Отчаянная дуэль

Зимним вечером граф Воскресенский Павел Алексеевич скучал. Прочитанная книга, дремлющая борзая и ленивый слуга у дверей словно дополняли настроение хозяина. За окном завывала вьюга, в уютном маленьком камине потрескивали дрова. Свечи отбрасывали необыкновенные блики на персидский ковер, который граф помнил с самого детства. Он вспомнил как играл на нем совсем еще мальцом и улыбнулся. С некоторых пор, после похорон отца ему не хватало компании. Одиночество словно преследовало его даже в этих стенах. Это мало заботило графа, который увлекся постройкой новой деревни. Ширились владения, находилась работа для плотников и каменщиков, радовались крестьяне. Граф подолгу проводил время в деревне, глядя как посреди зимы достраивают избы. Поставщики камней для кладки медлили, затянув до поздней осени, но он все же решил не откладывать. Соседи назвали это чудачеством и дорогой блажью, удивляясь стойкости и щедрости графа. Казалось, ничто не изменит этот размеренный быт барина, которого занимали повседневные заботы хозяйства. Послышался стук в дверь и граф удивился приходу приказчика. Тот был немного взволнован и обескуражен.
- Что случилось? – спросил граф.
- Из города ямщик прибыл. Человека привез, - подумав, отвечал приказчик.
- Гостя? – удивился граф, - в такое время?
- Да.
- И где же он?
- В холле. Просить?
- Проси, - граф отложил книгу и сел ближе к камину. 
Через некоторое время к нему зашел молодой человек, в котором граф силился узнать знакомого. Вглядевшись в черты лица, граф охнул и перевел взгляд на портрет отца. Из письма отца, которое ему дал юноша, он узнал о тайне его рождения и решил выполнить последнюю волю батюшки. Приказав слугам удалится, граф усадил юношу возле себя и велел успокоиться.
- Экий вы взволнованный, - сказал он, - тут впору мне волноваться. Но помилуйте, что с вами? Вы словно потеряете сознание!
- Со мной в экипаже приехала молодая барышня, - признался юноша, - я бы не беспокоил вас, если бы не нуждался в защите.
- Вы ее что, выкрали? – граф нахмурился, - она из благородных?
- Тогда как я нет.
- Ну как же нет. У нас одна фамилия и батюшка указывает вас одним из наследников. В церковных книгах опять таки имеется запись рождения. Как долго он скрывал это от всего света!
- Ее отец вовсе не считает меня ровней, - запальчиво отвечал юноша.
- Ерунда, - граф махнул рукой и вызвал слуг.
Распорядившись позаботиться о барышне и отвести гостю покои, он приказал накрыть на стол, решив поужинать с братом. Илья Алексеевич Воскресенский был удивлен приему и благодарен графу, радуясь удачной встрече. За столом граф рассказывал о постройке деревни, предлагая Илье остаться и распоряжаться доходами от нее. Он уверял, что это хоть и малый доход, но стабильный, решив подарить молодым свой дом на другом конце владений.
- Это каменный дом вне всяких сомнений послужит вам и будет очень хорош для молодой пары, - говорил он, - но, друг мой, отчего вы так грустны?
- А вы так щедры, - заметил Илья, - я даже не ожидал.
- Нас осталось двое, - заметил граф, - я буду наведываться в гости и ждать вас. Мы будем охотиться в угодьях и прекрасно проводить время.
- Вы не спрашиваете о ней, - Илья внимательно посомтрел на графа, - а между тем ее фамилия вам известна.
- Вот как?
- Ее отец и дядья частенько вас вспоминали.
- Даже так? Тогда скорее наша фамилия была на слуху, - улыбнулся граф, - ну и кто же эти славные господа?
- Ее отцом является граф Морозов Николай Иванович. Говорят, его брат Иван Иванович служил с вами.
- Угораздило же вас из всех барышень увести именно Морозову, - нахмурился граф, - они ведь убийцы. Любители так называемой благородной дуэли, в которой нет места благородству.
- Как это нет?
- Морозовы славятся своей жестокостью и лишь потому на дуэлях бьют насмерть. Скажу более, бывали случаи, когда намеренно добивали раненного. И если бы своими руками! Моего друга закололи в покоях после удачной дуэли до первой крови. Каково? Их место на каторге, но они непомерно богаты и, конечно же, попадут туда не в этой жизни. Мой вам совет, отвезите ее обратно. Не то ваших слуг будет ждать соблазн кошеля и вас скоро найдут мертвым.
