим временем, - сказала Олив. - О! Давайте, пожалуйста,
продолжим нашу географию еще немного. Это такое удовольствие для фантазии
сами стороны богатых людей, путешествующих в Испанию. Вы всегда
шли научить нас, таким образом, Дора?"

"Не всегда, но совершать воображаемые путешествия будет приятно
иногда. Но, знаете, на этом все не заканчивается. Вы должны научиться
Выучить наизусть названия всех гор и рек, которые мы пересекли, а
также написать как можно лучше и полнее о том, что я вам рассказывала о стране. Я жду, что вы закончите к следующему уроку географии.

 — Это будет в четверг, — сказала Лотти, которая смотрела в свой
расписание, потому что Дора раздала каждой ученице по экземпляру. «Я бы
хотела, чтобы это было завтра».

Доре было очень приятно слышать, что её усилия оценили, и она
начала думать, что преподавание — одна из самых
В мире есть много восхитительных вещей. Она бы с удовольствием
продолжила занятия до обеда, но, вспомнив о своём решении быть
методичной, сказала, что книги нужно отложить и что её ученики
должны приготовиться к прогулке.

 

 В этот момент в дверь постучали, и, не дожидаясь разрешения, вошёл Роберт.«Я понял, что занятия закончились, — сказал он, — по шуму, который я услышал. Джайлс, не хочешь, чтобы я помог тебе с латинскими склонением и посмотрел твои упражнения?»

То, что Джайлс был благодарен за это предложение помощи, было совершенно очевидно,
и поскольку он мог выходить из дома как после дневных занятий, так и потом, ему было
позволено следовать своим собственным склонностям.

Это был не первый случай, когда Роберт совершал подобный поступок.
проявление доброты. В то утро, когда Джайлс решил продолжить
занятия, которые он прекратил после исключения из школы, он
спросил своего брата, как произносится некое латинское существительное
третьего склонения. Роберт не только дал информацию, но и спросил, почему
Джайлс хотел знать и, когда ему рассказали, тут же вызвался помочь, чем только сможет.

Но, хотя предложение было сразу же принято, оно, конечно, оказалось неожиданным.
Как и большинство слабых личностей, Роберт был эгоистом и вместо того, чтобы доставить удовольствие брату, который был всего на три года младше его, сделав его своим товарищем после уроков и на каникулах, он относился к нему с безразличием и пренебрежением, которые были бы очень неприятны более чувствительному человеку, чем Джайлс. Как бы то ни было, младший мальчик часто
жалел, что Роберт «не отшил бы этого парня». Поэтому, чтобы встретиться
с сочувствием и такой практической помощью, о какой он любил просить, было
действительно неожиданно.

Но во многих отношениях Роберт вел себя по-другому в последнюю
неделю своего отпуска. Вместо уходящей в течение нескольких часов вместе с некоторыми
его соучениками, как правило, по своему обыкновению, он останавливался в доме
и усердно работал в своей "целевой праздник", или забавлялся с
некоторые другие тихие занятия. Все утро он посвятил починке
стула со сломанной спинкой, и его даже видели, как он приклеивал
ветхую обложку к одному из своих сильно потрепанных школьных учебников. Во вторник
его отпуск закончится, и что он должен предложить отказаться от некоторых
часть его последний день на свободе, чтобы помочь ему с латынью, казалось,
Джайлз особенно добр.

[Иллюстрация: ВСЕ УТРО ОН ПОСВЯТИЛ ПОЧИНКЕ СТУЛА.]

"Думаю, я достаточно здоров, чтобы выйти сегодня", - задумчиво сказал Лэнси, когда
он перевел взгляд со своих братьев, теперь расположившихся за столом со своими книгами,
к окну, через которое падал бледный солнечный луч. - Ты спросишь
маму, что она думает, Дора?

Когда он почувствовал, что справляется с нагрузкой, миссис Грейнджер подумала, что свежий воздух
это пошло бы ему на пользу, и, соответственно, хорошенько укутавшись, он
вышел со своими сестрами.

Но не успел он пройти и половины улицы, как почувствовал усталость и
сказал, что должен вернуться. Даша ужаснулась кольцо разочарования и
усталость она заметила в его голосе, и говорю оливковое и Лотти не
чтобы выйти на улицу, пока у нее снова присоединился к ним, она пошла обратно
с ним.

- О, Лэнси! - воскликнула она. "Как жаль, что мы не могли позволить себе дать вам ездить
в инвалидной коляске иногда, как мы привыкли это делать перед отцом пришлось заплатить
все деньги за этот ужасный человек".

— Не волнуйся, — сказал Лэнси, стараясь выглядеть бодрым, хотя чувствовал себя совсем
иначе, — через какое-то время мы выберемся из долгов. И кто знает,
не сможешь ли ты заработать немного денег до того, как это случится? Если так,
я уверен, что мне стоит взять свои вещи.

— Если бы я только могла! — воскликнула Дора. — Что за мысль пришла тебе в голову? О, Лэнси! Ты не можешь придумать, что бы я могла сделать!

— Я сказал это только потому, что знал, что тебе это понравится, — сказал он, улыбаясь.

"Да, конечно, я знаю это, но разве я не могу это сделать!"

— Боюсь, тебе пока остаётся только мечтать об этом. Если это
Если я сделаю тебя несчастной, то пожалею, что сказал такую глупость.

 «Сделает меня несчастной? Нет, конечно, нет. Но, Лэнси, ты заронила эту мысль в мою голову и поселила тоску в моём сердце, и если я не придумаю, как заработать денег, то это будет не из-за того, что я не пытался».

«Планы», которые пришли в голову Доре, заключались в том, чтобы давать уроки музыки и бесплатно рекламировать их, чтобы кто-нибудь из учеников мог посещать уроки её брата и сестёр. Но, услышав о её желании, мать тихо сказала, что она уже всё решила.
ее самой более чем хватало для того, чтобы делать то, что было, и она была слишком молода и
неопытна, чтобы браться за более ответственную работу по обучению
детей незнакомцев.

Немного здравого размышления заставило бы Дору увидеть, что это было
правильное мнение, но, хотя она слушала молча, она не была
убеждена в здравости рассуждений своей матери, и, несмотря на
после успеха, который сопутствовал ее усилиям в тот день, она легла спать.
чувствуя, что ее желание принести Лэнси пользу и удовольствие и помочь
выплатить их долг реальной монетой не встретило одобрения
и сочувствия это заслуживало.

Следующий день был не только первым в новом семестре в школе для Кэти
как и для Роберта, но это был также день вечеринки у Конни, и
во время завтрака Кэти была полна возбуждения от открывшейся перед ней перспективы
.

"Тебе правда не жаль, что ты не идешь, Дора?" спросила она, когда
она вошла в гостиную в шляпе и жакете, как раз перед тем, как
отправиться в школу.

"Ни капельки", - был ответ ее сестры. "Мы хотим провести здесь счастливый вечер
не так ли, Олив и Лотти? И я не удивлюсь, если мы
лучшие за все".

С одной стороны, Дора совершенно не рассчитывала, потому что так получилось, что
в тот вечер только малышка Фил составила маме компанию дома.

Час или два спустя, когда она и ее воспитанники были заняты в
классной комнате, звук странный голос вдруг заставил их посмотреть вверх
от их работы. Их посетитель был г-жа Армстронг, старый добрый друг
их мать, которая, с ее единственный сын, жили в квартире около полутора
недалеко от Мадейры улице.

"Почему?" - воскликнула Лотти, вскакивая, чтобы поцеловать ее. "Однако
мы не слышали, как ты вошла?"

"Я полагаю, вы были слишком заняты", - сказала миссис Армстронг, улыбаясь. А затем
она пожала руки каждому, немного задержавшись, когда подошла к креслу Лэнси.
кресло.

- Как ты думаешь, что привело меня сюда в такую рань? - спросила она,
усаживаясь на стул, который Олив поставила для нее у камина.

Они заявили, что не могут угадать, и умоляли ее сказать им сразу.

"Я пришел попросить тебя сделать мне подарок на день рождения".

"У тебя сегодня день рождения?"

И затем, после ответа посетителя, раздался хор::

"Много счастливых возвращений, много счастливых возвращений".

"Спасибо", - и миссис Армстронг одарила их всех очень нежным взглядом.
"Теперь о моем подарке", - продолжила она, улыбаясь. "Я хочу, чтобы вы все доставили мне
удовольствие от вашей компании за чаем этим вечером. Я буду очень
счастлив видеть ваши яркие, молодые лица вокруг меня. Я слышал, что Кейти
уже приглашение, так что я не должен ее искать. Но я надеюсь, что Роберт
придёт сразу после уроков, и я не сомневаюсь, что Эдгар
останется ненадолго, когда зайдёт за тобой. В любом случае, ты
должна попросить его об этом.

 — Я не могу прийти, спасибо, — сказала Лэнси, и её голос слегка дрогнул.
боли под спокойным тоном, которым он говорил. "Я вышел вчера,
но прежде чем я дошел до конца улицы, я устал и был вынужден повернуть
обратно".

"Мы с твоей мамой обсудили это, дорогая", - сказала миссис Армстронг.
"и ты должна приехать и вернуться на такси. Если вы устали, когда вы
добраться до меня, ты можешь лечь на мой диван, а рисовать мы будем чайным столом
рядом с тобой, так что не будет никакой необходимости для вас, чтобы двигаться. Я
могу ожидать тебя, не так ли, Лэнси?

Его ответ можно было прочесть по румянцу удовольствия, вспыхнувшему на его лице.

И вот так случилось, что около четырех часов дня такси,
полное счастливых, улыбающихся детей, отъехало от дома 99 по Мадейра-стрит.

Вечеринка у Кэти начиналась только в шесть, так что она пришла намного позже.
начало. Мать помогла ей одеться, а затем, надев белую саржу
, скрытую от посторонних глаз и сырости под непромокаемым плащом, она отправилась к
Паффордам. Мэри прошла с ней небольшое расстояние, и было решено, что Эдгара попросят зайти за ней по дороге домой от миссис
Армстронг. Счета мистера Барфитта были оплачены, и он снова мог распоряжаться своим временем.

Но хотя Дора, целуя мать на прощание, сказала, что они
непременно должны вернуться к десяти, было уже больше половины шестого, когда
такси подъехало к дверям, и пробило одиннадцать, прежде чем вся семья
снова собралась под одной крышей.

"О, Кэти, мы так весело провели время", - сказала Лотти, когда ее сестра
и Эдгар вошли в комнату. "Я ни капельки не хочу спать, и мы все хотим согреться, прежде чем ляжем спать.
У тебя был приятный вечер?" Маленькая девочка говорила так быстро, что остановилась, просто не в силах отдышаться.

"Я не хочу спать". - спросила она. - "Я не хочу спать, и мы все согреемся, прежде чем ляжем спать.
"Ты хорошо провела вечер?"

- Хорошо, - ответила Кейти, "не было ничего, кроме танцев, и, конечно, это
не самые приятные вещи в мире, чтобы сидеть себе и смотреть
другие люди в движении".

"Еще бы", - сказала Дора. "Вы бы лучше были
играть в музыкальные стулья и глупые шарады и после. Я уверен, что мне понравилось
его так же, как оливковое и Лотти."

— «Не знаю, — натянуто сказала Кэти, — смогу ли я заставить себя играть в такие детские игры сейчас. Если бы нас только научили танцевать, как других людей, конечно, я бы отлично справилась. Но у нас было
прекрасный ужин — индейка, и курица, и ветчина, и тарталетки, и желе, и
все, что только можно придумать. Тогда дом был таким большим и красиво обставленным.
меблирован. Я всегда устаю от маленькой убогой комнатки миссис Армстронг
.

