Невероятность

В облачном доме, где мягкие стены и лёгкая нега бытия, случился некий казус на днях. Оказался там случайно Мишка Ржавый. Бойкий паренёк свободных нравов, да ещё и рыжий от природы (за что и получил, собственно говоря, свою кличку), буквально свалился всем на голову.

Произошло это по ошибке небесной канцелярии или сам он просочился между мирами — не суть. Но его неожиданное там появление вызвало переполох небывалый среди местных жильцов и даже некоторую истерию.

А дело было так. Прекрасное солнечное утро нежно обнимало каждого из присутствующих облачной обители сладким пробуждением и вкусным завтраком.
Ластилось неспешными беседами ни о ч;м и в то же время о вечном. В столовой собрались почти все жильцы. Не было только Васьки Рябого и Соньки Золотая Ручка. Но эта парочка всегда опаздывала к завтраку, и их отсутствие не привлекло всеобщего внимания.

Трапеза подходила к концу, и, пока все не разбрелись по своим делам, слово взял Семёныч, самый древний обитатель этого дома. Он несколько раз постучал ложечкой по чашке и, когда гомон голосов стих и все взоры обратились к нему, выдержал паузу, затянулся трубкой и важно огласил планы на вечер. По случаю своего переезда в другой дом, Семёныч приглашал всех на прощальный ужин. В программе были заявлены шашлык по его фирменному рецепту, танцы и игра в мафию на раздевание.

Все одобрительно закивали, загалдели, предвкушая веселье и халявную выпивку, как вдруг потолок в столовой затрещал. Что-то лязгнуло, громыхнуло, посыпалась штукатурка, и из образовавшегося пролома упал человек. Свалился он аккурат на пустые стулья Васьки с Сонькой, которые по счастливой случайности так и не появились к завтраку.

Всё произошло настолько быстро, что никто толком ничего не понял. Большинство застыло в немом ужасе, слегка присев и прикрывая голову руками. Несколько дам громко взвизгнули. Лишь Семёныч, казалось не заметил случившегося, и продолжил пыхтеть своей трубкой.

Мишка Ржавый, а это был именно он, медленно поднялся, потирая ушибленное бедро — вс;-таки потолок был высоким и падение не особо мягким — огляделся по сторонам и сурово так изрёк:
— Экие вы странные! Разве не знаете, что завтракать в такую рань — это моветон?!

Тишина в столовой стояла такая, что было слышно шуршание всё ещё осыпающейся штукатурки.

Не дожидаясь ответа, Мишка, немного прихрамывая, направился к выходу. Взявшись за ручку двери, он оглянулся и хотел ещё что-то сказать, но передумал. Лишь громко хмыкнул, открыл дверь и исчез в темноте коридора.

* * *
Кризис в облачном доме назревал уже давно. Семёныч, которого раньше слушались все беспрекословно, сильно сдал в последнее время, а сплетни о его скором отъезде лишь добавляли разнузданности жильцам.

Васька Рябой и Сонька Золотая Ручка постоянно нарушали устоявшийся распорядок. Не приходили к завтраку, а иногда пропускали и ужин. Зато потом шарахались ночью в поисках съестного и баламутили местное население.

Семёныч тяжело вздохнул и снова набил давно потухшую трубку. В отличие от других жильцов дома, которые, оправившись от шока, разбрелись в поисках странного незнакомца, он всё ещё сидел в столовой и задумчиво смотрел в потолок.

Пролом от вторжения Мишки Ржавого затянулся примерно через час. Балки встали на место, и даже штукатурка вернулась к первоначальному виду. Вокруг было тихо и чисто. Столы и стулья стояли, как раньше, полы блестели, словно кто-то невидимый помаленьку и бесшумно навёл везде порядок.

Но это удивляло Семёныча гораздо меньше, чем фееричное падение паренька.

На самом деле состав обитателей дома был всегда неизменен. Ровно тридцать три единицы. Бывало, что кто-то исчезал, но на его месте как-то незаметно сразу появлялся другой. Все знали кто он и за что оказался здесь.