- Но мы прибыли к вам.
Граф напомнил в каком обществе они живут, уверяя что со временем все пройдет. Он говорил о светлом будушем, том самом, где не было места барышне рода Морозовых. В его словах сквозил испуг за брата и собственный покой.
- Я сам отвезу ее, - решился граф, - а вы, мой дорогой, вы признаны мной и женитесь на любой благородной девице. В конце концов, у меня нет наследников. Я не собираюсь терять то, что судьба послала в дар. И не будем больше об этом!
Приказав брату молчать, граф после ужина незамедлительно прошел в покои девицы. Мария Николаевна Морозова была чудо как хороша. В свои восемнадцать лет она верила в любовь и лелеяла нежные чувства, взволнованно ожидая увидеть любимого. Каково же было ее удивление, когда на пороге предстал граф и приказал выехать с ним. Он заверил, что не отдаст брата, прося пожалеть его будущее. Она понимала, что он прав и лишь поникла, чувствуя разочарование. То что Илья не пришел проститься вовсе добивало ее и она уже не слышала железного тона графа. Находясь ночью в карете с девицей, граф с беспокойством оглядывался назад, радуясь стихшей погоде. Слуги скакали за ними, обгоняя и отставая, они были взяты для охраны.
- Они закроют меня в монастыре на всю жизнь, - она с ненавистью взглянула на него.
- Вы знали об этом, когда решились на побег.
- Илья заверил, что вы добры и схороните нас.
- От Морозовых? – усмехнулся граф, - да разве же от них что схоронишь? А вам не жаль Илью?
- Меня прочат в жены какому-то старику, вот я и решилась на побег. Илья был добр, - она развела руками, - он молод и хорош собой.
- И вы решили испытать судьбу ценой его жизни? – посуровел граф.
- Но неужто вам вовсе не жаль меня? – вскричала она.
- Мне не жаль Морозовых. И я даже рад, что кому-то из вас плохо, - жестко отвечал граф, - на ваших руках кровь невинных. Возможно ваш род расплатится вашим покоем за все зло.
- Как вы жестоки! – она смахнула слезы и побледнела, - меня ждет монастырь или свадьба.
- Я думаю, вы выберете свадьбу. Морозовы еще не отказывались от мирской жизни и вовсе не были богобоязнены, - граф словно вбил последний гвоздь в крышку гроба и дальше они ехали в тишине.
Прибыв в имение Морозовых, граф без страха вошел и передал девицу графу Морозову. Пожилой граф Морозов приказал ей убраться к себе, при этом подозрительно поглядывая на графа.
- Это вы ее выкрали? – спросил он.
- Я нашел ее у дороги. Едва не замерзла ваша барышня. Вот и решил подвезти. Замуж дочь выдаете?
- Нажалилась?
- Скорее порадовалась.
- Я так и понял. Что же, не стану вас более задерживать.
Они холодно попрощались и граф был рад выехать домой. Прибыв в имение поздней ночью, он узнал, что Илья отправился за барышней.
- А ты чего не удержал? – воскликнул граф.
- Господин так печалился, что я и не заметил, как он уговорил конюха и забрал карету, - приказчик развел руками, - сторож у ворот и вовсе проспал. Я же думал, господин лег в покоях, а он вон что удумал!
- Меняй лошадей, - граф сел в карету, - да водки мне принеси. Холод лютый, а мне приходится разъезжать!
- А может до утра подождете?
- Он не выживет до утра, - мрачно ответил граф. 
Непримиримая вражда двух господских фамилий веками отдаляла их друг от друга, заставив графа Воскресенского уйти в тень, исчезнуть из поля влияния Морозовых. С годами эти две фамилии не приглашались вместе в гости и не бывали за одним столом. Графу было отчего волноваться, понимая, что искра ненависти может разгореться и превратить в пламя все на своем пути. Тихая жизнь была нарушена и он понимал, что драки не миновать. Другое дело то, что ему вовсе не хотелось вступать в нее из-за девицы Морозовых, по ком билось сердце младшего брата. И дело было даже не родстве с Ильей. Граф понимал, что Морозовым будет в радость унизить Воскресенских. Позабытая вражда вновь искрой пробежала между ними, и уже не ясен был исход.