"Кэйти, дорогая," сказала ее мать, мягко, но укоризненно: "я думаю, что вы
устал и разочарован в ваш вечер. Вы, как и все мы,
должны отдать должное миссис Армстронг, поскольку мы знаем, что ее муж оставил ее с
очень небольшими средствами и маленьким ребенком на воспитание. Она
претерпев большие трудности и очень много работали для того, чтобы соответствовать ее только
сын должен стать врачом. Но сегодня утром она сказала мне, что, по ее мнению, ее
долгая борьба почти закончилась, потому что Перси смог зарабатывать
достаточно денег, чтобы содержать их обоих. По этой причине она сказала, что, по ее мнению,
она, возможно, была немного экстравагантна в свой день рождения, и поэтому так получилось, что
вы были так приятно развлечены ". Затем, меняя тему разговора,
она спросила: "Перси был сегодня вечером дома?"

"Да, он пришел намного раньше обычного специально, чтобы повидаться с нами",
ответила Олив. "Но Джайлз говорил с ним такая сделка не
шанс на кого-то еще, чтобы много говорить".

Джайлз густо покраснела.

"Я хотел бы знать некоторые вещи, и он сказал мне," сказал он, и это было
всю информацию он сподоби.

Но он был более общительный, когда, в очень короткое время, он и
Эдгар поднялся наверх вместе. Никого не было в пределах слышимости, и Джайлз стал
с нетерпением,—

"Конечно, я не позволила Перси Армстронг знаю, почему я спросил у него таких много
вопросов, но я так хотела, чтобы выяснить, не было ли какой -
надежда на вас. Он сказал, что многие мужчины даже не начинают изучать медицину,
пока не станут старше его. Возможно, через несколько лет нам станет лучше.
и ты, в конце концов, сможешь стать врачом ".

Эдгар был очень тронут.

"Джайлс, - сказал он, - я не знала, что ты такой милый, отзывчивый старый
молодец! В любом случае, вы дали мне почувствовать, что все будет хорошо. И
Я буду неуклонно лелеять эту надежду и каждый свободный час, который у меня будет, я буду
посвящать учебе. Но помни, я никогда не буду слишком занят, чтобы помочь тебе с
твоей латынью ".

Каким удивительно счастливым сделали Джайлза эти слова! Он был так счастлив, что
пролежал без сна добрых полчаса; а когда наконец заснул, ему приснилось
что Эдгар был знаменитым врачом и ходил навестить своих пациентов в
тренер, как лорд-мэра, и жил в доме, который был пригоден для жизни
князь!

Кто-то другой был еще больше времени буду спать в ту ночь.
В ходе вечера Миссис Армстронг попросил Дора ли
она видела анонс призов, что редактор определенного
журнал для молодых людей предлагаются для коротких оригинальных рассказов, а
она ответила отрицательно, произвели число, и показал ей
страницы. Были предложены суммы, варьирующиеся от двух гиней до пяти шиллингов
за лучшие рассказы определенной длины, и Дора мгновенно прониклась
с желанием стать одним из конкурентов. Еще там были три
недели до начала истории должны быть отправлены в достаточно времени, чтобы сделать
суд над ее мастерство, и мысль однажды вошел в ее разум, она
не оставит ее, пока она не приняла осязаемую форму. Так продолжалось до
раннего утра, когда, обдумав происшествия и
персонажей своей истории, она заснула.

[Иллюстрация]



[Иллюстрация]

ГЛАВА VI.

КАК ЗАКОНЧИЛИСЬ ГОНКИ.

- Тогда ты будешь у меня завтра сразу после девяти, как сможешь,
Роберт?

- Я никогда не говорил, что приду. Кроме того, если мороз не усилится,
сегодня ночью на льду будет небезопасно кататься.

- Но мы придем, сейчас сильный мороз. Дело в том, что ты не хочешь приходить.
ты боишься, что тебя разоблачат.

Жгучий румянец залил лицо Роберта Грейнджера.

"Ах! Я так и думал, - сказал Джек Тернер с презрительной усмешкой. "Бедняжка
! Жаль, что его нельзя было привязать к маминому фартуку,
тогда бы она всегда видела, на что способен ее милый.

- У тебя нет причин так говорить, Джек. Мама всегда готова
пусть у нас будет радость. Вы знаете, что это только потому, что мой дядя утонул
что отец, и она не может свыкнуться с тем, что любой из их детей
катание на коньках. Я уверен, что если быть осторожным, то никакой опасности нет. Но они
не могут справиться со своей нервозностью, и именно поэтому я не хочу, чтобы
до ушей мамы дошло, что я учусь кататься на коньках.

"Ну, в этом нет необходимости ".

"Мы не можем быть в этом уверены. В последний раз, когда мы были на озере в
Риджентс-парке, Кэти видела меня. Она не думала, что это я—она думала, что это
был кто-то, как и я, и я, конечно, не открыть ей глаза."

Джек испустил слабый свист.

"Хм, - сказал он, - это неловко. Вот что я тебе скажу, старина, - продолжал он.
после минутной паузы. - Мы уедем подальше от дома.
Что ты скажешь Гендону?

Потому что не было никакого смысла нет, но обидно сейчас, либо в
тон и взгляд, как Роберт ответил в простой доступной форме,—

"Это даже не вопрос. У меня нет денег, чтобы оплатить проезд.

- Это неважно. У меня достаточно, чтобы заплатить полудюжине человек.

Джек был очень щедрым, и именно это качество сделало его
любимцем своих школьных товарищей. Действительно, у него было много хороших природных качеств.
очков, и, несомненно, они укрепились бы и увеличились
если бы у него была такая подготовка, какую получил Роберт. Но его мать
умерла, когда он был еще младенцем, а тетя, которая пришла, чтобы
занять ее место в доме, не любила детей.

Поэтому Джек так и не "взял" ее, и он вырос без
тендер женщины, любящей влияние, чтобы направлять его и держать его в
прямой путь. Своего отца он видел очень мало. Он был коммерсантом.
путешествовал и иногда неделями отсутствовал дома. В конце концов,
Джека было очень жаль.

"Так ты придешь, не так ли, Роберт?" он продолжил. "Вы знаете, это даст
мне очень приятно платить за вас, и если вы делаете так, как вы делали в прошлом
время, ты скоро будешь самым лучшим скейтером в школе. У тебя был только один раз
падение, и этого бы не случилось, если бы ты не споткнулась.

- И ты снова одолжишь мне свои коньки?

- Конечно. Я не пользуюсь ими сейчас, когда у меня есть свои достижения, так что вам не за что
благодарить меня. Тогда я жду вас завтра ровно в девять часов
. Мы вернемся не раньше вечера, так что не забудь сказать им дома.
ты собираешься провести день со мной; это будет правдой, ты
— Я знаю. До свидания, старина, морозной ночи и славного дня для нас завтра!

Этот разговор состоялся в пятницу днём, когда Роберт и Джек вместе
выходили из школы. В конце месяца погода снова резко изменилась,
пошёл мороз, и теперь, в начале
В феврале у фигуристов появилась надежда, что они ещё успеют
покататься несколько дней, прежде чем сезон закончится и они не смогут
наслаждаться этим видом спорта.

 В ту пятницу, о которой идёт речь, столбик термометра неуклонно опускался,
и когда Роберт и Джек шли в школу после обеда, они увидели
некоторых азартных фигуристов, спешащих с коньками в руках на пути
парки, сделал ноги "приспичило делать точно так же," как Джек
выражается это, и он объявил, что он и Роберт должен провести
на следующий день на льду.

Роберт, однако, слушал молча, и, поскольку времени на дальнейшие разговоры не было
, потому что они только что прибыли в школу, и, если бы они были
они заняли свои места до того, как прозвенел звонок, нельзя было терять ни минуты — Джек был
не уверен, намеревался ли он согласиться с этим соглашением, но он
очень хорошо знал, как управлять своим другом. И хотя Роберт решил
что его никогда больше не убедят выйти на лед, искушение
оказалось слишком сильным, и он снова стал не победителем, а побежденным
в борьбе за моральную победу над самим собой.

Погода на следующее утро была такой, какой только можно было пожелать. Всю ночь было
морозно, и солнце взошло в сером небе, как большой
огненно-красный шар. Роберт попросил и получил разрешение провести этот день
с Джеком Тернером накануне вечером, и как только он закончил
завтракать, он встал, чтобы взять шляпу и пальто.

"Ты придешь домой пораньше, дорогая?" - спросила миссис Грейнджер. "Помни, это не
— У нас каникулы, а тебе нужно подготовиться к урокам на понедельник.

 — Я вернусь к чаю, мама. У меня будет весь вечер, чтобы всё сделать.

"Возможно, так будет лучше, поскольку тогда у Джека будет прекрасная возможность
научиться своему; из того, что вы мне рассказали, я думаю, что ему потребуется больше времени
чем ты", - и миссис Грейнджер с неестественной гордостью посмотрела на сына.
его хорошие способности и склонность к учебе были хорошо известны
как дома, так и в школе.

Роберт испытал чувство стыда под этим гордым, любящим взглядом
. Каким недостойным он был этого взгляда! Подарила бы она его ему, если бы
она знала? Затем он возненавидел себя за ту подлую, лживую роль, которую он
играл, и на мгновение сильное желание пойти к Джеку и сказать ему, что
он не смог сдержать свою помолвку, пришло ему в голову. Он бы сказал, что
он должен поступать правильно, даже если это требует нарушения его слово.
Но увы! тот тихий незаметный голос гасят почти сразу, как он
позвольте себе услышать его. Нет, сегодня он должен пойти со своим другом, но это
должно быть в последний раз. Он не мог снова встретиться с любящим,
серьёзным взглядом матери, испытывая то ужасное чувство вины, которое заставило его
он взглянул на меня своими собственными глазами и, поспешно попрощавшись, поспешил из комнаты.

Этот взгляд преследовал его на протяжении всего путешествия в Гендон, и
желание, чтобы у него хватило сил устоять перед искушением, поднималось снова и
снова в его сердце. Но его угрызения совести стали меньше, когда он обнаружил, что
скользит по гладкой замерзшей поверхности воды. Он
научился кататься на коньках с поразительной быстротой, и на большем пространстве
и более чистом грунте, которым он теперь впервые наслаждался, он был
постепенно способен увеличивать свою скорость, пока в волнении и
возбуждение, вызванное восхитительным упражнением, и все остальное было
забыто. И сцена была очень очаровательной. Ярко светило солнце
, воздух был прозрачен, и фигуры дам, когда они
грациозно скользили туда-сюда в своих мехах и ярких перьях
и ленты, придававшие очень красивый и жизнерадостный эффект.

Но многие из них уехали, когда, по мере приближения полудня,
количество конькобежцев увеличилось. Стремясь воспользоваться
Субботним полупраздником и надеясь найти воду в Гендоне поменьше
Народу было больше, чем на озёрах в лондонских парках, многие пассажиры спускались по
рельсам, и вскоре лёд покрылся толстым слоем снега. Затем раздались
предупреждения о том, что в одном месте он начал трескаться под тяжестью
нагрузок. Некоторые из более старших и мудрых
людей сошли на берег, и Роберт с Джеком, проходя мимо пожилого джентльмена, который был на озере, когда они приехали, и любезно дал мальчикам пару советов, когда они пытались пройти по краю, посоветовали им довольствоваться тем удовольствием, которое они получили
пришлось, и поэтому освободите больше места для тех, кто прибыл совсем недавно
на сцену. Возможно, Роберт услышал бы без оглядки, если в
в этих словах обещание он дал матери еще не мелькнуло на его
память. Если он хотел сохранить ее, его время на льду, должен быть коротким.