Последним лет двадцать назад материализовался Мики Дровосек вместо Лёхи Сумеречного. Но он был прям свой, да и внешне они были чем-то похожи. А вот чтобы так, с потолка, нарушая количество жильцов — на его памяти такого не было ни разу. Да и веяло от незнакомца чужеродным... А эта его фраза про моветон! Семёныч как никто в доме старался придерживаться старых традиций, и ранний завтрак был его особым пиететом.

Пыхнув трубкой в последний раз, он снова тяжело вздохнул, но потом хлопнул себя по ляжкам и решительно поднялся. Похоже, отъезд придётся отложить и как следует во всём разобраться.

Семёныч прям загривком чувствовал, что это только начало и грядут серьёзные перемены...

* * *
Мишка бесцельно слонялся по незнакомому месту. Ему казалось, что это сон, но просыпаться не хотелось. Наоборот, всё это было очень забавно и увлекательно.

Длинный коридор открывал всё новые повороты. Но множество дверей с табличками на непонятном языке были закрыты. Лишь дважды он смог попасть внутрь. В первом случае это было какое-то хоз помещение, похожее на заброшенный склад. Там вповалку лежали старые доски, сломанные стулья, дырявые вёдра, облезлые рамы без картин и ещё куча никому ненужного хлама.

В другой раз он наткнулся на незапертую комнату, которая оказалась уборной, что впрочем было как нельзя кстати.

Однако, после пары часов бесконечного коридора и закрытых дверей энтузиазма у Мишки поубавилось, и он откровенно заскучал. Ему хотелось бы вернуться в столовую, к тем смешным людям, но он не знал, как это сделать. Да и за всё это время он не встретил ни одной живой души.

Он совсем было отчаялся, когда очередная дверь вдруг поддалась его напору. На табличке было что-то написано, но он, как и прежде, не смог понять ни слова.
Осторожно заглянув внутрь, Мишка обнаружил жилую комнату. У окна был небольшой письменный столик с придвинутым стулом, а в углу примостились торшер и уютное кожаное кресло. У стены же стояла кровать, накрытая мягким пушистым покрывалом. И так ему захотелось полежать на ней, что сил просто не было устоять.

Проснулся Мишка от урчания в животе. Из коридора тянуло чем-то вкусным и очень мясным. Запах привёл его в столовую, которую он до этого безуспешно пытался найти.

Столы были празднично накрыты. Обещанный Семёнычем шашлык занимал почётное место в центре каждого стола и источал невероятный аромат.

Когда появился незваный гость, почти все жильцы облачного дома были уже в сборе. Отсутствовали опять только Васька Рябой и Сонька Золотая Ручка. Мишка, как ни в чем не бывало, уселся на пустое место и принялся за еду.

А в это время надпись на жилой комнате, в которой он недавно спал, дрогнула и поменялась. Вместо слов "Васька Рябой" теперь там значилось — "Мишка Ржавый".

* * *
— На самом деле в этой истории очень много белых пятен и непонятного. Может, стоит уже внести ясность?

— А зачем?

— Ну как зачем? Ты же автор! А автор всегда объясняет читателю что к чему...

— А если я не хочу или читатель сам достроит историю?

— Твоё право, конечно. Но ведь ты так не сделаешь?

— Допустим. Но у нас остался последний акт, а не сказано ещё так много всего...

— Много, да! Но давай проясним хотя бы основное. Вот Семёныч, например. Как он мог планировать свой отъезд, если состав жильцов облачного дома всегда неизменен? Кто-то тогда должен занять его место. Но кто?

— Так давай у него и спросим. Хотя кроме него, почти и некого спросить. Ты посмотри какая мизансцена в столовой! Уровень непроходимой глупости — запредельный. Отключка — максимальная. У большинства присутствующих стеклянные глаза, без единой мысли. Поесть и выпить на халяву — это предел их мечтаний.

Никто никогда не задумывался, куда раз в сто лет пропадал Семёныч.

— Так куда ты уезжал?