Увидев у дома Морозовых карету брата, граф ворвался в дом и застал его перед хозяином. Граф Морозов стоял чернее тучи, готовый стереть в порошок Илью, а с ним заодно и его брата.
- Как это понимать! – он кинулся к графу, - бастард вашего отца выкрал мою дочь и еще посмел явиться. Лопочет тут о любви!
- Тут какое-то недоразумение, - граф с тревогой взглянул на брата, - он был с нами в карете, и, видимо, просто пожалел вашу дочь, которая как мне показалось, вовсе не желает идти под венец со стариком. Кстати, а с каким стариком?
- Это уж не ваше дело!
- И еще. Мой брат вовсе не бастард. Скажу более, он мой единственный наследник.
- Наследник? Ваш? – граф Морозов по другому взглянул на Илью.
- Заверяю вас, он благородный юноша.
- А его мать?
- Его рождение подтверждено в церковной книге. Отец указал его в последнем завещании.
- Стало быть он ваш наследник и мечтает жениться на Марии, - задумался граф Морозов.
- Ну мало ли о чем он мечтает. Илья добр и просто хотел избавить девицу от нежеланного брака. Но уж такова судьба. Позвольте откланяться, дорогой граф. Нам пора.
Граф надеялся уйти поскорее, но не тут то было. Граф Морозов напомнил, что узнал от дочери где именно она была. Сказав, что барышне ее ранга не полагается быть в доме мужчины, он зло посмотрел на графа.
- Ее карета сломалась у моего дома. Что мне оставалось делать? – граф стал терять терпение, - но нам пора идти, дорогой мой!
- Вам следует остаться и мы обговорим женитьбу вашего брата с моей дочерью.
- Но вы же ее уже обещали другому, - удивился граф.
- Другому я выдам племянницу. А ваш наследник вправе на любовь. С вашим капиталом, разумеется.
- Разумеется, - подумав, кивнул граф.
Соглашаясь на брак, граф надеялся вернуть спокойную жизнь, уверяя Морозова в благородных помыслах брата. Утром они встретились вновь и назначили дату помолвки. Граф Воскресенский обязался отдать столичный дом молодым и отписать годовую ренту, чем порадовал всех. Он решил отделаться малой кровью, понимая, что худой мир лучше всего. Холодный ум графа не желал принимать чувства Ильи, но все же безопасность была превыше всего. Пригласив Морозовых объявить о помолвке в своем имении, граф Воскресенский немного успокоился. Возвращаясь с Ильей домой он велел не падать духом и быть готовым ко всему.
- Я знаю этих хитрых бестий, - говорил граф, - а потому слуг и служанок возмете лишь из нашего имения. Довольно будет приданого невесты. Чужих душ не принимать!
- Я так счастлив, что на все согласен, - улыбался Илья.
- Как бы нам всем это счастье боком не вышло. Словно в гадюшнике побывали, - граф покачал головой, - как все же слепа любовь!
Говоря эту фразу, граф Воскресенский и не догадывался, что именно его испытают в первый день официального знакомства со сватами. Пригласив на обед всех соседей он удивил их появлением брата и решением породниться с Морозовыми. Многозначительные взгляды были красноречивы, даже нашлись те, кто сочувственно спросил не давление ли это и попросил не скрывать.
- Любовь зла, - говорил граф, не зная, что его ждет этим днем, - а вот и наши сваты прибыли. Сегодня я объявлю о помолвке, господа.
Пройдя с Ильей встречать гостей, граф Воскресенский впервые испытал сильное потрясение при виде кузины Марии. Софья Николаевна Морозова была печальна и тиха. Она едва ответила на приветствие, тогда как все заметили волнение графа Воскресенского. Илья толкнул его и граф словно очнувшись, обратил внимание на сватов. Граф Морозов представил Софью как невесту графа Бельского, того самого, кому была когда-то обещана Мария.
- Племянница моя росла сироткой, да вот я все же устроил ее судьбу, - напыщенно сказал граф Морозов, - пойдет замуж за нашего соседа. А он уступит мне рудник.
- Стало быть за рудник отдаете, - не выдержал друг графа Воскресенского, Никита Семенович Белозерский.
- Стало быть, - Морозов недобро взглянул на гостя, - а вы кто будете чтобы судить? И вообще мы прибыли сватами на честный пир. Или не так, хозяин?
Граф Воскресенский повел сватов в гостиную, уверяя в добрых начинаниях. Показав дарственную на имя Ильи, он словно почувствовал как теряет брата. Зло светилось во взгляде Морозова, который спешил прибрать к рукам известный особняк Воскресенских.