- Оставим это модное катание, старина, - сказал он Джеку, - и сделаем
пару поворотов по прямой, просто чтобы восстановить кровообращение, прежде чем я пойду домой.
Мама, похоже, решила, что уроки понедельника плохо пройдут, если я проведу с тобой весь день.
Поэтому я сказал, что вернусь к чаю.

- Ладно, - последовал несколько неожиданный ответ Джека. - Думаю, с меня хватит.
я и сам почти сыт этим по горло, потому что чувствую себя измотанным. Ты победил меня.
пустышка, Роберт. Ты не выглядишь ни капельки уставшим.

- Нет, я почти так же свеж, как когда мы начинали. Теперь у нас будет по-настоящему хороший прием.
Напоследок. Ты разогрелся, Джек? Потом раз, два, три и
прочь".

И он полетел прочь. Джек пытался не отставать от него, но очень быстро отстал
и Роберт, чувствуя, что всю свою энергию он должен вложить в
последние минуты своего дневного удовольствия, забыл, что собирался идти прямо к
место, о котором его предупреждали. Он шёл и шёл, и какие-то парни,
старше и крупнее его, думая, что он соревнуется с Джеком,
и заметив, как сильно тот отстаёт, последовали за ним, крича:

"Это нечестно. Ты должен соревноваться с таким же хорошим бегуном, как ты сам. А теперь
кто-нибудь из нас попробует с тобой. Посмотрим, кто первым доберётся до другого берега.

От этих слов Роберт почувствовал новый прилив возбуждения и побежал ещё быстрее, а за ним по пятам следовала дюжина преследователей. Он был впереди и собирался оставаться там. Ах! Один из них догонял его.
на него. Приобретая на него? Нет, он прошел его сейчас, а он только
второе место в гонке.

Чу! Что это был за крик! Кто-то его подбадривать? Должно быть, так.
Да, он еще победит. Теперь отчаянное усилие! Это было хорошо; снова
он был главной фигурой. Но до цели было еще какое-то расстояние,
и силы покидали его. Он снова услышал этот крик. Ах! Если бы он
только слышал, это правильно, ибо в следующий момент он почувствовал ледяные раскачиваться под
его вес. С внезапным страхом в сердце, что, казалось, остановить его
победив, он свернул в сторону. Но было уже слишком поздно.

Раздался громкий, потрескивающий звук. Он издал громкий, пронзительный вопль.
когда расшатавшийся лед просел у него под ногами, и в следующее мгновение
холодная вода сомкнулась у него над головой.

Что произошло дальше, Роберт не знал. Когда он пришел в себя, он
лежал на льду, и кто-то лил ему в горло обжигающую жидкость
. Затем он осознал, что находится в центре маленькой
группы, и что Джек с белым, испуганным лицом стоит на коленях рядом с
ним.

- Верно, Роберт, - выдохнул он. "О! Я так благодарна, что вижу, как ты открываешь
свои глаза".

Роберт попытался заговорить, но его губы отказывались произносить слова.

"Дайте ему еще бренди", - услышал он чей-то голос. И снова он почувствовал, как
обжигающая жидкость потекла по его горлу.

"Потом они вытащили меня оттуда?" он успел шепнуть через несколько минут. Но его
слова были очень низкими, и только Джек поймал их.

"Да, там был трос в случае аварии, и они раздобыли
вы первый. Вы не были в любой момент под водой. Роберт, как ты думаешь,
достаточно ли ты здоров, чтобы попытаться добраться домой.

Роберт сел. Это далось ему с большим трудом, но ему
удалось.

"Теперь он подойдет", - сказал кто-то из толпы. "К нему возвращается румянец".
губы и щеки.

"Чем скорее ты сможешь снять свою мокрую одежду, тем лучше",
сказал другой, обращаясь к Роберту. Затем, когда послышался ропот ужаса,
говоривший обернулся и нетерпеливо спросил: "Эх! Что это? Утонул? И они
везут его с собой?

Теперь возникло новое волнение, и толпа сменила меньшее на большее.
Роберт и Джек оказались сравнительно одни.

"Как ты думаешь, ты сможешь идти?" прошептал Джек голосом, полным
странный, испуганный ужас. "Ужасно находиться здесь, и я боюсь.
они спросят твое имя, и тогда все это всплывет. У меня достаточно денег
, чтобы заплатить за такси, которое отвезет нас на станцию, если тебе удастся это сделать
перебраться через лед."

Роберт просто кивнул головой в ответ, и Джек помог ему подняться,
но он был так слаб и у него кружилась голова, что он бы снова упал,
если бы его не обхватили сильные мужские руки. Благодаря этой поддержке
слабость вскоре прошла. Затем его наполовину повели, наполовину донесли до
такси, и вскоре они с Джеком уже сидели в поезде, и
каждая минута приближала их к дому.

[Иллюстрация]



[Иллюстрация]

ГЛАВА VII.

НАКОНЕЦ-ТО ПРИЗНАЛСЯ.

ПО дороге мальчики обменялись очень немногими словами. Джек предложил
Роберту пойти с ним домой и надеть его костюм
пока сушат его собственную одежду. И когда Роберт сказал, что он боится его
тетя бы, что это очень странный и смелый разбирательства, он ответил:
что она ушла в страну на несколько дней, и хотя его
отец возвращался с одного из своих "патронов" в ту ночь, он не был
как ожидается, до десяти или одиннадцати часов.

Услышав это, Роберт со вздохом облегчения откинулся на спинку стула. Возможно, в конце концов, его мать так и не узнает об этом. Ах, как он надеялся, что так и будет. Пока он жив, он больше никогда не выйдет на лёд. Ужасная судьба, которая едва не постигла его, никогда не будет забыта. Что, если бы он утонул? Других вытаскивали из воды бездыханными, почему бы не ему? Бог был очень добр, что пощадил его. Он не заслуживал такой милости. Более того, разве своим
непослушанием и обманом по отношению к своим земным родителям он не отрезал себе путь к спасению?
как бы то ни было, от защиты и любви своего небесного Отца? И
всё ради небольшого удовольствия и волнения! Тяжёлое наказание
он действительно понёс за свой грех.

Бедный мальчик дрожал от холода, когда поезд наконец прибыл на станцию, которая находилась всего в двух минутах ходьбы от дома его друга, и Джек, увидев, как стучат его зубы и как он побледнел, решительно заявил, что он должен лечь в постель, пока его одежда сохнет. И хотя Роберт сказал, что с ним всё будет в порядке, как только он снимет мокрую одежду и растерется, Джек настоял на своём.

И он хорошо и по-доброму заботился о Роберте. Джек признался себе, что, если бы его одноклассник утонул, он бы всегда чувствовал, что это его вина, потому что, если бы не его уговоры и насмешки, Роберт никогда бы не научился кататься на коньках и, следовательно, не вышел бы на лёд в тот день.

 Тогда ужас этой сцены был ещё свеж в его памяти, и он снова и снова представлял её перед своими глазами. Он услышал
предупреждающие крики и последовавший за ними пронзительный визг. Он был
почти парализованный страхом перед паникой, охватившей скейтеров, когда они
развернулись и побежали в ту сторону, куда исчез Роберт. Его отбросило назад, когда он приблизился к опасному месту; и о!
 какая это была мука — ждать несколько минут, пока он не увидел, как к нему несут окровавленного друга. Джеку показалось, что тот уже мёртв. Но люди вокруг заверили его, что «он скоро очнётся».
и вскоре растирание подействовало, и, к радости Джека,
Роберт открыл глаза.

Теперь он помог ему раздеться, а затем спустился на кухню,
он разложил мокрую одежду на паре стульев и каким-то образом
выбил из служанки обещание, что она «ничему не помешает, пока
она будет сохнуть».

Затем он уговорил её позволить ему выпить чаю в спальне. Но только после того, как он сказал, что это не составит труда — накрыть стол в столовой, а он сам отнесёт поднос наверх и спустит его обратно, она согласилась на такое необычное решение.

При других обстоятельствах мальчики были бы только рады.
Но что бы он ни делал, Роберт не мог согреться, а вид
Еда вызывала у него только отвращение. Если бы не настойчивые попытки Джека заставить его
поесть, он бы не выпил и чаю. Наконец, однако, он проглотил чашку
дымящегося напитка и впервые с тех пор, как пришёл в себя, почувствовал, как по телу разливается тепло.
Но это было не приятное тепло, и вскоре жар стал более мучительным, чем предыдущие приступы дрожи; к тому же у него сильно разболелась голова, и он едва мог говорить из-за острой пульсирующей боли в висках.

Джек, решив, что это будет самым добрым поступком, наконец перестал болтать.
и посмеяться в надежде "подбодрить его", и, убрав поднос с чаем
, принесла стопку школьных учебников и тихо села
у кровати, чтобы заняться его подготовкой. Он был рад видеть, что Роберт был
спит. Но время от времени, он застонал и пробормотал, и Джек сделал маленький
учиться, потому что он был постоянно натягивая на себя одеяла, что Роберта
беспокойные движения бросало из его тела, оставляя его руки и грудь
подвергается воздействию воздуха. Вскоре, однако, наступило более продолжительное молчание
обернувшись, Джек увидел, что Роберт не спит.

"Это ты, Джек?" он спросил.

— Да, конечно. Кто же ещё?

— Я не дома, да?

— Нет, ты в моём доме и в моей постели. Разве ты не помнишь, что лёд
раскололся, ты упал в воду и пришёл сюда, чтобы высушить одежду?

На мгновение Роберт выглядел озадаченным. Затем Джек увидел, что он всё
помнит.

— Который час? — спросил он.

 — Только что пробило восемь.

Роберт поспешно приподнялся на локте, но тут же со стоном упал обратно.

 — О, — сказал он, — как у меня болит голова, когда я двигаюсь. Но я не должен больше здесь оставаться. Мама скоро забеспокоится, и, возможно,
она пошлёт узнать, где я. Я должен встать и пойти, независимо от того, высохла моя одежда или нет.

Но они хорошо просушились у яркого огня и за три часа, которые провели в тепле, полностью высохли. Джек снова помог ему, и вскоре Роберт был готов отправиться домой.

Если бы он остался один на Мадейра-стрит, то, возможно, никогда бы туда не добрался. Но Джек снова взял такси, которое по его
приказу остановилось в нескольких шагах от дома № 99. Даже для маленького
на оставшемся расстоянии у Роберта была компания. Он был очень благодарен Джеку.
Он сказал ему об этом, пожимая ему руку на прощание.

"Джек, старина, ты был ужасно добр ко мне. Я не знаю, что я
должно быть сделано без вас".

"Нет, я не выношу его;" и голос Джека был фактически захлебнулся
слезы. "Если бы не я, ты бы вообще никогда не вышел на лед"
. Это моя вина, и если бы ты утонул, это я был бы виноват.
виноват."

"Ты не должен скажи это. Но, Джек, я не могу пойти снова.

- И я никогда не попрошу тебя. Роберт, с этого дня мы с тобой будем стараться...

- Ты имеешь в виду, постараться стать лучше, Джек? - спросил Роберт, потому что
дрожащий голос Джека резко оборвался.

- Да. Я не буду таким дразнилой и задирой, каким был раньше. Я постараюсь поступать правильно и помогать другим поступать так же.

 — И я тоже, но, о, Джек! — и Роберт отпрянул от двери, стоя на пороге, — ты не представляешь, как я боюсь встречи с матерью. Мне ведь не нужно ей ничего говорить, да?

— Я так не думаю. Если она узнает, то должна будет. Но, по-твоему,
она слишком добра, чтобы не простить тебя, когда увидит, как ты раскаиваешься.

