Как вор в законе Михей завод спас

(а, может, и всю Россию)

Горбачев родил капитализм в бывшем СССР, Ельцин развалил родивший его СССР и родил СНГ. Чубайс родил ваучерную приватизацию государственной собственности бывшего СССР. Ваучерная приватизация родила  лихие девяностые, а лихие девяностые, самое их начало, родили  эту историю - одну из капелек,  из которых складывались жизнь людей в то время и начало новейшей истории России в целом.

Одним отвратительным октябрьским утром одна тысяча девятьсот девяносто второго года в дирекцию одного крупного оборонного предприятия заявился некий элегантно одетый молодой человек с нагловатыми глазами и такими же манерами.

– Не иначе, как криминалитет к нам пожаловал - наметанным глазом определила секретарша.

 – Пойди, коза, доложи начальнику: – человек пришел,  есть базар, – с порога заявил он, тем самым подтвердив правильность сделанного секретаршей вывода о принадлежности пришедшего. А еще через минуту он уже по-хозяйски развалился в кожаном кресле  в директорском кабинете перед генеральным директором.

– Ну что, народ вами недоволен, - начал он без всяких предисловий. - Зарплату не платите вот уже пять месяцев, завод весь в долгах. На приличных предприятиях зарплату хоть своей продукцией выдают - ну там, шахтерам углем, на сельхозпредприятиях морковкой и капустой. А кому ничего не платят, те выходят на дорогу и стучат касками об асфальт. А вам еще ничем по голове не настучали? - И не дождавшись ответа от генерального, совершенно опешившего от такой нелицеприятной оценки ситуации в целом по стране  и по заводу в частности, закончил мысль: - Придется нам теперь народу помогать.

– А кому это нам? – придя в себя, спросил руководитель. - И как это вы собираетесь народу помогать?

– Мы – это братва из соседнего с вами региона, вы о нас должны быть наслышаны. А помогать будем по своим понятиям. В цеха пустим коммерсантов. Как встанут на ноги, а они быстро встанут, начнем их стричь. А у народа будет работа и зарплата, он благодарен нам будет. Часть ненужных зданий, конечно, продадим. Короче, завод у вас забираем. Готовь бумаги на передачу.

– Ну ты и наглец, - ответил ему генеральный. - Не видать вам завода как своих ушей. У нас государственное предприятие и сейчас оно находится в стадии приватизации. Скоро здесь будет ОАО, и  народ сам будет решать свою судьбу.

– Не кипятись, начальник, хорошенько подумай. В случае чего у нас разговор короткий. Сначала паяльник сам знаешь куда, а потом лопата и в лес. Лесотерапия называется. Излечивает всех. Короче, срока у тебя две недели.

На совещании, срочно созванном по этому поводу,  генеральный  поделился своими планами борьбы за завод.

 – Поначалу, я конечно, заявлю о попытках шантажа в милицию и прокуратуру. Ну  и в КГБ, чтоб для надежности. Пожалуй, поеду и в Москву, в министерство, пусть тоже принимают меры. Да, точно, надо и в министерство.

Не надо и говорить, такой блестящий план был  принят единогласно.

Где-то через неделю похудевший и осунувшийся генеральный уже не стал собирать совещание, как в прошлый раз,  а пригласил к себе одного только зама, с которым он всегда обсуждал некоторые не выносимые на люди вопросы.

- Представляешь, - поделился он впечатлениями от всех своих многочисленных за эту неделю на разных уровнях  встреч, - везде, куда ни кинь, сплошной раздрай. Все в растерянности, никто не знает, что делать. Кто-то боится, кто-то просто не хочет. Так что можно считать, что я сделал что мог, готовь бумаги на передачу завода бандитам.
 
– Ну нет, нельзя же так.... задумался  зам. И с молодым пылом вдруг предложил:  «А что, если нам попробовать какое-нибудь нестандартное средство. Ведь о чем гласит первый закон изобретательства – если что-то не получается, попробуй сделать наоборот, то есть нестандартно».