- Еще дед мой завидовал тому особняку, - говорил он уже за столом, - да что уж дед, весь город почитай им восхищается. А теперь его хозяйкой станет Мария. Дочь моя рождена стать госпожой такого дома.
- И, надеюсь, подарит нам наследников, - сказал граф Воскресенский.
- Конечно, - подхватил Морозов, - на то она и баба. А вы, Никита Семенович, будто и не рады? Что, не ожидали нашего родства? Сват наш тих и неприметен, не то что прежние Воскресенские.
- Не я же породнился с вами, - отрезал граф Белозерский, - так чего мне печалиться?
- Вот ведь человек, - Морозов покачал головой, - не промолчит. При всех выскажется! Вы бы, дорогой сват, попридержали норов друга-то. А то неровен час беда случится.
- Да как вы смеете! – вспылил граф Белозерский, - угрожать надумали?!
- Господа, господа, - граф Воскресенский поднялся с места, - мы здесь собрались по другому поводу.
Представив брата обществу, граф объявил о его помолвке и не удивился временному затишью. Все кто был за столом словно чувствовали надвигающуюся трагедию, с жалостью глядя на графа Воскресенского, чей взгляд был прикован к одной особе.
- Да вы на ней дыру протрете, - Морозов подошел к графу после застолья, - чего вы все смотрите на Софью? Вижу глянулась девка, да только обещана она другому. Так что уймитесь, дорогой сват.
- Отдайте ее мне, - граф Воскресенский многообещающе взглянул на Морозова, - а я вам золота отсыплю. Французского золота.
- Трофейного? – Морозов живо глянул на него, - и сколько же?
- Не обижу. И молодым ренту увеличу.
- Ну если так, осталось сойтись в цене. Хотя далась вам бесприданница? Тем более что слухом пользуюсь, порчена она. Говорю вам как родственнику, чтобы после без обид.
Граф Воскресенский решил не размениваться на мелочах, спеша позабыть обо всем, договориться и вскоре удивленную Софью дядья оставили в имении графа, увозя с собой увесистый кошель, который не переминул показать ей граф Морозов.
Двадцати пяти лет от роду Софья Морозова считалась старой девой, от которой спешили избавиться. Слуги пустили слух о ее возможном поклоннике, дав нелицеприятную тему для сплетен и слухов в имении Морозовых. Она понимала, что ее попросту купили и вовсе не за дорого. Слушая о счастьи Марии, она вовсе не ждала любви от человека, назначившего за нее цену. Оставив ее в имении мужчины без всякого сопровождения, дядья словно навеки отвернулись от нее, открестившись, вздохнули, словно она была обузой. Граф Воскресенский был молод и нравился ей лишь этим. Сама мысль пойти под венец со стариком ввергала в отчаяние. Но в то же время поступок графа Воскресенского она расценила как подлость и была в ужасе от бесчестия. Ей казалось, что он купил себе забаву и только. Уверившись что впереди ее ждет монастырь либо погибель, Софья Морозова с ненавистью взглянула на вошедшего в ее покои графа Воскресенского.
- Гости разъехались, - сказал он, - ваша кузина уехала с отцом. А вас оставили здесь навсегда.
- Вот как, - она враждебно взглянула, - вы соизволили потратиться. Надо полагать, в накладе они не остались. Сколько?
- Вам вовсе не обязательно знать, - нахмурился он, - в нашем обществе такое не редкость. Скажем так, мне пришлось говорить на их языке. Звон золота это все, что они понимают.
- Это вовсе вас не оправдывает, - она отошла к окну, - вы купили меня как любую вещь в этих покоях. Зачем?
- Чтобы избавить вас от ужасной участи, что была уготована, - он развел руками, - а что еще мне оставалось? Отпустить вас с ними?
- Я не знаю, - она схватилась за голову, - я вас вовсе не знаю. И мне впервые страшно.
Заверив что ей нечего опасаться, граф попросил подумать о дате венчания, решив оставить выбор за ней.
- Это правда, что Воскресенские и Морозовы впервые за столь долгое время сели за стол? – вдруг спросила она.
- Говорят, наши деды не ладили, а отцы не хотели знаться, - кивнул он, - я пошел на уступки ради брата и ради вас.
