Волкодав

Между Новосибирском и Камнем-на-Оби расположено большое старинное село. Хотя справедливости ради стоит отметить, что большим оно стало лишь около тридцати лет назад, а до этого было обычной деревней, каких много в нашей стране.

И ничем особенным это село не выделяется, кроме одной истории, которой до сих пор с удовольствием делятся с приезжими местные жители.

***

Юрий Васильев, прибыл в село, как молодой специалист, получивший направление на местный лесозаготовительный комбинат после окончания техникума. Да, дело было в те самые советские времена, когда выпускник любого профессионального образовательного учреждения трудоустраивался и должен был отработать не менее двух лет на предприятии, куда его направили после окончания.

Именно тогда Юрий услышал эту историю. Местные жители уверяли, что всё это “чистая правда”, но Юрка, конечно, не верил и только снисходительно усмехался. До одного случая.

А дело было так. Юрия определили на постой к деду Трофиму. Старый вояка был крепок телом и духом, был отличным рассказчиком и варил замечательный самогон.

Однажды субботним вечером, за стаканчиком чистого, как слеза, напитка, он рассказал Юрию эту историю. Она произошла в конце 40-х годов прошлого века.

РАССКАЗ ДЕДА ТРОФИМА
Жила в их селе женщина по имени Марта, заведующая местным сельмагом. Муж Марты пропал без вести, и она одна воспитывала двух сыновей-погодок. Однажды февральским вечером к дому Марты подъехал милицейский наряд на запряженной парой лошадей подводе. Женщину задержали и повезли в районный центр. Увидев стражей порядка, Марта начала возмущаться и ругаться. Недолго думая, милиционеры надели на неё наручники и привязали к саням. Детей тоже взяли с собой.

Чтобы быстрее добраться до райцентра, милиционеры решили поехать через ельник. Обычно этой дорогой нечасто пользовались зимой, но поскольку снегопада не было уже больше недели, милиционеры подумали, что путь будет накатанным.

Жаль, что они не расспросили местных жителей об этой дороге. Если бы они это сделали, то узнали бы, что в ельнике обосновалась большая стая волков.

ВОЛКИ
Дороги людей и волков пересеклись. Милиционеры отстреливались, уложив на снег около десятка волков. Возможно, они бы спаслись, но испуганные лошади рванули и опрокинули сани.

Лошади смогли спастись, но люди… Очевидцы, плача, рассказывали, что от людей остались лишь растерзанные одежды. Марта, привязанная к саням, выжила, но её разум помутился. Её отвезли в больницу в город, но вскоре её следы затерялись.

Однако через четыре года сельчане начали встречать женщину, в которой старожилы узнали Марту. Она отчаянно заламывала руки, словно моля о помощи. Она появлялась всегда в последних числах февраля, а через два-три дня к селу подходили волки так близко, что собаки захлебывались лаем, а коровы не давали молока от страха.

— Жалко людей, - вздохнул Юрка, — но в призрак Марты я не верю.

— Как знать, — дед Трофим разлил ещё по одной. —Вчера водитель и почтальон, развозившие пенсию, рассказали, что видели женщину, вероятно, ту самую Марту. Она вышла из леса к дороге, махала руками, указывая на ельник, как бы предупреждая о появлении волков. А кода они подъехали ближе, исчезла.

Дед хрустнул солёным огурчиком и стал убирать со стола.

АЛЁНА
После ужина дед Трофим сразу отправился спать, а Юрий решил сходить в местный клуб. После дедова самогона Юрке казалось, что силы у него немерено, и на танцполе слово за слово он закусился с местными ребятами.

Помяли Юрку крепко, так что даже пришлось ехать в районную больницу и зашивать бровь. Доктор выписал Юрке больничный и назначил явиться через три дня в сельский медпункт на перевязку.

И вот после перевязки, когда Юрка собирался уже уходить, сестра местного милосердия попросила его задержаться.

Юрке на тот момент было двадцать лет, а ей около двадцати восьми. Звали медсестру Алёна.

— Чаю хочешь? — предложила Алёна.
Юрка скривился. Увидев его постную физиономию, Алёна усмехнулась и достала из шкафчика пузырёк со спиртом.

— Много не налью, — сказала она, — не потому что жалко, нет, совсем нет, просто я хочу, чтобы ты проводил меня домой. Скоро стемнеет, а я боюсь темноты. Если бы не ты, я бы давно ушла. Проводишь?
— О чём разговор? — важно сказал Юрка. — Только от кого тебя охранять? Все тебя знают, кто тронет-то?
— Да не об этом речь, — тихо ответила медсестра и глянула в окно. — Опять «она» появилась.
— А кто это?
— Марта.
— И ты в неё веришь? — Юрка не смог сдержать усмешки. — Не бойся! Со мной тебе никто не страшен. — Юрка шутливо подбоченился.