С этими словами Джек ушёл, а Роберт, чувствуя слабость и тошноту, повернулся
к двери, которую открывала Мэри.

"Мама меня ждала?" — спросил он, входя в холл.

"Мы очень долго пили чай, - ответила Мэри, - и наконец миссис сказала, что я должна
лучше убрать, потому что она не думала, что ты придешь. Боже мой!"
- воскликнула она, когда он впервые позволил ей увидеть свое лицо.
- Если бы ты не был бледен, как привидение!

— Я… я сегодня неважно себя чувствую, — поспешно сказал он. — Послушай, Мэри, я…
иду прямо в кровать. Я буду лучше. Не позволяй матери
знаю, я всего еще. У меня ужасная головная боль, и это
заставляет меня выглядеть такой бледной. Это пройдет, как только я смогу лечь, и тогда
она не будет бояться.

- Ну, я бы не хотел, чтобы она видела тебя таким, какой ты сейчас. Возможно, это из-за
сильной головной боли. Я знаю, что лучшее средство от этого - хороший
сон ".

Роберт едва расслышал эти слова, он так боялся, что мать
выйдет в коридор и найдет его. Как только он добрался до своей
комнаты, он начал поспешно раздеваться. На одно короткое мгновение
он опустился на колени, но сегодня вечером не мог молиться. И снова "тихий, тихий
голос" внутри подсказывал ему поступать правильно, невзирая на
последствия.

"Расскажи все своей матери, - говорилось в нем. - Признайся честно, а потом
попроси Бога простить тебя". Но Роберт не захотел признаться в своем грехе и, больной
, несчастный и обездоленный, лег в постель.

Некоторое время он устало ворочался с боку на бок. Тогда не только в голове,
но в каждой конечности, он чувствовал острую боль; все его тело, казалось,
жгучая боль, пульсация и жжение. Вдруг взял большой страх владение
о нем. Предположим, что, в конце концов, он умрет! И вместе с этим страхом
возник вопрос, который прогнал все остальные мысли, даже о том, что
ужасное горе и неприятности он навлечет на свою мать. Был ли он
достоин смерти? Разве он не был непослушным, лживым и неправдивым? И
разве Бог не был слишком свят и чист, чтобы смотреть на грех?

Затем внезапно он вспомнил эти слова — и впоследствии ему показалось,
что ангел, должно быть, прошептал их ему на ухо— "Если мы исповедуем наши
грехи, Он верен и праведен, чтобы простить нам наши грехи и очистить нас
от всякой неправедности".

И вот! при этих словах сердце Роберта растаяло. Он часто слышал и
часто читал, что «Бог есть Любовь», но никогда прежде он не осознавал
эту благословенную истину, и от нахлынувших чувств, вызванных этим
осознанием, его охватили печаль и раскаяние. Ах! Если бы он только подумал, против Кого он грешит, он бы никогда этого не сделал, потому что
он никогда бы не смог огорчить такого любящего и нежного Отца,
и он с нежностью задержался на последнем слове, произнося его про себя.
Признаться в своём грехе матери? Да, теперь он мог это сделать. И с
полный решимости немедленно отправиться к ней, он поднялся с постели и попытался
одеться. Сначала казалось, что сделать это было выше его сил,
и преуспел ли он в конце концов или нет, он не знал, потому что великая
тьма опустилась на него, и он больше ничего не помнил.

 * * * * *

Это была его мать, которая сидела у его кровати, положив прохладную руку ему на лоб.
и — да, солнечный свет заливал его комнату.

"Ты узнаешь меня, Роберт?"

"Да, мама. Почему я здесь? Я болен?"

"Да, дорогая, но мы надеемся, что ты скоро поправишься. Ты должна поступить так же, как
вам сказали, и тогда, возможно, через несколько дней вы сможете встать
и снова спуститься вниз.

- Я давно болен? - спросил я.

"Вы были без сознания со вчерашнего вечера, а сейчас уже около двух
часов дня. Но вы не должны говорить, Роберт, дорогой.
Чем тише ты будешь себя вести, тем скорее тебе станет лучше. Лежи
спокойно и постарайся заснуть."

Он лежал неподвижно, но он не мог спать, и постепенно пустота и пусто
в его разум наполнился воспоминаниями. Прежде всего, он вспомнил
, что его отца не было дома; затем последний вечер, который он провел дома
Он вернулся к нему с торжественным обещанием, которое его отец вложил в уста своих детей, и с обещанием, которое они все дали ему. Он
вспомнил, как слушал его с мучительным чувством стыда и
неполноценности, потому что в тот самый день и в двух-трёх предыдущих случаях он не только пошёл против воли родителей, но и против их прямого приказа никогда не учиться кататься на коньках.

Постепенно, после этого, он вспомнил всё, что произошло.
Уговоры Джека, его слабое сопротивление и быструю капитуляцию,
Поездка в Хендон; он забыл обо всём, кроме удовольствия и радости от этого занятия; его решимость выжать максимум из последних нескольких минут; гонка, в которой он сначала лидировал, затем отстал, а потом снова вырвался вперёд; крики, которые он принял за другие; ужасное, кошмарное ощущение, когда он почувствовал, что погружается под воду; его возвращение в сознание и всё, что за этим последовало.

И вот он лежал там, а его мать сидела рядом. Неужели
её взгляд остановился бы на нём с такой нежностью и глубокой благодарностью
и радость, если она знала? Но она должна знать. Резолюции
что он вскочил с постели накануне вечером к ней пойти
должна быть проведена без промедления.

"В чем дело, дорогая? Тебе что-нибудь нужно?"

"Мама, я должен поговорить с тобой. Я не смогу успокоиться, если не сделаю этого".

"Тогда лежи спокойно и расскажи мне. Ты сбрасываешь все постельное белье ".

"Я была такой злой. Я—я научилась кататься на коньках до того, как ушел отец, и
вчера — ты сказал, что это было вчера, не так ли?— Я поехала в Хендон с
Джеком, и лед тронулся, и...

- Дитя мое, я все знаю. Прошлой ночью я поднялась в твою комнату, чтобы найти тебя
без чувств на полу. Мы уложили тебя в постель и послали за доктором Фаулером,
но ещё до его прихода я многое заподозрила и с тех пор узнала всю правду. В бреду ты всё рассказал. Мой бедный мальчик, мне так жаль. Если бы я могла, то с радостью избавила бы тебя от всех этих страданий и мучений.

 «Но, мама, я ослушался тебя». Я заставил тебя думать то, что было неправдой. Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня?

"Простить тебя? Конечно, смогу и прощаю;" и она нежно поцеловала его в лоб.


"И ты всё ещё можешь любить меня?"

"Роберт, ничто не может отнять у матери любовь к её ребёнку, и я могу
я только радуюсь за тебя, когда думаю, как едва не потерял тебя. Твой собственный
грех привел тебя к опасности, но я также знаю, что твое раскаяние
искреннее и глубокое. Теперь признайся в своем грехе Богу и попроси Его простить тебя
. Затем поблагодари Его, как и я, за то, что Он сохранил тебе жизнь. Но это не должно заканчиваться на этом.
дорогая, ты должна показать свою печаль о прошлом, начав
новую жизнь в будущем.

- Я так и сделаю. О, мама, какой счастливой ты сделала меня! Жаль, что я не сказал тебе об этом
раньше; я мог бы знать, что ты простил бы меня. И я действительно хотел
сказать тебе. В ту ночь, когда ушел отец, я был так несчастен, что не мог
«Я не спал. Я увидел свет под дверью Доры и подумал, что встану и пойду к ней. Но она была занята тем, что что-то писала, и не хотела меня слушать, поэтому я ушёл, не сказав ни слова».

Он не знал, что, когда он начал говорить, дверь тихо открылась и
вошла Дора, и не заметил тихого, мгновенно оборвавшегося вскрика,
который сорвался с её губ, когда она услышала его признание в любви к ней.
Он также не заметил, что его мать предостерегающе подняла руку и что, повинуясь её следующему движению, Дора вышла из комнаты.

"Ты больше никогда не будешь меня бояться, Роберт?" сказала она тогда, когда
наклонилась к нему ближе.

"Никогда. Пожалуйста, скажи еще раз, что ты прощаешь и все еще любишь меня. Это так
приятно это слышать".

Какая у него была мать! Она не произнесла ни слова упрека; только с
любовью и искренностью она сказала ему о своей любви и заверила его
в своем прощении. И как она простила его, так и Бог простит. Так что радость была не только в этой маленькой комнате, но и на небесах, потому что грешник раскаялся. И, как ребёнок, уставший от своих проказ и шалостей, Роберт со спокойным и счастливым лицом откинулся на спинку стула.
подушку и вскоре спала мирно, как младенец.

Но в соседней комнате Дора рыдала так, как будто у нее вот-вот разорвется сердце.
 Да, все было так, как сказал Роберт. Возможно, она знала, что в ту ночь у него были проблемы
и он нуждался в ее сочувствии; и она помнила свое
чувство раздражения, когда он оторвал ее от работы
. Неудивительно, что ее поведение помешало ему признаться в своем грехе
и получить облегчение, которого он так жаждал. Если бы она послушалась, он бы
вероятно, никогда больше не пошел кататься на коньках и был бы спасен
плачевные последствия его визита в Хендон. Как бы она поступила по-другому, если бы прошлое можно было прожить заново.

Увы! На этом страдания Доры закончились! Несколько дней она горько упрекала себя,
но постоянные заботы не оставляли ей времени на размышления. Как только она убедилась, что Роберт поправляется,
это обстоятельство потеряло свою значимость и постепенно забылось.

[Иллюстрация]



[Иллюстрация]

ГЛАВА VIII.

Дора получает чек.

Но прошло много дней, прежде чем Роберт смог спуститься вниз.
Долгое время, которое он провёл в мокрой одежде, вызвало у него сильный озноб,
который в сочетании с сильным нервным потрясением, которое он испытал,
привёл к лёгкой лихорадке. Он нуждался в постоянном внимании и уходе, и
непрекращающаяся забота, с которой к нему относились, тронула бы и более чёрствое сердце, чем его.

"О, мама, — говорил он, — сколько хлопот и расходов я тебе причиняю.
«Это действительно хороший способ оправдать доверие, которое оказал мне отец».

«Ещё не поздно, Роберт, доказать, что ты стремился соответствовать высоким стандартам, которые он перед тобой поставил», — сказал бы джентльмен.
Ответить. "Ваш долг сейчас - сделать все возможное, чтобы выздороветь как можно быстрее
и чем меньше вы будете беспокоиться и расстраиваться, тем скорее это
произойдет ".

За две недели, проведенные в постели, Роберт понял, что самое трудное
на свете - это быть терпеливым и переносить слабость и страдания
без жалоб. Но он старался, чтобы его усталость и беспокойство
проявлялись как можно реже.

Эта общая боль сблизила его и Лэнси.
 Роберт не болел с самого детства, и впервые
он получил некоторое представление о том, что повлекло за собой плохое здоровье маленького калеки и его
немощное тело.

И теперь Лэнси, к своей великой радости, обнаружил, что может оказывать активную
службу. Примерно через две недели Роберт был чрезвычайно слаб, и Ланси
в восторге в ожидании на него и руки и ноги его больной
брат. Как только тоже, как он был достаточно хорошо ухаживать за потеху,
он читать ему вслух, и немало часов, которые иначе прошли
тяжело и устало были сделаны приятным и ярким Ланси понравилось
тревога делать "что он может".

Роберт не был забыт и теми, кто не входил в его круг общения. Миссис
 Армстронг была особенно добра к нему. В первые дни его болезни
кто-то должен был сидеть с ним по ночам, и она делила эти ночи с его матерью. Затем, когда он начал поправляться, она часто приносила в дом на Мадейра-стрит, 99, что-нибудь вкусненькое, чтобы пробудить его аппетит.

