Больничные истории. Часть 1

Удаление нёбных миндалин – неприятная, но иногда крайне необходимая процедура, которую мне по воле случая довелось испытать на себе. И вот одним прекрасным мартовским утром я приехала в больницу на госпитализацию. После муторного оформления я поднялась на нужный этаж и расположилась в указанной палате самой первой, выбрав себе наиболее приглянувшуюся кровать. Долго ожидать не пришлось – вскоре по мою душу пришёл молодой врач и пригласил меня на осмотр хирургом. После серии стандартных вопросов мне подсунули внушительную кипу бумаг со всякого рода согласиями, среди которых неожиданно всплыло согласие на участие аспирантов и ординаторов в операции.
«Ну всё, это финиш», - пессимистично подумала я, подписывая согласие, - «скажите моим родителям, что я их люблю!»
 В общем-то, ничего против студентов я не имела, так как сама на тот момент являлась студенткой, но поскольку это была моя первая операция под общим наркозом, страх от участия оных присутствовал. Получив от меня все необходимые согласия и разрешения, врач направил меня к анестезиологу на осмотр. Поблуждав немного по коридорам больницы и словив-таки определённую дозу ужаса, я наконец нашла кабинет анестезиолога, где меня встретила молодая женщина. Она внимательно выслушала мои ответы на необходимые вопросы, зафиксировав всё в медкарте, после чего стала рассказывать, что меня ждёт. Получился монолог из серии «мы введём вам наркоз, вставим трубку в горло, вы не сможете дышать…» На закономерный вопрос, а не будет ли трубка в горле мешать операции, врач ответила:
- Мы вставим вам расширитель, и всё будет нормально.
Что такое расширитель и куда они собрались мне его ставить, я решила не уточнять.
Вернувшись в палату после осмотра, я неожиданно столкнулась там с транспортной бригадой. Двое суровых мужчин с медицинской каталкой смотрели на меня так, словно были готовы в любой момент броситься вдогонку, если я вдруг решу убегать. Я в быстром темпе переоделась в одноразовый халат, едва успев написать в семейный чат, что меня забрали, влезла на каталку, и меня повезли в операционную. В операционной я уже начинала заметно нервничать, но спокойный голос медсестры, подготавливавшей меня, делал своё дело. Через пару минут рядом со мной возникла уже знакомая мне врач-анестезиолог, и мне стали вводить наркоз. Голова у меня закружилась, я стала кашлять, но мне нацепили кислородную маску, и далее произошёл диалог, по своей эпичности не имеющий предела.
- Вы боитесь? – спросила меня анестезиолог.
- Да, - ответила я.
- Не бойтесь.
После чего я, досчитав лишь до трёх, провалилась в темноту…
Из беспамятства меня выдернул настойчивый женский голос:
- Мария, просыпайтесь!
Я мысленно отмахнулась, но голос повторился вновь:
- Вы куда собрались?
«Я бы тоже хотела это знать», - подумала я, ведь вокруг меня по-прежнему было темно. Вскоре я почувствовала, что почему-то дёргаюсь всем телом, пытаясь встать. В этот момент память слегка прояснилась, и я открыла глаза. Окно, находившееся напротив меня в операционной, зачем-то заложили кирпичом и даже успели окрасить стену в нужный цвет, а вот слева наоборот, вынесли стену и установили стеклопакет. Я хотела было возмутиться, но распухший язык меня не слушался, горло болело. Вспомнив о страшилках, связанных с интубацией трахеи, я сразу же провела языком по передним зубам, и они, к счастью, все были целы. Тут же до меня дошло, что я нахожусь в палате пробуждения, поэтому окна и поменялись местами. Постепенно в комнату стали привозить других пациентов, у меня отобрали кислородную маску, через которую было так легко и приятно дышать, затем за мной вернулись те двое головорезов из транспортной бригады, и меня вернули в мою палату.