Алёна расхохоталась. — Видел бы ты себя сейчас.

Юрка взглянул в зеркало на свою заклеенную пластырем бровь и синяк под глазом и сам рассмеялся.

— Серьёзные у вас ребята, чуть что — сразу по башке.

— Сам виноват, тут силу показывать не надо. Ты ещё им спасибо скажешь, что не покалечили тебя.

— Да я понимаю, что не прав, — сокрушённо сказал Юрка, — стыдно.

— Ну, раз стыдно, значит, всё наладится, ребята наши отходчивые, вот посмотришь, они же первые извиняться будут. Да и тебе стоит повиниться. У нас так принято: подрались, повинились, подружились. Сколько уже я на эти ваши «разборки» йоду перевела. Ну что, пошли что ли?

Юра с Алёной оделись и вышли на крыльцо медпункта. Было уже темно и довольно холодно. Конец февраля в этих местах - еще глубокая зима.

До избы Алёны было рукой подать. Девушка доверчиво взяла Юрия под руку, и от этого простого жеста они как-то сразу стали ближе.

Юрий ощутил на себе груз ответственности за её безопасность и хотя ни в какую Марту он, конечно, не верил, но по сторонам поглядывал.

До дома Алёны добрались быстро.
— Может, зайдёшь? Тут как-то не по себе. Да не бойся, у меня в селе женихов нет, бывший муж в райцентре живёт, а дурной славы я не боюсь. Отбоялась в своё время.

Её внезапная откровенность расположила Юрия к ней, возникло чувство доверия и симпатии.
— А я и не боюсь, — пробормотал он себе под нос и смело шагнул за порог.

Жилище Алёны было скромным, но уютным. На окнах висели белоснежные занавески, полы были застелены вязаными дорожками и кружками. В проёме перегородки виднелась массивная дореволюционная кровать с набалдашниками и большими подушками, аккуратно заправленными в такие же белые наволочки.

В кухне, возле большой русской печи, лежали берёзовые чурки, а на припечке сохло несколько полосок бересты для растопки.

Юрий помог Алёне растопить печь, и вскоре по всей избе распространился тёплый деревенский дух. Алёна усадила его за стол, а сама принялась хлопотать у печи. Вскоре они уже пили чай с мятой и разговаривали о Марте. Алёна рассказывала какие-то небылицы, которые Юрий, реалист по натуре, отказывался понимать, считая их откровенной выдумкой людей, уверовавших в местную легенду. Алёна не была исключением.

Алёна определённо нравилась Юрию, но вместе с тем он не хотел, чтобы она оказалась «доступной дамочкой».

И, как бы читая его мысли, Алёна сказала:
— Тебе пора. Поздно уже. Да и мне завтра вставать рано.

МАРТА
Через три дня Юрию нужно было ехать в райцентр, чтобы закрыть больничный, но транспорта не было: автобус не пришёл, а местные автолюбители не собирались в райцентр. На помощь пришёл сосед Николай, который работал скотником. Он дал Юрию своего коня, помог запрячь его в сани, положил пару охапок сена и старый огромный овечий тулуп.

— Если замёрзнешь, — сказал он, — не ленись, беги рядом с санями, только вожжи не выпускай, конь резвый, ждать тебя не будет.

Юрий впервые ехал в райцентр на лошади. Хотя ему доводилось управлять подводой, но всё равно было немного страшно. Конь был чужим, а он один, и вокруг на много вёрст простиралась сибирская тайга. И ведь не лето.

Через три километра дорога раздвоилась. Один рукав тянулся прямо, а второй сворачивал вправо, к ельнику. Сейчас уже точно не сказать, кто принял решение свернуть, то ли конь, то ли человек, но сани повернули к ельнику. Юрий подумал, что этот путь короче на десять километров, и он быстрее доберётся до райцентра и обратно.

Юрий натянул на себя тулуп, намотал на руку вожжи и задремал.

Очнулся Юрий оттого, что сани дёрнулись и поехали быстрее. Он посмотрел по сторонам, и волосы на голове встали дыбом. По ельнику параллельно дороге справа и слева бежали волки. Юрий прикинул, что хищников должно быть около тридцати.

Дорога впереди делала крутой поворот, и часть волков понеслась наперерез, а вторая продолжала бежать с другого бока от повозки.

Самый нетерпеливый попытался на ходу запрыгнуть в сани — его Юрий со всей силы хлестнул прутом, которым подгонял лошадь. Хищник взвыл и отстал, но хворостина сломалась. Юрий покрутил головой, оценивая размеры волчьего войска - звери были рядом, голодные, злые, безжалостные…

Юрий стал ощупывать сани в поисках хоть какого-то орудия. К его счастью, сбоку под сеном он обнаружил вилы, которыми Николай подкидывал сено. Взяв их наперевес, Юрий решил, что так просто не сдастся, и приготовился к бою.