- Вы потеряете обоих, - вдруг сказала она, - ничто не меняется. Я не раз слышала как они хотели расквитаться с вами лишь за то, что вы существуете. А теперь вы впустили в свой дом одну из Морозовых. Породнились с врагами своего рода. Стоит ли устраивать венчание с Марией или со мной? Они попросту хотят заполучить ваши владения вот и все.
- Вы придумываете, - он раздраженно махнул рукой, - существует уклад дворянства. Есть законы, в конце концов. Глава уездного дворянства сам лично прибудет на венчание Ильи. Он привезет разрешение на свадьбу. Нам не стоит опасаться ваших родичей.
Она лишь печально улыбнулась, понимая, что совсем скоро может стать вдовой. Ей вдруг стало жаль благородного графа, в чьих глазах светилось сострадание.
На следующий день графа Воскресенского с самого утра разбудил слуга. Сообщив о прибытии графа Белозерского, он помог хозяину надеть камзол и проводил в гостиную. Граф Белозерский беспокойно ходил по комнате, а завидев друга, бросился к нему.
- Что привело тебя в такую рань? – с беспокойством спросил граф Воскресенский, - весь дом еще спит. Илья проснулся?
- Почивают в покоях, - отвечал слуга.
- Как ты можешь быть таким спокойным! – вскричал граф Белозерский, - на тебя вчера в салоне мадам Тюссо спорили. Тянули жребий на трости! Чья рука окажется поверх трости тот и должен заколоть тебя в темном переулке!
- Чушь! Морозовы хоть и звери, но все же благородны, - граф усадил друга за стол и велел накрывать.
- Я сам слышал и поверь мне, они постарались, чтобы я услышал!
- Они  попросту провоцировали тебя. Ведь ты сам вчера придрался к свату, - напомнил граф.
- Ох, до чего ты наивен! Наивен и добр! А этот твой брат и письмо батюшки, насколько все достоверно?
- О чем ты?
- О том что Илья может статься их человеком, вот о чем! Они так долго не могли подобраться к тебе! А тут ты еще и девицу у себя оставил! Как это понимать?
- Илья похож на отца.
- Совпадение. Его могли подобрать.
- Почерк отца.
- Подделка.
- Наша фамильная бумага.
- Выкрана.
- Чушь! Я даже думать не желаю, - граф строго взглянул на друга.
- А эта девица очень похожа на тех, по ком ты страдал. Белокурая, синие глаза, тонкие черты лица. Ее тоже могли нанять.
- Ты мнителен и причем черезчур.
Граф Белозерский привел еще несколько доводов, но не добился ничего. Воскресенский лишь пожимал плечами, уверяя что старинной вражбе пора положить конец. Он напомнил, что сам не имел никаких споров с Морозовыми и что глупо копаться в прошлом. И пока два друга спорили, из черного хода прислуги выскользнула Софья, направляясь в самую гущу черного леса.
Лишь через час, когда испуганная служанка заявила об исчезновении госпожи, приказчик доложился графу. Воскресенский приказал послать мужиков на поиски, в отчаянии заметив какая лютая стужа стоит на дворе.
- Она с ума сошла, - покачал головой граф Белозерский, - зачем?
- Она считает, что ее купили как эту мебель, - ответил граф, - ее гордость уязвлена. А еще она полагает, что это все приведет к беде. И ты говоришь совсем как она.
- Стало быть так и будет, - мрачно ответил граф Белозерский.
Поиски увенчались успехом и вскоре Софью привезли на телеге. Граф встретил ее во дворе, и передал заботам служанок, которые лишь охнули глядя на госпожу.
- Я все равно покину вас, - Софья схватила его за руку, - не хочу губить еще одну невинную душу.
- Вы бредите, - граф смотрел ей вслед, чувствуя обжигающий мороз.
Граф Белозерский вышел следом, с неким удивлением глядя на Софью. Они все поспешили в дом. Приказав не спускать глаз с гостьи, граф закрылся с другом в кабинете.
- И о ком она говорила? Она кого-то погубила по наущению дядьев? вопрошал граф Белозерский.
- Я не желаю копаться в прошлом, - Воскресенский поднял руку, - и довольно об этом.
- Но прошлое само придет к тебе и тут уж тебе не увернуться, - отвечал друг, - тебе придется дать им отпор. Либо они покроют твое имя позором, и отберут состояние. Много ли мужей было отравлено после брака, много ли вдов осталось?
- Я подумаю об этом. Но большего обещать не могу, - помрачнел граф Воскресенский. 