Но, пожалуй, из всех, кто приходил в дом навестить больного,
Джек наведывался чаще всех. В день после несчастного случая он чувствовал себя слишком плохо, чтобы
что-то делать; он встал поздно и,
по его собственной просьбе он рано лег спать. Но в понедельник он чувствовал себя достаточно хорошо,
чтобы пойти в школу, и по дороге с тревогой искал глазами
Роберта.

Роберта, однако, он не увидел, и когда в половине первого мальчики
были отпущены, он решил спросить директора школы, мистера Буллена, известно ли ему
причину отсутствия его друга. В ответ ему сообщили, что
миссис Грейнджер написала, что её сын серьёзно болен, и хотя
она не думает, что лихорадка закончится летальным исходом, пройдёт
несколько недель, прежде чем он снова сможет посещать школу.

Эта новость вытеснила из его головы все личные соображения, и, охваченный смутным страхом и ужасом, Джек решил зайти на Мадейра-стрит, 99, чтобы самому выяснить, как обстоят дела на самом деле. Его провели в маленькую, бедно обставленную гостиную, куда вскоре вошла миссис Грейнджер.

Она сразу дала Джеку понять, что в курсе событий прошлой субботы, и прямо сказала ему, что он поступил очень плохо, убедив Роберта научиться кататься на коньках, хотя знал, что это противоречит желанию его родителей. Но она не сказала ничего резкого
или упрекал, и когда Джек услышал, как заболел его друг, и что
проблемы были вызваны к родным, он умолял ее со слезами на
его глаза, чтобы простить его, обещая, что он никогда бы привести Роберта в
опять пакости.

И когда миссис Грейнджер, вспомнив, что у него нет матери, положила руку
нежно на его плечо и почти с такой любовью, как она сделала бы
с одним из своих собственных детей, указала на его грех и умоляла его
откажись от своих старых плохих привычек и прими те, которые были благородными и хорошими,
Джек полностью сломался , плакал и рыдал, "как огромный
детка", как он потом сказал Роберту.

Он ушел, успокоенный заверением, что, как только Роберт сможет
принимать посетителей, его следует пустить в свою комнату, и он пошел
домой, чувствуя, что, возможно, если бы у него была такая мать, как у Роберта, он
это был бы совсем другой мальчик. Он никогда больше не будет насмехаться над
ней — нет, никогда; и его щеки вспыхнули, когда он подумал обо всех тех
насмешливых замечаниях, которые он сделал в ее адрес.

Миссис Грейнджер сдержала свое слово. Джек звонил дважды в день, чтобы справиться о своем школьном товарище
и в начале второй недели был доставлен в
его комнату. С тех пор он стал частым гостем в этом доме, и
то хорошее влияние, которое он испытал, увидев и услышав там многое,
оказалось долгим и прочным.

 Прошло пять недель со дня несчастного случая, прежде чем Роберту
разрешили снова ходить в школу. Несмотря на усталость, это время
не было лишено удовольствий. Любовь, которую проявляли к нему мать,
братья и сёстры, глубоко трогала его, потому что он чувствовал,
насколько он этого недостоин. Более того, это был период
задумчивости и размышлений. У него было время, чтобы проанализировать прошлое, он
увидел, каким грешным, эгоистичным и слабым он был, и искренне попросил
Божьей благодати укрепить его и помочь начать новую жизнь. В том, что
он сожалел о прошлом, никто не сомневался. Он также привел доказательства того, что его
раскаяние было искренним.

"Мать", - сказал он однажды утром, во время первых дней его
в период выздоровления, когда младшие дети были на уроках, и никто не
но миссис Грейнджер и себя и Фил были в гостиной, "когда
ты опять будешь писать отцу?"

"Почта отправляется завтра, дорогая. Я начну свое письмо сегодня вечером, когда
вы все ляжете спать".

— Он знает, что я болела?

— Да, но я говорила об этом как можно легче. Я не хотела беспокоить его без необходимости, и доктор Фаулер с самого начала не сомневался в вашем выздоровлении.

— Но, мама, он должен знать, что со мной случилось, и что, если бы я была послушной, я бы никогда не поехала в Хендон в тот день. Пожалуйста, расскажи ему всё. Тогда я почувствую себя счастливее.

 — Не подождёте ли вы, пока не сможете сказать ему об этом сами?

 — Нет, я хочу, чтобы он узнал об этом как можно скорее, а я ещё недостаточно сильна, чтобы много писать. Но, пожалуйста, я напишу несколько слов от вашего имени.
письмо. Я напишу их сейчас, если ты принесешь мне лист бумаги и
карандаш".

Она принесла то, что ему было нужно, на "диван Лэнси", где он сейчас лежал
и через несколько минут он вручил ей крошечную записку. В ней говорилось
следующее:—

 "ДОРОГОЙ ПАПА, я попросила маму рассказать тебе все. Я был на льду
в тот день, когда я пообещал тебе, что буду послушным и исполнительным, и я
позволил тебе уйти, думая, что я правдивый. Мама простила
меня. Сможешь?

 "Твой печальный мальчик",

 "Роберт".

После этого его разум казался более спокойным, определенное беспокойство, которое
преследовало его, исчезло, и его выздоровление шло гораздо быстрее.

Его последний день дома был отмечен событием, которое надолго запомнится
всем, и особенно в Dora. Она была практикующим в гостиную
после чая, когда Мэри принесла ей письмо. Конверт был очень
деловой, почерк явно мужской, и она сломала
печать, гадая, кто мог прислать ей такое послание.

Судя по всему, содержание было немного загадочным, потому что, взглянув на первые две-три строчки, она поджала губы, наполовину нетерпеливо, наполовину
в ее глазах появилось выражение полузабытья, и она тихо,
задыхаясь, произнесла: "Это не может быть правдой", - и начала снова.

На этот раз она дочитала до конца. Затем у нее начался роман с
энергии, что бросил музыку табуретки на землю, пересекла холл на
связаны, и в следующее мгновение был в гостиной, где вся
семья собралась.

"Мама! Мама! - воскликнула она, размахивая листом бумаги над головой.
"Как ты думаешь, что случилось?"

"Если я и знаю, то не могу сказать, потому что вы меня почти задушили", - ответила
Миссис Грейнджер, смеясь.

В этот момент Дора выпустила мать из своих крепких объятий и, бросившись к Лэнси — в этот вечер на диване сидел он, а не Роберт, — обняла его так же крепко, воскликнув: «О, Лэнси! Кто бы мог подумать? Ты получишь… да, думаю, я могу пообещать тебе по меньшей мере дюжину поездок в кресле-каталке». И у мамы будет самая красивая, самая модная шляпка, какую я только найду, и я куплю того маленького пушистого игрушечного кролика, которого Фил вчера видел в магазине и плакал, потому что не мог его купить. И я буду писать, о! Я буду писать кучу рассказов, и кто знает, может быть, я сколочу состояние до того, как умру?

Какой бы бессвязной ни была её речь, она дала матери некоторое представление о правде.

"Ты писала рассказ и получила чек на оплату?" — спросила она. "Дитя моё, я едва ли могу в это поверить."

"Это неплохое предположение, матушка, но не совсем точное."
Дора, которая теперь немного успокоилась, села перед камином и посадила Фила к себе на колени. «Я бы не стала говорить тебе раньше, — продолжила она, —
потому что никогда не думала, что из этого что-то выйдет. Но когда мы все пошли к миссис Армстронг на чай, она рассказала мне о каких-то призах
которые предлагались за оригинальные рассказы, и показал мне объявление в журнале
. Тогда я подумала: "Почему бы мне не попробовать?", потому что там была гинея
приз предлагался за лучшую сказку, написанную девочками от четырнадцати до
шестнадцати. У меня не очень много времени, чтобы сделать это, но я рано встал и сел
поздно, и так удалось получить его в срок. Это больше, чем шесть недель
назад, и я уже почти забыл—"

- И ты получила приз? - перебила Лэнси с пылающими щеками.
глаза ее заблестели. - Я так и знала. О, Дора, как мы все тобой гордимся!

И тогда Дора сделала то, что она впоследствии назвала "очень глупой вещью". Она
уткнулась лицом в плечо Лэнси и разразилась рыданиями.
Только когда Фил начала взывать к сочувствию, она смогла
сдержать слезы и сокрушенно сказать им: "Они не должны обращать на нее никакого внимания.
она. Она ничего не могла поделать, ибо она была так счастлива, она не знала
что она делает".

Конечно, очень немногие гиней дали большее удовольствие, чем то, что
Дора получила в награду за свою историю. Были обсуждены столько планов
для своих расходов, что миссис Грейнджер, думая, что это позволит сэкономить много
после разочарования, сказала, что и половины обещаний Доры не удалось выполнить.

 Это замечание ненадолго омрачило лица Олив и Лотти; однако вскоре они снова просветлели, и обе девочки заявили, что Ланси не должен лишаться одной из своих дюжин поездок и что они будут довольны своей долей «прекрасного сливового пирога», которым, по словам Доры, следовало отпраздновать это знаменательное событие.

После этого счастливая обладательница приза не могла вернуться к своим обычным вечерним занятиям. Самое лучшее для неё было то,
Она сказала, что это ещё не всё, потому что, хотя она и была рада деньгам,
гораздо больше удовольствия ей доставило бы увидеть свою историю напечатанной.
 Редактор сказал ей, что она будет опубликована в следующем месяце,
и все с радостью предвкушали её появление и много говорили о том, как удивится и обрадуется отец, когда увидит её, потому что
было решено, что это событие следует держать в секрете, пока ему не отправят рассказ в журнале.

Она была так счастлива, что ей очень не хотелось ложиться спать, и так
получилось, что они с матерью легли последними.

— Ты помнишь наш разговор в ту ночь, когда ушёл отец? — спросила Дора,
сидя в той же позе, что и в тот раз, о котором она говорила, и положив голову на колени матери.

"Да, дорогая."

"Работы было не так уж много, — торжествующе сказала она. — Ты думала, что я
сорвусь!

«Ты прекрасно справляешься, — ответила её мать, — но в последнее время я
боялась, что нагрузка становится для тебя слишком тяжёлой».

 «На самом деле я не чувствую этого, и теперь, когда светает так рано, я
собираюсь писать по часу каждое утро перед завтраком».

"Я думала, ты собирался использовать этот час как дополнительную тренировку".

"Но мне гораздо больше нравится писать, чем практиковаться", - сказала Дора,
немного нетерпеливо. "Я знаю, что вы будете гордиться мной в один день, как
писатель, чем когда-либо вы будете как музыкант".

"Я не хочу, чтобы гордились вы как", - сказала миссис Грейнджер.
"Видеть, как ты используешь свои таланты для счастья и комфорта других,
а не для собственной славы и продвижения - вот чего я желаю,
Дора. Ты помнишь, что произошло после нашего разговора в ту
первую ночь отсутствия твоего отца?

Серьезность в голосе миссис Грейнджер, а не только ее слова, ясно давала понять, что она имеет в виду.

«Мама, я забыла. О, если бы я только позволила Роберту сказать мне, вместо того чтобы заставлять его чувствовать себя так, будто он не может вымолвить ни слова.
Но ты ведь знаешь, как мне жаль, правда?»

В ее глазах снова стояли слезы, и на этот раз это были не слезы счастья.

«Да, дорогая», — и мать взяла её за руку и нежно погладила.
«Но есть опасность, что ты будешь настолько поглощена стремлением
совершать великие дела, что упустишь возможности для маленьких добрых поступков
пройдет незамеченным. Это "тот, кто верен в малом
верен и во многом"; нет, тот, кто верен во многом, также верен и в малом ".
Верен и в малом ".