В палате я кое-как улеглась на своей кровати (к тому моменту у меня появилась храпящая соседка), кто-то принёс мне лёд и марлевые салфетки, в которые полагалось пускать слюни. Я постепенно отходила от наркоза, периодически проваливаясь в сон, но вдруг дверь открылась, и в палату вошло неясное пятно в белом халате. Пятно представилось, в моей голове случилось прояснение, и я узнала в размытом силуэте своего лечащего врача, с которым общалась накануне. Но тут мой мозг, ещё не отошедший от наркоза, решил, что сейчас у меня есть все шансы покорить сердце симпатичного врача, поэтому я включила всё своё обаяние на максимум и попыталась сфокусировать взгляд на молодом светиле медицины. Однако мой правый глаз предательски закатился и возвращаться на прежнее место не собирался. Врач закономерно поинтересовался о моём самочувствии и, получив в ответ невнятное мычание, спросил, нет ли у меня вопросов. Вопросов у меня было достаточно, но все они были из серии «зачем в операционной заложили окно, пока я спала, и куда вы унесли мои гланды?» Я сделала неясный жест, давая понять тем самым, что адекватных вопросов в данный момент у меня не имеется, после чего врач ушёл, а я уснула до вечера.
Проснувшись вечером, я решила прогуляться до туалета, который находился по соседству с палатой. Делать этого было нельзя по причине слабости и головокружения, но я решила, что лучше знаю, как мне жить. Кое-как доковыляв до выхода и открыв смежную дверь, я вошла в туалет и остановилась напротив зеркала. Выглядела я как человек, который недавно умер, но меня беспокоило не это. Любопытство брало верх над здравым смыслом, внушая мне желание заглянуть в горло. Телефон, которым можно было бы подсветить, я, конечно же, схватила с собой. Удовлетворив любопытство, я почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота, отчего стало ещё больнее. Чуть не выронив телефон и едва не уронив на пол себя, я вцепилась в поручень возле раковины, пытаясь сохранить равновесие и сознание. Была ли я довольная собой в тот момент, сказать было сложно. Кое-как придя в себя, я решила, что нужно возвращаться в палату, однако, и здесь всё оказалось не так просто. Дверь в туалет была более тугая и тяжёлая, поэтому, чтобы открыть её, мне пришлось навалиться всем весом. Дверь приоткрылась сантиметров на пять, в образовавшуюся щель я видела дверь своей палаты и осознавала, что цель ещё никогда не была ко мне одновременно так близко и так далеко. Позвать на помощь кого-либо я не могла по причине отсутствия голоса. Но даже если бы какой-нибудь добрый человек решил бы мне помочь и открыл дверь, то я бы вывалилась в коридор как кусок фанеры. Поэтому мне пришлось собраться с духом, и я всё же одолела эту чёртову дверь.
На следующее утро ко мне зашла медсестра и пригласила на завтрак в буфет. Придя туда, я на пальцах объяснила, что мне удалили миндалины и, получив свой набор, устроилась за столиком подальше. Есть мне хотелось сильно, однако, боль в горле была сильнее, поэтому я открыла молочный коктейль и стала потихоньку пить его. Напиток был на редкость гадким, но выбора у меня не было, остальные блюда также доверия не внушали. Тут напротив сел парнишка чуть старше меня. Я взглянула на его завтрак и поняла, что он попал в такую же нелёгкую ситуацию, как и я. Наши взгляды встретились, и мы оба подумали об одном и том же. Парень посмотрел на мой вскрытый коктейль и, видимо, решил, что мне можно верить. Он последовал моему примеру, но, поняв, что это была плохая идея, стал пробовать другие блюда. Я внимательно наблюдала за парнем, решив, что лучше учиться на чужих ошибках, и, судя по его разочарованному лицу и обиженному взгляду, не прогадала. Парень вышел из буфета, я вернула невскрытые контейнеры на место и отправилась обратно в палату. В тот же день меня благополучно выписали, и я поехала домой восстанавливаться.