Граф Белозерский с неким отвращением смотрел на собеседника, понимая, что его накладные в руках злейшего врага. Граф Морозов упивался его поверженным видом, желая уязвить еще больше.
- Ваш друг ничего не заподозрил? – спросил он.
- Ничего.
- И вам ведь удастся заронить сомнение в его сердце так, чтобы он сам избавился он брата?
- Как вы это себе представляете? – устало спросил Белозерский.
- Вы ведь друзья. Он верит вам. День за днем вы будете говорить об Илье и мы добьемся дуэли братьев, где уже какая разница кто кого пристрелит. Братоубийство как тяжкий грех ляжет пятном на весь род Воскресенских. Это месть по библейски, не так ли?
- Вы просто дьявол, - не выдержал граф, - я сказал об Илье и он задумался. Вы же обещали вернуть мне мои закладные.
- Те самые, которые выкупил у верного купца, - усмехнулся Морозов, - вам не стоит брать в долг у купцов. Они ведь мужики, их даже на дуэль не вызовешь. Я верну их обязательно, как только ваш друг отвернется от брата.
- А если не отвернется? Граф известен своей добротой.
- Сомнения заточат его как червь, - граф Морозов сверкнул глазами, - да так, что он сам себя станет изводить.
- А как же Софья? Она тоже в вашей игре?
- Она разобьет ему сердце. Ведь это как вы называете, настоящая любовь. Вот только замешана она не на чувствах, а на золоте. С него все началось им и закончится.
- Пристрелить бы вас, - граф Белозерский презрительно смотрел на Морозова, - или шпагой забить. Вот была бы потеха.
- Ваша милость изволили нанять молодцов для охраны. Никак побаиваетесь, - казалось Морозов забавлялся, - все закончится с выстрелом Воскресенских. И неважно которого из них убьет порох.
- Вы сгорите в аду.
- Это ведь не я предаю друга, - граф Морозов вдруг зло посмотрел на Белозерского, - я вас чуть прижал и вы его сдали. Так может пустите пулю в висок?
Последняя фраза эхом звучала в голове графа Белозерского, гонец которого выехал к Воскресенскому с подробным признанием. Не успел граф прибыть к другу, как нашел в его доме жандармов и узнал о самоубийстве. Решив отправить Илью в Европу сразу после венчания, он вновь остался один, замкнулся, закрывшись ото всех. Поселив Софью в доме Ильи, он словно выслал ее из поместья, не желая видеть Морозовых, зачастивших с визитом к племяннице. Лишь Илья понимал брата, порой с тревогой глядя на него. Он признался как изменилась Мария, какой властной и жадной стала она до всего.
- Но ты ведь любишь ее? – с тревогой вопрошал граф.
- Не знаю, - мрачнел Илья, - я любил ее, но она стала другой. Она так походит на отца!
- Я ведь предупреждал, - сокрушался граф, - разве что разорвать помолвку.
- Они вызовут нас на дуэль.
- Пусть меня вызовут. Друг покончил с собой, возлюбленная ходит словно тень, а тебе угрожает опасность. К тому же я неплохо стреляю. Боже мой! Это снова случилось! Каждое поколение каким-то чудовищным образом сталкивается до смерти. Смерть Белозерского на их совести!
- Он был слаб.
- Он был другом, - граф Воскресенский помрачнел, - а сейчас я вынужден принимать их у себя. Нет, мы разорвем вашу помолвку.
Сообщив в письме о разрыве помолвки, граф усилил охрану и выдворил всех новых слуг. Илья переехал в имение и весь уезд словно замер, ожидая удара со стороны клана Морозовых.