На самом деле умение не теряться в критических ситуациях и находить из них нестандартные выходы присуще не так уж и многим  руководителям, не говоря уже о простых людях. Но у нашего зама  оно  присутствовало в полной мере.   И именно благодаря этому,  а еще благодаря его энергичности и умению не сдаваться в уже упомянутых  ситуациях, которых на производстве обычно бывает немало, он уже в свои двадцать восемь лет стал начальником  сборочного цеха – главного на производстве, а еще через несколько лет и самым молодым в истории завода заместителем генерального.

- Так вот - продолжил он. - В гомеопатии,  которую, кстати, классическая медицина не признает за науку – но это так, для справки, есть такой принцип – подобное лечится подобным, только в очень малых дозах. А что, если нам тоже попробовать такой же принцип? Давай на бандитов напустим бандитов.  Надо только с дозой не ошибиться.

- У вас есть какие-нибудь знакомые бандиты?  – спросил он у генерального.

 - Кроме замминистра и главы администрации города лично никого не знаю. Но они, может, и не бандиты вовсе – ответил тот.
 
 - Жаль, я тоже знакомств с бандитами до сих пор не водил.

 И продолжил мозговой штурм.

- Так как же нам на них выйти? Без них, похоже , никак... А давайте попробуем через милицию. У вас есть какие-нибудь знакомые менты? Такие, чтобы сами не спалили бы нас бандитам. Нет? Ну что ж такое! Никого у вас нет – ни тех, и не других – сказал он с досадой.  – Продолжаем думать.  Плохо то, что и у  меня таких нет. Хотя... вот я о чем подумал, моя жена чем-то там торгует вместе  с женой начальника следственного отдела – а что, сейчас все торгуют. Может, через нее?

- Давай попробуй. Только действуй очень быстро, а то мне паяльника что-то не хочется – одобрил план генеральный.

Уж неизвестно, на каких клавишах сыграл и на какие рычаги нажимал этот  женский тандем, но уже  буквально на следующий день наш зам директора  сидел в кабинете главного следака.

- Что могу сказать о вашем деле... Ну, вы попали... – оценил ситуацию представитель органов, вникнув в ее суть. Помолчал и добавил: - Конкретно попали...-  А потом еще раз задумался и еще раз  добавил: - В натуре... Расскажу вам так, для справки. Ваши залетные – одна из наиболее известных криминальных группировок во всей  округе, хотя и из соседнего региона. К сожалению, она запустила свои щупальца и к нам. Да что там к нам, уже и в Питер и даже в  Москву.  Сформировалась эта ОПГ из уличных молодежных банд, которых  в середине и в конце восьмидесятых  в их регионе  наплодилось больше десятка. А с прилетом ветра свободы, который надул рыночную экономику,  у них появился экономический интерес. Так теперь вместо драк стенка на стенку с помощью арматуры и подобных вещей,  они стали заниматься рэкетом,  захватом предприятий и даже банков, крышевать бизнесменов. А тех, кто сопротивляется,  стали прессовать,  сжигать их торговые точки, брать в заложники. Дело  доходит даже до убийств, было несколько таких громких случаев. Насколько я знаю,  в этой  группировке  всё это поставлено на поток, и даже есть свои киллеры, которые всем этим занимаются.  Причем, бандиты настолько низко пали, что, в том  числе,  отстреливают и конкурентов из своей же криминальной среды. 

А знаете, сколько у них стоит заказное убийство? – задал он гостю чисто риторический вопрос. И сам же на него ответил: - Всего - навсего десять тысяч баксов. Так  вы поверите, к их бригаде стоит целая очередь из заказчиков, потому что, например, у их московских коллег, если  можно так сказать, такая услуга стоит уже от двадцати до тридцати тысяч зеленых. Но никто с этим безобразием сделать ничего не может. У этих бандитов появились свои адвокаты, свои информаторы, стыдно сказать, и у нас в органах. Так теперь они и во власть пытаются влезть - хотят, чтобы их люди были и местных администрациях, вплоть до того, что пытаются влиять на выборы губернаторов и  других чиновников высокого ранга.

Такой вот ветер свободы и такая нам  всем   рыночная экономика. Ну да ладно,  что-то я отвлекся,  извините – накипело. Нервы стал ни в ... – охарактеризовал он свое душевное состояние одним ёмким словом, которое, впрочем, в кругах приличных людей озвучивать  недопустимо.