В конце концов, в ту ночь Дора легла спать с серьезным лицом.

[Иллюстрация]



[Иллюстрация]

ГЛАВА IX.

НЕ ВСЕ, ЧТО БЛЕСТИТ, ЗОЛОТО.

Незаметно прошло время до Пасхи, которая принесла две недели
праздник. Он пришел в конце этого года. Погода стояла теплая и прекрасная, и
дети наслаждались честно заработанным отдыхом, поскольку под присмотром своей
сестры они хорошо потрудились и добились заметного прогресса.

Но хотя Доре отдых был нужен гораздо больше, чем её ученикам, она не
хотела его брать. Она получила неожиданный подарок в виде полсоверена
от родственницы. Этого как раз хватило бы на оплату экзамена, который она
так хотела сдать, и она решила «подготовиться и пойти на него».
 Напрасно
мать умоляла её дать себе больше времени на подготовку. Дора
приняла решение и не собиралась отступать.

У Эдгара был гораздо более короткий отпуск, чем у его братьев и сестёр. Однако у него были и Пасхальный понедельник, и Пасхальный вторник, и коллега-клерк, у которого
Он пригласил его погостить у себя в Хэмпшире, и тот поехал с ним в субботу днём, а вернулся поздно вечером в следующий
вторник. Он вернулся, полный приятных воспоминаний о своём визите в
старинный уютный фермерский дом, где его так любезно и гостеприимно
принимали.

 Его мать опасалась, что на следующий день его работа в шумном городе
покажется ему более утомительной, чем обычно, и что он может заскучать по дому
когда он вошёл, то намеренно дал детям чай раньше времени и
отправил их на прогулку под присмотром Мэри. Но он выглядел таким весёлым и
радовало, что она сразу поняла, что он не устал и не подавлен.

"Где Джайлс?" были его первые слова.

"В классной комнате, усердно работает над упражнением по латыни, которое он намеревается выполнить"
просит вас сейчас исправить", - ответила миссис Грейнджер. "Малыши
ушли с Мэри. Садись, дорогая, и выпей свой чай.

Вместо того, чтобы подчиниться, он обнял ее за плечи и, склонившись
к ней, сказал,—

"Не нужно беспокоиться о счете доктора Фаулера, дорогая мама. Мне
повысили зарплату".

Он получил сочувствие, которого хотел, как и должен был. В конце концов, он
нашел много компенсаций за работу, которая была так непривычна для него.


"Чай, должно быть, остыл сегодня вечером", - продолжил он. "Мне надо переговорить или
два с Джайлзом, прежде чем я сделать что-нибудь."

С этими словами он пошел наверх, в классную, где он был встречен с очень
яркой улыбкой.

- Ты ведь еще не пила чай, не так ли? - Спросил Джайлс.

— Нет, ещё нет.

 — Ты не поможешь мне немного потом?

 — Конечно, помогу. Упражнение 40? Ну, ты отлично справляешься. Как
удивится мистер Миллен, когда ты вернёшься на следующей неделе!

 Джайлс ничего не ответил. Когда он поднял взгляд, его губы были
дрожал. Он редко проявлял какие-либо глубокие внешние признаки эмоций, и до сих пор Эдгар не знал, как сильно он переживал из-за того, что был вынужден получать образование дома.

  «Не дразни меня, — сказал он, изо всех сил стараясь улыбнуться и говорить
смело. — Но когда я вернусь, они увидят, что я не зря тратил время».

— Я не шучу, я серьёзно, — сказал Эдгар. — Теперь у меня будет больше денег, и сегодня мистер Дарби — это глава фирмы, ты
знаешь, — дал мне соверен, потому что я догадался, что кто-то допустил ошибку в бухгалтерских книгах. Мы возьмём у мамы остальное.
пока я не получу свою зарплату за следующий месяц, я верну ей деньги. И мы
попросим ее написать мистеру Миллену сегодня же вечером, выслать ему гонорар за
следующий семестр и сказать, чтобы он ждал тебя после праздников ".

Как Эдгар продолжал говорить, лицо Джайлза стала сияющей. Теперь он вдруг
расти серьезно.

"Но ты уверена, что не хочу, чтобы что-нибудь себе?" спросил он. — Ты
вчера вечером сказал, что хотел бы иметь книгу по медицине. Я забыл, как она называется. Не мог бы ты купить её на этот соверен?

 — Возможно, я мог бы, — непринуждённо ответил Эдгар, — но покупать её для себя
это не доставило бы мне и вполовину такого удовольствия, как отправить тебя в школу.
Кроме того, - продолжил он более серьезно, - осмелюсь предположить, что книгу я получу
через некоторое время. Я начинаю верить в старую поговорку: "Все
приходит к тому, кто готов только ждать". Знаешь, кто внушил мне эту
веру в первую очередь?

Джайлс покачал головой.

- Ты сам это сделал. У меня есть внутреннее убеждение, что однажды моя мечта
осуществится и я стану врачом. Я знаю, это кажется почти невозможным,
но у меня есть вера, и это имеет все значение в
— Мир. Видишь ли, я многим тебе обязан, Джайлс.

Они обменялись ещё несколькими словами, а затем Эдгар вернулся к своей
матери и чаю. Он оставил Джайлса очень счастливым, но это было тихое
счастье. Дора не знала, как сдержать свою неожиданную радость, но
Джайлс сидел с едва заметной улыбкой на лице. Затем
на его лице появилось серьёзное, сосредоточенное выражение, и он с удвоенным
рвением продолжил свои упражнения.

Кэти, если говорить откровенно, провела очень мало времени
дома. Паффорды решили сменить место жительства, и во вторник
на пасхальной неделе начался их вывоз. Кэти, которая была очень добродушной,
предложила свои услуги, и поскольку ее обучение сделало ее чрезвычайно полезной
и быстрой, она оказала значительную помощь. Действительно, Конни потребовалось от нее больше помощи
, чем было справедливо. Ей сказали, что она должна собрать все
свои вещи в своей комнате, и, обнаружив, что Кэти готова собирать,
брать и переносить, она просто отдала распоряжение, и ее подруга сделала все возможное, чтобы
выполнить ее пожелания.

К концу каникул Паффорды сносно обустроились в своем новом доме
и Кэти с завистью смотрела на большой, свежевыкрашенный
апартаменты и красивая мебель. Больше всего ей хотелось иметь такую же комнату, как у Конни. С красивой мебелью из кленового дерева, изящными шторами и туалетными принадлежностями она представляла собой неприятный контраст с почти пустой комнатой, которую она делила с Олив и Лотти.

Конни часто говорила о грандиозном празднике, который её родители собирались устроить
в честь новоселья, и, поскольку было приглашено несколько молодых людей,
Кэти, естественно, с нетерпением ждала возможности стать одной из гостей. Однако
праздник был отложен до начала июня, и Конни сказала
она сказала, что на лужайке будет установлен шатер, который, украшенный
цветами и китайскими фонариками, послужит столовой.

Но Кэти не получила приглашения, и по мере приближения назначенного времени она
подумала, не лучше ли намекнуть Конни, что она
забыла сказать, что ее будут ждать, когда состоится разговор, который она
услышанное объяснило это упущение. Бедная Кэти! Это был тяжелый урок, который она
усвоила в то утро.

Комната, в которой ученицы мисс Лоам развешивали свои шляпы и куртки, была
разделена на две части занавеской, одной из которых пользовалась старшая,
а другой написан младшими девочками. Итак, Кэти попросили, не будет ли она
любезна позаботиться о переодевании двух младших сестер, и в этот раз
именно в этот день она выполняла эту обязанность, когда услышала голос Конни
по другую сторону занавески.

Именно упоминание ее собственного имени впервые привлекло ее внимание.
Конечно, она должна была заставить ее присутствие, но она была так
удивленные, больно, и негодуя на то, что она услышала, что он никогда не
войдя в ее голове, она потянулась к нему, ее соучениками, что она
была в пределах слышимости. Итак, с горящими щеками и большим гневом на нее
С бьющимся сердцем она наклонилась над туфлей маленькой Ниты Уэстмакотт, чтобы застегнуть её,
слушая, что говорят о ней.

[Иллюстрация: она наклонилась над туфлей маленькой Ниты.]

"Ты не собираешься пригласить Кэти Грейнджер?" — спросила Этель Уилсон,
девочка, с которой разговаривала Конни.

"Нет," — был ответ. «Это очень неприятно, потому что она действительно была нам очень полезна. Они ужасно бедны, знаете ли, и я полагаю, что она привыкла выполнять работу служанки. Мама говорит, что когда-нибудь сделает ей подарок в благодарность. Но мы не можем пригласить её на нашу вечеринку.
Приедут две племянницы сэра Эдвина Осмонда и много знатных людей,
и мы не можем допустить, чтобы они увидели кого-то в нашем доме в таком потрёпанном старомодном платье,
которое наверняка наденет Кэти.

«Но она же бывала на ваших вечеринках, не так ли?»

«Она приходила на одну из них зимой, и я никогда в жизни не видела такого платья, как на ней». Казалось, что оно было сшито в Ноевом ковчеге. И
она не умела танцевать — никогда не училась, как она сказала, — и пришла
без перчаток. Полагаю, она никогда раньше не бывала на званых вечерах
и не знала, что они нужны.

И Конни разразилась взрывом смеха, в то время как Кэти по другую сторону занавеса
затряслась от гнева и унижения.

"Теперь ты готова идти. До свиданья, дорогие", - сказала она шепотом, и
две девочки побежал прочь, оставив ее по-прежнему скрыты за
занавес.

Она оставалась до тех пор, пока Конни и Этель Уилсон не ушли; затем
она поспешно надела свою шляпу и жакет и пошла домой с горячими слезами,
которые текли по ее щекам. Прибыв в дом № 99, она направилась прямо в свою
комнату и, бросившись на кровать, зарыдала от оскорбленной гордости и
негодования.

Вскоре она услышала крики: "Кэти! Кэти! Где ты, Кэти?"

"Я иду", - крикнула она и, промокнув глаза и пригладив
волосы, вышла на улицу.

На лестничной площадке стоял Роберт.

"Почему, в чем дело, Кэти?"

"Ничего, что ты поймешь", - ответила она немного нелюбезно.

"Вы могли бы дать человеку шанс доказать это", - сказал он, немного
укоризненно.

До того, как школьная жизнь разлучила их, близнецы были известны своим
дружелюбием и взаимопониманием. Однако за последние три или
четыре года они отдалились друг от друга. Теперь, когда Роберт положил свою руку
нежно обняв ее, как он часто делал в прежние дни, когда они были маленькими детьми.
она почувствовала, что все ее сердце внезапно потянулось к нему.

"О, Роберт, - сказала она, - я была такой простушкой".

"Это все, что тебя беспокоит?" он спросил. "Ах ты, маленькая гусыня, я
мог бы сказать тебе это сам".

Дело не в словах, а в том, как они сказаны. Эта речь Роберта была самой любящей из всех, что он мог ей сказать.

"Это из-за Конни," — сказала Кэти, снова заливаясь слезами. "Она"
значит, и гадко и противно. Она использует меня, а потом смеется надо мной
за моей спиной, и злится на меня, потому что мы нищие и я ношу потертые
сушилка. Я не поверил бы ему ее".

"Это просто то, что можно было бы ожидать от Paffords", - сказал Роберт,
тихо. "Я отдал бы их, если бы Вы были".

"Да, я так и сделаю", и гнев Кэти вспыхнул и засиял в ее глазах.
"Я никогда в жизни больше не заговорю с Конни".