  Павел Алексеевич Воскресенский происходил от столбовых дворян и безмерно этим гордился. Само происхождение гарантировало ему беспечную жизнь и неприступность, а капитал и вовсе делал недосягаемым. С годами граф Воскресенский и вовсе уверовал в это и лишь поэтому нехотя признал некую боязнь перед кланом Морозовых. Будучи офицером его величества, граф пытался преодолеть себя, и как это присуще благородному человеку той эпохи, он решился на борьбу. На самом деле борьба была в натуре графа, сразу вспомнившего свои брустверы и тяготы войны с французом. Отступать он ненавидел, считая, что уж лучше погибнуть в схватке. Он знал, что схватка неминуема и лишь одно имя заставляло сейчас пересмотреть все интересы. Это имя дамы заставило позабыть о всякой осторожности, и вот он уже спешил в свой особняк на встречу с ней.

Софья Морозова с некоторой неприязнью встретила графа Воскресенского. Она видела влюбленный взгляд и не понимала его доводов, не желая быть погибелью графа.

- Вы подумали о венчании? – спросил он, - с отъездом Ильи вам надо бы поторопиться. Живете здесь одна, а слуги и вовсе во флигеле. Вам не страшно?

- Я даже не запираю двери, - призналась она, - вдруг им вздумается избавиться от меня. Конечно, вам назло.

- Вы совсем как Илья, - он осуждающе посмотрел на нее, - не верите в крепость законов и говорите о безысходности. Но так ли все страшно на самом деле?

- Вам видимо не рассказывали ужасов, - отвечала она, - дядья часто вспоминали прошлое. То, как был заколот ваш дядя, к примеру. Его ранили, а после добили шпагами. Говорят, он умолял оставить ему жизнь. Еще бы, ведь он был так молод! А его не пощадили.

- Я не желаю оглядываться на прошлое из-за вас. Илья свободен и сейчас нам следует держаться вместе. А потому нам следует поспешить с датой венчания.

- Отвезите меня в монастырь. Не бойтесь, я просто помолюсь. А после вы меня заберете.

- Хорошо, - согласился он и велел собираться.

Софья Морозова отпросилась остаться на неделю, не подозревая каким опасностям подвергает графа Воскресенского. Не успел пройти и день, как к нему в салоне подошел граф Морозов. Его недобрый вид не сулил ничего хорошего. Граф Воскресенский как раз сделал заказ и листал газету. Увидев Морозова, он помрачнел и поднялся.

- Что вам угодно? – сухо спросил он.

- Вы расстроили помолвку моей дочери, упекли в монастырь племянницу, и еще спрашиваете! – вспылил Морозов, - да у меня куча поводов вызывать вас на дуэль!

- Так вызывайте, - граф отложил газету и заметил, как внимание господ обращено на них.

- Выбор оружия за вами, граф.

- Шпага, - сказал граф Воскресенский.

- Господа, указом императора дуэли запрещены, - к ним подошел граф Бутурлин Алексей Семенович, - вы не смеете нарушить его. Иначе ссылка неизбежна.