- Короче. Давайте подумаем, кто бы вам мог помочь... Пожалуй, только Михей. Если не он, то уже вряд ли кто вам  и поможет...Что могу сказать про него?  Уникальный специалист своего дела, вор в законе, ас в своем роде, настоящий криминальный талант, уважаемый авторитет - в своем кругу, разумеется, к тому же смотрящий над городом. Такой вот расклад получается -.

Пожалуй, мало кто из обитавших в сфере знакомств начальника  следственного отдела, человека сурового и  скупого на похвалы, в том числе даже в отношении своих сотрудников, мог удостоиться от него столь лестной характеристики. 

- Только Михей вряд ли согласится, - продолжил логическую цепь хозяин кабинета в стиле известной песенки: «Растет банан, только  я тебе его не дам».  - Потому что у него самого не далее как неделю назад  ... –  впрочем, это уже лишнее – перешел к завершению беседы представитель органов. - Во всяком случае,  попытаюсь с ним ваше дело перетереть. Но прошу  иметь в виду - все, о чем мы с вами говорили - это исключительно между нами и   исключительно для того, чтобы вы сами хорошенько подумали, стоит ли вам во всё это ввязываться или нет. Здесь  наверняка паяльником может не ограничиться. Ну а цену вашей жизни я уже озвучил.

- Мы уже все решили, чему быть, того не миновать, – первой пришедшей на ум заезженной фразой  ответил зам. И решительно закончил: – Давайте Михея.

У профессионалов свои игры с другими такими же профессионалами. Поэтому не будем гадать, какие козыри были в рукаве у представителя закона в партии с представителем криминального сообщества, но, уже буквально через день, Михей в своем плотном рабочем графике среди таких важных дел как грабежи и налеты, сходки и разборки нашел небольшое свободное  окошко и  забил стрелку нашему заму генерального прямо на предприятии с подвисшей в воздухе судьбой.

- Не буду  говорить долго, просто пойдем, я тебе кое-что покажу – сказал  зам при встрече Михею. И повел его в сборочный -  самый секретный цех завода, тот самый, где он совсем недавно был начальником.

- Вот это оружие – и он повел пальцем вдоль лежащих тут и там на стапелях и стендах  в разной степени готовности  десятков серебристых сигарообразных изделий, с виду похожих на ракеты, и от которых даже спящих веяло потрясающей мощью -  на десять лет опережает аналогичное американское. Сам знаешь, как только эти америкосы пришли в Россию, сразу же как тараканы влезли у нас  во все щели – и в правительство, и в министерства, и в учебные заведения, и в общественные организации. Кстати, вопрос, а к вам советников из итальянской мафии не назначали? Но, судя по виду Михея, в того шутка не зашла, и наш зам продолжил.

- Их разведка тут же взяла под контроль все  более или менее значимые в стране предприятия.  Сразу же они закупили и наш комплекс, на разборку. За большие миллионы баксов, только заводу ничего от этого не перепало, растворились где-то деньги, но не об этом речь. А речь о том, что ни хрена полезного для себя их инженеры из этого не извлекли. Наши местные кулибины такую защиту поставили на командный блок - а это сердце комплекса , что как только они попытались его скопировать, и с помощью лазеров и бог знает еще чего, он тут же сгорел. Разозлились американцы на нас за такую потерю денег американских налогоплательщиков, и закупили еще два командных блока, уже чуть за меньшие миллионы баксов. И опять у них ни хрена  не получилось в эти блоки влезть, сгорели и они. А затем еще несколько, но и те ждала та же участь при попытке сунуться в них. Короче, денег на этом пендосы потеряли уйму и все зазря. Так и продолжают воевать более примитивным оружием, чем наше. Вот такие пироги мы печем – сказал он в завершение  вводной по технической части.  Но вынужден был уточнить: - Вернее, можем печь. Пока не печем, потому что развалилась вся кооперация, а это десятки других предприятий. А потому не хватает комплектующих. Но надо печь,  ведь нельзя стране без оружия!

- А что эти, которые хотят предприятие отобрать? – продолжил наш зам свой монолог, перейдя  к самому больному.

- Ну продадут они наши комплексы на металл, ну распродадут  завод по зданиям всяким барыгам, которые начнут  в цехах коптить рыбу и гнать из спирта Роял паленую водку - нет, я понимаю, это дело святое. Но за державу обидно.