ОДИН ПРОТИВ ВОЛКОВ
Взмыленный конь начал сдавать. На повороте пара волков из тех, что бежали наперерез, бросились лошади под ноги. Конь взбрыкнул, размозжив копытом голову одному из них, и резко рванул вправо.

Затем он развернулся и во весь опор помчался обратно в деревню, оставив выпавшего из саней возницу один на один с волчьей стаей.

Юрий разбил голову еще одному волку, но тут вся стая накинулась на него, повалила на снег и начала рвать одежду, точнее, старый овечий тулуп, из которого он, к счастью, так и не вылез.

Волки грызли тулуп, задыхаясь от шерсти, но развязка была уже близка. Юрий, сам зверея от ужаса, колол волков вилами, бил черенком, ломая лапы и головы, и уже почти теряя сознание, вдруг увидел, как какая-то женщина с ножом в руке полосовала волков направо и налево, с невиданной силой отбрасывая их в стороны…

Очнулся я в райцентровской больнице с вывихом правой ключицы, искусаными руками и икрами. У кровати сидел Николай.

— Ну, привет, волкодав, — улыбнулся он. — Скажи спасибо коню. Если бы он не прибежал домой, всё было бы кончено. Как только я увидел перевернутые сани, сразу всё понял, схватил ружье, позвал мужиков и по следу, благо, что близко.

Когда мы подоспели, ты уже лежал без сознания лицом вниз. Волков твоих кого постреляли, кого прогнали. Ты трем волкам лапы переломал, а двух забил. Так вместе и лежали.

— Сколько я уже здесь? — спросил Юрий.
— Третий день лежишь, только сегодня в себя пришёл. Врач мой родственник, пропустил, но больше никого не пускает.
— Коля, — прошептал Юрий, — а в ельнике больше никого не было?
— Как тебе сказать, — задумчиво ответил Николай. — Людей мы не видели, но кто-то тебе помогал, потому что несколько волков были зарезаны ножом и валялись далеко от тебя. Ты сам-то кого-то видел?
— Видел.
— Кого?
— Догадайся с трёх раз.

Коля посмотрел на Юрия, потом покосился на дверь, наклонился и прошептал на ухо:

— Марта?
— А кто ещё? — тоже шёпотом спросил Юрий.
— Ты видел Марту?
— Может быть, я не спрашивал имени. Я видел, как она махала ножом, а потом потерял сознание.
— Только никому об этом не говори, — так же заговорщицки прошептал Николай.
— Почему?
— Да потому что тебя сразу в другую больницу определят.
— Это верно, — согласился Юрий. — Тогда тех волков бери на себя.
— Уже взял. Милиция приезжала, разбиралась. Я сказал, что это я с мужиками порезал волков. Так в протоколе и написали. Ладно, всё, что я хотел сказать, — сказал. Выздоравливай. Дома тебя Алёнка будет долечивать.

И, подмигнув, Николай ушёл. Но сразу вошёл доктор.

— Здравствуй, волкодав, — поприветствовал его доктор. — Ну ты молодец! Мне скоро шестьдесят лет, но такое я вижу и слышу впервые. Маугли какой-то. Вернее, Тарзан. На волков с голыми руками. Герой! Ничего, подымем тебя на ноги. Я уж постараюсь.

На следующий день пришла милиция. Юрий им всё рассказал, почти всё. О Марте он не сказал ни слова…

***

Через две недели Юрия выписали, но повязки пока не сняли, попросили потерпеть ещё дней десять, мол, пусть заживёт получше.

Юрий вернулся в село после обеда, а вечером в избу постучали. На крыльце, с виноватыми лицами, стояли ребята, которые недавно намяли ему бока в клубе.

— Заходите, — радушно пригласил Юрий их в избу.

И там, за столом, приняв примирительные «сто» грамм, они поклялись друг другу в вечной дружбе, которую, кстати, хранят по сей день.

Расстались часов в десять, а в одиннадцать пришла Алёна. С порога кинулась обнимать Юрия, стала целовать и осталась до утра, уйдя до того, как проснулся дед Трофим, хотя, возможно, старик и не спал, а просто не хотел смущать молодых.

На следующее утро, зайдя в сарай за дровами, Юрий обнаружил длинный широкий нож с наборной рукоятью, воткнутый в дверной косяк. Он сразу его узнал. Это им Марта полосовала волков, но как он оказался здесь — Юрий так и не узнал.

Юрий прожил в этом селе положенные два года, привык отзываться на кличку Волкодав, но с Алёной у них дальше нескольких встреч дело не зашло.

Пока был жив дед Трофим, они писали друг другу письма. В одном из посланий старик написал, что Алёна сошлась с бывшим мужем и переехала в райцентр. Марту больше никто не видел, но что самое удивительное — волков тоже не стало…