- Он выбрал шпагу, так как знает, что в стрельбе мне нет равных, - граф Морозов даже не прислушался, - вам, сударь, жить хочется. Но эта дуэль будет не до первой крови, а насмерть.

- Я запрещаю вам, господа, - к ним подошел глава уездного дворянства Бутурлин Семен Иванович, - мой сын прав, указ императора равен для всех. И если кто-то помрет, я заведу дело так, что ничто не спасет злодея.

- Вы как всегда некстати, - граф Морозов зло глянул на главу.

- Его величеству будет доложено о ваших распрях, - наседал глава, - более того, брак графа Воскресенского с вашей племянницей послужит хорошим поводом для начала мирного сосуществования. Крепкой дружбы не будет, но и драться вам я не позволю.

 

Приезд Софьи Морозовой в поместье графа Воскресенского взволновал весь уезд. Нашлись сердобольные соседи, призывавшие соблюсти приличия. В особенности на этом настаивала графиня Луиза Шереметьева. Пожилая дама прибыла к обеду и была принята. Граф нехотя выслушал ее, понимая, что она стремится все взять под контроль.

- Вы должны понимать, что как мужчина вовсе не можете жить с невестой до венчания, - говорила она, - что скажут в свете!

- Да кому какое дело! – не выдержал граф.

- Да хоть бы и мне, - не отставала она, - ведь если каждый сейчас переступит через это и начнет диктовать законы, что с нами станется? Софья, конечно же не так юна, но все же дама высшего общества. Это вам не кухарка какая-то!

- Вы можете остаться и погостить у нас, - уступил граф.

- Я?

- Составите ей компанию.

- Но как же мой супруг? Иван Захарович Шереметьев не допустит чтобы я в чужом доме, да еще на несколько недель! – от волнения она замахала веером.

- Но вы же будете с Софьей.

- А муж мой к тому времени забросит диету и откроет наливку! – она покачала головой, - нет, я не могу остаться. А может Софья побудет в монастыре до венчания?

- Не побудет.

Этот спор затягивался и уже грозил перерасти в нечто большее, когда в имение прибыла тетка графа Воскресенского. Мария Алексеевна Воскресенская была в возрасте и едва добралась до племянника. Она не сразу заметила гостью, расспрашивая по дороге в гостиную растерявшегося слугу. Поздоровавшись со всеми, она села на диван.

- Боже мой! Вот это дороги! – воскликнула она, - уж думала не доеду. А что происходит? Вы здесь что делаете, моя дорогая?

- Посчитала своим долгом предупредить графа о возможных последствиях пребывания Софьи в этом имении, - сказала графиня Шереметьева.

- Господи! Надеюсь последствия будут и вскоре я умру спокойной после рождения наследника. Мой брат и твой отец хотел бы этого, дорогой племянник.

- А ведь до венчания еще ждать и ждать, - сказала графиня Шереметьева.

- Я понимаю все. Не старайтесь, ничего не получится, - графиня Воскресенская покачала головой, - всегда и везде нарушались приличия. Ничего страшного, если наследник графа родится месяцем раньше. Главное от него.

- И это говорите вы! – упрекнула ее гостья.

- Не секрет что порой мы сами выдаем пораньше дочерей, когда те оказываются в интересном положении. Давайте говорить как есть, - стояла на своем графиня.

- Боже мой! И вы о таком при графе! – восклицала графиня Шереметьева, - лучше будет если Софья останется в монастыре до венчания.

- Чтобы там понести от какого-нибудь странника? – фыркнул тетка, - такое уже бывало между прочим в вашем роду.    

- Наговор!

- Были слухи и все на этом.

После долгих споров обе дамы устали и решили предоставить право выбора графу. К вечеру Софья прибыла в имение, а тетушка графа выехала к подруге в гости. Граф остался с невестой и решил навестить ее. Надо ли говорить о волнении Софьи, когда поздним вечером в покои вошел он и служанки поспешили выйти. Признавшись в любви, граф искал взаимности, надеясь на нее, протянул руку и этого было достаточно. Качая в объятиях будущую супругу, он строил планы на будущее, как можно скорее желая выехать в Европу. 

 
продолжение следует...