- Лады - сказал Михей, - хорошо звонишь. Пока больше меня не грузи.  Буду думать.  Сам тебя найду. 

Но что-то шевельнулось в его зачерствевшей душе, и какая-то искорка - может, затаившихся где-то остатков гордости за былое величие и мощь ушедшей в прошлое страны, промелькнула у него в глазах, и это каким-то образом почувствовал наш зам.

Михей пропал где-то дня на три. Ничего особенного в городе за это время не произошло. Разве что в одном из ресторанов города милиция накрыла сходку криминальных авторитетов, да где-то на окраине города звучали выстрелы и даже было нападение на два поста ДПС. Но это  были обычные  будни того времени, и вряд ли эти рядовые события   имели отношение к делу, о котором идет речь.

А когда Михей вновь нарисовался перед замом, то  кратко сказал: "Всё, идите работайте. Больше вас никто беспокоить не будет". Потом поднял кверху глаза, и уточнил: "Пока я жив".  И еще добавил: "Подумайте, как благодарить будете".

- Так что тут думать. Берите в нашем строящемся многоэтажном доме весь нижний этаж, предназначенный под магазины. А больше ничего у нас  нет. Вам же наш испытательный корпус не нужен? С уникальным и нужным только заводу оборудованием на миллионы долларов, но копеечным для всех остальных? Так что, по рукам?

С учетом безвыходного положения и нищеты  просителей, а также в силу своего определенного благородства Михей принял предложение, хотя в некоторых близких ему кругах эта сделка и была расценена как лоховская.   В силу того же благородства впоследствии помог  заводу и достроить упомянутый жилой дом, строительство которого уже как год было законсервировано с неясными перспективами на будущее. Может, конечно, и не в силу благородства, а просто, чтобы в их магазине появились покупатели – жильцы нового дома.

Что касается завода  – с такими-то предприимчивыми руководителями дела у него  постепенно пошли на лад. По мере восстановления страны и появления в ней кое-какого  управления,  завод объединили с еще  одним родственным предприятием, а это новое объединение, в свою очередь, влили в крупную корпорацию оборонных предприятий. И снова по ночам с завода  пошли крытые брезентом  армейские грузовики с чем-то тяжелым,  а что в них не могло поместиться по причине своих габаритов,  так пошло по давно уже проложенной для таких случаев и очищенной от ржавчины железнодорожной ветке. А спустя некоторое время, равное определенному логистическому плечу - иногда длинному, а иногда  не очень,  в некоторых  уголках нашей планеты снова стали появляется серебристые сигарообразные предметы, на снимках из космоса похожие на ракеты,  что снова сильно стало беспокоить западных военных.

Так что, история с Михеем тем и закончилась?  В какой-то степени - да. Потому что теперь  Михея уже нет,  а есть Михал  Иваныч, скромный   бизнесмен и патриот города. Который один в один похож на Михея, ходит как Михей, разговаривает как Михей, но не  Михей.

Вообще-то, на месте заводчан   поставить бы героям этой истории, проявивших в сложной жизненной ситуации свои лучшие качества и многим рисковавших, бронзовую композицию у главной проходной  в память о спасении предприятия.  А  городским властям присвоить  бы каждому из них звание почетного гражданина города, все-таки предприятие градообразующее.  Да что там города! России! Ведь предприятие еще и оборонное, и продукция его как стояла, так и осталась стоять на защите страны.

P.S. Насчет памятника, конечно, шутка.  Спасенное предприятие на фоне десятков и сотен разграбленных и убитых в те лихие годы точно таких же предприятий - вот лучший памятник для героев этой истории. Что они и смогут подтвердить, если вы случайно встретите их на одной их улиц упомянутого хотя и не названного в рассказе города, а также подтвердить, что все описанные здесь события абсолютно реальны. Кроме, конечно, их имен, которые изменены по понятным причинам.

P.P.S. Этот рассказ я услышал несколько месяцев тому назад от  моего хорошего  знакомого В. Ельцова в один из располагающих к беседам вечеров. Не исключаю, что за прошедшее время какие-то детали истории стерлись из моей памяти, а мое писательское перо добавило к ней помимо моей воли пару красных словец – не более того, за что рассказчик, надеюсь, меня простит.