Но Семёныч молчал и неотрывно смотрел, как Мишка ест его шашлык.

— Куда ты уезжал?!! Куда я тебя спрашиваю!!!

— Не ори! Видишь, он в себе сейчас. Не мешай мыслительному процессу. Ему надо осознать свой шанс!

Никуда он не уезжал, ибо это невозможно, ведь количество жильцов всегда должно быть тридцать три. Семёныч просто запирался в своей комнате, чтобы не видеть этих опостылевших рыл хоть несколько дней. Побыть в одиночестве и вспомнить...

Но последнюю тысячу лет он не мог даже вспомнить и изолировался по привычке.

Бедный Семёныч! Ты так долго наслаждался своим раем в Вальгалле для зеков, что забыл о своём истинном желании — быть свободным.

Облачный дом — та же тюрьма строгого режима, но с "нежными" условиями для спящих душ. Условия там "нежные" настолько, чтоб ни один из них и не думал просыпаться и вновь стремиться хоть к чему-то. Например, снова оказаться в мире живых и перейти на новый уровень развития, осознав хоть что-то. Да просто хотя бы задаться вопросами: кто я, где я и зачем я здесь...

Но даже обрушение потолка и фееричное появление Мишки Ржавого не всколыхнуло в жильцах ничего. И поверь мне, им уже никто не поможет.

А вот Семёныч может вспомнить свою мечту о свободе. И тогда Мишка Ржавый займёт его место...

— Погоди, а как же Васька Рябой? Мишка же его место занял уже. Да и на табличке теперь его имя. И где вообще Сонька Золотая Ручка?

— Нет. Ты неправильно понял. Точнее, не всё видел. Надпись снова изменилась, буквально пару минут назад, как только Семёныч вспомнил. А вместо Васьки и Соньки... Короче, два новых жильца уже на пути в столовую.

— Ты меня совсем запутала, хоть ты и автор. Куда ты дела Ваську Рябого и Соньку Золотая Ручка?! Отвечай!!!

— Ну чего вот ты орёшь опять? Я же говорила, что жильцы пропадают порой, и на их месте сразу появляются другие. Видишь, они уже здесь. Едят шашлык Семёныча, как ни в чём не бывало. Да, с задержкой немного, но ведь пришли.

— А Васька с Сонькой?

— Ну чего ты заладил? Дались тебе вообще эти ребята? Они теперь не здесь и этого достаточно.

— Но я хочу знать!

— Экий ты нудный. Хорошо, я объясню. Постоянное нарушение режима дома выдавило их отсюда. Не соответствуют они этому месту больше. Понимаешь, так всегда бывает. Ты там, где вокруг всё тебе подобно.

— Ага, бесподобно ты уходишь от ответов! Всё прояснила, вроде, но так ничего и не понятно.

— О, боги! Не начинай, нормально же общались. И так слишком много букв. Кстати про буквы... Ты ведь догадался, что это именно буквы? Поэтому жильцов всегда тридцать три!

— Погоди, я опять ничего не понимаю. А как же Семёныч и его Вальгалла?

— Семёныч всего лишь последняя буква алфавита. "Я" всегда всем правит и стремится к свободе. Устаёт от всех, хочет изолироваться и самоосознаться.

Но... Пока мы имеем арбуз, барабан и виноград вместо "аз боги веди", облачный дом так и будет тюрьмой для спящих душ. А Мишка Ржавый, хоть и кажется, что он здесь по ошибке, но нет. Его "я" именно там, где оно звучит в унисон. Теперь это будет его шашлык и его Вальгалла, пока вновь не обрушится потолок, пока не рухнет категоричность его мира.

— А нельзя ли что-то с этим сделать? Может быть, ты взмахнёшь крылом и нафеячишь нам из зеков благородных офицеров?

— Знаешь, ты такой смешной! Даже Шекспир со своим "быть или не быть" вообще нервно курит в сторонке.

Есть вещи, которые есть такие какие они есть, и переделать их нельзя, только принять, потому что — "се ля ви"!