"Не слишком ли это далеко? Я думаю, мама сказала бы то же самое, если бы она
услышала тебя".

"Но она этого не заслуживает; она недостойна быть моим другом", - всхлипнула
Кэти, мстительно.

«Я не хочу быть занудой и читать тебе нотации, — Роберт густо покраснел, — но на твоём месте я бы постарался воздать добром за зло. Не вставай у неё на пути и не добивайся её дружбы, как, боюсь, делаешь ты». Если хотите, дайте ей понять, что вы прекрасно понимаете, почему она позволяет вам думать, что вы одна из её подружек. Полагаю, вы помогаете ей с уроками и прочим, не так ли?

Кэти призналась, что часто делала для Конни чистые копии упражнений и часто заменяла её в качестве старосты, оставаясь после уроков и следя за порядком в классе.
её подруга торопилась вернуться домой пораньше. На самом деле она сделала больше,
чем имела право делать.

"Хм!" — задумчиво произнёс Роберт. "Что ж, послушайте моего совета, — продолжил он, —
и предоставьте мисс Конни самой справляться со своей работой. Но если представится случай сделать ей добро, покажи ей, что ты не держишь зла и что ты по-прежнему готова сделать ей добро. Ты знаешь, что я имею в виду — насыпь углей ей на голову.

Кэти почувствовала себя очень серьёзной. Гнев исчез с её лица и отчасти из сердца.

 — Но для этого мне придётся простить её, — тихо сказала она.

"А можно не вы?"

"Нет".

"Я думаю, что тебе пора, девочка. Мать простила Джек, ты знаешь, для
привели меня в беду. Не то чтобы я винил его, - поспешно добавил Роберт.
- Я виноват гораздо больше, чем он.

"Это не то же самое", - сказал Кэти, решительно.

"Я не так уверен. Мать была неправа, прости, и так
вы. Эти две вещи похожи друг на друга там, во всяком случае. И вижу, что много
это сделал Джек. Мама начинает по-настоящему любить его, и он
знает это, и это делает его другим мальчиком ".

"Я знаю еще кое-кого, кто совсем другой мальчик", - сказала Кэти.

И потом, как там никого не было видно, и он так
обнадеживает, она положила руку ему на шею и передал ему, что в ее
детски дней она называла "медвежьи объятия", и Роберт не только
представляется, однако, казалось, достаточно, чтобы насладиться его.

"Кэти, - сказал он немного застенчиво, - сегодня ты потеряла друга; предположим, ты
сделаешь из меня друга. Я думаю, что мы могли бы помочь друг другу, чтобы быть—что
отец надеялся, что мы должны стараться быть".

Его слова принесли обещание, которое она сделала неожиданно ей на ум.

"О, Роберт!" — и у нее перехватило дыхание. — "Я совсем забыла
об этом. Я еще ни капельки не пробовала".

- Еще не поздно начать, и ты не— - он на мгновение замолчал,
затем быстро продолжил: — не сделала ничего ужасного, как я. Но я знаю, что отец
простил меня. Кэти, ты не хотела бы взглянуть на письмо, которое я получил от него
несколько недель назад? Я еще никому его не показывал - даже маме;
но я бы хотел, чтобы ты его прочитала."

Кэти не думала о себе, когда зашла со своим братом в
его комнату и прочитала это письмо. Оно было полно прощения и любви.
совет. Ближе к концу появились слова:

 "Не думай, что я люблю тебя меньше из-за того, что произошло; я люблю тебя
Более того. Из того, что рассказала мне твоя мать, я знаю, что ты не просто
на словах показываешь своё раскаяние. Продолжай бороться, дорогой мальчик, и с
помощью Божьего Святого Духа, который будет дан тебе в той мере, в какой ты
просишь, ты в конце концов благородно и храбро победишь.

 «Это прекрасное письмо», — сказала Кэти, возвращая его Роберту, и добавила с
небольшим порывом любви: «О? Разве отец не молодец!

— Да, разве ты не хочешь быть таким, как он?

— Я не могу. Я… что ты имеешь в виду, Роберт?

— В одном ты можешь последовать его примеру: ты можешь прощать.

За несколько минут Кэти продолжала смотреть на видение дымоходами
что может быть видно из окна. Потом ее глаза вернулись обратно и встретил ее
брат.

"Роберт, - сказала она, - я могу это сделать. Я чувствую, что могу все, потому что ты
и я собираемся любить друг друга и помогать друг другу быть хорошими".

Ах! Нет ничего лучше любви. Она делает самую трудную дорогу лёгкой, а самое
тяжёлое бремя — лёгким. О, дети! Любите своего доброго Небесного Отца
и любите друг друга, ибо любовь побеждает всё, любовь сильнее
смерти, и любовь вознесёт нас с земли на небеса и поставит
нас по правую руку от Бога.

[Иллюстрация]



[Иллюстрация]

ГЛАВА X.

КОНЕЦ И НАЧАЛО.

В конце июня Дора отправилась на экзамен. В течение двух или трех недель
недели назад она разрешила матери занимать ее место
в классной комнате во второй половине дня. Но это была только часть ее
ежедневный труд, который она позволила себе с облегчением. Раннего и
в конце она училась, и, хотя она не будет иметь его, она обманывает
очень плохо, когда в первый день экзамена пришел.

Важное мероприятие закончилось, она действительно взяла небольшой отдых, ибо как только
необходимость в постоянном напряжении отпала, она была слишком измотана и вяла, чтобы что-то делать. Однако через несколько дней она снова начала преподавать,
и утром, и днём, и хотя было предложено, чтобы младшие дети отдохнули, она решительно возразила, сказав, что всем будет гораздо приятнее, если они продолжат занятия до конца июля, когда Роберт и Кэти тоже уйдут на каникулы.

Однажды очень тёплым вечером она вышла за покупками для своей
матери и по дороге домой встретила Перси Армстронга. Он не мог не
он заметил её бледное лицо и вялый вид и после короткого разговора —
поскольку он не спешил домой, то решил пройтись с ней немного —
обнаружил, что она почти ничего не ест, что она очень плохо спит и что у неё постоянно болит спина. Она
рассказала всё это, едва осознавая, что говорит, — так ловко
Перси её разговорил.

Затем он пошёл домой и попросил свою мать написать миссис Грейнджер и
сказать, что нужно немедленно вызвать доктора Фаулера, чтобы он осмотрел Дору. «Если
этому не положить конец, — сказал он, — она станет
«Она окончательно слегла, и тогда прощай все её надежды и планы на будущее».

Миссис Армстронг, не теряя времени, сообщила миссис Грейнджер мнение своего сына, и в результате доктор Фаулер получил записку с просьбой зайти в дом 99 по Мадейра-стрит. Он так и сделал и, осмотрев Дору, сказал ей, что она должна бросить преподавание и учёбу и хорошенько отдохнуть. Он также обнаружил, что у неё было небольшое искривление
позвоночника. В настоящее время это не было чем-то серьёзным, но если бы искривление
увеличилось, то могло бы стать серьёзной проблемой, и он сказал ей, что она должна лежать на
по крайней мере, три часа в день.

Дора с ужасом выслушала её предложение.

"Это не может быть так плохо!" — воскликнула она. "Не говорите, что я должна всё это время лежать
в постели."

— Конечно, вы должны. — Затем, увидев её взгляд, полный безнадёжного отчаяния, он нетерпеливо спросил: — Вы хотите стать уродиной, а через год или два — слабым, беспомощным инвалидом?

Вместо ответа она расплакалась. Доктор был тронут.

"Бедное дитя! Нет, я не хочу тебя ругать, — он взял её за руку
и нежно сжал её в своей, продолжая говорить, — но если у тебя есть хоть капля здравого смысла
уважайте свою мать и не хотите навлекать на нее бесконечные неприятности и расходы.
вы должны подчиняться моим приказам. Однажды одной из моих дочерей пришлось
провести большую часть года на спине. Ты получишь в пользование
ее стол на столько, сколько тебе потребуется. Если бы ты могла поехать на
море на месяц, это пошло бы тебе на пользу.
Может быть, это удалось?"

Его последние слова были обращены к миссис Грейнджер, который был тревожный
слушатель разговор между ним и Дорой.

"Все, что необходимо, должно быть сделано", - сказала она тихо.

"Ну, хорошо, я скажу моему человеку, чтобы принести вокруг совета", - сказал
добрый доктор, "а я буду навещать раз в несколько дней, чтобы увидеть, что
эффект лежа и медицины принято," и, пожелав
на прощание, он суетился прочь.

Не успел он уйти, чем Дора совсем сломался. Столь бурная
ее рыдания, что, когда Наконец рыдания прекратились, она была очень
исчерпаны. Возможно, именно потому, что она была слишком слаба, чтобы сопротивляться,
она позволила отвести себя в свою комнату. Затемнив
окно, ее мать села рядом с ней и осторожно промокнула ее разгоряченный
лоб.

"О, мама, и это конец!"

Это были первые слова, которые она произнесла с тех пор, как ушел доктор.
Миссис Грейнджер поняла их слишком хорошо.

"Я не удивлюсь, - мягко ответила она, - если в будущем ты будешь
оглядываться назад на это время и очень счастливо говорить: "Это было началом
всего этого".

- Этого не могло быть. Видишь, какие неприятности я навлек на тебя, хотя я всего лишь
пытался помочь.

"Дора, ты не захотела принять отдых, которого требовала Природа, и поскольку ее законы
влекут за собой собственное наказание в случае неповиновения, ты должна заплатить наказание. Будь
благодарна, что это не хуже ".

"Ничто не могло быть хуже. Доктор Фаулер сказал, что не знаю, когда я должен
сможет делать мою работу".

"Я считаю, что хорошее выйдет из зла. В вынужденной тишине у вас
будет время подумать, и вы увидите, как, пытаясь сделать то, что
выше ваших сил, вы совершили роковую ошибку. Но ваша голова
болит слишком сильно, чтобы сейчас говорить. Постарайтесь ложиться спать, и вскоре я
принести вам чашку чая".

И затем, когда ее мать повернулась, чтобы уйти, истина озарила ее.
То, что она считала бескорыстием и благородным самопожертвованием,
Это был чистейший эгоизм и потакание собственному тщеславию. В её памяти всплыл случай, связанный с Робертом. То же самое лежало в основе каждого её поступка с тех пор, как умер её отец. Она, конечно, учила своих братьев и сестёр, и с неожиданным успехом. Но что было её мотивом для этой работы, для того, чтобы так усердно писать рассказы и готовиться к экзамену? Это было не ради блага других. Она хотела, чтобы она хорошо думала о себе и
чтобы её друзья и родственники хорошо о ней отзывались.
была ради собственной славы, самовосхваления, самоудовлетворения; ради этого
и ничего больше.

И никто не знал, насколько низким объектом является "я", лучше Доры. Если бы она была
более невежественной, ее страдания не были бы столь велики. Пока она
лежала и думала в прохладной, затемненной комнате, она вспомнила, что сказала ей
мать в тот вечер, много месяцев назад, когда они разговаривали
в тихой гостиной при свете камина.

«В соответствии со светом, который был дан тебе, ты должен будешь
строить свою жизнь».

Затем она вспомнила те, гораздо более торжественные слова, которые, будучи однажды
сказано, говорят на все века:

"И тот раб, который знал волю своего Господина и не приготовился сам,
и не поступил согласно Его воле, будет избит многими ранами".

Да, действительно, это относилось к ней. Немного размышлений, немного
серьезного самоанализа, и она бы давным-давно поняла свою ошибку.
Теперь было слишком поздно. Та, кто надеялась встать во главе списка
в соответствии с доверием, оказанным ей отцом, и в соответствии с
обещанием, которое он потребовал от всех своих детей, будет последней из всех. Бедная
Дора! Внутри и снаружи в тот день все было для нее темнотой и отчаянием.

