Про книжки. Октябрь 2020

Досмотрела "Бориса Годунова", возмутилась и полезла искать Скрынникова. Во время переезда, когда сын ещё маленький был - не давал мне толком книги собрать, разобрать и расставить. Собрать-то я их попыталась как стояли, то есть по темам, в порядке, который за предыдущие годы организовала и запомнила, но расставить по-старому не получилось, не было времени с малышом на руках. Чтобы не путались под ногами, я их расставила как попало "на первое время", и так всё и осталось.

Поскольку довольно быстро нам поставили модем, которого не было в северной квартире, я поняла, что грузчики, ругавшиеся, таская книжки, были правы: проще в сети найти нужный текст, чем на собственных полках, где всё смешалось, как в доме Облонских.

Но Скрынников! Я его живьём слушала, люблю, и точно знаю, что несколько его книжек у меня должны быть. Нашла про Грозного, нашла про самозванцев, про Бориса Годунова не нашла, куда-то напрочь засунула.

В процессе обнаружила, что на одном стеллаже, где нижние полки не закрыты, на самой нижней полке во втором ряду пыли скопилось! При обычной уборке я туда не залажу, второй ряд закрыт первым и не просунуть руку. Пришлось всё разобрать и протереть, ну а обратно, думаю, всё-таки попробую расставить хоть в каком-то порядке.

Не тут-то было! Попытка разложить книжки по кучкам привела к тому, что число кучек умножалось и умножалось, а засовывать-то всё равно на одну полку. Махнула рукой и поставила как было. Вспоминала по ходу модные советы: "вспомните 20 любимых занятий" или "сыграйте в сыщика, осмотрите своё жилище и составьте описание того, кто в нём живёт", "погрузитесь в детские воспоминания и представьте, кем бы вы могли стать".

Мда, думаю, одна случайная полочка и то, и другое, и третье навевает. В университет я поступила после 20-ти,  после работы стюардессой и лётного училища, после "Беларусьфильма" и сыктывкарской телестудии, и, с одной стороны, не жалею, а, с другой, серьёзно комплексовала в ЛГУ, где однокурсницы, большинство, после спецшкол были и щёлкали английские "тысячи" как орешки, а я над ними билась, хватая при случае первые попавшиеся пособия и адаптированные книжки, но помогало мне это плохо, время было упущено.

Хотя я вообще хватала всё, что меня заинтересовало, а интересовали меня, кроме специальности, русской литературы, литература английская, всеобщая история (чем древней, тем интересней), краеведение, архитектура, музыка, педагогика, богословие и церковная история, библеистика и русская религиозная философия, староверы и нестяжатели... Всё и не упомнить. Кино ещё.

С умилением перебрала старенькие потрёпанные брошюрки Гумилёва, Панченко, Колесова. Стоит взять их в руки - видишь и слышишь авторов, как живых. Гумилёва  с Колесовым только на лекциях и выставках видела-слышала, а Александр Михайлович сиживал в Публичке в Отделе рукописей.

"Сакральную географию" нашла, думала, потеряла. С её автором, Николаем Михайловичем Теребихиным, мы вместе на Соловках по каналам плавали на Соловецком форуме, он на вёслах, я на руле. Иных уж нет, а те далече. Как стрелой пронзила старая статья Георгия Федотова из "Русской души", "О национальном покаянии", со старыми моими пометками. Как в воду глядел.

Но больше всего обрадовалась, что "Мир саги. Становление литературы" Стеблин-Каменского нашла. Как говорится, сама мечтала бы именно такую написать, если бы сподобилась такой образованной быть, только не на материале исландских саг, а на древнерусском, и назвала бы "История вымысла в древнерусской литературе".

Но не судьба. Научная руководительница, покойная Наталья Сергеевна Демкова, мне говорила: - Наташа, затяните пояс и работайте, а то у Вас протуберанцевое образование, тут пусто, тут густо.

А я не могла ни сосредоточиться, ни пояс затянуть, вечно, с одной стороны, не то что в двух, в трёх местах одновременно работала, а с другой, когда перевелась в заочную аспирантуру и приезжала в Питер на сессии - разбрасывалась.

Закончилось всё это печально, тем, что променяв ради заработка университет на тв, обратно уже не вернулась и перебивалась после тв, чем Бог пошлёт, то репетиторством, то в частных школах работала. Не знаю, как "сыщик" раскрутил бы по книжкам эту историю и к чему бы отнёс "Элементарную теорию музыки" со "Всеми оперными либретто", но мне она сейчас логичной кажется, когда работала на тв,  мне все мои интересы удалось собрать в одну кучку: на православной просветительской программе работала с оператором и звукорежиссёром в качестве сценариста, ведущей и режиссёра, и всё пригодилось. Жаль, с системой современного тв такой дилетантский синкретический подход оказался несовместим, там нужны профессионалы-пропагандисты.

А как профессионалу до уровня Лотмана или Панченко, не говорю уже - Гумилёва, мне было как до Луны, в чём я всегда отдавала себе отчёт и утешалась, дескать, это мне без науки плохо, а ей без меня хорошо.

Лишний раз это и сейчас подтвердилось, посмотрела на дату "отдания в печать" "Мира саги" - август 1983-го, и подумала, что уже всё было сказано, когда я только в университет поступала.

Всё-таки, кроме статей в научных сборниках, одну книжку написала и издала, по принципу "сама пашу, сама сею, сама бороню": сначала перевела Житие преподобного Антония Сийского, потом краткое переложение написала, потом нашла деньги и иллюстрации, и уж совсем напоследок Акафист преподобному перевела в дореволюционную орфографию.

Кажется, это последнее, что освоила из профессиональных навыков: выучила правила и все корни  с ятем по "Церковнославянской грамоте", там в конце был раздел по дореволюционной орфографии. Денег хватило на 500 экземпляров, у меня только один остался, остальные подарила монастырю, а там они мигом разошлись. 

Теперь изредка только красивые книжки покупаю, чтобы приятно было рассматривать с внучатами и в руках подержать, или в церкви про исповедников и новомучеников. Всё остальное и правда можно в сети найти. Хотя до сих пор, когда решу на буккросссинг что-то отнести, всегда не просто оставлю, а соблазнюсь и поменяю.

Воротясь же на первое, отмечу, что "наш ответ Чемберлену", то есть "исторические" сериалы, снятые в духе "Игры престолов", только кажутся "чем-то новеньким", на деле же это жанр тех "саг об исландцах", которые Стеблин-Каменский считал "синкретической правдой", то есть тем, что рассказчик и слушатели принимают как есть, не различая "историческую правду" и "художественный вымысел". Можно было бы сказать - как дети, если бы там не было столько пошлости и разврата.

Ну, хотя бы пыль стёрла, и то дело.