Но отдых и бездействие в течение следующей недели пошли ей на пользу, и к концу этого времени она стала гораздо менее мрачно смотреть в будущее. У неё было достаточно времени для спокойных размышлений, и она поняла, что у неё нет причин отчаиваться. Правда, вместо того, чтобы избавить свою мать от забот, она навлекла на неё ещё больше проблем, потому что не только её нынешнее нездоровье было серьёзным поводом для беспокойства, но и то, что она упорно следовала своим собственным наклонностям, должно быть, доставляло ей постоянное беспокойство в последние месяцы. Но, с Божьей помощью, она извлечёт из этого пользу
за ошибку она сделала, и за будущее, любовь к ближнему, а не из
самоуправления, должны быть движущей силой, чтобы влиять на ее действия.

Тем временем ее долгом было попытаться выздороветь, и она обнаружила, что это намного
сложнее, чем она ожидала.

Однажды вечером, примерно через две недели после первого визита доктора Фаулера, она
лежала на раскладной доске в гостиной, когда услышала стук
в дверь постучали, и в следующий момент вошел Перси Армстронг. Она хотела
встать, чтобы встретить его, но он попросил ее оставаться на месте.

"Помните, что я врач, - сказал он, - и с должным уважением отношусь к
предписания коллеги-врача". А потом он заговорил так приятно, что Дора
забыла, что чувствует себя ужасно унылой и подавленной, и засмеялась, и
весело болтала.

- Дора, - сказал он наконец, - я хочу попросить тебя оказать мне услугу.

"Если смогу, я так и сделаю", - ответила она, потому что молодой врач ей очень нравился.
и она сделала бы все, чтобы угодить ему. "Но ты не должен забывать, что я
в настоящее время всего лишь беспомощный инвалид".

"Тем лучше, потому что ты доставишь моей матери удовольствие присматривать за тобой.
" Как вы знаете, она ненавидит безделье и никогда не бывает счастлива, если только
у нее полно дел. Я собираюсь отправить ее в Илфракомб на пять или
шесть недель, и я хочу, чтобы ты был так добр поехать с ней и составить ей
компанию.

- Но— но— - и между удивлением, радостью и желанием сказать, что она
не могла и подумать о том, чтобы позволить своим друзьям подвергать себя дополнительным расходам
из-за нее она окончательно сломалась.

- Ни слова, пожалуйста, - сказал Перси. — Я вижу, что вы готовы оказать мне услугу, и вам остаётся только убедиться, что ваш чемодан упакован и что вы будете готовы отправиться в путь в десять часов послезавтра.
И помни, удовольствие, которое ты получишь, не может быть больше моего.
я рад возможности подарить моей матери смену обстановки.
она нуждается в этом почти так же сильно, как и ты ".

- Но мама? - снова начала Дора.

- Она знает и будет очень рада услышать, что мне не составило большого труда
добиться твоего согласия на мой план.

Дора покраснела так болезненно, что Перси сразу изменили
разговор. Но он оставил ее очень счастливой, и с обещанием, что она
готова начать в назначенное время.

Так случилось, что Дора провела такие восхитительные шесть недель в
побережье, которое она раньше представляла себе только в мечтах. Поначалу
она могла лишь любоваться прекрасным видом на холмы,
море и небо из окон их дома. Но с каждым днём она
становилась всё сильнее, и даже новость о том, что она провалила экзамен,
не остановила её в развитии. Это было именно то, чего она ожидала
и, конечно, то, чего она заслуживала, — тихо заметила она. Когда она наконец вернулась домой, то выглядела так по-другому, что Фил с первого взгляда не узнал её.

Как все обрадовались её возвращению! Любовь, которую она видела в каждом
Ласки, улыбки и действия матери, братьев и сестёр казались Доре, как и должно было быть, самым ценным, что у неё было.
 Её возвращение напомнило им о другом возвращении, которое, если всё будет хорошо,
произойдёт зимой.  Сейчас был сентябрь, и в сумеречные полчаса после чая, когда все собрались,
они долго говорили об этом счастливом времени.

 Из будущего они вернулись в настоящее. Они говорили о доверии отца,
о своём обещании и о том, как они его выполнили. В тот вечер все они говорили очень открыто и свободно. Каждый
Каждый из них признал, что потерпел неудачу, и каждый решил, что в будущем нужно остерегаться этой слабости и бороться с ней. Даже Олив и Лотти ложились спать серьёзными и задумчивыми, потому что не могли забыть слова, так серьёзно произнесённые их матерью: «Даже ребёнка судят по его поступкам».



[Иллюстрация]

ГЛАВА XI.

ВОССОЕДИНЕНИЕ.

В оставшейся части того года все упорно и настойчиво старались
идти по пути долга, быть любящими, отзывчивыми и бескорыстными по отношению друг к другу. Это, несомненно, доставило бы радость их матери
Она видела, как доброе семя пускает корни и прорастает в сердцах её детей, и каждый день молилась о том, чтобы они и её муж были спасены и чтобы в начале следующего года они снова стали единой и счастливой семьёй.

 Она считала, что выздоровление Доры — не меньшее из её благословений. Вернувшись домой, она с радостью следовала указаниям врача и, стараясь не перенапрягаться, возвращалась к своим обязанностям только тогда, когда чувствовала себя полностью готовой к ним. Её выздоровление прошло быстрее, чем смела надеяться её мать.

И Лэнси, хотя он всегда будет слаб и никогда не сможет пользоваться своей бедной иссохшей конечностью, чувствовал себя лучше, чем когда-либо за последние годы. Затем выяснилось, что у него большие способности к рисованию, и в сердце маленького калеки зародилась надежда, что, если он будет терпеливо и упорно учиться, то в конце концов сможет зарабатывать на жизнь как художник. Другие люди, с более слабыми и уродливыми телами, чем у него, смогли это сделать, так почему бы и ему не попробовать? Эта надежда, которую он хранил в своём сердце, была источником счастья для Лэнси и избавила его от многого, что делало его безрадостным и угрюмым.

Так шло время. Пришли и прошли рождественские каникулы; снова начались уроки
дома и в школе; и через несколько дней корабль
, на котором мистер Грейнджер покинул Сидней, должен был прибыть в
Саутгемптон.

Был вечер; чай был убран, и все, кроме Фила,
который строил чудесный дом из деревянных кирпичей, оливковых и
Лотти, которая шила кукольную одежду, была поглощена либо книгами
, либо уроками. Впрочем, было еще одно исключение — миссис Грейнджер была
занята своим обычным занятием - штопкой чулок, в работе с которыми
время от времени она останавливалась, чтобы послушать, как Лэнси повторяет времена французского
глагола.

Две или три партии, а потом вспомнил, что они слышали
стойка дверной звонок, но никто не обращал внимания на то, что был
идя по улице, пока вдруг звучит голос Марии упал на
уши. В комнате было так тихо, и она говорила так нетерпеливо и взволнованно
, что ее слова были отчетливо слышны.

"Да что вы, сэр, это вы, конечно. О, разве они не обрадуются! Но
они ждали тебя не раньше, чем через день или два.

Затем послышался другой голос, и при первом звуке послышался тихий вскрик.
— сорвалось с губ миссис Грейнджер. Она поспешно встала со своего места и
в следующую секунду уже была в холле. Дети последовали за ней, и тут
послышались крики, топот, все столпились вокруг высокой бородатой фигуры в
пальто, и в дикой суматохе смешались возгласы радости и приветствия,
поцелуи, рыдания и смех.

Прошло совсем немного времени, прежде чем стало понятно, что благодаря
благоприятной погоде хороший корабль «Си"птица" завершила плавание
раньше, чем ожидалось, и, желая преподнести своей жене и детям
приятный сюрприз, мистер Грейнджер прибыл прямо из порта, не предупредив
о своем прибытии в Англию. Его ожидания от этой встречи
не были обмануты.

Мэри получила рукопожатие и, довольная и благодарная за доброжелательность, которую оно выражало
, удалилась на кухню. И пока она была занята
"доставанием чайных принадлежностей для хозяина", она постоянно вытирала слезы
при звуках радости, которые доносились до нее.

Что это был за вечер! Фил наконец-то заснул и попросил, чтобы его уложили в постель, но все остальные не спали до полуночи. Они чувствовали, что не могут оторваться от присутствия дорогого отца, которого так долго не было. И как же они его любили! Интересно, знали ли они об этом до того вечера?

Вскоре, когда часы пробили, предупреждая, что кому-то из них пора
идти спать, и после паузы, которая, казалось, возникла из-за того, что счастье в этой маленькой комнате стало почти невыносимым,
Эдгар, повинуясь желанию, которое он прочитал на лицах своих
братья и сестры, стал выразителем их всех.

"Отец, ты доверил нам— поручил", - сказал он; и, поднявшись с
своего места рядом с матерью, он нежно положил руку ей на плечо. "Мы
не выполнили это так, как должны, как могли бы, но я думаю,
мы можем честно сказать, что не были полностью забывчивыми, и каждый из нас
сделал что-то, чтобы доказать это ".

"Я знаю это, дорогой мальчик", - был ответ его отца. "Письма твоей матери
рассказали мне многое; остальное я мог бы восполнить сам. Я благодарю
вас всех за то, что вы так хорошо заботитесь о ней, и за стремление выполнять ваши и ты сделали всё возможное, чтобы облегчить ее состояние и помочь ей всем, чем мог. Это был
самый верный способ, которым ты мог показать свою любовь ко мне ".

"Отец, я этого не делал; я усугубил ее проблемы ". Слова исходили от Доры.
Она произнесла их горячо, импульсивно, что иногда было в ее манере.
И как только ее голос затих, было слышно, как Роберт сказал печально,—

"Ты знаешь, что я сделала. Я был худшим из всех".

"Мальчик мой, ты тяжело упал", - сказал мистер Грейнджер серьезно, но с нежностью- "но ты сожалел, и не дай Бог, чтобы я когда-нибудь заговорил о твоём, грешат против тебя. Будь благодарен, что ты извлек пользу из своего горького опыта. Ваше покаяние напомнило вам о вашем обещании, и я знаю, что вы стремились сдержать его, поскольку вы боролись со своими окружающими
грехами и неуклонно и уверенно преодолеваете их. Роберт, я не
думаю, нам нужно снова говорить о прошлом".
Нет, в этом не было необходимости; он почувствовал это и посмотрел в лицо своему отцу- лицо его было полно доверия и любви.

"И я старался сдержать обещание, отец".

"И я".

"И я.".

Ни один голос не умолк, но некоторые были уверены и самоуверенны, а другие
сомневались и колебались.

"Я знаю, что вы, каждый из вас, хотя некоторые из вас старались более храбро и усердно, чем остальные. Теперь давайте решим, что с этого времени мы будем ещё усерднее стремиться любить нашего Небесного Отца, угождать Ему и служить Ему. Тогда наша любовь друг к другу возрастёт и укрепится, ибо любящий Бога будет любить и своего брата. Дети,
преклоните колени вместе со мной и возблагодарим от всего сердца Того, кто позволил нам снова собраться вместе в безопасности, и попросим Его благословения на будущее, которое нас ждёт.

Искренняя молитва никогда не бывает напрасной, и, благословляя их, мы можем быть уверены, что усилия вновь воссоединившейся семьи не были бесплодными. Мы также можем быть уверены, что любовь Бога, связывающая их вместе и укрепляющая их любовь друг к другу, не могла бы создать более счастливого семейства, чем то, с которым мы должны теперь попрощаться.



 КОНЕЦ.